Datasets:

reginafeles

/

humarticles

like 0

1783a13e-e5b2-4a53-ad02-4891da57b804

Иващенко Елена Геннадьевна

Стихотворное начало в прозе Марины Цветаевой

В статье рассматривается влияние стиховых приемов на прозаическое творчество М. Цветаевой, сформировавшее такие особенности поэтики, как отказ от сюжетно-фабульного развертывания, ассоциативный характер повествования, нелинейный способ подачи материала и др.

45 СТИХОВОЕ НАЧАЛО В ПРОЗЕ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ Е.Г. Иващенко Кафедра литературы и мировой художественной культуры Амурский государственный университет Игнатьевское шоссе, 21, Благовещ енск, Амурская обл., 675027 В статье рассматривается влияние стиховых приемов на прозаическое творчество М. Цветаевой, сформировавшее такие особенности поэтики, как отказ от сюжетно-фабульного развертывания, ассоциативный характер повествования, нелинейный способ подачи материала и др. Ключевые слова: Марина Цветаева, поэзия, проза, литература, творчество, этапы. На протяжении двадцати лет творческой биографии, с 1917 по 1937 г., Марина Цветаева писала прозу. Это был самый плодотворный период ее жизни, период творческой зрелости. Цветаева обратилась к прозе, будучи уже сложившимся художником (к 1917 г. были опубликованы четыре поэтических сборника), вероятно, поэтому прозаические произведения не не сут на себе следов ученичества, а предстают в совершенном виде с узнаваемым и «цветаевскими» интонациями. Неподражаемый стиль, а также особенности прозы, основанной на поэтике стиховности, привели к тому, что проза Цветаевой была воспринята читающей публикой как некое продолжение ее лирики, а не как нова я сфера творчества. Поэтому, несмотря на довольно значительное количество прозаических текстов и их несомненную художественную ценность, в восприятии чи тающей публики Цветаева осталась прежде всего поэтом. Вопрос о причинах обращения поэта к новому способу словесного выражения не может быть решен однозначно, но, вероятно, толчком стала потребность в расширении творческих границ, поиск но вых способов выражения. Освоив стих, Цветаева сделала попытку подчинить себе иную художественную форму, сделав ее при этом узнаваемой, «цветаевской», для чего перенесла в прозу приемы, свойственные собственному стихотворному творчеству. К тому же проза дала возможность апробировать многие приемы за пределами границ стихотворного текста, оценить силу их воздействия, в полной мере выявить смысловой и эмоциональный потенциал, разрешив тем самым творческие искания в области поэзии. Другая немаловажная причина обращени я к прозе связана с автобиографическим характером произведений. Потребно сть зафиксировать пережитое, сформировать собственную мифологию прошедшего была общей тенденцией того времени. Стих, тяготеющий к изображению чувства, но не факта, был не слишком удобной формой для реализации подобной задачи, а проза позволила воплотить желаемое в полной мере. В «Музее Александра III», а затем и в «Нездешнем вечере» по-вторяется фраза, на наш взгляд, являющая ся ключом к прозе Цветаевой 30-х гг.: «Все они умерли, а я должна сказать» [Цветаева. Музей Александра III, 1988. C. 139]. Мотив тургеневского «Senilia» возникает как потребность в фиксации пе- Вестник РУДН, серия Литературоведение. Журналистика , 2011, № 2 46 режитого, как желание «остановить мгновение», для чего наиболее адекватной формой оказывается проза. В «Доме у Старого Пимена» тема «обязательства» перед умершими связана с образом Нади: «Может быть, милая Надя, ты, оттуда сразу увидев все будущее, за мной, маленькой девочкой, ходя — ходила за своим поэтом, тем, кто воскрешает тебя ныне, бе з малого тридцать лет спустя?» [Цветаева. Дом у Старого Пимена, 1988. C. 120]. Цветаева реализует внутреннюю потребность: запечатлевает образ Нади в художественном тексте. При этом, сознавая себя «поэтом» Нади, Цветаева обращается к прозе. Подобная подмена свидетельству-ет близости, нерасчлененности в созна нии писателя двух форм словесного выражения. Выбор прозы в данном случае обусловлен ее способностью к подробному описанию событий, предметностью, детальностью, поскольку прозаический образ соотносится с внеязыковым миром, ко нкретным событием, тогда как стихотворная форма придала бы ему универсал ьность, обобщенность, отвлеченность [3]. Желание запечатлеть существование Нади, ее реальное присутствие в мире потребовало конкретности пр озаического высказывания. В прозе Цветаевой можно вы делить два основных этапа. К первому этапу следует отнести дневниковую прозу 1917 — начала 1920-х гг., ко второму — произведения второй половины 1920—1930-х гг. На первом этапе Цветаева при созда-нии прозы идет от установк и на объективность и стихию разговорной речи, тогда как стиховые интенции проявляются подспу дно, а на втором максимальная субъективность приводит к ориентации прозы на стих. Обращение к дневниковой прозе связано с потребностью описать происходящее в России 1920-х г., зафиксировать пе рипетии собственной жизни. Цветаева стремится к изображению событий, имею щих место во внешнем мире, поэтому максимально (насколько это возможно для поэта) объективна. Она погружается в описание деталей быта, воспроизводит язык улицы, стремясь передать атмосферу эпохи. Желание выразить собственные переживания уходит на второй план, но все же играет немалую роль в обрисовке собы тий. В результате стихия уличной разговорной речи сливается с элемента ми высокого поэтического стиля: Крестьяне. Шестьдесят изб — одна порубка: «Нет, нет, ничего нету, и продавать — не продаем и менять — не меняем. Что было — то товарищи отобрали. Дай Бог самим живу остаться». — Да я же не даром беру и не советскими платить буду. У меня спички, мыло, ситец... Ситец! Магическое слово! Первая (после змея!) страсть праматери Евы! Загорание глаз, прояснение лбов, тяготение рук... [Цветаева. Вольный проезд, 1988. C. 420]. Бытовые подробности, обилие элементов «чужой» речи указывают на стремление к объективности, желание передать колорит места и эпохи, но так же сильно авторское слово, поэтому в произведении сливаются «прозаическая» и «поэтическая» точки зрения. Следует отметить органичность подобного симбиоза: речь пер-сонажа и рассказчика, противопоставлен ные по шкале «разговорный язык — поэтический язык», удивительным образом совмещаются на основании библейской образности. Упоминание крестьянкой Бога «всуе» получает развитие в рассужде-Иващенко Е. Стихотворное начало в прозе Марины Цветаевой 47 ниях рассказчика о страстях Евы. Цветаев а сближает две стихии, добиваясь тем самым максимальной образности. Пытаясь воссоздать специфику разговорной речи, автор опирается не только на лексические средства, но и на особые синтаксические приемы. Отличительным свойством ранней дневниковой прозы Цвет аевой становятся рубленные, парцеллированные конструкции: Двое с половиной суток ни куска, ни глотка. (Горло сжато.) Солдаты приносят газеты — на розовой бумаге. Кремль и все памятники взорваны. 56-ой полк. Взорваны здания с юнкерами и офицерами, отказавшимися сдаться. 16000 убитых. На следу-ющей станции — уже 25000. Молчу. Курю. Сп утники, один за др угим, садятся в обратные поезда [Цветаева. Октябрь в вагоне, 1988. C. 405]. Каждое предложение — законченный образ, легко изымаемый из текста, не тянущий за собой утрату смысла. Единая по смыслу и синтаксическому строю фраза расчленяется при помощи точки или тире на более короткие отрезки. Создается эффект спонтанности разговорной речи, когда смысловые блоки формируются по мере течения мысли, а не обдумыв ается заранее. Смысл образов лежит на поверхности, нет поэтической усложненности, следствием чего становится легкое, быстрое прочтение. М.О. Чудакова подобное явление в прозе 1920—1930-х гг. связывает с процессами обновления поэтич еского языка, ощутившего необходимость сближения с языком улицы: «К началу 30- х годов значительная часть прозы заговорила на языке, резко отличном от того, который строился на длинном, раз-ветвленном синтаксическом периоде, на неторопливых, обстоятельных описаниях... В „новой“ прозе не только фразы стали заметно короче — само повествование велось в ином, энергичном темпе, резко, без опосредствующих звеньев перехода от предмета к предмету, от впечатления к впечатлению» [5. C. 248—249]. Днев-никовая проза Цветаевой оказывается созвуч ной духу времени. Автор идет от новейших тенденций в области поэтического языка, используя приемы естественного развертывания устной разговорной речи. Датировка произведений позволяет утверждать, что Цветаева не просто улавливает новейшие тенденции в области лите-ратуры, но их формирует, предсказывая те особенности, которые позже появятся в произведениях М. Зощенко, Ю. Олеши, Б. Пильняка. Обращение к спонтанной разговорной речи и наложение на нее стиховых приемов делает дневниковую прозу Цветаевой отличной от общего потока прозы 1920—1930-х гг. В некоторых случаях стиховые приемы выходят на первый план, частично нейтрализуют эффект разговор ности и спонтанности. В результате рубленные парцеллированные конструкции не разрушают, а стимулируют скрытую образность текста: Приезд в бешеную снеговую бурю в Коктебель. Седое море. Огромная, почти физическая жгущая радость Макса Волошина при виде живого Сережи. Огромные белые хлеба [Цветаева. Октябрь в вагоне, 1988. C. 410]. Данный пример — полноценный прозаический абзац. Его небольшой объем сам по себе показатель стиховности. С точки зрения синтаксиса конструкции, безусловно, «упрощены», но «простота» обманчива, поскольку текст насыщен прие- Вестник РУДН, серия Литературоведение. Журналистика , 2011, № 2 48 мами «двойного кодирования» (Ю. Лотман), снимающими однозначность восприятия. К ним можно отнести единоначалие , аллитерации и ассонансы, гиперболы и цветопись, создающие образную «тесноту». Назывные предложения придают отвлеченность, статичность образам, при этом все предложения автономны, связь между ними ослаблена. Каждое представляет собой полноценную законченную картину. Стиховность усложняет текст, но общее впечатление «прозрачности» смысла, легкости восприятия сохраняется. Подобный эффект достигается за счет преобладания стихии спонтанной речи, тогда как стиховые элементы становятся лишь дополнением к основному речевому потоку. С началом 1920-х гг. происходит смен а творческих ориентиров. От фиксации внешних событий в жанре дневниковой прозы Цветаева переходит к автобиографическим повествованиям. Концентрируясь на внутренних переживаниях, она меняет творческую манеру, отказывается от изображения языка улицы. Проза 1920— 1930-х годов идет только от стиха, причем установка на стиховность автором не только осознана, но и теоретически обоснована. В работах этих лет Цветаева дек-ларирует мысль о неразрывности двух форм словесного выражения, причем проза предстает как некая вариация стиха, особое воплощение. В статье «Мой ответ Осипу Мандельштаму» поднимается вопрос о специфике прозы поэта. Цветаева ставит перед Мандельштамом задачу: и без стиха быть поэтом, отказавшись от «пурпура», остаться царем. Метаф орический образ позволяет предположить, что формальная сторона стиха для Цветае вой является не обязательным проявлением стиховности, а показателем ист инной поэзии становятся глубинные содержательные структуры текста, определяемые спецификой авторского мышления и мировидения. В работе «Эпос и лирика современной России» Цветаева, сопоставляя творчество Маяковского и Пастернака, пишет: «Возьмем прозу Маяков-ского: тот же сокращенный мускул стиха, такая же проза его стихов, как Пастернакова проза — проза стихов Пастерна ка. Плоть от плоти и кость от кости» [Цветаева. Эпос и лирика современной России, 1988. C. 570]. Аналогию можно продолжить: проза Цветаевой — проза ст ихов Цветаевой, причем к поэтессе это высказывание относится гораздо в большей степени, чем к Пастернаку или к Маяковскому. В статье «Пушкин и Пугачёв» вновь поднимается тема близости двух форм словесного выражения. По мнению Цветаевой, Пугачёва «Капитанской дочки» писал поэт, Пугачёва «Истории пугачёвского бунта» — прозаик. Разницу автор усматривает в своеобразии подходов к оценке ситуации: в «Капитанской дочке» образ Пугачёва идеализирован, наделен несуществующими чертами, т.е. пропущен сквозь призму авторского воображения, в «Истории пугачёвского бунта» зафиксирована документальная история страшных преступлений Пугачёва, не переработанная сознанием художника. Трансформация реальности воображением становится определяющим фактором в разграничении позиции поэта и прозаика. Статус поэта определяется не использованием стихотворной формы, а спе-цификой видения мира, установкой на восприятие реальности, трансформирующей действительность в угоду фантазии или стремящейся к фактической точности. Стиховые приемы при таком подходе теряют свои видоразличительные свойства, становятся органичными как в поэзии, так и в прозе. Иващенко Е. Стихотворное начало в прозе Марины Цветаевой 49 Специфика прозы Цветаевой 1920—1930-х гг. определяется ее автобиографическим характером. Воспоминания тянут за собой поэтичность, интимность интонаций, создаваемых, в том числе, с помощью элементов стиховности. Даже в жанре статьи Цветаева не отказывается от лиризма, поскольку творческий про-цесс предстает в них неразрывно связан ным с внутренним миром, эмоциональной сферой писателей: Пушкина, Маяковского, Пастернака и др. Проза Цветаевой наследует не только формальные особенности стиха, но и принципы развертывания содержания, принципы смыслопередачи. Она строится как свободный лирический монолог, причем субъект повествования максимально приближен к образу лирического героя в силу своей интровертности, погруженно-сти во внутреннюю жизнь. В произведениях Цветаевой отсутствует эпический размах, повествование концентрируется на внутренних переживаниях субъективного сознания. Угол зрения весьма специфичен: изображаются не столько события, сколько их «переживание», даже если речь идет об изображении «чужой» жизни. В результате не только личные события, но и теоретические выкладки о сущности творчества оказываются вовлеченными в поток субъективно окрашенных вос-поминаний. Субъективность приводит к переоценке сюжета как конструктивного принципа прозы. Событийность уступает мест о внутренним переживаниям рассказчика, в результате чего происходит существенная деформации художественного хронотопа, предметные реалии утрачивают четкое очертание. Ослабленная событийность, сведение сюжета к движению чу вств, эмоций, впечатлений — характерная черта прозы Цветаевой, берущая ис токи в поэтическом творчестве. Специфику сюжета подчеркивает ослабление причинно-следственных связей, на смену которым приходит ассоциативнос ть повествования. Последовательность событий носит зачастую хаотичный хара ктер, поскольку подчинена скрытой логике, понимаемой не сразу. «Мой Пушк ин» начинается следующими словами: Начинается как глава настольного романа всех наших бабушек и матерей — «Jane Eyre» — Тайна красной комнаты. В красной комнате был тайный шкаф. Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери «Дуэль» [Цветаева. Мой Пушкин, 1988. C. 56]. Повествование движется в весьма прихотливой манере, начинаясь с таинственных образов красной комнаты и шкафа и переходя к описанию картины в ком-нате матери. Создав атмосферу таинственности, Цветаева как бы забывает и про комнату, и про шкаф, не прояснив их роли в повествовании. Эти образы вновь появляются в тексте только в пятой части, когда читатели основательно про них забывают. Подобная замысловатость течения мысли порождает потребность в пе-речитывании текста, свойственную стиху. Ассоциативный принцип повествования приводит к тому, что связи между от дельными образами опускаются, логика перехода не проясняется, что в конечном итоге сближает прозу Цветаевой со стихотворными принципами развертывания материала. Ослабление логических и причинно-следственных связей приводит к формированию еще одной особенности цветаевской прозы — отказу от детального Вестник РУДН, серия Литературоведение. Журналистика , 2011, № 2 50 описания предметного плана, специфической особенности прозаического текста. В произведении «Дом у старого Пимена » встречается редкий случай насыщенности вещного мира: Весной на сцену нашего зеленого тополиного трехпрудного двора выкатывались кованые Иловайские сундуки... Красный туфелек (так мы говорили в детстве), с каблуком высотой в длину ступни («Ну уж и ножки их были крошки!» — ахает горничная Маша), — скат черного кружева — белая шаль, бахромой метущая землю — красный коралловый гребень. Таких вещей мы у нашей матери, Марии Александровны Мейн, не видали никогда. Еще кораллы: в семь рядов ожерелье. (Мать двухлет-ней Асе: «скажи, Ася, коралловое ожерелье!»). Хорошо бы потрогать руками. Но трогать — нельзя. А эти красные груши — в уши. А это, с красным огнем и даже вином внутри — гранаты. («Скажи, Ася, гранатов ый браслет». — «Бра-слет».) А вот брошка коралловая — роза. Кораллы — Neapel, гранаты — Bohemen. Гранаты — едят. А это — странное слово — блонды. От како й-то прабабки — мамаки — румынки. Никакого смысла — чистейшая магия...» [Цветаева. Дом у Старого Пимена, 1988. C. 92—93]. Описываются вещи из старого сундука Варвары Дмитриевны, первой жены Ивана Цветаева. Но предметы не столько видятся, сколько «слышатся»: «туфелёк», «ножки — крошки», «скажи, Ася, коралловое ожерелье!», «груши — в уши», «бра-слет», «кораллы — Neapel, гранаты — Bohemen», «странное слово — блон-ды», «мамака». Цветаева акцентирует вн имание на нарушении грамматической нормы, трудностях произношения, на необычном звучании слов и их иноязыч-ных эквивалентах. Слово при этом станов ится самодостаточным «сгустком» смысла, вырывается из контекста, акцентируе т внимание на себе. Зрительный облик предметов сводится к «цветописи», но и она монотонна: черный — белый — красный. Ослабленное стремление к переда че визуального впечатления и акцент на звучании — характерные черты поэтического текста. Для Цветаевой они стано-вится определяющими в прозе. Стиховность прозы Цветаевой проявляется также в нелинейном способе развертывания содержания, когда читательское внимание устремлено не в перспек-тиву, не на развитие сюжета, а задержив ается на одном образе в попытке отразить его многогранность, уходит в глубину, в подтексты. Подтексты аккумулируют чрезвычайно высокую смысловую нагрузку , характерную для поэтического текста. Приходится читать пространственно, погружаться в глубину смыслов, при-слушиваться к слову, осмыслять его как в фигуральном, так и в буквальном значении. При этом развитие действия замедляется, уходит на второй план: событийно-объективное начало уступает место интимно-лирическому. Нелинейный способ развертывания содержания зачастую создает эффект «кружения» смыслов, ког-да повествование останавливается на одном месте и никак не может двинуться дальше. Этот прием часто используется в прозе Цветаевой: «Купаюсь ночью в Оке. Не купаюсь, а оказываюсь — одна, на середине Оки, не черной, а серой. И даже не оказываюсь, а просто, сразу, тону. Уже потонула. Начну сначала: тону на середине Оки...» [Цветаева. Черт, 1988. C. 32—33] или «Такие личики иногда рас-Иващенко Е. Стихотворное начало в прозе Марины Цветаевой 51 цветают в мещанстве. В русском мещанстве. Расцветали в русском мещанстве — в тургеневские времена» [Цветаева. Повест ь о Сонечке, 1988. C. 313]. Нарушается сюжетная динамика, характерная для прозы. Повествование фиксируется на одном образе, обрастает смыслами, постоянно возвращается к исходной точке, создавая кругообразный тематический рисунок. Нарушается нарративное течение фразы с ее устремленностью к развязке. Текст приходится читать как стих: медленно, останавливаясь на отдельных образах. Происходит аккумуляция высокой смысло-вой нагрузки. Предвосхищая постмодернистскую поэтику, Цветаева обнажает про-цесс авторской работы над высказыванием, «сделанность» текста. При этом по-втор в разных вариациях одного и того же момента не лишается образности, напротив, происходит расширение семант ического потенциала за счет многочисленных уточняющих моментов. При многословии и словесных повторах в прозе Цветаевой действует и противоположный принцип — принцип неполной определенности, связанный с недо-говоренностью и фрагментарностью. Неполная определенность — особенность, прежде всего, поэтического текста [2]. Она свойственна поэзии Цветаевой, но играет немаловажную роль и в ее прозе. Неполная определенность проявляется на всех уровнях текста: начиная от неопределенности образов, кончая неопределенностью поэтического языка: «Мать. Мать она была сыну, а не дочерям. Да простит мне ее тень и да увидит, что я прежде всего и после всего (выделено нами — Е.И.] — не сужу» [Цветаева. Дом у Старого Пимена, 1988. C. 100]. Перед нами пример неполной определенности предмета речи. Цветаева так и не проясняет значение фразы «прежде всего и после всего не су жу», позволяя читателю строить собственные предположения. Неопределенность порождает компактность смыслопе-редачи, сжатость и емкость высказыван ия, ведь при попытке прояснить смысл текст значительно вырос бы в объеме. Ф ормируется эффект «густоты» повествования, характерный для стихотворного текста с его лаконизмом формы при се-мантической насыщенности. Особая ритмическая организация прозы Цветаевой также берет начало в стихотворном творчестве. Цветаева использует традиционные способы создания рит-ма, среди которых так называемые «случайные» метры, грамматико-синтаксиче-ский параллелизм, звуковые повторы, небольшие абзацы, имитирующие стихот-ворную строфу. Но все же специфику ритма прозы Цветаевой определяет прежде всего немотивированное с точки зрения синтаксиса введение тире, ставшее приме-той уникального, узнаваемого авторского стиля как в стихах, так и в прозе. Тире определяет специфику звучания и формирует смысловые блоки, в результате чего значение «деформируется» звучанием. Паузы, привлекая внимание к отдельным частям текста, обеспечивают дополнител ьные коннотации и эмоциональную насыщенность информации. «Рваные» конст рукции имитируют тесноту и единство стихового ряда, внутри которого углубляются и перегруппировываются синтак-тико-синтаксические связи. Наличие немо тивированного тире выполняет еще одну функцию — акцентирует внимание на личн ости рассказчика. Гиршман отмечает: «Любое необычное — на фоне сложивши хся в языке синтаксических норм — Вестник РУДН, серия Литературоведение. Журналистика , 2011, № 2 52 речевое членение переносит центр внимания с сообщения на сообщающего, с рассказываемого на рассказывающего, точнее, с объективно-ситуационного значения высказывания на его субъективное значение, на то, как субъект мыслит и пере-живает данную ситуацию» [1. C. 126—127 ]. Проза Цветаевой и так максимально субъективна. Необычный синтаксис, привлекая внимание к образу рассказчика, сближает его с образом лирическог о героя в еще большей степени. Таким образом, прозу Цветаевой отличает высокая степень информативности, крайняя субъективность и, как следствие, сближение образа рассказчика с образом лирического героя, ослабление сюжетного плана и причинно-следственных связей, ассоциативный характер повество вания, своеобразная ритмическая организация. Говоря словами Пушкина, Цветаева «употребляет прозу как стихотворство», отказываясь от ее характерных свойств: точности, ясности, упрощения выразительных средств, т.е. от эконом ии художественной энергии. Это, безусловно, не превращает прозу в стих, но делает ее узнаваемой, уникальной «цветаевской». «Прежде всего и после всего» Цветаева остается поэтом. ЛИТЕРАТУРА [1] Гиршман М.М. Литературное произведение: Теория художественной целостности. — М.: Языки славянской культуры, 2002. [2] Ковтунова И.И. Принцип неполной определенности и формы его грамматического выражения в поэтическом языке ХХ века // Очерки истории языка русской поэзии ХХ в.: Грамматические категории. Синтаксис текста. — М.: Наука, 1993. [3] Ревзина О.Г. От стихотворной речи к поэтическому идиолекту // Очерки истории языка русской поэзии ХХ века. Поэтический язык и идиостиль: Общие воп росы. Звуковая организация текста. — М.: Наука, 1990. [4] Цветаева М.И. Избранные сочинения: В 2-х т. Т. 2. Автобиографическая проза. Воспоминания. Дневниковая проза. Статьи. Эссе. — М.: Литература, 1998. [5] Чудакова М.О. Избранные работы. Т. 1: Литература советского прошлого. — М.: Языки русской культуры, 2001. A VERSE LINE IN THE PROSE OF MARINA TSVETAEVA E.G. Ivashchenko The faculty of literature an d world imaginative culture Amur State University Ignatevskoe highway, 21, Blagoveshchensk, Amur region, 675028 The following article deals with the influence of verse methods on the prosaic creativity of Marina Tsvetaeva, which formed such poetic picularities as refusal from plot-fable opening, an associative manner of narration, a non-standard way of presenting material, etc. Key words: Marina Tsvetaeva, poetry, pr ose, literature, art, stages.

Редакция Русской службы Би-би-си попыталась разобраться, влияние стиховых приемов на прозаическое творчество Марины Цветаевой.

b4d75aa0-a6a3-45ab-ac94-f14d6c2bfebe

Климова Светлана Мушаиловна

Мифы о русской интеллигенции: Вехи XX века («начала» и «концы»)

Автор рассматривает процесс мифотворчества русской интеллигенции, осуществленный ею в процессе самоописания, через анализ сборников «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции» (1909). и «Русская интеллигенция: история и судьба» (2000), которые представляют собой уникальные документы «начала» и...

ФИЛОСОФИЯ 26С. М. Климова МИФЫ О РУССКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ : ВЕХИ XX ВЕКА («НАЧАЛА » И «КОНЦЫ ») (Статья подготовлена при поддержке РГНФ . Грант № 02-03-00091 а/Ц) Автор рассматривает процесс мифотворчества русской интеллигенции , осуще - ствленный ею в процессе самоописания , через анализ сборников «Вехи . Сборник статей о русской интеллигенции » (1909). и «Русская интеллигенция : история и судьба » (2000), которые представляют собой уникальные документы — «начала » и «концы » данной мифологизации . В статье русская интеллигенция исследована в едином смысловом контексте с понятиями «святость » и «страстность », являющимися состав - ными элементами мифа о «святой » русской интеллигенции . Автор доказывает , что и сегодня интеллигенция находится в плену мифов о своей исключительности , своей святости , своего права называться «умом , честью , совестью » русской нации . Разру - шение мифов , к которому призывает автор статьи , — это и есть умный , честный и совестливый взгляд на самих себя и свою историю . Современная Россия переживает переломный момент своего существования . После распада идеологической «связи времен » насущной потребностью стано - вится определение места и роли интелли - генции в реальном процессе жизни . Осуществить это возможно , предвари - тельно отказавшись от мифологизации феномена русской интеллигенции , исто - ки которой были заложены еще в период ее бурного становления в середине XIX — начале XX веков . Как ни парадоксаль - но, но и сегодня интеллигенция находит - ся в плену мифов о своей исключитель - ности , своей святости , своего права называться «умом , честью , совестью » русской нации1. Факт того, что наша интеллигенция в процессе «самоописания » пользуется предикативными характери - стиками бывшей КПСС («Партия — Ум, Честь и Совесть нашей эпохи »), указыва - ет на ее устойчивую привычку к мифо - творчеству как «этой самой » истории , так и самой себя. Обращение к истории русской культуры очень многое проясня - ет в природе осознания собственной «исключительности » русской интеллиген - ции и в характере ее мифотворчества В XX веке были созданы два сборни - ка, посвященные самоописанию феноме - на русской интеллигенции : «Вехи . Сбор - ник статей о русской интеллигенции » (1909) и «Русская интеллигенция : исто -рия и судьба » (2000), которые являются уникальными документами . Это «нача - ла» и «концы » мифотворчества — особо - го явления русской жизни — русской интеллигенции . С историей вопроса и многочислен - ными вариантами расшифровки термина «русская интеллигенция » можно позна - комиться в сборнике «Русская интелли - генция : история и судьба ». Русская интеллигенция есть ключевой концепт культуры , без которого нельзя удовле - творительно понять ни ее природу , ни специфику философского самосознания . I. Слово «интеллигенция » используется активно всеми носителями русского языка без объяснений и толкований . II. Коннотируется же с этим словом огромное количество неявных признаков и культурных ассоциаций , начиная от «шляпы и очков » и заканчивая «врагами народа » и «диссидентами ». Выделим лишь абстрактно -мифологические : «ум, честь и совесть », «расцветшие » на христианской почве смыслообразующих понятий святости и страстности — имманентных составляющих феномено - логического процесса ее самоописания . III. К внутренней форме концепта отно - сится этимология слова «интеллиген - ция». Больше всего ловушек сознания возникает на пути определения : что же такое русская интеллигенция . Помочь Мифы о русской интеллигенции : вехи XX века ... 27может устойчивость сочетания концеп - та «интеллигенция » с прилагательным «русская ». Русская интеллигенция прин - ципиально отлична от интеллектуалов — людей , «способных к пониманию (intelligentia), занятых в умственной сфере труда. Интеллигенция — специфическое явление русской жизни , хронологические рамки которого определяются второй половиной XIX века по сегодняшний день . Так как в европейских языках не нашлось собственного термина для обозначения феномена «интеллигенции », то обычно в случае его употребления в разных языках транслитеруется латинскими буквами русское слово intelligensia. Под русской интеллигенцией мы понимаем особую группу людей XIX века, сформировавших свои убеждения на основе особой страсти к религиозно - богословской проблематике , которая в конечном итоге переросла в феномен русской философии , принципиально отличной от аналогичной интеллигентской страсти к политике , приведшей к ниги - лизму и созданию террористических союзов и радикальных партийных организаций . Сборник «Вехи » был первым осознанным выражением столкновения этих двух установок на специфику интеллигентского сознания и поведения , обнаживших все противоречия и двусмысленности данного феномена . Размышления Н. А. Бердяева , С. Н. Булгакова , С. Л. Франка , П. Струве и др. позволяют увидеть трансляцию и деформа - цию религиозно -философской проблемы славянофилов 30-х годов XIX столетия : как жить свято , которая в 60–70-е годы превращается в проблему того, как стать святым . И, наконец , к концу столетия формируется миф о святой русской интеллигенции . Святость и страстность — рождение мифа о «святой » русской интеллигенции Процесс философского пробуждения в России связан с феноменом переплете - ния в сознании русской интеллигенции идей теологии , философского идеализма и социальных утопий . Освоение свято - отеческой традиции проходило на фоне осмысления особого места философа в русской действительности . Русская философия формировалась не столько в процессе абстрактных теоретических размышлений о человеке , Боге и мире , сколько в процессе мифотворчества , благодаря которому сложился образ фило - софа -святого и представления об аскетических формах деятельного отношения «святого -мыслителя » к миру и Богу . Начало этому процессу было положе - но уже в философских исследованиях И. В. Киреевского . Он разработал учение, согласно которому философ берет на себя задачу святого подвижника , привнося духовно -нравственный компо - нент в содержание философских идей . Славянофилы «отреклись » от мира , от его жизненных страстей и прелести , но не так, как монахи , а оставаясь жить в миру , как «иноки », бесстрастно и духов - но. Они ушли в «монастырь филосо - фии»2, становясь «святыми » теоретика - ми, носителями божественной правды — истины . Русская философия выросла на право - славной почве . Православие можно рассматривать в пространстве интерпрета - ций и коннотаций понятий Россия , русский народ , самодержавие , крестьян - ская община и т. д. Первые философы пытались сохранить авторитет Библей - ского Слова и не выходить за рамки теологуменов3. Это позволило обрести И. Киреевскому , А. Хомякову и другим заслуженное признание православной Церковью . И, тем не менее , именно они были первыми создателями философских текстов , привнесших в форму христиан - ского мифа новое содержание и осмыс - ление . В этом философско -религиозном контексте во второй половине XIX века стала функционировать русская литература . Рождается явление пишущей и читаю - щей интеллигенции , специфическое восприятие литературного слова и писателя как «святого », выполняющего миссио -ФИЛОСОФИЯ 28нерскую функцию в культуре и жизни . Слово русских писателей обретает силу и мощь , и подчас мистическое воздейст - вие на умонастроения интеллигенции вполне сравнимо с воздействием святого слова отцов Церкви на паству . Русская литература — «первый столп » русской интеллигенции . Установка на святость литературного слова и святость его носителей — писателей , мыслителей , публицистов — породили феномен литера - турного мифотворчества во всех слоях пишущей интеллигенции , ищущей в недрах художественного слова смысл собственного бытия . Литература с большой буквы стала собранием «библейских текстов », а «благородные литературные наставники » — «евангелисты » — ее апостольской когортой . Мир художествен - ных образов для многих интеллигентов стал более реальным , более привлека - тельным , чем сама жизнь . С одной стороны , русская литература стала новым способом трансформации христианских догм в форму литератур - ного текста , с другой стороны , литерату - ра — глобальная метареальность , транс - формирующая образы живых людей в мифологизированные литературные персонажи . Читатель воспринимал жизнь не с точки зрения здравого смысла и логики событий (бытия ), а с точки зрения лите - ратурного смысла и мифологики художе - ственного творчества . Литературный текст обрел каноническую незыблемость и форму мифологического первообраза . Благодаря славянофильской традиции в литературном сознании стало имма - нентным понятие подвижничества в весьма специфическом приложении . Первые философские размышления были уже практически ориентированы на поиск реальных путей преобразования России. В 30–40-е годы в интеллигентской среде начался активный процесс самооп - ределения в особом качестве служителя народа . Мироощущение интеллигентов этих лет можно считать подготовитель - ной почвой последующего разночинского этапа мужико (народо )поклонничества . Славянофилы рассматривали свою роль служителя народа во многом на манер «христолюбия », неосознанно отождеств - ляя народ и Россию с особым избранным миром , а себя — со святыми и старцами («отцами »). Идеалы народников и разночинцев 60–70-х годов («детей ») уже носили ярко выраженные черты идеологического сознания , направленные на отражение инте - ресов бесправных слоев общества , беззе - мельных крестьян . Однако , несмотря на разницу , и за «отцами », и за «детьми » прочно закрепляется в сознании пишу - щей интеллигенции статус святых , подвижников , не от мира сего страдальцев , юродивых , болеющих душой за народ и Россию . В 60–70-е годы на место подвижника - философа пришли герои -интеллигенты , очень «похожие » на свои литературные прототипы . В революционной «истории святости » этого времени одним из самых популярных типов «святости » становится тип столпника . «Сидение в башне » (тюрьмах , ссылках ) в буквальном смысле стало отличительным признаком величия и подвига героев -интеллигентов , муче - ников за общее дело . Зачастую их пове - дение было направленно на реализацию сознательного желания страдать , одеться в «худые ризы » «духовного сиротства », бедности , «безотцовщины » и т. д. Герой в данном описании идентичен святому , отрекшемуся от мира (благодаря тюрь - мам), ушедшему в иное бытие скитов , келий , природного ландшафта (благодаря ссылкам , каторге ). Поклонение святым местам заменено «поклонением » тюрем - ным воротам , пересылочным пунктам и месту каторги . В 60-е годы символом аскетизма становится уже не И. Киреевский , но некто Рахметов — герой известного романа Н. Чернышевского «Что делать ?» — разночинец , разрушающий мораль , руковод - ствующийся в жизни принципом голого эгоизма . Парадокс эгоистического созна - ния того времени заключался в том, что в его основании лежала идея героизма . «Человек в своих поступках руково - дствуется исключительно эгоизмом », а Мифы о русской интеллигенции : вехи XX века ... 29потому «умрите за общинное начало !» — вот две дословные фразы Чернышевско - го, соединенные нами в одно целое ; человеком двигает только личная выгода , а потому положим душу за общее благо »4. Процесс переноса символа святости на людей , которые вольно ли невольно способствовали на долгие десятилетия унич - тожению православных идеалов , в том числе и подвига святости , явилось одним из парадоксов творческой мифологиза - ции истории и времени . Сотворение мифа о святой русской интеллигенции стало фундаментальным основанием русской философии куль - туры рубежа веков . В этом процессе произошла не только перекодировка символики , связанной с радикальной интеллигенцией , в формы православного мировоззрения , но и подмена христиан - ского символа святости противополож - ным символом страстности в нарра - тивных текстах , через их фактическое опрокидывание на мир «идейного бытия » радикальной русской интеллигенции . Страсть как движущая сила поведения героев (эгоизм ) была воспринята и оценена самой интеллигенцией как святость (служение общим идеалам и самопожертвование ). Православные идеи святости и подвига стали воспринимать - ся сквозь призму совершенно иной святости : «святости » художественного гения, «святости » народолюбца и ригориста , «святости » героя -террориста , «святости » интеллигенции , и самое главное, «святости » русского народа . Герой и святой Святость и страстность «столкнулись » в одном смысловом контексте определе - ния специфики русской интеллигенции , что привело к возникновению инверсий , в которых идеологическую страстность стали определять как духовную святость , а разрушителей морали — террористов — сравнивать с христианскими подвиж - никами . Христианское подвижничество и героический подвиг слились в сознании русских интеллигентов одной своей общей гранью — безбытностью , неприятием покоя (в смысле мещанского счастья ). Умирать было принято «активно »: под забором , на баррикадах , в окопах , где угодно — только бы не заподозрили в мещанстве , только бы не слиться с толпой . Опасность инверсий сознания , заклю - чающихся в подмене понятий , выявлена в статье С. Булгакова5, сравнившего понятия героизма и подвижничества . С одной стороны , он описал внешнюю схожесть между этими двумя видами деятельности и поведением православно - го святого и героя -интеллигента . Их объединил максимализм в «идейной » направленности жизни и минимализм в требованиях к своему быту и благополу - чию. Разница , однако , не во внешнем сходстве , но в сущностном основании , мотивах , движущих причинах образа жизни героя и христианского подвижни - ка. Максимализм героя ведет к само - обожествлению (идее сверхчеловека как квинтэссенции эгоизма и страсти ), максимализм подвижников ведет к обоже - нию (воплощению идеи соборност и и христианской любви ). Сравнение героя и подвижника — это иллюстративный пример абсолютной симметричности и тождества двух противоположных начал . С нашей точки зрения , понятие максимализма отражает понятие страсти — в приложении к герою и любви — в приложении к святому . Максимализм героя — это сверхмерное усилие человека , направленное на абсо - лютное овладение объектом желания (страсти ) для полного с ним слияния — совпадения . Самопожертвование (воля к смерти ) интеллигента -героя предполага - ет отказ от своего «Я» (минимализм жизни), растворение (героический поступок , самоубийство , террор — убийство ) в объекте своей страсти (в героической идее служения народу , отождествляемой в его сознании с реальным народом ). Героями -«жертвами » во имя народного счастья оказывались как те, кто отдавал свою жизнь , здоровье , благополучие делу служения (сельские учителя , врачи , про-ФИЛОСОФИЯ 30светители ), так и те, кто организовывал и воплощал в реальность такие явления , как революция и политический террор . Религиозное бесстрастие как условие духовного слияния с Богом и рождения нового человека является полным анти - подом идеологического бесстрашия как условия захвата и овладения объектом страсти и, как следствие , ведущего к разрушению себя и другого . Максима - лизм в поведении христианского подвижника заключен в полном безволии и слиянии с объектом любви — Богом . Для святого восхождение к Богу возможно на пути преодоления своего «Я», своей воли, когда «снимается » страх перед физи - ческой смертью , так как приобретается жизнь вечная , жизнь в Духе . Самопо - жертвование героев привело к деконст - рукции механизма религиозности , в ходе которой человек сумел переступить через непреодолимый для обыденного созна - ния порог — страх перед смертью в акте самообожения . Герой буквально ощуща - ет себя Богом , совершая страстное и смертельное отождествление себя (субъ - екта) с объектом страсти (героической идеей ). Жертвенность героев является оправ - данием их безнравственных деяний . Революционеры свое жизненное простран - ство сужали до одной точки — страстного аффекта свершений героиче - ских деяний . Их называли ангелами мести, они не имели семьи , детей , не любили «земной » любовью , их отличала безгра - ничная способность к самопожертвова - нию. Так воспринимали они себя, так воспринимала их интеллигентская Россия. Так складывался противоестест - венный мир страсти — мир предрево - люционной России , который обрел благодаря философской и литературной рефлексии (приведшей к глобальной мифологизации сознания ) статус сверхъес - тественного мира святости и подвиж - ничества . В любви христианской смерть есть лишь предпосылка нового рождения — рождения человека в духе ; смерть — лишь умерщвление ветхого (плотского ) человека . Страсть — буквальное унич - тожение человека , его тела, души и духа . Если страстная любовь к другому оборачивается для человека индивидуальной гибелью , то страстная любовь к народу (человечеству ) оборачивается тоталь - ной гибелью общества , а сегодня может стать гибелью всего человечества . Таким образом , сравнение подвижничества и героизма возможно через отношение к смерти или реализацию воли к смерти . Смерть является отличительной чертой русских героев . Однако и смысл жизни православных святых — не проживание жизни во времени , а реализация идеи любви во всей ее полноте . В этом смысле смерть также становится отрадой праведников . Смерть запрограммирована и там и тут. Но какая разница ! Герой , пренебрегая и бравируя ценностями жизни, страданием и горем людей , во имя будущей гармонии делает всех заложни - ками своей страсти . Воля к смерти героев и воля к смерти подвижников , как в зеркале, отражает противоположность между смертельной страстью и божествен - ной любовью , между тотальным нигилизмом (безнравственностью ) и религиозной духовностью . Как уместно звучит здесь совет В. В. Розанова не обожествлять реальность , а приближать жизнь к состоянию религиозной духов - ности , наполняя ее духовным содержа - нием С. Н. Булгаков , разоблачая радикаль - ную интеллигенцию , одновременно делал попытку ее «спасения », поиска даль - нейшего с ней диалога . Он не смог избежать общего для эпохи революцион - ного времени сочетания православной коннотации идеи «святости » в определе - нии светской культуры . Осуждая героизм русских интеллигентов , С. Булгаков в то же время обожествляет этих героев на манер мифологических , связав явление «светского аскетизма » с религиозностью и нравственностью конкретных людей . Он делает парадоксальный вывод о дуализме религиозного и атеистического начал , лежащих в природе нашей интел - лигенции . Критерием аскетизма стано -Мифы о русской интеллигенции : вехи XX века ... 31вится элементарная порядочность и исполнение долга . С. Н. Булгаков возвраща - ет нас к христианскому понятию совести , помыслу , послушанию , просвещающему ум, давая ему новое культурологическое звучание . Совесть как христианское требование и выполнение долга как принцип профессиональной порядочности все же предполагают в его рассуждениях смешение внутреннего (совести ) и внешнего (долга ) в человеке , ведущее к понятию светской совести (термин Феофана Затворника ). Труд , гениальность , талант легли в основание последующих инвер - сий святости и страстности в последую - щих текстах русской интеллигенции . «Страстный страстотерпец » С. Франк6 описал механизм переноса идеи святости с образа философа и интеллигента на «святой » образ русского народа — богоносца . «Святость » русской интеллигенции оказалась невозможной без «святости » русского народа . Во второй трети XIX века основополагающей стала идея святости русского народа как страстного страстотерпца и юродивого . Русских интеллигентов и интеллек - туалов отличала альтруистическая , «сердечная » любовь к народу , и поиск путей для достижения народного счастья они считали высшей религиозной и философ - ской задачей . В характеристиках , данных русской интеллигенции Н. Бердяевым , С. Франком , отмечается ее типичная черта: осознание собственной греховности , понимаемой как результат приобщения к культуре (считай , — к миру ), и стремле - ние смыть свой грех перед народом в акте опрощения , отказа от культурных и материальных ценностей , «заигрывания » с народом . Уход в народ можно сравнить с уходом святых и старцев в пустыни и монастыри , с сознательным и жертвен - ным отречением от грешной мирской жизни . С. Франк указал и на особый разряд народников , которых называл «куль - турные работники ». Несмотря на очевидную близость к народникам , «культ - работников » отличало миссионерское желание образовать народ , поднять его благосостояние , облегчить его нужды . Эта живая любовь к народу сопровож - далась формирующимся самосознанием «святого подвижника », просвещающего «темный » невежественный народ . Их деятельность вполне сравнима с много - численными подвигами православных миссионеров , спасающих мир от языче - ского невежества . Отличие также очевидно . Культработники шли в народ , «чтобы каяться и как бы отмаливать своей деятельностью «грех» своего прежне - го участия в более культурных формах жизни […] Но все это искупалось одним : непосредственным чувством живой любви к людям »7. Отказ от свободы есть высшее выра - жение свободы воли и характеристика «страстного святого ». И святых пустынников , и культработников «объеди - няет » преследующее их чувство собст - венной греховности и желание его преодоления в процессе религиозного (или социального ) очищения . Так же, как христианские святые , народники были рассеяны по стране в одиночестве и героически осуществляли свой жертвен - ный подвиг служения народу . Следует отметить , что уединенность есть общая черта святых , русских интеллигентов и русских философов . С. Франк прямо указывает на милосердие и христианскую любовь как на общую этическую установку поведения христианских святых и русских интеллигентов . Однако развора - чивание деятельной христианской любви в плоское пространство социальной активности по преобразованию крестьян - ского быта проявляет принципиальную разницу между формой и сущностью героической и православной любви . Для святых любовь к людям есть многосту - пенчатый процесс преодоления собст - венной ограниченности , самоочищения , восхождения к Богу . При этом уместно вспомнить о величайшем даре Бога людям — даре свободы и воли , проявляе - мом в способности самостоятельно выбирать свой жизненный и духовный путь . В конечном счете , это мир идет к святым , ФИЛОСОФИЯ 32чтобы очиститься от грехов и страстей своих около святого источника спасения . Народники «взяли на себя» грехи мира, под которыми имели в виду духовную дворянскую культуру . Народ и народная культура были обожествлены , объявлены миром святости (иночеством ), к которо - му и попытались приникнуть в акте самоочищения русские интеллигенты . «Монах -альтруист », который вырос в лоне декабристских и славянофильских настроений , но более всего в культуре художественного текста , сформировал новую модель мира , свое сознание , сделав его источником стыдливой греховно - сти, а народ превратив в Богоносца и великого Святого , в руках которого оказались судьбы России и религии . Своему «новому » Богу интеллигенты посвятили свою «новую » религию , которую С. Франк назвал «религией абсолютного осущест - вления народнического счастья ». Посте - пенно появился новый тип личности , который сменил народников шестидесятых . Социалисты вместо любви к живым людям стали носителями любовных чувств к идее : к идее вселенского счастья и мировой гармонии . Террористы и револю - ционеры , сменившие народников , любовь к идеям и мечтаниям сделали основой ненависти к живым людям и к реальной жизни . Интеллигенты всех поколений чувствовали себя новыми отца - ми новой церкви , созидателями новой религии . Недаром в критической литера - туре 70-х годов одним из самых распро - страненных понятий было понятие «отцов» и «детей ». Помимо явного смысла генетической общности поколений , эти понятия имеют коннотацию традицион - ного определения места и роли трудов отцов церкви , их значения для русской культуры . «Вехи »: «начала » и «концы » Идея святости , войдя «в сердца » наших мыслителей , обрела силу страсти , мощь закона , воздействующего на личность и управляющего культурой в целом. Благодаря этому был сформирован концепт русской интеллигенции в том виде , в котором он получил последую - щее осмысление в советском и постсо - ветском культурном пространстве . Святая русская интеллигенция обрела мифологическую форму , деформируя глубинные смыслы своего нового содержания . Пользуясь терминологией Р. Барта , можно предположить , что при «полом означающем » концепт однознач - ным образом заполняет форму мифа , и святость воспринимается как символ концепта русской интеллигенции8. Такой тип восприятия характерен для создате - лей мифа — для современной интелли - генции . Нам же важно уловить процесс «натурализации » концепта , понять меха - низм , согласно которому святость оказы - вается не историческим , но «естествен - ным» свойством нашей «вечно живой » русской интеллигенции . Концепт русской интеллигенции в пространстве религиозного представле - ния о святости , пройдя ряд философско - литературных деформаций , в XX веке обрел коннотацию противоположного смысла — страстность . Значение слов - имен (святость /страстность ) измени - лось в процессе перехода имени с одного предмета на другой , вытесняя собой предыдущее — по «сходству функций ». Так на место святого пришли сначала рели - гиозные философы , затем литературные герои , затем героические личности , развернувшие всю глубину содержания святости в плоскость пространства страст - ных героических деяний . Ядром личности становится «хотение »; страсть выступает как движущая сила жизнен - ных амбиций людей . «Святость » русско - го интеллигента , по сути , оказывается проявлением его страстной натуры . Аскетическое мировоззрение , преобразова - ние бытия на манер монастырского мирка, восприятие себя как инока при внешней схожести с христианским миро - воззрением не имеет уже ни малейшего религиозно -философского содержания . Страсть , а не святость стали движу - щими силами нашей интеллигенции , превратившей бесстрастие , смирение и мо-Мифы о русской интеллигенции : вехи XX века ... 33литвенное общение с Богом в желание страстного разрушения и переделывания мира . Отказ от своеволия превратился в отказ от свободы воли , воля к духу — в волю к телу (наиболее соответствующий термин эпохи — плоть ). Воля к дейст - вию становится новой «душой » нового человека . Страстное отношение к миру опреде - лило специфику мышления , поведения и образа жизни русских интеллигентов рассматриваемого периода . В контексте философии культуры рубежа веков слово страсть получает психиатрическую коннотацию болезни души (το παθος — патология ). Миф о «страстном страсто - терпце » претерпел страстно -патологи - ческую трансформацию в образ совет - ской и постсоветской интеллигенции , формально и содержательно повторив - шей судьбу русских интеллигентов нача - ла XX века. В этом наглядно можно убедиться на примере ряда статей из сборника «Русская интеллигенция : История и судьба » (М., 2000). Сборник состоит из четырех разделов , в которых рассматриваются как теоретические , так и прикладные аспек - ты определения русской интеллигенции . В нем собраны разнообразные самоопре - деления современных русских интелли - гентов , анализирующих в общем и в частности понятие русской интеллигенции . Многие из авторов этого сборника продолжили славные традиции мифо - творчества , характерные для создателей «Вех». Ю. С. Степанов сам определил главный миф своего концепта в назва - нии: «Выводы предварены в заголовке : «жрец » превращается в «жертву »9. Святость (жречество ) и страстность (жерт - венность ) русских интеллигентов так тесно связаны с двумя выделенными терминами , что это очевидно и без особых этимологических расшифровок . Не повторяя логику концептуального подхода Ю. Степанова , изложенную им также и в его книге «Константы . Словарь русской культуры », специфику его подхода мы узнаем до всякого изложения и описания различных точек зрения . Ин-теллигенция — это особая каста жрецов , избранных , удел которых — терпеть , нести страдания , быть жертвой обществен - ной ограниченности . Он кратко описал путь интеллигенции в советской куль - туре , приведший к ее вытеснению как «самосознающей силы общества » из официальной в подпольную сферу диссидентства . Больно и обидно принимать Ю. Степанову попытки современных исследователей разрушить миф и указать на пустое содержание некогда могучего концепта «интеллигент », «интеллиген - ция». И как магическое заклинание использует исследователь в качестве ответа слова Ю. Левады , убедительность кото - рого , очевидно , состоит в магии автори - тетного имени : «И все же гонимый или потаенный дух интеллигенции и интел - лигентности не исчез полностью . В призрачном , фантомном виде он сохранился в скрытом сопротивлении , туманных надеждах и настойчивых стремлениях сохранить высоты культуры перед лицом торжествующей бюрократии и полуоб - разованности массы (курсив Ю. С.)»10. Наиболее насыщен религиозно -мифо - логическими характеристиками взгляд Вяч. Вс. Иванова на историю и сущность русской интеллигенции . В статье «Интеллигенция как проводник в ноосферу » он перечисляет глубинные психологиче - ские установки нашей интеллигенции , имеющие свои корни в интеллектуальной истории монастырей и связанные «с отрицательным отношением к деньгам и имуществу . Представляется , что в доста - точно общем виде стоит говорить о наследии нестяжательства »11. Он выделяет «тяготение к юродству », «присущее едва ли не наиболее характерным представи - телям русской интеллигенции », эту роль перенимают в настоящем «юродствую - щие интеллигенты »12. Автор считает юродивость , нестяжательство совре - менным принципом дифференциации интеллигента от неинтеллигента в буквальном смысле и делает выводы о неко - торых абсолютных (натурализованных — в терминологии Р. Барта ) истинах , кото - рые превращают интеллигенцию в осо-ФИЛОСОФИЯ 34бый неисторический конгломерат нрав - ственности . «Отличие интеллигенции от лиц других групп состоит не в наборе политических убеждений и не в какой -то определенной религии или ее отрицании . Во всех сферах существует полная свобода выбора из многих возможностей . Но сами по себе этот интеллектуальный выбор и многообразие этих возможно - стей существуют благодаря интеллиген - ции»13. В этих рассуждениях продолжена традиция идентификации интеллигенции с христианскими аскетами и святыми . Более того, святоотеческие установки на миссионерскую природу Божественного промысла (быть причиной и первоисточ - ником свободы выбора и воли ) переко - дированы в форму мифа , превратившего русскую интеллигенцию в естественное явление русской действительности . И. В. Кондаков в статье «К феномено - логии русской интеллигенции » последо - вательно преодолевает многие вехи мифологического самоописания , и в этом смысле статью можно считать образцом научного и объективного подхода к анализу феномена русской интеллигенции . Феноменологический метод в его иссле - довании позволил разрушить главную мифологическую установку на естест - венность русской интеллигенции в смысле отличной , уникальной , противо - положной всему миру и всем слоям населения . Однако следуя традиции иденти - фикации русской интеллигенции с русской культурой , он идентифицирует ее историю с историей всей русской культуры — «как архитектонического целого », так и отдельных его пластов . К. Б. Соколов14 обратил внимание на эту ложную установку , которая свойственна не одному И. Кондакову . Об этом в свое время писали Р. В. Иванов -Разумник , Г. П. Федотов и другие . Последовательно разрушая традиционные мифологические представления о природе русской интел - лигенции , И. Кондаков переструктуриро - вал мифологические формы , ввел прин - цип соединения «противоположностей », разнопорядковых характеристик русской интеллигенции и сделал вывод о ее пара -доксальной (читай — мифологической ) сущности . «В парадоксальной гибкости , приспособляемости интеллигенции к невыносимым — в политическом , духов - ном, нравственном отношении — усло - виям существования и творчества , в ее искусстве «соединения несоединимого » и «разделении нераздельного » заключа - лась тайна выживания русской культуры — при самодержавии и при тоталитариз - ме, во время революций и войн , в эмиг - рации и в концлагерях — вопреки очевидной ее, казалось бы, невозможности и невостребованности »15. В статье К. Б. Соколова «Мифы об интеллигенции и историческая реаль - ность » поставлена задача преодоления устойчивого мифа , даны попытки объек - тивного представления феномена русской интеллигенции . Он использует в рассуждениях модель П. Н. Милюкова , который считал интеллигенцию системой расширяющегося ядра : в центре — «интеллигенты -эксперты » на периферии — «все остальные ». К. Соколов в объемном исследовании достаточно убедительно показывает устойчивость этой модели . Он считает необходимым признать интеллигентов -экспертов , которые во все времена имели монополию на «истин - ность » «всех фрагментов национальной картины мира »16 объективным основани - ем реального бытия . Необходимо согла - ситься с их ведущей ролью «экспертов », просто никого не надо «мифологизиро - вать». «Ибо "эксперты -интеллигенты " в принципе могут служить любой власти и в этом качестве представлять собой либо зло, либо благо . И не важно , какими средствами они при этом пользуются — наукой , искусством или религией , — все равно они заняты формированием или изменением картины мира общества в целом или отдельных групп людей »17. Самой «разоблачительной » (самора - зоблачительной ), с нашей точки зрения , в сборнике статей о русской интеллиген - ции стала «литературоведческая » статья В. К. Кантора «Проблема искушения : Достоевский и "русский путь "», в кото - рой литературный герой — лакей и Мифы о русской интеллигенции : вехи XX века ... 35убийца Смердяков — стал воплощением русского народа , "о чем говорит сама его фамилия "»18. За основу берется фонети - ческое созвучие фамилии Смердяков и слов : смердеть , которое у автора ассоциируются с запахом смерда , и смерд , которое автор отождествил с понятием народ . Определение смерда автор статьи берет из Словаря В. И. Даля : «смерд … человек из черни , подлый (родом ), мужик, особый разряд или сословие рабов , холопов ; позже крепостной ». Вряд ли правомерна идентификация смерда с крестьянином (народом ). Автор отрека - ется от своих ранних выводов о том, что Смердяков — это лакей , и именно лакеев как класс боялся и ненавидел Достоев - ский . «Не забудем того, что свое дело завести мечтал , в сущности , любой мужик, едва выбившийся из крепостного права и бесконечной барщины . Это был закономерный путь всего крестьянского сословия к экономической самодеятель - ности : кто уходил в извоз , кто в артель строителей , кто лавочку открывал »19. Интересно , кто же землю пахал ? С нашей точки зрения , между словами смерд и смердение нет прямого соответ - ствия , как нет никакого особого запаха у смердов , которых исторически неспра - ведливо было бы отождествлять с крестьянами эпохи Достоевского . Фамилия Смердякова , возможно , связана с пере - водом греческого термина «смерд », данного В. Ключевским как ιδώτης — частный человек , простолюдин20, то есть отличный от остального мира , не похо - жий на других (но не плохо пахнущий крестьянин ). «Собственным искушением самого Достоевского была вера в святость русского народа . И вот одним из главных персонажей романа он делает мужика , смерда — в его грядущем непременном развитии . Этот «малообразо - ванный » и становится двойником «высо - кообразованного »… Двойник не просто паразитирует на главном герое , не просто старается прикрыть его обликом свои низменные мотивы и поступки — он выступает в роли искусителя главного героя»21. Если принять правомерность ска-занного , то Иван Карамазов и Смердяков представляют собой две стороны одной интеллигентской медали , а вовсе не оппозицию интеллигента и мужика . Подоб - ные рассуждения лишь современная иллюстрация лакейской сути нашей смердящей интеллигенции . «Не случай - но, наверное , дорвавшиеся до власти Смердяковы всех врагов своего режима стали называть врагами народа . А главным врагом , как известно , стала россий - ская интеллигенция . … Но весь ужас в том, что сама интеллигенция безропотно шла на заклание , ибо считала новый строй и новых правителей — Смердяко - вых своим порождением »22. Об «обиженных » народом русских интеллигентах -скитальцах Ф. Достоев - ский написал в знаменитом очерке «Пушкин » так: «В этих мировых страдальцах так много подчас лакейского и духовного ». «Однако заметить это «лакейство » и отнестись к нему соответст - вующим образом дано лишь гению (Достоевскому . — С. К.), поскольку , соприкасаясь со страдальцем такого рода, обычный человек поражен великоле - пием его житейской постановки — будь то его мировоззрение , костюм , пережи - вания , стиль общения , поведение и пр.»23. Р. Барт назвал миф языком , который не желает умирать . Питаясь культур - ными смыслами и деформируя их в процессе собственного самоутвержде - ния, миф искусственно отсрочивает «смерть смыслов », превращая их в «говорящие трупы ». Пришло время признать миф в качестве особой сферы реальности , погружаясь в которую человек подчиняет себя ее особому дискурсу , принципиально отличному от реально - сти. Осмысливая концепт русской интел - лигенции , мы, как правило , думаем и размышляем о реальных людях , обла - дающих теми или иными качествами «предмета » исследования , забывая , что «русская интеллигенция » — это миф, который в течение века переживается его создателями (мифологами ) и потребите - лями (читателями , исследователями ) как ФИЛОСОФИЯ 36реальность , обладающая естественной , самостоятельной , а не дискурсивно - мифологической природой . И так будет до полного исчерпания и разрушения мифа , в ходе которого дискурс вынудит общество отказаться от восприятия лингвистических значений в качестве реаль - но существующих фактов . ПРИМЕЧАНИЯ 1 1. Подр : Гаспаров М. Л. Интеллектуалы , интеллигенты , интеллигентность // Русская интелли - генция : История и судьба . М., 2000. 2 Розанов В. В. Смысл аскетизма // Розанов В. В. Соч. в 2 т. Т. 1. Религия и культура . М., 1989. С. 221. 3 Предполагая обязательные для верующих догматы , богословская мысль оставляет достаточно свободы для их интерпретации — теологуменов . 4 Иванов -Разумник Р. В. История русской общественной мысли : В 3 т. М., 1997. Т. 2. С. 78. 5 Булгаков С. Н. (1871–1944). Героизм и подвижничество (впервые опубликовано в «Вехах ») // Булгаков С. Н. Соч.: В 2 т. Т. 2. Избранные статьи . М., 1993. 6 Франк С. Этика нигилизма (впервые опубликована в «Вехах ») // Франк С. Л. Сочинения . М., 1990. С. 77–110. 7 Там же. С. 92. 8 Барт Р. Миф сегодня . Из книги «Мифологии » // Барт Р. Избранные работы : Семиотика . Поэтика . М., 1994. С. 94. 9 Степанов Ю. С. «Жрец » нарекись и знаменуйся : «жертва » (К понятию «интеллигенция » в исто - рии российского менталитета ) // Русская интеллигенция : История и судьба . М., 2000. С. 15. 10 Там же. С. 36. 11 Там же. С. 47. 12Там же. С. 48. 13 Там же. С. 59–60. 14 Там же. С. 161. 15 Там же. С. 89. 16 Соколов К. Б. Мифы об интеллигенции и историческая реальность // Русская интеллигенция . История и судьба . М., 2001. С. 200. 17 Там же. С. 202. 18 Там же. С. 372. 19 Там же. С. 372. 20 Ключевский В. О. Терминология русской истории . Лекция вторая // Ключевский В. О. Соч.: В 9 т. М., 1989. Т. VI. С. 115. 21 Кантор В. К. Проблема искушения : Достоевский и русский путь // Русская интеллигенция . История и судьба . М., 2001. С. 375. 22 Кантор В. К. Там же. С. 376. 23 Соина О. С. «Пушкинская речь» Ф. М. Достоевского (Опыт современного прочтения ) // Человек . 2001. № 3. С. 160. В этой статье показан механизм постижения русского интеллигента как отрицательного явления через осмысление шелеровского понятия ресентимент — злопамятность , злонамеренность . S. Klimova MYTHS ABOUT THE RUSSIAN INTELLIGENTSIA: 20th CENTURY’S LANDMARKS («THE BEGINNINGS» AND «THE ENDINGS») The author of the article examines the Russian intelligentsia’s myth-creating work realized in the course of its self-description, carries out a comparison between «Landmarks, Col-lection of Articles about the Russian Intelligentsia» (1909), and the collection «Russian In-telligentsia: History and Fate» (2000), which represent unique documents: «the beginnings» and «the endings» of the given mythologization. In this article the Russian intelligentsia is investigated in the common semantic context with the concepts «sanctity» and «passion», which are components of the myth about the «holy» Russian intelligentsia. The author proves that even today the intelligentsia is in captivity of the myths on its exceptionality, its sanctity, and its right to be called the Russian nation’s «intelligence, honour and conscience». The myths destruction, to which appeals the author of the article, is a really intelligent, honest and conscientious look at our history and at ourselves.

В обзоре российских СМИ:

6783177b-636c-4ad0-8ebf-ef3cadd98d1f

Колиева Ирина Николаевна

Использование фразеологических единиц и некоторые приемы их преобразования в газетных заголовках (по материалам газеты «Рaстдзинад» («Правда») Республики Северная Осетия Алания)

В статье исследуются газетные заголовки, в составе которых используются ФЕ осетинского языка, характеризуются приемы их преобразования, среди которых выделяются: 1) виды узуальных ФЕ, употребляемых в газетных заголовках 2) лексические, семантические и грамматические приемы трансформации ФЕ в...

Использование фразеологических единиц и некоторые приемы их преобразования в газетных заголовках … 1975. Кононов А. Н. Грамматика современного турецкого литературного языка . М.; Л., 1956. 6. Кубрякова Е. С. Основы морфологического анализа : АДД . М., 1974. 7. Севортян Э. В. Морфологическое строение слова в связи с другими его характеристиками // Тюркологический сборник . М., 1971. 8. Серебренников Б. А. Заметки об истории тюркских языков // Тюркологические исследования . М., 1976. 9. Серебренников Б. А., Гаджиева Н. З. Сравнительно -историческая грамматика тюркских языков. Баку , 1979. 10. Щербак А. М. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (Имя). Л.: Наука , 1977. REFERENCES 1. Baskakov N. A . Istoriko-tipologicheskaya morfologiya tyurkskikh yazykov. M., 1979. 2. Dmitriyev N. K . Grammatika kumykskogo yazyka. M.; L.: Izd-vo AN SSSR., 1940. 3. Gadzhiakhmedov N. E . Slovoizmenitel'nye kategorii imeni i glagola v kumykskom yazyke (sravnitel'no s drugimi tyurkskimi yazykami). Makhachkala, 2000. 4. Kadyradzhiyev K. S . Problemy sravnitel'no-istoricheskogo izucheniya kumykskogo i tyurkskikh yazykov. Makhachkala, 1998. 5. Kononov A. N. Grammatika sovremennogo turetskogo literaturnogo yazyka. M.; L., 1956. 6. Kubryakova E. S. Osnovy morfologicheskogo analiza: ADD. M., 1974. 7. Sevortyan E. V. Morfologicheskoye stroyeniye slova v svyazi s drugimi yego kharakteristikami // Tyurkologicheskiy sbornik. M., 1971. 8. Serebrennikov B. A . Zametki ob istorii tyurkskikh yazykov // Tyurkologicheskiye issledovaniya. M., 1976. 9. Serebrennikov B. A., Gadzhiyeva N. Z. Sravnitel'no-istoricheskaya grammatika tyurkskikh yazykov. Baku, 1979. 10. Shcherbak A. M. Ocherki po sravnitel'noy morfologii tyurkskikh yazykov (Imya). L.: Nauka, 1977. И. Н. Колиева ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ И НЕКОТОРЫЕ ПРИЕМЫ ИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В ГАЗЕТНЫХ ЗАГОЛОВКАХ (по материалам газеты «Рæстдзинад » («Правда ») Республики Северная Осетия – Алания ) Работа представлена кафедрой осетинского и общего языкознания Северо -Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова . Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор Х. А. Таказов В статье исследуются газетные заголовки , в составе которых использу - ются ФЕ осетинского языка , характеризуются приемы их преобразования , среди которых выделяются : 1) виды узуальных ФЕ, употребляемых в газетных заголовках ; 2) лексические , семантические и грамматические приемы трансфор - мации ФЕ в газетных заголовках . Ключевые слова : газета , заголовок , узуальный , преобразованный , фразео - логизм , функция . ФИЛОЛОГИЯ 198I. Koliyeva USAGE OF PHRASEOLOGICAL UNITS AND SOME WAYS OF THEIR TRANSFORMATION IN NEWSPAPER HEAD INGS (based on the materials of the “Рæстдзинад ” (“Truth”) newspaper of the Republic of North Ossetia-Alania) The author of the paper studies the newspaper headings containing phraseological units of the Ossetian language and characterises the ways of their usage, among which are: 1) types of usual phraseologica l units applied in newspaper headings; 2) lexical, semantic and grammatical ways of transformation of phraseological units in newspaper headings. Key words: newspaper, heading, usual, transformed, phraseological unit, function. Особого внимания в газете требуют к себе такие речевые образования , как заголовки , подзаголовки , вводки , рубрики . Предметом анализа в данной статье являются приемы трансформации газетных заголовков и связанные с этим семантические , структурные изменения и расширение их стилистических функций . Заголовок в газете бывает в сильной позиции и выполняет много задач : пробужде - ние у читателя интереса к публикуемому материалу , активное его восприятие , которое выражается в прочтении им текста и выраже - нии оценки прочитанного . Выполнению этих и других задач способствуют приемы преоб - разования в заголовочных конструкциях фразеологических единиц (ФЕ). Границы фразеологии , ее объем , основ - ные понятия и типы фразеологизмов в русской лексикологии впервые были наиболее полно разработаны в 1950–1960- х гг. акаде - миком В. В. Виноградовым [3]. Существует точка зрения , что к ФЕ также относятся «пословицы и поговорки , сформировавшиеся в фольклоре («Не в свои сани не садись », «легок на помине ») и крылатые слова – речения афористического характера , восходящие к определенному автору или анонимному литературному источнику («Человек – это звучит гордо ») и т. п.» [7, с. 559]. Такое расши - ренное понимание для фразеологии осетин - ского языка предложил М. И. Исаев [5]. ФЕ в газете служат важнейшим языко - вым средством создания наглядных картин , образно выражают тему публикуемого текста, во многих случаях служат орудием вы-ражения авторского отношения к предмету и объекту речи , средством создания юмора и сатиры . Умелое использование ФЕ в заголовках повышает уровень их воздействия на читателя . ФЕ в газетных заголовках – самые разнообразные по структуре , по содержанию и стилистической окраске . Таким образом , ФЕ – это необходимый стилистический компонент газетного языка, источник эмоционально -экспрессивных средств , а также средство выражения конст - руктивных особенностей газетной речи . В составе заголовков мы выделяем узуальные ФЕ, т. е. ФЕ в традиционной граммати - ческой и лексической форме , в которой они известны в языке , и преобразованные ФЕ. Нами выявлены следующие узуальные ФЕ, употребляемые в газетных заголовках : 1. В заголовках газеты «Рæстдзинад » без изменений встречаются заимствованные и калькированные из русского языка фразеоло - гические словосочетания : Æмбæлы къайады бадзырд саразын ? «Можно заключить брачный договор ?» (16.01.2007); Социалон æрфарсты бæрæггæнæнтæ «Результаты социального опроса » (19.03.2005); Стаби - лизацион фонды бæрц «Размер стабилиза - ционного фонда » (23.03.2005) и т. д. 2. Одну их многочисленных групп ФЕ осетинского языка составляют глагольные фразеологизмы , которые придают заголов - кам яркую эмоционально -экспрессивную ценность : Дæхицæн аргъ кæнын зон «Умей ценить себя» (23.01.2007); Йæ маст райста Сулейманов «Отомстил Сулейманов » Использование фразеологических единиц и некоторые приемы их преобразования в газетных заголовках … 199(2.11.1993); Сæ къух дарынц Уæрæсемæ «Протягивают руку к России » (17.12.1996); Нæ адæм хъуам æ иу зондыл хæст уой «Наш народ должен одним умом жить » (5.03.2005) и т. д. 3. В современном осетинском языке к фразеологии относим парные сочетания слов. Фразеологизмы такой структуры являются эффективным средством стилиза - ции газетных заголовков , отражают автор - ское отношение к публикуемым под ними текстам : Бар-æнæбары отпуск «Отпуск поневоле » (2.04.1996), Сæры-сæйраг – иумæйаг архайд «Главнее главного – дейст - вовать вместе » (10.01.2007) и т. д. 4. Так же как и во многих языках , в осетинском языке большую группу образуют пословицы и поговорки , крылатые слова и выражения , которые активно используются в заголовочных конструкциях , не изменяя своей устоявшейся формы . Следует отметить , что пословицы и поговорки , крылатые слова и выражения используются так же, как и ФЕ, рассмотренные нами выше , соответственно выполняют аналогичные им функции , выра - жают и усиливают экспрессивность , эмоцио - нальность в заголовках . Они отражают своеобразную остроумную оценку описываемых событий (как положительную , так и отрица - тельную ), выражают умные мысли , воспиты - вают : Хæдзар халын æй хæдзар аразын зынд æр у «Построить дом труднее , чем разрушить » (24.12.1997). Под этим заголовком опубликована проблемная статья . Основная мысль пословицы , заключенная в заголовке , очень близка к главной теме статьи – одним из рациональных и активных средств строи - тельства является своевременный ремонт ранее построенных зданий . Туг тугæй не 'хсадæуы «Кровь кровью не смывают » (17.12.1996). Только этой пословицей можно было так ярко и точно обратиться к молоде - жи и охарактеризовать настоящее Осетии и России в целом , предостеречь молодых людей от неправильных поступков , помочь им найти верный путь в жизни . Примерами такого использования ФЕ в заголовках в той их форме , в которой они существуют в текстах -оригиналах , является следующий заголовок : Дæ фыдæлтæ рухсаг , дæхæдæг мын бæзз! «Царствие небесное предкам твоим , сам будь достойным !» (3.03.1994). Заголовок представляет собой строку из стихотворения основоположника осетинской художественной литературы К.Хетагурова «Хъазт æ» («Гуси »), ставшую крылатым выражением . В системе осетинской фразеологии определенное место занимают различные устойчивые формулы : формулы выражения благодарности , просьбы , угрозы , клятвенные формулы и формулы недоброго пожелания . Частое употребление этих формул в газетных заголовках является свидетельством взаимо - действия разговорной речи и публицистиче - ского стиля : Хорз амонд дæ хай! «Хорошего счастья тебе !» (19.02.1997) – очерк о спорт - сменке ; Дæ къухт æ фæрнæй фæдар «Пусть руки твои будут в благе » (15.03.1997) – заметка о швее и др. Узуальным фразеологизмам в заголов - ках противопоставлены преобразованные фразеологизмы . Среди многочисленных способов , актуализирующих газетные заголовки , выгодно отличаются приемы трансформации ФЕ. Существует много способов их транс - формации , затрагивающих в той или иной степени форму и содержание устойчивых выражений . К исследованию способов и приемов трансформации ФЕ обращались многие лингвисты [1, с. 64, 65; 2, с. 31–35; 4, с.106; 6, с. 42; 8, с. 17–32]. Исследовав различные точки зрения ученых , мы считаем целесообразным выделить следующие виды трансформаций ФЕ в газетных заголовках : 1. Лексические трансформации , дости - гаемые путем : а) эксплицирования компо - нентного состава фразеологизма ; б) путем имплицирования компонентного состава ; в) путем частичной или полной замены компо - нентов фразеологизма . Прием преобразова - ния бывает связан с изменениями в ФЕ субъ - екта речи , атрибута , объекта и обстоятельст - венного слова : Æнгом адæм цард арынц «Дружные люди жизнь находят » (23.03.196) – Æнгом бинонт æ цард арынц «Дружная семья жизнь находит »; Ус курын æн æрæджы никуы у «Жениться никогда не поздно » ФИЛОЛОГИЯ 200(5.02.1997) – Ахуыр кæнынæн æрæджы никуы у «Учиться никогда не поздно ». Не менее значимым в такого рода преобразованиях является расширение ФЕ до структурного целого (текста ): Цы байтауай , уый æркæрддзын æ, куыд бакусай , афт æ райсдзын æ «Что посеешь , то пожнешь , как поработа - ешь, так и заработаешь » (31.05.1996). Таким же трансформациям в заголовках подвергаются и известные цитаты из осетин - ских поэтических произведений , песен , ставшие крылатыми выражениями : Цы номæй дæм бадзурон , базарг æнæг, уый-ма мын зæгъ? «Скажи -ка, каким тебя именем назвать , продавец ?» (3.07.1993) – Мæ хæлар, мæ уарзон , æнæзонгæ уарзон ! Цы номæй дæм бадзурон , уый ма мын зæгъ?.. «Друг мой, возлюбленная , незнакомая возлюбленная моя! Скажи -ка, каким тебя именем назвать ?..» (К. Хетагуров . «Катай » /«Тревога »); Тæрхъуст æ цы фæуой уæд? «Куда ж деваться зайцам ?» (22.02.1997) – …Фыдуындт æ цы фæуой уæд? «Куда ж деваться некрасивым ?» (строчка из известной песни ). Удачным и метким является преобразо - вание устойчивых сочетаний , достигаемое путем имплицирования лексического состава ФЕ. Этот прием рассчитан на эрудицию читателя , благодаря которой он сможет восста - новить в памяти все выражение : Хуысн æггаджы бас … «Украденный бульон…» (23.08.1997) – Хуысн æггаджы бас фуфуйæ сысы «Украденный бульон дуновением испаряется » (строчки из стихотворения К. Хетагурова «Халон æмæ рувас » («Ворона и лиса»), ставшие крылатым выражением ); Кæмæндæр йæхи цæсты бæлас уыд… «У кого-то в глазу дерево было …» (12.03.2005) – Кæмæндæр йæхи цæсты бæлас уыд, иннæмæн та дзы къалиу уыдта «У кого-то в глазу дерево было , а у другого он ветку видел» (пословица ). 2. Не менее важным является семанти - ческое преобразование ФЕ, при котором полностью сохраняется его лексический состав и грамматическая структура , но предна - меренно противопоставляются содержание заголовка и помещенного под ним материа -ла: Фæйнæ-фæйнæ баназ æм «Выпьем по одной» (28.02.1997). В качестве заголовка использована строчка из известной застольной песни , но она противопоставляется тексту статьи , посвященной проблемам пьянства среди молодежи , методам борьбы с этим злом , поэтому заголовком создается ориги - нальный стилистический эффект . 3. В качестве заголовков могут высту - пать ФЕ с грамматическими видоизменения - ми: а) числа : Цы агуырдтой , уый ссардтой «Что искали , то и нашли » (15.08.1994) – Чи цы агуры , уый ссары «Кто что ищет , то и найдет », единственное число меняется на множественное ; б) наклонения : Рæстæг цæуы, фарн куы хæссид, бæргæ! «Время идет , если б благо с собою несло » (20.01.1996). В данном примере произошла смена изъявитель - ного наклонения на желательное , при этом в целом поменялось и значение фразы , если в установившейся форме – Рæстæг цæуы, фарн йемæ хæссы «Время идет , да несет благо с собой » – она убеждает в благостном действии времени , то в видоизмененной форме в составе заголовка – наоборот , вопервых , утверждает факт существования и течения времени , во-вторых , заставляет читателя сомневаться в его благостных дейст - виях , что выражается модальным словом бæргæ «если бы». Отмеченным приемам преобразования подчиняются также и посло - вицы , и крылатые слова и выражения . Срав - ните : Мæсгуыт æ дзурын куы зониккой «Если б могли говорить башни » (7.12.1996) – Бегизов Ч. Мæсгуыт æ дзурынц «Башни говорят » (название романа Ч. Бегизова , ставшее крылатым выражением ). Здесь изъявительное наклонение меняется на желательное , тем самым ФЕ выражает субъективную оценку автора . Заголовок привлекает внимание читателя к материалу , опубликованному под ним: что же могут рассказать башни ; в) времени : Цы байтыдтой , уый æркарстой «Что посеяли , то пожали » (4.12.1997) – Цы байтауай , уый æркæрддзын æ «Что посеешь , то и пожнешь ». Будущее время меняется на прошедшее . Интересен в этом отношении заголовок Фæндыр скъахы бæрз-бызычъий æ «Добывает фандыр (гармошку ) из наплыва Использование фразеологических единиц и некоторые приемы их преобразования в газетных заголовках … 201березы » (12.01.2007). В качестве заголовка использованы ставшие крылатым выражени - ем, но преобразованные строчки из известно - го стихотворения К. Хетагурова «Хъуыбады » («Кубады »): «Фæндыр æскъахта бæрзбызычъий æ...» («Фандыр из наплыва березы добыл »). Одновременно с изменением времени (прошедшее – на настоящее ) меняется не только грамматическое значение , но и смысл заголовка в целом . Читатель , прочитав этот заголо - вок, непременно перенесется из эпохи К. Хета - гурова в современность : кто же этот современ - ный Кубады , который из наплыва березы фандыр (гармошку ) добывает ? г) падежных форм : Кæмæй – цы «От кого – что» (14.02.97) – название стихотворения К.Хетагурова Кæмæн – цы? «Кому – что?» (дательный падеж меняет - ся на отложительный ). Один из выразительных приемов грам - матической трансформации фразеологизмов – это изменение утвердительной конструкции на отрицательную и наоборот : Цы нæ байтауай , уый не 'ркæрддзын æ «Что не посеешь, то не пожнешь » (25.07.1996) – Цы байтауай , уый æркæрддзын æ «Что посеешь , то пожнешь » (утвердительная конструкция меняется на отрицательную ); Сæ аслам басы дæр сой вæййы «В их дешевом бульоне тоже жир бывает » (12.01.1996). В этом случае отрицательная конструкция преобразовалась в утвердительную , известная осетинская пословица в своей установившейся форме звучит несколько по-иному – с отрицанием : Аслам басы сой нæ вæййы «В дешевом бульоне жира не бывает ». Таким же видоизменениям подвергают - ся и крылатые выражения . Сравните : Фыды фæндиаг фæвæййы фырт дæр «Сын тоже ожиданья отца оправдывает » (19.07.1997). В строчках из стихотворения К. Хетагурова «Ныфс » («Надежда ») вопросительно -отрица - тельная конструкция сменилась утверди - тельно -повествовательной : Йæ фыды фæндиаг кæм вæййы фырт дæр? «Чей сын ожи - данья отца оправдывает ?» Особое место в ряду приемов преобра - зования ФЕ в газетных заголовках занимают комбинированные приемы (изменения утвердительной конструкции на вопроситель -ную + усечение ФЕ; замена слова + видоиз - менение категории наклонения ; усечение фразеологизма + замена компонента + изме - нение смысла ФЕ и т. д.): Хорз ма ракæн? «Не сделай добра ?» (12.02.1993) – Хорз ма ракæн, æмæ фыд ма ссарай «Не сделай добра, и не найдешь зла». Заголовок интересен не только своим усеченным строением , но и вопросительной интонацией , читатель впада - ет в сомнения : правдивы ли слова предков ? В проанализированном нами языковом материале среди заголовков с обновленными ФЕ, мы нашли пример неоправданного преобразования ФЕ: Хетæг – хъæдмæ, Павел – Горæтгæрон районм æ «Хетаг к лесу, Павел – в Пригородный район » (1.11.1997). Восстано - вив ФЕ, уточнив его значение , мы удостове - ряемся в том, что получившийся заголовок не совсем удачен : герой народной легенды Хетаг , спасаясь от преследователей , попал в открытую степь , на его мольбы о помощи Всевышний призывает его бежать в лес, дабы укрыться в нем, но лес – далеко , и Хетаг ответил Ему: «Хетæг – хъæдмæ нæ, фæлæ хъæд – Хетæгмæ» («Не Хетаг – к лесу, а лес – к Хетагу »). Хетаг должен спастись в лесу от преследователей , а П. Р. Тедеев , глава местной администрации Пригородного района Север - ной Осетии , должен поднимать экономику района , работать над улучшением социаль - ных, экономических и бытовых условий населения . Таким образом , понятия , заключен - ные в структурных частях этого заголовка , оказались логически не связанными . В проанализированном нами материале пример такого неудачного преобразования ФЕ в структуре заголовка – единичен . В большин - стве случаев в составе ФЕ в качестве замены используются слова , сочетания слов, иногда предложения , которые не связаны с заменен - ными компонентами ФЕ, но позволяют читателю без каких -либо проблем понять смысловую связь заголовка с содержанием опуб - ликованного под ним материала . Итак , ФЕ в заголовках , с одной стороны , дают авторам возможность выразить свое внутреннее состояние , отношение к описы - ваемым событиям , с другой стороны , они активизируют функцию воздействия на читате -ФИЛОЛОГИЯ 202ля. Целесообразное и уместное использова - ние узуальных ФЕ оживляет язык публикуе - мых материалов , делает их эмоциональнее , а привычные ФЕ с помощью преобразования становятся образнее , выразительнее . Транс - формации ФЕ в газетных заголовках носят продуктивный характер : открываются новые возможности для использования экспрессив - но-стилистических свойств языка , более зримой становится эстетическая функция заголовка . В целом устойчивые сочетания , пословицы , известные цитаты , названия книг , отдельных произведений , подвергающиеся преобразованию , как мало встречаемые языковые единицы , имеют большую образно - эмоциональную нагрузку . Исследованный нами языковой матери - ал позволяет сделать следующие выводы : 1. Фразеологические единицы в составе газетных заголовков придают им экспрес - сивность , повышают их оценочность , привлекают внимание читателя к теме публи - куемых материалов , выступают в роли средств обогащения содержания не только заголовка , но и текста . 2. В структуре газетных заголовков эффективно используются а) узуальные ФЕ, т. е. ФЕ в той же грамматической и лекси - ческой форме , в которой они известны ; они сохраняют традиционную стилистическую окраску , традиционную структуру и семан - тику ; б) лексически , семантически и грам - матически преобразованные ФЕ, которые усиливают стилистический эффект , прида - ют газетному тексту свежесть , оригиналь - ность . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Абреимова Г. Н. Трансформационные процессы в области фразеологии // Язык как система и деятельность : материалы Всероссийской научной конференции , посвященной 80-летию профессора Ю. А. Гвоздарева . Ростов -на-Дону : ООО «Сигма », 2005. 2. Вакуров В. Н. Речевое мастерство журналиста (Творческое преобразование фразеологизмов в современной публицистике ) // Вестник Моск . ун-та. Серия 10. Журналистика . 1994. № 3. 3. Виноградов В. В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины // Тр. Юбилейной научной сессии ЛГУ . Л., 1946. 4. Гвоздарев Ю. А. Основы русского фразообразования . Ростов н/Д., 1977. 5. Исаев М. И. Очерки по фразеологии осетинского языка . Орджоникидзе , 1964. 6. Каде Т. Х. Потенциал русской фразеологической системы и ее внутренние источники // Фразеология и межкультурная коммуникация . Ч. 1. Тула , 2002. 7. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева . М.: Сов. энциклопедия , 1990. 8. Мелерович А. М., Мокиенко В. М. Фразеологизмы в русской речи . М., 1997. REFERENCES 1. Abreimova G. N . Transformatsionnye protsessy v oblasti frazeologii // Yazyk kak sistema i deyatel'nost': materialy Vserossiyskoy nauchnoy konf erentsii, posvyashchennoy 80-letiyu professora Yu. A. Gvozdareva. Rostov-na-Donu: OOO «Sigma», 2005. 2. Vakurov V. N. Rechevoye masterstvo zhurnalista (Tvorcheskoye preobrazovaniye frazeologizmov v sovremennoy publitsistike). Vestnik Mosk. un- ta. Seriya 10. Zhurnalistika. 1994. N 3. 3. Vinogradov V. V. Osnovnye ponyatiya russkoy frazeologii kak lingvisticheskoy distsipliny // Tr. Yubileynoy nauchnoy sessii LGU. L., 1946. 4. Gvozdarev Yu. A . Osnovy russkogo frazoobrazovaniya. Rostov n/D., 1977. 5. Isayev M. I . Ocherki po frazeologii osetinskogo yazyka. Ordzhonikidze, 1964. 6. Kade T. Kh. Potentsial russkoy frazeologicheskoy sistemy i eyo vnutrenniye istochniki // Frazeologiya i mezhkul'turnaya kommunikatsiya. Ch. 1. Tula, 2002. Экспериментальное исследование содержания концепта «Христос » 2037. Lingvisticheskiy entsiklopedicheskiy slovar' / gl . red. V. N. Yartseva. M.: Sov. entsiklopediya, 1990. 8. Melerovich A. M., Mokiyenko V. M. Frazeologizmy v russkoy rechi. M., 1997. Ю. А. Маркина ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СОДЕРЖАНИЯ КОНЦЕПТА «ХРИСТОС » Работа представлена кафедрой международных экономических отношений Алтайского государственного технического университета им. И. И. Ползунова . Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор И. В. Рогозина Автор статьи исследует содержание религиозного концепта «Христос » на основе данных ассоциативного эксперимента , выявившего различие в воспри - ятии этого концепта у религиозной и светской аудитории . Ключевые слова : религиозный концепт , сознание , ассоциативный экспери - мент , вербальный стимул . Yu. Markina EXPERIMENTAL RESEARCH ON THE CONCEPT “CHRIST” The author of the article analyses the content of the concept “Christ” basing on the results of experimental research that has revealed the difference of percep-tion of this concept in consciousness of religious individuals compared to secular ones. Key words: religious concept, consciousness, experimental research, verbal stimulus. В ряду множества тем, вызывающих все возрастающий интерес лингвистов , религи - озный концепт , а также специфика его функ - ционирования в сознании индивида занимает особое место . Несмотря на общее признание эффективности ассоциативного эксперимен - та, служащего средством выявления этой специфики , можно назвать лишь несколько авторов , воспользовавшихся столь показа - тельным методом [3; 12; 13]. Поскольку психолингвистический аспект религиозного концепта представляет собой обширную и малоизученную до настоящего времени область , можно сделать вывод об актуальности его дальнейшего исследования . Метод ассоциативного эксперимента , используемый для анализа содержания религи - озного концепта , эксплицирует вероятностную оценку , складывающуюся на основании всего предшествующего речевого опыта носителей языка . Опыт этот являет собой совокупность множества факторов : наличие религиозной веры или ее отсутствие , специфику воспитания (в религиозной или атеистической среде ), межличностное общение и т. д. В момент предъяв - ления стимула на «табло сознания » индивида высвечивается самый значимый для текущего момента аспект значения , в то время как все остальное в той или иной мере остается неосознанным или игнорируется [6, с. 90].

Редакция Русской службы Би-би-си попыталась разобраться в том, какие фразеологические единицы превращаются в газетные заголовки 1975 года.

ceda125d-6454-4beb-a12c-1fd8a9a2e4d7

Озёрская Светлана Николаевна

Профессионально-коммуникативная компетенция как основной компонент языковой подготовки по иностранному языку студентов факультета гостиничного бизнеса и туризма

В статье профессионально-коммуникативная компетенция студентов рассматривается как основной компонент подготовки высококвалифицированных специалистов, готовых к взаимодействию в профессиональной сфере общения.

ПЕДАГОГИКА 202СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Алтухова М. К . Обучение творческой письменной речи студентов третьего курса языкового педагогического вуза: автореф. … канд. пед. наук. СПб, 2003. 2. Зайцева М. Н., Левченко Г. Г . К вопросу о модульном обучении иноязычной речи // Материалы 10-й юбилейной научно-методической конференции «Высшее образование в XXI веке: информация, коммуникация, мультимедиа». Севастополь, 2003. 3. Титова В. В . Innovative Approaches to Teaching Foreign Languages and Cultures in the New Millenium. Днепропетровск, 2002. 4. Юцявичене П. А . Теория и практика модульного обучения. Швиеса. Каунас, 1989. 5. Russel G. D . Modular Instruction. A Guide for Design. Burgess Publication. Minneapolis, 1974. REFERENCES 1. Altukhova M. K . Obucheniye tvorcheskoy pis’mennoy rechi studentov tret’yego kursa yazykovogo pedagogicheskogo vuza: avtoref. … kand. ped. nauk. SPb, 2003. 2. Zaytseva M. N., Levchenko G. G . K voprosu o modul’nom obuchenii inoyazychnoy rechi // Materialy 10-y yubileynoy nauchno-metodicheskoy konferentsii «Vyssheye obrazovaniye v XXI veke: informatsiya, kommunikatsiya, mul’timedia». Sevastopol’, 2003. 3. Titova V . V . Innovative Approaches to Teaching Foreign Languages and Cultures in the New Millenium. Dnepropetrovsk, 2002. 4. Yutsyavichene P . A . Teoriya i praktika modul’nogo obucheniya. Shviesa. Kaunas, 1989. 5. Russel G. D . Modular Instruction. A Guide for Design. Burgess Publication. Minneapolis, 1974. С. Н. Озёрская ПРОФЕССИОНАЛЬНО-КОММУНИКАТИВНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ КАК ОСНОВНОЙ КОМПОНЕНТ ЯЗЫКОВОЙ ПОДГОТОВКИ ПО ИНОСТР АННОМУ ЯЗЫКУ СТУДЕНТОВ ФАКУ ЛЬТЕТА ГОСТИНИЧНОГО БИЗНЕСА И ТУРИЗМА Работа представлена кафедрой русского языка и межкультурной коммуникации Белгородского государственного университета. Научный руководитель – доктор педагогических наук, профессор И. Б. Игнатова В статье профессионально-коммуникативная компетенция студентов рассматривается как основной компонент подготовки высококвалифицированных специалистов, готовых к взаимодействию в профессиональной сфере общения. Ключевые слова: изучение иностранного языка, иноязычная профессионально-коммуникативная компетенция, коммуникативные знания, коммуникативные навыки и умения. S. Ozerskaya PROFESSIONAL COMMUNICATIVE COMPETENCE AS A BASIC COMPONENT OF FOREIGN LANGUAGE PREPARATION OF STUDENTS SPECIALISING IN HOTEL BUSINESS AND TOURISM The professional-communicative competence of students as the basic component of preparation of the Professional communicative competence of students is considered in the article as a basic component of preparation of highly skilled experts for interaction in the professional sphere. Key words: foreign language studying, skill at professional communication in a foreign language, communicative lore, communicative skills.203В практике преподавания иностранного языка на неязыковых факультетах одним из важных компонентов в содержании учебной программы является обучение профессионально-речевому общению, в процессе которого формируется профессиональная коммуника-тивная компетенция как основной компонент иноязычной профессиональной подготовки студентов. Процесс формирования профес-сионально-коммуникативной компетенции подразумевает не только усвоение знаний, структурно-компонетного состава изучаемого языка и закономерности формирования новой языковой системы, но и освоение, и присвоение социальных норм поведения, ценностных ориентиров и способность реализации их в своей будущей профессиональной деятельности. Анализ научной литературы показал, что в толковании понятия коммуникативной компе-тенции возможно несколько планов: • психолингвистический, интерпретирующий коммуникативную компетенцию как речедеятельностную способность владения основными способами формирования и фор-мулирования мысли при помощи языковых средств (И. А. Зимняя), как сформированность механизмов восприятия и продуцирования иноязычных высказываний (Н. И. Леховицкий, А. А. Мирошоб и др.), как овладение основными видами речевой деятельности (А. Р . Арутюнов); • социолингвистический, увязывающий коммуникативную компетенцию с экстралин-гвистической обусловленностью речевой де-ятельности, с овладением закономерностями функционирования речевых норм (Кэрролл), т. е. понятиями узуса, регистров общения в соответствии с этнокультурными нормами речевого поведения; • лингвистический, изучающий процесс актуализации и взаимодействия в речи единиц, классов и категорий языковой системы, т. е. «преобразование элементов системы языка в элементы системы речи» (А. В. Бондарко). Таким образом, при выделении данных подходов становится очевидным, что комму-никативная компетенция интегрирует в себе содержание понятия «лингвистическая ком-петенция» (ЛК). При этом следует заметить, что «живой процесс функционирования (языковых единиц) осуществляется в речи, однако правила и типы функционирования языковых единиц относятся к системе и норме языка, к языковому строю [3, с. 34]. Теоретические знания и развитие их на основе ЛК подчинены становлению коммуникативной компетенции (КК), т. е. способности решать языковыми средства-ми коммуникативные задачи в конкретных формах и в различных ситуациях общения. КК предполагает: 1) владение ЛК (знание сведений о системно-функциональных особенностях языка); 2) наличие сформированных навыков и умений соотносить языковые средства с задачами и условиями общения между инокультурными коммуникантами, что является важнейшим фактором формирования вторичной языковой личности. Таким образом, КК наряду с ЛК включает в себя коммуникативные навыки и умения. Кроме того, коммуникативная компетенция личности предполагает знание норм, ценностей и образцов речевого поведения, которые приняты в данном инокультурном социуме и которые личность органично, естественно и непринужденно реализует в различных ситуациях иноязычного коммуникативного общения. Системное соотношение «язык – речь – речевая деятельность» в теории коммуникации определяет и такие коммуникативные качества иноязычной речи, как правильность, чистота, богатство, разнообразие и т. д. При этом под-черкивается, что соотношение «речь – мыш-ление» (А. Н. Леонтьев) позволяет осмыслить такие характеристики речи, как точность и логичность, а качества выразительности и образности связаны с соотношением «речь – сознание» (А. Н. Леонтьев, А. А. Леонтьев). В то же время соотношение «речь – человек, ее адресат» делают речь доступной и деятель-ностной. В процессе профессионального овладения иностранным языком постепенно происхо-дит усвоение знаний, умений и навыков про-фессионально-речевого поведения, усвоения норм в различных ситуациях профессио-Профессионально-коммуникативная компетенция как основной компонент языковой подготовки...ПЕДАГОГИКА 204нального общения, постепенное движение от искусственной речи к естественной, причем в разных видах иноязычной профессионально-направленной речевой деятельности, что и обуславливает формирование КК. На основе анализа исследования феноменов «коммуникативная компетенция» (И. А. Зим-няя, Д. И. Изаренков, А. А. Леонтьев и др.) и «профессиональная компетенция» (А. А. Бо-далёв, И. Ф. Исаев, А. К. Маркова и др.) мы определяем профессионально-коммуникатив-ную компетенцию (ПКК) как комплексный профессионально-личностный языковой ресурс обучающихся, обеспечивающий осуществление ими коммуникации в конкретной речевой ситуации при соблюдении современных языковых/речевых норм, а также позволяющий регулировать коммуникативное поведение в профессиональной сфере общения. ПКК является результатом коммуникативного обучения иностранному языку будущих специалистов основам профессионально-речевого общения. В ходе этого процесса студенты овладевают совокупностью взаимосвязанных теоретиче ских знаний и практических навыков и умений. Процесс формирования ПКК рассматривается нами как процесс овладения системой языка и коммуникативными знаниями, навыками и умениями, которые позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач. Структурными элементами ПКК, на наш взгляд, выступают: 1. Коммуникативный , представленный следующими аспектами: а) применение языковых знаний (опознавание и правильное употребление в профессио-нальной речи социокультурно-маркированных языковых единиц, адекватный перевод данных языковых единиц на родной язык); б) опыт взаимодействия (выбор приемлемого стиля общения, адекватная трактовка явле-ний иноязычной профессиональной культуры, способность разрешать конфликты в процессе общения и т. д.). 2. Профессиональный выражается в системе специальных знаний, навыков и умений в опыте выполнения профессиональных функций, а также в качествах личности, выступающей в той или иной социальной (профессиональной) роли. 3. Рефлексивный «тестирует» ситуации профессионально-коммуникативного взаимо-действия с целью корректировки собственного коммуникативного поведения в профессио-нально-речевой сфере общения, а также прогнозирует восприятие и поведение носителей изучаемого языка. 4. Когнитивный включает в себя совокупность общепрофессиональных знаний, навыков и умений, способов деятельности, необходимых для познания инокультурной профессиональной действительности, а также знаний, навыков и умений иност-ранного языка, объединенных в языковой, коммуникативной, дискурсивной и др. ком-петенции. 5. Психологический выражается в формировании у студентов готовности к осуществле-нию того или иного вида профессиональной деятельности (роли); в готовности к воспри-ятию инокультурной/ профессиональной дейс-твительности. Профессионально-коммуникативная компетенция студентов неязыковых специальностей является законом правильного аутентичного коммуникативного поведения в условиях реального иноязычного профессионального общения. Становление ПКК ведет к достижению взаимопонимания в условиях иноязычной профессиональной действительности за счет а) формирования профессионально-культурных универсалий, т. е. овладения нацио-нально-специфическими моделями комму-никативного поведения в профессиональной сфере общения, принятыми в данной иносо-циокультуре; б) усвоения разнообразных языковых особенностей, овладения правилами употребле-ния в профессиональной речи социокультур-номаркируемых языковых единиц, речевых клише. Эффективность формирования ПКК зависит от следующих условий: • интеграция коммуникативных и профессионально значимых целей, целенаправленное сочетание курса иностранного языка с пред-205метами профессионального цикла, ориентированное не только на аудиторную, но и на внеаудиторную учебную деятельность; • использование игровых технологий; • рефлексивные взаимодействия (педагог – студент) являются ценностно-значимой средой формирования иноязычной ПКК и обеспечивают обмен знаниями, навыками и умениями. Содержание профессионально направленного обучения иностранному языку студентов неязыковых факультетов должно опираться на изучение объектов реальной иноязычно-про-фессиональной действительности на основе создания учебных речевых (диалоговых) ситуаций. При этом модель процесса обучения профессионально-речевому общению должна быть структурирована в соответствии с этапа-ми формирования ПКК. Формирование ПКК, таким образом, подразумевает подготовку высококвалифицирован-ных специалистов, готовых к взаимодействию в профессиональной сфере общения, к посто-янному коммуникативно-профессиональному росту, а также социальной и профессиональ-ной мобильности. СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Бодалев А. А . Личность и общение: избр. тр.: АПН СССР. М.: Педагогика, 1983. 271 с. 2. Большакова Е. С . Обучение диалогической речи на научную тематику (англ. язык): автореф. дис. ... канд. пед. наук. М., 1978. 25 с. 3. Бондарко А. В . Функциональная грамматика. Л.: Наука, 1984. 124с. 4. Зимняя И. А . Психология обучения неродному языку: на материале рус. яз. как иностр.). М.: Рус.яз., 1989. 219 с. 5. Изаренков Д. И . Базисные составляющие коммуникативной компетенции и их формирование на продвинутом этапе обучения студентов-нефилологов // Русский язык за рубежом. 1990. № 4. С. 54–60. 6. Маркова А. К . Психология усвоения языка как средства общения: акад. пед. наук СССР, НИИ общей и пед. псих. М.: Педагогика, 1974. 234 с. 7. Митрофанова О. Д . Научный стиль речи: проблемы обучения. М.: 1995. 205 с. REFERENCES 1. Bodalev A. A . Lichnost’ i obshcheniye: izbr. tr.: APN SSSR. M.: Pedagogika, 1983. 271 s. 2. Bol’ shakova E. S . Obucheniye dialogicheskoy rechi na nauchnuyu tematiku (angl. yazyk): avtoref. dis. ... kand. ped. nauk. M., 1978. 25 s. 3. Bondarko A. V . Funktsional’naya grammatika. L.: Nauka, 1984. 124s. 4. Zimnyaya I. A. Psikhologiya obucheniya nerodnomu yazyku: na materiale rus. yaz. kak inostr.). M.: Rus.yaz., 1989. 219 s. 5. Izarenkov D. I. Bazisnye sostavlyayushchiye kommunikativnoy kompetentsii i ikh formirovaniye na prodvinutom etape obucheniya studentov-nefi lologov // Russkiy yazyk za rubezhom. 1990. N 4. S. 54–60. 6. Markova A. K. Psikhologiya usvoyeniya yazyka kak sredstva obshche-niya: akad. ped. nauk SSSR, NII obshchey i ped. psikh. M.: Pedagogika, 1974. 234 s. 7. Mitrofanova O. D . Nauchny stil’ rechi: problemy obucheniya. M.: 1995. 205 s. Т. Б. Павлова МОДЕЛЬ ПОДГОТОВКИ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ВУЗА К ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ ИНФОРМАЦИОННОЙ СРЕДЕ Работа представлена кафедрой педагогики РГПУ им. А. И. Герцена. Научный руководитель — доктор педагогических наук, профессор Т. Н. Носкова В статье рассматриваются основная идея и содержание модели подготовки преподавателя педагогического вуза к деятельности в современной информационной среде, обеспечивающей развитие компетенций, позволяющих преподавателю определять педагогические приоритеты в со-Модель подготовки преподавателя педагогического вуза к деятельности в современной информационной среде

В этом списке мы собрали для вас список из 10 лучших предметов, которые могут быть предметом обучения иностранной речи.

446b46e1-559a-42f5-96d3-1c9ebbd464c1

Дьяконова Н. Я.

Вильям Вордсворт и Джон Китс (сонет «Созерцая прекрасную картину» и «Ода греческой вазе»)

УДК 821.111 ВИЛЬЯМ ВОРДСВОРТ И ДЖОН КИТС (СОНЕТ «СОЗЕРЦАЯ ПРЕКРАСНУЮ КАРТИНУ» И «ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ») Н.Я. Дьяконова Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена e-mail: [email protected] Освещается примечательная страница английского романтизма: творческие взаимоотношения и взаимовлияния нескольких поколений поэтов-романтиков. Подчеркивается, что противоречивые оценки творчества поэта-лекиста Вильяма Вордсворта, данные двумя его литературными современниками Джорджем Гордоном Байроном и Джоном Китсом, обусловлены не только коренным различием их общих взглядов, но и принципов восприятия литературных современников. Очевидно, что на раннем этапе Китсу не удалось избежать подражания поэзии своего кумира. Представленный сравнительно-сопоставительный анализ сонета Вордсворта «Созерцая прекрасную картину» и Китса «Ода греческой вазе», несмотря на различия в понимании авторами искусства, последовательно доказывает приверженность Китса идеям Вордсворта. Ключевые слова: Вордсворт, Китс, греческая ваза, сонет, Джордж Бомонт, Байрон, лекист Вордсворт принадлежит к тем немногим поэтам, которые еще при жизни удостоились прямо противоположных стихотворных свидетельств. В известном «Посвящении», предваряющем «Дон Жуана», Байрон пишет: А Вордсворт наш в своей «Прогулке» длительной – Страниц, пожалуй, больше пятисот - Дал образец системы столь сомнительной, Что и мудрейших оторопь берет. Считает он поэзией пленительной Сей странный бред, но тот, кто разберет Хоть строчку этого произведенья Любую чушь провозгласит твореньем. (Перевод Татьяны Гнедич) На год раньше, в 1817 году, Китс, тогда еще никому не известный, опубликовал сонет, обращенный к другу, скульптору Б.Р. Хейдону: Великие живут и среди нас: Один, с природой слитый воедино, Озерный край с вершины Хелвеллина Вбирает сердцем, не смыкая глаз. (Перевод Сергея Сухарева) В этих строках нельзя было не узнать «лекиста» Вордсворта. За ним, тоже не названные, следуют писатель и критик, крайний радикал в политике Ли Хент – и адресат сонета Хейдон, смелый новатор. Китс завершает стихотворение словами надежды: Век новый в настоящее шагнул, И многие вослед за ним пришли Вложить иное сердце в мирозданье… Народы! Вслушайтесь, тая дыханье. Полярность приведённых оценок обусловлена коренным различием не только общих взглядов Байрона и Китса, но и принципов их восприятия литературных современников. Для Байрона решающей была политическая позиция Вордсворта, от-НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ № 11 (51) 2008 52 ступника от революционных идей и проповедника религиозно-нравственного воздействия на человечество; по мнению Байрона, такая позиция обусловила художественные недостатки – непонятность, путаность текста. Для Китса Вордсворт прежде всего великий певец природы, открыватель новых критериев прекрасного, новых законов поэтической речи, близкой к языку простых людей. Он тоже осуждает перемену политических воззрений Вордсворта, не приемлет его склонность к поучению, к самоуверенному навязыванию своих мыслей; однако высмеянную Байроном поэму «Прогулка» называет среди трёх самых изумительных явлений века. Китс посылает Вордсворту свой первый сборник стихов с надписью: «от автора с искренним благоговением». Китс считает, что Вордсворт отважился исследовать скрытые, тёмные пути сознания и сделал их доступными для тех, кто без него пребывал бы во мраке неведения. Замечу попутно, что Китс особенно отмечает стихотворение «Аббатство Тинтерн», которое повлияло на пушкинское «Вновь я посетил тот уголок земли», что восторженные отзывы Китса очень близки известным заметкам Пушкина о Вордсворте и Кольридже, произведения которых «исполнены глубоких чувств и поэтических мыслей, выраженных языком честного простолюдина». Выше Вордсворта Китс ставил только Шекспира и Мильтона, а из современников чаще всего цитировал его, Хента и Вильяма Хэзлитта, тонкого критика, автора блестящих эссе на общественные, литературные и «вольные» темы. Китс не раз заявляет, что из всех писателей с одним Вордсвортом хочет поддерживать знакомство. Даже посмеиваясь над ним и пародируя его в стихотворении «Кричит петух» и поэме «Колпак с бубенцами», Китс восхищается его верностью природе и неукрашенной простотой её воспроизведения, упрямой честностью и преданностью жизненному опыту. Даже Мильтон, по мнению Китса, не вдумывался так глубоко в сердце человеческое. Вордсворт один знал, что у всех людей вместе – «одно человеческое сердце». Рассматривая Вордсворта как автора, вписавшего новую страницу в историю слова, Китс подражает ему в раннем сонете «Одиночество» и в поздней «Оде греческой вазе» (1819). * * * Вордсворт написал сонет «Созерцая прекрасную картину сэра Джорджа Бомонта» в 1811 году и опубликовал его в сборнике «Стихотворения» (1815). Искусство славься, ибо ты спасло И облака чудесные извивы, И дым, текущий струйкой прихотливой, И луч, блеснувший ярко и светло. И кучке путников ты помогло В густой тени дерев не затеряться И паруснику навсегда остаться На лоне бухты, гладкой как стекло. Искусство, исцеляющее душу, О как высок и скромен подвиг твой! И день и ночь несут тебе служенья. Ты в свете неба, над водой и сушей Явило смертным, задержав мгновенье, Святой, достойный вечности, покой. (Перевод Елены Дунаевской) Запечатлев на своей картине странников на опушке леса, художник спасает их от блужданья в ночных чащах. Конкретные образы красоты, в согласии с философией романтизма, сочетаются с определениями её высокого назначения: она утешает души, вырывая мгновенья из потока времени, ибо остановившееся мгновенье быстротекущей жизни дарит людям покой благословенной вечности. Ещё более свободное обращение со временем и пространством характеризует «Оду греческой вазе» Джона Китса. Если Вордсворт откликается на конкретное за-Н.Я. Дьяконова. Вильям Вордсворт и Джон Китс… 53 конченное произведение, то Китс, по мнению критиков, следовавший его примеру, сосредоточил внимание на вневременном образце. Китс перенимает не только тему сонета Вордсворта (шедевр искусства), но и благоговейное к нему отношение. Оно сложилось у Китса не только под влиянием Вордсворта, но и уже названных скульптора Хейдона и писателя Хэзлитта. С Вордсвортом его сближает также ощущение остановившегося времени, запечатленное в сонете кистью мастера и в оде – резцом ваятеля. Китс, однако, выходит далеко за пределы мыслей и чувств Вордсворта. Автор сонета воспроизводит ясно определённые детали увлекающей его картины; автор оды, как выяснили многочисленные комментаторы, не сосредоточился на одном образчике и собрал воспоминания о нескольких вазах из сокровищ Парфенона, выставленных в Лондоне. У Вордсворта господствует задумчиво утвердительная интонация, у Китса – вопросительная, восклицательная, выдающая ощущение неизвестности и сомнения. Какие боги на тебе живут? Аркадии ли житель иль Тенпеи Твой молчаливый воплощает сказ? А эти девы от кого бегут? В чём юношей стремительных затея? Что за тимпаны и шальной экстаз? (Перевод Ивана Лихачева) Многочисленность этих вопросов (они звучат не только в первой, но и в предпоследней строфе) придаёт оде Китса отсутствующий у Вордсворта драматизм. Прямо и косвенно, вполне ощутимо противопоставление прекрасной вазы и неустранимого страдания земной жизни. На вазе запечатлена Счастливая, счастливая любовь! Всё тот же жаркий вечно юный миг – Не скованный земною скорбной целью. Не можешь знать ты сумрачную бровь, Горящий лоб и высохший язык, А в сердце горький перегар похмелья. И то же и в самом конце: Когда других страданий полоса Придёт терзать другие поколенья, Ты род людской не бросишь утешать… У Вордсворта тоже сквозит мысль о том, что род людской нуждается в утешении, но у Китса вся ода пронизана сожалением о невозможности забыть жестокие страдания, неотделимые от действительности. Они, вопреки сонету Вордсворта, проникают и в изображения на вазе: торжественное шествие к жертвенному алтарю даёт повод вспомнить о городке, навеки покинутом участниками жертвоприношения и обречённом на вечную пустоту. Если у Вордсворта красота картины несёт «покой благословенной вечности» (он даже моралистически окрашенный прозаизм – «надлежащий покой»), то Китс ограничивается декларацией вазы, не обещая никому ни счастья, ни покоя. Прекрасная ваза – друг, но не спаситель, и её задача не облегчение участи людей, а приобщение их к великой тайне искусства – единству истины и красоты. Ваза останется другом страдающих людей будущих поколений и скажет им: Краса – где правда, правда – где краса, Вот знанье всё, и всё, что надо знать. Именно красота, по убеждению Китса, есть истинная сущность жизни, не искажённой жестокостью, бесчестностью, несправедливостью. Ваза провозвестница НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ № 11 (51) 2008 54 этого учения и напоминает о нём как о надежде для человечества, но не как о достоянии его, или источнике провозглашённого Вордсвортом покоя. * * * В сонете речь идёт о произведении живописи, у Китса возникает поразительный синтез скульптуры, музыки и поэзии. Как сладостен услышанный напев, Но слаще тот, что недоступен слуху. Играйте ж флейты, тление презрев, Свои мелодии играйте духу. Мелодия воображаемая, по мысли Китса, на столько же превосходит возможности реальных звуков, насколько поцелуй, к которому страстно стремятся влюблённые, превосходит поцелуй «состоявшийся», но не одушевлённый страстью. О не тужи, любовник молодой, Что замер ты у счастья на пороге, Тебе её вовек не целовать, Но вы пойдёте по одной дороге: Она не разлучится с красотой, И вечно будешь ты её желать. Так искусство превозносится над реальностью, неизбежно печальной, разлучающей любящих, ведущей к гибели красоты. Музыка, торжествующая в вечности, в противоположность рано или поздно замирающим звукам бренного существования, сопоставляется с рельефным изображением вечно зелёных деревьев. Счастливые деревья! Вешний лист Не будет вам лишь краткою обновой, И счастлив ты, безудержный флейтист, Играющий напев всё время новый. Без прямого противопоставления за вечным блаженством мраморных рельефов стоит трагический образ земной красоты, обречённой на печальный конец. От этого конца, как уже было сказано, искусство бессильно оградить: оно может лишь помочь постигнуть зловещие тайны бытия. И завершается ода твёрдым приговором: человеку не дано знать больше, чем воплощённое в искусстве неразрывное единство истины и красоты, а это знание вряд ли властно отменить тяготы существования. По мысли Китса, искусство выявляет всё то, что в окружающем мире обыкновенным зрителям остаётся непонятным или невидимым. Вопросы, восклицания, повторения, тревожные призывы придают оде Китса энергию непрерывного движения, порыва, стремления, – тогда как в сонете Вордсворта восхваляется именно неподвижность, преодоление изменчивости; блаженная статичность знаменует близость и досягаемость совершенства, не противопоставляемого реальности. Между тем, трагический пафос оды Китса в том и заключается, что реальность забыть нельзя, ибо горе вечно. Таким образом, красота для Китса тождественна воспринимаемой воображением истинной сущности жизни, какой она должна быть. Но реальная действительность резко противоречит этой идеальной сущности и потому причиняет страдание. В отличие от сонета Вордсворта, стилистический строй оды Китса определяется единством многообразия, как тематического, – от преследуемых юношами дев до самозабвенного флейтиста и рвущихся друг к другу влюблённых, – так и интонационного, от медлительной, традиционной поступи оды – до порывистой, динамичной, с быстрым чередованием вопросов и восклицаний. Сквозь внешнюю объективность описания прорываются лирическая субъективность, отчаяние и страсть поэта. Несмотря на перечисленные отличия, Китс в своей оде остаётся последователем Вордсворта, философской обобщённости его лирики, его преданности природе как источнику творчества и воспроизведению её неумирающего очарования языком, близким к повседневному, приподнятым только подсказанным воображением богатством ассоциаций. Вордсворт начал новую эпоху в истории английской поэзии, а Китс последовал за ним, но пошёл дальше. Н.Я. Дьяконова. Вильям Вордсворт и Джон Китс… 55 WILLIAM WORDSWOTH AND JOHN KEATS (“UPON THE SIGHT OF A BEAUTIFUL PICTURE PAINTED BY SIR G.H. BEAUMONT, BART” AND “ODE ON A GRECIAN URN”) N.Y. Dyakonova. Herzen Russian State University e-mail: [email protected] The literary relations and influences of two generations of poets o f English romanticism are presented here. The contradictory evaluation of William Wordsworth’s poetry given by his contemporaries George Byron and John Keats caused not only by the general differences in views but the principal of interpreting the works of his literary contemporaries. In early works Keats was unlikely tried to imitate the poetry of his literary idol Wordsworth. The comparative analysis of Wordsworth’s sonnet “Upon the Sight of a Beautiful Picture Painted by Sir G.H. Beaumont, Bart” and Keats’s “Ode on Grecian Urn” in spite the different approaches to art shared by the authors proves that in poetry Keats continued to follow the “lakist” Wordsworth. Key words: Wordsworth, Keats, Byron, lekist, sonnet, Beaumont, Grecian urn

На этой неделе на сайте Русской службы Би-би-си вышла новая книга о поэтических отношениях Вильяма Вордсворта и Джона Китса.

8f4ecd28-f858-41c2-b787-708b22d689e5

Курегян Г. Г.

Традиции и новации в лингвопрагматическом осмыслении оксюморона

ISSN 0321–3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2006. № 12 144 6. Николаев С.Г. Феноменология билингвизма в творчестве русских поэтов : Онтологические , корреляционные и функциональные характеристики иноязычия в поэзии . Ростов н/Д, 2005. 7. Соссюр Ф., де. Курс общей лингвистики . М., 1933. 8. Лемов А.В. Система , структура и функционирование научного термина (на материале русской лингвистической терминологии ): Автореф . дис. … д-ра. филол . наук . Н. Новгород , 2000. 9. Булаховский Л.А. Введение в языкознание . Ч. 2. М., 1963. 10. Астен Т.Б. Аналитизм в морфологии имени : когнитивный и прагматический аспекты . Ростов н/Д, 2003. 11. Буянова Л.Ю. Термин как единица логоса . Краснодар , 2002. 12. Поскольку язык науки есть феномен деятельности языковой личности , оценочность вовсе не чужда специальному тексту и научному стилю в целом . Об этом выразительно сказано в повести А.П. Чехова «Черный монах » – в эпизо - де, когда Коврин знакомится со статьями ученого -садовода Песоцкого : «У одной (статьи ) было такое заглавие : „О промежуточной культуре ”, у другой : „Несколько слов по поводу заметки г. Z о перештыковке почвы под новый сад”, у третьей : „Еще об окулировке спящим глазком ” – и все в таком роде . Но какой непокойный , неровный тон, какой нервный , почти болезненный задор! Вот статья , кажется , с самым мирным заглавием и безразличным содержанием : говорится в ней о русской антоновской яблоне . Но начинает Егор Семенович „аиdiatur аltera pars” ( пусть выслушают и другую сторону ) и кончает „sapienti sat” ( умному достаточно ), а между этими изречениями целый фонтан разных ядовитых слов по адресу „ученого невежества наших патен - тованных гг. садоводов , наблюдающих природу с высоты своих кафедр ”… „Дело красивое , милое , здоровое , но и тут страсти и война ”, – подумал Коврин…» 13. Донец П.Н. К вопросу об исследовательской единице межкультурной комму - никации // Вопросы языкознания . 2004. № 6. 14. Шанский Н.М. Русский язык и телевидение сегодня : (Рецензия на: Василь - ев А.Д. Слово в российском телеэфире : Очерки новейшего словоупотребления ) // Русский язык в школе . 2004. № 5. С. 100–102. 15. Колесов В.В. Язык и ментальность . СПб ., 2004. Ростовский государственный строительный университет 6 октября 2006 г. © 2006 г. Г.Г. Курегян ТРАДИЦИИ И НОВАЦИИ В ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКОМ ОСМЫСЛЕНИИ ОКСЮМОРОНА В языке существует еще немало явлений , требующих расширенного исследования , а также в ряде случаев – новаторского рассмотрения . При этом важно верно определить специфику изучаемого объекта , не искажая традиционного понимания и не утрачивая связи с уже сформировавшимся мнением об исследуемом . Именно таким образом , с одной стороны , мы пытаемся увидеть в оксюмороне единицу аналитического типа , а с дру-ISSN 0321–3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2006. № 12 145 гой – сохраняя преемственность взглядов , стилистические свойства оксю - морона рассматриваем как вторичные . Традиционно оксюморон рассматривают как прием , основанный на контрасте и представляющий собой сочетание противоположных по значе - нию лексических единиц . Известная литература по вопросу содержит информацию , связанную с проблемой изучения оксюморона . Как правило , рассматривается лингвистическая природа этого явления , его семантиче - ская структура , стилистическое использование . Оксюморон определяют как «художественно -логический » оборот несочетаемых и противоречивых по смыслу понятий . Компоненты оксюморонных сочетаний объединяются в единое понятие [1–3]. Роль оксюморона видят в следующем : при помощи данной речевой фигуры в художественном тексте достигается комический эффект , в лирическом произведении он передает богатство чувств лириче - ского героя , например , бездельник деловой , грустная радость . Оксюморон сближают с понятиями парадокса , иронии , контраста , абсурда ; его называ - ют художественно -философским алогизмом [2, 4]. На наш взгляд , представляется интересной проблема определения языкового статуса единиц зоны переходности между языком и речью , узусом , нормой и окказионализации . В этой связи мы рассматриваем оксюморон как факт номинационного семиозиса и определяем его как единицу номи - национно -аналитического типа [5]. Оксюморон по структуре и семантике , с одной стороны , близок составным наименованиям , с другой – фразеологизмам , которые , признаваясь номинативными единицами «неклассического » типа , являются ярчайшим доказательством правомерности синтаксического подхода к номинации . Перечислим некоторые признаки , сближающие оксюморон с фразеологиз - мами и составными наименованиями : 1. Оксюморон – аналитическое средство выделения денотатов , обла - дающих противоречивой характеристикой ; компоненты оксюморонного сочетания не утрачивают номинативной направленности ; второй семанти - ческий план обретают оксюмороны , в состав которых входят слова в пере - носном значении , например : белый траур черемух (А. Ахматова ). 2. Оксюморонные единицы , с одной стороны , фиксируют существен - ные признаки отражаемого (белые ночи ), количество подобных аналитем невелико , с другой стороны , им не чужда образность , и некоторые оксюмо - роны , как и фразеологизмы , ярко характеризуют явления и отношения , например : ужасно рад. 3. Слова в структуре оксюморонной единицы , подобно компонентам составных наименований , сохраняют свободное значение . Это качество сближает оксюморон и с фразеологическими сочетаниями и единствами . Оксюморонная единица характеризуется подвижностью . 4. Связи компонентов оксюморонных аналитем не противоречат нормам современного языка (здесь пока не учитываем возможные проявления ISSN 0321–3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2006. № 12 146 семантической аномалии , что в какой -то степени характерно и для фразео - логизмов , например : как кот наплакал и т.п.). 5. Оксюморонные сочетания пополняют фразеологическую базу языка . К оксюморонам -фразеологизмам можно отнести такие употребления , как ужасно рад, чертовски хорош , добровольно -принудительно и т.п. Синтезируя признаки словосочетания , составного наименования и фразеологизма и в то же время сохраняя некую обособленность , оксюмо - ронные сочетания занимают определенное место в цепи номинационных единиц вторичного плана . В ряду таковых оксюморон выступает прежде всего как яркое проявление атрибуции и аналитизма , которые играют нема - лую роль в динамике номинативного пространства . Появление аналитических форм в русском языке не случайно , посколь - ку аналитизм представляет собой область употребления единиц , которые восполняют недостаточность словаря – семантическую , грамматическую (формообразование , словоизменение ), синтаксическую , экспрессивно -стилистическую и др. Мы предлагаем рассматривать оксюморон как одну из разновидностей номинационного аналитизма . Оксюморон есть проявление семантического аналитизма , его можно назвать вторичной аналитической формой . Оксюморонные аналитемы возникают на базе определенной синтаксической модели и имеют денотативную соотнесенность , при этом оксюморон называет сложный , противоречивый , не всегда доступный одно - словному обозначению денотат (например : веселый меланхолик , нежная грусть , праздничная повинность , ложь будет правдой , мирный разбойник , беззвучный крик , томительно -страшное наслаждение , не-гулянье , день был без числа , это будет вчера и т.п.). Оксюморон представляет собой знаковую сущность , соотносящуюся с противоречивым денотатом (предметом , явлением , состоянием , отношени - ем), и выражает целостное и сложное понятие . Но здесь возникает вопрос о сфере денотации . Вероятно , это денотация , представляющая собой гипо - тетическую реальность , которая ассоциируется с реальными моментами . Ее невозможно обозначить прямо , т.е. привычными для нас языковыми единицами , а именно словами . Следовательно , денотативная сфера , которая определяет появление оксюморона , имеет сложный , неоднозначный характер и не «лежит » на поверхности реальности . Здесь можно говорить о «динамической » денотации , которая определяется наличием полярности . Как известно , языковой базой для построения оксюморона служит антони - мия. Степень проявления антонимичности позволяет говорить о взаимо - влиянии полярности и динамики : чем больше полярность , тем больше динамики , чем меньше полярности , тем меньше динамики . Поэтому оксюмороны , которые представляют собой соединение наиболее отдаленных понятий , являются наиболее сжатыми , подвижными в области употребления , легко выходят за рамки авторского текста . Напри - мер, такие соединения слов , как «бедный богач », «живой труп », «молодой ISSN 0321–3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2006. № 12 147 старик », «взрослый ребенок » и т.д., ярче отображают денотат , поэтому приобретают характер общеупотребительных . Прозрачность денотата – причина окказиональности употребления . Окказиональность является одним из признаков оксюморона , но, как уже выяс - нилось , существуют оксюмороны и общеупотребительные , например , «живой труп », «добровольно -принудительный », «чертовски хорош », «ужасно красив » и т.д. Оксюморон объединяет противоположности в смысловом единстве и является лингвистическим знаком с подчинительной основой , где базовое , сильное понятие подчиняет себе слабое . Оксюморонная единица выступает проекцией антонимии и становится знаком денотата , восприни - маемого через полярности . Знаковая материализация денотата определяется соотношением и связью полярных понятий , оксюморон – следующий шаг на пути знаковой материализации денотата . Оксюморон , как и любые знаки , условен . Эта условность позволяет объединить разъединенные в отдельных знаках и противопоставленные денотативные сущности . В составе оксюмо - рона компоненты -антонимы подвергаются лексико -грамматической , либо только грамматической трансформации одного из базовых компонентов . Номинативная функция этого знака выступает важной функцией единиц языка в речи , характеризующая область их употребления . Оксюморон стоит в ряду этих знаков , причем по структуре он может быть весьма разнообразен – от слова до предложения и даже текстового расподобления . В этой связи выделяются оксюмороны -слова (не-гулянье , надменно -нежный ), оксюмороны -словосочетания (грех молитв , ужасно красивый , прекрасная катастрофа ), оксюмороны -предложения (Дай мне приют , чтоб добрать - ся к себе, Дай немоту , чтоб сказать о Тебе , Дай мне оглохнуть , чтоб слушать Тебя , Дай мне ослепнуть , чтоб видеть Тебя . Липкин .), оксюморон - текст («Господин Прохарчин », «Гробовщик »). Оксюморон характеризуется усложненной семантикой . Исследователи отмечают , что он представляет собой удвоение , обладает характеристикой семантического орнамента . Интерес представляет нестандартная , подчас причудливая взаимосвязь противоположностей (связь противоположных смыслов ), когда одно одновременно скрывает и проявляет другое . Значения компонентов оксюморона не просто отражают друг друга , – они тесно связаны , сопричастны . Между ними возникает «скользящий » смысл – своеоб - разные семантические «качели », движение которых определяется взаимо - действием положительного и отрицательного полюсов [6]. Оксюморон интересен как одна из форм семантической аномалии . Игровая природа рассматриваемого нами явления очевидна . Можно предположить , что оксюмороны восходят к народным стихам -перевер - тышам и детским «нелепицам », в которых показан нереальный , причудли - вый мир, кажущийся фантастическим . Например : «Слепой подглядывает , Глухой подслушивает , Безногий в догон побежал , Немой караул закричал ». Обычно «желанная нелепица достигается в детской песне тем, что неотъ -ISSN 0321–3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2006. № 12 148 емлемые функции предмета а навязываются предмету б, а функции пред - мета б навязываются предмету а». Таким же способом создавались и народные песни -небывальщины [7]. И первые , и последние сближаются прежде всего своей парадоксальностью , которая состоит в сочетании несоче - таемого , что выражается игрой слов . Возникающий в тексте оксюморон – это «перевертыш » более высокого уровня , словосочетание , обладающее номинативной функцией . С одной стороны , за ним стоит идея игры и абсурда , а с другой – это один из методов познания мира через язык и один из способов сообщения о нем. Оксюморон – это порождение живой речи и результат осмысления действительности не одним человеком , а целым народом , что говорит в пользу того, что перед нами не просто явление семан - тической аномалии , а лингвистический факт , освоенный носителями языка . Обозначение денотата через нестандартную номинацию типа оксюморона не случайно , а существование речевых фактов типа потешек , переверты - шей и т.д. говорит о том, что стремление к подобному наименованию лежит в народных корнях и не противоречит народному сознанию . Рассматривая прагматику оксюморона , мы учитываем , с одной сторо - ны, его традиционное понимание как стилистического приема , а также принимаем во внимание тот факт , что оксюморон выступает в качестве аналитической номинационной единицы , обнаруживающей себя преиму - щественно в художественном тексте и разговорной речи . Данные области речевого употребления дают нам основание в качестве основных функций оксюморона выделить следующие : номинативную , «воспроизводящую » (образно -креативную ), стилистическую (эмотивную ), метафорическую (функция контрастного переосмысления ; оксюмороны типа белый траур черемух , цветы , зажженные дождем ), текстоорганизующую (дистрибу - тивную ), когнитивную (новое знание о денотате ). Каждое из указанных употреблений предполагает решение ряда частных функциональных задач , которые представлены в оксюмороне в сово - купности , находятся в своеобразном семантическом равновесии , причем одна не может заменять другую или быть вытеснена другой . Иначе говоря , оксюморон одновременно «называет », «познает », «создает » и «украшает ». Основные функции оксюморонных единиц раскрываются в языке художественной литературы и в разговорной речи . Это вполне объяснимо , поскольку именно данные стилевые узусы характеризуются большим лингвопрагматическим потенциалом . Лингвистические возможности , открывающиеся перед пишущим и говорящим в плане организации номинационного пространства высказыва - ния (текста ), носят субъективно ощущаемый характер и относительно безграничны . Оксюморон как номинационная единица обобщает в себе как опыт творящего текст , так и опыт носителей языка . Языковая личность стремится к выбору наименования , которое становится (с ее точки зрения ) единственно верным и точным , адекватным действительному денотату ISSN 0321–3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2006. № 12 149 (предмету , состоянию , отношению и т.д.). Амбивалентность последнего определяет авторский поиск в сфере номинации , когда в соответствии с потребностями коммуникации намечается денотат , определяется объем его внутренней формы и в тексте выбираются средства выражения денотата [5]. Тем самым мы наблюдаем антропогенный характер употребления оксюморонного знака . Выбирая наиболее четкую языковую форму отражения внутреннего мира , говорящий или пишущий обнаруживает ее в нестан - дартной номинации , в частности в сочетаниях оксюморонного типа . Здесь мы сталкиваемся с фактами вторичной номинации . Семиозис вторичного характера , ведущий к образованию оксюморонных единиц , происходит в дискурсе , когда в сотворении текстовых отрезков номинационного типа участвует языковая личность (автор , говорящий ). Это значит следующее : оксюмороны как речевые отрезки амбивалентны : синергетика текста (язык ) взаимодействует с энергетикой говорящего , их создающего как воспроиз - водящего речь, и это взаимодействие определяет экспрессивный эффект . Оксюморон выступает прежде всего как одна из форм организации выска - зывания , как способ нестандартной номинации , возникая вследствие «насыщения » словаря за счет текста . Авторы стремятся максимально распознать мир именно через художе - ственный текст . По своей сути язык художественного текста выступает определенной художественной моделью мира . Ю.М. Лотман , рассматривая композицию словесного художественного произведения , отмечает , что рамка литературного произведения состоит из двух элементов : начала и конца , и моделирующая роль этих категорий непосредственно связана с наиболее общими культурными моделями , что основными моментами бытия в культурных моделях разного типа выступают рождение или смерть , в результате возникают сюжеты типа «Рождение человека », «Три смерти », «Смерть Ивана Ильича » [8]. Появление оксюморона в тексте обусловлено также структурой последнего . Здесь уместно говорить об оксюморонном тексте , рамки которого подвижны и в котором понятия «начало » и «конец » во многом условны и относительны . Не всегда рождение человека (а здесь мы имеем в виду не только физическое появление на свет, но и духовное становление – рожде - ние души , ее обновление ) соотносится с началом художественного текста и, как правило , переносится в конец повествования . Смерть (физическая или духовная ) представлена в начале текста , иногда воплощается уже в заголовке (названия типа «Гробовщик », «Кавказский пленник » – плен для героя равносилен смерти , – «Смерть Ивана Ильича » и др.) Это первая структура оксюморонного повествования . В иных случаях мы наблюдаем своеобразное «скольжение » в текстовом пространстве ключевых моделей – рождение и смерть и последующее их столкновение , которое может иметь место как в начале , так и в конце текста . Все это («блуждания » ключевых моделей ) свидетельствует о том, что структура оксюморонного повество -ISSN 0321–3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2006. № 12 150 вания несколько повернута и имеет скользящий характер , а сюжет движет - ся наоборот , вопреки общему ходу событий , который представлен следую - щим поясом : рождение – жизненный путь – смерть . В оксюмороном тексте этот пояс выглядит иначе и имеет такие модификации : смерть – рожде - ние – жизненный путь ; жизненный путь – смерть – рождение ; жизнен - ный путь – смерть \ рождение – жизненный путь . Третья модель предпо - лагает столкновение понятий в центре повествования , и в текстах такого типа вероятно проявление оксюморонной номинации . Это ярко видим в пушкинском «Гробовщике », в «Кавказском пленнике » Толстого , в «Преступлении и наказании », в «Герое нашего времени », в «Веселых похоро - нах» Л. Улицкой , «Белых одеждах » В. Дудинцева и др. Наличие в языке таких сочетаний , как оксюморон , обусловлено специ - фикой языка как формы организации и воплощения человеческого созна - ния. Оксюморонное сочетание говорит о нестандартном осмыслении действительности в сложном знаке . Оксюморон – это одна из антропогенных форм преодоления противоречий через язык , гармоничная микроструктура , для которой характерно взаимное соответствие ее составляющих . Литература 1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов . М., 1966. 2. Пронин А. Оксюморон // Сура . Пенза , 1999. № 5. С. 200–202. 3. Фомина , М.И. Современный русский язык . Лексикология : Учеб . для филол . спец . вузов . 3-е изд., испр . и доп. М., 1900. 4. Шестакова Э.Г. Функции и структура оксюморонов в поэтике А.С. Пушкина . М., 1994. Деп. в ИНИОН РАН , 1994. 5. Буров А.А. Субстантивная синтаксическая номинация в русском языке : Авто - реф. дис. … д-ра. филол . наук . Ставрополь , 2000. 6. Лохманн Р. К поэтике оксюморона (на примере стихотворения Даниэля Набо - ровского «Krotkosc zywota») // Лотманоский сборник . М., 1997. С. 58–69. 7. Чуковский К.И. От двух до пяти // Чуковский К.И. Соч.: В 2 Т. М., 1990. С. 73– 402. 8. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Об искусстве . СПб ., 2000. С. 14–281. Пятигорский государственный лингвистический университет 3 октября 2006 г. © 2006 г. М.Ю. Семенова СЛОВАРЬ АНГЛИЦИЗМОВ : СТРУКТУРА , ПРИНЦИПЫ СОСТАВЛЕНИЯ СЛОВАРНОЙ СТАТЬИ , СООТНОШЕНИЕ С ДРУГИМИ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИМИ ИСТОЧНИКАМИ Исследователи , занимающиеся иноязычной лексикой , предпочитают изучать ее как нечто цельное и неделимое , хотя очевидно , что слова , происходящие из разных языков , обладают разными особенностями . Тем не

В этом списке мы собрали наиболее интересные научные и исследовательские статьи. 1. Николаев С.Г. Феноменология билингвизма в творчестве русских поэтов .

0d847f51-b824-4d09-afde-10056cc87aa9

Петрова Е. А.

Исследование публицистических текстов англоязычных городов с точки зрения наличия в них разговорной лексики (на материале газет Великобритании и США)

Статья представляет собой анализ данных, полученных в результате комплексного исследования текстов газет американских и британских городов с целью выявления в них обиходно-разговорной лексики. Проводится сопоставление лексических единиц, представляющих язык разных англоязычных городов.

181ɰɢɢɜɧɭɬɪɟɧɧɟɣɫɪɟɞɵ ɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɧɚ ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɟɩɨɪɹɞɤɚɜɧɟɮɨɪɦɚɥɶɧɨɣ ɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢ . Ⱦɢɮɮɟɪɟɧɰɢɚɰɢɹɜɧɭɬɪɟɧɧɟɣɫɪɟɞɵɫɨ - ɰɢɚɥɶɧɨɣɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɧɚɪɹɞɩɨɞɪɚɡɞɟɥɟ - ɧɢɣɫɩɨɫɨɛɫɬɜɭɟɬɪɚɡɜɢɬɢɸɧɟɮɨɪɦɚɥɶ - ɧɵɯɨɬɧɨɲɟɧɢɣɜɧɭɬɪɢɩɨɞɪɚɡɞɟɥɟɧɢɹɢ ɡɚɬɪɭɞɧɹɟɬɪɚɡɜɢɬɢɟɬɚɤɢɯɨɬɧɨɲɟɧɢɣɫ ɪɚɛɨɬɧɢɤɚɦɢɢɡɞɪɭɝɢɯɩɨɞɪɚɡɞɟɥɟɧɢɣ .ɇɟɮɨɪɦɚɥɶɧɨɟɨɛɳɟɧɢɟɪɚɛɨɬɧɢɤɨɜɪɚɡ - ɧɵɯɩɨɞɪɚɡɞɟɥɟɧɢɣɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɨɜɨɡɦɨɠ - ɧɨɫɬɹɦɢɢɯɜɫɬɪɟɱɢɜɪɚɡɧɵɯɦɟɫɬɚɯ . Ɍɚɤɢɟɜɫɬɪɟɱɢɦɨɝɭɬɜɨɡɧɢɤɚɬɶɜɫɜɹɡɢɫɢɫ - ɩɨɥɧɟɧɢɟɦɢɦɢɫɥɭɠɟɛɧɵɯɨɛɹɡɚɧɧɨɫɬɟɣ . Ɉɞɧɚɤɨɷɬɨɧɟɢɫɤɥɸɱɚɟɬɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɢɫɨ - ɡɞɚɧɢɹɧɟɮɨɪɦɚɥɶɧɨɣɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢ , ɜɤɨ - ɬɨɪɭɸɜɯɨɞɢɥɢɛɵɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɟɥɢɪɚɡɧɵɯ ɩɨɞɪɚɡɞɟɥɟɧɢɣ . ȼɧɚɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹɜɹɡɵɤɨɡɧɚɧɢɢɧɚ - ɛɥɸɞɚɟɬɫɹɬɟɧɞɟɧɰɢɹɤɢɡɭɱɟɧɢɸɹɡɵɤɚɜ ɟɝɨɪɟɚɥɶɧɨɦɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɧɢɢɜɪɚɡɥɢɱ - ɧɵɯɫɮɟɪɚɯɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɣɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɢ . ɀɢɡɧɶ ɨɛɳɟɫɬɜɚ ɩɨɫɬɨɹɧɧɨ ɦɟɧɹɟɬɫɹ . əɡɵɤ , ɨɛɫɥɭɠɢɜɚɸɳɢɣɨɛɳɟɫɬɜɨ , ɛɵɫɬɪɨ ɪɟɚɝɢɪɭɟɬɧɚɬɚɤɢɟɢɡɦɟɧɟɧɢɹ . ɗɬɨɬɩɪɨ - ɰɟɫɫɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɛɵɫɬɪɟɟɜɝɨɪɨɞɚɯ , ɨɤɚɡɵ - ɜɚɹɫɭɳɟɫɬɜɟɧɧɨɟɜɥɢɹɧɢɟɧɚɥɟɤɫɢɱɟɫɤɭɸ ɫɢɫɬɟɦɭ : ɪɚɫɩɪɨɫɬɪɚɧɹɸɬɫɹɧɟɥɢɬɟɪɚɬɭɪ - ɧɵɟɮɨɪɦɵɹɡɵɤɚ , ɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɢɯɫɛɥɢɠɟ - ɧɢɟɫɤɨɞɢɮɢɰɢɪɨɜɚɧɧɵɦɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɦ ɹɡɵɤɨɦ .ȿ. Ⱥ. ɉɟɬɪɨɜɚɂɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɬɟɤɫɬɨɜɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɵɯɝɨɪɨɞɨɜɫɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɧɚɥɢɱɢɹɜɧɢɯ ... ɂɋɋɅȿȾɈȼȺɇɂȿɉɍȻɅɂɐɂɋɌɂɑȿɋɄɂɏɌȿɄɋɌɈȼ ȺɇȽɅɈəɁɕɑɇɕɏȽɈɊɈȾɈȼɋɌɈɑɄɂɁɊȿɇɂəɇȺɅɂɑɂə ȼɇɂɏɊȺɁȽɈȼɈɊɇɈɃɅȿɄɋɂɄɂ ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɝɚɡɟɬȼɟɥɢɤɨɛɪɢɬɚɧɢɢɢɋɒȺ ) ɊɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɯɹɡɵɤɨɜɄɭɪɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪȿ . ɘ. Ɇɹɝɤɨɜɚ ɋɬɚɬɶɹɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɚɧɚɥɢɡɞɚɧɧɵɯ , ɩɨɥɭɱɟɧɧɵɯɜɪɟɡɭɥɶɬɚɬɟɤɨɦɩɥɟɤɫɧɨɝɨɢɫɫɥɟ - ɞɨɜɚɧɢɹɬɟɤɫɬɨɜɝɚɡɟɬɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɢɛɪɢɬɚɧɫɤɢɯɝɨɪɨɞɨɜ c ɰɟɥɶɸɜɵɹɜɥɟɧɢɹɜɧɢɯɨɛɢɯɨɞɧɨ - ɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɥɟɤɫɢɤɢ . ɉɪɨɜɨɞɢɬɫɹɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɳɢɯɹɡɵɤ ɪɚɡɧɵɯɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɵɯɝɨɪɨɞɨɜ . The article presents the analysis of data – colloquial words – selected from the newspapers of American and British cities. The author compares lexical units that represent language of different English-speaking cities. Ɉɞɧɢɦɢɡɫɩɨɫɨɛɨɜɮɢɤɫɚɰɢɢɹɡɵɤɚɝɨ - ɪɨɞɚɨɤɚɡɵɜɚɸɬɫɹɫɪɟɞɫɬɜɚɦɚɫɫɨɜɨɣɢɧ - ɮɨɪɦɚɰɢɢ , ɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ , ɝɚɡɟɬɵɢɠɭɪɧɚɥɵ , ɝɞɟɧɚɛɥɸɞɚɟɬɫɹɪɚɡɦɵɜɚɧɢɟɝɪɚɧɢɰɵɦɟɠ - ɞɭɧɟɨɮɢɰɢɚɥɶɧɵɦ , ɥɢɱɧɵɦɨɛɳɟɧɢɟɦɢ ɨɛɳɟɧɢɟɦ ɨɮɢɰɢɚɥɶɧɵɦ , ɩɭɛɥɢɱɧɵɦ . ȼɫɥɟɞɫɬɜɢɟɬɚɤɨɝɨɪɚɡɦɵɜɚɧɢɹɝɪɚɧɢɰɜ ɹɡɵɤɩɪɟɫɫɵɩɪɨɧɢɤɚɸɬɯɚɪɚɤɬɟɪɧɵɟɱɟɪ - ɬɵɭɫɬɧɨɣɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɢ . ɇɚɦɢɛɵɥɩɪɨɜɟɞɟɧɚɧɚɥɢɡɥɟɤɫɢɤɢɝɚ - ɡɟɬɧɵɯɫɬɚɬɟɣɢɡ «The Times» ɢ «Liverpool Echo&Post», ɢɡɞɚɜɚɟɦɵɯɜɅɨɧɞɨɧɟɢɅɢ - ɜɟɪɩɭɥɟ (ȼɟɥɢɤɨɛɪɢɬɚɧɢɹ ), ɢ «Washington182ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ Post» ɢ «The Los-Angeles Times», ɢɡɞɚɜɚɟɦɵɯ ɜȼɚɲɢɧɝɬɨɧɟɢɅɨɫȺɧɞɠɟɥɟɫɟ (ɋɒȺ ) ɫ ɰɟɥɶɸɜɵɹɜɢɬɶɧɚɥɢɱɢɟɷɥɟɦɟɧɬɨɜɭɫɬɧɨɣ ɪɟɱɢɜɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɦɚɬɟɪɢɚɥɚɯ . ɉɨɦɢɦɨɫɪɚɜɧɢɬɟɥɶɧɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚɥɟɤɫɢɤɢɚɦɟ - ɪɢɤɚɧɫɤɨɝɨɢɛɪɢɬɚɧɫɤɨɝɨɜɚɪɢɚɧɬɨɜɚɧɝ - ɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɜɧɚɲɢɡɚɞɚɱɢɜɯɨɞɢɥɨ ɜɵɹɫɧɢɬɶ , ɟɫɬɶɥɢɜɹɡɵɤɟɝɚɡɟɬɪɚɡɥɢɱɢɹ , ɤɨɬɨɪɵɟɦɨɠɧɨɨɛɴɹɫɧɢɬɶɪɚɡɥɢɱɢɹɦɢɜ ɫɬɚɬɭɫɟɝɨɪɨɞɨɜ (ɫɬɨɥɢɰɚ – ɧɟɫɬɨɥɢɰɚ ). ɉɪɢ «ɫɨɩɨɫɬɚɜɢɬɟɥɶɧɨɦɫɢɧɯɪɨɧɧɨɦ ɢɡɭɱɟɧɢɢɩɟɪɟɤɪɟɳɢɜɚɸɳɢɯɫɹɫɢɫɬɟɦ , ɬɚɤɢɯ, ɤɚɤɫɢɫɬɟɦɵɞɜɭɯɜɚɪɢɚɧɬɨɜɨɞɧɨɝɨ ɢɬɨɝɨɠɟɹɡɵɤɚ »1, ɦɵɨɩɢɪɚɥɢɫɶɧɚɫɥɟɞɭ - ɸɳɢɟɫɥɨɜɚɪɢ : xɷɥɟɤɬɪɨɧɧɵɣɫɥɨɜɚɪɶ «Collins English Dictionary and Thesaurus»2, xɫɥɨɜɚɪɶɧɚɫɚɣɬɟ http://www.peevish. co.uk3, xɫɥɨɜɚɪɶ «Urban Dictionary»4, xɫɥɨɜɚɪɢ «The online Slang Dictionary»5,6. ɉɪɢɜɵɛɨɪɤɟɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɥɟɤɫɢɤɢɜ ɤɚɱɟɫɬɜɟ «ɦɚɪɤɟɪɨɜ » ɛɵɥɢɜɵɛɪɚɧɵɫɥɟ - ɞɭɸɳɢɟɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɦɟɬɵ , ɤɨɬɨ - ɪɵɟɩɪɟɞɥɚɝɚɟɬɫɥɨɜɚɪɶ «Collins English Dictionary and Thesaurus»: 1.ɋɥɟɧɝ (slang) – ɫɥɨɜɚ , ɭɩɨɬɪɟɛɥɹɟɦɵɟ ɱɥɟɧɚɦɢɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɫɨɰɢɚɥɶɧɨɤɭɥɶɬɭɪ - ɧɵɯɝɪɭɩɩ , ɧɟɢɫɩɨɥɶɡɭɟɦɵɟɜɮɨɪɦɚɥɶɧɨɣ ɪɟɱɢɢɩɢɫɶɦɟ ; 2.ɇɟɮɨɪɦɚɥɶɧɵɟɫɥɨɜɚ (informal) – ɫɥɨɜɚ, ɤɨɬɨɪɵɟɦɨɝɭɬɛɵɬɶɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɵɜ ɪɚɡɝɨɜɨɪɟ , ɧɚɩɢɫɚɧɢɢɩɢɫɟɦ , ɧɨɧɟɯɚɪɚɤ - ɬɟɪɧɵɞɥɹɨɮɢɰɢɚɥɶɧɨɝɨɩɢɫɶɦɚ . Ɍɚɤɢɟ ɫɥɨɜɚɢɦɟɸɬɦɟɧɶɲɢɟɤɨɧɬɟɤɫɬɭɚɥɶɧɵɟɨɝ - ɪɚɧɢɱɟɧɢɹ , ɱɟɦɫɥɟɧɝ . Ʉɷɬɨɣɩɨɞɝɪɭɩɩɟɦɵ ɨɬɧɟɫɥɢɬɚɤɠɟɥɟɤɫɢɤɭ , ɩɨɦɟɱɟɧɧɭɸɤɚɤ ɤɨɥɥɨɤɜɢɚɥɢɡɦɵ (colloquialisms); 3.Ɍɚɛɭ (taboo) – ɫɥɨɜɚ , ɧɟɩɪɢɟɦɥɟɦɵɟ ɜɜɟɠɥɢɜɨɦɨɛɳɟɧɢɢ . ɑɟɥɨɜɟɤɭɧɟɫɥɟɞɭɟɬ ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɬɶɬɚɤɢɟɫɥɨɜɚ , ɟɫɥɢɨɧɧɟɠɟɥɚ - ɟɬɩɨɥɭɱɢɬɶɨɛɳɟɫɬɜɟɧɧɨɟɧɟɨɞɨɛɪɟɧɢɟ ; 4.Ɉɫɤɨɪɛɢɬɟɥɶɧɵɟɫɥɨɜɚ (offensive) – ɷɬɚɩɨɦɟɬɚɭɤɚɡɵɜɚɟɬ , ɱɬɨɫɥɨɜɨɦɨɠɟɬ ɛɵɬɶɨɛɢɞɧɵɦɞɥɹɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɤɤɨɬɨɪɨɦɭ ɨɧɨɨɛɪɚɳɟɧɨ , ɞɚɠɟɟɫɥɢɝɨɜɨɪɹɳɢɣɢɫ - ɩɨɥɶɡɭɟɬɟɝɨɛɟɡɤɚɤɢɯɥɢɛɨɧɚɦɟɪɟɧɢɣ ;5.ɍɧɢɡɢɬɟɥɶɧɵɟɫɥɨɜɚ (derogatory) – ɫɥɨɜɚ , ɢɦɟɸɳɢɟɧɟɩɪɢɹɬɧɵɟɡɧɚɱɟɧɢɹɞɥɹ ɱɟɥɨɜɟɤɚ ; 6.ɇɟɫɬɚɧɞɚɪɬɧɵɟ (not standard) – ɫɥɨɜɚ, ɤɨɬɨɪɵɟɦɨɝɭɬɱɚɫɬɨɜɫɬɪɟɱɚɬɶɫɹ , ɧɨɜ ɬɨɠɟɜɪɟɦɹɫɱɢɬɚɸɬɫɹɧɟɩɪɚɜɢɥɶɧɵɦɢ , ɝɪɚɦɨɬɧɵɟɥɸɞɢɫɬɚɪɚɸɬɫɹɢɯɢɡɛɟɝɚɬɶ ; 7.Ⱥɪɯɚɢɡɦɵ (archaic) – ɫɥɨɜɚ , ɤɨɬɨɪɵɟ ɛɨɥɶɲɟɧɟɢɫɩɨɥɶɡɭɸɬɫɹ , ɧɨɦɨɝɭɬɜɫɬɪɟ - ɱɚɬɶɫɹɜɥɢɬɟɪɚɬɭɪɟ , ɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɯɤɨɧɬɟɤ - ɫɬɚɯ ; 8.ɍɫɬɚɪɟɜɲɢɟɫɥɨɜɚ (obsolete) – ɫɥɨɜɚ , ɤɨɬɨɪɵɟɛɨɥɶɲɟɧɟɢɫɩɨɥɶɡɭɸɬɫɹ . ȼɫɩɟɰɢ - ɚɥɶɧɵɯɢɥɢɬɟɯɧɢɱɟɫɤɢɯɨɛɥɚɫɬɹɯɬɚɤɚɹ ɩɨɦɟɬɚɱɚɫɬɨɨɡɧɚɱɚɟɬ , ɱɬɨɬɟɪɦɢɧɛɵɥɡɚ - ɦɟɧɟɧ7. Ʉɚɤɭɠɟɭɩɨɦɢɧɚɥɨɫɶɜɵɲɟ , ɛɚɡɨɣɞɥɹ ɜɵɛɨɪɤɢɨɛɢɯɨɞɧɨɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɥɟɤɫɢɤɢ ɩɨɫɥɭɠɢɥɚɚɧɝɥɢɣɫɤɚɹɝɚɡɟɬɚ «The Times», ɜɤɥɸɱɚɹɫɬɚɬɶɢɡɚ 2005–2006 ɝɝ. ɩɨɪɚɡɞɟ - ɥɚɦ: Home, Britain, World, Sport, Health, Women, Business, Leading Articles, Letters to t h e E d i t o r, Tr av e l , G a m e s ɢɞɪ . ȼɰɟɥɨɦɢɫ - ɫɥɟɞɨɜɚɧɧɵɟɧɚɦɢɫɬɚɬɶɢɫɨɞɟɪɠɚɥɢ 16101 ɥɟɤɫɟɦɭɜ 106008 ɫɥɨɜɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯ . Ʉɨɥɢɱɟɫɬɜɟɧɧɨɤɚɱɟɫɬɜɟɧɧɵɣɚɧɚɥɢɡɝɚɡɟɬɧɨɣ ɥɟɤɫɢɤɢɜɵɹɜɢɥɛɨɥɶɲɨɣɩɪɨɰɟɧɬɫɨɛ - ɫɬɜɟɧɧɵɯɢɦɟɧ : ɬɨɩɨɧɢɦɨɜ , ɚɧɬɪɨɩɨɧɢɦɨɜ , ɧɚɡɜɚɧɢɣɭɱɪɟɠɞɟɧɢɣɢɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɣɢɬ . ɞ., ɚɬɚɤɠɟɨɛɢɥɢɟɞɚɬ . ɂɫɤɥɸɱɢɜɢɦɟɧɚɫɨɛ - ɫɬɜɟɧɧɵɟ , ɞɚɬɵɢɫɥɭɠɟɛɧɵɟɫɥɨɜɚ , ɢɦɟɸ - ɳɢɟɧɚɢɛɨɥɶɲɟɟɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟ (ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɚɪɬɢɤɥɶ the ɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹ 6042 ɪɚɡɚ, ɩɪɟɞɥɨɝ of – 2946 ɪɚɡ), ɦɵɩɨɥɭɱɢɥɢɜ 49102 ɫɥɨɜɨɭ - ɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯ 11858 ɥɟɤɫɟɦ . ɂɡɦɚɬɟɪɢɚɥɚ ɞɥɹɚɧɚɥɢɡɚɛɵɥɢɢɫɤɥɸɱɟɧɵɢɦɟɧɚɫɨɛ - ɫɬɜɟɧɧɵɟ , ɬɚɤɤɚɤ , ɫɨɝɥɚɫɧɨɊ . ɂ. Ʉɨɡɥɨɜɭ , ©ɬɨɩɨɧɢɦɢɱɟɫɤɚɹɫɢɫɬɟɦɚɝɨɪɨɞɚɞɚɜɧɨ ɫɥɨɠɢɥɚɫɶɢɨɮɨɪɦɢɥɚɫɶ , ɨɧɚɨɬɪɚɠɚɟɬ - ɫɹɜɨɜɫɟɯɩɢɫɶɦɟɧɧɵɯɢɫɬɨɱɧɢɤɚɯ , ɢɚɤ - ɬɢɜɧɨɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬɫɹɝɨɪɨɠɚɧɚɦɢɤɚɤɫɢɫ - ɬɟɦɚɨɪɢɟɧɬɢɪɨɜɚɧɢɹ »8. Ɇɚɬɟɪɢɚɥɝɚɡɟɬɵ «Liverpool Echo&Post» ɫɨɫɬɚɜɢɥɢɫɬɚɬɶɢɡɚ ɩɟɪɢɨɞɫɤɨɧɰɚ 2005 ɩɨɧɚɱɚɥɨ 2006 ɝɝ. (ɩɨ ɪɚɡɞɟɥɚɦ World, Nation, Local News, Business, Sport, Entertainment, Health, Tr a v e l ) . ȼɰɟɥɨɦɢɡɝɚɡɟɬɧɵɯɫɬɚɬɟɣɛɵɥɢ183ɜɵɛɪɚɧɵ 11852 ɥɟɤɫɟɦɵɜ 106260 ɫɥɨɜɨɭ - ɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯ . ɇɟɭɱɢɬɵɜɚɹɞɚɬɵ , ɢɦɟɧɚ ɫɨɛɫɬɜɟɧɧɵɟɢɫɥɭɠɟɛɧɵɟɫɥɨɜɚ , ɦɵɩɨ - ɥɭɱɢɥɢɜ 53990 ɫɥɨɜɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯ 8853 ɥɟɤɫɟɦɵɜɝɚɡɟɬɟɅɢɜɟɪɩɭɥɹ «Liverpool Echo&Post». Ⱦɥɹɜɵɛɨɪɤɢɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɥɚɫɶɬɚɤɠɟɝɚ - ɡɟɬɚ «Washington Post» ɡɚ 2005-2006 ɝɝ. ɩɨ ɫɥɟɞɭɸɳɢɦɪɚɡɞɟɥɚɦ : H o m e , Th e S t a t e , I r a q , The Nation, Social Climes, Opinion, Editorials, Trave l ɢɩɪ . ȼɫɟɝɨɛɵɥɢɜɵɛɪɚɧɵ 14088 ɥɟɤ-ɫɟɦɜ 106018 ɫɥɨɜɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯ . ɉɪɢɢɫ - ɤɥɸɱɟɧɢɢɢɦɟɧɫɨɛɫɬɜɟɧɧɵɯ , ɞɚɬ, ɫɥɭɠɟɛ - ɧɵɯɫɥɨɜ (ɞɥɹɫɪɚɜɧɟɧɢɹ , ɡɞɟɫɶɚɪɬɢɤɥɶ the ɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹ 6195 ɪɚɡ, ɩɪɟɞɥɨɝ of 2788 ɪɚɡ) ɦɵɩɨɥɭɱɢɥɢɜ 53487 ɫɥɨɜɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯ 10575 ɥɟɤɫɟɦ . ȼɝɚɡɟɬɟ «Los Angeles Times» ɦɵɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɥɢ 14820 ɫɥɨɜɜ 106 679 ɫɥɨɜɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯɢɩɨɥɭɱɢɥɢɫɥɟɞɭɸɳɢɟ ɞɚɧɧɵɟ – ɜ 53741 ɫɥɨɜɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɢ 11074 ɫɥɨɜɚ . Ʉɨɥɢɱɟɫɬɜɨɥɟɤɫɟɦɜɤɚɠɞɨɣɢɡɩɟɪɟ - ɱɢɫɥɟɧɧɵɯɜɵɲɟɝɪɭɩɩɩɨɤɚɡɚɧɨɜɬɚɛɥ . 1.ɂɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɬɟɤɫɬɨɜɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɵɯɝɨɪɨɞɨɜɫɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɧɚɥɢɱɢɹɜɧɢɯ ... Ɍɚɛɥɢɰɚ 1 Ʉɨɥɢɱɟɫɬɜɨɥɟɤɫɟɦɩɨɜɵɞɟɥɟɧɧɵɦɝɪɭɩɩɚɦɫɥɨɜ «The Times»«Liverpool Echo&Post»«Washington Post»«Los Angeles Times» Informal (colloquialisms)99 205 128 170 Slang 34 44 15 37 Dialects 10 6 2 6 Derogatory (offensive, disparaging)3 1 2 2 Formal or literary words4 1 6 6 Old-fashioned (archaic)2 3 7 9 Ʉɚɤɜɢɞɧɨɢɡɬɚɛɥ . 1, ɜɝɚɡɟɬɚɯɜɫɟɯɝɨ - ɪɨɞɨɜɧɚɢɛɨɥɶɲɟɟɤɨɥɢɱɟɫɬɜɨɜɵɛɪɚɧɧɵɯ ɧɚɦɢɫɥɨɜɢɦɟɥɨɩɨɦɟɬɭ «Informal» ( ɧɟɮɨɪ - ɦɚɥɶɧɨɟ ). ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɫɥɨɜɨsackɤɚɤɝɥɚɝɨɥ ɢɦɟɟɬɬɪɢɡɧɚɱɟɧɢɹ :ɤɥɚɫɬɶɜɦɟɲɨɤ , ɭɜɨɥɶ - ɧɹɬɶ , ɝɪɚɛɢɬɶ .ȼɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɦɵɯɧɚɦɢɫɬɚ - ɬɶɹɯɨɧɨɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɞɜɚɠɞɵ : 1. A trust fund for the 6,100 sacked workers is due to be established today. 2. Having taken more than ȳ40 million out of the business, the Phoenix Four are putting just ȳ5,000 each into the trust fund for thousands of sacked workers («The Times»). ɂɡɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹɫɬɚɬɟɣɜɰɟɥɨɦɢɞɚɧ - ɧɵɯɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɣɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢɜɢɞɧɨ , ɱɬɨ ɜɫɥɨɜɨɫɨɱɟɬɚɧɢɢ sacked workers , ɫɥɨɜɨ sack ɩɪɢɦɟɧɹɟɬɫɹɜɡɧɚɱɟɧɢɢ ɭɜɨɥɶɧɹɬɶ , ɤɨɬɨɪɨɟɢɦɟɟɬɩɨɦɟɬɭ Informal ɜɫɥɨɜɚɪɟ «Collins». ȼɝɚɡɟɬɟ «Liverpool Echo&Post» ɦɵɜɵ - ɛɪɚɥɢ 114 ɥɟɤɫɟɦɫɞɚɧɧɨɣɩɨɦɟɬɨɣɜ 205ɫɥɨɜɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯ . ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɫɥɨɜɨ biopic ɨɡɧɚɱɚɟɬ ɮɢɥɶɦ , ɨɫɧɨɜɚɧɧɵɣɧɚɠɢɡ - ɧɢɡɧɚɦɟɧɢɬɨɝɨɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɨɬɧɨɫɢɬɫɹɤɝɪɭɩ - ɩɟɫɥɨɜɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɪɟɱɢɢɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɜ ɫɥɟɞɭɸɳɢɯɤɨɧɬɟɤɫɬɚɯ : 1. Both lost out to Reese Witherspoon, who walked away with the award for her role in Johnny Cash biopic W a l k Th e L i n e a t t h e 63rd annual awards in Los Angeles. 2. Bullock lines up Metalious biopic («Liverpool Echo&Post»). ȼɝɚɡɟɬɟ «Washington Post» ɫɥɨɜɚɫɩɨ - ɦɟɬɨɣ Informal ɜɫɬɪɟɱɚɸɬɫɹ 128 ɪɚɡ. ɇɚɩɪɢ - ɦɟɪ, ɫɥɨɜɨhefty ɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹ 2 ɪɚɡɚɜɡɧɚɱɟ - ɧɢɹɯɢɡɪɹɞɧɵɣ , ɨɝɪɨɦɧɵɣ , ɡɞɨɪɨɜɟɧɧɵɣ ɜɫɥɟ - ɞɭɸɳɢɯɤɨɧɬɟɤɫɬɚɯ : 1. Thanks to hefty p e t r o l e u m p r i c e s , a t a x incentive that began this year and … 2. … said David Stone, producer of «Wicked», a juggernaut from the 2003-04 season that’s still doing hefty business.184ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɋɥɨɜɨshowdown (ɪɚɫɤɪɵɬɢɟɩɥɚɧɨɜ , ɤɚɪɬ) ɬɚɤɠɟɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹ 2 ɪɚɡɚɢɭɩɨɬɪɟɛ - ɥɹɟɬɫɹɜɡɧɚɱɟɧɢɢ , ɤɨɬɨɪɨɟɢɦɟɟɬɩɨɦɟɬɭ Informal: 1. The showdown c a m e a s b o t h I s r a e l a n d the Palestinians geared up for separate election campaigns. 2.« I t i s a b i t o f a showdown ,» said Capt. John Agnello, public affairs officer for Task Force 4-64 … («Washington Post»). ȼɝɚɡɟɬɟ «Los Ange le s Tim es» ɧɚɦɢɛɵɥɨ ɧɚɣɞɟɧɨ 1 0 1 ɫɥɨɜɨɫɩɨɦɟɬɨɣ I n f o r m a l . ɇɚɩɪɢɦɟɪ ,buddy – ɧɟɮɨɪɦɚɥɶɧɨɟɫɥɨɜɨ , ɤɨɬɨɪɨɟɢɦɟɟɬɡɧɚɱɟɧɢɟ «ɞɪɭɝ »ɢɦɟɧɧɨɜ ɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɨɦɜɚɪɢɚɧɬɟɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵ - ɤɚ. ȼɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɦɦɚɬɟɪɢɚɥɟɷɬɚɥɟɤɫɟɦɚ ɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹ 5 ɪɚɡ, ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɜɫɥɟɞɭɸɳɢɯ ɤɨɧɬɟɤɫɬɚɯ : 1. The boyhood buddies grew up a few b l o c k s a p a r t i n w e s t O r a n g e b u t w e n t t o different elementary and middle schools. 2. He remembered taking plenty of razzing from his army buddies when he tried to defend his sister’s politics («Los Angeles Times»). Ɉɞɧɚɤɨɟɫɥɢɤɨɥɢɱɟɫɬɜɨɫɥɨɜɫɩɨɦɟɬɨɣ Informal ɜɫɬɨɥɢɱɧɵɯɝɚɡɟɬɚɯɫɨɩɨɫɬɚɜɢɬɶ ɫɤɨɥɢɱɟɫɬɜɨɦɬɚɤɢɯɠɟɫɥɨɜɜɝɚɡɟɬɚɯ , ɢɡɞɚɜɚɟɦɵɯɜɅɢɜɟɪɩɭɥɟɢɅɨɫȺɧɞɠɟɥɟɫɟ , ɬɨ ɫɥɟɞɭɟɬɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɜɝɚɡɟɬɚɯɷɬɢɯɝɨɪɨ - ɞɨɜɬɚɤɢɟɥɟɤɫɟɦɵɜɫɬɪɟɱɚɸɬɫɹɱɚɳɟ , ɱɟɦ ɜɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɤɟɫɬɨɥɢɰ . Ɇɨɠɧɨɩɪɟɞɩɨɥɨ - ɠɢɬɶ , ɱɬɨɷɬɨɫɜɹɡɚɧɨɫɦɟɫɬɨɦɢɡɞɚɧɢɹɝɚ - ɡɟɬ, ɬ. ɟ. ɫɨɫɬɚɬɭɫɨɦɝɨɪɨɞɚ . ɋɨɨɬɜɟɬɫɬɜɟɧ - ɧɨ, ɦɨɠɧɨɭɬɜɟɪɠɞɚɬɶ , ɱɬɨɫɬɚɬɭɫɝɨɪɨɞɚ ɜɥɢɹɟɬɧɚɫɨɫɬɨɹɧɢɟɹɡɵɤɚ . əɡɵɤ , ɮɭɧɤɰɢ - ɨɧɢɪɭɸɳɢɣɜɫɬɨɥɢɰɟ , ɦɟɧɶɲɟɩɨɞɜɟɪɝɚɟɬ - ɫɹɢɡɦɟɧɟɧɢɸɢɩɪɨɧɢɤɧɨɜɟɧɢɸɜɧɟɝɨɨɛɢ - ɯɨɞɧɨɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣ ɥɟɤɫɢɤɢ , ɱɟɦ ɹɡɵɤ ɨɛɵɱɧɨɝɨɝɨɪɨɞɚ , ɧɟɫɦɨɬɪɹɧɚɛɨɥɶɲɨɟ ɤɨɥɢɱɟɫɬɜɨɥɸɞɟɣ , ɤɨɬɨɪɵɟɩɪɢɛɵɜɚɸɬɜ ɫɬɨɥɢɰɭɫɨɫɜɨɢɦɹɡɵɤɨɦ . ɉɪɢɟɡɠɚɸɳɢɟɜ ɝɥɚɜɧɵɟɝɨɪɨɞɚɥɸɞɢɧɟɫɬɨɥɶɤɨɩɪɢɜɧɨ - ɫɹɬɫɜɨɢɢɡɦɟɧɟɧɢɹɜɹɡɵɤɝɨɪɨɞɚ , ɫɤɨɥɶɤɨ ©ɜɩɢɬɵɜɚɸɬ » ɟɝɨɜɫɟɛɹɫɨɜɫɟɦɢɨɫɨɛɟɧ - ɧɨɫɬɹɦɢ . ɑɬɨɤɚɫɚɟɬɫɹɥɟɤɫɢɤɢ , ɨɬɦɟɱɟɧɧɨɣɩɨ - ɦɟɬɨɣ Slang, ɬɨɡɞɟɫɶɩɨɥɭɱɟɧɵɫɥɟɞɭɸɳɢɟɞɚɧɧɵɟ : ɜɪɟɝɢɨɧɚɥɶɧɵɯɝɚɡɟɬɚɯɫɥɨɜɚɫ ɬɚɤɨɣɩɨɦɟɬɨɣɜɫɬɪɟɱɚɸɬɫɹɱɚɳɟ , ɱɟɦɜ ɝɚɡɟɬɚɯɫɬɨɥɢɰ . ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɫɥɨɜɨgeek (ɝɥɭɩɵɣɱɟɥɨɜɟɤ ), ɜɫɬɪɟɱɚɸɳɟɟɫɹɬɨɥɶɤɨɜɥɨɧ - ɞɨɧɫɤɨɣɝɚɡɟɬɟ , ɭɩɨɬɪɟɛɥɹɟɬɫɹɜɫɥɟɞɭɸɳɟɦ ɤɨɧɬɟɤɫɬɟ : I have never considered myself a geek , bu t … ȼɫɥɨɜɚɪɟ « C o l l i n s » ɜɫɟɡɧɚɱɟ - ɧɢɹɷɬɨɝɨɫɥɨɜɚɩɨɦɟɱɟɧɵɩɨɦɟɬɨɣ Slang. ɋɥɨɜɨscoop ɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɞɜɚɠɞɵ : 1. MEERA SYAL tre ate d he rse lf to a large scoop o f Hɞage n-Dazs in the BBC Two dram a The Secretary Who Stole ȳ4 Million. 2. «This is certainly not a scoop and the sa m e th i n g m us t g o o n i n a l l Fr an c e ’ s 22 university hospitals» («The Times»). ȼɞɚɧɧɵɯɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɹɯɷɬɨɫɥɨɜɨɭɩɨɬ - ɪɟɛɥɹɟɬɫɹɜɡɧɚɱɟɧɢɢ ©ɫɟɧɫɚɰɢɨɧɧɚɹɧɨ - ɜɨɫɬɶ », ɢɦɟɸɳɟɦɩɨɦɟɬɭ Slang. ȼɝɚɡɟɬɟɅɢɜɟɪɩɭɥɹɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɮɪɚɡɚ a kick in the teeth (ɭɧɢɡɢɬɟɥɶɧɵɣɨɬɩɨɪ ), ɤɨɬɨɪɚɹɢɦɟɟɬɩɨɦɟɬɭ Slang ɜɫɥɨɜɚɪɟ «Collins» ɢɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɜɫɥɟɞɭɸɳɟɦɤɨɧ - ɬɟɤɫɬɟ : MPs and councilors said the allocations would be a kick in the teeth for the region, which was refused ȳ170m of public cash for the Merseytram scheme in November, … («Liverpool Echo&Post»). ȼɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɨɣɫɬɨɥɢɱɧɨɣɝɚɡɟɬɟɬɚɤ - ɠɟɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɫɥɟɧɝ : 1. Without Hutchence to ignite with his Aussie mates in the studio, those qualities are missing – because of a hastily recorded session, m a y b e , b u t m o s t l y b e c a u s e o f a l a c k o f chemistry between grizzled rock veterans and an unproven reality-show pinup (ɱɟɥɨɜɟɤ , ɫɧɹɜɲɢɣɫɹɞɥɹɷɪɨɬɢɱɟɫɤɨɣɮɨɬɨɝɪɚɮɢɢ ). 2 . S l at e m e d i a c ri t i c J a c k Sh a f e r i s a m o n g those who have raised questions, writing: «Would a Times reporter extend similar assistance to an 18-year-old female prostitute? An 18-year-old fence (ɩɪɨɞɚɜɟɰɤɪɚɞɟɧɧɨɝɨ )? A seller of illegal guns? No way. ... («Washington Post»). ȼɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɢ «He remembered taking plenty of razzing from his army buddies when he tried to defend his sister»s politics» ɭɩɨɬ -185ɪɟɛɥɹɟɬɫɹɫɥɨɜɨ razzing ( ɨɬɝɥɚɝɨɥɚ to raz) («Los Angeles Times»). ȼɫɟɡɧɚɱɟɧɢɹɷɬɨɝɨ ɫɥɨɜɚɨɬɦɟɱɟɧɵɤɚɤ U S S l a n g ɢɢɦɟɸɬɡɧɚ - ɱɟɧɢɹɧɚɫɦɟɯɚɬɶɫɹ , ɜɵɫɦɟɢɜɚɬɶ . ȼɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɦɦɚɬɟɪɢɚɥɟɛɵɥɨɧɚɣɞɟ - ɧɨɨɱɟɧɶɦɚɥɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɣɫɥɨɜɫɩɨɦɟ - ɬɨɣ Dialect. ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɜɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɢ «The witness said that he told the accused: «You’ve shot the wean » («The Times») ɫɥɨɜɨwean ɜ ɡɧɚɱɟɧɢɢ «ɪɟɛɟɧɨɤ» ɨɬɦɟɱɟɧɨɤɚɤɲɨɬɥɚɧɞ - ɫɤɢɣɢɥɢɫɟɜɟɪɨɚɧɝɥɢɣɫɤɢɣɞɢɚɥɟɤɬ . ȿɳɟ ɦɟɧɶɲɟ ɥɟɤɫɟɦ ɫ ɩɨɦɟɬɨɣ Disparaging ( ɭɧɢɡɢɬɟɥɶɧɨɟ ). ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɫɥɨɜɨlowbrow ɤɚɤɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɚɥɸɞɟɣɫɧɟ - ɢɧɬɟɥɥɟɤɬɭɚɥɶɧɵɦɜɤɭɫɨɦ : It didn’t help that the pictures’ success in Europe had been largely populist and that they achieved their huge grosses here mainly in the «animal houses,» where male adolescents went to get off on lowbrow action fare («Los Angeles Times»). Ɇɚɥɨɟ ɤɨɥɢɱɟɫɬɜɨ ɨɫɤɨɪɛɢɬɟɥɶɧɵɯ ɫɥɨɜɨɛɴɹɫɧɹɟɬɫɹɬɟɦ , ɱɬɨɨɧɢɧɟɦɨɝɭɬɫɜɨ - ɛɨɞɧɨɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɬɶɫɹɜɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯ ɦɚɬɟɪɢɚɥɚɯ , ɧɟɡɚɜɢɫɢɦɨɨɬɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨ - ɝɨɯɚɪɚɤɬɟɪɚɫɬɚɬɶɢ . Ⱥɜɬɨɪɨɫɨɡɧɚɟɬɫɦɵɫ - ɥɨɜɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɬɚɤɢɯɫɥɨɜ , ɩɨɷɬɨɦɭ , ɤɚɤ ɩɪɚɜɢɥɨ , ɬɚɤɢɟɫɥɨɜɚɦɨɝɭɬɜɫɬɪɟɱɚɬɶɫɹɩɪɢ ɩɟɪɟɞɚɱɟɩɪɹɦɨɣɪɟɱɢ . ɇɚɪɹɞɭɫɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɚɦɢ , ɩɪɢɫɭɳɢ - ɦɢɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɪɟɱɢ , ɜɢɡɭɱɚɟɦɨɦɦɚɬɟɪɢ - ɚɥɟɦɵɨɛɧɚɪɭɠɢɥɢɷɥɟɦɟɧɬɵɤɧɢɠɧɨɣ ɪɟɱɢ , ɤɨɬɨɪɵɟɩɨɫɪɚɜɧɟɧɢɸɫɜɵɲɟɧɚɡɜɚɧ - ɧɵɦɢɜɫɬɪɟɱɚɸɬɫɹɜɦɚɥɨɦɤɨɥɢɱɟɫɬɜɟ . Ɍɚɤ, ɜɛɪɢɬɚɧɫɤɨɦɦɚɬɟɪɢɚɥɟɧɚɦɜɫɬɪɟɬɢ - ɥɢɫɶɫɥɨɜɚɫɩɨɦɟɬɨɣ Literary ( ɥɢɬɟɪɚɬɭɪ - ɧɨɟ):laud ,woe,yesteryear ɢɨɞɧɨɫɥɨɜɨɫ ɩɨɦɟɬɨɣ Formal ( ɮɨɪɦɚɥɶɧɨɟ ):mete out , ɜ ɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɨɦɦɚɬɟɪɢɚɥɟ : Literary – foe, ire, slain, incumbent . ȼɢɫɫɥɟɞɭɟɦɵɯɝɚɡɟɬɚɯɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɦɚɥɨ ɫɥɨɜ , ɨɬɦɟɱɟɧɧɵɯɤɚɤ Old-fashioned ( ɭɫɬɚ - ɪɟɜɲɢɟ ). ɋɨɝɥɚɫɧɨȺ . Ⱥ. ɉɨɥɢɤɚɪɩɨɜɭ , ɨɧɢ ɹɜɥɹɸɬɫɹɩɪɢɡɧɚɤɚɦɢɤɧɢɠɧɨɣɪɟɱɢ : «ɭɫɬɚɪɟɥɨɫɬɶɱɚɳɟɜɫɟɝɨɤɨɪɪɟɥɢɪɭɟɬɫɜɵɫɨ - ɤɢɦɫɬɢɥɟɦɢɫɩɟɰɢɚɥɶɧɵɦɢɨɛɥɚɫɬɹɦɢɨɛ - ɳɟɧɢɹ »9.ɇɚɲɟɜɧɢɦɚɧɢɟɬɚɤɠɟɩɪɢɜɥɟɤɪɹɞɫɥɨɜ ɫɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɦɢɩɨɦɟɬɚɦɢ . ɉɨɦɢɦɨɫɥɨɜ ɫɩɨɦɟɬɨɣ F re n c h ɜɛɪɢɬɚɧɫɤɢɯɝɚɡɟɬɚɯ : femme, oeuvre ,en-suite, joi de vivre ɢɩɪ ., ɧɚɛɥɸɞɚɸɬɫɹ ɫɥɨɜɚ ɫ ɩɨɦɟɬɨɣ U.S. or Canadian: internship, mobsters, rehab, upgrade, a local diner, sidewalk, sideline, cheerleader ɢ ɞɪ. ȼɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɝɚɡɟɬɚɯ , ɜɫɜɨɸɨɱɟɪɟɞɶ , ɜɫɬɪɟɱɚɥɢɫɶɫɥɨɜɚɫɩɨɦɟɬɚɦɢ British ɢɥɢ Scot and northern England: hulk, laird ɢɞɪ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɜɚɧɝɥɢɣɫɤɨɦɹɡɵɤɟ , ɤɚɤɢɜɞɪɭɝɢɯɹɡɵɤɚɯ , ɩɪɨɢɫɯɨɞɹɬɩɨɫɬɨ - ɹɧɧɵɟɢɡɦɟɧɟɧɢɹ , ɤɨɬɨɪɵɟɧɚɢɛɨɥɟɟɡɚɦɟɬ - ɧɵɜɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɤɟ . ɗɬɨɯɨɪɨɲɨɫɨɝɥɚɫɭ - ɟɬɫɹɫɦɧɟɧɢɟɦȺ . Ⱦ. ɒɜɟɣɰɟɪɚ : «ɝɚɡɟɬɧɨ - ɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɱɟɫɤɢɣɠɚɧɪɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɨɩɟ - ɪɟɠɚɟɬɢɞɢɨɥɟɤɬɫɪɟɞɧɟɝɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɧɨɝɨ ɱɟɥɨɜɟɤɚ »10. ɋɨɞɧɨɣɫɬɨɪɨɧɵ , ɤɚɤɜɢɞɧɨ ɢɡɚɧɚɥɢɡɚɫɩɥɨɲɧɨɣɜɵɛɨɪɤɢɢɡɛɪɢɬɚɧ - ɫɤɢɯɢɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɝɚɡɟɬ , ɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɩɨ - ɩɨɥɧɟɧɢɟɫɥɨɜɚɪɧɨɝɨɫɨɫɬɚɜɚɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨ ɹɡɵɤɚɜɨɫɧɨɜɧɨɦɡɚɫɱɟɬɥɟɤɫɢɤɢɩɪɟɢɦɭ - ɳɟɫɬɜɟɧɧɨɫɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɨɣ ɦɚɪɤɢɪɨɜɚɧɧɨɫɬɶɸ . ɋɞɪɭɝɨɣɫɬɨɪɨɧɵ , ɭɱɢɬɵɜɚɹɩɨɥɭɱɟɧɧɵɟɪɟɡɭɥɶɬɚɬɵ , ɦɵɦɨ - ɠɟɦɫɞɟɥɚɬɶɜɵɜɨɞɨɬɨɦ , ɱɬɨɜɧɚɫɬɨɹɳɟɟ ɜɪɟɦɹɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɫɛɥɢɠɟɧɢɟɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣ ɪɟɱɢɢɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɤɢ , ɬ. ɟ. ɢɞɟɬɩɪɨɰɟɫɫ ɭɩɪɨɳɟɧɢɹɧɨɪɦɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɝɨɹɡɵɤɚ . ɗɬɨɦɭɩɪɨɰɟɫɫɭɜɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɣɫɬɟɩɟɧɢ ɫɩɨɫɨɛɫɬɜɭɸɬɫɪɟɞɫɬɜɚɦɚɫɫɨɜɨɣɢɧɮɨɪɦɚ - ɰɢɢ. Ɉɞɧɚɤɨɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɱɚ - ɫɬɨɬɧɨɫɬɶɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɥɟɤɫɢɤɢɫɪɚɡɝɨ - ɜɨɪɧɵɦɢɩɨɦɟɬɚɦɢɜɞɜɭɯɜɚɪɢɚɧɬɚɯɚɧɝ - ɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɧɟɨɞɢɧɚɤɨɜɚ , ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɟɧ - ɧɨ, ɦɨɠɧɨɭɬɜɟɪɠɞɚɬɶ , ɱɬɨɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɣ ɹɡɵɤɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɨɝɨɜɚɪɢɚɧɬɚɩɨɩɨɥɧɹɟɬɫɹ ɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɥɟɤɫɢɤɨɣɜɛɨɥɶɲɟɦɨɛɴɟɦɟ , ɱɟɦɜɛɪɢɬɚɧɫɤɨɦɜɚɪɢɚɧɬɟ . ɇɚɲɟɢɫɫɥɟɞɨ - ɜɚɧɢɟɩɨɞɬɜɟɪɠɞɚɟɬɦɧɟɧɢɟɆ . Ɇ. Ɇɚɤɨɜ - ɫɤɨɝɨ11ɨɬɨɦ , ɱɬɨɥɟɤɫɢɤɚɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɛɪɢɬɚɧɫɤɨɝɨɜɚɪɢɚɧɬɚɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ ɨɬɥɢɱɚɟɬɫɹɛɨɥɶɲɢɦɤɨɧɫɟɪɜɚɬɢɡɦɨɦ , ɱɟɦ ɥɟɤɫɢɤɚɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɨɝɨɜɚɪɢɚɧɬɚ , ɨɧɚɦɟɞ - ɥɟɧɧɟɟɩɨɞɞɚɟɬɫɹɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɵɦɢɡɦɟɧɟɧɢ - ɹɦ. Ɍɚɦ, ɝɞɟɜɛɪɢɬɚɧɫɤɨɦɹɡɵɤɟɧɚɛɥɸɞɚ - ɟɬɫɹɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɢɧɟɣɬɪɚɥɶɧɚɹɨɛɳɟɚɧɝ -ɂɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɬɟɤɫɬɨɜɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɵɯɝɨɪɨɞɨɜɫɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɧɚɥɢɱɢɹɜɧɢɯ ...186ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɥɢɣɫɤɚɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɚɹɟɞɢɧɢɰɚ , ɟɟɚɦɟɪɢɤɚɧ - ɫɤɢɦɚɧɚɥɨɝɨɦɜɨɦɧɨɝɢɯɫɥɭɱɚɹɯɹɜɥɹɟɬɫɹ ɫɨɤɪɚɳɟɧɧɵɣɜɚɪɢɚɧɬ , ɨɬɧɨɫɹɳɢɣɫɹɤɫɮɟ - ɪɟɭɫɬɧɨɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɪɟɱɢ . Ɋɟɱɶɚɦɟɪɢɤɚɧ - ɫɤɢɯɋɆɂɛɨɥɟɟɪɚɫɤɨɜɚɧɧɚ , ɩɪɢɛɥɢɠɟɧɚɤ ɪɚɡɝɨɜɨɪɧɨɣɪɟɱɢ , ɨɧɚɛɨɥɶɲɟɧɚɩɪɚɜɥɟɧɚɧɚɪɟɚɥɢɡɚɰɢɸɮɭɧɤɰɢɢɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɹ12. Ʉɪɨɦɟɬɨɝɨ , ɫɥɟɞɭɟɬɫɤɚɡɚɬɶ , ɱɬɨɢɞɟɬ «ɩɪɨɰɟɫɫ ɫɛɥɢɠɟɧɢɹɞɜɭɯɜɚɪɢɚɧɬɨɜɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵ - ɤɚɜɨɛɥɚɫɬɢɥɟɤɫɢɤɢ »13, ɬ. ɤ. ɜɛɪɢɬɚɧɫɤɨɦ ɩɭɛɥɢɰɢɫɬɢɱɟɫɤɨɦɦɚɬɟɪɢɚɥɟɧɚɦɜɫɬɪɟɱɚ - ɥɢɫɶɫɥɨɜɚ , ɩɨɦɟɱɟɧɧɵɟɤɚɤɚɦɟɪɢɤɚɧɢɡɦɵ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɒɜɟɣɰɟɪȺ . Ⱦ. ɅɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɣɚɧɝɥɢɣɫɤɢɣɹɡɵɤɜɋɒȺɢȺɧɝɥɢɢ . Ɇ.: ȿɞɢɬɨɪɢɚɥɍɊɋɋ , 2003. ɋ. 25. 2ɗɥɟɤɬɪɨɧɧɚɹɜɟɪɫɢɹɫɥɨɜɚɪɹ «Collins English Dictionary and Thesaurus». World Perfect – 1992– 1993, Harper Collins Publisher 1992 3 http://www.peevish.co.uk 4 http://www.urbandictionary.com 5 http://www.ocf.berkeley.edu 6 http://www.slangsite.com 7ɗɥɟɤɬɪɨɧɧɚɹɜɟɪɫɢɹɫɥɨɜɚɪɹ «Collins English Dictionary and Thesaurus». World Perfect – 1992– 1993, Harper Collins Publisher 1992 8ɄɨɡɥɨɜɊ . ɂ.ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɵɟɷɪɝɨɭɪɛɨɧɢɦɵɜɝɨɪɨɞɫɤɨɣɬɨɩɨɧɢɦɢɱɟɫɤɨɣɫɢɫɬɟɦɟ // ɂɡɜɟɫɬɢɹ ɍɪɚɥɶɫɤɨɝɨȽɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ʋ20. 2001. ɋ. 67. 9ɉɨɥɢɤɚɪɩɨɜȺ . Ⱥ. Ʉɭɪɢɥɨɜȼ . ə.ɋɬɢɥɢɫɬɢɤɚ , ɫɟɦɚɧɬɢɤɚ , ɝɪɚɦɦɚɬɢɤɚ : ɨɩɵɬɚɧɚɥɢɡɚɫɢɫɬɟɦɧɵɯ ɜɡɚɢɦɨɫɜɹɡɟɣ (ɩɨɞɚɧɧɵɦɬɨɥɤɨɜɵɯɫɥɨɜɚɪɟɣ ). 2001. http://www.philol.msu.ru ɋ. 3. 10ɒɜɟɣɰɟɪȺ . Ⱦ.ɅɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɣɚɧɝɥɢɣɫɤɢɣɹɡɵɤɜɋɒȺɢȺɧɝɥɢɢ . Ɇ.: ȿɞɢɬɨɪɢɚɥɍɊɋɋ , 2003. ɋ. 125. 11ɆɚɤɨɜɫɤɢɣɆ . Ɇ.Ⱥɧɝɥɢɣɫɤɚɹɞɢɚɥɟɤɬɨɥɨɝɢɹ : ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɵɟɚɧɝɥɢɣɫɤɢɟɬɟɪɪɢɬɨɪɢɚɥɶɧɵɟ ɞɢɚɥɟɤɬɵȼɟɥɢɤɨɛɪɢɬɚɧɢɢ : ɍɱɟɛɧɨɟɩɨɫɨɛɢɟ . Ɇ.: ɄɨɦɄɧɢɝɚ , 2005. 184 ɫ. 12əɡɵɤɋɆɂɤɚɤɨɛɴɟɤɬɦɟɠɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚɪɧɨɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ : ɍɱɟɛɧɨɟɩɨɫɨɛɢɟ / Ɉɬɜ. ɪɟɞ. Ɇɇ . ȼɨɥɨɞɢɧɚ . Ɇ.: ɂɡɞɜɨɆȽɍ . 340 ɫ. 13ɒɜɟɣɰɟɪȺ . Ⱦ.ɅɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɣɚɧɝɥɢɣɫɤɢɣɹɡɵɤɜɋɒȺɢȺɧɝɥɢɢ . Ɇ.: ȿɞɢɬɨɪɢɚɥɍɊɋɋ , 2003. ɋ. 132. ȿ. Ȼ. ɉɨɧɢɡɨɜɚ ɉȿɊȿɀɂȼȺɇɂȿɄȺɄɋȿɆȺɇɌɂɑȿɋɄȺəɄɈɇɋɌȺɇɌȺ ȼɇɍɌɊȿɇɇȿȽɈ ɆɂɊȺɑȿɅɈȼȿɄȺ ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɧɟɦɟɰɤɨɝɨɹɡɵɤɚ ) Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɧɟɦɟɰɤɨɣɮɢɥɨɥɨɝɢɢ ɂɪɤɭɬɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɘ . Ɇ. Ɇɚɥɢɧɨɜɢɱ ɋɬɚɬɶɹɩɨɫɜɹɳɟɧɚɨɞɧɨɣɢɡɚɤɬɭɚɥɶɧɵɯɩɪɨɛɥɟɦɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢ – ɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɸ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɤɨɧɫɬɚɧɬɜɧɭɬɪɟɧɧɟɝɨɦɢɪɚɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɨɛɨɫɧɨɜɵɜɚɟɬɫɹɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɣɫɬɚɬɭɫ ɤɚɬɟɝɨɪɢɢɩɟɪɟɠɢɜɚɧɢɹɤɚɤɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɤɨɧɫɬɚɧɬɵ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɟɟɦɟɫɬɨɫɪɟɞɢɞɪɭɝɢɯɫɨ - ɩɪɹɠɟɧɧɵɯɷɝɨɰɟɧɬɪɢɱɟɫɤɢɯɤɚɬɟɝɨɪɢɣɜɧɟɦɟɰɤɨɦɹɡɵɤɟ , ɨɛɪɚɡɭɸɳɢɯɫɟɦɢɨɫɮɟɪɭɜɧɭɬɪɟɧɧɟ - ɝɨɦɢɪɚɱɟɥɨɜɟɤɚ .

In this week's Scrubbing Up , a new study of the English language of cities has been published.

82bd2e99-1295-4310-929a-c9c544a43321

Чан Тхи Нау

Лингвокультурологический потенциал константы «береза» в курсе русского языка для вьетнамских студентов

Предпринята попытка раскрытия культурологических предпосылок формирования константы русской культуры «береза» с целью создания культуроориентированной методики обучения русскому языку вьетнамских студентов.

175эксплицируемые скрытые смыслы могут быть интерпретированы путем непосредст - венного лингвистического анализа вербальной последовательности и привлече - ния экстралингвистической информации практического характера , в то время как идиомы типа NP ( Hobson’s choice, Murphy’s law), связанные с прецедентной ситуацией , зачастую требуют дополнительной экспли -кации значения . Интенциональный тавто - логический смысл требует знания исход - ной прецедентной ситуации . Случаи трансформации и соположения идиом на основе семантического сходства служат способом реализации авторской иронии , людической интенции и интеллектуально - информативной интенции с доминировани - ем последней . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Борисова Е. Г., Мартемьянов . Ю. С. и др. Предисловие // Имплицитность в языке и речи / Отв. ред. Е. Г. Борисова , Ю. С. Мартемьянов . М.: Языки русской культуры , 1999. 2. Масленникова А. А. Скрытые смыслы и их лингвистическая интерпретация : Дис. … д-ра филол . наук . СПб ., 1999. 3. Смирнова Г. С. Варианты англоязычных прецедентных высказываний : особенности текстопорож - дения и текстовосприятия : Автореф . дис. … канд . филол . наук . СПб ., 2004. 4. Jack A . Red Herrings and White Elephants. London: Metro Publishing Ltd, 2007. 5. Wikipedia. [ Электронный ресурс ]. URL: http: // en.wikipedia.org/wiki/Moore's_law ( дата обращения : 02.03.2011) REFERENCES 1. Borisova E. G., Martem'janov. Ju. S. i dr. Predislovie // Implicitnost' v jazyke i rechi / Otv. red. E. G. Borisova, Ju. S. Martem'janov. M.: Jazyki russkoj kul'tury, 1999. 2. Maslennikova A. A. Skrytye smysly i ih lingvisticheskaja interpretacija: Dis. … d-ra filol. nauk. SPb., 1999. 3. Smirnova G. S. Varianty anglojazychnyh precedentnyh vyskazyvanij: osobennosti tekstoporozhdenija i tekstovosprijatija: Avtoref. dis. … kand. filol. nauk. SPb., 2004. 4. Jack A . Red Herrings and White Elephants. London: Metro Publishing Ltd, 2007. 5. Wikipedia. [Elektronnyj resurs]. URL: http: // en.wikipedia.org/wiki/Moore's_law (data obraschenija: 02.03.2011) Чан Тхи Нау ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ КОНСТАНТЫ «БЕРЕЗА » В КУРСЕ РУССКОГО ЯЗЫКА ДЛЯ ВЬЕТНАМСКИХ СТУДЕНТОВ Предпринята попытка раскрытия культурологических предпосылок формирования константы русской культуры «береза » с целью создания культуроориентированной мето - дики обучения русскому языку вьетнамских студентов . Ключевые слова : лингвокультурология , лингвокультурологический подход к обуче - нию РКИ , лингвокультурологическая компетенция , константа русской культуры . 176Tran Thi Nau LINGUOCULTURAL POTENTIAL OF THE CONSTANT «BIRCH» IN THE COURSE OF TEACHING RUSSIAN TO VIETNAMESE STUDENTS An attempt has been made to disclose the cultorological preconditions of the constant «Birch» formation for the purpose of creating a culture-oriented method of teaching Russian to Vietnam-ese students. Keywords: Linguoculturology, linguocultural method of teaching Russian as a foreign language, linguocultural competence, constant of Russian culture. В современных методических исследо - ваниях подчеркивается мысль о том, что одной из составляющих успешного овла - дения иностранным языком является знание культуры изучаемого языка . Как известно , базовые понятия национальной культуры находят воплощение в символах , образах , концептах , а также в константах культуры , адекватное восприятие которых представителями другой культуры очень затруднено и требует большой исследова - тельской и методической подготовки . Теоретической базой лингвокультуроло - гического подхода к обучению РКИ стали основные положения когнитивной лингвис - тики и лингвокультурологии , представлен - ные в трудах Н. Ф. Алефиренко , А. Вежбицкой , Е. М. Верещагина , В. Г. Костома - рова , Д. С. Лихачева , А. Д. Шмелева , Ю. С. Степанова , А. И. Тернина , С. Х. Ляпина , Г. М. Васильевой , В. И. Карасика , С. Г. Воркачева , Н. Л. Мишатиной и других ученых . Важной единицей лингвокультурологи - ческих исследований является константа русской культуры , под которой Ю. С. Степанов понимает концепты , которые суще - ствуют в культуре постоянно или, по край - ней мере , очень долгое время [6, с. 84]. По мнению исследователей , при обуче - нии русскому языку с позиции лингвокуль - турологического подхода следует в первую очередь включать в содержание обучения национальные русские реалии , концепты и константы , которые находят специфиче -ское отражение в языке . Это явления двух типов . Во-первых , это такие концепты и языковые единицы , их выражающие , кото - рые отсутствуют в другой культуре и в другом языке . Такие концепты образуют лакуны , зияние в концептосферах других культур и в другом языке . Во-вторых , это такие концепты , которые имеют аналоги в какой -либо другой культуре , но языковые единицы , их выражающие , отличаются фоновой неполноэквивалентностью . Это так называемые ключевые слова русского языка [5, с. 28–29]. В современной лингводидактике концепт рассматривается как культурологиче - ская сущность , представляющая собой самую общую , максимально абстрагированную , конкретно репрезентируемую в языковом сознании , подвергшуюся когнитивной обработке вербализованную единицу , в сово - купности всех валентных связей отражаю - щую единицу наивной картины мира и отмеченную национально -культурной марки - рованностью [2, с. 85]. Константа русской культуры «береза », рассматриваемая в данной работе , имеет огромный лингвокультурологический потенциал , актуальный в рамках культроори - ентированного подхода к обучению РКИ . Прежде всего , следует отметить , что понятие «береза » существует в различных культурах мира и характеризуется много - образной символикой : ось мира , власть , жизнь , смерть , любовь , супружество , веселье , грусть , семья , девственность , не177винность , начало , наказания , забота , очищение , баня и другие [3]. Для постижения значимости этой константы в современной русской культуре необходимо учитывать историко -культур - ные предпосылки его формирования . Так, образ березы занимает значительное место в народных традициях и праздниках . По данным различных источников этнографи - ческого характера , для всех славянских народов береза являлась символом света , сияния , чистоты , женственности , а главная славянская богиня Берегиня (мать всех духов и земных богатств ) почиталась в образе священного белого дерева , березы . По данным этимологических словарей , в давние времена год начинался не елкой , а березой . Название первого месяца года было березовый . «Березовый » новый год существовал до середины ХIV в., когда нача - ло года было перенесено на сентябрь , на время сбора урожая . Береза — участница многих народных обрядов , связанных с плодородием и проводимых в конце весны — начале лета. Береза использовалась во многих народных праздниках (Троица , Семик , Иван -Купала и др.). Таким образом , береза с давних времен играла значительную обрядовую роль в жизни русского человека . Береза очень широко применялась в крестьянском быту , в том числе в русской народной медицине , для лечения различных болезней . Целебные свойства березы , в частности ее сока, известны давно . В народ - ной медицине давно и широко используют практически все части березы : почки , листья, кору , бересту , березовый сок. Однако особое значение в русской куль - туре имеет художественный , поэтический образ березы . В русском народном фольк - лоре и художественной литературе образ березы очень поэтичен . Он занимает значительное место в русских народных сказках, приметах , поговорках , загадках , а также устойчивых словосочетаниях , послови - цах и художественных произведениях . Часто используется образ березы в русских лирических песнях . Так, например , русская народная песня «Во поле береза стояла …» настолько популярна , что даже в «Русском ассоциативном словаре » под ред. Ю. Н. Караулова (РАС ) зафиксирована реакция «стояла », которая восходит к данному прецедентному тексту . В сборниках народных песен содержится немало песен о березе , например : «При долинушке бере - за», «Каркнул ворон на березе », «Эй, ухнем!» («Разовьем мы березу , разовьем мы кудрявую »), «У вас есть береза , а у нас есть дуб» и др. В различных словарях зафиксированы фразеологизмы и устойчивые словосочета - ния, включающие лексему «береза »: любить до самой березки (любить до самой смерти ); береза не угроза : где стоит , там и шумит ; пошел (услан ) березки считать ; накормить березовой кашей ; каковы березки , таковы отростки ; стройная как береза и др. Используется образ березы и в русских сказках («Дурак и береза »; «Береза и три сокола » и др.). Однако особое место принадлежит березе в русской поэзии . По наблюдению И. С. Куликовой , в русской художествен - ной картине мира частотность лексемы береза (береза , березка , березонька ) наиболее высока (она встречается в 103 поэтических текстах и 80 прозаических из проанализи - рованных 167). В лирике русских поэтов различных эпох береза употребляется наиболее часто Есениным (38) и Рубцовым (30) (в сравнении с частотой употребления в лирике других поэтов , таких как Пушкин (1), Некрасов (6), Фет (14), Блок (5), Ахма - това (1), Пастернак (1), Брюсов (5), Севе - рянин (3), Мандельштам (3), Цветаева (3), Заболоцкий (9) [4, с. 461]. По наблюдениям исследователей (см.: М. Н. Эпштейн . Природа , мир, тайник вселенной … Системы пейзажных образов в русской поэзии ; Н. В. Павлович . Словарь поэтических образов ), в русской поэти - 178ческой традиции образ березы часто используется в следующих мотивах : бере - за — плач , береза — женщина , береза — Россия . В русской поэзии береза имеет множество символических и метафорических значений , таких как молодость , ожидание , радость , тревога , женская нежность , хрупкость , верность , стойкость , лебедь белая , невеста , жена , девушка , солдат , и др. Поскольку образ березы включает в себя разнообразные компоненты , которые обусловлены различным факторами : социаль - но-историческими (быт, традиции , обычаи , исторические события ); культурно -этно - графическими (мифы , фольклор , обряды , поверья ); эстетическо -литературными (произведения литературы и других видов искусства ), она является сложным , многоас - пектным национальным концептом . Включение культурной константы «береза» в содержание обучения русскому языку вьетнамских студентов требует привлечения значительной фоновой информа - ции, так как береза отсутствует во вьетнам - ской природе . Аналогом образа березы во вьетнамской культуре считается образ бамбука ввиду первостепенной значимости бамбука в жизни и культуре вьетнамского народа . Во Вьетнаме выращивают бамбук как в промышленных , так и в эстетических целях. Поскольку бамбук является одним из основных символов Вьетнама , он весьма часто упоминается в легендах , сказках , летописях , художественных произведе - ниях , а также в различных пословицах и изречениях . По наблюдением многих вьетнамских ученых , в том числе Чинь Тхи Ким Нгок , во вьетнамском языке многие словосочета - ния и фразеологизмы включают слово «бамбук »: (cau tre ) бамбуковый мост , (dua tre) бамбуковые палочки (mang tre ), бамбу - ковые побеги , которые являются традици -онным продуктом и эмблемой вьетнамских пионеров ; бамбуковый суп (bun mang) и салат (nom mang) — традиционные блюда ; бамбуковая ручка (первоначально это словосочетание было псевдонимом известного писателя -юмориста , отсюда во вьетнам - ском современном фольклоре появилось название особого вида стихов (tho but tre — забавные стихи ) или стихи бамбуковой ручки . Известно выражение tre gia, mang moc (бамбук стареет , побеги растут ), свидетельствующее о непобедимости вьетнамского народа [7, с. 100]. Сопоставление лингвокультурологиче - ских особенностей культурных констант «береза » и «бамбук » позволило выделить определенные сходства и различия в их содержании . Сходства . Каждое из этих деревьев произрастает практически по всей террито - рии страны ; оба дерева являются символом родины , родной природы ; как береза , так и бамбук с древних времени широко исполь - зовались в быту ; оба дерева используются в обрядовой культуре ; «береза » и «бамбук» — популярные образы национальной литературы и искусства ; оба концепта часто связываются с образом женщины , девушки ; названия этих деревьев — самые популярные и частотные фитонимы в соот - ветствующих языках . Различия . Бамбук и береза практически не имеют внешнего сходства ; бамбук цветет, береза — нет; березовый сок использу - ется в народной медицине и в кулинарии , а бамбук в медицине не используется , в качестве пищи используются бамбуковые побеги ; бамбук является и популярным декоративным комнатным растением , береза же в комнатных условиях не растет ; бамбук — символ стойкости , а береза — символ хрупкости , гибкости . Таким образом , национально -специфи - ческий аспект содержания культурной константы «береза », включающий этнографи - ческую , бытовую и образно -художествен - 179ную сферы , является важной составля - ющей ее лингвокультурологического потенциала , который должен стать важней - шим критерием отбора культурологическо - го, лингвистического и текстового мате - риала с целью включения его в содержание обучения РКИ вьетнамских студентов . В рамках задач формирования лингво - культурологической компетенции , которая «представляет собой совокупность знаний , умений и личностных качеств , приобре - таемых в процессе освоения системы куль - турных ценностей , выраженной в языке и регулирующей коммуникативное поведе - ние носителей этого языка » [1, с. 19], лингвокультурологический потенциал константы «береза » приобретает особую актуальность и должен учитываться во всем объеме при обучении русскому на продви - нутом этапе . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Александровна А. Е. Лингвокультурологический аспект концептуальной области возраста и его учет в обучении русскому языку американских студентов : Автореф . дисс . … канд . пед. наук . СПб ., 2007. 2. Кобякова Т. И. Учебный лингвокультурологический словарь «Концепты духовности языковой картины мира » как основа формировании концептосферы учащихся на уроках русского языка : Дис. … канд . филол . наук . Уфа, 2006. 3. Копалинский В. Словарь символов / Пер. с пол. В. Н. Зорина . Калининград : ФГУИПП «Янтар . сказ.», 2002. 4. Куликова И. С. Мир русской природы в мире русской литературы . СПб ., 2006. 5. Cтепанов Ю. С. Константы : словарь русской культуры . 2-е изд., испр . и доп. М.: Акад . проект , 2001. 6. Чинь Тхи Ким Нгок . Русская национальная картина мира в сопоставлении с вьетнамской (на материале сопоставления образов животных и растений в русской и вьетнамской культурах ) // Русский язык за рубежом . 1999. № 4. C. 99–105. 7. Ларссон Ю. Использование системы концептов в обучении РКИ // Русский язык за рубежом . 2008. № 2. C. 25–32. REFERENCES 1. Aleksandrovna A. E. Lingvokul'turologicheskij aspekt konceptual'noj oblasti vozrasta i ego uchjot v obuchenii russkomu jazyku amerikanskih studentov: Avtoref. dis. … kand. ped. nauk. SPb., 2007. 2. Kobjakova T. I. Uchebnyj lingvokul'turologicheskij slovar' «Koncepty duhovnosti jazykovoj kartiny mira» kak osnova formirovanii konceptosfery uchaschihsja na urokah russkogo jazyka: Dis. … kand. filol. nauk. Ufa, 2006. 3. Kopalinskij V. Slovar' simvolov / Per. s pol. V. N. Zorina. Kalingrad: FGUIPP «Jantar. skaz.», 2002. 4. Kulikova I. S. Mir russkoj prirody v mire russkoj literatury. SPb., 2006. 5. Ctepanov Ju. S. Konstanty: slovar' russkoj kul'tury. 2-e izd., ispr. i dop. M.: Akad. proekt, 2001. 6. Chin' Thi Kim Ngok. Russkaja nacional'naja kartina mira v sopostavlenii s v'etnamskoj (na materiale sopostavlenija obrazov zhivotnyh i rastenij v russkoj i v'etnamskoj kul'turah) // Russkij jazyk za rubezhom. 1999. № 4. C. 99–105. 7. Larsson Ju. Ispol'zovanie sistemy konceptov v obuchenii RKI // Russkij jazyk za rubezhom. 2008. № 2. C. 25–32.

Скрытьые смыслы в языке и речи могут быть интерпретированы путем непосредст - венного анализа вербальной последовательности .

6da52d54-0bdf-4f8f-9d0a-cb1a80f048b6

Александрова А. Ю.

Проблемы обучения арабов русскому письму

В статье рассматриваются проблемы, возникающие в ходе обучения арабов русской графике и орфографии. Особо анализируются расхождения в фонетических закономерностях родного и изучаемого языков, которые влияют на процесс освоения арабами русского письма. Затрагивается также вопрос об ошибках арабов,...

ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ, ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ u ) - А.Ю.Александрова ПРОБЛЕМЫ ОБУЧЕНИЯ АРАБОВ РУССКОМУ ПИСЬМУ Работа представлена кафедрой русского языка для иностранных учащихся Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Научный руководитель - доктор филологических наук, доцент Е. Л. Бархударова В статье рассматриваются проблемы, возникающие в ходе обучения арабов русской графике и орфографии. Особо анализируются расхождения в фонетических закономерностях родного и изучаемого языков, которые влияют на процесс освоения арабами русского письма. Затрагивает­ ся также вопрос об ошибках арабов, связанных с влиянием латиницы. Ключевые слова: обучение письму, интерференция русского и арабского языков, «удвоен­ ные» согласные, латиница. The article deals with the problems of teaching Russian graphics and orthography to Arabs. The differences between the two languages, with regard to the laws of sound interchanges, are the subject for special analysis. The mistakes of Arabs that appear due to the influence of the Roman alphabet as a result of their knowledge of English or French are also examined by the author. Key words: training in writing, transfer of the Russian and Arabic languages, «reduplicated» consonants, Roman alphabet. Обучение письменной речи - неотъем­ лемая часть преподавания русского языка как иностранного. В ходе овладения рус­ ской графикой и орфографией различные контингенты учащихся сталкиваются с раз­ ными видами трудностей. Для арабов наи­ более важным является овладение графи­ ческими знаками, весьма отличными от арабской вязи, а также чтением и письмом слева направо (как известно, сами арабы пишут и читают справа налево). Нередко арабские учащиеся путают местами буквы, читая или помещая их при написании сло­ ва справа налево. Однако этим список труд­ ностей не исчерпывается. Первая группа трудностей обусловлена отсутствием в арабском языке прописных букв. Под влиянием графических навыков родного языка арабские учащиеся часто не пишут прописные буквы не только в рус­ ских именах собственных, но и в начале предложений. Вторая группа проблем связана с рас­ хождениями в соотношении «звук - буква» и «фонема - буква» в русском и арабском языках. В русском языке в зависимости от концепции выделяется 5 или 6 гласных и до 38 согласных фонем. Как известно, некото­ рые исследователи считают возможным выделение тридцать восьмой фонемы /у/ в 237 ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ, ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ таких словах, как бухгалтер, бухгалтерия (см., напр.: Касаткин Л. Л. Фонетика со­ временного русского литературного языка. М., 2003). При этом в русском алфавите имеется только 21 буква, обозначающая согласные, и, напротив, целых 10 букв, обозначающих гласные. Это значит, что в речи носителей русского языка функционирует почти в два раза больше согласных фонем, чем суще­ ствует букв для их обозначения, и пример­ но в 2 раза меньше гласных. Такая ситуа­ ция не является наиболее частой. Существу­ ет множество языков, в которых система письма точно или почти точно отражает их фонемный инвентарь. К числу таких язы­ ков относится арабский язык, где за редким исключением каждой фонеме соответству­ ет определенная буква. Расхождение в со­ отношении «звук - буква» между русским и арабским языками создает серьезные трудности для носителей арабского языка, изучающих русский язык. Тем не менее в пособиях по русской звучащей речи, адре­ сованных арабам, этой проблеме до сих пор уделялось не больше внимания, чем в дру­ гих национально ориентированных курсах. В силу интерферирующего влияния арабского письма, где действует принцип «What you see is what you get», арабы и на русском языке пишут так, как слышат - *спасопствуют (способствуют), *ищлачная (щелочная). С усвоением особенностей рус­ ской графики появляются гиперкорректные формы: *прекрощается (прекращается), *врочом (врачом). Необходимо разъяснить учащимся, что в русском языке нет прямо­ го соответствия между звуком и буквой, которое есть в арабском языке. Третья группа трудностей обусловлена особенностями обозначения арабских глас­ ных фонем на письме. Арабский алфавит состоит из 28 букв, причем все они обознача­ ют согласные фонемы. Три буквы из этих двадцати восьми используются также для обозначения долгих гласных фонем /и/, Л7, /а/. В арабском языке существуют и три крат­кие гласные фонемы, по тембру соответ­ ствующие долгим. Краткие гласные на письме обозначаются специальными диак­ ритическими знаками, которые называют­ ся «огласовками» и пишутся над или под основными буквами алфавита. Однако тек­ сты с огласовками создаются в основном в учебных целях: написание в них считается примером упрощенной орфографии {shallow orthography). Обычные тексты, кроме Кора­ на, не содержат огласовок. Орфография та­ ких текстов обозначается как deep orthography (неупрощенная орфография). В русском языке все фонемы так или иначе получают отражение на письме. От­ личительной закономерностью функциони­ рования русских гласных является то, что в безударном положении они подвергаются редукции, как правило, теряя при этом в длительности. Очевидно, арабы, изучаю­ щие русский язык, ассоциируют русские редуцированные гласные с краткими глас­ ными арабского языка и вследствие этого зачастую игнорируют их обозначение на письме. В результате возникают такие ва­ рианты написания, как *позвни (позвони), *пожалист (пожалуйста), *перзваню (пере­ звоню), *добра (доброе). Возможность не отражать на письме краткие гласные связана в арабском языке с тем, что за ними закреплены только грам­ матические значения. Поэтому, даже не бу­ дучи обозначены графически, краткие глас­ ные легко восстанавливаются из контекста. В русском языке ситуация иная: наличиеотсутствие гласных значимо, поэтому утра­ та на письме соответствующих букв может вести к утрате или затемнению смысла (ср. пары слов, различающихся лишь одним гласным: холст - холост, собрание - соби­ рание и т. п.). Между тем общий консонан­ тный характер обоих языков, редукция рус­ ских гласных, особенно усиливающаяся в безударных слогах, а также возможность звукового эллипсиса в русской устной раз­ говорной речи (ср.: навер[иъ\ универ[с'т']ет) способствуют тому, что у арабов создается 238 Проблемы обучения арабов русскому письму иллюзия «похожести» русских редуциро­ ванных и арабских кратких гласных. Необ­ ходимо объяснить учащимся, что в русском языке все гласные - и краткие, и долгие - обязательно обозначаются на письме. Четвертая группа трудностей связана с расхождениями в позиционных закономер­ ностях русского и арабского консонантиз­ ма. Как известно, в русском языке в опре­ деленных позициях происходит мена звон­ ких согласных на глухие и гЛухих на звон­ кие, однако на письме эта мена, за редким исключением, не отражается. В арабском языке возможна мена звонких согласных на глухие в абсолютном конце слова, а также мена глухих согласных на звонкие в интер­ вокальном положении. Однако здесь име­ ет место ситуация свободного варьирова­ ния: мена может происходить, а может и не происходить. На письме употребляется одна определенная буква. Казалось бы, последнее должно облег­ чить процесс усвоения арабами особеннос­ тей русского письма. Тем не менее учащие­ ся часто забывают, где какая буква упот­ ребляется. В результате у арабов возника­ ют написания типа: *кровенозный (крове­ носный), *значала (сначала), *статий (ста­ дий), *гибс (гипс). Отдельную группу проблем составляет обозначение на письме «удвоенных» соглас­ ных. Нередко арабы не пишут «удвоенные» согласные в русских словах, что зачастую приводит не только к орфографическим ошибкам, но и к разрушению смысла: ср. вводит - водит, длинна - длина, ссора - сора, ссудит - судит, поддержать - подержать. В арабском языке существует фоноло­ гически значимое противопоставление геминированных согласных негеминированным. Поэтому их написание всегда соответ­ ствует произношению: на месте удвоенных согласных всегда произносятся долгие зву­ ки, в два раза превосходящие краткие по длительности. В русском языке в отдельных случаях звуковые оболочки слов могут различать­ся благодаря противопоставлению долгих и кратких согласных: ср. спинной - спиной. Тем не менее, как указывает Л. А. Вербиц­ кая, «в фонологической системе русского языка... долгие и краткие согласные не про­ тивопоставлены. Именно поэтому возмож­ но упрощение согласных, в результате ко­ торого вместо двух произносится один со­ гласный» [1, с. 50]. Произношение долгих звуков на месте двух одинаковых согласных букв возможно в том случае, если последние находятся в начале слова перед гласным или в середине слова между гласными, а также перед согласными на стыке приставки и корня или предлога и знаменательного сло­ ва, например: [с:]ора, ка[с:]а, во[з:]вание, по[д:]верью. Позиции, в которых произно­ сятся долгие и краткие согласные, деталь­ но исследованы в книге Л. Л. Касаткина и М. Ч. Чой «Долгота/краткость согласного на месте сочетаний двух согласных букв в современном русском литературном язы­ ке». Авторы отмечают, что на стыке мор­ фем, особенно на стыке приставки и корня, сохранение долготы согласного более веро­ ятно, чем внутри морфем. Чаще сохраняют свою долготу сочетания взрывных соглас­ ных: подтвердить. Несколько реже долги­ ми звуками реализуются щелевые согласные в положении перед сонорными: бе[с:]рочный. Щелевые согласные, за которыми следуют взрывные, как правило, теряют свою дол­ готу: ра[с]каз [2, с. 136, 138]. Сохранение долготы согласного внут­ ри морфемы между гласными вероятнее все­ го в позиции после ударного гласного: клам[с:]овый. Тем не менее эту позицию нельзя назвать сильной по долготе-кратко­ сти согласных в русском языке, поскольку и здесь долгий звук произносится не всегда. Внутри морфемы в позициях рядом с дру­ гим согласным, на конце слова и между бе­ зударными гласными на месте сочетания двух одинаковых согласных букв могут произноситься только краткие звуки. В свя­ зи с этим возможно чередование долгих и кратких согласных: програм[м:]а - програ239 ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ, ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ .м[м]ный, кла[с:]овый - кла[с], дам[н:]ый - вымда[н\ый. Более того, в разговорной речи согласные могут утрачивать свою долготу в тех позициях, в которых орфоэпическая норма предписывает произношение долго­ го звука: каи[с]а. Широкая вариативность произношения геминированных согласных значительно осложняет для арабских учащихся изучение русской устной и письменной речи. Отсут­ ствие четкой системы противопоставления геминированных согласных негеминированным в русском языке «сбивает» учащих­ ся, и они часто не произносят долгие звуки и не пишут «удвоенные» согласные там, где они произносятся или могут произносить­ ся, например: *отиск (оттиск), *имено (именно), а иногда, наоборот, произносят долгие звуки и пишут «удвоенные» соглас­ ные там, где их нет: *А[пп]юта - *Аннюта (Анюта). При этом особенно сильные от­ клонения наблюдаются не в области уст­ ной, а в области письменной речи: в тех слу­ чаях, когда написание не отражает реаль­ ного произношения, арабы регулярно иг­ норируют написание «удвоенных» соглас­ ных: *диференцированый. К сказанному следует добавить, что в русском языке для обозначения «удвоен­ ных» согласных на письме всегда употреб­ ляются две буквы, в то время как в араб­ ском языке в этом случае используется одна буква с диакритикой, которая называется «ташдид». Ташдид в обязательном поряд­ ке употребляется в арабском языке в Кора­ не, в словарях, в учебной литературе и т. п. В остальных случаях он обычно не пишет­ ся. Это является дополнительным факто­ ром интерференции. В некоторых курсах практического рус­ ского языка имеются упражнения на отра­ ботку произношения «удвоенных» соглас­ ных. К числу таких курсов можно отнести, например, работу И. В. Одинцовой «Рус­ ский язык как иностранный. Звуки. Ритми­ ка. Интонация». Однако в большинстве пособий подобный материал отсутствует. В курсы русской фонетики для арабов сле­ дует включать не только упражнения на отработку произношения геминированных согласных с учетом наиболее употребитель­ ных минимальных пар, но и письменные задания. Нередко орфографические и графиче­ ские ошибки сочетаются в интерферирован­ ной письменной речи арабов с ошибками фонетического характера. Так, например, в большинстве арабских диалектов суще­ ствует запрет на сочетания согласных в на­ чале фонетического слова, в результате чего в русской речи арабов начальные со­ гласные выпадают в произношении. Эта ошибка отражается на письме. Так, слово вместо произносится как *[mesta], а на письме в совокупности с заменой о на а, выглядит у арабов как *места. Это при­ водит к смешению словоформ вместо и места (р. п. ед. ч.). Еще одна группа ошибок связана с ин­ терферирующим влиянием другого иност­ ранного языка - английского или француз­ ского. Большинство арабов владеет одним из этих языков, поэтому знакомо с латини­ цей. При овладении русской графикой ара­ бы путают буквы русского алфавита с бук­ вами латинского. Так, например, русские р, в, н, с, у, и, п смешиваются с латинскими р, Ъ, h, с, у, и, п соответственно. При исполь­ зовании скорописи неверное написание букв л, и, м, ш (слишком длинные или слиш­ ком короткие первые элементы) приводит к тому, что л путается с и, м с ш, а ш с w. Арабские учащиеся отмечают, что раз­ граничение латиницы и кириллицы являет­ ся одним из наиболее сложных моментов в ходе овладения русским письмом. Дело в том, что арабская графика слишком силь­ но отличается от русской, зато многие бук­ вы латиницы совпадают или отчасти схо­ жи с графическими знаками кириллицы. Как правило, арабы с самого детства изу­ чают английский или французский языки, поэтому навыки в области английской и французской графики закрепляются у них 240 Рефлексивные механизмы сохранения психологического здоровья в студенческом возрасте очень прочно. Впоследствии эти навыки переносятся на русское письмо. Сделанные наблюдения свидетельству­ ют о том, что необходимо разработать осо­ бую программу обучения арабов русской графике и орфографии. Особенности сис­ темы арабского письма, а также влияние латиницы необходимо учитывать при со­ здании курсов практического русского язы­ ка для арабов. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. ВербщкаяЛ. А. Давайте говорить правильно: Учеб. пособие по русскому языку. 3-е изд., испр. и доп. М., 2003. 2. Касаткин Л. Л., Чой М. Ч. Долгота/краткость согласного на месте сочетаний двух согласных букв в современном русском литературном языке. М., 1999. 3. Одинцова И. В. Русский язык как иностранный. Звуки. Ритмика. Интонация: Учеб. пособие. М., 2004. Н. О. Амосова РЕФЛЕКСИВНЫЕ МЕХАНИЗМЫ СОХРАНЕНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ В СТУДЕНЧЕСКОМ ВОЗРАСТЕ Работа представлена кафедрой психологии, педагогики и методики начального образования Иркутского государственного педагогического университета. Научный руководитель - кандидат психологических наук, доцент Н. Н. Гавриленко В статье предлагается авторский подход к определению рефлексивных механизмов сохране­ ния психологического здоровья студентов, исходя из сущности психологического здоровья, осо­ бенностей возраста, идеи о конструктивной и неконструктивной рефлексии. Ключевые слова: психологическое здоровье, рефлексивные механизмы, переживание, само­ познание, самопонимание, саморегуляция, саморазвитие, ответственность. The author's approach to determination of reflexive mechanisms of students' psychological health preservation is suggested in the article, on the basis of the essence of psychological health, age peculiarities and the idea of constructive and non-constructive reflection. Key words: psychological liealth, reflexive mechanisms, compassion, self-cognition, self-comprehension, self-regulation, self-development, responsibility. Проблема сохранения психологическо­ го здоровья в последнее время приобрета­ ет все большую актуальность, которая про­ является не только в изучении ее возраст­ ных аспектов, но и ее технологической обес­ печенности. В данном контексте научной проблематики нам представляется важным определить рефлексивные механизмы со­ хранения психологического здоровья в сту­ денческом возрасте. Проблема рефлексив­ ных механизмов в настоящее время рассмат­ривается неоднозначно и в разных аспектах (А. А.Тюков, Н. Г. Алексеев, Б. И. Хасан, И. Н. Семенов, С. Ю. Степанов, В. И. Слободчиков, Ю. Н. Кулюткин, А. С. Шаров, Н. А. Деева и др.). Но остается открытым вопрос об их содержании, природе и реа­ лизации в процессе сохранения психологи­ ческого здоровья. В настоящее время в литературе отсут­ ствуют общие положения теории психоло­ гического здоровья. Этим, на наш взгляд, 241

На этой неделе в российском издательстве опубликована статья по преподаванию русского языка для иностранных учащихся Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

cc559eb6-da88-4eb7-a6ca-062c248c0da5

Харитонова Наталия Юрьевна

Образ врага в «Идеологизированном повествовании» испанской республиканской эмиграции (на материале прозы Сесара Арконады)

Н.Ю. Харитонова ОБРАЗ ВРАГА В «ИДЕОЛ ОГИЗИРОВАННОМ ПОВЕСТ ВОВАНИИ» ИСПАНСКОЙ РЕСПУБЛИКА НСКОЙ ЭМИГРАЦИИ (на материале прозы Сесара Арконады) Первые литературные опыты испанского писателя Сесара Муньоса Арконады (1898 –1964) были связаны с ультраизмом, аван гардным напра влением поэзии. Но все же подлинную известность ему, успешному муз ыкальному и кинокритику, принесли написанные под влиянием идей фил ософа Хосе Ортеги -и-Гассета романы -биографии Греты Гарбо, Чарли Ча плина и Клары Боу. В период 30 -х гг. Арконада , как и многие другие испа нские писатели, обращается к практике социальной литерат уры, и кроме романов, он пишет в таком ключе и экспериментальные театральные пь есы. Гражданская война становится переломным моментом в истории И спании ХХ в., моментом разрыва . В этот период Арконада созд ает роман о войне, «Река Тахо», за который ему была присуждена Национальная лит ературная премия. Тем не менее, роман опубликован не был: когда он гот овился к печати в одной из барселонских типографий, республиканцы п отерпели по ражение в войне. Самому автору пришлось отправиться в эми грацию: он приехал в Советский Союз. Вернуться в Испанию ему уже не было сужд ено. Случай Арконады особо любопытен в свете современных исследов аний тоталитарного искусства. Несмотря на то, что литера тура эмиграции как таковая является особой темой для изучения в истории многих литер атур, испанской в том числе1, творчество Арконады в эмиграции предста вляет собой особое явление. Так, в прозе Арконады периода эмиграции полностью отсутствует лирическое, и споведальное начало и автобиогр афичность, столь характерные для литературы эмиграции в целом, да и сама эмиграция не становится темой его творчества. Речь идет о специфической «идеологизированной литературе», которая пропагандирует идеи КПИ, и чем больше п роходит времени с того момента, когда писатель оказался в СССР, тем тенденциозней становятся его тексты. Отметим, что идеолог изированное повествование по природе своей весьма близко социалистич ескому реализму, но все же ему не тождественно. Казалось, можно было бы ожидать, что в произведениях испанского коммуниста, официального п оэта испанской компартии в эмиграции, произойдет усвоение эстетики с оветского соцреализма, тем более учитывая тот факт, что Арконада в 1942 г. становится членом Союза Советских Писа телей. Однако этого не происх одит. В основе идеологизированного повествования Арконады лежат идеи марксистской эстетики, этим объясняется его сходство с соцреали змом, но формируется поэтика литературы такого рода у Арконады в период гра жданской войны. В республиканском лагере тогда были созданы и нституты пропаганды, которые издавали свои директивы для литературного творч ества и контролировали типографии и использование бумаги, нах одящиеся в распоряжении политических партий. Поэтому писатели оказались в ос обой зависимости от политических партий, а писать и публик овать свои произведения самостоятельно, без поддержки, стало задачей практически невыполнимой. В военных условиях большое значение приобрела пери одическая печать, публикация отдельных листовок (необ ходимо учитывать и возникший тогда в Испании дефицит бумаги). Предпочт ение отдавалось, таким образом, публикации политических произведений или документал ьных свидетельств, а не художественных произведений, среди которых наибольшую актуальность приобр ела пр оза малых жанров, стихотворения и, особенно, пропагандистская драматургия. В литературной продукции республиканского лагеря следует особо выделить такое явление, как «театр чрезвычайной ситуации» ( teatro de urgencia ), своим происхождением обязанный полеми ке и экспериментам 30-х гг.2. Сообщение пьесы этого типа должно быть четко сформулиров ано, а сама пьеса – иметь дидактический, сатирический или драматический характер. Сюжет пьесы связывается с ходом военных действий на фронтах, а сама пьеса должна утвержд ать бойца в правильности выбранной, респу бликанской, идеологии. Таким образом, театр этого рода способствует фо рмированию образцового республиканского бойца и гражд анина. В 1938 г. Арконада создает театральную пьесу, «Взятие Мадр ида»3, которая написана в с оответствии с принципами «театра чрезвычайной с итуации». Появившийся годом раньше сборник стихов, «Романсы войны»4, также обнаруживает характерные для республиканской пропаганды образы и темы. В эмиграции Арконада продолжает писать свои произведения, и сходя из тех же установок, как будто бы условия по -прежнему требуют со здания литературы «чрезвычайной ситуации». О поэтике идеологизированного повествования позволяет говорить анализ двух сборников рассказов Арконады, написанных в эмиграции в 40 - е гг. («Мадр идские рассказы» и «Испания непобедима»5) и произведений 50-х гг. (повесть «Фотографии Испании»6, рассказ «Кукла»7). Сьюзан Р убин Сулейман на материале французских романов конца XIX – начала XX вв. подробно исследовала феномен идеологизированного повествов ания8. Надо сказать, что проза Арконады периода эмиграции вписывается в ра мки этого явления, с тем небольшим уточнением, что речь идет о коммун истической идеологии. Ее характеризует четкий дуализм картины мира, п овествование в основном ведется от лица безл ичного нарратора, а все пов ествовательные уровни служат подтверждению одной -единственной идеи, которая как бы навязывается читателю, словно автор не доверяет его сп особности самостоятельно вычленить заложенное в тексте сообщение. П одобного рода произведени я Арконады телеологичны, их цель заключ ается в том, чтобы постоянно напоминать читателю об определенном наб оре идей: об истоках борьбы против диктатуры Франко и о вере в победу ре спублика нских идеалов. Еще одной яркой чертой идеологизированного повествов ания стан овится образ положительного персонажа с определенным набором характ еристик (в этом, в частности, проявляется сходство с соцреализмом9). У А рконады галерея положительных персонажей представлена с большим ра змахом, однако всех этих литературных геро ев объединяет одно важное к ачество – они обладают высоким уровнем политической сознательности, они против франкизма и верят в победу республиканцев. Судя по множеству признаков, адресатом рассказов была юношеская аудитория, весьма вероятно, коллектив исп анских «детей войны». На пр имере положительных персонажей в читателе должны были воспитываться патриотизм и воля к борьбе с режимом Франко. Внимание автора сосред оточено обычно именно на положительных персонажах. Это неслучайно: уже было сказано, что проза Арконады носит отчетливо дидактический х арактер. А вот концепции врага, как ни парадоксально, в прозе Арконады редко соответствует какой -то конкретный персонаж. Враг есть, он задан в системе координат произведений писателя, однако он остается как бы за кадром. Два сборника рассказов 40 -х гг., повесть и рассказ 50 -х гг. позволяют говорить только о трех случаях персонификации образа врага. Враг у А рконады может появляться в противостоянии с персонажем положител ьным, и, по сути, способствует наиболее эффек тному выявлению полож ительных черт последнего. В других случаях он может быть катализатором формирования «верной» политической позиции положительного персон ажа; враг может также стать объектом сатиры. Один из таких редких случаев появления образа врага пр едставлен в рассказе «В небе Мадрида», из сборника «Мадридские рассказы», где есть подробное, резко негативное и дискредитирующее описание внешности и поступков немецкого летчика, фашиста по прозвищу Коршун смерти. Внешность «врага» полностью соответствует его сущности «предателя» и «преступника», он уродлив, и внешнее уродство становится знаком уро дства внутреннего: «У него было широкое лицо, выступающий подбородок и большой рот. Дряблая кожа, хоть и обветрившаяся, но бледная, придав ала его внешности омерз ительность хладнокровного убийцы»10. Актантная роль этого персонажа избыточна по отношению к его х арактеристике. Поступки пилота вызывают такое же нескрываемое презр ение повествователя, как и его внешность: «Его “подвиги” заключались в следующем: сначала он избегал боя, а затем предательски расстреливал спускавшихся на парашютах летчиков, боевые машины которых вышли из строя»11. Так же, как положительный персонаж, безупречность которого в прозе Арконады не знает оттенков, отрицательный персонаж является в оплощением абсолютного зла, иначе говоря, фашизма. Именно немец пр исылает зловещий «подарок» герою рассказа, русскому летчику Анатолию: коробку с головой его лучшего друга. Отрицательный персонаж не эвол юционирует, он вс егда действует в соответствии с той р олью злодея, которая ему досталась при идеологическом распределении ролей, осуществленном автором. Разумеется, зло должно быть наказано, поэтому, собственно, ра звязкой ра ссказа и становится смерть отрицательного персонажа. В рассказе «Наседка» («Испания непобедима») писатель выводит коллективный образ итальянских фашистов. Речь здесь идет об участии итальянцев в боевых действиях гражданской войны в Испании. Это уже не просто образ фашиста, а образ фашиста -интервента, который, согласно з амыслу автора, вызы вает ненависть и протест у «несознательной», апол итичной героини рассказа. Это необходимо для того, чтобы преобразить ее в активную антифашистку. Именно такой путь проходит Агустина, хозя йка постоялого двора. В данном случае особенное значение имеет описан ие поведения фашистов на постоялом дворе Агустины. Черты, которые выд еляет повествователь в образе захватчиков, сугубо негативны: трусость и вседозволенность, жадность, пьянство, развратность и отсутствие уваж ения к чужой собственности: «Вино всегда придае т отвагу трусам и наглость захватчикам. <...> Хотя они и заплатили, но с жадностью и неохотно, по -хамски. Их нахал ьство росло. Они чувствовали себя хозяевами дома и заходили во все ко мнаты для обыска. А двое из них, полупь яные, занимались любовью как мужчи на с женщиной, и залезли в грязных башмаках в постель и так де рнули простыню, что чуть не разодрали ее на две ча сти»12. Последней каплей в чаше терпения Агустины становится кража итальянцами любимых кур, именно это событие вызывает особое возм ущение у геро ини, и благодаря столь бытовому происшествию (хоть это и звучит н атянуто) она осознает значение современной ситуации и занимает активную антифашистскую позицию. Повествователь считает, что тран сформация такого рода вполне логична, так как героиня рассказа сталкив ается с ф ашистами, врагами, людьми, у которых отсутствуют какие бы то ни было морально -этические принципы. Поэтому так же естественно и п оражение итальянцев в битве при Алькаррии: испанские республиканские солдаты сражаются как патриоты и герои, защ ищают свою землю и свое дело, они сплочены и дисциплинированны, в то время как захватчики не обладают ни одной из перечисленных характеристик, необходимых для победы, и с легкостью обращаются в бегство: «Солдаты -захватчики, без дисциплины, без единства, ра ссеивались в полях, бросали свои винтовки чтобы легче было убегать, пытались в надежном месте укрыться и спасти жизнь, сотр ясаемую конвульсивной дрожью страха»13. Рассказ Арконады «Голубая грязь» («Мадридские рассказы») пов ествует только об испанских и н емецких фашистах. Ирония повествователя формирует читательское восприятие персонажей и их поступков. Министр Безопасности охарактеризован как беспомощный и смехотворный бюр ократ, в таком же свете представлен генерал, которому было поручено со здание Голубой дивизии. Когда повествователь переходит к описанию до бровольцев Голубой дивизии, ироническая интонация и подача персонажей в юмористическом ключе начинают перемежаться с горькой сатирой. До бровольцы охарактеризованы как нанятые немцами авантюристы, движ имые исключительно корыстью. Как замечает повествователь, это были «кандидаты на смерть в далекой холодной стране», люди, отправлявшиеся защищать «то, что не имело для них никакого значения»14. Они трусливы и плохо сражаются. Их поступки определяет только од на цель – мародерство и насилие, и именно на этом сосредотачивается повествователь, говоря об их участии в военных действиях: «они занимались, естественно, привы чным делом: воровали, убивали, насиловали девушек, ели как можно лучше, и <…> избегали сражений с красными солдатами»15. В этом заключается объяснение поражения Голубой дивизии, которое предлагает повествов атель в рассказе. Неудачу дивизии обобщает один из персонажей рассказа, немецкий посол. Он говорит испанскому министру Серрано Суньеру: «вы ни на что не годитесь»16. Как можно заметить, образ врага в этом рассказе несколько отлич ается от рассмотренного ранее образа немецкого летчика. Министр Без опасности полностью зависит от немецких фашистов, и повествователь н астойчиво указывает на этот его зав исимый статус по отношению к немцам: например, министр отправляется в немецкое посольство «быстро, как и подобает слуге, когда его зовут»17. Это наводит на мысль о том, что разн ица между образами врага -немца и врага -испанца заключается в той ир онии, с како й повествователь относится к персонажам рассказа «Голубая грязь». Будучи смешными, жалкими, враги -испанцы не зловещи, не выз ывают ужаса. Можно с уверенностью утверждать, что для Арконады подлинным врагом республиканской Испании во время гражданской войны был ин остранный фашизм, который и находит свою персонификацию в персонаже немецкого летчика или итальянских солдат. Испанский фашизм в прозе Арконады всегда ассоциируется с иностранной интервенцией: «война с восставшим фашизмом, с интервенцией, с предател ями, с палачами и с т еми, кто торгует Испанией»18. Повествователь комментирует поражение Мадрида как результат действий анонимных «предателей», которых по ддерживала не менее абстрактная «мировая реакция»: «Предательство с множеством масок и личин, этот пес с душой волка черной мировой реа кции, <...> открыл фашизму двери, которые героизм народа защищал с т аким достоинством»19. Известно, что объяснение национального конфликта в Испании через внешнюю политическую ситуацию, как результат иностранной интерве нции, было сформулировано республиканцами еще в 1936 –1939 гг. Аркон ада остается верен республиканской интерпретации франкистского р ежима в течение многих лет после гражданской войны, даже после поражения партизанского движения в Испании в 40 -е гг., на которо е столько н адежд возлагали испанские республиканцы. Воззвания к независимости И спании продолжают звучать в прозе Арконады и в период после Второй мировой войны. Франкизм в прозе Арконады несамостоятелен, и если изначально он зависел от гитлеровской Герма нии, то в период, последовавший за Второй Мировой Войной, он попал в зависимость от Соединенных Штатов. Поя вление нового идеологического врага в прозе писателя определено измен ением политической ситуации. В 1953 г. Испанией и США были подп исаны соглашения о размещении американских военных баз на испанской терр итории, и это означало, по сути, окончательную консолидацию реж има Франко. В рассказе «Фотографии Испании», написанном в 50 -е гг., амер и-канцы названы интервентами и хозяевами Испании: «появляются новые хозяева Испании, янки»20. В том же рассказе испанские студенты орган изовали манифестацию протеста «против вторжения янки»21. Очевидно, что образ врага фактически сформирован в соответствии с концепцией комм унист ических испанских идеологов в эмиграции. Другой составляющей образа врага у Арконады является пропага ндистская эстетика. В соответствии с республиканским клише, восходящим ко времени гражданской войны, в прозе Арконады к фашистам применяе тся прием «анимализации», когда за врагами фиксируется назва ние опред еленных животных – хищников, пресмыкающихся, в любом случае, речь идет о животных, которые в испанской традиции вызывают негативные а ссоциации: вороны, собаки, волки, змеи, жабы. Может устанавливаться п араллелизм между фашистами и животными: «наем ные убийцы, собаки»22; «фашистские войска тянули к Москве свои щупальца черного осьмин ога»23; «фашизм рос, как злобная змея»24; «желание раздавить фашизм как мерзкую жабу»25. В рассказе «Кукла» на основе сравнения полицейских с псами строятся целые отрывки текста: «Эти палачи, сорвавшись с прив язи, бегут по селам, вынюхивают в домах, рыщут, навострив уши, подслуш ивают разговоры»26. Очевидна статичность установок автора: они оставались неизменн ыми на протяжении почти двух десятилетий. Как в произведениях п исателя, написанных после гражданской войны в Испании, так и в произведениях, появившихся в 50 -е гг., образ врага основан на одних и тех же коммун истич еских политических идеях и формируется при помощи одних и тех же приемов. Не вызывает сомнений тот факт, что писатель, создавая свои х удожественные тексты, выполнял директивы своего партийного руков одства. Сл едование партийной дисциплине, тем более в СССР, должно было быть беспрекословным. Сложно сказать, могло ли быть иначе в тогдашних условиях. (Показателен случай политической цензуры, в котором активное участие приняла Долорес Ибаррури, описанный Л. Б абиченко27). Литературное творчество Сесара Арконады в советской эмиграции представляет собой одну из разновидностей тоталитарного искусства. Это идеологизиро ванное повествование, основные черты поэтики которого у Арконады сформировались в период гражданской войны в Испании, когда в республиканском лагере была определена необходимость создания ос обой литературы, литературы на момент, на злобу дня, основной зада чей которой было политически ориентировать солдат и поддерживать их бо евой дух. В эмиграции Арконада продолжает создавать литературные пр оизведения в соответствии с этой установкой, что не удивительно – эмигр ация осознается им как переходный момент, как не что преходящее. Когда ситуация изменится, он сможет писать по -другому, но сейчас испанцам нужна именно такая литература. Как мы смогли убедиться, случаи появления образа врага в прозе Арконады редки – из всего корпуса прозаических текстов периода эмигр ации можно говорить только о трех случаях его пе рсонификации: автор создает сатирическое изображение врага, или разм ещает образ врага на одном из полюсов противостояния добра и зла, естественно, зла, пол учающего спр аведливое возмездие. Пожалуй, одной из наибо лее любопы тных характеристик творчества Арконады в эмиграции и является это пра ктически полное отсутствие персонифицированного образа врага, что само по себе необы чно – ведь если речь идет о борьбе, враг должен был бы себя как-то обн аруживать. Но в большин стве случаев враг – это абстрактная с ила, не пол учающая воплощения в каком -то конкретном персонаже. Как бы то ни б ыло, в основе образа врага у Арконады всегда лежат идеологич еские уст ановки испанской компартии. 1 См. например: Ugarte M. Literatura españo la en el exilio. Madrid, 1990. 2 Подробно это явление изучено в следующей монографии: McCarthy J. Political The atre during the Spanish Civil War. Cardiff, 1999. 3 Arconada C. La conquista de Madrid. S . l., 1938. 4 Arconada C. Romances de la guerra. Santan der, 1937. 5 Сборник был переведен на русский язык: Арконада С. Испания непобедима. М., 1943. 6 Неизданная повесть. Рукопись хранится в Национальной Библиотеке Мадрида (Исп ания). Ms. 22541/2. 7 Arconada C .M. La Muñeca // Nuestro Tiempo. 1953. № 8, II. P . 51–63. 8 Suleiman S.R. Authoritarian Fiction: the Ideological Novel as a Literary Genre. New York, 1983. 9 Об образе положительного персонажа в литературе соцреализма см.: Синявский А. Что такое социалистический реализм (фрагменты из работы) // Избавлен ие от миражей. Соцреализм сегодня. М., 1990. С. 59; Кларк К. Марксистко -ленинская эстетика // Со цреалистический канон. СПб., 2000. С. 358 –359. 10 Arconada C.M. En el aire de Madrid // Cuentos de Madrid / Edición, estudio introductorio y notas de Natalia Kh aritonova. Sevilla, 2007. P. 85 –86. Здесь и далее пер евод мой. 11 Указ. соч. – С.83. 12 Arconada C.M. La Gallina Clueca. Цит. по: Kharitonova N. La obra literaria de César Muñoz Arconada en el exilio soviético: Tesis doctoral inédita. Barcelona, 2004. P. 3 86. Отметим, что в литературе испанской республиканской пропаганды с особой тщател ьностью культивировался образ солдата -«мачо». Очевидно, что упоминания гомосекс уальных отношений итальянских солдат является как раз способом подчеркнуть, н асколько далеки о ни от идеала мужественности. Естественно, в переводе на русский язык эта деталь была опущена – показательный пример перевода как цензуры. 13 Ibid. P. 392. 14 Arconada C.M. El Barro Azul // Cuentos de Madrid / Edición, estudio introductorio y notas de Nat alia Kharitonova. Sevilla, 2007. P. 129. 15 Ibid. P. 130. 16 Ibid. P. 132. 17 Ibid. P. 122. 18 Arconada C.M. Dos Capitanes Piratas // Cuentos de Madrid / Edición, estudio introductorio y notas de Natalia Kharitonova. Sevilla, 2007. P.133. 19 Arconada C.M. Aventuras de Tres Pilluelos // Cuentos de Madrid / Edición, estudio introductorio y notas de Natalia Kharitonova. Sevilla, 2007. P. 167. 20 Arconada C.M. Fotografías de España. Цит. по: Kharitonova N. Op. cit. P. 432. 21 Ibid. P. 432. 22 Arconada C.M. La Armería // Cuentos de Madrid / Edición, estudio introductorio y notas de Natalia Kharitonova. Sevilla, 2007. P. 65. 23 Arconada C.M. En el aire de Madrid // Cuentos de Madrid / Edición, estudio introductorio y notas de Natalia Kharitonova. Sevilla, 2007. P. 77. 24 Arconada C.M. Enemigos que se reconcilian // Cuentos de Madrid / Edición, estudio introductorio y notas de Natalia Kharitonova. Sevilla, 2007. P. 149. 25 Ibid. P. 150. 26 Arconada C.M. La Muñeca. Цит. по: Kharitonova N. Op. cit. P. 395. 27 Бабиченко Л. Как в Коминтерне и ведомстве Жданова выправляли «Интернаци ональную литературу» // Вопросы литературы. 1994. Вып. II. С.145 –155.

Гражданская война - одна из самых трагических моментов в истории И спании ХХ в.

b38a6d7a-3baf-4d15-8119-6abf3c88c097

Толстоус Наталья Владимировна

Гомеотелевт: формы и функции во французской поэзии XX в.

Homeoteleuton is a kind of the syntactic repetition based upon the repetition suffixes, prefixes and endings. Homeoteleuton is revealed in the chain of homogeneous members in the sentence. Despite the homogeneous content of the components this stylistic device has a wide range of morpho-syntactic...

Ƚɭɦɚɧɢɬɚɪɧɵɟ ɧɚɭɤɢ .Ɏɢɥɨɥɨɝɢɹ 90ȽɈɆȿɈɌȿɅȿȼɌ :ɎɈɊɆɕ ɂɎɍɇɄɐɂɂȼɈ ɎɊȺɇɐɍɁɋɄɈɃɉɈɗɁɂɂ XX ɜ. ɇ.ȼ.Ɍɨɥɫɬɨɭɫ Tolstous N.V. Homeoteleuton: Its forms and its functions in the French poetry of the XXth century. Homeoteleuton is a kind of the syntactic repetition based upon the repetition suffixes, prefixes and endings. Homeoteleuton is revealed in the chain of homogeneous members in the sentence. Despite the homogeneous content of the components this stylistic device has a wide range of morpho-syntactic models. Its text forming function depends upon the volume of the text and its place and its concentration in micro- and macrocontexts. Homeoteleuton is basically met in texts as a part of convergences and fulfils various stylistic functions. ɂɫɫɥɟɞɭɟɦɵɣ ɧɚɦɢ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɜ ɫɜɟɬɟ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯ ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟ - ɧɢɣ – ɷɬɨ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɚɹ ɮɢɝɭɪɚ ,ɹɜɥɹɸɳɚɹ - ɫɹ ɨɞɧɢɦ ɢɡ ɜɢɞɨɜ ɩɨɜɬɨɪɚ ɢ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸ - ɳɚɹ ɫɨɛɨɣ ɷɫɬɟɬɢɱɟɫɤɢ ɦɨɬɢɜɢɪɨɜɚɧɧɵɣ ɧɚ - ɛɨɪ ɫɥɨɜ ɨɞɧɨɣ ɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣ ɤɚɬɟɝɨɪɢɢ ɫ ɨɞɢɧɚɤɨɜɵɦɢ ɨɤɨɧɱɚɧɢɹɦɢ ɢ / ɢɥɢ ɫɭɮɮɢɤ - ɫɚɦɢ ,ɩɪɢɱɟɦ ɩɪɨɹɜɥɹɟɬɫɹ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɬɨɥɶ - ɤɨ ɜ ɰɟɩɨɱɤɟ ɨɞɧɨɪɨɞɧɵɯ ɱɥɟɧɨɜ [1, 2], ɧɚɩɪɢɦɟɪ : Les armes de Jésus, c’est notre servitude C’est toute solitude et toute plénitude Et notre turpitude et notre lassitude <…> (Ch. Péguy) ɋɥɟɞɭɟɬ ɨɬɦɟɬɢɬɶ ,ɱɬɨ ɩɨɜɬɨɪ ɚɮɮɢɤɫɨɜ ɞɨɥɠɟɧ ɛɵɬɶ ɡɚɦɟɬɟɧ ɧɚ ɫɥɭɯ .Ɉɱɟɜɢɞɧɨ ,ɞɥɹ ɬɨɝɨ,ɱɬɨɛɵ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɜɨɫɩɪɢɧɢɦɚɥɫɹ ɤɚɤ ɮɢɝɭɪɚ ɷɤɫɩɪɟɫɫɢɜɧɨɝɨ ɫɢɧɬɚɤɫɢɫɚ ,ɤɚɤ ɫɪɟɞ - ɫɬɜɨ ɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣ ɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ ,ɩɨɦɢɦɨ ɧɚɥɢɱɢɹ ɮɨɪɦɚɥɶɧɨ -ɫɬɪɭɤɬɭɪɧɵɯ ɩɪɢ - ɡɧɚɤɨɜ ,ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨ ,ɱɬɨɛɵ ɜ ɧɟɦ ɨɳɭɳɚɥɚɫɶ ɷɫɬɟɬɢɱɟɫɤɚɹ ɡɚɞɚɧɧɨɫɬɶ . Ƚɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɨɬɧɨɫɢɬɫɹ ɤ ɪɟɞɤɢɦ1ɢɦ ɚ - ɥɨɢɡɭɱɟɧɧɵɦ2ɮɢɝɭɪɚɦ ɷɤɫɩɪɟɫɫɢɜɧɨɝɨ ɫɢɧ - ɬɚɤɫɢɫɚ ,ɯɨɬɹ ɤɚɤ ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɟ ɹɜɥɟɧɢɟ ɨɧ ɢɡɜɟɫɬɟɧ ɟɳɟ ɫ ɚɧɬɢɱɧɨɫɬɢ .ɉɟɪɜɨɟ ɭɩɨ - ɦɢɧɚɧɢɟ ɨ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɟ ɚɧɬɢɱɧɚɹ ɬɪɚɞɢɰɢɹɩɪɢɩɢɫɵɜɚɟɬ Ⱥɪɢɫɬɨɬɟɥɸ [4]. ȼ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟ - ɧɢɹɯ ɞɪɟɜɧɢɯ ɪɢɬɨɪɨɜ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɵɣ ɝɨɦɟɨɬɟ - ɥɟɜɬ (ɢɥɢ,ɤɚɤ ɟɝɨ ɟɳɟ ɧɚɡɵɜɚɥɢ , «ɝɨɦɟɨɬɟ - ɥɟɜɬɨɧ », «ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɫ », «ɝɨɦɟɨɩɬɨɬɨɧ », 1Ƚɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɨɛɧɚɪɭɠɟɧ ɜ 13,1 % ɨɛɪɚɛɨɬɚɧɧɵɯ ɩɨɷɬɢɱɟɫɤɢɯ ɬɟɤɫɬɨɜ .Ɇɚɬɟɪɢɚɥɨɦ ɧɚɲɟɝɨ ɢɫɫɥɟɞɨɜɚ - ɧɢɹ ɹɜɥɹɟɬɫɹ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɚɹ ɩɨɷɡɢɹ XX ɜ.ɂɡɥɨɠɟɧɧɵɟ ɜ ɫɬɚɬɶɟ ɧɚɛɥɸɞɟɧɢɹ ɨɩɢɪɚɸɬɫɹ ɧɚ ɚɧɚɥɢɡ 500 ɩɪɢɦɟɪɨɜ ɫ ɭɱɚɫɬɢɟɦ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ,ɨɛɧɚɪɭɠɟɧɧɵɯ ɜ ɬɟɤɫɬɚɯ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɯ ɚɜɬɨɪɨɜ ɭɤɚɡɚɧɧɨɝɨ ɩɟɪɢɨɞɚ .ɉɪɢɜɥɟɱɟ - ɧɢɟ ɬɟɤɫɬɨɜ ɧɚ ɪɭɫɫɤɨɦ ɹɡɵɤɟ (20 %) ɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɨ ɠɟ - ɥɚɧɢɟɦ ɩɨɤɚɡɚɬɶɭɧɢɜɟɪɫɚɥɶɧɨɫɬɶɢɡɭɱɚɟɦɨɣɮɢɝɭɪɵ . 2ɇɚɦ ɢɡɜɟɫɬɧɨ ɜɫɟɝɨ ɥɢɲɶ ɞɜɟ ɪɚɛɨɬɵ ,ɩɨɫɜɹɳɟɧ - ɧɵɟ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɭ ,ɜɵɩɨɥɧɟɧɧɵɟ ɧɚ ɦɚɬɟɪɢɚɥɟ ɫɬɢɯɨɬɜɨ - ɪɟɧɢɣɆ .ɐɜɟɬɚɟɜɨɣ [1, ɫ. 161-166] ɢɌɚɬɶɹɧɵȻɟɤ [3]. «ɟɞɢɧɨɤɨɧɟɱɢɟ », «ɫɯɨɞɫɬɜɨ ɨɤɨɧɱɚɧɢɣ », «ɫɯɨɞɫɬɜɨ ɩɚɞɟɠɧɵɯ ɨɤɨɧɱɚɧɢɣ », «ɫɨɡɜɭɱɢɟ ɨɤɨɧɱɚɧɢɣ », «ɭɩɨɞɨɛɥɟɧɢɟ ») – ɮɢɝɭɪɚ ,ɩɨɫɬɪɨɟɧɧɚɹ ɧɚ ɫɨɡɜɭɱɢɢ ɜ ɨɤɨɧɱɚɧɢɹɯ ɫɥɨɜ [5–8 ɢɞ ɪ .]. Ⱦɥɹ ɤɪɚɫɨɬɵ ɢ ɫɬɪɨɣɧɨɫɬɢ ɪɟɱɟ - ɜɨɝɨ ɩɨɬɨɤɚ ɫɥɨɜɚ ɫɨ ɫɯɨɞɧɵɦɢ ɨɤɨɧɱɚɧɢɹɦɢ ɫɥɟɞɨɜɚɥɨ ɩɨɦɟɳɚɬɶ ɜ «ɡɚɜɟɪɲɟɧɢɹɯ » [7, ɫ. 366] ɤɨɥɨɧɨɜ (ɫɢɧɬɚɝɦɵ ),ɩɟɪɢɨɞɨɜ (ɮɪɚɡɵ ).Ɏɢɝɭɪɭ ɫɱɢɬɚɥɢ ɪɢɬɦɢɱɧɨɣ ɩɨ ɫɜɨ - ɟɣ ɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɣɩɪɢɪɨɞɟ . ɉɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɟ ɚɧɬɢɱɧɵɯ ɬɟɨɪɟɬɢɤɨɜ ɨ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɟ ɧɟɥɶɡɹ ɧɚɡɜɚɬɶ ɨɬɱɟɬɥɢɜɵɦ :ɜ ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɢ ɮɢɝɭɪɵ ɨɫɧɨɜɨɩɨɥɚɝɚɸɳɢɦ ɫɱɢɬɚɥɨɫɶ ɩɨɞɨɛɢɟ ɡɜɭɤɨɜɨɝɨ ɫɨɫɬɚɜɚ ɜ ɤɨɧɰɟɫɥɨɜɚ ,ɤɨɥɨɧɚ ,ɩɟɪɢɨɞɚ .Ⱥɧɬɢɱɧɵɦɢ ɪɢɬɨɪɚ - ɦɢ ɫɨɡɜɭɱɢɟ ɫɥɨɝɨɜ ,ɮɥɟɤɫɢɣ ,ɫɥɨɜ ɛɵɥɨ ɨɛɴ - ɟɞɢɧɟɧɨ ɜ ɨɞɧɨ ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɟ ɹɜɥɟɧɢɟ , ɯɨɬɹ ɬɚɤɢɦ ɬɪɟɛɨɜɚɧɢɹɦ ɦɨɠɟɬ ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɨ - ɜɚɬɶ ɰɟɥɵɣ ɪɹɞ ɮɢɝɭɪ (ɚɫɫɨɧɚɧɫ ,ɚɥɥɢɬɟɪɚ - ɰɢɹ,ɩɚɪɨɧɨɦɚɡɢɹ ,ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɣ ɩɚɪɚɥɥɟ - ɥɢɡɦ ,ɪɢɮɦɚ ) 3. ɋɨ ɜɪɟɦɟɧ ɚɧɬɢɱɧɨɫɬɢ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɩɪɟ - ɬɟɪɩɟɥ ɪɹɞ ɫɟɪɶɟɡɧɵɯ ɢɡɦɟɧɟɧɢɣ ,ɫɮɨɪɦɢɪɨ - ɜɚɥɫɹ ɤɚɤ ɫɚɦɨɫɬɨɹɬɟɥɶɧɚɹ ɮɢɝɭɪɚ ɷɤɫɩɪɟɫ - ɫɢɜɧɨɝɨ ɫɢɧɬɚɤɫɢɫɚ ,ɧɨ ɢ ɧɚ ɫɟɝɨɞɧɹɲɧɢɣ ɞɟɧɶ ɧɟɬ ɬɨɱɧɨɝɨ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹ ɨ ɟɝɨ ɦɟɫɬɟ ɜ ɫɢɫɬɟɦɟɮɢɝɭɪ4. Ȼɨɥɶɲɢɧɫɬɜɨ ɮɢɥɨɥɨɝɨɜ XX ɜ.ɫɯɨɞɹɬɫɹ ɜɨ ɦɧɟɧɢɢ ,ɱɬɨ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ – ɷɬɨ ɨɞɢɧ ɢɡ ɜɢɞɨɜ ɩɨɜɬɨɪɚ ,ɜ ɤɨɬɨɪɨɦ ɮɢɝɭɪɢɪɭɟɬ ɬɨɥɶɤɨ ɮɨɪɦɚɧɬ ,ɢ ɱɚɳɟ ɜɫɟɝɨ ɝɨɜɨɪɹɬ ɨ ɩɨɜɬɨɪɟɧɢɢ ɫɯɨɞɧɵɯ ɨɤɨɧɱɚɧɢɣ ,ɨɬɫɸɞɚ ɢ ɬɟɪɦɢɧ - ɫɢɧɨɧɢɦ : «ɪɚɜɧɨɤɨɧɟɱɧɨɫɬɴ ».Ɍɚɤ,ɝɨɦɟɨɬɟ - 3ɂɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɦɢ ɩɪɟɞɩɨɫɵɥɤɚɦɢ ɨɛɴɹɫɧɹɟɬɫɹ ɪɨɞɫɬɜɨ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɫ ɩɟɪɟɱɢɫɥɟɧɧɵɦɢ ɮɢɝɭɪɚɦɢ . Ɉɞɧɚɤɨ ɩɨɜɬɨɪ ɮɨɪɦɚɧɬɨɜ ɢ ɨɞɧɨɪɨɞɧɨɫɬɶ ɤɨɦɩɨɧɟɧ - ɬɨɜ – ɷɬɨ ɞɜɚ ɭɫɥɨɜɢɹ ,ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɵɟ ɞɥɹ ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɹ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ,ɧɟ ɪɟɚɥɢɡɭɸɬɫɹ ɧɢ ɨɞɧɨɣ ɢɡ ɫɯɨɠɢɯ ɫ ɧɢɦ ɮɢɝɭɪɨɞɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨ . 4ȼɫɟɝɨ ɛɵɥɨ ɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɨ 28 ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ .ȼɟɫɬɧɢɤɌȽɍ ,ɜɵɩɭɫɤ 7 (51), 2007 91ɥɟɜɬ ɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹ ɭ ɂ .Ɂ.Ɇɚɧɨɥɢ ,ɀ.Ɇɚɪɭɡɨ , ɀ.Ɇɭɧɟɧɚ ,ɀ.-ɀ.Ɋɨɛɪɢɟ ɢ ɞɪ . [1, ɫ. 161; 2, ɫ. 214; 4, ɫ. 2440; 8, ɫ. 148; 9; 10 ɢɞ ɪ.]. ɂɧɨɝɞɚ ɜ ɞɟɮɢɧɢɰɢɹɯ ɧɟ ɭɬɨɱɧɹɟɬɫɹ ,ɱɬɨ ɪɟɱɶ ɢɞɟɬ ɨ ɩɨɜɬɨɪɟ ɮɥɟɤɫɢɣ ,ɢ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɬɪɚɤɬɭɟɬɫɹ ɤɚɤ ɫɛɥɢɠɟɧɢɟ ɫɥɨɜ ɫɨ ɫɯɨɞɧɵɦɢ ɫɥɨɝɚɦɢ ɧɚɤɨɧɰɟ [11, 12]. ɉɨɱɬɢ ɜɨ ɜɫɟɯ ɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɨɩ - ɪɟɞɟɥɟɧɢɹɯ ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬɫɹ ɛɥɢɡɤɨɟ ɪɨɞɫɬɜɨ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɢ ɪɢɮɦɵ [8, ɫ. 148; 9, ɫ. 244; 10, ɫ. 123 ɢɞ ɪ.]. ɋɨɝɥɚɫɧɨ ɧɚɛɥɸɞɟɧɢɹɦ ɗ .Ɇ.Ȼɟɪɟɝɨɜ - ɫɤɨɣ ,Ɍ.Ƚ.ɏɚɡɚɝɟɪɨɜɚ ɢ Ʌ .ɋ.ɒɢɪɢɧɨɣ ɢ ɞɪ . [1, ɫ. 161; 2, ɫ. 214; 13 ɢɞ ɪ.], ɩɨɜɬɨɪ ɜ ɝɨɦɟɨ - ɬɟɥɟɜɬɟ ɦɨɠɟɬ ɡɚɬɪɚɝɢɜɚɬɶ ɧɟ ɬɨɥɶɤɨ ɨɤɨɧɱɚ - ɧɢɹ,ɧɨ ɢ ɫɭɮɮɢɤɫɵ ,ɢ ɞɚɠɟ ɩɪɟɮɢɤɫɵ .ɗɬɨ ɩɨɞɬɜɟɪɠɞɚɟɬɫɹ ɢ ɧɚ ɢɡɭɱɟɧɧɨɦ ɧɚɦɢ ɦɚɬɟ - ɪɢɚɥɟ ,ɧɚɩɪɢɦɟɪ : Le pyromane de Toulouse restait introuvable … / In trouvable , in saisissable , inconnu <…> (P. Gamarra). ɇɟɪɟɞɤɨ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɬ ɜ ɜɢ - ɞɟ ɰɟɩɨɱɤɢ ɛɥɢɡɤɨ ɪɚɫɩɨɥɨɠɟɧɧɵɯ ɞɪɭɝ ɤ ɞɪɭɝɭ ɫɥɨɜ ɫ ɨɞɢɧɚɤɨɜɵɦ ɡɜɭɤɨɜɵɦ ɫɨɫɬɚɜɨɦ ɧɚ ɤɨɧɰɟ [14–16 ɢɞ ɪ.]. ȼ ɬɚɤɢɯ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɹɯ ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬɫɹ ɮɨɧɟɬɢɱɟɫɤɚɹ ɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧ - ɧɨɫɬɶ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɣ ɮɢɝɭɪɵ ,ɢ ɟɟ ɫɛɥɢɠɚɸɬ ɫ ɚɫɫɨɧɚɧɫɨɦ ,ɚɥɥɢɬɟɪɚɰɢɟɣ ɢ ɩɚɪɨɧɨɦɚɡɢɟɣ .ɇɨ ɦɵ ɩɪɢɞɟɪɠɢɜɚɟɦɫɹ ɬɨɱɤɢ ɡɪɟɧɢɹ ɉ .Ȼɚɤɪɢ , ɫɨɝɥɚɫɧɨ ɤɨɬɨɪɨɣ ɞɥɹ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɢɦɟɟɬ ɡɧɚ - ɱɟɧɢɟ ɧɟ ɬɨɥɶɤɨ ɡɜɭɤɨɜɨɟ ,ɧɨ ɢ ɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɟ ɫɨɜɩɚɞɟɧɢɟɮɢɧɚɥɶɧɨɣɱɚɫɬɢɫɥɨɜ [2, ɫ. 214]. Ɇ.Ʌ.Ƚɚɫɩɚɪɨɜ [5, ɫ. 454] ɢ Ʌɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɣ ɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣ ɫɥɨɜɚɪɶ ɩɨɞ ɪɟɞɚɤɰɢɟɣȼ.Ɇ.Ʉɨɠɟɜɧɢɤɨɜɚ [17, ɫ. 446] ɨɩɪɟɞɟɥɹɸɬ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɤɚɤ ɡɚɪɢɮɦɨɜɚɧɧɵɣ ɩɚɪɚɥɥɟɥɢɡɦ , ɞɟɥɚɹ ɚɤɰɟɧɬ ɧɚ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɨɣ ɨɞɧɨɪɨɞɧɨ - ɫɬɢɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɜɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɣɮɢɝɭɪɵ . ɇɚ ɨɫɧɨɜɚɧɢɢ ɚɧɚɥɢɡɚ ɞɟɮɢɧɢɰɢɣ ɢ ɫɨɛ - ɪɚɧɧɨɝɨ ɮɚɤɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɦɚɬɟɪɢɚɥɚ ,ɭɱɢɬɵɜɚɹ ɜɫɟ ɪɟɥɟɜɚɧɬɧɵɟ ɩɪɢɡɧɚɤɢ ,ɦɵ ɢ ɩɪɟɞɥɚɝɚɟɦ ɫɜɨɟ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɟ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ,ɩɪɢɜɟɞɟɧɧɨɟ ɜɵɲɟ . ɋɥɟɞɭɟɬ ɨɬɦɟɬɢɬɶ ,ɱɬɨ ɦɵ ɪɚɡɥɢɱɚɟɦ ɧɟ - ɫɤɨɥɶɤɨ ɪɚɡɧɨɜɢɞɧɨɫɬɟɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ : 1.ɉɨ ɦɨɪɮɟɦɧɨɦɭ ɧɚɩɨɥɧɟɧɢɸ ɩɨɜɬɨ - ɪɹɸɳɢɯɫɹ ɷɥɟɦɟɧɬɨɜ : 1.1.ɱɢɫɬɵɣ (ɩɨɞɥɢɧɧɵɣ )ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ , ɬ.ɟ.ɨɛɥɚɞɚɸɳɢɣ ɜɫɟɦɢ ɜɵɲɟɩɟɪɟɱɢɫɥɟɧɧɵ - ɦɢ ɪɟɥɟɜɚɧɬɧɵɦɢɩɪɢɡɧɚɤɚɦɢ ;1.2.ɩɫɟɜɞɨɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ1,ɞɥɹ ɤɨɬɨɪɨɝɨ ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɨ ɫɛɥɢɠɟɧɢɟ ɫɥɨɜ ɫ ɨɞɢɧɚɤɨɜɵɦ ɡɜɭɤɨɜɵɦ ɢ ɛɭɤɜɟɧɧɵɦ ɫɨɫɬɚɜɨɦ .Ɉɞɧɚɤɨ ɧɟɥɶɡɹ ɜɟɫɬɢ ɪɟɱɶ ɨ ɩɨɜɬɨɪɟ ɮɨɪɦɚɧɬɨɜ ɢɡ -ɡɚ ɪɚɡɧɨɝɨ ɦɨɪɮɟɦɧɨɝɨ ɧɚɩɨɥɧɟɧɢɹ ɷɬɢɯ ɫɥɨɜ . Ʉ ɬɨɦɭ ɠɟ ɨɧɢ ɧɟ ɨɛɥɚɞɚɸɬ ɧɢ ɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟ - ɫɤɨɣ ,ɧɢ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɨɣ ɨɞɧɨɪɨɞɧɨɫɬɶɸ ; 1.3.ɝɢɩɟɪɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ,ɤɨɬɨɪɵɣ ɨɬɥɢɱɚ - ɟɬɫɹ ɨɬ ɩɪɨɱɢɯ ɬɟɦ ,ɱɬɨ ɫɯɨɞɫɬɜɨ ɪɚɫɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɹɟɬɫɹ ɧɟ ɬɨɥɶɤɨ ɧɚ ɤɨɧɟɰ ,ɧɨ ɢ ɧɚ ɧɚɱɚ - ɥɨ ɫɥɨɜɚ ,ɬ.ɟ.ɨɯɜɚɬɵɜɚɟɬ ɜɫɸ ɚɮɮɢɤɫɚɥɶɧɭɸ ɟɝɨ ɱɚɫɬɶ . 2.ɉɨ ɪɚɫɩɨɥɨɠɟɧɢɸ ɜɬɟɤɫɬɟ : 2.1.ɝɨɪɢɡɨɧɬɚɥɶɧɵɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ; 2.2.ɜɟɪɬɢɤɚɥɶɧɵɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ . 3.ɉɨ ɪɚɫɩɨɥɨɠɟɧɢɸ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɜ ɝɨ - ɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ : 3.1.ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɫ ɤɨɧɬɚɤɬɧɵɦ ɪɚɫɩɨɥɨ - ɠɟɧɢɟɦ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɜ ; 3.2.ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɫ ɞɢɫɬɚɧɬɧɵɦ ɪɚɫɩɨɥɨ - ɠɟɧɢɟɦ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɜ2. Ɉɩɪɟɞɟɥɢɬɶ ɦɟɫɬɨ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɜ ɫɢɫɬɟ - ɦɟ ɮɢɝɭɪ ɞɨɜɨɥɶɧɨ ɫɥɨɠɧɨ .ɋɪɟɞɢ ɩɪɨɚɧɚɥɢ - ɡɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɧɚɦɢ 18 ɤɥɚɫɫɢɮɢɤɚɰɢɣ XX ɜ.: Ɍ.ɇ.Ⱥɤɢɦɨɜɨɣ ,ɗ.Ɇ.Ȼɟɪɟɝɨɜɫɤɨɣ ,Ⱥ.Ʌ.ɋɤɨɜɨɪɨɞɧɢɤɨɜɚ ,ɀ.Ⱦɸɛɭɚ ,ɐ.Ɍɨɞɨɪɨɜɚ ɢ ɞɪ . [1, 11, 13, 17-21 ɢɞ ɪ.] ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɛɵɥ ɨɛɧɚ - ɪɭɠɟɧ ɬɨɥɶɤɨ ɜ ɲɟɫɬɢ [1, 5, 13, 16, 17, 21]: ɜ ɫɢɫɬɟɦɚɯ ,ɛɚɡɢɪɭɸɳɢɯɫɹ ɧɚ ɩɪɢɧɰɢɩɚɯ ɫɢɦ - ɦɟɬɪɢɢ / ɚɫɢɦɦɟɬɪɢɢ ,ɦɢɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɚ / ɦɚɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɚ ,ɞɢɫɤɪɟɬɧɨɫɬɢ / ɧɟɞɢɫɤɪɟɬɧɨɫɬɢ ɢ ɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɵɯ ɩɪɢɧɰɢɩɚɯ ɞɟɥɟɧɢɹ ɮɢɝɭɪ , ɢɞɭɳɢɯ ɢɡɚɧɬɢɱɧɨɫɬɢ . ȼ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯ ɫɢɫɬɟɦɚɯ ,ɩɪɢɞɟɪɠɢ - ɜɚɸɳɢɯɫɹ ɚɧɬɢɱɧɨɝɨ ɩɪɢɧɰɢɩɚ ɞɟɥɟɧɢɹ ɮɢ - ɝɭɪ,ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɭ ɨɬɜɨɞɢɬɫɹ ɦɟɫɬɨ ɜ ɝɪɭɩɩɟ ɮɢɝɭɪ ɫɥɨɜɚ ,ɩɨɫɬɪɨɟɧɧɵɯ ɧɚ ɨɫɧɨɜɟ ɩɟɪɟ - ɦɟɳɟɧɢɹ . Ɍ.Ƚ.ɏɚɡɚɝɟɪɨɜ ɢ Ʌ .ɋ.ɒɢɪɢɧɚ ɜ ɫɜɨɟɣ ɤɥɚɫɫɢɮɢɤɚɰɢɢ ɞɟɥɹɬ ɮɢɝɭɪɵ ɜ ɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢ ɨɬ ɯɚɪɚɤɬɟɪɚ ɢɫɩɨɥɶɡɭɟɦɵɯ ɹɡɵɤɨɜɵɯ ɫɪɟɞɫɬɜ ɢ ɪɚɡɥɢɱɚɸɬ ɧɟɞɢɫɤɪɟɬɧɵɟ (ɦɢɧɢ - ɦɚɥɶɧɚɹ ɟɞɢɧɢɰɚ ɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɹ – ɦɨɪɮɟɦɚ ) ɢ ɞɢɫɤɪɟɬɧɵɟ (ɟɞɢɧɢɰɚ ɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɹ – ɮɨɧɟɦɚ ɢɥɢ ɛɭɤɜɚ )ɮɢɝɭɪɵ .ȼ ɫɜɨɸ ɨɱɟɪɟɞɶ ɧɟ - ɞɢɫɤɪɟɬɧɵɟ ɮɢɝɭɪɵ ɞɟɥɹɬɫɹ ɧɚ ɬɪɨɩɟɢɱɟɫɤɢɟ 1Ⱦɚɧɧɵɣ ɜɢɞ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ – ɫɤɨɪɟɟ ,ɢɫɤɥɸɱɟɧɢɟ ɢɡ ɨɛɳɟɝɨ ɩɪɚɜɢɥɚ ,ɩɨɷɬɨɦɭ ɜ ɫɜɨɢɯ ɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɯ ɦɵ ɟɝɨ ɧɟɭɱɢɬɵɜɚɥɢ . 2Ɋɚɫɫɬɨɹɧɢɟ ɦɟɠɞɭ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɚɦɢ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɨɝɪɚɧɢɱɢɜɚɟɬɫɹ ɪɚɡɦɟɪɚɦɢ ɨɩɟɪɚɬɢɜɧɨɣ ɩɚɦɹɬɢ :ɧɟ ɛɨɥɟɟ 7 + 2 ɟɞɢɧɢɰ (ɬɚɤ ɧɚɡɵɜɚɟɦɨɟ «ɱɢɫɥɨ Ɇɢɥɥɟɪɚ »), ɢɧɚɱɟ ɬɟɪɹɟɬɫɹ ɷɤɫɩɪɟɫɫɢɜɧɚɹ ɡɚɞɚɧɧɨɫɬɶ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɣ ɮɢɝɭɪɵ .Ƚɭɦɚɧɢɬɚɪɧɵɟ ɧɚɭɤɢ .Ɏɢɥɨɥɨɝɢɹ 92ɢ ɧɟɬɪɨɩɟɢɱɟɫɤɢɟ («ɞɢɚɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟ »). ɂɦɟɧɧɨ ɜ ɝɪɭɩɩɭ ɞɢɚɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɢɯ ɮɢɝɭɪ ɨɧɢ ɩɨɦɟɳɚɸɬ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ,ɭɬɨɱɧɹɹ ,ɱɬɨ ɷɬɨ ɮɢɝɭɪɚɩɪɢɛɚɜɥɟɧɢɹ . ɀ.Ɇɚɡɚɥɟɣɪɚ ɢ ɀ .Ɇɨɥɢɧɶɟ ɩɪɟɞɥɚɝɚɸɬ ɞɟɥɟɧɢɟ ɮɢɝɭɪ ɧɚ ɦɚɤɪɨɫɬɪɭɤɬɭɪɵ ɢ ɦɢɤɪɨ - ɫɬɪɭɤɬɭɪɵ ɢ ɨɩɪɟɞɟɥɹɸɬ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɤɚɤ ɦɢɤɪɨɫɬɪɭɤɬɭɪɚɥɶɧɭɸ ɟɞɢɧɢɰɭ . ɗ.Ɇ.Ȼɟɪɟɝɨɜɫɤɚɹ ,ɜɡɹɜ ɡɚ ɨɫɧɨɜɭ ɩɪɢɧ - ɰɢɩ ɫɢɦɦɟɬɪɢɢ / ɚɫɢɦɦɟɬɪɢɢ ɞɥɹ ɤɥɚɫɫɢɮɢ - ɤɚɰɢɢ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯ ɮɢɝɭɪ ,ɨɬɧɨɫɢɬ ɝɨɦɟɨ - ɬɟɥɟɜɬ ɤ ɝɪɭɩɩɟ ɮɢɝɭɪ ɫɦɟɲɟɧɢɹ ,ɢɥɢ ɛɢɩɨ - ɥɹɪɧɵɯ ɮɢɝɭɪ ,ɪɟɚɥɢɡɭɸɳɢɯ ɩɪɢɧɰɢɩɵ ɫɢɦ - ɦɟɬɪɢɢ / ɚɫɢɦɦɟɬɪɢɢ ɨɞɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨ [1, ɫ. 9]. ȼ ɞɚɥɶɧɟɣɲɟɦ ɦɵ ɛɭɞɟɦ ɩɪɢɞɟɪɠɢɜɚɬɶɫɹ ɷɬɨɣ ɬɨɱɤɢ ɡɪɟɧɢɹ ɢ ɨɩɪɟɞɟɥɹɬɶ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɤɚɤ ɫɢɦɦɟɬɪɢɱɧɨ -ɚɫɢɦɦɟɬɪɢɱɧɭɸ ɫɢɧɬɚɤɫɢ - ɱɟɫɤɭɸ ɮɢɝɭɪɭ . Ʉɚɤ ɨɬɦɟɱɚɥɨɫɶ ɜɵɲɟ ,ɨɛɹɡɚɬɟɥɶɧɵɦ ɭɫ - ɥɨɜɢɟɦ ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɹ ɰɟɩɨɱɤɢ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɹɜɥɹɟɬɫɹ ɩɪɢɧɚɞɥɟɠɧɨɫɬɶ ɟɟ ɡɜɟɧɶɟɜ ɤ ɨɞɧɨɣ ɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣ ɤɚɬɟɝɨɪɢɢ .ɇɨ ɧɟɫɦɨɬɪɹ ɧɚ ɝɨɦɨɝɟɧɧɵɣ ɫɨɫɬɚɜ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɜ ɢɫɫɥɟɞɭɟ - ɦɚɹ ɮɢɝɭɪɚ ɢɦɟɟɬ ɛɨɥɶɲɨɟ ɤɨɥɢɱɟɫɬɜɨ ɦɨɪ - ɮɨ-ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯ ɦɨɞɟɥɟɣ ,ɱɬɨ ɫɜɢɞɟɬɟɥɶ - ɫɬɜɭɟɬ ɨ ɝɢɛɤɨɫɬɢ ɢ ɜɚɪɢɚɬɢɜɧɨɫɬɢ ɷɬɨɣ ɮɢ - ɝɭɪɵ ,ɨ ɲɢɪɨɬɟ ɟɟɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɫɩɟɤɬɪɚ . ȼ ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɢ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɩɪɢɧɢɦɚɸɬ ɭɱɚɫɬɢɟ ɩɨɱɬɢ ɜɫɟ ɱɚɫɬɢ ɪɟɱɢ ,ɡɚ ɢɫɤɥɸɱɟɧɢ - ɟɦ ɫɥɭɠɟɛɧɵɯ – ɜ ɫɜɹɡɢ ɫ ɬɟɦ ,ɱɬɨ ɢɯ ɧɟɜɨɡ - ɦɨɠɧɨ ɪɚɡɥɨɠɢɬɶ ɧɚ ɦɨɪɮɟɦɵ1.ɉɪɢɱɟɦ ɜɵ - ɫɬɭɩɚɸɬ ɷɬɢ ɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟ ɤɚɬɟɝɨɪɢɢ ɜ ɫɚɦɵɯ ɪɚɡɧɵɯ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯ ɩɨɡɢɰɢɹɯ ,ɤɚɤ ɷɬɨ ɜɢɞɧɨ ɢɡɫɥɟɞɭɸɳɢɯ ɩɪɢɦɟɪɨɜ : Ƚɥɚɝɨɥɵ : Mais depuis trop de mois nous vivons à la veille, / Nous veillons , nous gardons la lumière et le feu, / Nous parlons à voix basse et nous tendons à l’oreille / A maint bruit vite éteint et perdu comme au jeu (R. Desnos). Mais commencer n’est pas attendre; / ni travailler , imaginer , espérer ou détruire ne font / l’attente, non, pas même attendre <…> (J. Réda). Boueur, je te reconnais quand je te croise l’après-midi, / pour t’avoir regardé souvent, le matin, courir derrière ta benne, / courir, sauter , jeter, recommencer (G.-L. Godeau). 1ɋɪɟɞɢ ɡɧɚɦɟɧɚɬɟɥɶɧɵɯ ɱɚɫɬɟɣ ɪɟɱɢ ɜɨ ɮɪɚɧɰɭɡ - ɫɤɨɦ ɦɚɬɟɪɢɚɥɟ ɧɚɦɢ ɧɟ ɛɵɥɨ ɜɵɹɜɥɟɧɨ ɧɢ ɨɞɧɨɝɨ ɫɥɭ - ɱɚɹ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ,ɩɨɫɬɪɨɟɧɧɨɝɨ ɧɚ ɱɢɫɥɢɬɟɥɶɧɵɯ ɢɥɢ ɦɟɫɬɨɢɦɟɧɢɹɯ ,ɯɨɬɹ ɬɟɨɪɟɬɢɱɟɫɤɢ ɷɬɨ ɜɨɡɦɨɠɧɨ :ɩɨɪɹɞɤɨɜɵɟ ɱɢɫɥɢɬɟɥɶɧɵɟ ,ɩɪɢɬɹɠɚɬɟɥɶɧɵɟ ɢ ɫɥɨɠɧɵɟ ɨɬɧɨɫɢɬɟɥɶɧɵɟ ɦɟɫɬɨɢɦɟɧɢɹ ɠɟɧɫɤɨɝɨ ɪɨɞɚ – ɪɚɡɥɨ - ɠɢɦɵ ɧɚɦɨɪɮɟɦɵ .ɉɪɢɱɚɫɬɢɹ : Le paysage châtré gommé effacé relégué et rejeté dans l’ombre <…> (J. Prévert). <…> une autre mère <…> / ainsi donc / tricotant , chantonnant , allant , venant , venant / du haut du sommet enfou <…> (J. Réda). Ⱦɟɟɩɪɢɱɚɫɬɢɹ : En dé faisant les cycles en dé laçant les noeuds en brisant les intrigues en enlevant les couvertures en tuant mes otages je cherchais‹…› (A. Césaire) ɉɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɟ : Des hommes intélligents… / Une fleur cancereuse tubéreuse et méticuleuse à leur boutonnière <…> (J. Prévert). ɋɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟ : Le ciel bâille d’absence noire <…> / et voici la terre seule, sans tremblement et sans trémulement / sans fouaillement de racine et sans perforation d’insecte <…> (A. Césaire). <…> et la pomme en tournant évoque le pommier / le PARADIS terrestre et Eve et puis Adam / l’arrosoir l’espalier Parmentier l’escalier (J. Prévert). ɇɚɪɟɱɢɹ : Allô allô Saint Père vous m’entendez / athée / A comme absolument athée / T comme totalement athée / H comme hermétiquement athée / E comme aigu comme étonnament athée / E comme entièrement athée / pas libre penseur / athée (J. Prévert). ɋɚɦɵɦɢ ɱɚɫɬɨɬɧɵɦɢ ɹɜɥɹɸɬɫɹ ɦɨɞɟɥɢ , ɩɨɫɬɪɨɟɧɧɵɟ ɧɚ ɝɥɚɝɨɥɚɯ ɜ ɮɭɧɤɰɢɢ ɫɤɚɡɭɟɦɨ - ɝɨ (60,6 % ɨɬ ɜɫɟɝɨ ɤɨɪɩɭɫɚ ɩɪɢɦɟɪɨɜ ɝɨɦɟɨɬɟ - ɥɟɜɬɚ ).Ƚɥɚɝɨɥɶɧɚɹ ɞɨɦɢɧɚɧɬɚ ɨɛɴɹɫɧɹɟɬɫɹ ɦɧɨɝɨɱɢɫɥɟɧɧɨɫɬɶɸ ɢ ɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɢɟɦ ɝɥɚɝɨɥɶ - ɧɵɯ ɮɨɪɦ ɜɨ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦ ɹɡɵɤɟ ,ɚ ɬɚɤɠɟ ɩɪɨ - ɞɭɤɬɢɜɧɨɫɬɶɸɝɥɚɝɨɥɶɧɵɯɚɮɮɢɤɫɨɜ . Ƚɥɚɜɧɚɹ ɮɭɧɤɰɢɹ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɝɨ ɧɚɦɢ ɫɢɦɦɟɬɪɢɱɧɨ -ɚɫɢɦɦɟɬɪɢɱɧɨɝɨ ɜɢɞɚ ɩɨɜɬɨɪɚ , ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ,ɡɚɤɥɸɱɚɟɬɫɹ ɜ ɨɛɨɝɚɳɟɧɢɢ ɫɦɵɫɥɚ ɤɥɸɱɟɜɵɯ ɫɥɨɜ ɩɭɬɟɦ ɭɫɬɚɧɨɜɥɟɧɢɹ ɧɟɨɠɢɞɚɧɧɵɯ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯ ɚɫɫɨɰɢɚɰɢɣ . «ɋɯɨɞɧɵɟ ɡɜɭɤɨɜɵɟ ɢ ɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟ ɮɨɪɦɵ ɩɟɪɟɛɪɚɫɵɜɚɸɬ ɨɬ ɫɥɨɜɚ ɤ ɫɥɨɜɭ ɬɨɧ - ɱɚɣɲɢɟ ɫɦɵɫɥɨɜɵɟ ɫɤɪɟɩɵ ,ɫɨɡɞɚɸɬ ɨɛɳɢɣ ɬɪɭɞɧɨ ɮɨɪɦɭɥɢɪɭɟɦɵɣ ,ɧɨ ɹɜɫɬɜɟɧɧɨ ɨɳɭ - ɳɚɟɦɵɣ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣ ɨɪɟɨɥ » [1, ɫ. 164], ɧɚɩɪɢɦɟɪ : Vous qui la connaissez dans ses longs amours / Et sa sourde tendresse et ses sourdes terreurs, / Et le commandement de ses lentes fureurs, / Et le retournement des travaux et des ȼɟɫɬɧɢɤɌȽɍ ,ɜɵɩɭɫɤ 7 (51), 2007 93jours, / Et le prosternement des palais et des tours <…> (Ch. Péguy). Ƚɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ,ɤɚɤ ɢ ɜɫɟ ɜɢɞɵ ɩɨɜɬɨɪɚ , ɜɵɩɨɥɧɹɟɬ ɜɵɞɟɥɢɬɟɥɶɧɭɸ ɮɭɧɤɰɢɸ ,ɩɪɢɜɥɟɤɚɹ ɧɚɲɟ ɜɧɢɦɚɧɢɟ ɤ ɡɧɚɱɢɦɵɦ ɫɥɨɜɚɦ , ɫɦɵɫɥɨɜɵɦ ɞɨɦɢɧɚɧɬɚɦ : Poésie / Tu nous mènes / vers la substance du monde / Lacérant en poèmes / le bandeau des mots / Rompant leur cartilage / Dénonçant leurs lézardes / Questionnant la clairière / Cernant tout le brasier (A. Chedid). Ʌɸɞɢɱɟɫɤɚɹ ɮɭɧɤɰɢɹ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɣ ɮɢ - ɝɭɪɵ ɩɪɨɹɜɥɹɟɬɫɹ ɜ ɢɝɪɟ ɫɥɨɜ ,ɩɨɪɨɠɞɚɸɳɟɣ , ɤɚɤ ɩɪɚɜɢɥɨ ,ɤɨɦɢɱɟɫɤɢɣ ɷɮɮɟɤɬ : <…>le grand homme irréprochable incorruptible invulnérable infaillible imperméable insubmersible et vénérable et vénéré et admirable et admiré et considérable et considéré et respectable et respecté respecté . ȼ ɩɪɢɜɟɞɟɧɧɨɦ ɨɬɪɵɜɤɟ ɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ ɀɚɤɚ ɉɪɟɜɟɪɚ «La crosse en l’air» ɢɝɪɚ ɫɬɪɨ - ɢɬɫɹ ɧɚ ɨɞɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦ ɜɜɟɞɟɧɢɢ ɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯ ɪɹɞɨɜ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɜ1.ɋɧɚɱɚɥɚ ɞɥɹ ɯɚɪɚɤɬɟ - ɪɢɫɬɢɤɢ ɤɨɧɞɢɬɟɪɚ ,ɨɞɧɨɝɨ ɢɡ ɩɟɪɫɨɧɚɠɟɣ ɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ ,ɜɵɫɬɪɚɢɜɚɟɬɫɹ ɰɟɩɨɱɤɚ ,ɫɨɫɬɨɹɳɚɹ ɢɡ ɨɞɧɨɪɨɞɧɵɯ ɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɯ ,ɤɨɬɨɪɚɹ ɡɚɬɟɦ ɭɫɥɨɠɧɹɟɬɫɹ :ɤ ɩɟɪɜɨɣ ɩɪɢɦɟɲɢ - ɜɚɟɬɫɹ ɜɬɨɪɚɹ ɰɟɩɨɱɤɚ ,ɫɨɫɬɨɹɳɚɹ ɢ ɡ ɨɞɧɨ - ɪɨɞɧɵɯ ɩɪɢɱɚɫɬɢɣ .ɉɚɪɚɥɥɟɥɶɧɨ ɧɚɱɢɧɚɸɬ ɪɚɡɜɢɜɚɬɶɫɹ ɞɜɚ ɪɹɞɚ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɜ ,ɩɪɢɱɟɦ ɨɧɢ ɜɜɨɞɹɬɫɹ ɛɥɨɤɚɦɢ ɩɨ ɮɨɪɦɭɥɟ «ɩɪɢɥɚɝɚ - ɬɟɥɶɧɨɟ + ɩɪɢɱɚɫɬɢɟ ».ȼ ɷɬɨɦ ɩɪɢɦɟɪɟ ɝɨɦɟɨ - ɬɟɥɟɜɬ ɨɛɨɝɚɳɚɟɬɫɹ ɞɟɪɢɜɚɰɢɨɧɧɵɦ ɩɨɜɬɨɪɨɦ ɢ ɩɨɥɢɫɢɧɞɟɬɨɧɨɦ .ȼɫɟ ɷɬɨ ɜ ɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɣ ɦɟɪɟɭɫɢɥɢɜɚɟɬɷɤɫɩɪɟɫɫɢɜɧɨɫɬɶɬɟɤɫɬɚ . Ƚɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɵ «ɫɩɥɨɲɶ ɢ ɪɹɞɨɦ ɩɨɞɩɢ - ɬɵɜɚɸɬɫɹ ɤɚɤɢɦɢ -ɧɢɛɭɞɶ ɞɪɭɝɢɦɢ ɩɪɢɟɦɚ - ɦɢ» [1, ɫ. 162]. Ⱥɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɣ ɫɬɢɥɢɫɬ Ɇɚɣɤɥ Ɋɢɮɮɚɬɟɪ ɧɚɡɵɜɚɟɬ ɩɨɞɨɛɧɵɣ ɫɨɸɡ ɪɚɡɧɵɯɩɪɢɟɦɨɜ ,ɫɤɨɧɰɟɧɬɪɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɜ ɨɞɧɨɦ ɦɟɫɬɟ ɢ ɜɵɩɨɥɧɹɸɳɢɯ ɟɞɢɧɭɸ ɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɭɸ ɮɭɧɤɰɢɸ ,ɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɟɣ [22]. Ʉɚɤ ɩɨɤɚɡɚɥ ɚɧɚɥɢɡ ɫɨɛɪɚɧɧɨɝɨ ɮɚɤɬɢɱɟ - ɫɤɨɝɨɦɚɬɟɪɢɚɥɚ ,ɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɹ ɫ ɭɱɚɫɬɢɟɦ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɦɨɠɟɬ ɛɵɬɶ ɨɞɧɨɭɪɨɜɧɟɜɨɣ , ɞɜɭɯɭɪɨɜɧɟɜɨɣ ɢɥɢ ɦɧɨɝɨɭɪɨɜɧɟɜɨɣ [23]. Ɇɨɪɮɟɦɧɵɣ ɩɨɜɬɨɪ ,ɜɯɨɞɹ ɜ ɮɢɝɭɪɭ ɪɟɱɢ , 1ȼ 1,8 % ɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɦɢɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɨɜ ɫɨɞɟɪɠɢɬɫɹ ɦɢɧɢɦɭɦ ɞɜɚ ɪɹɞɚ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɜ . «ȼ ɬɚɤɢɯ ɤɨɧɫɬɟɥɥɹɰɢɹɯ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɜ ɨɫɨɛɟɧɧɨ ɨɳɭɳɚɟɬɫɹ ɬɨ ɫɛɥɢɠɟɧɢɟ ɫɥɨɜ ɩɨ ɡɜɭɤɭ ɢ ɜɫɥɭɲɢɜɚɧɢɟ ɜ ɩɨɥɭɱɢɜ - ɲɢɣɫɹ ɧɨɜɵɣ ɫɦɵɫɥ ,ɬɨ ɧɚɧɢɡɵɜɚɧɢɟ ɚɫɫɨɰɢɚɰɢɣ ,ɨɛɨɝɚɳɚɸɳɢɯɫɦɵɫɥɫɥɨɜɚ » [1, ɫ. 164]. ɫɜɨɟɨɛɪɚɡɧɨ ɟɟ ɨɤɪɚɲɢɜɚɟɬ .ɉɪɢɜɟɞɟɦ ɩɪɢ - ɦɟɪɵɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɜ ɜɫɨɫɬɚɜɟɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɣ : –Ɉɞɧɨɭɪɨɜɧɟɜɚɹ ɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɹ . əɪɤɢɣ ɷɤɫɩɪɟɫɫɢɜɧɵɣ ɫɩɥɚɜ ɞɚɸɬ ɝɨɦɟɨ - ɬɟɥɟɜɬ ɢ ɞɟɪɢɜɚɰɢɨɧɧɵɣ ɩɨɜɬɨɪ : <...> Respirer , inspirer , conspirer , science folle (A. Bosquet). ɑɚɳɟ ɞɪɭɝɢɯ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɹɜɥɹɟɬɫɹ ɧɟ - ɫɭɳɟɣ ɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢɟɣ ɜ ɫɨɱɟɬɚɧɢɢ ɫ ɮɢɝɭɪɚ - ɦɢ,ɩɨɫɬɪɨɟɧɧɵɦɢ ɧɚ ɨɞɧɨɪɨɞɧɨɫɬɢ ɫɥɨɜ ɢɥɢ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯ ɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢɣ (ɝɪɚɞɚɰɢɹ ,ɩɨɥɢɫɢɧɞɟɬɨɧ ,ɚɫɢɧɞɟɬɨɧ ,ɡɟɜɝɦɚ ,ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟ - ɫɤɢɣ ɩɚɪɚɥɥɟɥɢɡɦ ),ɚ ɬɚɤɠɟ ɜ ɫɨɱɟɬɚɧɢɢ ɫ ɚɧɚɮɨɪɨ -ɷɩɢɮɨɪɢɱɟɫɤɢɦɢ ɩɨɜɬɨɪɚɦɢ .ɉɪɢɦɟɪ ɫɨɸɡɚ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɫ ɚɧɚɮɨɪɨɣ ,ɫɢɧɬɚɤ - ɫɢɱɟɫɤɢɦ ɩɚɪɚɥɥɟɥɢɡɦɨɦ ɢ ɚɫɢɧɞɟɬɨɧɨɦ : Je le trancherai , je le renverserai , je le romprai , je le ferai dégringoler (H. Michaux). Ƚɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɜ ɫɨɱɟɬɚɧɢɢ ɫ ɝɪɚɞɚɰɢɟɣ ɧɟ ɬɨɥɶɤɨ ɫɩɨɫɨɛɫɬɜɭɟɬ ɩɪɢɪɚɳɟɧɢɸ ɢɧɮɨɪɦɚ - ɰɢɢ,ɧɨ ɢ ɩɟɪɟɞɚɟɬ ɧɚɪɚɫɬɚɧɢɟ ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶ - ɧɨɝɨ ɧɚɤɚɥɚ : Au bout du petit matin ces pays sans stèle, ces chemins sans mémoire ces vents sans tablette. / Qu’importe? / Nous dirions . Chanterions . Hurlerions <...> (A. Césaire) –Ⱦɜɭɯɭɪɨɜɧɟɜɚɹɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɹ . ɇɚ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɦɨɝɭɬ ɧɚɫɥɚɢɜɚɬɶɫɹ ,ɩɨɦɢɦɨ ɮɢɝɭɪ ,ɢ ɬɪɨɩɵ ,ɧɚɩɪɢɦɟɪ ,ɫɨɸɡ ɝɨɦɟɨ - ɬɟɥɟɜɬɚɢ ɩɟɪɫɨɧɢɮɢɤɚɰɢɢ : <...> Une colère / qui dit: «Je veux d'autres colères», / et celles-ci hurlant comme un granit / surpris à violer l'albâtre douce: / «Nous protestons , nous effaçons les faux soleils, / nous déchirons les fleuves, ces pauvres serpentins pour une fête qui n'aura pas lieu» (A. Bosquet). –Ɇɧɨɝɨɭɪɨɜɧɟɜɚɹ ɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɹ . ȼ ɢɡɜɟɫɬɧɨɦ ɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɢ ɀɚɤɚ ɉɪɟ - ɜɟɪɚ «Chanson», ɩɨɫɜɹɳɟɧɧɨɦ ɥɸɛɜɢ ,ɝɨɦɟɨ - ɬɟɥɟɜɬ ɨɛɨɝɚɳɚɟɬɫɹ ,ɤɪɨɦɟ ɚɧɚɮɨɪɵ ,ɩɨɥɢ - ɫɢɧɞɟɬɨɧɚ ,ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɨɝɨ ɩɚɪɚɥɥɟɥɢɡɦɚ ɢ ɯɢɚɡɦɚ ,ɚɫɫɨɧɚɧɫɨɦ ɧɚ [õ], ɤɨɬɨɪɵɣ ɞɟɥɚɟɬ ɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɟ ɩɨɯɨɠɢɦ ɧɚ ɩɟɫɧɸ ,ɫɬɪɭɹ - ɳɭɸɫɹɢɡɫɟɪɞɰɚɜɥɸɛɥɟɧɧɨɝɨ : <...> Nous nous aimons et nous vivons / Nous vivons et nous nous aimons / Et nous ne savons pas ce que c'est que la vie / Et nous ne savons pas ce que c'est que le jour / Et nous ne savons pas ce que c'est que l'amour. Ʉ ɮɭɧɤɰɢɹɦ ɛɨɥɟɟ ɱɚɫɬɧɨɝɨ ɩɨɪɹɞɤɚ ɨɬ - ɧɨɫɢɬɫɹ ɮɭɧɤɰɢɹ ɩɟɪɟɱɢɫɥɟɧɢɹ : Un compositeur de potence avec un gibier de musique / Un ramasseur de conscience avec Ƚɭɦɚɧɢɬɚɪɧɵɟ ɧɚɭɤɢ .Ɏɢɥɨɥɨɝɢɹ 94un directeur de mégots / Un repasseur de Coligny avec un amiral de ciseaux<…> ȼɨɨɛɳɟ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ,ɤɚɤ ɢ ɞɪɭɝɢɟ ɪɚɡ - ɧɨɜɢɞɧɨɫɬɢ ɩɨɜɬɨɪɚ , – ɹɜɥɟɧɢɟ ɩɨɥɢɮɭɧɤ - ɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟ .ȿɝɨ ɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɢɟ ɮɭɧɤɰɢɢ ɦɨɠɧɨ ɪɚɡɞɟɥɢɬɶɧɚɬɪɢ ɝɪɭɩɩɵ : 1.Ɏɭɧɤɰɢɢ ,ɫɜɨɣɫɬɜɟɧɧɵɟ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜ - ɬɭ ɤɚɤ ɜɢɞɭ ɩɨɜɬɨɪɚ ɜɨɨɛɳɟ :ɜɵɞɟɥɢɬɟɥɶɧɚɹ , ɩɨɛɭɞɢɬɟɥɶɧɚɹ ,ɢɡɨɛɪɚɡɢɬɟɥɶɧɚɹ ,ɯɚɪɚɤɬɟɪɨ - ɥɨɝɢɱɟɫɤɚɹ ,ɮɭɧɤɰɢɹ ɫɨɨɬɧɨɲɟɧɢɹ ɤɥɸɱɟɜɵɯ ɩɨɧɹɬɢɣ ,ɮɭɧɤɰɢɹ ɢɧɬɟɧɫɢɮɢɤɚɰɢɢ ɫɭɛɴɟɤ - ɬɢɜɧɨ -ɦɨɞɚɥɶɧɵɯ ɡɧɚɱɟɧɢɣ ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ , ɮɭɧɤɰɢɹ ɧɚɪɚɫɬɚɧɢɹ ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨ ɧɚɤɚɥɚ , ɢɧɬɨɧɚɰɢɨɧɧɨ -ɪɢɬɦɢɱɟɫɤɚɹ . 2.Ɏɭɧɤɰɢɢ ɨɛɳɟɷɫɬɟɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɩɥɚɧɚ : ɭɫɢɥɟɧɢɟ ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨ ɮɨɧɚ ɤɨɧɬɟɤɫɬɚ , ɩɪɢɞɚɧɢɟ ɟɦɭ ɨɫɨɛɨɝɨ ɞɢɧɚɦɢɡɦɚ ,ɮɨɪɦɢɪɨ - ɜɚɧɢɟ ɚɪɯɢɬɟɤɬɨɧɢɤɢ ɩɨɷɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɬɟɤɫɬɚ , ɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɹ ɜ ɛɥɨɤɚɯ ɜɵɞɜɢɠɟɧɢɹ (ɜ ɱɚɫɬ - ɧɨɫɬɢ ,ɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɢ ),ɫɨɡɞɚɧɢɟ ɢɝɪɨɜɨɣ ɢɧ - ɬɟɧɰɢɢ ,ɤɨɦɢɱɟɫɤɨɝɨ ɷɮɮɟɤɬɚ . 3.Ɏɭɧɤɰɢɢ ɛɨɥɟɟ ɱɚɫɬɧɨɝɨ ɩɨɪɹɞɤɚ : ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬɩɟɪɟɱɢɫɥɟɧɢɟ . Ɋɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɹɫɨɨɬɧɨɲɟɧɢɟ «ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ – ɬɟɤɫɬ »,ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨ ɩɪɟɠɞɟ ɜɫɟɝɨ ɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨ,ɤɚɤ ɢɜɫɟ ɛɢɩɨɥɹɪɧɵɟ ɮɢɝɭɪɵ ,ɝɨɦɟɨɬɟ - ɥɟɜɬ ɪɟɚɥɢɡɭɟɬɫɹ ɬɨɥɶɤɨ ɜ ɩɪɟɞɟɥɚɯ ɦɢɤɪɨ - ɤɨɧɬɟɤɫɬɚ .ɂɫɫɥɟɞɭɟɦɚɹ ɮɢɝɭɪɚ ɦɨɠɟɬ ɪɟɚɥɢ - ɡɨɜɚɬɶɫɹ ɢ ɜ ɦɚɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɟ ,ɧɨ ɬɨɥɶɤɨ ɜ ɬɟɯ ɫɥɭɱɚɹɯ ,ɤɨɝɞɚ ɨɧ ɫɨɜɩɚɞɚɟɬ ɫ ɦɢɤɪɨɤɨɧɬɟɤ - ɫɬɨɦɢɥɢ ɛɥɢɡɨɤɤ ɧɟɦɭ ɩɨ ɨɛɴɟɦɭ . ȼ ɨɛɫɥɟɞɨɜɚɧɧɨɦ ɦɚɬɟɪɢɚɥɟ ɰɟɩɨɱɤɚ ɝɨ - ɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɦɨɠɟɬ ɜɤɥɸɱɚɬɶ ɨɬ 3 ɞɨ 17 ɡɜɟɧɶɟɜ1. ɉɪɟɨɛɥɚɞɚɸɬ ɬɪɟɯɱɥɟɧɧɵɟ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɵ – 64 % ɨɬ ɜɫɟɝɨ ɤɨɪɩɭɫɚɩɪɢɦɟɪɨɜ . ɋɚɦɨɞɨɫɬɚɬɨɱɧɵɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ – ɪɟɞɱɚɣɲɢɣ ɮɟɧɨɦɟɧ .ɇɚɦɢ ɛɵɥ ɜɵɹɜɥɟɧ ɬɨɥɶɤɨ ɨɞɢɧ ɫɥɭɱɚɣ ,ɤɨɝɞɚ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬ ɫɨɛɨɣ ɰɟɥɵɣ ɬɟɤɫɬ – ɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɟ ɀɚɤɚ ɉɪɟɜɟɪɚ «Le retour à la mer»: Usinées / Tamisées / Usées / Rapiécées / Egouttées / Dégouttées / Les eaux se jettent à l’eau. ɏɚɪɚɤɬɟɪɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɫɬɢ - ɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ ɫɨɫɬɨɢɬ ɢɡ ɨɞɧɨɪɨɞɧɵɯ ɨɩɪɟɞɟ - ɥɟɧɢɣ -ɩɪɢɱɚɫɬɢɣ .ȿɝɨ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɵ ɫɥɟɞɭɸɬ ɩɨɞɪɹɞ ,ɫɦɟɧɹɹ ɞɪɭɝ ɞɪɭɝɚ ,ɢ ɩɟɪɟɞɚɸɬ ɧɚ - ɪɚɫɬɚɧɢɟ ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨ ɧɚɤɚɥɚ .Ƚɨɦɟɨɬɟ - ɥɟɜɬ ɜ ɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɢ ɫ ɦɟɬɚɮɨɪɨɣ ,ɫɢɧɬɚɤɫɢ - ɱɟɫɤɢɦ ɩɚɪɚɥɥɟɥɢɡɦɨɦ ,ɩɟɪɫɨɧɢɮɢɤɚɰɢɟɣ ɜ 1Ⱦɜɭɯɱɥɟɧɧɵɟ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɵ ɦɵ ɧɟ ɭɱɢɬɵɜɚɥɢ ɜ ɫɜɨɟɣ ɪɚɛɨɬɟ ,ɬ.ɤ.ɧɟ ɜɫɟɝɞɚ ɜ ɧɢɯ ɨɳɭɳɚɟɬɫɹ ɚɜɬɨɪɫɤɚɹ ɢɧɬɟɧɰɢɹ .ɤɨɧɞɟɧɫɢɪɨɜɚɧɧɨɦ ɜɢɞɟ ɩɟɪɟɞɚɟɬ ɫɦɵɫɥɨɜɨɟ ɢ ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟɬɟɤɫɬɚ . ȼ ɛɨɥɶɲɢɧɫɬɜɟ ɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɫɥɭɱɚɟɜ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɪɚɡɜɨɪɚɱɢɜɚɟɬɫɹ ɜ ɩɪɟ - ɞɟɥɚɯ ɨɞɧɨɣ ɮɪɚɡɵ (73,4 % ɨɬ ɜɫɟɝɨ ɤɨɪɩɭɫɚ ɩɪɢɦɟɪɨɜ ).Ʉɚɤ ɩɪɚɜɢɥɨ ,ɷɬɨ ɪɚɫɩɪɨɫɬɪɚɧɟɧ - ɧɚɹ ɮɪɚɡɚ ,ɜ ɤɨɬɨɪɨɣ ɨɧ ɥɢɛɨ ɡɚɧɢɦɚɟɬ ɫɤɪɨɦɧɨɟ ɦɟɫɬɨ ɱɚɫɬɧɨɣ ɞɟɬɚɥɢ ,ɫɨɨɛɳɚɹ ɤɚ - ɤɭɸ-ɬɨ ɹɪɤɭɸ ,ɡɚɦɟɬɧɭɸ ,ɧɨ ɜɬɨɪɨɫɬɟɩɟɧɧɭɸ ɢɧɮɨɪɦɚɰɢɸ ,ɥɢɛɨ ɹɜɥɹɟɬɫɹ ɫɦɵɫɥɨɜɵɦ ɰɟɧ - ɬɪɨɦ ɮɪɚɡɵ . Ƚɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɦɨɠɟɬ ɡɚɧɢɦɚɬɶ ɜɫɸ ɮɪɚɡɭ ɰɟɥɢɤɨɦ (4,4 % ɨɬ ɜɫɟɯ ɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɫɥɭɱɚɟɜ ),ɢ ɭɞɟɥɶɧɵɣ ɜɟɫ ɟɝɨ ɬɨɝɞɚ ɡɧɚɱɢ - ɬɟɥɶɧɨ ɜɨɡɪɚɫɬɚɟɬ : Je respirais me colorais marchais parlais / Et me reproduisais <…> (P. Eluard) ɑɬɨ ɤɚɫɚɟɬɫɹ ɚɤɬɭɚɥɶɧɨɝɨ ɱɥɟɧɟɧɢɹ ɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɹ ,ɜ ɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɨɦ ɦɚɬɟ - ɪɢɚɥɟ ɩɪɟɨɛɥɚɞɚɸɬ ɪɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟ ɝɨɦɟɨɬɟ - ɥɟɜɬɵ (76,4 % ɨɬ ɜɫɟɯ ɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɫɥɭɱɚɟɜ ).ɗɬɨ ɫɚɦɵɣ ɡɧɚɱɢɦɵɣ ɜɢɞ ɝɨɦɟɨɬɟ - ɥɟɜɬɚ ,ɨɫɨɛɟɧɧɨ ɜ ɫɥɭɱɚɹɯ ,ɤɨɝɞɚ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɵ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɣ ɮɢɝɭɪɵ ɡɚɧɢɦɚɸɬ ɜɫɸ ɪɟɦɭ : Tant je l’ai regardée caressée merveillée <…> (C. Roy). Ɍɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɵ ɫɨɫɬɚɜɥɹɸɬ ɜɫɟɝɨɥɢɲɶ 16,2 % ɨɬɜɫɟɝɨɤɨɪɩɭɫɚɩɪɢɦɟɪɨɜ . ȼ ɪɟɞɤɢɯ ɫɥɭɱɚɹɯ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɚɹ ɮɢɝɭɪɚ ɪɚɫɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɦɟɠɞɭ ɬɟɦɨɣ ɢ ɪɟɦɨɣ (7,4 %): <…> Quand vous viendrez , vous la verrez vous-mêmes, / vous serez tout étonné. «Tiens!» direz –vous, car elle stupéfie (H. Michaux). Ʉɚɤ ɨɞɧɚ ɢɡ ɮɨɪɦ ɚɧɨɦɚɥɢɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɫɢɥɶɧɨ ɜɵɞɟɥɹɟɬɫɹ ɜ ɤɨɧɬɟɤɫɬɟ ,ɨɫɨɛɟɧɧɨ ɟɫɥɢ ɞɜɚ ɢɥɢ ɛɨɥɟɟ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɜ ɫɨɛɢɪɚɸɬ - ɫɹ ɜ ɨɞɧɨɦ ɦɢɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɟ (ɜ 1,8 % ɩɪɨɚɧɚ - ɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɦɢɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɨɜ ɫɨɞɟɪɠɢɬɫɹɦɢɧɢɦɭɦ ɞɜɚɪɹɞɚ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɜ ). ɉɨɤɚɠɟɦ ɧɚ ɩɪɢɦɟɪɟ ,ɤɚɤɨɜɚ ɫɬɢɥɢɫɬɢ - ɱɟɫɤɚɹ ɪɨɥɶ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɜ ɬɟɤɫɬɟ ɧɚ ɮɨɧɟ ɞɪɭɝɢɯ ɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯ ɩɪɢɟɦɨɜ .ɋɬɢɯɨɬɜɨ - ɪɟɧɢɟ ɀɚɤɚ ɉɪɟɜɟɪɚ «La batteuse» – ɬɢɩɢɱ - ɧɵɣ ɫɥɭɱɚɣ ɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɢ ,ɫɢɧɬɟɡɚ ɪɚɡɧɨ - ɭɪɨɜɧɟɜɵɯ ɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯ ɫɪɟɞɫɬɜ .ȼ ɨɫɧɨɜɟ ɟɝɨ ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɹ ɥɟɠɚɬ ɬɪɢ ɮɢɝɭɪɵ :ɫɢɧɬɚɤɫɢ - ɱɟɫɤɢɣɩɚɪɚɥɥɟɥɢɡɦ ,ɚɧɚɮɨɪɚɢ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ : La batteuse. La batteuse est arrivée La batteuse est repartie Ils ont battu le tambour ils ont battu les tapis ils ont tordu le linge ils l’ont pendu ils ont noyé leur chagrin dans le vin ils ont claqué les portes et les fesses des femmes ils se sont donné un coup de main ils se sont rendu des coups de pied ils ont basculé la table ils ont arraché la nappe ȼɟɫɬɧɢɤɌȽɍ ,ɜɵɩɭɫɤ 7 (51), 2007 95ils l’ont repassé ils ont fouetté la crème et ils l’ont renversée ils ont fouetté un peu leurs enfants aussi ils ont sonné les cloches ils ont égorgé le cochon ils ont grillé le café ils ont fendu le bois ils ont cassé les œufs ils ont fait sauté le veau avec les petits pois ils ont flambé l’om ɟlette au rhum ils ont découpé la dinde ils ont tordu le cou aux poulets ils ont écorché les lapins ils ont éventré les barriques ils ont poussé la romance ils se sont étranglés étouffés tordus de rire ils ont brisé la carafe d’eau frappée ils ont renversé la crème renversée ils ont pincé les filles ils les ont culbutées dans le fossé ils ont mordu la poussière ils ont battu la campagne ils ont tapé des pieds tapé des pieds tapé des mains ils ont crié et ils ont hurlé ils ont chanté ils ont dansé ils ont dansé autour des granges où le blé était enfermé Où le blé était enfermé moulu fourbu vaincu battu ɉɪɢɜɟɞɟɧɧɨɟ ɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɟ ɦɨɠɧɨ ɨɩ - ɪɟɞɟɥɢɬɶ ɤɚɤ «ɩɪɨɡɭ ɠɢɡɧɢ »:ɜ ɧɟɦ ɪɚɫɫɤɚɡɵ - ɜɚɟɬɫɹ ɨ ɫɚɦɵɯ ɨɛɵɞɟɧɧɵɯ ɜɟɳɚɯ .ȼ ɞɟɪɟɜɧɟ ɫɛɨɪ ɭɪɨɠɚɹ ,ɦɨɥɨɬɶɛɚ ɜɫɟɝɞɚ ɛɵɥɢ ɧɚɫɬɨɹ - ɳɢɦ ɫɨɛɵɬɢɟɦ ,ɢ ɩɨ ɷɬɨɦɭ ɩɨɜɨɞɭ ɞɚɠɟ ɭɫɬ - ɪɚɢɜɚɥɢ ɩɪɚɡɞɧɢɤ ,ɨɩɢɫɚɧɢɟ ɤɨɬɨɪɨɝɨ ɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɟɧɨ ɨɬɞɟɥɶɧɵɦɢ ɮɚɤɬɚɦɢ ,ɨɛɴɟɞɢɧɟɧ - ɧɵɦɢ ɩɚɪɚɥɥɟɥɶɧɨɫɬɶɸ ɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢɣ ɜ ɨɛ - ɳɭɸ ɤɚɪɬɢɧɭ ɜɟɫɟɥɶɹ .Ⱥɬɦɨɫɮɟɪɚ ɩɪɚɡɞɧɢɤɚ ɩɟɪɟɞɚɟɬɫɹ ɡɟɜɝɦɚɦɢ «ils ont fouetté la crème / ils ont fouetté un peu leurs enfants aussi», «ils ont claqué les portes et les fesses des femmes» ɢ ɩɨɥɢɩɬɨɬɨɦ «ils ont renversé la crème renversée», ɫɨɡɞɚɸɳɢɦɢ ɤɨɦɢɱɟɫɤɢɣ ɷɮɮɟɤɬ , ɦɟɬɚɮɨɪɨɣ «ils se sont étranglés étouffés tordus de rire» ɢ ɜɨɫɯɨɞɹɳɟɣ ɝɪɚɞɚɰɢɟɣ «ils ont crié et ils ont hurlé», ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɸɳɢɦɢ ,ɱɬɨ ɩɪɢ - ɟɡɞɚ ɦɨɥɨɬɢɥɤɢ ɨɱɟɧɶ ɞɚɜɧɨ ɠɞɚɥɢ ,ɚ ɬɚɤɠɟ ɤɨɧɬɟɤɫɬɭɚɥɶɧɨɣ ɚɧɬɢɬɟɡɨɣ ,ɫɨɱɥɟɧɟɧɧɨɣ ɫ ɚɧɬɚɧɚɤɥɚɡɨɣ , «ils se sont donné un coup de main / ils se sont rendu des coups de pied» ɢ ɞɢɫɬɚɧɬɧɵɦ ɩɨɜɬɨɪɨɦ «ils ont tapé des pieds / tapé des pieds tapé des mains», ɪɢɫɭɸɳɢɦɢ ɤɚɪɬɢɧɭ ɜɫɟɨɛɳɟɝɨ ɜɟɫɟɥɶɹ .Ɉɞɧɚɤɨ ,ɧɟɫɦɨɬ - ɪɹ ɧɚ ɪɚɞɨɫɬɧɨɟ ɧɚɫɬɪɨɟɧɢɟ ,ɰɚɪɹɳɟɟ ɜɨ ɜɪɟ - ɦɹ ɩɪɚɡɞɧɢɤɚ ,ɨɳɭɳɚɟɬɫɹ ɤɚɤɚɹ -ɬɨ ɬɪɟɜɨɝɚ , ɱɬɨ ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬɫɹ ɦɟɬɚɮɨɪɨɣ «ils ont noyé leur chagrin dans le vin». ɂɧɨɝɞɚ ɫɢɦɦɟɬɪɢɹ ɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢɣ ɧɚɪɭɲɚɟɬɫɹ ,ɪɚɡɛɢɜɚɹ ɬɟɦ ɫɚ - ɦɵɦ ɦɨɧɨɬɨɧɧɨɫɬɶ ɪɢɬɦɚ ɢ ɩɪɢɜɧɨɫɹ ɧɟɤɨɟɜɨɥɧɟɧɢɟ ɜ ɢɡɨɛɪɚɠɟɧɢɟ .ȼɟɪɬɢɤɚɥɶɧɵɟ ɝɨ - ɦɟɨɬɟɥɟɜɬɵ ,ɤɨɬɨɪɵɟ ɩɪɨɧɢɡɵɜɚɸɬ ɫɬɢɯɨ - ɬɜɨɪɟɧɢɟ (ɜ ɬɟɤɫɬɟ ɨɞɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨ ,ɩɟɪɟɩɥɟɬɚ - ɹɫɶ,ɪɚɡɜɢɜɚɸɬɫɹ ɞɜɚ ɪɹɞɚ ɜɟɪɬɢɤɚɥɶɧɵɯ ɝɨ - ɦɟɨɬɟɥɟɜɬɨɜ )ɩɟɪɟɞɚɸɬ ɧɚɪɚɫɬɚɧɢɟ ɷɦɨɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɨɝɨ ɧɚɤɚɥɚ ,ɞɨɫɬɢɝɚɸɳɟɝɨ ɫɜɨɟɝɨ ɚɩɨ - ɝɟɹ ɜ ɡɚɤɥɸɱɢɬɟɥɶɧɨɣ ɮɪɚɡɟ :ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɜ ɫɨɸɡɟ ɫ ɦɟɬɚɮɨɪɨɣ ɞɚɸɬ ɧɚɦ ɩɨɧɹɬɶ ,ɱɬɨɭɪɨɠɚɣ ɞɚɥɫɹ ɫ ɛɨɥɶɲɢɦ ɬɪɭɞɨɦ – «Où le blé était enfermé moulu fourbu vaincu battu». ɋɦɵ - ɫɥɨɜɨɣ ɞɨɦɢɧɚɧɬɨɣ ɬɟɤɫɬɚ ɹɜɥɹɟɬɫɹ ɤɨɧɬɟɤ - ɫɬɭɚɥɶɧɚɹ ɦɟɬɚɮɨɪɚ ,ɧɚ ɤɨɬɨɪɭɸ ɧɚɫɥɚɢɜɚ - ɸɬɫɹ ɚɧɚɮɨɪɚ ɢ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɣ ɩɚɪɚɥɥɟ - ɥɢɡɦ , «La batteuse est arrivée / la batteuse est repartie». Ɇɟɬɚɮɨɪɚ ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬ ɜɚɠɧɨɫɬɶ ɠɚɬɜɵ .ɐɟɥɨɫɬɧɨɫɬɶ ɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ ,ɜ ɤɨɬɨ - ɪɨɦ ɧɟɬ ɧɢ ɪɢɮɦɵ ,ɧɢ ɷɤɜɢɪɢɬɦɢɱɧɨɫɬɢ , ɨɫɭɳɟɫɬɜɥɹɟɬɫɹ ,ɜ ɨɫɧɨɜɧɨɦ ,ɛɥɚɝɨɞɚɪɹ ɦɚɤɪɨɫɜɹɡɹɦ :ɩɟɪɜɵɣ ɢ ɩɨɫɥɟɞɧɢɣ ɫɬɢɯ ɫɜɹɡɚɧɵ ɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦ ɚɪɯɢɬɟɤɬɨɧɢɱɟɫɤɨɝɨ ɤɨɪɧɟɜɨɝɨ ɩɨɜɬɨɪɚ «la batteuse / battu». * * * ɉɪɨɜɟɞɟɧɧɨɟ ɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟ ɩɨɡɜɨɥɹɟɬ ɫɱɢɬɚɬɶ ɭɫɬɚɧɨɜɥɟɧɧɵɦ ,ɱɬɨ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ , ɹɜɥɹɹɫɶ ɜɢɞɨɦ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɨɝɨ ɩɨɜɬɨɪɚ , ɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬ ɫɬɨɥɤɧɨɜɟɧɢɟ ɫɥɨɜ ɫ ɨɞɢɧɚɤɨ - ɜɵɦɢ ɮɨɪɦɚɧɬɚɦɢ ɜ ɩɪɟɞɟɥɚɯ ɦɢɤɪɨɤɨɧɬɟɤ - ɫɬɚ ɢɥɢ ɦɚɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɚ ,ɩɪɢɛɥɢɠɟɧɧɨɝɨ ɩɨ ɨɛɴɟɦɭ ɤ ɦɢɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɭ .Ʉɚɤ ɹɜɥɟɧɢɟ ,ɩɨɫɬɪɨɟɧɧɨɟ ɧɚ ɩɪɢɛɥɢɡɢɬɟɥɶɧɨɦ ɡɜɭɤɨɜɨɦ ɩɨ - ɞɨɛɢɢ ɞɜɭɯ ɢɥɢ ɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯ ɫɥɨɜ ɨɞɧɨɣ ɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣ ɤɚɬɟɝɨɪɢɢ ,ɨɧ ɪɨɞɫɬɜɟɧɟɧ ɪɢɮɦɟ ,ɚɫɫɨɧɚɧɫɭ ,ɚɥɥɢɬɟɪɚɰɢɢ ,ɩɚɪɨɧɨɦɚɡɢɢ ɢ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɨɦɭ ɩɚɪɚɥɥɟɥɢɡɦɭ .ɋɪɟɞɢ ɪɚɫ - ɫɦɨɬɪɟɧɧɵɯ ɤɥɚɫɫɢɮɢɤɚɰɢɣ ɮɢɝɭɪ ɝɨɦɟɨɬɟ - ɥɟɜɬ ɥɟɝɤɨ ɜɩɢɫɵɜɚɟɬɫɹ ɜ ɫɢɫɬɟɦɵ ,ɨɫɧɨɜɚɧ - ɧɵɟ ɧɚ ɞɢɫɤɪɟɬɧɨɫɬɢ ,ɧɚ ɞɟɥɟɧɢɢ ɮɢɝɭɪ ɧɚ ɦɢɤɪɨɫɬɪɭɤɬɭɪɵ ɢ ɦɚɤɪɨɫɬɪɭɤɬɭɪɵ ,ɧɚ ɬɪɚ - ɞɢɰɢɨɧɧɵɯ ɩɪɢɧɰɢɩɚɯ ɞɟɥɟɧɢɹ ɮɢɝɭɪ ,ɢɞɭɳɢɯ ɢɡɚɧɬɢɱɧɨɫɬɢ ,ɧɚɫɢɦɦɟɬɪɢɢ .Ɉɫɧɨɜɧɵɦ ɭɫɥɨɜɢɟɦ ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɹ ɦɨɪɮɨ -ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯ ɦɨɞɟɥɟɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ɹɜɥɹɟɬɫɹ ɩɨɥɧɚɹ ɦɨɪ - ɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɚɹ ɢ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɚɹ ɨɞɧɨɪɨɞ - ɧɨɫɬɶ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɜ .ȼɵɹɜɥɟɧɧɚɹ ɱɚɫɬɨɬɧɨɫɬɶ ɦɨɪɮɨ -ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯ ɦɨɞɟɥɟɣ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɣ ɮɢɝɭɪɵ ɩɨɡɜɨɥɹɟɬ ɨɛɧɚɪɭɠɢɜɚɬɶ ɪɚɡɧɵɟ ɨɬ - ɤɥɨɧɟɧɢɹ ɜ ɦɨɪɮɨ -ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɨɣ ɮɨɪɦɟ ɝɨ - ɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ,ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɨɣ ɞɥɹ ɬɨɝɨ ɢɥɢ ɢɧɨɝɨ ɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɝɨ ɫɬɢɥɹ .ɇɟɫɦɨɬɪɹ ɧɚ ɠɟɫɬ - ɤɭɸ ɡɚɞɚɧɧɨɫɬɶ ɮɨɪɦ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ,ɚɧɚɥɢɡ ɨɛɧɚɪɭɠɢɥ ɞɨɜɨɥɶɧɨ ɛɨɥɶɲɨɟ ɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɢɟ ɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯ ɮɨɪɦ ɢ ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯɦɨɞɟɥɟɣ ɜ ɟɝɨ ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɢ .ȼ ɬɟɤɫɬɟ ɝɨɦɟɨ - ɬɟɥɟɜɬ ɱɚɫɬɨ ɜɵɫɬɭɩɚɟɬ ɤɚɤ ɢɡɸɦɢɧɤɚ ,ɫɨɫɬɚɜɥɹɹ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣ ɰɟɧɬɪ ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ . Ʉɨɧɬɟɤɫɬ ,ɥɢɲɟɧɧɵɣ ɝɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬɚ ,ɫɢɥɶɧɨ ɬɭɫɤɧɟɟɬ .ɉɪɢ ɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢ ɬɟɤɫɬɚ ɢɫɫɥɟɞɭɟ - ɦɚɹ ɮɢɝɭɪɚ ɩɪɨɹɜɥɹɟɬ ɫɟɛɹ ɜ ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɢ ɟɝɨ ɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɵɯ ɮɪɚɝɦɟɧɬɨɜ ,ɜ ɫɨɟɞɢɧɟɧɢɢ ɟɝɨ ɫɦɵɫɥɨɜɵɯ ɱɚɫɬɟɣ ,ɬ.ɟ.ɜɵɩɨɥɧɹɟɬ ɚɪɯɢ - ɬɟɤɬɨɧɢɱɟɫɤɭɸ ɮɭɧɤɰɢɸ ,ɮɨɪɦɢɪɭɹ ɜɟɪɬɢ -Ƚɭɦɚɧɢɬɚɪɧɵɟ ɧɚɭɤɢ .Ɏɢɥɨɥɨɝɢɹ 96ɤɚɥɶ ɬɟɤɫɬɚ .Ɍɟɤɫɬɨɨɛɪɚɡɭɸɳɚɹ ɪɨɥɶ ɝɨɦɟɨ - ɬɟɥɟɜɬɚ ɡɚɜɢɫɢɬ ,ɩɪɟɠɞɟ ɜɫɟɝɨ ,ɨɬ ɨɛɴɟɦɚ ɬɟɤɫɬɚ ,ɚ ɬɚɤɠɟ ɨɬ ɟɝɨ ɦɟɫɬɚ ɢ ɤɨɧɰɟɧɬɪɚɰɢɢ ɜ ɦɢɤɪɨ -ɢ ɦɚɤɪɨɤɨɧɬɟɤɫɬɟ .Ƚɨɦɟɨɬɟɥɟɜɬ ɩɪɢɫɭɬɫɬɜɭɟɬ ɜ ɬɟɤɫɬɟ ɜ ɨɫɧɨɜɧɨɦ ɜ ɫɨɫɬɚɜɟɤɨɧɜɟɪɝɟɧɰɢɣ .Ɉɧ ɜɵɩɨɥɧɹɟɬ ɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɧɵɟ ɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɢɟ ɮɭɧɤɰɢɢ :ɮɨɪɦɢɪɭɟɬ ɫɢɥɶɧɵɟ ɩɨɡɢɰɢɢ ɢ ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨ -ɫɦɵɫɥɨɜɵɟ ɞɨɦɢ - ɧɚɧɬɵ ɬɟɤɫɬɚ ,ɫɩɨɫɨɛɟɧ ɭɫɢɥɢɜɚɬɶ ɟɝɨ ɞɢɧɚ - ɦɢɡɦ ,ɩɟɪɟɞɚɜɚɬɶ ɫɢɥɭ ɱɭɜɫɬɜ ɢ ɞɪɚɦɚɬɢɡɦ ɫɢɬɭɚɰɢɣ ,ɨɧ ɪɟɚɥɢɡɭɟɬ ɬɚɤɠɟ ɥɸɞɢɱɟɫɤɭɸ ɮɭɧɤɰɢɸ ɢ ɜɵɩɨɥɧɹɟɬ ɲɢɪɨɤɢɣ ɫɩɟɤɬɪ ɮɭɧɤ - ɰɢɣ,ɫɜɨɣɫɬɜɟɧɧɵɯɟɦɭɤɚɤɜɢɞɭɩɨɜɬɨɪɚ . 1.Ȼɟɪɟɝɨɜɫɤɚɹ ɗ .Ɇ.Ɉɱɟɪɤɢ ɩɨ ɷɤɫɩɪɟɫɫɢɜɧɨɦɭ ɫɢɧɬɚɤɫɢɫɭ .Ɇ., 2004. ɋ. 161. 2.Bacry P. Les figures de style et d’autres procédés stylistiques. Belin, 1992. Ɋ. 214. 3.Ȼɟɪɟɝɨɜɫɤɚɹ ɗ .Ɇ. // ɘɛɢɥɟɣɧɵɣ ɫɛɨɪɧɢɤ ɫɬɚ - ɬɟɣ Ʉɪɚɫɧɨɹɪɫɤɨɝɨ ɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ .Ʉɪɚɫɧɨ - ɹɪɫɤ , 2006. 4. Grand Larousse de la langue française en sept volumes. 3-ème v. P., 1986. Ɋ. 414. 5.Ƚɚɫɩɚɪɨɜ Ɇ .Ʌ.Ɉɛ ɚɧɬɢɱɧɨɣ ɩɨɷɡɢɢ :ɉɨɷɬɵ . ɉɨɷɬɢɤɚ .Ɋɢɬɨɪɢɤɚ .ɋɉɛ ., 2000. ɋ. 2440. 6.ɐɢɰɟɪɨɧ Ɇɚɪɤ Ɍɭɥɥɢɣ .Ɍɪɢ ɬɪɚɤɬɚɬɚ ɨɛ ɨɪɚ - ɬɨɪɫɤɨɦ ɢɫɤɭɫɫɬɜɟ / ɩɟɪ.ɫ ɥɚɬ .Ɏ.Ⱥ.ɉɟɬɪɨɜ - ɫɤɨɝɨ ,Ɇ.Ʌ.Ƚɚɫɩɚɪɨɜɚ .Ɇ., 1972. ɋ. 260, 262, 271-272, 282. 7.Ⱥɧɬɢɱɧɵɟ ɪɢɬɨɪɢɤɢ .Ɇ., 1978. ɋ. 366. 8. Dictionary of world literary terms. Forms, technique, criticism. Boston, 1970. Ɋ. 148. 9.Ɇɚɪɭɡɨ ɀ .ɋɥɨɜɚɪɶ ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯ ɬɟɪɦɢ - ɧɨɜ.Ɇ., 1960. ɋ. 244. 10.Ɇɚɧɨɥɢ ɂ .Ɂ.Ʌɟɤɫɢɤɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɟ ɨɩɢɫɚɧɢɟ ɬɟɪɦɢɧɨɜ ɫɬɢɥɢɫɬɢɤɢ ɢ ɩɨɷɬɢɤɢ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨ - ɝɨ ɹɡɵɤɚ .Ʉɢɲɢɧɟɜ , 1983. ɋ. 123. 11. Dictionnaire de linguistique par Jean Dubois et d’autres. P., 1973. Ɋ. 244. 12.Trask R.L. A dictionary of phonetics and phonology. L., N. Y., 1996. Ɋ. 172. 13.ɏɚɡɚɝɟɪɨɜɌ .Ƚ.,ɒɢɪɢɧɚ Ʌ .ɋ.Ɉɛɳɚɹ ɪɢɬɨɪɢ - ɤɚ:ɤɭɪɫ ɥɟɤɰɢɣ ;ɋɥɨɜɚɪɶ ɪɢɬɨɪɢɱɟɫɤɢɯ ɩɪɢɟɦɨɜ .Ɋɨɫɬɨɜ ɧ /Ⱦ, 1999. ɋ. 220. 14.Ⱥɯɦɚɧɨɜɚ Ɉ .ɋ.ɋɥɨɜɚɪɶ ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯ ɬɟɪɦɢɧɨɜ .Ɇ., 1969. ɋ. 120. 15.Cressot M. Le style et ses techniques. P., 1953. Ɋ. 22. 16.Syhamy H. Les figures de style. P., 1981. Ɋ. 64. 17.Ʌɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɣ ɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣ ɫɥɨɜɚɪɶ / ɩɨɞ ɪɟɞ .ȼ.Ɇ.Ʉɨɠɟɜɧɢɤɨɜɚ ɢ ɉ .Ⱥ.ɇɢɤɨɥɚɟ - ɜɚ.Ɇ., 1987. ɋ. 446. 18.Ⱥɤɢɦɨɜɚ Ƚ .ɇ.ɇɨɜɨɟ ɜ ɫɢɧɬɚɤɫɢɫɟ ɫɨɜɪɟɦɟɧ - ɧɨɝɨɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ .Ɇ., 1990. 19.ɋɤɨɜɨɪɨɞɧɢɤɨɜȺ .ɉ. // ɇɚɭɱɧɵɟ ɞɨɤɥɚɞɵ ɜɵɫɲɟɣ ɲɤɨɥɵ .Ɏɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟ ɧɚɭɤɢ .ʋ 1. Ɇ., 1982. 20.Ducrot O., Todorov T. // Dictionnaire encyclopédique des sciences du langage. P., 1972. 21.Mazaleyrat J., Molinié G. Vocabulaire de la stylistique. P., 1989. 22.Riffaterre M. Essais de stylistique structurale. P., 1971. ɋ. 172. 23.Ⱥɪɧɨɥɶɞ ɂ .ȼ.ɋɟɦɚɧɬɢɤɚ .ɋɬɢɥɢɫɬɢɤɚ .ɂɧɬɟɪ - ɬɟɤɫɬɭɚɥɶɧɨɫɬɶ .ɋɉɛ ., 1999. ɋ. 63. ɉɨɫɬɭɩɢɥɚ ɜ ɪɟɞɚɤɰɢɸ 2.03.2007 ɝ.

In our series of letters from African-American writers, we speak to Ch. Pguy.

fc869398-cb7f-42c8-a889-eec20b669c91

Федотов Олег Иванович, Луков Владимир Андреевич

Литературоведение

В статье рассматривается понятие "литературоведение".

Литературоведение — отрасль филолощ гии и искусствознания, предметом изущ чения которой является художественная литература во всем многообразии составлящющих ее элементов. Литературоведениепредставляет собой системное единство основных (теория литературы, история лищтературы и литературная критика) и вспомощгательных и смежных (архивоведение, атрищбуция авторства, библиография художестщвенной литературы и литературоведения,библиографическая эвристика, библиотекощведение, историография литературоведещния, музееведение, текстология, палеогращфия, психология творчества, методика прещподавания литературы и пр.) дисциплин. В совокупности их можно представить каксистему сообщающихся сосудов, не имеющ щих четких непроходимых границ. Нередкоони обмениваются территориями и сферамивлияния, а разрабатывающие их ученые немогут быть узкими специалистами по опрещделению, приобретая репутацию теоретищков, историков литературы, литературныхкритиков, текстологов, библиографов и т. д.только при условии преимущественноговнимания к той или иной отрасли литератущроведения. Вместе с тем литературоведу в известной мере необходимы знания и нащвыки специалистов смежных гуманитарныхнаук: лингвистики, фольклористики, гермещневтики, искусствознания, эстетики, филосощфии, истории, психологии, социологии, кульщтурологии: а в некоторых случаях и наук есщ271 2010 — №4 ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ГУМАНИТАРНЫХ НАУК Литературоведение О. И. Ф ЕДОТОВ (МОСКОВСКИЙ ИНСТИТУТ ОТКРЫТОГО ОБРАЗОВАНИЯ ), ВЛ. А. Л УКОВ (МОСКОВСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ )* * Федотов Олег Иванович — доктор филологических наук, профессор, ведущий научный сощ трудник и профессор кафедры филологического образования Московского института открытощго образования, членщкорреспондент Международной академии наук педагогического образоващния, член Союза писателей России, председатель Международного научнощтворческого семинащра «Школа сонета». Тел.: +7 (499) 151щ69щ92. Эл. адрес: [email protected] Луков Владимир Андреевич — доктор филологических наук, профессор, директор Центра теории и истории культуры Института фундаментальных и прикладных исследований Московщского гуманитарного университета, заслуженный деятель науки Российской Федерации, акадещмик Международной академии наук (IAS, Инсбрук). Тел.: +7 (499) 374щ75щ95. Эл. адрес:[email protected]тественного цикла: математики (методы стащ тистики, теории вероятностей и теории мнощжеств широко применяются в стиховедещнии), кибернетики, даже астрономии (к прищмеру, данные астрономов подтвердилисолнечное затмение 1 мая 1185 г., описанноев «Слове о полку Игореве», Ипатьевской иЛаврентьевской летописях). Литературоведение ставит перед собой чрезвычайно широкий круг разнообразныхзадач: осознание сущности и назначения лищтературного творчества, ознакомление с арщсеналом художественных приемов, изобращзительнощвыразительных средств поэтичещского языка, технологией и секретами их использования и интерпретации, воспитаниечитательского вкуса и общественного мнещния о литературных явлениях, выработкакритериев их оценки, методов и приемованализа, комментирование литературныхтекстов (причем это могут быть и автокомщментарии, как в сатирах Кантемира и пушщкинском «Евгении Онегине», и техническиекомментарии в разного рода изданиях, отпопулярных до академических, целые книщгищкомментарии, как, к примеру, работы Н. Бродского, В. Набокова и Ю. Лотмана,посвященные комментированию «ЕвгенияОнегина», и даже, наконец, комментарии к комментариям), совершенствование писащтельского мастерства, синхронное и асинщхронное описание литературного процесса и т. д. Литературоведение само являетсяразновидностью литературного творчества,отражая не столько реальную действительщность, сколько ее отражение в произведенищях художественной литературы, и одной изнаиболее действенных форм публицистики,направленной на преображение этой дейстщвительности. Литературоведение и его предмет генетищ чески взаимосвязаны. Долгое время они наэтом основании фактически отождествлящлись. Литературоведение расценивалось какразновидность художественной литературы.Считалось, что только писатель способен сознанием дела понять и описать результатысвоего и чужого творчества. В древние врещмена, когда искусство еще не выделилось из синкретического единства всех видов духовщной деятельности человека, действительно,художественное творчество обретало своютеоретическую рефлексию не со стороны, а исключительно внутри себя. Особенно ярщко этот феномен проявлялся в литературеантичности. Трудно, например, сказать,страстное признание в любви или философщское раздумье о мироздании представляетсобой элегический дистих Платона «Звездщным хотел бы я быть, звездным всевидящимнебом, / Чтобы тебя созерцать всеми очамиего». Точно так же у Гомера Одиссей, соорущжая плот, скрепляет бревна «гармониями», а Афродита проливает на своего любимца…«красоту». Ни Платон, ни Сократ не ставилиперед собой собственно научных целей. Эсщтетика самым органичным образом сочетащлась у них с поэзией, и где кончалась одна и начиналась другая, — не различишь. Такимобразом, первые литературоведческие идеибыли выдвинуты в сфере практической пощэтики, в связи с чем первыми литературовещдами были сами писатели, одновременно осваивавшие и объяснявшие себе и другимэстетические понятия или секреты своегохудожественного мастерства. Не случайносреди авторов нормативных риторик и пощэтик не было ни теоретиков, ни прагматиковв чистом виде. Их советы, обращенные к конкретному (Гораций в «Науке поэзии»)или абстрактному адресату, можно расценищвать как акты метапоэтики. Иными словами,они создавали произведения о том, как делащлись или, вернее, как следует делать эти и имподобные произведения. Древняя традициянашла продолжение и в новое время. Примещры многочисленны — от открытого письмаА. Кантемира «Письмо Харитона Макентинак приятелю о сложении стихов русских» достатьи В. Маяковского «Как делать стихи?»Аналогичную картину можно наблюдать и в памятниках других архаичных культур: в индийских ведах и в египетских папирусах,в «Книге преданий» («Шан шу»), составленщной, возможно, Конфуцием, и в вавилонощассирийских клинописных таблицах, хращ 272 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №4нившихся в библиотеке Ашшурбанипала, в персидских и арабских поэтических рущководствах, в средневековых византийских(«Лексикон Суды») и исландских («Младщшая Эдда») текстах. Пифагорейцы, Платон и Аристотель, стремясь объяснить специфику мусическихвидов искусства, выдвинули понятие, маркищрованное многозначным греческим словом«мимесис» (подражание), сохранившее генещтическую связь с ритуальным действом, синщкретически сочетавшим представление и выщражение, танец и жест, ритм, слово и мелощдию. Поэтическое искусство согласноучению пифагорейцев отличается соразмерщностью, гармонией, измеряемой и поверяещмой математически, а поэтические произвещдения как продукты творческой деятельносщти способствуют «врачеванию человеческихнравов и страстей», т. е. обладают нешуточщными терапевтическими свойствами. Плащтон, более всего ценивший воспитательнуюфункцию искусства, в проекте своего идещального государства допускал только теформы поэзии и тех авторов, которые окащзывают реальную пользу обществу. Придущманная им система «оценщиков» из числакомпетентных людей не моложе 50 лет сталапрообразом института цензуры. Начало разделению практической и теощ ретической поэтики в классическом варианщте положил Аристотель. Дошедшие до насфрагменты его «Поэтики» и «Риторики»,скорее всего, были конспектами прочитанщных им лекций, записанными учениками(«перипатетиками»). В дальнейшем эти двеветви поэтики развивались параллельно,продолжая и дополняя друг друга. Основощположник европейской теории литературыразработал основы учений о литературномтворчестве и литературном произведении.Значительный вклад был им внесен в теориюмимесиса, а также в постановку таких карщдинальных проблем, как соотношение разщных видов искусства, специфика поэзии, рощдовое и жанровощвидовое деление литератущры; особенно обстоятельно рассмотрены имструктура, генезис и воспитательная функщция трагедии, в частности свойственный ей очищающий эффект катарсиса. С оглядкойна концептуальные установки Аристотеля в дальнейшем развивалось все европейскоелитературоведение. Литературоведческая мысль европейскощ го Средневековья, правда, несколько приторщмозила, как бы забыв об античном наследии.Чистые литературоведы уступили место пищсателямщпрактикам, рефлектирующим о секщретах своего мастерства. Так, поэтыщрыцаритрубадуры «восстанавливали» биографиисвоих коллег, характеризуя их лирическогогероя, спорили о преимуществах «ясного»или «темного» стиля в специфическом жанщре тенсоны, обсуждали вопросы версификащционной техники. В сочинении исландскогопрозаика и поэта рубежа XII–XIII вв. Снорщри Стурлсона «Младшая Эдда», в двух ее защключительных частях под условными наимещнованиями «Язык поэзии» и «Перечень разщмеров», помимо изложения традиционныхязыческих мифов содержатся своеобразщные практические советы по поэтике. Масщтер дает подробное объяснение так назыщваемым «кенингам» — ведущей формы общразного выражения в поэзии скальдов, прищводит образцы их различных видов, средикоторых современная поэтика усматриваетметафору с отклонением, метонимию, аллещгорию, синекдоху и всевозможные перифращстические выражения. Что касается «размещров», они имеют мало общего с современщными представлениями о метрике; речь, насамом деле, идет о риторических фигурах,инкрустированных аллитерацией и рифмощподобными созвучиями, и стилистическихприемах, в основе которых лежат разнообщразные канонические комбинации все тех жекенингов. Качественные изменения наметились в эпоху Возрождения. Все также писателипродолжали рефлектировать по поводу свощего творчества (ср.: разбор собственных сонетов и кансон в «Новой жизни» Данщте Алигьери, крупнейшего представителяПредвозрождения), но уже предпринималипопытки оценить и прославить творчество Энциклопедия гуманитарных наук 273 2010 — №4своих современников или предшественников («Новая жизнь» и «Божественная комедия»великого флорентийца, биографическаякнига «Жизнь Данте Алигьери» и научныйкомментарий к 17 песням «Божественнойкомедии», а также посвященные ей лекцииДж. Боккаччо, сонеты и размышления о теащтре, вложенные в уста Гамлета в одноименщной трагедии У. Шекспира). Наибольшеевнимание гуманисты уделяли отстаиваниюправа на статус литературного языка новощевропейских национальных языков, пришедщших на смену латыни («О народной речи»Данте Алигьери, «Защита и прославлениефранцузского языка» Ж. Дю Белле). Приэтом отдавалось должное и культу античнощсти, ее эталонным образцам, в том числе и теоретическим (прежде всего «Поэтике»Аристотеля). Эпоха классицизма ознаменовалась дищ намическим равновесием между практичещским и теоретическим литературоведением.Рационализм, присущий как научному, так и художественному мышлению эпохи, обусщловливал пафос классификации, свойственщный поэтическим манифестам, которые,кстати, также создавались не чистыми теощретиками, а практиками, обладавшими выращженной склонностью к теоретической рещфлексии. Первым и основополагающим «кащтехизисом европейского классицизма» сталтрактат Н. Буало «Поэтическое искусство»(1674), написанный по лекалам античности(«Поэтика» Аристотеля и стихотворное пощслание Горация «Наука поэзии»). Непосредщственным своим предшественником Буалосчитал Ю. Ц. Скалигера («Поэтика», 1561),обосновавшего теорию трех единств в класщсицистической драме, а также описавшеговедущие жанровые и стихотворные формы.Аналогичные нормативные поэтики для своих национальных литератур создали в Германии М. Опиц («Книга о немецкомстихотворстве», 1624), в Англии Д. Драйден,А. Поуп («Опыт о критике», 1711), в Росщсии — В. Тредиаковский («Новый и краткийспособ к сложению российских стихов»,1735), М. Ломоносов («Письмо о правилахроссийского стихотворства», 1739), А. Сущ мароков (эпистолы «О русском языке» и «О стихотворстве», 1747). На протяжении всего XVIII в., особенно в пору доминирования просветительскихидей, можно наблюдать попытки кардинальщного решения проблем специфики художестщвенной литературы в ее соотношении с друщгими видами искусства («Критические размыщшления о поэзии и живописи» Ж. Б. Дюбо,1719; «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии» Г. Э. Лессинга, 1766), конфронтащцию отстаивания традиционных классичещских норм и их демонстративного преодолещния («Гамбургская драматургия» Г. Э. Лесщсинга, 1767–1769; «Парадокс об актере» Д. Дидро, 1773–1778), первые опыты критищческого обзора современного литературнощго процесса, а также построения курсов истории национальных и региональных литещратур («О древнем, среднем и новом стихощтворении российском» В. Тредиаковского,1755; «Письма о новейшей немецкой литеращтуре» Г. Э. Лессинга, 1759–1765; «Опыт о драматической поэзии» Д. Драйдена, 1668;«История итальянской литературы» Д. Тищрабоски, 1774–1782; «Жизнеописания нащиболее выдающихся английских поэтов» С. Джонсона, 1779–1781, «Лицей, или Курсдревней и новой литературы» Ж. Ф. де Лащгарпа, 1799–1805). Особое место в эволюции европейского литературоведения занимает классическаянемецкая эстетика рубежа XVIII–XIX вв.Этот период ознаменовался тем, что к прощблемам науки о литературе профессиональщный интерес стали проявлять философы.Концептуальные литературоведческие прощблемы основательнее других ставили в свощих трудах И. Кант и Г. В. Ф. Гегель. Кант в «Критике способности суждения» (1790)глубоко проник в закономерности художещственного познания действительности. Исщкусство, по его мнению, есть не что иное, какбескорыстная «игра познавательных спощсобностей» человека, никак не связанная с представлением о работе познания; «пощзнание происходит незаметно, доставляет 274 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №4наслаждение, познавательные способности как бы не работают, а играют, <…> будтотренируются, приходят в состояние, распощлагающее к познанию вообще». Среди всехискусств явное предпочтение он отдает пощэзии, расширяющей душу тем, что «дает вощображению свободу и в пределах данногопонятия среди безграничного разнообразиявозможных соответствующих ему форм укащзывает ту, которая соединяет его пластичещское воображение с такой полнотой мыслей,которой не может быть вполне адекватнымни одно выражение в языке; следовательно,эстетически поднимается до идей». Гегель в «Лекциях об эстетике» (1817–1826) строитграндиозную модель человеческой цивилищзации как системы, концентрирующейся вощкруг основы всего сущего абсолютного духа,не имеющего иной цели, кроме как уяснитьдля себя свою сущность. Если содержаниемискусства является абсолютная идея, то егоформой, соответственно, ее чувственное вощплощение в образах. Идея прекрасного, по мнению философа, не логическая идея, а идея, воплощенная в действительность.Центральным эстетическим понятием, такимобразом, оказывается идеал, в зависимостиот развития которого дифференцируютсяэпохальные формы искусства: 1) символичещская (идея и ее облик абстрактны; они не сощответствуют друг другу; таково искусствоДревнего Востока); 2) классическая (формаи содержание гармонично соответствуютдруг другу; идея находит адекватное внешщнее воплощение в искусстве Античности; 3) романтическая (соответствие формы и содержания снова нарушается; абсолютщный дух освобождается от материи; чувстщвенная форма становится недостаточной длявоплощения идеи; искусство приобретаетдуховный характер в искусстве Средних вещков и Нового времени). На идеи Гегеля опищрались впоследствии теоретики литературы,разрабатывающие проблемы взаимодейстщвия формы и содержания, родового и жанщровощвидового деления литературы, а такжеразнообразных форм художественного вощплощения эстетического идеала.Романтизм на переломе XVIII–XIX вв. принес с собой значительное расширениекультурного кругозора за счет переосмысщления художественного опыта Античности,Средневековья и Ренессанса, обращение к ориентальным мотивам и фольклору, нащциональным истокам, выражающим дух нащрода, местному колориту, осознание активщного присутствия автора в художественноммире произведения, преобладание лирикинад эпосом, лиризацию драмы, уничтожениерампы, расчет на активизацию читательскощго и зрительского восприятия, решительныйпересмотр жанровой системы, поиски эксщпрессивных изобразительнощвыразительныхформ. Новые эстетические и литературоведщческие веяния так или иначе декларироващлись в теоретических манифестах Ф. Шлегещля («Фрагменты», 1798; «Идеи», «Разговор о поэзии», 1800) и А. В. Шлегеля («Нечто оШекспире», 1796; «Лекции о драматическомискусстве и литературе», 1808), В. и Я. Гримщмов («О старонемецком мейстерзанге»,1811; «Немецкие предания», т. 1–2, 1816–1818), в философских трудах Ф. Шеллинга(«Система трансцендентального идеализма»,1800; «Об отношении изобразительных исщкусств к природе», 1807) и Жан Поля [Рихтещра] («Приготовительная школа эстетики»,1804), а также в Предисловии У. Вордсвортак «Лирическим балладам» (1798, сб. создансовместно с С. Т. Кольриджем), чуть поздщнее, во Франции, в Предисловии к «Кромвещлю» В. Гюго (1827), в книге Ш. О. СентщБещва «Исторический и критический обзорфранцузской поэзии и театра XVI века»(1828), в его же грандиозной галерее литеращтурнощкритических портретов и бесед. В России литературоведческая рефлекщ сия, как, собственно, и во всех европейскихстранах, в элементарной форме имела местос незапамятных времен. Уже в «Слове о полщку Игореве» автор осознанно противопосщтавляет две стилистические манеры: Боящна, образно запечатленную в его описании в начале произведения, и свою собственщную, ориентированную на «былины сего врещмени». Подобный же ход обнаруживается Энциклопедия гуманитарных наук 275 2010 — №4в «Житии Бориса и Глеба», а также в «Молещ нии Даниила Заточника», где противопощставляются стили «гуслей» и «псалтыри»(музыкального инструмента, под аккомпащнемент которого Давид и его последователираспевали свои песнопения во славу Бога).Секреты греческого стихосложения приотщкрывает для своих русских учеников МаксимГрек в сочинениях «О пришельцах филосощфах», «О том, как подобает входити в свящтыя божия храмы» и «Другой перевод техже строк по собранию речей». Первым опыщтом историкощлитературных курсов сталикурсы на латинском языке по поэтике и рищторике, читанные Феофаном Прокоповичемв КиевощМогилянской академии. Сведения о версификации излагались в ГрамматикахЛаврентия Зизания, Мелетия Смотрицкощго, в «Новом и кратком способе к сложещнию стихов российских» В. Тредиаковскощго, а затем в открытых письмах М. Ломонощсова и А. Кантемира. Полноценный статус науки о литературе отечественное литературоведение обрело в начале XIX в. Бурно развивалась литеращтурная критика, появились основательныетеоретические и историкощлитературные исщследования. Исключительную роль в их стащновлении и канонизации сыграло яркое дащрование В. Белинского, который с успехомвыступал во всех трех основных литературощведческих дисциплинах. Значимы высказыщвания о литературе крупнейших русских пищсателей (А. Пушкин, Н. Гоголь, И. Тургещнев, Л. Толстой, Ф. Достоевский, А. Чехов,М. Горький), большую роль сыграла литеращтурная борьба, отразившаяся в журналах«Современник», «Отечественные записки»,«Библиотека для чтения», «Русский вестник»и других, где печатались статьи Н. Черныщшевского, Н. Добролюбова, А. Григорьева,А. Дружинина, А. Суворина, многих другихпредставителей противоборствующих лагещрей в духовной жизни России. В дальнейшем литературоведение развищ вается как совокупность и чередование нащционально обособленных и общеевропейщских методологических школ, оперирующихсоответствующими методами: филологичещ ским, биографическим, сравнительнощистощрическим, мифологическим, психологичещским, психоаналитическим (фрейдизмом),культурнощисторическим, формалистичещским, вульгарнощсоциологическим, струкщтурнощсемиотическим и пр. Среди крупнейщших литературоведов Европы — Г. Лансон(Франция) и М. Арнолд (Англия), Г. Бранщдес (Дания) и Д. Лукач (Венгрия), литеращтуроведение бурно развивается в США (Р. Уэллек, О. Уоррен и др.), в азиатскихстранах и на других континентах. Некотощрые частные разделы литературоведения пощлучили особое развитие, например шекспищроведение (ежегодно выходит несколько тыщсяч работ о Шекспире). Глубокую трансформацию испытало лищ тературоведение под влиянием постмодерщнизма, который придал современной фищлософии литературоведческий характер (Р. Барт, Ж. Деррида, Ю. Кристева, Ж. Женетт, Ж. Старобинский и др.), а самолитературоведение представил как постщструктурализм и деконструктивизм. В отечественном литературоведении огщ ромное значение приобрела деятельностьлитературоведов рубежа XIX–XX вв. (истощрическая поэтика А. Веселовского, теоретищческая поэтика А. Потебни), 1920щх годов(формальная школа: В. Шкловский, Ю. Тыщнянов, Б. Томашевский, Б. Эйхенбаум и др.;В. Переверзев и его школа; особенно значищмы в свете последующего развития науки ращботы М. Бахтина, В. Проппа). В серединевека окончательно сложились в системуидеи М. Бахтина (представления о хронотощпе, полифоническом романе, диалогичностии т. д., которые, будучи воспринятыми наЗападе, породили теорию интертекстуальщности), были разработаны категории типичещского (А. Ревякин), лирического (Л. Гинзщбург) и другие, изучены многие проблемылитературоведения от жанров древнерусщской литературы (Д. Лихачев, Н. Прокофьщев) до литературной борьбы 1920щх годов (С. Шешуков). Во второй половине ХХ в. всещобщее внимание привлекли труды тартускощ 276 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №4московской школы (Ю. Лотман, Б. Успенщ ский и др.). Было положено начало крупнейщшему литературоведческому коллективномутруду века — многотомной «Истории всещмирной литературы». Но в течение двух дещсятилетий коллектив не мог определиться с общей методологией издания (ни системщнощструктурный, ни типологический методысебя в этом отношении не оправдали), и долщгожданный первый том (вышедший в 1983 г.)не только представил материал о древнихлитературах мира, но и знаменовал утвержщдение в литературоведении уже начавшегоскладываться, но находившегося в тени исщторикощтеоретического метода (подхода) в литературоведении. У истоков этого подщхода стояли Д. Лихачев с его концепцией тещоретической истории литературы, А. Лосевс его идеей исторической изменчивости сощдержания теоретических категорий, школаБ. Пуришева, один из учеников которого Ю. Виппер реализовал идеи школы, непощсредственно руководя коллективом создатещлей «Истории всемирной литературы». Осщновная теоретическая идея историкощтеорещтического подхода заключалась в признаниинеобходимости внести в историю литератущры теоретический момент, а в литературнуютеорию — исторический момент. Главная жеисторикощлитературная идея этого подходазаключалась в признании необходимости исщследовать все, а не только вершинные явлещния литературы (это касалось и произведещний, и писателей не только первого, но и втощрого, и третьего ряда, и литератур, неполучивших всемирного признания, но безкоторых нельзя говорить о полноте предщставления мирового литературного процесщса). Историкощтеоретический подход окащзался необычайно плодотворным для филощлогических исследований. С ним былосвязано много не только частных, но и общщих открытий. Одно из них носит наибощлее фундаментальный характер: был открытцелый класс явлений, которые получили название «переходные эстетические явлещния». Сгруппировав сведения о них и о сащмом принципе переходности, исследователисмогли показать, что весь мировой литеращ турный процесс представляет собой законощмерную смену художественных систем(каждая самодостаточна для своего времещни), в которой выделяются два типа временщных этапов развития: стабильные эпохи и пещреходные периоды. Стабильные эпохи нещсколько длиннее, переходные периоды болееинтенсивны. Смена эпох происходит не нещпосредственно, а после изменений, происхощдящих в связывающем их переходном периощде. Было установлено, что, по крайней мере,в Новое и Новейшее время (т. е. с XVII в.)переходные периоды приходятся на рубеживеков. Этот подход дал превосходные рещзультаты в трудах отечественных литератущроведов (таких, как Н. Михальская, М. Нищкола, В. Пронин, В. Трыков и др.). За последнюю четверть века произошли кардинальные изменения в отечественномлитературоведении. Резкий, стремительныйотход от марксистскощленинской методолощгии лежит на поверхности и неизбежно выщзывает мысль о политической, конъюнктурщной подоплеке. Между тем есть более глущбокий пласт: признание недостаточностиодной методологии. Уже в рамках историкощтеоретического подхода было сформулирощвано положение: в гуманитарном знании нащучность определяется не жесткостью систещмы определений, а полнотой исследования.Эту полноту и пытался обеспечить историщкощтеоретический подход. Но со временемстало ясно, что абсолютная полнота недощстижима, более того, даже относительщная полнота мешает за огромным числом литературных фактов, уравненных в своемзначении, разглядеть главное. Проявилось и другое слабое место методологии: если онапрекрасно описывала историю литературыкак литературный процесс (на ее основефактически возникла новая самостоятельнаядисциплина, выделившаяся из теории литещратуры, — теория истории литературы), тооказывалась малоэффективной в исследоващнии отдельного произведения, поэтологичещский арсенал был ей чужд. Поэтому паралщлельно в нашей науке возрождался интерес Энциклопедия гуманитарных наук 277 2010 — №4к исторической поэтике (работы И. Шайтащ нова и др.). В недрах историкощтеоретичещского подхода в 1990ще годы начала складыщваться новая, во многом ему оппозиционнаяметодология, впоследствии интенсивно разщвивавшаяся и в настоящее время известная и в нашей стране, и за рубежом как тезаущрусный подход. В его основе лежит цельобъективно исследовать субъективный образи соответствующее ему системнощлогическоепонимание объективного мира или, другимисловами, субъектную организацию гуманищтарного знания. Тезаурусный подход измещнил представления о желаемых итогах исщследования. Если системнощструктурныйподход видел итог в создании непротиворещчивой системы знаний («истинной» системы,не зависящей от истории), а историкощтеорещтический подход, показав невозможностьсоздания такой системы, определил желаемыйитог исследования как максимальную полнощту знаний о предмете, то тезаурусный подщход, показав субъективность систем и неполщ ноту представлений, предпочел другой итог:объемность итогового гуманитарного знания(на основе принципа дополнительности). Современное мировое литературоведещ ние вступает в контакт с Интернетом, некощторые литературоведы приобретают широщкую известность созданием информационщных баз данных (И. Пильщиков, Н. Захарови др.). Очевидно, постепенно системные хащрактеристики литературоведения под влиящнием новых веяний будут потеснены сетевыщми характеристиками, что не должно разщрушить традиции науки, но потребует ееглубинной трансформации. Лит.: Теория литературы. Основные прощ блемы в историческом освещении. М., 1962–1965. Т. 1–3; Академические школы в русском литературоведении. М., 1975; Возщникновение русской науки о литературе. М.,1975; Уэллек Р., Уоррен О. Теория литератущры. М., 1978; Курилов А. С. Литературоведещние в России XVIII века. М., 1981; Барт Р. Изщбранные работы: Семиотика. Поэтика. М.,1989; Современное зарубежное литературощведение. Страны Западной Европы и США: Концепции, школы. Термины. М., 1996; ЛуковВал. А., Луков Вл. А. Тезаурусы: Субъектнаяорганизация гуманитарного знания. М., 2008;Федотов О. И. Основы теории литературы : В 2 ч. Ч. 1 : Литературное творчество и литещратурное произведение. Ч. 2 : Стихосложениеи литературный процесс. М., 2010.278 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №4

Литературоведение - отрасль филолощ гии и искусствознания, предметом изущ чения которой является художественная литература во всем многообразии составлящющих ее элементов.

247486ec-feb5-4e34-b2cb-ba5fbfbc2133

Ахметшин Р. Б.

Речь повествователя как способ субъектной организации художественного текста в романах Л. Н. Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина»

Взаимодействие «голосов» главных персонажей с «речью» повествователя воспринимается автором как одна из основных и ключевых различительных особенностей романов.

ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3 701 УДК 801.82 РЕЧЬ ПОВЕСТВОВАТЕЛЯ КАК СПОСОБ СУБЪЕКТНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА В РОМАНАХ Л. Н. ТОЛСТОГО «ВОЙНА И МИР » И « АННА КАРЕНИНА » © Р. Б. Ахметшин Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова Россия , 119991 г. Москва , ГСП -1, Ленинские горы . Тел .: +7 (495) 433 96 25. E-mail: [email protected] Взаимодействие « голосов » главных персонажей с « речью » повествователя воспринимается автором как одна из основных и ключевых различительных особенностей романов . Ключевые слова : полифония , взаимодействие повествователя и персонажа , генерализа - ция , глоссализация . Если доныне мы занимались анализом эпизодов , сыгравших едва ли не судьбоносную роль в жизни главных героев рассматриваемых романов или представляющих интерес с точки зрения общечеловеческих ценностей , а то и обыденных , но отнюдь не логико -смысловых понятий и представле - ний , то на этот раз обратимся к аналогичным или сходным бытовым случаям и событиям , которые , как может показаться , мало что значат в идейно - художественном развитии этих произведений , но несут существенную подтекстовую нагрузку для раскрытия характеров действующих лиц . К ним трудно подобрать , условно говоря , соответствую - щую « лакмусовую бумагу » или подходящий « реагент », с помощью которых можно было бы определить хотя бы наиболее разительные отличия между двумя компонентами исследуемых « пар » из двух романов . Однако даже при первичном подходе к подобным повествовательным деталям и элементам , далеким от того , чтобы называть их сюжетны - ми мотивами и эпизодами , т.к. оказываются лишены сколь -нибудь самостоятельной информацион - ной цельности и выраженной семантики , они позволяют убедиться в справедливости нашего предположения о том , что неповторимое своеобразие воплощения замысла обоих романов проявляется не только в изображении глобальных событий европейского масштаба значения , но и в колоритном воспроизведении жизни забитого нуждой простого крестьянина ( вспомним слова Ленина о Толстом : «До этого графа не было настоящего мужика в русской литературе »). В этом -то и заключается , как мы полагаем , один из главных феноменов художест - венности Л. Н. Толстого . В соответствии со сказанным следующую пару анализируемых эпизодов мы будем квалифици - ровать как хозяйственные дела и заботы . С этой сферой жизни герои обоих романов сталкиваются не раз . Часто это происходит , как и должно быть , в более чем будничной обстановке , как в случае с Николаем Ростовым , когда письмо из родительско - го дома вынуждает его на время оставить воинскую службу и сосредоточиться хотя бы на миг на улаживании пошатнувшегося финансового положения семьи . Весь основной эпизод после этого упоминания строится вокруг псовой охоты [1]. Иногда такого рода дела служат лишь внешним фоном для выражения исключительно глубоких , охвативших всю душу и внутренний мир человека и переполнявших его мыслей , надежд и ожиданий . Особенно наглядно и убедительно это показано в двух эпизодах с Долли , которая вынуждена брать на себя заботу о бытовых проблемах и именно тогда , когда она вся без остатка поглощена тревожными переживания - ми за судьбу своих детей , как ей представляется , навсегда лишившихся родного отца ( гл . IV и гл . VII ч. 1 т. 3) [2, Т. 18] и с Левиным , который , осматривая новую молотилку и мысленно прикидывая , «сколько она зерна обмолотит в час » [2, с. 375], напряженно думает о смысле жизни и бытия ( гл . XII ч. 8) [2, Т. 18]. Поэтому из всех подобных эпизодов мы выбрали два , непосредственно связанных с хозяйственными делами и более чем показатель - ных , с точки зрения значимости , и выписанных к тому же намного детальнее и обстоятельнее . Становится очевидным , что применительно к нашему предмету разговора сам термин « эпизод » нуждается в дополнительном разъяснении его смыслового значения , поскольку при строгом подходе он приложим только к хозяйственным заботам Пьера Безухова , действительно составляющим полноценный и законченный эпизод , в то время как в отношении планов Константина Левина более верным было бы употребление термина « фрагмент », во -первых , потому , что он начинается в конце одной и обрывается в середине следующей главы , и, во -вторых , потому , что по названной причине не производит впечатления цельнозавершен - ного эпизода . Но чтобы не нарушить ставшего привычным единства понятий и определений , мы будем использовать термин « эпизод » как применительно к поездке Пьера Безухова в Киевскую губернию вскоре после приема в братство масонов (гл . X ч. 2 т. 4), так и к попытке Константина Левина перестроить свое хозяйство ( гл . XXIX ч. 3 до 30 строки с. 360 т. 18, т.е. до абзаца , начинающего - ся словами « Дела эти вместе с остальным хозяйством ...»), тем более их объединяют выношенные самими героями некие планы преобразований и попытки их реализации . Начало любого произведения , кроме того , что вводит читателя в определенную ситуацию и подготавливает его к восприятию основного события , еще и задает определенный ритм дальнейшему повествованию . С этой точки зрения особенный интерес представляют первые абзацы выбранных фраг-702 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ментов . И здесь , несмотря на общее сходство обеих глав , уже в самом начале обнаруживается первое характерное отличие в возникновении и развитии конфликта , во многом типичного для форм ведения хозяйства той эпохи и героев такого склада . Первый абзац фрагмента « Войны и мира » сообщает лишь о том , что Пьер отправился в киевские имения , чтобы воплотить в жизнь план , составленный вскоре после вступления в масонскую ложу . Сразу становится очевидным контраст с началом XXIX главы « Анны Карениной », где с первых строк становится ясна суть конфликта и даже то , что « как планировалось », он разрешен не будет , но что возможность и способ « примирения » все же сохраняются [2, Т. 19]. Конфликт , являющийся своеобразным ключом для понимания каждого из эпизодов , сам по себе представляет любопытный случай , если иметь в виду его дуалистический характер . « Внешний » конфликт можно определить достаточно просто – это борьба нового со старым , новых принципов ведения хозяйства , вводимых героями , и старого уклада , за который держится крестьянство во главе с управляющими . Несмотря на явные « экономиче - ские » выгоды , которые подтверждаются выкладка - ми из статей расходов графа Безухова или предлагаемыми Левиным более совершенными орудиями производства , способными , тем не менее , вызвать у противников нововведений открытое или скрытое непонимание и сопротивление , камнем преткнове - ния они не становятся , поскольку представляют лишь « оболочку » для « внутреннего » или истинного конфликта , который так же , как и его решение , и проще , и сложнее одновременно . Проще потому , что « планы » главных персонажей остаются « проектами », т.к. их реализация на деле оказывается более чем затруднительной или даже невозможной ; и вместе с тем сложнее , потому что целью предпола - гаемых изменений является не идея практической выгоды или прогресса , а стремление к собственно - му покою , который оказывается немыслим без хотя бы попытки сделать что -то « хорошее » для других или как -нибудь облегчить их жизнь и существова - ние ( в данной ситуации – крестьян ). Именно в силу своей однотипности конфликт может стать одним из способов и средств поиска и выявления отличительных особенностей двух фрагментов . Это же касается и структуры обоих отрывков , которые имеют почти одинаковую – лишь с одним незначительным , с точки зрения общего построения фрагмента , дополнением – и потому легко узнаваемую последовательность частей : 1) постановка задачи или содержание плана ; 2) совещание с управляющими и непроизвольное или сознательное непонимание ими планов своих хозяев ; 3) ложное или псевдовыполнение задуманного ; 4) сообщение о реальном положении дел ; 5) примирение с тем , что не все осуществля - ется по плану , а дополнение – это небольшое сообщение о том , как проводил время Пьер , когда не занимался хозяйственными делами . Наконец , выделим третий признак , создающий еще одно « параллельное » измерение для двух эпизодов . Это способ их субъектной организации , модификацию которой можно на данном этапе обозначить как аукториальную : в обоих случаях авторское всеведение доминирует , что формально выражается в « рассказывании » фрагментов от лица повествователя . Внешне и формально основу субъектной организации каждого эпизода составляет речь повествователя . Действительно , в данной ситуации « Войны и мира» его голос « прерывается » только пять раз ( все случаи принадлежат речи Пьера ). Прямая речь персонажа графически выделена только в двух случаях , из них лишь первую фразу можно считать более менее полноцен - ной репликой , обращенной к главному управляющему : «Да, да , так и сделайте » [2, Т. 10, с. 104]; вторая – « Как легко , как мало усилия нужно , чтобы сделать так много добра ,– думал Пьер ,– и как мало мы об этом заботимся !» [2, Т. 10, с. 106] – является глубокой по смыслу медитативной конструкцией , направленной на самого себя . Еще два случая : « занимался » [2, Т. 10, с. 103] и « ребятниц »-женщин [2, Т. 10, с. 106], выделенные в тексте курсивом ,– не что иное , как « цитирование цитаты » – использо - вание в « монологе » повествователя слова из речи Пьера . Это своего рода глоссы , сигнализирующие о заимствовании лексики у другого субъекта речи , который , вероятно , сам услышал впервые эти слова во время поездки по Киевской губернии , и стремится , употребляя их , показать свою осведомлен - ность в делах . Третий курсив в этом отрывке – «еще больше » [2, Т. 10, с. 106] – случай простого цитирования очередной , скорее всего , неоднократ - но повторяемой , возможно , только « про себя », реплики , во -первых , призван усилить производимое на читателя впечатление , во -вторых , являясь формально лишенным какой -либо примечательной речевой характеристики , лишний раз подтверждает сам факт использования повествователем речи персонажа и таким образом выделяет и ограничивает все случаи его использования , что очень важно для нашего наблюдения . Иначе говоря , если бы вкрапления реплик Пьера Безухова в монолог повество - вателя ограничивались только « цитированием цитат », это можно было бы отнести к намеренному усложнению речи , некой риторической демонстра - тивности , но когда в « голосе » художественной ипостаси автора звучат слова или словосочетания , нейтральные с точки зрения экспрессии или выражения каких -либо речевых особенностей , это может значить лишь то , что таким способом в данном фрагменте будут зафиксированы все внеположные сознанию повествователя голоса , а, следовательно , все они нам известны , и потому можно говорить о полном доминировании голоса повествователя на всем протяжении данного текста . В соответствующем фрагменте из « Анны Карениной » нет никаких « внешних », графических признаков наличия чьего -либо еще , кроме повествова - теля , голоса . Вместе с тем его роль здесь не является единственной , что доказывается , во -первых , ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3 703 конструкцией типа « приказчик сказал » [2, Т. 18, с. 358], во -вторых , пусть единственной , но прямой речью персонажа романа : « Получили бы денежки за землю , и вам покойнее , и нам бы развязка » [2, Т. 18, с. 360]. Третий момент , « виртуаль - ное » участие Левина в эпизоде заслуживает особого внимания , поскольку качественно отличается от «безуховского ». И первое отличие как раз касается субъектной организации текста . Внешне и графически относясь к аукториаль - ному типу , повествование не является однородным на всем протяжении эпизода , сливаясь в уникальный сплав голосов -сознаний самого повествователя и Константина Левина . Однако этот сплав и сам неоднороден – оба голоса , находясь в непрерывном контакте , представляют , по сути , диалог , но не занимают равного объема и не располагаются по эпизоду равномерно . Можно с большей или меньшей долей уверенности рассуждать об отдельном слове или фразе , принадлежащих одному из сознаний (например , « авторство » первого абзаца , вероятнее всего , принадлежит Левину , и дело не в отдельных словах или выражениях , которые более всего свойственны этому персонажу или которые он мог бы произнести , а в особом , даже не интонационном рисунке , т.е. заметить это можно не только на уровне лексики или синтаксиса предполагаемой речевой конструкции , но и в уникальном « левинском » тембре голоса ,– сравнить хотя бы с отрывком XVII главы второй части : « Тебе низко кажется , что я считаю деревья в лесу , а ты даришь тридцать тысяч Рябинину ; но ты получишь аренду и не знаю еще что , а я не получу , и потому дорожу родовым и трудовым ....» [2, Т. 18, с. 182] – здесь несколько иной предмет разговора , есть адресат , что важно , но оба голоса узнаваемы и идентифицируемы благодаря ставшей для нас привычной манере строить фразу и шире ,– той единственной характеристике , всегда отличающей один голос от другого – тембру , но отделить на основе этого признака повествователя от Левина , не прибегая к более глубокому уровню анализа и не полагаясь на везение и случай , невозможно . Подобной дифференциации должно предшествовать изучение структуры эпизода и его ритмического строя . Суть идеи проста : расчленить эпизод на ритмические единицы , отмеченные знаками препинания , выделить среди них те , принадлеж - ность которых Левину или повествователю не вызывает сомнений , в затруднительных случаях путем сопоставления с оригиналами звучащих голосов определить их принадлежность с тем , чтобы окончательно установить , насколько авторская воля превалирует над субъективными побуждениями и намерениями персонажей и самого повествователя и какую роль каждый из них играет в достижении авторской сверхзадачи , ради которой предприни - мается и осуществляется художественный замысел . Наглядно и более убедительно эти отношения могут быть подтверждены используемой нами методикой и схемой , разработанной и предложенной В. Тюпой [3, с. 87]. Интересующий нас эпизод состоит из 164 « фразовых компонентов ». Средняя длина такого отрезка 11.28 слога ; « средняя плотность акцентуации » – 0.312 – результат соотноше - ния количества ударных слогов к общему их числу . Соотношение анакрус и клаузул складывается соответственно следующим образом : 43/58 – мужских , 59/59 – женских , 62/47 – дактилических и гипердактилических . Как видно , ни один из показателей не имеет решающего и значимого перевеса над остальными . Конечно , можно и здесь обнаружить некоторые расхождения и попытаться выявить причины и закономерности , например , преобладания мужских клаузул в начале и конце фрагмента , или более высокую плотность акцентуации – от 0.378 до 0.403 – там , где « ясно » слышен голос Константина Левина . Но нельзя не заметить , что прочие подобные отрезки завершаются как женскими , так и дактилическими клаузулами примерно в равном соотношении . На этом фоне единствен - ным корректным показателем остается средняя длина фазового компонента , изменения которого отнюдь не спонтанны и не случайны : во фрагменте XXIX главы мы выявили зависимости от « чистоты » и «строгости » отбора от пяти до одиннадцати случаев , в которых различными способами передается « голос » или речь Левина . Остановимся на шести из них : 1) «Исполнение плана Левина представляло много трудностей ; но он бился , сколько было сил , и достиг хотя и не того , чего он желал , но того , что он мог , не обманывая себя и безоговорочно веря , что дело это стоило работы . Одна из главных трудностей была та , что хозяйство уже шло , что нельзя было остановить все и начать все сначала , а надо было на ходу перелаживать машину » [2, Т. 18, с. 358]. Это 1-й абзац главы , ее начало , и, следовательно , « ударное » звено , закономерно принадлежащее ему в силу особого его положения . Средняя длина фразового компонента равна 8.57, что заметно меньше среднего значения для всего фрагмента (11.28), хотя торопливость и отрывистость ( псевдонеподготов - ленность ) речи и одновременно ее страстность , выражающая кровную заинтересованность говоряще - го в ее эффективности , вполне естественно проявляемые после внезапного отъезда от Свияжского , предпринятого с единственной целью – как можно скорее начать претворение собственного плана , видны и без строгого подсчета . 2) «Наивный мужик Иван -скотник ...» и «... принять участие в выгодах скотного двора ...» [2, Т. 18, с. 358]. Эти фразы – первая и четвертая части одного предложения – заслуживают внимания благодаря тому , что , на первый взгляд , опровергая наше предположение о более коротком фразовом компоненте в речи Левина , в действительно - сти уточняют и дополняют его : первый отрезок – несомненно , принадлежит сознанию Левина , поскольку лишь он мог дать подобную характеристи - ку только что появившемуся персонажу и, кроме этого , безусловно , медитативен , внутренне монологичен по своей жанровой принадлежности ; второй – предложение Левина ,– наоборот , предназначенный конкретному « слушателю » ( Ивану ), риторичен по жанровым свойствам , направлен на получение от-704 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ветной реакции от адресата , пусть и не обязательно речевой , и диалогичен по сути . Даже опираясь только на эти два компонента , мы можем заключить , что внутренне монологичная речь Левина более отрывиста и проста , в то время как его же речь, адресован - ная другому персонажу , не кажется неподготовлен - ной , напротив , вероятнее всего , выстраивается каждый раз под конкретного адресата . Поэтому в первом случае отрезок короче (9) среднего значения всего эпизода , во втором – заметно длиннее (16). 3) «...(Левин чувствовал , что желчный помещик был прав )...» [2, Т. 18, с. 359]. Это единствен - ная мысль в эпизоде , выраженная в предложении , заключенном в скобки . В ней мы выделим три момента : первый – скобки демонстрируют ее пониженную значимость по сравнению со смежным текстом , второй – это вновь рассуждение « про себя » ( и потому средняя длина фразового компонента составляет всего 6.5), т.к. « желчный помещик » – это придуманная Левиным речевая характеристика , использование которой – это уже третий знаменательный момент – служит своеобразной отсылкой - нитью , соединяющей главы и как бы продолжаю - щей рассуждения Левина . 4) «Они соглашались , что плуг пашет лучше , что скоропашка работает успешнее ...» [2, Т. 18, с. 359]. Эти три отрезка представляют собой редкий случай «тройной » передачи мысли . Произносимая повествователем косвенная речь крестьян в действитель - ности является повторением слов Левина . Совмещение трех слоев речи , отражающих трехслойное сознание разных субъектов эпизода , осуществляет - ся с помощью глагола « соглашались », вложенного в уста повествователя и одновременно указываю - щего на « групповой персонаж » – крестьян , а то , что этот персонаж , в свою очередь , буквально повторяет слова Левина , подтверждает союз « что », используемый здесь дважды , что лишь усиливает общий эффект . Интонация перечисления , внутренняя диалогичность , по сути , влияют на среднюю длину отрезка , которая составляет здесь всего 8.33. 5) « Сначала Левин думал сдать все хозяйство , как оно было , мужикам , работникам и приказчику на новых товарищеских условиях , но очень скоро убедился , что это невозможно , и решился подразделить хозяйство . Скотный двор , сад , огород , покосы , поля , разделенные на несколько отделов , должны были составить отдельные статьи » [2, Т. 18, с. 359]. Эти два предложения должны быть отмечены хотя бы потому , что составляют центр и кульминацию выбранного нами фрагмента – первоначальные планы , не найдя поддержки , отбрасываются , а на смену им приходит новая идея устройства хозяйства . Здесь , несмотря на очевидную принадлежность «внутренней » речи Левина и соответствующую среднюю длину фразового компонента ( всего 7.5), его специфические « интонации » слышны не так отчетливо , как в некоторых других отрезках , да и столь малая величина компонента достигается бла-годаря простому перечислению , а не в силу присущей Левину отрывистости речи . 6) «Но , несмотря на все это , Левин думал , что дело шло и что , строго ведя счеты и настаивая на своем , он докажет им в будущем выгоды такого устройства и что тогда дело пойдет само собой » [2, Т. 18, с. 360]. Заключительный абзац данного эпизода , строго говоря , имеет наибольшую свойственную речи Левина « среднюю » длину фразового компонента – 10.33, которую обеспечивает , прежде всего , его последний отрезок , благодаря отсутствию знака препинания и, следовательно , паузы между двумя простыми предложениями , что вполне может объяснятся дальнейшим переходом к « кабинетной работе », написанию книги и потому неизбежным изменением манеры выражать свои мысли ; с другой стороны , если пропуск знака препинания – просто ошибка , то все встает на свои места , в т.ч. и ритмический строй эпизода . Так , анализ субъектной организации эпизода , основанный на его ритмической структуре , позволяет по -новому взглянуть на характер конфликта из «Анны Карениной », казалось бы , очевидный и во многом тождественный эпизоду из « Войны и мира ». Речь повествователя – это некий феномен , проходящий сквозь весь текст , объединяющий все его части в единое целое , не даром в нем частыми являются допущения равенства текста произведе - ния речи повествователя . Другими словами , его речь , его голос , его сознание – это , прежде всего , единый генерализующий принцип , которому подчинено все остальное . Это очень хорошо видно на примере эпизода о хозяйственных начинаниях Пьера Безухова , где голос персонажа « пробивается » редко и не является полноценно выраженным . Иная ситуация с аналогичным фрагментом из « Анны Карениной »: голос Константина Левина , не претендуя на одинаковые права и равенство с повествователем , все же нарушает его монополию , поскольку звучит отчетливо , ясно и узнаваемо . Возможно , здесь нет конфликта двух сознаний в привычной его форме , но есть два голоса , то и дело вторгающихся в пространство друг друга , перебивающих друг друга . Поэтому мы склонны считать , что содержание конфликта во фрагменте XXIX главы , если не сложнее , то детальнее хотя бы благодаря реализации его не на двух , как в эпизоде из « Войны и мира », а на трех уровнях . ЛИТЕРАТУРА 1. Ахметшин Р. Б. К вопросу об эволюции феномена художественности Л. Н. Толстого ( Сцена охоты в « Войне и мире » и « Анне Карениной ») // Лингвистический семинар : мат -лы Международной интернет -конференции 14–16 октября 2008 года . Уфа , 2008. С. 220–229. 2. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений : в 91 т. М.; Л.: Госиздат 1928–1958, 1964. Т. 10, 18, 19. 3. Тюпа В. И. Аналитика художественного . М.: Лабиринт , 2001. С. 87. Поступила в редакцию 18.06.2010 г.

Речь повествователя в романах Л. Н. Толстого Война и миру , а также Анна Каренинова - одна из основных особенностей романов Башкирского университета .

be2a1fa5-9524-4aaf-9b38-87478516ef54

Рубцов И. Н.

Семантические поля как способ реализации языковых картин мира

В статье рассматривается один из способов репрезентации языковой реальности, выделяемый на основе наличия общего смыслового компонента в структуре значения и в содержании репрезентируемых явлений действительности, т. е. семантическое поле. Семантические поля отражают особенности восприятия...

231ɩɨɜɥɢɹɟɬɧɚɨɰɟɧɤɭɫɬɨɢɦɨɫɬɢɩɪɟɞɩɪɢɹɬɢɹ ɢɟɝɨɇɆȺ . ɋɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɜɚɠɧɨɨɬɫɥɟ - ɠɢɜɚɬɶɞɢɧɚɦɢɤɭɩɨɤɚɡɚɬɟɥɟɣ , ɡɚɜɢɫɹɳɢɯ ɨɬɫɬɨɢɦɨɫɬɢɇɆȺ , ɜɬɨɦɱɢɫɥɟɫɬɨɢɦɨɫɬɢ ɩɪɟɞɩɪɢɹɬɢɹ , ɢɫɜɨɟɜɪɟɦɟɧɧɨɢɞɟɧɬɢɮɢɰɢ - ɪɨɜɚɬɶɧɚɦɟɬɢɜɲɭɸɫɹɬɟɧɞɟɧɰɢɸɤɟɟɢɡ - ɦɟɧɟɧɢɸ . ɉɨɷɬɨɦɭɢɧɬɟɝɪɢɪɨɜɚɧɧɵɟɪɟɲɟ - ɧɢɹɩɨɇɆȺɞɨɥɠɧɵɩɪɟɞɭɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶɦɨ -ɧɢɬɨɪɢɧɝɫɬɨɢɦɨɫɬɢɩɪɟɞɩɪɢɹɬɢɹɢɜɫɟɣ ɫɢɫɬɟɦɵɩɨɤɚɡɚɬɟɥɟɣ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɷɮɮɟɤɬɢɜɧɨɫɬɶɭɩɪɚɜ - ɥɟɧɱɟɫɤɢɯɪɟɲɟɧɢɣɩɨɇɆȺ , ɩɪɢɧɢɦɚɸɳɢɦ ɢɧɬɟɝɪɢɪɨɜɚɧɧɵɣɯɚɪɚɤɬɟɪ , ɨɛɟɫɩɟɱɢɜɚɟɬɫɹ ɡɚɫɱɟɬɫɨɡɞɚɧɢɹɢɧɮɨɪɦɚɰɢɨɧɧɨɣɨɫɧɨɜɵɜ ɜɢɞɟɫɢɫɬɟɦɵɩɨɤɚɡɚɬɟɥɟɣɜɫɨɱɟɬɚɧɢɢɫɢɯ ɫɢɫɬɟɦɚɬɢɡɚɰɢɟɣɩɨɭɪɨɜɧɹɦɭɩɪɚɜɥɟɧɢɹ . Ɉɞɧɨɣɢɡɮɨɪɦɫɬɪɭɤɬɭɪɢɪɨɜɚɧɢɹɟɞɢ - ɧɢɰɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɝɨɭɪɨɜɧɹɹɜɥɹɟɬɫɹɫɟɦɚɧɬɢ - ɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟ , ɤɨɬɨɪɨɟɜɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɟɩɨɧɢ - ɦɚɟɬɫɹɤɚɤ «ɫɨɜɨɤɭɩɧɨɫɬɶɫɥɨɜɪɚɡɥɢɱɧɵɯ ɱɚɫɬɟɣɪɟɱɢ , ɨɛɴɟɞɢɧɟɧɧɵɯɨɛɳɧɨɫɬɶɸ ɜɵɪɚɠɟɧɢɹɨɞɧɨɝɨɩɨɧɹɬɢɹ . ɂɦɟɧɧɨɩɨɧɹ - ɬɢɟɢɫɥɭɠɢɬɨɫɧɨɜɨɣɢɧɬɟɝɪɚɰɢɢɫɥɨɜɜ ɩɨɥɟ »1. Ȼɚɡɢɫɧɨɟɞɥɹɩɨɥɹɩɨɧɹɬɢɟɹɜɥɹɟɬ - ɫɹɢɞɟɚɥɶɧɵɦɷɥɟɦɟɧɬɨɦ , ɜɬɨɜɪɟɦɹɤɚɤ ɫɥɨɜɚ , ɢɧɬɟɝɪɢɪɨɜɚɧɧɵɟɜɩɨɥɟɢɧɚɯɨɞɹ - ɳɢɟɫɹɦɟɠɞɭɫɨɛɨɣɜɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɨɬɧɨ - ɲɟɧɢɹɯ , ɹɜɥɹɸɬɫɹɦɚɬɟɪɢɚɥɶɧɵɦɢɜɨɩɥɨ - ɳɟɧɢɹɦɢɩɨɧɹɬɢɹ .ɂ. ɇ. Ɋɭɛɰɨɜ ɋȿɆȺɇɌɂɑȿɋɄɂȿɉɈɅəɄȺɄɋɉɈɋɈȻɊȿȺɅɂɁȺɐɂɂəɁɕɄɈȼɕɏ ɄȺɊɌɂɇɆɂɊȺ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɚɧɝɥɢɣɫɤɨɣɮɢɥɨɥɨɝɢɢɢɦɟɬɨɞɢɤɢɩɪɟɩɨɞɚɜɚɧɢɹɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ Ⱥɪɦɚɜɢɪɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɘ . Ʉ. ȼɨɥɨɲɢɧ ȼɫɬɚɬɶɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɨɞɢɧɢɡɫɩɨɫɨɛɨɜɪɟɩɪɟɡɟɧɬɚɰɢɢɹɡɵɤɨɜɨɣɪɟɚɥɶɧɨɫɬɢ , ɜɵɞɟɥɹɟ - ɦɵɣɧɚɨɫɧɨɜɟɧɚɥɢɱɢɹɨɛɳɟɝɨɫɦɵɫɥɨɜɨɝɨɤɨɦɩɨɧɟɧɬɚɜɫɬɪɭɤɬɭɪɟɡɧɚɱɟɧɢɹɢɜɫɨɞɟɪɠɚɧɢɢ ɪɟɩɪɟɡɟɧɬɢɪɭɟɦɵɯɹɜɥɟɧɢɣɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ , ɬ. ɟ. ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟ . ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹɨɬ - ɪɚɠɚɸɬɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹɨɤɪɭɠɚɸɳɟɝɨɦɢɪɚɞɚɧɧɵɦɹɡɵɤɨɜɵɦɤɨɥɥɟɤɬɢɜɨɦ . One of the main means of linguistic reality representation – a semantic field – is investigated in the article. This means is singled out on the basis of possessing a common notional component in the structure of a meaning and in the content of represented phenomena of reality. Semantic fields express the perceptive peculiarities of reality by a linguistic society.ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹɤɚɤɫɩɨɫɨɛɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɹɡɵɤɨɜɵɯɤɚɪɬɢɧɦɢɪɚ ɇɟɜɵɡɵɜɚɟɬɫɨɦɧɟɧɢɹ , ɱɬɨɟɞɢɧɢɰɵ ɹɡɵɤɚɫɨɫɬɚɜɥɹɸɬɫɢɫɬɟɦɵ , ɫɥɨɜɚɧɟɹɜɥɹ - ɸɬɫɹɢɫɤɥɸɱɟɧɢɟɦ , ɧɚɯɨɞɹɫɶɞɪɭɝɫɞɪɭɝɨɦ ɜɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɫɢɧɬɚɝɦɚɬɢɱɟɫɤɢɯɢɩɚɪɚ - ɞɢɝɦɚɬɢɱɟɫɤɢɯɨɬɧɨɲɟɧɢɹɯ , ɨɧɢ «ɫɭɳɟɫɬɜɭ - ɸɬɧɟɢɡɨɥɢɪɨɜɚɧɧɨɞɪɭɝɨɬɞɪɭɝɚ , ɚɨɛɴɟ - ɞɢɧɹɸɬɫɹɜɹɡɵɤɟ , ɜɪɟɱɢɫɩɨɦɨɳɶɸɨɬɞɟɥɶ - ɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣ . ɂɦɟɧɧɨɩɨɷɬɨɦɭɢɩɪɨɢɫɯɨ - ɞɢɬɫɨɟɞɢɧɟɧɢɟɫɥɨɜɜɝɪɭɩɩɵɩɨɫɟɦɚɧɬɢ - ɱɟɫɤɨɦɭɫɯɨɞɫɬɜɭ , ɨɛɴɟɞɢɧɟɧɢɟɫɥɨɜɩɨɷɬɨ - ɦɭɩɪɢɡɧɚɤɭɜɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹ . Ⱥɢɫ - ɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɫɥɨɜɚɪɧɨɝɨɫɨɫɬɚɜɚɹɡɵɤɚɫɩɨ - ɦɨɳɶɸɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣɞɚɟɬɨɛɳɟɟ , ɧɨɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 232ɜɬɨɠɟɜɪɟɦɹɞɨɫɬɚɬɨɱɧɨɱɟɬɤɨɟɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟ - ɧɢɟɨɡɧɚɱɟɧɢɹɯɫɥɨɜ , ɢɯɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹɯ ɜɩɪɟɞɟɥɚɯɦɧɨɝɨɡɧɚɱɧɨɝɨɫɥɨɜɚɜɰɟɥɨɫɬ - ɧɨɣɥɟɤɫɢɤɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɟɹɡɵ - ɤɚ»2. Ɂɧɚɱɟɧɢɹɫɥɨɜɢɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɢɟɢɦ ɩɨɧɹɬɢɹɹɜɥɹɸɬɫɹ , ɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɨɫɧɨɜ - ɧɵɦɤɪɢɬɟɪɢɟɦɞɟɥɟɧɢɹɫɥɨɜɚɪɧɨɝɨɫɨɫɬɚ - ɜɚɹɡɵɤɚɧɚɥɟɤɫɢɤɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹ , ɩɪɢɷɬɨɦɜɵɱɥɟɧɹɸɬɫɹɛɨɥɟɟɤɨɧɤɪɟɬɧɵɟɩɨ ɫɪɚɜɧɟɧɢɸɫɨɡɧɚɱɟɧɢɹɦɢɢɩɨɧɹɬɢɹɦɢɷɥɟ - ɦɟɧɬɵɫɬɪɭɤɬɭɪɵɩɨɥɟɣ – ɫɟɦɵ . ɉɨɞɫɟɦɨɣ ɩɨɧɢɦɚɟɬɫɹ «ɨɬɪɚɠɟɧɢɟɜɫɨɡɧɚɧɢɢɧɨɫɢɬɟ - ɥɟɣɹɡɵɤɚɪɚɡɥɢɱɢɬɟɥɶɧɵɯɱɟɪɬ , ɨɛɴɟɤɬɢɜ - ɧɨɩɪɢɫɭɳɢɯɞɟɧɨɬɚɬɭ , ɥɢɛɨɩɪɢɩɢɫɵɜɚɟ - ɦɵɯɟɦɭɞɚɧɧɨɣɹɡɵɤɨɜɨɣɫɪɟɞɨɣɢ , ɫɥɟɞɨ - ɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɹɜɥɹɸɳɢɯɫɹɨɛɴɟɤɬɢɜɧɵɦɢɩɨ ɨɬɧɨɲɟɧɢɸɤɤɚɠɞɨɦɭɝɨɜɨɪɹɳɟɦɭ »3. ȼ «Ʌɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɦɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟ - ɫɤɨɦɫɥɨɜɚɪɟ » ɞɚɟɬɫɹɫɥɟɞɭɸɳɟɟɨɩɪɟɞɟɥɟ - ɧɢɟɩɨɥɹ : «ɉɨɥɟ – ɫɨɜɨɤɭɩɧɨɫɬɶɹɡɵɤɨɜɵɯ ɝɥɚɜɧɵɦɨɛɪɚɡɨɦɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯ ) ɟɞɢɧɢɰ , ɨɛɴɟɞɢɧɟɧɧɵɯ ɨɛɳɧɨɫɬɶɸ ɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹ ɢɧɨɝɞɚɬɚɤɠɟɨɛɳɧɨɫɬɶɸɮɨɪɦɚɥɶɧɵɯɩɨ - ɤɚɡɚɬɟɥɟɣ ) ɢɨɬɪɚɠɚɸɳɢɯɩɨɧɹɬɢɣɧɨɟ , ɩɪɟɞɦɟɬɧɨɟɢɥɢɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟɫɯɨɞɫɬɜɨ ɨɛɨɡɧɚɱɚɟɦɵɯɹɜɥɟɧɢɣ »4. ɋɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɦɵɫɱɢɬɚɟɦ , ɱɬɨɨɫɧɨɜɚɧɢɟɦɞɥɹɜɵɞɟɥɟɧɢɹ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣɦɨɠɟɬɫɥɭɠɢɬɶɧɚɥɢ - ɱɢɟɨɛɳɟɝɨɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɨɝɨ , ɩɨɧɹɬɢɣɧɨ - ɝɨ, ɩɪɟɞɦɟɬɧɨɝɨɢɥɢɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɤɨɦ - ɩɨɧɟɧɬɨɜɜɫɬɪɭɤɬɭɪɟɡɧɚɱɟɧɢɹɢɥɢɜɫɨɞɟɪ - ɠɚɧɢɢɪɟɩɪɟɡɟɧɬɢɪɭɟɦɵɯɹɜɥɟɧɢɣɞɟɣɫɬɜɢ - ɬɟɥɶɧɨɫɬɢ . ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹ , ɩɪɢɧɚɞɥɟɠɚɳɢɟ ɪɚɡɥɢɱɧɵɦɹɡɵɤɚɦ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɬɫɬɪɭɤ - ɬɭɪɧɭɸɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɸɨɤɪɭɠɚɸɳɟɝɨɦɢɪɚ , ɜɟɪɛɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɭɸɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦɹɡɵɤɚ . Ɉɧɢɹɜɥɹɸɬɫɹɫɩɨɫɨɛɚɦɢɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹ ɨɹɡɵɤɨɜɥɟɧɧɨɣ ɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ . ɉɨɫɤɨɥɶɤɭɤɨɧɰɟɩɬɭɚɥɶɧɨɟɢɹɡɵɤɨɜɨɟɫɨɞɟɪ - ɠɚɧɢɟɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɪɚɡɥɢɱɧɵɯɹɡɵɤɨɜ ɜɚɪɶɢɪɭɟɬɫɹ , ɬɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹɤɚɤ ɫɩɨɫɨɛɪɟɩɪɟɡɟɧɬɚɰɢɢɹɡɵɤɨɜɵɯɤɚɪɬɢɧ ɦɢɪɚɡɚɜɢɫɹɬɨɬɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹ ɦɢɪɚ . «ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟ – ɷɬɨɤɨɦɩɚɤɬ - ɧɚɹɱɚɫɬɶɫɥɨɜɚɪɹ , ɩɨɤɪɵɜɚɸɳɚɹɤɚɤɭɸɬɨ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɭɸ “ɩɨɧɹɬɢɣɧɭɸɫɮɟɪɭ ” ɞɚɧɧɨ -ɝɨɹɡɵɤɚ . Ɉɧɨɧɟɩɨɜɬɨɪɢɦɨ , ɭɩɪɚɜɥɹɟɬɫɹ ɫɜɨɢɦɢɜɧɭɬɪɟɧɧɢɦɢɡɚɤɨɧɚɦɢɢɪɟɚɥɢɡɭɟɬ ɫɜɨɸ “ɤɚɪɬɢɧɭɦɢɪɚ ”, ɧɟɫɨɜɩɚɞɚɸɳɭɸɫ ɚɧɚɥɨɝɢɱɧɵɦɹɜɥɟɧɢɟɦɤɚɤɜɪɚɡɧɵɯɹɡɵ - ɤɚɯ, ɬɚɤɢɜɢɫɬɨɪɢɢɨɞɧɨɝɨɢɬɨɝɨɠɟɹɡɵ - ɤɚ. ɂɫɯɨɞɹɢɡɷɬɨɝɨ , ɡɚɞɚɱɚɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɹ ɡɚɤɥɸɱɚɟɬɫɹɜɬɨɦ , ɱɬɨɛɵɨɩɪɟɞɟɥɢɬɶɫɩɟ - ɰɢɮɢɱɟɫɤɨɟɞɥɹɞɚɧɧɨɝɨɹɡɵɤɚɪɚɫɩɪɟɞɟɥɟ - ɧɢɟ, ɫɜɹɡɶɢɜɡɚɢɦɨɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɧɨɫɬɶɡɧɚɱɟ - ɧɢɣ»5. ɂɡɫɤɚɡɚɧɧɨɝɨɫɥɟɞɭɟɬ , ɱɬɨɫɟɦɚɧɬɢ - ɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɫɨɜɨɤɭɩ - ɧɨɫɬɶɜɡɚɢɦɨɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣɫɥɨɜ ɧɚɛɨɪɨɜɫɟɦ ), ɨɛɴɟɞɢɧɟɧɧɵɯɨɛɳɧɨɫɬɶɸ ɤɚɤɨɣɥɢɛɨɩɨɧɹɬɢɣɧɨɣɫɮɟɪɵɹɡɵɤɚ , ɨɛɥɚɞɚɸɳɢɯɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɧɨɮɭɧɤ - ɰɢɨɧɚɥɶɧɨɣɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɨɫɬɶɸɢɜɵɪɚɠɚɸ - ɳɢɯɫɩɨɫɨɛɦɢɪɨɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹɞɚɧɧɵɦɧɚɪɨ - ɞɨɦ, ɷɬɧɨɫɨɦ . ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟɦɨɠɟɬɪɚɫɫɦɚɬɪɢ - ɜɚɬɶɫɹɢɤɚɤɫɪɟɞɫɬɜɨɪɟɩɪɟɡɟɧɬɚɰɢɢɪɟɚɥɶ - ɧɨɫɬɢ , ɤɚɤɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɚɹɤɚɬɟɝɨɪɢɹ ɢ ɤɚɤɦɟɬɨɞɨɩɢɫɚɧɢɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɝɨɫɨɫɬɚɜɚ ɹɡɵɤɚ . Ʉɪɨɦɟɬɨɝɨ , ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟɹɜ - ɥɹɟɬɫɹɮɢɥɨɫɨɮɫɤɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɟɣ , ɧɚɩɪɚɜ - ɥɟɧɧɨɣɧɚɩɨɡɧɚɧɢɟɡɚɤɨɧɨɦɟɪɧɵɯɫɜɹɡɟɣ ɹɜɥɟɧɢɣɹɡɵɤɨɜɨɣɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ : «əɜɥɹɹɫɶɜɬɚɤɫɨɧɨɦɢɱɟɫɤɨɦɚɫɩɟɤɬɟɤɚɬɟɝɨɪɢ - ɟɣɜɵɫɲɟɝɨɩɨɪɹɞɤɚ , ɩɨɥɟɜɵɫɬɭɩɚɟɬɜɢɧɨɦ ɩɥɚɧɟɤɚɤɦɟɬɨɞɫɢɫɬɟɦɧɨɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨ - ɝɨɚɧɚɥɢɡɚɹɡɵɤɚ . ɂɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɹɬɨɝɨɢɥɢ ɢɧɨɝɨɮɪɚɝɦɟɧɬɚɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢɜɜɢɞɟ ɢɟɪɚɪɯɢɱɟɫɤɢɨɪɝɚɧɢɡɨɜɚɧɧɨɝɨɜɹɡɵɤɟɫɟ - ɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɝɨɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬ - ɫɹɧɚɢɛɨɥɟɟɩɨɥɧɵɦɢɚɞɟɤɜɚɬɧɵɦɦɟɬɨɞɨɦ ɩɨɡɧɚɧɢɹɦɢɪɚɜɜɚɠɧɟɣɲɢɯɫɜɹɡɹɯɟɝɨ ɨɛɴɟɤɬɨɜ »6. ɉɪɢɨɩɢɫɚɧɢɢɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣ ɜɚɠɧɨɭɱɢɬɵɜɚɬɶ «ɢɟɪɚɪɯɢɱɟɫɤɭɸɭɩɨɪɹɞɨ - ɱɟɧɧɨɫɬɶɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɜɫɦɵɫɥɚɜɫɬɪɭɤɬɭɪɟ ɡɧɚɱɟɧɢɹ ». ȼɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɢɁ . ɇ. ȼɟɪɞɢɟɜɨɣ (1986) ɭɫɬɚɧɨɜɥɟɧɵɫɥɟɞɭɸɳɢɟɨɬɧɨɲɟɧɢɹ ɦɟɠɞɭɫɟɦɚɦɢ : ɨɧɢ «ɨɩɢɫɵɜɚɸɬɫɹɫɢɧɬɚɤ - ɫɢɱɟɫɤɢɦɢɩɨɡɢɰɢɹɦɢ , ɡɚɧɢɦɚɟɦɵɦɢɤɨɦ - ɩɨɧɟɧɬɚɦɢɜɨɮɪɚɡɟɞɟɮɢɧɢɰɢɢ » ɢ «ɜɵɞɟ - ɥɹɸɬɫɹɩɭɬɟɦɥɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚɢɮɢɤ - ɫɢɪɭɸɬɪɨɞɨɜɢɞɨɜɵɟɨɬɧɨɲɟɧɢɹ »7, ɬ. ɟ. ɧɚɥɢɱɢɟɨɞɧɢɯɫɟɦɨɛɹɡɚɬɟɥɶɧɨɩɪɟɞɩɨɥɚ -233ɝɚɟɬɧɚɥɢɱɢɟɞɪɭɝɢɯɫɟɦ . ɉɪɢɷɬɨɦ «ɭɞɨɛ - ɧɨɨɩɢɪɚɬɶɫɹɧɚɞɟɮɢɧɢɰɢɢɬɨɥɤɨɜɵɯɫɥɨ - ɜɚɪɟɣ », ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɳɢɯɫɨɛɨɣ «ɮɪɚɡɭ , ɨɪɝɚɧɢɡɨɜɚɧɧɭɸɩɨɡɚɤɨɧɚɦɝɪɚɦɦɚɬɢɤɢ ɨɩɢɫɵɜɚɟɦɨɝɨɹɡɵɤɚɢɷɤɜɢɜɚɥɟɧɬɧɭɸɡɧɚ - ɱɟɧɢɸɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɣɟɞɢɧɢɰɵ , ɩɟɪɢɮɪɚɡɡɧɚ - ɱɟɧɢɹ … ɉɟɪɢɮɪɚɫɬɢɱɟɫɤɚɹ ɞɟɮɢɧɢɰɢɹ ɫɬɪɨɢɬɫɹɧɚɨɫɧɨɜɟɝɢɩɟɪɨɧɢɦɚ , ɜɵɩɨɥɧɹ - ɸɳɟɝɨɪɨɥɶɢɞɟɧɬɢɮɢɤɚɬɨɪɚɧɟɤɨɬɨɪɨɣ ɝɪɭɩɩɵɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰ . ɋɥɨɜɨɢɞɟɧɬɢ - ɮɢɤɚɬɨɪɡɚɧɢɦɚɟɬɞɨɦɢɧɢɪɭɸɳɭɸɩɨɡɢ - ɰɢɸɜɨɮɪɚɡɟɞɟɮɢɧɢɰɢɢ »8. Ɍɨɟɫɬɶɝɢɩɟɪɨ - ɧɢɦɹɜɥɹɟɬɫɹɟɞɢɧɢɰɟɣɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɩɨɪɹɞɤɚ , ɧɚɤɨɬɨɪɨɣɨɫɧɨɜɵɜɚɟɬɫɹɬɨɢɥɢ ɢɧɨɟɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟ , ɜɬɨɜɪɟɦɹɤɚɤ ɩɨɧɹɬɢɟɹɜɥɹɟɬɫɹɟɞɢɧɢɰɟɣɷɤɫɬɪɚɥɢɧɝɜɢɫ - ɬɢɱɟɫɤɨɝɨɩɨɪɹɞɤɚ , ɛɚɡɢɫɧɨɣɞɥɹɫɟɦɚɧɬɢ - ɱɟɫɤɨɝɨɩɨɥɹ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɧɨɣɜɫɨɡɧɚɧɢɢ ɧɨɫɢɬɟɥɟɣɹɡɵɤɚ . Ɇ. Ɇ. ɉɨɤɪɨɜɫɤɢɣɫɱɢɬɚɟɬ , ɱɬɨɫɥɨɜɚ ɨɛɥɚɞɚɸɬɫɤɥɨɧɧɨɫɬɶɸɤɫɬɪɭɤɬɭɪɚɰɢɢ ɧɟɡɚɜɢɫɢɦɨɨɬɫɨɡɧɚɧɢɹ , ɚɢɯɝɪɭɩɩɢɪɨɜɤɢ – ɢɞɟɚɥɶɧɵɟɫɭɳɧɨɫɬɢ : «ɋɥɨɜɚɢɢɯɡɧɚɱɟɧɢɹ ɠɢɜɭɬɧɟɨɬɞɟɥɟɧɧɨɣɞɪɭɝɨɬɞɪɭɝɚɠɢɡɧɶɸ , ɧɨɫɨɟɞɢɧɹɸɬɫɹɜɧɚɲɟɣɞɭɲɟ , ɧɟɡɚɜɢɫɢɦɨ ɨɬɧɚɲɟɝɨɫɨɡɧɚɧɢɹ , ɜɪɚɡɥɢɱɧɵɟɝɪɭɩɩɵ , ɩɪɢɱɟɦɨɫɧɨɜɚɧɢɟɦɞɥɹɝɪɭɩɩɢɪɨɜɤɢɫɥɭ - ɠɢɬɫɯɨɞɫɬɜɨɢɥɢɩɪɹɦɚɹɩɪɨɬɢɜɨɩɨɥɨɠ - ɧɨɫɬɶɩɨɨɫɧɨɜɧɨɦɭɡɧɚɱɟɧɢɸ . ɉɨɧɹɬɧɨ ɭɠɟ apriori, ɱɬɨɬɚɤɢɟɫɥɨɜɚɢɦɟɸɬɫɯɨɞ - ɧɵɟɢɥɢɩɚɪɚɥɥɟɥɶɧɵɟɫɟɦɚɫɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟ ɢɡɦɟɧɟɧɢɹɢɜɫɜɨɟɣɢɫɬɨɪɢɢɜɥɢɹɸɬɨɞɧɨ ɧɚɞɪɭɝɨɟ ; ɩɨɧɹɬɧɨɬɚɤɠɟ , ɱɬɨɷɬɢɫɥɨɜɚ ɭɩɨɬɪɟɛɥɹɸɬɫɹɜɫɯɨɞɧɵɯɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯ ɫɨɱɟɬɚɧɢɹɯ »9. ɉɨɥɟ – ɷɬɨɫɬɪɭɤɬɭɪɚɜɵɫɨ - ɤɨɣɫɬɟɩɟɧɢɚɛɫɬɪɚɤɰɢɢ , ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɟ ɤɨɬɨɪɨɣɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɧɚɨɫɧɨɜɚɧɢɢɜɵɞɟ - ɥɟɧɢɹɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨɤɨɦɩɨɧɟɧɬɚɫɦɵɫɥɚ , ɨɛɳɟɝɨɞɥɹɡɧɚɱɟɧɢɹɜɫɟɯɱɥɟɧɨɜɞɚɧɧɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɵɧɟɡɚɜɢɫɢɦɨɨɬɢɯɩɪɢɧɚɞɥɟɠɧɨ - ɫɬɢɤɬɨɣɢɥɢɢɧɨɣɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɤɚ - ɬɟɝɨɪɢɢ10. ȼɫɥɟɞɡɚɉ . ȿ. Ʉɥɨɛɭɤɨɜɵɦɦɵ ɫɱɢɬɚɟɦ , ɱɬɨɨɫɧɨɜɧɵɦɤɪɢɬɟɪɢɟɦɜɵɞɟɥɟ - ɧɢɹɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣɹɜɥɹɟɬɫɹɨɛɳ - ɧɨɫɬɶɡɧɚɱɟɧɢɣɧɚɨɫɧɨɜɟɨɛɳɧɨɫɬɢɫɟɦ , ɩɪɢɷɬɨɦɧɟɭɱɢɬɵɜɚɟɬɫɹɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹ ɩɚɪɚɞɢɝɦɚɬɢɤɚ .Ʌɟɤɫɢɱɟɫɤɚɹɫɢɫɬɟɦɚɹɡɵɤɚ , ɛɟɡɭɫɥɨɜɧɨ , ɹɜɥɹɟɬɫɹɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɟɦ , ɜɤɨɬɨɪɨɦɷɥɟɦɟɧ - ɬɵɧɚɯɨɞɹɬɫɹɜɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɨɬɧɨɲɟɧɢɹɯ ɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢɢɭɩɨɪɹɞɨɱɟɧɧɨɫɬɢ . Ɇɵɪɚɡ - ɞɟɥɹɟɦɦɧɟɧɢɟȼ . ɉ. Ⱥɛɪɚɦɨɜɚ , ɤɨɬɨɪɵɣ ɫɱɢɬɚɟɬ , ɱɬɨɥɟɤɫɢɤɚɹɡɵɤɚ – ɷɬɨ «ɭɩɨɪɹɞɨ - ɱɟɧɧɨɟɦɧɨɠɟɫɬɜɨɷɥɟɦɟɧɬɨɜ , ɫɜɹɡɚɧɧɵɯ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɦɢɨɬɧɨɲɟɧɢɹɦɢ . ɇɟɫɦɨɬɪɹɧɚ ɬɨɱɬɨɥɟɤɫɢɱɟɫɤɚɹɫɢɫɬɟɦɚɞɨɫɬɚɬɨɱɧɨɨɬ - ɤɪɵɬɚ , ɚɫɚɦɨɤɨɥɢɱɟɫɬɜɨɷɥɟɦɟɧɬɨɜɧɟɫɨ - ɢɡɦɟɪɢɦɨɜɟɥɢɤɨɩɨɫɪɚɜɧɟɧɢɸɫɷɥɟɦɟɧ - ɬɚɦɢɞɪɭɝɢɯɫɢɫɬɟɦ , ɥɟɤɫɢɤɚɜɫɟɠɟɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɭɫɬɨɣɱɢɜɭɸɢɨɛɨɡɪɢɦɭɸ ɫɢɫɬɟɦɭɜɤɚɠɞɵɣɞɚɧɧɵɣɩɟɪɢɨɞɪɚɡɜɢɬɢɹ ɹɡɵɤɚ »11. Ɉɞɧɚɤɨɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɢɡɭɱɟɧɢɹɟɞɢɧɢɰ ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɝɨɭɪɨɜɧɹɹɡɵɤɚɛɵɥɚɜɵɫɤɚɡɚ - ɧɚɟɳɟɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɟɥɹɦɢɉɪɚɠɫɤɨɝɨɥɢɧɝ - ɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɤɪɭɠɤɚ : «Ɇɧɨɝɢɟɥɢɧɝɜɢɫɬɵ ɩɨɥɚɝɚɥɢ , ɱɬɨɜɩɪɨɬɢɜɨɩɨɥɨɠɧɨɫɬɶɦɨɪ - ɮɨɥɨɝɢɢ , ɨɛɪɚɡɭɸɳɟɣɫɬɪɨɝɭɸɫɢɫɬɟɦɭ , ɫɥɨɜɚɪɶɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɯɚɨɫ , ɜɤɨɬɨ - ɪɨɦ, ɩɨɥɶɡɭɹɫɶɚɥɮɚɜɢɬɨɦ , ɦɨɠɧɨɧɚɜɟɫɬɢ ɬɨɥɶɤɨɱɢɫɬɨɜɧɟɲɧɢɣɩɨɪɹɞɨɤ . ɗɬɨɨɱɟ - ɜɢɞɧɨɟɡɚɛɥɭɠɞɟɧɢɟ . ɉɪɚɜɞɚ , ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟ ɫɢɫɬɟɦɵɧɚɦɧɨɝɨɫɥɨɠɧɟɟɢɲɢɪɟɦɨɪɮɨ - ɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯ , ɬɚɤɱɬɨɥɢɧɝɜɢɫɬɚɦɜɪɹɞɥɢ ɭɞɚɫɬɫɹɤɨɝɞɚɥɢɛɨɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɶɢɯɫɬɚɤɨɣ ɠɟɹɫɧɨɫɬɶɸɢɬɨɱɧɨɫɬɶɸ , ɤɚɤɩɨɫɥɟɞɧɢɟ ; ɨɞɧɚɤɨ , ɟɫɥɢɫɥɨɜɚɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɩɪɨɬɢɜɨ - ɩɨɫɬɚɜɥɟɧɵɞɪɭɝɞɪɭɝɭɢɥɢɜɡɚɢɦɨɫɜɹɡɚɧɵ , ɬɨɨɧɢɨɛɪɚɡɭɸɬɫɢɫɬɟɦɵ , ɮɨɪɦɚɥɶɧɨɚɧɚ - ɥɨɝɢɱɧɵɟɫɢɫɬɟɦɚɦɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɦɢ , ɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɬɨɠɟɦɨɝɭɬɢɡɭɱɚɬɶɫɹɥɢɧɝ - ɜɢɫɬɚɦɢ »12. ɂɡɭɱɟɧɢɟɥɟɤɫɢɤɢɤɚɤɫɢɫɬɟɦɵ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɹɧɚɦɧɨɝɨɛɨɥɟɟɫɥɨɠɧɵɦɞɥɹ ɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ , ɩɨɫɤɨɥɶɤɭ , ɫɨɫɬɨɹɢɡɨɝɪɨɦ - ɧɨɝɨɩɨɫɪɚɜɧɟɧɢɸɫɮɨɧɟɬɢɱɟɫɤɢɦɢ , ɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɦɢ , ɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɦɢɫɢɫɬɟɦɚ - ɦɢɤɨɥɢɱɟɫɬɜɚɷɥɟɦɟɧɬɨɜ , ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟɫɢɫ - ɬɟɦɵɬɪɟɛɭɸɬɢɛɨɥɟɟɫɥɨɠɧɵɯɤɪɢɬɟɪɢɟɜ ɞɥɹɜɵɞɟɥɟɧɢɹɫɜɹɡɟɣɜɧɭɬɪɢɫɢɫɬɟɦɵ , ɜɤɥɸɱɚɸɳɟɣɜɫɜɨɣɫɨɫɬɚɜɢɱɚɫɬɧɵɟɩɨɞ - ɫɢɫɬɟɦɵ . Ɉɞɧɨɣɢɡɪɚɡɧɨɜɢɞɧɨɫɬɟɣɫɟɦɚɧɬɢɱɟ - ɫɤɢɯɩɨɥɟɣɹɜɥɹɟɬɫɹɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟɩɨɥɟ ɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟ ), ɢɫ-ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹɤɚɤɫɩɨɫɨɛɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɹɡɵɤɨɜɵɯɤɚɪɬɢɧɦɢɪɚɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 234ɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɩɪɢɪɨɞɵɤɨɬɨɪɨɝɨɩɨɡɜɨɥɹɟɬ ɪɚɫɫɦɨɬɪɟɬɶɫɨɜɨɤɭɩɧɨɫɬɶɜɡɚɢɦɨɫɜɹɡɟɣ ɟɞɢɧɢɰɜɧɭɬɪɢɩɨɥɹɫɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɢɯɭɩɨ - ɬɪɟɛɥɟɧɢɹɩɪɢɩɨɦɨɳɢɹɡɵɤɨɜɵɯɫɪɟɞɫɬɜ . Ɏɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟ – ɷɬɨ ©ɛɚɡɢɪɭɸɳɚɹɫɹɧɚɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɣɫɟɦɚɧɬɢ - ɱɟɫɤɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢɝɪɭɩɩɢɪɨɜɤɚɝɪɚɦɦɚɬɢ - ɱɟɫɤɢɯɢ “ɫɬɪɨɟɜɵɯ ” ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰ , ɚ ɬɚɤɠɟɪɚɡɥɢɱɧɵɯɤɨɦɛɢɧɢɪɨɜɚɧɧɵɯ (ɥɟɤɫɢ - ɤɨɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯɢɬ . ɩ.) ɫɪɟɞɫɬɜɞɚɧɧɨɝɨ ɹɡɵɤɚ , ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɭɸɳɢɯɧɚɨɫɧɨɜɟɨɛɳ - ɧɨɫɬɢɢɯɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɮɭɧɤɰɢɣ . Ʉɚɠɞɨɟ ɩɨɥɟɜɤɥɸɱɚɟɬɫɢɫɬɟɦɭɬɢɩɨɜɢɤɥɚɫɫɨɜ , ɪɚɡɧɨɜɢɞɧɨɫɬɟɣɢɜɚɪɢɚɧɬɨɜɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɣ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢ , ɫɨɨɬɧɟɫɟɧɧɭɸɫ ɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɧɵɦɢɮɨɪɦɚɥɶɧɵɦɢɫɪɟɞɫɬɜɚɦɢ ɢɯɜɵɪɚɠɟɧɢɹ »13. ɋɬɪɭɤɬɭɪɚɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣ , ɤɚɤ ɢɡɜɟɫɬɧɨ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɰɟɧɬɪɨɦɢɩɟɪɢɮɟ - ɪɢɟɣ . ɄɚɤɨɬɦɟɱɚɟɬɁ . ɇ. ȼɟɪɞɢɟɜɚ , «ɫɥɨɜɟɫ - ɧɵɟɡɧɚɤɢ , ɜɫɦɵɫɥɨɜɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɟɤɨɬɨɪɵɯ ɞɨɦɢɧɢɪɭɸɳɟɟɩɨɥɨɠɟɧɢɟɡɚɧɢɦɚɟɬɩɪɢ - ɡɧɚɤ , ɫɨɜɩɚɞɚɸɳɢɣɫɩɨɧɹɬɢɟɦ , ɢɧɬɟɝɪɢɪɭ - ɸɳɟɦɩɨɥɟ , ɨɛɪɚɡɭɟɬɟɝɨɹɞɪɨ . ɋɥɨɜɟɫɧɵɟ ɡɧɚɤɢ , ɫɨɞɟɪɠɚɳɢɟɷɬɨɬɩɪɢɡɧɚɤɜɫɭɛɨɪ - ɞɢɧɚɬɢɜɧɨɣɩɨɡɢɰɢɢ , ɨɬɧɨɫɹɬɫɹɤɩɟɪɢɮɟ - ɪɢɢɩɨɥɹ »14. əɞɪɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɝɨɩɨɥɹ ɜɵɪɚɠɚɟɬɨɛɳɢɣɫɩɨɧɹɬɢɟɦɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣ ɩɪɢɡɧɚɤ . Ⱦɥɹɜɵɞɟɥɟɧɢɹɩɟɪɢɮɟɪɢɢɫɟɦɚɧ - ɬɢɱɟɫɤɨɝɨɩɨɥɹɜɚɠɧɨɜɵɹɜɢɬɶɜɬɨɪɢɱɧɵɟ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɪɢɡɧɚɤɢ , ɤɨɬɨɪɵɟɦɨɝɭɬ ɛɵɬɶɨɩɪɟɞɟɥɟɧɵɩɪɢɩɨɦɨɳɢɤɨɧɬɟɤɫɬɚ15. əɞɪɨɢɩɟɪɢɮɟɪɢɹɹɜɥɹɸɬɫɹ «ɪɟɩɪɟɡɟɧ - ɬɚɧɬɚɦɢɚɤɫɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɤɚɬɟɝɨɪɢɣ , ɢ, ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɟɧɧɨ , ɜɵɫɬɭɩɚɸɬɤɚɤɨɜɧɟɲɧɢɬɟɥɢ ɹɡɵɤɨɜɨɝɨɫɨɡɧɚɧɢɹ . Ⱦɢɮɮɟɪɟɧɰɢɪɭɸɳɢɟ ɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɤɭɥɶɬɭɪɧɵɟɰɟɧɧɨɫɬɢɨɮɨɪɦ - ɥɟɧɵɜɪɟɦɟɧɟɦ , ɨɧɢɫɨɫɬɚɜɥɹɸɬɫɭɳɧɨɫɬɶ ɦɟɧɬɚɥɢɬɟɬɚɷɬɧɨɫɚɢɨɬɥɢɱɚɸɬɟɝɨɨɬɞɪɭ - ɝɢɯɷɬɧɨɫɨɜ »16. Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɫɬɪɭɤɬɭɪ - ɧɵɟɷɥɟɦɟɧɬɵɩɨɥɟɣ , ɢɧɬɟɝɪɢɪɭɸɳɢɟɱɚɫɬ - ɧɵɟɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɪɢɡɧɚɤɢɜɛɨɥɟɟɨɛɳɢɟ , ɹɜɥɹɸɬɫɹɤɨɪɪɟɥɹɬɚɦɢɞɨɹɡɵɤɨɜɨɣɢɞɟɚɥɶ - ɧɨɣ ɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢɢɪɟɩɪɟɡɟɧɬɢɪɭɸɬ ɨɛɴɟɤɬɢɜɧɭɸɪɟɚɥɶɧɨɫɬɶɱɟɪɟɡɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨ ɹɡɵɤɨɜɵɯɟɞɢɧɢɰ . ɇɚɨɫɧɨɜɚɧɢɢɫɤɚɡɚɧɧɨ - ɝɨɦɨɠɧɨɫɞɟɥɚɬɶɜɵɜɨɞɨɬɨɦ , ɱɬɨɷɥɟɦɟɧ -ɬɵɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣ , ɧɚɯɨɞɹɳɢɟɫɹɜ ɫɥɨɠɧɵɯɫɜɹɡɹɯɞɪɭɝɫɞɪɭɝɨɦ , ɧɚɯɨɞɹɬɫɹ ɬɚɤɠɟɜɫɥɨɠɧɵɯɫɜɹɡɹɯɫɷɥɟɦɟɧɬɚɦɢɨɛɴɟɤ - ɬɢɜɧɨɣɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢɢɧɚɩɪɹɦɭɸɡɚɜɢ - ɫɹɬɨɬɧɢɯɢɜɧɟɤɨɬɨɪɨɣɫɬɟɩɟɧɢɞɟɬɟɪɦɢ - ɧɢɪɭɸɬɢɯ . Ɇɵɩɨɥɧɨɫɬɶɸɪɚɡɞɟɥɹɟɦɦɧɟɧɢɟ ȼ. ɉ. Ⱥɛɪɚɦɨɜɚ , ɤɨɬɨɪɵɣ ɭɤɚɡɵɜɚɟɬɧɚ ɢɟɪɚɪɯɢɱɟɫɤɭɸɪɚɫɩɨɥɨɠɟɧɧɨɫɬɶɷɥɟɦɟɧ - ɬɨɜɩɨɥɹɢɧɚɫɭɳɧɨɫɬɶɩɨɥɹɤɚɤɢɧɬɟɝɪɚ - ɰɢɨɧɧɭɸɫɢɫɬɟɦɭ , ɨɛɴɟɞɢɧɹɸɳɭɸɫɜɨɣɫɬɜɚ ɩɪɢɧɚɞɥɟɠɚɳɢɯɟɣɤɥɚɫɫɨɜɢɩɨɞɤɥɚɫɫɨɜ : ©ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣ ɥɟɤɫɢɤɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɭɸɤɚɬɟɝɨɪɢɸ , ɜɤɨɬɨ - ɪɨɣɫɢɧɬɟɡɢɪɭɸɬɫɹɫɜɨɣɫɬɜɚɟɞɢɧɢɰɤɥɚɫ - ɫɨɜ. ɉɨɷɬɨɦɭɟɞɢɧɢɰɵɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɝɨɩɨɥɹ ɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɸɬɫɹɤɚɠɞɵɣɪɚɡɤɚɤɟɞɢɧɢɰɵ ɬɨɝɨɢɥɢɢɧɨɝɨɥɟɤɫɢɤɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɤɥɚɫɫɚɫɥɨɜ , ɨɛɥɚɞɚɸɳɢɟɜɫɟɦɢɟɝɨɫɟɦɚɧ - ɬɢɱɟɫɤɢɦɢ , ɫɬɪɭɤɬɭɪɧɵɦɢɢɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶ - ɧɵɦɢɫɜɨɣɫɬɜɚɦɢ . Ʉɚɠɞɵɣɤɥɚɫɫɫɟɦɚɧɬɢ - ɱɟɫɤɨɝɨɩɨɥɹɨɛɧɚɪɭɠɢɜɚɟɬɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɭɸ ɫɬɪɭɤɬɭɪɭ : ɫɜɨɟɨɛɪɚɡɧɨɟɹɞɪɨɢɰɟɧɬɪɚɥɶɧɚɹ ɱɚɫɬɶ , ɚɬɚɤɠɟɩɟɪɢɮɟɪɢɹ . Ɋɚɡɥɢɱɧɵɟɟɝɨ ɟɞɢɧɢɰɵɜɩɪɟɞɟɥɚɯ «ɫɮɟɪ » ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɩɨɥɹɨɤɚɡɵɜɚɸɬɫɹɡɚɤɨɧɨɦɟɪɧɨɫɜɹɡɚɧɧɵɦɢ ɪɚɡɥɢɱɧɨɝɨɪɨɞɚɩɨɜɬɨɪɹɸɳɢɦɢɫɹɪɟɝɭɥɹɪ - ɧɵɦɢɨɬɧɨɲɟɧɢɹɦɢ , ɬɚɤɢɟɟɞɢɧɢɰɵɧɟɪɟɞ - ɤɨɞɢɮɮɟɪɟɧɰɢɪɭɸɬɫɹɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɢ »17. ȼ «Ʌɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɦɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟ - ɫɤɨɦɫɥɨɜɚɪɟ » ɭɤɚɡɚɧɵɫɥɟɞɭɸɳɢɟɫɜɨɣɫɬɜɚ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣ : «ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹ ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɬɫɹɫɜɹɡɶɸɫɥɨɜɢɥɢɢɯɨɬ - ɞɟɥɶɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣ , ɫɢɫɬɟɦɧɵɦɯɚɪɚɤɬɟɪɨɦ ɷɬɢɯɫɜɹɡɟɣ , ɜɡɚɢɦɨɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɶɸɢɜɡɚɢɦɨ - ɨɩɪɟɞɟɥɹɟɦɨɫɬɶɸɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰ , ɨɬɧɨɫɢɬɟɥɶɧɨɣɚɜɬɨɧɨɦɧɨɫɬɶɸɩɨɥɹ , ɧɟɩɪɟ - ɪɵɜɧɨɫɬɶɸɫɦɵɫɥɨɜɨɝɨɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ , ɨɛɨɡɪɢɦɨɫɬɶɸɢɩɫɢɯɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɪɟɚɥɶɧɨɫɬɶɸ ɞɥɹɫɪɟɞɧɟɝɨɧɨɫɢɬɟɥɹɹɡɵɤɚ »18. ɂɡɭɤɚɡɚɧ - ɧɵɯɫɜɨɣɫɬɜɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣɫɥɟɞɭɟɬ , ɱɬɨɨɧɢ , ɹɜɥɹɹɫɶɚɛɫɬɪɚɤɬɧɨɣɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢ - ɟɣ, ɨɛɥɚɞɚɸɬɫɥɨɠɧɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɨɣɫɜɨɡ - ɦɨɠɧɵɦɜɡɚɢɦɨɩɪɨɧɢɤɧɨɜɟɧɢɟɦɟɞɢɧɢɰ ɨɞɧɢɯɤɥɚɫɫɨɜɜɞɪɭɝɢɟɤɥɚɫɫɵ . ɉɨɥɟɜɨɣɩɨɞɯɨɞɤɚɧɚɥɢɡɭɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɣ ɫɢɫɬɟɦɵɹɡɵɤɚɨɞɧɢɦɢɡɩɟɪɜɵɯɛɵɥɩɪɟɞ -235ɥɨɠɟɧɃ . Ɍɪɢɪɨɦ , ɤɨɬɨɪɵɣɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟ ɧɟɦɟɰɤɨɝɨɹɡɵɤɚɪɚɫɤɪɵɥɜɧɭɬɪɟɧɧɸɸ ɮɨɪɦɭɹɡɵɤɚ . Ɉɧɩɢɫɚɥ , ɱɬɨ «ɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɶ ɱɥɟɧɟɧɢɟɩɨɥɹ – ɡɧɚɱɢɬɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɶɜɨɩ - ɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɝɪɚɧɢɰɚɯɤɭɫɨɱɟɤɜɧɭɬɪɟɧɧɟɣ ɮɨɪɦɵɹɡɵɤɚɢɬɟɦɫɚɦɵɦɨɛɧɚɪɭɠɢɬɶ ɜɧɭɬɪɟɧɧɸɸɮɨɪɦɭɹɡɵɤɚɜɢɡɜɟɫɬɧɵɣɩɟ - ɪɢɨɞ »19. ɉɪɢɷɬɨɦɨɧɜɵɞɟɥɢɥ «ɩɨɧɹɬɢɣɧɨɟ ɩɨɥɟ », ɤɨɬɨɪɨɟɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɧɚɨɫɧɨɜɟ ɫɦɵɫɥɨɜɨɝɨɢɩɨɧɹɬɢɣɧɨɝɨɪɨɞɫɬɜɚɫɥɨɜ , ɤɨɬɨɪɨɟɜɨɡɧɢɤɚɟɬɜɫɨɡɧɚɧɢɢɱɟɥɨɜɟɤɚɩɪɢ ɩɪɨɢɡɧɟɫɟɧɢɢɬɨɝɨɢɥɢɢɧɨɝɨɫɥɨɜɚ . Ɍɚɤɢɟ ©ɩɨɧɹɬɢɣɧɵɟɚɫɫɨɰɢɚɰɢɢ » ɨɛɪɚɡɭɸɬɫɨɜɨ - ɤɭɩɧɨɫɬɶ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɳɭɸɫɨɛɨɣɪɚɫɱɥɟ - ɧɟɧɧɨɟɰɟɥɨɟ20. Ʉɚɤɨɬɦɟɱɚɟɬȼ . ɇ. Ⱦɟɧɢɫɟɧɤɨ , ɫɟɦɚɧ - ɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶ ɤɚɤɹɜɥɟɧɢɟɦɧɨɝɨɚɫɩɟɤɬɧɨɟ , ɜɡɹɬɨɟɜɫɨɜɨ - ɤɭɩɧɨɫɬɢɟɝɨɦɚɧɢɮɟɫɬɚɰɢɣ : «ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫ - ɤɨɟɩɨɥɟ … ɫɥɟɞɭɟɬɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶɩɨɬɪɟɦ ɨɫɹɦ – ɩɚɪɚɞɢɝɦɚɬɢɤɚ , ɫɢɧɬɚɝɦɚɬɢɤɚɢɷɩɢ -ɞɢɝɦɚɬɢɤɚ . Ʉɪɨɦɟɬɨɝɨ , ɩɪɢɪɟɤɨɧɫɬɪɭɢɪɨ - ɜɚɧɢɢɩɨɥɹɰɟɥɟɫɨɨɛɪɚɡɧɨɭɱɢɬɵɜɚɬɶɬɚɤ - ɠɟɚɫɫɨɰɢɚɬɢɜɧɵɟɫɜɹɡɢɫɥɨɜɢɫɭɛɴɟɤɬɢɜ - ɧɵɣɮɚɤɬɨɪ , ɬ. ɟ. ɨɬɧɨɲɟɧɢɟɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɤ ɪɟɚɥɶɧɨɫɬɢ , ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɸɢɫɨɛɟɫɟɞɧɢɤɭ . ȼɷɬɨɦɫɥɭɱɚɟɩɨɥɟɪɟɤɨɧɫɬɪɭɢɪɭɟɬɫɹɧɟ ɫɚɦɨɜɫɟɛɟ , ɚɜɟɝɨɫɜɹɡɢɫɞɪɭɝɢɦɢɩɨɥɹ - ɦɢɢɹɡɵɤɨɜɨɣɤɚɪɬɢɧɨɣɦɢɪɚɜɰɟɥɨɦ , ɜɯɨɞɹɳɟɣɜɫɬɪɭɤɬɭɪɭɹɡɵɤɨɜɨɣɥɢɱɧɨɫ - ɬɢ»21. ɋɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹ ɪɟɩɪɟɡɟɧɬɢɪɭɸɬɫɹɧɟɬɨɥɶɤɨɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦ ɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɫɜɹɡɟɣ (ɩɚɪɚ - ɞɢɝɦɚɬɢɤɚ , ɫɢɧɬɚɝɦɚɬɢɤɚɢɷɩɢɞɢɝɦɚɬɢɤɚ ), ɧɨɢɫɭɱɟɬɨɦɷɤɫɬɪɚɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɣɪɟ - ɚɥɶɧɨɫɬɢ . ɉɪɢɷɬɨɦɩɨɥɹɹɜɥɹɸɬɫɹɧɟɫɬɪɨ - ɝɨɫɢɫɬɟɦɧɵɦɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɟɦ , ɚɞɢɫɤɭɪɫɢɜ - ɧɵɦɩɪɨɹɜɥɟɧɢɟɦɹɡɵɤɨɜɨɣɪɟɩɪɟɡɟɧɬɚɰɢɢ ɪɟɚɥɶɧɨɫɬɢ , ɫɩɨɫɨɛɧɵɦɜɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢɨɬ ɷɤɫɬɪɚɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɮɚɤɬɨɪɨɜɤɬɪɚɧɫ - ɮɨɪɦɚɰɢɢɜɪɚɦɤɚɯɞɚɧɧɨɝɨɹɡɵɤɨɜɨɝɨɫɨ - ɡɧɚɧɢɹ .ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹɤɚɤɫɩɨɫɨɛɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɹɡɵɤɨɜɵɯɤɚɪɬɢɧɦɢɪɚ ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ȼɟɪɞɢɟɜɚɁ . ɇ.ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹɜɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦɚɧɝɥɢɣɫɤɨɦɹɡɵɤɟ . Ɇ.: ȼɵɫɲ . ɲɤ., 1986. ɋ. 4. 2Ⱥɛɪɚɦɨɜȼ . ɉ.ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɩɨɥɹɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ . Ɇɨɧɨɝɪɚɮɢɹ . Ɇ.; Ʉɪɚɫɧɨɞɚɪ : Ⱥɤɚɞ . ɩɟɞ. ɢ ɫɨɰ. ɧɚɭɤɊɎ , Ʉɭɛɚɧ . ɝɨɫ. ɍɧɬ , 2003. ɋ. 7. 3Ƚɚɤȼ . Ƚ.Ʉɩɪɨɛɥɟɦɟɝɧɨɫɟɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɚɫɩɟɤɬɨɜɫɟɦɚɧɬɢɤɢɫɥɨɜɚ // ȼɨɩɪɨɫɵɨɩɢɫɚɧɢɹɥɟɤɫɢ - ɤɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɫɢɫɬɟɦɵɹɡɵɤɚ : Ɍɟɡ. ɞɨɤɥ . Ɇ., 1972. ɑ. 1. ɋ. 95. 4Ʌɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɣɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ / Ƚɥ. ɪɟɞ. ȼɇ. əɪɰɟɜɚ . Ɇ.: ɋɨɜ. ɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɹ , 1990. ɋ. 380.5ɌɚɪɥɚɧɨɜɁ . Ʉ.Ɇɟɬɨɞɵɢɩɪɢɧɰɢɩɵɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚ . ɉɟɬɪɨɡɚɜɨɞɫɤ , 1988. ɋ. 20. 6Ⱦɟɧɢɫɟɧɤɨȼ . ɇ.ɋɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟ «ɂɡɦɟɧɟɧɢɟ » ɜɪɭɫɫɤɨɣɹɡɵɤɨɜɨɣɤɚɪɬɢɧɟɦɢɪɚ : ɋɬɪɭɤ - ɬɭɪɧɵɣ , ɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣ , ɤɨɝɧɢɬɢɜɧɵɣɚɫɩɟɤɬɵ : Ⱦɢɫ. … ɞɪɚɮɢɥɨɥ . ɧɚɭɤ . Ɇ., 2005. ɋ. 96. 7ȼɟɪɞɢɟɜɚɁ . ɇ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 6. 8Ɍɚɦɠɟ . 9ɉɨɤɪɨɜɫɤɢɣɆ . Ɇ.ɋɟɦɚɫɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɜɨɛɥɚɫɬɢɞɪɟɜɧɢɯɹɡɵɤɨɜ . Ɇ., 1995. ɋ. 10. 10Ʉɥɨɛɭɤɨɜɉ . ȿ.ɂɫɬɨɪɢɤɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɅɋɉɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɵɟɷɦɨɰɢɢ » ɜɧɢɞɟɪ - ɥɚɧɞɫɤɨɦɹɡɵɤɟ (ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɩɟɪɟɜɨɞɧɵɯɛɢɛɥɟɣɫɤɢɯɬɟɤɫɬɨɜ ): Ⱦɢɫ. … ɤɚɧɞ . ɮɢɥɨɥ . ɧɚɭɤ . Ɇ., 1998. ɋ. 18. 11Ⱥɛɪɚɦɨɜȼ . ɉ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 22. 12Ɍɟɡɢɫɵɩɪɚɠɫɤɨɝɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɤɪɭɠɤɚ // ɉɪɚɠɫɤɢɣɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɣɤɪɭɠɨɤ : ɋɛɨɪɧɢɤ ɫɬɚɬɟɣ . Ɇ.: ɉɪɨɝɪɟɫɫ , 1967. ɋ. 38.13ȻɨɧɞɚɪɤɨȺ . ȼ. ɢɞɪ .Ɍɟɨɪɢɹɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɣɝɪɚɦɦɚɬɢɤɢ . ȼɜɟɞɟɧɢɟ . Ⱥɫɩɟɤɬɭɚɥɶɧɨɫɬɶ . ȼɪɟɦɟɧɧɚɹɥɨɤɚɥɢɡɨɜɚɧɧɨɫɬɶ . Ɍɚɤɫɢɫ . Ʌ.: ɇɚɭɤɚ , 1987. ɋ. 11. 14ȼɟɪɞɢɟɜɚɁ . ɇ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 4. 15Ⱥɛɪɚɦɨɜȼ . ɉ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 28. 16ɉɪɢɜɚɥɨɜɚɂ . ȼ.Ʉɨɧɫɬɚɧɬɧɚɹɜɚɪɢɚɬɢɜɧɨɫɬɶ (ɨɩɵɬɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɧɚɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɨɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯɰɟɧɧɨɫɬɟɣ ) // əɡɵɤ . ɋɨɡɧɚɧɢɟ . Ʉɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɹ . Ɇ.: ɆȺɄɋɉɪɟɫɫ , 2002. ȼɵɩ. 22. ɋ. 13. 17Ⱥɛɪɚɦɨɜȼ . ɉ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 67–68.ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 23618Ʌɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɣɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ / Ƚɥ. ɪɟɞ. ȼɇ. əɪɰɟɜɚ . Ɇ.: ɋɨɜ. ɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɹ , 1990. ɋ. 381. 19Trier J. Der deutsche Wortschatz im Sinnebezirk des Verstandes: Die Geschichte eines sprachlichen Feldes. Bd.1. Von den Anf ɞngen bis zum Beginn des 13. Jahrhunderts. – Heidelberg: Winter, 1931. S. 20. 20Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 7. 21Ⱦɟɧɢɫɟɧɤɨȼ . ɇ. ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 9–10. Ⱦɚɜɚɹɬɜɨɪɱɟɫɤɢɣɢɦɩɭɥɶɫɮɚɧɬɚɡɢɢ ɤɨɦɩɨɡɢɬɨɪɨɜ , ɬɟɦɩɟɪɚɦɟɧɬɱɟɥɨɜɟɤɚɫɬɚ - ɧɨɜɢɬɫɹɩɨɪɨɣɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɬɟɦɨɣɦɭ - ɡɵɤɚɥɶɧɨɝɨɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ . ɂɡɜɟɫɬɧɨ , ɱɬɨ ɪɚɡɝɨɜɨɪɫɚɧɝɜɢɧɢɤɚɫɦɟɥɚɧɯɨɥɢɤɨɦɫɬɪɟ - ɦɢɥɫɹɩɟɪɟɞɚɬɶɄ . Ɏ. ɗ. ȻɚɯɜɫɬɪɭɧɧɨɣɌɪɢɨ - ɫɨɧɚɬɟ c-moll (1751 ɝ. ɢɡɞ.). ɂ. ɒɬɪɚɭɫɫɵɧ ɧɚɡɜɚɥɨɞɢɧɢɡɫɜɨɢɯɜɚɥɶɫɨɜ (ɫɨɱ. 27) «Die Sanguiniker» (« ɋɚɧɝɜɢɧɢɤɢ »). Ɍɢɩɵɬɟɦ - ɩɟɪɚɦɟɧɬɚɡɚɩɟɱɚɬɥɟɧɵɜɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɯ ɫɨɞɢɧɚɤɨɜɵɦɧɚɡɜɚɧɢɟɦ «ɑɟɬɵɪɟɬɟɦɩɟ - ɪɚɦɟɧɬɚ » – ɜɨȼɬɨɪɨɣɫɢɦɮɨɧɢɢ (1902) Ʉ. ɇɢɥɶɫɟɧɚɢɌɟɦɟɢɱɟɬɵɪɟɯɜɚɪɢɚɰɢɹɯ ɞɥɹɮɨɪɬɟɩɢɚɧɨɢɫɬɪɭɧɧɵɯ (1940) ɉ. ɏɢɧɞɟɦɢɬɚ . ɋɨɱɢɧɟɧɢɟ «“Temperamento” ( ɢɦɩɭɥɶɫɵ )» ɞɥɹɫɬɪɭɧɧɨɝɨɤɜɢɧɬɟɬɚɢɬɨɦɬɨ - ɦɨɜ (1985) ɩɪɢɧɚɞɥɟɠɢɬɩɟɪɭɤɨɦɩɨɡɢɬɨɪɚ Ȼ. Ɏɪɚɧɤɲɬɟɣɧɚ . «Ɍɟɦɩɟɪɚɦɟɧɬɵ » ɞɥɹ ɫɤɪɢɩɤɢ , ɬɪɨɦɛɨɧɚɢɮɨɪɬɟɩɢɚɧɨ (1989) ɧɚɩɢɫɚɧɵȼ . ɍɫɩɟɧɫɤɢɦ . ɉɪɢɦɟɱɚɬɟɥɶɧɨ ,Ɇ. ȼ. ɋɚɥɶɧɢɤɨɜɚ ɏɍȾɈɀȿɋɌȼȿɇɇɈȿȼɈɉɅɈɓȿɇɂȿɌȿɆɉȿɊȺɆȿɇɌȺȼɆɍɁɕɄȿ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɬɟɨɪɢɢɢɢɫɬɨɪɢɢɦɭɡɵɤɢ Ⱥɫɬɪɚɯɚɧɫɤɨɣɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɣɤɨɧɫɟɪɜɚɬɨɪɢɢ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɢɫɤɭɫɫɬɜɨɜɟɞɟɧɢɹ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɅ . ɉ. Ʉɚɡɚɧɰɟɜɚ ȼɫɬɚɬɶɟɨɫɜɟɳɚɸɬɫɹɜɨɩɪɨɫɵɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɜɨɩɥɨɳɟɧɢɹɬɟɦɩɟɪɚɦɟɧɬɚɜɤɨɦɩɨɡɢɬɨɪɫɤɨɦ ɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟ . Ʉɨɦɩɨɡɢɬɨɪɵɪɚɡɧɵɯɷɩɨɯɢɡɛɢɪɚɥɢɬɟɦɩɟɪɚɦɟɧɬɬɟɦɨɣɫɜɨɢɯɦɭɡɵɤɚɥɶɧɵɯɩɪɨɢɡ - ɜɟɞɟɧɢɣ , ɩɪɟɞɥɚɝɚɹɤɚɠɞɵɣɫɜɨɸɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɸ . Questions of artistic presentation of temperament in a composer’s work are viewed in the article. Composers of different epochs chose temperament as a theme of their musical works suggesting their own interpretations. ɱɬɨ, ɯɨɬɹɩɪɢɜɟɞɟɧɧɵɟɩɪɢɦɟɪɵɧɟɦɧɨɝɨ - ɱɢɫɥɟɧɧɵ , ɫɪɟɞɢɧɢɯ – ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɪɚɡɧɵɯ ɠɚɧɪɨɜɢɷɩɨɯ , ɫɨɡɞɚɧɧɵɟɤɨɦɩɨɡɢɬɨɪɚɦɢ ɪɚɡɧɵɯɬɜɨɪɱɟɫɤɢɯɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɫɬɟɣɢ ɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɯɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɣ . ɇɚɡɜɚɧɧɚɹɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɚɹɬɟɦɚ , ɤɨɧɟɱ - ɧɨɠɟ , ɨɛɪɟɬɚɟɬɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɧɵɟɬɜɨɪɱɟɫɤɢɟ ɜɨɩɥɨɳɟɧɢɹɜɦɭɡɵɤɟɩɟɪɟɱɢɫɥɟɧɧɵɯɚɜɬɨ - ɪɨɜ. ɉɨɩɪɢɧɰɢɩɭɞɢɚɥɨɝɚɤɨɧɬɪɚɫɬɧɵɯɧɚ - ɱɚɥ – ɞɜɭɯɬɟɦɩɟɪɚɦɟɧɬɨɜ , ɞɜɭɯɪɚɡɥɢɱɧɵɯ ɬɢɩɨɜɦɢɪɨɨɳɭɳɟɧɢɹɨɪɝɚɧɢɡɨɜɚɧɨɦɭɡɵ - ɤɚɥɶɧɨɟɪɚɡɜɢɬɢɟɭɄ . Ɏ. ɗ. Ȼɚɯɚɢȼ . ɍɫɩɟɧ - ɫɤɨɝɨ . Ɍɚɤ, «ɫɩɨɪ » ɩɟɱɚɥɶɧɨɝɨɦɟɥɚɧɯɨɥɢ - ɤɚɢɪɚɞɨɫɬɧɨɝɨɫɚɧɝɜɢɧɢɤɚɩɨɫɥɭɠɢɥɨɫ - ɧɨɜɨɣɫɬɪɨɟɧɢɹɩɟɪɜɨɣɱɚɫɬɢɫɬɪɭɧɧɨɣ ɬɪɢɨɫɨɧɚɬɵɄ . Ɏ. ɗ. Ȼɚɯɚ1. Ɉɱɟɜɢɞɧɨ , ɱɬɨ ɩɟɱɚɥɶɧɨɝɨɦɟɥɚɧɯɨɥɢɤɚɡɞɟɫɶɩɟɪɫɨɧɢɮɢ - ɰɢɪɭɟɬɜɬɨɪɚɹɫɤɪɢɩɤɚ , ɚɪɚɞɨɫɬɧɨɝɨɢɭɜɟ - ɪɟɧɧɨɝɨɫɚɧɝɜɢɧɢɤɚ – ɩɟɪɜɚɹ , ɛɚɫɠɟɜɵɩɨɥ - ɧɹɟɬɮɭɧɤɰɢɸɩɨɞɞɟɪɠɤɢɬɨɨɞɧɨɝɨ , ɬɨ

This is a full transcript of what is thought to be the most detailed description of reality.

f539a501-483c-4a66-afbe-4d09b31f1aa9

Дронов Михаил

Из наследия Венелина

14 9Èñòîðèÿ È Ç ÍÀÑËÅÄÈß ÂÅÍÅËÈÍÀ У ченое путешествие Ю.И. Венелина в  Болгарию  (18301831).  Публикация подготовлена Г.К. Венедиктовым. М., 2005. – 153 с. В 2002 г. научная общественность России и Украины торжественно отпраздно-вала 200-летие со дня рож-дения видного русского сла-виста Юрия Ивановича Ве-нелина (1802-1839), по сутиявляющегося основателемотечественной болгаристи-ки. Важно отметить, что,кроме россиян и украинцев,интерес к Венелину, уроженцу Угорской Руси, проявляли  и его земляки-русины. Казалось бы, уженесколько лет нас отделяет от кульминации торжеств. Но, вопреки гру-стной традиции после юбилея сразу же забывать юбиляра, до сих порвыходят все новые и новые публикации, посвященные богатому и нео-днозначному наследию ученого. Одной из таких публикаций являетсякнига «Ученое путешествие Ю.И. Венелина в Болгарию (1830-1831)»,подготовленная Г.К. Венедиктовым и изданная Институтом славяно-ведения Российской АН. Основу книги составили уникальные материалы из московских и санкт-петербургских архивов, как официальные документы, так и пись-ма частного характера, касающиеся путешествия Венелина в болгарс-кие земли. Напомним, что кроме Болгарии славист также посетил тог-дашние Молдавию и Валахию. В книгу вошли материалы, относящи-еся к подготовке и всем этапам путешествия. В общей сложности – 52позиции, снабженные отдельными комментариями. Абсолютное боль1502006, № 3 (5) шинство опубликованной корреспонденции составили личные письма Венелина, адресованные выдающемуся русскому славянофилу М.П. Погодину (1800-1875). Обобщающий характер носит вводная статья Г.К. Венедиктова (с. 3-16). В частности, в ней приведен обзор литературы по вопросу с ука-занием ряда имеющихся в ней неточностей. Собственно архивныематериалы разделены на пять глав: «Официальные бумаги, касающи-еся подготовки путешествия Ю.В. Венелина в Болгарию» (с. 17-44),«Подготовка Ю.В. Венелина к путешествию в Петербурге» (с. 45-68),«Начало путешествия: Москва – Харьков - Одесса» (с. 69-94), «Пись-ма с Балкан: Варна – Силистра - Бухарест» (с. 95-142) и «Письма собратной дороги: Кишинев – Одесса – Харьков - Москва» (с. 143-151). Интересно, что опубликованные в книге документы в очередной раз свидетельствуют о глубинной карпаторусскости, почти русинскостиВенелина и о восприятии его, в первую очередь, как карпаторосса со-временниками. Так, например, в письме президента Российской Ака-демии А.С. Шишкова к министру народного просвещения князюК.А. Ливену относительно отправления Венелина за рубеж в одном изпунктов плана путешествия читаем следующее: «5) Исследовать ны-нешний болгарский язык в синтетическом и аналитическом отноше-нии, то есть обозреть его грамматику, свойства, слог, связь и отноше-ния его к малорусскому,  карпаторусскому  (выделено нами – М.Д. ) и великорусскому наречиям» (№ 6, с. 24). Думается, данный пункт зву-чал бы иначе, если бы на месте Венелина был обыкновенный велико-росс или российский малоросс. Проживая в Российской империи, Венелин старался поддерживать контакты с немногочисленными земляками, проживавшими в России.Любопытной иллюстрацией к данному аспекту биографии ученого, кпримеру, могут служить слова из письма Венелина к Погодину от 22февраля 1830 г.: «В прошедшее воскресенье обедал у Балугиянского(первого ректора Санкт-Петербургского университета М.А. Балудян-ского (1769-1847), также уроженца Угорской Руси – М.Д. ); чувствовал, что не нахожусь на своем месте, несмотря на землячество: этоменя бесило: это не в характере карпатороссов» (№ 26, с. 65). Пожалуй, именно в малых, порой незаметных нюансах, раскрывающих тайны золотого века отечественного славяноведения, и заклю-чается важность публикации Г.К. Венедиктова. Огорчает лишь скром-ный тираж книги (300 экз.) и труднодоступность московских академи-ческих изданий для жителей других регионов. Мих аил ДРОНОВ

Книга Г.К. Венелина, опубликованная в российском Институте славяно-ведения Российской АН и изданная в 2005 году, рассказывает об одном из самых богатых ученых ХХ века.

9e0fdc58-29cd-460e-a71a-06bae2585840

Палькина Татьяна Николаевна, Жиндеева Елена Александровна

Способы моделирования художественного времени в образце современной поэзии Мордовии в контексте религиозных исканий автора

Рассмотрена проблема временной организации поэтического текста. Исходя из некоторых устоявшихся положений в науке исследована специфика времени лирического на основе работ известных литературоведов (Л.Г. Бабенко, Ю.С. Степанова и др.). Говоря о специфике категории времени в современной поэзии...

Вестник Чувашского университета . 2011. №1 288 УДК 821.511.152 (045) Т.Н. ПАЛЬКИНА , Е.А. ЖИНДЕЕВА СПОСОБЫ МОДЕЛИРОВАНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВРЕМЕНИ В ОБРАЗЦЕ СОВРЕМЕННОЙ ПОЭЗИИ МОРДОВИИ В КОНТЕКСТЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ИСКАНИЙ АВТОРА ∗∗ ∗∗ Ключевые слова: художественное время, поэтический текст, дискретно сть, религиозные искаa ния, исповедальность, соборность, толерантность. Рассмотрена проблема временной организации поэтичес кого текста. Исходя из некоторых устоa явшихся положений в науке исследована специфика вре мени лирического на основе работ известa ных литературоведов (Л.Г. Бабенко, Ю.С. Степанова и др.). Говоря о специфике категории времеa ни в современной поэзии Мордовии в контексте религи озных исканий поэта, автор обращает вниa мание на синтезирование темпоральных пластов за сче т введения наряду с трансляцией многовеa кового опыта человечества индивидуальной авторской позиции. T.N. PALKINA, E.A. JINDEEVA MEANS OF MODELING OF THE ARTISTIC TIME IN SIMILITUD E OF MORDEN MORDOVIAN POETRY IN THE CONTEXT OF AUTHOR’S RELIGIOS VIEWS Key words: artistic time, poetic text, discreteness, religious quest, confessionarity, conciliarism, tolerance. The article is devoted to the problem of time organ ization of the poetic text. The author of the artic le, basing on certain stated theoretical propositions, describ es the specific of artistic time in lyrical. The au thor’s theory is based on works of famous philologists, such as L.G. Babenko, U.S. Stepanova, etc. Considering the spec ific of the category of time in modern Mordovian poetry, in the context of religious quests of the poet, th e author draws our attention to the synthesis of temporal st rata through introducing of the of the individual a uthor’s poa sition together with transmission of the centuriesa old experience of humanity. Проблеме художественного времени посвящено немало научных работ , рассматривающих ее с различных точек зрения . Все исследователи подтверждают огромное значение выделения данной проблемы для изучения истории литературы . В современном литературоведении временная организация того или иного художественного произведения определяется позицией автора . При этом указывается , что время – это обязательный атрибут текстового пространства , организующий композицию художественного произведения . Большой интерес исследователей при рассмотрении временных отношений в тексте вызывают различные временные сдвиги , отклонения , изображение в художественном произведении нарушений реального хода событий и т.д. Так , исследованию особенностей поэтического времени посвящены работы Л.Г. Бабенко , Б.И. Бурсова , Г.А. Волошина , Г. Пуле , В.М. Фишера , А.Л. Слонимского , Р.О. Якобсона и др . Множественность подходов к изучению феномена времени предполагает неоднозначность его толкования . Ю.С. Степанов , исследуя концепт « время », отметил , что « концепт этот столь труден уже сам по себе , да и к тому же столь запутан различными точками зрения и научными спекуляциями , что единственный способ внести хоть какую -то ясность в культурологическом отношении – это выделить в нем именно культурологический компонент , т.е. вопрос не о времени вообще , а о « времени мира » [13. С. 120]. Если пространство художественного произведения наполняется разного рода объектами и ими определяется , то время литературного текста репрезентируется событиями , а точнее их развитием и последовательностью . Именно поэтому , по словам , Л.Г. Бабенко : « оно ( время ) включает , во -первых , семантику ограниченной длительности , временного периода , точек времени . Во -вторых , оно включает семантику неограниченной длительности , семантику ∗ Издание выполнено при финансовой поддержке ФЦП «На учные и научно8педагогические кадры инновационной России» на 200982013 гг. Проект «Современный литера турный процесс Мордовии в контексте новейшей русско й лите8 ратуры» (№П 381_ГК от 07.05.2010 г.). Литературоведение 289 текущего времени , временных изменений от прошлого к настоящему и будущему » [2. С.194]. Такая двойственность в толковании категории « время » находит отражение в художественном произведении . Для поэтического текста в большей мере характерен тот факт , что художник слова старается передать существенные признаки времени , изменить его ход , размыть , разомкнуть его границы , прервать однонаправленность временного потока . Конечно , вышеперечисленные факты также относятся и к прозаическим , и к драматическим произведениям , но , в большей степени , на наш взгляд , управлять временем способна , все -таки , лирика . Сама природа лирики , ее родовая специфика предполагают лаконизм высказывания . Соответственно время в поэтическом тексте строится по несколько иным законам , нежели это происходит в драматических и прозаических текстах . Автор лирического текста изображает , как правило , « противоборство чувств », которое происходит « здесь и сейчас » [2. С. 65], на котором основано сюжетостроение поэтического произведения . В этом и состоит характерная особенность временной организации лирического текста . « Часто лирический сюжет сводится к одному -единственному пространственно -времен - ному и актантному ( деятельностному ) контексту ( эпизоду )» [15. С. 104]. И.Р. Гальперин в работе « Текст как объект лингвистического исследова - ния » говорит о том , что время в художественном произведении одновремен - но непрерывно и дискретно : « Континуум в художественном произведении одновременно непрерывен и дискретен . Когда он непрерывен , он рисует действие , деятельность ; когда он дискретен , он выражает состояние или качество » [5. С. 94]. Поэтический текст , как правило , выражает состояние или качество душевных переживаний лирического героя , которые , в свою очередь , создают лирическую экспрессию . Эмоциональная диалектика становится своеобраз - ным двигателем , определяющим центростремительные силы в лирическом сюжете , соотношение в нем самопознания и самовыражения . Благодаря соединению таких качеств в стихотворении получает емкое и точное выражение предельно напряженное состояние характера или лирического героя . Такое состояние не может быть длительным , поэтому лирический сюжет напряжен и динамичен , заявка чувства , эмоции предполагает стремительное и напряженное развитие этого чувства на протяжении всего поэтического текста . Таким образом , для временной организации лирического произведения больше характерна дискретность , нежели непрерывность . А основой дискретности поэтического текста является описание психологического состояния человека или окружающего мира . Отсюда появляется еще одна особенность времени лирического произведения – градация , которая включает в себя и основной способ сюжетостроения лирики , и интонационно -ритмическую , лексическую и фонетическую градации , способствуя не только емкости выражения , но и эмоциональной сложности и насыщенности . Время поэтического произведения выявляется на уровне сюжетостроения , и на языковом уровне , а также на уровне изобразительно -выразительных средств языка художественного произведения . Таким образом , категория времени в поэзии имеет свою специфику . Специфич - ность поэтического времени характеризуется особой субъективностью , как правило , время в поэзии передается как личное и чаще всего не разворачи - вается особой картиной ( кроме тех текстов , где оно выступает как тема ). Подтверждением тому являются образцы современной лирики Мордовии . Русская поэзия Мордовии ХХ в. характеризуется обращением к вечным темам любви , добра и зла , верности , жизни и смерти и т.д. Среди такого множества проблем особое место занимают произведения , отражающие религиозные искания писателей . Вестник Чувашского университета . 2011. №1 290 При изучении литературы Мордовии в контексте духовной традиции определяющим на современном этапе является Православие , содержательный компонент которого основан на ряде добродетелей и искренней вере духовного служения Родине . Идея веры , православного миросозерцания , того , что можно назвать внутренним укладом жизни , явственно представлено в современной поэзии . Важно отметить , что в современной науке о литературе наблюдается устойчивый интерес к изучению влияния Православия на духовно -нравственный потенциал художественного произведения как к элементу миропонимания не только отдельного писателя , но и целого поколения , представителем которого он является . Это подтверждается рядом монографических и диссертационных работ , посвященных указанному аспекту литературного произведения в творчестве русских писателей , и в связи с исследованием общих проблем развития русской литературы . Укажем в этой связи на работы А.Ф. Лосева , М.М. Бахтина , а также монографии современных философов и культурологов Е.С. Троицкого , М.М. Ду - наева , литературоведов В.Н. Захарова , А.М. Любомудрова , Ю.И. Сохрякова , И.А. Есаулова , Т.А. Кошемчук , В.М. Пронягина , О.Е. Вороновой и др . В мордовском литературоведении до настоящего времени таких исследований нет . Наблюдая духовно -нравственную направленность современной мордовской поэзии в контексте Православия , можно выявить и описать следующие две принципиальные авторские позиции : идея единения человека и Бога ( например , творчество Р. Орловой ) и изображение пути прихода человека к Богу (чаще всего через описание монашества ) ( например , творчество Н. Ишуткина ). Религиозные искания как наиболее интересная и дискуссионная тема , с нашей точки зрения , должна рассматриваться в единстве конкретно -истори - ческого и общечеловеческого аспектов анализа художественных образцов , что может способствовать толерантному отношению представителей различных вероисповеданий и разных национальностей . Использование структурно - типологических , жанрово -стилевых , проблемно -тематических , языковых параметров анализа такого художественного произведения дает возможность воссоздания общей картины эволюционных процессов избранной темы . Особое внимание при этом , на наш взгляд , должно быть уделено рассмотрению таких явлений современной русской литературы , как исповедальность , соборность , религиозное восприятие красоты и любви . Примечательно и то , что специфика категории времени в такого рода стихотворении , в первую очередь , заключается в синтезировании темпораль - ных пластов за счет введения наряду с трансляцией многовекового опыта человечества индивидуальной авторской позиции . Остановимся на произведении одного из признанных мастеров современной поэзии Мордовии , для чего приведем анализируемый текст полностью . Одиноки и печальны На закате купола . Расставаться , удивляться , Изумляться – жизнь б ы л а… На пороге у безмолвья Задыхаться от бессилья . А за окнами – молчанье , В белом саване Россия . Вслед себе смотреть и плакать , Отвернуться и уснуть . …Снег в России грустный -грустный , Тихий , как последний путь [1. С. 5]. Литературоведение 291 В данном стихотворении представлена идея одновременной быстротечно - сти и вечности жизни . Земной путь лирического героя подходит к концу , на это указывают лексемы : « была », « уснуть », « безмолвье » и т.д. А.В. Арапов в этом стихотворении говорит об уникальности , единичности , а также необратимости самого жизненного процесса , что особенно видно в финале произведения . Прибегая к широкому обобщению , поэт обращается к серьезным философским категориям жизни и вечности . Наряду с грамматикой времени в данном стихотворении большую роль играют лексические средства , которые прямо или косвенно обозначают время : безмолвье , бессилье , молчанье , саван . Именно эти лексемы в полной мере отражают философскую позицию лирического героя . Такое перечисление в пределах отрывка произведения придает форму однородной протяженности жизни , где носители статики – предмет , явление ( купала , снег, закат ) – рассматрива - ются в совокупности с носителями динамики – взгляд на вечность и собственную жизнь . Купала и снег – атрибуты вечности , они были и будут всегда , они , как бы , наблюдают за человеческой жизнью . Но вместе с тем , они указывают и на время . Снег – явление , свойственное определенному периоду . В России было такое историческое время , когда разрушение храмов привело к искоренению веры , и купола сегодняшних церквей могут рассматриваться как восстановление исторической справедливости , приближение к религиозным традициям и как восстановление национальной идеи соборности , как символ жертвенности русского народа . В стихотворении преобладают атрибуты настоящего времени , есть только один глагол прошедшего времени : « была ». Остальные глаголы даны в форме инфинитива несовершенного вида : расставаться , удивляться , изумляться , задыхаться . На наш взгляд , формы инфинитива в данном конкретном стихотворении – основной способ репрезентации повторяемости жизненных процессов , независимых от лирического героя , а возвратность глаголов указывает на одновременную безличность и субъективность данных категорий . И только в последнем четверостишии , во второй строке автор употребил два инфинитива совершенного вида : отвернуться и уснуть . Суффикс -ну - в обозначенных лексемах говорит об однократности и неповторяемости действия , что в данном контексте может трактоваться как проявление индивидуализа - ции позиции лирического героя , поскольку действие протекает в настоящем времени , и в основе его напряженная мысль персонажа . События стихотворения не привязаны к конкретному настоящему времени , а совершаются обычно , всегда , вечно , наличие инфинитива усиливает это ощущение . Грамматика текста несет более широкое значение , чем простое указание на временные формы , грамматические категории , а вслед за ними и вся структура стихотворения отражает напряженную сосредоточенность лирического героя на размышлениях о быстротечности собственной жизни , погруженность , связанную с особым душевным состоянием . Немаловажна и символика стихотворения . Настроение безысходности поддерживает также особое значение образа снега , который символизирует смерть , он несет семантику мрака и холода , окончания жизни . Все художествен - ные образы в данном произведении олицетворяют конец жизненного пути лирического героя : белый саван , купола , снег, последний путь , безмолвье . Время , как форма земного существования , мера земного бытия , противопоставлено вечности . Таким образом , время в тексте организовано при помощи репрезентации вечного времени и субъективного , личного времени лирического героя . Примечательным является и то , что в стихотворении мы не обнаружива - ем атрибутов религиозного культа . На наш взгляд , это показательно для современной поэзии Мордовии , поскольку ее представители лишь приближают - ся к пониманию божественных тайн бытия . О чем и свидетельствует анализируемый образец . Вестник Чувашского университета . 2011. №1 292 Таким образом , лирика , как и любой другой род литературы , призвана отразить образ художественного времени . Поэты , так же как писатели и драматурги , в основу создаваемого художественного текста вкладывают свои представления об изменяемости мира , образы времени . И все же , изображая жизнь в ее длительности , поэты отражают , прежде всего , сиюминутность чувства , которое возникает у автора или лирического героя в данный конкретный временной отрезок и характеризует авторскую позицию . Образ художественного времени выступает как средство самопознания и самовыражения . Философское осмысление времени происходит , прежде всего , через призму авторского мировосприятия , даже в том случае , если поэт обращается к изображению той или иной исторической эпохи . Время в поэтическом тексте организовывается при помощи репрезента - ции взаимосвязи вечного времени и субъективного , личного времени лирического героя. Поэты , как правило , сводят воедино три времени , пытаясь осмыслить их неделимость и единство в жизненном цикле человека , которому не дано избежать ни прошлого , ни настоящего , ни будущего . Одной из наиболее интенсивно развивающихся тем в данном ракурсе эволюции лирики Мордовии является стремление к пониманию Божественного провидения . Религиозные искания как наиболее интересная и дискуссионная тема , с нашей точки зрения , должна рассматриваться в единстве конкретно -истори - ческого и общечеловеческого аспектов анализа художественных образцов , что может способствовать толерантному отношению представителей различных вероисповеданий и разных национальностей . Использование структурно - типологических , жанрово -стилевых , проблемно -тематических , языковых параметров анализа такого художественного произведения дает возможность воссоздания общей картины эволюционных процессов избранной темы . Особое внимание при этом , на наш взгляд , должно быть уделено рассмотрению таких явлений современной русской поэзии Мордовии , как исповедальность , соборность , религиозное восприятие красоты и любви . Литература 1. Арапов А.В. Взмах: Стихи. Саранск: Морд. кн. изд8во, 2001. 112 с. 2. Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принц ипы и аспекты анализа: учебник для вузов. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Дело вая книга, 2004. 464 с. 3. Бахтин М.М . Вопросы литературы и эстетики . М.: Худож. лит., 1975. С. 75. 4. Воронова О.Е. Поэтика библейских аналогий в поэзии имажинистов р еволюционных лет // Русский имажи8 низм: История. Теория. Практика / под ред. В.А. Дро здкова, А.Н. Захарова, Т.К. Савченко. М.: ЛИНОР, 20 03. C. 1688173. 5. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М. : Наука, 1982. 362 с. 6. Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений: православие и русская литература в XVII8XX веках. М.: Издатель 8 ский Совет Русской Православной Церкви, 2002. 7. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петроза водск: Изд8во Университета Пловдива, 2008. 186 с. 8. Захаров В.Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе 18820 вв. СПб.: Наука, 1994. С. 6. 9. Кошемчук Т.А. Русская поэзия в контексте православной культуры. СПб.: Наука, 2006. 640 с. 10. Любомудров А.М. Влияние христианства на литературу // Евангельский текст в русской литературе 188 20 вв. СПб.: Наука, 1994. С. 364. 11. Пронягин В.М. Философско8эстетические искания в литературном проц ессе 208908х годов ХХ века. Вла8 димир: Изд. лаб. ВГПУ, 1998. 12 . Сохряков Ю.И. Благодатный дух соборности (о соборном характере р усского художественного и фило8 софского мышления) // Русская литература ХIХ века и христианство. М.: Наука, 1997. 13. Степанов Ю.С. Константы. Словарь. Словарь русской культуры: Опыт . исслед. М.: Просвещение, 1997. 482 с. 14 . Троицкий Е.С. Что такое русская соборность. М.: Наука, 1993. 34 2 с. 15. Тюпа В.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для с туд. филол. фак. высш. учеб. заведений. М.: Изд. центр «Академия», 2006. 336 с. ПАЛЬКИНА ТАТЬЯНА НИКОЛАЕВНА. См. с. 287. ЖИНДЕЕВА ЕЛЕНА АЛЕКСАНДРОВНА. См. с. 287.

Рецензия на книгу о поэзии Мордовии Т.Н. Палькин и Е.А. Жиндеева.

b9e6b109-b80d-44ca-884d-95ce4a90659b

Наева А. И.

Проведение обряда "Восхваление священного Алтая" в осенний период

В статье раскрывается мировоззренческая основа обрядов алтайского народа, в число которых входит обряд почитания гор "Алтайды кодургени" ("Восхваление Алтая") в осенний период. Обряд "Восхваление Алтая", посвященный осеннему равноденствию, тесно связан с территорией проживания этноса. В системе...

ISSN 1991-5497. МИР НА УКИ, К УЛЬТУРЫ, ОБР АЗОВАНИЯ. № 4 (23) 2010 68Таким образом, субстантивированные причастия русского языка представлены множеством разновидностей, и существуют в различных стилистических пластах современного русского языБиблиографический список 1. Подгаецкая, И.М. Субстантивированные прилагательные и причастия в специальной сфере. Уч. зап. Южн о-Сахалинского гос. пед. инта.- Ю.-Сахалинск: Сов. Сахалин, 1957. - Т. 1. 2. Богданов, С.И., Смирнов Ю.Б. Переходность в системе частей речи. Субстантивация: Учеб. Пособие / С.И. Богданов, Ю.Б. Смирнов. - СПб.: Филол. фак-т СПбГУ , 2004. 3. Доконова, О.М. Субстантивация прилагательных и причастий в древнерусском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М, 1953. 4. Ломтева, Е.В. Адъективация причастий в современном русском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Саратов, 1950. 5. Лукин, М.Ф. Трансформация частей речи в современном русском языке. - Донецк, 1973. 6. Кушнина, Л.В. Транспозиция как речевой прием // Речевые приемы и ошибки: типология, деривация и ф ункционирование: Сб. науч. тр. - М., 1989. 7. Редькина, О.В. Субстантивация как семантическое явление (Языковой и функциональный аспекты): Дис. ... канд. филол. наук. - Киров, 2003. 8. Лопатин, В.В. Субстантивация как способ словообразования в современном русском языке // Русский я зык. Грамматические исследования. - М.: Русский язык, 1967. Статья поступила в редакцию 09.09.10 УДК 398.21 А.И. Наева , соискатель ИМБиТ СО РАН, г. Горно-Алтайск, E-mail: [email protected] ÏÐÎÂÅÄÅÍÈÅ ÎÁÐßÄÀ "ÂÎÑÕÂÀËÅÍÈÅ ÑÂßÙÅÍÍÎÃÎ ÀËÒÀß"  ÎÑÅÍÍÈÉ ÏÅÐÈÎÄ В статье раскрывается мировоззренческая основа обрядов алтайского народа, в число которых входит об ряд почитания гор - " Алтайды кодургени" ("Восхваление Алтая") в осенний период. Обряд "Восхваление Алтая", посвященный осеннему равноденств ию, тесно связан с территорией проживания этноса. В системе обряда проводятся ритуальные жертвоприношения в че сть духов-хозяев гор. Ключевые слова: обряд, мировоззрение, жертвоприношение, освящение, священное животное.ка, что свидетельствует об активности процесса субстантивации причастий в русском языке. Обрядовый фольклор является одним из своеобразных и самобытных жанров фольклорного наследия алтайского народа. В статье исследуется алтайский календарный обряд "Восхваление священного Алтая" в осенний период. К проблеме обрядового восхваления местности обращались исследователи разных регионов, в том числе, алтайские фольклористы, этнографы. В связи с этим следует упомянуть широко известные работы Н.Ф Катанова [1], Л.Э. Каруновской [2], Д.С. Куулара [3], Т.О. Михайлова [4], Новик Е.С. [5], С.С. Каташа [6]. В данной статье нами представлен описательный анализ обряда "Восхваление Алтая" в желтую листву (" Сары бурдин мургуули "), который проводился в 1999году 25 сентября в долине Шумар, недалеко от с. Кулады Онгудайского района, записанный нами во время экспедиционной поездки [7]. Осенние моления "Восхваление священного Алтая" в желтую листву - " Сары бурде " проводятся осенью в дни новолуний (чаще в 6 или 8 дни), когда только начинают желтеть листья. Структура обряда, как и во время проведения летних молений состоит из трех частей: 1) инициальный (подготовительный); 2) проведение обряда "Восхваление Алтая"; 3) завершающий (финальный), соблюдение запретов ("jарабастар", "бай тудары "). Как и в летних молениях в подготовительный период организацией и проведением обряда занимался круг ( курее ) людей, которым руководил " jарлык " или " неме билер кижи ". Среди членов курее также обговаривались основные моменты проведения предстоящего обряда и распределялись роли организаторов обряда: готовился сан / тагыл - жертвенник, готовились молочные и мучные продукты, выяснялся состав исполнителей молитвенных песен - шабычы . При проведении обряда "Восхваление Алтая" в желтую листву (" Сары бурдин мургуули "), который проводился в 1999году 25 сентября в долине Шумар, недалеко от с. Кулады Онгудайского района, контингент собравшихся представляли не только сельчане близлежащих сел, но и прибывшие из разных районов республики, а также г. Горно-Алтайска, так как в связис возрождением традиционных обрядов стало практикой объявлять через местную газету о проведении молений в той или иной местности. До проведения моления, на этом месте предварительно соорудили тагыл из плоских камней между берёзами натянули тонкие верёвки ( jибек ) из овечьей шерсти приготовили место для разжигания огня, дрова. Проводящим обряд был приглашен местный житель, известный на Алтае исполнитель благопожеланий Э.К. Ямаев. Из курее ему в помощники были назначены: Борбошев Кумдус, Данил Аилдашев, Сергей Кыныев- все из рода тоолос. Им также помогали женщины - jарлыкчы : Ерохонова О.К., Тундинова А.А.- из рода майман, Антонова Н.Н. из рода кыпчак. Как принято, восхваление Алтая он начал с окропления огня. Текст благопожелания огню во многом схож с текстами поклонения огню. Текст начинается с традиционного восхваления огня, затем параллельно совершаемым ритуальным действиям (в коленопреклоненном состоянии поклоны с молитвами, подношение угощений) произносятся тексты с их поэтическим описанием: Jалар одым , Кайрако - он, баш болзын! Одус башту от - энем, Озогыда бай - энем, Кайрако - он , баш болзын! Ар jалынду Бай- энем, Кайрако-он баш болзын! Отура тужуп мургудим, Онон ары бажырдым, Кайрако - он, баш болзын! Алтайымнан алганым, Албатымнан тапканым, Арjанынан амзагар jалыным. Кайрако-он, баш болзын! Кайрако-он, баш болзын! Чо - ок! - дедим. Перевод: Полыхающий мой огонь,ISSN 1991-5497. МИР НА УКИ, К УЛЬТУРЫ, ОБР АЗОВАНИЯ. № 4 (23) 2010 69Кайрако-он (Божество), преклоняем головы! Тридцатиголовая моя мать- огонь, Издревле освященная моя мать, Кайрако-он, преклоняем головы! С чистым пламенем моя Священная мать, Кайракоон, преклоняем головы! Присев, я помолился, Потом поклонился Кайрако-он, преклоняем головы! С чистым пламенем моя Священная мать, Кайрако-он, преклоняем головы! Присев, я помолился Потом поклонился, Кайрако - он , преклоняем головы То, что я у моего Алтая собрал, То, что я у моего народа нашел, С той стороны попробуйте Кайрако-он , преклоняем головы! Кайрако-он, преклоняем головы! [7]. Затем исполнитель, продолжая совершать окропление и угощение огня, как бы повторяет тот же текст благопожелания, но в нем присутствуют перестановки предложений, добавления других строк: Алтайымнан алганым, Албатымнан тапканым, Кайрако-он , баш болзын! От- энези, амзап jадар, Кайрако-он баш болзын! Алтын башту От- эне, Азыйгыда кин-эне, Отук ташту от- эне, Озогыда Бай- эне Кайрак-он, баш болзын! Отура тужуп мургудим, Онон ары бажырдым, Айлана согуп мургудим, Ар 1алынга бажырдым, Кайракоон, баш болзын, Куску турган jерине. Jаскы турган jерине. Перевод: То, что я взял у моего Алтая, То, что я взял у моего народа Кайракоон, головы преклоняем, Мать-огонь, пробуйте, Кайрако-он, преклоняем головы! Золотоголовая мать- огонь, С древности мать, которая отрезала пуповины, Владеющая камнем- огнивом мать-огонь. С древности Священная мать, Кайракоон, преклоняем головы, Присев, я помолился, Потом поклонился. Покружившись, помолился, Чистому пламени я поклонился, Кайрако- он, преклоняем головы! Месту , где осенью стоял, Месту , где весной стоял [7]. В этом тексте уточняется животворящая роль огня: это мать, которая отрезает пуповины детей, это та, которая дарует огонь. После обряда почитания Э.К. Ямаев начинает освящать окружающие вершины гор: окропляет их молоком, приготовленным чаем, продолжая исполнять текст благопожелания. При продолжающемся исполнении благопожелания повторяются отдельные фрагменты предыдущих текстов, но в то же время появляются новые акценты сакральных подтекстов. Так, к общему угощению приглашаются не только духи, но и другие звери Алтая: косули, лисицы. Появляются новые эпитеты и метафорические образы Алтая, фрагментом вклинивается обращение матери - огню, с определяющими его характеристиками. В тексте также называются новые ритуальные действия, которые звучат не столько как строки 6лагопожелания, а сколько обращения участникам обряда: "Все поклонитесь, Кайрако- он, головы преклоняем! Косы свои погладьте!", так как следящие за проводящим обряд вслед за его призывами начинают исполнять ритуальные действия: исполнять поклоны, а женщины совершают молитвенные жесты: поглаживать волосы. В тексте даются новые определения духам гор и Алтая: "Знающие как начинать ханы, Начинающие старейшины". Через эти определения проводящий обряд как бы страхует себя от ошибок и настоящими проводниками обряда называет самих духов. В финальной части проведения обряда Э.К. Ямаев, окропляя окружающие вершины и священные объекты под общим определением: " Алтайдын кокси "("Душа Алтая"), произносит заключительные слова, в которых имеются уточнения названия вершин: " Кадын болгон Алтайыс " ("Наш Алтай в Катуни"), " Каракол-Оозы Алтайыс " (Наш Алтай - Устье Каракола). В этой части благопожелания испрашивается благословление для всего народа и Алтая. Затем все участники обряда вслед за проводящим над освященным огнем стали по кругу размахивать принесенные ленточки, таким образом их "очищая", потом называли свое имя и род, место, откуда приехали, и стали привязывать их на растянутые между деревьями веревки. Кто принес с собой продукты также от имени своей семьи "угощали " огонь. Заключительной процедурой в части молений все участники вслед за проводящим обряд по три-четыре раза обходят сооруженный жертвенник, в молитвенной позе сложенными руками. После проведенных обрядовых молений было проведено ритуальное угощение участников обряда, местом коллективной трапезы была выбрана поляна, которая находилась ниже от места моления, недалеко от речки. Кроме пищи (мясной бульон - кёче, чай с молоком), предложенной организаторами, все выложили привезенные с собой продукты на расстеленные скатерти (клеенки) и сели кругом. После неторопливой трапезы все убрали мусор, потушили костры, на которых готовилась еда, и поехали домой [7]. Таким образом, нами описаны осенние обрядовые моления, посвященные восхвалению Алтаю, этапность структуры их проведения, сопровождаемые тексты благопожеланий. Научная новизна статьи заключается в том, что обряд "Восхваление священного Алтая" впервые изучается в комплексном сочетании анализа проблем с описанием масштабных календарных обрядов почитания территории проживания этноса в тесной связи с его фольклорным вербальным выражением, а также делается попытка изучить и современные процессы по реконструкции их древнейших основ. В подобном изучении обрядовый фольклор, посвященный осенним молениям Алтаю еще не было предметом самостоятельного исследования. Библиографический список 1. Катанов Н.Ф. Хакасский фольклор. // Образцы народной литературы тюркских племен Южной Сибири. Т. IX. - СПб, 1907. - Абакан, Красноярское кн. изд., 1963. 2. Каруновская Л.Э. Представления алтайцев о Вселенной. // СЭ, 1935, № 4-5. 3. Куулар Д.С, Н.Ф. Катанов и тувинский фольклор. // Уч. зап. ТНИИЯЛИ, вып. X. - Кызыл: Тувинское кн . изд., 1963. 4. Михайлов Т.О. О некоторых параллелях в мифологии бурят и тюркских народов Сибири. // Мифология на родов Якутии. - Якутск, Якутский филиал СО РАН СССР, 1980. 5. Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. Опыт сопоставления структур. - М.: Наука, 1984 . 6. Каташ С.С. Алкыш сос (благопожелание) - древний жанр алтайского фольклора. / У лагашевские чтения. - Горно-Алтайск, 1979, вып. 1. 7. АРФ (Архивные материалы Республиканского Центра народного творчества) - № 5. Статья поступила в редакцию 09. 09.10

Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала список прилагательных и причастий в современном русском языке.

c9f5b405-ca79-4d49-af0b-d920dd708216

Каргинова М. В.

Тропы на уроках русского языка в осетинской школе

Статья посвящена основным вопросам методики преподавания тропов в национальной осетинской школе как средству повышения культуры речи билингвов. Обосновывается актуальность проблемы, излагаются основные положения разработанной методической системы, указываются выделенные этапы обучения,...

Троны на уроках русского языка в осетинской школе Восприятие человеком собственной жизни как интересной, эмоционально на­ сыщенной, а также удовлетворенность про­ житой частью жизни, собственной саморе­ ализацией связано с его благоприятным состоянием в ситуации безработицы (само­ чувствие, активность, настроение, низкий уровень реактивной тревоги), что может объясняться отношением человека к данно­ му факту как к части жизненного процес­ са, ведущему не только и не столько к нега­ тивным, сколько к позитивным переменам. Убежденность в управляемости соб­ ственной жизнью, наличие внутреннего локуса контроля также связано с наличием у безработного положительного эмоцио­ нального состояния (самочувствие, актив­ ность, настроение, низкий уровень реактив­ ной тревоги), что характеризует человека как сильную личность, обладающую дос­ таточной свободой выбора, кроме того, наличие у человека убежденности в соб­ ственном контроле над своей жизнью бу­ дет побуждать его к активным действиям по преодолению данной ситуации. При этом обретение занятости зависит в первую очередь от самого безработного, а не ис­ ключительно от государственной полити­ ки в области содействия занятости населе­ния, ситуации на рынке труда, везения, сча­ стливого случая и т. д. Неосознаваемые аспекты состояния, измеренные по тесту Люшсра, не связаны со смысложизненными ориентациями без­ работных, кроме шкалы «результативность жизни» и вегетативным коэффициентом, что может объясняться закреплением в жизненном опыте человека успешности проживания различных ситуаций, способ­ ствуя сохранению оптимального уровня состояния психической активации в кризис­ ных ситуациях для их преодоления. Таким образом, в процессе эксперимен­ тального исследования выявлены значимые взаимосвязи между смысложизненными ори­ ентациями безработных и их эмоциональным состоянием в ситуации безработицы. Выяв­ ленные взаимосвязи касаются осознаваемых аспектов эмоционального состояния (само­ чувствия, активности, настроения, низкого уровня реактивной тревожности) и практи­ чески не связаны с неосознаваемыми, т. е. можно сказать о том, что переживание ситу­ ации безработицы, выбор дальнейшего пути развития, с необходимостью возникающий в этом случае, предполагает активное учас­ тие смысловых составляющих образа мира, представленных в сознании человека. М. В. Каргинова ТРОПЫ НА УРОКАХ РУССКОГО ЯЗЫКА В ОСЕТИНСКОЙ ШКОЛЕ Работа представлена кафедрой культуры речи и языка массовой коммуникации Северо-Осетинского государственного университета. Научный руководитель - кандидат педагогических наук, доцент М. А. Цаликова Статья посвящена основным вопросам методики преподавания тропов в национальной осе­ тинской школе как средству повышения культуры речи билингвов. Обосновывается актуаль­ ность проблемы, излагаются основные положения разработанной методической системы, ука­ зываются выделенные этапы обучения, рассматриваются избранные методы и приемы обуче­ ния, необходимость привлечения при изучении тропов родного языка учащихся. The article is devoted to the basic questions of a technique of teaching tropes in a national Ossetian school as means of increase of students' speech culture. The urgency of a problem is proved, substantive 419 ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ, ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ provisions of the developed methodical system are examined, the training levels are specified, the elected methods and training techniques are considered, the necessity of attraction in studying native language's tropes is stated. Идея изучения средств выразительнос­ ти речи на уроках русского языка в нацио­ нальной школе не нова для современной методики; на необходимость обучения речи стилистически грамотной, дифференциро­ ванной, на важность изучения самых рас­ пространенных средств образности указы­ вали ведущие методисты. Работа по повы­ шению выразительности речи учащихся может вестись в разных направлениях, но наиболее актуальным является изучение экспрессивно-эмоциональных возможнос­ тей лексики и синтаксиса, прежде всего, так называемых тропов. Как известно, троп перенос наимено­ вания, заключающийся в том, что слово, словосочетание, предложение, традицион­ но называющие одну реалию, используют­ ся в данной речевой ситуации для обозна­ чения другой реалии, связанной с первой той или иной формой содержательного отношения1. Механизм образования тро­ пов основан на совмещении в одном слове или высказывании двух семантических пла­ нов: языкового, соответствующего первич­ ному, прямому значению единицы, и ситу­ ативного, возникающего в данной конситуации. Именно это и составляет изобра­ зительно-выразительную сущность тропов: наименование переносится, традиционное и ситуативное предметные значения совме­ щаются; два представления связываются воедино, создавая образ. В тропах номина­ тивная функция оказывается оттесненной функцией образной характеристики. К основным тропам обычно относят метони­ мию, метафору, олицетворение, синекдо­ ху, иронию, гиперболу, мейозис, сравне­ ние, иронию, аллегорию, перифразу, лито­ ту и др.2 В школьном курсе русского языка для национального контингента учащихся целесообразно представить наиболее рас­ пространенные разновидности тропов. Программа по русскому языку для на­ циональной школы большое внимание уде­ляет развитию у учащихся навыков связно­ го изложения мыслей в устной и письмен­ ной форме, обогащению словарного запа­ са и грамматического строя русской речи билингвов. Однако процесс обучения рус­ скому языку в национальной школе на­ правлен на развитие навыков передачи ин­ формации, хотя современность диктует не­ обходимость развития у учащихся нацио­ нальной школы речи полноценной, разви­ той как в информационно-логическом, так и в выразительном аспектах, чтобы в даль­ нейшем они могли принимать активное участие в общественной жизни. Востребо­ ванность работы над выразительной сто­ роной речи в современном преподавании русского языка билингвам предопределя­ ется целым рядом причин социального, педагогического и методического планов. Социальные причины этого заключаются, прежде всего, в становлении демократиче­ ского общества в РФ, в возрастающей не­ обходимости каждого человека быть ак­ тивным членом общества, уметь высказать и обосновать свою позицию, уметь высту­ пить на собрании и т. д. Кроме того, важ­ ным оказывается становление русского языка как государственного и повышение культуры речи его носителей; обостряется противоречие между снижением общей культуры речи и реализацией таких соци­ альных требований, как приобщение к си­ стеме общенациональных и региональных ценностей. Педагогическая необходимость работы над выразительностью речи школь­ ников определяется направленностью шко­ лы и науки на поиск эффективных путей и средств выработки ценностных ориентации личности, повышающих гуманистическое отношение к действительности, процессы освоения культурных ценностей российско­ го и мирового уровней, качественного по­ вышения развития личности в интеллекту­ альном, эстетическом и речевом аспектах. Методические предпосылки данной рабо420 Троны на уроках русского языка в осетинской школе ты обусловлены пониманием невозможно­ сти глубокого познания языка без изучения разных его функций, в том числе и прагма­ тической, и агитационной, и эстетической. Обучение речи в осетинской школе, как показали данные опроса учителей, прове­ денного нами в рамках диагностирующего исследования, чаще всего направлено на формирование нормативно-логических языковых умений, то есть учителя стремят­ ся научить школьников владеть языком для объективного и адекватного выражения мыслей, описания явлений и т. п. Значи­ тельно меньше внимания уделяется обуче­ нию учащихся владению языком как оруди­ ем воздействия на людей, то есть языком эс­ тетически и прагматически значимым. Бес­ спорно, обучение такой речи немыслимо вне изучения стилистически дифференцирован­ ной речи, а именно вне рамок художествен­ ного и публицистического стилей. Диагностирующие экспериментальные исследования позволили установить также, что учащиеся национальной школы в боль­ шинстве не имеют четкого представления о многозначности слов и об образности, создаваемой тропами. Это происходит по­ тому, что четкой, продуманной системы изучения тропов на уроках русского языка в национальной школе нет. Работа над тро­ пами ведется на уроках литературы, сво­ дясь в основном к наблюдению за тропами в тексте. Организация работы над образ­ но-выразительными средствами языка по­ чти полностью и целиком зависит от мас­ терства, таланта словесника, его собствен­ ного умения видегь глубочайшие возмож­ ности русского языка. Представляется це­ лесообразным на уроках русского языка продолжить изучение многозначности слов в аспекте выразительности речи, перейти от изучения полисемии к практическому ов­ ладению тропами в процессе изучения рус­ ского языка и литературы. Эта работа по­ может воспитать квалифицированного чи­ тателя. Известно, что в восприятии образа человеком многое зависит оттого, насколь­ ко он подготовлен, от развитости его во­ ображения и эмоциональной сферы психи­ки, умения сопереживать, сочувствовать лирическому герою. И, что особенно важ­ но, работа над тропами на уроках русско­ го языка, последовательное изучение обра­ зования и функционирования тропов по­ зволит выработать у учащихся навыки по­ строения выразительной, образной речи. В работе над образно-выразительными средствами языка необходимо выделить следующие этапы. Во-первых, наблюдение за изучаемыми явлениями в тексте, анализ их семантики, стилистической значимости. Анализ тропеических явлений предполага­ ет учет следующего: соотнесенности слова и реалии, двустороннего характера слова, мотивированности производного слова, ассоциативно-смысловых связей слова с другими словами и влияние их на воспри­ ятие слова в контексте, зависимости упот­ ребления слова от его жанрово-стилевых параметров, эстетических свойств в контек­ сте. Для полноценного изучения слова или выражения, образующего троп, необходи­ мо демонстрировать учащимся слово в его соотнесенности с обозначаемым явлением, обращать внимание учащихся на соответ­ ствие звучания слова с его лексическим зна­ чением, подчеркивать мотивированность в раскрытии эстетической функции тропов, анализировать эмоционально-экспрессив­ ные оттенки лексических значений слова, выявлять ассоциативные и смысловые свя­ зи слов, определять уместность употребле­ ния слова в конкретных стилях и жанрах. На этом этапе эффективно себя зарекомен­ довали такие упражнения: нахождение слов с тропеическим значением; определение зависимости употребления тропов от сти­ левой принадлежности текста; написание творческих работ по ассоциациям, вызван­ ным словом; определение механизма воз­ никновения тропов; определение эстетичес­ ких функций многозначных слов и омони­ мов в тексте; определение уместности упо­ требления тропов в контексте; изучение на­ рушения выразительности речи в неудач­ ных примерах из сочинений школьников. Следующий этап обучения предпола­ гает формирование у учащихся умений 421 ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ. ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ употреблять тропы в речи. Здесь, прежде всего, важно научить учащихся составлять словосочетания и предложения со словами в переносном значении, создавать с их по­ мощью определенный образ. Этим целям отвечает работа по образцам, работа со словарными материалами, стилистический эксперимент, упражнения на редактирова­ ние неудачных примеров, выбранных из ученических работ. При построении уча­ щимися предложений им дается конкретная задача - описать предмет, используя опре­ деленный троп. Далее необходимо обра­ титься к изучению тропов на уровне тек­ ста. Надо отметить, что если при построе­ нии предложений и словосочетаний учи­ тель ставит перед учащимися конкретную задачу - использовать определенный при­ ем выразительности, то при построении микротекстов и текстов учащимся надо давать определенную свободу выбора язы­ ковых и речевых средств. Главное здесь - сформулировать задачу так, чтобы ученик почувствовал необходимость обращения к изученным выразительным средствам. Обучение выразительным средствам языка и тропам в частности выдвигает осо­ бые требования к дидактическому матери­ алу. Для работы отбираются ценные в эс­ тетическом и содержательном аспектах тек­ сты художественного и публицистическо­ го стилей, позволяющие демонстрировать эмоционально-экспрессивную значимость тропов в контексте, что будет способство­ вать формированию у школьников эстети­ ческого ЯЗЫКОВ01 о чувства. Экспериментальные исследования по­ зволили прийти к выводу, что при обуче­ нии тропам в национальной школе следу­ ет привлекать переводные упражнения - как зрительные, так и аудиальные. Для смыслового перевода важно подбирать до­ статочно простые фрагменты из произве­ дений художественной литературы и пуб­ лицистики. Должны преобладать упражне­ ния на перевод с русского на родной язык, особо важно это условие в начале обуче­ ния, так как позволит предупредить ошиб­ ки и недочеты, возможные в результате межъязыковой интерференции. Перевод с русского языка на родной может быть ре­ комендован как средство осознания эксп­ рессивной природы изучаемых явлений, механизма их возникновения. Близость тропов в русском и осетинском языках по­ зволит достаточно широко использовать перевод с осетинского на русский для ук­ репления транспозитивных речевых навы­ ков. Эффективным для усвоения тропов будет обратный перевод - этот прием по­ зволит обучаемым, сравнивая конечный ре­ зультат своей переводческой деятельности с образцом, заострить внимание на возни­ кающих расхождениях как семантического, так и стилистического вида. Интересно со­ поставить ассоциативные значения рас­ сматриваемых слов в обоих языках. Позна­ вателен такой вид работы, как сравнение оригинального текста с профессиональным переводом. В конце работы можно предло­ жить учащимся сделать самостоятельный перевод фрагмента на русский язык. Результативным будет такой вид рабо­ ты, когда перевод осложняется требовани­ ем подобрать на родном или русском язы­ ке аналогичный пример. Так как для рабо­ ты с тропами важно сочетание рецептив­ ных устных и письменных видов речи, то мы предлагаем активно использовать уст­ ный перевод. Работа, связанная с перево­ дом на слух, несколько труднее для обуча­ емых, потому что малопривычна; аудиро­ вание речевого материала требует воспри­ ятия речевого материала в максимально короткий срок. Последовательное, системное изуче­ ние тропов на уроках русского языка в на­ циональной школе, учитывающее особен­ ности восприятия неродного языка уча­ щимися-осетинами, предполагающее все­ стороннее изучение особенностей возник­ новения и функционирования тропов в тексте, благотворно для развития у школьников-билингвов выразительной речи. Школьники учатся полноценно вос­ принимать неродную речь, становятся более квалифицированными читателями, у них формируется требовательное отно422 Использование традиционной техники тайцзицюань в современном процессе обучения.. шенис к своей речи, появляется умение ния использовать в своей речи тропы, оценивать и редактировать ее, в процес- придающие высказываниям выразительсс обучения у них вырабатываются уме- ность, эстетическую значимость. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ф. П. Филин. М., 1979. С. 355. гКвятковскийА. П. Поэтический словарь. М., 1966; Хазагеров Т. Г., Ширина Л. С. Общаяриторика: Курс лекций: Словарь риторических приемов. 2-е изд. Ростов-на-Дону, 1999; Стилистичес­ кий эгщиклопедический словарь русского языка. М., 2003. ЛюЛю ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ ТЕХНИКИ ТАЙЦЗИЦЮАНЬ В СОВРЕМЕННОМ ПРОЦЕССЕ ОБУЧЕНИЯ ТЕАТРАЛЬНОГО АКТЕРА Работа представлена кафедрой основ актерского мастерства Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства. Научные руководители - кандидат искусствоведения, профессор Ю. М. Красовский; кандидат искусствоведения, доцент В. Г. Баженова Современная театральная школа в Китае основывается на принципах системы Станислав­ ского. Но некоторое время назад в педагогике возникла тенденция возврата к традиционным методам актерского тренинга, одним из которых является использование упражнений китай­ ской боевой школы тайцзицюань. Modern theatre art in China has its foundation in the principles of the Stanislavsky System. Nevertheless, some time ago tendencies of retiming to traditional actors' training arose. These tendencies include the use of exercises from the Chinese martial art «Thai Chi». Театральное искусство Китая имеет многовековые традиции, в основном каса­ ющиеся воспитания актеров китайской опе­ ры. Драматический театр в европейском понимании возник в Китае относительно недавно -в начале XX века, поэтому перед преподавателями театральных институтов стоит задача воспитания «нового актера». В обучении актерскому мастерству боль­ шую роль сыграло внедрение системы Ста­ ниславского. Тем не менее в настоящий момент китайские преподаватели возвра­ щаются к традиционным китайским мето­ дам тренинга, одним из которых является использование упражнений из китайской боевой школы тайцзицюань. В 2000 г. на проходившей в Румынии международной конференции по высшему театральному об­ разованию делегаты Шанхайского теат­ рального института заявили о возможнос­ ти использовать принципы философии тайцзи в процессе обучения театральному мастерству. Данное предложение было но­ вым словом, новым опытом, новым этапом развития. Например, профессора актерско­ го факультета Шанхайского театрального института Чжан Чжун-нянь и Гу Чунь-фан заимствуют идеи «философии Тайцзи» в 423

На уроках русского языка в осетинской школе рассказали о том, как чувствовать себя в ситуации безработицы, а также об отношении к своей жизни.

b87ac44c-4a3e-408c-8b7c-92645191269c

Максимов Максим Александрович

Романы о революции сквозь призму историософии («Доктор Живаго» Б. Пастернака и «Тихий Дон» М. Шолохова)

Б. Пастернак и М. Шолохов считаются в истории русской литературы антиподами. Но при всех различиях стиля и жанра они близки на философско-историческом уровне. Это прослеживается на примере их главных произведений.

140 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №3 Пастернак и Шолохов считаются антипощ дами в истории русской литературы. У Пастернака все творчество пронизано осознанием «выпадения» из идеологическойконструкции советской литературы. Он былдалек от литературной борьбы современнищков, никогда никого не критиковал. Биогращфия Шолохова противоположна пастернащковской. Несмотря на то что в «Тихом Доне»главный герой не приходит к красным, Шощлохов смог сохранить репутацию классикасоветской литературы. Третий том «ТихогоДона» был разрешен самим Сталиным 1, пощ сле чего отечественная критика принялапроизведение и его автора. В отличие от Пащстернака Шолохов позволял себе регулярнокритиковать коллегщписателей. Оба литератора являются лауреатами Нощ белевской премии. Но случилось так, что исщтория с присуждением премии столкнула ихдруг с другом. В октябре 1958 г. стало известно, что Пасщ тернак почти наверняка получит высокуюнаграду. Ходили слухи, что премию могут разделить между двумя претендентами. 21 октября два отдела ЦК КПСС (культурыи агитации и пропаганды) создали документ,один из пунктов которого гласил: «Если т. Шолохову М. А. будет присуждена Нощбелевская премия за этот год наряду с Пасщтернаком, было бы целесообразно, чтобы в знак протеста т. Шолохов демонстративноотказался от нее и заявил в печати о своемнежелании быть лауреатом премии, присужщдение которой используется в антисоветщских целях» 2. Комитет принял решение в пользу Пасщ тернака. В апреле 1959 г. обиженный Шолохов, нащ ходясь во Франции, в интервью парижскойгазете высказался крайне резко о «ДоктореЖиваго» и о поэтическом творчестве Пасщтернака: «Коллективное руководство Союзасоветских писателей потеряло хладнокрощвие. Надо было опубликовать книгу Пастерщнака «Доктор Живаго» в Советском СоюзеРоманы о революции сквозь призму историософии («Доктор Живаго» Б. Пастернака и «Т ихий Дон» М. Шолохова) М. А. М АКСИМОВ (ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И ЭКОНОМИКИ ИМ . А. С. Г РИБОЕДОВА )* Б. Пастернак и М. Шолохов считаются в истории русской литературы антиподами. Но при всех различиях стиля и жанра они близки на философскобисторическом уровне. Это прослеживаетбся на примере их главных произведений.Ключевые слова: Пастернак, Шолохов, «Доктор Живаго», «Тихий Дон», Нобелевская премия. Novels about Revolution through the Prism of Historiosophy («Doctor Zhivago» by B. Pasternak and «And Quiet Flows the Don» by M. Sholokhov) M. A. M AKSIMOV (THEA. S. G RIBOEDOV INSTITUTE OF INTERNATIONAL LAW AND ECONOMICS ) B. Pasternak and M. Sholokhov are considered as antipodes in the history of Russian literature. But despite of all the differences in style and genre they are close on the philosophical and historical level.This can be traced by the example of their major works.Keywords: Pasternak, Sholokhov, Doctor Zhivago, And Quiet Flows the Don, Nobel Prize. * Максимов Максим Александрович — аспирант кафедры истории журналистики и литературы Института международного права и экономики им. А. С. Грибоедова. Тел.: +7 (495) 796щ91щ50,доб. 336. Эл. адрес: [email protected]вместо того, чтобы запрещать ее. Надо было, чтобы Пастернаку нанесли поражение егочитатели, вместо того, чтобы выносить егона обсуждение. Если бы действовали такимобразом, наши читатели, которые являютщся очень требовательными, уже забыли бы о нем. Что касается меня, то я считаю, чтотворчество Пастернака в целом лишено кащкогощлибо значения, если не считать его переводов, которые являются блестящими.Что касается книги «Доктор Живаго», рукощпись которой я читал в Москве, то это бесщформенное произведение, аморфная масса,не заслуживающая названия романа» (цит.по: Васильев, 2002: 3). В 1965 г., когда академики присудили прещ мию Шолохову, идеологам КПСС пришлосьвыходить из трудного положения. Несмотряна то что нобелевские лауреаты премии в общласти литературы и сама премия регулярноподвергались жесткой критике, партийнаяпропаганда предпочла забыть об этом, и пощявилась формулировка, что присуждениепремии Шолохову — справедливое признащние творчества выдающегося писателя. Противопоставление двух литераторов было в 50ще годы характерно не только дляСССР, но и для западных критиков. В Итащлии, где романы «Тихий Дон» и «ДокторЖиваго» появились в течение одного месяца1958 г. (первый перевод «Тихого Дона» выщшел еще в 1945щм, но был значительно сокращщен), критикщкоммунист Карло Салинариписал: «Эти два писателя являются антипощдами... Прибегая к невероятным преувеличещниям, утверждали, что роман («Доктор Жищваго». — М. М. ) — самый большой роман столетия, однако никто не взял на себя трудобъяснить, почему это так. Говорили, что этакнига «объясняет сами истоки человеческойсвободы». Вокруг «Доктора Живаго» прежщде всего была устроена скандальная кампащния… Пастернак рассматривает события и душевные состояния с точки зрения мистищческого индивидуализма, в то время как точщка зрения Шолохова покоится на прочныхисторических началах…» (Быков, 2007: 767).В романе Пастернака критику больше всегопонравился «хороший деревенский воздух», однако он не увидел в нем историческойправды. Шолохов, по его мнению, изобращжая своего героя раздавленным, склоненпризнать неизбежным то, что его раздавило,и, приводя его к жизненному краху, усматщривает в этом расплату за неправильный выщбор. Пастернак, приводя Живаго к финалудаже более плачевному, оправдывает его, а не эпоху. Пьер Дюн, приветствуя в «Нувельлиттерер» французский перевод «ДоктораЖиваго», напротив, отдал предпочтение рощману Пастернака: «Отказавшись принестисвою индивидуальность поэта в жертву идещологии, Пастернак выступил как защитниксвободы творчества, представляющий велищкое поколение русских писателей, запрещщенных или обреченных на забвение в собстщвенной стране» (Быков, 2007: 768). Но никто из критиков и литературоведов того времени не заметил, что два главныхтворения Пастернака и Шолохова не нахощдятся в таком же диссонансе, как личностиих создателей. Лишь в последние годы стало ясно, что в творческом плане фигуры Шолохова и Пащстернака разъединяет не столько историощсофия, сколько фокус авторского взгляда.«Тихий Дон» — роман объективный в лучщшем смысле этого слова. За это писателякритиковали рапповцы, обвиняя в классощвой неопределенности. Авторская позиция в произведении неоднозначна, но это не равщнодушие, а взгляд на уровне художественщной гениальности с высоты понимания истощрических процессов. Шолохов не мешаетперсонажам жить собственной жизнью. Общладая даром родственного перевоплощения,он растворяется в каждом из своих героев и предоставляет им свободу действий и мысщлей. «Доктор Живаго» — творение не эпичещского характера, а лирического: все событияпропущены через сознание Юрия Живаго.Англицист и переводчик Д. Урнов писал:«Роман написан не только о Живаго, однакоон написан ради Живаго, чтобы показатьдраму такого современника революционнойэпохи, который революции не принял» (Урщ Русский мир 141 2010 — №3нов, 1988). Таким образом, «Доктор Живащ го» — произведение очень субъективное. В близости героя к чувствам и мыслям самощго автора (при всем том, что надо помнить о недопустимости отождествления писателяи плода его фантазии) сомневаться не прищходится. Автобиографичность доктора Жищваго — и не столько внешняя, событийная,сколько внутренняя, духовная — очевидна.Не скрывал этого и сам Пастернак. Все этоесли и есть у Шолохова (впрочем, как у кажщдого писателя), то в гораздо более скрытом,латентном состоянии. Еще одна важная особенность заключаетщ ся в том, что у Пастернака эпические картищны революции и гражданской войны хотя и выразительны, но составляют лишь перищферию романа. Идея противостояния личнощсти глобальному историческому событиюставит художника перед необходимостью нестолько «понизить» это событие, сколькорешить другую задачу: усилить личность,«взбунтовавшуюся» против истории. Отщсюда лиричность повествования и ассоциащтивность. События истории преломляются через сознание основного персонажа с авщторским комментарием и лишь изредка прищобретают объективный характер (история сКосых и некоторые другие эпизоды). Пасщтернак по своей художественной манереблизок к символистам. Трагедия личности, попавшей в жернова истории, составляет и основной сюжет шощлоховской эпопеи. Другое дело, что у Шолощхова очень конкретные, сочные, полнокровщные зарисовки жизни и быта казачества разщличных исторических периодов придаютэтой трагедии эпический характер. Шолощхов — художник реалистического толстощвского направления. Но объективно при всей несхожести пищ сательской манеры и избранного жанра(эпопея у Шолохова и ассоциативная прозапоэта у Пастернака) Шолохов и Пастернакблизки на философскощисторическом уровщне. У обоих основная тема — историческаясудьба России. Разрушительным антигуманщным силам революции в «Докторе Живаго»противостоят семья, родной дом. Схожий мотив есть и у Шолохова. Его главный геройтакже живет с тягостным ощущением, чтосначала мировая, затем братоубийственнаягражданская войны выбили жизнь из прищвычной нормальной колеи, Мелехов мечтаето возвращении домой, к своей семье, котощрая тоже, как и для героя Пастернака, окащзывается важнейшей ценностью. Оба писателя видят в своих героях воплощ щение национального характера, оказавшещгося в трагических условиях ХХ столетия.Отсюда и ряд близких идей (неприятие войн)и даже аналогичные сцены (описания того,как в гражданскую войну жестокость однихпорождает жестокость других). И здесь Шолохов, как ни в чем другом, близок к Пащстернаку, а Григорий Мелехов — к ЮриюЖиваго. Существует и очевидное сходство женщ ских образов — в первую очередь Аксиньи и Лары. Две сильные женщины, испытавшиев юности унижения и насилие, восстают прощтив нравов общества. Они идут за своимимужчинами, испытывают боль и муки изщза невозможной любви и руководствуются в поступках не предрассудками, а своимивнутренними понятиями чести и совести. Оба художника являются мастерами создащ ния пейзажа. Даже редколлегия «Нового мищра», отвергая «Доктора Живаго», отмечала:«Есть в романе немало первоклассно напищсанных страниц, прежде всего там, где Вамипоразительно точно поэтично увидена и защпечатлена русская природа» (Агапов, Лаврещнев, Федин, Симонов, Кривицкий, 1958: 2). Наконец, в обоих произведениях, хотя и в разной степени, присутствуют христианскиеи мифологические образы. Так, ряд ученыхвыявляют тесную связь художественноймысли Шолохова с народным православием,которое понимается как особое преломлещние общехристианского вероучения, не всещгда соответствующее церковным догмам.Исконная зависимость казака от земли, едвали не полная растворенность в природе, нащродное мифотворчество — устойчивые черщты такой религиозности. В то же время хрищ 142 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №3Русский мир 143 2010 — №3 стианство Пастернака — тоже какоещто внещ церковное. Здесь подошло бы определение«христианин вне конфессий». Только если у Шолохова эти мотивы завуалированы, то у Пастернака религиозные параллели лежатпочти на поверхности и ими пронизан весьтекст. Их можно найти и в имени центральщного персонажа — «Живаго», это, с однойстороны, слово «жизнь» — основная ценщность, утверждаемая в произведении, с друщгой — в церковнославянском тексте Евангещлия есть выражение «Сын Бога Живаго»(Матф. 16: 16, Иоан. 6: 69), что позволяет авщтору придать роману сакральный смысл(Агеносов, 1995: 212). И в отношениях Живащго с Ларой — Христос и Магдалина, и в стищхотворениях семнадцатой главы, и во мнощгом другом. Таким образом, Шолохов и Пастернак в философскощмировоззренческом аспектедвигались в одном направлении. Несмотряна то что отечественная история всячески ихразводила по разные стороны, оба писателяв своих произведениях провозглашали общещчеловеческие идеалы, утверждали ценностьжизни, красоты, любви и природы, отвергаяидею насилия. Особенно когда насилие опщравдывалось абстрактными формулами.ПРИМЕЧАНИЯ 1 Это не помешало вождю опубликовать много лет спустя в 12 т. своего Собр. соч.письмо 1929 г. Ф. Кону о «грубейших ошибкахи прямо неверных сведениях» о целой группебольшевиков, описанных в эпопее. На письмоШолохова с просьбой указать, что имеется в виду, генсек не ответил. 2 РГАНИ. Ф. 5. Оп. З6. Д. 61. Л. 52–53. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Агапов, Б., Лавренев, Б., Федин, К., Сищ монов, К., Кривицкий, А. (1958) Письмо члещнов редколлегии журнала «Новый мир» Б. Пастернаку // Литературная газета. 25 окщтября. С. 2. Агеносов, В. В. (1995) Вечности заложник у времени в плену: Борис Пастернак и его рощман «Доктор Живаго» // Агеносов В. В. и др.Литература народов России XIX–XX веков.М. : Просвещение. Быков, Д. Л. (2007) Борис Пастернак. М. : Молодая гвардия. Васильев, В. (2002) Шолохов и Нобелевщ ская премия: история вопроса // Литература.№23. С. 3. Урнов, Д. (1988) Безумное превышение свощ их сил // Правда. 27 апреля. С. 4.

На этой неделе исполняется 70 лет со дня окончания Второй мировой войны.

2feacec1-af47-4e9e-9ebf-0dd7b53d5c08

Бондарева Людмила Михайловна, Молчанова Анна Сергеевна

К вопросу об иерархическом характере репрезентации единиц категории «Память» в текстах немецких автобиографий

Рассматриваются особенности текстовой актуализации категории «память» на лексическом уровне. Особое внимание уделяется иерархической организации лексических единиц с семантикой памяти в автобиографических текстах немецких авторов.

УДК 82—94 Л. М. Бондарева , А. С. Молчанова К ВОПРОСУ ОБ ИЕРАРХИЧЕСКОМ ХАРАКТЕРЕ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ЕДИНИЦ КАТЕГОРИИ «ПАМЯТЬ » В ТЕКСТАХ НЕМЕЦКИХ АВТОБИОГРАФИЙ Рассматриваются особенности текстовой актуализации категории «память » на лексическом уровне . Особое внимание уделяется иерархической организации лексических единиц с семантикой памяти в автобиографических текстах немецких авторов . The article describes the lexical representation of the category «memory» in the text. Special attention is paid to the hierarchical organization of le xical units with the “memory” seme in autobiographical texts by German authors. Ключевые слова : автобиография , категория «память », семантическое значение , иерархически организованная структура . Key words: autobiography, category “memory’’, semantical value, structure with hi erarchical organization. Систематизация и интерпретация способов манифестации речемыслительных процессов , осуществляемых языковой личностью в ходе ее познавательной деятельности , относятся к актуальным проблемам современной антропоцентрически ориентированной лингвистики . Важное значение в этой связи уделяется изучению особенностей ментально -когнитивной деятельности речевого субъекта , имеющей ретроспективную направленность и реализующейся в текстах мемуарно —автобиографического жанра . При этом в центре внимания исследователей неизбежно оказывается феномен человеческой памяти , осмысливаемый как сложная семанти - ческая категория , которая эксплицируется в подразумеваемых текстах прежде всего на лекси - ческом уровне . Как показали наши исследования , лексика с семантикой памяти , функционирующая в текстах немецкоязычных автобиографий , может быть систематизирована в рамках двухмерного линейно - иерархически организованного пространства . Мы полагаем , что при линейном структурировании лексических единиц (ЛЕ), входящих в состав семантической категории «память », следует говорить об их распределении по ряду семантических зон (например , номинативная зона , зона активности памяти , зона динамики памяти , зоны периферийных видов памяти и т. д.), которые расположатся в едином линейном пространстве , то есть по горизонтали . В свою очередь под вертикальной (иерархической ) организацией ЛЕ данной категории подразумевается способность языковых элементов каждой семантической зоны к своего рода поуровневому стержневому «разворачиванию ». В результате речь может идти о существовании трех взаимосвязанных уровней репрезентации конституентов категории «память », где принад - лежность ЛЕ к тому или иному уровню определяется следующими субстанциальными призна - ками : 1) характер соотнесенности лексических единиц с базовым концептом (непосредствен - ный /опосредованный ); 2) степень использования семантического потенциала языковых единиц (минимальная /максимальная ); 3) степень экспрессивной окраски . В таблице представлена вертикальная структура ЛЕ. Уровень Семантическая зона Первый 1. Прямая тематическая соотнесенность ЛЕ с базовым концептом 2. Стандартная степень использования семантического потенциала ЛЕ 3. ЛЕ с нулевой образно -экспрессивной окраской Второй 1. ЛЕ с контекстуально обусловленным значением 2. Расширение семантического потенциала ЛЕ 3. ЛЕ с нулевой образно -экспрессивной окраской Третий 1. ЛЕ с метафорическим значением Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта . 2011. Вып. 2. С. 13—18 .2. Максимальная степень использования семантического потенциала ЛЕ 3. Образно -экспрессивная окраска ЛЕ Как очевидно , актуализация любой ЛЕ категории «память » является облигаторной на первом уровне . Второй уровень выполняет факультативную роль , поскольку в рамках некоторых семантических зон «развертывание » значения ЛЕ может происходить не последовательно , а скачкообразно , то есть в процессе перехода с первого сразу на третий уровень , минуя второй . Функционирование ЛЕ в вышеописанном иерархически организованном пространстве , осуще - ствляющееся в немецкоязычных автобиографических текстах , целесообразно рассмотреть на примере ядерной лексемы Gedächtnis, входящей с точки зрения линейной упорядоченности в номинативную зону . Уровень Номинативная зона Первый das Gedächtnis Второй die Erinnerung Третий Значение локализации информации : 1) в частях человеческого тела (die Augen, die Füße, die Arme и др.) 2) в понятиях абстрактного характера , соотносимых с человеческим телом (die Seele, метафора das Herz и др.) 3) в неодушевленных объектах , что сопровождается акцентуацией структурированного характера памяти (die Kommode / Gedächtniskommode, die Kommodenfächer, der Roman, die Bildgalerie, die Kamera и т. д.) На первом уровне репрезентации лексема Gedächtnis реализует свое стандартное лексическое значение «хранилища » прошлого опыта и фигурирует в подобном качестве во всех без исключения автобиографических текстах . Показателен в этой связи пример из произведения немецкой писательницы Б. фон Шуттнер , в котором описывается процесс сохранения эмоционально окрашенной информации в памяти автобиографа : «Die Dame, die vier — bis fünfunddrei βig Jahre alt sein mochte, schien uns ungeheuer bejahrt, und die Erinnerung an ih re Gesangproduktion blieb uns jahrelang als eine furchtbar komische Episode im Gedächtnis» [6, S. 60]. В аналогичном значении лексема Gedächtnis употребляется в следующем фрагменте из автобиографии классика немецкой литературы XIX века Теодора Фонтане «Meine Kinderjahre»: «Von einem dieser Abende, der mir noch besonders lebhaft im Gedächtnis ist, weil seiner, auch in späteren Jahren noch, öfters und in allerhand Ei nzelheiten gedacht wurde, will ich hier erzählen» [1, S. 121]. Такими словами писатель начинает рассказ об одном из удивительных рождественских вечеров своего детства . Этот светлый период с особой четкостью отложился в памяти автора и продолжает жить в ней, что подтверждает употребление в данном предложении наречия lebhaft. Относительно второго уровня сразу хотелось бы отметить тот факт , что в текстах немецких автобиографий синонимом лексемы Gedächtnis может стать другая ядерная лексема категории «память » — существительное Erinnerung (« воспоминание »), являющееся в определенном смысле антиподом памяти . С одной стороны , соотношение данных ЛЕ изначально предполагает характер их существования на базе модели «часть — целое », так как память является неким конгломератом отдельных воспоминаний . Вследствие данного обстоятельства каждое воспоминание можно трактовать как «частицу » памяти . С другой стороны , память всегда ассоциируется с определенным резервуаром воспоминаний , то есть выступает в качестве статичного феномена , в то время как воспоминания служат непосредственными актуализаторами памяти , что свидетельствует об их динамичном характере . Подтверждением подобной семантической трансформации лексемы Erinnerung может служить пример из произведения Ф. Левальд «Meine Lebensgeschichte»: «Auch der Sommer, welcher diesem Frühjahr folgte, ist mir in der Erinnerung lieb geblieben» [3, S. 91]. Ф. Левальд пишет о том памятном лете , когда ее отец принял решение дать дочери возможность учиться . Перспектива получения образования для немецкой женщины , изначально ограниченной в обществе рамками известного стереотипа Kirche — Küche — Kinder, несомненно , обозначала решающий поворот в жизни самой известной восточнопрусской писательницы XIX века . В данном случае существительное Erinnerung обладает семантикой статичности , маркируя процесс консервации информации в сознании автобиографа , что отражается в значении сопровождающего эту лексему глагола behalten. В результате подразумеваемое существительное утрачивает свой «активный » характер , функционируя в процитированном примере в качестве полного контекстуального синонима к существительному Gedächtnis. Подобный текстовый пример мы находим в тексте воспоминаний австрийского писателя А. Шницлера «Jugend in Wien. Eine Autobiographie», в котором контекстуально обусловленный статичный характер существительного Erinnerung дополнительно эксплицируется также благодаря использованию соответствующего глагола behalten с семантикой сохранения , удержания информации о прошлом опыте : «Noch heute habe ich die Estamtam — Getanzeln im Ohr, die damals besonders beliebt waren, und aus einem bestimmten Grunde habe ich eine der Strophen wörtlich in der Erinnerung behalten» [5, S. 185]. При рассмотрении третьего уровня проявляется наиболее многогранный характер «разворачивания » значений лексемы Gedächtnis, поскольку речь идет о метафорике памяти в немецких автобиографических текстах . В исследуемом контексте представляют интерес те фрагменты автобиографий , где субъекты воспоминаний интерпретируют периферические виды памяти (например , визуальную , эхоическую , или акустическую , тактильную и т. д.). Хранилищем такой памяти становится все человеческое тело , помнящее вкус , цвет , запах , звуки , ощущения , связанные с давно пережитыми событиями , что позволяет говорить о наличии на третьем уровне лексем со значением мест локализации сохранившейся информации . В качестве таких локусов могут выступать определенные части человеческого тела , то есть речь идет о «памяти глаз », «памяти рук», «памяти ног» и др. Иллюстрацией к вышесказанному являются следующие отрывки из автобиографий К. Манна и Э. Кестнера . «Wie deutlich ich das Bild vor Augen habe! Der Vater dort oben, im Rahmen des offenen Fensters… Und nun winkt er mir zu, mit ei nem müden und ernsten Lächeln» [4, S. 244]. «Königsberger Straße 48, das zweite Haus meiner Kindheit. Wenn ich, in diesem Augenblich, in München und als, wie man so sagt, älterer Herr, die Augen schließe, spür e ich die Treppenstufen unter meinen Füßen und die Treppenkante, auf der ich hockte… We nn ich mir die vollgepackt e Einkaufstasche aus braunem Leder vorstelle, die ich treppenauf trug, zieht es zunächst in meinem linken Arm und dann erst im rechten » [2, S. 55]. В других случаях память приравнивается автобиографами к душе и сердцу человека : именно здесь накапливаются и концентрируются наиболее значимые в эмоциональном плане жизненные события , оказывая влияние на дальнейшую судьбу повествователя . Так, метафора «память — душа » встречается в автобиографии Т. Фонтане «Meine Kinderjahre», где умудренный годами писатель с неутихающей душевной болью вспоминает о методике воспитания детей , господствовавшей в доме его родителей : «Jene [Strafen. — Л. Б., А. М.] haben keinen großen Eindruck in meiner Seele hinterlassen, aber diese, die bloß auf Befehl erfolgten, schmerzen mich bis diesen Tag» [1, S. 177]. Метафора «память — сердце » упоминается в «детской » автобиографии Э. Кестнера «Als ich ein kleiner Junge war», когда писатель описывает свои отношения с престарелой матерью : «Jetzt hatten ihre Augen sogar mich vergessen, ihr einziges Ziel und Glück! Doch nur die Augen. Jhr Herz nicht» [2, S. 120—121]. Показательно , что в данном фрагменте наряду с анализируемой метафорой вновь говорится об уже отмеченной выше «памяти глаз ». Следующая группа лексем — локусов памяти на третьем уровне — соотносится с неоду - шевленными объектами , такими , как комод , шкаф , картинная галерея , книга и т. д. Так, в одном из эпизодов повести Э. Кестнера «Als ich ein kleiner Junge war» автор использует метафору «память — комод » (употребляя при этом наряду с ЛЕ Kommode сложное существительное Gedächtniskommode ), акцентируя подобным образом структурированный характер памяти : в комоде есть ящики (Kommodenfächer), в которых и хранится информация . Ясная детская память срав - нивается писателем с настоящей «гардеробной комнатой » (Schrankzimmer) со множеством шкафов и противопоставляется уже ослабленной временем памяти взрослого : ящики такого «комода » могут «заклинивать » и быть наполовину пустыми . Ср.: «Gedächtnis und Erinnerung sind geheim nisvolle Kräfte. …das gute Gedächtnis und das schlechte wohnen im Kopf. Hier sind die Fächer für alles, was wir gelernt haben. Sie ähneln, glaub ich, Schrank- oder Kommodenfächern . Manchmal klemmen sie beim Aufziehen. Ma nchmal liegt nichts drin und manchmal etwas Verkehrtes. Und manchmal gehen sie überhaupt nicht auf. Dann sind sie und wir «wie vernagelt». Es gibt große und kleine Gedächtniskommoden . Die Kommode in meinem eigenem Kopf ist, zum Beispiel, ziemlich klein. Die Fächer sind nur halbvoll, aber ei nigermaßen aufgeräumt. Als ich ein kleiner Junge war, sah das ganz anders aus. Damals war mein Oberstübchen das reinste Schrankzimmer !» [2, S. 56]. Интересными видятся также фрагменты из произведения Б. фон Шуттнер «Lebenserinnerungen» , в которых функционируют метафоры «память — картинная галерея » и «память — фотоаппарат », что подтверждает приоритет визуальной памяти перед другими ее периферическими видами : «Das nächste Bild aber in dieser mir unauslöschlicher Bildgalerie zeigt mir also das strahlend gekleidete, schöne und energische Wesen…» [6, S. 38]. «Die Erinnerung an einem Landaufenthalt des Jahres 1854 ist mir lebhaft im Gedächtnis haftengeblieben. Heute noch sehe ich verschiedene Bilder aus dem Schlosse, dem Garten und dem Wald der Herrschaft Matzen vor mir, während viele andere Szenerien, die ich seitdem gesehen habe, meinem Gedächtnis entschwunden sind. Man trägt doch eine eigentümliche Kamera im Kopf , in die sich manche Bilder so tief und deutlich einätzen, während andere keinen Spur zurücklassen» [6, S. 46]. Достаточно распространенным в автобиографической литературе является сравнение памяти с книгой , которую можно читать , перелистывая страницы и останавливаясь на тех или иных эпизодах , чтобы перечитать их заново : «Blickt man in vorgerückten Jahren auf sein Dasein zurück, so scheinen sich, wie Kapitel eines Romans , mit kunstgerechter Absicht voneinande r geschieden, die ei nzelnen Abschnitte aneinanderzureihen» [5, S. 146]. Таким образом , на основании вышесказанного представляется закономерным сделать следующий вывод : реализация семантического потенциала категории «память » в проанализи - рованном языковом материале носит двойственный характер , что проявляется в распределении ЛЕ категории по горизонтальной и вертикальной осям . Вертикальное «разворачивание » семан - тического значения языковых единиц происходит на базе иерархически структурированной трехуровневой системы , подтверждающей упорядоченность способов репрезентации состав - ляющих категории «память » при ее актуализации в текстах немецкоязычных автобиографий . Список литературы 1. Fontane Th. Meine Kinderjahre. Frankfurt a/M., 1983. 2. Kästner E. Als ich ein kleiner Junge war. B., 1977. 3. Lehwald F. Meine Lebensgeschichte. Frankfurt a/M., 1980. 4. Mann K. Der Wendepunkt. Ein Lebensbericht. B., 1979. 5. Schnitzler A. Jugend in Wien. Eine Au tobiographie. München, 1985. 6. Schuttner B. von. Lebenserinnerungen. B., 1968. Об авторах Людмила Михайловна Бондарева — канд . филол . наук , доц., Балтийский федеральный университет им. И. Канта , e-mail: [email protected] Анна Сергеевна Молчанова — асп., Балтийский федеральный университет им. И. Канта , e-mail: annamolchanova [email protected] Authors Ludmila Bondareva — PhD, associate professor, I. Kant Baltic Federal University, e-mail: [email protected] Anna Molchanova — PhD student, I. Kant Baltic Federal University, e-mail: annamolchano va [email protected]

В обзоре Книги и СМИ .

9a2d60d6-3e4f-4e5f-9b54-bee7abc3692f

Макарова Людмила Сергеевна

К вопросу о переводах русской поэзии на французский язык

В статье затрагиваются проблемы воссоздания в переводе особенностей поэтического оригинала. Особое внимание уделяется анализу целесообразности переводческих преобразований и стратегиям переводческой деятельности. Автор приходит к выводу, что ведущей в парадигме стратегий поэтического перевода...

УДК 81’255 ББК 81.07 М 15 Макарова Л.С. К вопросу о переводах русской поэзии на французский язык (Рецензирована) Аннотация: В статье затрагиваются проблемы воссоздания в переводе особенностей поэтического оригинала. Особое внимание уделяется анализу целесообразности переводческих преобразований и стратегиям переводческой деятельности. Автор приходит к выводу, что ведущей в парадигме стратегий поэтического перевода оказывается стратегия креативности. Поэтический перевод требует более активной преобразующей деятельности, нежели перевод прозы. В нём ярко проявляются эстетические вкусы и пристрастия переводчика как деятеля. Ключевые слова: Стихосложение, тоническая и силлабо-тоническая системы стихосложения, формалистическое следование оригиналу, адекватность поэтического перевода, прототипические черты поэтической речи, рифма, ритм, звукопись, стратегия креативности. Перевести поэтический текст исчерпывающим образом не смог никто и никогда. Как отмечает С.Гончаренко, в поэтическом переводе всегда есть что-то « от себя », и важно избежать полной «отсебятины » [1: 208]. Русская поэзия, как и русская литература в целом, получила признание далеко за пределами России. Разумеется, в большинстве случаев европейский читатель имеет дело с переводами, которые являются полноправными заместителями оригиналов в иноязычной культуре. Интересно проследить, какие видоизменения получают гениальные произведения русских поэтов в переводе и в каком виде они доходят до европейского читателя. Эта проблема остается актуальной в современном переводоведении. Предпринятое в данной работе сопоставление оригиналов с издательскими переводами, выполненными маститыми переводчиками, не преследует целей критики. Поэтическая коммуникация отличается высокой субъективностью и личностно обусловленной избирательностью трактовки смысла, что делает достаточно зыбкими критерии эпистемического анализа. Кроме того, подобная критика затрагивает этические аспекты. В самом деле, исследователю приходится, будто «под лупой», рассматривать то, что является продуктом творческого порыва, вдохновения и, в конечном итоге, носит глубоко личностный характер. Использование в данной работе элементов критического подхода – не цель, а средство для выявления некоторых общих прагматических характеристик в многообразии переводческих версий. Стихотворная речь представляет собой очень сложное явление, до сих пор в полной мере не изученное ни литературоведением, ни лингвистикой. Довольно длительное время бытовало мнение, согласно которому верность поэтического перевода подлиннику в принципе невозможна, в первую очередь, по причине существования различных систем стихосложения. Так, например, французская система стихосложения является силлабической, русская – силлабо-тонической. Действительно, очень многие трудности перевода поэзии связаны с расхождениями в мелодике речи оригинала и перевода. Русский стих звучит в ином интонационном ключе в силу различий между французской и русской системами стихосложения, однако это не является непреодолимым препятствием на пути к адекватному переводу, способному передать смысл подлинника и его эмоциональную тональность. Известны примеры виртуозного преодоления подробных трудностей, когда поэт-переводчик блестяще воссоздаёт ритмическую и звуковую сторону оригинала, не поддаваясь, вместе с тем, формалистическому «экстремизму». Формалистическое подобие не является самоцелью художественного перевода. Адекватность поэтического перевода достигается вследствие того, что основные прототипические черты поэтической речи являются общими для русского и французского стихосложения. Поиски рифмы не всегда заканчиваются успехом. Приблизительная рифма в переводе нередко заменяет точную рифму, то есть полный звуковой ассонанс. В этом случае несколько снижается эмоционально-эстетический потенциал стиха. Ср. фрагмент перевода знаменитой поэмы А.Блока «На железной дороге»: Вагоны шли привычной линией Подрагивали и скрипели Молчали желтые и синие В зеленых плакали и пели. Les wagons s’arrêtaient à l’habitude Les uns grinçant, les autres tressaillant Les bleus et les oranges, taciturnes Les verts peuplés de larmes et de chants [2]. (Перевод С. Фальк) Глубокая, звучная рифма оригинала утрачена в переводе. Оригинала, несомненно, гораздо экспрессивнее французского перевода ещё и за счет силлабо-тонической ритмики, условно воспроизводящей однообразный стук колёс (ср.: ва-го-ны-шли-при-выч-ной-лини-ей/под-ра-ги-ва-ли-и-скри-пе-ли) . Плавная французская интонация, основанная на нерасчлененности сегментов синтагм, нивелирует эту особенность стиха. Целостное впечатление от поэтического текста связано с характером фономорфологической делимитации слова в русском и французском языках. Нередко французское слово оказывается менее ёмким в поэтическом тексте вследствие того, что оно «растворяется» в потоке речи. Несмотря на указанные расхождения между оригиналом и переводом, перевод, в целом, адекватно воспроизводит настроение оригинала, его эмоциональную тональность. Представление о необходимости переводить “звук в звук”, “слог в слог” давно опровергнуто поэтической практикой. Ритм, система рифмовки, и звуковая организация стиха в переводе моделируются по принципу функционального соответствия. Как правило, переводчики не стремятся калькировать тот или иной формальный элемент оригинала. Главное – воспроизведение функции, возможно, совершенно иными средствами. Ведь цель переводчика – максимально приблизиться к тональности стиха, его настроению как результату взаимодействия формальных и смысловых элементов. В каждом переведенном стихе можно обнаружить творческие находки и некоторые упущения по сравнению с оригиналом. Г.Гачечиладзе пишет, что «адекватный перевод – всегда открытие» [3: 80]. Ведущей в парадигме стратегий поэтического перевода оказывается стратегия креативности. Поэтический перевод требует более активной преобразующей деятельности, нежели перевод прозы. В нём ярко проявляются эстетические вкусы и пристрастия переводчика как деятеля. Роль рефлексии многократно возрастает, и самовыражение здесь гораздо чаще играет ведущую роль, чем в переводе прозы. На передний план выдвигается соответствие перевода эмоциональной тональности оригинала. Разумеется, оценка перевода невозможна без учета художественного мастерства поэта-переводчика, но поэтическая «виртуозность» должна определяться подлинником, который первичен по отношению к переводу. Переоформление поэтической информации не требует «наивной точности», но обязательно должна обеспечиваться художественноэстетическая аналогия с подлинником. Анализ корпуса поэтических переводов приводит к выводу о важности стратегии импровизации в переводе поэтического текста. Вдохновляясь оригиналом, переводчик развивает и акцентирует наиболее созвучные его эстетическому кредо элементы вербально-художественной информации и вводит смысловые вариации, которые могут быть и гомоморфны и контрастны «звучанию» оригинала. Особенно ярко стратегия импровизации проявляется в переводческих «вкраплениях» в поэтический текст новых смыслообразований. Для поэтического перевода характерна стратегия экспрессивизации, т.е. стремление повысить экспрессивно-эмоциональный накал стиха, усилить его образность. Усиление воздействующей силы вербально-художественной информации осуществляется посредством комплексного усиления образно-эстетических компонентов, ср.: Сквозь волны – навылет!/Сквозь дождь – наугад! (Э.Багрицкий) - « Et drosse la vague, rran!Et cingle l’averse, vlan !; Лягушачья прозелень/Дачных вагонов (Э.Багрицкий) - Grenouillement vert/ Des voitures banlieusardes; Во время войн, царивших в мире/На страшных пиршествах земли (П.Антокольский) – Au long des guerres qui réglaient le monde /Aux festins effroyables de Titée. В первом из приведённых примеров в переводе квалификативные наречия заменяются ономатопеями; во втором - появляется переводческий неологизм grenouillement («зелёная лягушастость») по аналогии с grouillement (кишение, сутолока), и это не нарушает художественную ткань яркого и смелого по образам, многостилевого оригинала; в третьем - вводится аллюзия, отсутствовавшая в оригинале. Произведённые преобразования, вне всякого сомнения, делают текст перевода более ярким и эстетически более смелым по сравнению с подлинником. Переводческие преобразования не должны нарушать художественный смысл поэтического произведения, но на практике подобные случаи имеют место, ср.: Мы будем легки на подъём и честны/Увидим, как дети, тревожные сны (П.Антокольский) – Restons ingambes, toutefois, soyons honnêtes/Rêvons, comme des enfants, des choses suspectes. Преобразование эпитета тревожные (в переводе – подозрительные, сомнительные ) не представляется оправданным. Ср. также: Пусть он вспомнит девушку простую/Пусть услышит, как она поёт/Пусть он землю бережёт родную/А любовь Катюша сбережёт (М.Исаковский) – Qu’il revoie sa vive silhouette/ Qu’il entende monter sa chanson/Et qu’il tâche à garder la poudre sèche/Pour l’amour, Katioucha en répond. Переводчик исключительно тонко передаёт тональность оригинала, но преобразует третью строку: Пусть он землю бережёт родную - Et qu’il tâche à garder la poudre sèche (буквально: пусть он хранит порох сухим). Более близкий к оригиналу перевод достигается легко (например, за счёт использования женской рифмы, ср.: Qu’il n’oublie pas сеtte jeune fille/Qu’il fasse tout pour défendre sa Patrie (ср. англоязычный и германоязычный варианты: May he guard his native land forever/And Katiusha guard her love no less; Soll er wachsam unsere Heimat wahren/Wie Katjusha ihre Liebe wahrt). Поэтическое творчество широко использует людические стратегии. Они важны и для поэтического перевода, обыгрывающего формально-эстетические особенности оригинала. В переводе обыгрываются не только значения слов, но и их звучание и протяженность. Приведём талантливый образец обыгрывания звукописи А.Обрилем, который блестяще воплощает стратегии художественно-эстетической аналогии и креативности в передаче эстетического своеобразия поэмы И.Сельвинского: О, океан, омывающий облако Океанийских окраин, Овевающий о бок и около, Острым озоном играя!O, onctueux océan Ondoyant vers des orées ombragées, Oasis océane Offrant ton ozone vivifiant! Акустические вариации, построенные вокруг звука «о», акцентирующего грандиозность описываемого океанского пейзажа, виртуозно обыгрываются в переводе (см. о проблеме звукописи в поэтическом переводе: [4: 117]). В переводе на английский язык эта особенность оригинала несколько затушевывается: O ocean washing over the clouds Of the outer oceanic zone, Funning the side and also the offing, Wafting odiferous, keen ozone! В поэтических переводах большое значение приобретает параметр самореализации, поскольку в них всегда проявляется творческая личность поэта-переводчика. Характер подобного «присутствия» может быть более или менее явным. Отталкиваясь от специфики подлинника и ориентируясь на неё, переводчик может создавать собственные образы, созвучные оригиналу по тональности и художественной экспрессии. Преобразования неизбежны, но их масштаб должен соразмеряться с концепуальноэстетическими параметрами оригинала. Cамое простое из переводческих преобразований – это опущение. Отметим, что переводчики нередко жертвуют отдельными элементами «мозаики» деталей, которая образуется с помощью перечисления, ср.: Ох, лето красное! Любил бы я тебя/Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи (А.Пушкин) – Et toi, été vermeil1 Je voudrais bien t’aimer.../Mais la poussière, les cousins et la chaleur !..; В переводе на французский язык из информации оригинала исчезли комары и мухи, вместо которых появились кузены (видимо, не менее назойливые, но все же явно не столь зловредные!). Перевод на английский язык и немецкий языки не допускает подобных расхождений с оригиналом ( O beauteous summertime! I’d love you well without/The heat, the clouds of dust, the gnats and flies besetting…; Dich, shoner Sommer, dich wohl hatte ich gewahlt/war nicht von dumpfer Glut, von Staub, von Muken, Fliegen ). В целом, в переводе поэзии, как и в переводе прозы, используемый подход может быть спорадическим или стратегическим, гармоничным или противоречивым, иллюзорным или реалистическим, компромиссным или принципиальным. Действия переводчика могут деформировать текст оригинала, но, как указывает Н.К.Гарбовский, в основе деформации может лежать определенная переводческая концепция, которая «предполагает осознание цели перевода и выбор в соответствии с этой целью определенной генеральной линии поведения – стратегии перевода, т.е. стратегии преобразования исходного текста» [5: 508]. Стратегии поэтического перевода обусловлены поиском интенсивного способа перевыражения вербально-художественной информации подлинника. В них находят своё отражение не только различные культурные и литературные влияния, но и тенденция к самовыражению, имитация и свободная импровизация (см. об импровизации в поэтическом переводе: [6: 5]). Не все преобразования линвокультурного характера можно признать вполне удачными. Например, в переводе стихотворения «Гренада» М.Светлова (перевод Ж.Велле) вместо песни «Яблочко» появляется песня « Plaine, ma plaine» (долина, равнина, степь): Мы ехали шагом/Мы мчались в боях/И «Яблочко» песню держали в зубах – Nous foncions hors d’haleine/Nous marquions le pas/Et «Plaine, ma plaine»/Chantions aux combats. Как следствие, русский стих звучит в ином интонационном ключе в силу различий в лексическом наполнении. Конечно, тема равнины (долины) не предполагает того же мажора, что тема «яблочка». Общий фон картины несколько меняется, ведь именно лексика задает смысловое наполнение информации. В русском оригинале перед читателем предстаёт отряд бравых солдат, которые «Яблочко» песню» «держали в зубах», а перед французским, – эскадрон, который продвигается, напевая меланхоличный мотив (например: «Эх, дороги, степь да туман...»). Конечно, все культурные аллюзии оригинала передать нереально. Однако из перевода не должны исчезать неотъемлемые черты поэтики оригинала, слова и образы, имеющие глубокий смысл, являющиеся символами и вызывающие ассоциации. Заключая статью, отметим, что мы рассмотрели лишь наиболее типичные преобразования. Эмпирическое исследование не может вскрыть всех типов и всего богатства реальных особенностей конкретных переводческих решений. Но типология и не должна быть закрытой, включающей ограниченное количество типов. Создать исчерпывающий «регламент» поэтического перевода нереально. Однако невозможно и отказаться от попытки увидеть за творческим многообразием и уникальностью отдельных решений те общие подходы, которые имеют отношение к технологии поэтического перевода. Примечания: 1.Гончаренко С.Ф. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 3. Монографии. М.: Рема, 1995. 299 с. 2.Поэзия Европы: в 3 т. Т. 2. М.: Худож. лит., 1979. 3.Гачечиладзе Г. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. М.: Сов. писатель, 1972. 264 с. 4.Чайковский Р.Р. Основы художественного перевода. Магадан: Изд-во Северного Международного института, 2008. 182 с. 5.Гарбовский Н.К. Теория перевода. М.: Изд-во МГУ, 2004. 543 с. 6.Гиривенко А.Н. Русский поэтический перевод в культурном контексте эпохи романтизма. М.: Изд-во УРАО, 2000. 236 с.

Рецензия на книгу "К вопросу о переводах русской поэзии на французский язык" Л.С. Макарова.

5791b8a0-085d-414c-9a6f-6eec25a253bb

Фатхуллина Ф. Р.

ВХОЖДЕНИЕ НОВЫХ СЛОВ В ЛЕКСИКУ БАШКИРСКОГО ЯЗЫКА (на материале заимствований из индоевропейских языков)

Статья посвящена одной из актуальных проблем башкирского языкознания проблеме заимствования новой лексики в башкирском языке. В ней рассматриваются особенности заимствования из русского и индоевропейских языков после 90-х годов. Даётся характеристика заимствованной лексики, определяются...

586 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ УДК 802/809.1-52 ВХОЖДЕНИЕ НОВЫХ СЛОВ В ЛЕКСИКУ БАШКИРСКОГО ЯЗЫКА (НА МАТЕРИАЛЕ ЗАИМСТВОВАНИЙ ИЗ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ ) © Ф. Р. Фатхуллина Башкирский государственный университет Россия , Республика Башкортостан , 450074 г. Уфа , ул . Фрунзе , 32. Тел ./факс : +7 (347) 273 67 78. E-mail: [email protected] Статья посвящена одной из актуальных проблем башкирского языкознания – проблеме заимствования новой лексики в башкирском языке . В ней рассматриваются особенности заимствова - ния из русского и индоевропейских языков после 90-х годов . Даётся характеристика заимствован - ной лексики, определяются тематические группы заимствований , приводятся примеры . Анализ новых заимствований показывает , что данный вопрос в башкирском языке продолжает оставаться довольно серьёзной научной проблемой . Ключевые слова : заимствования , жаргонное словообразование , аббревиатура , экспансия лексики . Единое государственное пространство , общественно -политические , культурные связи народов России , нововведения в быту в последние годы обусловили проникновение в башкирский язык новых русских и интернациональных слов . Приток заимствований в башкирский язык особенно увеличился в 90-е годы . В нашу жизнь в последние годы входят новые явления , а с ними новые слова , отсутствующие в башкирском языке . Подобные процессы обогащения лексики за счет заимство - ваний происходят во всех современных языках . Насколько это изменит облик башкирского языка , обогатит его или « испортит », покажет время . Оно определит судьбу тех или иных заимство - ваний , которые , в конце концов, будут одобрены или отвергнуты лингвистическим вкусом эпохи . Башкирский язык не впервые сталкивается с необходимостью воспринять из международного опыта полезную информацию в виде новых слов . Разработку этой проблемы в области лексики начал в конце 20-х годов нашего столетия Н. К. Дмитриев . Им проделана значительная работа по исследованию заимствованной лексики в башкирском языке . Ученый проанализировал характер - ные моменты фонетического и лексико -грамма - тического освоения русизмов и сформулировал основные положения данной проблемы : о диалектной основе русских заимствований , о законах фонетического освоения , о степени проникновения русских морфологических элементов , о семантических изменениях и переходах , о взаимовлиянии башкирского и русского языков [1]. Изложенные в работе Н. К. Дмитриева положения были развиты в дальнейшем Дж . Г. Киекбаевым . Он разработал вопрос о фонетическом освоении русизмов древнего периода на основе фонетических закономерностей башкирского языка [2]. За последующие годы было опубликовано несколько работ , в которых рассматривались вопросы влияния иноязычной – преимущественно русской – лексики на развитие словарного запаса башкирско - го языка . Так , в книге Р. Н. Терегуловой « Русские заимствования в башкирском языке » дана общая характеристика терминов , вошедших в литератур - ный язык из русского языка в дореволюционный и послереволюционный периоды , и раскрыта роль русского языка в обогащении словарного состава башкирского языка [3]. Однако общим недостатком большинства этих исследований является то , что авторы рассматри - вают заимствования в общем плане , без детализации по конкретным языкам . Разыскания над дооктябрьскими русскими заимствованиями проводятся Т. М. Гариповым , С. Ф. Миржановой [4, 5]. Все вышеупомянутые исследователи рассматривали эту проблему в основном в историческом плане , изучая причины и сферы проникновения русизмов . И сейчас башкирские лингвисты продолжают исследования в области влияния русского языка на башкирский . Так , К. З. Закирьянов , Э. Ф. Ишбердин уделяют огромное внимание описанию развития заимствований русской лексики в башкирском языке в советский период [6, 7]. Отдельные вопросы русских заимствований в башкирском языке разработаны в статьях и монографиях З. Г. Ураксина , Н. М. Латыповой , А. Р. Зариповой [8, 9, 10]. Под редакцией Т. М. Гарипова , Ф. Д. Емалетдинова , З. А. Емалетдиновой разработан «Краткий русско -башкирский словарь иноязычных заимствований » [11]. Несмотря на довольно значительное число лингвистических работ по проблеме русско -башкирских языковых контактов , полученные до настоящего времени результаты нельзя считать исчерпывающи - ми , так как процесс заимствования лексики продолжается и в настоящее время : почти все новые иностранные слова , появившиеся в русском языке , без перевода входят в башкирский язык , например : холдинг , рента , видеотелефон , террор , хит , УФО , кибернетика , дефицит , компьютер , принтер , ксерокс , спонсор , спикер , инновация , диск , вето , тренажер , лимит , тариф , граффити , ипотека , буклет , DVDплеер и другие [6, c. 99 ]. Среди вошедших в башкирский язык заимствований собственно русских слов очень мало . Рус-ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №3 587 ские языковеды пишут о том , что в последние годы почти совсем прекратилось вхождение в другие языки слов из русского языка. Действительно , в качестве примеров русских заимствований в башкирской печати 90-х годов можно назвать только аббревиатуры ( АО , СИГ , СМИ , ТВ , ОРТ , ЛИГИ , УЕФА , СПИД , ОРВИ , ВВП , МЧС , МУП , ЮКОС , и др .) и неологизмы , характерные , в основном , для жаргонов ( братва , кидала , стукач , лох , крутой , ломка , частник , челнок , учебка ). Аббревиатуры , или сложносокращенные слова , представляют собой новый способ словообразования в русском языке путем сложения начальных частей слова (афган , автобио , зарубеж , спецкор , генпрокуратура , башгидрометеорология , роспотребнадзор , телеконкурс , аудиотехника , видеоматериал , гала - концерт , иномарка , евроремонт и др .), начальных звуков или букв (ООН , МГУ , КВН , вуз , МИД , УГАТУ , УГНТУ ), начального слога первого слова и начальных звуков последующих слов (КамАЗ , НефАЗ , ПАЗ , УАЗ , БашГУ ). Аббревиатуры не характерны для башкирского языка , поэтому многие из русских аббревиатур заимствуются башкирским языком без изменения , например : загс , гуно , вуз , СТС , БСТ , ООН , РБ , СНГ и др ., хотя расшифровываются на башкирском языке другими словами ( аббревиатуры и их расшифровка по -башкирски не совпадают ), ср .: вуз – ю4ары у7ыу йорто (высшее учебное заведение ), ООН – Берл 2шкэн Милл 2тт 2р Ойошма hы (Организация Объединенных Наций ), МИД – Сит ил эшт 2ре министерство hы (Министерство иностранных дел ). Однако наблюдается попытка перевода русских аббревиатур на башкирский язык : БГУ – БДУ (Башкирский государст - венный университет – Баш7орт д21л2т университе - ты ), МВД – ЭЭМ (Министерство внутренних дел – Эске эшт2р министерство3ы ), ООН – БМО (Организация Объединенных Наций – Берл2шк2н Милл 2тт2р Ойошма3ы ), США – А?Ш (Соединенные Штаты Америки – Америка ?ушма Штаттары ) [ 6, c. 100 ]. Жаргонное словообразование стремится уйти от литературного пласта лексики , нейтральных слов . Жаргону нужна яркость , экспрессия . Каковы источники пополнения разговорного языка ? Это язык необразованной части общества (впарить , надраться ), жаргон студентов и школьников ( ботан , ботаник ), жаргон бизнесменов (нал - наличные деньги , безнал - безналичный расчет , бабки – деньги ), милицейский жаргон ( бытовуха ) и др . Уходят из употребления целые пласты лексики , обозначающие реалии советской действитель - ности : партком , колхоз , колхозсы , совхоз , коммунизм , комсомол , пионер , пятилетка , райком , совет власы 'советская власть ' и др . Возвращаются к активной жизни слова , бывшие в глубинных запасниках языка - наименования социальной структуры дореволюционной России : атаман , собрание , купечество ; административная лексика : губернатор , дума , вице -губернатор , мэр , мэрия , суд приставы , департамент ; лексика обра-зования : гимназия , лицей , колледж , академия , бакалавр , магистр ; названия лиц по социаль - ному статусу – предприниматель , коммерсант , акционер . В 90-х годах XX века в башкирский язык также проникли сотни новых слов европейского происхождения ( в особенности английского ) посредст - вом русского языка из других языков мира . Это связанно с изменениями в сфере политической жизни , экономики , культуры и нравственной ориентации общества . Наблюдается небывалая экспансия иноязычной лексики во всех областях . Она заняла ведущие позиции в политической жизни страны , привыкающей к новым понятиям : президент , инаугурация , спикер , импичмент , электорат , консенсус , брифинг , саммит и т.д. Иноязычные термины стали господствующими в самых передовых отраслях науки и техники – компьютер , дисплей , файл , мониторинг , плеер , пейджер , Интернет , интерфейс , модем , ноутбук , принтер , провайдер , джойстик , картридж , драйвер , сервер , хакер , пентиум ксерокс , миксер , комбайн , а также в финансово -коммерческой деятельности – аудитор , бартер , брокер , ваучер , баксылар , маркетинг , ноу - хау , тендер и т. д. В культурную сферу вторгаются бестселлеры , вестерны , триллеры , хиты , дискотека , шоу , дизайн , ток -шоу , брейн -ринг , номинация и т. д. Бытовая речь живо принимает новые реалии с их нерусскими названиями – сникерс , твикс , гамбургер шоп , супермаркет , офис и т. д. Иноязычные слова определяли новые профессии ( брокер , дилер , менеджер , топ -модель , полисмен , спикер ), ситуации ( бизнес -ланч , презентация , пресс -брифинг ), виды спорта ( спидвей , шейпинг , нокаут , нокдаун , серфинг спринтер , бейсбол , бобслей ). Эти слова пришли из английского языка через русский . Существуют также заимствования из романского ареала . Они встречаются чаще в мире политиче - ской и культурной жизни ( например , глобаль , глобализация , патент , путч , паритет , муниципали - тет , электорат , дескрипция ) и в бытовой сфере (абонент , бутик , дезодорант , шопинг , раритет , филиал , ингредиент , матрица , вундеркинд ), в психологической ( менталитет , нивелирование ). Судьба этих новых слов неодинакова . Некоторые из них закрепились в языке , например рейтинг , имидж , спонсор , резюме , кейс , триллер , киллер , саммит , супермаркет . Иностранная терминологическая лексика является незаменимым средством лаконичной и точной передачи информации в текстах , предназна - ченных для узких специалистов , но может оказаться и непреодолимым барьером для понимания научно -популярного текста неподготовленным читателем . Следует учитывать и наметившуюся в наш век научно -технического прогресса тенденцию к созданию международной терминологии , единых наименований понятий , явлений современной науки , производства , что также способствует закреп-588 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ лению заимствованных слов , получивших интернациональный характер . Интенсивные контакты башкирского народа с русским и с другими народами посредством русского языка , ставшего единственным по сути , языком межнационального общения в современную эпоху , привели к значительному обогащению башкирского языка новыми словами и понятиями . Подводя итоги , можно сказать , что исследова - ния большинства лингвистов посвящены ранним (дореволюционным ), новым ( послереволюцион - ным ) заимствованиям и заимствованиям советского периода из русского языка в башкирском языке . По количественному составу заимствований периода приводятся неполные данные ; современные заимствования на материале общественно -политической лексики прессы современного башкирского языка не рассматриваются . ЛИТЕРАТУРА 1. Дмитриев Н. К. Строй тюркских языков . М., 1962. 2. Киекбаев Ж. Г.. Х26ерге баш7орт телене8 лексика3ы 32м фразеология3ы . Уфа , 1965. 3. Терегулова Р. Н.. Русские заимствования в башкирском языке. Уфа , 1957. 4. Гарипов Т. М. // Русский язык в Башкирии . БашГУ . Уфа , 1968. С.83–95. 5. Миржанова С. Ф. // Башкирская лексика . Уфа , 1966. С. 89–103. 6. Закирьянов К. З. Сопоставительная типология русского и башкирского языков . Уфа : РИО БашГУ , 2002. –212 с. 7. Ишбердин Э. Ф. История развития лексики башкирского языка . М.: Наука , 1986. –152 с. 8. Ураксин З. Г. // Русский язык в Башкирии и его взаимодействие с башкирским языком . Уфа : БНЦ УрО АН СССР , 1988. С. 7–11. 9. Латыпова Н. М. // Русский язык в Башкирии и его взаимодействие с башкирским языком . Уфа : БНЦ УрО АН СССР , 1988. С. 65–69. 10. А. Р.Зарипова . // Русский язык в Башкирии и его взаимодействие с башкирским языком . Уфа : БНЦ УрО АН СССР , 1988. С. 71–75. 11. Гарипов Т. М., Емалетдинов Ф. Д., Емалетдинова З. А. Краткий русско -башкирский словарь иноязычных заимствований . Уфа : Вагант , 2006. Поступила в редакцию 26.10.2007 г. После доработки – 22.04.2008 г.

Редакция Русской службы Би-би-си предлагает вам ответить на эту статью .

cd69f4a8-4a12-48c5-86ab-ee029d078a17

Сметанина Татьяна Витальевна

Категоризация пространственного положения одушевленных нечеловеческих объектов глаголом sit

Рассматриваются факторы, влияющие на категоризацию пространственного положения одушевленных нечеловеческих объектов глаголом sit. Устанавливается зависимость категоризации вышеупомянутых объектов от рода деятельности наблюдателя и от особенности восприятия человеком категоризуемых объектов. Кроме...

113ÔÈËÎËÎÃÈß © Т.В. Сметанина , 200 6Ëèíãâèñòû îòìå÷àþò â ðàçëè÷íûõ ÿçûêàõ òåíäåíöèþ êîäèðîâàòü ïðîñòðàíñòâåííîå ïî - ëîæåíèå îáúåêòîâ â òåðìèíàõ «ñèäåòü — ñòî - ÿòü — ëåæàòü». Ïî ìíåíèþ ó÷åíûõ, ýòà òåíäåí - öèÿ ñâèäåòåëüñòâóåò î òîì, ÷òî ñîîòâåòñòâóþ - ùèå ãëàãîëüíûå ñòðóêòóðû ÿâëÿþòñÿ áàçîâûìè è íàèáîëåå ÷àñòî óïîòðåáëÿåìûìè1.  äàííîé ñòàòüå ìû ðàññìîòðèì îñîáåí - íîñòè óïîòðåáëåíèÿ ãëàãîëà sit ñ èìåíàìè îäóøåâëåííûõ íå÷åëîâå÷åñêèõ ( nonhuman ) îáúåêòîâ. Ãîâîðÿ î êàòåãîðèçàöèè ïðîñòðàíñòâåííî - ãî ïîëîæåíèÿ æèâîòíûõ ãëàãîëîì sit, ñëåäóåò ïðèíèìàòü âî âíèìàíèå, ÷òî äàííîé ëåêñè÷åñ - êîé åäèíèöåé, ïðåæäå âñåãî, ìîæåò áûòü êà - òåãîðèçîâàíî ïîëîæåíèå æèâîòíîãî ëþáîãî ðàçìåðà (ëåâ, ñîáàêà, êîøêà, êðîëèê è äð.), êîòîðîå ôèçèîëîãè÷åñêè ñïîñîáíî «ñèäåòü», îïèðàÿñü íà åñòåñòâåííî ïðåäíàçíà÷åííóþ äëÿ ýòîãî ÷àñòü òåëà: «Once she <lemur> had caught it she sat there with it clasped tightly in her pink hand and regarded it with a wild, wildeyed stare, as if amazed that such a creature should suddenly appear in the palm of her hand» 2. «She came close and watched Cholmondely <chimpanzee> closely as he sat on my lap» 3. «Connla glanced at where the pitbull sat, with its backside on the rear seat and its legs on the floor, head jutting between them»4. Ïðèçíàê îïîðû ïðè ïîëîæåíèè «ñèäÿ» âêëþ÷åí â ñåìàíòèêó ãëàãîëà sit, ÷òî îòðà - æåíî â ñëîâàðíûõ äåôèíèöèÿõ ýòîãî ãëàãîëà, òàê êàê â íèõ èìååòñÿ óêàçàíèå íà îïîðíóþ òî÷êó. È åñëè stand õàðàêòåðèçóåòñÿ òåì, ÷òî â êà÷åñòâå îïîðû âûñòóïàåò ïîëíîñòüþ îïîðíî-äâèãàòåëüíûé àïïàðàò ñî ñòóïíÿìè â êà÷åñòâå òî÷êè îïîðû, òî ïîëîæåíèå, íàçû - âàåìîå ãëàãîëîì sit, îïðåäåëÿåòñÿ êàê òî, ãäå â êà÷åñòâå îïîðû âûñòóïàþò íå ïîëíî - ñòüþ íîãè, à ëèøü ñòðóêòóðíàÿ ÷àñòü äâèãà - òåëüíîãî àïïàðàòà ÷åëîâåêà: «…and the body supported on the buttocks »5. Êðîìå òîãî, óïîòðåáëåíèå ãëàãîëà sit äîâîëüíî øèðîêî ðàñïðîñòðàíåíî (ïî ñðàâíå -Ò.Â. ÑÌÅÒÀÍÈÍÀ àñïèðàíò ÊÀÒÅÃÎÐÈÇÀÖÈß ÏÐÎÑÒÐÀÍÑÒÂÅÍÍÎÃÎ ÏÎËÎÆÅÍÈß ÎÄÓØÅÂËÅÍÍÛÕ ÍÅ×ÅËÎÂÅ×ÅÑÊÈÕ ÎÁÚÅÊÒΠÃËÀÃÎËÎÌ SIT íèþ ñ óïîòðåáëåíèåì ãëàãîëîâ stand è lie) ñ èìåíàìè, îáîçíà÷àþùèìè ìåëêèõ æèâîòíûõ, òàêèõ êàê ìûøü, åæ, áåëêà è ò.ï.: «The tail is so short that it hardly shows when the hamster is sitting »6. «…the tail adds balance; held out when jumping, the tail is curved over the back when the squirrel is sitting »7. Ïî íàøåìó ìíåíèþ, ýòî îáóñëîâëåíî òåì, ÷òî ÷åëîâåê, óâèäåâ ïîäîáíîå æèâîò - íîå, îáû÷íî íå îáðàùàåò âíèìàíèÿ íà åãî íîãè (ëàïû) èëè íå çàìå÷àåò èõ, òàê êàê íîãè (ëàïû) òàêèõ æèâîòíûõ íå âîñïðèíèìàþòñÿ ÷åëîâåêîì êàê ñòðóêòóðíî âûäåëèìàÿ ÷àñòü, ÷åëîâåê âîñïðèíèìàåò ìåëêîå æèâîòíîå êàê êîìïàêòíóþ ôèãóðó è êàòåãîðèçóåò åãî êàê «ñèäÿùåå», à íå «ñòîÿùåå» 8. Îäíàêî åñëè âîñïðèíèìàåìîå ìåëêîå æèâîòíîå ÿâëÿåòñÿ äëÿ ÷åëîâåêà (íàïðèìåð, çîîëîãà) îáúåêòîì îñîáîãî, äåòàëüíîãî íàáëþäåíèÿ, òî äëÿ îïè - ñàíèÿ åãî ïðîñòðàíñòâåííîãî ïîëîæåíèÿ ìî - æåò áûòü óïîòðåáëåí ãëàãîë stand. Ïðè ýòîì ñïåöèôèêà óïîòðåáëåíèÿ êàæäîãî èç ãëàãîëîâ (stand èëè sit) çàâèñèò îò ðÿäà ôàêòîðîâ, íàïðè - ìåð îò òîãî, êåì ÿâëÿåòñÿ íàáëþäàòåëü. Ðîä äåÿòåëüíîñòè íàáëþäàòåëÿ (åãî ïðîôåññèÿ, óâëå÷åíèÿ è ò.ï.) èãðàåò ðåøàþùóþ ðîëü ïðè êàòåãîðèçàöèè ïðîñòðàíñòâåííîãî ïîëîæåíèÿ îäóøåâëåííîãî íå÷åëîâå÷åñêîãî îáúåêòà. Äëÿ íåñïåöèàëèñòà (îáûâàòåëÿ) íåõàðàêòåðíî ïîäðîáíî ðàññìàòðèâàòü íåêðóïíûõ è ìåë - êèõ æèâîòíûõ (ïòèö, íàñåêîìûõ), åìó áîëåå ñâîéñòâåííà «óïðîùåííàÿ» êàòåãîðèçàöèÿ óïî - ìÿíóòûõ îáúåêòîâ. Äëÿ îáûâàòåëÿ çà÷àñòóþ âàæíî ëèøü òî, ÿâëÿåòñÿ æèâîòíîå æèâûì èëè ìåðòâûì. Äëÿ ÷åëîâåêà, óäåëÿþùåãî îñîáîå âíèìàíèå íàáëþäåíèþ çà îáúåêòàìè æèâîé ïðèðîäû (äëÿ çîîëîãà, ôîòîãðàôà è äð.), òî÷íîå ðàñïîëîæåíèå æèâîòíîãî (ïòèöû, íà - ñåêîìîãî) î÷åíü âàæíî, òàê êàê ñâèäåòåëüñ - òâóåò î ñîñòîÿíèè è äåÿòåëüíîñòè (îõîòà, ñîí, ñîñòîÿíèå çäîðîâüÿ è äð.) îáúåêòà íàáëþäå - íèÿ. Äðóãèìè ñëîâàìè, êîãäà âîñïðèíèìàå - ìîå æèâîå ñóùåñòâî ÿâëÿåòñÿ äëÿ ÷åëîâåêà îáúåêòîì ïðèñòàëüíîãî íàáëþäåíèÿ, ÷åëîâåê 114Известия ИГЭА. 2006. № 2 (47)ÔÈËÎËÎÃÈß âêëþ÷àåò åãî â ñôåðó ñâîåãî áëèæàéøåãî îêðóæåíèÿ, è ðåàëüíîå ïðîñòðàíñòâåííîå ïî - ëîæåíèå îáúåêòà ñòàíîâèòñÿ äëÿ íàáëþäàòåëÿ î÷åíü âàæíûì. Äëÿ îïèñàíèÿ ïðîñòðàíñòâåííîãî ïîëîæå - íèÿ ïòèö ïðåäïî÷òåíèå îòäàåòñÿ ãëàãîëó sit ïî ñðàâíåíèþ ñ äâóìÿ äðóãèìè ãëàãîëàìè, îñîáåííî êîãäà ðå÷ü èäåò î ìåëêèõ ïòèöàõ: «A cuckoo sits in the nest of the host and manipulates the host’s behaviour. It makes the foster parent feed it by having a supernormal bright gape that the foster parent drops food into»9. «At one point a brilliant Baltimore Oriole was sitting in a well leafed-out tree»10. Òîò ôàêò, ÷òî ïðîñòðàíñòâåííîå ïîëîæåíèå ìåëêèõ æèâîòíûõ è ïòèö ÷àùå êàòåãîðèçóåòñÿ êàê «ñèäåíèå», ìîæíî, ïî íàøåìó ìíåíèþ, îáúÿñíèòü îñîáåííîñòÿìè èõ âîñïðèÿòèÿ ÷å - ëîâåêîì. Áåçóñëîâíî, â ñîçíàíèè ÷åëîâåêà íà ýëåìåíòàðíîì óðîâíå èìååòñÿ ïðåäñòàâëåíèå î òîì, êàê óñòðîåí è ôóíêöèîíèðóåò òîò èëè èíîé îáúåêò äåéñòâèòåëüíîñòè.  ÷àñòíîñòè, ÷åëîâåê çíàåò, ÷òî ó âñåõ æèâîòíûõ è ïòèö, à íå òîëüêî ó êðóïíûõ, åñòü íîãè, êîòîðûå ñîñòàâëÿþò îïîðíî-äâèãàòåëüíûé àïïàðàò è ñëóæàò â êà÷åñòâå îïîðû, ñëåäîâàòåëüíî, è êðóïíûå, è ìåëêèå ïðåäñòàâèòåëè ôàóíû ñïîñîáíû «ñòîÿòü». Íàïîìíèì, îäíàêî, ÷òî äëÿ êàòåãîðèçàöèè ïðîñòðàíñòâåííîãî ïîëî - æåíèÿ îáúåêòà ãëàãîëîì stand íåîáõîäèìî êàê ìèíèìóì äâà óñëîâèÿ — âåðòèêàëüíàÿ îðèåíòèðîâàííîñòü ñàìîãî îáúåêòà è íàëè÷èå ó íåãî ëåãêî èäåíòèôèöèðóåìîé îïîðû 11. Òî åñòü íåîáõîäèìî, ÷òîáû ÷åëîâåê äèôôåðåí - öèðîâàë íîãè êàê âåðòèêàëüíî îðèåíòèðîâàí - íóþ ñòðóêòóðíî âûäåëÿþùóþñÿ ÷àñòü òåëà, à òàêæå ÷òîáû îí âîñïðèíèìàë ñàì îáúåêò êàê îðèåíòèðîâàííûé âåðòèêàëüíî. Ìåëêîå æèâîòíîå èëè ïòèöà çà÷àñòóþ íå îòâå÷àåò äàííûì óñëîâèÿì: åãî íîãè (ëàïû) çàìåòíû îáûâàòåëþ íå íàñòîëüêî, ÷òîáû âûäåëÿòü èõ â êà÷åñòâå âåðòèêàëüíî îðèåíòèðîâàííîé îïîðû, è íå âñåãäà âîçìîæíî îïðåäåëèòü, êàêèì îáðàçîì (âåðòèêàëüíî èëè ãîðèçîí - òàëüíî) îðèåíòèðîâàíî åãî òåëî îòíîñèòåëüíî ïîâåðõíîñòè, íà êîòîðîé íàõîäèòñÿ. Ïîýòîìó ÷åëîâåê âîñïðèíèìàåò ïîäîáíûé îáúåêò êàê íåêóþ «êîìïàêòíóþ ôèãóðó», íàõîäÿùóþñÿ â «íåðàññëàáëåííîì» ñîñòîÿíèè12. Ïî ýòîé ïðè÷èíå, âèäèìî, â âûñêàçûâàíèÿõ, îïèñûâàþ - ùèõ òàêîå ïîëîæåíèå óïîìÿíóòûõ îáúåêòîâ, óïîòðåáëÿåòñÿ ãëàãîë sit. Òå æå ïðèçíàêè èãðàþò ðîëü è ïðè îïè - ñàíèè ðàñïîëîæåíèÿ ïòèö íà âåòêàõ, æåðäÿõ è ò.ï. Ñðàâíèì: «Two of them <hornbills> crashed into the branches above us and sat there silhouetted against the green sky, carrying on a long and complicated conversation…»13. «He <Woodford’s owl> sat on the branch regarding us with a wide-eyed horror, while I took up my position behind the camera»14. Ñòîèò îòìåòèòü, ÷òî â àíãëèéñêîì ÿçûêå îïèñàííîå ðàíåå ïîëîæåíèå ïòèöû (íà âåòêå, íàñåñòå, æåðäè è ò.ï.) çà÷àñòóþ íàçûâàåòñÿ ãëàãîëàìè perch èëè roost, ïîýòîìó ñîîòâåòñ - òâóþùåå çíà÷åíèå ãëàãîëà sit îáúÿñíÿåòñÿ â ñëîâàðÿõ ÷åðåç ýòè ëåêñè÷åñêèå åäèíèöû: «SIT — (of birds) perch»15; «to perch or roost (said of birds)»16; «to perch»17. Âíèìàíèÿ çàñëóæèâàþò è ïðèìåðû óïî - òðåáëåíèÿ ãëàãîëà sit äëÿ îïèñàíèÿ ïîëîæåíèÿ ïòèöû, âûñèæèâàþùåé ïòåíöîâ, ò.å. êîãäà åå íîã íå âèäíî âîîáùå, à òåëî îðèåíòèðîâàíî ãîðèçîíòàëüíî: «…both cock and hen sit on the eggs» 18. «The bluebirds and the robins are sitting on their eggs »19. Åñëè ïðèíèìàòü çà îñíîâó êàòåãîðèçàöèè íàèáîëåå î÷åâèäíûé íà ïåðâûé âçãëÿä ïðèçíàê ãîðèçîíòàëüíîé îðèåíòèðîâàííîñòè âîñïðèíè - ìàåìîãî îáúåêòà, îïèñàíèå ïðîñòðàíñòâåííî - ãî ïîëîæåíèÿ ïîñëåäíåãî ìîãëî áû îñóùåñò - âëÿòüñÿ ãëàãîëîì lie. Îäíàêî âûáîð ñäåëàí â ïîëüçó ãëàãîëà sit. Ýòî, ñ íàøåé òî÷êè çðåíèÿ, îáúÿñíÿåòñÿ òåì, ÷òî çíà÷åíèå â ïîäîáíûõ ñëó÷àÿõ èìååò íå ñòîëüêî ïðèçíàê ïðîñòðàíñ - òâåííîãî ïîëîæåíèÿ âîñïðèíèìàåìîãî îáú - åêòà, ñêîëüêî ïðèçíàê åãî ïàññèâíîñòè èëè àêòèâíîñòè. Ïòèöà, âûñèæèâàþùàÿ ïòåíöîâ ëèáî ïðîñòî çàíèìàþùàÿ ñõîäíóþ ïîçèöèþ, ÿâëÿåòñÿ íå ïàññèâíîé, à, ñêîðåå, àêòèâíîé â òîì ñìûñëå, ÷òî îíà ñ÷èòàåòñÿ «âûïîëíÿþùåé ðàáîòó», ïî àíàëîãèè ñ ÷åëîâåêîì, âûïîëíÿþ - ùèì ðàáîòó ñèäÿ. Áîëåå òîãî, â ëþáîé ìîìåíò ïòèöà ìîæåò âçëåòåòü, íà÷àòü çàùèùàòüñÿ (åñëè åé è åå ïîòîìñòâó óãðîæàåò îïàñíîñòü) è ò.ä. Ýòè çíàíèÿ îòðàæåíû â ñëîâàðíûõ äåôè - íèöèÿõ äàííîãî ãëàãîëà: «SIT — (of birds) stay on the nest to hatch eggs» 20; «to cover and warm eggs for hatching»21; «to cover eggs for hatching»22. Ãîâîðÿ î êàòåãîðèçàöèè ïðîñòðàíñòâåí - íîãî ïîëîæåíèÿ íàñåêîìûõ, ñòîèò îòìåòèòü, ÷òî, êàê ïðàâèëî, íàáëþäàåìîå íàñåêîìîå âîñïðèíèìàåòñÿ êàê «ñèäÿùåå», ïîñêîëüêó ÷åëîâåê îáðàùàåò âíèìàíèå ñêîðåå íà ñàìî íàëè÷èå íàñåêîìîãî, ÷åì íà êîëè÷åñòâî è ðàñïîëîæåíèå åãî ëàïîê èëè èõ ðîëü â êà - ÷åñòâå îïîðû. Çíà÷åíèå òàêæå èìååò îöåíêà 115Известия ИГЭА. 2006. № 2 (47)Ò.Â. ÑÌÅÒÀÍÈÍÀ ïðîìåæóòî÷íîãî ñîñòîÿíèÿ íàñåêîìîãî ìåæ - äó ñîñòîÿíèåì åãî àêòèâíîñòè è ïàññèâíîñòè. Ëþáîå æèâîå ñóùåñòâî îòëè÷àåòñÿ îò íåæè - âîãî (ìåðòâîãî, à òàêæå îò íàòóð- è àðòå - ôàêòîâ) ñïîñîáíîñòüþ ê ñàìîñòîÿòåëüíîìó ïåðåäâèæåíèþ. Äâèæåíèå ÿâëÿåòñÿ îäíîé èç îñíîâíûõ õàðàêòåðèñòèê æèâûõ ñóùåñòâ, ÷òî îáóñëîâëåíî áèîëîãè÷åñêîé çíà÷èìîñòüþ äâèæåíèÿ äëÿ îðãàíèçìîâ23. Íàñåêîìîìó, êàê è âñÿêîìó æèâîìó ñóùåñòâó â åãî àêòèâíîì ñîñòîÿíèè, ñâîéñòâåííî, ñ òî÷êè çðåíèÿ ÷åëî - âåêà, ïåðåäâèãàòüñÿ â ïðîñòðàíñòâå. Ñîîòâåòñ - òâåííî, ïàññèâíîå ñîñòîÿíèå õàðàêòåðèçóåòñÿ íåïîäâèæíîñòüþ îáúåêòà. Îäíàêî æèâîå íàñåêîìîå íå ÿâëÿåòñÿ ïîëíîñòüþ ïàññèâíûì, ïîýòîìó â âûñêàçûâàíèè óïîòðåáëÿåòñÿ ãëà - ãîë sit, àêòóàëèçèðóþùèé ïðèçíàê ÷àñòè÷íîé ïàññèâíîñòè êàòåãîðèçóåìîãî îáúåêòà. Ñëå - äîâàòåëüíî, âïîëíå îáúÿñíèìî, ÷òî ñ èìå - íàìè íàñåêîìûõ â àíãëèéñêîì ÿçûêå ãëàãîë sit óïîòðåáëÿåòñÿ ãîðàçäî ÷àùå, ÷åì stand: «These insects <Praying Mantises> sit quietly among leaves and stems, with their front legs up as if in prayer, waiting to eat. An unwary fly may not notice it as still swaying — the Mantis approaches»24.  ýòîì ïðèìåðå, íàçûâàÿ ïðîñòðàíñòâåí - íîå ïîëîæåíèå íàñåêîìîãî ãëàãîëîì sit, ÷å - ëîâåê ðóêîâîäñòâóåòñÿ êàê ïðîñòðàíñòâåííû - ìè, òàê è àññîöèàòèâíûìè õàðàêòåðèñòèêàìè íàáëþäàåìîãî îáúåêòà. Ïðîñòðàíñòâåííîå ïîëîæåíèå áîãîìîëà ïîõîæå íà ïîëîæå - íèå ñèäÿùåãî ÷åëîâåêà. Ñ äðóãîé ñòîðîíû, çíà÷åíèå èìååò ïðîìåæóòî÷íîå ñîñòîÿíèå (ìåæäó àêòèâíîñòüþ è ïàññèâíîñòüþ) îáú - åêòà.  îæèäàíèè ïèùè áîãîìîëû íå ïåðå - äâèãàþòñÿ, ò.å., ñ òî÷êè çðåíèÿ ÷åëîâåêà, íå ÿâëÿþòñÿ ïîëíîñòüþ àêòèâíûìè. Îäíàêî è ïàññèâíîñòü íàñåêîìûõ ÿâëÿåòñÿ óñëîâíîé: áîãîìîëû ïîäêàðàóëèâàþò äîáû÷ó. Ïðèçíàêè ÷àñòè÷íîé àêòèâíîñòè (ïàññèâíîñòè) ÿâëÿþòñÿ àññîöèàòèâíûìè ïðèçíàêàìè ãëàãîëà sit, à çíà÷èò, óïîòðåáëåíèå èìåííî ýòîãî ãëàãîëà â äàííîì ñëó÷àå çàêîíîìåðíî. Ïîäîáíûì îá - ðàçîì ìîæíî ïðîàíàëèçèðîâàòü ñëåäóþùèå ïðèìåðû: «You’ll be lucky if a ladybird sits on your hand» 25. «Wait until the mosquito is sitting on something that will not break when you are trying to beat it» 26. Êàòåãîðèçàöèÿ ïðîñòðàíñòâåííîãî ïîëîæå - íèÿ íàñåêîìûõ îñóùåñòâëÿåòñÿ ïî àíàëîãèè ñ êàòåãîðèçàöèåé ïîëîæåíèÿ ìåëêèõ æèâîòíûõ è ïòèö. Äëÿ ÷åëîâåêà çíà÷èìûìè ÿâëÿþòñÿ òå æå ôàêòîðû (íåâîçìîæíîñòü äèôôåðåí -öèðîâàòü îïîðó, à òàêæå ïðîñòðàíñòâåííàÿ îðèåíòèðîâàííîñòü òåëà), íàñåêîìîå âîñ - ïðèíèìàåòñÿ êàê íåêàÿ êîìïàêòíàÿ ôèãóðà, è ïîýòîìó åãî ïðîñòðàíñòâåííîå ïîëîæåíèå êàòåãîðèçóåòñÿ ãëàãîëîì sit. Ïîìèìî ýòîãî ó÷èòûâàåòñÿ ïðèçíàê îòíîñèòåëüíîé ïàññèâíîñ - òè (íåàêòèâíîñòè) íàñåêîìîãî. Îäíàêî åñëè íàñåêîìîå ÿâëÿåòñÿ îáúåêòîì ïðèñòàëüíîãî, äåòàëüíîãî íàáëþäåíèÿ ñî ñòîðîíû ÷åëîâåêà, â òàêîì ñëó÷àå â îïèñàíèè áóäåò óïîòðåáëåí òîò ãëàãîë, êîòîðûé ìàêñèìàëüíî òî÷íî ñîîá - ùàåò î ðàñïîëîæåíèè âîñïðèíèìàåìîãî îáú - åêòà îòíîñèòåëüíî ïîâåðõíîñòè. Ýòî ìîæåò áûòü ëþáîé èç îñíîâíûõ ëîêàòèâíûõ ãëàãîëîâ (stand, sit èëè lie): «When resting the abdomen is held at an angle from the surface on which the mosquito is standing, forming a straight line with the proboscis»27. «The insects lie very close to the plant surface, often in crevices or at the base of spines, and rarely move» 28. «The green Praying Mantis sits — its forelimbs folded as if in prayer — and sways like an innocent leaf on a twig»29.  çíà÷åíèè ãëàãîëà sit, íàïðèìåð, ïðè åãî óïîòðåáëåíèè â âûñêàçûâàíèè ñ ñóùåñòâèòåëü - íûìè, îáîçíà÷àþùèìè æèâîòíûõ, êîòîðûå â ñèëó ñâîèõ àíàòîìè÷åñêèõ îñîáåííîñòåé íå ìîãóò «ñèäåòü», ìîæåò òàêæå áûòü àêòóàëè - çèðîâàí è ïðèçíàê îòíîñèòåëüíîé, èëè âðå - ìåííîé, ïàññèâíîñòè æèâîòíîãî: «The snake sat coiled next to the door. It was no longer moving, it was just watching»30. Ìû ïîëàãàåì, ÷òî â çíà÷åíèè ãëàãîëà sit â ýòîì è äðóãèõ ïîäîáíûõ ïðèìåðàõ àêòó - àëèçèðóåòñÿ ñåìà âðåìåííîé ïàññèâíîñòè êàòåãîðèçóåìîãî îáúåêòà ( snake). Äðóãèìè ñëîâàìè, äàííûé ãëàãîë óïîòðåáëåí ñ öåëüþ ïîêàçàòü, ÷òî íàáëþäàåìûé îáúåêò â òîò ìî - ìåíò íå ïåðåäâèãàëñÿ, íàõîäèëñÿ â ñîñòîÿíèè ïîêîÿ («was no longer moving»). Èòàê, êàê ïîêàçûâàåò àíàëèç ÿçûêîâîãî ìàòåðèàëà, ãëàãîë sit óïîòðåáëÿåòñÿ â âûñêà - çûâàíèè ñ èìåíàìè, îáîçíà÷àþùèìè ðàçëè÷ - íûå îäóøåâëåííûå íå÷åëîâå÷åñêèå îáúåêòû, äëÿ îïèñàíèÿ ïîçû (ïîëîæåíèÿ «ñèäÿ») æèâîò - íîãî èëè äëÿ ñîîáùåíèÿ èíôîðìàöèè î åãî âðåìåííîé ïàññèâíîñòè. Ïðèìå÷àíèÿ 1 Kuteva T.A. On «sit»/«stand»/«lie» auxiliation // Linguistics. 1999. ¹ 37–2. P. 191–213; Newman J. A corpus-based study of the figure and ground in sitting, standing and lying constructions // Studia Anglica Posnaniensia. 2001. ¹ 36. Ð. 203–216; Newman J., Rice S. 116English sit, stand and lie in small and large corpora // The ICAME Journal. 2002. ¹ 25. Ð. 109–133; è äð. 2 Durrel G. A zoo in my luggage. L., 1964. Ð. 100. 3 Ibid. Ð. 178. 4 Armstrong A. Cry of the Panther. L., 2000. Ð. 163. 5 The American Heritage Dictionary. 3rd ed. Microsoft®. 1998. CD. 6 http://en.wikipedia.org/wiki/Dwarf_Winter_ White_Russian_Hamster. 7 www.bio.davidson.edu/Courses/anphys. 8 Ñì. òàêæå: Êðàâ÷åíêî À.Â. ßçûê è âîñïðèÿòèå: Êîãíèòèâíûå àñïåêòû ÿçûêîâîé êàòåãîðèçàöèè. Èðêóòñê, 1996; Êðàâ÷åíêî Í.Í. Êîãíèòèâíî-ñåìàíòè÷åñêèé àíàëèç ãëàãîëîâ «ñèäåòü», «ñòîÿòü» è «ëåæàòü» // Âåñòíèê ÌÃÓ. 1998. ¹ 5. Ñ. 62–72; Êðàâ÷åíêî Í.Í., Êîáîçåâà È.Ì. Êîãíèòèâíî-ñåìàíòè÷åñêèé àíàëèç ýêñòåíñèîíàëîâ êàòåãîðèé «ñèäåòü», «ñòîÿòü», «ëåæàòü» // Îáðàáîòêà òåêñòà è êîãíèòèâíûå òåõíîëîãèè. Ì., 1999. 9 www.edbookfest.co.uk/downloads. 10 www.miriameaglemon.com. 11 Ïîäðîáíåå î ïðîñòðàíñòâåííîé êàòåãîðèçàöèè ïðè ïîìîùè ãëàãîëà stand ñì.: Êðàâ÷åíêî À.Â. Óêàç. ñî÷.; Ñìåòàíèíà Ò.Â. Ãëàãîë stand è ïðîñòðàíñòâåííàÿ êàòåãîðèçàöèÿ // Ïðîáëåìû ñèñòåìàòèêè ÿçûêà è ðå - ÷åâîé äåÿòåëüíîñòè: ìàòåðèàëû 8-ãî ðåãèîí. ñåìèíàðà. Èðêóòñê, 2005. Ñ. 245–252.12 Êðàâ÷åíêî Í.Í. Óêàç. ñî÷. 13 Durrel G. Op. cit. Ð. 54–55 . 14 Ibid. Ð. 116. 15 Oxford Advanced Learner’s Encyclopedic Dictionary. Oxford, 1989. 16 Webster’s New World College Dictionary. 3rd ed . Simon and Schuster Inc., 1988 . 17 The American Heritage Dictionary. 18 www.theatlantic.com/issues/ 19 www.newton.dep. 20 Oxford Advanced Learner’s Encyclopedic Dictionary. 21 Webster’s New World College Dictionary . 22 The American Heritage Dictionary. 23 Áåðíøòåéí Í.À. Ôèçèîëîãèÿ äâèæåíèé è àêòèâ - íîñòü. Ì., 1990. Ñ. 373–392. 24 www.armofthesea.info/flora_fauna. 25 www.wildaboutbritain.co. 26 www.bbc.co.uk/dna/h2g2/A588189. 27 www.valentbiosciences.com/environmental_ science_division/mosquitoes.asp. 28 http://ralph.cs.cf.ac.uk/Cacti/felt.html. 29 http://spaghoops.com/squelch/wonders_ wildlife.htm. 30 www.joshmanning.com/friends/nutria.htm.ÔÈËÎËÎÃÈß © Е.А. Боброва, 2006Íàñòîÿùàÿ ñòàòüÿ ïîñâÿùåíà îïðåäåëå - íèþ ãðàíèö êîíöåïòà travel â ñîâðåìåííîì àíãëèéñêîì ÿçûêå ñ ïîìîùüþ âûäåëåíèÿ ãðóïïû ëåêñåì-ðåïðåçåíòàíòîâ. Ñîãëàñíî äåôèíèöèÿì, ëåêñåìà travel ñîîòíîñèòñÿ ñ «ïóòåøåñòâèåì êàê äåÿòåëüíîñòüþ», à òàêæå ñ êîíêðåòíûì «àêòîì ïóòåøåñòâîâàíèÿ» 1, ÷òî ïîçâîëÿåò ñ÷èòàòü åå äîñòàòî÷íî åìêîé äëÿ îòîáðàæåíèÿ è îáîáùåííîãî ïîíèìàíèÿ ïóòåøåñòâèÿ êàê ïðîöåññà, èëè äåÿòåëüíîñòè, è êîíêðåòíîãî àêòà ïóòåøåñòâèÿ, ÷òî íàõîäèò îòðàæåíèå â ðàçëè÷íûõ ãðóïïàõ ëåêñåì-ðåï - ðåçåíòàíòîâ. Ýòà ëåêñåìà ïðåäñòàâëÿåòñÿ ñîîòâåòñòâóþùåé èìåíè êîíöåïòà â ñîâðå - ìåííîì àíãëèéñêîì ÿçûêå. Äëÿ îïðåäåëåíèÿ çíà÷åíèÿ ëåêñåìû travel, ðåïðåçåíòèðóþùåé êîíöåïò travel, ìû âû - ÿâèëè àíòîíèì äëÿ äàííîé ëåêñåìû, êîòîðûé ïîçâîëèë ïðîÿñíèòü íàèáîëåå ðåëåâàíòíûå ïðèçíàêè ïóòåøåñòâèÿ. «Travel (n)» ïðîòè - âîïîñòàâëÿåòñÿ «stay at home», òî æå ñïðà -Å.À. ÁÎÁÐÎÂÀ àñïèðàíò Î ÂÛÄÅËÅÍÈÈ ÑÏÅÊÒÐÀ ËÅÊÑÅÌ-ÐÅÏÐÅÇÅÍÒÀÍÒΠÊÎÍÖÅÏÒÀ TRAVEL  ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÎÌ ÀÍÃËÈÉÑÊÎÌ ßÇÛÊÅ: ÏÐÈÇÍÀÊÈ ÌÈÊÐÎÝÂÎËÞÖÈÈ âåäëèâî è äëÿ ãëàãîëà «travel (v) — ant. to stay at home» 2. Òàêèì îáðàçîì, íàèáîëåå ñó - ùåñòâåííûì äèôôåðåíöèàëüíûì ïðèçíàêîì âûðàæåíèÿ ÿâëÿåòñÿ «íå-îòúåçä èç äîìà», ÷òî âíîâü àêöåíòèðóåò êëþ÷åâóþ ðîëü äîìà êàê èñõîäíóþ òî÷êó ïóòåøåñòâèÿ. Êëþ÷åâûìè äëÿ âûäåëåíèÿ êðóãà ëåêñåì-ðåïðåçåíòàíòîâ ÿâèëèñü ñëåäóþùèå ïðèçíàêè: «be away from home»; «motion». Äëÿ âûÿâëåíèÿ ñïåêòðà ëåêñåì-ðåïðå - çåíòàíòîâ, õàðàêòåðèçóþùèõ ñîâðåìåííîå ñîñòîÿíèå êîíöåïòà travel â àíãëèéñêîì ÿçûêå, ìû âîñïîëüçîâàëèñü òîëêîâûìè ñëî - âàðÿìè3, ñëîâàðÿìè ñèíîíèìîâ4 è ñëîâàðÿìèòåçàóðóñàìè5.  ðåçóëüòàòå áûëî âûäåëåíî 78 ëåêñåì-ðåïðåçåíòàíòîâ, ÷èñëî êîòîðûõ íå ÿâëÿåòñÿ ñòðîãî ôèêñèðîâàííûì è îêîí÷àòåëü - íûì. Èçó÷èâ ñëîâàðíûå äåôèíèöèè, ñèíîíè - ìè÷åñêèå ðÿäû è îñîáåííîñòè ðåïðåçåíòàöèè ëåêñåì â òåçàóðóñàõ, ìû ñî÷ëè âîçìîæíûì âûäåëèòü íàèáîëåå âûðàæåííûå ñåìàíòè÷åñ -

- sit nonhuman .

0116f38b-1cbb-4f56-9ef6-fa182021b746

Черняков А. Н.

Латентная оценка в инфинитивном письме

Анализируются некоторые результаты эксперимента по моделированию читательского восприятия модальной семантики инфинитивного письма. Устанавливается, что читательская интерпретация ИП опирается не столько на «грамматику поэзии», сколько на коннотативную семантику поэтического контекста.

УДК 161.26 А. Н. Черняков ЛАТЕНТНАЯ ОЦЕНКА В ИНФИНИТИВНОМ ПИСЬМЕ Анализируются некоторые результаты эксперимента по модели - рованию читательского восприятия модальной семантики инфини - тивного письма . Устанавливается , что читательская интерпретация ИП опирается не столько на «грамматику поэзии », сколько на конно - тативную семантику поэтического контекста . The article deals with the results of an experiment on modelling the reader's perception of infinitive writing modal semantics. The author argues that the reader's interpretation of infinitive writing bases on connotation se-mantics of a poetic text rather than on the 'grammar of poetry'. Ключевые слова : лингвопоэтика , инфинитив , письмо , модальность , оценка . Keywords: linguopoetics, infinitive, writing, modality, evaluation. 1. Русское инфинитивное письмо (далее ИП) стало предметом специ - ального анализа в цикле статей А. К. Жолковского . Устанавливая хроноло - гические границы ИП «по крайней мере , с Кантемира » [1, с. 188] и возводя его поэтическую генеалогию к различным источникам — от монолога Гамлета как одной из основных областей заимствования [Там же] до влияния Ф. Т. Маринетти и грамматического строя китайской классической поэзии на В. Шершеневича [4], — исследователь отмечает : Автономные инфинитивы оказываются носителями особого «медитативно -альтернативного » наклонения , не зафиксированного в «Академической грамматике »… представляющего оригинальный вклад поэзии в языковой репертуар [1, с. 188]; ИП трактует о некой виртуальной реальности , которую поэт держит перед мысленным взором , о неком «там». <…> Общий семантический ореол всего корпуса ИП — это, в неизбежно схематизирующей рабочей формули - ровке , «медитация о виртуальном ино-бытии » [3, с. 251]. Как показывает Жолковский , ИП может быть рассмотрено в качест - ве одной из регулярных поэтических стратегий -инвариантов , как «система вариаций на единую центральную тему » [Там же]. Об этом свиде - тельствует тот факт , что конкретные текстуальные реализации ИП не только пересекаются в семантическом ореоле данной техники , но и объединяются вполне устойчивой топикой — к числу таких «общих мест » инфинитивности исследователь относит мотивы «виртуального иного », «бытия / жизни », «протеизма », «любовного тяготения », «сосре - доточенности на объекте » [3], а в более широкой перспективе — тира - жируемые мотивные структуры «жизненный цикл », «перемещение , переезд , метаморфоза », «типы смерти », «альтернатива », «вуаеризм », «мать , детство , родина », «века , эпохи » [2]. При всей исчерпывающей полноте и справедливости наблюдения Жолковского , в очередной раз подтверждающие справедливость мысли Вестник Российского государственного университета им. И. Канта . 2009. Вып. 8. С. 52—57 . Р. О. Якобсона о том, что «от грамматической ткани поэтического языка зависит его действительная значимость » [5, с. 84], на наш взгляд , не дают ответа на следующие важные вопросы : как воспринимается семан - тика регулярных инфинитивных серий в поэзии читателем ? насколько модальная «неопределенность » инфинитивного предложения оказывает влияние на читательскую рецепцию ? и наконец : грамматическая или лексическая семантика предопределяет направление этой рецепции ? 2. Пытаясь ответить на эти вопросы , мы провели эксперимент , в ходе которого студентам -филологам III курса было предложено соотне - сти отдельные микроконтексты четырех весьма разнородных стихотво - рений с сильно выраженной инфинитивной установкой («Февраль . Достать чернил и плакать …» Б. Пастернака , «Грешить бесстыдно , непробудно …» А. Блока , «Цветы Верояни » Д. Ревякина , «Сделать себя из камня …» О. Гаркуши ) с типовыми модальностями (волеизъявления , целесообразности , желательности ) и позициями субъекта («я», «ты», «любой ») инфинитивного предложения . Анализ результатов экспери - мента не только показал достаточно высокую неоднородность интер - претации модальных и субъектных семантик ИП читателем , но и позволил говорить о том, что эта интерпретация опирается не столько на «грамматику поэзии », сколько на коннотативную семантику контекста в целом . В настоящей статье мы продемонстрируем , как через грамма - тическую интерпретацию поэтического текста проявляет себя оценоч - ность — может быть , неосознанная — читательской рецепции , задан - ная некоторыми особенностями воспринимаемых текстов . 3. В эксперименте приняли участие 44 респондента . Были заданы следующие «отправные точки » в моделях интерпретации модальности : «волеизъявление » — не шуметь ; «целесообразность » — вот теперь -то себя и показать ; «желательность » — заснуть и забыться . Допущена возможность «двойных » интерпретаций (соотнесение одного микрокон - текста с разными модальными значениями ) и «невозможности интер - претации » (респондент не может соотнести микроконтекст ни с одним из предложенных модальных значений — такие интерпретации отно - сились в графу «?»). Ниже приведены данные по читательской интер - претации одного из предложенных стихотворений . Неоднородная интерпретация : 30 респондентов Волеизъяв - ление Целесооб - разность Желатель - ность ? Грешить бесстыдно , непробудно , 3 12 11 5 Счет потерять ночам и дням , 4 11 12 4 И, с головой от хмеля трудной , Пройти сторонкой в божий храм . 4 11 18 2 Три раза преклониться долу , 6 16 11 1 Семь — осенить себя крестом , 4 15 12 1 Тайком к заплеванному полу Горячим прикоснуться лбом . 5 13 15 1 Кладя в тарелку грошик медный , Три, да еще семь раз подряд Поцеловать столетний , бедный 8 12 12 — И зацелованный оклад А воротясь домой , обмерить 5 14 11 4 На тот же грош кого -нибудь , И пса голодного от двери , Икнув , ногою отпихнуть . 7 9 9 6 И под лампадой у иконы Пить чай, отщелкивая счет , 4 10 15 1 Потом переслюнить купоны , 3 13 13 1 Пузатый отворив комод , И на перины пуховые В тяжелом завалиться сне… — 2 11 17 1 Да, и такой , моя Россия , Ты всех краев дороже мне. А. Блок Однородная интерпретация : 14 респондентов — 7 6 1 4. На уровне рабочей гипотезы предполагалась возможность двух схем модальной интерпретации ИП реципиентом : «однородной » — прочтения стихотворения целиком в одном модальном плане — и «неоднородной » — соотнесения разных микроконтекстов с разными модальными значениями . Сопоставление этих двух схем интерпретации применительно к хрестоматийному стихотворению Блока дает нам первый , поверхностный , уровень обобщения данных эксперимента . И здесь прежде всего приходится констатировать , что, даже если ИП связывается автором текста с одним полем модальных значений (а в данном случае это очевидно ), такая модальная однородность текста может идентифицироваться реципиентом далеко не всегда . Так, в тексте Блока ИП представляет собой способ уйти от «привязки » к конкретным модальностям и обобщить позицию субъекта речи как «любо - го»; строго говоря , перед нами мнимая инфинитивность — семантика текста , вопреки грамматической неоднозначности , развертывается в индикативе , как семантика обобщенно -личного предложения («[Мы] грешим бесстыдно , непробудно …»). На уровне моделирования чита - тельского восприятия это позволило бы ожидать , что бóльшая часть респондентов соотнесет содержащиеся в тексте инфинитивы с послед - ней колонкой , исключающей возможность описать текст через модаль - ности волеизъявления , целесообразности или желательности . Однако данные эксперимента показывают , что путь «однородной » интерпре - тации избрала лишь треть респондентов , причем их восприятие распределилось практически поровну между значениями «целесообраз - ность » и «желательность » (7: 6). Очевидно , уже это обстоятельство гово - рит нам о том, что роль «грамматики поэзии » в формировании худо - жественного смысла воспринимается «средним » читателем не столь ак-тивно и однозначно , как того хотелось бы видеть с сугубо аналитиче - ских позиций . Или — с другой стороны : не вводит ли сама грамматика читателя в заблуждение ? 5. Или — с третьей стороны : не воспринимает ли читатель художест - венную семантику целостно , «пробрасывая » ее через особенности граммати - ческой организации текста post factum? Данные эксперимента , рассмот - ренные на втором , глубинном , уровне , кажется , располагают именно к такому ответу . Во-первых , обратим внимание на то, что ни один из респондентов не предложил «однородной » интерпретации текста в плане семантики волеизъявления , а соотнесение отдельных микрокон - текстов с этой модальностью явно малó по сравнению с модальностями целесообразности и желательности . И это вполне объяснимо : воспри - нимать изображенную символистом Блоком ситуацию как «требуемую к исполнению » было бы слишком уж парадоксально . Но вместе с тем такое восприятие , в силу своей окруженности позитивными «сакраль - ными » коннотациями , вполне может допускать микроконтекст «Поце - ловать столетний , бедный / И зацелованный оклад », что и демонстри - рует соответствующая позиция в таблице (восемь интерпретаций ). Далее : почему при общей «незадействованности » последней колонки («невозможность интерпретации » / «иная интерпретация ») относительно высокие результаты здесь дают первая и девятая позиции («Грешить бесстыдно , непробудно » и «Икнув , ногою отпихнуть »)? В первом случае это может быть мотивировано тем, что на момент «приступа к чтению » семантика текста лишь начинает формироваться , и интерпретировать ее адекватно реципиенту еще затруднительно , тем более решить , как оцени - вать первое названное действие «грешить » — как необходимое ? целесооб - разное ? возможное ? В девятой же позиции такая оценка еще более затруд - нительна : негативные коннотации микроконтекста «И пса голодного от двери / Икнув , ногою отпихнуть » всячески препятствуют тому , чтобы видеть в названном действии однозначную модальную семантику (обратим внимание , что эта позиция дает наибольшие расхождения в интерпрета - ции — 7: 9: 9: 6; тем любопытнее , что, с позиции реципиентов , предшест - вующее этому «А воротясь домой , обмерить / На тот же грош кого -нибудь » вполне допускает оценку в модальности целесообразности или желательности , 14: 11). И наконец — о самых «сильных » по количественным показателям позициях текста . В завершающем первую строфу стихе «Пройти сторонкой в божий храм » 18 респондентов склонны усматривать «жела - тельное » действие — вероятно потому , что именно здесь происходит первое значимое переключение с негативных контекстуальных конно - таций на позитивные . Следующие за этим «Три раза преклониться долу , / Семь — осенить себя крестом » преимущественно оцениваются (resp. интерпретируются ) как действия «целесообразные » — ибо, пришедши в храм , следует придерживаться заведенного канона (хотя это — по инерции , развивающей конец предыдущей строфы — и не отменяет «желательности », ср.: 11 и 12 интерпретаций для соответствующих микроконтекстов ). Между тем «Тайком к заплеванному полу / Горячим прикоснуться лбом » уже предполагает больший выбор между «целесо - образностью » и «желательностью » (13: 15), вполне возможно , из-за вновь возникающего напряжения между позитивными коннотациями описываемой ситуации и негативными коннотациями ее детализации . Так же почти одинаково «целесообразны » и «желательны » «Пить чай, отщелкивая счет » и «Потом переслюнить купоны » в пятой строфе ; причем коннотативно более нейтральное «пить чай» — действие более «желательное » (15), чем содержащее коннотативную оценку «переслю - нить купоны » (13). А 17 интерпретаций финального инфинитива в микроконтексте «И на перины пуховые / В тяжелом завалиться сне» как «желательного » действия вполне можно трактовать как неявное желание читателя вслед за автором «отречься », «отстраниться » от описываемой в тексте ситуации , чтобы затем выйти к финальной сентенции . 6. Суммируя комментарии к эксперименту , отметим , что наблюде - ния над читательским восприятием ИП позволяют по-новому осветить вопрос о значимости «грамматики поэзии » для «среднего » читателя . Отрицать эту значимость в принципе , конечно же, не приходится — хотя бы уже потому , что грамматическая организация поэтического дискурса оказывается весьма важным стимулом для активизации чита - тельского «прохождения » по тексту . И вместе с тем требование к чита - телю отрефлексировать это «прохождение » неожиданно обнаруживает , что он не столько идет вслед за грамматикой , сколько пытается вписать ее в общую оценку семантики воспринимаемого текста . Список литературы 1. Жолковский А. Бродский и инфинитивное письмо (Заметки к теме ) // Новое литературное обозрение . 2000. № 45. С. 187—198. 2. Жолковский А. К. Инфинитивное письмо и анализ текста : «Леиклос » Бродского // Жолковский А. К. Избранные статьи о русской поэзии : Инвари - анты , структуры , стратегии , интертексты . М., 2005. С. 460—488. 3. Жолковский А. К. Инфинитивное письмо : тропы и сюжеты (Материалы к теме ) // Эткиндовские чтения : сборник статей по материалам Чтений памяти Е. Г. Эткинда (27—29 июня 2000 г.). СПб ., 2003. С. 250—271. 4. Жолковский А. К. Об инфинитивном письме Шершеневича // Жолков - ский А. К. Избранные статьи о русской поэзии … С. 444—459. 5. Якобсон Р. Вопросы поэтики . Постскриптум к одноименной книге // Якобсон Р. Работы по поэтике . М., 1987. С. 80—98. Об авторе А. Н. Черняков — канд . филол . наук , доц., РГУ им. И. Канта , [email protected] Author Dr. A. Chernyakov — Associate Profes sor, IKSUR, [email protected]

На этой неделе в издательстве Пушкинского университета опубликована статья , в которой считается, что инфинитивное письмо является предметом специ - ального анализа в цикле статей А. К. Жолковского .

79c3066f-2a10-417a-9548-f3f821486587

Потемина Т. А.

Язык телевидения как отражение изменений в мире: «глобальная» и «локальная» лексика

Рассматривается необходимость интеграции языка телевидения (тематической лексики из программ немецких теленовостей) в процесс обучения немецкому языку будущих специалистов: журналистов, политологов и др. Использование в учебной работе самого массового источника информации будет способствовать...

Л.А. Липилина 92 92 ным фрагментом многосложного слова . В результате , по их мнению , новые слова образуются в рамках принципиально иного словообразо - вательного процесса — аффиксации . Однако следует иметь в виду , что значения аффиксов , как правило , более абстрактные5, по сравнению с приведенными выше примерами , и не требуют для понимания рекон - струкции формы и значения всей лексической единицы . Лексические слияния являются яркими , неординарными по своей форме и семантике единицами . Значительное увеличение количества слов -слитков на страницах англоязычной прессы за последние несколь - ко лет позволяет рассматривать феномен их создания как проявление поразительной гибкости и подвижности языка в изображении чрезвы - чайно сложного образа современного мира . Список литературы 1. Заботкина В.И. Новая лексика современного английского языка . М.: Высшая школа , 1989. С. 38—39. 2. Сухорукова О.Н. Структурно -семантические и функциональные особен - ности телескопических единиц в массово -информационном дискурсе : на мате - риале англоязычной прессы . Волгоград : АКД , 2004. 3. Algeo J. Blends:A structural and systemat ic view // American Speech. 1977. № 52. P. 47—54. 4. Kemmer S. Lexical Blending: An Integrated View, with Implications for Morphology // Paper presented at First Landau International Symposium, Landau, Germany, March, 2000. 5. Turner M., Fauconnier J. Conceptual Integration and Formal Expression // Journal of Metaphor and Symbolic Activity, 1995, 10 (3). P. 183—203. 6. Phythian B.A., Cox R. A Concise Dictionary of New Words. — Cox & Wyman Ltd. Reading, Berks, 1999. Об авторе Л.А. Липилина — канд . филол . наук , доц. РГУ им. И. Канта , [email protected] 5 Ср. значение английских суффиксов —er (writer), -tion (invention), -ment (development) УДК 803.0:802/809-3:371.3 Т.А. Потемина ЯЗЫК ТЕЛЕВИДЕНИЯ КАК ОТРАЖЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В МИРЕ : «ГЛОБАЛЬНАЯ » И «ЛОКАЛЬНАЯ » ЛЕКСИКА Рассматривается необходимость интеграции языка телеви - дения (тематической лексики из программ немецких теленово - стей ) в процесс обучения немецкому языку будущих специали - стов : журналистов , политологов и др. Использование в учебной Вестник РГУ им. И. Канта . 2006. Вып. 2. Филологические науки . С. 92—98. Язык телевидения как отражение изменений в мире 93 93 работе самого массового источника информации будет способ - ствовать актуализации содержания и оптимизации процесса обучения . The article focuses on the necessity to integrate TV language (the specific vocabulary of German news programm еs) into the professional training of journalists, polit ical analysts, etc. Using the most popular mass media source for teac hing purposes will further optimize the process of professional training. В эпоху научно -технического прогресса , глобализации , с одной стороны , и регионализации — с другой , чрезвычайно важную роль играют средства массовой информации . Чем быстрее актуальные знания достигают членов современного общества , тем динамичнее и эффек - тивнее оно развивается . По этой причине самым популярным источни - ком коммуникативного воздействия на население всего мира до сих пор остается телевидение . Из всех СМИ «именно телевидение в своей универсальной доступности и универсальном магнетизме сглаживает не снимаемые в иных контекстах социальные барьеры » [2, с. 1]. И имен - но теленовости являются центром коммуникативного притяжения абсолютного числа телезрителей , так как именно эти программы практи - чески синхронно отражают происходящие вокруг них изменения как глобального , так и локального значения . В связи с вышеизложенным изучение и интеграция языка телевиде - ния в процесс обучения иностранным языкам вообще , и немецкому языку в частности , представляется чрезвычайно полезным приемом повышения мотивации обучаемых профильных специалистов и дейст - венным средством актуализации содержания обучения . Лингвистиче - ская составляющая на практических занятиях по немецкому языку с использованием данных сопоставительного анализа текстов немецких и российских теленовостей может способствовать оптимизации процес - са усвоения новой лексики . Она может также существенно влиять и на совершенствование навыков устной коммуникации в рамках той или иной тематической парадигмы . И наконец , может служить и дидакти - ческим целям — способствовать процессу осознания важности сопри - частности и солидарности между людьми в многополярном мире , формированию чувства уважения и внимания не только к локальным событиям , но и более масштабным проблемам . В качестве материала для сопоставительного анализа было отобра - но шесть информационных выпусков с четырех немецких телевизион - ных каналов — ARD, ZDF, PRO7, N24 — и двух российских : РТР и НТВ . Противопоставление «глобального » и «локального » обращает на себя внимание уже при первом просмотре видеозаписей этих телено - востей и касается последовательности подачи основных событий дня. Сначала зрителю предлагается главная , более масштабная новость . Затем ему сообщается менее значимая информация : возможная война в Ираке обсуждается в первом блоке программы , а лекарство от мигрени упоминается в конце (ZDF). Катастрофа в космосе носит плане - Т.А. Потемина 94 94 тарный характер , а светские новости , напротив , всегда «привязаны » к конкретному месту (ARD). Утечка нефти в Атлантике и последние новости с модного горнолыжного курорта (PRO7) тоже противопос - тавляются по степени вероятных последствий для всех зрителей без исключения или только для одного конкретного ; война в Ираке инте - ресует всех телезрителей , а теннисный турнир — лишь узкий круг любителей этого вида спорта . Всю первую часть выпуска ARD посвя - щает политическим выступлениям , и лишь в конце представлено сообщение об автобусной моде . Интеграция такого телевизионного материала в учебный процесс представляется очень удобным и эффективным поводом для работы над тематической лексикой . Языковой материал (в силу специфики жанра теленовостей ) уже сам по себе распределен по степени важного и масштабного , с одной стороны , и более занимательного или локально - го — с другой . Преподавателю остается только придерживаться этой последовательности и использовать уже сгруппированный по темам лексический материал в своей практической работе . Поскольку информационные выпуски новостей являются средо - точием всевозможных глобальных , значимых для жизни общества и наиболее актуальных тем, именно эти темы оказываются макси - мально насыщенными «глобальной » лексикой . Лексикой , имеющей транснациональный характер , являющейся наиболее актуальной на определенный момент развития общества , наиболее частотной в своем применении и однозначно понимаемой всеми без исключения реципиентами , владеющими данным языком . Именно такая темати - ческая лексика и должна , в первую очередь , использоваться в процессе обучения немецкому языку будущих журналистов и других специалистов . «Глобально маркированной » является следующая тематическая лексика , представленная в исследуемом материале : политическая , среди которой преобладают названия политических структур и постов : «Bundeskanzler», «Bundesregierung», «SPD-Chef», «SPD-Vorsitzende», «Bundestag». (ARD) «das Parlament», «UNO-Sicherheitsrat» (ZDF); «Sicherheitsrat», «Staatspräsident», «Landtagsfraktion» (PRO7); «Die Regierungspartei», «die deutsche Botschaft» (N24); экономическая лексика : «Sparkurs», «Kredite», «Investitionsbank» (ARD); «Das Unternehmen», «Kredite», «Investition» (ZDF); «Finanzprobleme», «Großaktionär» (N24); военная , в которую входит актуальная на сегодняшний день тема — терроризм : «Nuklearwaffen», «atomwaffenfrei», «das Nuklearprogramm» (ARD); «Soldaten der Bundeswehr», «militärische Einrichtungen» (ZDF); «Massenvernichtungswaffe», «der Krieg», «USSoldaten» (PRO7); «bewaffnen», «Rebellensturm», «Angriffen» (N24); лексика , связанная с транспортными средствами : «Busse», «Doppelstockdiesel» (ARD ); «Das Fahrzeug», «Bremsmanöver», «der Zug» (PRO7); «Zwei Flugzeuge», «der Fluglotse», «Absturz» (N24). Процентное соотношение внутри тематической лексики исследуе - мых информационных выпусков отражено в табл . 1. Язык телевидения как отражение изменений в мире 95 95 Таблица 1 ARD ZDF PRO7 N24 Политическая лексика — 35,9 Политическая лексика — 36,6 Лексика , связанная с транспортными сред - ствами — 18,7 Экономическая лексика — 32,7 Экономическая лексика — 19,4 Военная лексика — 31,7 Правовая лексика — 16,2 Политическая лексика — 25,2 Социальная лексика — 10,1; природные катастрофы — 10,1; средства транспорта — 10,1 Спортивная лексика — 14,9 Политическая лекси - ка — 13, лексика , связанная с космосом , — 13; социальная лекси - ка — 13 Правовая лексика — 14,9 Лексика , связанная с модой , — 7,9 Экономиче - ская лексика — 6,9 Лексика , отражаю - щая отношения меж - ду мужчиной и женщиной — 9,8 Военная лексика — 12,2 Военная лексика — 6,5 Социальная лексика — 4,9; медицинская лексика — 4,9 Из данных таблицы 1 следует , что в немецких информационных выпусках на «серьезных » каналах преобладает политическая , военная и экономическая лексика (N24, ARD, ZDF). На «развлекательном » канале PRO7 первое место занимает лексика , связанная с транспортными сред - ствами . Наличие транспортной лексики отражает отчасти европейский стиль жизни , а именно , мобильность и преодоление расстояний — тенденцию к глобализации . Поэтому и теме «транспорт » на занятиях по немецкому языку следует уделять достаточно серьезное внимание . «Локально маркированной » представляется лексика менее распространенная в языке теленовостей и представляющая интерес только для узкого круга реципиентов — как специалистов , так и неспециалистов : правовая , которая прежде всего представлена судебной : «Auftritt vor Gericht», «die Klägerin», «der Beschuldigte», «Vorwürfe», «Zeuge» (PRO7); «Tatverdächtiger Mann», «ein Tatverdacht», «der Mörder», «Untersuchungshaft» (N24); спортивная лексика : «Tennisprofi», «in 4 Sätzen», «Endspiel», «Abfahrt», «Slalom», «Skiklub», «Skiprofi» (ZDF); «Titel», «Ring», «Schwergew ichtsweltmeister», «Weltmeisterschaft» (PRO7); «Der Championsligue», «Achtelfinal-Hinspeil», «Eigentor» (N24); лексика социальной тематики : «der Sozialstaat», «Notunterkünfte», «Hilfsliefer ung», «Hilfswerk», «Renten» (ARD); «EUweite Antirauchkampagne», «Werbeverbot» (ZDF); «die offizielle Gedenkfeier» (PRO7); природные катастрофы : «Erdbeben», «Nachbeben», «Erdbebengebiet», «Trümmer», «Rettungsteams»; (ARD); мода : «Design», «Mode», «Catwolk», «Models» (ARD); лексика , касающаяся погодных условий : «Schnee», «Schneeregen», «Graupelschauer», «Gewitter», «Sturmböen» (ARD); медицинская лексика : «Migräne», «Chromosom № 1», «das Gen», «eine Zellstörung»,»Migräneanfälle» (ZDF); лексика , связанная с космо - сом: «Astronauten», «Weltraumstation», «Johnson Space-Center», «Weltraumtourismus», «Shuttl» (PRO7); лексика , отражающая отноше - Т.А. Потемина 96 96 ния между мужчиной и женщиной : «Liebesleben», «…zum Kuscheln», «Traummann», «Beziehungen», «Paarungsverhalten» (PRO 7). «Локальная » лексика может закрепляться на завершающем этапе занятий как менее значимая . Информация в теленовостях всегда сопровождается видеосюжета - ми, которые тоже могут быть использованы в учебных целях как сред - ство наглядности . «Глобальные » сюжеты , как правило , являются вспо - могательным фоном для информации и существенно усиливают коммуникативное воздействие на зрителя . «Локальные » являются , прежде всего , познавательными (вождение автомобиля в гололед ) или развле - кательными (автобусная мода ), рассчитанными на визуальный эффект . В связи с вышеизложенным противопоставлением глобального и локального в сюжетах теленовостей на занятиях по немецкому языку с будущими журналистами можно решать и дидактические задачи , которые назывались в начале статьи : воспитание у будущих специалистов чувства ответственности за происходящее в мире , умения критически мыслить , сопоставлять информацию и делать объективные выводы . Воспитание специалистов «через предмет », подготовка к «диалогу культур » может интенсифицироваться в процессе интеграции языка телевидения в занятие за счет сопоставительного анализа немецкого и российского материала . От более «глобальных » и сложных для восприятия к более простым темам обращаются и российские программы . Например , программа «Вести » на канале РТР начинается темой шпионажа в пользу США , темой о последствиях войны в Ираке , а заканчивается темой Благовеще - ния и семидесятилетия Льва Аннинского . В российских информаци - онных выпусках выделяется похожая тематическая лексика : политиче - ская : «Сейм страны », «президент », «парламент », «конституция », «либера - лизм », «пролетариат » (НТВ ); «Госдума », «исполнительная власть », «глава МЧС » (РТР); военная с добавлением лексики , связанной с терроризмом : «взрывное устройство », «террористы », «взрывчатка », «теракт » (НТВ ); «вывод миротворцев », «военная разведка », «о вооружении подлодок », «о ракетном нападении » (РТР); судебно -правовая : «Генеральный прокурор », «следователи », «Мосгорсуд », «адвокат », «правосудие », «хроника судебных заседа - ний», «дела с участием истцов и подсудимых » (НТВ ); «присяжные заседате - ли», «обвинение », «приговор », «вердикт » (РТР); экономическая : «главный финансист страны » (НТВ ); «Гонорар », «финансирование », «рынок », «торговцы » (РТР); медицинская : «минно -взрывная травма », «осколочные ранения», «сотрясение головного мозга », «ДНК » (НТВ ); «здравоохранение », «инфекции », «кишечный грипп », «острый гастрит », «капельницы » (РТР). Особо следует отметить тематическую лексику , относящуюся толь - ко к каналу РТР. Это литературная лексика : «критик », «издание », «журнал», «эссе», «статьи », «заметка »; религиозная : «Благовещение », «Архангел Гавриил », «Дева Мария », «патриарх Московский », «Божественная литур - гия», «Благовещенский собор », «святой дух»; компьютерная : «Интернет », «сайт », «сеть »; Процентное соотношение внутри тематической лексики россий - ских информационных выпусков отражено в табл . 2. Язык телевидения как отражение изменений в мире 97 97 Таблица 2 НТВ РТР Политическая лексика — 45 Военная лексика — 32,6 Военная лексика — 23,2 Политическая лексика — 21,2 Правовая лексика — 21,3 Правовая лексика — 13,5 Медицинская лексика — 9 Экономическая лексика — 11,8 Экономическая лексика — 1,4 Литературная лексика — 7,3 Медицинская лексика — 6,9 Религиозная лексика — 4,9 Лексика Интернета — 1,6 Таким образом , в российских информационных выпусках также преобладает политическая , военная и правовая лексика . Но, как пока - зывает анализ , для российских новостей более типична культурологи - ческая тематическая лексика , выражения из сферы литературы , рели - гии, компьютера , то есть то, что является отражением традиционного российского менталитета . Для немецких теленовостей характерны волнующие западного зрителя темы — социальные , гендерные , спор - тивные и т. д. На этих примерах и различиях можно предложить будущим журналистам и политологам творческие задания в рабочих группах : организацию дискуссий о глобальных и локальных тенден - циях на примере двух стран с использованием данных , приведенных в таблицах . Как видно из приведенных таблиц , информационные выпуски отражают насущные интересы телезрителей . Темы политики , войны и права более актуальны для российских телезрителей , чем немецких . Экономическая лексика более широко представлена в немецких теле - новостях , чем в российских . Этот факт также отражает изменения в жизни стран , наблюдаемые за последнее время . Преподавателю следует также обратить внимание и на наличие в языке теленовостей иноязычной лексики , что также будет служить цели актуализации практических занятий по немецкому языку . Тенден - ция проникновения английского языка в систему немецкого языка уже не удивляет , «англицизация » объединенной Европы является реальностью . Большую часть заимствований в немецких информацион - ных выпусках составляют англицизмы , среди них экзотизмы : «First lady», «Space-Centre», «Shuttle» (PRO7); модные слова : «cool», «Band», «Showtime» (ZDF); «Faceleafting», «Catwalk» (ARD); «Team», «Fan», «Lady», «Date» (PRO7); «live» (N24) и полукальки : «Rettungsteam», «…mit den Entertainmern» (ARD). Что касается российских теленовостей , то в них не наблюдается «моды » на иностранные заимствования . Для российских информаци - онных выпусков абсолютно не характерны англицизмы . Данный факт также может послужить хорошим поводом для обсуждения или пись - менной работы . Учитывая рассмотренный в статье лексический аспект информаци - онных выпусков , можно сделать вывод , что телевидение , без всяких сомнений , играет очень важную роль в расширении лексического запаса Т.А. Потемина 98 98 телезрителей , прежде всего , это касается «глобальной » лексики . Разно - образие тем и популярность телевидения ведут также к распростране - нию лексики из всевозможных «локальных » областей жизни (мода , спорт , здоровье ). Отчасти благодаря теленовостям в специфических контекстах популяризируется и профессиональная лексика . С учетом вышесказанного становится понятна роль телевидения в обучении иностранному языку . При этом в процессе обучения полито - логов или журналистов с опорой на устный аутентичный текст телено - востей основной упор следует делать на самую частотную «глобаль - ную » лексику (политика , экономика , право ), к которой очень легко подобрать русские эквиваленты из российских новостей . «Локальную » лексику (спорт , культура , здоровье ) можно рассматривать лишь как дополнительный , вспомогательный материал для самостоятельного изучения . Параллельно с чисто языковой работой на занятиях по немец - кому языку с применением актуальных телевизионных материалов целесообразно ставить и решать важные педагогические задачи , направ - ленные на воспитание современного специалиста , поскольку «челове - чество вступило в XXI век, который несет много перемен в жизнь каждого общества » [1, с. 6]. Список литературы 1. Баграмова Н.В. Методика обучения иностранным языкам в свете теории глобализации образования // Иностранные языки и технологии обучения в XXI веке : Материалы научн . конференции . СПб ., 2001. С. 6—12. 2. Ремизов М. Низкие жанры // http://www.russ.ru/politics/20020223-rem. htm Об авторе Т.А. Потемина — канд . филол . наук , доц. РГУ им. И. Канта , [email protected].

Заботкина В.И. Новая лексика современного английского языка , опубликованная на сайте российской Академии образования и науки за последние несколь - ко лет, позволяет рассматривать феномен их создания .

df977e18-b40b-4bb2-9473-a753456ac628

Лихина Н. Е.

Утопический аспект романа В. Шарова «Будьте как дети»

Новый роман В. Шарова характеризуется в контексте литературных традиций утопии, антиутопии, ленинского мифа и антимифа, а также в контексте художественного мира писателя.

Утопический аспект романа В. Шарова «Будьте как дети » УДК 821.161.1 Н. Е. Лихина УТОПИЧЕСКИЙ АСПЕКТ РОМАНА В. ШАРОВА «БУДЬТЕ КАК ДЕТИ » Новый роман В. Шарова характеризуется в контексте литера - турных традиций утопии , антиутопии , ленинского мифа и антими - фа, а также в контексте художественного мира писателя . The article analyses Vladimir Sharov's new novel in the context of literary traditions of utopia, dystopia, Lenin myth and antimyth, as well as against the background of the author's creative method. Ключевые слова : Шаров , постмодернизм , утопия , антиутопия , эсхатоло - гия, лениниана , миф . Keywords: Sharov, postmodernism, utopia, dystopia, eschatology, Leniniana, myth. Знаковым явлением в современной литературе стал роман В. Шарова «Будьте как дети » [1], ставший претендентом на премии «Большая книга » (2009) и «Книга года » (2008) и обозначенный критикой как роман о крестном пути России в ХХ веке1. Замысел романа : «Когда -то давно меня поразило описание кресто - вого похода детей , сама возможность такого похода и обстоятельства , с ним связанные » [2] — соединяется концептуально с общей творческой установкой писателя : «Мне интересны судьбы людей , сама канва этих судеб , этакая совершенно безумная и страшная вышивка , ведь в России никто не прожил жизнь , как хотел » [2]. «Владимир Шаров уже в который раз взялся за невозможное . Он исследует советскую историю как богословский кошмар » [3]. Это мнение критика по поводу романа «Воскрешение Лазаря » применимо и к последнему произведению писателя . «Читатели В. Шарова (в том числе и литературные критики ) делятся на ниспровергателей и фанатов . Первые обвиняют писателя в сведении счетов с Христом , пляске на гробах , вульгарном искажении истории . Вторые ценят в его текстах утонченную интеллектуальную игру , острый сюжет , концентрирован - ность повествования , лишенного композиционных пустот » [4]. Как всегда у В. Шарова , жанровая природа текста трудно опреде - лима : квазиистория , параистория , альтернативная история , роман -симулякр , роман -эхо, утопия , постантиутопия , фэнтэзи , эсхатологиче - ский роман , семейный роман , философская притча , апокриф , абсур - дистский роман , роман -фантасмагория на стыке реалистической прозы и постмодернизма . Сам писатель обозначает парадоксальность абсур - дистского преломления истории следующим образом : «Можно сказать , что моим вещам повезло . Страна развивается так, что то, что вчера казалось невозможным абсурдом , стало реальностью » [2]. Но в любом 1 Смотрите также предыдущие романы : «След в след », «Репетиции », «Воскре - шение Лазаря », «До и во время », «Мне ли не пожалеть » и др. Вестник Российского государственного университета им. И. Канта . 2009. Вып. 8. С. 87—90 . Н. Е. Лихина случае в центре внимания писателя всегда — исторические личности , в которых в высшей степени воплощен дух: Скрябин , Федоров и т. д. В жанровом отношении роман также интересен как двойная реак - ция, с одной стороны , на чрезмерно продуктивно оформившуюся в литературе советского времени художественную лениниану («Семья Ульяновых » М. Шагинян , «Маленькая железная дверь в стене » В. Катаева , «Черные сухари » Е. Драбкиной , «Пароль Надежда » З. Воскресенской и т. д.), с другой стороны , на отчетливо сложившуюся в постсоветское время систему с противоположным знаком — антилениниану («Ленин в Цюрихе » А. Солженицына , «Моя маленькая лениниана » Вен. Ерофе - ева, «Человек и его окрестности » Ф. Искандера , «Молох » Ю. Арабова , А. Сокурова и многое другое ). Роман В. Шарова находится как будто посередине этой парадигмы , представляя некий мейнстрим , стремящийся к объективной характери - стике времени , соблюдении дистанции , четкой исторической персона - лизации , поскольку соединяет как утопию советского времени , так и антиутопию постсоветского периода . Где реальность , а где миф — граница не очерчена . Сюжет , как всегда у В. Шарова , — заведомо неправ - доподобный фарс на грани бреда . По версии писателя , весь прошлый век, да и начало нынешнего определила революция 1917 года . В конце жизни вождь мировой рево - люции В. И. Ленин уверовал в Бога и планировал осуществить то ли крестный ход, то ли крестовый поход беспризорников в Святую землю . Как бы реальный Ленин предстает мистиком , переосмыслившим рево - люцию через призму Нового Завета . Больному , медленно впадающему в маразм , ему открывается истинный путь спасения всего человечест - ва — поход детей в Иерусалим . Невинные дети должны спасти револю - цию и вымолить для России светлое будущее . На место одной утопии (коммунизм ) воздвигается другая (религи - озный путь спасения человечества ). Однако уверовавший в Христа Ленин не становится менее кровожадным , нежели был исторический с его идеей диктатуры пролетариата и красным террором : «Пусть десятки тысяч из них убьют , а другие десятки тысяч продадут в рабство , даже если один единственный дойдет и обратится к Господу , он нас всех отмолит , всех спасет » [5, № 1, с. 58]. Эсхатологические мотивы в романе связаны с проблематикой на уровне контрверсий (контрапункта ): святость — греховность , добро — зло, плоть — дух, земное — небесное , историческое — мифологическое . «Для меня существуют как бы две истории — обычная , в которой торгуют , стро - ят, пашут , и другая , совершенно библейская , в которой те же люди пыта - ются объяснить , понять , зачем они этим занимались » [2, c. 174]. Ключевым моментом в романе становится мистический фантасма - горический переход в Царство Божие , который намеренно обытовлен : «Когда первые из коммунаров ступили на идущую прямо в Иерусалим лунную дорожку , специально расстеленную для них Господом , она, словно непрочный плетеный настил прогнулась , по ней прошла рябь , и толпа замерла , однако Полуэктов начал молиться еще истовей , еще громче и яростней , и дорожка , будто испугавшись Божьего гнева , выровнялась , сделалась по-старому гладкой » [5, № 1, с. 93]. По этому Утопический аспект романа В. Шарова «Будьте как дети » принципу организуется все повествование : вымышленные события позиционируются как реальные , идеологический герой мифологизирует - ся, конкретно -исторический план перемежается с вольными фантазия - ми, вера соседствует с богохульством . И. Каспэ отмечает такой принцип художественного метода В. Шарова , как нарушение правил поведения на тех территориях , которые традиционно ассоциируются с норматив - ностью и подлинностью . «Определяющая черта героев романа — ужас неотмоленного греха , который подразумевает молитву наугад , на всякий случай , без надежды на ответ , без шанса восстановить внутреннюю иерархию добра и зла [6, с. 27]. Линии многочисленных сюжетов сходятся в глухом , непролазном , необъятном болоте Медвежий Мох , прообразом которого является мифический Светлояр , и эта конкретная топь становится метафорой зыбкого исторического времени и пространства России . «Это болото принимает и примиряет всех : и отшельников -страстотерпцев , и фантасти - ческий град Китеж призрачно светится из-под трясины , и крестные ходы красных и белых , староверов и никониан , врангелевцев в Крыму . Все сходятся и мирятся у трясины . И аллегория так ясна , что впору идти к болоту топиться » [7, c. 168]. Героиня романа Дуся , блаженная , юродивая , провидица , пророче - ствует о том, что апокалипсис не будет похож на тот, каким его описы - вал апостол Иоанн . Не будет ни землетрясений , ни страшных зверей , ни пожирающего всех и вся пламени перед концом света . «В последний час с каждой без изъятия человеческой душой будет поступлено , как с самой Дусей в 1926 году . Начнется ее торжественное , по полному чину отпевание . Долгое , печальное , неспешное , чтобы не остался забыт , не отпущен ни один , даже невольный грех » [5, № 2, с. 122]. Утопический дискурс оформляется в романе разными сюжетами : идея о детях как богоизбранном народе , созревшая в больном сознании Ленина ; идея Троцкого -Дзержинского использовать «младенческий » народ энцев для похода на белополяков ; идея Павла Мухина о христи - анской крестоносной дружине белых офицеров из Сибири , которая спасет Россию ; наконец , утопия Дуси , мечтающей принять новое крещение в водах озера Светлояр . Но главная утопия — «будьте как дети ». Уже в самом названии романа обозначена связь с христианской исто - рией : «Две тысячи лет назад Вифлеемские младенцы с радостью принесли в жертву свои жизни , будто тельцы , отдались на заклание преступному Ироду , чтобы мог жить Спаситель » [Там же, № 1, с. 58]. На протяжении всего романа эта идея реализуется во множестве вариан - тов: «Взросление есть путь греха и ухода от Бога . Каждый день , кото - рый прожил человек на земле , до краев наполнен грехом и лишь отда - ляет от Бога » [Там же, № 2, с. 26]; «Взросление — это принятие в свою душу греха , в мире же, который построят дети , греха не будет вовсе , а значит , не будет и взросления » [Там же, с. 58]. Столкновение мифа с антимифом , утопии с антиутопией , лени - нианы с антиленинианой рождает абсурд . Христианский концепт — Н. Е. Лихина все виноваты за всех — причудливо сочетается в романе с характери - стикой революции как явления религиозного , но извращенного теми , кто предлагает земной рай вместо небесного . Заповедь Христа «Будьте как дети , ибо их есть Царствие Небесное » и сама попытка «стать как дети », по мысли писателя , возможна только в ее утопическом варианте . Список литературы 1. Шаров В. Будьте как дети . М.: Вагриус , 2008. 2. Шаров В. Есть образ мира , который я хочу записать // Дружба народов . 1996. № 8. С. 172—177. 3. Гедройц С. В. Шаров . Воскрешение Лазаря : рецензия // Звезда . 2003. № 2. С. 233—235. 4. Игрунова Н. В. Шаров : Я не чувствую себя ни учителем , ни пророком : интервью // Дружба народов . 2004. № 8. С. 191—198. 5. Шаров В. Будьте как дети // Знамя . 2008. № 1, 2. 6. Каспэ И. «Не вря, не ржа, не спася » // Новое литературное обозрение . 2008. № 93. 7. Малюкова Л. «Будьте как дети » В. Шарова // Новая газета . 2008. 10 сент . Об авторе Н. Е. Лихина — канд . филол . наук , доц., РГУ им. И. Канта , [email protected] Author Dr. N. Likhina — Associate Professor, IKSUR, [email protected]

Рецензия на книгу В. Шарова Будьте как дети опубликована на сайте Российской службы Би-би-си.

68bab7c1-9796-4fec-ab44-b5a6326bc21b

Каспирович Н. А.

Пасторальная образность в новелле П. П. Муратова «Венецианское зеркало»

В статье рассматривается пасторальная образность в новелле П. П. Муратова «Венецианское зеркало» (1922). Интерес Муратова к пасторали объясняется его культурфилософскими взглядами, в частности его представлениями о судьбе античного наследия в культуре XVIII-ХХ столетий. Отмечается использование...

172 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ УДК 82.09 ПАСТОРАЛЬНАЯ ОБРАЗНОСТЬ В НОВЕЛЛЕ П. П. МУРАТОВА «ВЕНЕЦИАНСКОЕ ЗЕРКАЛО » © Н. А. Каспирович Пермский государственный педагогический университет Россия , г. Пермь , ул . Сибирская , 24. Тел .: +7 (342) 251 34 12. E-mail: [email protected] В статье рассматривается пасторальная образность в новелле П. П. Муратова « Венецианское зеркало » (1922). Интерес Муратова к пасторали объясняется его культурфилософ - скими взглядами , в частности его представлениями о судьбе античного наследия в культуре XVIII–ХХ столетий . Отмечается использование писателем традиционных пасторальных мотивов и образов , обращение к которым связано с важнейшей для всего его творчества темой безвозвратно « потерянного рая ». Ключевые слова : П. П. Муратов , античность , символ , пасторальная образность . Память культуры являлась важнейшим источником вдохновения искусствоведа , прозаика и драматурга П. П. Муратова . Античный пласт в целом и пастораль как его часть были весьма важными составляющими художественного мира писателя . Интерес Муратова к пасторали связан с его культурфилософскими взглядами , в частности с его представлениями о судьбе античного наследия в культуре XVIII–ХХ столетий . Выявление пасторальных образов и их концептуальной значимости в новелле « Венецианское зеркало » представляется значимым для исследования новеллистики П. П. Муратова , его художественно -эстетических взглядов . Рассматриваемая новелла включалась Муратовым в цикл « Магические рассказы », дважды (1922, 1928) издававшийся при жизни автора (« Венецианское зеркало » входило в оба издания ). Новелла посвящена второй жене Муратова Екатерине Сергеевне , урожденной Урениус , в первом браке Грифцовой . В Венеции , как известно , супруги Грифцовы расстались навсегда : Венеция оказалась для них городом разлуки. В « Венецианском зеркале » присутствует традиционный для пасторали мотив разлуки . Героиню уносит поезд , символизирующий не только движение , но и судьбу , роковую неизбежность [1, с. 317 ]. Герои оказываются в двух совершенно разных мирах . Загадочному , таинственному , наполненному человеческими страстями миру Венеции противопоставляется пасторально -идиллический мир героини, мир русской усадьбы . Знаковый характер приобретает один из атрибутов этого мира – севрская пастушка , которая « в вечной лени не устает отражать свою сверкающую белизну в полирован - ном дереве столика » [2, с. 474 ]. Она напоминает саму героиню . Сверкающая белизна , усиленная собственным отражением ,– символ чистоты , нетронутой невинности , целомудрия и добродетели . Белый – абсолютный цвет света и потому цвет духовности и святости , истины и откровения . Мир героини предстает как традиционно идиллический топос : в открытое окно проникают «пестреющие отсветы летнего дня », по зеленой лужайке скользит тень птицы , проплывающей в небе , гудит оса . Окно символизирует проникновение в мир героини сверхъестественного света . Зеленый цвет лужайки наделен силой возрождения и духовного обновления . Это цвет надежды и жизни . Сама же лужайка представляет собой пасторально - божественный локус , воплощающий идиллическую простоту и естественность . Птица – олицетворение свободы , воплощение как человеческого , так и космического духа – она ассоциируется с легкостью и скоростью передвижения , свободным парением и предполагаемой способностью достичь небес . Это символ духовных исканий , мудрости и интеллекта [3, с. 293–295 ]. Птицы считались вестниками богов и как посредники божественного волепроявления играли значительную роль в прорицаниях жрецов ( авгуров ) Древнего Рима , дававших толкования птичьему полету . Тени – это « таинственные двойники человека , понимаемые часто как изображения его души (в некоторых языках изображение , душа и тень обозначаются одним и тем же словом )» [4, с. 265]. В древности тени считались душами умерших . По мнению Юнга , тень представляет собой негативный аспект психики каждого человека , существующий в глубинах подсознания , осуждаемый и отвергаемый разумом . Но эта теневая сторона личности часто выступает скрытым рычагом человече - ских поступков . В рассматриваемой новелле , как кажется , актуализируется позитивная символика указанных образов : птицы воплощают полет души , ее свободу, одухотворенность . И оса ( с ее гудением ) призвана напомнить не столько о язвительности и назойливости, сколько о летнем зное , о лете как о времени года , наиболее характерном для идиллии . Не случайно упоминаются здесь и пролетаю - щие над головой « дикие утки с тяжелым хлопаньем крыл », символизирующие брачный союз , семейное счастье , преданность и верность . Они могут восприниматься также и как посредники между небом и землей [3, с. 385–386 ]. С их крыльями связывают -ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №1 173 ся представления о духовном взлете, восхождении на высшие уровни бытия , вдохновении , божествен - ном духе и душе человеческой . В характеристике мира героини особое значение приобретают « яблочный сад и круг старых вязов перед террасой , где любят гнездиться перепрыгивающие с ветви на ветвь белки » [2, с. 474 ]. Сад в древних традициях считается центром Космоса и представляет собой образ идеального мира , космического порядка и гармонии – потерянного и вновь обретенного рая . Сад является архетипическим образом души , невинности и счастья . Он воплощает способность самого человека достичь духовной гармонии и умиротворенности , так как сад – это искусственно обустроенный и обихоженный участок природы . В новелле представлен яблоневый сад , а яблоко , согласно античным мифам , было создано опьяневшим богом Дионисом и подарено им богине любви Афродите . Этот плод стал эротическим символом . Как известно , Гея подарила Гере яблоко как символ плодовитости по случаю ее бракосочетания с Зевсом . Позже эти « молодильные яблоки », охраняемые Гесперидами , должен был добыть Геракл , что внесло в символику этого плода связь с испытанием . В Афинах молодожены делили и ели яблоко при вхождении в брачные покои . Передача или бросание яблок , соответственно , считалось знаком любви . Яблоко еще и космический символ . В разрезанном надвое плоде можно увидеть пятиконеч - ную звезду – пентаграмму , олицетворяющую пять состояний от рождения до смерти , а затем новое рождение , что делает яблоко символом жизни и гарантией бессмертия . Яблоко связано также с искушением и грехом ( первородный грех ). Негативным знаком стало яблоко раздора богини Эри - ды [1, с. 491; 3, с. 427; 5, с. 306 ]. Сам П. П. Муратов в главе « Венеция . Летейские воды » « Образов Италии », описывая одну из картин Джованни Беллини , упоминает изображенное на ней дерево с золотыми яблоками , символизирующее Христа . На этой же картине виднеется река Лета и пастух со стадом коз и овец . Сказанное позволяет сделать вывод о том , что яблоко , как и любой другой символ , символ амбивалентный . Как и в случае с рассмотренными ранее образами , здесь актуализируются его положительные коннотации . Яблоневый сад ассоцииру - ется с гармонией и заставляет вспомнить о рае . Старые вязы в патриархально -идиллическом мире героини образуют форму круга , воплощающе - го непрерывное развитие мироздания , духовное совершенство , единство , бесконечность , вечность . Это символ полноты , завершенности , целостности . Круг может рассматриваться и как средство защиты ( магический круг , ограждающий от злых духов ), он словно оберегает мир героини от опасных чар Венеции . В пасторальном ландшафте новеллы упоминается и лес – широко распространенный символ внешнего мира . Он часто населен загадочными , большей частью таящими в себе угрозу существа - ми , олицетворяющими опасности , поэтому лес воспринимается как место испытаний . При этом для одухотворенных людей он может стать возвышаю - щим местом духовного совершенствования , уединения , ухода от житейской суеты . Лес символизи - рует сверхъестественное знание . Юнг считает его воплощением бессознательного и его тайн . Существует аналогия между лесом и лабиринтом , а именно лабиринтом страстей и инстинктов (возможна параллель с венецианским лабиринтом ), где человек теряет себя ; он должен обуздать свои пороки , чтобы отыскать , наконец , опушку , выход , свет . Лес также является материнским архети - пом [1, с. 215; 5, с. 146–147 ]. В рассматриваемом тексте подчеркивается , что « вечереющие леса наполнятся эхом и свежестью » [2, с. 474 ], то есть гармонией и чистотой . Полностью снимается сопряженная с лесом негативная символика . Упоминание эха , возникновение которого связано с историей нимфы Эхо ( водное пространство представлено здесь во всем своем многообразии ), влюбленной в Нарцисса и истаявшей от своей страсти , вновь указывает на царящую здесь ( в душе и в мире ) любовь , пусть и несчастную , также широко представленную в классиче - ской пасторали . В пасторально -идиллическом мире героини «нежны края облаков и влажны запахи ». Облако – это воплощение мечты , счастья , вознесения на небеса ( мистическим символом счастья считается «девятое облако »). Но облака , являясь посредника - ми между землей и небом , духом и материей , сном и реальностью , считаются также воплощением неясности , некоего покрова , укутывающего этот уединенный уголок . А влажность запахов – это не только свежесть и легкость воздуха , но и широкий спектр смыслов , связанных с водной стихией (влага ). Вода – древний универсальный символ чистоты . Как доисторический первобытный океан во многих мифах о сотворении мира вода является источником всякой жизни , вышедшей из нее . В психологии вода представляет энергию бессознательного и его таинственные глубины и опасности . Прозрачность спокойной воды символизирует созерцательное восприятие , мудрость и духовную жизнь . Следовательно , облака и влага могут свидетельство - вать о невинности помыслов , о чистоте и природной мудрости , царящих в этом гармоничном месте . Причем в рассматриваемом локусе водное пространство представлено очень разнообразно . Здесь бегут ручьи , сверкают глади озер , солнце гаснет « в дымке , встающей с окрестных болот », по мостам русских рек мчатся поезда , и « северная заря » разливается « в небе , едва окрашивая темную поверхность глухих озер ». Дымка окутывает воды от посторонних взглядов , а окрестные болота становятся преградой для проникновения в этот уединенный мир разрушительного влияния соблазна и искушений 174 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ Венеции . Река соотносится с уходящим временем (уходящей жизнью). Жизнь человека , его желания и чувства также сопрягаются с образом реки , текущей по земле и впадающей в море [1, с. 53 ]. Водный поток связан и с очищением ( например , ритуальные омовения или купания в реке в момент крещения ). Мост символизирует объединение . Он воплощает переход в новую форму существования , переход из одного состояния в другое , от одной стадии к другой . Мост символизирует переправу , указывает на связь с небом , на отношения с божеством . Он «проводит » границу между разными мирами , разными состояниями души . Представляя этот тихий , уединенный уголок , герой трижды упоминает дорогу , что свидетельст - вует как о его стремлении достичь «земли обетованной », так и о трудностях и длительности этого пути . Ведет в этот заповедный мир « прямая , как стрела , дорога ». Здесь важно сравнение со стрелой , пронзающим оружием ( с точки зрения психоанали - за , это выражение фаллического самума ). Стрелами поражают греческие божества Аполлон и Артемида (Диана ), сладостное « ранение любовью » причиняется стрелами богов любви ( греческим Эросом , латинским Амуром , индийским Камой ). Для героя воображае - мый им мир – мир любви , чувственной , плотской . В рассматриваемом ландшафте важен также «бревенчатый мостик , соединяющий аллею с шоссе », непосредственно ведущий в мир героини . Его образ вписывается в сквозной для «Венецианского зеркала » мотив дороги . Упоминание спуска к ручью указывает на то , что героиня обитает выше , соответственно , ближе к небу , к духовному свету, а ручей , или ключ , источник ,– место , где берет начало этот мир . Не случайно здесь земля ( материнское начало ) обнажает серые камни . Камень – некогда чрезвычайно важный символ магических сил , заключен - ных в неодушевленной материи . Это символ постоянства , силы , целостности . Будучи символами божественного присутствия и духовного влияния , камни заключали в себе защитные и оплодотво - ряющие силы : в Древней Греции вдоль дорог устанавливали защитные камни , гермы , название которого связано с именем бога Гермеса ; города охраняли палладиумы , из камня высекался и алтарь в христианских церквах . Средоточия божественных потоков и космической энергии , камни обладают духовной силой , они обладают свойством накапливать в себе силы земли и при прикосновении передавать ее людям [1, с. 167 ]. Во многих культурах камень становится обозначением прочности , долговечности и символом божественной власти . В древнегреческих мифах камень занимает место высшего божества ( Зевс остался жив благодаря тому , что его отец Кронос проглотил вместо него камень ). Камень , который изрыгнул Кронос , Зевс выставил позже в Дельфах , где он был почитаем как пуп ( омфалос ) земли . В греческом мифе о всемирном потопе оставшаяся в живых человеческая пара – Девкалион и Пирра – создали из камней , «костей Матери -Земли », новый человеческий род . В образном мире алхимии « камень мудрости » (философский камень ), с помощью которого можно превратить « неблагородные металлы » в золото , является конечной целью [5, с. 110 ]. Следователь - но , камни воплощают жизненные силы . В описании пасторально -идиллического локуса они указывают на его жизненный потенциал . В художественной системе « Венецианского зеркала » важную роль играет принципиальная для пасторали оппозиция природы и цивилизации . Венецианскому дворцу противостоит потемневший от времени деревенский дом , деревенским далям и природному простору – « узкая полоса неба над головой », « узкие каналы », « узкий переулок » итальянского города . Праздной жизни шумной , карнавальной Венеции противостоит тишина и покой русского деревенского дома , гармоничная , умиротворенная жизнь героини , свободная от разрушительного венецианского воздействия . Предпринятый анализ символических образов новеллы « Венецианское зеркало » демонстрирует использование писателем традиционных пасторально -идиллических мотивов и образов , которые в своей совокупности формируют представление о России как о земном рае , навсегда утерянном . ЛИТЕРАТУРА 1. Жюльен , Надя . Словарь символов . Пермь –Челябинск : Урал Л.Т.Д., 2000. –512 с. 2. Муратов П. П. Эгерия : роман и новеллы из разных книг . М.: ТЕРРА , 1997. –592 с. 3. Тресиддер Дж . Словарь символов . М.: ФАИР -ПРЕСС , 2001. –448 с. 4. Меднис Н. Е. Венеция в русской литературе . Новосибирск : изд -во Новосибирского ун -тета , 1999. –392 с. 5. Бидерманн Г. Энциклопедия символов . М.: Республика , 1996. –335 с. 6. Левин Ю. И. Зеркало как потенциальный семиотический объект // Избранные труды . Поэтика . Семиотика . М.: Языки русской культуры , 1998. –824 с. 7. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров . Человек – текст – семиосфера – история . М.: Языки русской культуры , 1996. –464 с. 8. Энциклопедия символов , знаков , эмблем . М.: Локид ; Миф , 2000. –576 с. 9. Муратов П. П. Образы Италии . М.: ТЕРРА ; Республика , 1999. –592 с. 10. Литературная энциклопедия терминов и понятий . М.: ИНТЕЛВАК , 2003. –1600 с. Поступила в редакцию 19.04.2008 г.

Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала статью , в которой рассматривается пасторальная образность в новелле Павла Муратова Венецианское зеркало 1922 года.

f093321b-9088-40b7-bb3b-2602b51d8e77

Натаев Сайпуди Альвиевич

К вопросу о семантике термина «Вар/ваьр» (этнографический аспект)

Предпринята попытка определения семантики термина «вар/ваьр» и его социального содержания путем историко-лингвистических сопоставлений в ареале кавказского, евразийского этнокультурного пространства. Уделено внимание первоначальному значению термина «вар/ваьр» и его эволюции, трансформации под...

ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2009. № 3А 27 УДК 39(4/9) К ВОПРОСУ О СЕМАНТИК Е ТЕРМИНА «ВАР /ВАЬР» (ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ АСП ЕКТ) © 2009 г. С.А. Натаев Чеченский государственный университет, ул. Шерипова, 32 , г. Грозный, 364907, admin @chesu .ru Chechen State University , Sheripov St., 32, Grozny , 364 907, [email protected] Предпринята попытка определения семантики термина «вар/ваьр» и его социального содержан ия путем историко -лингвистических сопоставлений в ареале кавказского, евразийского этнокультурного пространства. Уделено внимание первоначальному значению терм ина «вар/ваьр» и его эволюции, трансформации под влиянием изменявшихся социально -экономических ус ловий жизни общества. Ключевые слова : термин, род, семантика, группа, этнос . It's done attempt of the determination of the semantics of the term «var/vair » and its social contents, by historian -linguistical collations, in area Caucasian, Eurasian ethnic cultural space. The accent is done on initital importance of the term «var/vair » and its evolution, transformation under influence changed social -economic co nditions to life society. Keywords : term, stock, semantics, group ,ethnos. Для объективного изучения системы родства ч еченцев, этносоциальной структуры чеченского общ ества с древнейших времен очень важно определение семантики и социа льного содержания термина «вар/ ваьр», как понятия для обозначения родственной группы у чеченцев. В нау чной литературе дефиниция «вар/ ваьр» ра ссматривалась в работах И.Ю. Алироева, К.З. Чокаева, А.Г. Мациева, М.А. Мамакаева, Л. Ильясова и др. [1 – 5]. Су ществуют различные мнения о значении, месте и роли, социальной группы «вар/ваьр» в структуре чеченского традиционного общества. Среди истор иков, этн ографов, лингвистов нет единства мнения по данной проблеме. Попытаемся опреде лить семантику термина «вар/ ваьр» и его социальное содержание путем истор ико-лингвистических сопоставлений в ареале кавказск ого, евразийского этнокультурного пространства. Нами делается акцент на первоначальное значение термина вар/ваьр и его эволюцию, трансформацию под влиян ием изменя вшихся социально -экономических условий жизни общества. Лингвист К.З. Чокаев считает, что термин «ваьр» обозначал род в эпоху матриархата [2, с. 92]. М.А. Мамакаев пишет: «Итак, тайп в понятии чеченцев – патриархальная, экзогамная группа людей, происходящих от одного о бщего предка. Известны четыре термина, служившие для обозначения боковых ветвей, сегме нтировавшихся от тайпа, и употреблявшиеся у чеченцев с незапамятных времен для обозначения крупных ро дственных групп, кот орые представляют собой опред еленное о бщественное, территориальное и прежде всего кровнородственное еди нство: ваьр, гар, некъий и ц Iа. Только первый из них – ваьр – многозначен и наряду с остальными терминами об означает кровнородстве нную группу людей, причем более точно определяет понятие род -тайп» [4, с. 22]. О знач ении термина «ваьр» у ингушей, писал Д.Д. Мальсагов: «Особый интерес представляет для нас слово „ваьр“ (в н екоторых западных диалектах гар, ср. гаргари – близкий, гаргари – родной). „Ваьр“ – представители рода , живущие в данном насе ленном пункте. Член рода, перес елившийся из этого населенного пункта, перестает н азываться чл еном «ваьр»; среди членов рода – тайпы, живущих на одной общей территорий – могут быть несколько варов, н есколько ветвей рода. Тайп уже д елится на ваьры в соответс твии со степенью родства, члены ваьр в более близком родстве между собою, чем к любому члену других варов своего рода. Всякая п овинность, которую несли члены ваьр, называлась б иэра, невольно напрашивается сопоставление ваьр, б иэра, ваьрхо – член ваьра с др евнерусской верьв, вира, вирник, этот термин был и в германском праве – „виргельд“» [6]. У М.О. Косвена «верьв» – это патр ономия эпохи «Русской Правды» [7]. Л. Ильясов в статье «Чеченский тейп» дает сл едующую трактовку термину «ваьр» как роду в арх аичные времена: «У чеченцев существовал термин „вар“ – род (который кстати сохранился у ингушей, но уже в ином значении). Он гораздо ближе по своей структуре и содержанию понятия „род“. Вар – это кровнородственная организация, все члены которого восходят к реальн о существовавшему единому предку. Подтверждением этому может быть реликтовое пон ятие, сохранившееся в чеченском языке до сих пор в идиоматических выражениях: „Вари да – отец рода, прародитель“, хотя народная этимология, часто пер еосмысливает его в „Ворхи д а – отец семерых “ (имеется в виду семь поколений), вполне вероятно, что „вар“ – род и ворх /варх – семь восход ят к одн ому корню . Определение М. Мамакаева тайпа, как „патриархальной экзогамной группы людей“ подходит к пон ятию „ваьр“ или позднее „некъи“» [5, с. 177]. Л. Ильясов, определяя место и роль «вар» в структуре тайпа, п ишет: «В период становления тайпа как социальной структуры в него входили и кровнородственные орг а-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2009. № 3А 28 низации, самой крупной из которых был „вар“ – род. С течением времени термин „вар“ вышел из употре бления, в ероятно, в связи с тем, что более широкие социальные функции „вар“ перешли к „тайпу“, а б олее узкие – к ме лким кровнородственным организ ациям „некъе“ – объединению родственных патрон имии – и „цIийна нах – патронимии“» [5, с. 178]. На наш взгляд, вывод Л. Ильясова о том, что «вар» – это род, не основателен, так как не подтверждается ни лингвистическим, ни этнографическим материалом. И трактовка выражения «ворх да» – семь отцов (семь предков), как «вари да» не убедительна, так как в ч еченской терминологии родства круг кровных родс твенников о пределяется семью поколениями предков, и поэтому у чеченцев было принято знать имена семи своих предков, и чеченцем считался только тот чел овек, кто мог назвать их имена. Далее Л. Ильясов пер еносит определение М. Мамакаева тайпа «как патриа рхальной экзогамной группы людей» на понятие «вар» или позднее – на «н екъи». Думается, такой вывод п оспешен и не убедителен, так как среди исследователей нет единства в определ ении дефиниций: вар/ваьр, гара, некъий и самое главное не определена ни этим ология, ни семантика дефиниции тайпа, не установл ены хронологические рамки бытования этих терминов. По мнению С.А. Хасиева, тайп уже к XIX в. не явля лся ни патриархальной организацией, ни экзогамной [8]. Мнение Н.В. Дж авахадзе и Г.Д. Чиков ани расх одится с трактовкой М. Мамакаева термина «ваьр». Они пишут: «Мы полностью согласны с Р. Харадзе в том, что в Чечне ни раньше, ни сегодня не употре блялся термин „ваьр“ (как указывал М. Мамакаев), а только „гар“» [9, с. 59]. О днако о дефи ниции «ваьр /вар» кавказовед Р. Харадзе пишет: «В литерат уре термин та йпа/тейпа применяется в различных зн ачениях, но в большинстве случаев остается в пределах одной родстве нной организации, хотя и различных степеней. В Чечне, где распад древних фо рм социал ьных взаимоотношений начался раньше, чем в Инг ушетии и протекал более интенсивно, сейчас уже тру дно уловить первоначальное значение этого термина. Видимо, чечено -ингушский гара /ваьр и является тем термином, который некогда об означал род, в дал ьнейшем закрепился за родственной организацией и, наконец, был заменен иноязычным та йпой\тейпа в том же значении. Наличие двух терминов для обозн ачения родственной организации в процессе развития данного коллектива привело к разделенному употре блению тайпа /тейпа и гара /ваьр, первого в знач ении более широкого круга родственников, а второго – в значении его разветвления» [10, с. 174]. По мнению Р. Харадзе, взаимоотношение между чечено -ингушским гара /ваьр и грузинской гвари в том же значении нуждается в лингвисти ческом анализе, независимо от того в каком аспекте будет решен в опрос о его происхождении. Подразделения первого порядка и в бацбийском именуется гIар. Самый шир окий круг Циск арашвили у бацбийцев именуется Ци скароба и это соответствует современному понятию тайпа /тейпа. Подразд еления же первого порядка Ц и-скроба, в частности Эдишеридзе, Джимшеришвили и т. д. именуются Идишерг Iар, Джимшерг Iар [10]. Н аряду с этническими чеченцами – панкисскими кист ами и нахоязычными бацбийцами в Восточной Грузии живут этнически е группы грузин: хевсуры, гудамак ары, у которых для обозначения родс твенной группы используется термин «гвари». Последующими нисх одящими подразделениями гара /ваьр являются чечено - ингушские некъе /наькъе. По сообщению В.И. Марк овина, которое касается Маьлхис ты, жители этого о бщества составляли один тайп, разветвленный на более мелкие родственные группы «гар» и «некъе». Для более правильного понимания соотношения между терминами, обозначающими различные группы родс твенной организации, в с. Гамах Хачароя (чече нского общества) были составлены подробные генеал огии Баты -тайпа. По преданию, эпоним данного тайпа Баты имел четырех сыновей – Бахмата, Лайаза, Хаза и Веты. Каждый из них имел потомство и дал начало самостоятельному гара. А термином «некъе» обознач алось р одство « цхьа да витина», т.е. через одного отца. В процессе естественного развития и размножении родс твенной организации гара перерастала в тайпа, некъе – в гара, а доьзал (семья ) – в некъе. В этой цепи родстве нных организаций, возможно, существовали и дру гие звенья. М. Мамакаев, например, выделяет в основе ч еченского материала тукхум в знач ении фратрии и цIа в значении фамилии. Это делает структуру родственных организаций более сложной, но и б олее интересной, хотя конкретное содержание термина «тукхум» в н ахских языках для нас остается не вполне я сным, с одержание термина «доьзал» не ставит никаких вопр осов – им обозначается семья и индивидуальная и п ережиточная форма семейной общины. Каково же реальное содержание остальных терм инов? Как мы видим, Р. Харадз е не отрицает факт с уществ ования термина «вар /ваьр» у чеченцев, а соо тносит его с дефиницией гара [10, с. 176]. Большинс тво исследов ателей игнорируют хронологические ра мки бытования тех или иных терминов родства и соц иальных категорий, хотя известна социал ьная обусло вливаемость терминологии родства. В научной литер атуре есть точка зрения К.З. Чокаева, что «ваьр» – это род в эпоху матриархата [2]. Термин «ваьр» не имеет ни общепринятой этимол огии как лексическая един ица, ни определения как социальная категор ия. Мы предполагаем, что термин «ваьр» происходит от слова «ва» – сделать, родить. Это соответствует трактовке М. Мамакаевым термина «ваьр» как «рожденный» [4, с. 5], а понятие «ваьр» выражает факт совершенный, сделанный, рожденный. В дальнейшем, вероятно, термин «ваьр» трансформировался и обрел разные значения. В ностратических языках мира у него есть лексические сближения, например, were /wara – край, сторона (уральские языки), war – бок, сторона (дравидийские языки) [11]. В Авесте у индоиранцев те рмин «ва р/вара» означает ограда, крепость, усадьба, средн еперсидское – «вар» [12]. «Вара» – жилища, п оселения древних ариев, включавших округовые ко нцетрические круги. В русских говорах встречается ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2009. № 3А 29 слово «вар», «варок», означающее скотный двор, родственное древнер усскому воръ – забор и связанное с авестийским вара [12, с. 460]. Мифологический образ Вары, по -видимому, восходит к представлению нек оторых индоиранских племен об обители праведников в загробном мире, обн есенной оградой – наподобие «земных» поселений креп остного типа [12]. Социальные группировки в «Ригведе» назывались словом « varna » – «цвет» и в основе первоначального разделения людей лежал, как многие считают, цвет кожи. Характерным для «Ригведы» является против опоставл ение варны ариев ( arya varna ) дасам /дасью, при этом дасью /дасов называли черной кожей [13]. Индоевропеист Э. Бенневист считал, что в основу названий родственных объединений легло слово «р ождение», рассматривая гр еческое genos и латинское gens, Э. Бенневист пишет: «По своей структуре лат. genti – соответствует скр. jati – „рождение“. Абстрак тное имя на -ti- означает „рождение“ и в то же время класс существ, которые объединены между собой „рождением“; этого достаточно для выделения той или иной социальной группы. К той же семье слов принадлежит Авест – zantu , которое отличается нал ичием суффикса -ti- и которое также обозначает как „рождение“ крупное социальное подразделение вну три древнеиранского общества» [14, с. 176]. Опираясь на вывод индоевропеиста Э. Бенневиста о том, что в названиях родст венных объединений древних обществ индоиранцев, греков, латинян леж ало слово «рождение», мы можем предположить, что чеченский те рмин «ваьр» можно объяснить из слова «рождение», так как чеченский глагол «ва» означает сделать, родить и «вар» несет в себе наг рузку – родить, рождение, в первоначальном значении как те рмин, обозначающий кро внородственную группу. Так как исследователи часто считают термины «вар /ваьр» и «гара» однозначными, ра ссмотрим дефиницию «г ара» в чеченско -русском словаре Мациева гара – род, поколение [3, с. 99]. Там же есть слова одного корня с гара, гергалла – близость, гергарло – родство, гергара – 1) близкий, недалекий, 2) родственный, гергара стаг – родственник [3, с. 101]. По мнению И.Ю . Алироева, гар – род, ветвь тайпа, обшекартвельская основа гвар – род, вид, грузинский – род, вид. Среди этнических терм инов в грузинском языке, пишет И.В. Абуладзе, имеется слово «гвари». Раннее его употребление в грузинской письменности, как утверждает академик И.А. Дж авахишвили , уходит в глубь XI в. [1, с. 92]. В этимолог ическом словаре чеченского языка А.Д. Вагапова гара – 1) плаха, полено; 2) род, поколение. «Общенахское: чеченский диалект – гор, ингушский – гар, цова – тушинский – гор «фамилия». Родственно чеченский – гериг «осколок», рутульский диалект – «ветка», и. - е.*gar – «дерево, лес, осколок, скала, гора». В алта йских и уральских языках gara – «ветка, хвойное дер ево» [11, с. 29]. У М. Мам акаева гара – это следующее после тайпа структурное звено в системе родственных объединений чеченцев, по народной этимологии – ветвь, линия от тайпа. Нам представляется, что термин «гара» бытовал еще до монголо -татарского периода, когда нахи были единым консолидированным этносом и термин «гара » служил для обозначения ветви, линии, т.е. части н ахского этноса и древнее, чем термин «тайпа». У нахов, еще не разделившихся на чеченцев, ингушей, бацби йцев, не было необходимости в термине «тайпа» для обозначения широкого круга родственных объедин ений. Нахи были единым этносом и для обозначения субъэтнических групп использовались названия ге ографического, лан дшафтного характера: Т Iерлой, МIайстой, Хилдехьархой – или для обозначения соц иальных групп использовался термин «касп», по мн ению С.А. Хасиева, слу живший для обозначения пр изнака профессиональных занятий людей. Вероятно, термин «тайпа» был востребован после того, когда монголо -татары, затем Тимур загнал жит елей равн ины в горы. Происходит раскол в чеченском обществе и появляется необходимость в термин е «тайпа» как с оциальном инструменте для распознавания «своего» и «чужого». А термин «вар /ваьр» древнее, чем гара и тайпа и хронологически его можно отнести к пери оду формирования раннеклассовых государственных образ ований, т.е. к I тыс. до н.э. Термин «н екъе/некъи» в научной литературе тра ктуется как «путь», «сопутствующие». На наш взгляд, он сл ужил для обозначения родственной группы, во сходящей к единому предку, например, Вени некъе, т.е. сыновья, п отомство Вени, а не «путь», «сопутству ющие», как принято в научной литературе. Термин «н екъе», как нам види тся, состоит из двух корней «на /не», служивших для обозначения древненахского божества «На» – Великой Матери и слова «къо» – сын, потомс тво. Фактом, аргументирующим наше предположение, является наличие в ш умерской мифологии понятия «анунаки». У шумеров, как известно, богом неба был Ану, его сыновья – люди, полубоги об означаются сл овом «анунаки», где «наки» – сыновья, потомство Ану. В чеченском языческом пантеоне богов есть бог неба Ана. У чеченцев есть личн ые имена: Нанаки – сын На, Санаки – сын страны (Са – др. нах. – страна ), Кх анаки – сын Земли (кха – земля, пашня). На наш взгляд, терми н «ваьр», кроме кровнородс твенного признака в более позднее время, обретает знач ение территориального объединения, групп ы родстве нных семей, связанных не только кровным родством, но и компак тным совместным проживанием на определенной территори и, закрытой, защищенной от остального мира забором, оградой, стенами, крепостью жизненного пр остранства родственной группы людей. У разных племен и народов те рмин «ваьр /вар» встречается в разных зн ачениях: забора, ограды, крепости, страны, но главным признаком опред еляющим его семантику и социальное содержание, на наш взгляд, является признак территор иальности, т.е. это пр остранство, з акрытое, защищенное от инородного, чужого мира. Как известно, у древних племен в основу взаимоо тношений был положен при нцип «свой», «чужой». Термин «ваьр /вар» характерен для раннеклассовых обществ, где уже была строго разгран иченная социальная структура, к ак у индоариев, у кот о-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2009. № 3А 30 рых общество разделялось на четыре социальные гру ппы: жрецов, воинов, земледельцев и шудра – низшие слои. У индоариев социальные группы имели обознач ение «варна», близкое лексически и по семантике нахск ому «ваьр /вар», в основе которог о лежит слово «ро жденный», а третья социальная группа – земледельцы – обозначалась термином « vis». Исследователи этот термин читают как «виш» и как «вайшья». Гипотетически мо жно предположить, что «виш», «вайшья» в отличие от «дасью» (шудра) аборигенов был одного происхождения с жрецами и воинами и мог нести нагрузку термина «братья» или «братство», лексически близкого чече нскому ваша – брат . У индоариев страна называлась «Арьяваршута» [13, с. 89]. Представляет интерес и термин гавара , античные авторы и сред невековые армянские исторические тр адиции выделяют в составе Армении 120 областей, называемых гаварами, или (на греческий лад) стратегиями. В «Армянской географии» VII в. список г аваров приближается к 200. При этом гавара группир уется в более кру пные админ истра тивные единицы (всего их было15 ), которые назывались нахарг или кохм (край). Как мы видим, на определенном уровне развития родовой принцип организации сочетается с территориальным [15]. На наш взгляд, вышесказанное подтверждают и ч еченские этнонимы: БIавлой – строители боевых башен. БIовархой состоит из двух корневых основ бIо – боевая башня, вар – родственная социальная группа, хой – суффикс. Вероятно, этноним БIовархой, можно тракт овать как «жители боевых башен». В горной Чечне есть и топ онимы с корневой основой «ваьр»: Ваьрда – село, гидроним Ваьрда -эрк [16, с. 203], в Шатоевском районе есть т опоним Вар-виедача – на западной окраине И ттар-кхелли. А. Сулейманов этимологизировал это с лово как «ворот поляна, плоское место» [16, с. 52]. Данные примеры подтверждают, что термин «вар /ваьр», вер оятно, первон ачально обозначал родство и место пос е-ления, затем в результате увеличения родственной группы и ее сегмент ации, он теряет свое первонача льное значение, обретает социальный характер, и служит для обозначения посел ения, города, крепости, населе нных родственными группами людей, потерявших уже кровнородственную связь. Литература Алироев И.Ю. История и культура чеченцев и ингушей. Грозный, 1994 . Чокаев К.З. Вайн мотт, вайн истории. Грозный, 1991. Мациев А.Г. Чеченско -русский словарь. М., 1961. Мамакаев М.А. Чеченский тайп (род) в период его ра зложения. Грозный, 1974. Ильясов Л. Чеченский тейп // Чеченская республика и чеченцы. История и современ ность. М., 2006. Мальсагов Д.Д. О некоторых непонятных местах в «Сл ове о полку Игореве» // Ингуши. Саратов, 1996. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М., 1963. Хасиев С.А. О социальном содержании института «тайп» чеченцев ( XVIII – нач. XX века). Вопросы политического и экон омического развития Чечено -Ингушетии ( XVIII – нач. XX века). Грозный, 1986. С. 74. Джавахадзе Н.В., Чиковани Г.Д. Чеченская тейпа. Адат. Традиции и современность. Тбилиси; М ., 2003. С. 59. Харадзе Р. Некоторые стороны сельско -общинного быта горных ингушей // КЭС. Тбилиси, 1968. Иллич -Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков. Сравнительный словарь b-k/. М., 1971. Рак И.В. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. СПб.; М., 1998. Ригведа. Мандалы 1 –4. М. , 1989. С . 454. Бенневист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995. Сигаури И.М. Очерки истории и государственного ус тройства чеченцев с древнейших времен. М., 2005. Т. 5. Сулейманов А. Топонимия Чечни. Грозный, 2006. С. 203. Поступила в редакцию 14 мая 2009 г.

В этом списке содержится информация о том, что означает термин варваьр и его социальный содержан ия.

6b501da5-b647-4d3a-8143-c90597f4761d

Терентьева Е. В.

Категория перфектности в древнерусском и совре- менном русском языках

ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 200 8. № 2 99 © 2008 г. Е.В. Терентьева КАТЕГОРИЯ ПЕРФЕКТНОСТИ В ДРЕВНЕРУССКОМ И СОВРЕМЕННОМ РУ ССКОМ ЯЗЫКАХ В русском языке, в котором, как известно, пр оизошла унификация развернутой претеритальной си стемы, единая форма прошедшего времени, генетич ески восходящая к древнему перфекту, стала испол ьзоваться для выражения всех значений прошедшего времени (перфектное и аористическое употребление). Однако, несмотря на то, что в современном русском языке грамматикализованная форма выражения пе рфектного значения отсутствуе т, все же оно может передаваться различными средствами языка: лексич ескими, лексико -грамматическими, контекстуальными. В связи с этим не утихают споры ученых по поводу наличия категории перфектн ости в русском языке, а также средств ее выражения. Представл ение об исключительном соотношении между перфектным значением и семантикой соверше нного вида восходит к работам В.В. Виноградова, Н.С. Посп елова, к традиции русских грамматик [1 –4]. Исследов атели отмечают в перфекте видовой и темпоральный компоненты значен ия, подчеркивая, что перфектное зн ачение характерно в подавляющем большинстве сл учаев для глаголов совершенного вида и является о дним из значений форм прошедшего вр емени [5]. В научной литературе приводятся также случаи наличия перфектного значения у глаго лов н есовершенного ви - да [4, с. 612; 6, с. 241 –242]. Разграничивая перфектное значение и семантику перфектности на современном материале, Ю.С. Ма слов рассматривает перфектность как аспектуал ьную семантическую категорию [7, с. 426]. Вслед за С.П. Лопушанс кой перфектность понимается нами как лексико -грамматический компонент временнóго значения глагольной словоформы, выр ажающий завершенность процесса в прошлом, р езультативность которого актуальна для последующих темпоральных событий . Поскольку интенсивное развитие семасиологии потребовало расширения перв оначальных рамок понятия «семантика», вкл ючения в него грамматических и лексико -грамматических зн ачений [8, с. 150], перфектность может рассматриват ься как лексико -грамматическое явление прежде всего темпора льного характера, в качестве самосто ятельной категории, характеризующейся пр исущим только ей набором признаков. В исторический период эта категория только н ачинала складываться и в процессе перестройки подсистемы пр ошедших времен претерпевала определенные изменения . В связи с этим задачей настоящей статьи является уст ановление различий в характере этой категории на мат ериале древнерусского и современного русского яз ыков. В древнерусском было четыре формы прошедшего времени (аорист, имперфект, перфект и плю сквампер - фект). Перфект обозначал действие в прошлом с пр одолжающимся результатом в настоящем, что было от - ражено в формальном составе древнерусского перфекта . Плюсквамперфект употреблялся в тех случаях, когда предшествование прошедшему действию тр ебовало специального выделения [9]. Формы древнерусского аориста, как отмечает С.П. Лопушанская, «устанавл ивали границу совершившихся (или совершавшихся) действий в прошлом… имперфект мог выполнять уточняющую временную функцию, выражая одновремен - ность, предшество вание или следование по отнош ению к действию, обозначенному аористом» [10, с. 40]. Такая развернутая система прошедших времен отр ажала, по мнению исследователя, доминирующее в ис - торический период конкретно -пространственное во сприятие времени действия [11, с. 91]. Грамматическая форма перфекта и ее значение бы - ли поддержаны системным противопоставлением в ра мках оппозиции простых и сложных прошедших времен. Поскольку в сознании древнего человека преимущес твенно реализовалось конкретно -пространственное пре дставление об объективно -реальных фо рмах бытия , то и в языке это находило выражение в необходимости конкр етизации времени протекания действия различными фо рмами времени, причем каждая из них уточняла другую, например: и егда стаияше в ц(е)ркви б(ла)женыи з азираше себе г(лагол)я пришелъ еси семо оканьне да сквьрниши сия ч(ело)векы (Выг. сб., л. 5, 8) [12]. В пр иведенном контексте словоформа присвязочного перфекта от глагола прити обозначает процесс в прошлом, результат которого актуален для последующих темп оральных событий, выраженных формой настоящего вр емени, употребленной в функции однородного сказуем ого («ты пришел и сквернишь»). Объектом нашего рассмотрения является не пе рфектное значение конкретной словоформы, состо ящей из глагола -связки и причастия на -л, а обобщенная межуровневая семантика, присущая лексико -граммати - ческой категории перфектности. Принимая в качестве основополагающего тезис С.П. Лопуша нской о том, что грамматическая категория глагольного времени, изменения в соотношении ее форм опр еделен ным образом были связаны с изменением восприятия об ъективного времени, с конкре тно-пространственными или абстрактными представлениями о времени дейс твия [13], мы можем установить завис имость средств выражения категории перфектности от формирующ егося в исто рический период доминирующего абс трактно -пространственного представл ения о времени действия. Свертывание претеритальной подсистемы в дре внерусском языке, проявляющееся в смешении форм и семантики прошедших времен, выдвинуло необход имость введения понятия перфектность для древнеру сского языка. Как было показано в наших пред ыдущих ра - ботах, перфектность уже в исторический период имела определенный набор релевантных признаков и могла проявляться на функциональном уровне [14]. Так, напр и-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 200 8. № 2 100 мер, случаи наличия особ ой семант ики перфектности от - мечаются не только в формах перфекта, но и аориста : рече г(оспод)ь къ пришьдъшиимъ къ немоу июдеомъ на соудъ азъ придохъ въ миръ сь мене видяще видять (АЕ 1092, л. 5 об., 11 –12). В приведенном контексте аорист обозначает преде льный, завершенный в прошлом процесс, актуальный для последующего временного плана. Предел как временная граница действия (и его воспр иятия), по мнению Е.В. Петрухиной, может рассматр иваться «изнутри», со стороны самого действия, и снар ужи, с точки зрения отношения данного действия с другими смежными во времени ситуациями (начало новой ситуации, ее изменение и под.) [15, с. 44]. В данном сл учае на актуальность результата завершенного проше дшего действия указывает перцептивность описываемой ситуации, эксплиц итно выраженной с помощью включ ения в контекст формы настоящего времени и причастия от глагола чувственного восприятия видяще видять . Таким образом, в рассмотренном фрагменте текста аорист выражает несвойстве нную ему темпоральную семантику. Следует отметит ь, что подобные случаи зафикс ированы и в летописях: и возва е Ольга к собе и реч(е) имъ добри гостье придоша ; и реша Деревляне прид охомъ княгине (ЛЛ, л. 15). Словоформы аориста в ан ализируемых контекстах, употребленные в констру кциях прямой речи, обозначаю т завершенный в пр ошлом процесс, результат которого актуален для посл едующих темпоральных событий. Приставка экспл ицирует значение завершенности перемещения и пр ибытия субъекта действия к конечному пункту движ ения; актуализация лекс ико-грамматического зна чения результативности завершенного процесса в прошлом в данном случае подтверждается возможностью отн есения анализируемых глаголов к общерезультативн ому способу действия. В современном русском языке единая форма пр ошедшего времени, генетически восходящая к древн ему перфекту, стала использоваться для выражения различных значений действия в прошлом, поэтому в плане синхронии можно говорить о перфектности как о кат егории, которая сочетает в себе разноуровневые сема нтические признаки. Кроме традиционно отме чаемых признаков пе рфектности (результативность процесса, ее актуал ьность для последующих темпоральных событий), для современного русского языка также считаем необх одимым выделить такой релевантный признак пе рфектности, как завершенность процесса в прошлом , характеризующий полное прекращение процесса, об означенного глагольной словоформой. Учет данного кр итерия позволяет избежать разного рода неточностей при установлении семантики перфектности глагольной сл овоформы [16 ]. Как показало проведенное исследование , представленность семантики перфектности в совреме нном русском языке зависит от типа синтаксической конструкции, в которой употребл ена глагольная словоформа. В связи с этим далее мы рассмотрим представле нность перфектности в конструкциях с прямой речью, диалогических и повествовательных контекстах. О братимся к языковому материалу, демонстрирующему выраженность семантики перфектности в совреме нном художественном тексте: – Ведь сумела же гр афиня … я забыла [=и сейчас не помню] ее фамилию [17, с. 69]; – Это Б ог за грехи наши отнял разум [=и его сейчас нет] у генералов [17, с. 85]. В тексте перфектность может быть эксплициров ана разноуровневыми языковыми средствами. Отм ечая это, исследователи обращали внимание на те факт оры, которые, по их мнению, могут рассмат риваться в качестве доминирующих. Так, в одной из своих работ Н.С. Поспелов, используя термины «перфект», «пе рфектное значение», высказал мысль о том, что «отдельным глаголам прошедшего времени совершенного вида, в зависимости от лексико -грамматических от - тенков временного значения пр иставок, может быть присуще значение перфекта независимо от каких -либо синтаксических условий, и тогда перфектное зн ачение становится словарным зн ачением или одним из словарных значений подобных глаголов, т.е. из обла сти грамм атики переходит в словарь» [18, с. 125]. С оглашаясь с Н.С. Поспеловым в том, что лексико -грам - матические признаки отдельных глаголов открывают возможности для появления семантики пе рфектности (в нашей терминологии), подчеркивая важность этого наблюдения, м ы должны отметить недостаточность названных условий для выявления у глагольной слов оформы семантики пе рфектности. По -видимому, необ - ходимо учитывать и тип синтаксической констру кции, и особенности контекстуального окружения пр етеритальной словофо рмы. Перфектность, как отмечал Ю.С. Маслов, может быть представлена «в разговоре», противопоставле нном «повествованию», т.е. в диалоге, в «плане речи» по Бенвенисту, в сфере «обсуждаемого» по Вайнриху [7, с. 34]. Значение прошедшего действия с продолжа ющимся резул ьтатом в настоящем чаще всего передают употребленные в контекстах с прямой речью глаголы лексико -семантических групп перемещения либо нах ождения субъекта в пространстве: ушел, вышел, поехал, уехал в значении «его здесь сейчас нет» и пришел, при ехал и т.д., имеющие смысл «он сейчас здесь» [7, с. 436]. Данное наблюдение подтверждается и нашим материалом: – Ну вот, главный кровосос приехал (=и он сейчас здесь) [17, с. 10]; – Девки ваши приехали (= и они сейчас здесь) [17, с. 72]; – Извините, – сказал конду ктор, – но мы приехали (=и сейчас здесь) [17, с. 121]. В приведенных примерах выделенные глагольные словоформы выступают в ситуативно актуализир ованном употреблении и передают результат действия, наблюдаемый в момент речи [19, с. 87]. Они обозн ачают действие, результатом которого становится п оявление, присутствие говорящего в момент речи; ком - муникативно значимым могут быть цель прихода, ко - нечный пункт движ ения, сопутствующее действие. Словоформы прошедшего времени от глагола де йствия приехать в анализируемых контекстах, упо требленные в конструкциях прямой речи, обозн ачают завершенный в прошлом процесс, результат которого актуален для момента речи. Приставка при- экспл ицирует значение завершенности перемещения и пр и-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 200 8. № 2 101 бытия субъекта действия к кон ечному пункту движ ения; актуализация лексико -грамматического значения результативности завершенного процесса в прошлом в данном случае подтверждается возможностью отн есения анализируемых глаголов к морфемно характ еризованному общерезультативному сп особу де йствия. Однако, как показывает имеющийся в нашем распоряжении материал, возможная лексическая наполня емость аналогичных конструкций, в состав которых вх одит словоформа прошедшего времени, выражающая семантику перфектности, не исчерпывается только гл аголам и названных лексико -семантических групп глаг олов перемещения, нахождения субъекта в пространстве, например: –Чего же ты глаза -то дома оставил ? (=и сейчас ничего не видишь) [17, с. 18]; – Максимку Попова убили (=и его сейчас нет в живых) [17, с. 95]. В прив еденных фрагментах актуальность дейс твия в прошлом для плана настоящего не выражена специальными языковыми средствами, а лишь подр азумевается в высказывании, вытекает из лексического значения глагола, его лексико -грамматических свойств , из контекста и рече вой с итуации в целом. Как видим, семантику перфектности передают гла - голы, которые могут быть отнесены к различным ле ксико -семантическим группам фун кционально -семан - тического поля действия. Результативность процесса в прошлом в анализиру емых фрагментах э ксплицитно представлена формами совершенного вида. Однако эксплицитно выр аженная семантика результата как бы вбирает и имплицитный элемент процесса, который был направлен на этот р езультат и привел к нему [20, с. 401]. В передаче резул ьтативности процесса, названного глагольными слов оформами приехали, оставил, убили , существенную роль играют два фактора: лексическое значение глагола, д опускающее импл икацию семантики результативности, и лексико -грамматическое знач ение способов глагольного действия. Все назва нные глаголы мы можем отнести к общерезультативному сп особу действия. В некоторых случаях решающим условием уст ановления семантики перфектности является прина длежность глагола к определенному способу глагол ьного действия, например: И этот врачишка тоже… почмокал губами и сказал: – Не хочу быть дурным пророком, но, по -моему, вы, господин офицер, уже отвоевались [17, с. 70]. В данном контексте глагол отвоевались выражает прекращение длительного действия и его можно о тнести к финитивному, или окончательному с пособу действия. На то, что действие пресечено в своем пр отекании, указывают префикс от- и постфикс -сь, а также контекстуальный уточнитель уже, указыва ющий на прекращение действия. В ряде случаев показателем наличия семантики перфектности у глагольной сл овоформы становятся лекс ические уточнители сейчас , теперь : – …Сперва ранение посчитали пустяковым, запустили лечение, и началось все то, с чем мы сейчас столкнулись [17, с. 74]; – … И вот теперь Куроки запустил в наш тыл це - лую бригаду [17, с. 85]. Другой важнейший признак семантики перфектн ости – актуальность результата завершенного процесса в прошлом для последующих темпоральных событий – может быть выражен либо глагольной словоформой, трансформируемой в причастие (окно открыто), либо глагольной словофор мой в рамках доминирующего темпорального фона. Под темпоральным фоном мы п онимаем соотнесенность различных временных форм в высказывании, равном предлож ению. Примыкают к рассмотренной группе примеров сл учаи употребления словоформ прошедшего времени с сема нтикой перфектности в диалогических конструкц иях. В данных контекстах в вопросе с помощью ли чной формы глагола настоящего времени эксплицир уются прямые последствия действия в прошлом, актуальные для участников диалога: – А откуда он знает? – Егерь сообщил . [17, с. 18]; – А почему лампадка не горит ? – Знаете, погасла , – залепетала хозяйка дома. – Прямо перед вашим приходом … потухла [17, с. 68]. В приведенных примерах словоформы сообщил, погасла, потухла , относ имые к лексико -семантическим группам речевого с ообщения, протекания ф изических процессов, выражают значения завершенности и р езультативности процесса в прошлом. Решающим фа ктором выявления семантики перфектности становится не ле ксическая семантика, а семантика лексико -грам - матическая – отнесенность дан ных глаголов к общ ерезультативному способу глагольного действия. А ктуальность результата де йствия в прошлом для плана настоящего эксплицирована в вопросах словоформ ами настоящего времени знает , не горит. Как показал анализ материала, чаще перфектность реализуется в контекстах с прямой речью и в диал огах; реже эта семантика отмечается в повествовател ьных конструкциях, например: Сейчас он вспомнил (=и думает) о своих «царицы нских мытарствах» [17, с. 27]; Мысль Седова унеслась (=и находится в др угой стороне) сейчас в другую сторону [17, с. 118]; Солнышко сейчас скрылось (=и его нет) [17, с. 57] . В приведенных примерах все глаголы выражают завершенность действия; лексико -грамматическое значение результативности эксплицировано отнесенн остью к общерезультативно му морфемно характериз ованному способу глагольного действия; актуал ьность результата завершенных в прошлом процессов для последующих темпоральных событий не вытекает из контекста или речевой ситуации в целом и поэтому выражена лексич еским уточнителем сейча с. Иногда определяющими факторами для установл ения семантики перфектности является не только лекс ическое значение глагола, его лексико -грамматические признаки, но и абсолютное употребление претеритал ьных словоформ, которое ориент ировано на момент речи и характеризует возникшую в результате завершившег ося действия новую ситуацию: Словно не на войну сюда приехали (=и сейчас здесь), а на обыкновенную охоту [17, с. 83]; Сам пр ишляк сгинул (=и его сейчас нет), а дом остался (= и он сейчас здесь) [17, с. 50]. Таким образом, проведенный анализ показал, что н аличие релевантных признаков перфектности – завер-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 200 8. № 2 102 шенность действия в прошлом, его результати вность и актуальность этого результата для последующих те мпоральных событий – обеспечивается разноуровневыми языковы ми средствами (лексическими, словообразов ательными, лексико -грамматическими, грамматическ ими). Подведем некоторые итоги. В истории формир ования категории перфектности решающую роль сыграло взаимодействие лексической и грамматической семантики. В целом же п роцесс становления этой к атегории может быть представлен следующим обр азом: в древнерусский период, будучи категорией ле ксико -грамматической, она поддерживалась существ ованием морфологической формы перфекта и ее гра мматическим значением, а также соотношени ем форм внутри многокомпонентной системы времен. Эта си стема имела дост аточную устойчивость и в связи с тем, что она реализовалась в рамках доминирующего ко нкретно -пространственного восприятия древним чел овеком окружающей его де йствительности. В современно м русском языке перфектность с уществует в ином качестве, она приобрела статус ле ксико -грамматической категории, опирающейся на абстрактное представление о времени высказывания и реализующейся в контексте словоформами проше дшего времени глаголов от основ со вершенного вида с помощью различных разноуровневых яз ыковых средств. Статья написана при поддержке РГНФ (проект № 07 -04-00264а). Литература и примечания 1. Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. М., 1986. 2. Поспелов Н.С . О двух рядах гр амматических зн ачений глагольных форм времени в русском языке // Вопросы яз ыкознания. 1966. № 2. 3. Грамматика русского языка. Т. 1. М., 1960. 4. Русская грамматика. Т. I. М., 1980. 5. Лебедева Г.Ф. Употребление глагольных форм прошедшего времени совершенного вида в пе рфектном значении в современном русском литер атурном языке // Вопросы истории русского языка. М., 1959. С. 212 –213. 6. Телин Н.Б. О системном статусе перфектного зн ачения в функциональной грамматике // Язык: си стема и функциониров ание: Сб. науч. тр. М., 1 988. С. 236–249. 7. Маслов Ю.С. Избранные труды: Аспектология. Общее языкознание / Сост. и ред. А.В. Бондарко, Т.А. Майсак, В.А. Плунгян. М., 2004. 8. Лопушанская С.П. Семантическая смысловая стру ктура слова как компонент семантической структуры высказывания // Русское слово в мировой культ уре: Материалы Х конгресса МАПРЯЛ: В 2 т. Т. 1. СПб., 2003. С. 150. 9. Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грам - матика русского языка: Учеб. пособие. М., 1997. С. 325 –326. 10. Лопушанская С.П. Развитие и функционирование древ нерусск ого глагола. Волгоград, 1990. 11. Лопушанская С.П. Очерки по истории глагольного формообразования в русском языке. Казань, 1967. С. 91. 12. Древнерусские тексты цитируются по: Архангел ьское Евангелие 1092 г. М., 1997 (АЕ 1092); Выг олексинский сборник / Под ред. С.И. Коткова. М., 1977 (Выг. сб.); Лаврентьевская летопись (Полное собрание русских летоп исей. Т. 1). М., 1997 (ЛЛ). Здесь и далее древнерусские тексты приводятся в упрощенной графике. 13. Лопушанская СП. Конкретно -пространственное и абстрактно -пространс твенное восприятие мира ч еловеком как философская основа объяснения эв олюции языка // Человек в современных филосо фских концепциях: Материалы Междунар. науч. конф. Волгоград, 1998. С. 343. 14. Терентьева Е.В. Семантика перфектности в дре внерусских формах проше дшего времени от глаг олов действия, состояния, отношения // Науч. шк олы Волгоградского гос. ун -та. Русский глагол: История и современное состояние. Волгоград, 2000. С. 455–470. 15. Петрухина Е.В. Семантические доминанты ру сской языковой картины мира: представ ление д инамических явлений // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность / в ариативность. СПб., 2003. 16. Терентьева Е.В. Лексико -грамматическая семантика перфектности претеритальной парадигмы русского глагола // Изв. в узов. Сев. -Кавк. р егион. Общественные науки. Приложение. 2006. № 3. С. 61–73. 17. Кулькин Е.А. Прощеный век: Трилогия. Крушение: Роман. Волгоград, 2000. 18. Поспелов Н.С. О значении форм прошедшего вр емени на -л в современном русском языке // Уч. зап. МГУ. Вып. 128. Кн. 1. М., 19 48. 19. Козинцева Н.А. Взаимодействие перфекта с сема нтическими и грамматическими категориями в высказываниях современного армянского языка // Меж - категориальные связи в грамматике. СПб., 1996. 20. Бондарко А.В. Теория значения в системе фун кциональной грамматики: На материале русского языка. М., 2002. Волгоградский государственный университет 20 июля 2007 г.

Российские ученые считают, что в современном русском языке нет категории перфектн ости, а также средств ее выражения.

efb3b58d-d143-4169-8b6a-027a2358fcc2

Климова М. Н.

Сюжетная схема «Великодушный старик» и народно-православная духовная традиция

The author considers Russian processing of the popular subject circuit about the old man who concedes to the young beloved contender. The basic attention in the article is paid to the texts carrying the action in the national environment (I.S. Turgenev's, N.S. Leskov's, F.M. Dostoevsky's, L.N....

Вестник ТГПУ . 2004. Выпуск 3 (40). Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ) — 90 —в результате актуализации инокультурных идей - но-художественных традиций: Анненский погру - жает «героя времени» в контекст античной культу - Литература 1. Анненский И.Ф. Избранное. М., 1987. 2. Подольская И.И. Ин. Анненский – критик // Анненский И. Книги отражений. М., 1979. 3. Анненский И.Ф. Драматические произведения. Античная трагедия (публичная лекция). М., 2000.ры, моделирует тип «нового человека» путем при - общения «героя времени» к ценностной системе античной трагедии доеврипидовского типа. М.Н. Климова СЮЖЕТНАЯ СХЕМА «ВЕЛИКОДУШНЫЙ СТАРИК» И НАРОДНО-ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ ТРАДИЦИЯ Томский государственный университет Одной из самых распространенных и «вечных» ситуаций мировой литературы является, несомнен - но, «любовный треугольник» (муж – жена – любов - ник). Среди многих порожденных этой ситуацией фабул – забавных, драматических и даже «крова - вых» [1], наше внимание в данном случае будет уде - лено самому мирному разрешению любовного кон - фликта. Ю.В. Шатин называет это решение «Про - щенный любовник», определяя его так: «Жена ухо - дит к любовнику, муж в силу идейных или нравс - твенных соображений принимает изменившуюся ситуацию» [1, с. 61]. Такая формулировка изобража - ет мужа лицом лишь пассивно-страдательным, что, на наш взгляд, не вполне соответствует реально - му литературному материалу в произведениях оте - чественной словесности. Как нам кажется, весьма важным и даже сюжетообразующим моментом си - туации выступает также мотив возрастной дистан - ции супругов. Поэтому интересующая нас сюжет - ная схема в дальнейшем будет именоваться «Вели - кодушный старик». Она может быть сформулиро - вана как «Старик уступает возлюбленную молодо - му сопернику». Типовой вариант этой сюжетной схемы по мате - риалам русской литературы XIX–XX вв. представ - ляется следующим. Исходная ситуация: старик / человек не старый, но многое переживший и опыт - ный, женится / собирается жениться на молодой. Этому браку обычно предшествует или сопутс - твует духовное и нравственное воспитание геро - ем его избранницы. Молодая женщина знакомится с другом семьи, тоже молодым человеком (нередко это ученик старика), они влюбляются друг в друга. Жена изменяет мужу или же молодые люди, любя друг друга, хранят верность долгу. Узнав о невер - ности жены / невесты, старик уступает ее соперни - ку и устраняется. Формы устранения могут сущес - твенно варьироваться: самоубийство или его инс - ценировка, уход мужа в монастырь или в странс - твия, наконец, развод, при котором муж берет вину на себя. Дальнейшая судьба участников действия также имеет много вариантов. Новый брак женщи - ны может оказаться счастливым или неудачным, а то и вовсе не состояться, различной бывает сте - пень участия старого мужа в ее судьбе и его собс - твенная жизнь, наконец, может раскрыться обман с мнимым самоубийством. Варианты развязки этой сюжетной ситуации достаточно разнообразны – от идиллии до драмы. Конкретные реализации обоз - наченного типового варианта рассматриваются нами в дальнейшем. Подобное разрешение любовного конфликта в исследовательской литературе традиционно связы - вается с развитием идей эмансипации женщин, пре - жде всего с влиянием романа Жорж Санд «Жак» (1834, сокращенный русский перевод 1844). Подоб - ное происхождение имеют такие обработки сюжет - ной схемы, как повесть А.В. Дружинина «Полинь - ка Сакс» (1847) и получивший значительный обще - ственный резонанс роман Н.Г . Чернышевского «Что делать?» (1863). Полемические и пародийные отго - лоски последнего и именно по поводу данной сюжет - ной ситуации обнаруживаются, например, в произ - ведениях Ф.М. Достоевского («Преступление и на - казание» – Лебезятников и «Вечный муж» – Лобов) и Н.С. Лескова («Павлин»). Ю.В. Шатин в упомяну - той ранее работе также ограничивает использова - ние фабулы «Прощенный любовник» произведени - ями А.В. Дружинина и Н.Г . Чернышевского, приба - вив к ним, впрочем, и «Вечного мужа». Однако помимо зарубежного источника эта сю - жетная ситуация имела в русской литературе и дру - гие корни. На это указывает целая группа произ - ведений отечественной словесности, переносящих действие в простонародную среду, куда идеи эман - сипации едва ли успели проникнуть. «Простона - родные» обработки сюжетной схемы «Великодуш - ный старик» отличаются от жоржсандовских рядом существенных моментов, для выявления которых следует отметить сначала некоторые особенности — 91 —бытования жоржсандовской трактовки ситуации на русской почве. Прежде всего, для русского читателя оказалось неприемлемым трагическое разрешение любовного конфликта, предложенное французской писатель - ницей: романтически разочарованный Жак (харак - терный для ее романов герой монострасти), усту - пив любимую сопернику, добровольно уходил из жизни. Такой исход не был удовлетворителен ни в глазах приверженцев христианской морали, ни с позиции сторонников теории «разумного эгоиз - ма». Поэтому отечественная словесность предлага - ет иные решения: муж добровольно принимает на себя постыдные тяготы бракоразводного процес - са (у А.В. Дружинина) либо самоустраняется, ин - сценируя собственную смерть. Соединение мотива «живого трупа» с рассматриваемой сюжетной схе - мой возникает впервые, кажется, у Н.Г . Чернышевс - кого. До этого литературные персонажи (впервые на русской почве, вероятно, в комедии Г .Ф. Квитки-Ос - новьяненко «Мертвец-шалун» [2, c. 243–246]) при - бегали к мнимому самоубийству или менялись име - нем с умершим, чтобы начать новую жизнь. Пос - ледний момент сохранился отчасти в «Живом тру - пе» Л.Н. Толстого. В реальной жизни бракоразводный процесс в XIX в. был чрезвычайно затруднителен, что отрази - ла и русская литература. Б.Ф. Егоров отмечает, что А.В. Дружинин в своей повести явно смягчил си - туацию, практически не останавливаясь на том, ка - ким образом Константин Сакс смог добиться разво - да [3, с. 436] (подобная попытка Алексея Каренина, как известно, в романе Л.Н. Толстого кончится не - удачей). Практически обреченными на разоблаче - ние были и инсценировки самоубийства (во всяком случае, среди образованных слоев общества). Идил - лическая развязка «Что делать?», когда расставшие - ся супруги после мнимой смерти мужа счастливы в новых браках и даже дружат семьями, была возмож - на лишь в идеальном мире героев Н.Г . Чернышевс - кого. В реалистической драме Л.Н. Толстого Федя Протасов, последовав примеру «новых людей», не - избежно сталкивается с бездушием буржуазного закона, который вынуждает его, чтобы не допустить расторжения нового благополучного брака бывшей жены, действительно уйти из жизни. В реальности тягостные последствия бракораз - водного процесса, и прежде всего моральные, ло - жились именно на женщину. И тут, как нам кажет - ся, начинает играть роль мотив возрастной дистан - ции супругов, создающей у мужа ощущение некое - го духовного отцовства, не расторжимого даже пос - ле оформления развода. В его подсознании остает - ся нерушимой ответственность за жизнь юной жен - щины. Этот момент явно ослаблен в русских вари - ациях сюжета «жоржсандовского» типа. Отсюда, например, трагическая развязка «Полиньки Сакс»: вопреки сказочно облегченному и счастливому, ка - залось бы, соединению с любимым героиня умира - ет от угрызений совести, запоздалой любви к быв - шему мужу и скоротечной чахотки. Как справедли - во заметил в свое время Ф.М. Достоевский, прони - цательный и многоопытный Константин Сакс явно должен был предвидеть возможность такого исхода и, уж во всяком случае, не упускать юную и слабую женщину из виду. Наконец, в обработках сюжетной схемы жорж - сандовского типа расторгаемый брак всегда ока - зывался бездетным, поэтому вопрос о возможной судьбе детей (от первого ли брака или новой связи) даже не возникает. Рассматриваемые нами в дальнейшем «просто - народные» обработки сюжетной схемы «Велико - душный старик», напротив, уделяют основное вни - мание моментам, не развитым в обработках жорж - сандовского типа (ответственность мужа за даль - нейшую жизнь жены и судьба детей). При этом пи - сатели, описывающие этот феномен народной жиз - ни, отчетливо ощущают его глубинно-националь - ные корни. Н.С. Лесков в рассказе «Павлин», на - пример, специально противопоставляет побужде - ния своего героя, простого русского человека, прав - да, не анализируя их, рассудочным действиям геро - ев Чернышевского. Анализ поступков «великодуш - ных стариков» из народа и их оценки собственных действий, осмысляемых в категориях «грех» и «по - каяние», недвусмысленно показывает, что источни - ком их душевного великодушия является их рели - гиозное чувство (т.е., действуя таким образом, ге - рой прежде всего поступает как христианин). Однако перед нами не ортодоксальное правосла - вие, строго соблюдающее незыблемость церковно - го брака и сурово карающее потворство прелюбо - деянию и тем более двоемужество, но его народ - ная трансформация. Христианство «великодуш - ных стариков» из народа отмечено печатью этичес - кого вольномыслия, в основе которого лежит «теп - лая» народная вера в нерасторжимость связи между людьми, их единство в грехе, покаянии и спасении – по лапидарной формуле старца Зосимы: «Всякий за всех перед всеми виноват». Интересно, что образцы душевного бескорыстия и благородства и, соответс - твенно, пищу для своих вольнодумных умозаклю - чений простонародный читатель мог почерпнуть в произведениях духовной литературы, прежде всего в житиях, в течение веков служивших «учебником жизни» русского человека. Например, зерно инте - ресующего нас сюжета обнаруживается в истории некоего Павла Простого (этот текст известен с XI– XII вв. в составе Египетского патерика, он также во - шел в Четьи-Минеи и Пролог под 4 сентября). Герой рассказа, кроткий старый земледелец, застав моло - дую жену с любовником, без гнева уступает ее со - пернику и уходит в отшельники, став одним из уче -М.Н. Климова. Сюжетная схема «Великодушный старик» и народно-православная духовная…Вестник ТГПУ . 2004. Выпуск 3 (40). Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ) — 92 —ников св. Антония. Впрочем, сам повествователь объясняет поступок старика естественным отвра - щением к прелюбодеянию. С известной долей воль - номыслия другим образцом такого поведения мог показаться Иосиф Обручник, хотевший, как о том поведала первая глава Евангелия от Матфея, сна - чала тайно отпустить, не обличая ее, «имущую во чреве» невесту, а после воспитавший как своего чу - жого ребенка (толкование, конечно, совсем призем - ленно-житейское и ни в коей мере не посягающее на мистический смысл непорочного зачатья и Бла - говещения). Во всяком случае, тихий и кроткий отсвет идил - лии Святого Семейства явственно ощутим в одной из первых «простонародных» обработок сюжетной схемы в восточнославянских литературах – русской повести Т.Г . Шевченко «Капитанша» (1855). Че - тырьмя годами позже в украинской поэме «Мария» Т.Г . Шевченко создаст и свой вариант вышеупомя - нутой евангельской истории, яркий образец народ - ного православия, бесконечно далекий от ортодок - сальности, но глубоко человечный и проникнутый трепетным религиозным чувством. Подобно дру - гим русским повестям Т.Г . Шевченко, «Капитанша» не оказала никакого влияния на современный ей литературный процесс – эти произведения увиде - ли свет в провинциальном журнале через два деся - тилетия после смерти их создателя и долгое время считались незначительными. Тем более любопыт - но, что Т.Г . Шевченко удалось предугадать многое, что касается прежде всего основных черт главного героя. Эти черты станут типичными для «велико - душных стариков» из простонародья. Как правило, героем повествования становится крепостной (или бывший крепостной), сумевший с помощью свое - го трудолюбия и предприимчивости добиться ста - бильного положения, достатка и уважения окружа - ющих, человек религиозный, с глубоким чувством собственного достоинства и твердыми нравствен - ными убеждениями, способный на самоотвержен - ную любовь. Основная часть повести «Капитанша» содержит оригинальное, нигде более не зафиксированное раз - витие сюжетной схемы. Герой повести, старый сол - дат Яким Туман, бывший украинский крестьянин, тайно и нежно любит свою воспитанницу Варочку, хотя мысль о женитьбе на ней для него кажется гре - ховной и подобной кровосмешению. Юная Варочка обесчещена офицером, как бы повторив этим судь - бу своей несчастной матери. Лишь самоотвержен - ность Тумана разорвет эту дурную бесконечность повторений, обрекающих беззащитную красоту на падение и гибель. Старик решает жениться на Ва - рочке, чтобы избавить от позора ее и ее незакон - норожденного ребенка. Как известно, трагическая судьба соблазненных и покинутых девушек из на - рода (так называемых «покрыток») – одна из магис -тральных тем творчества Шевченко, но лишь одной из них – героине «Капитанши» – удается достичь тихой семейной пристани. Финал повести благопо - лучен и даже утопичен. Повествователь услышал эту трогательную историю от своего друга Викто - ра Александровича. В прошлом боевой офицер, денщиком которого некогда был Туман, в отставке он превращается в некрупного помещика-филантропа, мечтающего о простой, близкой к природе жизни. Эту мечту он надеется осуществить в браке с доче - рью Варочки, что представляется отличным выбо - ром и самому повествователю. Однако не оставляет ощущение, что брак этот – из числа тех благих на - мерений, которыми мостится дорога в ад: слишком уж велика разница в возрасте и воспитании молодо - женов (для сохранения душевной чистоты девуш - ку даже сознательно не учили грамоте), слишком уж головным и рассудочным представляется харак - тер будущего семейного союза. Идиллия опроще - ния явно чревата драмой, о чем не подозревает по - вествователь. Драмы такого рода станут завязкой многих русских обработок сюжетной схемы «Вели - кодушный старик». Нам уже приходилось писать о группе произ - ведений отечественной словесности, включающей интересующую нас схему в парадигму почти архе - типического для русского сознания «мифа о вели - ком грешнике» [4]. Речь идет о повести И.С. Тур - генева «Постоялый двор» (1853), рассказе Н.С. Лес - кова «Павлин» (1874) и одной из сюжетных линий романа Ф.М. Достоевского «Подросток» (1875). Об - щность всех трех текстов, помимо сюжетной схемы и обозначенной ранее типологии главного героя, за - ключается в том, что герой этот в грехопадении сво - ей молодой жены видит и долю собственной вины («грех»), разнообразно мотивируемой, но требую - щей его личного искупления. Форма искупления получает чисто русское выражение – странничест - во, а сам герой превращается в выразителя важней - ших черт национального характера. В «Постоялом дворе» основной акцент ставится на обличение крепостнических порядков, дающих одному человеку почти неограниченную власть над жизнью и имуществом другого. Сюжетная схема «Великодушный старик» и соответствующие пере - живания героев едва обозначены. Причина жизнен - ного крушения Акима – не измена жены, которую тот, вероятно, мог бы простить, но утрата постояло - го двора, купленного любовником его жены у сла - бохарактерной барыни на выкраденные женой у са - мого Акима деньги. «Грех» Акима – порыв несвойс - твенной ему злобы, приведший к попытке поджо - га своего бывшего имущества и завершивший - ся ночью, проведенной под арестом. Отпущенный на волю герой «Постоялого двора» прощает обид - чиков (Авдотья тут же брошена любовником и вы - нуждена вернуться к барыне) и уходит «отмаливать — 93 —грехи». В странствиях по Руси он обретает стран - ное счастье смирения, доходящее до просьб о по - даянии под окном у своего преуспевшего обидчи - ка. Если говорить о типологии «простонародных» версий сюжетной схемы в контексте традиций ду - ховной литературы, то герой И.С. Тургенева «под - ражает» Павлу Простому. Другие обработки этого рода пойдут иным путем, как бы заданным истори - ей Святого Семейства. Рассказ Н.С. Лескова «Павлин» – история духов - ного падения и восстания двух русских людей – ка - мердинера Павлина Певунова и его молодой жены Любы. Суровый и преисполненный собственного достоинства Павлин не сразу узнает, что его юная красавица-жена (до этого выращенная им в строгих и весьма разумных моральных принципах сиротка) стала любовницей сына его домовладелицы и од - ной из петербургских «камелий». Горестное про - зрение воспринимается Павлином как «удар учи - тельной лозы», открывший ему суетность былого самодовольства и страшную вину перед молодой жизнью жены. Новой целью для преображенного «доброго Павлина» становится спасение погибаю - щей Любы. Чтобы устроить ее брак с любимым че - ловеком, он инсценирует самоубийство и скрывает - ся, не теряя, однако, бывшую жену из виду. В обли - ке странствующего мещанина Спиридона Андросо - ва он тайно опекает не слишком ладную семейную жизнь Любы, неустанно наставляя ее в духе своей новой веры, основанной на любви к людям. Душев - ное преображение переживает и его неверная жена. Прежняя суетная и «безнатурная» эгоистка, поз - нав позор падения и любви к недостойному челове - ку, оканчивает жизнь в одном из северных монасты - рей под именем «схимомонахини Людмилы», про - славляемой окружающими за бесконечную добро - ту и заботу о людях. Трактовка сюжетной схемы «Великодушный старик» в романе Ф.М. Достоевского «Подросток» (происхождение главного героя) полемически свя - зана, как нам кажется, с лесковским рассказом. В комментариях к черновым вариантам романа ука - зывается, что к сентябрю 1874 г. замысел «Подрос - тка» переживает «кардинальные изменения в сю - жете», связанные с появлением нового персонажа – Макара Долгорукого [5, с. 203]. Осмелимся пред - положить, что эти изменения – отклик на рассказ Н.С. Лескова, опубликованный в первой половине этого же года в журнале «Нива». На это указывает перекличка-полемика Ф.М. Достоевского с Н.С. Лес - ковым в следующем пункте. Одна из причин само - устранения Павлина – беременность Любы (наста - ивая на ее браке с соблазнителем, старик говорит ему: «…и к тому же сами видите ее в том положении, что она будет матерью, а ребенку тому не я отец…» [6, с. 258]). Впрочем, в дальнейшем эта подробность как бы «повисает». Именно судьба «ребенка двух отцов» окажется в центре повествования Ф.М. До - стоевского, а то, что казалось невыносимым для су - рового нравственного чувства героя Н.С. Лескова, с готовностью возьмет на свои плечи Макар Долго - рукий, ощущающий всех окружающих своими «де - тушками». В пользу нашего предположения о поле - мике Ф.М. Достоевского с автором «Павлина» гово - рит и то, что в «Подростке» обнаруживается и дру - гой отголосок лесковского рассказа: любовная связь сестры Аркадия Лизы с «князем Сережей», за ко - торым она, ожидающая от него ребенка, собирает - ся ехать в ссылку. Это как бы достоевская вариа - ция судьбы Любы, последовавшей в Сибирь за бес - путным Додей. Впрочем, в романе этот план не бу - дет осуществлен из-за смерти «князя Сережи», их ребенок также не появится на свет. Возвращаясь к трактовке сюжетной схемы «Великодушный ста - рик» у Ф.М. Достоевского, следует подчеркнуть из - начально «родительский» и «бесстрастный» харак - тер любви Макара к юной девушке, на которой он женится согласно предсмертному желанию ее отца. «Грех» Макара – его недосмотр за влюбленными молодыми людьми (включая собственного барина), которые тут же признаются строгому старику в сво - ем падении. Сострадание к горю молоденькой жены преображает суровый и «несносный» для окружаю - щих характер Макара. Он берет с барина «честное дворянское слово» жениться на Софье Андреевне в случае его смерти и уходит странствовать, остава - ясь «ангелом-хранителем» «случайного» версилов - ского семейства. И то, что юный Подросток помимо своего физического отца Версилова обретает такого духовного отца, является для Ф.М. Достоевского за - логом веры в будущее молодого человека. Рассказ Л.Н. Толстого «Корней Васильев» (1905) был специально написан им для «Круга чтения», что обусловило лаконичность и откровенный ди - дактизм этого текста. История «мужа, ушедшего странствовать от жены», некогда услышанная пи - сателем от народного сказителя В.П. Щеголенка (текст записи Л.Н. Толстого [7, с. 278]), была ради - кально переосмыслена в духе его морального уче - ния. В контексте основной идеи рассказа (взаим - ная вина людей друг перед другом) показательно и то, что вопрос о виновности жены в супружеской измене остается, по существу, открытым (в тексте Л.Н. Толстого указания на это противоречивы), и то, что уход Корнея в странствия лишен привычно - го для «простонародных» трактовок просветления. Герой Л.Н. Толстого уходит в озлоблении, жестоко избив жену и невольно нанеся увечье собственно - му (?) ребенку. В странствиях Корней еще больше ожесточается, обвиняя в своем очевидном «паде - нии» неверную жену. Через много лет оборванным и больным нищим он возвращается в родную дерев - ню, чтобы найти последний приют в доме дочери. Вопреки своему увечью и несколько неожиданно -М.Н. Климова. Сюжетная схема «Великодушный старик» и народно-православная духовная…Вестник ТГПУ . 2004. Выпуск 3 (40). Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ) — 94 —му семейному благополучию молодая женщина от - зывчива к людям и не держит зла даже на своего без вести пропавшего отца. Умирающий Корней про - сит прощения у нее и жены, которая преодолевает свое ожесточение лишь с опозданием, после смер - ти мужа, когда «ни простить, ни просить прощения уже нельзя было». «Народный рассказ» Л.Н. Толс - того – притча о нерасторжимой связи людей, из чего следует необходимость их взаимной терпимости и любви. Таким образом, рассмотренные нами русские об - работки сюжетной схемы «великодушный старик» образуют две группы. Одна из них моделирует эту ситуацию среди образованных слоев русского об - щества, причем гуманное разрешение конфликта в этом случае носит рассудочный характер и возмож - но лишь при утопической облегченности реаль - ных противоречий. Другая группа обработок, пе - реносящая действие в народную среду, отличает - ся заостренной религиозно-этической проблемати - кой (в народно-православном понимании). Возмож - ность благополучной развязки в этих случаях осно - вывается на неисчерпаемом духовном здоровье на - родного характера. Любопытно, что в русской литературе XX в. об - наруживаются и две обработки сюжетной схемы промежуточного типа, в которых основной кон - фликт ослаблен, а героем становится вышедший из народа образованный человек. Первая из них – рассказ Б.А. Садовского «Великодушный жених» (1913) – повествует о неудачном сватовстве старо - го изобретателя-самоучки Кулибина. Узнав о том, что его невеста любит другого, его же собственного ученика, старик устраняется в пользу соперника и даже материально помогает становлению молодой семьи. Мотив ухода или странствий главного ге -роя здесь отсутствует. Максимально отстранена от «греха» и трактовка конфликта в рассказе Б.В. Шер - гина «Егор увеселялся морем» (20-е гг.?). Действие этого рассказа, одного из лучших в творчестве пи - сателя, происходит в нравственно здоровой атмос - фере Русского Севера и погружено в народно-песен - ную стихию. Повествователь и одновременно глав - ный герой рассказа, старый корабел, не страшит - ся того, что его повествование о том, как он «выдал замуж собственную жену с приданным» послужит кому-либо дурным примером – слишком уж вы - страданным было его решение. Молодые герои рас - сказа безупречны в своих поступках и ни в чем пе - ред стариком не виноваты. Его же запоздалый брак не просто «помрачение души» («…любовь у юноши душу строит, а у старика душу мутит», – с дистан - ции времени замечает рассказчик [8, с. 123]). Сов - сем неслучайно, что в благополучной, казалось бы, семейной жизни с молодой женой Егора не остав - ляет ощущение какой-то «кражи», совершенной то ли им самим, то ли у него. Ведь его поздний брак – измена жизненному призванию и главной страсти жизни – морю. Поэтому традиционный уход старо - го мужа в странствия лишен религиозной окраски и проникнут наивным пантеизмом его поэтической души. В целом же «простонародные» трактовки сю - жетной схемы «Великодушный старик» интерес - ны в плане прочтения национального характе - ра через призму необычного разрешения сложной жизненной ситуации. Как и другие сюжеты, вов - леченные в круг почти архетипичного для отечес - твенной словесности «мифа» о грехе, покаянии и искуплении, они представляются показательными для процесса художественного самопознания рус - ской нации. Литература 1. Шатин Ю.В. Муж, жена и любовник: семантическое древо сюжета // Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы»: Сюжет и мотив в контексте традиции. Вып. 2. Новосибирск, 1998. 2. Рассадин С.Б. Гений и злодейство, или Дело Сухово-Кобылина. М., 1989. 3. Егоров Б.Ф. Проза А.В. Дружинина // Дружинин А.В. Повести. Дневник. М., 1986. 4. Климова М.Н. Сюжетная схема «Великодушный старик» в контексте мифа о великом грешнике («Постоялый двор» – «Павлин» – «Под - росток») // Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы»: Сюжет и мотив в контексте традиции. Вып. 2. Новосибирск, 1998. 5. Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. Т. 5. М., 1957. 6. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т. 17. Л., 1976. 7. Калугин В. Герои русского эпоса: Очерки о русском фольклоре. М., 1983. 8. Шергин Б. Запечатленная слава: Поморские были и сказания. М., 1983.

Книга Аннецкого погру - жает героя времени в контекст античной трагедии доеврипидовского типа.

1dd05ca3-e89a-4cf6-924e-6e602db17998

Юнусова И. Р.

Взаимопроникновение и взаимовлияние терминологической, общеупотребительной и разговорной лексики

В статье рассматриваются процессы терминологизации общеупотребительной лексики и деспециализации терминов.

ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №3 857 УДК -81’373.46 ВЗАИМОПРОНИКНОВЕНИЕ И ВЗАИМОВЛИЯНИЕ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЙ , ОБЩЕУПОТРЕБИТЕЛЬНОЙ И РАЗГОВОРНОЙ ЛЕКСИКИ © И. Р. Юнусова Башкирский государственный педагогический университет им . Акмуллы Россия , Республика Башкортостан , 450000 г. Уфа , ул . Октябрьской революции , 3 а. Тел .: +7 (347) 222 02 73. E-mail: [email protected] В статье рассматриваются процессы терминологизации общеупотребительной лексики и деспециализации терминов . Ключевые слова : термин , деспециализация , терминологизация , общеупотречительная лексика , разговорная речь , терминосистема . В условиях современного общественного развития внимание лингвистов все чаще обращается к тем явлениям языковой действительности , которые обусловлены научно -технической революцией . Научно -техническая революция в современ - ном мире влияет на все сферы общественных явлений . Стремление людей выразить свои мысли стилистически разнообразнее и логически точнее является причиной развития и совершенствования языка в каждую конкретную историческую эпоху . В условиях научно -технического прогресса наблюдается значительная активизация терминоло - гической лексики , и, как следствие , некоторые элементы терминологических систем входят в общеязыковое употребление . «В связи с повышением уровня культуры постепенно изменяется общественное восприятие терминологии , определенная часть которой по мере убыстрения процесса деспециализации перестает быть коммуникативным барьером . Определяющую роль посредника в этом процессе играют средства массовой информации , способствующие популяризации научных знаний , расширяющие научный кругозор носителей языка » [1, c. 11]. Одним из важнейших свойств терминологиче - ской лексики является ее принадлежность к специальной сфере : только в ней термины обретают свою системную содержательную определенность , с другой стороны , она образует самостоятельный пласт лексической системы языка . Эта двойная отнесенность терминологии определяет ее характеристики . Лингвистические свойства терминов , обусловлен - ные их принадлежностью к лексической системе языка , модифицируются в силу их отнесенности к системе понятий специальной сферы . «Термин , прежде всего , отличается спецификой своего значения . Это выражается в том , что термин обозначает существенные отличительные признаки специального понятия . Поэтому можно сказать , что понятийная определенность , которая задается терминологической системой , выступает отличительной чертой терминологии » [2, c. 164]. С понятийной определенностью неразрывно связано свойство однозначности и четкости , что во многом способствует ее вовлечению в систему выразительных средств за пределами специальных сфер . Вместе с тем данное свойство термина не следует рассматривать как абсолютное . Термин фиксирует специальное понятие , имеет четко очерченную семантическую структуру , однозначен и лишен эмоциональности только в системе . При выходе за рамки терминологической системы термин постепенно утрачивает свои основные характерные черты . В этой связи возникает проблема деспециализации термина . «Под деспециализацией понимается выход термина за пределы терминологического поля , утрата свойств , обусловливающих терминологичность , и последующее использование терминологического значения в общеязыковом употреблении » [3, c. 27]. В современном мире в условиях научно -технической революции процесс деспециализации происходит либо путем стихийного выхода терминов за пределы своей специальной сферы , как результат популяризации знаний , либо термины осознанно употребляются в неспециальных текстах в стилистических целях . В основе этого процесса лежат расширение научно - технического кругозора населения , влияние фактора престижа науки и моды . Деспециализированные термины по -прежнему широко используются в массовой коммуникации , так как сохраняют ассоциативные связи со специальными сферами , к которым они восходят . Примером могут служить следующие термины : euphoria – 1) мед . эйфория ( состояние приподнятого настроения как защитная реакция организма ); широко используется второе значение термина : повышенно -радостное настроение , приподнятое состояние : a feeling of euphoria – эйфориче - ское состояние [8]; feedback – 1) обратная связь , 2) ответная реакция Syn: response, 3) обратная связь , связь производителя с потребителем , информация от потребителя feedback effect – эффект обратной связи , 4) обратная связь feed-back amplifier – усилитель обратной связи , feed-back control – управление с обратной связью , negative feedback – отрицатель - ная обратная связь , positive feedback – положитель - ная обратная связь , feedback channel – канал с обратной связью , 5) обратное питание [8]. 858 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ Научно -технический прогресс затрагивает и качественно преобразует все сферы общественной жизни . Эти изменения находят свое отражение и в языке . Гигантский рост терминологической лексики , затрагивающий различные области профессио - нальной деятельности человека , прежде всего сферу новейших технологий , рыночной экономики и многие другие области , позволяет говорить о « терминологическом взрыве » в языке . Ввиду появления новых предметов и в связи с этим массового возникновения терминов , наблюдается все более активное их проникновение в общий обиход , в разговорную речь , где происходит их вживание , « апробация » в иных , нетерминологиче - ских , условиях . «Термины не только теряют свое узкое терминологическое значение , но и становятся объектом всякого рода переосмыслений . На базе терминов в разговорной речи возникают новые , нетерминологические значения путем ассоциаций , сопоставления , сравнивания предметов и явлений действительности » [4, c. 82] . Мы отобрали 300 наиболее типичных и общеупотребительных технических терминов , которые наиболее часто используются в научно -техни - ческой литературе и которые вышли за пределы терминологической сферы и перешли в общеязы - ковое употребление . Всю лексику языка можно разделить на слова-термины , общеупотребительные и слова разговорной речи . Большинство терминов , что составляет 47% нашей выборки , перешедших из терминологической сферы в общеупотребитель - ную и разговорную , являются терминами из области строительства , как правило , слова , означающие орудия труда : например , термин drill имеет как специальные значения : сущ . 1) а) сверло , буравчик , б) дрель , коловорот ; перфоратор , dentist's drill – бор -машина , 2) бур ; бурав ; 3) ( нефтегазовая ) буровая установка , буровая вышка , гл . 1) (про )вертеть , ( про )сверлить ( дыру , отверстие ), 2) бурить , добывать ( нефть , газ и т. п.) to drill for oil – бурить нефтяные скважины ; так и разговорные : drill through – застрелить ( кого - л.) – There was a bad hole drilled in his chest. – Грудь у него была прострелена . Также разговорные значения данного термина иллюстрируют следующие примеры . What's the drill for getting money after four o'clock? – Как можно получить деньги после четырех часов ? What's the drill for getting in without buying a ticket? – Как можно пройти без билета ? You all know the drill – Вы все знаете , что надо делать What's the drill? – Что дальше ? [8] Переход терминов данной области в сферу общего употребления может быть обусловлен тем , что сфера строительства является областью занятости большинства населения , близкой человеку . Вследствие чего он присваивает терминам , обозначающим орудия труда , разговорные значения . Необходимо отметить , что чаще всего утрачивают свое узкоспециальное значение термины из наиболее близких человеку областей . Анализ нашей выборки позволил выделить группы терминов . Некоторые из них приведены ниже . 1. Морская (8%): breeze – ветер со скоростью 6–50 км /ч. В разговорной речи термин breeze употребля - ется в значении «легкая задача , пустяк ». Как в примере : All in all, the test was a breeze. – А вообще -то контрольная оказалась очень легкой [8]. 2. Военная (6%): bomb сущ .1) бомба ; мина (миномета ); ручная граната , to detonate, explode, set off a bomb – взрывать бомбу , 2) баллон ( для сжатого воздуха , сжиженного газа ), 3) контейнер для радиоактивных материалов , 4) фиаско , провал , глаг . 1) бомбить , сбрасывать бомбы , 2) провалиться , потерпеть неудачу bomb out – bomb up. Разговорные значения термина bomb можно проследить в примерах : 1)That man was demonstrating how to avoid a flu and save a bomb on central heating – Этот специалист довольно убедительно доказывал , как можно избежать заболевания гриппом и сэкономить огромную сумму на центральном отоплении . 2) The play was awful – a complete bomb. – Пьеса с треском провалилась . 3) I'm still recovering from your bomb of last evening – Я все еще не приду в себя от той новости , которую ты сообщил мне вчера . Ужас ! [8] 3. Медицинская (5%): allergic – 1) аллергический ; подверженный аллергии , страдающий аллергией – специальное значение , 2) не выносящий , испытывающий отвращение , неприязнь ; бурно реагирующий . Разговорное значение , например : he is allergic to the heat – он не выносит жару [8]. 4. Геологическая (6%): slate – терм . аспидный сланец ; разг . – разгромная критика , разнос ; 5. Физическая (5%): blip – след , пятнышко на экране ( радара или осциллоскопа ), разг . – драка ; 6. Экономическая (5%): inflation – эк . инфляция , разг . – уровень повышения цен и т.д. [8] Следует отметить , что термины , имеющие нейтральные ( общеупотребительные ) значения , обладают также и разговорными (46%). Термины представляют собой закономерный продукт работы всех уровней языка , поскольку состоят не только из идеальных , « чистых » терминов . В формировании терминологии принимает участие также общеупотребительная и разговорная лексика . ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №3 859 На основе механизма появления у неспециального понятия другого , специального значения в профессиональной сфере появляются терминоло - гические обозначения . Механизм возникновения специальной лексики на основе общеупотребительной имеет ассоциативную основу и связан со способностью людей сравнивать предметы и явления действительности , выделять сходные или отличительные признаки . Можно выделить следующие виды образования новых терминов путем изменения значения обычных слов : 1) метафорический : очень часто используются названия отдельных частей тела , например , arm: 1. плечо , рычаг , 2. ручка , рукоятка , коромысло , кронштейн , стрела , 3. хобот , консоль ( контактной сварочной машины ), 4. подающий манипулятор ( трубоукладочной баржи ), 5. ответвление , 6. косая распорка , 7. кронштейн распорной колонки ( для установки перфоратора ) [8]. Много механизмов и машин получило свое название от названий животных . Подъемный кран во многих языках получил название « журавль » вследствие того , что он напоминает по форме эту птицу : англ . crane, нем . Kran ( из Kranich), фран . grue [8]. 2) метонимический : tare служит для обозначе - ния не только самой упаковки , но и ее веса . Некоторое количество технических терминов образова - но с помощью 3) синекдоха : наименование engine означает «двигатель » и « паровоз » [8]. Процесс перехода разговорной лексики и общеупотребительных слов в разряд терминологиче - ской , терминологизация , происходит в том случае , если для обозначения какого -либо специально - го явления еще нет соответствующего обозначения либо разговорное слово по каким -либо признакам более наглядно обозначает предмет или явление специальной сферы . К таким словам можно отнести , например , jacket – куртка , вместе с тем кожух ; jar- кувшин и конденсатор ; to load – нагружать и заряжать [8]. В. Д. Демин пишет , что « бытовые термины , возникшие в языке стихийно , отвечают иногда лучше тем требованиям , которые предъявля - ются к термину , чем искусственно созданные термины . Ведь идеальный термин должен быть по возможности точным , ясным , однозначным » [6, c. 168]. Разговорная речь также оказывает влияние на терминологическую сферу , и в первую очередь это касается общения специалистов , которые употребляют в профессиональных разговорах обиходно -разговорные слова и выражения , внося таким образом в них некоторую эмоциональность и экспрессивность . « Влияние разговорной речи на сферу профессионального общения проявляется также в том , что на базе разговорной лексики образуется терминологическая , связанная с обозначением не бытовых , а профессиональных понятий » [4, c. 83]. Наблюдается взаимодействие и взаимопереход терминологической и разговорной лексики и сближение , казалось бы , совершенно различных функциональных сфер . «Разговорная лексика неоднородна по своему составу . Это слова , употребляющиеся в неофици - альной , непринужденной речи собеседников и отличающиеся от нейтральных слов литературного языка определенными признаками , такими как редкость , неофициальность употребления , эмоциональность , экспрессивность , стилистическая маркированность . К разговорно -обиходной лексике можно отнести и лексику бытового характера , используемую в повседневном общении и связанную с «бытовой номенклатурой », то есть названиями , неактуальными для официального общения » [6, c.152]. Разговорная лексика имеет мотивированность и в роли терминов значительно облегчает коммуникацию в профессиональной сфере , она более доступна для восприятия . В. Н. Прохорова считает , что причиной возникновения таких терминов является стремление носителей терминологий дать яркое , необычное , а потому запоминающееся название [6, c.17]. Приведем пример : Christmas tree - рождественская елка ( естественная или искусственная ; ставится в доме или на центральной площади многих городов ; украшается к Рождеству ; Christmas tree – фонтанная арматура , фонтанное устьевое оборудование ( для фонтанной или компрессорной эксплуатации скважины ). Разговорное значение : Some old Christmas tree staggered by muttering to herself – Мимо прошла , шатаясь , пьяная женщина , что -то бормоча себе под нос [8]. В данном примере причиной возникновения термина является стремление сделать термин более ярким , экспрессивным , но основной причиной является сходство фонтанной арматуры с деревом . Другой причиной возникновения специальной лексики на основе разговорной является , скорее всего , желание говорящих отразить в новом слове какие -либо типичные признаки обозначаемого специального явления . Например , терминологическое значение «аппарат для оглушения ( скота перед убоем )» появилось на основе разговорного слова stunner – а) потрясающее зрелище , б) ( о людях ) красавица ; красавец . His daughter is a real stunner. – Его дочь просто красавица . 2) ( что -либо сногсшибательное ) [8]. Аналогичная ситуация наблюдается с термином jitter – дрожание изображения , первоначаль - ное значение которого является разговорным : нервничать , трепетать , дрожать [8]. В. А. Собянина отмечает : «Вероятно , такое проникновение коллоквиализмов в специальную сферу происходит , прежде всего , через профессио -860 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ нальные жаргонизмы как пласт специальной лексики , наиболее близкий к разговорным единицам в силу своей неофициальности , эмоциональности и экспрессивности . Профессиональные жаргонизмы являются как бы « перекидным мостом » от разговорного слова к терминологической лексике . Представляется , что разговорная лексика сначала « апробируется » в среде специальных жаргонизмов , как самом нестандартизованном типе специальной лексики , на окказиональном уровне . В этом случае жаргонизм , образованный на ее основе , обладает всей яркостью и экспрессивностью образа , обозначаемого разговорным словом , которые также переносятся на специальный объект » [4, c. 87]. Как только такие выражения перестают восприниматься как образные и становятся нейтраль - ными обозначениями в восприятии специалистов , они могут переходить в другой тип специальной лексики , в профессионализмы или термины . «Описанный выше процесс иногда называется терминологизацией . Под терминологизацией понимается переход слов нетерминологической сферы в специальную , то есть обозначение неспециальным понятием предмета или явления специаль - ной сферы » [7, c. 89]. Изложенный материал свидетельствует о сближении специальных сфер с обиходно - разговорной сферой , следствием которого является взаимопроникновение и взаимовлияние терминоло - гической , специальной и разговорной лексики . «Терминология формируется на основе деятельности профессионально ориентированных носителей языка , создающих в соответствии с коммуникативными потребностями необходимые средства номинации . Фиксируя и систематизируя профессиональный опыт поколений , терминология и сформировалась как та область , в которой особенно ярко проявляется целенаправленная роль человека в использовании языка для эффективного осуществления конкретной коммуникативной деятельности в специальных сферах научного общения »[7, c. 5]. Таким образом , еще раз подтверждается то , что терминологическая лексика является составной частью лексической системы языка и подвержена тем же самым тенденциям и законам , которые характерны для этой лексической системы , но со своей спецификой , связанной со сферой употребления лексики и ее функций в данной сфере . Не существует четких границ между терминологической , общеупотребительной и разговорной лексикой , и идет постоянный процесс детермино - логизации терминов и терминологизации неспециальной лексики . ЛИТЕРАТУРА 1. Азимов П. А., Дешериев Ю. Д., Никольский Л. Б., Степанов Г. В., Швейцер А. Д. Современное общественное развитие , научно-техническая революция и язык . Научно - техническая революция и функционирование языков мира . М.: Наука , 1977. С. 11. 2. Соловьева З. В. Проникновение терминологической лексики в общеязыковое употребление // Функциональный стиль научной прозы . М., 1980. С. 162–177. 3. Разинкина Н. М. Развитие языка английской научной литературы . М.: Наука , 1978. С. 27. 4. Собянина В. А. Процесс возникновения специальной лексики на основе обиходно -разговорной // Вопросы лингвострановедения и лексикологии - М., 2003. С. 82–93. 5. Прохорова В. Н. Русская терминология ( лексико - семантическое образование ). М.: МГУ , 1996. 125 с. 6. Демин В. Д. Немецкая разговорная речь . Синтаксис и лексика . М., 1979. 168 с. 7. Лягушевич С. И. Метафорический перенос в образовании терминов . 2005–4/20235. С. 5. 8. ABBYY Lingvo: электронный словарь . © ABBYY Software. Поступила в редакцию 06.12.2008 г. После доработки – 31.08.2009 г.

В издательстве Башкирского государственного университета опубликована статья , в которой рассматриваются процессы терминологизации общеупотребительной лексики и деспециализации терминов .

124f5c6a-f084-4b32-9a09-5a85e14fc4ab

Лекманов Олег Андершанович

О возможном биографическом подтексте сонета О. Мандельштама «Казино» (1912)

В статье рассматривается возможный биографический подтекст сонета О. Мандельштама «Казино». Выдвигается гипотеза, что в нем присутствует аллюзия на трагическую гибель художника и декоратора Николая Сапунова (1880-1912).

О.А. Лекманов О ВОЗМОЖНОМ БИОГРАФИЧЕСКОМ ПОДТЕКСТЕ СОНЕТ А О. МАНДЕЛЬШТАМА «КАЗ ИНО» (1912) В статье рассматривается возможный биографический подтекст сонета О. Мандел ьштама «Казино». Выдвигается гипотеза, что в нем присутствует аллюзия на трагич ескую гиб ель художника и де коратора Николая Сапунова (1880 –1912). Ключевые слова : Осип Мандельштам ; Николай Сап унов ; биографический подтекст ; литературный быт . Я не поклонник радости предвзятой, Подчас природа – серое пятно; Мне, в опьяненьи легком, суждено Изве дать краски жизни небогатой. Играет ветер тучею косматой, Ложится якорь на морское дно, И бездыханная, как полотно, Душа висит над бездною проклятой. Но я люблю на дюнах казино, Широкий вид в туманное окно И тонкий луч на скатерти измятой; И, окружен во дой зеленоватой, Когда, как роза, в хрустале вино, – Люблю следить за чайкою крылатой! О сонете Осипа Мандельштама «Казино» многие исследователи, в том числе, М. Л. Гаспаров, писали как о поэтическом манифесте зарожда вшегося в 1912 г. акмеизма1. Ни в кое й мере не отрицая плодотворности такого подхода, мы далее попробуем выявить еще один , куда менее очеви дный биографический слой мандельштамовского стихотвор ения. 3 июня 1912 г. Мандельштам провел в гостях у своего близкого пр иятеля – поэта Владимира Пяста. Зд есь с ним случайно встретился Але ксандр Блок, в дневнике которого появилась лаконичная запись: «Вечером у Пяста, где Мандельштам»2. Спустя неполных два дня, 15 июня 1912 г. , Блок вновь обратился к своему дневнику: «Около обеда пришел Кожеба ткин и принес уж асную весть: вчера ночью Сапунов утонул в Т ериоках – перевернулась лодка»3. Трагическую гибель тр идцатидвухлетнего живописца и театрального декор атора Николая Николаевича Сапунова по свежим следам подробно описал в своем дневнике Михаил Кузмин: «В Териоках сыро в мрачно <...> Н. Н. <Сапунов> послал нас в Казино, обеща я придти вскоре. Посмотрели театр и стали есть <...> Наконец пришел Сапунов и стал сердиться и ссориться. Решили поехать кататься. Насилу достали лодку. Море как м олоко. Было не плохо, но когда я менялся местами с княжною, она свалилась, я за нею, и все в воду. Погружаясь, я думал: неужели это смерть? Выплыли со стонами. Кричать начали не тотчас. Сапунов говорит: “Я плавать -то не умею”, уц епился за Яковлеву, стянул ее, и опять лодка перевернулас ь, тут Сапунов потонул, лодка кувырнулась раз 6. Крик, отчаянье от смерти С апунов а, крики принцессы и Яковлевой – ужас, ужас. Море пусто»4. Менее эмоциональный отчет о гибели Сапунова напечатал а газета «Новое время»: «Покойный в компании с поэтом М. Кузмин ым, <..> художницею Я<ковлевой> и двумя девушками до часу ночи оставался в териокском “Казино”, а затем все отправились на морскую прогулку по Финскому з аливу <...> Во время катания на лодке молодые люди неоднократно перех одили с одного конца на другой. Не ожиданно во время одного из таких п ереходов лодка опрокинулась, и все оказались в воде. После продолжител ьных усилий и борьбы мол одые люди успели выбраться из -под накрывшей их лодки и ухватиться за один борт, но лодка вследствие п еревеса одной стороны вско ре вновь перевернулась. В это время на помощь погибавшим молодым людям подплыли матросы териокского яхт -клуба и спасли всех, кроме Сапунова. Сапунов утонул до прибытия помощи. Как предполагают, он был накрыт лодкою во второй раз и, несмотря на усилия, не м ог выбраться и пошел ко дну»5. «Казино», упом инаемое и Кузм иным, и газетным репортером – это гостиница на берег у Финского залива. «Театраль ный сарай того же “Казино” <...> был местом спектаклей Териокской труппы », – свидетельствовал в своих мемуарах Пяст6. Он же оставил воспоминания о встречах с Сап уновым на веранде гостиницы: «Н.Н. Сапунов, с которым я п ознакомился в Териоках на веранд е этого “Казино ” только перед самой его смертью, но которого вещами на п оследних выставках особенно восхищ ался, – весной 1912 г. переживал такой глубокий душевный кр изис: так лихорадочно бр осался от беспробу дной работы к беспробудным кутежам, так искал в лице А. Блока исповедн ика-утеш ителя, так не раз собирался покончить с собой, что, можно думать, принял смерть в мелких волна х Финского залива с в ожделен ием, ка к избав ительницу от чрезмерных для живого существа м учений раздвоенност и. Все -таки тяжко было за него, что больше ему уже не приходилось вд ыхать этого морского утреннего воздуха, н и хрустеть б осыми ногами по влажному горя чему песку берег овой полос ы»7. Мог ли Ма ндель штам, входивший в тот же артист ическ ий профсоюз, что и Сапунов, и проведший весну и лето 1912 г. в Финляндии, не откли кнуться на смерть худо жника? Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, может скрыват ь мандельштам овское ст ихотворен ие с содержащим подсказку для своих и загадку для чужих заглавием – «Казино ». Представляется вероятным, что впечатления Мандельштама от сме рти Сапунова налож или отпечаток на первую половину этого стихотвор ения, особенно на заключительные строки его второй строфы . Здесь почти документал ьным кажется эпитет «бездыханная », приложенный к «душе» . Однако «сапуновская » тема отчетливо звучит и во второй половине ст ихотворения, где «серому пятну » природы (уб ившей художника) прот ивопо ставлена н асыще нная богатыми цветовым и оттенками комната «Казино» (в одном из помещений которого, напомним, игралась спектакл и Тер иокск ого театра). Бо лее того – в стихотворен ии Мандель штама комната «Казино» предстает не просто подобием сцены, подсвеченной лучом театральн ой рампы («И тонкий луч на скатерти измятой»), а средоточием реалий, х арактерных для живописи и сценографии именно Сапунова. Так, мандел ьштамовскую строку «Когда, как роза, в хрустале вино» правомерно, по - видимому, считать поэтической вариацией на тему одн ого из самых и звестных натюрмортов Сапуно ва 1910 г. Вот как этот натюрморт описыв ают искусствоведы: «Перед нами <...> выс окий зеленоватый хрустальный кувшин с крышкой <...> В одной из ваз бумажные розы. Превосходно п ереданные грани хрустального кувшина мер цают в полутени»8. Кстати ск азать, роза, введенная в стихотворение Мандел ьштама через сравнение («как роза»), может считаться своеобразной эмблемой сапуновского тво рчества: в каталоге посмертной выставки произведений С апунова (М., 1 914) картин с названием «Роза» – три. «Почти гениаль но писал он живые цв еты», – конс татировал в «Воспоминаниях о Н. Н. Сапун ове» С. Кара -Мурза9. «В хрустале вино » тоже не раз изображалось Сапуновым. Не сл учайно образ художника, «в опьяненьи легком» наслаждающегося «краск ами жи зни», которые затем будут перенесены на «полотно», возникает во многих мемуарах о Сапунове. «3а бутылкой французского вина» запо мнился Сап унов Ф. Ф. Комиссаржевскому;10 сходную картинку встречаем в воспоминани ях А. А. Мгеброва: «Однажды, мы сидел и с Сапуновым на эспланаде тер иокского пляжа, пил и вино и мечтали »11. Узнаваемо «сапу новский» натюрморт вписан в стихотворении Мандельшт ама в узнаваемо «сапуновскую » театральную декорацию. Особенно впечатляет сопоставление антуража мандельштамовского «Кази но» («Широкий вид в туманное окно »; «И, окружен водой зеленоватой, / / Когда, как роза, в хрустале в ино») с декорац ией, пр идуманной Сапуновым для спе ктакля «Гедда Габлер ». Этим спектаклем осенью 1906 г. открылось новое помещение театра В.Ф. Комиссаржевской. «Сцена казалас ь оку танной г олубовато -зеленой, серебристой дымкой, – вспоминал современн ик. – Гол убой зад ний занавес. На нем направо – громадно е, во всю высоту сцены, п ереплетенное окно <...> За окном зеленовато -синий воздух <...> На полу з елено -голубой ковер <...> З елено-белые вазы. В них белые хр изантемы <...> И, как морская вода, как чешуя морской зме и, платье Гедды Габлер »12. Мандельштам, безусловно, х орошо помнил декораци и к этому спектаклю. В 1923 г . он описывал их в св оем «Шуме времен и»: «Брав ич был асессор Брак, Ко миссаржевская была Геддой. Ходить и сидеть она скучала. Пол учалось , что она всегда стоит; бывало, подойдет к синему фонарю окна профессорской гостиной Ибсена и долго -долго стоит, показывая зрителям чуть сутулую, плоскую спину »13. Нельзя л и предполож ить, что мотив ча йки в ст ихотворе нии «Казино», пом имо своего прямого назначения, призван был напомнить о Ком иссаржев ской – прославленной исполнительн ице роли Нины Заречной в пьесе Чех ова? В блоков ском «Балаганч ике» – еще одном знаменитом спектакле т еатра Ком иссаржевской, оформлен ном Сапуновым, образ окна так же, как в мандел ьштамовском стихотворе нии «Казино», отделяет обыденную реал ьность (чреватую «бездно ю проклятой ») от условного сцен ического пр остранства. В одной из сцен пьесы Арлек ин «прыгает в окно. Даль, вид имая в окне, оказывается нарисованной на бумаге. Бумага лопнула. Арлек ин полетел вверх н огами в пустоту »14. Кардинально различным, впрочем, было отно шение Блока – автора «Балаганчика » и Мандельштама – автора «Казино » к обыденной реальности и приукраш ивающей эту реальность теа траль ности. «В хрустале вино», создатель «Незнакомки» , в противоположность Мандельштам у, спасаясь от реальности, употреблял в изрядных количес твах, и это стало частью его персонального «автобиографического мифа» . Тем не менее, символист Блок парадоксальным образом отдавал предпо чтение не театру, а жизни: «… я ведь никогда не любил мечты, – признава лся он в пис ьме к А. Чеботаревской, – а в лучшие свои времена, когда мне удается более или менее сказать свое, настоящее, – я даже ненавижу “ме чту”, предпоч итаю ей самую серую действительность »15. Без пяти минут акмеист Мандельштам, отчасти противореча программным установкам п оэтической школы, сложившейся усилиями Гумилева и Городецкого16, воспевал не «серое пятно » действительности, а действ ительно сть, преобр аженную творящим усил ием художника. Сравним с мнением знатоков о творческих устремлениях С апунова: «Тяготея к красочности, я ркости, он любил сказки, как все , что можно противопоставить тусклой обыденн ости»17. Спустя двадцать тр и года Мандельштам , руководствуясь сходн ыми основаниями, прот ивопостав ит театр Гольдон и театру Чехова: «Чехов з абирает сачком пробу из человеческой т ины <...> Люди живут вместе и никак не могут разъехаться. Вот и все . Выдать им билеты – например трем сестрам, и пьеса кончит ся. Возьмите список действующих лиц хотя бы у Гольдон и. Это виноградная гроз дь с ягодами и листьями, это нечто живое в целое, что мо жно с удовольствием взять в руки <…> Тут мы имеем дело с цветущим соед инением , с гибким и свободным сочетанием действующих сил на одной упр угой ветке»18. Весьма характерно, между прочим, что противопоставляя со знаком минус «бытовой» театр Чехова «романтич ескому» театру Гольдони, Мандельштам воспользовался полуцитатой из «Зависти» Юрия Олеши, где это противопоставление также проводится весьма последовательно . У Олеши, напомним, « ветвь, полная цветов и л истьев». Не слишком на этом настаивая, можно предположить, что даже с апуновские предпочтения в поэзии отразились в стихотворении Мандел ьштама. «Сапунов очень любил стихи, о собенно Лермонтова и Тютчева», – сообщал Блок матери 27 июня 1912 г .19 Не потому ли двумя ключевыми подтекстами сонета «Казино» послужили лермонтовская «Родина» и тю тчевское стихотворение «Святая ночь на небосклон взо шла…»?20 В заключение честно и сами приведем наиболее сильный аргумент против изложенной здесь гипотезы : как известно, «Казино» было датир овано поэтом – «Май 1912» , а Сапунов утонул в июне . Однако тут же предъявим и контраргумент: может быть, Мандельштаму, крайне редко в свой ранний п ериод метившему сти хи не только годами, но и месяцами, просто не очень х отелось, чтобы его сонет в сознании друзей -модернистов был непременно приурочен к дате гибели Сапунова? Если это было так, то мандельштамовский план не сработал. Алл юзия, вложенная в сонет «Казино», ка к представляется, была уловлена осв едомлен ными современниками. В 1915 г. поэт и литературный критик И нноке нтий Оксе нов написал стихотворение памяти Сапунова, вторая строфа которого отчетливо переклика ется с ключевыми мотивами мандельшт амовского с онета: Когда-то взявший Сапунова, Еще безмолвствует залив. Но я прислушался, забыв, Что для меня ничто не ново. Всегда белеет казино У вечно -памятных прибрежий, И утром рвется ветер свежий В мое высокое окно. Но не стремятся мореходы Вращать покорные рули, Как бу дто волны унесли Неповторяемые годы21. 1 Гаспаров М.Л. Сонеты Мандельштама 1912 г.: от символизма к акмеизму // Europa orientalis. 1999. Vol. XVIII. № 1. 2 Блок А. А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1963. Т. 7. С. 150. 3 Там же . 4 Кузмин М. А. Дневник. 1908 –1915. М., 2005. С. 358. 5 Цит. по комментарию Р. Д. Тименчика в книге: Пяст В. А. Встречи. М., 1997. С. 355. 6 Там же. С. 159. 7 Там же. С. 162. 8 Алпатов М. В., Гунст Е. А. Николай Николаевич Сапунов. М., 1965. С. 35. 9 Кара -Мурза С. Воспоминания о Н. Н. Сапунове // Н. Сапунов. Стихи, воспоминания, характеристики В. Брюсова, М. Кузмина, П. Потемкина, С. Кара -Мурза, Ф. Комисса ржевского, Я. Тугенхольда и А. Эфро са. М., 1916. С. 38. В 1907 г. Сапунов участвовал в художественной в ыставке «Голубая роза». 10 Комиссаржевский Ф.Ф. Сапунов -декоратор // Н. Н. Сапунов. Издание «Аполлона». Пг., 1916. С. 9. 11 Мгебров А. А. Жизнь в театре: В 2 т. Т. 2. М .; Л., 1932. С. 204. 12 Комиссаржевский Ф. Ф. Указ. соч. С. 16. 13 Мандельштам О. Э. Шум времени // Мандельштам О.Э. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 2. М., 1993. С. 385. 14 Блок А. А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 4. М.; Л., 1961. С. 20. 15 Блок А. А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. М.; Л., 1963. С. 451. 16 О том, что сонет «Казино» противоречил тезису «радости» (жизнеутв ерждения») в разрабатывавшейся программе акмеизма, см.: Тименчик Р.Д. Заметки об акмеизме // Russian Literature . 1974. № 7/8. С. 29. 17 Алпатов М.В., Гунст Е. А. Указ. соч. С. 41 –42. 18 Мандельштам О. Э. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 3. М., 1994. С. 414. 19 Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. С. 395. 20 Тютчевская реминисценция в стихотворении Мандельштама подмечена в работе: Тоддес Е. А. Мандел ьштам и Тютчев. Lisse , 1974. С. 16. 21 Новый журнал для всех. 1915. № 12. С. 41.

Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала статью, посвященную возможному биографичному подтексту сонета Осипа Мандельштама Кказино.

7e0eddb2-edb1-40f0-a8d5-0388c53b06ea

Пивоварова Ю. Ю.

Коммуникативная актуальность немецких темпоральных наречий в реализации фазового фактора

Ю.Ю. Пивоварова. Коммуникативная актуальность немецких темпоральных наречий в реализации фазового фактора Статья посвящена проблеме языковой актуализации немецких темпоральных наречий в реализации фазового фактора на материале немецкого языка. В качестве языковых единиц выбраны темпоральные...

— 13 —Исследование грамматических и лексических средств выражения времени , объединенных функ - ционально -семантическим полем темпоральности , предполагает выделение у данных средств общих и частных семантических признаков . Общей семан - тической функцией средств выражения времени является актуализация временных отношений . Главным временным отношением , выражаемым грамматическими и лексическими средствами , является передача времени действия в соответствии с моментом речи или передача времени действия относительно момента совершения другого действия . Одним из основных лексических средств выраже - ния фазовости являются наречия . Наречия темпо - ральной семантики в немецком языке выражают относительную и абсолютно -относительную лока - лизацию во времени , относительную (неопреде - ленную ) длительность , относительную кратность . Темпоральные наречия представляют собой исходную лексическую структуру , выражающую временные отношения , в сфере которых они занимают наибольший удельный вес по сравнению с другими морфолого -синтаксическими типами . Кроме того, словосочетания с временным наречием в роли главного слова являются весьма распространенными среди сочетаний с обстоятельственными наречия - ми в немецком языке . Анализ содержательных свойств и сочетаемости наречий темпоральной семантики необходим для описания грамматико -лексического поля времени в современном немецком языке и дает возможность полнее уяснить механизм взаимодействия языковых единиц разных уровней , выражающих категорию времени . Наречия можно также отнести к основным типам фазовых значе - ний. 1. Начало действия : einmal, vorher, damals, vorhin, eben, zuvor, vordem, anfangs, früher u.a. 2. Середина действия : jetzt, später, nachher, indessen, darauf, danach, daraufhin, noch gleich darauf u.a. 3. Конец действия : schließlich, künftig, demnächst, inzwischen u.a. Несмотря на то, что лексические средства , и в частности наречия , располагаются на периферии грамматико -лексического поля времени , именно за счет них осуществляется временная ориентация . Даже наречия , имеющие самую неопределенную временную ориентацию , служат целям уточнения временных координат , намечаемых в общем виде глагольными формами (Волкова , 1981, 5). Такие же значения , как длительность , однократность , возоб - новление действия , многократность , могут быть переданы только с помощью лексических средств . Роль выражающих эти значения наречий в форми - ровании аспектуальных значений повышается в зависимости от наличия в их семантической структу - ре дополнительных элементов . Темпоральные системы немецкого языка вклю - чают в себя в качестве основных конституентов глагольные времена , наречия времени и сложные предложения с темпоральным значением . В реализации значения начала действия участ - вуют наречия , содержащие сему «предшествова - ния»: einmal, vorher, zuvor, damals, eher, zuerst, vordem, anfangs, früher u.a. Как правило , для достиже - ния непосредственного указания на начало действия служат временные формы глагола . Анализ фактического материала и изучение эмпирического материала показали , что вычленение начальной фазы действия невозможно вне контекста . Только в контексте можно определить , о какой фазе идет речь . Наречие einmal употребляется , как правило , в предложениях , где речь идет о событиях в прошлом , причем момент времени не может быть определен . (1) Ich wohnte einmal bei ihm. Наречие einmal указывает на начальную фазу. Действие имело свое начало , продолжалось какое - то время и к моменту речи является законченным . Наречие vorher = zuvor относится также к начи - нательным лексическим показателям и, как прави - ло, употребляется в книжной речи . (2) „Wie ich kam, war die Frau mit den Kindern allein“, – sagte Franz, – „ich habe vorher und nachher gehorcht“ (Seghers, S. 89). Семантика наречия vorher указывает на то, что автор говорит о начале действия в ситуации , которой он был свидетелем , т.е. в тот момент , когда он пришел , он слышал , что она была одна (начало действия ), наблюдая за ситуацией некоторое время (средина действия ), прежде чем войти , а затем ав-УДК 802/809.1 Ю.Ю. Пивоварова КОММУНИКАТИВНАЯ АКТУАЛЬНОСТЬ НЕМЕЦКИХ ТЕМПОРАЛЬНЫХ НАРЕЧИЙ В РЕАЛИЗАЦИИ ФАЗОВОГО ФАКТОРА Бийский государственный педагогический университет им. В.М.ШукшинаЮ.Ю. Пивоварова . Коммуникативная актуальность немецких темпоральных наречий ...Вестник ТГПУ . 2007. Выпуск 4 (67). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 14 —тор высказывания вошел , таким образом , женщина осталась не одна (действие окончилось ). На начало действия указывает также наречие damals. (3) Damals lebte ich in Berlin.В этом предложении -высказывании наречие damals показывает , что действие имело свое начало (момент времени , с которого автор высказывания начал проживать в г. Берлине ), можно также утверждать , что действие имело срединную фазу (автор жил в Берлине определенное время ), а в момент речи оно является законченным – на это указывают как лексема damals, так и глагол leben, выраженный в предложении прошедшим временем . Наречие früher несет в себе не только темпо - ральную , но и фазовую семантику . (4) Früher war mir bei diesem Geruch das Wasser im Munde zusammengelaufen. Jetzt erging es mir wie dem Eunuchen im Bad der Haremsdamen ich verspürte nicht den geringsten Appetit (Ziergiebel S. 155). В данном предложении наречие früher выражает начальную фазу действия , т.к. в дальнейшем в контексте идет указание на то, что происходит в насто - ящий момент действия . Таким образом , можно вычленить в данном контексте две фазы действия : начальную (лексема früher) и конечную (лексема jetzt). Наряду с темпоральными наречиями , рассмот - ренными выше , наречие eher также выполняет функцию фазовой лексемы , о чем свидетельствует фактический материал : (5) Eher hätte ich Veranlassung, alles für einen phantastischen Traum zu halten (Ziergiebel S. 159). В этом предложении наречие eher показывает , что действие имело свое начало , а в момент речи оно является законченным . Наречие anfangs подчеркивает , что первоначаль - ное состояние , поведение и т.п. впоследствии исче - зает, изменяется . Таким образом , сама семантика данного наречия свидетельствует о том, что в высказывании с этим наречием речь будет идти о начале какого -то действия . (6) Franz Wächter neben ihm hat einen zerschossenen Arm, der anfangs nicht schlimm aussieht (Remar-que, S. 149). Количество наречий с медиальной фазовой семантикой невелико . Эти наречия сопровождают соответствующие глагольные формы и в качестве типичных сопроводителей создают типичный для данных форм контекст . Влияние наречий настолько сильно , что они действуют как «переключатели » значения временной формы , которые помогают определить , к какой фазе относится действие . Наибо - лее актуально это для срединной фазы . Любое действие имеет начало и конец , срединная фаза может совпадать с начальной или конечной фазами . Как правило , для немецкой речи характерно обоз - начение срединной фазы , а остальные , тем более предыдущие , подразумеваются . Так, для вычлене - ния срединной фазы действия служат наречия anschließend, hinterher, nachher, danach, jetzt, später, inzwischen, noch gleich darauf u.a. Наречие nachher употребляется , как правило , в письменной речи . Оно часто встречается вместе с наречием zuerst, что непосредственно указывает на разные фазы действия . (7) Es kam mir zuerst befremdlich vor, dass die Mündungen alle gerade auf mein Gesicht gerichtet waren. Nachher hatte ich am Wagen zu tun und dachte nicht mehr daran (Freytag, S. 259). В высказывании наглядно представлены две фазы действия : начальная , выраженная лексемой zuerst, и медиальная , выраженная лексемой nachher, конец действия подразумевается . В данном контексте (первое предложение ) автор описывает то, что с ним произошло после окончания разгово - ра, а также то, как он «переключился », вышел из этого состояния (первая часть второго предложе - ния), и то, как этот эпизод закончился (вторая часть второго предложения ). Сочетание noch immer также указывает на меди - альную фазу. Наиболее четко это можно проследить на следующем примере : (8) Noch immer regnete es (Freytag, S. 511).В этом предложении выделяется вторая фаза действия . Предполагаются первая фаза (дождь начался до момента речи ) и третья фаза (дождь закон - чится в какой -то момент , о котором еще неизвест - но). Значение наречия jetzt указывает на область настоящего времени , тем самым указывает на средин - ную фазу действия . Рассматривая наречие jetzt, нужно рассмотреть оппозицию damals–jetzt, поскольку damals указывает на то, что речь идет о действии в начальной фазе , а jetzt является лекси - ческим маркером срединной фазы . (9) Damals war alles so einfach. Jetzt kann mich nur noch Geduld und Ergebenheit oder ein Wunder ins normale Leben zurückbringen. Leider, niemand weiß wann es zu Ende geht (Ziergiebel, S. 322). Наречие damals актуализирует в этом примере начальную фазу действия , автор вспоминает , что было раньше . Jetzt указывает на момент речи – срединную фазу, автор размышляет о том, что проис - ходит с ним сейчас . Конечная фаза действия еще не наступила , доказательством этому служит предло - жение : «Leider, niemand weiß wann es zu Ende geht», поскольку в нем речь идет о будущем , которое еще неизвестно ни читателю , ни, собственно , самому автору высказывания . Для актуализации конечной фазы действия служат следующие темпоральные наречия : schließlich, — 15 —zuletzt, künftig, demnächst, darauf, dann, inzwischen. Наречия функционируют во всех временных планах, сопровождаются любыми временными форма - ми глагола и служат для выражения значения прерывности , окончания действия . Поскольку в немец - ком языке нет категории аспектуальности , то эти наречия выражают темпорально -аспектуальные значения . При аспектуальной характеристике темпоральных наречий определяется степень выра - женности в них временного и видового значений , их соотношение друг с другом . Несмотря на то, что лексические средства , в частности наречия , распо - лагаются на периферии грамматико -лексического поля времени , именно за счет них осуществляется временная ориентация . Даже наречия , имеющие самую неопределенную временную направлен - ность , служат целям уточнения временных коорди - нат, намечаемых в общем виде глагольными форма - ми. Такие же значения , как завершенность дейст - вия, могут быть переданы только с помощью лекси - ческих средств . Наречие darauf относится к числу наречий , служащих для вычленения конечной фазы действия . (10) Zu Anton gewandt sprach der Prinzipal: „Die Nachrichten sind nicht gut, aber wir wollen nicht alles glauben.“ Darauf ging er in das Comtoir, grüßte Herrn Braun fast heiterer als sonst und ließ sich von ihm noch einmal die Geschichte seines Vetters und das übrige Unglück erzählen (Freytag, S. 249). В данном контексте вычленяется конечная фаза действия , поскольку в первом предложении выде - ляется срединная фаза (читателю известно , что разговор имел свое начало , продолжался какое -то время). Наречие darauf указывает на то, что действие , в данном случае разговор , является законченным , поскольку автор высказывания покинул комнату . Наречие dann выражает значение конца действия и подчеркивает связь с предшествующим действием , событием . (11) So saß er lange in bleischwarzer Finsternis und große Schweißtropfen rannen von seinen Schläfen. Dann öffnete er die Tür zur hölzernen Galerie, lehnte sich auf das Geländer und sah durch das Dämmerlicht hinunter in das Wasser, welches wie ein riesiger Strom von Tinte vorbeiflutete. Und wieder schrieb er Schuld-scheine in die schwarzen Schatten der gegenüberlie-genden Häuser… (Freytag, S. 92). В данном тексте идет указание на две фазы действия – срединную и конечную , начальная фаза подразумевается , поскольку любое действие имеет начало , а наречие lange указывает на длительность этого процесса . Наречие dann показывает , что процесс сидения в темноте был прерван самим автором, т.к. он сам открыл дверь . (12) Der Führer im Leinwandrock aber lachte vertraulich und erwies sich bald als ein Geschöpf von freundschaftlicher und geselliger Natur, er nickte höchst verbindlich beiden Reisenden zu, trank Schluk-ke aus Antons Reiseflasche und machte Versuche, über seine linke Schulter mit diesem eine gemütliche Unter-haltung anzuknüpfen, indem er ihn in gebrochenem Deutsch Euer Gnaden nannte und ihm offenbarte, er rauchte auch Tabak, habe aber keinen. Zuletzt bat er um die Ehre, die Herren fahren zu dürfen (Freytag, S. 264) Наречие zuletzt указывает на то, что что-либо , в данном случае действие , является окончанием чего-либо предшествующего . Пример (12) таким образом демонстрирует конечную фазу действия , выраженную лексемой zuletzt. Таким образом , коммуникативная составляю - щая всякого высказывания ориентирована на смыс - ловую завершенность , которая включает также фазовый фактор , что может быть актуализировано соответствующими темпоральными наречиями . В одних предложениях -высказываниях они находят - ся в тесном взаимодействии с глагольными лексе - мами , в других – выполняют фазовую функцию самостоятельно , что диагностируется контекстом , который позволяет сконцентрировать на релевант - ных фазовых точках высказывания . Поступила в редакцию 20.10.2006Ю.Ю. Пивоварова . Коммуникативная актуальность немецких темпоральных наречий ... Литература 1. Soll und Haben G. Freytag. SWAN Buch-Vertrieb GmbH, Kehl, 1993. 2. Zeit der Sternschnuppen. H. Ziergiebel. М., 2001. 3. Im Westen nichts Neues. Erich Maria Remarque. СПб., 2005.

В очередной подборке интересных научных новостей недели :

758b2320-5abf-4fbe-a097-ce1a13b900e3

Пескова Е. А.

Слово amour в прециозном стиле

Статья посвящена анализу слова amour в прециозном стиле. Анализ данного слова проводится в русле психосистематики, что предполагает рассмотрение системно-языкового и контекстно-речевых свойств слова amour. Понимание слова amour как аффективной единицы языка и речи означает, что данная языковая...

1137Hawkins J., Klau M. Measuring potential vulnerabilities in emerging market economies. BIS Working Paper, 2000. P. 834–839. 8Bussier M., Mulder C. External vulnerability vulnerabilities in emerging market economies. IMF Working Paper. N 8. 2002. P. 927–932. 9 http://www.cbr.ru/ – ɈɮɢɰɢɚɥɶɧɵɣɫɚɣɬɐɟɧɬɪɚɥɶɧɨɝɨȻɚɧɤɚɊɨɫɫɢɢ . 10 Ɍɚɦɠɟ . 11 Ɍɚɦɠɟ . 12 Ɍɚɦɠɟ . ɉɪɟɰɢɨɡɧɵɣɫɬɢɥɶɜɰɟɥɨɦɹɜɥɹɟɬɫɹ ɨɛɴɟɤɬɨɦɦɧɨɝɢɯɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɣ , ɨɞɧɚɤɨɷɬɨ ɢɡɭɱɟɧɢɟɡɚɱɚɫɬɭɸɧɨɫɢɬɨɛɡɨɪɧɵɣɯɚɪɚɤ - ɬɟɪ: ɫɪɟɞɫɬɜɚɦɜɵɪɚɠɟɧɢɹɚɮɮɟɤɬɢɜɧɨɫɬɢ , ɝɥɚɜɧɨɣɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫɤɨɣɞɨɦɢɧɚɧɬɟɩɪɟɰɢ - ɨɡɧɨɫɬɢ , ɭɞɟɥɹɟɬɫɹɧɟɞɨɫɬɚɬɨɱɧɨɜɧɢɦɚɧɢɹ . ɐɟɥɶɸɧɚɫɬɨɹɳɟɣɫɬɚɬɶɢɹɜɥɹɟɬɫɹɚɧɚɥɢɡ ɹɡɵɤɨɜɵɯɢɪɟɱɟɜɵɯɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɫɥɨɜɚ a m o u r ɤɚɤɨɞɧɨɝɨɢɡɤɥɸɱɟɜɵɯɥɟɤɫɢɱɟ - ɫɤɢɯɫɪɟɞɫɬɜɜɵɪɚɠɟɧɢɹɚɮɮɟɤɬɢɜɧɨɫɬɢ ɩɪɟɰɢɨɡɧɨɝɨɫɬɢɥɹ . ɉɪɟɰɢɨɡɧɨɫɬɶɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɞɨ - ɫɬɚɬɨɱɧɨɫɥɨɠɧɨɟɹɡɵɤɨɜɨɟɹɜɥɟɧɢɟ , ɫɨɰɢ - ɚɥɶɧɭɸɫɬɪɚɬɢɮɢɤɚɰɢɸɹɡɵɤɚ , ɝɞɟɹɪɤɨ ɜɵɪɚɠɟɧɨɫɬɪɟɦɥɟɧɢɟɤɨɛɨɫɨɛɥɟɧɢɸɚɪɢ - ɫɬɨɤɪɚɬɢɱɟɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ , ɱɬɨɩɪɢɜɨɞɢɬɤɫɨ - ɡɞɚɧɢɸɧɨɜɨɝɨɫɥɨɜɚɪɹ , ɢɤɪɚɣɧɟɦɭɩɪɨɹɜ -ȿ. Ⱥ. ɉɟɫɤɨɜɚ ɋɅɈȼɈ AMOUR ȼɉɊȿɐɂɈɁɇɈɆɋɌɂɅȿ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɪɨɦɚɧɫɤɨɣɮɢɥɨɥɨɝɢɢ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪ Ʌ. Ɇ. ɋɤɪɟɥɢɧɚ ɋɬɚɬɶɹɩɨɫɜɹɳɟɧɚɚɧɚɥɢɡɭɫɥɨɜɚ amour ɜɩɪɟɰɢɨɡɧɨɦɫɬɢɥɟ . Ⱥɧɚɥɢɡɞɚɧɧɨɝɨɫɥɨɜɚɩɪɨɜɨ - ɞɢɬɫɹɜɪɭɫɥɟɩɫɢɯɨɫɢɫɬɟɦɚɬɢɤɢ , ɱɬɨɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬɪɚɫɫɦɨɬɪɟɧɢɟɫɢɫɬɟɦɧɨɹɡɵɤɨɜɨɝɨɢɤɨɧɬɟɤ - ɫɬɧɨɪɟɱɟɜɵɯɫɜɨɣɫɬɜɫɥɨɜɚ amour. ɉɨɧɢɦɚɧɢɟɫɥɨɜɚ amour ɤɚɤɚɮɮɟɤɬɢɜɧɨɣɟɞɢɧɢɰɵɹɡɵɤɚɢ ɪɟɱɢɨɡɧɚɱɚɟɬ , ɱɬɨɞɚɧɧɚɹɹɡɵɤɨɜɚɹɟɞɢɧɢɰɚ , ɭɠɟɜɩɨɬɟɧɰɢɢɢɦɟɹɞɨɦɢɧɚɧɬɭɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ , ɞɨɫɬɢɝɚɟɬɫɜɨɟɣɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɣɫɬɟɩɟɧɢɜɤɨɧɬɟɤɫɬɟɩɪɟɰɢɨɡɧɨɝɨɫɬɢɥɹ , ɢɹɜɥɹɟɬɫɹɫɪɟɞɫɬɜɨɦ ɜɵɪɚɠɟɧɢɹɚɮɮɟɤɬɢɜɧɨɫɬɢɞɥɹɩɪɟɰɢɨɡɧɢɤɨɜ . The article is devoted to the analysis of the word amour in the precious style. The analysis of the given word is realized within the limits of the psychosystematics that involves detailed consideration of its language system characteristics and speech properties. The interpretation of the word amour as an affective unit of language and speech means that the given language unit has a dominant of expressivity already in the potential and reaches its maximal degree in the context of the precious style, so that the word becomes means of affectivity for users of the precious style.ɋɥɨɜɨ amour ɜɩɪɟɰɢɨɡɧɨɦɫɬɢɥɟ ɥɟɧɢɸɩɭɪɢɡɦɚ , ɤɨɬɨɪɵɣɩɪɢɡɵɜɚɟɬɤɨɱɢ - ɳɟɧɢɸɹɡɵɤɚ , ɧɨɪɦɚɥɢɡɚɰɢɢ , ɫɬɪɨɝɨɫɬɢ ɹɡɵɤɚ1. Ɍɟɦɚɥɸɛɜɢɜɩɪɟɰɢɨɡɧɨɦɫɬɢɥɟɡɚ - ɧɢɦɚɟɬɰɟɧɬɪɚɥɶɧɨɟɦɟɫɬɨ . Ʌɸɛɨɜɶɜɩɪɟ - ɰɢɨɡɧɨɦɫɬɢɥɟɩɨɧɢɦɚɟɬɫɹɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɜ ɞɭɯɟɧɟɨɩɥɚɬɨɧɢɡɦɚ : ɥɸɛɨɜɶɤɚɤɞɭɯɨɜɧɚɹ , ɢɧɬɟɥɥɟɤɬɭɚɥɶɧɚɹɛɥɢɡɨɫɬɶ , ɚɟɟɩɥɨɬɫɤɚɹ ɫɬɨɪɨɧɚɟɫɥɢɢɧɟɨɬɪɢɰɚɟɬɫɹɫɨɜɟɪɲɟɧɧɨ , ɬɨɨɬɨɞɜɢɝɚɟɬɫɹɜɞɚɥɟɤɨɟɛɭɞɭɳɟɟ , ɤɨɬɨ - ɪɨɝɨɜɨɡɦɨɠɧɨɞɨɫɬɢɱɶɥɢɲɶɬɟɪɩɟɥɢɜɵɦ ɢɩɨɱɬɢɬɟɥɶɧɵɦɭɯɚɠɢɜɚɧɢɟɦ2. ȼɚɧɚɥɢɡɟɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɦɚɬɟɪɢɚɥɚ ɦɵɨɛɪɚɳɚɟɦɫɹɤɬɟɨɪɢɢɩɫɢɯɨɫɢɫɬɟɦɚɬɢ - ɤɢȽ . Ƚɢɣɨɦɚ , ɝɞɟɥɸɛɚɹɹɡɵɤɨɜɚɹɟɞɢɧɢɰɚ ɫɨɞɟɪɠɢɬɤɚɤɜɵɪɚɠɟɧɢɟ (expression) , ɬɚɤ ɢɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɶ (expressivite). Ɍɟɪɦɢɧ ©ɜɵɪɚɠɟɧɢɟ » (expression) ɜɩɫɢɯɨɫɢɫɬɟɦɚ -114ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɬɢɤɟɨɩɢɫɵɜɚɟɬɫɢɫɬɟɦɧɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɹɡɵɤɨ - ɜɨɣɟɞɢɧɢɰɵ : ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɟɡɧɚ - ɱɟɧɢɟ , ɡɚɮɢɤɫɢɪɨɜɚɧɧɨɟɜɫɥɨɜɚɪɟ , ɫɢɫɬɟɦ - ɧɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɝɥɚɝɨɥɶɧɨɣɮɨɪɦɵ , ɚɬɟɪɦɢɧ ©ɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɶ » (expressivite) ɨɩɢɫɵɜɚ - ɟɬɤɨɧɬɟɤɫɬɧɨɪɟɱɟɜɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɚɤɬɭɚɥɢ - ɡɢɪɨɜɚɧɧɨɣɹɡɵɤɨɜɨɣɟɞɢɧɢɰɵ . ɋɨɨɬɧɨɲɟ - ɧɢɟɜɵɪɚɠɟɧɢɟ / ɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɶ ɫɨɨɬɜɟɬ - ɫɬɜɭɟɬɨɬɧɨɲɟɧɢɸɭɫɬɨɹɜɲɟɝɨɫɹɚɫɩɟɤɬɚ ɪɟɱɟɹɡɵɤɨɜɨɣɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɢ (l’institue) ɢɧɟ - ɭɫɬɨɹɜɲɟɝɨɫɹ , ɢɦɩɪɨɜɢɡɚɰɢɨɧɧɨɝɨɚɫɩɟɤɬɚ (langage improvise). Ⱥɤɬɪɟɱɟɜɨɣɞɟɹɬɟɥɶɧɨ - ɫɬɢɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɫɭɦɦɭɜɵɪɚɠɟɧɢɹɢ ɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ : ȼɵɪɚɠɟɧɢɟ (expression) + ȼɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɶ (expressivite) = 1, ɝɞɟ 1 – ɫɢɦɜɨɥɰɟɥɨɝɨ , ɫɨɜɨɤɭɩɧɨɫɬɢɪɟɱɟɜɨɝɨ ɚɤɬɚ3. ɗɬɚɬɟɨɪɢɹɞɚɟɬɩɨɧɢɦɚɧɢɟɚɮɮɟɤɬɢɜ - ɧɨɫɬɢɤɚɤɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɣɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ ɥɸɛɨɣɹɡɵɤɨɜɨɣɟɞɢɧɢɰɵ , ɤɨɬɨɪɚɹ , ɢɦɟɹɜ ɩɨɬɟɧɰɢɢɞɚɠɟɦɢɧɢɦɚɥɶɧɵɣɩɪɨɰɟɧɬɜɵ - ɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ (ɬɚɤɨɜɚ , ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɫɬɢɥɢɫɬɢ - ɱɟɫɤɢɧɟɣɬɪɚɥɶɧɚɹɥɟɤɫɢɤɚ ) , ɦɨɠɟɬɩɨɥɭ - ɱɢɬɶɜɪɟɱɢɟɟɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɭɸɪɟɚɥɢɡɚɰɢɸ . Amour ɤɚɤɹɡɵɤɨɜɚɹɟɞɢɧɢɰɚ ɡɚɤɥɸɱɚ - ɟɬɜɫɟɛɟɢɪɪɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟ , ɚɮɮɟɤɬɢɜɧɨɟ ɧɚɱɚɥɨ . ȼɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɫɥɨɜɨ amour ɨɛɨɡɧɚɱɚɟɬɛɥɚɝɨɫɤɥɨɧɧɨɟɪɚɫɩɨɥɨɠɟɧɢɟ ɱɭɜɫɬɜ (ɚɮɮɟɤɬɢɜɧɨɣɫɮɟɪɵ ) ɢɜɨɥɢɩɨɨɬ - ɧɨɲɟɧɢɸɤɬɨɦɭ , ɱɬɨɜɨɫɩɪɢɧɢɦɚɟɬɫɹɢɥɢ ɩɪɢɡɧɚɟɬɫɹɯɨɪɨɲɢɦ (ɷɬɨɪɚɫɩɨɥɨɠɟɧɢɟ ), ɪɚɡɥɢɱɚɟɬɫɹɜɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢɨɬɨɛɴɟɤɬɚ , ɩɪɨɛɭɠɞɚɸɳɟɝɨɱɭɜɫɬɜɚ4. ȿɫɥɢ amour ɤɚɤɹɡɵɤɨɜɚɹɟɞɢɧɢɰɚɜɩɨ - ɬɟɧɰɢɢɩɪɨɹɜɥɹɟɬɫɟɛɹɤɚɤɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶ ɫɢɥɶɧɨɝɨɱɭɜɫɬɜɚɩɪɢɜɹɡɚɧɧɨɫɬɢ , ɬɨɜɪɟɱɢ ɪɟɚɥɢɡɭɸɬɫɹɜɫɟɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɵɟɜɨɡɦɨɠɧɨ - ɫɬɢɢɤɭɫɬɨɹɜɲɟɦɭɫɹɚɫɩɟɤɬɭ , ɬ. ɟ. ɤɹɡɵɤɨ - ɜɨɦɭ , ɩɪɢɛɚɜɥɹɟɬɫɹɦɚɤɫɢɦɭɦɢɦɩɪɨɜɢɡɚ - ɰɢɨɧɧɨɝɨ , ɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɝɨ . ɋɥɨɜɚɪɧɨɟɡɧɚ - ɱɟɧɢɟ amour ɭɬɪɢɪɭɟɬɫɹ , ɪɚɡɜɢɜɚɟɬɫɹɢɪɚɫ - ɲɢɪɹɟɬɞɢɚɩɚɡɨɧɜɵɪɚɠɟɧɢɹ . ɋɨɱɟɬɚɟɦɨɫɬɶɫɥɨɜɚ amour ɪɚɫɲɢɪɹɟɬ ɞɢɚɩɚɡɨɧɟɝɨɜɵɪɚɠɟɧɢɹ . Ⱥɧɚɥɢɡɦɚɬɟɪɢɚ - ɥɚ (219 ɫɥɨɜ amour ɜɪɨɦɚɧɟɆ . ɞɟɋɤɸɞɟ - ɪɢ «ȼɟɥɢɤɢɣɄɢɪ ») ɩɨɤɚɡɚɥɫɥɟɞɭɸɳɢɟɯɚ - ɪɚɤɬɟɪɧɵɟɫɨɱɟɬɚɧɢɹ : 1)ɫɩɪɢɬɹɠɚɬɟɥɶɧɵɦɢɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵ - ɦɢ: 50 ɟɞɢɧɢɰ ;2)ɫɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɦɢ : 27 ɟɞɢɧɢɰ ; 3)ɫɤɚɱɟɫɬɜɟɧɧɵɦɢɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɦɢ : 13 ɟɞɢɧɢɰ . ɉɪɢɬɹɠɚɬɟɥɶɧɵɟɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɟ , ɤɨɬɨɪɵɟɫɨɩɪɨɜɨɠɞɚɸɬɫɥɨɜɨ amour, ɭɤɚɡɵ - ɜɚɸɬɧɚɷɝɨɰɟɧɬɪɢɱɧɨɫɬɶɩɪɟɰɢɨɡɧɨɝɨɫɬɢ - ɥɹ. ɉɪɟɰɢɨɡɧɢɰɵɫɚɦɢɹɜɥɹɸɬɫɹɰɟɧɬɪɨɦ ɫɨɫɪɟɞɨɬɨɱɟɧɢɹɦɵɫɥɟɣɢɩɨɫɬɭɩɤɨɜ , ɢɯ ɩɪɚɝɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹɢɧɬɟɧɰɢɹɡɚɤɥɸɱɟɧɚɜɬɨɦ , ɱɬɨɛɵɞɨɧɟɫɬɢɞɨɫɥɭɲɚɸɳɟɝɨɱɟɬɤɨɟɨɩ - ɪɟɞɟɥɟɧɢɟɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɝɨɱɭɜɫɬɜɚɢɩɪɨɬɢɜɨ - ɩɨɫɬɚɜɢɬɶɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɟɱɭɜɫɬɜɨɱɭɠɨɦɭ : ɧɟ ɨɛɫɭɠɞɚɟɬɫɹɱɭɜɫɬɜɨ 3-ɝɨɥɢɰɚ ; ɨɫɨɜɦɟɫɬ - ɧɨɦɱɭɜɫɬɜɟɝɨɜɨɪɹɬɪɟɞɤɨ :Enfin, disoit il encore, je verray bien tost l’objet de ma haine et de mon amour5. ɋɥɨɜɨ amour ɞɥɹɝɨɜɨɪɹɳɟ - ɝɨɫɥɭɠɢɬɫɪɟɞɫɬɜɨɦɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɹɨɛɴɟɤɬɚ ɫɜɨɟɣɥɸɛɜɢ , ɚɧɟɨɩɢɫɚɧɢɹɫɜɨɢɯɱɭɜɫɬɜ , ɝɞɟɱɟɬɤɨɜɵɪɚɠɟɧɚɢɞɟɹɫɨɛɫɬɜɟɧɧɢɤɚ (je – mon amour). ɋɬɪɭɤɬɭɪɚ N+de+N, ɝɞɟɫɥɨɜɨ amour ɜɵɫɬɭɩɚɟɬɜɪɨɥɢɡɚɜɢɫɢɦɨɝɨɫɥɨɜɚɢɯɚ - ɪɚɤɬɟɪɢɡɭɟɬɫɹɨɩɪɟɞɟɥɹɟɦɵɦɫɭɳɟɫɬɜɢ - ɬɟɥɶɧɵɦ :ɫɢɥɚɥɸɛɜɢ , ɫɬɪɚɧɧɨɫɬɶɥɸɛɜɢ , ɧɟɨɛɭɡɞɚɧɧɨɫɬɶɥɸɛɜɢ : et qui n’ayant jamais esprouvɣ la puissance de l’amour, appelleroient foiblesse et folie…6 ȼɫɨɱɟɬɚɧɢɢɫɤɚɱɟɫɬɜɟɧɧɵɦɢɩɪɢɥɚɝɚ - ɬɟɥɶɧɵɦɢ (ɫɬɪɭɤɬɭɪɵ : N + Adj., Adj + N, Adj + N + Adj.) ɩɨɤɚɡɚɬɟɥɟɧɜɵɛɨɪɩɪɢɥɚ - ɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ , ɤɨɬɨɪɵɣɢɧɬɟɧɫɢɮɢɰɢɪɭɟɬ ɫɢɥɭɥɸɛɜɢɢɫɬɪɚɫɬɢ . ɉɪɢɷɬɨɦɧɭɠɧɨɭɱɢ - ɬɵɜɚɬɶ , ɱɬɨɧɢɱɟɝɨɫɩɨɧɬɚɧɧɨɝɨɜɩɪɟɰɢ - ɨɡɧɨɦɫɬɢɥɟɧɟɬ , ɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɤɚɠɞɨɝɨ ɫɥɨɜɚɩɪɨɞɭɦɚɧɨ . ɗɬɨɬɫɬɢɥɶɰɟɧɢɬɫɹɢɦɟɧ - ɧɨɡɚɬɳɚɬɟɥɶɧɵɣɨɬɛɨɪɫɥɨɜ , ɤɪɢɬɟɪɢɟɦ ɜɵɛɨɪɚɹɜɥɹɟɬɫɹɢɡɹɳɟɫɬɜɨɢɢɡɵɫɤɚɧ - ɧɨɫɬɶ7. N+Adj …j’eusse volontiers accusé Armestis de ce qu’elle ne songeoit pas desja, ɚ recompenser une amour naissante , qu’elle ne sçavoit pas encore, et que j’ignorois moy mesme, quelques momens auparavant8. ɋɥɨɜɨ amour ɫɨɱɟɬɚɟɬɫɹɫɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɦɢ , ɥɢɛɨɯɚɪɚɤ - ɬɟɪɢɡɭɸɳɢɦɢɫɢɥɭ , ɫɬɪɚɫɬɧɨɫɬɶɱɭɜɫɬɜɚ ɥɸɛɜɢ :amour fort, ferme, solide, violent, puissant, extr ɤme, ɥɢɛɨɭɤɚɡɵɜɚɸɳɢɦɢɧɚɟɟ ɫɥɚɛɨɫɬɶ , ɧɟɭɥɨɜɢɦɨɫɬɶ –insensible . Ʉɚɤ ɩɪɚɜɢɥɨ , ɷɬɨɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɟɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶ -115ɧɨɝɨ ɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹ (admirable, vertueux, véritable, parfait ), ɱɬɨɨɛɴɹɫɧɹɟɬɫɹɫɬɪɟɦɥɟ - ɧɢɟɦɩɪɟɰɢɨɡɧɢɰɤɢɞɟɚɥɶɧɨɣɥɸɛɜɢ , ɤ ɭɬɨɧɱɟɧɧɨɦɭ , ɢɡɹɳɧɨɦɭɱɭɜɫɬɜɭɜɥɸɛɥɟɧ - ɧɨɫɬɢɢɨɬɪɢɰɚɧɢɟɦɜɫɟɝɨɬɨɝɨ , ɱɬɨɦɢɦɨ - ɥɟɬɧɨ , ɦɟɪɤɚɧɬɢɥɶɧɨ :Cet amour qui fut si ferme, si admirable, et tout ɚ fait extraordinaire , Fɢde auiourd’hui ɚ une nouuelle passion9. ɇɨɧɚɢɛɨɥɟɟɱɚɫɬɨ (123 ɟɞɢɧɢɰɵ ) ɫɥɨɜɨ amour ɩɪɟɰɢɨɡɧɢɰɵɭɩɨɬɪɟɛɥɹɸɬɛɟɡɯɚ - ɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɳɢɯɤɚɱɟɫɬɜɟɧɧɵɯɩɪɢɥɚɝɚ - ɬɟɥɶɧɵɯ , ɱɬɨɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬɫɚɦɨɞɨɫɬɚɬɨɱ - ɧɨɫɬɶɥɸɛɜɢ , ɫɢɥɭɷɬɨɝɨɱɭɜɫɬɜɚ :et l’Amour qui fait bien d’autres miracles, luy avoit donné ce privilege, de pouvoir parler de guerre10. ȼɫɥɨɜɚɪɟȺ . ɞɟɋɨɦɟɡɚɨɬɦɟɱɟɧɨɩɟɪɢ - ɮɪɚɫɬɢɱɟɫɤɨɟɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟ ɝɥɚɝɨɥɶɧɨɝɨ ɷɤɜɢɜɚɥɟɧɬɚ amour: Aimer – J’aime beaucoup les gens d’esprit: J’ai un furieux tendre pour les gens d’esprit11, ɝɞɟɝɥɚɝɨɥɡɚɦɟɧɟɧɧɚɫɨɱɟ - ɬɚɧɢɟ Adj+N, ɱɬɨɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɟɬɩɪɟɰɢɨɡ - ɧɵɣɫɬɢɥɶɤɚɤɨɩɢɫɚɬɟɥɶɧɵɣɫɬɢɥɶ , ɝɞɟɜɚɠ - ɧɨɤɚɱɟɫɬɜɨɱɭɜɫɬɜɨɜɚɧɢɹ , ɚɧɟɞɢɧɚɦɢɤɚ ɟɝɨɪɚɡɜɢɬɢɹ . ȼɝɢɩɟɪɛɨɥɢɱɧɨɦɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɢ ɩɪɟɰɢ - ɨɡɧɢɰɠɢɡɧɶɛɟɡɥɸɛɜɢɫɪɚɜɧɢɜɚɟɬɫɹɫɨ ɫɦɟɪɬɶɸ :je me flattais de sentir que je mourais d’amour12. Ɉɛɪɚɡɧɨɟɫɪɚɜɧɟɧɢɟ ɥɸɛɜɢɦɨɠɧɨɧɚ - ɡɜɚɬɶɛɚɧɚɥɶɧɵɦ , ɧɨɤɚɤɧɟɨɞɧɨɡɧɚɱɧɨɪɚɡ - ɜɢɜɚɟɬɫɹɷɬɨɬɨɛɪɚɡ : «ɨɝɨɧɶ , ɤɨɬɨɪɵɣɤɚɤ ɫɜɟɪɤɚɟɬ , ɬɚɤɢɫɠɢɝɚɟɬ » – ɨɩɹɬɶɚɧɬɢɧɨ - ɦɢɹ, ɤɚɤɢɩɪɢɹɡɵɤɨɜɨɣɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɟ ɥɸɛɜɢ (ɭɫɢɥɢɬ / ɨɫɥɚɛɢɬ ):Soyez donc assuré, que puis que vous aimez, Amestris le s ɡait: l’amour est un feu qui brille aussi bien qu’il brusle , en tous les lieux o ɳ il se rencontre: et personne ne le fait naistre sans s’en apercevoir13. ȼɩɪɟɰɢɨɡɧɵɯɬɟɤɫɬɚɯɱɚɫɬɨɭɩɨɬɪɟɛɥɹ - ɟɬɫɹɚɧɬɨɧɢɦɢɱɧɨɟɫɨɱɟɬɚɧɢɟ ɫɭɳɟɫɬɜɢ - ɬɟɥɶɧɨɝɨ amour ɫɚɮɮɟɤɬɢɜɧɵɦɢɩɪɢɥɚɝɚ - ɬɟɥɶɧɵɦɢ :terrible amour, amour violent , ɱɬɨ ɩɪɢɜɨɞɢɬɤɞɢɫɫɨɧɚɧɫɚɦ , ɫɨɡɞɚɸɳɢɦɷɮ -ɮɟɤɬɜɵɫɲɟɣɫɬɟɩɟɧɢɩɪɨɹɜɥɟɧɢɹɱɭɜɫɬɜɚ : Pourquoi m’avez-vous fait connaître l’imperfection et le désagrément d’un attachement qui ne doit pas durer éternellement, et les malheurs qui suivent un amour violent , lorsqu’il n’est pas réciproque, et pourquoi une inclination aveugle et une cruelle destinée s’attachent-elles, d’ordinaire, ɚ nous déterminer pour ceux qui seraient sensibles pour quelque autre14. ȼɩɪɟɰɢɨɡɧɵɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɯɡɧɚɱɟɧɢɟ ɢɦɟɟɬɬɚɤɠɟɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɣɨɛɪɚɡ ɫɥɨɜɚ . ɋɥɨɜɨ a m o u r ɩɢɲɟɬɫɹɫɡɚɝɥɚɜɧɨɣɛɭɤɜɵ , ɤɨɝɞɚɩɨɞɪɚɡɭɦɟɜɚɟɬɫɹɢɞɟɹɛɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣ ɫɢɥɵɥɸɛɜɢ :Ah! que l’Amour nous garde de plaisirs pour ce bienheureux jour!15 – Ʌɸɛɨɜɶ ɤɚɤɛɨɠɟɫɬɜɨɯɪɚɧɢɬɩɪɟɰɢɨɡɧɢɰ , ɫɨɩɪɨ - ɜɨɠɞɚɟɬɢɯɠɢɡɧɶ , ɫɨɩɪɨɜɨɠɞɚɟɬɠɢɡɧɶ ɜɥɸɛɥɟɧɧɨɝɨɱɟɥɨɜɟɤɚ . ȼɞɚɧɧɨɦɩɪɢɦɟɪɟ ɡɚɝɥɚɜɧɚɹɛɭɤɜɚɫɢɝɧɚɥɢɡɢɪɭɟɬɱɢɬɚɬɟɥɸɨ ɬɨɦ, ɱɬɨɫɥɨɜɨ «ɥɸɛɨɜɶ » ɩɨɧɢɦɚɟɬɫɹɤɚɤ ɜɵɫɲɚɹɢɞɟɹ . ȼɩɪɟɰɢɨɡɧɨɦɫɬɢɥɟɪɚɫɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɟɧɨɨɛɪɚɳɟɧɢɟɤɥɸɛɜɢɤɚɤɤɜɵɫɲɟɣ ɢɞɟɟ (ɜɩɥɚɬɨɧɨɜɫɤɨɦɫɦɵɫɥɟ ): ɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬ ɨɛɨɠɟɫɬɜɥɟɧɢɟɥɸɛɜɢ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɫɥɨɜɨ amour ɩɪɟɞɫɬɚɜ - ɥɹɟɬɫɨɛɨɣɨɞɧɨɢɡɫɚɦɵɯɜɚɠɧɵɯɫɪɟɞɫɬɜ ɚɮɮɟɤɬɢɜɧɨɫɬɢɜɩɪɟɰɢɨɡɧɨɦɫɬɢɥɟ . ɋɸɞɚ ɜɤɥɸɱɚɸɬɫɹɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɧɵɟɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟ - ɫɤɢɟɮɢɝɭɪɵ , ɢɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟ – ɱɟɪɟɞɨ - ɜɚɧɢɟɤɚɬɟɝɨɪɢɢɪɨɞɚ , ɢɨɪɮɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɟ ɫɪɟɞɫɬɜɚ – ɡɚɝɥɚɜɧɚɹ / ɦɚɥɟɧɶɤɚɹɛɭɤɜɵ . ɇɚ ɩɪɢɦɟɪɟɫɥɨɜɚ amour, ɧɨɦɢɧɢɪɭɸɳɟɝɨɱɭɜ - ɫɬɜɨ «ɥɸɛɨɜɶ », ɦɵɜɢɞɢɦ , ɱɬɨɹɡɵɤɨɜɚɹɟɞɢ - ɧɢɰɚ , ɭɠɟɜɩɨɬɟɧɰɢɢɢɦɟɹɞɨɦɢɧɚɧɬɭɜɵ - ɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ , ɞɨɫɬɢɝɚɟɬɫɜɨɟɣɦɚɤɫɢɦɚɥɶ - ɧɨɣɫɬɟɩɟɧɢɜɤɨɧɬɟɤɫɬɟɩɪɟɰɢɨɡɧɨɝɨɫɬɢɥɹ ɢɹɜɥɹɟɬɫɹɫɪɟɞɫɬɜɨɦɜɵɪɚɠɟɧɢɹɚɮɮɟɤɬɢɜ - ɧɨɫɬɢɞɥɹɝɨɜɨɪɹɳɢɯɩɪɟɰɢɨɡɧɢɤɨɜ . Ⱥɮɮɟɤ - ɬɢɜɧɵɣɯɚɪɚɤɬɟɪɩɪɟɰɢɨɡɧɨɝɨɫɬɢɥɹɫɜɹɡɚɧ ɧɟɬɨɥɶɤɨɫɜɵɪɚɠɟɧɢɟɦ ,ɧɨɢɫɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶ - ɧɨɫɬɶɸ, ɤɨɬɨɪɚɹɫɨɡɞɚɟɬɫɹɡɚɫɱɟɬɢɧɜɚɪɢ - ɚɧɬɧɵɯɩɨɬɟɧɰɢɣɫɢɫɬɟɦɧɵɯɟɞɢɧɢɰ .ɋɥɨɜɨ amour ɜɩɪɟɰɢɨɡɧɨɦɫɬɢɥɟ ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɋɤɪɟɥɢɧɚɅ . Ɇ., ɋɬɚɧɨɜɚɹɅ . Ⱥ.ɂɫɬɨɪɢɹɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ : ɍɱɟɛɧɢɤ . Ɇ.: ȼɵɫɲɚɹɲɤɨɥɚ , 2001. ɋ. 439.116ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 2Horville R. Anthologie de la littérature française. XVII s. P.: Larousse, 1994. P. 12. 3ȽɢɣɨɦȽ .ɉɪɢɧɰɢɩɵɬɟɨɪɟɬɢɱɟɫɤɨɣɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢ / ɉɟɪ. ɫɮɪɚɧɰ . ɉ. Ⱥ. ɋɤɪɟɥɢɧɚ ; ɉɨɞɨɛɳ . ɪɟɞ., ɩɨɫɥɟɫɥ . ɢɤɨɦɦɟɧɬ . Ʌ. Ɇ. ɋɤɪɟɥɢɧɨɣ . Ɇ.: ɉɪɨɝɪɟɫɫ , 1992. ɋ. 86–90. 4Petit R. Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. Paris: Le Robert, 2001. 5Scudéry M. de. Artamɢne ou le Grand Cyrus. P.: A. Courbé, 1656. T. 1. P. 17. 6 Ibid. P. 126. 7Brunot F. Histoire de la langue fran ɡaise dɢs origines ɚ nos jours. P.: A. Colin, 1922. P. 66. 8 Scudéry. Op. cit. P. 123. 9Gomberville M. La Cytherée. P.: A. Courbé, M.DC.XL. P. I. P. 39. 10 Scudéry. Op. cit. P. 59. 11Somaize B. Le Grand Dictionnaire des Précieuses ou la Clef de la langue des Ruelles / Par M. Ch.-L. Livet. P.: chez P. Jannet, MDCCCLVI. T. 1. 12Guilleragues G. de Lavergne vicomte de. Lettres portugaises traduites en fran ɡais. /par B. Bray. P.: Flammarion, 1983. P. 72. 13 Scudéry. Op. cit. P. 132. 14 Guilleragues. Op. cit. P. 76. 15Ferraud A. Lettres galantes de Madame **** / Par R. Bray. P.: Flammarion, 1983. P. 203. ȼɉɨɫɥɚɧɢɢɎɟɞɟɪɚɥɶɧɨɦɭɋɨɛɪɚɧɢɸ ɜɟɫɧɨɣ 2 0 0 4 ɝ. ɉɪɟɡɢɞɟɧɬɊɎȼ . ȼ. ɉɭɬɢɧ ɫɤɨɧɰɟɧɬɪɢɪɨɜɚɥɜɧɢɦɚɧɢɟɧɚɫɚɦɵɯɧɚ - ɫɭɳɧɵɯɞɥɹɝɪɚɠɞɚɧɫɬɪɚɧɵɩɪɨɛɥɟɦɚɯ – ɤɚɱɟɫɬɜɟɢɞɨɫɬɭɩɧɨɫɬɢɦɟɞɢɰɢɧɫɤɨɝɨɨɛ - ɫɥɭɠɢɜɚɧɢɹ , ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹ , ɠɢɥɶɹ – ɢɧɚɦɟ - ɬɢɥɩɭɬɢɫɨɰɢɚɥɶɧɨɣɦɨɞɟɪɧɢɡɚɰɢɢ . Ɉɫɟɧɶɸ 2005 ɝ. ɡɚɹɜɥɟɧɨɨ «ɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯɩɪɨ - ɟɤɬɚɯ » ɜɬɟɯɠɟɫɮɟɪɚɯ .ɗ. ɏ. ɉɨɪɬɧɨɜɚ ɋɈȼȿɊɒȿɇɋɌȼɈȼȺɇɂȿɊȿȽɂɈɇȺɅɖɇɈȽɈɆȿɏȺɇɂɁɆȺ ɊȿȺɅɂɁȺɐɂɂɉɊɂɈɊɂɌȿɌɇɈȽɈɇȺɐɂɈɇȺɅɖɇɈȽɈɉɊɈȿɄɌȺ ©ȾɈɋɌɍɉɇɈȿɂɄɈɆɎɈɊɌɇɈȿɀɂɅɖȿ – ȽɊȺɀȾȺɇȺɆɊɈɋɋɂɂ » ɊɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɉɟɪɦɫɤɢɦɮɢɥɢɚɥɨɦɂɧɫɬɢɬɭɬɚɷɤɨɧɨɦɢɤɢɍɪɈɊȺɇ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɷɤɨɧɨɦɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪȺ . ɇ. ɉɵɬɤɢɧ ȼɫɬɚɬɶɟɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɬɫɹɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹɪɟɝɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɦɟɯɚɧɢɡɦɚɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢ ɩɪɢɨɪɢɬɟɬɧɨɝɨɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɩɪɨɟɤɬɚɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦɮɢɧɚɧɫɢɪɨɜɚɧɢɹɫɬɪɨɢɬɟɥɶɧɨɝɨɤɨɦɩɥɟɤɫɚ ɱɟɪɟɡɢɩɨɬɟɱɧɨɟɤɪɟɞɢɬɨɜɚɧɢɟ . ȼɧɢɦɚɧɢɟɚɤɰɟɧɬɢɪɭɟɬɫɹɧɚɰɟɥɟɫɨɨɛɪɚɡɧɨɫɬɢɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɹɞɥɹ ɷɬɢɯɰɟɥɟɣɪɟɝɢɨɧɚɥɶɧɨɣɩɥɚɬɟɠɧɨɣɷɥɟɤɬɪɨɧɧɨɣɫɢɫɬɟɦɵ . The author of the article analyses an opportunity of formation of the regional m echanism of a priority national project realization by means of financing a building complex through mortgage lending. Attention is accented on expediency of using a regional payment electronic system for this purpose. ɉɪɢɨɪɢɬɟɬɧɵɣɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣɩɪɨɟɤɬ ©Ⱦɨɫɬɭɩɧɨɟɢɤɨɦɮɨɪɬɧɨɟɠɢɥɶɟ – ɝɪɚɠɞɚ - ɧɚɦɊɨɫɫɢɢ » ɧɚɩɟɪɜɨɦɷɬɚɩɟɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢ (2006–2007 ɝɝ.) ɜɤɥɸɱɚɟɬɱɟɬɵɪɟɧɚɩɪɚɜɥɟ - ɧɢɹ – «ɉɨɜɵɲɟɧɢɟɞɨɫɬɭɩɧɨɫɬɢɠɢɥɶɹ », ©ɍɜɟɥɢɱɟɧɢɟɨɛɴɟɦɨɜɢɩɨɬɟɱɧɨɝɨɠɢɥɢɳ - ɧɨɝɨɤɪɟɞɢɬɨɜɚɧɢɹ », «ɍɜɟɥɢɱɟɧɢɟɨɛɴɟɦɨɜ ɠɢɥɢɳɧɨɝɨɫɬɪɨɢɬɟɥɶɫɬɜɚɢɦɨɞɟɪɧɢɡɚɰɢɹ ɨɛɴɟɤɬɨɜɤɨɦɦɭɧɚɥɶɧɨɣɢɧɮɪɚɫɬɪɭɤɬɭɪɵ »,

This is a full transcript of how the word amour becomes an affective unit of language and speech.

5991bbec-0dd4-4d55-bb6f-fd0f910babd8

Аносова О. Г.

Жанр английского романа эпохи романтизма

В статье рассматриваются различные виды английского романа периода романтизма, прослеживаются особенности развития прозаического жанра в эпоху расцвета поэзии. Особый акцент делается на преемственности традиций жанра.

У Бразил - янги тренд.

aec8ada3-a753-46f4-b9c8-f3a663ad0170

Лукьяненко И. Н.

Синтаксические средства выражения концептуального смысла стихотворения М. Ю. Лермонтова «И скучно и грустно». ст. 1

Рассматриваются структурно-семантические особенности поэтического синтаксиса М. Ю. Лермонтова, выявляется роль односоставных предложений в формировании общего смысла произведения.

УДК 81.161.1:82 И. Н. Лукьяненко СИНТАКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ КОНЦЕПТУАЛЬНОГО СМЫСЛА СТИХОТВОРЕНИЯ М. Ю. ЛЕРМОНТОВА «И СКУЧНО И ГРУСТНО ». СТ. 1 Рассматриваются структурно -семантические особенности поэтического синтаксиса М. Ю. Лермонтова , выявляется роль односоставных предложений в формировании общего смысла произведения . This article considers the structural and semantic features of the M. Yu. Lermontov's poetic syntax and determines the role of mononuclear sentences in the formation of the general sense of the poem. Ключевые слова : лирика , стихотворение , лингвопоэтика , синтаксис , односоставное предложение . Key words: lyric poetry, poem, linguistic poetics, syntax, mononuclear sentence. Поэтическое произведение характеризуется целым рядом специфических характеристик , важнейшими среди них являются информативная завершенность , многозначность поэтического образа , высокая степень системности , ритмическая организация , которые проявляются на всех уровнях его языковой структуры — фонетическом , лексическом , морфологическом и синтаксическом . Синтаксис по праву признается «высшим » разделом языка , поскольку он связан с коммуникативной функцией языка , т. е. обеспечивает речевое общение . Таким образом , на синтаксическом уровне ярче всего проявляется взаимосвязь языка (системы ) и речи (реализации языковой системы ). Именно поэтому в синтаксисе как разделе грамматики специалисты выделяют структурно -семантический (статический ) аспект , связанный с изучением структуры предложения и содержания синтаксических конструкций , а также коммуникативный (динамический ) аспект , объектом которого является предложение как коммуникативная единица . В. В. Виноградов указывает на особые свойства , которые развивают языковые единицы в поэтическом тексте , при этом в качестве единиц словесного искусства могут выступать не только слова , но и словосочетания , предложения и сложные синтаксические единства — «органические элементы художественного произведения , найденные в процессе имманентного анализа » [4, с. 213]. Поэтому исследование поэтического синтаксиса представляет большой интерес . Настоящая работа посвящена анализу структурно -семантического аспекта поэтического синтаксиса стихотворения М. Ю. Лермонтова «И скучно и грустно »1. Приведем текст произведения полностью : И скучно и грустно , и некому руку подать В минуту душевной невзгоды … Желанья !.. что пользы напрасно и вечно желать ?.. А годы проходят — все лучшие годы ! Любить … но кого же?.. на время — не стоит труда , А вечно любить невозможно . В себя ли заглянешь ? — там прошлого нет и следа : И радость , и муки , и все там ничтожно … Что страсти ? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг Исчезнет при слове рассудка ; И жизнь , как посмотришь с холодным вниманьем вокруг , — Такая пустая и глупая шутка … [6, с. 426]. В ходе анализа мы будем обращаться к простому предложению , так как именно простое предложение — центральное звено синтаксиса — «представляет собой элементарную предназначенную для передачи относительно законченной информации единицу », участвующую «в формировании сложного предложения , а также любого развернутого текста » [5, с. 405]. Структурная характеристика является основной в синтаксическом описании . С точки зрения конструктивного подхода предложения рассматриваются как некие логические и структурные единицы , образующиеся по определенным правилам . Различия в структуре связаны со строением предикативного центра , с соотношением главных и второстепенных членов , их наличием или отсутствием в предложении . Наиболее важным является противопоставление двусоставных и 1 Исследование синтаксиса указанного поэтического произведения с точки зрения коммуникативного подхода является предметом нашей следующей статьи . Вестник Российского государственного университета им. И. Канта . 2010. Вып. 8. С. 65—70 .односоставных предложений , главное отличие которых проявляется в синтаксической категории лица . В двусоставных предложениях эта категория опирается на подлежащее , в односоставных (глагольных ) «выражаемое действие “оторвано ” от деятеля , тем самым затруднено и выражение отношения действия к лицу говорящему » [9, с. 305—306]. Незамещенная позиция подлежащего позволяет представить деятеля неопределенно , обобщенно , чем создается особая семантико - стилистическая выразительность односоставных предложений . Проведенный анализ стихотворения М. Ю. Лермонтова показал , что в нем по преимуществу представлены односоставные предложения . Так, из пятнадцати простых предложений , обнаруженных в тексте , двусоставных всего четыре : а годы проходят — все лучшие годы ; и радость , и муки , и все там ничтожно ; ведь рано иль поздно их сладкий недуг исчезнет при слове рассудка ; и жизнь — такая пустая и глупая шутка , в то время как односоставных — одиннадцать : и скучно и грустно ; и некому руку подать в минуту душевной невзгоды ; желанья !..; что пользы напрасно и вечно желать ?; любить … но кого же?; на время — не стоит труда ; а вечно любить невозможно ; в себя ли заглянешь ?; там прошлого нет и следа ; что страсти ?; как посмотришь с холодным вниманьем вокруг . В тексте присутствуют основные типы односоставных предложений : обобщенно -личные , безличные , инфинитивные и номинативные , однако наиболее частотны односоставные глагольные предложения . Хотя эти предложения разнообразны по структуре и по грамматическим значениям , они «объединяются тем, что в них говорится о действии , производитель которого не назван » [1, c. 94]. В обобщенно -личных предложениях главный член чаще всего выражается глаголом второго лица единственного числа настоящего и будущего времени , причем обозначаемое глаголом действие в таких предложениях совершается независимо от деятеля и в равной мере относится к любому лицу , в том числе и субъекту речи . Действующее лицо мыслится обобщенно , при этом «обобщенность деятеля имеет много общего с неопределенностью » [1, с. 99], поскольку он «словесно не обозначен , а грамматически представлен как обобщенный » [9, с. 308]. В стихотворении «И скучно и грустно » М. Ю. Лермонтова к этому типу односоставных предложений относятся : в себя ли заглянешь ?; как посмотришь с холодным вниманьем вокруг . Безличные предложения — центральная , наиболее употребительная и самая пестрая по структуре и семантике разновидность односоставных предложений . В безличных предложениях главный член называет процесс или состояние , независимые от активного деятеля . В большинстве случаев специфика безличности создается не тем, что в предложение нельзя вставить подлежащее , а тем, что «надо изобразить действие в отрыве от деятеля , как стихийный процесс , как состояние , а признак — в отрыве от носителя признака , как общую оценку предмета речи (мысли )» [1, с. 101]. В стихотворении представлены почти все грамматические виды безличных предложений : с главным членом , выраженным личным глаголом в безличном употреблении (на время — не стоит труда ), словами категории состояния (и скучно и грустно ), отрицательным словом (там прошлого нет и следа ), модальным словом (а вечно любить невозможно ). Инфинитивные предложения — это предложения , главный член которых выражен инфинитивом , не зависящим ни от какого слова , а напротив , все слова подчиняются ему в смысловом и грамматическом отношении . Независимый инфинитив обозначает потенциальное действие , не соотнесенное с деятелем , «которому суждено осуществиться , которое желательно или нежелательно , возможно или невозможно , необходимо , целесообразно или нецелесообразно и т. д.» [2, с. 167]. В стихотворении представлены следующие инфинитивные предложения : и некому руку подать в минуту душевной невзгоды ; что пользы напрасно и вечно желать ?; любить … но кого же?.. При анализе в тексте стихотворения выявлены также именные конструкции , которые находятся в оппозиции глагольным предложениям , поскольку их структурная схема представлена именем существительным в именительном падеже . Вопрос об употреблении указанной формы в составе односоставного предложения до сих пор остается открытым . Обычно номинатив в односоставном предложении совмещает в себе функцию называния предмета и идею его бытия . Однако роль номинатива в анализируемом тексте не сводится к утверждению наличия предмета речи : желанья !..; что страсти ? Употребление именительного падежа сопровождается оценкой , в составе конструкции что страсти ? обнаруживается также эмоционально -экспрессивное средство . Синкретичная семантика оценочно -бытийных предложений , в которых существование и оценка представлены недифференцированно , по мнению некоторых исследователей , сближает их с неполными двусоставными предложениями (см., например [2, с. 174]). Как полагают другие , изолированное употребление формы именительного падежа в конструкции экспрессивного синтаксиса означает введение именительного темы , вследствие чего такой номинатив вообще не является структурной единицей односоставного номинативного предложения [9, с. 125]. Появление такого синтаксического явления связано с актуальным членением речи . Итак , синтаксический анализ показал , что в данном поэтическом тексте доминируют глагольные односоставные , в широком смысле бессубъектные предложения : обобщенно -личные , безличные , инфинитивные . Такие предложения — яркая черта русского синтаксиса , «которая подчеркивает стихийность или непроизвольность ситуации или состояния , указывает на объективность обстоятельств » [9, с. 119]. А. Вежбицкая утверждает , что русская грамматика вообще изобилует конструкциями с «недостаточной выделенностью индивида как автономного агента » [3, с. 34], «неагентивность » русского языкового сознания сопровождает «ощущение , что людям не подвластна их собственная жизнь » [3, с. 36]. Вместе с тем преобладание конструкций , в которых мир предстает как «противопоставленный человеческим желаниям и волевым устремлениям » [3, с. 70—71], в поэтической речи М. Ю. Лермонтова напрямую соотносится с одним из важнейших вопросов , решаемых им в последние годы жизни , — вопросом о свободе воли и предопределении судьбы человека . Почти параллельно с публикацией «И скучно и грустно » выходит в свет повесть «Фаталист » — составная и заключительная часть романа «Герой нашего времени », в которой эта проблема поставлена со всей остротой . Как полагает Ю. М. Лотман , именно в это время фатализм как складывающийся независимо от воли человека ход событий становится определяющей чертой философии М. Ю. Лермонтова . Истоки проблемы , которая в его творчестве приобретает типологический характер , кроются в антитезе культуры Запада и Востока . Народы древней цивилизации Востока , опирающиеся на мудрость предков и безоговорочно чтящие ее, уверены , что поведение , диктуемое традициями , не может быть неправильным , причиняющим вред , поэтому каждый занимает в истории строго отведенное ему место . В то время как человек Запада считает развитие , «эволюцию » общества главным предопределяющим фактором своей жизни . Каждый , опираясь на свободу выбора , волен стать тем, кем ему заблагорассудится . Человек — сам хозяин своей судьбы . Своеобразие русской культуры , считает Лермонтов , заключается в противопоставлении ее как Западу , так и Востоку . По словам Ю. М. Лотмана , в творчестве поэта она противостоит им обоим , «выступая как Запад для Востока и Восток для Запада » [7, с. 220]. При этом фатализм у Лермонтова «сам по себе не препятствует героической активности , придавая ей лишь разную окраску . Вера в судьбу так же, как демоническая сила индивидуальности , может вдохновлять человека на великие подвиги » [7, с. 222]. В отличие от Вулича , чье наивное представление о судьбе восходит к восточной традиции (он верит в нее как в предопределение , в «означенность » часа гибели всякого человека ), Печорин формулирует понимание судьбы как власти случая , что вовсе не исключает личного мужества : испытывая судьбу , он бросается в окно на пьяного казака . Вместе с тем Печорин также не сомневается в том, что его жизнь не сложилась по воле каких -то могучих обстоятельств , неподвластных человеческой воле . Ощущая над собой безличную власть судьбы , которая ставит предел его душевной деятельности , герой постоянно испытывает «скуку ». Он выносит себе приговор , говоря о невозможности изменить свою судьбу : «Что же? Умереть , так умереть ! Потеря для мира небольшая ; да и мне порядочно уж скучно ». Совпадение этой позиции с центральным мотивом рассматриваемого нами стихотворения вполне очевидно . Поэтому преобладание односоставных глагольных предложений в стихотворении М. Ю. Лермонтова «И скучно и грустно » отвечает его концептуальному содержанию . «Общим структурным свойством » таких синтаксических конструкций является отсутствие подлежащего : в обобщенно -личных предложениях действующим лицом может быть кто угодно , в безличных предложениях действие совершается в отрыве от деятеля , т. е. не зависит от него , а в инфинитивных предложениях оно является лишь потенциальным . Даже представленные в стихотворении двусоставные предложения не отвергают в полной мере идею «бессубъектности », но, напротив , подчеркивают ее: годы проходят ; и радость , и муки , и все там ничтожно ; сладкий недуг [страстей ] исчезнет при слове рассудка ; И жизнь — пустая и глупая шутка . В них подлежащие , выраженные абстрактными существительными , обозначают не конкретный предмет или лицо , а понятия пространства и времени , человеческие чувства , семантика же сказуемых реализует представление о безрезультатности действия . «И скучно и грустно » и по теме , и по интонации является образцом жанра исповеди . Монолог , произносимый от лица лирического героя , направлен на анализ душевной жизни , однако это интимное переживание окрашивается философским содержанием , что находит отражение в специфическом синтаксисе . Список литературы 1. Бабайцева В. В., Максимов Л. Ю. Синтаксис . Пунктуация . М., 1981. 2. Валгина Н. С. Синтаксис современного русского языка . М., 1973. 3. Вежбицкая А. Язык . Культура . Познание . М., 1996. 4. Виноградов В. В. О языке художественной прозы // Виноградов В. В. Избранные труды М., 1980. 5. Краткая русская грамматика / под ред. Н. Ю. Шведовой и В. В. Лопатина . М., 1989. 6. Лермонтов М. Ю. Собр . соч.: в 4 т. Л., 1979. Т. 1. 7. Лотман Ю. М. В школе поэтического с лова : Пушкин . Лермонтов . Гоголь . М., 1988. 8. Синтаксис современного русского языка / под ред. С. В. Вяткиной . СПб ., 2009. 9. Современный русский литературный язык / под ред. П. А. Леканта . М., 1988. Об авторе И. Н. Лукьяненко — канд . филол . наук , доц., РГУ им. И. Канта , [email protected] Author Dr. I. N. Lukyanenko, Associate Professor, IKSUR, [email protected]

В очередной подборке интересных научных новостей недели:

e10666fa-9487-46ce-9ac0-1c58866c41a1

Вишнякова О. Д.

От многомерности знака к многомерности образа

ь ь т МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕтПРОБЛЕМЫтГУМАНИТАРНЫХтНАУКт т т т т т т т УДКт811.111’23тт т ОТтМНОГОМЕРНОСТИтЗНАКАтКтМНОГОМЕРНОСТИтОБРАЗАт т О.Д.тВишняковатт r Московскиййй государственныййй университет йй им.йМ.йЛомоносовай й йeЖmail:йй [email protected] ь ьВ«целом«ряде«произведений«словесно7художественного«т ворчества««спо7 соб«языковой«организации«художественного«пространств а«находится«в«тес7 ном«взаимодействии«со«спецификой«создания«художестве нных«образов,«обу7 словленной«процессами«различных«смысловых«трансформ аций,«приводящих« к« созданию« новых« сущностей,« новых« семантических« мир ов,« обладающих« свойством«многомерности.««Особая«роль«в«этом«отноше нии«принадлежит« языковому«знаку«и«его«семиотическим«свойствам.« Ключевые« слова:« литературное« произведение,« семиотик а,« языковой« знак,«многомерный,«смысловые«оттенки,««трансформаци я«смыслов,«культур7 ный«контекст,«образ.«« « Вопрос«о«смыслопорождающем«потенциале«знаковых««сис тем«неоднократно«затра7 гивался«в«исследованиях«по«семиотике«[4;«7;«10;«11] .«Исследователи«отмечают,«что«семио7 тическая«система«по«уровню«своей«сложности«находитс я«в«прямо«пропорциональной«за7 висимости«от«уровня«передаваемой«информации«[5].«С« точки«зрения«лингвистической«се7 миотики«наиболее«показательным«в«этом«отношении,«бе зусловно,«является«художествен7 ный«текст,«рассматриваемый«как«в«плане«семантическо го«и«метасемиотического«видов« анализа,«так«и«на«более«сложном«уровне«–«с«точки«зр ения«метаметасемиотики«[1].« Мировое«художественное«пространство«содержит«значит ельное«количество«лите7 ратурно7художественных« текстов,« в« процессе« исследов ания« которых« обнаруживаются« различные«проявления«способности«языкового«знака«ка к«смыслопорождающей«сущно7 сти,«причем«в«данном«случае«оказывается«исключитель но«важным«вопрос«о«том,«какова« природа«порождаемых«смыслов,«как«с«точки«зрения«сем антической,«так«и«с«точки«зрения« функциональной.« Известно,«что«проблема«использования«потенциала«язы кового«знака,«его«возмож7 ностей«в«плане«формальной«репрезентации«целого«ряда «содержаний«(например,«на«уров7 не«омонимии)«может«быть«проиллюстрирована«значитель ным«количеством«случаев,«за7 имствованных«из«произведений«««словесно7художествен ного«творчества.«Так,«в«качестве« классического«примера«можно«привести«обыгрывание«см ыслов«у«Шекспира«в«диалоге« Гамлета«и«Полония,«где««принц«Датский,«имитируя«без умие,«высказывает«одновременно« вполне«здравые«и«серьезные«мысли,«рассуждая«о«сущно сти«бытия«[14].«Эффект«двойст7 венного«восприятия«содержания«отрывка«обеспечиваетс я«соответствующей«реализацией« языковых«знаков,«характеризующихся«особой«специфико й«их«смыслового«становления«в« данных«условиях«контекста,«предполагающей«неоднозна чное«толкование.« Так,«в«выражении««the«Sun«breed«maggots»«реализуютс я«такие«значения«слова« «maggot»,«как««безногая«личинка»«(«the«legless,«wor mlike«larva«of«many«dipterous«insects,« esp.«that«found«in«decaying«animal«matter»)«и«««чел овек«с«причудами»«(«to«have«a«maggot«in« one’s«brain«/«head»«–««иметь«причуды,«быть«человеко м«с«причудами,«иметь«навязчивую« идею»).«Словосочетание««to«take«a«leave»,«реализуем ое«в«языке«как«цельнооформленное,« фразеологически« связанное,« подвергается« переосмысле нию« и« разложению« на« состав7 ляющие:««You«cannot«sir«take«from«me«any«thing».«Су ществительное«« matter »,«в«то«же«вре7 НАУЧНЫЕеВЕДОМОСТИееееееееее№е6е(61)е2009ее е6А мя,«интерпретируется«Гамлетом«как«составная«часть«у стойчивого«выражения«« Whatrisrther matter? »«(« Whatrisrthermatter,rmyrLord?r/rBetweenrwho?r/rIrmeanr thermatterrthatryourread,r myrLord »).r Гамлет«произносит«знаменитую«ключевую«фразу:««Words ,«words,«words»,«об7 ращаясь« таким«образом« к«возможностям« языка«в« целях« имитации« своего« безумия,« и«« именно«его«речи«приводят«в«дальнейшем«к«необратимым «последствиям.«Иными«словами,« трансформации«в«области«смыслов«инициируются«в«проц ессе«реализации«знакового«по7 тенциала«языка«и«находят«затем«отражение«в«области« «происходящих««событий,«способст7 вуя«раскрытию«обладающего«характером«многомерности« образа«самого«героя.«« Это«положение«подтверждается«и«до«сих«пор«имеющей«м есто«множественностью« интерпретаций«образа«Гамлета,«о«чем«пишет«А.Ф.«Лосе в,«отмечая«следующие«факты:««Из7 вестный«актер«Качалов,«изображая«в«своем«Гамлете«по чти«исключительно«только«сынов7 нюю«любовь«к«матери,«подчеркивал«по«всей«трагедии«т олько«те«слова,«которые«в«той«или« иной«другой«степени«выражают«любовь«Гамлета«к«матер и.«На«периферии«я«видел«много« разного«рода«замечательных«Гамлетов,«и«все«они«были «разные.«Мне«помнится«актер,«вы7 двигавший«на«первый«план«одиночество,«покинутость,« беспомощность,«расслабленность,« крайнее«отчаяние«и«полное«бессилие«Гамлета.«Это«был ,««скорее,«какой7то«чеховский«герой,« а«не«шекспировский«Гамлет.«Мне«помнится«другой«акте р,«который«выдвигал«в«Гамлете,« наоборот,«силу,«волю,«мощь,«и«притом«в«обдуманном,« запланированном,«злом«и«каком7то« самодовольно7сатанинском«виде.«Был«и«еще«один«Гамле т,«в«котором«выдвигалась«скорее« эпоха«Гамлета«и«его«дворцовое«окружение,«чем«сам«Га млет«с«его«индивидуальными«осо7 бенностями.«Один«Гамлет«остался«у«меня«в«памяти«как «философ,«как«абстрактный«мысли7 тель,«как«ученый«студент«тогдашнего«европейского«ун иверситета,«который«не«столько« действует,«не«столько«чувствует,«не«столько«к«чему7 то«стремится,«сколько«над«всем«реф7 лектирует,«все«анализирует«и«все«подводит«под«свою« философскую«концепцию«о«мире«и«о« Дании«как«большой«и«малой«тюрьме.«Все«эти«типы«сцен ического«воплощения«Гамлета« возможны«были«только«потому,«что«решительно«в«каждо й«фразе«одни«Гамлеты«считали« подлежащим«или«сказуемым«одно,«а«другие«Гамлеты«–«с овсем«другое,«третьи«же«–«вовсе« третье»«[3,«c.«1127113].« Неоднозначность« смысловой« интерпретации« является« су щественной« характери7 стикой«и«знаменитой«поэмы«Т.С.«Элиота««Бесплодная«з емля»«[12],««сложное«пересечение« ключевых«концептуальных«областей«в«которой«находит« воплощение«в«реализации«спо7 собности«языкового«знака«к«означиванию««как«линейны х,«так«нелинейных«содержатель7 ных«структур,«что,«безусловно,«требует«обращения«к« рассмотрению«проблем,«связанных«с« процессом«взаимодействия«текста«как«готовой,«формал изованной«сущности«и«дискурса« как«процесса«создания«речевого«произведения,«включа ющего«целый«ряд«сопутствующих,« в«том«числе«внелингвистических,«факторов«[2,«c.«194 ].« В«этой«связи«особую«роль«приобретают«понятия«культу рного«контекста«и«культур7 ного«опыта«знака,«с«одной«стороны,«и«смыслового«ста новления«знака«в«контексте«данного« речевого«произведения,«–«с«другой.«В«художественном «произведении««знак«обладает«спо7 собностью«к«приобретению«новых«содержательных«харак теристик,«оказываясь«не«просто« нагруженным«дополнительными«коннотациями,«но«и««отя гощенным»«глубинным«слоем« культурной«информации,«которая«заложена«в«нем«и«мож ет««пробуждаться»«в«данных«ус7 ловиях«контекста.«« Ключевые«концепты«поэмы«Т.С.«Элиота«находят«свое«яз ыковое«воплощение«при« помощи«целого«конгломерата«значений,«рассмотрение«к оторых«предполагает«обращение«« как«к«метаметасемиотическому«уровню«лингвистическог о«анализа,«так«и«к«специфике« взаимодействия« « ментально7лингвальных« структур« в« пр оцессе« создания« словесно7 художественной«ткани«произведения.«Например,«реализ ация«триады««огонь»,««вода»,« «камень»,«восходящей«к«истокам«древних«мифов,«оказы вается«непосредственно«связан7 ной«с«концепциями«жизни«и«смерти,«представленными«и «в«европейском«языковом«созна7 нии,«и«в«сфере«восточной«философии«и«религии.« Уделяя«специальное«внимание«изучению«концептов««вод а»«и«««огонь»«в«древнеин7 дийских«источниках,«Ю.С.«Степанов«отмечает,«что,«на пример,«в«Ригведе««вóды»«противо7 поставляются«как«небесные«и«земные,«как«погребенные «и«природные;««путь«вверх»«есть« «путь«воды»,«т.е.«подъем«воды«на«небо«в«ведийской«м ифологии«[8,«c.«269].«Противопостав7 О.Д.АВишнякова.АОтАмногомерностиАзнакаА…ААА ь7А ление««живой«воды»«и««мертвой«воды»«очевидно«просле живается«и«в«ритуальных«ассо7 циациях«произведения«Т.С.«Элиота:«« Ganga«was«sunken,«and«the«limp«leaves« Waited«for«rain,«while«the«black«clouds« Gathered«far«distant,«over«Himavant.« Представление«о««взаимосвязи«таких«сущностей,«как«« вода»«(«water»)«и««камень»« («rock»,««stone»)«оказывается«наиболее«полным«в«слу чае«контекстуального«соположения« данных«элементов:« Here«is«no«water«but«only«rock« Rock«and«no«water«and«the«sandy«road« The«road«winding«above«among«the«mountains« Which«are«mountains«of«rock«without«water« If«there«were«water«we«should«stop«and«drink« Amongst«the«rock«one«cannot«stop«or«think« Sweat«is«dry«and«feet«are«in«the«sand« If«there«were«only«water«amongst«the«rock…« And«the«dry«stone«no«sound«of«water.«Only«« There«is«shadow«under«this«red«rock,« r (Come«in«under«the«shadow«of«this«red«rock).« Обращение«к«метаметасемиотическому«уровню«анализа,« изучение«глубинного«фи7 лологического«контекста«позволяет«объяснить«факт«ре ализации«в«поэме«такого«словосо7 четания,«как«««red«rock».«Так,«например,«в«книге««« Золотая«ветвь»«Дж.«Фрэзер«описывает« целый««ряд«ритуалов«жертвоприношения,«связанных«с«с оединением«камня«с«кровью«и,« затем,«с«водой.«Жертвоприношение«сопровождается«либ о«омовением«камня«водой,«либо« просьбой«о«ниспослании«дождя«и«молитвой:««Если«в«од ной«из«высокогорных«областей« Японии«в«течение«долгого«времени«нет«дождя,«процесс ия«деревенских«жителей«во«главе« со«жрецом««(жрец«ведет«с«собой«черную«собаку)«напра вляется«к«горному«потоку.«По«при7 бытии«на«место«они«привязывают«собаку«к«камню««и«ра сстреливают«ее«из«ружей«и«луков.« Забрызгав«скалы«кровью«собаки,«крестьяне«бросают«ор ужие«на«землю«и«начинают«мо7 литься«божеству«потока,«дракону,«о«ниспослании«дожд я,«который«бы«омыл«оскверненное« место»««[9,«c.«75].« Отметим«также,«что«каждый«из«ключевых«концептов«поэ мы«обладает«своим«осо7 бым«пространством,«характеризующимся«многослойность ю«плана«выражения«и«сложной« системой«ассоциаций.«Например,«образ«дороги,«вьющей ся«среди«гор«(«The«road«winding« above«among«the«mountains»,««the«white«road»)«ассоц иативно«связан«и«с«общей«идеей«цик7 личности«и«сложности«пути:« «Who«are«those«hooded«hordes«swarming«« Over«endless«plains,«stumbling«in«cracked«earth«« Ringed«by«the«flat«horizon«only».« Значимость«ассоциативной«сферы«в«процессе«создания« художественных«образов« отмечает«и«сам«автор«поэмы.«Так,«комментируя«состав ««персонажей»«колоды«карт«Таро,« которыми«манипулирует«мадам«Созострис,««Т.С.«Элиот« указывает:««The«Hanged«Man,«a« member«of«the«traditional«pack,«fits«my«purpose«in« two«ways:«because«he«is«associated«in«my« mind«with«the«Hanged«God«of«Frazer,«and«because«I«a ssociate«him«with«the«hooded«figure«in«the« passage«of«the«disciples«to«Emmaus«in«Part«V».« В«словесно7художественной«ткани«поэмы«встречается«ц елый«ряд««лексических«еди7 ниц,«реализуемых«в«редкоупотребительных,«устаревших «значениях,«одновременно«««с«их« узуальным,« современным« употреблением,« т.е.« реализуе тся« потребность« в« оживлении,« «реанимации»«стертых,«ставших«неактуальными«с«точки «зрения«языковой«нормы«смы7 слов.««Так,««слово««tent»,«реализуемое«и«в«значении ««палатка,«шатер»,«и«в«значении««ски7 ния«(переносной«шатер,«осененный«божественным«духом )»,«имеет«в«то«же«время««значе7 ние««переносная«кафедра«проповедника«(для«проповеди «под«открытым«небом)»,«–«что« естественным«образом«ассоциируется«с««Огненной«проп оведью»«–«отдельной«главой«по7 эмы)«и,««ассоциативно«связываемое«с«мотивом«установ ления«границ«и«вышивкой«значе7 ние««пяльцы»«(соотнесение««с«историей«Филомелы«в«пе рвой«главе).««В«данном«случае«смы7 НАУЧНЫЕеВЕДОМОСТИееееееееее№е6е(61)е2009ее е8А словая«структура«слова««tent»«способствует«понимани ю««концептуального«начала«той«час7 ти«произведения,«которое«посвящено«проблеме««««деса крализиции«природы,«исчезновения« божественного«духа,«ограничения«господства«естестве нных,«природных«сил:««The«river’s« tent«is«broken».«« Иными«словами,««поэтика«Элиота«в«значительной«степе ни«направлена«на«снятие« всевозможных«ограничений«и«вполне«допускает««выраже ние«в«одном«словесном«знаке« максимального«количества«значений.«В.Я.«Задорнова«о тмечает,«что«одним«из«важнейших« свойств«художественного««слова«является«его«полифон ия,«т.«е.«способность«к«реализации« различных«значений«и«созначений«одновременно«[15].« «В«контексте«поэмы«Т.С.«Элиота« процесс«реализации«словесного«знака«может«рассматри ваться«как«процесс« концентрации « присущих«данному«слову«значений«и«актуализация«его« потенциальных«возможностей«в« плане«трансформации«и«порождения«новых«смыслов.««На пример,«единица««wicked»«(в«по7 эме«реализуемая«в«словосочетании««a«wicked«pack«of« cards»),«согласно«словарной«статье,« имеет« значения:« «злой»,« «злобный»,« «порочный»,« «без нравственный»;« «коварный»« («wicked«intents»);««опасный»«(«wicked«wound»),«(«w icked«blow»);««противный»,««отвра7 тительный»,««неприятный»«(«wicked«odour»);««свирепы й»«(«wicked««dog»),«употребляется« также«в«просторечии«(в«значении«наречия««очень»,««у жасно»,««страшно»«–««a«wicked«hot« day»),«в«идиоматическом«выражении«(в«жаргонном«амер иканском«варианте)««(«she«shakes« a«wicked«calf»«–««она«здорово«пляшет»).«В«контексте «поэмы,«наряду«с«указанными«семан7 тическими«характеристиками«рассматриваемой«единицы, ««особую«роль«приобретает«зна7 чение««грешный»,««нечестивый»«(«wicked«thoughts»),« («wicked«world»),«(«the«wicked«one»« –««нечистый,«дьявол,«сатана»).««Вместе«с«тем,«отмет им««и«о«достаточно«ироничную,«от7 страненную«позицию«повествователя,«постоянное««движ ении«по«нисходящей»,«разру7 шающую« видимость« серьезности« повествования« (в« этой« связи« можно« отметить,« что« «wicked»«имеет«и«значения««шаловливый»,««плутовской »,««задорный»,««насмешливый»,« «озорной»«(«wicked«look»),«(«wicked«boy»).«« С«колодой«карт«Таро«связан«и«один«из«центральных,«м ногослойных««образов«поэмы« –«мадам«Созострис,«которой«отведена«особая«роль«и«с «функциональной«точки«зрения:«пер7 сонажи«поэмы«являются«и«персонажами«колоды«Таро,«см еняя«друг«друга«и«переходя«из« одной«персонификации«в«другую,«в«то«время«как«прови дица«держит«их«у«себя«в«руках:« Here,«said«she,«« Is«your«card,«the«drowned«Phoenician«Sailor,« (Those«are«pearls«that«were«his«eyes.«Look!)«« Here«is«Belladonna,«the«Lady«of«the«Rocks,«« The«lady«of«situations.«« Here«is«the«man«with«three«staves,«and«here«the«Whe el,«« And«here«is«the«one7eyed«merchant,«and«this«card,« Which«is«blank,«is«something«he«carries«on«his«back ,« Which«I«am«forbidden«to«see.«I«do«not«find«« The«Hanged«Man.«Fear«death«by«water.« I«see«crowds«of«people,«walking«round«in«a«ring.« Thank«you.«If«you«see«dear«Mrs.«Equitone,«Tell«her« I«bring«the«horoscope«myself:«« One«must«be«so«careful«these«days.« В«данном«контексте«очевиден«мотив«карнавала,«перево площения,«участия«дейст7 вующих«лиц«в«некоем«ритуале.«Это«положение«может«бы ть«проиллюстрировано«такими« элементами«текста,«как««crowds«of«people,«walking«r ound«in«a«ring»,««a«crowd«flowed«over« London«Bridge,«so«many»,«–«словно«весь«мир«принимае т«участие«в«этом«событии,«–«это«те,« кто«все«еще«реально«существует,«кого«еще«не«унесла« смерть:«««I«had«not«thought«death«had« undone«so«many».« «Персонажи«синтетически«сливаются,«переходят«из«одно го«в«другой,«как« бы«персонифицируя«единую«личность,«обладающую«харак тером«многомерности,«соче7 тающую«в«себе«черты«предыдущих«персоналий«и«как«бы« «разложимую»«на«разные«персо7 нифицированные«образы,«что«отражено«и«в«последующих ««отрывках«поэмы.«Так,«напри7 мер,«« карнавализация»«как«Вавилонское«столпотворение«реал изуется«и«в«цитатах,«приве7 денных«автором«на«семи«языках:«« «London«Brige«is«falling«down«falling«down«falling« down»;« «Poi«s’ascose«nel«foco«che«gli«affina»;«О.Д.АВишнякова.АОтАмногомерностиАзнакаА…ААА ь9А «Le«Prince«d’Aquitaine«a«la«tour«abolie»;« «This«fragments«I«have«shored«against«my«ruins»;« «Why«then«Ile«Fit«you.«Hieronimo’s«mad«againe»;« «Datta.«Dayadhvam.«Damyata»;«« «Shantih«Shantih«Shantih».« Исключительно«важная«роль«принадлежит«образу«Сивилл ы,«вступившей«в«игру«с« объективным«ходом«событий«и,«в«результате,««капсули зованной«в«замкнутом«пространст7 ве,«–«что«в«данном«случае«символизирует««феномен«ог раничения«смыслов. «Происходит« своего«рода«балансирование«между«слоями«реального«и «ирреального,«создание«и«прира7 щение«новых«смыслов«граничит«с«бессмыслицей;«на«пер вый«план«выступает««движение« по«нисходящей»,«подвергающее«сомнению«сам«процесс«п оиска«смысла.««««В«этом«же«плане« может«рассматриваться«и«««словесная«игра»«в«поэме«– «практически«невозможно«устано7 вить«точку«отсчета«для«определения««знаков«первично й«и«вторичной«номинации»,«как«не« всегда«возможно«увидеть«будто«бы«лежащую«на«поверхн ости«связь«между«языковыми« единицами:«они,«как«и«персонажи«произведения,«посто янно«трансформируются«и«меня7 ются« ролями,« как« и« концептуальные« пространства,« кот орые« пересекаются« на« разных« уровнях«языкового«выражения.«В«ряде«случаев«на«пове рхности«выявляется«только«фор7 мальная«связь«между«единицами«языка,«хотя«при«более «глубоком«проникновении«в«смы7 словую«структуру«произведения«обнаруживается«взаимо действие«на«уровне«смыслов.«« Процесс«перехода«из«одного«состояния«в«другое«оказы вается«связанным«не«только«с« чем7то«мистическим«и«таинственным,«но«и«зловещим«и« коварным,«безнравственным,«от7 вратительным,«нечестивым«и«в«то«же«время«–«насмешли вым,«плутовским,«обманчивым,« одурачивающим,«–«что«выражается«в«словосочетаниях«« famous«clairvoyante»««и««the«wisest« woman«in«Europe»,«–«а«также«в«презентации««событий« по«принципу««движения«по«нисхо7 дящей»,«принижения«их«значимости«и«придания«им«реал истичности«и«обыденности.«Так,« например,«известность«и«мудрость«мадам«Созострис«пр отивопоставляется««самому«орди7 нарному«факту:«знаменитая«предсказательница«««had«a «bad«cold»«и,«возможно,«вместо« нитки«жемчуга«у«нее«всего«лишь«–«таблетки«от«кашля« (что«подтверждается«сравнитель7 ным««этимологическим«анализом««единиц««pearls»«и««p ills»«[13]).« Madame«Sosostris,«famous«clairvoyante,«« Had«a«bad«cold,«nevertheless« Is«known«to«be«the«wisest«woman«in«Europe,«« With«a«wicked«pack«of«cards.« Метафорическое«словосочетание««the«hyacinth«girl»,« реализуемое«как«символ«пре7 красного,«уже««на«базисном«уровне«концептуализации« вызывает«новую«смысловую«ассо7 циацию«в«контексте«всей«поэмы,«где«одним«из«основоп олагающих«концептуальных«эле7 ментов«является««камень»:««hyacinth«–«kind«of«flowe r,«also«a«jem;«a«reddish7orange«or« brownish«zircon.«A«bluish«jem«of«the«ancients».««Та ким«образом,«вполне«возможно,«что««гиа7 цинтовый«сад»«постепенно«превращается«в«««сад«камне й»««(или«ассоциирующийся«с«ним« искусно«организованный«оазис«–««rock7garden»«–««a«g arden«on«rocky«ground«or«among«rocks« on«which«are«grown«alpine«or«other«suitable«plants» ),«где«все«безмолвно,«недвижно,«пусто:««« 'You«gave«me«hyacinths«first«a«year«ago;«« 'They«called«me«the«hyacinth«girl.'«« –«Yet«when«we«came«back,«late,«from«the«Hyacinth«ga rden,«« Your«arms«full,«and«your«hair«wet,«I«could«not«« Speak,«and«my«eyes«failed,«I«was«neither« Living«nor«dead,«and«I«knew«nothing,« r Looking«into«the«heart«of«light,«the«silence.« В«контексте«произведения«данное«концептуальное«поле «далее«фиксируется«сле7 дующим«образом:«« After«the«frosty«silence«in«the«gardens« After«the«agony«in«stony«places.« Вместе«с«тем,«глубинный«филологический«контекст«поэ мы«позволяет«рассматри7 вать««hyacinth»«как«элемент«мифологического«уровня: ««a«plant«formerly«identified«as«gladio7 lus,«iris,«or«larkspur,«and«believed«to«spring«from «the«blood«of«Hyacinthus,«accidentally«killed«by«НАУЧНЫЕеВЕДОМОСТИееееееееее№е6е(61)е2009ее е10 А Apollo».«Цветы7гиацинты,«выросшие«из«крови«нечаянно «убитого«Аполлоном«юноши,«как« бы«олицетворяют«своими«лепестками«его«предсмертное« восклицание.«Гиацинт«(очевидна« параллель«с«Адонисом)«–«древнее«растительное«божест во«умирающей«и«воскресающей« природы«догреческого«происхождения.«Миф«лег«в«основ у«праздника«гиакинфии,«впослед7 ствии«вытесненного«культовыми«ритуалами,«посвященны ми«Аполлону«[6,«c.«46749,«3007 301].««Возможно,«обращение«к«этому«мифу«явилось«для «Т.С.«Элиота«одним«из«способов« выражения«идеи«о«соединении«мужского«и«женского«нач ал«в«Тиресии«(на«что«указывается«« и«в«комментарии«самого«автора),«–«что«в«целом«соотв етствует«идее«многомерности«ото7 бражаемых«в«поэме«образов.« Иными«словами,«процесс«смыслового«становления««язык ового«знака«в«рамках««про7 изведения« словесно7художественного« творчества« « обус ловлен« целым« рядом« факторов,« важнейшая«роль«среди«которых«принадлежит«культурном у«контексту«и«культурному«опы7 ту«знака,«глубинному«филологическому«контексту«данн ой«поэмы,«процессу«взаимодейст7 вия«ключевых«концептуальных«сущностей«произведения« и«специфике«их«вербального«во7 площения,«в«том«числе«контекстуальной«контактности« словоформ,««широкому««кругу«ассо7 циаций,«особенностям«метасемиотического«переосмысле ния«концептуальных«и«языковых« значений.«В«этом«отношении«нельзя«не«согласиться«с« Ю.М.«Лотманом,«отмечавшим,«что«« «художественный«текст«можно«рассматривать«как«текст «многократно«закодированный.« Именно«это«свойство«его«имеют«в«виду,«когда«говорят «о«многозначности«художественного« слова,«о«невозможности«пересказать«поэзию«прозой,«х удожественное«произведение«–«не7 художественным«языком»«[5,«c.«69].« Особо«следует«подчеркнуть,«что«в«данных«произведени ях««способ«языковой«органи7 зации«художественного«пространства«находится«в«тесн ом«взаимодействии«со«спецификой« создания« художественных« образов,« обусловленной« проц ессами« различных« смысловых« трансформаций,«приводящих«к«созданию«новых«сущносте й,«новых«семантических«миров,« обладающих«свойством«многомерности.«« a Списокaлитературыa 1.АЗадорнова««В.«Я. ««Восприятие«и«интерпретация«художественного«текста. «–«М.:«Высшая« школа,«1984.«« 2.АКубрякова«Е.С.,«Александрова«О.В.«О«контурах«новой« парадигмы«знания«в«лингвистике« //«Структура«и«семантика«художественного«текста.«/« Доклады««««««VII«Международной«конференции.« –«М.:«Изд7во«СпортАкадемПресс,«1999.«–«С.«187«–«197 .« 3.АЛосев«А.Ф.«Специфика«языкового«знака«в«связи«с«пони манием«языка«как«непосредствен7 ной«действительности«мысли.«//«Лосев«А.Ф.«Знак.«Сим вол.«Миф.«–«М.:«Изд7во«Моск.«ун7та:«1982.« 4.АЛотман«Ю.«М.«Внутри«мыслящих«миров.«Человек«–«текст «–«семиосфера«–«история.«–««М.:« Языки«русской«культуры,«1999.« 5.АЛотман«Ю.М.«Об«искусстве.«–«СПб.:««Искусство7СПб»,« 2005.« 6.АМифы«народов«мира.«Энциклопедия.«(В«27х«томах.)«/«Г л.«ред.«С.А.«Токарев.«–«М.:«Совет7 ская«энциклопедия,«1987.«–«Т.«1«–«671«с.«с«илл.;«Т. «2« 7.АНалимов«В.В.«Спонтанность«сознания:«Вероятностная«т еория«смыслов«и«смысловая«ар7 хитектоника«личности.«–«М.:«Изд7во««Прометей»«МГПИ« им.«Ленина,«1989.« 8.АСтепанов««Ю.С.««Константы:«Словарь«русской«культуры :«Опыт«исследования.«–«М.:««Шко7 ла««Языки«русской«культуры»,«1997.« 9.АФрэзер«Дж.«Золотая«ветвь.«–«М.:«Политиздат,«1984.« 10.АЩедровицкий««Г.П.««Что«значит«рассматривать«язык«ка к«знаковую«««систему?«//«Мате7 риалы«к«конференции««Язык«как«знаковая«система«особ ого«рода».«–«М.:«1967.« 11.АAkhmanova«O.S.,«Idzelis«R.F.«Linguistics«and«Semiot ics.«–«M.:«Moscow«Univ.«Press,«1979.« 12.АEliot«T.S.«The«Waste«Land:«(a«poem)«/«A«Facsimile«a nd«Transcr.«оf«The«Original««Drafts«includ7 ing.«The«Annotation«оf«E.Pound.«–«London:««1980.« 13.АNew«Webster’s««Dictionary«of«the«English«Language.« –«««Chicago;«NY,«1975.« 14.АShakespeare««W.««The«Complete«Works.«/«All«of«Comed ies,«History«Plays,«and«Tragedies,«and« all«of«the«Poetry,«including«the«Sonnets.«–«NY:«Gra mercy«Books,«1975.« 15.АZadornova««V.««Lexical«Aspects«of«Teaching«Literatu re««//«Newsletter.«LATEUM««–«MAAL.«–«« №«3.«–«Moscow:«1993.«–«P.«25.«О.Д.АВишнякова.АОтАмногомерностиАзнакаА…ААА ь11 А т FROMтTHEтMULTIDIMENSIONALтSIGNтTOтTHEтMULTIDIMENSIO NALтIMAGEт ь O.D.тVishnjakova й й Moskowй Stateй Universityйй M.йLomonosovй й eЖmail:йй [email protected] йIn«a«number«of«literary«works«the«process«of«intera ction««between«the«way«of« the«artistic«space««linguistic«arrangement«and«the« literary«images’«creation«peculi7 arities«is«determined«by«various«kinds«of«semantic« transformations«that«result«in« the«occurrence«of«new«multidimensional«substances«a nd«semantic«worlds,«due«to« the«specific«role«of«a«linguistic«sign«and«its«semi otic«characteristics. « Keywords:«a«work«of«literary«art,«semiotics,«a«ling uistic«sign,«multidimen7 sional,«shades«of«meaning,«semantic«transformation, «cultural«context,«literary«im7 age.«

О.Д.т Вишняковат т

db396293-7e53-42b8-8752-1e7fea67aec6

Лобас Павел Павлович

Тропика как средство манипулирования и убеждения (на примере эвфемизмов и дисфемизмов, используемых в политическом дискурсе)

Исследуются свойства эвфемизмов и дисфемизмов, позволяющие, с одной стороны, использовать их в целях манипуляции, с другой как изобразительные средства убеждающей речи. Особое внимание уделяется эвфемистическим и дисфемистическим перифразам. Эвфемизмы и дисфемизмы по своей природе средства,...

ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 201 1. № 3 105 ВОПРОСЫ ФИ ЛОЛОГИИ УДК 413.0 ТРОПИКА КАК СРЕДСТВО МАНИПУЛИРОВАНИЯ И УБЕЖДЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ЭВФЕМИЗМОВ И ДИСФЕМИЗМОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ) © 2011 г. П.П. Лобас Южный федеральный университет, Southern Federal University , пер. Университетский, 93, г. Ростов -на-Дону, 344006, Universitetsky St., 93, Rostov-on-Don, 344006, [email protected] [email protected] Исследуются свойства эвфемизмов и дисфемизмов, позволяющие, с одной стороны, использо вать их в целях манипул яции, с другой – как изобразительные средства убеждающей речи. Особое внимание уделяется эвфемистическим и дисф емистическим пер ифразам. Эвфемизмы и дисфемизмы по своей природе – средства, пригодные скорее для манипулятивных целей, че м для аргументированного убеждения. Характерным для публичного языка вообще и политич еского дискурса в частности является использование дисфемистических и эвфемистических перифраз. Эвфемизмы и дисфемизмы могут служить и для усил ения убеждающей речи . Ключе вые слова: манипуляция, убеждение, эвфемизм, дисфемизм, перифраз, троп, словесное воздействие, политич еский дискурс . Investigated the properties of euphemisms and diseuphemisms which allow us to use them as means of manipulation and in the same time as de vices of persuasive speech. The special attention is given to euphemistic and diseuphemistic periphrases. Euphemisms and dysphemism in nature - remedies, more suitable for manipulation purposes than for reasoned persuasion . All the public speeches including the political discourse are characterized by a frequent usage of diseuphemistic and euphemistic per iphra ses. Euphemisms and dysphemism may also serve to enhance the persuasive speech . Keywords: manipulation, persuasion, euphemism, diseuphemism, periphrasis, trope, verbal impact, political discourse . Настоящая статья лежит в русле исследования о тдельных стилистических средств в плане их персу азивных и манипулятивных потенций. Исходя из того, что манипулирование и убеждение рассматриваются нами вслед за многим и другими авторами [1, 2 и др.] как две различные стратегии речевого воздействия, мы стр емимся к тому, чтобы провести грань между убеждением – открытым словесным воздействием – и манипулированием – скрытым воздействием – в пределах одного языкового средств а. Эвфемизация, широко используемая в быту в связи с действием всевозможных табу, более характерна «для различных сфер общественной жизни: военной, полит ической, экономической, дипломатической, судебно - правовой» [3, с. 757]. В частности, в высокой степени она присуща политическому дискурсу. Е.И. Шейгал, спец иально исследовавшая его, связывает эфвемизацию в нем с риторической стратегией демобилизации общественного мнения, когда ситуация описывается в сглаженных выр ажениях [4, с. 179 – 180]. Например, нехватк а продовол ьствия звучит совсем не так тревожно, как голод , а русское беспорядки или английское unrest – как гражданская во йна или civil war. Подобная эвфемизация в первую оч ередь характерна для тоталитарных режимов. Так, М. Томан - Банке, изучавший немецкие выборные кампании, указ ывает на пристрастие национал -социалистического диску рса к эвфемизмам, придающим официальной речи благ о-душный вид [5, S. 55]. Однако эвфемизация практикуется и во вполне демократических странах. При этом авторы, исследующие ее, отмеч ают манипулятивный характер использов ания эвфемизмов, в частности в политическом дискурсе. По образному выражению Р. Дентона и Г. Вудварда, они погружают описание в «сл овесный туман» [6, p. 334], т.е. дезориентируют рец ипиента речи. Можно ли, однако, отнес ти эвфемизм к приемам скрытого во здействия на адресата речи, что и является признаком м анипулир ования? Думается, что с оговорками, о которых речь пойдет ниже, эвфемизм можно отнести к приемам скрытого во здействия на получателя сообщения. Ведь любой эвф емизм хотя бы частично, но неизменно маскирует опред еленные стороны своего референта. Более того, он форм ирует нужные автору ассоциации [7] и оценки [8, c. 357]. Благодаря этим качествам он сп особен, не содержа в себе прямой лжи, вводить адресата речи в «добро вольное» заблуждение, что и является признаком манипулиров ания: заставить человека сделать неправильные выводы из правильных посылок. При этом мера заблуждения адр есата манипул ирования зависит от многих обстоятельств. В том числе она зависит от языковой ко мпетенции рец ипиента речи. Это также является типичным признаком манипулирования, вс егда рассчитывающего на лакуны либо в реальной, либо в лингвистической компетенции жертв манип улирования. ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 201 1. № 3 106 Так обстоит дело с эвфемизмами и эвфемизацией, что же касается дис фемизмов, т.е. слов или оборотов, прот ивоположных по функции эвфемизму, то в отнош ении речевого воздействия они устроены аналогично . Недаром некоторыми авторами даже предлагается родовой термин для эвфемизмов и дисфемизмов – «Х-фемизм» [9]. Разумеется, есл и в первых заключена положител ьная, а часто даже мелиоративная оценочность, то вторые однозначно связан ы с пейоративной окраской. Ра зличие состоит в том, что дисфемизм не выступает в функции замены табуированных слов, напротив, он связан с нам еренным сниже нием стиля, с так наз ываемой гумиляцией. Вследствие этого функции эвф емизма и дисфемизма в бытовой речи прямо против оположны: первый заменяет табуированное слово пр иемлемым синонимом, второй – нейтральное слово грубой или нецензурной лексикой. Однако в пол итическом дискурсе, как и в общественном дискурсе вообще, их функции легко объединяются в о дной: те и другие вызывают жел ательные коннотации и служат инструментом формирования общественного мнения. Однако если эвфемизация служит стратегии д емобилизации общ ественн ого мнения, как уже отмечалось выше со ссылкой на Е.И. Шейгал, то дисфемизация св язана со стратегией м обилизации общественного мнения, о чем и пишет тот же автор. С помощью дисфемизмов н агнетается впечатление о том, что в какой -либо сфере о бщественной жизни создана нетерпимая ситуация. Так, слово повстанец заменяется словом бандит , а конфликт, вооруженное столкновение характеризуется англи йским словом massacre (резня) , как это мы видим сегодня в те кстах, посвященных арабским соб ытиям. На базе дисфеми змов и эвфемизмов строятся соо тветствующие перифразы (замены слова описательным выражением), что особенно характерно для политич еского дискурса, где они становятся газетными и тел евизионными штампами: межэтнич еский конфликт, асимметричный ответ, военное ре шение в опроса и т.п. Отмечаемая исследователями в качестве основной функции оценочность перифраза [10] , как нельзя лучше подходит для роли создания клишированного восприятия действительности. Концептуализация п олитического ландшафта проводится в навязанных массовому читателю и зрителю устойчивых оборотах, а это и есть манипулирование сознанием, для котор ого в высшей степени характерно вмешательство в когнитивные стру ктуры реципиента речи. Нельзя, однако, не заметить, что манипулятивные возможности эвфемизмо в и дисфемизмов огранич ены, что отличает их от ряда других тропов. Нам сл едует подробн ее остановиться на характере этих о граничений. Первое из них состоит в том, что, как отмечают многие авторы , эвфемизм в целом «не способен вв ести кого -либо в заблуждение» [11, с. 7 – 8; 12, с. 246]. В связи этим иногда даже употребляют термин «псе вдоэвфемизация» [13, c. 99 – 100]. Аналогичн о обстоит дело и с дисфемизмами. Относительно эвф емизмов известно также, что со временем они прио бретают те же нежелательные ассоциации , что и сами первон ачальные наименования [14]. Правда, «несп особность вводить в заблуждение» следует все же п онимать как черту относительную, а не абсолю тную. Второе ограничение состоит в том, что как эвфеми змы, так и дисфемизмы легко становятся объектом л ингвистической рефлексии и могут подвергнуться своео бразному дезавуированию в речи оппонента. Можно сформулировать мысль и так: из всех скрытых приемов речевого воздействия механизм эвфемизма или дисф емизма скрыт наиболее слабо. Не требуется больших ан алитических усилий, чтобы догадаться о том, что именно достигается их употреблением . В языке существуют куда более изощренные способы мани пулирования. Перейдем к примерам, которые наглядно продемонс трируют относительную слабость обоих как манипуляти вного прием а. В советское время в языке дипломатии а ктивно использовался довольно эластичный оборот «добрососедские отношения» . В этот же самый период в ко нтексте вторжения советских войск в Чехословакию з ападногерманская газета «Франкфуртер Альгемайне Ца йтунг», цити руя Вилли Брандта, писала, что советская д ипломатия использует эвфемизм … gute Nachbarkeit als eine besonders raffinierte Form der Aggre ssion zu verteufeln . Оружие эвфемизма, таким образом, оказалось поверн утым в другую сторону, а это в свою оч ередь позвол ило оппонентам советской дипломатии перейти в атаку: о бвинить советские источники в изощре нном цинизме, в казуистике, в том, что за словами добрососедские отн ошения ( gute Nachbarkeit ) скрывается из ощренная форма агрессии. Высказывание канцлера позв олило «в ыжать» из выражения, задуманного как диплом атическое, то, чего оно не заключало, и обратить эвфемизацию в контрарг умент. Рассматриваемые ограничения эффективности эвф емизма и дисфемизма как средства манипулирования сн имаются, однако, при условии монополии на слово, а пе рвое ограничение – еще и при наличии достаточно мо щных пропагандистских резервов. Например, советский читатель не имел никакой возможн ости ознакомиться с подобной приведенной выше точкой зрения на язык с оветской дипломатии, и для него эвфемиз м добрососе дские отношения сохранял весь запас своей эффективн ости и не грозил з аказчикам пропаганды обратиться ей во вред (по кра йней мере в публичном пространстве). В то самое время, когда в немецкой прессе высмеивался сове тский эвфемизм и говорилось об агрессивном вторжении в Чехослов акию, советская пропаганда использовала для обозн ачения ввода войск выражения братская помощь и интернациональный долг , т.е. эвфемистические перифр азы. Отметим, что в современном уже дискурсе выражение братская помощь часто используется иронически, н апример, в электронной газете «ПЕДСОВЕТ. org» загол овок «Братская помощь» относится к статье, описыва ющей платное образование (им еется в виду материальная помощь братьям в прямом смысле слова). Это говорит о том, что кул ьтурная пам ять сохраняет представления об условностях клишированных эвф емизмов. Мощный пропагандистский аппарат и без моноп олии на слово вполне способен смягчить первое огр аничение, т.е. то обстоятельство, что свойства реф ерента так или иначе «просвечивают» через его эвфемистическое или ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 201 1. № 3 107 дисфемистическое обозначение. Недаром Е. Чайка отм ечает, что при эвфемии хотя все и знают, о чем речь, но знание это все равно отступает на задний план [15, p. 266]. Отсюда следует, что массированное употребление эвф емизмов, которое и характерно для политической проп аганды, является вполне действенным манипулятивным средством. Изолированный эвфемизм легко поддается анализу, противопоказанному манипулированию, и даже может быть использован политическим оппонентом при его «зак авычивании», ср. выражение, например, во фразе «Так называемые “ точечные удары ”». До сих пор мы рассматривали эвфемизмы и ди сфемизмы с точки зрения их способности реализовать манипулирование общественным сознанием. Такая способность состоит в том, что они, минуя откры тую аргументацию, самим фактом обозначения референта формируют желательное представление о нем, акту ализируя одни его стороны и замалчивая другие. Именно так устроено манипулирование в его отличие от убеждения, которое так или иначе должно ра ссмотреть все «за» и «против», как это бывает, напр имер, в судебном состязании. И все же сам факт эвф емизации или дисфемизации лежит на поверхности и может быть легко замечен адресатом пропаганды в отличие от, скажем, ко нцептуальной метафоры [16]. Когда мы говорим о строительстве коммунизма или о перестройке (концептуальные метафоры), мы импл ицитно принимаем в качестве аксиомы вещи, в действ ительности требую щие доказательств. Метафора стро ительства подразумевает, что речь идет о к аком-то вполне определенном объекте, кото рый мо жно построить, что все члены общества заинтересов аны в этом строительстве и принимают в нем уч астие и т.д. Чтобы поставить все эти вопросы, т.е. эксплицировать скрытый в концепт уальной метафоре смысл, необходимо некое аналитич еское усилие. Утверждени е, построенное на концептуал ьной метафоре, можно оспорить лишь подвергнув эту м етафору изощренному препарированию. Но чтобы соотн ести референт с его обозначением в эвфемизме или ди сфемизме, нужно совсем не много критического анализа. «Тайна» эвфемизма и дис фемизма спрятана не глуб око. Тем самым такой признак манипулирования , как скрытое воздействие оказывается в рассматрива емых нами явлениях под ударом. Дисфемизм может быть дез авуирован оппонентом пропаганды или п опросту мо жет оказаться не эффективным, потому , что «все знают, о чем идет речь». Действи я этих факторов существенно мен яются в зависимости от того, существует ли у авторов э вфемизмов и дисфемизмов монополия на слово. В тотал итарных дискурсах политические эвфемизмы и дисфеми змы оказываются действенным средством манипулиров ания общественным сознан ием. В условиях отсутствия информационной блокады решающим является возмо жность их тиражировать, доводя подобное словоупотре бление до а втоматиз ма. Обратимся теперь к другой стороне эвфемизмов и дисфемизмов, пос тавив вопрос, могут ли они ра ссматр иваться как средства убеждения ? Эвфемизмы и дисфемизмы некоторые исследов атели рассматривают как тропы [17, с. 137, 521]. Что же касае т-ся эвфемистических и дисфемистических перифраз, их принадлежность к тропам не оспарива ется. В последнее время много писалось о манипул ировании с помощью тропов, особенно метафор, но поставим вопрос в общем виде: имеют ли тропы о тношение к убеждению? Убеждение – открытое, верифицируемое речевое воздействие. Осуществляется оно с помощью арг ументации, проясняющей спорный вопрос. При этом ясность речи признается решающим для убеждения качеством (в античных терминах – «достоинством речи»), о чем писал еще Аристотель, а современные авторы считают ясность речи – главной целью рит орики, что отличает ее от культуры речи, сосредот оченной на уместности последней [18, с. 35]. Ясность речи поддерживается таким ее свойством, как изобразительность, тропы же являются изобраз ительн ыми средствами речи, средствами, специально усилива ющими изобразительность. Отс юда та роль, которая им отводится в теории убеждающей речи – риторике, с сам ого своего возникновения интересующейся тропами. Сам по себе троп, скажем, метафора, не может рассматриваться как аргумент убеждающей речи. Одн ако он может участвовать в прояснении мысли, в частн ости, метафора в традиции Аристотеля рассматривается как способ проя снить мысль и облегчить ее восприятие. Вот почему риторика, настороженно относящаяся к м анипулированию (например, к логическим уловкам), чи слит тропы в своем арсен але. Как, однако, обстоит дело с эвфемизмами, дисф емизмами и эвфемистическими и дисфемистическими перифразами в отношении уси ления изобразительн ости? Перифраз, несомненно, можно рассматривать как средство усиления изобразительности, что и дает основ ание исследовател ям единодушно считать его тропом. Е сли обратиться к опыту художественной литературы, то он усиливает изобразительность, п омогая автору раскрыть образ. При этом, однако, нел ьзя не отметить зависимость перифраза от определе нной художественной традиции, что п одчеркивает конвенциональность, условность его. Например, скандинавская поэзия использовала особые перифразы, кеннинги, которые вне ее поэтической тра диции не существуют. Если обратиться к словарю русского языка, где о тражены перифразы, широко употребляемы е в публ ицистике, то обращает на себя внимание обилие укр ашающих перифрастических выражений [19]. Сюда относятся, в частности, такие названи я стран и гор одов, как «Северная Пальмира» (Петербург), «Страна восходящего солнца» (Япония), «Страна гейзеров» (Исл андия) . Их к онвенциональность очевидна, что же касается изобразительных возможностей, то они до статочно скромны , и хотя страну гейзеров легко себе вообразить, но насколько эт о облегчает нам предста вление об Исландии – вопрос спорный. Еще в большей степени это относится к перифразу «Страна утре нней свежести» (Корея). Исследователи риторических средств отмечают, что уже древние рассматривали перифраз главным образом как украшение речи [20, S. 306]. В самом д еле, выражения, подобные приведенным выше, сп о-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 201 1. № 3 108 собств уют усилению изобразительности речи, но м ало пригодны к раскрытию какой бы то ни было арг ументации, к усилению ее ясности и прозрачности. Их возможности в качестве вспомогательных средств убеждения огран ичены. Обычные, не перефрастические эвфемизмы при прочих равных вообще не обладают особой изобраз ительностью, вот почему большинство авторов и не рассматривает эвфемизм как троп (ср. глагол встр ечаться как эвфемизм сексуальной близости). В нек оторых случаях, когда эвфемизм основан на метон имической или метаф орической замене, определенная слабо в ыраженная изобразительность эвфемизмам все же пр исуща. Что касается дисфемизмов, то они еще слабее связаны с усилением изобразительности. Их экспрессия создается всецело за счет выразительн ости, резко выделяющей их на фоне обычной речи. Таково, н апример, восприятие грубой или обсценной лексики в публичном пространстве. В целом можно заключить, что изобразительные свойства эвфемизмов и дисфемизмов не позволяют им полноценно участвовать в подкреплении убеждающей речи нагл ядностью. Их участие, во всяком случае, значительно слабее, чем у других тропов. Таким образом, и те и другие по своей природе я вляются средствами, пригодными скорее для манип улятивных целей, чем для аргументированного убе ждения. Хотя, конечно, в отдельных случаях они могут усил ивать аргументацию убеждающей речи. Однако и как средство манипулирования общественным созн анием эвфемизмы и дисфемизмы имеют существенный недостаток. Целью всякого манипулирования являе тся скрытое, неверифицируемое словесное воздейс твие. Однако в ряду других тропов, в сравнении с м етафорой эвфемизация и дисфемизация легко обнар уживаются реципиентом речи и могут быть подвергн уты своеобразному демонтажу в речи опп онента. И все же эвфемизмы и дисфемизмы выступают главным образом как сре дства манипулирования обществе нным сознанием. В этой роли они становятся эффе ктивными, когда есть возможность широкого тираж ирования данных эвфемизмов и дисфемизмов, пр евращения их в штампы, а также в условиях моноп олии на слово, когда у оппонента нет возм ожности дезавуир овать тот или иной эвфемизм и дисфемизм. Наиболее же характерным для публичного языка вообще и политического дискурса в частности явл яется использование дисфемистических и эв фемист ических пер ифраз. Литература 1. Беляева И.В. Феномен речев ой манипуляции: ли нгвоюридические ас пекты. Ростов н/Д, 2009. 244 с. 2. Хазагеров Г.Г. Партия, власть и риторика. М., 2006. 48 с. 3. Баринова А.В. Эвфемизм // Культура русской речи : энциклоп едический словарь -справочник. М., 2003. С.757 – 758. 4. Шейгал Е.И . Семиотика политического диску рса. М., 2004. 326 с. 5. Toman -Banke M. Die Wahlslogan der Bundestag swahlen 1949 – 1994. Wiesbaden, 1996. 417 S. 6. Denton R.E., Woodward G.C. Political Commun ication in America. N .Y., 1985. 366 p. 7. Кацев А.М. Роль ассоциат ивности в эвфемии // Пр облемы синхронного и диахронного описания ге рманских языков. Пят игорск, 1981. С. 140 – 146. 8. Шапошников В.Н. О стилевой конфигурации русского языка на рубеже XXI века // Словарь и кул ьтура русской речи. К 100-летию со дня рождения С.И. Ожегова. М., 2001. С. 353 – 363. 9. Allan K., Burridge K. Euphemism and Language Used as Shield and Weapon. N .Y.; Oxford, 1991. 263 p. 10. Синельникова Л.Н. К вопросу о сущности п ерифразы как функционально -семантической единицы речи // Вопр осы граммат ического строя современного ру сского языка. М., 1972. С. 147 – 151. 11. Ковшова М.Л. Семантика и прагматика эвф емизмов : краткий тематический сл оварь. М., 2007. 320 с. 12. Земская Е.А. Язык газет // Язык как деятельность. М., 2004. 13. Васильев А.Д. Некотор ые манипулятивные приемы в текстах телевизионных новостей // Политическая лингви стика. Екатери нбург, 2006. Вып. 20. С. 95 – 115. 14. Босачева Н.Ц. Контекстуальные условия ре ализации эвфемистической функции дей ктических слов // Вопросы английской ко нтекстол огии. Л., 1990. С. 43 – 46. 15. Chaika E. Language: the social Mirror. Cambridge ; Newbury, 1989. 274 p. 16. Лобас П.П . Метафора в политическом дискурсе как средство убеждения и манипулирования // Н аучная мысль Кавказа. 2009. №4. С. 101 – 106. 17. Ахманова О.С. Словарь лингвистических те рминов. М., 1966. 18. Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика : курс лекций . Словарь риторических примеров. Ростов н/Д, 1999. 320 с. 19. Новиков А.Б. Словарь перифраз русского яз ыка. М., 2004. 352 с. 20. Lausberg H. Handbuch der literarischen Rhetorik. M ünchen, 1960. 957 S. Поступила в редакцию 4 мая 2011 г.

Российский исследовательский институт "Филология" опубликовал данные об использовании эвфемизмов и дисфемизмов в политическом дискурсе.

149b84ee-d616-4b29-b6c3-c42d635f6447

Тарасова Ирина Анатольевна, Семейн Лариса Юрьевна

ТРАВА versus GRASS: природа или культура

Статья представляет собой попытку выявить содержание концепта 'трава/grass' и его когнитивных признаков через анализ ассоциативных полей, представленных в ассоциативных тезаурусах русского и английского языков, что позволяет выделить универсальные и идиоэтнические составляющие в структуре концепта. ...

МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 294И. А. Тарасова , Л. Ю. Семейн ТРАВА VERSUS GRASS: ПРИРОДА ИЛИ КУЛЬТУРА ? Статья представляет собой попытку выявить содержание концепта ‘трава /grass’ и его когнитивных признаков через анализ ассоциативных полей , представленных в ассоциативных тезаурусах русского и английского языков , что позволяет выделить универсальные и идиоэтнические составляющие в структуре концепта . Реконструируемый через ассоциативное поле концепт ‘трава ’ позволяет проследить противопоставление «цивилизованная жизнь » — «жизнь , далекая от цивилизации », при этом в английской лингвокультуре эта грань оказывается размытой . Для выявления эмоциональной и символической составляющей концепта привлекаются прозаические и стихотворные тексты . Пишут , что хорошо выезжать из Москвы , потому что, дескать , сразу окунешься , во-первых , в травя - ную русскую природу ... А. Платонов . Че-че-о. (Областные организационно -философские очерки ). ...нет ничего приятнее глазу , чем всегда аккуратно подстриженная зеленая трава . Ф. Бэкон . О садах . В лингвистических исследованиях последних лет наметились различные подходы к выявлению содержания единиц национальной концептосферы — концептов . В работах лингвокультурологи - ческого направления можно встретиться с утверждением , что «концептами куль - туры , отражающими национальную картину мира , следует считать концепты , обозначаемые безэквивалентными единицами1». Мы же считаем , что свойством выражать специфику картины мира обладает практически каждая единица национальной концептосферы , ибо она отягощена целым спектром ассоциаций , связанных с ней в лингвокультурной среде ее функционирования . Покажем это, обратившись к контрастивному анализу концепта «трава » в русском и англосак - сонском национальном сознании . В нашей работе мы предлагаем рекон - струировать компоненты концепта «трава», опираясь на данные ассоциативных словарей русского и английского языков2, а также через обращение к текстам художественных произведений русской и англоязычной литературы . Вслед за представителями Воронежской концеп - тологической школы считаем , что в ас-социативных полях вербализуются опре - деленные когнитивные признаки концеп - та, стоящего за словом -стимулом3. Чтобы их выявить , необходимо провести когни - тивную интерпретацию результатов ассоциативного эксперимента , сгруппиро - вав полученные ассоциаты на основе ограниченного числа направлений ассоциирования , скрытых за видимым многообразием реакций . Эти основные ассоциативные линии , приравненные нами к когнитивным признакам , позволяют выделить универсальные и идиоэтнические составляющие в структуре концепта ‘трава ’. Привлечение материала художе - ственных произведений направлено на реконструкцию интерпретационного поля концепта в русской и англосаксонской лингвокультуре и выявление его симво - лических потенций . Самая частотная реакция на стимул «трава » в Ассоциативном тезаурусе русского языка — «зеленая » (примерно треть всех ответов ). Такой результат , на наш взгляд , абсолютно закономерен , так как именно трава является естест - венным прототипом для зеленого цвета , на что указывает в своих работах А. Вежбицкая4. Трава versus grass: природа или культура ? 295Аналогична картина в тезаурусе английского языка , где реакция green на стимул grass составила более половины всех ответов . И в англосаксонской куль - туре трава прочно ассоциируется с зеленым цветом , и, наоборот , зеленый цвет определяется как «цвет травы »: «something that is green is the same colour as grass»5. Между прочим , цветовой маркер травы не является универсальным : как отмечает Ю. Н. Караулов , в сознании испанцев трава отчетливо ассоциируется с желтым , а не с зеленым цветом6. Связь травы и зеленого цвета экспли - цирована в словарных дефинициях русских и английских словарей . Ср.: «Трава — растение с однолетними зелеными не подвергающимися одеревенению мягки - ми побегами // зеленый покров земли из таких растений »7. Grass, соответственно , определяется следующим образом : «Grass a very common plant with thin green leaves that covers the ground» (Macmillan). Характер словарных определений позволяет сделать вывод о типе концепта , репрезентированного лексемой «трава »: в терминологии Воронежской концепто - логической школы это «мыслительная картинка », т. е. концепт с чувственно воспринимаемым ядром . Когнитивный признак «перцептивные свойства травы » является , соответственно , одним из основных в структуре русского и англий - ского концепта . Приведем наиболее частотные реакции разных модальностей : • зрительной — высокая , густая , сочная , сухая , грязная , пожухлая ; в том числе цветовой — зеленая , зелень , изум - рудная , желтая , блеклая и др.; • тактильной — мягкая , бархатная , мокрая , жгучая и др.; • обонятельной — ароматная , запах , пахнет свежестью и др.; • вкусовой — горькая , горечь ; • звуковой — шуршит , шорох , шелест . Некоторые из реакций являются оценочными (изумрудная , бархатная , ароматная , грязная , мягкая ). По данным «The Associative Thesaurus of English», в англосаксонской лингво - культуре более скромным оказывается как количество представленных перцеп - тивных модальностей , так и количество реакций в пределах самой модальности . Тем не менее словарь регистрирует в качестве реакции родовое понятие feeling (ощущение , чувство ). Из упомянутых выше модальностей в прямом словаре встречаются экспликаторы зрительной модальности (high/высокая , long/длинная ), с единственным представителем ее цветового компонента (green), а также тактильной — damp ( влажная ). Данные обратных реакций несколько расширяют состав перцептивных ассоциатов зрительной и тактильной модальностей . Зрительная модальность восприятия актуализируется в прилагательных luscious (сочный ), gross ( буйная , пышная ), lithe (гибкая ), scraggy ( чахлая ). Интересен и цветовой компонент : blue (синий , голу - бой), входящий в состав композита bluegrass — музыка «блуграсс » (разно - видность музыки «кантри »), в основе которого лежит метонимический перенос : bluegrass — пырей , Bluegrass State — «штат голубой травы », прозвище штата Кентукки , являющегося центром так назы - ваемого «голуботравья » (bluegrass region)8. Тактильная модальность обнаружива - ется в ассоциациях dew (роса ), moisture (влага ), bent grass ( жестковолосистые травы ). В отличие от русской лингво - культуры , обонятельная , вкусовая и звуковая модальности в ассоциативном словаре английского языка не представлены , что является косвенным свидетельством меньшей когнитивной выделенности этих составляющих перцептивного поля для представителей англосаксонской культуры . Совокупность ассоциаций указанной области позволяет определить траву как биологический тип с набором присущих ему признаковых характеристик , которые уточняются видовыми модификациями травы , ее, так сказать , типичными пред - ставителями в русском и англосаксон - ском национальном сознании . МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 296К типичным представителям «травы » в английском национальном сознании относятся clover (клевер )9, sedge (осока ) и род сорных трав, объединенных общим названием weed(s). В русском к их числу относятся полынь , лебеда , осока , лопух , одуванчик и целая группа лекарственных растений , для номинации которых в английском языке существует отдельная лексема «herb»: зверобой , пустырник , тысячелистник , подорожник . В этом же аспекте могут быть рассмотрены реакции «лечебная » и «приво - ротная ». Ассоциативное поле дает пример и маргинального использования травы — марихуана (прямой словарь ), кока - ин, курить (обратный словарь ). В английском наркотическое применение травы представлено более полно . Реакции этого типа могут быть упорядочены через фрейм , о чем свидетельствуют лексе - мы, зафиксированные в основном обрат - ным ассоциативным словарем : hash (разг. гашиш , марихуана ), smoke ( курить , дым), ash-tray ( пепельница ), nausea ( тошнота ), оценка действий — bad habit ( дурная привычка ), и даже отношение государст - ва к этому противоправному действию — преследование со стороны агентов феде - рального бюро по наркотикам , что пере - дается стилистически сниженной лексе - мой gazer (от англ . глагола gaze — пристально глядеть , вглядываться ). Через эти реакции эксплицируется когнитивный компонент «использование травы », специфично представленный в русском национальном сознании . Как отмечает Ю. Н. Караулов , материалы словаря позволяют говорить об отсутст - вии в русском языковом сознании горо - жанина10 активной позиции по отноше - нию к траве (типа косить ) и преоблада - нии позиции созерцателя (типа скошен - ная, сено ). Действительно , предикатив - ные реакции на стимул «трава » включа - ют лексему в синтагмы преимуществен - но в позиции субъекта : растет , не растет , завяла , заросла . Данные обратного словаря содержат объектные позиции словоформы , но они явно «непродуктив - ного » типа : топтать , нюхать , ползать , лежать и др. Трава -объект представлена и в английском языковом сознании : roll (кататься ), rest (отдыхать ), sleep (спать ) и др. Однако в отличие от русского языко - вого сознания , в английском преобладает активная позиция по отношению к траве . Эта идея передается целым рядом лексем, обозначающих процесс — weeding (прополка ), cutting ( срезание ), cropping (подстригание , подрезание ); инструмент для подрезания / подравнивания / уборки травы ; деятеля . Часто для обозначения инструмента и деятеля используется одна и та же лексема : mower ( косилка , сеноко - силка , а также косец ). Количество номинаций инструментов (представленных особенно широко в обратном словаре ) свидетельствует о хорошей проработанности этого участка картины мира : scythe ( коса), mower ( косилка , косец ), sickle ( серп ), shears ( боль - шие ножницы ), clippers ( садовые ножни - цы), cropper ( косилка , жнейка , а также косец , жнец ), raker (грабли , а также чело - век, работающий граблями ) и др. С идеей прополки связана вторая по частоте реакция grass в прямом словаре — roots ( корни ). Надо полагать , что именно к этому понятию восходит фразеологизм «grass roots» — the ordinary people in a community, country, society, or organization rather than its leaders» (Macmillan) — « простые люди », «широ - кие массы » и соответствующее ему прилагательное (правда , стилистически маркированное как разговорное ) — «стихийный , возникший в народе »11. В осно - ве метафорического переноса grass roots лежит , по нашему мнению , признак «большой массы », поскольку трава имеет разветвленную корневую систему . Идея «стрижки / подравнивания травы» занимает прочное место в англосак - сонской лингвокультуре . Мысль , выска - занная известным английским филосо - фом Фрэнсисом Бэконом в эссе «О садах» более 400 лет назад и вынесенная нами в эпиграф , не потеряла своей акту - альности и для современного англичани - на: «The green hath two pleasures: the one because nothing is more pleasant to the eye Трава versus grass: природа или культура ? 297than green grass kept finely shorn» ( Francis Bacon . Of Gardens). Стрижка и подравнивание травы — не просто традиция , а, пожалуй , и культ . И рассматривая траву под этим углом , мы вряд ли сможем удивиться существова - нию необычного (для русского ментали - тета) музея — British Lawnmower Museum (Британский музей газонокосилок ), в котором представлены газонокосилки разных образцов (от простых до эксклю - зивных ), при этом специальная экспози - ция представляет и владельцев этих престижных сельскохозяйственных орудий (например , принца Чарльза ). Если причину своеобразной русской «созерцательности » по отношению к траве Ю. Н. Караулов усматривает в том, что все информанты были городскими жителями12, и «хозяйственные » функции травы для них неактуальны , то в англо - саксонской культуре «активное воздей - ствие на траву » осуществляется не толь - ко в сельской местности , но и в город - ской черте , что объясняется жизненным укладом горожан , часть которых прожи - вает в домах типа semidetached (« полуот - дельный » дом, половина двухквартирно - го дома с отдельным входом ). К такому дому обычно примыкает небольшой участок земли , покрытый травой , которая требует ухода , в том числе и стрижки / подравнивания . Территория университе - та или колледжа — campus — обязатель - но включает парк , а также газоны . Заме - тим, что британский газон ассоциируется и с табличкой , в которой есть лексема grass: Keep off the grass ( русск . «По газонам не ходить »). Очень интересно идеи газона и частного престижного образова - ния в Британии (и то и другое , как известно , имеют прочные традиции ) пере - плелись в одной из публицистических статей : «Да потому , что английское обра - зование похоже на ...английский газон : он потому такой «волосатый », что за ним 300 лет ухаживали ...»13. Итак , специфической чертой англий - ского мировидения является , на наш взгляд , большая «окультуренность » описываемого растительного феномена . Это проявляется , в частности , и в наличии в составе ассоциативного поля особого сегмента , отражающего использование травы в спортивных состязаниях . Это прежде всего лексемы , обозначающие сами виды спорта : tennis (теннис на траве, лаун -теннис ), golf ( гольф ), rugger (разг. регби ). Представлены также и спортивные термины , связанные с этими видами спорта : bowling ( подача мяча в крикете / бейсболе ), mallet ( молоток для игры в крокет , клюшка для игры в поло ) и т. п. В русской лингвокультуре , напротив , наиболее выделенным когнитивным признаком травы становится «принадлеж - ность к растительному сообществу , миру природы в целом », противопоставленно - му цивилизованной жизни . Именно этот компонент предопределяет , на наш взгляд , такие реакции , как цветы , дерево , растение , кустарник , лист , листва , земляника , дуб, с грибами , акцентирующие связь травы с ее «соседями » по экологи - ческой нише ; типичные места произра - стания травы — луг, деревня , лужайка , поляна , у дороги , берег , равнина , река и др. (Реакция «газон » является единич - ной!) Данные обратного словаря значи - тельно пополняют «животный » сегмент поля , представленный в прямом словаре только реакцией «лошадь »: корова , кобы - ла, кролик , бабочка , теленок , коза и др. Принадлежность к растительному сообществу представлена , конечно , и в ассоциациях англоговорящих . «Соседями » травы по экологической нише » являются reed (тростник ), shrub (кустарник ), bushes (кусты ), flowers ( цветы ), trees (деревья ), в том числе и apple-tree ( яблоня ), acorn (желудь ), mushroom ( гриб ), включая и ядовитые toadstool ( поганка ). Наряду с перечисленным можно также отметить ягоды — blueberry ( черника , брусника , голубика ), fungus ( низшие грибы ), lichen (мхи и лишайники ). Типичные места произрастания травы — field ( поле ), lawn (лужайка ), garden ( сад), hills ( холмы ), mountain ( гора). Среди интересных (поскольку они являются типично британ - скими ) можно указать реакции Hyde МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 298Park, London, а также Windsor ( одна из официальных загородных резиденций английских королей ). «Животный сегмент », находящийся в целом ближе к периферии , представлен в английском разнообразнее , чем в русском . Стойкой реакцией на grass является hopper — прыгающее насекомое (кузне - чик, блоха и т. п.), что несложно объяс - нить , поскольку этот компонент входит в состав сложного слова grasshopper — кузнечик . Аналогично объясняется и реакция snake (змея ), поскольку в англий - ском существует словосочетание grass snake (уж обыкновенный ). «Животный » сегмент значительно расширяется данными обратного словаря , в котором есть представители дикой природы : moles (кроты ), fox ( лиса ), hares ( зайцы ), partridge ( куропатка ). Представлены также и домашние животные — goats ( козы ), lambs (ягнята ) и т. п. (Ср. фрагмент сельской жизни , ассоциирующейся с разве - дением домашних животных , для кото - рых трава является кормом , в известной английской скороговорке : Three grey geese on the green grass gazing). Есть и представители низших классов — insects (насекомые ), worms ( черви ). Для насеко - мых и диких животных трава является средой обитания . Итак , в русском языковом сознании трава — это полноправный член расти - тельного и, шире , природного мира , питаемый солнцем , дождем и землей , произрастающий вдали от городской суеты весною и летом , служащий кормом животным и используемый человеком в утилитарных (лекарственная ) и психоте - рапевтических целях (удовольствие , отдыхать , расслабиться ). В английском языковом сознании grass — также член растительного мира , встречающийся в дикой природе и произрастающий в разных типах ландшафта , но чаще «окультуренный » — высажи - ваемый , пропалываемый и подстригае - мый — и использующийся для отдыха и занятий спортом . Второй определяющей особенностью ассоциативного поля концепта «трава » в русском языковом сознании является выделение в нем значительного по объему реакций сегмента прецедентных текстов . Высказанное психолингвистами положе - ние о том, что ассоциативные реакции в значительной степени отражают тексто - вые связи слов , полностью подтвержда - ется данными проанализированных словарных статей . Реакции прецедентного типа подраз - деляются на три группы — фольклорно - го, песенного и литературного происхо - ждения . К последнему , самому малочисленно - му типу , мы отнесли реакции типа зеленеет (отсылка к известному стихотворе - нию А. Н. Плещеева «Травка зеленеет ...», хотя возможны и чисто перцептивные истоки этой ассоциации ), забвения (ср. заглавие повести В. Катаева «Трава забвения »). Значительно большее количество ассоциаций отсылает к строкам песен , популярных в годы проведения экспери - мента . Это известный шлягер группы «Земляне » «Трава у дома » [ассоциации у дома (26 раз!), в иллюминаторе , снится , возможно также земная и земля ] и песня в исполнении «Самоцветов » «На дальней станции сойду » [реакция по пояс (три раза)]. Нельзя исключить возможность песенного происхождения реакции роса (ср. песню в исполнении С. Белова «Травы, травы ...»). Но наиболее многочисленна первая группа ассоциаций . Она включает отсыл - ки к паремиям и фразеологизмам «трын - трава » («все нипочем , не имеет значе - ния»)14; «травой сыт не будешь », «хоть трава не расти » («выражение полного равнодушия , безразличия к чему -либо »), «тише воды ниже травы » («робкий , скромный , незаметный »); к народным песням («Травушка -муравушка зелененькая »). К этому же типу нами отнесе - на фонетическая реакция «трава — дрова», отсылающая , на наш взгляд , к скоро - говорке «На дворе трава , на траве дрова ». Восстановленные на основе реакций прецедентные тексты позволяют проявить оценочный слой в содержании Трава versus grass: природа или культура ? 299концепта в его интерпретационном поле : паремии представляют траву как нечто привычное , постоянное , малоценное ; «ничтожное , вздорное , пустое , не стоящее уважения , внимания »15. Эстрадные песни , выражающие позицию носителя городской культуры , ассоциируют с травой ценности простой несуетной жизни на лоне природы , красоту родных мест , подлинность и искренность человеческих чувств и даже сущность земной цивили - зации . В ассоциативном тезаурусе англий - ского языка к реакциям прецедентного типа может быть отнесена лексема dwarf (фольк . гном ). Хотя возможна и иная интерпретация реакции dwarf — карликовое растение (см. примеч . 11). В ассоциативном словаре , как в прямом, так и в обратном , зафиксирована лексема widow ( вдова ), являющаяся фрагментом фразеологизма grass widow (соломенная вдова ). Других фрагментов фразеологических единиц обнаружить не удалось . Тем не менее фразеологизмы с лексе - мой grass составляют определенный пласт , который целесообразно рассмот - реть. В «Англо -русском фразеологиче - ском словаре » под редакцией профессора А. В. Кунина представлено 10 фразеоло - гизмов с компонентом grass. Во фразео - логизмах прежде всего актуализируется когнитивный компонент «отдых », «отсутствие работы » — to be (run) at grass («быть на отдыхе , сидеть без дела »), связанное с субъектом . Но человек может выступать и в качестве объекта , например , to send somebody to grass («отправить отдыхать , уволить »). Разное состояние травы выражено в паре - мии between grass and hay ( амер . «в юношеском возрасте », букв . уже не трава , но еще и не сено ), в которой прослеживается ассоциативная связь «зеленый — молодой ». Зеленая трава как нечто простое , но одновременно и привлекательное , чему можно позавидо - вать , находит отражение во фразеоло - гизме the grass is always greener on the other side of the fence ( трава всегда зе-ленее по другую сторону забора ). Инте - ресна и многозначность фразеологизма to go to grass, в котором в основе переноса лежат разные признаки : быть сбитым с толку ; отправляться на тот свет; уйти в отставку , перестать работать . Такое качество травы , как быстрый рост и неприхотливость , отражается в устойчивом словосочетании grass does not grow under one’s feet ( не теряет времени даром , букв. трава не растет под чьими -либо ногами ), а также let the grass grow under one’s feet. Правда , существует и противоположная оценка — скорость роста травы может быть явно недоста - точной , что отражено в пословице while the grass grows the horse (steed) starves ( ср. с русской : пока трава вырастет , лошадь околеет ). Обращение к художественным произ - ведениям английской литературы16 пока - зывает , что в прозаических текстах через лексему grass в основном актуализиру - ются признаки , входящие в базовый слой концепта , отражающие перцептивные качества (зеленая , высокая и т. п.) и связанные , скорее , с рациональным , логиче - ским восприятием , хотя в художествен - ных текстах и эти признаки могут нести дополнительную смысловую нагрузку . Лексема grass сравнительно часто встречается в детской художественной литературе , в том числе и в авторских сказках , многие из которых стали миро - вым достоянием (например , сказки Л. Кэрролла , Дж. Барри , Ф. Баума ). Это неудивительно , поскольку сенсорное восприятие играет большую роль в познании мира ребенком : «They thanked him and bade him good-bye and turned to the West, walking over fields of soft grass dotted here and there with daisies and buttercups» (The Wizard of Oz. Ch. 12) 17 («Они поблагодарили его и попрощались с ним и пошли на запад , по полям и мягкой траве , усеянной маргаритками и лютиками »). Заметим , что совсем иной была трава в самом начале путешествия , когда герои сталкиваются с трудностями и преодолевают немало препятствий , и через траву , точнее , ее неестественный — си-МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 300не-зеленый — цвет (и землю , на которой она растет ) передается соответствующая атмосфера : «The sun had baked the plowed land into a gray mass, with little cracks running through it. Even the grass was not! green» (Ch. 1) (« Солнце иссушило вспа - ханную землю , превратив ее в серую потрескавшуюся массу . Даже трава была не зеленой ».) В следующем примере одновремен - но реализуются две модальности — зрительная (long) и слуховая (rustle): «The long grass rustled at her (Alice’s) feet as the White Rabbit hurried by» (Ch. 1) (« Высокая трава прошелестела у ног Алисы , когда мимо прошмыгнул Белый кролик »). Трава с ее перцептивными свойствами является неотъемлемым компонентом пейзажных зарисовок , в которых присут - ствует и эмоциональное начало , как, например , в романе Джейн Остин «Разум и чувствительность »: «Where there was something more of wildness Where the trees were the oldest and the grass was the longest and the wettest» (« Где было что-то от дикой природы , Где деревья были самыми старыми , а трава — самой высокой и влажной »). Дикая природа , элементом которой является высокая трава , вызыва - ет благоговение и трепет , создает атмо - сферу чего-то таинственного и неизве - данного . Эмоциональная составляющая связана с зеленым цветом травы , который воспринимается как нечто совершенное , вызывающее радостные чувства и даже состояние экстаза (ср. буйство зелени и чувств ): «Such perfect colour I never saw — the grass so green, sky so blue — I was in rapture all the way» (Alcott. Little Women) (« Такого прекрасного цвета я никогда не видел — трава была такой зеленой , небо таким голубым . Всю доро - гу я был в восторге »). С одной стороны , трава является источником эмоций и чувств , с другой — искренние и свежие эмоции и чувства могут сравниваться с молодой травой : «All sorts of pleasant things happened about that time, for the new friendship flourished like grass in spring « (Alcott. Little Women) («Где-то в это время происходили разно - го рода приятные вещи , поскольку друж - ба наша буйно разрасталась подобно траве весной ».) Естественное природное качество травы — рост — прослеживается и в этимологии слова grass, которое восхо - дит к древнеанглийскому глаголу growan (grow — расти ). Это качество травы фиксируется многими классиками . Так, Гамлет обращается к Розенкранцу со следующими словами : Ay, sir, but while the grass grows ( Всегда , сэр, но пока растет трава ). В этой фразе реализуется пере - носное значение «пока дела идут своим ходом ». Трава , молодость , безмятежность и счастье — эти понятия оказываются связанными друг с другом . Показательным в этом плане является автобиографическое стихотворение Д. Томаса Fern Hill (« Папоротниковый холм » — название фермы , где прошло детство автора ): Now as I was young and easy under the apple boughs About the lilting house and happy as the grass was green (« и счастлив , поскольку трава зеленой была »). Через траву зеленый цвет становится доминантой , реали - зуясь и в переносных значениях (неопытный , молодой , полный сил и др.: And green and golden I was; Time held me green.) В стихах современных английских поэтов можно найти связь двух концептов : дети и трава . Чистота и непорочность детей , их открытость , любознательность — это естественные , природные качест - ва . Природе , как и детям , чужда претен - циозность : How passionately he sees His split minnows flounder in the grass ( Как увлеченно он смотрит на рассыпавшихся по траве и барахтающихся в ней песка - рей)18. Однако связь трава — дети может приобретать и тревожные , и даже трагические нотки , о чем свидетельству - ют стихотворения Стивена Спендера . В одном из них мальчики играют в увяд - шей траве , что связывается с самолетом воздухе и сопряженной с ним опасно - стью полета : Where boys play all day Трава versus grass: природа или культура ? 301Hacking dead grass19. В другом стихо - творении речь идет о безнадежно боль - ной девочке по имени Маргарет , и трава навевает тему смерти : Poor child, you wear your summer dress And your shoes striped with gold As the earth wears a variegated cover of grass and flower (Spender S. Elegy for Margaret) ( Бедное дите , ты носишь летнее платьице и туфельки с золотыми полосками , в то время как земля облачена в пестрый наряд из травы и цветов ). Устойчивое выражение to hear the grass grow ( слышать , как растет трава ) актуализируется в повести Трумэна Капоте «The Grass Harp» ( известной русскоязычному читателю под названием «Луговая арфа »). Способностью тонко чувствовать и понимать природу , видеть ее красоту наделяется героиня повести , немолодая женщина по имени Долли . Этот же фразеологизм , дающий эмоцио - нальный заряд читателю , встречается и в начале знаменитой пьесы для голосов Д. Томаса «Under Milk Wood» (« Под сенью Молочного Леса »): Listen. It is night moving in the streets it is the grass growing on Lluregub Hill ( Прислушайтесь . Это ночь , которая идет по улицам , это трава , которая растет на холме Лларегаб ). Символика жизни -травы , которую скашивают и которой приходит конец , прослеживается в следующих строках из поэмы Дж. Байрона «Дон-Жуан »: All things that have been born were born to die, And flesh which Death mows down to hay is grass. Человеческая плоть предстает в виде травы (flesh is grass), а косцом вы - ступает смерть — Death mows ( букв. смерть косит ), превращая траву в сено — hay. Приведем еще один пример : They fell as thick as harvest beneath hail Grass before scythes or corn below the sickle ( И их прибило , и они пали , как урожай под градом , как трава под косой или пшеница под серпом ). Образу травы в русской поэзии присущи более яркие символические напластования . Художественный концепт «трава » реконструируется нами на осно - ве анализа словоупотребления русских поэтов XX века (С. Есенина , А. Ахмато - вой, Г. Иванова , А. Твардовского , А. Тарковского ). Можно утверждать , что он вбирает в себя основные когнитивные признаки национального концепта и кладет их в основу символических ассоциа - ций, которые могут носить индивидуаль - но-авторский характер . В лирике А. Ахматовой образ травы имеет две основные устойчивые ассоциации . В первых сборниках осенняя желтая трава — символ трагической любви («Память о солнце в сердце слабе - ет. Желтей трава »; «Песенка »; «Любовь покоряет обманно ...»). Начиная с двадца - тых годов образ травы устойчиво связы - вается с темой творчества : «А я иду владеть чудесным садом , Где шелест трав и восклицанья муз». Естественный и неиз - бежный процесс «прорастания » поэтиче - ского слова ассоциируется в авторском сознании с жизненной силой неприхот - ливых травянистых растений (цикл «Тайны ремесла »). В поэзии Г. Иванова в образе травы актуализируется коннотация вечного круговорота в природе (именно эта общеязыковая ассоциация отражена в толковании словаря Даля : «Трава — всякое однолетнее растение , у которого стебель к зиме вянет , а весною от корня идет новый»20): «Так же небо синело и травы дымились сырые В час, когда пробира - лась с младенцем в Египет Мария ». Начиная со сборника «Сады », эта коннотация осложняется ощущением трагической исключенности из постоян - но возобновляемого природного цикла отдельной человеческой жизни . На осно - ве этой коннотации рождается индивиду - ально -авторский символ травы , некроло - гическая семантика которого поддержи - вается контекстным соположением с традиционным образом смерти -калитки (отверстия ) и смерти -забора (преграды ): «Что-то сбудется , что-то не сбудется . Перемелется все, позабудется ... Но останется эта вот, рыжая , У заборной калитки трава ». Некрологический характер образа актуализируется поэтом и в используе - мых им общеязыковых фразеологизмах МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 302(трын -трава ; слышно , как трава растет21: «Слышишь , как растет трава , Как жазбанд гремит в Париже — И мутнеющая голова Опускается все ниже . Так и надо . Голову на грудь Под блаженный шорох моря или сада. Так и надо — навсегда уснуть , Больше ничего не надо ». В поэзии С. Есенина трава выступает главным образом как атрибут деревен - ского пейзажа , родных мест . Наиболее актуальны для него ассоциации трава — детство , родина , дом, крестьянский труд : «Родился я с песнями в травном одеяле , Зори меня вешние в радугу свивали »; «Размахнулось поле русских пашен , То трава ,то снег...» Интересно в этом отношении стихо - творение «Я иду долиной . На затылке кепи », построенное на оппозициях мир цивилизации /деревня , поэтическое мастерство /крестьянский труд , чужое /свое, мнимое /истинное , внешнее /внутреннее и т. п. Образ травы связывается со вторым , положительно маркированным , членом указанных оппозиций . На вызов косарей — мужиков и баб: «Ты ли деревенским , ты ль крестьянским не был? Размахнись косою , покажи свой пыл» Поэт отвечает : «К черту я снимаю свой костюм английский . Что же, дайте косу , я вам покажу — Я ли вам не свойский , я ли вам не близкий , Памятью деревни я ль не дорожу ? Нипочем мне ямы, нипочем мне кочки . Хорошо косою в утренний туман Выводить по долам травяные строчки , Чтобы их читали лошадь и баран». «Травяные строчки », в которых и песня , и слово — оригинальный автор - ский образ , воплощающий идею «отприродности », естественности поэтиче - ского таланта , питаемого связью с родной землей . Думается , именно эту линию ассоциирования развивает философская лирика А. Тарковского . Для А. Тарковского трава — прежде всего один из компонен - тов зеленого мира . Как отмечает Л. П. Черкасова , основная идея поэзии А. Тарковского — единство , связь поэта с миром природы , особенно со всем растущим , которое представляется источни -ком творческих сил. «Из взаимосвязи творчества и природы , питающей его, возникает форма обращения к траве как символу мира растений : «Дай каплю мне одну , моя трава земная , Дай клятву мне взамен — принять в наследство речь ...»22 В стихотворении «Масличная роща », подводя итоги творческого пути , поэт говорит о своих стихах : «Пусть рассы - плются прахом , Пусть травой прорас - тут, Обернутся листвою древесной ». Идея круговорота природного и духов - ного , их вечной взаимосвязи коррели - рует с другой символической ассоциа - цией : трава — знак превращения чело - веческой жизни в растения , возвраще - ния человека в лоно матери -земли : «За то, что в родимую , душную землю сойду, В траву перельюсь , За то, что мой путь — от земли до высокой звезды , Спасибо скажу ». «Крестьянский » сегмент ассоциаций , связанных с травой , наиболее интересно воплощен в поэме А. Т. Твардовского «Страна Муравия ». Сюжет поэмы тради - ционен для русской литературы : кресть - янский странник Никита Моргунок отправляется , как некогда герои Н. А. Некрасова , на поиски счастья , старинной Муравской страны , где «земля в длину и в ширину — кругом своя». Финал поэмы , законченной в 1936 году , пророчески неутешителен : «Была Муравская страна , и нету таковой . Пропала , заросла она Травою-муравой ». Созданный талантливым , честным художником образ травы анти - номично сочетает в себе и представления о крестьянском счастье («Как будто слышу стук копыт , Вздыхает конь живой. Трава росяная скрипит , И пахнет той травой ...»), и трагическое предощущение гибели крестьянской России («заросла она Травою -муравой »). Неожиданную интерпретацию полу - чает образ травы -муравы в цикле путе - вых заметок Ф. А. Абрамова «Трава - мурава ». Название произведения , пред - ставляющего собой короткие невыду - манные истории из жизни деревенских старожилов , подчеркнуто символично : символика образа раскрывается в неавто -Трава versus grass: природа или культура ? 303ризованном эпиграфе с многозначитель - ной пометой «из разговора ». Приводи - мые в нем слова получают статус безы - мянной народной мудрости : «Травка - муравка что, не знаешь ? Да чего знать - то? Глянь под ноги -то. На травке - муравке стоишь . Все, все трава -мурава . Где жизнь , где зелено , там и трава - мурава . Коя кустышком , коя цветоч - ком, а коя и один стебелек , да и тот наполовину ощипан — это уж как бог даст ». На эксплицированные в эпигра - фе ассоциации трава — жизнь , трава — опора накладываются нехитрые сюжеты человеческих судеб , типы народ - ных крестьянских характеров , вопло - щающих в себе , по мысли писателя , основные черты национального миро - созерцания , стойкость и жизненную силу русского человека . В какой -то мере сходные коннотации приобретает образ травы в творчестве американского поэта Уолта Уитмена (1819—1892), автора книги «The Leaves of Grass» (« Листья травы »), пропаганди - ровавшего идеи об очищающей человека близости к природе . Эти идеи приобре - тают вселенский масштаб : любой чело - век и любая вещь воспринимаются автором как нечто священное . В книге , название которой представляет метафору , чувство родства со всеми людьми и всеми явлениями окружающего мира выра - жены посредством преображения лири - ческого героя в других людей и неоду - шевленные предметы . Трава , связывая поколения , выступает как символ вечно - сти, она обладает большой жизненной силой , хотя является и простой , безы - скусной . И в этом заключен глубокий философский смысл : A child said What is grass?... How could I answer the child? (Дите спросило , что есть трава ?... Что я ему ответить мог?) Вечно обновляющаяся трава связана с круговоротом жизни : Oh I guess the grass is itself a child, the product babe of the vegetation. Тема жизни переплетается с темой смерти в метафоре the beautiful uncut hair of graves ( прекрасные волосы могил ). Трава , как отмечает М. М. Маковский 23, связана с индоевропейским корнем *ker — « волосы » (англ . hair). Таким образом , в авторской метафоре , возможно , актуализируется этимологиче - ский слой концепта . Идея вечности мира , вселенной , непреходящей значимости простого , природного , передаются через ассоциацию травы со звездами : I believe a leaf of grass is no less than the journey of the stars. Трава, растущая везде и всюду , покрываю - щая поле битвы , где ее обагряет кровь раненых солдат , связывается с темой смерти : Where their priceless blood reddens the grass on the ground. Но трава символи - зирует и жизнь : Amid the grass in the fields endless grass ( Среди травы в полях бесконечной травы ). Такая амбивалентная оценка травы присуща и русскому поэтическому сознанию . Итак , контрастивный анализ узуаль - ных и текстовых ассоциаций позволяет выделить универсальные составляющие в содержании концепта «трава ». Как в русском , так и в англосаксонском нацио - нальном сознании , это концепт с чувст - венно воспринимаемым ядром и актуали - зированными перцептивными признака - ми (особенно цветовыми ). Ярким когни - тивным признаком является ‘принадлеж - ность к растительному сообществу и миру природы в целом ’. К идиоэтническим составляющим могут быть отнесены элементы звуковой , вкусовой и обонятельной модальности , пассивность восприятия этого феномена в русском национальном сознании и «окультуренность » травы в англосаксон - ском менталитете . В произведениях англоязычной лите - ратуры основными символическими коннотациями , связанными с травой , явля - ются ‘жизненная сила ’, ‘молодость ’, ‘безмятежность ’. В русском художест - венном сознании центральными ассоциа - циями являются трава — жизнь , трава — творчество , трава — единство духовного и природного . МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 304ПРИМЕЧАНИЯ 1 Нерознак В. П. От концепта к слову : к проблеме филологического концептуализма // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков . Омск , 1998. С. 85. 2 Ассоциативный тезаурус современного русского языка . М., 1996; Kiss G., Armstrong C., Milroy R. The Associative Thesaurus of English. Edinburg, 1972. 3 Язык и национальное сознание . Вопросы теории и методологии . Воронеж , 2002. С. 56–58. 4 Вежбицкая А. Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия // Вежбицкая А. Язык . Культура . Познание . М., 1996. С. 231–290. 5 Macmillan English Dictionary for Advanced Learners. International Student Edition. 2002. (Macmillan). 6 Караулов Ю. Н. Активная грамматика и ассоциативно -вербальная сеть. М., 1999. С. 63–65. 7 МАС . Т. IV. С. 393. Здесь и далее МАС — Словарь русского языка : В 4 т. М., 1981–1984. 8 Томахин Г. Д. США . Лингвострановедческий словарь . М., 1999. С. 64. 9 Об актуальности этого понятия свидетельствует и фразеологизм to be (live) in clover — жить без забот , припеваючи . 10 Именно этот социальный слой обеспечивал репрезентативность выборки РАС . 11 Новый Большой англо -русский словарь / Под общ. рук. Э. М. Медниковой и Ю. Д. Апресяна . В 3 т. М., 1993. 12 Караулов Ю. Н. Цитир . изд. С. 65. 13 Сергазиева Р. Мальчики в цилиндрах . Аргументы и факты . № 17. 2003, апрель . 14 Здесь и далее толкования фразеологизмов приводятся с по изданию : Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А. И. Молоткова . М., 1986. 15 Толкование композита «трынтрава » Далем : Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка . Т. IV. М., 1981. С. 438. 16 Нами были просмотрены антологии , а также привлекалось сравнительно большое количество классических произведений , существующих в электронном варианте и снабженных системой поиска по ключевому слову . 17 «Удивительный волшебник страны Оз», известный русскому читателю в переложении А. Волкова как «Волшебник изумрудного города ». 18 Reeves J. The Little Brother // The Penguin Book of Contemporary Verse. 1972. P. 218. 19 Spender S. The Landscape near an Aerodrome // The Penguin Book of Contemporary Verse. P. 222. 20 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка . Т. IV. М., 1981. С. 424. 21 Мы уже писали , что аналогичный фразеологизм существует и в английском языке : to hear how the grass grows (« слышать , как трава растет » — отличаться исключительной остротой восприятия ). 22 Черкасова Л. П. Слово «трава » в поэтической речи А. Тарковского // Вопросы стилистики . Вып. 24. Саратов , 1992. С. 60. 23 Маковский М. М. Историко -этимологический словарь современного английского языка . М., 1999. A. Tarasova, L. Semeyn TRAVA VERSUS GRASS: NATURE OR CULTURE? The paper is an attempt to reconstruct the concept GRASS and its cognitive constituents by means of the analysis of the associative fields represented in the respective thesauri of the English and Russian languages. Such an approach facilitates the identification of universal as well as idioethnic constituents of the concept GRASS. Through this concept civilized and non-civilized lifestyles are opposed to each other, the demarcation line between them in the English language being rather indistinct. To make the investigation complete and to reveal the emotional and symbolic constituents artistic texts (both prose and poetry) are resorted to.

Редакция Русской службы Би-би-си предлагает читателям выяснить содержание концепта трава grass и его когнитивных признаков .

20349deb-9729-41a9-abe5-7c8f03750d47

Токов Р. М.

К этимологии тюркских наречий, образованных от падежных форм имен

Статья посвящена исследованию особенностей словообразовательной структуры наречий изолированных форм имен в тбрских языках. Из современных падежных форм в качестве напечия изолируются формы пространственных падежей. В дальнейшем по аналогии с наречиями изолированными падежными формами имен...

ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ 332СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Газетов В. М. Марийские музыкальные народные инструменты // Марий Эл учитель . 1991. № 5. 1992. № 1–2. 2. Герасимов О. М. Народные музыкальные инструменты мари . Йошкар -Ола, 1996. 223 с. 3. Ефремов Т. Е. Очерки о марийской инструментальной музыке . РФ МариНИИ . Ор. I. Д. 530. 4. Ефремов Т. Е. Изучение марийской инструментальной музыки // Марий илыш , 1931. Вып 4. С. 34–37. 5. Никифоров П. Н. Марийские народные музыкальные инструменты . Й-Ола, 1959. 157 с. 6. Смирнов К. А. Олык марий муро -влак = Народные песни луговых мари . Й-Ола, 1955. 276 с. 7. Смирнов К. А. Эрвел марий муро -влак = Народные песни восточных мари . Й-Ола, 1951. 185 с. 8. Шабердин И. Г. Марий шувыр – марийская волынка . Й-Ола, 1989. 112 с. 9. Эшмякова Ф. В. Марийские гусли : прошлое и настоящее . Й-Ола, 1993. 86 с. 10. Эшпай Я. А. Национальные музыкальные инструменты марийцев . Й-Ола, 1940. 135 с. Р. М. Токов К ЭТИМОЛОГИИ ТЮРКСКИХ НАРЕЧИЙ , ОБРАЗОВАННЫХ ОТ ПАДЕЖНЫХ ФОРМ ИМЕН Работа представлена кафедрой тюркских языков Дагестанского государственного университета . Научный руководитель – доктор филологических наук , профессор Н. Э. Гаджиахмедов Статья посвящена исследованию особенностей словообразовательной струк - туры наречий – изолированных форм имен в тбрских языках . Из современных падежных форм в качестве напечия изолируются формы пространственных падежей . В дальнейшем по аналогии с наречиями – изолированными падежными формами имен – образовались другие наречия , минуя процесс изоляции собственно падеж - ной формы . В этих наречиях падежный аффикс выступает уже как словообразую - щий элемент . Ключевые слова : наречие , адвербиальные фомы , пространственные падежи , изолированные формы , обстоятельственные функции . The research considers features of the wo rd-forming structure of adverbs – isolated forms of names in Turkic languages. Leaning on literary monuments of the ancient Turkic written language, the author considers adverbs that existed in languages of the Turkic group at early stages of their deve lopment. These literary monuments contain adverbs – isolated forms, especi ally spatial cases of names. Key words: adverbial form, spatial cases, isolated forms, adverbial functions. Несмотря на то что в тюркологии наречие считается «относительно новой категорией , в недалеком прошлом слабо дифференцированной от имен существи -тельных и прилагательных »1, тем не менее оно, как одно из конкретных средств выражения мысли , бытовало на ранней стадии развития тюркских языков . Об этом К этимологии тюркских наречий , образованных от падежных форм имен 333свидетельствуют памятники древнетюрк - ской письменности , в которых обнаружи - ваются довольно разнообразные по форме и значению типы наречий , показывающие то, что они, как и другие знаменательные слова , являются древней языковой категорией . В этих памятниках встречаются наречия – изолированные формы пространственных падежей имен : илгäрю «впереди », бергäрю «на юг, к югу»; анта «там», бунта «здесь »; къантан «откуда », антан «оттуда » и др.2. Развитие и совершенствование адвербиальной лексики тюркских языков , в том числе и наречий – изолированных форм пространственных падежей имен , шло самыми разными путями . Одни формы отмирали , другие возрождались . На месте первоначальных форм и основ , передающих наречное значение в совре - менных языках , появились новые формы , не похожие на прежние . Например , значения понятий «справа » и «слева » в древнетюркских памятниках передавались словами берийа и йыргъару . В современ - ных тюркских языках эти значения передаются совершенно отвлеченными поня - тиями онгда «на правой стороне », солда «на левой стороне » с разными фонетиче - скими вариантами . Хотя , как показывают данные древнетюркских памятников , форма дательно - направительного падежа -гъары , -къары / -кери/-ра/-ре и была самой распростра - ненной формой передачи наречного значения , развитие ее не было продуктив - ным: она употреблялась в незначитель - ном количестве слов. Тем не менее опре - деленный слой наречий с этими аффик - сами сохранился в словарном составе каждого тюркского языка , что свидетельст - вует об устойчивом бытовании этой группы слов с древнейших времен . Боль - ше всего следы данной формы сохрани - лись в алтайском языке : тескери //тискэре//тескари «наизнанку », «обратно », «шиворот -навыворот », ичкери //ичкари //ич-эри//ишкерги «внутрь », тышхары //тыш - къары //тыскъары «наружу ». Следы наречий – изолированных форм пространственных падежей совре - менных тюркских языков обнаруживают - ся не только в древнетюркских , но и тунгусо-маньчжурских памятниках : нанайск . эрдэ «рано » (ср.: совр. тюрк . эрте //эртте//иртэ ), др.-монг . теntе, маньч . tеrеdе tеdе «там» (ср.: совр. тюрк . тигинде //тегенде «там»). Эти факты говорят о древности данного типа наречий , о существо - вании их в алтайскую эпоху . Дальнейшее пополнение и совер - шенствование лексической и грамматиче - ской структуры наречий описываемого типа связано с расширением сферы их употребления . Появились многочислен - ные образования , которые выделились из общего фонда лексики тюркских языков в значении признака действия или признака признаков . Они возникли в результате лексикализации форм пространственных падежей в обстоятельственной функции (алга//алгъа //олдига «вперед », «вначале », мында //мунда //бунда «здесь », баштан //башданг//бастан «сначала », жайда //яйда «летом» и т. п.). По происхождению наречия – изолированные формы пространственных падежей имен выступают в двух видах . К первому виду относятся наречия , которые с точки зрения современных языков пред - ставляют собой слова , неразложимые на отдельные морфемы , т. е. первообразные наречия . Однако , по мнению ряда иссле - дователей , наречия , неразложимые с точки зрения современного языкознания , исторически были производными . У неко - торых из них корневая или аффиксальная части в современных языках отдельно не употребляются или употребляются в совершенно ином звучании . Например , в наречии огъары //жогору //юхары //жукъ - ары корневая часть о~жо~гору~хары звучит иначе , чем в древнетюркском языке (ср.: -гъару //-гäрю//-гери. В ряде слов, ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ 334как уже указывалось , этот аффикс в современных языках употребляется с усечением элемента ру/рю. Ср.: äвгäрю и юйге~öйге~уйгэ~уйгö «домой ». Большинство первообразных наречий употребляется во многих современ - ных тюркских языках : ары (карач .-балк., кумык ., ног., киргиз ., казах ., алтай ., караим), кери (уйгур ), ора~ орая (азерб .), олере (турец .), орайы (гаг.) «туда»; бери (карач.-балк.,кумык ., ног., турец ., караим ., башк ., узб., уйг., ккалп ., каз., кирг., алт.), бирэ (татар .), бура (аз.), бэри (туркм .), бурайы (гаг.) «сюда »; эртте (карач .-балк.), эрте (кумык ., ног., ккалп ., тув., алтю кирг., каз.), ирта (тат., башк .) «рано », «раньше »; къайры (карач .-балк.), кайри/кайра (караим ).) «куда»; къайда (карач.-балк., кумык ., караим .), кайда (тув., ног., татар ., кирг.). къайза (башк .), хайда (хак.), «где», «куда», һарада (аз.) «где», «куда»; асыры (карач .-балк.), асры /астры (караим ) «слишком , чрезмерно » и др. Этимология первообразных наречий давно привлекает внимание лингвис - тов. Существуют различные гипотезы об их происхождении . Конечно , не все они подтверждаются фактами . Остановимся на некоторых из них. Долгое время в тюркологии господствовало мнение , согласно которому в тюркском праязыке существовали формы местно -дательного падежа с аффиксами –ра, -ру, -ры3, например , асра «внизу », ачра «внутри », кенгру «широ - ко», онгру «тура» и др. Однако у ряда ученых появилось сомнение по этому поводу . Так, В. В. Радлов и Н. К. Дмит - риев предполагали , что -ра в наречиях типа турецких бурада «здесь », брада , шурада «там» восходит к слову ара «середина , промежуток »4, К. Гренбек допус - кал возможность образования указанных наречий от глагольных основ5, А. Зайонч - ковский – из окончания деепричастия6. По мнению большинства исследо - вателей , на основании того, что в турец -ких наречиях и послелогах бурада (бура ) «здесь », орада (ора) «там», в азербай - джанских пара , къайра , в крымскотатар - ском кайра «куда» в выражении места или направления сохранились следы предметного лексического значения , сопоставление входящих в них компонен - тов –ра//рэ со словом ара «среда », «место», «промежуток » и со словом jäh «земля» в форме дательного падежа не требу - ет особых доказательств7. Относительно наречий и послелогов др-тюрк . тэгр ä «вокруг », алт., татар ., ажыра «больше , сверх », кэчiрä «скоро » öткурэ «через , сквозь », каiра «назад » и др. высказывается мнение об их глаголь - ном происхождении , т. е. от вторичных (отыменных ) глагольных основ8. В современных тюркских языках такие формы сохранились в турец . (iчрэ, сонра , ташра , узрэ), азерб (iчрä, сонра ,узрä, ) туркм . (iчрэ, wоңра, удрэ), узб. (iчра, суңра, узра) карач .-балк. (сора , сонгура ), каз. (соңыра), караим . (сонра ,сонгра , сондра), татар . (соңра) и як. (таһаратаһара). На основании этого А. М. Щер - бак справедливо отмечает , что «мы имеем дело с архаическим образованием , сфера употребления которого с течением времени суживается : старые наречия и послелоги на -ра от вторичных (отыменных ) глагольных основ постепенно исчезают , а появление новых практически не имеет места , так как аффиксы -а, -(а)р, при помощи которых образовались глагольные основы от имен , давно и полностью утратили продуктивность »9. Нет единого мнения среди тюрко - логов и о происхождении аффикса гъару/къару , который выступает в составе довольно большого количества наречий . Так, В. В. Радлов и Э. В. Севортян счита - ли его составным -гъа/къа (афф. дат. пад.) + -ру (наречный афф.)10, С. Дуран – резуль - татом переразложения деепричастий (ср. таш – ың –ар – у > ташкъару , iч – iк- эру > iчкэру11, Н. П. Дыренкова и А. З. АбК этимологии тюркских наречий , образованных от падежных форм имен 335дуллаев – развившимся из самостоятель - ного слова12. Мы придерживаемся мнения А. М. Щербака , который считает , что этот аффикс образовался от -гъару /-къару следующим образом : -гъару > -гъар > -а, т. е. афф. -гъару /къару был постепенно вытеснен афф. -гъа/-къа13. Спорной остается также этимология афф. -тын/-тин. По мнению М. А. Хаби - чева, это афф. древнего продольного падежа14. Н. К. Дмитриева и Э. В. Севортян считают его остатком старого (уйгурско - чагатайского ) исходного падежа на –дын/ -дин15. Если учесть , что этот аффикс во многих современных тюркских языках употребляется в значении исходного падежа (ср.: караим . йогъартын , карач .- балк. огъартын , хакас . чагъартын » «сверху », кирг. илгертин «издавна », хакас. пеертин «отсюда », аартын «отсюда » и др.), то нельзя не согласиться с мнением Н. К. Дмитриева и Э. В. Севортяна . Вторая разновидность наречий – изолированных форм пространственных падежей имен семантически и по своему морфологическому оформлению связана с другими частями речи . Такие наречия разлагаются на отдельные морфемы , поэтому называются производными . Они состав -ляют основной фонд наречий тюркских языков и с небольшими фонетическими отклонениями имеют общетюркское распространение . Из них наиболее широко бытуют следующие : алгъа «вперед », «сначала», «сперва »; артгъа «назад , обратно »; артдан «сзади , позади », «оттуда », «потом», «после »; анда «там»; мында «здесь »; андан «оттуда »; мындан «отсюда »; узакъ - гъа «вдали , вдалеке , далеко », жангыдан «снова , вновь , заново »; кöпке «надолго », солгъа «налево , влево ». Таким образом , одной из особенно - стей словообразовательной структуры наречий в тюркских языках является наличие довольно значительной группы изолированных форм и лексикализован - ных древних и живых падежных форм имен , а также некоторых деепричастных форм имен . Из современных падежных форм в качестве наречия изолируются формы пространственных падежей . В дальнейшем по аналогии с наречиями – изолированными падежными формами имен – образовались другие наречия , минуя процесс изоляции собственно падеж - ной формы . В этих наречиях падежный аффикс выступает уже как словообра - зующий элемент . ПРИМЕЧАНИЯ 1 Баскаков Н.А. Каракалпакский язык . М., 1952. Ч. 1. С. 218. 2 Малов С. Е. Памятники древнетюркской письменности . М.; Л.,1951; Малов С. Е. Енисейская письменность тюрков . М.; Л., 1952. 3 Radloff W. Die alttürkischen Inseriften der Mongolai Neue Folge, St.-Petersburg. 1897. Р. 84–85; Kotwicz W. Studia nad jezykami a ltaiskimi. Krakow, 1953. Р. 288–289; Brockelmann G . Östtürkische Grammatik der islami schen Literatursprachen Mittelasi ens. Leiden, 1954. N 147(d). Р. 157; Рамстедт Г. И. Введение в алтайское языкознание . Морфология . М., 1957. С. 45, 53 ; Räsänen M. Materialen zur Morphologie der türkischen Sprachen. Helsinki, 1957. Р. 63–64; Menges K. H . The Turkie languagues and peoples. Wisbaden, 1968. Р. 115 и др. 4 Radloff W . Op. cit. Р. 85; Дмитриев Н. К. Наречие места в туркменском языке // Памя - ти академика Л. В. Щербы . Л., 1951. С. 157. 5 Grönbek K. Der Türkischen Sprachen. I. Kopenhagen, 1936. Р. 40. 6 Zajanczkowski A . Sufiksy imienne i czasownikowe 2 jezyki Zahodnio – Karaimskim. Krakow, 1932. Р. 166 7 Deny J . Grammaire die la langue (dialecte osmanli). Paris, 1920. Р. 604; Ашнин Ф. Д. Об этимологии азербайджанских , гагаузских , крымско -татарских и турецких имен типа burа (бура ) «это место » // Тюркологические исследования . М.; Л., 1963. ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ 3368 Щербак А. М. Сравнительная грамматика тюркских языков (имя). Л., 1977. С. 42. 9 Там же. С. 43. 10 Radloff W. Op. cit. Р. 31, 32, 65; Севортян Э. В. Аффиксы глагольного словообразо - вания в азербайджанском языке (опыт сравнительного исследования ). М., 1962. 11 Duran S. Türkcede cibet ve mekan gosteren ek ve sözler // TZAV. Belleteu, 1956. Р. 4–5. 12 Дыренкова Н. П. Грамматика хакасского языка . М.; Л., 1963. С. 12; Абдуллаев А. З. Турк диллеринде iэнлук hа шэкилжинин мэншери hагында // Уч. зап. АзГУ . 1969. № 3–4. С. 116. 13 Щербак А. М. Указ соч. С. 49. 14 Хабичев М. А. О чем говорят лексические заимствования // Тюркологический сбор - ник. Черкесск , 1967. С. 76–92. 15 Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка . М.; Л., 1948. С. 116; Севортян Э. В. Словообразование в тюркских языках // Исследования по сравнительной грамматике тюрк - ских языков . Т. 2: Морфология . М., 1956. С. 55. П. А. Трусова «ACTION FRANÇAISE»: КРИТИКА РЕВОЛЮЦИОННОГО КЛАССИЦИЗМА Работа представлена кафедрой зарубежного искусства Санкт -Петербургского государственного академического института живописи , скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина . Научный руководитель – кандидат искусствоведения , профессор И. А. Доронченков В статье представлено исследование одного из аспектов концепции класси - ческой традиции французского искусства , разработанной монархической органи - зацией «Action française» в начале XX в. Изучение критики революционного клас - сицизма Давида и его школы в концепции «Action française» раскрывает особенно - сти влияния идеологии на художественную доктрину этой организации . Ключевые слова : искусство , классицизм , традиция , Академия художеств , революция , критика . The article deals with an important aspect of the concept of classical tradition in French art developed by the right-wing monarchic organisation «Action Française» in the early 20th century. The study of «Action Français e» critique of revolutionary Classicism of David and his school demonstrates how political doctrine influences approaches to art and to national cultural tradition. Key words: classicism, tradition, academy of arts, revolution, criticism. В конце XIX в. во Франции остро стоял вопрос о возрождении националь - ных традиций в культуре . Со стороны правых политических сил настойчиво звучал призыв вернуться к традиции класси - цизма . Наиболее радикально к этому вопросу подошли представители национали - стической организации «Action française» во главе с ее лидером Шарлем Моррасом . Организация , созданная в разгар дела Дрейфуса в 1899 г., объединила под своими знаменами многих шовинистов , защи - щавших нацию и ее армию от «иностран - ного» засилья . Поэт и критик Шарль Моррас, став руководящим идеологом движе - ния, превратил его в реакционно -монархи -

Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала очередную часть лекций по истории юридических и культурных наук .

0fbc6455-c8fa-4c1f-a120-7875dd691289

Саблина М. В.

Цитата и ее типовые разновидности: к проблеме классификации

Статья посвящена рассмотрению разновидностей цитирования и установлению статуса этих разновидностей по отношению друг к другу. Делается попытка описания системных связей между понятиями цитаты, реминисценции, аллюзии, парафраза, аппликации. Для обозначения цитаты в узком смысле и цитаты в широком...

ISSN 1991-5500. МИР НА УКИ, К УЛЬТУРЫ, ОБР АЗОВАНИЯ. № 3 (15) 2009 49УДК 080 М.В. Саблина, аспирант Сибирского Федерального университета, г. Красноярск ÖÈÒÀÒÀ È ÅÅ ÒÈÏÎÂÛÅ ÐÀÇÍÎÂÈÄÍÎÑÒÈ: Ê ÏÐÎÁËÅÌÅ ÊËÀÑÑÈÔÈÊÀÖÈÈ Статья посвящена рассмотрению разновидностей цитирования и установлению статуса этих разновидностей по отношению друг к другу. Делается попытка описания системных связей между понятиями цитаты, реминисценции , аллюзии, парафраза, аппликации. Для обозначения цитаты в узком смысле и цитаты в широком смысле вводятся спец иальные термины. Ключевые слова: цитата, цитирование, аллюзия, реминисценция, парафраз, аппликация, артоцитата, уницитата. использование его в качестве средства номинации по отношению к реальным ситуациям (лицам) при создании медиатекста. Если традиционно цитата приводится для доказательства точности изложения, то здесь она появляется вместо точного, прямого наименования; если эффект цитаты опирается на авторитет автора или источника, то здесь отсылки к авторству, к имени оригинального текста не играют существенной роли » [10, с. 109]. В поле зрения ученых, занимающихся проблемами цитирования, находятся такие понятия, как реминисценция, аллюзия, аппликация, вторичный текст, прецедентный текст и др. Многие из этих терминов не имеют общепринятых дефиниций, не всегда ясно, где находятся границы между одним и другим явлением. Так, одни авторы определяют реминисценцию как «черты, наводящие на воспоминание о другом произведении. Реминисценция – нередко невольное воспроизведение автором чужих образов или ритмико-синтаксических ходов. Реминисценции бывают смутными и неуловимыми, напоминая творческую манеру , характерный комплекс мотивов и тем какого-либо автора» [1, с. 322]. Они подчеркивают ее нерефлективный характер, «неуловимость»: реминисценцию отличают ненамеренность ее включения в принимающий текст, свернутая форма воспроизведения заимствованного фрагмента, отсутствие выделяющих знаков и указания имени автора и названия текста-источника [11, с. 8]* . Другие с читают, что реминисценция – это «риторический прием, состоящий во включении в речь (текст) хорошо узнаваемого фрагмента, иногда несколько трансформированного, без упоминания его названия и автора» [12, с. 491]; напоминание фразы из другого текста [10, с. 108]. Е.В. Хализев включает понятие цитаты в понятие реминисценции: реминисценции – это «образы литературы в литературе. Наиболее распространенная форма реминисценции – цитата; точная или неточная; «закавыченная» или остающаяся неявной, подтекстовой» [13, с. 267]. Предельно широкое понимание реминисценции высказывает С.Н. Плотникова, которая, рассматривая термин «текстовая реминисценция», пишет, что ее основная особенность – включение старого текста в новый. Реминисценциями могут быть как крупные текстовые фрагменты, так и отдельные высказывания, передаваемые цитатами или аллюзиями, или даже отдельные слова и фразеологические единицы [14, с. 72]. В.П. Москвин использует термин «аппликация», дублетный термину реминисценция: «…текстовая аппликация пред- Цитата – термин, в который разные авторы вкладывают неодинаковое содержание, поэтому понятие цитаты не имеет четкой, общепринятой дефиниции и однозначного терминологического обозначения. Это объясняется сложностью самого описываемого явления. Существует широкое и узкое понимание цитаты. В узком смысле цитата – это дословная выдержка из какого-либо текста [1, с. 492], в точности воспроизводимые чьи-либо слова (в устной речи) или дословная выдержка из какого-либо текста (в письменной речи) [2, с. 350]. Часто указывают на необходимость обязательной ссылки на авторство и источник при использовании цитаты [3, с. 63]. Существует также широкое понимание термина «цитата». Оно включает в себя собственно цитату как дословное воспроизведение элемента чужого текста, а также аппликацию, реминисценцию, парафразу , аллюзию и т. д. [4, с. 138]. Цитата в широком смысле – это любое включение фрагмента чужого текста в авторский текст. Тексты, которые содержат отсылки к другим текстам, называют интертекстом. По словам Р. Барта, «…текст представляет собой не линейную цепочку слов, <…> но многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным; текст соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников» [5, с. 388]. Таким образом, все тексты представляют собой интертексты, все они связаны между собой, любой текст строится как мозаика цитаций, любой текст есть продукт впитывания и трансформации какого-нибудь другого текста [6, с. 99]. Не ясным является соотношение понятий «цитата», «цитация», «цитирование». Так, исследователи В.В. Варченко, Е.А. Земская отождествляют эти понятия: «Под цитатой (цитацией, цитированием, цитатной речью) понимается выдержка из устного или письменного текста, требующая если не абсолютной точности, то минимальных изменений содержания, характеризующаяся смысловой завершенностью, графическим обозначением (кавычки, курсив, другой типографский способ) и ссылкой на используемый источник/ автора» [7, с. 9]. Цитацию как текст в тексте понимает Е.А. Земская [8, с. 23]. Н.Д. Арутюнова разграничивает понятия «цитация» и «цитирование», она относит термин «диалогическая цитация» к случаям использования реплик собеседника (или их фрагментов) в иных, часто оппозиционных, коммуникативных целях. Цитирование, в отличие от цитации, – введение в текст отрывков других текстов. «Прагматическая ситуация цитирования предполагает трех участников: говорящего (автора текста), адресата и автора цитаты» [9, с. 50]. С.И. Сметанина использует термин «цитатное письмо»: « Цитатным письмом мы назовем особый прием в текстовой деятельности журналиста. Суть его в интеллектуальной, эмоционально-оценочной, формальной переработке «чужого» текста-цитаты, осмысленного и освоенного в системе культуры, и повторное* Не мо жем сог ласиться с утв ерждением ав тора цитир уемог о текста, что реминисценцию отличает «ненамеренность ее включения в принимающий текст». Очень часто реминисценции включаются в текст намеренно (особенно это заметно в таких сильных позициях текста, как заголовок) и, в таком случае, выступают в качестве стилистического приема.ISSN 1991-5500. МИР НА УКИ, К УЛЬТУРЫ, ОБР АЗОВАНИЯ. № 3 (15) 2009 50ставляет собой полное и точно е воспроизведение части какого-либо текста (как минимум, словосочетания)…», и считает, что от цитаты аппликацию «…отличает лишь отсутствие ссылочной части» [3, с. 65]. Данный автор не рассматривает вариант, при котором отсутствует ссылочная часть, но есть кавычки. Такое понимание сближает термин «аппликация» и термин «реминисценция». Авторы учебника «Культура русской речи» (под редакцией Л.К. Граудиной, Е.Н. Ширяева) определяют аппликацию как «вкрапление общеизвестных выражений (фразеологических оборотов, пословиц, поговорок, газетных штампов, сложных терминов и т. п., как правило, в несколько измененном виде…)» [15, с. 268]. Таким образом, аппликация – более широкое понятие, чем цитата, так как оно включает пословицы, поговорки, фразеологические обороты и др. Цитата в широком понимании – это «и аппликация, и реминисценция, и парафраза, и аллюзия и т. д.» [4, с. 138]. Такое понимание цитаты приводит к смешению перечисленных понятий. Некоторые авторы используют термин «парафраз(а)» для обозначения фигуры речи, состоящей в «…изменении лексического состава какого-либо выражения или текста, известных адресату» [3, с. 66]. Парафраз – результат пересказа чужого высказывания, то есть воспроизведения содержания “чужого” текста словами автора принимающего текста. Отличительные признаки парафраза – видоизмененная форма воспроизведения лексико-грамматического построения текста-источника, стилистически нейтральная форма передачи его содержания и обязательное указание имени автора и/или названия текста-источника. Парафраз сильно отличается от текста-источника не только по грамматической, но и по лексической форме [11, с. 8]. Парафраз – это пересказ, переложение чужого текста другими словами; он, будучи трансформированным чужим текстом, сближается с описанными выше явлениями. Отличается же от цитаты тем, что не является включением чужого текста в авторский текст; парафраз – это переработка чужого текста. Проблемой является разграничение терминов «аллюзия» и «реминисценция»; «аллюзия» и «цитата». Аллюзия – намек на историческое событие или литературное произведение, которые предполагаются общеизвестными. Исследователи подчеркивают способность аллюзии создавать обобщенный подтекст; высказывания, содержащие аллюзию, имеют второй план [16, с. 124], [17, с. 25–33]. Одни авторы разграничивают термины «цитата» и «аллюзия»: «Дистинктивными признаками при разграничении цитат и аллюзий могут служить: тип источника, с которым устанавливаются интертекстуальные связи (1): источником цитаты может быть только текст как материальный объект, зафиксированный в печатной практике, аллюзия может иметь своим источником не только текст, но и внетекстовой источник; и форма воспроизведения заимствованного фрагмента (2): в случае цитаты – дословная или видоизмененная, в случае аллюзии – свернутая» [11, с. 7]; другие считают аллюзию разновидностью цитаты: «Цитата-аллюзия, некий намек на оригинальный текст, применима только в том случае, если есть уверенность, что ее узнают…» [7, с. 31]. Спорным является вопрос о форме материального выражения аллюзии. Так, авторы книги «Русский язык: энциклопедия» [18, с. 25], вышеупомянутого учебника «Культура русской речи», а также И.С. Христенко считают, что аллюзиями могут являться слова, словосочетания, высказывания и более крупные фрагменты текста [19, с. 44]. В.П. Москвин пишет о том, что основой аллюзии целесообразно считать только однословную единицу или ряд однословных единиц, не отражающихлексико-грамматической структуры исходного текстового фрагмента [3, с. 65]. Не все авторы относят к аллюзиям элементы текста, соотносящиеся с литературными произведениями. Так, в «Большом толковом словаре русского языка» дано следующее определение аллюзии: «Аллюзия – стилистический прием, заключающийся в использовании намека на реальные общеизвестные факты, события» [20, с. 35]; С.И. Сметанина определяет аллюзию как создание историко-культурного контекста через топоним, антропоним, значимую дату и др. Аллюзивное слово выступает в качестве знака ситуационной модели [1, с. 108]. Аллюзия устанавливает ассоциации с текстом- первоисточником, по форме часто является небольшим элементом этого текста, без упоминания его названия и автора. И аллюзия, и реминисценция подразумевают отсылку к тексту , но разного характера. Понятие литературной аллюзии включает в себя не только отсылки к литературным произведениям, но и отсылки к другим видам текста (например, к высказываниям известных личностей, текстам песен, кинофильмов и др.). Чтобы избежать неопределенности, назовем цитату в узком смысле артоцитатой (от лат. artus – узкий); цитату в широком понимании – уницитатой (от лат. universus – общий); цитата как термин включает первую и вторую. Мы будем рассматривать уницитату как общее, родовое понятие по отношению к понятиям артоцитаты, реминисценции и литературной аллюзии. Оно включает в себя артоцитату как дословное и взятое в кавычки воспроизведение элемента чужого текста с указанием источника, реминисценцию – включение в текст фрагмента чужого текста, иногда несколько видоизмененного, без упоминания его названия и автора, а также литературную аллюзию – намек на какой-либо текст, который предполагается общеизвестным. Сравните следующие примеры: 1) В России власть, совершившая чудовищные ошибки или даже преступления, воспринимается населением как нечто сакральное. Об этом свойстве русского менталитета еще до революции писал известный русский религиозный философ Лев Шестов. « Обыкновенно люди считают поверженных кумиров все же богами, а оставленные храмы – храмами» (АиФ, № 3, 16-22 января 2008 г.) – артоцитата. 2) Ближе к выходным вас постигнут горькие любовные разочарования. Видимо, от пресыщенности. Или ваша душа просто устала трудиться день и ночь (Комок, 16 марта 2004 г.) – реминисценция. Ср.: Душа обязана трудиться / И день и ночь, и день и ночь! (Н.А. Заболоцкий. «Не позволяй душе лениться»). 3) Я приветствую вас, недоделки XXI века, вынужденные жить на сублимированной пище и робко дышать, чтоб не сдуть последние крохи так называемой вами окружающей среды. Как вам живется там, в вашем обезвоженном, стерилизованном, противозачаточном далеке ? (Литературная газета, 16–22 января 2008 г.) – аллюзия. Ср.: Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко… (песня из кинофильма «Гостья из будущего»). Цитаты часто используются в публицистических тестах; данный факт привлекает внимание ученых. Исследованием цитат в современных публицистических текстах занимались Л.А Гладышева, Е.И. Земская, Е.В. Покровская, С.С. Изюмская, Н.Д. Бурвикова, В.Г. Костомаров и др.: Л.А.Гладышева рассматривает функции цитат Гоголя и Пушкина в текстах современных газет [21]; С.А. Казаева [11], Т.В. Марченко [22] и В.В. Варченко [7] используют в своих исследованиях только англоязычный материал; в работах Е.И. Земской [8], Н.Д. Бурвиковой и В.Г. Костомарова [23], Е.В. Покровской [24], С.С. Изюмской [25], В.В. Красных [26], А.В. Кремневой [27],ISSN 1991-5500. МИР НА УКИ, К УЛЬТУРЫ, ОБР АЗОВАНИЯ. № 3 (15) 2009 51С.И. Сметаниной [10], Ю.А. Воронцовой [28], а также в учебнике «Культура русской речи» [15] авторы затрагивают вопросы источников цитат, их функционирования в современной публицистике; описывают некоторые их разновидности и особенности употребления. Однако целостного, всеобъемлющего исследования функционирования цитат в публицистике до сих пор нет. Актуальность данной темы определяется недостаточной изученностью феномена цитаты: отсутствием ее общеприня-того опреде ления; выявления ее типовых разновидностей, их четкого разграничения, а также отсутствием всеобъемлющего исследования ее функционирования в текстах современных газет при высокой частотности употребления и многообразии функций. Все это делает необходимым комплексное исследование феномена цитаты в современной российской прессе как в собственно структурном, так и в функционально-семантическом ас пектах. Библиографический список 1. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. – М., 19 87. 2. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты: энциклопедический словарь-спра вочник / под ред. А.П. Сковородникова. – М., 2005. 3. Москвин, В.П. Цитирование, аппликация, парафраз: к разграничению понятий / В.П. Москвин // Филоло гические науки. – 2002. – № 1. 4. Михалева, И.М. Типы прецедентных текстов и их цитирование / И.М. Михалева // Деятельностные аспек ты языка. – М., 1988. 5. Барт, Р . Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р . Барт. – М., 1989. 6. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог , роман / Ю. Кристева // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. – 199 5. – № 1. 7. Варченко, В.В. Цитатная речь в медиа-тексте / В.В. Варченко. – М., 2007. 8. Земская, Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества / Е.А. Земская // Вопросы я зыкознания. – 1996. – № 3. 9. Арутюнова, Н.Д. Диалогическая цитация (К проблеме чужой речи) / Н.Д. Арутюнова // Вопросы языкоз нания. – 1986. – № 1. 10. Сметанина, С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики к онца ХХ века): Научное издание / С.И. Сметанина. – СПб., 2002. 11. Казаева, С.А. Особенности реализации категории интертекстуальности в современных английских науч ных и газетных текстах: автореф. дисс. … канд. филол. наук / С. А. Казаева. – СПб., 2003. 12. Культура русской речи: энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковор одникова, Е.Н. Ширяева и др. – М., 2003. 13. Хализев, В. Е. Теория литературы: Учебник / В.Е. Хализев. – 4-е изд., испр. и доп. – М., 2005. 14. Плотникова, С.Н. Прагматическая интерпретация текстовых реминисценций-дайджестов / С.Н. Плотнико ва // Филологические науки. – 2001. – № 4. 15. Культура русской речи: учебник / под ред. Л.К. Граудиной, Е.Н. Ширяева. – М., 2005. 16. Большая советская энциклопедия / глав. ред. А.М. Прохоров. – М., 1970. – Т.2. 17. Машкова, Л.А. Аллюзивность как категория вертикального контекста / Л.А. Машкова // Вестник МГУ. Серия 9. Филология, 1989. – № 2. 18. Русский язык: энциклопедия / глав. ред. Ю.Н. Караулов. – М., 1997. 19. Христенко, И.С. К истории термина «аллюзия» / И.С. Христенко // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. – 1992. – № 4. 20. Большой толковый словарь русского языка / глав. ред. С.А. Кузнецов. – СПб., 2000. 21. Гладышева, Л.А. Образы Гоголя на газетных страницах / Л.А. Гладышева // Русский язык в школе. – 1977. – №2 . 22. Марченко, Т.В. Коммуникативно-прагматический потенциал интертекстуальных включений в аспекте реа лизации речевых стратегий и тактик (на материале политического дискурса) / Т.В. Марченко // Системное и асистемное в языке и речи: Материалы Международной научной конференции (Иркутск, 10–13 сентября 2007 г .) / под. ред. М. Б. Ташлыковой. – Иркут ск, 2007. 23. Бурвикова, Н.Д. Костомаров, В.Г. Воспроизводимые сочетания слов как лингвокогнитивная и терминол огическая проблема / Н.Д. Бурвикова. В.Г. Костомаров // Филологические науки. – 2006. – № 2. 24. Покровская, Е.В. Языковая игра в газетном тексте / Е.В. Покровская // Русская речь. – 2006. – №6 . 25. Изюмская, С.С. Новые английские заимствования как средство языковой игры / С.С. Изюмская // Русс кий язык в школе. – 2000. – № 4. 26. Красных, В.В. Структура коммуникации в свете лингво-когнитивного подхода (коммуникативный акт, д искурс, текст): автореф. дисс. … д-ра филол. наук / В.В. Красных. – М., 1999. 27. Кремнева, А.В. Функционирование библейского мифа как прецедентного текста (на материале произвед ений Джона Стейнбека): автореф. дисс. … канд. филол. наук / А.В. Кремнева. – Барнаул, 1999. 28. Воронцова, Ю.А. Реминисценции как способ выражения оценки в текстах средств массовой информации / Ю.А. Воронцова // Системное и асистемное в языке и речи: Материалы Международной научной конференции (Иркутск, 10–13 с ентября 2007 г .) / под. ред. М.Б. Ташлыковой. – Иркутск, 2007. Статья поступила в редакцию 10.10.08

Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала статью, посвященную цитированию.

6fa452a0-e468-4a5d-8eb1-e6f82631a2f2

Пинковский Виталий Иванович

Жанровый барьер в изучении поэзии французского сюрреализма

40 ЗНАНИЕ. ПОНИМАНИЕ . УМЕНИЕ 2005 — №4 верхзадачей образова - ния в высшей школе , вне зависимости от профессиональной направленности, является адаптация обучаемого к сложностям действительно сти. В каждой профессиональной области есть сфера , в коорой сложности онтологического характе - ра сочетаются со сложностями конкретной специально сти. Способность если не разре - шать , то по крайней мере адекватно осознавать проблемати ку этой сферы определяет степень профессионализма специалиста . С В литературоведении одной из труднейших как для восприятия , так и для изучения проблем являет - ся поэзия авангардизма , в частности , наибо - лее влиятельно й и сложной его части — сюрреализма . В данной работе мы постараемся определить основную причину , осложняющую чтение поэтов-сюрреалистов , а также наметить некоторые пути преодоления указанной сложности . Таким образом , мы преследуем как методические , так и теоретиче - ские цели . В. И. ПИНКОВСКИЙ Жанровый барьер в изучении поэзии францу зского сюрреализма Литературный сюрреализм (в отличие от сюрреализма в живописи и кино) поставилсебя в парадоксальную ситуацию: претендуяна роль «искусства для всех», устраняющегодаже разницу между автором и читателем(не случайно с частотностью девиза повтоМрялись слова Лотреамона: «Поэзия должнатвориться всеми. Не одним» 1), он оказался крайне труден для читательского восприяМтия, в первую очередь в сравнении с традиМционными реалистическими произведенияМми, которые трактовались сюрреалистамикак искусственные, надуманные, уводящиеот истины в сторону авторской субъективМности. Однако в реальности именно сюрреаМлистические тексты воспринимались (и восМпринимаются) как крайне субъективные. Если сравнить читательскую заинтересоМванность в произведениях реалистических и сюрреалистических, равно претендующихна сообщение чегоМто жизненно важного,истинного, причем в условиях, когда даннаясторона истины актуализирована историМческими обстоятельствами, то соотношениебудет в сотни раз не в пользу сюрреализма.Обратимся к не во всем корректному, но посути очень показательному примеру. Известно, что среди внешних причин возМ никновения сюрреализма и прямой причиМной написания романа А. Барбюса «Огонь»была первая мировая война. ВостребованМность романа Барбюса публикой выразиласьколичественно в 300 000 экземпляров, разоМшедшихся за два года, в то время как один излучших сборников П. Элюара «Животные и их люди» (500 экз.) распродавался в течеМние восьми лет (и это в 20Ме годы, на пикешумной популярности сюрреализма! 2). По нашим наблюдениям, вынесенным из непосредственной пятнадцатилетней пракМтики ведения спецкурсов и спецсеминаров попоэзии сюрреализма, интерес к ней проявляМют в среднем не более 5% слушателей. РазуМ меется, заинтересованность еще не означаетспособности понимания, которому, на нашвзгляд, препятствует в основном неразрабоМтанность жанрологии сюрреализма. В отсутМствие представлений о парадигме форм поМэтического сюрреализма акцент в обыденномчитательском и, к сожалению, исследовательМском восприятии переносится на слово (обМраз), откуда устойчивое убеждение большинМства ученых в том, что «зерно поэзии сюрреМализма — в образе» 3. Но слова и предложеМ ния, согласно известной концепции М. М. БахМтина, вне жанрового контекста нейтральны 4. Применительно к сюрреализму мы добавилибы — бессмысленны. Более того, слово в обМход жанра может рассматриваться тольколингвистически, что не дает возможностивыхода на общий смысл текста. Именно этутенденцию мы наблюдаем во многих рабоМтах по сюрреализму, тенденцию, делающуюсюрреализм более непонятным, чем он выМшел изМпод пера его создателей. Таким образом, главное препятствие на пути к сюрреалистическому тексту — егожанровая неопределенность для читателя.Дело в том, что жанровая система литератуМры, непосредственно предшествовавшей сюрМреализму, имеет с последним очень мало обМщего. В сюрреализме мы практически не находим даже негативной (т. е. пародийМной) преемственности с основными жанрами XIX — начала ХХ веков. Те же поэты, котоМрых принято считать предтечами сюрреализМма (Лотреамон, Рембо) стали известны шиМрокой публике через сюрреалистов в 20Ме гоМды (что говорить о простом читателе, еслисоздатели первого сюрреалистического текМста А. Бретон и Ф. Супо прочитали ЛотреаМмона только в 1918 г. 5). Вокруг литературного сюрреализма слоМ жилась ситуация, напоминающая положениеВысшее образование для XXI века 41 2005 — №4 1 Lautreamont. Les Chants de Maldoror et autres oeuvres. P., 1995. P. 307. 2 Bandier N. Sociologie du surrealisme. P., 1999. P.15, 33. 3 Pastor E. Studien zum dichterischen Bild im fruhen franzosischen Surrealismus. P., 1972. S. 11. 4 Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 260. 5 Soupault Ph. Memoires de l’Oubli. (1914–1923). P., 1981. P. 53.произведений очень удаленных от современМ ного читателя эпох, когда для восприятиятребуется обширный предварительный комМментарий. Подобное положение не случайМно: отвергая кардинальную линию развитияближайшей к нему по времени литературы,тяготея к маргинальности (в безоценочномсмысле), сюрреализм возродил некоторыеархаичные (и поэтому непонятные современМности) формы, отличающиеся иным, чем этобыло привычно читателю, типом условности. Существуют к тому же разные уровни усМ ловности. В реалистическом произведениичитатель может ее просто не замечать; в сказМке он ее замечает, но она не мешает ему в силупривычности и понятности; в сюрреалистичеМском произведении условность заметна и неМпонятна, в силу чего возрастает роль жанра. В кратком сообщении трудно дать даже схематическое представление о системе поМэтических жанров сюрреализма, поэтому мыограничимся для примера одним из них, маМлого объема, входящим в сферу словеснойигры, — поэтическим силлогизмом. Этот минижанр имеет жесткие формальМ ные признаки: первая строка представляетсобой предложение, начинающееся словом«все», вторая — противительным союзом,третья — словом «следовательно». Строкипишутся скрытно друг от друга тремя автоМрами, а затем объединяются в текст, подлеМжащий расшифровке читателями, которымив первую очередь становятся сами писавшие.В отличие от обычного силлогизма, где выМвод из противоречивых посылок невозмоМжен, в поэтическом он возможен всегда, ибо,как писал С. С. Аверинцев, «где, спрашиваМется, два объекта, которые при толике наМходчивости не удалось бы связать цепочкойлогических или эмоциональных ассоциаМций?» 1. Знание того, что перед нами текст литературный, то есть заведомо небессмысМленный, заставляет находить связь дажемежду совершенно разнородными предмеМ тами и явлениями. Собственно, в этом и заМключается «творчество» читателя сюрреалиМстического текста, направляемое, при всейего свободе, жанровыми границами (в идеМальном случае). Вот некоторые из таких силМлогизмов в нашем переводе и их расшифровМки, данные студентами: Все омары неосмотрительны. А ночь может быть освещена.Значит, жизнь коротка 2. Смысл: неосторожных животных, надеюМ щихся на прикрытие ночи, их врагам прощезастать врасплох, вдруг осветив мрак, следоМвательно — жизнь прервется. Все силлогизмы в должном порядке. Однако возможен непредвиденный случай.Таким образом, идет дождь 3. Смысл: весь текст — демонстрация неМ предвиденного случая (то есть разрушения)для правильного силлогизма изМза третьейстроки. Разумеется, данные объяснения могут не показаться убедительными, но нельзя отриМцать того, что сам способ давать их не произМволен, а задан требованиями конкретногожанра. Рассмотренный случай отличаетсяеще тем, что установка жанра известна намзаранее. С подавляющим большинством сюрМреалистических произведений дело обстоитсовсем иначе. Обращение к более объемнымтекстам требует уже не только бытовых, нои ассоциаций из сферы искусства, экскурсовв историю жанров, жанровых сопоставлеМний, однако установление жанра сюрреалисМтического произведения — работа крайневажная не только в методическом, научном,педагогическом смысле. Она важна в смыслемировоззренческом, ибо приучает видеть явМления в тех категориях, которые формируютих облик и в которых они единственно могутбыть осмыслены.42 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2005 — №4 1 Аверинцев С. С. Классическая греческая философия как явление историкоМлитературного ряда // Аверинцев С. С. Образ античности. СПб., 2004. С. 109. 2 Les jeux surrealists. Mars 1921 — septembre 1962. P., 1995. P. 170. 3 Ibid. P. 171.

В этом блоге мы собрали для вас подборку интересных научных новостей .

45f66065-2a03-4068-85be-590f2e896978

Ионин Герман Николаевич

Гоголь и Державин (к постановке вопроса)

Н. В. Гоголь высказывался о Державине как критик. Сделав небходимые и традиционные оговорки по поводу невыдержанности и «неряшества» слога, Гоголь оценивает самое главное в Державине-лирике его узнаваемую особенность, смелое соединение несоединимого, высокого и абстрактного с конкретным и бытовым.

Гоголь и Державин 59тель . Глубоко , основательно мыслил . И смотрел далеко вперёд . Приведенные размышления — это своего рода предостережение тем либерал -рефор - маторам , которые пытались и пытаются насильно насаждать в России чуждые её циви - лизационным основам и традициям поряд - ки и ценности . Ничего хорошего из этих попыток не получилось . И, как показывает печальный опыт и как пророчески преду - преждал Гоголь , не получится . Подводя некоторые итоги , должен оговориться . Жанр выступления ограничивает меня определёнными временными рамка - ми. Между тем всё, о чём говорилось выше , характеризует отдельные , хотя , вне сомне - ния, и самые существенные грани социаль -ных воззрений Гоголя –мыслителя и русско - го державника –патриота . Именно эти грани его гения особенно злободневны и востре - бованы в наше время . Творчество Гоголя проникнуто горячей , неизбывной любовью к России и её народу . В Гоголе -патриоте воедино слилось украинское и русское . Не зря он признавался в одном из писем , что не знает , какая у него душа — хохляцкая или русская . «Давно уже не было в мире писате - ля, который был бы так важен для своего народа , как Гоголь для России », — писал Н. Г. Чернышевский . Высокая эта оценка нисколько не устарела . Сегодня Гоголь так же современен , как и полтораста лет тому назад . Г. Н. Ионин , заведующий кафедрой литературы и методики ее преподавания ГОГОЛЬ И ДЕРЖАВИН (к постановке вопроса ) Несомненная связь с Державиным лирики Ф. И. Тютчева «продвигает» осознанную державинскую традицию в глубь столетия. Такое впечатление, что «отец русских поЛэтов» «нужен всем», но имя его упоминаетЛ ся редко. Он кажется архаичным и далеким от современности. Творческая опора на его опыт возможна втайне, без открытого приЛ знания. Так дело обстоит в русской поэзии. Однако державинское влияние, тайно и явно (чаще всего опосредованно) может быть обЛнаружено и в прозе ХIХ в. – Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой… Но здесь нужно выработать особый подход. Материал не лежит на поверхности. Мало сказать, что тема эта совсем не изучена. Нелегко обосноЛ вать даже самую возможность постановки такого вопроса. Вот лишь некоторые предваЛ рительные размышления. Итак, Державин и Гоголь. Автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и «Мертвых душ» высказывался о ДержавиЛ не как критик (статья «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенЛность», 1846 г.). Сделав в завершение неЛ обходимые и традиционные оговорки по поЛ воду невыдержанности и «неряшества» слога (тем самым повторив оценки, высказанные В. Г. Белинским), Гоголь оценивает самое главное в ДержавинеЛлирике – его узнаваеЛ мую особенность, смелое соединение несоЛ единимого, высокого и абстрактного с конЛ кретным и бытовым («самых высоких слов с самыми низкими и простыми»). Гоголю близка эта поэтическая дерзость, она возЛможна и в прозе: высокий лиризм, пророчеЛ ская восторженность и роскошь гипербол, а рядом, в глубинном сопряжении с ними, — быт, «виды обыкновенные» («сальности», как говорили тогда критики Гоголя) и – свяЛ зующий все юмор… Да, юмор воистину связывал, соединял высокое («незримые, неведомые» миру «слезы») и низкое («видный миру смех») в поэтике Гоголя, и упоминание им Державина в «Выбранных местах из переписки с друзьяЛ ми» – конечно, как и у Пушкина (эпиграф к «Осени»), — знак преем ственности. Юмор у Гоголя требовал гротеска, а гротеск автора петербургских повестей и «Ревизора» – это гоголевский вариант особой, индивидуальной поэтики, восходящей, возможно, к держаЛвинским контрастам и сопряжениям. Заслуживает внимания созвучие религиЛ озноЛфилософских мотивов у Гоголя и ДерЛ жавина. Параллельности, разумеется, здесь КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ 60 нет никакой: автор «Бога» всегда был чужд мистицизма (что особенно спешил отметить В.Г.Белинский). Гоголь, напротив, соединял положительный русский ум, «торжеством которого была природа внешняя», с суевериЛем, тоже не чуждым народной почве. РоманЛ тическая эстетика таинственного и страшного (баллады В. А. Жуковского) смело и самоЛбытно соотносилась у Гоголя с русским наЛродным началом, открывая в нем столь не признаваемую Белинским религиозность как один из источников национального искусства слова. Подтверждение — и малороссийские, и в петербургские повести. Борьба Бога и черта за человеческую душу — народная миЛ фологема искушения, гр еха, совести и побежЛ дающей божьей правды. Боящаяся душа жиЛва, она еще не погибла. Сатана у Гоголя сделался чертом, иногда приобретая пошлые виды и формы, но стал от этого еще страшнее, ибо всегда готов явиться во всем могуществе своей губительной силы. Он всегда готов появиться, но медлит, а часто и вообще не оказывает себя, присутствуя ряЛдом. В мире Державина демона и черта нет вообще. Но страшное уже «притаилось» в его стихах. Именно страшное, а не характерЛное для классицизма ужасное. Грандиозность губительных сил переживала в стихах поэта метаморфозу, оборачивалась естественно страшным, ибо мерцала «сквозь быт». Такие моменты ужаса связаны у Державина с темой смерти: «И бледна смерть на всех глядит…», «И смерть к нам смотрит чрез забор». Порой метафора материализуется: «Не зрим ли всяЛкой день гробов, седин дряхлеющей вселенЛ ной? Не зрим ли и в бою часов глас смерти, двери скрып подземной?» Державинский положительный ум испыЛ тан сомнением и потрясен неизбежностью конца: в сущности этой теме посвящена вся ода «На смерть князя Мещерского». ПотряЛсение мыслью о временности всего живого пронизывает и переполняет последнее напиЛ санное поэтом восьмистишие о реке времен и жерле вечности. Тот же мотив у Гоголя, очеЛвидно, иного, в большей степени почвенного характера: что ужаснее – смерть, провал в жерло, в неизвестное, или же, как мы это виЛдим в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» («Страшная месть», «Вечер накануне Ивана Купалы»), «Миргороде» («Вий») и петерЛбургских повестях («Портрет») менее филоЛ софическое и более религиозное осознание возможности погубить душу? Страх возмезЛ дия за грех. Муки совести. Пушкин уже умел пугать… «УтопленЛ ник», «Каменный гость», «Пир во время чуЛ мы», «Пиковая дама», да и «Гробовщик» из «Повестей Белкина»… После Гоголя иначе, но по тем же мотиЛ вам, «пугал» Достоевский. И у Льва Толстого (книга «О жизни», глава «Страх смерти») страдания — пугало, которое «ухает» на чеЛловека, чтобы толкнуть его на путь спасения, к свету из мрака. Из смерти – к жизни. И тут пример Державина, пр еодолевавшего невеЛ рие, пример, воспринятый Пушкиным, «сниЛмавшим страх улыбкой гения» (Д. Д. БлаЛгой), вдохновлял и Гоголя: недаром ему так полюбились дерзкие строки из «АристиппоЛ вой бани»: И смерть, как гостью, ожидает, Крутя, задумавшись, усы. Прелесть «красочной вещественности», то, что Гоголь отметил у Батюшкова, протиЛ вопоставляя его Жуковскому, — до времени могла спасти не только автора трагической элегии «К другу». ГогольЛреалист искал и находил красочное, ощутимое воплощение живой русской души в мире чичиковых и плюшкиных. И даже мертвые души у Гоголя своим внутренним складом и внешним обЛличьем многообразны как сама жизнь. ОтЛ сюда попытки их воскресить, пробудить боЛ жеское в том, кто духовно пал, как «червь» и «раб». Нечто подобное грандиозному лиЛ ризму державинской оды «Бог» живет в «соЛ кровенной глубине» или, как сказал А. Фет, «в глубине заветной» повести «Шинель», комедии «Ревизор», поэмы «Мертвые души». В «Ревизоре», например , Бог почти является на сцене. Это настоящий Ревизор, тот, кто должен проснуться в душе каждого падшего до низости и рабства живого человека. Но рано или поздно Ревизор все равно придет, и явление его будет услышано всеми, как труба страшного суда… В этом смысл неЛмой сцены «Ревизора»: все застигнуты врасЛ плох – с теми мыслями, какие были у них в последний момент, и тепе рь уже ничего нельЛ зя к ним прибавить, и ничего не исправишь в себе самом – все, как на страшном суде, поЛСлово о Гоголе 61тому «звук изумления единодушно (курсив – наш) излетает из дамских уст» и «вся группа, вдруг переменивши поло жение, остается в окаменении» – каждый в своей позе. Разве попытка Гоголя превратить комеЛ дию в действо, очищающее, спасающее души предвестьем страшного суда, не сродни дерЛ жавинскому пафосу воздействия на сильных мира сего, и разве страх, испытанный ЕкатеЛриной II при чтении ею оды «Властителям и судиям», не был «предусмотрен», «запланиЛ рован» поэтом, как и впечатление от немой сцены — автором «Ревизора»? И в том, и в другом случае поэт и драматург временно терпели поражение – слово отнюдь не соверЛ шало окончательный переворот в человечеЛских душах «властителей и судей», но пафос, нравственноЛрелигиозная воля авторов были заявлены и одухотворили поэтический мир. После Державина лишь Гоголь отважился на такое… И борьба за души человеческие еще не кончена… Стыд, совесть – слабых душ тревога! Нет добродетели, нет Бога! Злодей – Увы! И грянул гром! Бог побеждает поЛразному, порой незаЛ метно… Вспомним смерть прокурора из «Мертвых душ». Гениальный гротесковый абзац весь построен на пронзающей душу игЛ ре противоположностей: прокурор, встревоЛженный пересудами о том, кто же такой ЧиЛ чиков – Наполеон или капитан Копейкин, — вернувшись домой, стал думать – думал, дуЛмал и… «ни с того ни с другого умер». И тут только сбежавшиеся близкие и ближние увиЛ дели, что у покойника, точно, была душа, «хотя он по скромности своей никогда ее не показывал»: он умер в момент жизни, единственный, быть может, момент, ибо прожил он мертвую жизнь, а когда на миг пробудился – тут же умер физически, а на мертвом его лице заст ыло живое выражение: покойник как будто спрашивал о чемЛто. О чем? Не о том, кто Чичиков, а о том, кто он сам, прокурор с густыми бровями и подмигиЛвающим глазом, — о том, «зачем он умер или зачем жил»? – вопросы живой души… ОдЛ нако о чем покойник спрашивал – «один бог ведает». Разумеется, он ведает. Бог всеЛтаки победил. О лирических отступлениях в главном проЛ изведении Гоголя и их тайной и явной родстЛвенности с державинск ой поэтикой нужно говорить особо. Да, «Мертвые души» — поЛ эма. Быть может, это жанровое определеЛние — опосредованно, неосознанно – такЛ же – отчасти! — подсказано Державиным? В. Н. Панибратов , профессор кафедры философии СЛОВО О ГОГОЛЕ Спасибо организаторам юбилейного собрания за приглашение и предложение выступить . Хотя , должен признаться , получив такую возможность , я долго колебался : смогу ли сказать что-либо значимое по столь важному поводу . По роду занятий мне куда легче высказаться о Гегеле , неже - ли о Гоголе . Ободрили меня , пожалуй , только два простых , но, как мне показалось , существенных обстоятельства . Оба они биографичны . Во-первых , я родился в Курской области , в пограничном с Украиной районе . И это всегда позволяло мне отно - ситься к Николаю Васильевичу Гоголю как к земляку — до его родимой Полтавщины рукой подать , каких -то 200 километров . Но еще сильнее географии этнография . Отме - ченное соседство сказалось в сближении и смешении языков , быта , всего уклада жизни, образов мысли , чувства , мировосприя - тия. Должно быть , потому при первых же звуках украинской песни воцаряется в душе моей особое состояние , в присутствии друзей выражаемое в словах , что украинцы в меня , может , и смогут стрелять , но я в них стрелять никогда не смогу . По той же, надо полагать , причине особо близко мне и творчество Гоголя . Второе обстоятельство — мне посчаст - ливилось за свою жизнь встретить и, главное, хорошо запомнить помимо нынешней великой даты еще и столетие со дня смерти

Российский писатель Гоголь и его коллега Сергей Державин - одна из самых известных российских писателей .

d9ea3c32-47ca-4bfd-a766-678fcbc5c47a

Фильченко А. Ю.

Функционально-прагматический аспект падежного оформления аргументов предложения в восточно-хантыйском

Функционально-прагматический аспект падежного оформления аргументов предложения в восточно-хантыйском Фильченко А.Ю. Доклад затрагивает дискурсно-прагматические функции и виды пропозиционально-семантического содержания восточно-хантыйских конструк-ций с косвенно-падежным оформлением Агенсного...

Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 140 —ний, а также частиц , союзов , вводных слов . Прове - денный анализ позволил выявить несколько древ -них селькупских родов – čumul’čara, ču3eld’erk, izečar. Их названия не переводятся . Сокращения вас. – васюганский диалект ; ел. – елогуйский говор; об. – говоры обского ареала ; об. С – обские говоры Сюсюкум ; об. Ш – обские говоры Шёшкуп ; об. Ч – обские говоры Чумылькуп ; таз. – тазовский диалект ; тур. – туруханский говор . Литература 1. Анисимов А.Ф. Космологические представления народов Севера . М.-Л., 1959. 2. Ашихмина Л.И. Реконструкция представлений о мировом древе у населения северного Приуралья в эпоху бронзы и раннего железа . Сыктывкар , 1992. 3. Василевич Г.М. Эвенкийско -русский словарь . М., 1958. 4. Василевич Г.М. Эвенки . Л., 1969. 5. Долгих Б.О. Родовая экзогамия у нганасан и энцев . СЭС IV. М., 1962. 6. Ким А.А. Очерки по селькупской культовой лексике . Томск , 1997. 7. Ковалев Г.Ф. Этнос и имя. Воронеж , 2003.. 8. Пелих Г.И. Происхождение селькупов . Томск , 1972. 9. Пелих Г.И. Селькупы XVII века. Очерки социально -экономической истории . Новосибирск , 1981. 10. Прокофьева Е.Д. Представления селькупских шаманов о мире // СМАЭ , т. XX. Л., 1961. 11. Токмашев Д.М. Антропонимы в шорском героичеком эпосе (сравнительно -исторический аспект ). Автореф . дисс . ... канд . филол . наук. Новокузнецк , 2005. 12. Чемякин Ю.П. «Кулайцы » – обские угры или самодийцы ?» // Самодийцы . Материалы IV Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири (10–12 декабря 2002 г., Тобольск )». Тобольск – Омск , 2001. 13. Чиндина Л.А. Дары горы Кулайки // Земля чаинская . Томск , 2001. А.Ю. Фильченко ФУНКЦИОНАЛЬНО -ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПАДЕЖНОГО ОФОРМЛЕНИЯ АРГУМЕНТОВ ПРЕДЛОЖЕНИЯ В ВОСТОЧНО -ХАНТЫЙСКОМ Томский государственный педагогический университет В статье рассматривается опыт анализа дискур - сно-прагматических функций и пропозициональ - но-семантического содержания восточно -хантый - ских конструкций с косвенно -падежным оформле - нием аргумента в семантической роли агенса : т.е. в пассивной и так называемой «эргативной » конст - рукциях в сравнении с активной прямой конструк - цией предложения . Методология включает конт - растивный морфосинтаксический и контекстуаль - ный анализ с учетом информационной структуры предложения в рамках общего когнитивно -функци - онального подхода . Эмпирической базой исследо - вания служит корпус текстов восточно -хантыйских диалектов , созданный в результате полевых экспе -диционных проектов в период с 2000 по 2005 гг. и ранее опубликованных . Анализ естественного текстового дискурса рассматривается как наиболее эффективный метод для наблюдения упомянутых конструкций и других системных черт диалектов восточных ханты . Простое предложение Хантыйский язык имеет типичный порядок следования элементов простого нейтрального немар - кированного предложения SOV . Активное переход - ное предложение формально маркирует как пере - ходность предиката , так и прагматический статус аргумента в грамматическом отношении О1 с се1 Дифференцируются грамматические отношения [1]: S – непереходный субъект ; A – переходный субъект ; O – переходный несубъект ), семантические роли аргументов пропозиций (семантические роли в соответствии со степенью их участия , вовлеченности , степени воздей - ствия и т.д. в ситуации : агенс , пациенс ) и прагматический статус дискурсных референтов (первичный топик , вторичный топик , фокус ).— 141 —мантической ролью пациенса при помощи выбора субъектного или объектного спряжения , т.е. лично-числовой флексии поссесивной этимологии на глагольном предикате (1) и (2). Известно [2, 3, 4], что cогласование между аргументом в грамматическом отношении O и переход - ным предикатом (объектное спряжение ) определя - ется прагматическими свойствами данного аргумента , вторичного топика – его прагматической определяемости , идентифицируемости , высокой степенью активации в момент речи в дискурсной сфере собеседников . В контекстном плане данный референт типично или недавно упомянут , или очевиден ситуативно (когнитивно доступен собесед - никам ), о чем обычно говорит и прагматический контекст предложений . Так, например , в предложе - ниях , где новый или неидентифицируемый пациен - сный референт аргумента в отношении O вводится в дискурс в той части пропозиции , в которой содер - жится новая информация (аргумент O=фокус ), таких как связки «вопрос –ответ », в ответе отсутству - ет согласование O-V (объектное спряжение ). Праг - матические свойства согласованного аргумента О (объектное спряжение ) соотносятся и с его синтак - сическими свойствами в тексте : синтаксическая свобода (3б), формальная невыраженность (3в), в то время как несогласованный аргумент O (субъек - тное спряжение ) типично эксплицитен и фиксиро - ван в порядке SOV (3a). При согласовании O-V (объектном спряжении ) корреляция синтаксической подвижности , контро - ля рефлексивизации , прагматической идентифици - руемости и активации через отношение поссесив - ности к уже активному референту и др. соотносятся с общей высокой дискурс -прагматической значи - мостью аргумента O, его статусом вторичного то-пика [5]. С другой стороны , при отсутствии согла - сования O-V (субъектном спряжении ) синтаксичес - кая фиксированность аргумента О, его обязатель - ная эксплицитность , неспособность контролиро - вать рефлексивизацию коррелирует с новизной , прагматической неидентифицируемостью , функци - ей фокуса этого референта в дискурсе [6, 3, 7]. Суммируя основные свойства организации информационной структуры восточно -хантыйского предложения , можно отметить , что наиболее частот ным способом введения нового референта в дискурс является его выражение полной именной фразой или свободным местоимением в предложе - ниях , относящихся к так называемым вводным (thetic ) (3а, б). Референт , будучи , таким образом , активированным и идентифицируемым в дискурс - ном плане , далее типично маркируется эксплицит - ным пропуском и кореферентной местоименной флексией глагольного предиката (3в). Идентифицируемый референт , имея высокую степень активации в дискурсном поле собеседни - ков (interlocutors’ discourse universe ), может быть подвержен временной или окончательной деакти - вации в результате введения на сцену пропозиции нового , альтернативного активного дискурсного референта . В обсуждении текстового функционирования конструкций центральное значение имеют такие понятия , как дискурс -прагматический статус рефе - рентов , прагматическая активация , идентифициру - емость , их прагматический статус (топик ). В опре - делении этих понятий мы опираемся на терминоло - гию К. Ламбрехта [6] и определяем прагматический статус топика на основе сочетания ряда свойств , таких как принадлежность референта к исходной части пропозиции , предполагающей старую информа - (1) mä waja  wel-s- m 1 ед. ч. зверь добыть -прош 2-1ед. ч. « Я добыл зверя (какого -то)» (2) mä (ti) waja  wel-s-im 1 ед. ч. (этот) зверь добыть -прош 2-ед. ч./1ед. ч. « Я (того самого ) зверя добыл » (3а) mä qul wel-s- m,  1 ед. ч. рыба добыть -прош 2-1ед. ч. большой « Я рыбу добыл большую » (3б)  qul män-n  lö öli-s-im большой рыба 1ед.ч.-Loc обработать -прош 2-ед. ч./1ед. ч. «( Эту) большую рыбу я обработал » (3в) terka-s-im  - жарить -прош 2-ед. ч./1ед. ч. тяпсы -Loc «( Я ее) на тяпсах пожарил »А.Ю. Фильченко . Функционально -прагматический аспект падежного оформления ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 142 —цию; его контекстную доступность и активирован - ность ; в результате дислокационных тестов («касательно » и «относительно ») этот референт должен производить исходное предложение [8, 9, 5]; обыч - но он лишен фразового ударения ; и вся пропозиция находится в отношении описательности к данному референту (relation of aboutness ). Так, мы можем констатировать , что аргумент в грамматическом отношении S/A типично имеет высокую степень активации – является прагматичес - ким центром пропозиции (обладает высокой степе - нью топикальности ) и часто соответствует семан - тической роли агенса . Этим подтверждается универсальная корреляция прагматического статуса референта и его формального выражения [6], адап - тированная к грамматическим средствам хантый - ского языка (рис. 1). Эти наблюдения вполне соотносятся с известны - ми описаниями топикальности , где релевантный прошлый опыт подвигает слушающего интерпретировать последовательные высказывания как относящиеся к той же теме , в то время как намерение разделить или развести высказывания должно быть эксплицитно выражено [10]. То же высказывалось и О. Далем в отношении коммуникативных максим : «Отмечается эксплицитно лишь новизна или изменение , в то время как status quo или отсутствие изменений не выража - ется» [11]. И наконец , в перспективе восприятия нормальным ожиданием в процессе построения и интер - претации дискурса является то, что говорящий все еще говорит о том же, «старом » месте , времени , участ - никах ситуации и теме , пока не происходит формаль - но выраженных изменений и эксплицитной демонс - трации непосредственной релевантости нового контеста для предшествующего [12]. Пассивная конструкция Агентная пассивная конструкция свидетельствует о повышении статуса пациенсного референта до грамматического отношения S и понижении его у агенсного референта до маркированного местным падежом отношения O [13]. Этим знаменуется измене - ние прагматического статуса референтов пропозиции при использовании финитной глагольной формы для выражения действия неактивного с точки зрения аргумента S в семантической роли пациенса (4). Основные дискурс -прагматические черты агентных пассивных конструкций в восточно -хантый - ских текстах следующие : – средняя частотность конструкций в тексте ~ 14 %; – отклонение от канонической активной моде - ли: референт в семантической роли пациенса проецирован на грамматическое отношение S и конт - ролирует согласование предиката S-V , типично реализован полной NP или свободным местоимением в номинативном падеже ; – семантическая роль агенса проецирована на грамматическое отношение О, типично реализо - ванное полной NP или свободным местоимением , маркированными местным падежом ; – статус агентивности аргумента S (с семанти - кой пациенса ) относительно ниже , чем аргумента О (с семантикой агенса ); – демонстрирует доминанту ассоциации <праг - матическая функция = грамматическое отношение > над ассоциацией <прагматическая функция = семантическая роль > и над ассоциацией <семанти - ческая роль = грамматическое отношение >. Другими словами , каноническое соответствие <то пик = агенс = S/A> активной конструкции меняется в пассивной конструкции на соответствие <топик /повы - шение = пациенс = S>. (5а), (5б), (5в), (5г). Контекстный анализ показывает , что референт с семантической ролью агенса , будучи пониженным в пассиве с грамматического отношения S/A до отношения О, сохраняет в большой мере набор праг - матических свойств , который позволяет ему вновь появляться в статусе топика в последующем дискурсе без каких -либо специальных прагматических приемов , т.е. выраженным пропуском и глагольным согласованием – предпочтительной актуализацией топика . Таким образом , общая дискурсная цент - ральность агенс a оказывается сохранена на протя - жении пассивной конструкции . Такого рода «остаточная топикальность » агенс - ного референта в пассивной конструкции также коррелирует с сохранением им некоторых грамма - тических черт, типично приписываемых аргумен - там в грамматическом отношении S/A, таких , например , как субъектность (subjecthood [14]). Отме - чается некоторое распределение свойств , харак - терных для отношения S/A (субъектных ) между повышенным пациенсным референтом , с одной стороны , и пониженным косвенно -падежно -маркированным агенсом – с другой . Следуя определе - нию субъекта как элемента пропозиции , обладаю -Морфологическое кодирование местоим. (+согласование) прагм. центр/активация (–) (+)ноль (+согласование) NP (+согласование) Рис. 1.— 143 —щего набором так называемых субъектных свойств [15], таких как: контроль кореферентного согласо - вания в сочиненных и подчиненных предложени - ях; контроль инфинитных придаточных оборотов ; контроль рефлексивизации , мы можем отметить , что в восточно -хантыйских нарративах , в пассив - ных конструкциях с эксплицитным агенсом эти свойства характеризуют пониженный падежно - маркированный агенсный аргумент в не меньшей мере , чем они характерны для повышенного паци - енса в грамматическом отношении S (5в-г). Так, хотя контроль глагольного согласования в пассив - ных конструкциях осуществляется повышенным пациенсом в отношении S, контроль над нефинит - ными придаточными оборотами зачастую осуществляется пониженным падежно -маркирован - ным агенсом (6). В терминологии теории дискурсного центра (centering framework ) [16] восточно -хантыйский агентный пассив типично отражает ситуацию с несколькими референтами с конкурирующим высо - ким статусом активации и дискурсной центральнос - ти (топикальности ): первый – пониженный первич - ный топик заднего плана Cf1, часто соотносящийся с Cb(n-1), имеет семантическую роль агенса , реализо - ванного Loc-маркированным грамматическим отношением O (типично местоимением ), и часто об-наруживает черты субъектности [15]. Он типично соответствует первичному топику в последующей клаузе Cb[n+1]. То есть в пассивной конструкции референт в грамматическом отношении О типично выражен местоимением , имеет семантическую роль агенса , некоторые из грамматических черт субъек - та, наиболее вероятно кореферентен с последую - щим первичным топиком (референтная неизмен - ность [7]) и с предыдущим первичным топиком , что позволяет оценить его прагматическую функцию временно пониженного первичного топика : O=Prn(typical)=Agent=Subjecthood (+/-)=C f[n+1]=C f1= =Center [prime/backgrnd] . Второй же референт – это повы - шенный вторичный центр (топик ) переднего плана Cf2 с ролью пациенса , реализованный грамматичес - ким отношением S, типично полной NP или место - имением , также обнаруживающий некоторые черты субъектности (контроль согласования предиката S-V), который маловероятен в качестве топика последующей клаузы : C b(n+1), т.e. S=NP full=Target=C b2= =C b[n+1]=Subjecthood (-/+)=Center [secnd/foregrnd]. Таким образом выявляется отношение сохране - ния центра (center-retaining relation ), доминирую - щее в агентных пассивах , так как агентные пассивы почти никогда линейно не превышают одного пред - ложения и являются лишь кратковременным откло - нением в прагматической структуре . Это соотно -(4) min lel- m-nat j jaqq l-am-n internat-  wej-ojm n 1 мн.ч брат-посс 1ед.ч.-Com 1 родители -посс 1мн.-Loc интернат -Lat брать -пс.1дв. « Родители забрали меня и моего младшего брата из интерната » (5а) j pr-m-n puran nö t-i pan  sar-nam m n 1 муж-посс .1ед. ч. буран дернуть -пс.3ед. ч. и вперед -Lat1 ехать -3ед. ч « Мой муж завел буран и вперед поехал ...» (5б) os mä aw t-a nt ml-m еще 1ед. ч. нарты -Lat3 отр. сесть -1ед. ч. «… а я в нарточки сесть не успела ...» (5в) aj ämp- li mä-n  qur- t-i qatl-i маленький собака -Dim 1 ед. ч.-Loc нога -дв.ч.-Lat держать -1ед.ч. «… я в нарты сесть не успела и, держа собачку за ноги , ...» (5г) pan puran p r-i ti qu t-m и буран зад-Lat так бежать -1ед.ч. «... бежала за бураном » (6) puran p r-i qot-m-am-n  n’ä t-m la ŋ-m-am-a буран зад-Lat бежать -PP-1ед. ч.-Loc смеяться -1ед. ч. входить -PP-1ед. ч.-Lat « Пока за бураном бежала , (я) смеялась , а когда во двор заехали ,...» imat sar-nam n’ä -tä j -m еще вперед -Lat смеяться -INF стать -1ед. ч. «...( я) еще сильнее смеялась »А.Ю. Фильченко . Функционально -прагматический аспект падежного оформления ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 144 —сится с типологически универсальным языковым предпочтением в естественном дискурсе последо - вательного продолжения одного центра (топикаль - ности ) (center-continuation sequencing preference ). Основываясь на дискурсном анализе , можно отметить , что пассивные конструкции с эксплицит - ным агенсом описывают ситуации , где агенсный референт релевантен для однозначной интерпрета - ции события . То есть агенсный референт в этих пассивных конструкциях подразумевает динамику / изменение , а также воздействие на пациенсный референт , чья перспектива , согласно преобладающим определениям , доминирует в пассивных конструк - циях [13]. Это согласуется с организацией инфор - мационной структуры , выявленной выше , т.е. морфологический минимум – эксплицитный пропуск соответствует «известному »/топику , в то время как морфологическая сложность и эксплицитность – «новизне »/изменению /динамике . Таким образом , в восточно -хантыйских пассив - ных конструкциях имеется своеобразное распреде - ление грамматических свойств , типично приписы - ваемых субъекту , и прагматических свойств , типич - но приписываемых топику , между пониженным падежно -маркированным агенсом и повышенным немаркированным пациенсом . В связи с этим , веро - ятно , имеются основания говорить о континууме прагматической центральности или топикальнос - ти, определенной динамике переднего и заднего планов . При такой динамичности в пассивной конс - трукции пациенс в грамматическом отношении S временно занимает передний план активного дискурса на фоне пониженного агенса . В связи с вышесказанным имеются основания провести корреляцию между прагматическим континуумом топикальности (передний план <->задний план или первичный <->вторичный топик ) и опре - деленным формально -грамматическим континуу - мом в смысле понимания различных родственных форм как «пассивных в той мере , в коей им свой - ственны качества прототипа пассива », распределяя все конструкции «...вдоль континуума между пассивом и активом » [13]. Такого рода недискретное восприятие имеющихся формальных возможнос - тей позволяет определенную гибкость и динамич - ность – типичную для языка как системы , согласу - ющуюся с «текущими изменениями », демонстри - руемыми языковыми формами , которые «дискрет - ный анализ грамматической структуры не в силах адекватно регистрировать » [13]. «Эргативное » предложение Так называемая восточно -хантыйская «эргатив - ная» [17, 19] или «эргативообразная » [18] конс - трукция демонстрирует такие черты , как маркиро -вание местным падежом агенсного референта . Глагольная морфология остается при этом «активной », демонстрируя обычную парадигму согласования . «Эргативный » – возможно , не самый точный терминологический выбор для обозначения данно - го вида конструкций . Здесь мы будем придержи - ваться обозначения конструкция с местно -падеж - ным маркированием S/A. Примеры этой конструк - ции частотны (69) и (70а). На первый взгляд эти конструкции демонстри - руют структурную схожесть с канонической актив - ной конструкцией , вероятно , с тем отличием , что аргумент S/A всегда эксплицитен , выражен полной именной фразой или свободным местоимением , всегда маркированный местным падежом . Это мест - но-падежное маркирование агенсного аргумента – явление типологически неуникальное , но все же достаточно редкое . Более полный очерк формаль - ных свойств этой конструкции выглядит следую - щим образом : (i) агенсный аргумент эксплицитно выражен и маркирован местным падежом ; (ii) агенсный аргумент проецирован на грамма - тическое отношение S/A, контролируя кореферент - ное согласование предиката ; (iii) глагольный предикат типично в перфектной форме с неочевидной степенью воздействия на пациенсный референт ; (v) второй , центральный , аргумент пропозиции с семантической ролью пациенса , если представ - лен, типично выражен падежно немаркированной полной именной фразой или свободным местоиме - нием в аккузативе . На первый взгляд очевидно , что ничто в формальной грамматике пропозиций не ограничивает использование канонической активной конструк - ции для выражения того же семантического напол - нения /содержания . Вопрос в том, чем мотивирован выбор именно этой неканонической конструкции ? С тем, чтобы ответить на этот вопрос , мы обратим - ся к детальному рассмотрению примеров этих конструкций в их дискурсной среде . Мы основыва - емся на гипотезе , что функциональной мотивацией этих конструкций , отличающейся как от так назы - ваемого дейктического сплита (NP-split), так и от аспектуального сплита (TAM-split), является временный сдвиг топикальности в пропозиции с пони - женной транзитивностью , где на передний план выдвигается второстепенный агенс , отличный от основного дискурсного агенса -топика [20]. В тексте более чем один дискурсный референт способен иметь высокий прагматический статус (7–8), демонстрируя ситуацию с близко ассоцииро - ванными участниками пропозиции , одновременно представленными на дискурсной сцене . Эти рефе - ренты могут сменять друг друга в грамматическом — 145 —отношении S/A при сочинительных и подчинитель - ных предложениях , будучи выраженными в виде пропуска и соответственным согласованием преди - ката. В таких случаях каждая смена прагматическо - го центра (первичного топика ) сигнализируется эксплицитным выражением в отношении S/A, контролирующим согласование предиката . (7), (8а), (8б). (8a) временно вводит новый центральный рефе - рент – местоименный агенс в отношении S/A, маркированный местным падежом на фоне предшеству - ющего активного (7) и последующего активного (8b) с центральным дискурсным референтом (топиком ), выраженным пропуском и S/A-V согласованием . Тем самым основные черты «эргативной » конс - трукции следующие : – Агенс = S/A, контроль согласования S/A-V , эксплицитен , подвижен , маркирован Loc, означает сдвиг прагматического статуса референтов . – Предикат : низкая поверхностная транзитив - ность , воздействие на пациенс неопределенно . – Пациенс = полная NP, обычно активен , иден - тифицируем . – Временный сдвиг дискурсного центра , выдви - жение другого (еще одного ) референта -топика , выраженного маркированым (Loc) аргументом S/A. – Старый (первичный ) топик возобновляется в предпочтительном выражении без специальных средств топикализации (опущен + согласование S/ A-V). Местно -падежное маркирование агенса В качестве обобщения относительно дискурсно - го использования конструкций с местно -падежным маркированием аргумента в грамматическом отно - шении S/A можно отметить , что правомерно то, что во всех случаях центральный дискурсный референт предшествующего активного контекста , отодвину - тый на задний план в конструкции с местно -падеж - ным маркированием агенса (как в агентном пасси - ве, так и в «эргативе »), вновь появляется выражен - ный референтным нулем и глагольным согласова - нием , сохраняя свою прагматическую функцию топика в последующем активном дискурсе .Как отмечалось выше , восточно -хантыйское местно -падежное маркирование агенса демонстри - рует набор черт типичных как для субъекта , так и для несубъектных аргументов . Наряду с такими агенсными чертами , как высокая сравнительная агентивность /одушевленность и управление глагольным согласованием , такая черта , как маркиро - вание его местным падежом , формально ставит его в один ряд с пространственными атрибутами пропозиций со значением движения /положения /состо - яния – непер eходными по своей природе . Это в целом коррелирует с общетипологическими наблюде - ниями относительно неканонически маркирован - ных аргументов S/A ( non-canonically marked S/A arguments ) [21], а именно тем фактом , что «среди предикатов , сочетающихся с косвенно -падежным маркированием аргументов , те, что выражают неконтролируемую деятельность , преобладают » [21]. В то же время имеются общетипологические наблюдения относительно того, что «неканоничес - кое, косвенно -падежное маркирование централь - ных аргументов пропозиции отражает пониженную переходность всей конструкции » [21], что обуслов - лено рядом многоуровневых факторов , таких как: валентность предиката ; референтный статус имен - ных фраз ; временной , аспектуальный и модальный статус пропозиции ; полярность ; собирательность , и др. в их взаимодействии [22]. Эти тенденции можно представить адаптацией континуума [21] (рис. 2). В ранних исследованиях подобные конструкции описывались как «логически безличные предложе - ния» со «скрытым субъектом », где события концептуализируются говорящим как вызванные другими – мистическими силами – ‘действительными агентами ’. Человек лишь означает то место , где происходит действие , в то время как выявляется каузативный смысл внешних сил, а агенс – лишь полуответственный исполнитель акта [23]. В связи с вышеописанным можно сделать следующие наблюдения относительно информацион - ной структуры предложений . То, что центрально в дискурсе (топикальность ), оказывается вопросом (7) pestätil tom to -m-al pelk-ä nörö -wl… i t el-wl быстро там идти -PP-пос.3ед.пч. сторона -Lat плыть -наст.3ед. ч. и кричать -наст.3ед. ч. « Он плыл на другую сторону ... и кричал » (8а) män-n  o … joo-ta nt uspet’ wer-s-äm ... 1 ед. ч.-Loc еще стрелять -INF отр успеть делать -прош 2-1 ед. ч. « Я даже выстрелить не успел ...» (8б) terä nörö -wl. так плыть -наст.3 ед. ч. «... так быстро плывет » А.Ю. Фильченко . Функционально -прагматический аспект падежного оформления ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 146 —степени , нежели чем дискретной дихотомии . Цент - ральный элемент на отрезке дискурса является последовательным центром в цепочке высказыва - ний. Дискурсный центр или топик – это многофак - торный феномен , контролируемый взаимодействи - ем прагматических , семантических и синтаксичес - ких характеристик . Восточно -хантыйские агентно - пассивная и «эргативная » конструкции демонстри - руют , что: 1) для языка действительно более предпочтительно продолжение /возобновление дискурсного центра (center continuation sequencing ), чем удержание /сохранение (center retention sequencing ); 2) продолжающийся центр (топик ) заднего плана , анафорный Cb , прочно ассоциирован с начальным положением в клаузе и прономинализа - цей, что подтверждает общетипологическую корреляцию низкой морфологической сложности с высокой прагматической центральностью ; 3) ассоциация прагматического центра Cb с субъектнос - тью и грамматическим отношением S сильна , но не неприступна для проникающего воздействия таких факторов , как речепрагматические интенции и адаптации говорящего , например , желание скры - вать ответственность /контроль ; 4) грамматическое отношение S действительно прочно связано с высокой степенью дискурсной центральности , топи - кальности , но в неканонических конструкциях грамматикализуется связь этих грамматических средств с вторичным , временно повышенным то-пиком , на фоне временно пониженного , но продол - жающегося первичного дискурсного центра ; 5) в цепочке высказываний может одновременно нали - чествовать более чем один референт с высоким дискурсным статусом ; 6) выбор средств выраже - ния определяется взаимодействием речевых интенций говорящего и доминант языковой системы : порядок слов , начальное положение прагматичес - кого центра в клаузе , предпочтительная ассоциа - ция семантической роли (агенс ) – грамматического отношения (S/A) – и грамматической функции (Su). К предварительным выводам можно отнести то, что: – выбор конструкций с местно -падежным агенсом мотивирован дискурс -прагматическими факто - рами ; – необходимость определять , поддерживать или менять прагматическую функцию и взаимоотноше - ния референтов дискурса ведет к выбору структур - ных средств и грамматических ресурсов , наличест - вующих в системе восточного ханты , реализован - ному в этом случае местно -падежным маркирова - нием агенса . Комплексный анализ набора функционально - прагматических , семантичеких и структурных черт участников пропозиции в их взаимодействии в тексте с анализом культурного контекста видится наиболее продуктивным . Рис. 2.(–) субъектность агенса (–) (контроль/намеренность)(+) Переходность пропозиции/ситуацииМестный(+) субъектность агенса (+) (контроль/намеренность)(+) Переходность пропозиции/ситуацииИменительный (+) канон (–) канон Литература 1. Dixon R.M.W. Ergativity. Cambridge: Cambridge, 1994. 2. Терешкин Н.И. Очерки диалектов хантыйского языка . Ваховский диалект . Л. 1961. 3. Nikolaeva I. Ostyak. L аncom Europa. 1999. 4. Соловар В. Структурно -семантические типы простого предложения в хантыйском языке . Дисс . к. филол . н. Новосибирск , 1991. 5. Nikolaeva I. Secondary Topic as a Relation in Information Structure. Linguistics 39–1, Walter de Gruyter. 2001.6. Lambrecht K. Information Structure and Sentence From. Cambridge, 1994. 7. Givon T. Syntax. An Introduction. Amsterdam/Philadelphia, 2001. 8. Kuno S. Functional sentence perspective. Linguistic Inquiry 3. 1972.9. Gundel J.K. Topic-comment structure and the use of toze and takze. Slavic and East European Journal 19. 1976. 10. Brown G., Yule G. Discourse Analysis. Cambridge, 1983.11. Dahl O. «What is new information?» in N. E. Enkvist & V. Kohonen (eds.) Reports on Text Linguistics: Approaches to Word Ord er. Abo (Finland), 1976. 12. Grice H.P. Logic and Conversation. In P. Cole and J. Morgan: Speech Acts, Syntax and Semantics. V-III. NY, 1975.13. Shibatani M. Passives and Related Constructions. Language. V-61, № 4. 1985.— 147 —14. Subject and Topic. Ed. C.Li. London, 1977. 15. Keenan E. The Logical Diversity of Natural Languages. in S. Harnard, H. Steklis and J. Lancaster. Annals of the New York Ac ademy of Science 280. 1976. 16. Grosz B., Joshi A., Weinstein Sc. Centering: A framework for modeling the local coherence of discourse. Computational Lingu istics 21. 1995. 17. Kulonen U-M. The Passive in Ob-Ugrian. Helsinki, 1989.18. Comrie B. Subject and Direct Object. In Uralic languages: A functional explanation of case-marking systems. Etudes Finn-Oug riennes 12:5-17. 1977. 19. Gulya J. Aktiv, Ergative und Passiv im Vakh-Ostjakischen. 1970. 20. Du Bois J.J. Discourse basis of ergativity. Language 63. 1987. 21. Aikhenvald A.Y., Dixon R.M.W., Onishi M. Non-canonical marking of subjects and objects. Amsterdam/Philadelphia, 2001.22. Shibatani M., Aikhenvald A.Y., Dixon R.M.W., Onishi M. Non-canonical marking of subjects and objects. Amsterdam / Philadelp hia, 2001. 23. Баландин А.Н. Обско -угорские конструкции глагольного предл oжения со «скрытым субъектом » // Жирмунский . «Эргативная конст рукция предложения в языках различных типов ». 1967. Н.В. Полякова КОНЦЕПТ «ДОМ » И ОСОБЕННОСТИ ЕГО РЕПРЕЗЕНТАЦИИ В СЕЛЬКУПСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ Томский государственный педагогический университет В фольклорной модели мира как селькупов , так и русских «дом» рассматривается как пространство своего , среднего , ограниченного , замкнутого , защищенного , как место обитания субъекта , центра мироздания . «Дом» для селькупов и русских является фокусной точкой , одним из главных ориентиров в окружающем мире . Устройство дома является , по языковым данным , достаточно сложным . В его структуре выделяются элементы , наиболее значимые для представителей селькупского и русского этносов . Все эти элементы объективируют - ся в языке , что позволяет считать , что в структуре концепта «дом» может быть выделен ряд сегмен - тов. Дом принадлежит человеку , является его вторым «я». Интересна в этой связи точка зрения Н.А. Тучковой : «Дом – это очень близкое к челове - ку пространство , фактически не отделимое от него самого » [1, с. 5]. Дом является для представителей селькупского этноса одним из ориентиров в земном простран - стве. Судя по фольклорным источникам , дом оказал существенное влияние на формирование оппози - ции «внутренний /внешний ». Поскольку дом обра - зует самостоятельное замкнутое пространство (объем ) в пространстве , он начинает воспринимать - ся сам как внутренность пространства . На лекси - ческом уровне это отражается , в частности , в том, что оппозиция «внутри /снаружи » заменяется оппо - зицией «дома /вне дома (на улице )». В селькупском языке существуют наречия , которые определяют направление движения вокруг чума (дома ): pone ‘наружу , на улицу ’; mogone ‘назад (в результате семантического переосмысления наречие приобрета - ет в обских говорах и кетском диалекте значение “домой ”)’, Фарк . mott2, Ив. mяt, mяtt2 ‘в дом, домой’, A7nDine ‘внутрь ’ [2, с. 159]. Ср.: Aw2t tab2t kw2d2mb2s i ponä ńamіedet tab2p, eWalgwa: „Štob tašt2p lōzla kwandnend!“ ‘Мать на нее сердилась , на улицу выгнала , говорит : «Чтоб тебя черти взяли !»’ [3, с. 69]. Az2t – aw2t qwanbaU, a tab2št2ja (nedi) Tēl mor pōnät kurtpa U ‘Отец – мать уехали , они (дочери ) весь день на улице бегали ’ [3, с. 77]. Ponä ќann2mba, TurLe kuralba q ūlan ‘На улицу вышла , плача побе - жала к людям ’ [3, с. 80]. Дом служит связующим звеном между челове - ком и космосом . С одной стороны , дом принадле - жит человеку , олицетворяя вещный мир человека . С другой стороны , дом связывает человека с внешним миром , «являясь в определенном смысле репликой внешнего мира , уменьшенной до разме - ров человека . В нем сосуществуют человек и Вселенная . Именно поэтому столь обычны перекоди - ровки между частями человеческого тела, элемен - тами космоса и деталями дома » [4, с. 11]. М. Джонсон справедливо полагает , что люди понимают мир, главным образом , на основании физи - ческого , телесного опыта . Физический опыт , осно - ванный на пяти чувствах , является тем, что человек понимает буквально (это включает двигательный опыт – ощущение телесного положения и движе - ния) [5]. Например , понимание одной области через призму другой , в данном случае восприятие деталей дома через призму человеческого тела, что и подразумевает когнитивная метафора . В когни -Н.В. Полякова . Концепт «дом» и особенности его репрезентации в селькупском ...

В издательстве Государственной службы Би-би-си опубликованы несколько книг , которые могут свидетельствовать об особенностях селькупских родов .

67081504-ac53-4251-b387-b166d319560d

Климова Маргарита Николаевна

У истоков русской беллетристики (рецензия на книгу Е. К. Ромодановской «Римские деяния на Руси: вопросы текстологии и русификации». М. : «Индрик», 2009. 968 с. )

Вестник ТГПУ . 2009. Выпуск 9 (87) — 176 —Встречи с этой книгой филологи -древники неосознанно ждали давно . Среди четьих сборников , пришедших к древнерусскому читателю из Запад - ной Европы на исходе Средневековья сборник с названием «Римские деяния » (перевод латинского Gesta Romanorum), безусловно , один из самых известных . В этом ряду по своей популярности и значению для литературного процесса эпохи с «Римскими деяниями » могут сравниться лишь сборни - ки фацеций и Великое Зерцало . Но оба названных сборника давно представлены репрезентативными научными изданиями их текста , им посвящено немало работ русских и польских ученых , в то время как «Римские деяния » (далее – РД) известны славистам -медиевистам скорее понаслышке . Единственное полное издание этого сборника было осуществлено П. П. Вяземским в 1878 г. по случайному списку , а среди ученых XX в. им зани - мались лишь польская славистка Э. Малэк и санкт - петербургская исследовательница Л. В. Соколова . Даже фрагменты из этого сборника , включаемые в хрестоматии и антологии произведений древнерус - ской литературы , доходили к читателю в искажен - ном виде , поскольку отдельные повести (прикла - ды) из него, как правило , издавались без сопровож - дающих их аллегорических толкований (выкла - дов), наличие которых – отличительная особен - ность этого сборника . Опущены выклады и в издании латинской версии Gesta Romanorum в серии «Литературные памятники » [1]. Современно - му читателю эти аллегорические довески к занима - тельным новеллам нередко кажутся излишними , но читатель средневековый воспринимал их явно иначе , и потому они важны и интересны для иссле - дователя -медиевиста . Выклады – неотъемлемая часть текста сборника , а отношения их с сюжет - ным повествованием столь неоднозначны , что явно заслуживают специального рассмотрения . В русской рукописной традиции сборник РД представлен более чем полусотней пространных кодексов и многочисленными малыми выборками прикладов , однако текстологическое исследование памятника в соответствии с требованиями совре - менной науки (то есть с привлечением максималь - ного числа списков ) до недавнего времени не про-водилось . Филолог -древник в этом случае был вынужден довольствоваться наблюдениями С. Л. Пташицкого более чем столетней давности об относительной однородности разных списков этого сборника . Повести из РД, диапазон источников которых весьма широк – от эллинистического романа и христианской агиографии до народной сказки , представляют собой примечательное собрание международных сюжетов , дань которым отдали многие писатели – от Боккаччо и Шекспира до Г. Флобера и Т. Манна . Известны обработки сюже - тов из РД и в отечественной словесности , но значе - ние данного сборника для эволюции этих «вечных» сюжетов также почти не выявлялось . Не привлекали ученых и другие вопросы литературной истории этого популярного памятника : например , специфика приклада в ряду сходных жанров сред - невековых литератур , символика толкований в РД, место этого сборника в контексте переходного периода русской литературы . Решению перечисленных задач и посвящен объемистый том, ставший ныне достоянием чита - теля. Представляется неслучайным и то, что моно - графическое исследование РД создано именно Е. К. Ромодановской . Эта книга – тот центр , в котором пересеклись различные направления научной деятельности этого видного сибирского медиевис - та. Упомянем в этой связи давний интерес ученого к международному сюжету о наказании гордого царя [2] (приклад о кесаре Иовениане – одна из наиболее известных его обработок ) и внимание Е. К. Ромодановской к процессу формирования русской беллетристики переходного периода (роль переводных сборников в этом процессе исследова - тельница особо подчеркивала ) [3], и цикл ее статей об одном из самых древних жанров мировой лите - ратуры – притче (средневековый приклад весьма близок притче в жанровом отношении ). Наконец , изучение сюжетики и мотивной структуры РД – необходимая часть руководимой ею работы по созданию Словаря сюжетов и мотивов русской лите - ратуры (вышло уже три выпуска этого эксперимен - тального и не имеющего аналогов издания ).РЕЦЕНЗИИ М. Н. Климова У ИСТОКОВ РУССКОЙ БЕЛЛЕТРИСТИКИ (РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ Е. К. РОМОДАНОВСКОЙ «РИМСКИЕ ДЕЯНИЯ НА РУСИ : ВОПРОСЫ ТЕКСТОЛОГИИ И РУСИФИКАЦИИ ». – М.: «ИНДРИК », 2009. – 968 С.)— 177 —Как указано в заглавии , основным содержанием книги является комментированное издание текста РД в соответствии с требованиями современной науки. Результатом скрупулезного исследования 120 списков памятника (при этом привлекались не только рукописи сборника в полном объеме , но и малые выборки из него) явилось выделение тринадцати редакций сборника в целом , а также нескольких особых редакций отдельных прикладов (например , приклад о кесаре Иовениане представлен тремя особыми редакциями ). Текстологический анализ , потребовавший выработки особой методики иссле - дования , уточнил и даже опроверг многие представ - ления об РД, бытовавшие до этого в науке . Исходный латинский текст Gesta Romanorum был аморфен по своей структуре и крайне не устойчив по составу , что позволило издателю это текста С. В. Поляковой ограничиться произвольной выборкой прикладов . Текст РД в русской рукопис - ной традиции , напротив , отличается удивительной цельностью и даже монолитностью . Текстологи - ческий анализ памятника показывал , что отдельные части его подвергались в различных редакциях сходным изменениям . Монолитность русского текста РД (одно из открытий Е. К. Ромодановской ) подтверждается и наблюдениями ученого по его мотивной структуре . Отдельные приклады оказы - ваются тесно связанными между собой переклич - кой разнообразно варьирующихся мотивов . Этому явно способствовал специальный отбор прикладов , сделанный неизвестным польским книжником (из 180 новелл латинского сборника в русскую версию РД, бывшую переводом несохранившегося поль - ского издания , вошло лишь около сорока ). Gesta Romanorum – типичный литературный памятник зрелого западноевропейского Средневеко - вья. Он насыщен реалиями эпохи (крестовые похо - ды, феодальные отношения между различными сословиями и т.п.) и может одновременно служить иллюстрацией особенностей средневековой ментальности . Но к русскому читателю этот литератур - ный памятник XIII в. впервые пришел совсем в иное время , в эпоху слома старой культуры , когда древнерусская литература средневекового типа превращалась в художественную литературу Ново - го времени . И переводной памятник активно вовле - кается в этот процесс . Рассмотрению РД в контек - сте древнерусской системы жанров в эпоху слома этой системы посвящен , на наш взгляд , один из самых интересных разделов книги , во многом уточ - няющий общую картину русской литературы пере - ходного периода (здесь автор развивает идеи своей монографии о становлении отечественной беллет - ристики ). Одним из примеров традиционного восприятия РД может служить неудачная попытка некоторых книжников прочесть рассказы сборника , в которых «вечные » сюжеты произвольно прикреп - лялись к именам реальных или вымышленных римских императоров , как исторический источник (ведь литература Древней Руси сознательного вымысла не знала ). И все-таки основное значение РД для русской литературы состоит в том, что этот сборник стал подлинным кладезем «вечных » сюже - тов, обогативших отечественную словесность . Завершает исследовательскую часть моногра - фии пространный историко -литературный коммен - тарий (скромно названный автором материалами ) к отдельным прикладам сборника . Различные сюжеты из РД рассмотрены Е. К. Ромодановской с разной полнотой , в отдельных случаях их можно дополнить (например , сюжет приклада о двух разбойниках использован в балладе И. Ф. Шиллера «Порука »), но тем-то и хороши научные работы такого рода , что они стимулируют мысль и побужда - ют к дальнейшим поискам . Обстоятельное исследование «Римских деяний », сделанное сибирской медиевисткой , отнюдь не перекрывает дальнейшие поиски в этом направлении . Так, фактически в стороне оставлен ею начальный этап бытования памятника на русской почве и, в частности , интересная гипотеза Л. В. Соколовой , по косвенным данным отодвигающая время пере - вода сборника к более раннему времени (Е. К. Ромодановская в данном случае исходила из реально существующих списков РД). Кроме того, сознатель - но не рассматривались ею те приклады сборника , сюжеты которых были известны русскому книжни - ку и помимо него. В этом ряду оказались не только «Житие Алексея Человека Божья », исследованное В. П. Адриановой -Перетц , или «Повесть об Апол - лонии Тирском », которой была в свое время посвя - щена диссертация Л. В. Соколовой , но и популяр - ная и до сих пор недостаточно изученная «Повесть о папе Григории ». Интересно было бы проследить эволюцию редакции этого памятника , включенной в РД. Отметим попутно , что рассказ о папе Григо - рии в версии РД был переведен в 1660 г. шарго - родским священником Григорием , создавшим его особую сокращенную редакцию , отдельно , вне сборника . Любопытно , известны ли другие приме - ры такого выборочного перевода (ведь гипотеза Л. В. Соколовой основана на том, что тот или иной приклад из РД, и в частности приклад об Аполло - нии Тирском , мог стать известным русскому чита - телю лишь при условии перевода всего кодекса ). Резюмируем вышесказанное : библиотека слависта -медиевиста ныне обогатилась ценным изданием , не только расширяющим наши знания об одном из самых популярных памятников ранней русской беллетристики , но и вносящим существенные изменения в общую картину литературы переход - ного периода .М. Н. Климова . У истоков русской беллетристики (рецензия на книгу Е. К. Ромодановской ...Вестник ТГПУ . 2009. Выпуск 9 (87) — 178 —Список литературы 1. Средевековые латинские новеллы XIII в. / Изд. подгот . С. В. Полякова . Л., 1980. 2. Ромодановская Е. К. Повести о гордом царе в рукописной традиции XVII–IX веков . Новосибирск , 1985. 3. Ромодановская Е. К. Русская литература на пороге Нового врмемени : пути формирвания русской беллетристики переходного периода . Новосибирск , 1994. Климова М. Н., кандидат филологических наук . Томский государственный университет . Пр. Ленина , 36, г. Томск , Томская область , Россия , 634050. E-mail: [email protected] Klimova M. N. Tomsk State University.Pr. Lenin, 36, Tomsk, Tomsk Oblast, Russia, 634050.E-mail: [email protected]

В обзоре Книги року ВВС 2009 года:

307a8a08-471d-4303-828b-885da116ee5d

Саблина М. В.

Классификация цитат в аспекте категории системности (на материале текстов современных российских газет)

В работе описана классификация цитат, выполненная в русле системного подхода; дается определение цитаты; разграничивается цитата в узком и широком смысле; решается вопрос о количестве, дефинициях и соотнесенности разновидностей цитаты. Материалом послужили тексты современных российских газет за...

ISSN 1991 -5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУ РЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 6 (25) 2010 58 Если у человека нет своего дома – своего имущества, семьи, хозяйства, нет убежища и пристанища на Земле, его называют бездомным. Бездомный – это « такой, у которого нет жилища, а также такой, у которого нет семьи, родного дома»1. См. там же: бесприютный «такой, который не имеет приюта, не имеет людей, у которых можно встретить заботу и сочувствие. В словаре В.И. Даля одно из значений слова дом «семей ство, семья, хозяева с домочадцами»2. Для русского человека дом и семья сливаются воедино, несчастным считается тот, у кого нет дома, семьи, детей. Горе тому, кто плачет в дому, а вдвое тому, кто плачет без дому! – гласит русская пословица. И это на самом деле так. Говоря о человеке, что он один как перст , что у него нет ни роду ни племени , нет родного угла , нередко подразумевают сиротство, одиночество человека. Одиночество в понимании русских – это несчастная доля человека: Одна голова не бедна, а и бедна , да не одна; Семья в поле воюет, а один в и дома горюет; Одному жить – сердцу холодно; Живи домком да ладком и т.д. Бездомность отрицает основные ценности, принятые человечеством – мир, семью, порядок, богатство, уют, спокойствие и безопасность. Таким об разом, группа, объединяемая темой «Дом», и фразеологическая диада «Дом -Бездомность» наполняется ФЕ в соответствии со следующими подгруппами: 1) родной дом; 2) дом как строение; 3) свойства дома; 4) обоснование в доме, обустройство дома; 5) бездомный. 1) родно й дом для человека: родные пенаты; иметь кров и стол; отчий дом (кров); тихая гавань; под одной крышей жить; Свой уголок – свой простор; Дом – корень, а сторона – похвальба; И тесен дом, да просторен он; Всякая птаха хлопочет – своего гнезда хочет. 2) дом как строение: избушка на курьих ножках; Мой дом – моя крепость; Хоть худ дом, да крыша крепка; Каждому нужна крыша над головой. 3) свойства дома: Дома и стены помогают (помощь, надёжность, защита); Мой дом – моя крепость (надёжность, защита, придание уверенности и силы); Не красна изба углами, а красна пирогами (гостеприимство, радушие) ; Дом – полная чаша (гостеприимство, богатство семьи); И тесен дом, да просторен он (уют, надёжность, свобода); Изба крепка запором, а двор забором (защита, надёжность). 4) обоснование в доме, обустройство дома: бросать якорь; вить гнездо; Не дом хозяина красит, а хозяин дом. 5) бездомный , бездомность : ни кола ни двора; (как) пёс бездомный; перекати -поле; один как перст; Семья в поле воюет, а один в и дома горюет; Одному жить – сердцу холодно; Одна голова не бедна, а и бедна, да не одна. Итак, произведённое исследование ценностей и антиценностей русского народа, актуализирующихся во ФЕ русского языка, предпринято для выявления основных ментальных установок русской нации . Глубоко и всесторонне познать культуру, научиться применять ФЕ в речи и понимать их в речи носителей языка иностранные учащиеся не смогут без постижения сущности деятельности русских людей, особенностей труда и отдыха р усского народа, важности здоровья для жизни и работы, представления русских о семье и доме. Проведённый анализ образов ФЕ русского языка, представляющих труд и отдых, семью и дом, здоровье человека, доказывает, что эти образы являются отражением мировидени я русского народа и могут быть определены в качестве культурных представлений о мире русской нации. Употребление ФЕ в речи, несомненно, говорит о высоком уровне владения языком, к которому должны стремиться изучающие иностранный язык. На основе предложенны х классификаций и анализа ФЕ преподавателем может быть разработан комплекс упражнений для иностранных учащихся, словарик адаптированных к уровню учащихся толкований значений ФЕ ФСП «Деятельность человека». 1 Словарь синонимов: Справочное пособие / Под р ед. А. П. Евгеньевой . М., 1975 . С. 24. 2 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в 4 - х т. Т.1. М., 6 -е изд. 1955. С. 466. Bibliography 1. Sociological Research. Sotsis. // Mitrikas A.A. The family as a value: status and prospects of th e value of choice in Europe. – M.: "Science", 2004. – № 5. 2. Sociological Research. Sotsis. // Tsvetkova I.V. Health as a vital value of adolescents. – M.: "Science", Science, 2005. – № 11. 3. Sociological Research. Sotsis. // Varlamova, S.N., Noskova, A.V., Sedova N.N. Families and children in the attitudes of Russians // Malinauskas R.K. The dynamics of value orientations of Lithuanian students. – M.: "Science", Academy of Sciences, 2006. – № 11. 4. Sociological Research. Sotsis. / / Petrov A.V. Value prefe rences of young people: Diagnosis and trends change. – M.: "Science", Academy of Sciences, 2008. – № 2. 5. Bagautdinova, G.A. Man in phraseology: anthropocentric and axiological aspects: diss. ... D. Sc. Science. – Kazan: Kazan. state. Univ them. V.I. Len in, 2007. 6. Telia, V.N. Cultural connotations of national idioms // Slavic linguistics. – M., 1993. Article Submitted 23.12.10 УДК 800 М.В. Саблина, преп. каф. общего языкознания и риторики Сибирского федерального университета, г. Красноярск, E-mail: [email protected] КЛАССИФИКАЦИЯ ЦИТАТ В АСПЕКТЕ КАТЕГОРИИ СИСТЕМНОСТИ (НА МАТЕРИАЛЕ ТЕКСТО В СОВРЕМЕННЫХ РОССИЙ СКИХ ГАЗЕТ) В работе описана классификация цитат, выполненная в русле системного подхода; дается определение цитаты; разграничивается цитата в узком и широком смысле; решается вопрос о количестве, дефинициях и соотнесенности разновидностей цит аты. Материалом послужили тексты современных российских газет за 2003 –2010 годы (общее количество исследуемых фактов – 1500 ед иниц). Ключевые слова : цитата, цитирование, реминисценция, аллюзия, системный подход. Термин «цитата» исследователями дефинируется по - разному. Содержание его предстает в разном объеме; нет четких определений разновидностей цитаты, опис ания их соотнесенности. Данная статья представляет собой попытку дать ответы на эти вопросы с точки зрения системного по дхода. ISSN 1991 -5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУ РЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 6 (25) 2010 59 Существует широкое и узкое понимание термина «цит ата». В узком смысле цитата – это дословное воспроизведение фрагмента чужого тек ста. Часто указывают на такой признак, как формальная маркированность (цитата должна заключаться в кавычки, сопровождаться ссылкой на автора и/или исто чник) [1, с. 63; 2, с. 60; 3, с. 52]. В широком смысле цитата – это любое включение фра гмента чужого тек ста в авторский текст [4, с. 89 –90; 5, с. 72; 6, с. 99; 7, с. 388 –389; 8, с. 61; 9, с. 15; 10, с. 9 –15; 11, с. 23 –24; 12, с. 74]. Изучение исследований, посвященных теории цитаты, а также работа с фактическим материалом позволили нам опр еделить цитату и ее разновидности следующим образом. 1) Цитата – родовое обозначение, включающее понятия прямой цитаты, косвенной цитаты, цитаты -синкреты. 2) Прямая цитата – воспроизведенный фрагмент чужого текста с указанием его названия и/или автора и наличием гр афических марке ров: кавычек, курсива и др. 3) Косвенная цитата (включает реминисценцию и литер атурную аллюзию) – фрагмент чужого текста в новом без ссылки на автора и/или источник, не выделенный графически, для которого точность воспроизведения не является обяз ательным пр изнаком. 4) Реминисценция – фрагмент чужого текста в прин имающем, являющийся как минимум предикативной единицей, не выделенный графически, без упоминания его названия и автора. 5) Литературная аллюзия – слово или словосочетание текста -донора, не выделенное графич ески, без упоминания его названия и автора, являющееся намеком на этот текст, кот орый пре дполагается широко известным. 6) Разграничить прямую цитату и косвенную цитату не всегда возможно; существует зона синкретизма, в которую входят цитаты (цитаты -синкреты) , объединяющие в себе пр изнаки пр ямой цитаты и литературной аллюзии. 7) Прямая цитата, реминисценция, аллюзия, цитата - синкрета реализуются в двух разновидностях – дословной, предполагающей точное воспроизведение чужого текста, и видоизмене нной, допускающей тр ансформацию исходного текста. Проиллюстрируем вышеуказанные тезисы следующими примерами: 1) …Сибирь уже не прилепляется к России, а как будто п еретекает в нее, они уже единое генетическое тело, которое без взаимного разрушения не разорвать. И хоть какой -нибудь н ынешний ямщик еще повторит за поэтическим ямщиком И. Ом улевского: « Здесь места – благодатное дело, / Не другим, не Ро ссии чета », но повторит разве с озорством… (Литературная г азета. 2008. 4 –10 июня) – дословная прямая цитата; 2) Русский бунт, бессмыс ленный, но забавный ПУШКИН Александр Сергеич, в свое время квалифицир овавший русский бунт несколько иначе, немало позабавился бы, побывав на "бунтах" начала XXI столетия. То ли бунтари нынче не те, то ли сами бунты настолько мутировали, что напоминают боль ше театр студенческих миниатюр с п остаревшими студентами -актерами... (Сегодняшняя газета. 2006. № 7). Ср.: «Русский бунт, бессмысленный и беспоща дный» (А. С. Пушкин «Капитанская дочка») – видоизмененная прямая цитата; 3) После их ареста в квартире нашли несколько единиц огнестрельного оружия, в том числе пистолет -пулемет Де гтярева, из которого, согласно данным экспертизы, и был застрелен Хлебников. Кто бы сомневался. Сразу было ясно, что убили чеченцы, а финансировал Березовский. А нашли те, кто искал. Кто ищет, тот всегда найдет (Комок. 2004. 4 –10 окт.) Ср.: « Кто весел – тот смеётся, / Кто хочет – тот добьётся, / Кто ищет – тот всегда найдёт!» (текст песни «Веселый в етер», слова В. Лебедева -Кумача) – дословная реминисценция; 4) Чацкий, возвратясь из дальн их странствий в родное отечество, дым которого и сладок и приятен , обнаруживает ту, которую он считал своей без пяти минут невестой, с другим и збранником (Литературная газета. 2008. 16 –22 янв.). Ср.: «И дым отечества нам сладок и приятен» (Г. Р. Державин «Арфа») – видоизмененная реминисценция; 5) Недолго пустовало место главного «кочегара» «Лок омотива» после того, как в отставку за неудовлетворител ьные результаты был отправлен Анатолий Бышовец. При нем клуб с бюджетом в 70 миллионов долларов занял лишь 7 -е место в национальном чемпионате, что болельщики и рук оводство клуба расценили как пощечину общественному вкусу (Комсомольская правда. 2007. 4 дек.). Источник: манифест футуристов «Пощечина общественному вкусу») – дословная литературная аллюзия; 6) А некот орые познеровские комплименты выглядели странными до бестактности. Например, когда наши тел епутешественники наконец достигли Калифорнии, то ста рший из них с гордостью отметил, что на пути они «не встретили ни одн ого дурака». А должны были? И много ли? Или тонко намекали на наши дороги и опять же дураков … (Литературная газета. 2008. 4 –10 июня). Ср.: «У России две беды – дураки и дороги» (фраза приписывается Гоголю, Са лтыкову -Щедрину) – видоизмененная литературная аллюзия; 7) Вот посетили они странный « город солнца » в Аризоне. Место, где проживают люди не моложе 55 лет (ЛГ. 2008. 4 – 10 июня). Источник: роман Т. Кампанеллы «Город Солнца» – дословная цитата -синкрета; 8) Если это попытка исправить существенные изъяны большинства предыдущих серий с их неумеренной к омпл иментарностью, то удачной ее не назовешь, она абсолютно выпадает из стилистики всего предыдущего « аршина », которым Познер « измерял » Америку (Литературная газета. 2008. 4–10 июня) Ср.: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить» (Ф.И. Тютчев) – видоизмененная цитата -синкрета. Лексемы «город солнца», «аршина» и «измерял» являю тся аллюзиями; кавычки, в которые они заключены – признак прямого цитирования. Это обуславливает отнесение данных примеров к цитатам -синкретам. Все описанные явления составл яют единую микросист ему; связаны между собой гиперо -гипонимическими отнош ениями. Так, понятие «цитата» – гипероним по отношению к таким пон ятиям, как «прямая цитата», «косвенная цитата» и «цитата -синкрета»; прямая цитата реализуется в одной из двух разнови дностей – дословной или видоизмененной, ко свенная цитата есть гипероним по отношению к реминисце нции и литературной аллюзии. Результаты проведенного нами подсчета количества употреблений прямой цитаты, реминисценции, литературной аллюзии, цитаты -синкреты в текстах современных российских газет о тражены в табл. 1. Таблица 1 Частотн ость использования видов цитат в текстах современных российских газет Виды цитаты Количество цитат разного типа в общем корпусе обработанного реч евого материала Процентное соотнош ение в идов цитат в общем корпусе обработанного речевого материала Прямые цитаты: – дословные – видоизмененные 767 67 51,1 % 4,5 % ISSN 1991 -5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУ РЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 6 (25) 2010 60 Реминисценции: – дословные – видоизмененные 256 281 17,1 % 18,7 % Литературные аллюзии: – дословные – видоизмененные 75 25 5 % 1,7 % Цитаты -синкреты: – дословные – видоизмененные 18 11 1,2 % 0,7 % Bibliography 1) Moskvin, V .P. Citation, application, a paraphrase: to differentiate the concepts // Philology. – 2002. – № 1. 2) Sandalova, T.A. Intertextual inclusion as a means of language play in the text of the Soviet newspaper feuilleton: Based on national newspa pers from 1970 to 1991.: diss. ... Cand. Sc. Science. – St.Petersburg , 1998. 3) Aleschanova, I.V. Citation in the newspaper text (based on modern British an d Russian press): diss. ... Cand. Sc. Science. – Volgograd, 2000. 4) Bakhtin, M.M. Questions of literature and aesthetics. – M.: Fiction, 1975. 5) Lotman, Y.M. Semiosphera. Culture and explosion. Inside minded worlds. Article. Study. Notes (196 8-1992). – St. Petersburg , 2000. 6) Kristeva, Y. Bakhtin, the word dialogue, the novel // Vestnik Moskov. Philology. – 1995. – № 1. – Series 9. 7) Bart, R. Selected works. Semiotics. Poetics: trans. with fr. / Comp., Gen. Ed. Jg. Art. G.K. Kosi kova. – Moscow: Progress , 1989. 8) Yampolsky, M. Memory Tiresias. Intertextuality and cinema. – M.: Cultu re, 1993. 9) Semenova, N.V. Quote of fiction: based on works of Vladimir Nabokov: diss. Dr. Sc. Science. – M., 2004. 10) Kozitskaya, E.A. Quote of the structure of the poetic text: diss. Cand. Sc. Science. – Tver, 1998. 11) Aleinikova, Y. Quoting a popular science text: diss. ... Cand. Sc. Science. – Tula, 2006. 12) Fomenko, I.V. Quote // Russian Literature. – 1998. – № 1. Article Submitted 23.12. 10. УДК 821.111 А.Н. Трутнев а, асп. АГПИ, г. Арзамас, E-mail: anjat @yandex .ru ИДЕАЛИСТ, РЕАЛИСТ И ФИЛИСТЕР В ПЬЕСЕ Б.ШОУ «МАЙОР БАРБАРА » Типология действующих лиц в пьесе «Майор Барбара» обусловлена ее жанровой спецификой как пьесы -дискуссии, основу конфликта к оторой составляют споры, дискуссии «филистеров», «идеалистов», «реалистов» по поводу современных обще ственно значимых проблем. Предлагая разное их восприятие и решение, они расширяют социальное, философское, этическое пространс тво пьесы и ее идею. Ключевые слова: Б.Шоу , пьеса -дискуссия, типология персонажей, идеалист, реалист, филистер . Одним из драматургических приемов Бернарда Шоу (1856 -1950), характерных для его пьес -дискуссий, является использование трех типов действующих лиц, вопло щающих разные подходы к решению одной и той же проблемы (фил ософской, социально -психологической, этической и др.), в р езультате чего возникает дискуссия и выстраивается конфликт как столкновение идей, мнений, точек зрения. В работе «Квинтэссенция ибсенизма » (1891) драматург предложил такую типологию («идеалист», «реалист», «филистер»), мот ивируя ее тем, что в современном обществе на каждую тысячу человек приходится 700 «филист еров», 299 «идеалистов» и один «реалист». «Идеалистом» Шоу называл человека, «соз давшего себе убежище среди идеалов» [1, с. 43], под которыми он понимал «скрытые масками факты действительности» [1, с. 45] или сами ма ски. «Филистер», самодовольный и ограниченный, с узкими взглядами и отсутствием духовных потребностей, стоит «по шкале э волюции» [1, с. 44] ниже «идеалиста». Интересы пр озаически рассудительного «филистера» не поднимаются выше повседне вных мелочей. Что касается «реалиста», он уверен в силе своей воли, «достаточно смел, чтобы смотреть в глаза той правде, от к оторой увиливаю т идеалисты» [1, с. 42]. Он считает идеалы «пеленк ами, на которых человек вырос и которые нещадно стесняют его движения» [1, с. 45]. По мнению «реалиста», идеалы созданы для того, чтобы «ослепить нас и заморозить, чтобы убить в нас человеч ескую сущность» [ 1, с. 45]. Все три типа персонажей присутствуют в пьесе «Майор Барбара» (1905)1 [2], как и в большинстве произведений ан глийского драматурга. «Малоприятную массу филистеров» [3, с. 119] составляют здесь представители разных социальных слоев – леди Бритома рт, «честный бедняк» Питер Шелли, пьяница Билл Уокер, нищие Снобби Прайс и Ромми Митченс. «Идеал истами» являются Казенс и Барбара, «реалистом» – Эндру Андершафт. «Филистер» леди Бритомарт – это «типичная матрона высшего круга». Система ее ценностей, «до н елепости огр аниченная классовыми и семейными рамками», приспособлена к жизни в буржуазном обществе. Шоу иронично замечает в ремарке, что она придерживается «самых широких и просв ещенных взглядов» на все, что касается книг в библиотеке, картин на стенах, но т в папках и статей в газетах. Мир види тся ей одним большим домом на Уилтон -креснт, и в своем уголке этого мира она правит. Интересы леди Брит не подн имаются выше повседневных мелочей. Как и любого «фил истера», ее волнуют лишь проблемы, влияющие на ее суще ствование, поэтому она безразлична к религиозным взглядам дочери Барбары, к поэзии ее жениха Казенса, к увлечениям своего мужа Андершафта. Уверенная в безукоризненности своих моральных принципов, она считает своим долгом ч итать нравоучения членам семьи, в отличие от которых, одн ако, «неспособна парадоксально мыслить, ир онизировать» [4, с. 151]. В то же время в леди Брит проявляю тся и качества «реалиста»: она не испытывает иллюзий по поводу окружа ющих ее л юдей и умеет давать им четкие, по -своему верные 1 Впервые пьеса по ставлена 28 ноября 1905 г. Дж.Ведренном и Г.Баркером в Лондоне в театре Корт.

В очередной подборке интересных научных новостей недели:

87e26b43-d4af-48f6-811e-45ae50a4ff0d

Рылова Е. В.

Эффективность социальной рекламы: социолингвистический аспект

В работе анализируется статусность обращений в современной социальной рекламе, подчёркивается важность и значимость вокативов. Функционирование обращений в современной рекламе признаётся социолингвистической проблемой. Предлагается создание смысловой модели социальной рекламы, которая будет...

ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 230стоящий из различных комбинаций и вариантов выразитель - ных средств , адаптируя их к условиям нашего времени . Это и определяет огромную долю художественной ответственности артиста , который работает над постановкой моноспектакля . Артист тщательнейшим образом должен про-извести отбор и комбинацию выразительных средств . А, как известно , тщательно отобранное и подготовленное «оружие » неоспоримо способно обеспечить меткое попадание прямо в цель . Библиографический список 1.Крымова , Н. Владимир Яхонтов . – М.: Искусство , 1978. 2.Аксенов , В.Н. Искусство художественного слова . – М.: Изд. Академии Наук РСФСР , 1962. 3.Катышева , Д.Н. Литература и сцена . Театр одного актера (моноспектакль ). Литературный театр . Театр поэта . – СПб .: Нестор , 2004. 4.Артоболевский , Г.В. Художественное чтение . – М.: Просвещение , 1978. Статья поступила в редакцию 21.02.10 УДК 811.11 Е.В. Рылова , преп . ААЭП , г. Барнаул , E-mail: [email protected] ЭФФЕКТИВНОСТЬ СОЦИАЛЬНОЙ РЕКЛАМЫ : СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В работе анализируется статусность обращений в современной социальной рекламе , подчёркивается важность и значимость вокативов . Функ - ционирование обращений в современной рекламе признаётся социолингвистической проблемой . Предлагается создание смысловой модели социальной рекламы , которая будет способствовать повышению её эффективности . Ключевые слова : социальная реклама , обращение , вокатив , социальный статус , призыв , лозунг , культурные константы , стерео - тип, смысловая модель . Одной из проблем современной отечественной социаль - ной рекламы является её неэффективность . Определение социальной рекламы предполагает двойственность восприятия её смысла : во-первых , это должна быть реклама социального содержания – она должна решать социальные задачи ; во-вторых, она должна быть направлена на определённую социаль - ную группу . Понятие «социальное содержание » рекламы исследуется и раскрывается в учебниках по социологии , научных статьях , например , в хрестоматийном учебнике В.В.Учёновой и Н.В.Старых «Социальная реклама »: Социальная реклама – это особый вид коммуникации [1. c. 5]. По определению М.И. Пискуновой : “Социальная реклама – это информация , пред - ставляющая общественные или государственные интересы , и направленная на достижение благотворительных целей , оформленная таким образом , чтобы оказать направленное воздействие на массовое , корпоративное и индивидуальное сознание с целью вызвать реакцию целевой аудитории ” [2. c. 189]. Социальная реклама – это лишь одна из многих комму - никативных связей между властью , бизнесом , общественными организациями и рядовыми гражданами . В ведении именно социальной рекламы находятся следующие направления социальной работы : 1. информирование населения о социальных услугах и налаживание обратных связей между социальными службами и их клиентами ; 2. консолидация усилий государственных , коммерче - ских и благотворительных структур в создании атмосферы общественного партнёрства ; 3. формирование позитивных поведенческих установок у основной массы обычных граждан [1. с. 7]. Однако в данных определениях отсутствует важная , на наш взгляд , составляющая социальной рекламы – части современного российского общества , как статусное неравенство . Это понятие достаточно узко представлено в специальной литературе по социальной рекламе , хотя оно, по нашему мнению, подразумевается и является ключевым . Призмой презен - тации данного понятия мы избрали язык как отражатель соци - альных , психологических , культурологических процессов , происходящих в обществе . В монографии В.И. Карасика «Язык социального статуса», посвященной лингвистическому изучению социального статуса человека на материале современного английском языке, представлены подходы к изучению этого явления . Понятие социального статуса первоначально означало правовое поло - жение юридического лица . В широкий научный обиход оно введено Максом Вебером : статус , класс и власть выступают в качестве основных измерений социальной стратификации , причём статус признаётся наиболее конкретным звеном в этой триаде . Статус получает широкие способы выражения в языке. Социальный статус человека имеет субстанциональное и реляционное изменение . В первом случае имеются в виду независимые и усвоенные характеристики человека – пол, возраст , национальность , культурное и социальное происхож - дение , с одной стороны , и образование , профессия , степень владения языком , с другой стороны . Во втором случае рассматривается соотносительное положение в социальных структурах , выражаемое в терминах социального и ситуатив - ного неравенства – отношения между вышестоящим и ниже - стоящим . Понятие социального статуса в социологии и других науках отличается от языкового представления социального статуса , вычленяемого методами различных процедур лингвистического анализа из лексических значений слов . Статус – это нормативная категория , и, следовательно , изучая статус - ные отношения , мы изучаем принципы общественного устройства , закодированные во всём богатстве нюансов естест - венного языка . Без учёта социального статуса участников общения само по себе общение носит искусственный либо провокационный характер . Вербальное выражение неравенства в языке реализуется на следующих уровнях : 1. интонационный уровень (просящая или приказываю - щая, вежливая или категоричная интонация ), 2. грамматический уровень (сфера грамматической стилистики – виды модальности , вводные конструкции , разно - видности императива , определённые виды инверсии ), 3. словообразовательный уровень (некоторые умень - шительные суффиксы : огурчик , помидорчик , мясцо , билетик , документики – просторечие ), 4. лексический уровень (специальные слова и выраже - ния, обозначающие статусное неравенство , например , уважи - тельные обращения , и слова , имеющие те или иные коннота - ции социального статуса ). Прагматическое значение в словаре описывается при помощи помет и примеров . По мнению Ю.Д. Апресяна , описа - ние прагматического значения в словаре включает : 1. стилистические пометы типа «вульгарно », «вежливо »; 2. прагматические признаки лексемы (например , перфомативность : “Я обещаю ”; “Здесь не курят !”); 3. нетривиальные иллокутивные функции – императив ; 4. статус говорящего и адресата (например , «ты» - детское , хамское , панибратское …); ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 2315. коннотации (например , свинья – грязная , боров - толстый ). Статусные языковые характеристики , отражающие особенности современного общения в российском обществе , чаще имплицитны . Поэтому не случайно современная соци - альная реклама «безлика »: Скажи наркотикам нет! (импера - тив). Если обратиться к классическим советским примерам социальной рекламы , то такие императивные формы обраще - ний были не редки , однако они почти всегда дополнялись оценочными обращениями : “Не болтай у телефона ! Болтун – находка для шпиона .”; “Эх-маманя ! Была -бы ты грамотной , помогла -бы мне!” (орфография оригинала ) [3]. Обращение как предмет изучения привлекает многих исследователей . В лингвистической литературе выделяют рито - рическое и обычное обращения . “Риторическое обращение или апостр 'оф (греч. apostroph ē – личное обращение ) – это фигура речи , отличающаяся от обычного обращения [назы - вающего лицо , к которому в непосредственном обращении адресована речь; “Обращение – распространяющий член предложения – имя в форме именительного падежа , возможно – с зависящими от него словоформами , называющий того , к кому адресована речь. Это может быть название лица , неодушевлённого предмета или явления …” (“Русская грамматика ” - 80) ] тем, что форма обращения используется в ней не столько для называния адресата (второго лица ), сколь - ко для привлечения внимания к этому адресату со стороны других лиц (читателей , слушателей ) и его оценочной характе - ристики ” [4. с. 606]. Исследователи -лингвисты отмечают субъективно -модальные значения обращений и отмечают множественность их текстовых функций : “Основной функцией обращения , дейст - вительно , является название того, к кому направлена речь . Однако кроме этого обращения может также выполнять функцию речевого этикета или нести экспрессивную оценку , то есть выражать призыв , просьбу , ласку , угрозу , напомина - ние, удивление и т. п.” [5. с. 49]. Призыв определяется в словарях как отдельный речевой жанр : “Призыв – императивный речевой жанр ; его цель – вызвать осуществление действия , исполнителем которого мыслится как адресат , так и автор вместе с адресатом . Для автора осуществление действия жела - тельно , однако далеко не всегда он действует в собственных интересах , чаще преследует интересы третьих лиц или общего блага . Способы языкового оформления призывов могут быть различными : императивные конструкции , сочетания глаголов призывать с инфинитивом , инклюзивные конструкции – глагол давайте + инфинитив : Давайте говорить друг другу комплименты (Б. Окуджава ). Широко употребительны безгла - гольные конструкции , придающие призыву категоричность : Долой Временное правительство ! Сфера наибольшего распро - странения призыва – политическое общение ; он входит в состав официальных жанров , с которыми партия и правитель - ство обращались к народу , например , накануне важных совет - ских праздников ; призывами достойно встретим , укреплять , повышать была заполнена атмосфера советского города ; в этом качестве жанр умер . Призыв стал речевым жанром устной публичной речи , парламентского общения , вошёл в состав такого нового речевого жанра , как послание президента . Близкие функции выполняет речевой жанр лозунг ” [4. с. 510]. Слова , используемые в качестве обращения , выражают не только отношения говорящего к адресату , но и несут коннотацию о самом говорящем , о его воспитании , умении вести себя и о социальном положении . Нам близко понимание обращения как вокатива – «звательного » падежа (пушкинское “Что тебе надобно , старче ?”) – в работе Карасика В.И.: “мы говорим о вокативах как о вербальной форме привлечения внимания адресата . По своей функции вокативы относятся к неинформативным речевым действиям (не собирают ничего нового ) и выражают регулятивное , индексальное и эмоцио - нальное содержание . Регулятивное содержание связано с установлением , поддержанием контакта , индексальное содер - жание характеризует психологический склад и социальный статус говорящего , эмоциональное содержание является до-полнительным . В норме вокативы неинформативны , поэтому любое отклонение от шаблона несёт новую информацию индексального или эмоционального характера .” [6, с. 194]. Так, нестандартное обращение заставляет адресата искать причины такого речевого действия и формулировать их в терминах прагматической интерпретации . Термином «вокативы » мы, вслед за В.И. Карасиком , обозначаем как речевые акты , так и языковые единицы , посредством которых выражаются соответствующие речевые акты . В повседневном общении проявление социального статуса в обращении тоже редко . Советскому многофункцио - нальному и символическому «товарищ » не нашлось эквива - лента . Обращения : ‘Граждане ”, “Господа ” сегодня могут использоваться только в определённых ситуациях . «В дорево - люционной России существовали разные слова -обращения : “господин ”, “госпожа ”, “сударыня ”, “дама ”. Некоторые из этих слов -обращений в настоящее время возрождаются и получают вторую жизнь . “Господин Петров ”, – говорит ведущий телевизионной передачи , представляя зрителям очередного гостя . “Дамы и господа !” – такая форма обращения стано - вится всё более популярной и постепенно вытесняет из жизни привычное для людей старшего поколения слово “товарищ ” [7, с. 23]. “Обращения Товарищ ! Гражданин ! которые всё ещё пользуются большой популярностью в регионах бывшего СССР , имеют официальные и политические оттенки ” [5, с. 50]: “Граждане СССР имеют право на отдых ” (политический плакат ). Лингвистическая литература по современному русскому речевому этикету рекомендует иностранцам , изучаю - щим русский язык , использовать нейтральные формы при обращении : “Скажите , пожалуйста ”; “Дайте , пожалуйста ”; “Будьте любезны ”; “Простите за беспокойство ” и т.п. Нет в современном русском языке и статусного обраще - ния по возрасту : девушка – женщина ; парень , юноша , моло - дой человек – мужчина . Исследователи дают противоречивые оценки таким обращениям : «называние пожилых мужчин и женщин “молодой человек ” или “девушка ” – это в какой -то мере тоже демонстрация уважения к незнакомым людям » [5, с. 50]. “Девушка , пройдите , пожалуйста , в другую кассу ! – так можно обратиться к продавцу , к кассиру , к прохожему на улице . Но надо помнить , что эти слова не следует употреб - лять, если ваш собеседник далеко не молод – это может обидеть его. В этом случае лучше употреблять неопределённые формулы ” [7, с. 23]. Статус выражает половую принадлеж - ность , и она стилистически маркирована . “Использование в качестве обращений слов женщина (как и мужчина ) воспри - нимается в литературном языке как невежливое , хотя в последние годы они имеют тенденцию к эволюции из группы грубых слов в группу нейтральных ” [5, с. 50]. Расширение и сужение стилистического использования слова по-разному оценивается социумом : “если сфера упот - ребления слова с ярко выраженной стилистической окраской сужается , то процесс остаётся самими говорящими незаме - ченным , неосознанным и во всяком случае не вызывает ника - кой социальной реакции . Напротив , если сфера стилистически отмеченного слова расширяется , то это всеми замечается и вызывает общественную реакцию , часто резко отрицатель - ную. Так произошло , например , со словом женщина : когда оно стало употребляться как обращение на людях (Женщина , ваша очередь подходит !), то реакция была и остаётся у многих резко отрицательной ; слово мужчина как обращение до середины ХХ употреблялось в среде проституток – Мужчина , угостите папироской !” [8, с. 39]. Понятие “социального статуса ” не находит отражения в современном русском языке в традиционной форме обраще - ния, хотя потребность в таковой существует . Особенно остро , на наш взгляд , она проявляется в социальной рекламе . Поэтому частотными становятся плакаты , поздравления без обращений : «С праздником !», хотя гармоничнее звучит : «С праздником , дорогие барнаульцы !» или «С праздником , доро - гие горожане !» В расширенной функции обращения – вока - тива – в современном русском языке выступают имена собст - венные . Статусный признак в именах собственных актуализи -ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 232руется при определённых комбинаторных вариантах имени , а также его неполных форм . Традиционно в русском языке обращение по имени и отчеству выражает уважение . Но в рекламе эта форма не используется . Обращение по профессии , широко используемое в плакатах и лозунга советской эпохи (Опытные рабочие ! Не издевайтесь над молодыми ! Молодого рабочего обучим и подни - мем!), не может иметь сейчас такой сферы распространения , так как профессия – характеристика социального статуса человека – в современном российском обществе тоже нахо - дится в стадии формирования . Деформированная стратифика - ция не может быть объектом рекламы , где образование и компетентность утратили своё значение : процесс стратификации приобрёл во многом криминальный характер . Обращения по профессии часто являются примером проявления речевой агрессии . К примеру , современное бытовое обращение к милиционеру – мент – может уже не восприниматься как оценочное и вульгарное : “прочно вошло в обиходно -разговорный стиль воровское слово мент (милиционер ). Заимствованное в начале ХХ в. из польского блатного жаргона (польск . mente – полицейский ; военный ) в речь русских уголовников , оно стало активно употребляться и в современных СМИ благодаря отзывам о телесериале «Улицы разбитых фонарей ». Если в дальнейшем следовать логике использования блатного жаргона для названия милиционеров , то скоро их будут называть в общенародной речи всеми обидными воров - скими словами : мусор , злыдень , козёл и др. А ведь в среде уголовников слово мент звучит крайне презрительно : оно означает не только милиционера , но и их социального врага ” [9, с. 328-329]. Современная наружная реклама , используя игровые и креативные методики создания текста , выделяет это слово как составную часть другого – АргуМент . Тем самым акцентируется внимание потенциальных потребителей на самостоятельности этого компонента – слова , а, с другой стороны , создаётся новый контекст для расширенного исполь - зования жаргонной лексики , прецедент легализации нового обращения . Социальную рекламу отличает от коммерческой , во-первых, предмет рекламирования – это должен быть некоммер - ческий продукт , во-вторых , отсутствие материальной выгоды от распространения . Последнее определение сближает соци - альную рекламу с искусством . Тогда она должна доставлять воспринимающему эстетическое наслаждение . Однако такое понимание уводит социальную рекламу от актуальных проблем современного общества , которые она призвана решать . Но что это за проблемы ? Чем они ограничиваются ? Какова специфика этого «некоммерческого продукта »? С одной стороны , совершенно ясно , что «общество в целом (или струк - тура , которая действует «от имени и по поручению ») опреде - ляет приоритеты в наборе , перечне тем для социальной рекламы » [10, с. 6]. С другой стороны , подчёркивает Л.Н. Федо - това, мы имеем дело с массовыми информационными процес - сами , в которых как «система продуцирования контента информационных процессов , так и сфера его потребления в массовом обществе обладает степенью неопределённости » [10, с. 6]. Деятельностный подход , разработанный А.Н. Леонтье - вым и описанный в психолингвистике А.А. Леонтьевым , представляется актуальным для создания методики , которая будет способствовать повышению эффективности социальной рекламы . Классическая модель деятельности включает : потребности , мотивы , цель , орудия и результат . Следовательно , каждый этап деятельности должен быть соотнесён с целями и задачами рекламы , а также с её аудиторией . Если мы хотим просто привлечь внимание к той или иной проблеме , то в этом случае достаточно обратиться с призывом или просто вызвать ту или иную эмоциональную реакцию публики . Так часто и поступает современная социальная реклама : «Спасём детей от наркотиков !», «6 заблуждений наркомана …», «Курить бросим – яд в папиросе !», «Стань донором !». Но если целью рекламы является пресечение пагубного влияния алкоголя , никотина , наркотиков и т. п., то здесь важно учитывать социальную ау-диторию , мотивы , которые привели к зависимости . Положи - тельным примером может служить рекламная продукция ГУЗ «Алтайского краевого наркологического диспансера » серии : А ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ? (рекомендации тем, кто хотел бы бросить курить ); ПРОЧТИ И ПОДУМАЙ … (статистические данные о вреде курения и алкоголя ); ТВОЯ ЖИЗНЬ – ТВОЙ ВЫБОР (правовая грамотность для подростков ); ЧТО ТАКОЕ ДЕПРЕСИЯ ? (причины и опасность заболевания ). Существует мода не только на вещи , но и на виды информации – виды смыслов . Обмен информацией между членами социума представляется в психолингвистике как процесс репрезентации , а далее , понимания /непонимания личностных смыслов . В теории архетипов К.Г. Юнга «Мудрый старец » символизирует архетип смысла . По мнению В.М. Найдыша «за этим архетипом скрывается инвариант биосоциальной организации , определяющий отношения по поводу распреде - ления социальных ролей (асимметричные отношения домини - рования – подчинения ; иерархия ролей ; ранжирование целей и др.)» [11, с. 531]. Рамки статьи не позволяют рассматривать глобальную проблему соотношения смысла и значения . Оста - новимся лишь на одном высказывании отечественного фило - софа В.П. Зинченко : «Человек извлекает смысл из мира -текста, переводит его на свой язык предметных , операциональ - ных или вербальных значений . Процедура в целом носит название означивания смысла . Означивание смысла , построение знака и “размещение ” его между собой и миром – это и есть Культура . Культура всё превращает в знак, язык , понимаемые в самом широком смысле . В обыденной жизни перевод смыс - ла на язык вербальных значений избыточен . Огромное число проблемных ситуаций , требующих действия , разрешается без такого перевода . Как бы непосредственно на языке движений , действий , эмоций и т. д. Однако это не меняет общего прави - ла. Смысл означивается , так сказать , ответным действием , операциональным значением » [12, с. 102]. Смыслы , циркулирующие в обществе как стереотипы , константы , обобщённые символы находятся в постоянном движении . Однако такое движение не является хаотичным . Согласно синергетической терминологии оно представляет собой «соревнование двух противоположных начал » – хаоса и порядка – постоянно изменяющихся и константных смыслов . Современное естествознание объясняет такое состояние свойствами самоорганизующейся системы . «Благодаря своему междисциплинарному характеру , теория самоорганизации (синергетика ) может рассматриваться также как исходное основание для кроссдисциплинарной , кросспрофессиональной и кросскультурной коммуникации » [13, с. 244]. Модели , построенные с учётом основных принципов синергетики , способны прогнозировать принятие эффективных решений в условиях нестабильности , нелинейности и открытости буду - щего . Смысловая модель социальной рекламы может быть представлена в виде поля , ядром которого являются константы русской культуры (фиксированные в словарях , пословицах и т.п.) и общечеловеческие ценности (мир, экология , любовь и сострадание и т.п.), а изменяющуюся периферию создают анекдоты , обновляющаяся лексика разговорно -обиходного стиля , подростковая речь (корпоративный жаргон ), современные направления молодёжной музыки , современный юмор и сатира (“Красная бурда ”, “Наша Russia” и др.) и т.п. Словарь констант Ю.С. Степанова представляет концепты русской культуры , которые вполне могут занять центральное место нашей исследовательской модели : концепты “Родная земля ”, “Правда и Истина ”, “Отцы и Дети ” и др. Однако необходимо отметить , что и эти «общие места » могут деформироваться . Как отмечает О.В. Тарбеева , анализируя изменение пословиц , важен не только сам факт деформации этих общих мест , но и причины деформации . «Все изменения происходят не произвольно , а в соответствии с законами культуры , так как в формировании общих мест существует культурный отбор . По этой причине воспитание морали прак - тически имеет дело с временными и вечными , т.е. культурно значимыми общими местами » [14, с. 94]. ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 233Пословицы и афоризмы , представляющие собой ценно - стные суждения (что есть добро и что есть зло), представляют собой ту же систему концептов , так как опираются на базовые ассоциативные понятия языка – это Добро , Любовь , Труд и Работа , Семья , Мужчина и Женщина , Время , Бог, Деньги , Честность и др. Библиографический список 1. Учёнова , Н.В. Социальная реклама : учебное пособие / Н.В. Учёнова , Н.В. Старых . – М.: ИндексМедиа , 2006. 2. Пискунова , М.И. Социальная реклама как феномен общественной рефлексии // Паблик рилейшнз и реклама в системе коммуникации . – М.: 2004. 3. www.plakat.ru 4. Культура русской речи : Энциклопедический словарь -справочник / под ред. Л.Ю. Иванова , А.П. Сковородникова , Е.Н. Ширяева и др. – М.: Флинта : Наука , 2003. 5. Ань Цян (Китай ) О субъективно -модальных значениях обращений // Русский язык за рубежом . - 2002. - № 2. 6. Карасик , В.И. Язык социального статуса . – М.: ИТДГК “Гнозис ”, 2002. 7. Капитонова , Т.И. Как вы скажете по-русски ? Учебное пособие по русскому речевому этикету для иностранных студентов I-II курсов негума - нитарных вузов . – СПб : СМИО Пресс , 2008. 8. Степанов , Ю.С. Константы : Словарь русской культуры . – М.: академический Проспект , 2001. 9. Грачёв , М.А. От Ваньки Каина до мафии . – СПб .: «Авалон », «Азбука -классика », 2005. 10. Федотова , Л.Н. Социальная реклама : проблемы границ // Социальный PR и социальная реклама : опыт и новаторство : Материалы Междуна - родной научно -практической конференции (21-23 мая 2008 г.) / под ред. О.П. Чернеги . – Барнаул , 2008. 11. Найдыш , В.М. Философия мифологии . ХIХ – начало ХХI в. – М., 2004 12. Зинченко , В.П. Живое знание . Психологическая педагогика . Материалы к курсу лекций . - Самара , 1998. - Ч.1. 13. Князева , Е.Н. Синергетический вызов культуре // Синергетическая парадигма . Многообразие поисков и подходов . – М., 2000. 14. Тарбеева , О.В. Условия и причины изменения ценностных предпочтений лингвокультурных концептов (на материале русских и английских пословиц ) // Вестник МГУ . - 2007. - №1. - Сер. 19. Статья поступила в редакцию 11.02.10 УДК 811.112.2’ 373.23 Е.В. Сильченко , канд .филол . наук , доц. ААЭП , E-mail: [email protected]; Т.В. Шенкнехт , канд .филол . наук , доц. ААЭП , г. Барнаул , E-mail: [email protected] АСИММЕТРИЯ КАК ФАКТОР ПРОГНОЗИРОВАНИЯ СВОЙСТВ РЕФЕРЕНТА (НА ОСНОВЕ ИМЕНОВАНИЙ ЛИЦА В АНГЛИЙСКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ ) Предлагаемая статья посвящена изучению асимметричных антропонимических высказываний , для которых характерно несоответствие между именуемым и именованием . Продуктивным способом их образования является метафорический перенос . Анализ подобных именований дает возможность прогнозировать ряд свойств референта . Ключевые слова : асимметрия , антропонимическое высказывание , метафора , прогнозирование , референт . В современных лингвистических исследованиях , направленных на личность , находит отражение человеческий фактор . В этой связи актуальным становится изучение именований человека , которые могут быть разделены на первичные и вторичные . В первом случае речь идет о симметричных номинациях , поскольку имя напрямую соотно - симо с его носителем , референтом . Во втором случае номинация характеризуется асимметрией , поскольку нет указанного соответствия . Проблемами асимметрии в языке занимались С.О. Карцевский , В. Скаличка , Е.И. Шендельс , В.Г. Гак, Ф.И. Маулер , Ю.Н. Люткина и другие . Парные категории симметрии и асимметрии – атрибуты любых систем , в том числе языковой . В самом общем виде симметрия – это совпадение , асимметрия представляет собой несовпадение , расхождение по каким – либо признакам . Асимметрия является важным компонентом языковой системы , связанным с устройством и функционированием языка . Говоря об именованиях , следует различать асимметрию по статусу , например , возрастную или в социальном плане , и асимметрию (несоответствие ) между именованием и референ - том, например , Affe по отношению к человеку . Последний вид асимметрии является предметом исследования настоящей статьи и представлен в следующей ситуации . Im Stall, der hinter dem Gart enhaus stand, hielt Herr Lodemann zeitweise bis zu 20 Kaninchen. … «Du Kaninchenkönig », sagte Friederike. «Und was mach st du, wenn eines Morgens der Stall leer ist?» «Quatsch. Bei uns ist noch nie eingebrochen worden» (Grün M. Von der. Friedr ich und Friederike oder Ist das schon die Liebe?). Фридерика , обращаясь к своему другу Фридриху , употребляет именование Kaninchenkönig , которое рассмат - ривается как асимметричное , поскольку последний не яв-ляется королем , и тем более он – не король кроликов . Иначе говоря , нет соответствия между антропонимом и рефе - рентом , т.е. тем, кому он адресован . Именование в данном случае происходит на основе некоторых сходств : отец мальчика разводил кроликов , за которыми любил ухажи - вать сын. Именно этим мотивировано данное вторичное обращение , актуализованное метафорой . «Исследование отдельных форм асимметрии показы - вает , что явления асимметрии , бытующие как в плане выражения , так и в плане содержания , обусловливают компактность и экономичность языковой системы (С.О. Карцевский , В. Саличка , Е.И. Шендельс )» [1, с. 231]. Асим - метричные антропонимические высказывания представ - ляют собой экономичный способ характеристики рефе - рента . Если имя или фамилия выполняют , как правило , функцию идентификации и несут минимум информатив - ного потенциала , то асимметричные именования обладают более широкими потенциями в плане представления носи - теля имени . (2) “Als Lehrer Griebe vor dem Bus alle Namen aufgerufen hatte, sagte er: „Also Friderike Meister ist nicht da. Lodemann , du müβtest doch wissen, wo sie steckt“ (Grün M. Von der. Friedrich und Friederike oder Ist das schon die Lie-be?). Именования Friderike Meister и Lodemann следует рассматривать как симметричные , поскольку они напрямую соотносимы с их носителями . Указанные антропонимы дают следующую информацию о референтах : Friderike Meister – человек женского пола , немка по происхожде - нию , Lodemann – фамилия , которая может принадлежать как мужчине , так и женщине . Использование официальных вариантов именований указывает на формальный характер коммуникации .

Российский Национальный институт образования и науки опубликовал список работников моноспектакля .

ecd22bec-be0b-4785-a819-4a7fe60c34c2

Зиявадинова Ольга Сайфидиновна

Основные тенденции развития темы природы в коми поэзии конца хiхпервой трети ХХ веков

О.С. ЗИЯВАДИНОВА ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ТЕМЫ ПРИРОДЫ В КОМИ ПОЭЗИИ КОНЦА ХIХ– ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ ВЕКОВ Тема природы развивалась в коми литературе в ХIХ в. – первой трети ХХ в. преимущественно в поэзии . В центре нашего внимания находятся поэты , наиболее значимые в осмыслении проблемы взаимоотношений человека и природы . Выделив творчество И.А. Куратова , В.А. Савина , В.Т. Чисталева , мы можем осветить широкий спектр философско -эстетических идей и художест - венных особенностей , характерных для коми литературы . Целью данной работы является : 1) представить систему идей , связанных с пониманием чело - века и природы в произведениях коми поэтов ; 2) выявить типологию образов природы в творчестве названных поэтов ; 3) исследовать специфику образного мышления , отраженную в поэтике природоописаний . Иван Алексеевич Куратов (1839-1875), поэт преимущественно философ - ского склада , проявлял глубокий интерес к вопросам о смысле жизни , любви , сущности человека , его отношении к природе . Как поэт он формировался под воздействием русской и мировой культуры , в которой был выражен философ - ский взгляд на мир, и это усилило его стремление к философским обобщениям . В.Н. Демин писал , что Куратов был знаком с экономическими теориями Прудона , Милля , с произведениями В. Гюго , Г. Гейне , Ф. Шиллера и английских философов [1, с. 27]. В целом он не был поэтом натурфилософского склада мыш - ления , но его понимание мира включало в себя натурфилософский аспект как один из важнейших для его индивидуальной мировоззренческой системы . Поэт пытался философски осмыслить феномен природы , проникнуть в тайны ее устройства и места в нем человека . Об этом свидетельствует его стихотво - рение «Со кыдз сiйöс тöда ме» (Знаю я ее такой , 1867). Что дает нам основание говорить о философском осмыслении природы ? Во-первых , это форма произве - дения , представляющая собой размышление о природе , целью которого является открытие закономерностей ее устройства . Во-вторых , интеллектуально -аналити - ческая направленность мысли , использование системы философских понятий : материя , движение , конечность -бесконечность , жизнь -смерть и другие , что в конечном счете создает философски осознаваемую картину мира . Осмысление природных явлений привело И.А. Куратова к выводу , что природа вечна и бесконечна , из смерти она творит жизнь – из истлевшего праха она создает и человека . Философия природы поэта включает вопрос об отношении человека к природе и отношении природы к человеку . Автор не стремился идеализировать природу , показать в ней то, что хотелось бы ему видеть – мир и любовь к человеку , он открывал реальную природу , остро ощущая холодное безразличие ее к людям . Поэта потрясает ее суровое безразличие ко всему живому , отсутствие у нее нравственного начала , бесчувственность к добру и злу: …И кор вöйны сы водзын Пондан – вöй, оз мездыв ! Кöть тэ кыдзи кевмысь сэн, Кöть тэ кыдзи чездыв ! …И когда тонуть пред ней Будешь – тони , не спасет ! Хоть как ты молись там, Хоть как ни старайся ! (здесь и далее наш подстрочный перевод .–О.З.) Природа , таким образом , – живое , бесконечное , величественное начало , она вознесена над людьми и холодна в своем недоступном человеку бессмер - тии. Поэт пытается осмыслить и место человека в мире . Человек понимается им как маленькая частица большого мира , Вселенной , он бессилен перед силами природы , зависит от нее, пытается воззвать к ее помощи . Поэт философски осмысляет проблему разлада человека с природой : причина его заключается , по И.А. Куратову , в том, что живая индивидуальность оказывается чуждой обезли - ченному потоку жизни . Кроме того, природа – долговечна , а существование человека скоротечно , и это определяет различие закономерностей жизни , природ - ной и человеческой . Природа , по мнению поэта , не может сделать жизнь чело - века гармоничной и счастливой . Он замечает , что в природе осуществляется гармония вечности и цельности , но в ней не хватает важного , завершающего элемента : в ней нет человеческой чуткости , способности к состраданию . Это – трагическое понимание природы , которое было продиктовано острым осознани - ем социальной неустроенности человека . Данная позиция представляет соци - ально -философское истолкование отношений человека и естественной среды . Для коми автора , для которого важна была крестьянская тема , главным предметом внимания была человеческая жизнь , природа признавалась им источником жизни , силой , организующей человеческую жизнь . Тем не менее в его творчестве обнаруживаем природные образы . Необходимо подчеркнуть , что особое место в художественном мире лирика занимает образ солнца – шонд iбан. «Светлое солнце и шиповый цвет составляют постоянные и роскошнейшие краски зырянской поэзии » [2, с. 44], – писал И. Куратов в заметках о коми устной поэзии . Поэт рассматривает солнечный свет не как символ красоты , предмет восхищения и радости , хотя эстетическое воздействие света на человека является одной из важнейших проблем эстетики . На первое место он ставит предназначение света как источника жизни : «Шонд i йылысь » (О солнце , 1867). И.А. Куратову присуща социальная трактовка образа света . Тенденции подобного изображения ощущаются в стихотворении «Шонд i йылысь », которое открывается обращением к солнцу . Солнце как персонаж в данном случае – деталь , скорее , земная , чем небесная . Речь о ней идет не в возвышенных тонах, оно воспринимается как обыденное явление . Образ солнца несет на себе также символическую нагрузку . В произведениях «Том ныв» (Молодая девуш - ка), «Шонд i садьмас , шонд i чеччас » (Солнце проснется , солнце встанет ), «Пемыд» (Тьма ) светлое солнце противопоставлено тьме , мраку , тлену , оно явля - ется символом свободы , наступления новой жизни . Виктор Алексеевич Савин (1888-1942), как и В.Т. Чисталев , был и остается одним из крупнейших поэтов природы . Об этом свидетельствуют такие его произ - ведения , как «Вунд öм» (Жатва , 1918), « Тöвся рыт» (Зимний вечер , 1918), « Арся мойдкыв » (Осенняя сказка , 1919), « Веж видз вывт i муна » (Я иду зеленым лугом , 1919), « Гажа тулыс » (Веселая весна , 1921), «Ö тчыд овлö» (Однажды бывает , 1921), « Аддзысян тай» (Встретишься вот, 1921), « Коми море » (1933), « Нэм томм öдысь кад» (Время омоложения жизни , 1935) и другие . Окружающая среда изображается автором в ее повседневных выражениях и в тесных соприкоснове - ниях с человеком : повествование о рыбной ловле , например , сопровождается описанием растительности по берегам : «Гыа ва вылын кыйсь öм» (Рыбная ловля в ненастье ,1926). Социальный «лик» природы здесь – лишь маленький элемент . В целом это описание природы как стихии , с выраженными романтическими тенденциями . Это – «самостоятельная », романтизированная природа . Героям В.А. Савина , всецело погруженным в свои сельскохозяйственные заботы , характерно прагматическое отношение к природе как к арене труда (В.Никольский ). Сущность природы мужики , крестьяне , познают в трудовых процессах , поэтому созерцательное отношение к природе как к храму красоты и поэзии выражает авторский взгляд , свидетельствующий о выраженном лирическом начале : Гажа на ывла выв, пуксис кöть ар нин, Мичаа шывг ö лöнь Сыктывл öн ва; Сoмын тай тöдчым oн шонд iыс кольчч ö, Оз нин дзик гожся моз югöрнас кы. Сыктыв сикт турун - нянь идрал iс – шойчч ö, Асъядор кывлывл o вартан чап шы... Весела еще природа , хоть настала уже осенняя пора , Величественно несет свои воды Сысола ; Только вот уже зримо отстает солнце , Не по-летнему кидает свои лучи . Село Сыктыв убрало урожай – отдыхает , По утрам слышны звуки молотьбы … (поэма «Сыктывкар », 1933). В стихотворении «Соколиное гнездо » автор дает такое истолкование обра - зов природы , которое было характерно в целом для революционно ориентиро - ванных российских писателей . Тайга – символизирует тьму , захолустность , неустроенность жизни ; основной сюжетный мотив – стремление героев к свету (солнцу , загораживаемому тайгой ); композиция стихотворения призвана реализо - вать противостояние «вчера » – «завтра », в котором «вчера » – негативный , а «завтра » – позитивный нарратив . Этот мотивно -образный комплекс изменяется в применении к картине современной жизни , героями которой становятся молодые люди . Например , стихотворение «Öтчыд овлö» повествует о народном праздни - ке-гулянии и начинается с диалога девушек и парней , переправляющихся через Вычегду . Образ реки – открытого пространства – является эквивалентом образа света . Река – это движение , которое противостоит замкнутости , застойности жизни. В таком художественном пространстве молодые герои , открытые движению в будущее , по-другому воспринимают природный мир. Он для них – свой, любимый , помогающий , а не мешающий . В этом случае автор рисует отношения человека и окружающей среды как гармонию , воплощающую радость . Поэзия автора отразила и радикальную мысль эпохи . В поэме «Сыктывкар » противопоставляется «первая » и «вторая » природа , поэт размышляет о харак - тере прогресса и принципах отношения человека к естественному миру . В отличие от В.Т. Чисталева , В.А. Савин не рассматривает последствия вмешательства человека в природную жизнь как губительные , не оценивает ситуацию как траги - ческую , а, наоборот , приветствует долгожданное время перемен . Лирический герой с восторгом рассказывает , как изменился Коми край в результате его освое - ния человеком . Решая эту проблему , В.А. Савин не осуждает лирического героя , жестоко относящегося к природе , более того, он считает , что такие изменения в природе необходимы , поскольку они облегчат жизнь человека , поэт оценивает как благо то, что само государство взялось за масштабное освоение земли . Чисталев Вениамин Тимофеевич (1890-1939) – автор широко известных произведений о природе : «Аръявыв » (К осени , 1921), « Кайла видзöдла» (Поднимусь , взгляну , 1921), « Гожся лунö» (Летним днем , 1922), « Гожöм пом» (Конец лета , 1922), « Тувсовъя » (Весеннее , 1922), « Ывлавыв » (Природа , 1922), « Тувсов войясын » (Весенними ночами , 1923), « Ар» (Осень , 1924), « Югыд тöлысь » (Свет - лая ночь , 1925). Тема человека и природы была одной из главных в творчестве поэта . В.Т. Чисталева принято считать основоположником национального пейзажа . Особенностью творчества автора является то, что тема природы тесно связана с темой творчества , последнее осмыслено в сопоставлении бытия природы и жизни человека . Естественный мир рассматривается поэтом как источник творческой энергии человека . Природа и человек , по мнению лирика , – два активных начала , в общении с естественной средой человек познает самого себя . Подобную зависимость поэт обнаруживает в собственной творческой биографии ; это отражено в стихотворении «Поэзия артм öм» (Рождение поэзии , 1923). Не случайно в одном из своих ранних сборников он поставил это стихо - творение в разделе «Водзкыв пыдди » (Вместо предисловия ), считая его свое - образным эпиграфом ко всему творчеству : Ог тöд, кодi менö чужтл iс, Кто родил меня – не знаю , Кодi быдт iс, верд iс-удiс, Кто вырастил , выкормил , Сьывны -мойдны йöзсö лэдзл iс... Вдохновил на песни о народе … Гашк ö, лöзов чöд тусь пиын Может , среди черничных ягод Быдми меöй вöр туй дорын , Вырос я около лесной дороги , Да öктic кудъяс ветлысь -мунысь . И собрал меня в пестер прохожий . Гашк ö, вöр ты пыдöс ваыс Может , вода со дна лесного озера Вöлi меным пöтан пыдди , Была мне вместо люльки , Чöж-пöткаыс öввö сьывл iс. Пела мне песни лесная птица . Гашк ö, вöлi лöня вöрыс... Может , лес был тихий … Меным вистъяс йöлöгаö Мне рассказы эхом Тöлысь югöр чукöртал iс. Доносил блик луны ... Лирический герой В.Т. Чисталева чувствует себя частью природы , обязанной ей своим поэтическим талантом . Последний понимается как следствие возможно - стей познания мира , дающихся человеку природой . Композиционно стихотворе - ние состоит из двух частей , переход от первой ко второй осуществляется в 3-4 строках , причем вторая часть – пейзажная . В ней вырисовывается целостный образ окружающего мира ; описание построено на перечислении конкретных моти - вов и образов из естественной среды . В стихотворении постепенно возникают реалии , представляющие четыре мировые стихии : землю (черничные ягоды , лесная дорога ), воду (лесное озеро ), воздух (эхо), огонь (блик луны ). Время действия данного стихотворения – вечность природного бытия , его пространство – весь мир. Мировые стихии , несмотря на различные функции , связаны в данном случае с философскими понятиями – любовью , творческим началом в человеке . Поэт ощущал себя просветителем . Идея просвещения впервые возникла у него в 1908 г., когда он находился в Усть-Сысольске и узнал о попытке профес - сора К.Ф. Жакова издавать газету на коми языке . В 1908 г. В.Т.Чисталев устраива - ется работать учителем в начальную школу в село Пожег , чтобы обучать детей на родном языке . Наряду с творческой работой он пишет на коми языке учебники и книги для чтения в начальных классах : «Быдманторъяс (вöр-пу йылысь )», (Расти - тельность . О лесных деревьях »). В эти книги он помещает стихотворения о природе , которые оценивал как средство воспитания детей [3, с. 119]. Писатель старался привить своими книгами интерес и любовь к окружающей природе , бережное отношение к ней. Л.В. Гурленова приводит перечень авторов , которые работали как просветители (Н.Г. Чернышевский , Н.Д. Ушинский , В.А. Сухомлинский ) [4, с. 10]; рассматривает книги о природе , написанные детскими писателями , которые ставили цель воспитания эмоционального мира и ума ребенка , пробуждения осознанного чувства природы . В коми литературе в направлении просветительской деятельно -сти работали В.И. Лыткин , В.Т. Чисталев , В.А. Молодцов , И.Т.Чисталев . Думается , это была единая мощная тенденция в культуре России . В 1921 г. В.Т. Чисталев создает стихотворение «Чукöстчöм» (Призыв ), посвященное Первому съезду учителей . Он приветствует учителей , которые несут в народ свет знаний . В данном произведении поэт поставил перед современниками проблему воспитания чувства природы в процессе школьного обучения . Его беспокоила мысль о том, что с развитием промышленности погибнут леса , исчезнет красота родных просторов . Автор призывает беречь родную природу для будущих потомков , призывает к сохранению основанного на историческом опыте представления о наличии двух главных дружественных величин на земле – природы и человека : Гежöдмас -шочаммас вöръяс ; Поредеют леса ; Кушмалас пармаяс , ягъяс ; Будут вырублены чаща и бор; Гудыртчас , няйтчалас юяс; Помутнеют , загрязнятся реки ; Синва кодь сöстöм ва пемдас . Вода , прозрачней слезы , потемнеет . Лöнь гажыс бырö, Исчезнет тихая радость , Важ сьыл öм кусас , Погаснет старинная песня , Чужан кыв Родная речь Мисьт öммас , торксяс . Засорится , потеряет красоту . В 1923 г. поэт пишет стихотворение «Веж, гажа лун» (Светлый , веселый день ) – гимн детям , в котором призывает воспитывать бережное отношение к природе с детских лет. Важнейшими составляющими подобного воспитания писатель видит в стремлении оберегать окружающий мир, в гордости за красивую , богатую родину . В стихотворении «Ывлавыв », жанр которого поэт определил как восхваление , выражено восхищение беспредельными просторами северной природы . Зачином произведения является мысль о диалектическом противоречии : человек захвачен красотой познания мира и вместе с тем осознает свою беспомощность перед Вселенной , космосом . Природа , по мнению автора , – величественное начало , нечто чудное , сокровенное , не подчиненное человеческому разуму и языку , она обладает неразгаданной самостоятельной сущностью , соответственно , человек понимается как маленькая частица большого мира , его прекрасного , гармонического целого . В.Т. Чисталева , тем не менее , затронули и радикальные идеи , он также признает право человека на покорение природы и строительства «второй » в стихо - творении «Кайла , видзöдла» (Поднимусь , посмотрю ,1921), в котором повествует - ся об окончании тяжелой крестьянской страды , описывается расчищение челове - ком леса , целью которой является отвоевание пространства для земледелия . Отношения земли и человека в произведении предстают в виде борьбы , а не сотрудничества : человек преодолевает сопротивление земли , отвоевывает у дикой природы пашню для своего хозяйства . В радикальной позиции главное – возвы - шение роли человека в земной цивилизации : человек оценивается как движитель жизни , а природа – как косная среда , препятствующая развитию . Тема взаимоотношений человека и природы была одной из главнейших в творчестве В.Т. Чисталева . Она осознавалась им как фундаментальная , стержневая и развивалась по нескольким узловым аспектам : − философскому , на уровне которого природа истолковывалась автором как уникальная целостность , как величественное , сокровенное начало , прекрасное гармоничное целое , составной частью которой является человек ; − социальному : в нем задачей виделось лучшее приспосабливание к естественной среде , для улучшения условий жизни , преобразование природного облика страны , укрепления мощи человека достижениями науки и техники или – замена ее «второй » природой , т.е созданной руками человека ; − просветительскому : автор говорил о целенаправленном воспитании в детях чувства природы , бережного отношения к окружающей среде . Книги , учебни - ки, которые В. Чисталев писал на родном языке для чтения в начальных классах , выполняли задачу популяризации знаний о природном мире и, что важно в русле наших рассуждений , воспитывали в детях , в читателе уважение к живому ; − художественному , на уровне которого коми поэт и прозаик обогатил природоописания живописностью и поэтичностью . Он воссоздает естественный мир в традициях «реалистического » рисунка , с тщательно выписанными дета - лями . Этот факт свидетельствует о том, что природа сохраняет свое значение как объект художественного познания в литературе в целом . В.Т. Чисталев – один из первых коми поэтов и прозаиков , который признавал право природы на самостоятельное «жанровое » место в прозе . Таким образом , программными для темы природы в коми литературе следу - ет признать стихотворения «Со кыдз сiйöс тöда ме» И.А. Куратова и «Поэзия артм öм» В.Т. Чисталева . Их осмысление природы можно назвать натурфилософ - ским , так как естественная среда была для них постоянным объектом наблюде - ний и размышлений , понималась как вечная основа жизни человека . Их понима - ние мира включало в себя вопрос о месте человека в природе и отношения природы к человеку . Проблемы , в которых выразилась натурфилософская мысль , это – человек в масштабе земли , природа и творческое начало в человеке . Коми поэзия первой трети ХХ в. отразила несколько типов отношения человека к природе . Тип «положительного » и «отрицательного » отношения к природе . В поэме В.А. Савина «Сыктывкар » (1933) противопоставляется «первая » и «вторая » природа , поэт размышляет о характере прогресса и принципах отношения человека к природе . Лирический герой с восторгом рассказывает , как Коми край изменился в результате освоения человеком . В.А. Савин не осуж - дает лирического героя , жестоко относящегося к природе , более того, он считает, что такие изменения в природе необходимы , они облегчат жизнь человека . Радикальные идеи затронули даже В.Т. Чисталева , он также признает право человека на покорение природы и строительства «второй » в стихотво - рении «Кайла , видз öдла». Позже , в очерке «Природалы тöжд» (Природе -заботу, 1934-1935) и экологически ориентированном рассказе «Сотч öм» (Пожа - рище , 1937) писатель уже предвидит катастрофические последствия для человеческой цивилизации потребительско -эгоистического отношения к природе , призывает беречь ее для будущих потомков , рисует человека , действия которого являются разрушительными и губительными для мира природы . Тема природы в коми поэзии ХIХ – начала первой трети ХХ в. включает различные мировоззренческие аспекты (философский , социальный , природо - защитный , просветительский ). Коми поэты философски осмысляют мир. Они понимают природу как живую , рождающую материю , в целом – как живое существо . Окружающий , естественный мир истолковывается ими как уникальная целостность , составной частью которой является человек . Социальный аспект вбирает в себя идею более радикального изменения природного мира , предполагает создание «второй », т.е. созданной преимуще - ственно человеком и удобной для него, природы (В. Савин , В. Чисталев ). При этом ценность природного мира не отрицается , подвергается сомнению сложив - шийся природный порядок бытия . На основании утилитарных посылок он разде - лен в стихах поэтов на полезное и вредное для человека , прекрасное и безобраз - ное; первому дается право на жизнь , второе понимается как враждебное челове - ку и поэтому видится обреченным на уничтожение , пересоздание . В просветительском аспекте произведения коми поэтов ориентированы на выполнение познавательной функции . Стихотворения о природе , написанные для детей (В.Т. Чисталев , В.И. Лыткин ) ставили цель эмоционального воспита - ния мира и ума ребенка , пробуждения чувства природы . Они выполняли зада - чу популяризации знаний о природном мире . Коми поэзия развивает в этот период художественные формы изображения природы . В пейзажных описаниях сохраняется реальная природа : она, как правило , прорисована в конкретных материальных формах , в пластике , цвете ; образ приро - ды опоэтизирован , описания ее нередко становятся самостоятельными лирико - философскими миниатюрами (В.Т. Чисталев ). Особенностью творчества многих поэтов является то, что тема природы тесно связана с темой творчества . Природа рассматривается как источник творческой энергии человека (В.Т. Чисталев ). Литература 1. Демин В.Н. Рифмою крылатой свяжем строки / В.Н. Демин . Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1999. 287 с. 2. Куратов И.А. Зырянский язык // Куратов И.А. Собр . соч.: в 2 т. Сыктывкар .: Коми госиздат , 1939. Т. 2. 136 с. 3. Коми советские писатели . Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1968. 516 с. 4. Гурленова Л.В. Чувство природы в русской прозе 1920-1930- х годов / Л.В. Гурленова . Сыктывкар : Сыктывкарский ун-т, 1998. 179 с. ЗИЯВАДИНОВА ОЛЬГА САЙФИДИНОВНА родилась в 1973 г. Окончила Сыктывкарский университет . Младший научный сотрудник отдела литературоведения института языка , литературы и истории Коми НЦ УрО РАН. Область научных интересов – тема природы в коми литературе . Автор 15 научных работ .

О.С. Зиявадинова - автор книги о природе .

c2a3a7c6-7300-4b77-8039-3e65d00e797a

Трынков Дмитрий Сергеевич

Стереотипные представления о Луне в языке немецкой поэзии

Статья посвящена анализу языкового стереотипа луны в языке немецкой поэзии. Стереотипная характеристика верифицируется путем анализа некоторых традиционных поэтических образных средств, что позволяет установить набор устойчивых ассоциативных черт предмета.

90 СТЕРЕОТИПНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЛУНЕ В ЯЗЫКЕ НЕМЕЦКОЙ ПОЭЗИИ Д.С. Трынков Кафедра немецкого языкознания Филологический факультет Московский государственный унив ерситет им. М.В. Ломоносова Ленинские горы, Москва, Россия, 119991 Статья посвящена анализу языкового стереотипа луны в языке немецкой поэзии. Стереотипная характеристика верифицируется путем анализа некоторых традиционных поэтических образных средств, что позволяет установить набо р устойчивых ассоциати вных черт предмета. Ключевые слова: языковой стереотип, языковая карт ина мира, воспроизводимость, формульные образные средства, эпитет, метафора. Понятие «стереотип» приобретает все большую актуальность в современной лингвистике. Функционируя в различны х областях знания, данный термин обладает междисциплинарным статусом и получает различную понятийную наполненность в зависимости от того, в методологический аппарат какой науки он входит. Большой вклад в развитие лингвистической трактовки термина внесли кон-цепции стереотипа У. Липпмана, Х. Патнема, У. Квастхофф, Е. Бартминского и В.В. Красных. В лингвист ике стереотипизация неотделима от сущности естественного языка, роль которого в формировании видения мира людей, их норм поведения и специфики мышления сегодня в се более подчеркивается. Понятие стало активно использоваться для описания язык овых реалий, объяснение которых является невозможным в рамках системного лингвистического анализа и методов лингвистической семантики. Разработка концепции языкового стереотипа получила развитие в рамках польской лингвистической школы. Стерео тип понимается как ключ к фиксации национального менталитета, системы ценностей народа и взгляда на мир. В мо-нографии «Языковой образ мира» стереотип определяется Ежи Бартминским как «представление, сформировавшееся в рамках определенного коллективного опыта и определяющее то, что этот предмет собой представляет, как выглядит, действует, как воспринимается человеком, это предст авление воплощается человеком в языке, доступно через язык и принадлежит коллективному знанию о мире» [1. C. 15]. Исследователь указывает на то, что «стереотипы являются необходимыми элементами языка и кода культуры» [Там же. C. 165]. Они являются составной частью языковой картины мира, которую можно определить как «некоторый комплекс суждений, более или менее закрепленных в языке, содержащихся в значениях слов или имплицированных этими значениями, которые говорят о признаках и способах существования объектов внеязыкового мира» [Там же. C. 307]. Стереотип имеет двойственную при роду. В процессе стереотипизации внеязыковое знание о мире и знание, верб ализованное в семантике слов, находятся во взаимодействии, что приводит к возн икновению культурно-языкового образа Трынков Д.С. Стереотипные представления о Луне в языке немецкой поэзии 91 называемого предмета, который включает стереотипные признаки, с которыми данный предмет ассоциируется в сознании языковой личности. Согласно Е. Бартминскому, структурно- языковые показатели являются основными в идентификации стереотипных черт, так как язык служит отражением социального знания. Исходя из этого исследование языковых стереотипов в ка-честве эмпирической базы должно включать анализ способов номинации пред-метов и внутреннюю форму их значений; семантические дериваты (косвенные, переносные значения слов); семантику сложных слов и словообразовательных дериватов; фразеологию; семантическую структуру сложных предложений (большой исследовательской значимостью об ладают сложноподчиненные предложения с придаточным причины и предложения с противительными отношениями, например «Он русский, но...»). Однако Е. Бартминский также указывает на необходимость в текстологическом анализе стереотипных характеристик предмета, аргументируя это тем, что «любой текст представляет собой единицу, которая наряду с индивидуальными, или, как отмечают некоторые исследователи, окказиональными чертами обладает чертами повторяющимися (категориальными и стереотипными)» [Там же. C. 286]. Поэтические тексты, с нашей точки зр ения, являются наиболее адекватными для текстологического анализа языковог о стереотипа луны, поскольку они характеризуются определенной клишированностью, высокой тематической устойчивостью и воспроизводимостью, что св идетельствует об их большой степени значимости в плане выявления стереотипных черт предмета. Свойство воспро-изводимости текстов поэтического жанра, содержащих стереотип луны, достига-ется как в тематическом плане, так и в плане использования определенного набора традиционных формульных средств выразительности, что имеет принципиальное значение, так как к показателям стереотипизации относится повторяемость характеристики предмета. На наш взгляд, явление поэтической формульности может свидетельствовать об определенном общеязыковом ве кторе вербализации и фиксации стереотипных признаков, верифицируемых чере з анализ устойчивой системы тропов. Данное положение восходит к идеям Г.О. Винокура, который подчеркивал, что «поэтический язык не существует без п рочных корней в языке реальной действительности» [2. C. 247]. Схожих взглядов придержив ается О.Г. Ревзина, которая утверждает, что в языке художественной литературы использование общеупотребительных средств и создание средств индивидуальных протекает по сис-темно заданным правилам [3. C. 138—139 ]. Среди образных поэтических средств, характеризующих стереотип луны, наибольший интерес представляет изучение формульного эпитета и метафоры. Анализ сочетаемости существительного «der Mond» с прилагательными позволяет выделить два типа характеристик луны, традиционно встречающихся в поэзии. Первый тип включает внешние характ еристики, которые приписываются луне в результате зрительного наблюдения. Языковой материал показал, что суще-ствительное «der Mond» чаще всего определяется такими привычными и широ- Вестник РУДН, серия Лингвистика , 2010, № 4 92 ко распространенными эпитетами, как «der helle Mond», «der bla ße Mond», «der bleiche Mond», «der fahle Mond». Таким образом, луна воспринимается прежде всего как светило, которое определяет ся стереотипными признаками «яркий» и «бледный/блеклый». Данные прилагательн ые характеризуют, в первую очередь, световые и цветовые характеристики Луны: Es ist Abend, es wird Nacht, der helle Mond hat nun die Macht. (Katrin Krieg, «Im Mondschein») Steht am Himmel hoch der fahle Mond. (Jürgen Sesselmann, «Die Nachtschw ärmer») Und aus zerrissnen Wolken schaut Der bleiche Mond hervor. («Das Blutfeld», www.chatcity.de) Dicker Nebeldunst dr ückt den See, die Stadt, Wie der blasse Mond lugt die Sonne matt. (Karl Henckell, «Melancholie») К зрительным представлениям восходят приписываемые температурные свойства. Луна в большинстве случаев характ еризуется сочетаемостью с прилагательным «kalt», что свидетельствует о стереотипизации признака «холодный». Издревле луна воспринималась как холодн ое тело в противовес теплому солнцу: Die gro ßen Bäume wandern durch die Nach Mit langen Schatten, der hin über l äuft Ins wei ße Herz der Schl äfer, die bewacht Der kalte Mond, der seine Gifte tr äuft. (Georg Heym, «Der ewige Tag») Представление о холодной луне, возможно, связано c цветовым восприятием человека. Эпитет «kalt», как правило, используется для описания мрачного настроения и атмосферы одиночества. Наиболее частотными прилагательными, которые характеризуют цвет Луны, являются следующие: Der wei ße Mond am Himmel steht, Dem tageshellen, blauen, Gleich einem W ölkchen, das vergeht, Den Maientag zu schauen. (Karl Mayer, «Der wei ße Mond») Bisweilen schnellt sehr fern ein Schlitten Und langsam steigt der graue Mond. (Georg Trakl, «Im Winter») ...drin funkeln die goldnen Sterne, drin gl änzt der silberne Mond . (Richard Dehmel, «Sehnsucht») Трынков Д.С. Стереотипные представления о Луне в языке немецкой поэзии 93 Сравнение лунного света с серебром имеет стародавнюю традицию. Данная ассоциация получила также отражение в немецком словообразовании, например, в сложном слове «mondversilbert» со значением «посеребренный лунным светом» и в существительном «das Mondsilber», которое обозначает лунный свет, сравнивая его с серебром. В поэзии встречается сочетание с прилагательным «gelb»: ...zähle Schaf f ür Schaf bis mir der gute, gelbe Mond die m üden Augen schlie ßt. («Sputnik», www.leselupe.de) Прилагательное «gelb» в сочетании с существительным «der Mond» обладает положительной коннотацией. На это ук азывает и сочетание с прилагательным «gut». Подобная коннотация, возможно, связана с восприятием желтого цвета как теплого, ср.: Von n ächtigen geheimnisvollen Gnaden Mit gelbem warmem Mond und stillem Prangen Und vieler Sch önheit, die vorbeigegangen. (Hugo von Hofmannsthal, «Leben») Второй тип составляют прилагательные , наделяющие луну и лунный свет субъективными оценочными характеристи ками. Они также являются результатом зрительного человеческого восприятия, однако их семантика содержит оценочный компонент. Прилагательные данного типа функционируют в большинстве случаев в поэтическом жанр е художественного стиля, являясь главным источником персонификации существительного «der Mond». В качестве наиболее частотных выступают следующие прилагательные: sanft: Sanft im Silberglanze schwebest Du so still durchs Wolkenmeer... (обращение к луне) (Franz Grillparzer , «An den Mond») schön: Minder reizend, doch sch ön, wenn du hinter dem Schirm Regnichter Wolken stehst... (обращение к луне) (Ludwig Christoph Heinrich H ölty, «Hymnus an den Mond») gut: Der gute Mond grinst wohlgesinnt Mit philistr ösen Mienen. (Hermann Löns, «Stille») lieb: Und dr üben ging, eh' wir's gedacht, Der liebe Mond schon auf. (August Heinrich Hoffmann von Fallersleben, «Der liebe Mond») süß: Süßer Mond, mit deinen Strahlen, scheuchest du das n ächt'ge Grauen. (Heinrich Heine, «S üßer Mond») Вестник РУДН, серия Лингвистика , 2010, № 4 94 freundlich: Er leuchtet freundlich mir statt aller Kerzen... (Charlotte von Ahlefeld, «Dora's Abendlied») hold: Auch bist du's wert, mein sanfter, holder, lieber... (обращение к луне) (Gottfried August Bürger, «Auch ein Lied an den lieben Mond») keusch: Wie der Mond, der keusche Freier, mit der Venus scherzen kann... (Wilhelm M üller, «Venus am Himmel») Эпитеты «rein» и «mild» в большинстве случаев тяготеют к характеристике лунного света, а не самого светила: Ströme deinen Segensquell Hin auf ihr Gem üth, Das so lieblich, rein und hell Wie dein Antlitz bl üht. (Max Schenkendorf, «An den Mond») Holdes Mondlicht! Mildes Leuchten! (Arnold Schl önbach, «Mondes Liebe») Как показывают примеры, лунный свет также обладает положительной коннотацией. В немецкой поэзии в процессе метафоризации он сравнивается с благо-словением. Данная метафора носит традиционный характер. В поэзии отмечается использование формульного эпитета «kahl». Тем самым Луне приписывается признак «голый/пустынный»: Der kahle Mond verst ört die Nacht. (Jakob van Hoddis, «Der M örder») Интересно отметить, что данный стер еотипный признак отражен в сложном слове «mondkahl» со значением «пустынный/голый как луна», которое представляет собой свернутое сравнение. Тем самым луне путем персонификации приписываются такие оценочные субъективные свойства, как нежность, красота, доброта, приветливость, целомудрие. Луна характеризуется как «милая», «дорогая». Лунному свету приписываются признаки чистоты, мягкости и тишины. Ве роятно, положительная коннотация связана с представлением о луне как о самом ярком ночном светиле. Среди прилагательных, наделяющих лу ну субъективными оценочными характеристиками, отмечается употребление следующих формульных эпитетов, приписывающих светилу пассивные свойства: matt, kraftlos: Ein w ässriger Mond scheint kraftlos und matt auf reglose K örper im sandigen Bett. (Udo Schmitt, «Schlaf fi nden (Gedan kenverkehr)») Трынков Д.С. Стереотипные представления о Луне в языке немецкой поэзии 95 müde: Eh' der m üde Mond sich noch gelegt hat In der Wolkenkissen Purpurlager... (Adolf Glassbrenner, «Die Gr äfin Lotte») still: Du stiller Mond, du h örst, nicht wie Verleumder lauren... (Friedrich H ölderlin, «Die Nacht») Следовательно, Луне приписываются таки е признаки, как усталость, вялость, спокойствие. В связи с этим интере сно отметить немецкое выражение «m üder Mond» (груб.), отмеченное в «Словаре немецкого разговорного языка» Х. Кюппера, которое имеет значение «вялый человек». Семантика выражения объясняется представлением о медленном движении луны [4]. В целом, использование формульных эпитетов говорит об исключительно положительной характеристике луны. Интересно отметить, что многие прилагательные, приписывающие луне субъективн ые оценочные свойства, используются поэтами при обращении к светилу и вводят традиционный поэтический мотив разговора с луной и ее прославления. Традиционные поэтические формульные метафоры также представляют собой важный источник для анализа стереотипных признаков, поскольку они упот-ребляются многими авторами и станов ятся литературными штампами, клише с несколько ослабленным образным элементом. Такого рода метафоры иногда относят к риторическому типу [5]. Некоторые исследователи относят данный тип метафоры к «общехудожественным» средствам выразительности и говорят об отсутствии реального критерия разграничения между общехудожественным и общеязыковым тропом [6. C. 108]. Данное положение подтверждает анализ публицистических текстов, в которых отмечается использование одинаковых формульных эпитетов и метафор, харак-теризующих луну. Это, в свою очередь, свидетельствует об общеязыковой открытости поэтического языка. Традиционный характер уподобления светила и его света тем или иным предметам действительности говорит о закрепленности определенных образных характеристик в общественном сознании. Вследствие этого они получают стерео-типный статус. Поэтические тексты свидетельствуют о том, что авторы охотно прибегают к номинативной метафоре для персонификации светила. В рамках метафорической модели переноса «человек → луна/лунный свет» отмечаются следующие типичные случаи сравнения св етила с человеком. Луна сравнивается с девушкой: Mädchen — Mondlicht meiner Seele! Holdes, reines Liebesbild! (обращение к луне) (Arnold Schl önbach, «Mondes Liebe») Nicht in Gold und nicht in Seide Wirst du dieses M ädchen sehn... (Karl Enslin, «Guter Mond, du gehst so stille») Вестник РУДН, серия Лингвистика , 2010, № 4 96 Süßes Mondlicht meiner N ächte, Mädchen, bist du mir! (обращение к луне) (Lenau, «Das Mondlicht») Это можно объяснить тем, что луна в древности считалась символом женского начала, что отражено в древнегреческом и древнеримском пантеоне. На сегодняшний момент является спорным, в каком объеме данная ассоциация в немецкой ЯКМ дошла до наших дней, так ка к восприятие светила в немецком языке опосредовано грамматическим родом существительного. Современный поэтический материал свидетельствует о с охранении древней традиции отождествления светила с женщиной. Ввиду этого су ществует необходимость в проведении психолингвистического экспериментального исследования, результатом которого будет служить ответ на вопрос о статусе данной ассоциации. На наш взгляд, данная ассоциация не может функционировать лишь в качестве реликта, являясь следствием консервирующей функции языка, которая заключается в фиксации и хранении всего комплекса знаний и представлений данного языкового сообщества о мире. Представленная выше традиция отражена в сравнении Луны с Богоматерью: Du milder Mond in den wilden N ächten der V ölker, wir begehren den Frieden... [7]. Вероятно, данный троп восходит к языческому представлению о женщине — боги-не луны. Возможной осно вой для ассоциации является также традиционно изображаемое одеяние небесного цвета Богоматери. Интересно отметить, что данная метафора соотносится с упомянутым стереотипным признаком «целомудренный». В поэзии отмечаются также случаи определения существительного «der Mond» прилагательным «heilig»: Blumen der Erde, heiliger Mond , Freundliche Nacht, wie liebt' ich euch... (Ernst Moritz Arndt, «Leben») Heiliger, keuscher Mond ! Sieh herab auf meine Leiden! Habe Mitleid, und erbarm dich meiner! (Johann Martin Miller, «An den Mond») О сохранении ассоциации луны с женщ иной свидетельствует также следующий пример, где красота любимой сравнивается с лунным светом: Du leuchtest so hell wie der Mond in der Nacht. Erhellst die Welt in voller Pracht. («Sehnsucht») Пример также иллюстрирует эталонность свойства яркости луны. Это отражено в устойчивом словосочетании «hell wie der Mond sein». Однако стоит сказать, что в большинств е случаев олицетворения луна сравнивается с существительными мужского рода, что связан о с грамматическим родом существительного «der Mond». Луна сравнивается с другом: Du entfliehst? Eile nicht, bleib, Gedankenfreund! (обращение к луне) (Friedrich Gottlieb Klopstock, «Die Fr ühen Gr äber») Трынков Д.С. Стереотипные представления о Луне в языке немецкой поэзии 97 O, Mond, du bist mir wie ein sp äter Freund, Der seine Jugend dem Verarmten eint... (Annette von Droste-H ülshoff, «Mondesaufgang») Луна ассоциируется со спутником. На иболее частотным в общеязыковом плане является использование сущ ествительного «der Begleiter»: Dennoch, du alter, treuer Begleiter der Erde ...(обращение к луне) (Ferdinand von Saar, «An den Mond») В поэзии встречается также употребление существительного «der Gef ährte», которое относится к возвышенному стилю и имеет значение «лицо, связанное с кем-либо дружбой или равными жизненными обстоятельствами; (сопровождающий) друг, товарищ» [8]: Willkommen, o silberner Mond, Schöner, stiller Gef ährt der Nacht! (Friedrich Gottlieb Klopstock, «Die Fr ühen Gr äber») Giebt's denn, du Nachtgef ährte, Bei dir auch so viel Qual.. . (обращение к луне) (Christian Friedrich Daniel Schubart, «An den Mond») Анализ случаев олицетворения показал, что в немецком языке присутствует ассоциация луны с девушкой/женщиной, что, в свою очередь, восходит к представлениям древности. В остальных случ аях луна ассоциируется с человеком, связанным с лирическим героем отношениями особой близости, что свидетельствует о положительной коннотации. Таким образом, наличие определенного набора традиционных образных средств в немецкой поэзии свидетельствуе т об их чрезвычайной значимости в плане передачи характеристики стереотипа луны. Воспроизводимый характер тропов говорит о необходимости включения текстологического анализа в число показа-телей, верифицирующих объем стереотипа. Экспликация стереотипных призна-ков нередко обладает определенной жанрово-стилистической ориентацией, которая может быть сопряжена с той или иной точкой зрения, типом мышления, системой ценностей и отношением к предмету. Вследствие этого в некоторых случаях представляется необходимым вы йти за пределы анализа исключительно структурно-языковых фактов, зафиксированных в лексикографических источниках. С этой точки зрения формульные поэт ические средства, ввиду своего статуса, являются максимально объективными пока зателями стереотипной характеристики предмета. ЛИТЕРАТУРА [1] Бартминский Е. Языковой образ мира: очерки по этнолингвистике. — М.: Индрик, 2005. [2] Винокур Г.О. Об изучении языка литературных пр оизведений // Г.О. Винокур. Избранные работы по русскому языку. — М.: Учпедгиз, 1959. [3] Ревзина О.Г. Системно-функциональный подход в поэтике // Проблемы структурной лингвистики 1985—1987. — М.: Наука, 1989. Вестник РУДН, серия Лингвистика , 2010, № 4 [4] Küpper H. Wörterbuch der deutschen Umgangssprache. — Digitale Bibliothek 36 (CD). [5] Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник. — М.: Флинта, 2007. [6] Очерки истории языка русской поэзии 20 века: Образные средства поэтического языка и их трансформация. — М.: Наука, 1995. [7] Litanei zur Konigin des Friedens. URL: www.lyskirchen.de [8] Duden. — Universalw örterbuch, Mannheim: Dudenverlag, 2001. STEREOTYPE NOTIONS OF THE MOON IN THE LANGUAGE OF THE GERMAN POETRY D.S. Trynkov Department of German linguistics Lomonosov Moscow State University Leninskiye Gory, Moscow, Russia, 119991 The article is devoted to the analysis of the German stereotype of the moon in the language of the German poetry. The stereotype characteristic is verifi ed in consequence of the analysis of some traditional poetical figurative meanings. Key words: language stereotype, language mentality, repeatability, formulaic figurative means, epithet, metaphor.

Редакция Русской службы Би-би-си предлагает вам ответить на вопросы об анализе языкового стереотипа луны в языке немецкой поэзии.

297cbc67-9aa8-4a66-8cbb-b10bd5ead920

Шульженко М. Ю.

Субъектно-объектные свойства парадоксального текста

Статья посвящена исследованию вторичных или субъектно-объектных свойств парадоксального текста. Вторичные свойства возникают при взаимодействии субъекта с текстом и исчезают по окончании этого контакта. Такие свойства текста можно проследить на примере текстов-парадоксов. Парадокс определяется как...

ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ пору духовной и творческой зрелости. Ве­ ликие страницы истории человечества опять стали предметом символического пе­ реосмысления. Величие победителей и скорбь порабощенных, сведенные воедино на живописном пространстве под развева­ ющимися праздничными знаменами, на­ глядно выразили романтическую концеп­цию антиномичности и тотальной катаст­ рофичности мира. Представленная в произведениях различ­ ных видов искусства, индивидуальном твор­ честве различных художников, тема ката­ строфы оказалась одним из самых ярких вы­ ражений мировоззрения романтиков, их тра­ гических предчувствий и пророчеств. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Жерико о себе и современники о нем. М., 1962. С. 128. 2. Левит-Броун Б Рама судьбы. СПб.: Алтейя, 2000. 350 с. 3. Шлегель Фр. Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. Т. 1. М.,1983. 447 с. М. Ю. Шульженко СУБЪЕКТНО-ОБЪЕКТНЫЕ СВОЙСТВА ПАРАДОКСАЛЬНОГО ТЕКСТА Работа представлена кафедрой английской филологии Кубанского государственного университета. Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор А. Г. Баранов Статья посвяшена исследованию вторичных или субъектно-объектных свойств парадоксаль­ ного текста. Вторичные свойства возникают при взаимодействии субъекта с текстом и исчезают по окончании этого контакта. Такие свойства текста можно проследить на примере текстов-пара­ доксов. Парадокс определяется как субъектно-объектное противоречие, основанное на взаимо­ действии структур тезиса и антитезиса. Ключевые слова: первичные и вторичные свойства, парадокс, субъект, когнитивное сопос­ тавление. The paper is devoted to the study to the secondary or the so-called subject-object features of paradoxical text. They are formed during the cooperation of a subject with a text and are destroyed as soon as this contact comes to an end. It is possible to see these properties of the text in texts-paradoxes. Paradox is defined as a subject-object contradiction based on the interaction of cognitive structures of the thesis and antithesis. Key words: primary and secondary features, paradox, subject, cognitive juxtaposition. Интерес к тексту характерен для всех гуманитарных наук. Там, где человек изу­ чается вне текста и независимо от него, это уже не гуманитарные науки...1 Свойство текста - это один из взаимосвязанных су­ щественных признаков текста, представля­ ющий собой отражение определенной час­ ти общетекстового смысла различными языковыми, речевыми и собственно тексто­ выми (композитивными) средствами2. До сих пор в теории текста изучали, ис­ кали его первичные свойства - неустрани­ мые, присущие тексту вообще вне зависи­ мости от влияния Автора и Читателя. Пер­ вичные качества не могут не отображать­ ся, поскольку с их устранением перестает существовать сам объект. Тенденция дви­ жения от объектного стиля мышления к учету присутствия субъекта в картине зна­ ния и требование соответствия исследова230 Субъектно-объектные свойства парадоксального текста тельской ситуации реальным жизненным условиям побуждают приступить к поиску вторичных свойств текста, реанимировать и реабилитировать Читателя, проанализи­ ровать, что реально он вносит во взаимо­ действие с текстом, какие его свойства по­ рождает из своей головы. Вторичные свой­ ства привносит во взаимодействие с объек­ том сам субъект, и они устраняются вместе с субъектом. Вторичные свойства текста - субъектно-объектные. Они возникают при взаимодействии субъекта с текстом и исче­ зают при размыкании этого контакта, выс­ тупая как субъектно-объектные отношения. При взаимодействии с текстом у субъекта актуализируются категории восприятия, в соответствии с которыми происходит при­ писывание тексту некоторых устойчиво воспроизводящихся характеристик. После­ дние и могут быть обозначены как вторич­ ные, или субъектно-объектные, свойства текста. От первичных свойств они отлича­ ются тем, что отражают не существенные свойства текста, а существенные свойства приписывания субъектом свойств тексту. При этом не существенна правильность или неправильность приписывания - важна лишь его устойчивость, повторяемость, вос­ производимость. Текст здесь выступает лишь как повод для приведения в действие какого-то неизвестного нам механизма, ко­ торый всегда срабатывает, если субъект вза­ имодействует с текстом. Продемонстрируем особенности такого рода свойств текста на примере текстовпарадоксов. В гуманитарной области пара­ докс всегда был вполне законным даже необходимым элементом. Парадоксальные пересечения смыслов в произведении дей­ ствуют непосредственно на сознание, обхо­ дя логический анализ, актуализируя при этом когниотипы3, сформировавшиеся в индивидуальной когнитивной системе ин­ дивида. Основной тезис когнитивной тео­ рии парадокса сводится к следующей схе­ ме: в основе процесса восприятия парадок­ са лежат процедуры обработки структур знаний - фреймов, сценариев. Парадокс основан на взаимодействии двух структур знаний - когнитивной структуры тезиса и когнитивной структуры антитезиса. В про­ цессе парадоксального представления зна­ ний в точке их соприкосновения происхо­ дит когнитивное сопоставление, в резуль­ тате чего синтезируется новый идеальный объект. Следы когнитивного сопоставле­ ния обнаруживаются на уровне семантики предложения и текста в виде логически кор­ ректных выводов, при этом важную роль играет обращение к прототипам, заложен­ ным в человеческой памяти, и обобщение опыта практической и духовной деятельно­ сти человека в мире, относительно пред­ ставленного в дискурсе фрагмента действи­ тельности. При когнитивной работе с тек­ стом очень важно понимание значений и складывающихся из них содержаний. Со­ держание, представленное в словах, закреп­ лено в значениях слов, взятых как номина­ тивные единицы. Поскольку основу процес­ са парадокса образуют процедуры обработ­ ки структур знаний, то парадокс оказыва­ ется когнитивным феноменом, влияющим на мышление человека, стимулирующим поиск «новой» истины. Именно парадокс, выражающий на первый взгляд абсурдную мысль, ставящий привычные представле­ ния с ног на голову, вводит читателя в реф­ лективную позицию, заставляет по-новому взглянуть на изображенную, подчас даже тривиальную ситуацию. В парадоксе меня­ ются местами причина и следствие, то, что раньше было формой, становится смыслом, а смысл - всего лишь формой. Таким обра­ зом, обесценивается содержательность об­ щепринятого суждения при воспроизведе­ нии его логической словесной упаковки. При изучении восприятия парадоксов было разработано представление об особом классе психических явлений, которые мож­ но понять лишь как субъектно-объектные отношения. Прежде всего возник вопрос о том, является ли парадоксальность свой­ ством объекта восприятия или же это свой231 ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ ство субъекта. Обращение к определениям парадокса, рассматриваемым в данном слу­ чае в качестве руководств для распознава­ ния объекта восприятия, позволило полу­ чить ответ на этот вопрос. Предположение о том, что парадокс - это объект с особы­ ми свойствами, не оправдывает себя, по­ скольку в одних определениях парадокс описан как впечатление от объекта воспри­ ятия (неважно, каков объект на самом деле, - важно, что он кажется странным, необыч­ ным), в других - как сам объект с опреде­ ленной структурой (рассуждение, умоза­ ключение) без упоминания о том впечатле­ нии, которое он производит на субъекта. Инвариантными составляющими определе­ ний парадокса являются не признаки вос­ принимаемого объекта, а набор из трех компонентов: объекта, критерия, имеюще­ гося у познающего субъекта, и отношения несоответствия между объектом и критери­ ем. Наименее вариативным компонентом является отношение. Поэтому парадокс может быть определен как субъектнообъектное противоречие. Психологическое содержание парадокса состоит в противо­ речии между опытом субъекта и восприни­ маемым объектом. При восприятии пара­ доксальных описаний возникновение про­ тиворечия обусловлено объединением в объекте восприятия взаимоисключающей по отношению к опыту субъекта информа­ ции, т. е. информации о двух взаимоисклю­ чающих состояниях объекта ситуации-про­ образа4. Таким образом, парадокс - это не сам объект восприятия, а отношение к объекту. Вклад объекта в возникновение от­ ношения парадоксальности необходим, но недостаточен. Для возникновения парадок­ сальности недостаточно ни объекта, ни субъекта, взятых отдельно друг от друга; необходима связь между ними, отношение, взаимодействие, замыкание контакта, воз­никновение первого впечатления (при бо­ лее глубоком и пристальном рассмотрении особая аффективная окраска этого впечат­ ления, а также само впечатление может либо исчезнуть, либо существенно измениться). Изучив парадоксальную систему мышле­ ния О. Уайльда, наиболее ярко представлен­ ную в его романе «Портрет Дориана Грея», мы хотим проиллюстрировать на одном из примеров проведенный нами анализ субъектно-объектных свойств текста. Парадоксаль­ ная форма выражения мысли представляет собой неповторимое уайльдовское своеобра­ зие и является отличительной особенностью стиля писателя. В невероятном положении вещей он видит правду жизни: «I can believe anything, provided that it is quite incredible))5. «А поверить я способен во что угодно, и тем охотнее, чем оно невероятнее»6. Данный парадокс ставит перед реципи­ ентом проблему понимания выраженной в нем мысли. Мы обнаруживаем для себя не­ соответствие здравому смыслу и использу­ ем технику выхода к способу определения истинности данного высказывания. Пове­ рить в невероятное - противоречие, кото­ рое, однако, раскрывает иное положение вещей. Если следовать от обратного, то поверить в нечто правдоподобное, явное не вызывает никаких сложностей, тогда как поверить в то, что противоречиво, а пото­ му и невероятно, гораздо труднее. Между тем это доказывает, что человек, способный прийти к пониманию невероятного, облада­ ет незаурядным мышлением и гибким умом. Он не воспринимает, как любой обыватель со стандартным, стереотипным мышлением лишь внешнюю оболочку, а постигает и от­ крывает для себя истинную природу вещей, и тогда невероятное становится для него правдоподобным. Следовательно, данный парадокс не противоречит здравому смыс­ лу, а выражает истинную сущность. ПРИМЕЧАНИЯ ' Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 487. 2 Матвеева Т. В. Текстовая категория // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. М., 2003. С. 533. 232 «Диалектика души» как отражение духовной сущности человека в романе Л. Н. Толстого... 3Баранов А. Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону: Изд. Рост, ун-та, 1993. С. 24. 4Левченко Е. В. Восприятие и понимание парадоксальных высказываний // Проблемы дерива­ ции: семантика и поэтика. Пермь, 1991. С. 47. 5 Wilde О. The Picture of Dorian Gray - Penguin Popular Classics, 1994. P. 12. 6 Уайльд О. Король жизни. М.: Художественная литература, 1993. С. 13. А. Ю. Шутеева «ДИАЛЕКТИКА ДУШИ» КАК ОТРАЖЕНИЕ ДУХОВНОЙ СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕКА В РОМАНЕ Л. Н. ТОЛСТОГО «АННА КАРЕНИНА» (на примере образа Константина Левина) Работа представлена кафедрой истории русской литературы Х1-Х1Х вв. Орловского государственного университета. Руководитель - доктор филологических наук, профессор Г. Б. Курляндская В статье раскрывается неразрывная связь этнко-философских воззрений и метода Л. Н. Тол­ стого в романе «Анна Каренина» на примере внутренних монологов Константина Левина. The article uncloses the indissoluble connection between the ethic and philosophical views of L. Tolstoy and his method in the novel «Anna Karenina» by the example of internal monologues of Constantine Levin. В произведениях Л. H. Толстого цент­ ральной является проблема духовного ста­ новления нравственно-полноценной лично­ сти, диалектика этого становления, история внутреннего формирования искателя исти­ ны из дворянской среды, находящего свой идеал в народной жизни. Толстой ищет глу­ бинные первоначальные движения души в действиях своего героя, которые проявля­ ются, несмотря на эгоистическую обособ­ ленность, самолюбие. Духовный рост осу­ ществляется сложным, порой кризисным путем борьбы с влияниями среды и с соб­ ственной индивидуалистической обособ­ ленностью. Наша задача - на примере внут­ ренних монологов Константина Левина выявить внутреннюю неразрывную связь мировоззрения и метода Толстого-худож­ ника, раскрыть толстовскую концепцию личности. Прослеживая путь духовного совершен­ ствования Константина Левина, Толстой обращается к методу «диалектики души», который связан с пониманием писателя сложной противоречивой природы челове­ ка. По Толстому, человек - существо двойственное, переживающее борьбу двух начал - плотского и духовного, естествен­ ного и нравственного. В связи с этим обра­ щаемся к проблеме свободы и необходимо­ сти в творчестве Л. Н. Толстого, которая рассматривалась такими исследователями, как: А. П. Скафтымов, Е. Н. Куприянова, Г. Б. Курляндская [3, с. 178-188; 1, с. 197201; 2, с. 32-45]: по убеждению Толстого, че­ ловек принадлежит сразу двум мирам - кон­ кретно-чувственному и трансцендентному, поэтому, с одной стороны, он всецело обус­ ловлен и подчинен необходимости, а с дру­ гой - он загадочен и свободен от условий времени и причинности, т. е. человек не ог­ раничен эмпирическими условиями суще­ ствования, выходит за пределы природных закономерностей, поэтому свободен. Для 233

В этом выпуске - одна из самых интересных научных книг ХХ века.

28690fb0-1888-4260-862a-3204c0782a68

Брюханова Е. А.

Метафорическое и ироническое осмысление любви в романе Джулиана Барнса «История мира в 10½ главах»

МЕТАФОРИЧЕСКОЕ И ИРО НИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ЛЮБВИ В РОМАНЕ ДЖУЛИАНА БАРНСА «ИСТ ОРИЯ МИРА В 10½ ГЛАВАХ» Е.А. БРЮХАНОВА Роман современного британского писателя Дж улиана Барнса «История мира в 10½ главах» предста вляет собой цикл новелл, концептуально связанных «морской» темой в самых экстравагантных еѐ вопл ощениях. Количество глав, заявл енных в названии, с оответствует действительности. Лишь глава «Интерм едия» (“Parenthesis ”) не имеет номера и, видимо, явл яется той самой половинкой, упомянутой в заглавии романа. Это своего рода отступление от темы корабл екрушения и спасения. В этой главе а втор размышляет на тему любви. И первое, что его интересует: есть ли разница между любовной поэзией и любовной прозой? В ироничной для себя манере рассказчик приходит к выводу, что поэты чувствуют себя более вольготно в вопросах описания любви, нежели проз аики: “ Poets seem able to turn bad love – selfish , shifty love – into good love poetry . Prose writers lack this power of admirable , dishonest transformation . We can only turn bad love into prose about bad love” (Ещѐ поэты, похоже, могут о бращать плохую люб овь – любовь эгоистическую, дрянную – в хорошую лирическую поэзию. Прозаикам не дано навевать этот восхитительный обман. Плохую любовь мы можем обратить только в прозу о плохой любви) [1, с. 227]. Ему на ум приходят «из ысканные» и «роскошные» названия поэтических сбо рников о любви: «Лучшие Любовные Послания Всех Времѐн и Народов» (“ The Great Lovers ‟ Valentine Antho logy of Love Poetry ”), «Сокровищница Золотого П ера» (“ The Golden Quill Treasury of Love Letters ”). На их фоне заглавия прозаических сборников каж утся «неуклюж ими» и «противоречивыми»: “ Love Prose : A Plodder ‟s Handbook . Look for it in the carpentry section” (« Любовная Проза : Справочник Работяги . Продаѐтся в магазине плотницкого инвентаря»). Оставив в покое поэзию и прозу, рассказчик обр ащает свой вз ор на фразу, выражающую признание в любви. По его мнению, предложение „ I love you‟ стало некой расхожей монетой, что в принципе недопу стимо. Поэтому, как иронично замечает автор, следует огр аничить «хождение» данного любовного клише, поме стив его под стекл янный колпак в банк; призн ание – не пузырѐк с витамином С, чтобы небрежно о ставлять его где попало. Таким образом, любовное признание у Дж. Бар нса превращается в ироническую метафору утилита рного характера. А последующий семантический анализ фр азы «я тебя люблю» на разных языках усиливает ир онию вследствие обилия наукообразных дет алей. Вот , что даѐт исследование английской фразы : “I love you. Subject, verb, object: the unadorned, impregnable se ntence. The subject is a short word, implying the self -effacemen t of the lover. The verb is longer but unamb iguous, a demonstrative moment as the tongue flicks a nxiously away from the palate to release the vowel. The object, like the subject, has no consonants, and is a ttained by pushing the lips forward as if for a kiss. „I love you‟. How serious, how weighted, how freighted it sounds” (“I love you”. Подлежащее, сказуемое, дополнение – безыску сная, незыблемая фраза. Подлеж ащее – коротенькое словцо, которое как бы помогает влюблѐнному сам оустраниться. Сказуемое подлинне е, но столь же н едвусмысленно – в решающий миг язык торопливо о тскакивает от неба, освобо ждая дорогу гласной. В дополнении, как и в подлежащем, согласных нет; к огда его произносишь, губы складываются слово для поцелуя. I love you. Как серьѐзно, как ѐмко, к ак веско это звучит) [1, с. 229] . В немецкой фразе Ich liebe dich автору слышится полуночный сигаретный шѐпот, в котором счастливо рифмуются подлежащее и дополнение. Во францу зском Je t’aime автор обращает внимание читателей на то, что дополнение предшеств ует сказуемому, обесп ечивая своего рода «надѐжность»: “ The grammar is also one of reassurance : with the object positioned second, the beloved isn‟t suddenly going to turn out to be someone different ” (Грамматика тут надѐжнее; заняв второе место, предмет лю бви может уже не б ояться, что его заменят кем-то другим) [1, с. 229] . Русская фраза Я тебя люблю наводит рассказчика на мысль о «тру дностях и преградах»: “ Ya tebya lyublyu : the object once more in consoling second position , but this time – despite the hinting rhyme of subject and object – an implication of difficulty , obstacles to be overcome ” (Я тебя люблю: д ополнение снова занимает вселя ющую уверенность вторую позицию, но теперь – несмотря на оптим истическую рифму в начале – здесь слышится намѐк на трудно сти, препятствия, которые нужно будет преодолеть) [1, с. 229]. А и спанский вариант Ti amo созвучен названию какого -нибудь «аперитива». От семантики автор переходит к ещѐ более утил итарным метафорам и сравнениям. В результате, из возвышенной романтической к атегории любовь пр евращается в рациональный объект. Для описания вз аимной или несчастной любви предлагается модель дистанционного управления гаражом: вы можете сколько угодно нажимать кнопки пульта, гараж не о ткроется, так как ни он, ни ваша машина не имею т к друг другу никакого отношения. Стойкость чувства и его наличие сравниваются с процессом постепенного пр оявления фотографии в химическом растворе. Процесс угасания любви после смерти одного из любящих н апоминает рассказчику тающее свечение на экране т елевизора, после того, как его выключили. Но автору и этого мало. Он пытается локализ овать чувство любви и одновременно с этим ирониз ирует по поводу традиционного представления о фо рме сердца: “ The heart isn‟t heart -shaped , that‟s one of our problems . We imagine, don‟t we, some neat bivalve whose shape e ncodes the way in which love fuses two halves, two separ atenesses, into a whole?” (Сердце не сердцевидно, вот в чѐм одна из бед. Мы ведь воо бражаем себе этакую двустворчатую ракушку, фо рма которой говорит о то м, что любовь объединяет две половинки, два отдельных существа в одно ц елое, не правда ли?) [1, с. 236 –237]. Для того, чтобы доказать, что сердце не состоит из двух половинок, рассказчик покупает в мясной ла вке бычье сердце, исследует его внутреннее строен ие и снова говорит о том, что его форма не имеет ничего общего с традиционным представлением: “ The two halves of the heart did not ease apart as I‟d fancifully imagined , but clung desperately round one another like drow ning lovers ” (Вопреки моим наивным ож иданиям, сердце не желало с лѐгкостью распадаться пополам; де его половинки тесно приникали друг к другу, словно т онущие влюблѐнные) [1, с. 238]. По мнению автора , если что и можно представить в виде двух половинок , так это мозг: “The brain is neat, segme nted, divided into two halves as we imagine the heart should obviously be. You can deal with the brain, you think; it is a receptive organ, one that invites comprehension. The brain looks sensible. It‟s compl icated, to be sure, with all those wrinkles and frowns and gulleys and pockets; it r esembles coral, making you wonder if it might be surrept itiously on the move all the time, quietly adding to itself without your noticing” (Мозг аккуратен поделѐн на доли , состоит из двух полов инок – таким правильным мы представляли себе сердце. С мозгом можно поладить, думаете вы; это во сприимчивый орган, размышление – его стихия. Мозг выглядит толково. Конечно, он сложен: стоит только погл ядеть на все эти морщины и борозды, желобки и к анальцы, и вы невольно задаѐтесь во просом, а не ж ивѐт ли он самостоятельной жизнью, полегоньку ра зрастаясь без вашего ведома) [1, с. 244] . Финалом иронического снижения и метафоричес - кого опредмечивания является краткий экскурс в гастрономическую область: автор находит рецепт приг отовления фаршированного сердца с дольками лимона под названием «Страстная Любовь» (“ Passionate Love ”). Подводя некий промежуточный итог своим набл юдениям, автор говорит о том, что любовь – это случа йно возникшая мутация, которая не функци ональна с точки зрения выж ивания и составляет своеобразный «пре дмет роскоши» человеческого бытия. Животные не исп ытывают любви. Для них характерно проявление силы, доминирование, сексуальная выгода. Хотя о тдельные виды, на первый взгляд, опровергают подо бное мнение. В качестве прим ера автор приводит королевского пи нгвина, который высиживает яйцо в суровых условиях Антарктики. Однако поведение птицы тут же подверг ается иронической интерпр етации : “The male penguin might just have calculated that if you‟re stuck in the Antarctic for ye ars on end then the cleverest thing to do is stay at home minding the egg while you send the female off to catch fish in the freezing waters. He might just have worked things out to his own convenience ” (Скорее всего самец пингвина просто сообразил, что ко ли уж прих одится торчать в Антарктиде столько лет кряду, разумнее будет с идеть дома и нянчиться с яйцом, покуда самка ловит рыбу в ледяной воде. То есть просто избрал самую выгодную для себя тактику) [1, с. 234] . Таким образом, любовь – это присущая лишь ч еловеческому роду мутация, в результате которой возник ает «аномальное» (“ abnormal ”) состояние. Чтобы док азать это, автор предлагает взглянуть на свадебную фотографию. «Разум» светится лишь в глазах гостей: “ the bride ‟s younger sister (will it happen to me, the tremendous thing ?), the groom ‟s elder brother (will she let him down like that bitch did me?), the bride ‟s mother (how it takes me back), the groom ‟s father (if the lad knew what I know now – if only I‟d known what I know now), the priest (strange how even the tongue -tied are moved to eloquence by these ancient vows ), the scowling adolescent (what do they want to get married for), and so on” (Лицо младшей сестры н евесты (неужели и меня это ждет? невер оятно), лицо старшего брата жениха (пусть ему пов езѐт больше, и она не окажется стервой вроде м оей), лицо матери невесты (до чего это напоминает мне молодость), лицо отца жениха (если бы парень знал то, что я знаю теперь, – эх, кабы мне тогда это знать), лицо священника (удивительно, какими красноречивыми д елают эти древние клятвы даже самых застенч ивых), лицо хмурого юнца (а зачем им ж ениться -то?)) [1, с. 239] . Что же касается жениха и невесты, то они преб ывают в полной уверенности того, что их состояние б олее чем когда -либо «нормальное»: “ The central couple are in a profoundly abnormal state ; yet try telling them that. Their condition feels more normal than it has ever done before. This is normal, they say to one another; all that time before, which we thought was normal, wasn‟t normal at all. And such conv iction of normality, such ce rtainty that their essence has been developed and fixed by love, and is now to be framed forever, gives them a touc hing arrogance. This is definitely abnormal : when else is arrogance touching? It is here” (Состояние тех двоих, ч то находятся в центре, совершенно нено рмально; но попробуйте -ка сказать им об этом. Они чувствуют себя нормал ьнее, чем когда бы то ни было. Сейчас с нами всѐ но рмально, говорят они друг другу; а вот раньше, когда нам каз алось, что всѐ нормально, мы жестоко ошибались) [1, с. 239] . Другой итог размышлений писателя заключается в том, что основным качеством любви является не гарм ония и счастье двоих, а рождение индивидуальности в том, кто любит. В связи с этим в повествование вплет ается история об индейском пле мени, которое жило в очень плодородной местности и не знало, что такое кровопролитные войны (так как природа создала ест ественный барьер в виде гор, исключавший соприкосн овение с другими племенами). Вследствие этого, у них было много свободного времени для развлечений. А втор с иронией размышляет о том, какие виды досуга могли бы процветать в подобном племени: “ No doubt they excelled at things in which indolent societies specia lize; no doubt their basketwork became rococo , their erotic skills more gymnastica l, their use of crushed leaves to induce stupefying trances increasingly efficient ” (Без сомн ения, они преуспели в занятиях, порождаемых праздн остью: стали плести корзины в стиле рококо, подняли иску сство эротики до высокого гимнастического уровня и научил ись погружаться в наипродолжител ьнейшие трансы, используя для этой цели перетѐртые л истья неких растений) [1, с. 235]. Однако д оподлинно известно лишь то, что любимым развлечен ием данного племени было воровство, которое они во звели в ранг иску сства. Не буд ь его, было бы очень трудно говорить об индивидуальных чертах этих индейцев. По мнению автора, так же обстоит и с любовью : “Our love doesn‟t help us survive any more than did the Indians‟ thieving. Yet it gives us our individuality, our purpose. Take away their jo yful larcenies and those Indians would be able to define themselves less easily” (Мы можем прожить и без любви , так же как индейцы без воро вства . Однако благодаря ей мы обретаем индивидуальность, обр етаем цель. Отнимите у индейцев их невинное хобби , и им будет труднее определить с ебя) [1, с. 236] . Подобного рода индивидуальность позволяет на основе воображения и сочувствия (“ imaginative sympathy ”) взглянуть на мир глазами иного человека, а зн ачит разрушить стену слепой субъективности. Это, по мнению автора, особенно необходимо политикам, кот орые представляют интересы других людей. В св язи с этим рассказчик с иронией описывает следующую пр оцедуру, традиционно применяемую к жѐнам потенц иальных кандидатов от Консервативной партии: “ In Great Britain , where most of the politicians are men, there ‟s a tradition among the Conservative Party to interview the wives of potential candidates . This is, of course, a demeaning occ asion; with the wife being vetted by the local members for normality (Is she sane? Is sh e steady? Is she the right c olour? Does she have sound views? Is she a tart? Will she look good in photos? Can we let her out canvassing?) They ask these wives who dutifully vie with one another in suppo rtive dullness, many questions, and the wives solemnl y swear their joint commitment to nuclear weapons and the sanctity of the family” (В Великобритании , где полит икой в основном занимаются мужчины , члены партии консерваторов имеет обыкновение интервьюировать жѐн своих потенциальных кандидатов . Процедура эта , конечно, унизительная: местные товарищи пр етендента по партии проверяют его жену на нормал ьность. (Здорова ли она психически? Уравновеш ена ли? Каковы еѐ симпатии? Трезвый ли у неѐ взгляд на в ещи? Хороши ли манеры? Как она будет выглядеть на фотограф иях? Можно ли поручать ей сбор голосов?) Они задают этим жѐнам, которые послушно соревн уются друг с другом в обнадѐживающей с ерости, уйму вопросов, и жѐны торжественно завер яют их, что они тверды в своих взглядах на проблему ядерного воор ужения и не сомневаются в святости института с емьи) [1, с. 243 -244]. Однако, как считает автор, этим женщинам не задают главного вопроса: л юбят ли их мужья? Таким образом, с помощью метафор утилитарного характера и иронии автор пытается переосмыслить традиционное представление л юдей о любви. Он п остоянно сталкивает такие пары фреймов, как «проза» – «поэзия», «абстрактное» – «конкретное», «романт ика» – «рациональность», «нормальное» – «аномал ьное». В его интерпретации данное чувство настолько опредм ечивается, что, фактически, стан овится гротескным. О днако данные приѐмы позволяет автору выявить прот иворечия, связанные с любовью, а затем сделать собс твенные выводы о назначении данного чувства в жизни человека. Литература: 1. Barnes J. The Stowaway // Contemporary British st ories. Mosc ow, 2000.

Рецензия на книгу Джулиана Барнса "История мира в 10 главах Е.А. Брюханова" была опубликована на сайте Книги року ВВС.

ae7d86ef-c5f0-4abd-8215-2dc6580ad261

Куприянова Н. С.

Ассоциативное поле концепта «смех» в русском языке

В моделировании конкретных лингвоконцептов данные ассоциативного эксперимента используются для подтверждения и коррекции результатов лексикографического и текстуального анализа. Содержательная типология ассоциативных связей языковых концептов сложна и проводится по самым разнородным признакам....

52ÈÇÂÅÑÒÈß ÏÃÏÓ Ãóìàíèòàðíûå íàóêè ¹ 4 (8) 2007 ã. В настоящее время вполне очевиден тот факт, что выявление и описание ассоциативных связей представ - ляет собой действенный метод верификации гипотез о функционировании когнитивных и лингвокул�тур - ных моделей концептов. По словам н. В. уфимцевой, ассоциативное поле, получаемое в резул�тате прове - дения ассоциативного эксперимента, – это «не тол�ко фрагмент вербал�ной памяти человека, но и фрагмент образа мира того или иного этноса, отра�енный в со - знании «среднего» носителя той или иной кул�туры, его мотивов и оценок и, следовател�но, его кул�турных стереотипов» [8]. Ва�но отметит�, что «как феномен ассоциативная связ� определена именно кул�турой во всем ее многообразии, всеми знаниями, опытом, но при этом таким опытом, в котором мы не отдаем себе отче - та. изучая ассоциации, мы апеллируем к неосознавае - мому, глубинному слою нашей психики [9]. языковые значения имеют различные уровни организации, так, очевидно, и невербал�ные значения, являяс� элемен - тами различных семиотических систем, имеют разные уровни категоризации. ассоциации могут рассказат� многое о неосознаваемых структурах, в которых мыс - лится окру�ающий нас мир. При анализе данных эк - сперимента мы испол�зовали материалы «Словаря лексической сочетаемости слов русского языка» [7] и «Русского ассоциативного словаря» [6]. не вызывает сомнений тот факт, что смех, будучи значимой составляющей человеческой коммуникации, является неотъемлемой характеристикой человека. �олее того, ка�дый индивидуум считает себя компетен - тным в области смеха, у ка�дого свои представления на этот счет, своя мерка, свои критерии, совокупност� которых и получила название «чувство юмора». Сово - купност� инвариантных для той или иной этнической группы критериев смеха образует наше представление о национал�ном чувстве юмора. Сегодня бол�шинство ученых, так или иначе ис - следующих смех, справедливо считают, что этот мно -гогранный феномен мо�но и необходимо рассматри - ват� в различных аспектах (физиологическом, психо - логическом, социологическом, кул�турологическом, теоретико-информационном, эстетическом). антропоцентрические тенденции лингвистики последних десятилетий, выра�енные, пре�де всего, в интересе к человеку – «пол�зователю языка», – при - вели к бурному развитию психолингвистики и когни - тивной лингвистики. изучение языковой личности, языковой картины мира позволяют понят�, как чело - век мыслит себя в окру�ающем мире, поскол�ку яр - ким выра�ением характера и мировоззрения народа, хранилищем его духовных и когнитивных ценностей является язык и, в частности, лексический состав. Че - ловек, овладевая словом «автоматически усваивает сло�ную систему связей и отношений, в которой стоит данный предмет, и которые сло�илис� в многовековой истории человечества» [5]. При лингвистическом исследовании смеха необ - ходимо опират�ся на следующие поло�ения: 1. Смех связан с эмоционал�ной сферой человека, это психофизическая реакция, являющаяся вы - ра�ением эмоционал�ных состояний. 2. Смех – резул�тат деятел�ности человеческого сознания. 3. Смех – невербал�ный знак коммуникации. 4. В языке смех (невербал�ный знак) получает языковую экспликацию. 5. номинации смеха, представленные словами раз - ных грамматических классов, обладают семан - тическим и грамматическим потенциалом. изучение языковых валентностей номинаций сме - ха, а так�е стереотипных формул номинаций смеховых состояний в том или ином языке позволяет выявит� социал�ную и кул�турную значимост� этого феномена в языковом сознании народа. С одной стороны, семантическая валентност� но - минаций смеха обусловлена формой существования тиватов, позволит выявит� механизмы формирования многозначности и создат� соответствующую типоло - гию обширного лексического массива. список литер атуры 1. кустова Г. и. �ипы производных значений и меха - низмы языкового расширения. М.: языки славянской кул�туры, 2004. 472 с. 2. Семантические вопросы словообразования. Произво - дящее слово / Под ред. М. н. янценецкой. �омск: издател�ство �омского университета, 1991. 3. улуханов и. С. Словообразовател�ная семантика в русском языке и принципы ее описания. М.: едиториал уРСС, 2004. 256 с. 4. Ширшов и. а. �ипы полисемии в производном слове // Филологические науки. 1996. № 1. С.55–66. ассоЦиативное поле конЦепта «смеХ» в русском языке н. С. куПРияноВа Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. �елинского кафедра русского языка и методики его преподавания В моделировании конкретных лингвоконцептов данные ассоциативного эксперимента используются для подтверж - дения и коррекции результатов лексикографического и текстуального анализа. Содержательная типология ассоци - ативных связей языковых концептов сложна и проводится по самым разнородным признакам. Статья посвящена анализу результатов ассоциативного эксперимента, проведенного с целью выявить и исследовать ассоциативное поле концепта «смех» в русском языке.ÔÈËÎËÎÃÈ×ÅÑÊÈÅ íàóÊÈ 53значений в индивидуал�ном сознании. а. а. леонт�ев считал значимой саму систему соотнесения и проти - вопоставления слов в процессе их употребления в деятел�ности: «Психологическая структура значения ест�, в первую очеред�, система дифференциал�ных признаков значения с различными видами взаимоот - ношений слов в процессе реал�ной речевой деятел� - ности, система семантических компонентов, рассмат - риваемых не как абстрактно-лингвистическое понятие, а в динамике коммуникации, во всей полноте лингвис - тической, психологической, социал�ной обусловлен - ности употребления слова» [3]. Предъявляемое испы - туемым слово вызывает восстановление огромной сис - темы связей, отобра�ающих ситуацию, эмоционал� - ные состояния, представление ощущений, комплексы образов предметов, действий, понятий слов, которые встречалис� человеку в его опыте, однако «в сознание пробиваются лиш� отдел�ные обрывки такой «разбу - �енной» системы. Слово включается в широкую сет� многосторонних связей и отношений, потенциал�но ле�ащих за словом, подсознател�но учитываемых ин - дивидом, но актуализирующихся тол�ко в случае необ - ходимости» количество актуализированных вербал� - ных гипотез определяет мыслител�ную деятел�ност� человека, точнее, определяет такую характеристику вербал�ного мышления, как оценка лингвистической вероятности сочетаемости слов. количество актуали - зируемых гипотез свидетел�ствует так�е и о широте ассоциативных связей [1]. нел�зя оставлят� без внимания и тот факт, что номинации смеха относятся к лексической группе, на - зывающей эмоции, т. е., по словам В. и. Шаховского, «имеют в своем значении довол�но яркий эмпиричес - кий компонент, в нашем сознании они прочно ассоци - ируются с теми и/или иными эмоционал�ными прояв - лениями… Поэтому вероятност� актуализации ассоци - ативных виртуал�ных эмотивных сем, имеющихся у ка�дого слова, у данной лексико-семантической груп - пы более велика, чем у остал�ных единиц лексикона любого языка» [10]. С другой стороны, лингвистические обязател�с - тва номинаций смеха относятся не тол�ко к области лексики, но и к области грамматики. Выбор синтакси - ческой структуры предопределен законами русского синтаксиса. Сут� направленности аЭ заключалас� в ограничениях формал�ного, грамматического характе - ра: ответные реакции мо�но было получит� тол�ко в рамках возмо�ной синтаксической модели, включаю - щей номинацию смеха, причем эти модели выявлены в том числе и в «Синтаксическом словаре» Г. а. Золото - вой [2]. Мы исходили из того, что правила построения синтаксических конструкций напрямую зависят от лексико-семантических характеристик их компонен - тов: «как окру�ающий нас физический мир состоит из элементарных частиц, мел�чайших известных час - тиц материи, так и синтаксический строй нашей речи организуется разнообразными, но регулярными ком - бинациями элементарных, или минимал�ных единиц, далее неделимых на синтаксическом уровне» [2]. �ыли учтены ва�нейшие признаки синтаксемы: 1) катего -риал�но-семантической значение слова (номинации смеха), 2) соответствующая морфологическая форма, 3) вытекающая из (1) и (2) способност� синтаксически реализовыват�ся в определенных позициях. общая схема аЭ такова: испытуемому предъяв - ляется слово-стимул и требуется дат� первые при - шедшие на ум ассоциации, причем в нашей работе мы руководствовалис� не свободным аЭ, где испытуемый не ограничен в выборе возмо�ных ассоциаций, а на - правленным, где его ассоциативный поток ограни - чен по инструкции рамками грамматического класса предъявленных номинаций смеха. В процессе аЭ были выявлены синтагматические ассоциации – лексемы, грамматический класс которых отличен от граммати - ческого класса слова-стимула и продиктован законами русского синтаксиса. При формировании анкеты были учтены наиболее типические особенности номинаций смеха – лексические и синтаксические. В ходе эксперимента было предло�ено заполнит� пробелы, отвечая на вопросы, обусловленные грам - матической природой слов-стимулов и грамматичес - кой природой русского предло�ения, а именно: смех (какой?), смеят�ся (как?), смеется (кто?), смеят�ся (над кем/чем?), смешной (кто?) и т. п. данная стат�я посвящена анализу ассоциативных реакций, иниции - рованным доминантой – лексемой «смех». В эксперименте участвовали 927 человек (394 юно - ши, 533 девушки): студенты технических и гуманитар - ных специал�ностей в возрасте от 17 до 25 лет, средний возраст испытуемых – 20 лет. общее количество вербал �ных реакций – 4256. количество лексем, образующих круг сочетаемос - ти – 564. конечно, характер ассоциаций зависит от многих факторов: возраста, пола, профессии, образовател� - ного уровня испытуемых, т. е. метод ассоциативного эксперимента отра�ает не тол�ко когнитивные струк - туры, стоящие за языковыми значениями, но и инди - видуал�ные особенности участников. Статистическая обработка резул�татов позволяет выявит� инвариант - ные особенности рассматриваемого явления и класси - фицироват� их по разным основаниям. Виды смеха. атрибутивные сочетания смех (ка - кой?) . наибол �шую частотност � обнару �или прилагател �- ные: громкий (588), веселый (560), заразительный (401), истерический�истеричный (379), звонкий (290), тихий (229), радостный (228), задорный (210), добрый (201), злой (197), заливистый (191), глупый (175). Значител�ное преобладание реакций громкий и веселый мо�ет быт� обусловлено и тем, что словосочета - ния громкий смех и веселый смех являются речевыми штампами. для сравнения приведем данные «Русского ассо - циативного словаря» (курсивом выделены синтагма - тические ассоциации атрибутивного характера, сов - павшие с данными нашего эксперимента и, следова - тел�но, подтвер�дающие их): Смех: звонкий 9; радост�, сквоз� слезы 7; и слезы 6; веселый, громкий , истерический; и грех 4; заразитель -54ÈÇÂÅÑÒÈß ÏÃÏÓ Ãóìàíèòàðíûå íàóêè ¹ 4 (8) 2007 ã. ный 3, анекдот, весело, глупый , грех, детский, саркас - тический , слезы юмор 2; плюс 15 минут к �изни, бал - дет�, в глазах, вопл�, гомерический, горький , девочка, дом, за двер�ю, задорный , заразный, звучный, здоровый , игрища, идиотский, истеричный, компания, куры, лошадиный, от души, отлично, плач, праздник, прекрас - ная улыбка, пугат�, рефлекс, р�ачка, следы, слышен, соседа, счастливый, телевизор, услыша 1, ха-ха, хохот, хрип, цирк, человек, шутка, эмоция 1. Полученные данные позволяют выявит� и типо - логию коммуникативных ситуаций смеха. Это стано - вится возмо�ным, в частности, на основании анализа оценочных прилагател�ных, характеризующих состоя - ние субъекта, воспринимающего смех. Вообще ассоци - ативные маркеры смеха в бол�шинстве своем содер�ат сему оценки хороший � плохой . языковых средства, маркирующие смех представ - лены широким кругом имен прилагател�ных, ре�е причастий, еще ре�е формами имен существител� - ных. 1. Физические параметры смеха. а. лексемы, характеризующие силу звучания, об - разуют две антонимические группы. Громкий смех: громкий 588, оглушительный 6, гро - хочущий 4. условно сюда мо�но еще отнести сильный, дикий, безудержный, бешеный, бурный, буйный. �ихий смех: тихий 229, негромкий 3, приглушен - ный 11, беззвучный 7, еле слышный. �. лексемы, характеризующие образ, качество зву - чания или тембр. Басящий, визгливый, писклявый, раскатистый, за - ливистый, гортанный, грудной, тоненький, низкий, го - готной, пронзительный, всхлипывающий, захлебываю - щийся, истошный, сдавленный; прерывистый, непрерывный, беспрерывный, взах - леб, навзрыд. В рамках этой группы выделяются маркеры, ха - рактеризующие смех как звукоподра�ание �ивотным. �акие лексемы обязател�но имеют отрицател�ную коннотацию: Лошадиный 36, как у лошади, как ржание лошади, каркающий, квакающий, лающий, хрюкающий. В отдел�ную подгруппу могут быт� выделены лек - семы, характеризующие качество звучания смеха ме - тафорически: бархатный, искрящийся, искрометный, серебря - ный, звенящий, льющийся, журчащий, музыкальный, переливчатый 5, легкий, мягкий, жесткий, похожий на прыгающий мячик. В. лексемы, характеризующие интенсивност � звуча - ния: до упаду 13, до покраснения, до посинения, до потери пульса, до колик, бурный, безудержный, буйный и др. Г. Временной показател�: длинный, долгий, быст - рый, мгновенный, внезапный. 2. Психологические параметры смеха. Психическое состояние субъекта характеризуется ассоциативными маркерами как минимум с двух по - зиций: восприятия и воздействия смеха. Разумеется, такое деление не абсолютно, о преобладании той или иной составляющей лексического значения говорит� трудно, однако в группе, характеризующей психи - ческое состояние субъекта смеха, наблюдается явное деление на группы, находящиеся в антонимических отношениях и выра�ающих поло�ител�ную или от - рицател�ную оценку: Радостный 228, добрый 201, добродушный 7, жиз - нерадостный 22, счастливый 58, беззаботный14, при - ятный, задорный, хороший 9, милый 3, обаятельный 2, очаровательный и др. Злой 197, злобный 25, злорадный 15, недобрый, не - приятный, противный, страшный, ужасный, жуткий, сквозь слезы, грустный 51, горький 7, мрачный, печаль - ный 6 и др. Заметим, что количество маркеров психическо - го состояния, выра�ающих поло�ител�ную оценку, мен�ше, чем аналогичных с отрицател�ной оценкой (соотношение ½). однако ассоциативная частотност� «поло�ител�ных» выше. 3. коммуникативные параметры смеха. Значимост� смеха в коммуникации подтвер�дает - ся многочисленными примерами. а. В ходе эксперимента были выявлены ассоциа - ты, характеризующие степен� осознанности смеха и позволяющие да�е говорит� о смехе как орудии мани - пуляции: наигранный, фальшивый, неестественный, искус - ственный, деланный, лживый, притворный, ненасто - ящий, неправдоподобный, напускной, показной, наро - читый, принужденный, вынужденный, заискивающий, лицемерный, обманчивый, умышленный, неискренний. �. Смех, позиционирующий субъектов коммуни - кации: высокомерный, надменный, покровительственный, снисходительный, робкий. В. Смех, выра�ающий оценку отдел�ных действий (в том числе речевых) или поведения коммуникантов: Одобрительный, одобряющий, благодарный и др. Г. Смех как акт коммуникации: игривый, кокетливый, приветливый; издевательский, глумливый, ернический, надоедли - вый, вызывающий, дурнодействующий, вызывающий ярость (негодование), нахальный, наглый, задирающий, пугающий и др. д. Смех с точки зрения этикета: не к месту, неуместный, неприличный, нелепый, не - вежливый, некультурный, вульгарный; к месту, умест - ный. к этой группе примыкают маркеры, называющие причину возникновения смеха: б ез причины, беспри - чинный, без повода, не в тему. 4. Смех, характеризующий субъекта. а. Социал�ные признаки субъекта. Возраст: детский 52, взрослый, младенческий, ре - бенка, молодой 5. Пол: женский, мужской, девичий. �. Физическое состояние субъекта: Больной, болезненный, здоровый, нездоровый. В. интеллектуал�ные/психические особенности состояния субъекта: истерический�истеричный 379, глупый 102, идиот - ский 34, , дурацкий 15, дурной 8, дебильный 7, придур -ÔÈËÎËÎÃÈ×ÅÑÊÈÅ íàóÊÈ 55коватый 2, психический, психопатический, бешеный, нервный. В отдел�ную группу мо�но объединит� лексемы, которые сам смех оценивают как смешной : смешной, забавный, комичный, прикольный, угарный (сленг) . Заметим, что в ходе эксперимента девушки прояв - ляли себя более активно (в среднем по 4–5 ассоциа - ций), чем юноши (по 1–2 ассоциации). В целом испытуемые обнару �ивали особеннос - ти, ранее отмеченные исследователями, применяю - щими метод ассоциативного эксперимента. ассоци - ативные реакции многих участников часто выстраи - валис � на основании 1) смысловой близости (сино - нимы): веселый, радостный; злой, злорадный; тихий, негромкий и т. п.; 2) смысловой противопоставленности (антони - мы): громкий – тихий, здоровый – больной, дружеский, дружелюбный – враждебный,, веселый – грустный, звонкий – глухой, добрый – злой и т. п. �аким образом, количество синтагматических ассоциаций, полученных в ходе эксперимента, позво - ляет сделат� вывод о существовании обширного ас - социативного поля концепта «смех» в русском языке. языковая концептуализация смеха находит подтвер� - дение, во-первых, в количестве самих русских номи - наций смеха, во-вторых, в особенностях сочетаемости этих номинаций. языковые знания индивидуума о смехе (экстралингвистическом явлении) находят от - ра�ение в способности языковых единиц, называю - щих смех, при сочетании с широким кругом лексем ак - туализироват� семы, наиболее значимые для носителя языка. колоссал�ный потенциал валентности лексемы смех еще раз убе�дает нас в неоднозначности этого его явления, языковое сознание фиксирует типичные, ситуативные черты, актуализирующиеся зависимос -ти от ситуации. дифференциация синтагматических ассоциаций, полученных в ходе эксперимента, позво - ляет судит� о дифференциации видов смеха, а так�е о типичных представлениях, о субъекте и объекте смеха, закрепленных в русском языковом сознании. список литер атуры 1. Залевская а. а. Слово в лексиконе человека: Психолин - гвистическое исследование. Вороне�: изд-во Вороне�. гос. ун-та, 1990. 207 с. 2. Золотова Г. а. Синтаксический словар�: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М: наука, 1988. 389 с. 3. леонт�ев а. а. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова. М.: наука,1971. 4. леонт�ев а. а. Психолингвистический аспект языко - вого значения // Принципы и методы семантических исследований. М.: наука, 1976. 5. лурия а. Р. основные проблемы нейролингвистики. М.: изд-во МГу им. М. В. ломоносова, 1975. 254 с. 6. Русский ассоциативный словар�. М.: иРя Ран, 1996. 7. Словар� сочетаемости слов русского языка / Под. ред. П. н. денисова, В. В. Морковкина. М.: астрел�, 2002. 816 с. 8. уфимцева н. В. Психолингвистика и ме�кул�турнаяуфимцева н. В. Психолингвистика и ме�кул�турная коммуникация // Речевая деятел�ност�. языковое со - знание. общающиеся личности. 15 Ме�дународный симпозиум по психолингвистике и теории коммуника - ции. �езисы докладов / Под ред. е. Ф. �арасова. М–ка - луга: Эйдос. С.308. 9. Фрумкина Р. М. Психолингвистика. М.: академия, 2001. 320 с. 10. Шаховский В. и., Сорокин Ю. а, �омашева и. В. �екст и его когнитивно-эмотивные метамофозы (ме� - кул�турное понимание и лингвоэкология). Волгоград: Перемена, 1998. 149 с. удк 411.15+154.2:30 ЭмоЦиональность как компонент р азговорной речи на примере немеЦкого языка С. а. лоМоХоВа Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. �елинского кафедра иностранных языков (ме�фак) В статье рассматриваются основные характеристики «эмоциональности» как языковой категории и способах ее выражения в немецком языке. Хорошо известно, что многие языковые единицы наряду с денотативным содер�анием выра�ают мно - гочисленные эмоции, независимо от контекста упо - требления. на уровне слова реч� идёт о разрядах слов, в структуру которых входит оценочност� и эмоцио - нал�ност�. Сюда �е относятся ме�дометия, ме�до - метные слова и выра�ения, частицы, модал�ные слова и т. д. Все эти разряды слов получили название эмоци - онал�ной лексики. на уровне синтаксиса эмоционал�ност� проявля - ется в структуре словосочетания, простого и сло�ного предло�ений, являяс� постоянным элементом в систе - ме их значений.Синтаксические средства выра�ения эмотивнооценочных отношений в немецкой разговорной речи вес�ма разнообразны и представлены всеми коммуни - кативными типами. В последнее время усилился интерес к эмоцио - нал�ности как функции лингвистических единиц. �аким образом, преодолевается традиционное представ - ление об эмоционал�ности как о нечто инстинктивном, неосознанном, нарушающем структуру предло�ения. Человек, познавая окру�ающий мир, определён - ным образом относится к явлениям, предметам ре - ал�ной действител�ности. Это отношение носит субъ - ективный, личный характер и представлено в виде

В интервью корреспонденту Русской службы Би-би-си Вячеславу Уфимцевой выяснилось, что выявление ассоциативных связей представ - ляет собой действенный метод верификации концептов о функционировании лингвокултур.

ff9e6890-6258-4bf2-a3ce-32826d091975

Солодилова И. А.

Проблемы моделирования эмоциональных концептов

В статье рассматриваются различные способы описания эмоциональных концептов в языке, а именно смысловой и метафорический способы. Выявляются их преимущества и недостатки и предлагаются пути их развития, в частности, обязательное обращение к этимологии слова, обозначающего эмоцию.

ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №1 71 УДК 800. 879 (045) ПРОБЛЕМЫ МОДЕЛИРОВАНИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ КОНЦЕПТОВ © И. А. Солодилова Башкирский государственный университет Россия , Республика Башкортостан , 450076 г. Уфа , ул . Коммунистическая , 19. Тел .: +7 (347) 272 62 28. E-mail: [email protected] В статье рассматриваются различные способы описания эмоциональных концептов в языке , а именно смысловой и метафорический способы . Выявляются их преимущества и недостат - ки и предлагаются пути их развития , в частности , обязательное обращение к этимологии слова , обозначающего эмоцию . Ключевые слова : концептуализация эмоций , метафорический подход , смысловой подход , прототипическая ситуация , концептуальная метафора . В русле когнитивной лингвистики , предпола - гающем изучение проблем знания и сознания , разработка методов и способов концептуального моделирования событий и явлений окружающего мира находится центре внимания ученых . При этом одной из проблем , вызывающих наиболее жаркие споры , является проблема концептуализации эмоций , соотношения эмоции и когниции , описания эмоциональных концептов . Эмоции занимают , без сомнения , важное место в концептосфере любого национального языка . Они являются социокуль - турным феноменом , выполняющим множество функций , в том числе и когнитивную . Под концептуализацией мы вслед за Р. Лане - кером понимаем ментальные процессы , соотнося - щие информацию из различных областей человече - ского опыта [1], структурирующие ее и направлен - ные на выделение минимальных единиц опыта [2, с. 15], результатом чего являются концепты , определяемые в самом общем виде как ментальные единицы , функцией которых является хранение знаний о мире [3, с. 87]. Формирование концептов вызывает споры специалистов . В то время как представители когнитивной психологии и психологии развития исходят из принципа композициональности , согласно которому концепты более комплексной природы образуются из примитивных , некоторые ученые -когни - тологи утверждают , что все значимые концепту - альные структуры являются врожденными [4]. Современные исследования в этой области позволяют сделать предположение , что , с одной стороны , основополагающие принципы концептуализа - ции отражают пренатальную организацию человека , с другой же , что опыт познания окружающей среды является необходимым для спецификации ментальных структур . Этносемантические и психологические исследования показали в то же время , что многие концепты по своей структуре не точны , а границы между ними часто размыты , вследствие чего точные категаризационные выводы едва ли возможны . Вследствие этого в теориях концепта , являющихся результатом более поздних исследований , концепт понимается ( следуя теории стереотипов или прото-типов Г. Путнама [5] и Е. Рош [6]) как подвижная единица репрезентации . Проецирование этих вопросов на область эмоционального выявляет различные позиции ученых по проблемам концептуализации эмоций в сознании и языковой репрезентации этих концептов . Концептуальное понимание эмоций все чаще становится предметом жарких споров , как на практике , так и в теории . Это во многом связано с малочисленностью научных наблюдений по проблеме семантизации чувств /эмоций , осуществляемых в рамках лингво -когнитивного подхода , вследствие чего невозможно сделать универсальный вывод об особенностях концептуализации эмоций . В последнее время все большее число ученых занимается выявлением проконцептуальной структуры эмоций , их прототипических ситуаций и фреймовых структур [7–11], хотя существует и другая точка зрения , согласно которой эмоции не имеют проконцептуальной структуры . Данные подходы в описании эмоций обозначаются также как смысловой и метафорический , соответственно , и связаны в первом случае с обращением к ситуации , знакомой адресату , в которой обычно возникает данное явление , а во втором – к другому явлению , похожему на истолковы - ваемое и известному адресату [12, c. 27]. Родоначальником смыслового подхода принято считать А. Вежбицкую и Л. Н. Иорданскую , предпринявших попытку описания эмоций через прототипические ситуации , в которых они возникают . Метод А. Вежбицкой основан на объяснении эмоциональных концептов с помощью семантиче - ских примитивов – « слов , которые были бы интуитивно понятны ( нетехнических терминов ) и не являлись бы сами именами эмоций и эмоциональных состояний » [13, c. 329]. В качестве примерных иллюстраций она приводит толкование пяти английских слов наименований эмоций : frustation ( фрустрация ), relief (облегчение ), disappointment (разочарование ), surprise ( удивление ), amazement (изумление ). Мы приведем здесь толкования двух последних наименований , на примере которых видно также , как данный принцип толкования позволяет объяснить тонкое отличие между этими эмоциями , отличающимися интенсивностью проявления . 72 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ «Surprise X чувствует что -то иногда человек думает примерно так : сейчас что -то произошло до этого я не думал : это произойдет если бы я подумал об этом , я бы сказал : этого не произойдет поэтому этот человек чувствует что -то Х чувствует что -то похожее Amazement X чувствует что -то иногда человек думает примерно так : сейчас что -то произошло до этого я не знал : это может произойти если бы я подумал об этом , я бы сказал : этого не может произойти поэтому этот человек чувствует что -то Х чувствует что -то похожее » [13, c. 338]. По словам самого автора данного подхода , подобные толкования представляют собой своего рода прототипические модели поведения или сценарии [13, c. 326]. Такое толкование эмоциональных концептов было подвергнуто критике ряда ученых [14–15]. В частности указывалось на то , что структура эмоций , описываемая в рамках теории прототипов , несколько упрощена , а сам метод дает представле - ние лишь о понимании отдельных конкретных эмоций и не позволяет проникнуть в структуру эмоции как психического явления и раскрыть специфику репрезентации ее языком . В. Ю. Апресян и Ю. Д. Апресян развивают смысловой подход к толкованию эмоций , предлагая свой сценарий возникновения и развития эмоций , связанный с семью системами , из функционирова - ния и взаимодействия которых складывается поведение человека : 1) восприятие ( органы тела « воспринимать »); 2) физиология ( тело в целом , « ощущать »); 3) моторика ( части тела « делать »); 4) желания ( воля « хотеть »); 5) интелект ( ум « думать »); 6) эмоции ( душа «» чувствовать ); 7) речь (язык , « говорить ») [12, c. 30]. Основываясь на данном сценарии , ученые предлагают собственные толкования некоторых эмоций . Приведем одно из них : « Отвращение Х-а к У-у ( Он испытывал отвращение к таким забавам ) = “ очень неприятное чувство , вызываемое у Х-а У-м; такое чувство бывает , когда человек воспринимает или представляет нечто крайне неприятное ; душа человека чувствует нечто подобное тому , что ощущают его телесные органы от горького или кислого вкуса , очень плохого запаха или прикосновения к грязной вещи , которая может его испачкать ; тело человека реагирует на это как на горький или кислый вкус , очень плохой запах или соприкосновение с грязным ; человеку , который испытывает такое чувство , хочется уйти в другое место или как -то иначе прервать кон-такт с неприятным объектом ; ему трудно скрыть свое чувство , если он продолжает находиться в контакте с неприятным объектом или представлять его себе ”» [12, c. 34–35]. Разработанный в западной школе когнитивной лингвистики Дж . Лакоффом и М. Джонсоном метафорический подход имеет сегодня множество последователей , развивающих его в различных направлениях . Так в частности Криста Бальдауф (Baldauf), основываясь на теории концептуальных метафор Лакоффа (Lakoff), утверждает , что те области эмпирического познания , которые не имеют четко узнаваемой проконцептуальной структуры , приводя в качестве примера эмоции , структурируются при помощи метафор путем проекции образно - схематичных или пропозициональных концепту - альных метафор на эти области . [16, c. 75]. В данном случае метафоры , по мнению Дж . Лакоффа (G. Lakoff) и М. Джонсона (M. Jonson), являются способами трактовки нашим мышлением умопостигаемых предметов гипотетического , невидимого пространства ( событий , действий , эмоций , идей ) как реальных , эмпирически постигаемых человеком предметов и веществ [17, c. 33–34]. По мнению некоторых ученых , перенос значения по модели « от физического процесса или состояния к внутреннему состоянию », особенно часто наблюдаемый в языковых средствах , обслуживаю - щих поле эмоциональности , вероятно , связан с физиологическими проявлениями некоторых базовых эмоций , наследуемых человеком на генетическом уровне [18, c. 42]. Эмоции и психика являются – наряду с другими факторами – двумя компонентами , отличающи - ми человека от животного , которые без сомнения , находятся во взаимодействии и взаимозависимости разного рода . Однако данные отношения могут быть описаны лингвистически , если точкой отсчета считать то положение , что как эмоции человека , так и его физическое начало могут являться источником концептов , в результате чего , по крайней мере , потенциально выявляется когнитивное взаимодей - ствие между знанием об эмоциях и знанием о собственной физиологии , что действительно и происходит на практике . Если социальная , этически - религиозная и культурная практика языкового сообщества такова , что о чувствах прямо не говорят , то в силу вступают замещающие процедуры , при которых коммуникативная ( дискурсивная ) практика представлена высказываниями о физиологиче - ских состояниях и процессах вместо высказываний об эмоциях . Лингвистически это можно описать как специфический вид метонимических отношений [11, c. 34–35]. Исходным положением при этом служит то , что эмоциональное начало часто ведет к физиологическим реакциям , и то и другое находится в причинно -следственных отношениях друг к другу . Метонимический характер данных высказы-ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №1 73 ваний заключается , по мнению Г-Г. Дрессигера (Drößiger), в том , что за обозначением физиологи - ческой реакции стоит эмоциональная причина , и одно понимается как другое [11, c. 35]. Именно на основании этой связи и был сформулирован общий «метонимический принцип »: The physiological effects of an emotion stand for the emotion . С точки зрения Дж . Лакоффа и М. Джонсона [19], эмоции концептуализируются в языке в метафорах , через которые и возможно их наиболее адекватное лингвистическое описание . Как известно , эмоции счастье (HAPPY) и грусть (SAD) метафорически противопоставлены в данной концепции как ВЕРХ и НИЗ , являясь частным случаем метафоры ХОРОШЕЕ – ВЕРХ , ПЛОХОЕ – НИЗ . Уч eные считают , что многи e a спекты тoгo, кaк мы кoнц eптуализиру eм ту или иную эм oцию , обусл oвлeны нeрвн oй сист eмoй, и чт o концептуальные мет aфoры , которые используются для o писания этой эм oции , нe являются пр oизв oльными : нao бoрот , они мoтивиров aны нашей физи oлoги eй, то есть реальное содержание концептов соотносится с чувственным опытом . Признавая достоинства этого подхода , авторы статьи [12] указывают и на его недостаток , состоящий , по их мнению , в том , « что метафора принимается за конечный продукт лингвистического анализа , и собственно семантическая мотивация того , почему та или иная метафора ассоциируется с определенной эмоцией , отсутствует . Между физической мотивацией и самой метафорой отсутствует языковое , семантическое звено » [12, c. 29]. Основываясь на анализе конкретного языкового материала , ученые приходят к выводу , что совпадение сочетаемости у слов со значением психологическо - го и физического состояний ( т.е. состояний души и тела ) является проявлением общей закономерности , и предлагают относительно последовательную систему концептуализации эмоций в языке через образы , в которых эмоциям соответствуют телесные аналоги : страх – холод , отвращение – неприятный вкус , жалость – физическая боль , страсть – жар [12, c. 31–32]. Так , концептуализация страха отражается в языке , по наблюдениям ученых , в следующих выражени - ях : каменеть от страха , Страх сковывает кого - либо , Страх леденит кровь кому -либо , Кровь стынет в жилах от страха и др . Страсть , гнев , ярость соотносятся с физиологическим состоянием жара и описываются в языке , в частности , такими выражениями , как От страсти сгорают , Страстью пылают , Страсть остывает , От гнева /ярости закипают и др . Данные аналоги , как утверждают авторы статьи , позволяют объяснить существенно больший круг симптоматических и иных словосочетаний , включая метафорические . Понятно , что концептуализации эмоций в большинстве своем будут иметь этнокультурную обусловленность , поскольку вербализация эмоционального мира человека теснейшим образом связана со спецификой национального характера этноса [20, c. 23–24]. Сравнение эмоциональных реакций с физиологическими действиями , например , приступа ярости с кипением : Она кипела от ярости (выражение , свидетельствующее об испытываемой ярости как эмоциональной причине соответствующей физиологической реакции тела : повышенное давление , адреналин , учащенный пульс , покраснение кожи и т.п.),– является с когнитивно -лингвистической точки зрения феноменом , который может быть объяснен в рамках теории блендинга [21]. Эмоции и физическое начало как пространства генерируют смешенное пространство , в котором человек может «кипеть ». В общем , здесь можно согласиться с высказыванием Мангассер -Валь (Mangasser-Wahl) о том , « что человек сам является центральным моментом категоризации мира и тем самым языкового членения мира (...)» [22, c. 5] ( перевод – И. С.). В подобных примерах « эмоции – физическое начало » доминирующую роль играет каузальность , на основе чего становится вообще возможным посредством метонимического сдвига через описываемые онтологические метафорические концепты достичь базисного уровня новых структур знаний . Значительный вклад в выявление содержатель - ных и формальных характеристик эмоциональных концептов может , по нашему мнению , внести метод этимологического анализа , приоткрывающий по образному выражению Н. А. Красавского « занавес тайны самых первых шагов жизни концепта » [23, c. 39]. При этом языковая идиоматика рассматривается им «как реликт представлений древнего человека о сущности переживаемых им эмоций » [23, c. 40]. Так в немецком языке также встречаются выражения , описывающие страх , аналогичные выше приведенным русским : aus Angst zittern ( дрожать от страха ), aus Angst erblassen ( побледнеть от страха ). Однако этимологический анализ слова Angst не позволяет сделать аналогичные выводы . Ссылаясь на В. Пфайфера , Н. А. Красавский утверждает , что это слово изначально употреблялось как обозначе - ние физической величины – « узость пространства » и как таковое обнаруживает генетическую связь со словами целого ряда индоевропейских языков (ср . авест . gsah – «сдавливание ( горла )», « стеснение », « узость »; лат . angustia – « узость », « стесненность ») [23, c. 39]. Таким образом , страх в немецкой эмоциональной концептосфере соотносим скорее не с холодом , а со сдавливанием , на что указывают и такие выражения как die Angst drückte ihn nieder, vor Angst konnte er kaum atmen, die Angst l iess ihn nicht gehen. Все это в полной мере подтвержда - ет имеющееся в лингвистической науке мнение , что многие слова – названия эмоций обозначают наряду с внутренними процессами и типичные ситуации , возбуждающие / возбуждавшие эмоции [15]. Изначально слово страх в русском языке означало оцепенение и, по мнению М. Фасмера , сближается с литовским stregti, stregiu « оцепенеть », «превратиться в лед » [24, c. 772]. Таким образом , 74 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ первоначальное обозначение данной эмоции в русском языке являлось , согласно указанному источнику , обозначением физического состояния во время сильного холода и как таковое , полностью соответствует своему сегодняшнему семантическому окружению и описанной выше концептуальной модели . Данные наблюдения свидетельствуют , в частности , в пользу трехслойной структуры концепта , предложенной Ю. С. Степановым и включающей в себя «(1) основной , актуальный признак ; (2) дополнительный , или несколько дополнительных « пассивных » признаков , являющихся уже неактуаль - ными , « историческими »; (3) внутреннюю форму , обычно вовсе не осознаваемую , запечатленную во внешней , словесной форме » [25, c. 44]. Интересным и, на наш взгляд , продуктивным , как любой комплексный метод описания , является метод , предложенный З. Кевечесом (Kövecses). По его мнению , эмоции обладают в значительной степени структурированным концептуальным содержанием , представленным , по меньшей мере , в четырех частях : 1) через систему концептуальных метонимий , связанных с данным эмоциональным концептом ; 2) через систему концептуальных метафор , связанных с данным эмоциональным концептом ; 3) через набор концептов , связанных с данным эмоциональным концептом ; 4) через категорию когнитивных моделей , одна или несколько из которых являются прототипическими [14, c. 40]. ЛИТЕРАТУРА 1. Langacker R. W. // Rudzka-Ostyn B. (ed.). 1988. Р. 49–90. 2. Шафиков С. Г. // Языковые и речевые единицы в разных языках : сборник научных статей . Уфа : РИО БашГУ , 2006. С. 3–36. 3. Schwarz M. Einführung in die kognitive Linguistik, 2., überarb. und aktualisierte aufl. Tübingen; Basel: Francke. 1 996. 236 c. 4. Fodor J. A. The Language of Thought. Oxford, Englan d: Oxford Univ. Press, 2008. 228 p. 5. Putnam H. // Margalit, A. (ed.) Meaning and Use. Do rdrecht: Reidel, 1976. Р. 199–217. 6. Rosch E. // Warren, N. (ed.) Studies in Cross-Cultu ral Psychology. Vol. 1. London: Academic press, 1977. Р. 1–49. 7. Russel J. A. // Psychological bulletin. V. 110. 199 1. P. 426–450. 8. Russel J. A. // Journal of personality and social p sychology. V. 60. 1991. P. 37–47. 9. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков . М.: 1999. 780 c. 10. Шаховский В. И., Жура В. В. // ВЯ . 2002. №5. С. 38–56. 11. Drößiger H-H. Metapher und Metonymie im Deutschen. Untersuchungen zum Diskurspotenzial semantisch-kognit iver Räume. Hamburg: Verlag Dr. Kova č, 2007. 370 с. 12. Апресян В. Ю., Апресян Ю. Д. // ВЯ . 1993. №3. С. 27–36 13. Вежбицкая А. Язык . Культура . Познание . М.: Русские словари , 1997. 416 с. 14. Kövecses Z. Emotion concept. N. Y. etc.: Springer-V erlag, 1990. 225 p. 15. Dalkvist J., Rollenhagen C. // Reports from the Dep artment of Psychology. Univ. of Stockholm. Stockholm: Univ. Press.,1989. 43 p. 16. Baldauf Ch. Metapher und Kognition. Grundlagen eine r Theorie der Alltagsmetapher. Frankfurt a. M.: Lang, 200 2. 357 S. 17. Lakoff G., Johnson M. Leben in Mrtaphern. Konstrukt ion und Gebrauch von Sprachbildern. Heidelberg: Carl Auer V erlag, 2006. 272 S. 18. Клобуков П. Е. // Язык . Сознание . Коммуникация . М. 1997. Вып . 2. С. 41–47. 19. Лакофф Дж ., Джонсон М. // Теория метафоры . М.: Прогресс , 1990. С. 387–415. 20. Фомина З. Е. Немецкая эмоциональная картина мира и лексические средства ее вербализации . Воронеж : Воронежский государственный университет , 2006. 336 c. 21. Fauconnier G., Turner M. The Way We Think. Conceptu al Blending and the Vind’s Hidden Complexities. New Yo rk: Basic Books. 2003. 464 p. 22. Mangasser-Wahl M. Von der Prototypentheorie zur emp irischen Semantik. Dargestellt am Beispiel von Frauenk ategorisierungen. Frankfurt a. M: Lang, 2002. 233 S. 23. Красавский Н. А. // Вопросы когнитивной лингвистики . 2005. №1. С. 38–43. 24. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. Т. 3. / Пер . с нем . и доп . О. Н. Трубачева . СПб .: Терра Азбука , 1996. 912 c. 25. Степанов Ю. С. Константы : Словарь русской культуры . Опыт исследования . М.: Языки русской культуры , 1997. С. 40–76. Поступила в редакцию 17.08.2009 г.

В издательстве Башкирского университета опубликована статья , посвященная концептуализации эмоциональных концептов .

d7a50fb1-8614-4b64-bbfd-141dac394633

Кризская Т. В.

Желтый в художественном дискурсе К. Д. Воробьева

В статье рассматриваются особенности функционирования прилагательного желтый в художественном дискурсе К. Д. Воробьева, анализируется частотность колоратива, его синтагматика. Особое внимание уделяется выявлению изобразительных возможностей прилагательного желтый в текстах произведений К. Д....

141ɐɜɟɬɨɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɹ , ɹɜɥɹɹɫɶɨɞɧɢɦɢɡ ɫɪɟɞɫɬɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɸɬɫɩɟɰɢɮɢɤɭɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣ ɤɚɪɬɢɧɵɦɢɪɚɩɢɫɚɬɟɥɹ . ȼɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɢ ɰɜɟɬɚɪɚɫɤɪɵɜɚɸɬɫɹɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɵɟɱɟɪ - ɬɵɚɜɬɨɪɫɤɨɝɨɦɢɪɨɨɳɭɳɟɧɢɹ . Ɉɞɧɨɣɢɡɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɤɨɥɨɪɚɬɢɤɢ ɩɪɨɡɵɄ . Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚɹɜɥɹɟɬɫɹɜɵɫɨɤɚɹ ɱɚɫɬɨɬɧɨɫɬɶɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɞɢɫɤɭɪɫɟ ɩɢɫɚɬɟɥɹɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ɠɟɥɬɵɣ . ɐɟɥɶ ɧɚɲɟɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ – ɜɵɹɜɥɟɧɢɟ ɢɧɞɢɜɢ - ɞɭɚɥɶɧɨɚɜɬɨɪɫɤɢɯɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɜɨɫɩɪɢɹ - ɬɢɹɠɟɥɬɨɝɨɰɜɟɬɚ , ɚɬɚɤɠɟ ɩɨɩɵɬɤɚɢɧɬɟɪ - ɩɪɟɬɚɰɢɢɟɝɨɫɢɦɜɨɥɢɤɢ . ȼɫɥɨɜɧɢɤɟɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɩɪɨɡɵɄ . ȼɨɪɨɛɶɟɜɚ1ɥɟɤɫɟɦɚ ɠɟɥɬɵɣɡɚɮɢɤɫɢɪɨɜɚɧɚɜ 99 ɫɥɨɜɨɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɯ (ɫɭ) ɢɜ ɪɚɧɝɨɜɨɦ ɨɬɧɨɲɟɧɢɢɫɪɟɞɢɞɪɭɝɢɯɰɜɟɬɨɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɣ ɨɧɚɡɚɧɢɦɚɟɬɱɟɬɜɟɪɬɭɸɩɨɡɢɰɢɸ , ɭɫɬɭɩɚɹ ɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɨɱɚɫɬɨɬɧɵɦɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɦ ɛɟɥɵɣ (283 ɫɭ),ɱɟɪɧɵɣ (200 ɫɭ)ɢɤɪɚɫɧɵɣ (104 ɫɭ). Ɉɬɦɟɬɢɦ , ɱɬɨɠɟɥɬɵɣɰɜɟɬɧɟɹɜɥɹɟɬɫɹ ɩɪɢɨɪɢɬɟɬɧɵɦɜɨɛɳɟɹɡɵɤɨɜɨɦɨɬɪɚɠɟɧɢɢ . ɉɨɞɚɧɧɵɦ «ɑɚɫɬɨɬɧɨɝɨɫɥɨɜɚɪɹɪɭɫɫɤɨɝɨ ɹɡɵɤɚ » ɩɨɞɪɟɞɚɤɰɢɟɣɁɚɫɨɪɢɧɨɣ2, ɝɞɟɜɟɪ - ɯɧɢɟɩɨɡɢɰɢɢɫɪɚɡɧɢɰɟɣɜɞɜɚɫɥɨɜɨɭɩɨɬ -Ɍ. ȼ. Ʉɪɢɡɫɤɚɹ ɀȿɅɌɕɃ ȼɏɍȾɈɀȿɋɌȼȿɇɇɈɆȾɂɋɄɍɊɋȿɄ . Ⱦ. ȼɈɊɈȻɖȿȼȺɀɟɥɬɵɣ ɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɞɢɫɤɭɪɫɟɄ . Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ Ʉɭɪɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪ , ȺɌ. ɏɪɨɥɟɧɤɨ ȼɫɬɚɬɶɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɸɬɫɹɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɧɢɹɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ɠɟɥɬɵɣ ɜɯɭɞɨ - ɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɞɢɫɤɭɪɫɟɄ . Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚ , ɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɬɫɹɱɚɫɬɨɬɧɨɫɬɶɤɨɥɨɪɚɬɢɜɚ , ɟɝɨɫɢɧɬɚɝɦɚɬɢɤɚ . Ɉɫɨɛɨɟɜɧɢɦɚɧɢɟɭɞɟɥɹɟɬɫɹɜɵɹɜɥɟɧɢɸɢɡɨɛɪɚɡɢɬɟɥɶɧɵɯɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɟɣɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ɠɟɥ - ɬɵɣɜɬɟɤɫɬɚɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɄ . Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚ . ɋɬɚɬɶɹɚɞɪɟɫɭɟɬɫɹɫɩɟɰɢɚɥɢɫɬɚɦ , ɫɬɭɞɟɧɬɚɦɮɢɥɨɥɨɝɚɦ , ɚɬɚɤɠɟɲɢɪɨɤɨɦɭɤɪɭɝɭɱɢɬɚɬɟɥɟɣ . The article deals with functioning of the adjective «yellow». The author analyses frequency of the colourative and its syntagmatics. Special attention is paid to figurative possibilities of the adjective «yellow» in the texts of K. Vorobyov’s works. The article is addressed to specialists, students-philologists and high readership. ɪɟɛɥɟɧɢɹɡɚɧɢɦɚɸɬɚɯɪɨɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟɰɜɟɬɚ ɱɟɪɧɵɣ (473 ɫɭ) ɢɛɟɥɵɣ (471 ɫɭ),ɠɟɥɬɵɣ (109 ɫɭ)ɜɪɹɞɭɦɨɧɨɯɪɨɦɚɬɢɡɦɨɜɩɨɦɟɪɟ ɭɛɵɜɚɧɢɹɢɯɱɚɫɬɨɬɧɨɫɬɢɨɤɚɡɵɜɚɟɬɫɹɦɟ - ɧɟɟɡɧɚɱɢɦɵɦɜɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɢɫ ɤɪɚɫɧɵɦ (371 ɫɭ), ɡɟɥɟɧɵɦ (216 ɫɭ), ɫɢɧɢɦ (180 ɫɭ), ɝɨɥɭɛɵɦ (137 ɫɭ)ɢɞɚɠɟ ɫɟɪɵɦ (116 ɫɭ). ɀɟɥɬɵɣɰɜɟɬɦɚɥɨɭɩɨɬɪɟɛɢɬɟɥɟɧ ɜɩɚ - ɦɹɬɧɢɤɚɯɞɪɟɜɧɟɪɭɫɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ . Ɉɛɪɚ - ɳɟɧɢɟɤ ɢɫɬɨɪɢɢɰɜɟɬɨɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɣɜɪɭɫ - ɫɤɨɦɹɡɵɤɟɩɨɤɚɡɵɜɚɟɬ , ɱɬɨɠɟɥɬɵɣɰɜɟɬ ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɥɫɹɩɪɟɢɦɭɳɟɫɬɜɟɧɧɨɞɥɹɧɚɡɵ - ɜɚɧɢɹɰɜɟɬɚɜɨɥɨɫ , ɨɞɟɠɞɵ , ɬɤɚɧɟɣ , ɞɪɚɝɨ - ɰɟɧɧɵɯɤɚɦɧɟɣ , ɪɚɫɬɟɧɢɣ3. ɋɪɚɜɧɢɬɟɥɶɧɨɪɟɞɤɨɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬɫɹɩɪɢ - ɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɟ ɠɟɥɬɵɣɢɜɪɭɫɫɤɨɦɮɨɥɶɤɥɨ - ɪɟ, ɝɞɟɨɬɦɟɱɚɸɬɫɹɭɫɬɨɣɱɢɜɵɟɫɜɹɡɢ ɤɨɥɨɪɚɬɢɜɚɫɨɫɥɨɜɚɦɢ ɜɨɥɨɫɵ , ɤɭɞɪɢ ,ɩɟɫɨɤ4. ɋɩɟɰɢɮɢɤɭɫɥɨɜɚ ɠɟɥɬɵɣ ɜɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɦɞɢɫɤɭɪɫɟɄ . Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚɨɩɪɟɞɟ - ɥɹɸɬɜɩɟɪɜɭɸɨɱɟɪɟɞɶɫɜɹɡɢɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶ - ɧɨɝɨɫɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɦɢ . Ʉɚɤɜɫɹɤɨɟɚɛ - ɫɬɪɚɤɬɧɨɟɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɟ ,ɠɟɥɬɵɣ ɢɦɟɟɬ ɧɟɨɝɪɚɧɢɱɟɧɧɭɸɫɨɱɟɬɚɟɦɨɫɬɶ . ɉɪɨɚɧɚɥɢ - ɡɢɪɨɜɚɜɫɢɧɬɚɝɦɚɬɢɤɭɤɨɥɨɪɚɬɢɜɚ ɠɟɥɬɵɣ, ɦɵɭɫɬɚɧɨɜɢɥɢ , ɱɬɨɤɪɭɝɨɩɪɟɞɟɥɹɟɦɵɯɫɭ - ɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɲɢɪɨɤɢɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɟɧ .ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 142ȼɩɟɪɜɭɸɨɱɟɪɟɞɶɷɬɨɧɚɢɦɟɧɨɜɚɧɢɹ ɩɪɢɪɨɞɧɵɯɨɛɴɟɤɬɨɜ , ɢɦɟɸɳɢɯɟɫɬɟɫɬɜɟɧ - ɧɭɸɨɤɪɚɫɤɭɪɚɡɥɢɱɧɵɯɨɬɬɟɧɤɨɜɠɟɥɬɨɝɨ ɰɜɟɬɚ :ɛɨɥɨɬɧɚɹ ɜɨɞɚ , ɝɥɢɧɚ , ɞɵɦ , ɫɬɨɥɛ ɞɵɦɚ , ɩɥɚɦɹ , ɩɟɫɨɤ , ɧɚɥɟɞɶ , ɤɨɦɨɤɫɧɟɝɚ , ɫɨɫɭɥɶɤɢ , ɹɣɰɨ , ɧɟɤɬɚɪ , ɫɬɟɩɶ , ɩɭɱɨɤɫɜɟɬɚ , ɤɪɭɝɫɜɟɬɚ .ɋɪɟɞɢɧɚɢɦɟɧɨɜɚɧɢɣɪɚɫɬɢɬɟɥɶ - ɧɵɯɧɚɬɭɪɮɚɤɬɨɜɢɠɢɜɨɬɧɵɯ ɜɫɬɪɟɱɚɸɬ - ɫɹɫɟɪɟɠɤɢɪɚɤɢɬɵ , ɞɨɧɧɢɤ , ɥɸɩɢɧ , ɝɨɥɨɜɤɢ ɨɞɭɜɚɧɱɢɤɨɜ , ɩɨɜɟɬɶɤɨɥɨɫɤɨɜ , ɦɭɪɚɜɶɢ , ɝɭɫɟɧɹɬɚ .ɋɚɦɭɸɦɧɨɝɨɱɢɫɥɟɧɧɭɸɝɪɭɩɩɭ ɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯ , ɫɨɱɟɬɚɸɳɢɯɫɹɫɩɪɢɥɚ - ɝɚɬɟɥɶɧɵɦ ɠɟɥɬɵɣ , ɫɨɫɬɚɜɥɹɸɬɢɦɟɧɚɚɪ - ɬɟɮɚɤɬɨɜ :ɛɭɛɥɢɤ , ɛɭɬɵɥɤɚ , ɜɨɞɤɚ , ɞɨɫɤɚ , ɤɨɠɚɩɟɪɱɚɬɨɤ , ɤɨɥɛɚɫɚ , ɤɨɪɤɚɯɥɟɛɚ , ɤɪɚɣ ɞɪɚɧɤɢ , ɤɪɟɫɬ , ɤɪɵɥɶɰɨ , ɤɪɵɲɚ , ɥɚɩɨɬɶ , ɦɚɣɤɚ, ɨɤɧɨ , ɩɢɫɬɨɧ , ɩɥɚɳ , ɩɟɪɢɥɚ , ɩɨɥ, ɩɨɫɨɯ , ɩɪɨɲɜɚ , ɩɪɨɜɨɞ , ɩɭɝɨɜɤɢ , ɪɟɦɟɧɶ , ɫɚɩɨɝ , ɫɬɟɧɚ, ɬɟɫɟɦɤɚ , ɱɟɦɨɞɚɧ , ɲɬɚɧɵ .Ɉɫɨɛɨɝɨɜɧɢ - ɦɚɧɢɹɡɚɫɥɭɠɢɜɚɟɬɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɩɢɫɚɬɟ - ɥɟɦɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ɠɟɥɬɵɣɜɯɚɪɚɤɬɟɪɢ - ɫɬɢɤɟɧɚɢɦɟɧɨɜɚɧɢɣɱɚɫɬɟɣɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɝɨ ɬɟɥɚ. Ʉɚɤɠɟɥɬɵɟɨɩɪɟɞɟɥɹɸɬɫɹɫɨɦɚɬɢɡɦɵ : ɝɥɚɡ, ɝɨɥɨɜɤɚɪɟɛɟɧɤɚ , ɝɨɥɨɜɚ , ɡɪɚɱɨɤ , ɤɨɠɚ , ɥɢɰɨ , ɧɨɝɚ , ɨɤɨ, ɩɚɥɟɰ , ɪɭɤɚ , ɫɩɢɧɚ , ɱɟɪɟɩ. ɂɫɩɨɥɶɡɭɸɬɫɹɰɟɩɨɱɤɢɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɣɫɨ ɫɥɨɜɨɦɠɟɥɬɵɣ, ɩɨɤɚɡɵɜɚɸɳɢɟɫɬɟɩɟɧɶɧɚ - ɫɵɳɟɧɧɨɫɬɢɰɜɟɬɚ :ɠɟɥɬɵɣɛɨɥɨɬɧɵɣ , ɠɟɥɬɵɣɦɟɞɨɜɵɣ , ɠɟɥɬɵɣɫɢɹɸɳɢɣ ,ɚɬɚɤɠɟ ɫɪɚɜɧɟɧɢɹ :ɠɟɥɬɵɣ , ɤɚɤɛɭɛɥɢɤ ; ɠɟɥɬɵɣ , ɤɚɤ ɥɢɥɢɹ ; ɠɟɥɬɵɣ , ɤɚɤɨɞɭɜɚɧ ; ɠɟɥɬɵɣ , ɤɚɤɤɭ - ɪɢɧɚɹɫɥɟɩɨɬɚ ; ɠɟɥɬɵɣ , ɤɚɤɫɜɟɱɢ . Ɉɬɦɟɬɢɦɢɲɢɪɨɤɢɟɫɥɨɜɨɨɛɪɚɡɨɜɚɬɟɥɶ - ɧɵɟɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɢ ɤɨɥɨɪɚɬɢɜɚ . ɋɤɨɪɧɟɦ -ɠɟɥɬ- ɮɢɤɫɢɪɭɸɬɫɹɩɪɨɢɡɜɨɞɧɵɟ ɠɟɥɬɨ - ɜɚɬɵɣ , ɠɟɥɬɢɡɧɚ , ɠɟɥɬɟɬɶ , ɩɨɠɟɥɬɟɬɶ , ɪɹɞɫɥɨɠɧɵɯɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɯ : ɛɟɥɟɫɨɠɟɥ - ɬɵɣ , ɝɪɹɡɧɨɠɟɥɬɵɣ , ɡɨɥɨɬɢɫɬɨɠɟɥɬɵɣ , ɢɫɫɢɧɹɠɟɥɬɨɜɚɬɵɣ , ɩɨɠɚɪɧɨɠɟɥɬɵɣ , ɫɜɟɱɧɨɠɟɥɬɵɣ , ɫɢɧɟɠɟɥɬɵɣ , ɫɢɹɸɳɟɠɟɥ - ɬɵɣ , ɱɟɪɧɨɠɟɥɬɵɣ , ɹɪɤɨɠɟɥɬɵɣ ; ɠɟɥɬɨ - ɛɟɥɵɣ , ɠɟɥɬɨɛɭɪɵɣ , ɠɟɥɬɨɤɨɪɢɱɧɟɜɵɣ , ɠɟɥɬɨɦɚɥɢɧɨɜɵɣ , ɠɟɥɬɨɜɚɬɨɦɭɬɧɵɣ , ɠɟɥɬɨɜɚɬɨɬɚɥɵɣ . Ⱥɧɚɥɢɡɢɪɭɹɢɡɨɛɪɚɡɢɬɟɥɶɧɵɟɜɨɡɦɨɠ - ɧɨɫɬɢɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ɠɟɥɬɵɣ ɜɬɟɤɫɬɚɯ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɄ . Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚ , ɨɬɦɟɱɚɟɦ ,ɱɬɨ «ɫɪɟɞɢɛɚɡɨɜɵɯɢɦɟɧɰɜɟɬɨɜ < … > «ɠɟɥɬɵɣ »ɡɚɧɢɦɚɟɬɨɫɨɛɨɟɦɟɫɬɨɤɚɤɚɬ - ɪɢɛɭɬɫɹɪɤɨɜɵɪɚɠɟɧɧɨɣɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶɧɨɣ ɢɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɨɣɫɢɦɜɨɥɢɤɨɣ »5. ɍɱɚɫɬɜɭɹɜɫɨɡɞɚɧɢɢɚɜɬɨɪɫɤɨɝɨɰɜɟɬɨ - ɜɨɝɨɨɛɪɚɡɚ ,ɠɟɥɬɵɣ , ɚɤɬɭɚɥɢɡɢɪɭɟɬɧɟ ɬɨɥɶɤɨɰɜɟɬɨɜɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟ . ɉɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɟ ɦɨɠɟɬ ɨɛɨɡɧɚɱɚɬɶ ɱɬɨɥɢɛɨɠɢɜɨɟ , ɫɨɥɧɟɱ - ɧɨɪɚɞɨɫɬɧɨɟ , ɛɥɚɝɨɞɚɬɧɨɟ :əɫɢɠɭɧɚɬɟɩ - ɥɨɣɪɚɤɢɬɟ , ɨɛɫɵɩɚɧɧɨɣ ɠɟɥɬɵɦɢ ɫɟɪɟɠɤɚ - ɦɢɢɩɨɥɭɫɨɧɧɵɦɢɩɱɟɥɚɦɢ ; ɇɚɡɟɦɥɹɧɨɣɩɨɥ ɜɫɟɧɰɚɯɧɚɫɬɥɚɥɢɛɨɝɨɪɨɞɢɰɵɧɨɣɬɪɚɜɵɩɨ - ɩɨɥɚɦɫɦɹɬɨɣ , ɚɞɨɪɨɠɤɭɫɨɞɜɨɪɚɧɚɭɥɢɰɭ ɩɨɫɵɩɚɥɢ ɠɟɥɬɵɦ ɩɟɫɤɨɦ (ȾɪɭɝɦɨɣɆɨ - ɦɢɱ);…ɠɟɥɬɚɹɫɬɟɩɶɭɠɟɞɵɦɢɥɚɫɶɩɚ - ɪɨɦ, ɤɨɝɞɚɞɟɞɜɩɟɪɜɵɣɪɚɡɫɊɨɠɞɟɫɬɜɚ ɜɵɜɟɥɆɢɲɤɭɢɡɯɚɬɵ : – ȼɟɫɧɚ , ɝɨɥɭɛɶ . Ƚɥɹɞɢɤɚ , ɛɥɚɝɨɞɚɬɶɤɚɤɚɹ ... (ɇɢɱɟɣ ɫɵɧ).ɀɟɥɬɵɦɢɩɪɟɞɫɬɚɸɬɜɫɨɡɧɚɧɢɢɩɢɫɚɬɟɥɹ ɤɨɪɤɚɯɥɟɛɚ , ɛɭɛɥɢɤɢ. Ɍɚɤɚɹɰɜɟɬɨɜɚɹɯɚɪɚɤɬɟ - ɪɢɫɬɢɤɚɢɡɞɟɥɢɣɢɡɯɥɟɛɚɧɟɫɨɜɫɟɦɩɪɢɜɵɱ - ɧɚɢɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬɫɤɨɪɟɟɧɟɫɬɨɥɶɤɨɢɯɚɩ - ɩɟɬɢɬɧɵɣɜɢɞ , ɫɤɨɥɶɤɨ ɡɧɚɱɢɦɨɫɬɶ :ɠɟɥɬɵɟɛɭɛɥɢɤɢ ɞɥɹɦɚɥɶɱɢɤɚɋɚɧɶɤɢɜɩɨɜɟ - ɫɬɢ «ȾɪɭɝɦɨɣɆɨɦɢɱ » – ɷɬɨɨɳɭɳɟɧɢɟ ɩɪɚɡɞɧɢɤɚ :ɋɟɟ (ɬɟɬɤɢȿɝɨɪɢɯɢ – Ɍ. Ʉ.) ɩɥɟɱɚɫɜɢɫɚɥɚɞɨɤɨɥɟɧɫɧɢɡɤɚ ɠɟɥɬɵɯ , ɤɚɤ ɨɞɭɜɚɧɵɛɭɛɥɢɤɨɜ , ɢɜɪɭɤɚɯɨɧɚɞɟɪɠɚɥɚ ɤɚɤɢɟɬɨɤɭɥɶɤɢɢɫɜɟɪɬɤɢ . ȼɩɨɜɟɫɬɢ «ɗɬɨ ɦɵ, Ƚɨɫɩɨɞɢ !..» ɠɟɥɬɵɣɰɜɟɬɯɥɟɛɧɨɣɤɨɪ - ɤɢɧɟɫɟɬɧɚɫɟɛɟɨɫɨɛɭɸɫɦɵɫɥɨɜɭɸɧɚɝɪɭɡ - ɤɭ, ɜɵɫɬɭɩɚɹɫɢɦɜɨɥɨɦɫɨɥɧɰɚ , ɠɢɡɧɢɞɥɹ ɢɡɦɨɠɞɟɧɧɵɯɝɨɥɨɞɨɦɩɥɟɧɧɵɯ :ȼɡɛɟɫɢ - ɥɢɫɶ, ɜɡɴɹɪɢɥɢɫɶɱɭɞɨɜɢɳɧɵɟɩɪɢɡɪɚɤɢɫɦɟɪ - ɬɢ. <…> Ɇɚɧɹɬɨɧɢ ɠɟɥɬɨɣ ɤɨɪɤɨɣɩɨɞ - ɠɚɪɢɫɬɨɝɨɯɥɟɛɚ <…>. ɂɧɟɬɫɢɥɨɬɨɪɜɚɬɶ ɝɨɪɹɳɢɟɝɨɥɨɞɧɵɟɝɥɚɡɚɨɬɷɬɨɝɨɜɨɨɛɪɚɠɚ - ɟɦɨɝɨɫɨɤɪɨɜɢɳɚ .ȼɪɚɫɫɤɚɡɟ ɨɩɥɟɧɟ «ɋɟɞɨɣɬɨɩɨɥɶ », ɜɫɚɦɨɦɧɚɱɚɥɟɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚ - ɧɢɹ,ɠɟɥɬɵɟɝɭɫɟɧɹɬɚɜɵɫɬɭɩɚɸɬɤɚɤɚɬ - ɪɢɛɭɬɦɢɪɧɨɣɠɢɡɧɢ , ɹɪɤɚɹɰɜɟɬɨɜɚɹɞɟ - ɬɚɥɶ , ɤɨɧɬɪɚɫɬɢɪɭɸɳɚɹ ɫɫɟɪɵɦɢɛɚɪɚɤɚ - ɦɢɥɚɝɟɪɹɜɨɟɧɧɨɩɥɟɧɧɵɯ : …ɇɚɡɚɩɚɞ , ɤ ɦɨɪɸ , ɫɬɟɥɟɬɫɹɥɭɝ . ɇɚɧɟɦ – ɩɟɪɜɵɣɜɬɨɦ ɝɨɞɭɡɧɨɣ ,ɠɟɥɬɵɟ ɝɭɫɟɧɹɬɚɢɫɬɚɪɵɟɡɚɞɭɦ - ɱɢɜɵɟɤɨɡɵɠɟɥɟɡɧɨɞɨɪɨɠɧɢɤɨɜ . ɗɬɨɫɪɚɡɭ . Ⱥɞɚɥɶɲɟɲɟɫɬɶɬɹɠɤɢɯɫɟɪɵɯɛɚɪɚɤɨɜ , ɨɛ-143ɧɟɫɟɧɧɵɯɩɹɬɶɸɪɹɞɚɦɢɤɨɥɸɱɟɣɩɪɨɜɨɥɨɤɢ ɢɜɨɫɟɦɶɸɫɬɨɪɨɠɟɜɵɦɢɜɵɲɤɚɦɢ . Ɉɞɧɚɤɨɧɟɪɟɞɤɨɠɟɥɬɵɣɰɜɟɬɢɫɩɨɥɶɡɭ - ɟɬɫɹɩɢɫɚɬɟɥɟɦɢɜɤɚɱɟɫɬɜɟɧɟɝɚɬɢɜɧɨɣɤɨ - ɥɨɪɢɫɬɢɱɟɫɤɨɣɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢ . Ɉɫɨɛɨɨɬ - ɦɟɬɢɦɪɨɥɶɠɟɥɬɨɝɨɰɜɟɬɚɜɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɯ ɜɨɟɧɧɨɣɬɟɦɚɬɢɤɢ , ɝɞɟɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɟɟ ɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɟɨɛɧɚɪɭɠɢɜɚɟɬɡɧɚɱɟɧɢɟ ɧɟɩɪɢɜɥɟɤɚɬɟɥɶɧɨɫɬɢ .ɀɟɥɬɵɦ ɦɨɠɟɬɛɵɬɶ ɧɚɡɜɚɧɨɱɬɨɥɢɛɨ , ɩɨɬɟɪɹɜɲɟɟɫɜɨɸɟɫɬɟ - ɫɬɜɟɧɧɭɸɨɤɪɚɫɤɭ , ɹɪɤɨɫɬɶ , ɫɜɟɠɟɫɬɶ :əɨɛ - ɯɜɚɬɢɥɟɝɨɲɟɸɪɭɤɚɦɢ , ɢɦɵɩɨɲɥɢ , ɧɨɧɟɤ ɤɨɥɨɧɧɟ , ɚɜɞɨɥɶɩɨɥɟɧɧɢɰɵ , ɜɤɨɧɟɰɫɤɥɚɞɚ . ȼɨɜɫɸɟɝɨɲɢɪɢɧɭɬɚɦɨɤɚɡɚɥɢɫɶɞɜɟɪɢɜɨ - ɪɨɬɚ , ɨɛɪɨɫɲɢɟ ɠɟɥɬɨɣ, ɛɭɝɪɢɫɬɨɣɧɚɥɟɞɶɸ Ʉɪɢɤ );Ɉɧɢ (ɧɟɦɰɵ – Ɍ. Ʉ. ) ɞɭɸɬɩɢɜɨ – ©ɧɨɯɚɣɧɦɚɥɶ » – ɠɪɭɬɠɟɥɬɭɸ ɫɬɚɪɭɸɤɨɥ - ɛɚɫɭ, ɪɵɠɟɸɬ , ɚɩɨɬɨɦɜɨɸɸɬɫɨɜɫɟɦɫɜɟ - ɬɨɦɢɨɬɦɨɪɚɠɢɜɚɸɬɧɨɝɢɩɨɞɆɨɫɤɜɨɣ ! ɇɟɦɟɰɜɜɚɥɟɧɤɚɯ ). Ɂɥɨɜɟɳɢɦɢɡɧɚɤɚɦɢ ɤɚɠɭɬɫɹɠɟɥɬɵɟɡɜɟɡɞɵ , ɭɩɨɞɨɛɥɟɧɧɵɟɦɚɫ - ɥɹɧɵɦɩɹɬɧɚɦ :ɋɤɜɨɡɶɛɟɥɟɫɭɸɩɟɥɟɧɭɬɭɱ ɡɜɟɡɞɵɩɪɨɫɚɱɢɜɚɥɢɫɶ ɠɟɥɬɵɦɢ ɦɚɫɥɹɧɵɦɢ ɩɹɬɧɚɦɢ , ɚɩɨɡɟɦɥɟɫɢɧɢɦɬɨɦɥɟɧɵɦɱɚɞɨɦ ɫɬɥɚɥɫɹɬɭɦɚɧ , ɢɜɫɟɨɤɪɭɠɚɸɳɟɟɤɚɡɚɥɨɫɶ ɩɨɥɭɜɟɪɧɵɦɢɪɚɫɩɥɵɜɱɚɬɵɦ (ɍɛɢɬɵɩɨɞ Ɇɨɫɤɜɨɣ ). Ɉɬɜɪɚɬɢɬɟɥɶɧɨɧɟɩɪɢɜɥɟɤɚɬɟɥɟɧ ɠɟɥɬɵɣɰɜɟɬɛɚɥɚɧɞɵ , ɜɵɞɚɜɚɟɦɨɣɩɥɟɧ - ɧɵɦ:ɉɨɫɪɟɞɢɛɟɫɫɬɟɧɧɨɝɨɧɚɜɟɫɚɫɬɨɹɥɢɞɜɟ ɜɚɧɧɵ , ɧɚɩɨɥɧɟɧɧɵɟɱɟɦɬɨ ɠɟɥɬɵɦ , ɠɢɞ - ɤɢɦ. ɗɬɨɢɛɵɥɚɛɚɥɚɧɞɚ , ɫɜɚɪɟɧɧɚɹɢɡɤɨɫɬ - ɧɨɣɦɭɤɢ (ɗɬɨɦɵ , Ƚɨɫɩɨɞɢ !..). Ɇɪɚɱɧɵɣ , ɠɟɥɬɵɣ,ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɸɳɢɣɧɟɜɵɧɨɫɢɦɨɫɬɶ ɫɨɫɬɨɹɧɢɹɭɝɧɟɬɟɧɧɨɫɬɢ , – ɰɜɟɬɮɚɲɢɫɬɫɤɢɯ ɡɚɫɬɟɧɤɨɜ :ɇɚɛɪɚɜɩɨɥɧɵɣɪɨɬɤɪɨɜɚɜɨɣɫɥɸ - ɧɵ, ɋɟɪɝɟɣɩɨɞɨɪɨɝɟɯɚɪɤɧɭɥɟɟɧɚ ɠɟɥɬɵɣ ɩɨɥɤɨɪɢɞɨɪɚ ; ɗɬɨ – ɛɵɥɶɢɹɜɶ , ɷɬɨ – ɧɟɭɦɨ - ɥɢɦɚɹɩɪɚɜɞɚ , ɤɚɤɜɨɬɷɬɢ ɠɟɥɬɵɟ ɰɟɦɟɧɬ - ɧɵɟɫɬɟɧɵɢɫɬɚɥɶɧɵɟɞɜɟɪɢɤɚɦɟɪɵ ! (ɗɬɨ ɦɵ, Ƚɨɫɩɨɞɢ !..). ɀɟɥɬɵɣɤɪɟɫɬɧɚɪɭɤɚɜɟ ɤɪɚɫɧɨɝɨ ɤɨɦɚɧɞɢɪɚ – ɤɥɟɣɦɨɡɥɨɛɵɢɧɟ - ɧɚɜɢɫɬɢ :ɍɧɬɟɪ , ɦɚɤɚɹɧɨɜɟɧɶɤɭɸɤɢɫɬɶɜ ɤɪɚɫɢɜɨɪɚɡɪɢɫɨɜɚɧɧɭɸɛɚɧɨɱɤɭ , ɥɟɩɢɥɧɚɥɟ - ɜɨɦɪɭɤɚɜɟɤɚɠɞɨɝɨɤɨɦɚɧɞɢɪɚɝɭɫɬɨɣ ɠɟɥ - ɬɵɣɤɪɟɫɬ. ȼɪɹɞɟɤɨɧɬɟɤɫɬɨɜɨɛɧɚɪɭɠɢɜɚɟɬɫɹɫɨ - ɱɟɬɚɧɢɟ ɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ɠɟɥɬɵɣ ɫɫɭɳɟ -ɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɦɢ , ɨɛɨɡɧɚɱɚɸɳɢɦɢɱɚɫɬɢɱɟɥɨ - ɜɟɱɟɫɤɨɝɨɬɟɥɚ . ȼ ɬɚɤɢɯɫɨɱɟɬɚɧɢɹɯ ɠɟɥɬɵɣ, ɧɚɡɵɜɚɹɨɬɬɟɧɤɢɤɨɠɢɛɨɥɶɧɨɝɨɢɥɢ ɫɬɚɪɨɝɨɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɪɟɚɥɢɡɭɟɬɫɟɦɭ «ɛɟɡɠɢɡ - ɧɟɧɧɨɫɬɶ ». Ɉɰɟɧɨɱɧɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɤɨɥɨɪɚɬɢ - ɜɚɡɚɱɚɫɬɭɸɭɫɢɥɢɜɚɟɬɫɹɟɝɨɚɬɪɢɛɭɬɢɜɧɵ - ɦɢɫɜɹɡɹɦɢ :Ɂɚɞɪɵɝɚɸɳɢɟ ɠɟɥɬɵɟ ɧɨɝɢɢ ɞɭɥɟɣɜɵɩɹɬɢɜɲɭɸɫɹɝɨɥɨɜɭɧɚɞɥɢɧɧɨɣɲɟɟ ɩɪɢɧɟɫɥɢɧɚɞɡɢɪɚɬɟɥɢɄɭɥɢɤɨɜɚɢɡɭɝɥɚɤɚ - ɦɟɪɵ (ɗɬɨɦɵ , Ƚɨɫɩɨɞɢ !..);ɀɟɥɬɵɟ ɤɨɝɬɢ - ɫɬɵɟɩɚɥɶɰɵɜɨɡɞɟɬɨɩɪɨɬɹɧɭɬɨɣɪɭɤɢɟɝɨ ɲɟɜɟɥɢɥɢɫɶ ɢ ɩɨɞɪɚɝɢɜɚɥɢ … (Ⱦɪɭɝɦɨɣ Ɇɨɦɢɱ );«ɭɨɤɧɚ <…> ɥɟɠɚɥɭɧɵɥɵɣɫɭ - ɯɨɣɫɬɚɪɢɤɫɨɫɬɟɚɪɢɧɨɜɵɦɥɢɰɨɦɢ ɠɟɥɬɵɦ ɝɨɥɵɦɱɟɪɟɩɨɦ (ȼɨɬɩɪɢɲɟɥɜɟɥɢɤɚɧ ). Ⱦɜɚɠ - ɞɵɭɄ . ȼɨɪɨɛɶɟɜɚ ɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɩɪɨɬɢɜɨɩɨ - ɫɬɚɜɥɟɧɢɟ ɠɟɥɬɵɯ , ɢɡɦɨɠɞɟɧɧɵɯ ɪɭɤ, ɤɪɚɫɧɵɦ , ɫɢɦɜɨɥɢɡɢɪɭɸɳɢɦɚɝɪɟɫɫɢɸ :ɂɡɤɭ - ɡɨɜɚ «Ɉɩɟɥɶɛɥɢɰɚ » ɱɶɢɬɨɤɪɚɫɧɵɟɦɹɫɢɫ - ɬɵɟɪɭɤɢɤɢɞɚɥɢɩɨɞɯɨɞɢɜɲɢɦɩɥɟɧɧɵɦ ɬɹɠɤɭɸ , ɤɚɤɤɢɪɩɢɱ , ɛɭɯɚɧɤɭ , ɢɤɧɟɣɛɪɨ - ɫɚɥɢɫɶɪɭɤɢ , ɝɢɛɤɢɟ ,ɠɟɥɬɵɟ (ɗɬɨɦɵ , Ƚɨɫɩɨɞɢ !..);«ɩɨɞɟɝɨɤɪɚɫɧɵɦɢɪɭɤɚɦɢɨɩɪɨɤɢ - ɞɵɜɚɥɢɫɶɝɨɪɲɤɢ . Ɉɧɬɨɩɚɥɧɨɝɚɦɢɢɪɵɱɚɥ , ɚɆɢɲɤɚɜɟɫɟɥɨɫɦɟɹɥɫɹ . – Ɇɨɥɱɢ ! Ɍɨɥɶɤɨ ɦɨɥɱɢ ! – ɩɪɨɫɢɥɚɦɚɬɶɢ ɠɟɥɬɨɣɪɭɤɨɣɩɪɢ - ɤɪɵɜɚɥɚɪɨɬɆɢɲɤɢ ɇɢɱɟɣɫɵɧ ). ɇɟɬɢɩɢɱ - ɧɵɦɹɜɥɹɟɬɫɹ , ɧɚɧɚɲɜɡɝɥɹɞ , ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚ - ɧɢɟɩɢɫɚɬɟɥɟɦɤɨɥɨɪɚɬɢɜɚ ɠɟɥɬɵɣ ɞɥɹ ɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɹɰɜɟɬɚɝɥɚɡ . ȼɪɚɫɫɤɚɡɟ «Ƚɭɫɢ - ɥɟɛɟɞɢ » ɠɟɥɬɵɣɰɜɟɬɝɥɚɡɩɨɞɫɬɪɟɥɟɧɧɨɝɨ ɥɟɛɟɞɹ ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬ ɩɪɨɧɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɶ ɜɡɝɥɹɞɚɭɦɢɪɚɸɳɟɣɜɟɥɢɱɚɜɨɣɩɬɢɰɵ :Ⱦɨɦɚ ɞɟɞɪɚɫɩɪɨɫɬɚɥɥɟɛɟɞɹɧɚɩɨɥɭ , ɤɪɵɥɶɹ – ɨɬ ɫɬɟɧɤɢɞɨɫɬɟɧɤɢ , ɚɝɥɚɡɚ – ɤɚɤɠɟɥɬɵɟ ɦɨɧɢɫɬɵ , ɢɫɦɨɬɪɹɬ !Ɍɨɠɟɧɚɯɨɞɢɦɢɨɱɟɥɨ - ɜɟɤɟ:Ⱥɥɟɤɫɟɣɪɚɫɬɟɪɹɧɧɨɝɥɹɧɭɥɧɚɠɟɧɳɢ - ɧɭ.ɀɟɥɬɵɟ ɡɪɚɱɤɢɟɟɛɵɥɢɩɪɨɧɡɢɬɟɥɶɧɵ ɋɤɚɡɚɧɢɟɨɦɨɟɦɪɨɜɟɫɧɢɤɟ ). ɇɟɪɚɡɩɪɢ - ɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɟ ɠɟɥɬɵɣ ɜɫɨɱɟɬɚɧɢɢɫɫɭɳɟ - ɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɦɢ ɝɥɚɡ,ɨɤɨɭɱɚɫɬɜɭɟɬɜɨɛɪɚɡɨ - ɜɚɧɢɢɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɚɜɬɨɪɫɤɨɣ ɦɟɬɚɮɨ - ɪɵ: «ɠɟɥɬɵɣ ɭɞɢɜɥɟɧɧɵɣ ɝɥɚɡɮɨɧɚɪɹ », «ɠɟɥɬɵɣ ɝɥɚɡɫɜɟɬɨɮɨɪɚ » , « ɠɟɥɬɨɟ ɨɤɨ ɤɨɫɬɪɚ ». Ʉɚɤɜɢɞɢɦ , ɠɟɥɬɵɣɰɜɟɬɨɤɚɡɵɜɚɟɬɫɹ ɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɡɧɚɱɢɦɵɦɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɀɟɥɬɵɣ ɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɞɢɫɤɭɪɫɟɄ . Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 144Ʉ. Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚ . ɋɢɦɜɨɥɢɱɧɨɫɬɶ ɠɟɥɬɨɝɨ ɜɹɡɵɤɨɜɨɣɤɚɪɬɢɧɟɦɢɪɚɩɢɫɚɬɟɥɹɪɚɫɤɪɵ - ɜɚɟɬɫɹ , ɧɚɧɚɲɜɡɝɥɹɞ , ɜɪɚɡɦɵɲɥɟɧɢɹɯɨɞ - ɧɨɝɨɢɡɟɝɨɩɟɪɫɨɧɚɠɟɣ :«ɂɜɫɟɠɟɦɧɟɨɱɟɧɶ ɯɨɬɟɥɨɫɶɫɨɨɛɳɢɬɶɟɣɱɬɨɧɢɛɭɞɶɟɳɟ , – ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɨɫɜɟɬɨɮɨɪɟ , ɦɢɝɚɜɲɟɦɧɚɦɟɧɹɱɟɪɟɡ ɞɨɪɨɝɭɠɟɥɬɵɦ ɰɢɤɥɨɩɢɱɟɫɤɢɦɝɥɚɡɨɦ : ɜɬɢɲɢɧɟɢɛɟɡɥɸɞɶɟɧɨɱɧɨɝɨɝɨɪɨɞɚɬɚɤɨɟɨɤɨɧɟɩɪɟɞɨɫɬɟɪɟɝɚɟɬ , ɚɝɪɨɡɢɬɧɚɩɨɦɢɧɚɧɢɟɦɨ ɤɚɤɨɣɬɨɢɡɜɟɱɧɨɣɩɭɫɬɵɧɧɨɣɨɩɚɫɧɨɫɬɢɞɥɹ ɨɞɢɧɨɤɨɝɨɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɜɨɬɬɚɤɨɝɨ , ɤɚɤɹ ɩɨɜɟɫɬɶ «ȼɨɬɩɪɢɲɟɥɜɟɥɢɤɚɧ »). Ɇɨɠɧɨ ɩɪɟɞɩɨɥɨɠɢɬɶ , ɱɬɨɢɞɥɹɫɚɦɨɝɨɩɢɫɚɬɟɥɹ , ɧɚɞɨɥɸɤɨɬɨɪɨɝɨɜɵɩɚɥɨɧɟɦɚɥɨɬɹɠɤɢɯɢɫ - ɩɵɬɚɧɢɣ , ɠɟɥɬɵɣɰɜɟɬɛɵɥɫɢɦɜɨɥɨɦɬɪɟɜɨ - ɝɢ, ɞɭɲɟɜɧɨɣɩɭɫɬɨɬɵɢɨɞɢɧɨɱɟɫɬɜɚ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɑɚɫɬɨɬɧɵɣɫɥɨɜɚɪɶɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ / ɉɨɞɪɟɞ . Ʌ. ɇ. Ɂɚɫɨɪɢɧɨɣ . Ɇ.: Ɋɭɫ. ɹɡɵɤ , 1977. 2ɄɪɢɡɫɤɚɹɌ . ȼ.ɅɟɤɫɢɤɚɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɩɪɨɡɵɄ . Ⱦ. ȼɨɪɨɛɶɟɜɚ : ɋɥɨɜɧɢɤ / Ʉɭɪɫɤ : Ʉɭɪɫɤ . ɝɨɫ. ɭɧɬ, 2006. ɋ. 48. 3Ȼɚɯɢɥɢɧɚɇ . Ȼ.ɂɫɬɨɪɢɹɰɜɟɬɨɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɣɜɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵɤɟ . Ɇ.: ɇɚɭɤɚ , 1975. ɋ. 37. 4ȻɨɛɭɧɨɜɚɆ . Ⱥ., ɏɪɨɥɟɧɤɨ , Ⱥ. Ɍ.ɋɥɨɜɚɪɶɹɡɵɤɚɪɭɫɫɤɨɝɨɮɨɥɶɤɥɨɪɚ : Ʌɟɤɫɢɤɚɛɵɥɢɧɵ : ɑɚɫɬɶ ɩɟɪɜɚɹ : Ɇɢɪɩɪɢɪɨɞɵ . Ʉɭɪɫɤ : Ʉɭɪɫɤ . ɝɨɫ. ɭɧɬ, 2006. ɋ. 63. 5ɏɪɨɥɟɧɤɨ Ⱥ. Ɍ., ɉɟɬɪɟɧɤɨɈ . Ⱥ., Ʉɚɪɚɦɵɲɟɜɚ Ɉ. Ⱥ.Ɉɩɵɬɫɨɩɨɫɬɚɜɢɬɟɥɶɧɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚɜɥɢɧɝɜɨ - ɮɨɥɶɤɥɨɪɢɫɬɢɤɟ . Ʉɭɪɫɤ : Ʉɭɪɫ . ɝɨɫ. ɩɟɞ. ɭɧɬ, 2002. ɋ. 71. Ɉ. ȼ. Ʉɭɪɛɚɧɨɜɚ əɁɕɄɈȼɕȿɋɊȿȾɋɌȼȺȼɕɊȺɀȿɇɂəɉɊɈɌɂȼɈɋɌɈəɇɂəȼɅɂɊɂɄȿ Ɇ. ȼɈɅɈɒɂɇȺ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ Ⱦɚɝɟɫɬɚɧɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɯɧɢɱɟɫɤɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤɩɪɨɮɟɫɫɨɪ Ƚ. ɇ. Ⱥɥɢɟɜɚ Ɇɢɪɨɬɪɚɠɚɟɬɫɹɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɩɨɷɬɚɢɩɟɪɟɞɚɟɬɫɹɩɨɤɨɥɟɧɢɹɦɧɟɬɨɥɶɤɨɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦɫɥɨɜ , ɧɨ ɢɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦɨɛɪɚɡɨɜ , ɤɨɬɨɪɵɟɷɬɢɫɥɨɜɚɩɪɨɛɭɠɞɚɸɬɜɞɭɲɟɱɢɬɚɬɟɥɹ . Ɉɬɛɨɪɹɡɵɤɨɜɵɯɫɪɟɞɫɬɜ ɩɨɷɬɚɮɢɥɨɫɨɮɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɛɨɥɶɲɨɣɢɧɬɟɪɟɫɞɥɹɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɟɣ . ȼɫɬɚɬɶɟɫɞɟɥɚɧɚɩɨɩɵɬɤɚ ɚɧɚɥɢɡɚɤɨɧɰɟɩɬɨɜɫɥɨɜ «ɨɞɧɢ» ɢ «ɞɪɭɝɢɟ», ɫɩɨɫɨɛɫɬɜɭɸɳɢɯɫɨɡɞɚɧɢɸɨɛɪɚɡɨɜɩɪɨɬɢɜɨɛɨɪɫɬɜɭ - ɸɳɢɯɫɬɨɪɨɧ , ɜɵɪɚɠɚɸɳɢɯɚɜɬɨɪɫɤɭɸɷɤɫɩɪɟɫɫɢɜɧɭɸɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɢɫɨɡɞɚɸɳɢɯɤɨɧɰɟɩɬɭɚɥɶ - ɧɭɸɤɚɪɬɢɧɭɦɢɪɚ . The world is reflected in a poet’s work and is transmitted to generations not only by means of words, but also by means of images aroused in a reader’s soul by these words. Selection of linguistic means by a poet-philosopher is of great interest for researchers. The author of the article makes an attempt to analyse the concepts «ones» and «others». These concepts promote creation of images of opposing forces, express the author’s emotional valuation and create a conceptual world picture. ɌɜɨɪɱɟɫɬɜɨɆɚɤɫɢɦɢɥɢɚɧɚȼɨɥɨɲɢɧɚ ɞɚɜɧɨɩɟɪɟɫɬɚɥɨɛɭɞɨɪɚɠɢɬɶɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɟɣ .ɗɬɨɦɭɫɭɳɟɫɬɜɭɟɬɦɧɨɠɟɫɬɜɨɩɪɢɱɢɧ . Ɉɧɧɟ ɛɵɥɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɟɥɟɦɤɚɤɨɣɥɢɛɨɩɨɥɢɬɢɱɟ -

- .

5daf5119-27f4-40df-8868-f2c37b7f6053

Горбунова Марина Владиславовна, Турчина Анастасия Валенти-новна

Обобщение теоретических аспектов интерпретации

В статье анализируются современные научные представления об интерпретации, в частности об интерпретации текстового сообщения; сравниваются различные подходы к трактовке и содержанию этого понятия, делается вывод о значимости интерпретации для процесса обучения чтению.

ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вестник Череповецкого государственного университета 2011 • № 2 • Т. 2 92 постмодерна широк , непредвзят , свободен и деиерархичен . Он требует отказа от высказываний ( дефиниций ), претендовавших на истинность и формировавших мыслительные стереотипы . Это порождает дезориентацию человека . Дезориентированный человек приучен воспринимать окружающий мир посредством внедренных в сознание социальных и культурных мифов . Он не способен видеть и анализировать очевидное . Он легко манипулируем . Это марионетка обстоятельств , потерявшая ощущение самости и переставшая быть самой собой . В жизни далеко не все подвижники и герои . Они – исключение . В массе своей люди слабы . Они лишь имитируют качества , которыми не обладают . Это люди массы . Массовость к исходу нынешнего тысячелетия достигла своего апогея . И чтобы принять и понять это , вовсе не обязательны многочисленные ссылки на авторитеты , подобные Ортеге-и-Гассету . Массовость – закономерный итог вековой тотальной нивелировки сознания и поведения людей . Дезориенти - рованный человек вырос на мифах об обществе , о свободной личности , о правах человека и т.д. Иллюзорный мир включает и иллюзию о себе и о собственной уникальности . Время иллюзий кончилось . Исчезла иллюзия собственной личности , ее исключительности и неповторимости . В современном российском обществе преобладает запуганный и запутавшийся конформист , уставший от неопределенно - сти сообщества и успокаиваемый собственной дезориентированностью . Этот человек страшится обнаружить себя , чтобы оставаться в бездействии , не проявлять активность , инициируемую личностью . Обнажается индивидуальная аморфность . Личность оказывается беззащитной . Несостоятельность приобрела массовый характер . Человек постмодерна выпадает из общества в виртуальный мир . Такова плата за отказ от иллюзий однозначности . Постгуманизм в посткоммунистической России обратился к раскрепощенным « демократизацией » низменным и жутким качествам человеческой натуры . Это с одной стороны . С другой – предлагает новый тип поведения , новый образ жизни , культивиру - ет наслаждение творчеством и учит испытывать радость от жизни . Последнее важно для человека с психотерапевтических позиций , ибо убеждает в том , что мрак эпохи преодолим . В исторической перспективе российское общество только начинает свой путь от утопии к традиции . Однако вечная мечта , упорно не желая отступать , вновь готова бросить обществу вызов . Вызов нашей способности жить в условиях гражданского согласия и выработать методологию образования и педагоги - ки , главной ценностью которой является человек , а необходимостью – торжество его прав в открытом пространстве свободы . Список литературы 1. Аршинов , В.И. Когнитивные синергетики / В.И. Аршинов , В.Г. Баданов // Синергетическая парадигма . Нелинейное мышление в науке и искусстве . – М., 2002. 2. Некрасов , Вс . Стихи разных лет / Вс . Некрасов // Дружба народов . – 1989. – № 8. – С. 121. УДК 376.3 С.Ю. Горбунова , А.В. Турчина ОБОБЩЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ АСПЕКТОВ ИНТЕРПРЕТАЦИИ В статье анализируются современные научные представления об интерпретации , в частности об интерпретации текстового сообщения ; сравниваются различные подходы к трактовке и содержанию этого понятия , делается вывод о значимости интерпретации для процесса обучения чтению . Текст , интерпретация , восприятие , толкование , трактовка , герменевтика , психолингвистика , сигнификат , речемысли - тельная деятельность . The paper analyzes modern scientific ideas on the i nterpretation, interpretation of the text communica tion in particular. Different approachs to this notion treatment and content are compared. It is concluded that interpretation is ve ry important for teaching reading. Text, interpretation, perception, comment, treatmen t, germeneutics, psycholinguistics, signification, speech intellectual activity. Слово « интерпретация » довольно многогранно , и, пытаясь объяснить ту или иную грань этого процесса , можно интерпретировать его в совершенно разных стилях , т.е. придавать ему какое -то особое значение в том или ином видении , учитывая различные аспекты его применения , взаимосвязи с другими объектами , смыслами и т.д. Под термином « интерпретация » подразумевается самое главное объяснение того или иного процесса или явления . Рассматривая интерпретацию в данном ракурсе , необходимо обратить внимание на общее понимание , разъяснение данного понятия , которое произошло от лат . Interpretation, что в переводе означает ‘разъяснение как « толкование », объяснение , раскрытие смысла того или иного действия , совершённого в процессе описания , которое необходимо ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вестник Череповецкого государственного университета 2011 • № 2 • Т. 2 93 объяснить более широко , чем оно представлено ’. Если затрагивать сторону науки , то слово « интерпретация » приобретает особый смысл . В гуманитарных науках общим пониманием термина « интерпретация » будет изъяснение , толкование , трактовка . Под ними подразумевается не строгое представление той или иной формы перевода или объяснения содержания образов наглядных представлений , рекомендаций к личному опыту , субъективному мнению , а общее мировоззрение этого . Проблема интерпретации в настоящее время является весьма актуальной и привлекает внимание многих исследователей в различных областях знаний : философии , лингвистике , психологии , психолингвистике , логопедии . В философии она представлена как философская герменевтика . Применение слова «интерпретация » также можно найти в области искусства : музыке , театре , опере , СМИ , газетах , где можно встретить основные примеры использования этого понятия . В информационно -кибернетических теориях можно увидеть ( заметить ), что понятие «интерпретация » очень часто встречается в объяснениях теории математики , информатики , кибернетики . Также интерпретация используется в литературе , посвящённой психоанализу , психотерапии различных направле - ний , но при этом понятийный аппарат заимствуется из психоанализа , психотерапии , психологии и очень редко из философии . В социальной психологии используется понятие «интерпретация » в содружестве с такими науками , как философия , теория информа - ции и кибернетики . В лингвистических и логико -лингвистических исследованиях интерпретация применяется наряду с категориями логики , лингвистики , философии и некоторых других психологических понятий . Если затронуть эту тему в лингвистике , то данное понятие может употребляться в соответствии ( в связи ) с разработкой проблематики чтения и понимания текста как такового , но при этом возникает необходимость использовать понятийный аппарат лингвистики и лишь малую часть психологии и философии . В лингвистике можно рассматривать интерпретацию наряду с такими понятиями , как «значение », «смысл », «текст », «знание », а также во взаимосвязи с пониманием слова , предложения , текста в работах практического характера . Они направлены на изучение и улучшение определённых навыков работы с текстом , на понимание самой интерпретации , а также на использование для раскрытия более глубокого смысла представленного текста . Так , в исследованиях В.А. Кухаренко интерпре - тация рассматривается как процесс постижения произведения и сам результат этого процесса , выражающийся в умении изложить свои наблюдения , своё понимание прочитанного [10]. А.Б. Есин cформулировал понятие «интерпрета - ция » как толкование , постижение целостного смысла художественного произведения , его идеи , концепции [3]. В работах Л.Г. Васильева [1], Т.М. Рогожнико - вой [18], В.А. Роднянского [19], Л.В. Сахарного [21], Г.В. Серикова [22] термин « интерпретация » рас-сматривается как синоним понятия « анализ », т.е. подразумевается раскрытие смысла на основе четко выстроенной структуры и с помощью мыслей , изложенных в определенной последовательности . Эти исследователи считают , что интерпретация есть такое раскрытие смысла , которое включает в себя , прежде всего , анализ языковой стороны произведе - ния , особенности функционирования различных языковых единиц в смысловой структуре текста . На современном этапе развития науки мы сталкиваемся с множественностью мнений относительно того , что такое интерпретация и что такое понимание . Исследователи стремятся выразить взаимосвязь и взаимозависимость этих двух процессов , найти общие и отличительные черты этих понятий , делают попытки уточнить их соотношения . Анализируя различную научную литературу по данной проблемати - ке , можно отметить размытость понятий и категорий , которые являются ключевыми в трактовке , в прочтении термина « интерпретация ». Это обусловлено тем , что такие понятия , как « понимание » и « текст », не имеют однозначного определения и каждый автор трактует эти понятия по -своему , в связи с чем трудно дать им точное определение . Интерпретация , с точки зрения современной психолингвистики , – это речемыслительный процесс проявления и воссоздания новых смыслов . Кроме того , это многосложный процесс , который формируется посредством возникно - вения определенной ситуации , способствующей его реализации . Само слово «интерпретация » можно представить в виде инструмента познания явлений или процессов , вследствие чего познание рассматривается в тесной связи с проблемой понимания текста . Признание обозначенной проблемы существенно и является реально существующей проблемой , возникшей в ходе разностороннего развития различных ветвей человеческого знания и культуры . В рамках философского подхода пока ещё не решён вопрос о соотношении понимания и интерпре - тации , но многие исследователи , тем не менее , склоняются к совпадению этих двух понятий , а не к их различию . В первую очередь , речь идёт о таких параметрах понимания , как глубина , отчётливость , полнота , обоснованность , правильность . Более точно сформулированные основные проблемы интерпретации и понимания можно в общем виде представить в системе философско -герменевтического подхода , которые находят своё отражение ( применение ) уже в рамках современного психолингвистического подхода ( Е.Ю. Артемьева , Э. Бейтс , А.А. Леонтьев , В.Ф. Петренко , Т.Н. Ушакова , А.Г. Шмелёв и др .). В 80-е г. ХХ в. мы наблюдаем всплеск интереса к проблеме понимания и интерпретации . Исследовате - ли с совершенно новых ракурсов рассматривают вопросы понимания текста как с точки зрения сущности , так и самой процедуры толкования . До этого времени лингвисты больше внимания уделяли структурным свойствам языка , практически не изучая того , какую роль в процессах понимания играет человеческий фактор . Изучая проблему понимания и интерпретации , нельзя не учитывать того , как человек ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вестник Череповецкого государственного университета 2011 • № 2 • Т. 2 94 воспринимает речь исходя из своих индивидуальных особенностей . С точки зрения психолингвистического подхода понимание рассматривается как построение проекции текста . Если рассматривать текст со времён зарождения отечественной психолингвистики , идущей ещё от истоков учений Л.В. Выготского , М.М. Бахтина , то следует отметить , что его трактовали как сложную речемыслительную психическую деятельность , протекающую при взаимодействии памяти , внимания , мышления , внутренней речи и т.д. [13]. Согласно этой точке зрения , опровергается любая возможность отделить процессы понимания текста от психического состояния человека и от того , насколько эмоционально он переживает и оценивает тот или иной поступок , событие . Отечественная психолингвистика , несмотря на воздействие общенаучных парадигм и различных «революций », не свернула с намеченного пути и сохранила своё место в русле теории речевой деятельности . В рамках этой теории во все годы особое внимание уделялось и уделяется проблеме изучения особенностей смыслового восприятия текста . В научных трудах известного отечественного психолингвиста И.А. Зимней [7] рассматривается теория смыслового восприятия как единого процесса взаимодействия и слаженной работы восприятия и понимания . Автор выдвигает свою концепцию , согласно которой перевод конечного продукта всей выполненной личностью перцептивно -мыслительной работы на одну целую , нерасчленённую единицу понимания есть общий смысл воспринятого сообщения . Именно он составляет сущность смысло -фор - мулирования . Указывая на значительную сложность и разноплановость восприятия речевого сообщения , исследователь отмечает , что , с одной стороны , это процесс непосредственного , чувственного отражения действительности , с другой стороны , восприятие речевого сообщения является по своей природе опосредованным смысловым восприятием [6]. Изучение понимания как результата процесса взаимодействия эквивалентных смысловых замен рассматривается в работах Н.И. Жинкина [4] и находит своё применение во многих отечественных исследованиях . Так , в научных трудах А.А. Залевской [5] смысловые замены соотносятся с процессом глубинной предикации , которая позволяет дать объяснение целому ряду фактов субъективной эквивалентности не только воспринимаемого но и того , что было заложено в памяти индивида . При этом обязательно учитываются отдельные признаки или признаки признака , особенности эмоционально -оце - ночного переживания человека , которые опираются на основополагающий принцип « для меня – здесь – и сейчас ». Эти же идеи нашли своё отражение в работе И.Л. Медведевой [16], связанной с изучением субъективно переживаемого сходства и различий в значениях слов родного языка , в соотнесении значений иноязычных слов , в выстраивании их внутренней структуры . В исследованиях И.О. Золотовой [8] рассматривались вопросы , касаемые роли единиц ядра внутреннего лексикона человека в процессах при-знания ( отождествления значений ) воспринимаемого слова . С.В. Лебедев [12] рассматривал проблему смысловых замен в ходе изучения и толкования событий субъективного переживания близости значений структурных компонентов синонимического ряда и отличий этого явления от лингвистического обоснования синонимии в сфере различных научных парадигм . В своих многочисленных работах , в том числе и последних лет , А.А. Леонтьев соотносит понятие текста с образом содержания и подтверждает наличие динамики процессуальности , предметности процесса понимания [13], [14]. Он рассматривает понимание текста как процесс декодирования ( трансфор - мации ) смысла текста в любую другую форму его закрепления , которая не представлена как результат процесса понимания ; утверждает , что текст является способом понимания действительности , понимания мира этого текста или системы текстов , которые объединены общим смыслом . По мнению А.А. Леонтьева , в зависимости от характера деятельности и места восприятия в ней , в зависимости от типа текста стратегия восприятия и расшифровки смысла может быть различной . Ссылаясь на мысль М.М. Бахтина о диалогичности всякого понимания , А.А. Леонтьев указывает на то , что чтение текста и его понимание всегда происходит для чего -то и в зависимости от этой установки происходит восприятие текста . Для закрепления смысла текста автор предлагает использовать следующие формы работы : пересказ мысли другими словами , трансформацию , перевод на другой язык , смысловую компрессию текста , выстраивание образа предмета или ситуации , построение личностно -смысловых образований , эмоционального переживания и оценки события , разработку алгоритма действий , предназначенных текстом . А.А. Леонтьев отмечает соотношение образа содержания текста с предметностью особого рода , говоря о том , что чтец оперируем с самого начала тем , что стоит за текстом . Этой точки зрения придержи - вался в своих исследованиях и Н.И. Жинкин , который писал , что в процессе чтения текста индивид думает не о словах или их количестве , а о содержании прочитанного , т.е. о действительности , заложенной автором в сущность произведения [4]. Следует отметить , что в современных работах [11], [14], [15], [23] образ мира представляется как обязательная основа , без которой невозможно ни понимание , ни взаимопонимание ( следует помнить об эмоционально -оценочном переживании прочитанного ). Гипотетически процесс восприятия текста в этом случае может выглядеть следующим образом : происходит поэтапный синтез смыслового содержания текста на базе перцептивного анализа и параллельно происходящего содержательного анализа , включая в эту деятельность как ее важнейший составляющий компонент смысловое прогнозирование . В результате такого анализа , носящего эвристиче - ский характер , осуществляется удержание в кратковременной оперативной памяти образов определен - ных языковых единиц , прежде всего слов . Затем в семантическом содержании происходит выделение ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вестник Череповецкого государственного университета 2011 • № 2 • Т. 2 95 самого слова или какой -либо другой единицы , значимой для данного контекста , и осуществляется их синтез в осмысленное целое . Как показывает анализ литературы , практически все исследования , касающиеся изучения понятия «интерпретация », направлены на выявление механизмов понимания текста . Изучению этой проблемы посвящено значительное количество работ . Попытаемся рассмотреть лишь некоторые из них , которые помогут установить , какие механизмы преобразова - ния , трансформации текста можно отнести к интерпретации , какова структура интерпретационной деятельности , в чём её сущность и каково соотношение понятий « интерпретация » и « понимание ». В научной литературе существуют различные гипотезы и подходы , касающиеся проблемы понимания , в соответствии с которыми все работы в зависимости от аналитической деятельности , проводимой в них , условно подразделялись на две группы . К первой группе относятся исследования , напрямую связанные с проблемой понимания как отдельно взятого предложения , развёрнутого высказывания , так и наивысшей структурной единицы – текста , где интерпретация не выступает в качестве отдельной (самостоятельной проблемы ), а может быть обнаружена среди изучаемых механизмов понимания ( синонимична термину «понимание »). Ко второй группе нами отнесены работы , в которых проблема интерпретации совместно с проблемой понимания находится в тесной связи или же интерпретация выступает в качестве самостоятельной проблемы ( в которой чётко прописывается структура данной деятельности ). К первой группе можно отнести работы учёных (Л.В. Рябовой , Л.Г. Васильева , И.Э. Клюканова , Г.И. Богина , И.В. Соловьёвой , Т. Ван Дейка и др .), которые занимались исследованием механизмов понимания , рассматривали и изучали вопросы , касающиеся условий , способствующих успешному осуществле - нию этих процессов , адекватности . Исследователями изучались , анализировались и сопоставлялись те факты , которые затрудняют процесс понимания . Каждый из авторов выдвигает свою точку зрения относительно сопоставления понятий « понимание » и «интерпретация ». Все трактовки понятий можно свести к следующим вариантам : – понятие «интерпретация » совпадает с понятием «понимание » ( отождествляется ); – интерпретация определяется авторами как определённый элемент процесса понимания ; – понимание является неотъемлемым элементом процесса интерпретации . Разграничивая такие важные понятия , как понимание и интерпретация ( по отношению к смыслу ), необходимо помнить о том , что , по мнению Л.В. Рябовой , всякое понимание есть интерпретация , однако не всякая интерпретация есть понимание [20]. Важным аспектом интерпретации , отличающей её от понимания , является выявление и продуцирование новых смыслов . Интерпретация состоит в дополнении объективно данных фактов косвенными сведениями , в приписывании свойств на основании прошлого опыта и знания особенностей конкретной ситуации . Таким образом , по мнению исследователя , следует говорить о том , что интерпретация ничем не уступает пониманию и обладает теми же характеристиками . Они проявляются в различных областях человече - ского знания с учётом особенностей , присущих объекту понимания , интерпретации . По мнению же А.Л. Никифорова , такая важная характеристика интерпретации , как правильность , не всегда уместно применима к литературному тексту . Автор утверждает , что нельзя свидетельствовать о правильности или неправильности интерпретации , опираясь лишь на оригинальную авторскую трактовку , так как авторская интерпретация представляется как одна из немногих возможных [17]. Автор может возразить ( имеет право ) относительно той или иной интерпретации , объясняя это недопониманием . Однако каждое утверждение должно подтверждаться фактами и соответствовать ряду требований . В данном истолковании должны прослеживаться выходные данные автора , его манера письма и соответст - вие написанного другим рукописным произведени - ям . В рамках логико -лингвистического подхода понимание рассматривается как аргументативный анализ . Основоположником этого подхода является Л.Г. Васильев . Исследование этого автора направлено на изучение и установление семиологической структуры понимания высказывания , на разработку семиологически направленной типологии понимания сообщений , на определение принципов , на которых будет базироваться и выстраиваться процесс понимания текстов – рассуждение , а также на построение нормативной модели аналитико -аргументативного понимания научного текста , что позволит в дальнейшем использовать данные направления в качестве основных , необходимых для обоснования лингвистической объяснительной концепции понимания текста [1]. Именно Л.Г. Васильев предложил многоуровне - вую модель семиозиса с разграничением материаль - ной ( неязыковой ) и идеальной сфер . Идеальная сфера включает в себя план содержания и план выражения знака . Первоначально при рассмотрении семиологических характеристик средств языкового общения ученый базировал своё исследование на системно -семиотическом подходе к тексту , способствую - щем выявлению содержания смысла текста . Работа над смыслом строится на системе рассуждений , в процессе чего ставится задача создания « лингвисти - ческих нормативных систем рассуждения », поскольку индивид , воспринимающий высказывание или рассуждения , должен знать структуру построения вывода и соблюдать прагмасемантические постулаты аргументации . Особое внимание в работах автора уделяется типологии понимания , которая основана на трактовке сигнификата с разных точек зрения . При этом Л.Г. Васильев разграничивает такие понятия , как : – понимание как наиболее общее понятие ; – узнавание как понимание референтной области некоторого сигнификата ( простое фиксирование ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вестник Череповецкого государственного университета 2011 • № 2 • Т. 2 96 знакомых слов и выражений как наиболее частотный вид понимания ); – постижение как понимание десигнативной области сигнификата через выход в понятийную сферу фонда общих знаний коммуникантов ; – декодирование как понимание индивидуаль - ного поля сигнификата продуцента ( части понятия , означенного в языке ); – осмысление как понимание конвенциональ - ных полей , составляющих текст сигнификатов ; – интергретацию как понимание на основе сравнения индивидуальных полей сигнификатов продуцента и реципиента [1]. По мнению Л.Г. Васильева , понимание знака происходит в порядке , обратном его порождению в языковом общении . Говоря о том , что семиозисные характеристики действий реципиента сообщения в принципе мало отличаются от характеристик действий по созданию текста ( предложения /высказывания , слова ), автор , однако , обращает внимание на то , что последовательность шагов здесь иная . К сожалению , логико -лингвистический подход не позволяет раскрыть всей сложности проблемы понимания текста , освещая лишь один из аспектов этой проблемы ; необходимы иные подходы , позволяющие рассматривать различные по структуре тексты , а не только научные тексты со строгой логикой рассуждения . Таким образом , исходя из содержания системно -семиотического подхода , понимание следует определять как перевод . В работах И.Э. Клюканова [9] делается попытка решить задачу разработки концептуального аппарата , позволяющего объяснить общие механизмы и особенности межкультурного языкового развития и построения семиотической модели межкультурного общения . В результате была разработана интегративная теория межкультурного общения в его динамике , основанная на трактовке знака как феномена культуры . Основным механизмом межкультурного общения И.Э. Клюканов считает семиоперевод . Он доказательно обосновывает данную концепцию перевода как бесконечную интерпретацию знаков , выступающих неотъемлемым компонентом общения в различных его проявлениях , поскольку перевод трактуется как языковое перекодирование , как ментальная интерпретационная деятельность , как сотрудничество межкультурных социумов . И в рамках этого направления особое внимание уделяется значению и пониманию , поскольку они являются важными компонентами на пути к полноценному общению . Несколько в другом ракурсе понимание текста рассматривает И.Н. Горелов [2]. Согласно его теории , интерпретация текста рассматривается как процесс поэтапного перевода языковой формы в особую внутреннюю информативную систему . Мысль движется от « элемента формы » к содержательной интерпретации , к выдвижению предположения относительно « формы и содержания ». При этом нейтрали - зуется избыток информации в информационном потоке и осуществляется переход к конструированию смысла при опоре на результаты декодирования формы , т.е. на « смысловые вехи ». Говоря о понимании , автор указывает на то , что это не механический процесс , не механическое движение от значения к смыслу . И.Н. Горелов утверждает , что понимание является сложным целостным психологическим процессом , который начинается с поиска общей мысли высказывания , выделения значимых элементов речевого высказывания ( слов ). Вместе с тем необходимо отметить , как пишет И.Н. Горелов , что грамматика не менее важна при понимании текста , чем лексика . Ведь именно грамматика ведает правилами связного высказывания , т.е. правилами соединения языковых единиц в речевом потоке . Объектом понимания в данном случае уже выступает не слово или отдельное предложение , а целостный текст . При этом автор указывает на огромное значение процессов предвосхищения , прогнозирования и установки , которые возникают у индивида в процессе восприятия текста , так как они , по мнению автора исследования , запускают механизм активной мыслительной деятельно - сти чтеца . Таким образом , можно говорить о том , что в различных научных исследованиях последних лет заметна тенденция к преодолению проблемы понимания и интерпретации в рамках текстового сообщения , но нельзя сказать , что она в действительности преодолена . В частности , практически отсутствуют исследования , посвященные проблеме интерпрета - ции текста детьми , имеющими системные нарушения речи и влияния процесса интерпретации на формирование стратегии чтения в условиях направленного обучения . Список литературы 1. Васильев , Л.Г. Текст и его понимание : учеб . пособие / Л.Г. Васильев . – Тверь , 1990. 2. Горелов , И.Н. Основы психолингвистики : учеб . пособие / И.Н. Горелов . – М., 2001. 3. Есин , А.Б. Принципы и приёмы анализа литератур - ного произведения / А.Б. Есин . – М., 1998. 4. Жинкин , Н.И. Язык . Речь . Творчество / Н.И. Жинкин . – М., 1998. 5. Залевская , А.А. Индивидуальное знание ( специфика и принципы функционирования ) / А.А. Залевская . – Тверь , 1992. 6. Зимняя , И.А. Лингвопсихология речевой деятельно - сти / И.А. Зимняя . – М.; Воронеж , 2001. 7. Зимняя , И.А. Смысловое восприятие речевого сообщения / И.А. Зимняя . – М., 1976. 8. Золотова , И.О. Проблема ядра и периферии в исследованиях лексикона человека / И.О. Золотова // Слово и текст : психолингвистический подход : сб. науч . тр . / под ред . А.А. Залевской . – Тверь , 2004. 9. Клюканов , И.Э. Динамика межкультурного общения : системно -семиотическое исследование / И.Э. Клюканов . – Тверь , 1998. 10. Кухаренко , В.А. Интерпретация текста / В.А. Кухаренко . – М., 1988. 11. Лапшова , О.А. Психология конфликта : учебно - методический комплекс для студентов психологического факультета очной и заочной форм обучения / О.А. Лапшова . – Смоленск , 2004. 12. Лебедева , С.В. Опыт экспериментального исследования близости значения слов : на материале синонимиче - ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ Вестник Череповецкого государственного университета 2011 • № 2 • Т. 2 97 ского ряда русских глаголов / С.В. Лебедева // Проблемы психолингвистики : слово и текст : сб . науч . тр . – Тверь , 1993. 13. Леонтьев , А.А. Основы психолингвистики / А.А. Леонтьев . – М.; СПб ., 2003. 14. Леонтьев , А.А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии : избр . психол . труды / А.А. Леонтьев . – М.; Воронеж , 2001. 15. Лотман , Ю.М. Семиотическое пространство / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров . Человек – текст – семиосфера – история . – М., 1996. 16. Медведева , И.Л. Психолингвистические аспекты функционирования слова : монография / И.Л. Медведева . – Тверь , 1999. 17. Никифоров , А.Л. Познание как отражение и понимание / А.Л. Никифоров // Загадка человеческого понимания / под ред . А.А. Яковлева . – М., 1991. 18. Рогожникова , Т.М. Ассоциативная структура зна-чения слова и процесс понимания текста / Т.М. Рогожникова // Психолингвистические проблемы семантики : сб . науч . тр . – Калинин , 1990. 19. Роднянский , В.Л. О роли ключевого слова в понимании текста / В.Л Роднянский // Психолингвистические проблемы семантики и понимания текста : сб . науч. тр . – Калинин , 1986. 20. Рябова , Л.В. Интерпретация как феномен общения : автореф . дис . … канд . фил . наук / Л.В. Рябова . – Ростов -на - Дону , 1985. 21. Сахарный , Л.В. Введение в психолингвистику / Л.В. Сахарный . – Л., 1989. 22. Сериков , Г.В. Интерпретация невербального поведения в связи с социально -психологическими характери - стиками личности : дис . … канд. психол . наук / Г.В. Сериков . – Ростов -на -Дону , 2001. 23. Ушакова , Т.Н. Речь : истоки и принципы развития : учеб . пособие / Т.Н. Ушакова . – М., 2004. УДК 372.85 + 373.51 Л.Ю. Ерохина ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ГОТОВНОСТИ ПОДРОСТКОВ К ЦЕЛЕПОЛАГАНИЮ В УЧЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В статье описывается структура целеполагания учащихся , раскрывается его содержание , рассматриваются педагогиче - ские условия формирования готовности подростков к целеполаганию в учебной деятельности . Целеполагание , готовность к целеполаганию , педагогические условия . The paper describes the structure of students’ goal setting, discovers meaning, considers pedagogical conditions of forming teenagers’ readiness for goal setting in their educatio nal activity. Goal setting, readiness for goal setting, pedagogic al conditions. Динамично развивающийся окружающий мир требует от современного молодого человека умений строить жизненные планы , идентифицировать себя в поликультурном социуме . Формирование этих умений возможно при осуществлении самостоятельной целенаправленной познавательной деятельности , способствующей саморазвитию и личностному самоопределению . Познавательная деятельность будет самостоятельной и целенаправленной , если учащийся умеет определять цели собственного обучения , планировать пути и средства достижения образова - тельного результата , осуществлять контроль своей деятельности в процессе достижения цели . Современное образование предполагает творческое взаимодействие учителя и учащихся на основе открытости , стремления к новизне , использования потенциала возможностей для развития и саморазви - тия , личностной самореализации учащихся . В условиях равноценности разных источников образования , способов восприятия и освоения окружающего мира , позволяющих молодому человеку ориентироваться в его изменениях , появляется устойчивая необходи - мость в новых механизмах самообразования . Образование , востребованное самим учеником , будет качественным только при условии сформированности самостоятельности и активности в учебной деятель-ности . Самостоятельность , в свою очередь , определяется наличием умений целеполагания . Целепола - гание учебной деятельности делает для обучающих - ся понятными смысл и способы организации этой деятельности , способствует ее активизации . В логике предметно -ориентированной парадигмы образования педагог руководствуется целями предметного образования , при этом цель деятельности учащегося чаще всего отсутствует , а работа без поставленной цели , осмысленных условий ее достижения приводит к репродуктивному уровню деятельно - сти . В условиях переосмысления образовательного взаимодействия возникает необходимость в организации самостоятельной целеполагающей деятельно - сти учащихся , обуславливающей субъектность и, как следствие , результативность учебной деятельности [1]. В контексте нашего исследования целеполагание рассматривается как процесс самостоятельного , осознанного , мотивированного выдвижения и формулирования целей деятельности , выбора средств их достижения и анализа условий , в которых этот процесс осуществляется . Целеполагание представлено следующими компонентами :

В очередной подборке интересных научных новостей недели:

4b239652-96f3-4c00-8b9f-163e1afd822a

Би Юз

Проблемы переводческой интерпретации китайской поэзии золотого века (на материале стихотворения Ли Бо «Подношение Ван Луню»)

Данная работа представляет собой культурологическое исследование, посвя-щённое интерпретации творчества великого китайского поэта Ли Бо (701-762) и проблемам его рецепции в русской аудитории. В данной работе мы представляем многоаспектный культурологический и литературоведческий комментарий к...

60Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2008. № 4 Би Юэ ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ КИТАЙСКОЙ ПОЭЗИИ ЗОЛОТОГО ВЕКА(на материале стихотворения Ли Бо «Подношение Ван Луню») Данная работа представляет собой культурологическое исследование, посвящённое интерпретации творчества великого китайского поэта Ли Бо (701—762) и проблемам его рецепции в русской аудитории. В данной работе мы представляем многоаспектный культурологический и литературоведческий комментарий к одному из самых известных стихотворений Ли Бо «Подношение Ван Луню» (755) с учётом трудностей и своеобразия его восприятия на русском языке, а также к его переводам. Ключевые слова: Танская поэзия, перевод, метафора, Дао. The article is an attempt to interpret the work of the great Chinese poet Li Bo (701— 762) and some problems of its reception by Russian readers. Our investigation suggests a classification of interpretative approaches in translation by analysing different Russian translations. In the article we offer a cultural and literary commentary to one of the most famous poems by Li Bo, «To Wang Lun», highlighting difficulties and peculiarities of its perception by Russian readers. Key words : Tang poetry , translation, metaphor, Dao. Данная работа представляет собой культурологическое исследование, посвященное интерпретации творчества великого китай-ского поэта Ли Бо (701—762) и проблемам его рецепции в русской аудитории. Творчество Ли Бо, являющееся одним из символов духовной культуры Китая, уже более века привлекает внимание русских пе-реводчиков, исследователей, вызывает неподдельный читательский интерес. Несмотря на это, до сих пор, даже в условиях расширяю-щихся межкультурных контактов и развивающихся компаратив-ных, междисциплинарных исследований, можно говорить лишь о весьма неполном и эпизодическом освоении русской аудиторией этого уникального, богатейшего явления мировой литературы. К сожалению, можно констатировать тот факт, что научных и кри-тических трудов о поэзии Ли Бо на русском языке крайне мало. Переводы, хотя и представлены в достаточном количестве, являют собой в целом экспериментальные творческие попытки, частью удачные, частью же оставляющие желать лучшего. Также хотелось бы заметить, что круг русскоязычных читателей Ли Бо ограничен лишь знатоками и энтузиастами. Подобная ситуация объясняется целым рядом факторов, связанных со спецификой китайской поэзии и поэтической культуры. Миры китайского и русского языков — и в особенности языков 61поэзии — настолько различны, что для носителя русского языка и культуры проникновение в смысл стихов Ли Бо (как и многих дру-гих китайских поэтов) достаточно проблематично. В данной работе мы представляем многоаспектный культурологический и литературоведческий комментарий к одному из самых известных стихотворений Ли Бо «Подношение Ван Луню» (755) с учетом трудностей и своеобразия его восприятия на русском языке, а также к его переводам. Это стихотворение посвящено современнику и другу Ли Бо Ван Луню и было написано по поводу их знаменательной встречи: Zeng Wang Lun Подношение Ван Луню Li bo cheng zhou jiang yu xing, Ли Бо вот-вот на лодке в путь отправится, Hu wen an shang ta ge sheng. Вдруг с берега слышит звуки песни и танца.Tao hua tan shui shen qian chi, Озеро Персиковых Цветов глубиною в тысячу чи 1, Bu ji Wang Lun song wo qing. Мельче, чем чувство, с которым Ван Лунь провожает меня 2. В первую очередь следует сказать о том, кто такой Ван Лунь, и описать ситуацию, в которой было создано произведение, так как в данном случае основную роль в его понимании играют непосред-ственно исторический и биографический факторы. Ван Лунь — современник Ли Бо, живший в живописной местности Цзин Чжоу (провинция Аньхой). Обладая прямодушным и весёлым характе-ром, он был в дружбе с многими благородными и одарёнными людьми и часто приглашал их погостить на свою дачу у озера. Од-нажды он узнал, что Ли Бо, с которым он мечтал познакомиться, путешествует по провинции Аньхой, и воспользовался этим случаем, чтобы пригласить поэта к себе. Хотя Цзин Чжоу не было особенно известным местом, а сам Ван Лунь не был известной личностью, он нашёл остроумный способ, как заманить желанного гостя. В то время у Ли Бо было два увлечения: вино и путешествия. Как только он узнавал о том, что где-то есть прекрасное вино и за-мечательный вид, то обязательно отправлялся туда, невзирая ни на какие трудности. Поэтому Ван Лунь написал Ли Бо письмо: «Вы любите наслаждаться замечательным видом, да? У нас есть цветы персика, которые тянутся на десять ли 3. Вы любите пить прекрасное вино, да? У нас есть десять тысяч винных лавок»4. Получив письмо, Ли Бо обрадовался и сразу отправился в путь. Как только он приехал и встретился с Ван Лунем, он немедленно захотел посмотреть цветы персика, которые тянутся на десять ли и 1 Чи — китайский фут, 1 чи = 0,32 метра. 2 Здесь и далее перевод автора статьи, если не указано иное. 3 Ли — китайская мера длины, равная 0,5 км. 4 Xiao Di Fei . Tang shi jian shang ci dian. Shanghai, 1983. P . 284.62десять тысяч винных лавок. Ван Лунь улыбнулся и сказал: «У нас есть озеро, которое называется Озеро Персиковых Цветов и тянется на десять ли; у нас есть винная лавка, фамилия хозяина которой Wan (что означает “десять тысяч”. — Б.Ю. ) 5». То есть не было ни персиков, ни десяти тысяч винных лавок. Ли Бо сначала оцепенел от неожи-данности, а потом рассмеялся и сказал: «Преклоняюсь перед Вами!» Ван Лунь пригласил Ли Бо пожить у него несколько дней, потому что пейзаж был действительно замечательный: дача Ван Луня находилась в зелёных горах на берегу большого чистого озера. И у Ван Луня было действительно прекрасное вино. Ли Бо остался, и за несколько дней он и Ван Лунь стали близкими друзьями. В своих стихотворениях Ли Бо уподоблял Ван Луня небожителям. Когда Ли Бо собрался уезжать, Ван Лунь подарил ему восемь коней и десять пи парчи отличного качества (десять пи = 133.33 метра). Но это было далеко не всё. Ван Лунь приготовил сюрприз на проводы . У Озера Персиковых Цветов была переправа, с которой Ли Бо должен был отплывать на лодке. Как только он отчалил от берега, он вдруг услышал звук песни и топот ног . Ван Лунь со-звал людей, чтобы торжественно проводить Ли Бо. Они топали в такт и пели. Чувствительный поэт был очень тронут и тут же на-писал это стихотворение в память о расставании. Следует сказать, что описания таких простых и веселых проводов в китайской поэзии встречаются редко. В древнем Китае расстава-нию придавали большое значение. Огромные расстояния затруд-няли общение друзей, родственников, разлука могла оказаться очень долгой или даже вечной, поэтому поэзия, связанная с рас-ставанием, обычно была печальной. У Ли Бо есть немало стихотворений, в которых он выражает свою грусть по поводу разлуки, но по характеру сам поэт не склонен к печали, поэтому весёлые и светлые сцены ему ближе. Своим не-обычным подарком Ван Лунь показал, что он хорошо понимает Ли Бо и является его единомышленником. И так, начиная с остроум-ного приглашения и заканчивая весёлыми проводами, Ван Лунь подарил Ли Бо прекрасный пейзаж, вкусное вино, много неожи-данных радостей и, самое главное, сердечную дружбу . В эпоху Соу (960—1279) Ян Ци Сянь в книге «Собрание сочинений Ли Тай Бо» написал, что в то время, когда он писал книгу , семья Ван Луня ещё дорожила этим стихотворением. Г оворят, что до сих пор это так. А в современном Китае это стихотворение ста-ло символом искренней дружбы, и до сих пор китайцы едут на Озеро Персиковых Цветов, чтобы прочувствовать эту историю. Стихотворение «Подношение Ван Луню» было переведено на русский язык тремя переводчиками: Балашовым, Торопцевым и Эйдлиным, который сделал два перевода. 5 Xiao Di Fei . Op.cit. P . 284.631. Подношение Ван Луню перевод Э.В. Балашова Ли Бо ступил на борт челна. Вот и попутная волна.Вдруг — песня... донеслась онапод топот скакуна.Г лубины персиковых водхоть в десять тысяч чи!Ван Луня дружеское сердцене знает вовсе дна 6. 2. Ван Луню перевод Л.З. Эйдлина Ли Бо уже в лодке своей сидит, отчалить ему пора.Вдруг слышит, как кто-то на берегупоёт, отбивая шаг .И Озера Персиковых Цветовбездонной пучины глубь — Не мера для чувства, с каким Ван Луньменя провожает в путь! 7 3. На Озере Персиковых Цветов Ван Луню перевод Л.З. Эйдлина Ли Бо уже в лодке своей сидит, Отчалить ему пора.Вдруг слышит, кто-то на берегуПоет, отбивая такт. И Озера Персиковых Цветов Бездонной пучины глубь Не мера для чувства, с каким Ван Лунь Меня провожает в путь 8. 4. Ван Луню перевод С.А. Торопцева Ли Бо ступил на борт челна... Чу , пристань музыкой полна!Ван Лунь мне шлёт свою любовь —Бездонную, как та волна 9. 6 Ли Бо . Нефритовые скалы. СПб., 1999. С. 330. 7 Китайская классическая поэзия / Пер. Л.З. Эйдлина. М., 1984. С. 307. 8 Китайская классическая поэзия эпохи Тан / Пер. с кит. М., 1956. С. 124. 9 Ли Бо . Поэзия и жизнь. Книга о Великой Белизне / Сост. С.А. Торопцев. М., 2002. С. 359.64Кратко охарактеризуем формальные особенности этих переводов по сравнению с оригиналом. Э.В. Балашов расписал первые две строчки оригинала на четыре русские, причём последняя строчка ко-роткая, но рифма одна и так же связана. Дальше перевод идёт совсем по-другому: через три строчки, у которых нет рифмы, последняя строчка перевода опять возвращается к исходной рифме. С одной стороны, переводчик попытался сделать русский перевод звучным и поэтическим за счет рифмы, которая сохраняется в первых че-тырёх строчках. Но, с другой стороны, оригинал — семисловное стихотворение. Оно длиннее, чем пятисловное, но по сути они одинаковы, т.е. характеризуются компактным содержанием, чёт-ким ритмом и рифмой. По сравнению с оригиналом у перевода Балашова гораздо более сложная строфическая структура и ритмиче-ская организация. А рифма не соответствует рифме оригинала ааба . Эйдлин сделал два перевода. Они почти одинаковые. В его переводе стихотворение имеет четыре двустишия без чёткой рифмы, но есть повтор гласных: пор а, шаг, г лубь, п уть, и получился эффект связанности. У перевода немного повествовательный ритм, как у плавного, неспешного рассказа. Похожим образом переводились и писались романтические баллады в XIX в., поэтому перевод благозвучен для русского уха и апеллирует к читательским представле-ниям о «несовременной», старинной поэзии. Торопцев сохранил рифму оригинала ( ааба ): челна, полна, любовь, во лна, и использовал четырехстопный ямб. Во второй строчке появляется спондей , т.е. стопа, в которой оба слога ударные: Чу, пристань /, а в четвёртой — пиррихий , т.е. стопа, в которой пропадает ударение: бездонную, как та волна / / / /. Регулярный размер придаёт переводу поэтическую целостность. Переводя название, все переводчики просклоняли имя Ван Лунь — Ван Луню. Это соответствует русской традиции. В русской поэзии имя в дательном падеже (иногда с предлогом « к», чтобы показать, к кому обращено это стихотворение) часто используется в качестве названия, но в данном случае просто «Ван Луню» звучит несколько сухо, тем более что это стихотворение не только друже-ское послание или посвящение, а именно личный дар. Переводя второй раз, Эйдлин добавил в название фразу «на Озере Персиковых Цветов», что сделало его слишком громоздким. Среди переводчи-ков только Балашов перевёл соответственно оригиналу . Иероглиф zeng — глагол «подарить». Балашов перевел его существительным «подношение». Этот вариант одновременно возвышен и прост, поэтому в полной мере соответствует характеру произведения Ли Бо. Одна из особенностей этого стихотворения заключается в том, что поэт использует свое полное имя, полное имя Ван Лунь и местоимение «я», что создаёт для китайского читателя атмосферу высокой 65степени открытости, откровенности. Прямо написав своё имя и имя друга, поэт выражает идею: «только я и ты, только наша дружба, и всё». В то же время это придает тексту простой, естественный харак-тер. Чжуан Цзы говорил о том, что человек не должен усложнять вещи, и именно поэтому поэзия Ли Бо, приверженца даосской фи-лософской школы, характеризуется простотой (хотя и весьма про-думанной) — и лексической, и грамматической, и стилистической. Итак, первое двустишие повествует о событии. Сначала Ли Бо написал о себе, потом о провожающих, показывая нам картину разлуки. Читая первую строчку , мы узнаём, что Ли Бо сейчас уедет на лодке. Балашов и Торопцев перевели первую строчку одинаково «Ли Бо ступил на борт чёлна», используя слова высокого стиля, но эта фраза стилистически не совсем соответствует оригиналу , так как «ступил на борт» употребляется обычно для больших судов, а «чёлн» в данном случае обозначает небольшую лодку Ли Бо. Далее с помощью многоточия Торопцев закончил свою первую строчку , а Балашов добавил еще одну строку: «Вот и попутная волна» , которая отсутствует в оригинале, но выражение «попутная волна», ассоциирующееся с «попутным ветром», наполняет атмосферу стихотворения ощущением дружественности окружающего мира. Таким образом, отчасти для сохранения рифмы Балашов привнес в художественный мир стихотворения свои элементы, созвучные художественному мироощущению Ли Бо, позволяя читателю уви-деть мир Ли Бо ярче. Несмотря на отход от оригинала, Балашов добился точного звучания своего перевода. У Эйдлина же первое двустишие двух переводов менее поэтизировано и близко к тексту оригинала. Вторая строчка описывает действие: услышал звук песни и танца. Поэт не ожидал, поэтому «вдруг услышал» . В тексте Ли Бо говорится, что он услышал звуки ta ge. Это древний народный вид пения, оживлённый и весёлый. Люди держатся за руки, ногами то-пают по земле, поют и танцуют. В танскую эпоху ta ge был очень популярен. Иероглиф sheng означает «звук», соответственно ta ge sheng — звук песни и танца ta ge . Передать эти значения со всей полнотой по-русски (в отсутствие подобной реалии в русской культуре) ко-роткой строчкой довольно трудно, поэтому переводчики с боль-шей или меньшей степенью успешности урезали смысловые со-ставляющие. Балашов в своей строчке лишил глаголов фразу «Вдруг — песня...» вполне уместно. Знаки тире и многоточие создают поэтический эффект, созвучный китайскому оригиналу . Фраза «донеслась она» звучит по-русски просто и красиво, но переводчик неудачно пере5 ВМУ , теория перевода, № 466вёл ta ge sheng словом «песня». ta — глагол «топтать». Левая часть этого иероглифа показывает, что действие связано с ногами. Одно-временно произношение иероглифа — звук подражания топоту , этот иероглиф является ономатопеей (т.е. звукоподражательным словом, возникшим на основе фонетического уподобления нере-чевым звукокомплексам 10). Китайский иероглиф одновременно передает и визуальный образ, и абсолютное определение предмета, и показатель произношения. Балашов решил передать ономато-пею и использовал слово «топот», которое подражает звуку «топ». Но в данном случае иероглиф ta означает «топот ног людей, которые танцуют» , а не «топот скакуна», как в переводе. Слово «скакун» только запутывает читателя, затрудняя понимание текста. Эйдлин перевёл вторую строчку ближе к тексту оригинала, но также не добился точного образа, созданного в оригинале. Фраза «кто-то на берегу / поёт» не показывает, что именно много людей на берегу оживлённо танцуют и поют, а ведь в этом и заключался подарок Ван Луня. Выражение «отбивая шаг» тоже смущает рус-ского читателя, для которого оно скорее означает «маршировать». В своём втором переводе Эйдлин исправил «шаг» на «такт», но всё равно не добился образа поющих и танцующих людей. Для того чтобы сохранить ритм (и размер), Торопцев объединил звук песни и танца (ta ge sheng ) в слове «музыка». По смыслу и по созданному образу фраза «пристань музыкой полна» Торопцева близка к оригиналу . Но использование восклицания «чу» здесь представляется нам чуждым. Это междометие, обозначающее нео-жиданное напряжение внимания, желание говорящего прислу-шаться к неожиданным звукам, имеет специфические условия употребления. Оно было распространено в русской романтической лирике конца XVIII—XIX в., например в лирике Жуковского, а потом вышло из употребления. У Пушкина оно неоднократно встречается, но считается наследием предшествующей поры ро-мантизма. Поэтому в тексте русскому читателю «чу» сразу напоми-нает о поэтике романтизма и сентиментализма. А язык Ли Бо, осо-бенно язык данного стихотворения, простой и лишён какого бы то ни было романтического оттенка. Г лубоко зная русский и китай-ский язык и культуру , Торопцев конечно понимал это, но исполь-зовал «чу». Видимо, он считал, что таким образом создаётся опре-делённый дух, передающий тонкое и поэтическое восприятие мира у Ли Бо. Но в результате, читая строчку «Чу , пристань музы-кой полна», русский читатель может ощутить, что музыка незем-ная; с другой стороны, может возникнуть тревожное ощущение, предчувствие таинственного, чего лишен оригинал. 10 Определение взято с сайта www .sholast.ru67Третья строчка продолжает первую строчку , объясняя, где находится лодка, и напоминая, что пришла пора разлуки. Слушая пес-ню, смотря на танцы, Ли Бо глубоко прочувствовал искреннюю дружбу Ван Луня к нему и решил излить свои чувства. Образ Персиковых Цветов для китайцев очень важен. Анализируя стихотворение «Вопрос и ответ в горах», мы уже обсуждали об-раз, связанный с цветами персика, «исток цветов персика» ( tao hua yuan , также shi wai tao yuan , буквально переводимое как «исток персика, находящийся вне человеческого мира»), который является в китайской поэзии символом иного мира, места, похожего на не-беса, далекого от людей, где нет войн и бед, где все живут спокойно и счастливо. Но у образа Персиковых Цветов есть ещё два важных символических смысла: дружба и весна. Символом верной дружбы персиковые цветы стали благодаря произведению древнекитайской литературы «Исторический Роман Трех Стран», который описывает дружбу и деяния трех героев (Лю Бэй , Г уань Юй и Чжан Фэй, стали побратимами в Саду Персиковых Цветов). Символом весны цветы персикового дерева тоже стали не случайно: персик — одно из самых распространённых деревьев, цветущих в Китае в марте, и китайцы придают большое значение цветам персика как символу наступившей весны, красоты, тепла и пр. Итак, в своём стихотворении Ли Бо использовал название «Озеро Персиковых Цветов», и у китайского читателя сразу возникает ассоциация — персиковые цветы, зелень, весна, радость, дружба и так далее. Однако Ли Бо не просто дал название озера, а сделал сравнение: «Озеро Персиковых Цветов глубиною в тысячу чи, /Мельче, чем чувство, с которым Ван Лунь провожает меня». Г лагол song имеет значения «провожать» и «подарить», поэтому фраза song wo qing («чувство, с которым Ван Лунь провожает меня») имеет ещё значение «чувство, которое Ван Лунь подарил мне», т.е. «дружба Ван Луня к поэту». Часто бывает, что люди сравнивают дружбу с глубиной озера, моря, но в стихотворении Ли Бо это сравнение дано в своеобразной инверсии (озеро сравнивается с дружбой), что звучит не вполне обычно. По-китайски эти строчки звучат очень свежо и изысканно. В эпоху Цин (1644—1912) критик Шэнь Дэ Цянь, любуясь этими строчками, прокомментировал их так: «Если бы Ли Бо говорил, что чувство Ван Луня можно сравнить с водой Озера Цветов Персиковых, то это были бы обычные слова. Лишь одно маленькое изменение (порядка слов сравнения. — Б.Ю. ) создает прекрасный дух» 11. Продолжая анализировать переводы, остановимся на названии озера. В переводе Балашова эпитет в фразе «глубины персиковых 11 Xiao Di Fei . Op. cit. P . 284.68вод» искажает смысл, так как может означать, что цвет или запах воды персиковый. Целесообразно давать заглавную букву , чтобы русскому читателю было понятно, что это название озера, как сде-лал Эйдлин, либо вообще убрать название, как сделал Торопцев. Еще одним, неоправданным на наш взгляд, усложнением в пере-воде Балашова звучит слово «хоть» в фразе «хоть в десять тысяч чи!» с использованием восклицательного знака. Озеро у Балашова по-лучилось в десять раз глубже, чем в оригинале, и безосновательно усилился общий эмоциональный тон стихотворения. Настроение стихотворения Ли Бо радостное и умиротворённое (это выражается для китайского читателя рифмой: xing, sheng, chi, qing. Звук ing для китайцев, как мы уже замечали в связи с звучанием иероглифа qing, очень мелодичен). И нельзя не отметить, что в данном случае мы сталкиваемся с довольно частой проблемой переводов китайской поэзии на русский язык — с усилением эмоционального фона ори-гинала, возможно, для большей чувственности и красочности. Начало фразы в варианте Эйдлина «И Озера Персиковых Цветов» переведено дословно и звучит поэтично. Но дальше, чтобы сохранить ритм и сделать перевод более повествовательным, он развил образ глубины до «бездонной пучины глубь». Если убрать цифры оригинала и передать метафору , то отдельно «бездонная глубь» кажется вполне соответствующей оригиналу , но слово «пу-чина» имеет негативный оттенок (таинственное, неизведанное, недоступное, опасное место, где можно утонуть, сгинуть). В резуль-тате оно вызывает ассоциации, чуждые настроению стихотворения. Более того, в этой фразе получается пять родительных падежей подряд: «глубь бездонной пучины Озера Персиковых Цветов», что звучит громоздко, тем более в инверсии. Торопцев поменял местами третью и четвёртую строчки оригинала, что мы обсудим в анализе четвёртой строчки. Пока же кос-нёмся перевода последних строк Балашова. Последняя строка сама по себе удачна, но если рассмотреть целое второе двустишие, то мы видим, что грамматически сравнение в нем никак не выражено. Эйдлин же перевел последнюю строчку оригинала, на наш взгляд, очень удачно, так как сохранил особенности художественного сравнения. Торопцев в своем переводе старался максимально сохранить форму оригинала — уложиться в одно четверостишие. Его сравне-ние в последних двух строчках по смыслу эквивалентно оригиналу , но ему пришлось пожертвовать многими важными деталями ради компактной формы. В оригинале нет слова «волна», а есть «вода озера». Можно говорить в данном случае о том, что Торопцев упро-стил сравнение оригинала и совсем убрал из своего перевода на-69звание озера, что, с нашей точки зрения, существенно повлияло на текст по нескольким причинам: 1) название даёт читателю конкретную информацию о том, где находятся Ли Бо и Ван Лунь; 2) оно несет в себе символику образа Персиковых Цветов, т.е. а) прекрасного места, похожего на небесный мир; б) дружбы; в) весны; 3) само сравнение означает, что озеро глубокое, но мельче, чем дружба друга, и именно оно придаёт необыкновенную кра-соту стихотворению. Тонкое и живое сравнение сделало сти-хотворение содержательным, а его перевод упрощённым и по смыслу , и по форме. Кроме дословного перевода оригинала, мы прилагаем свой поэтический перевод: Подношение Ван Луню Когда лодка моя отплыла от тебя, Песня твоя доплыла до меня.Весеннего озера глубь без днаМельче, чем чистая друга душа. Хотя он далеко не идеальный, и в глазах русского читателя наш перевод может показаться менее выразительным, чем поэтические переводы русских переводчиков, но раз он по-русски грамотный, мы хотели, чтобы с его помощью русский читатель лучше почув-ствовал дух оригинала. В переводе, конечно, чем-то пришлось пожертвовать, в частности: 1) мы убрали «звуки песни и танца», а перевели по смыслу — «песня твоя»; 2) название Озеро Персиковых Цветов в переводе стало «весеннего озера», однако в этой фразе сохранена символика весны; 3) цифры «в тысячу чи» в переводе нет, но сравнение мы перевели так же как в оригинале. Кроме того, поскольку Ли Бо использовал имена и местоимения, которые нечасто встречаются в классической китайской поэзии, он, видимо, хотел подчеркнуть, что в его поэтическом мире в данный момент существуют только я и ты. И в переводе мы сознательно использовали местоимения моя, тебя, твоя, меня . Таким образом мы пытались сохранить чёткость, простоту и особенность стихотво-рения Ли Бо и передать дух оригинала. Итак, мы разобрали текст стихотворения Ли Бо «Подношение Ван Луню» и прокомментировали 4 (по сути — 3) перевода этого стихотворения, стараясь детально представить сложности культу-рологического, лексического и грамматического характера, с которыми сталкиваются переводчики китайской поэзии. Не претендуя на излишние обобщения, мы можем предположить, что проанализированные в данной статье переводы являют собой три наиболее распространенных подхода к переводу «далеко отстоящих» друг от друга в культурно-языковом отношении тек-стов. Первый переводчик старается максимально приблизиться к тексту оригинала (при этом неизбежно допуская массу неточно-стей, обусловленных «разностью» культур). Второй — в целом при-держивается той же стратегии, но несколько «русифицирует» текст. Третий же максимально отклоняется от текста оригинала, по сути, стараясь превратить «китайский» текст в «русский». Данная «классификация» переводов, разумеется, не является абсолютной. Но мы надеемся, что наши комментарии внесут вклад в диалог культурных традиций (в данном случае — традиций Востока и За-пада), который является отличительной чертой духовного мира современной цивилизации.

На этой неделе в российском издательстве опубликована новая работа, посвященная интерпретации китайского поэта Ли Бо.

6647c120-1efa-420b-b36f-ae1583e943f4

Львов Д. В.

Традиционное и новаторское в творчестве видной китайской писательницы Ван Аньи

Творчество современной писательницы Ван Аньи следует давним культурным традициям Китая. Вместе с этим произведения писательницы наделены новаторскими чертами и богатыми художественными образами. На базе существующих традиций талантливая писательница создает новые, яркие произведения литературного...

55Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɬɟɥɨɫɧɨɜɢɞɰɚ – ɬɟɥɨ ɛɟɡɭɦɰɚ , ɦɟɪɬɜɨɟɬɟɥɨ , «ɬɟɥɨɛɟɡɨɪɝɚɧɨɜ » («…ɹɡɚɬɵɤɚɸɭɲɢ , ɫɦɵɤɚɸɝɥɚɡɚ , ɡɚɤɪɵ - ɜɚɸɪɨɬ »12). Ɍɟɥɨɫɧɨɜɢɞɰɚ – ɲɢɡɨɮɪɟɧɢɱɟ - ɫɤɨɟɬɟɥɨ , «ɨɪɝɚɧɢɡɦɛɟɡɱɚɫɬɟɣ , ɪɚɛɨɬɚɸɳɢɣ ɜɫɟɰɟɥɨɧɚɜɞɭɜɚɧɢɢ , ɞɵɯɚɧɢɢ , ɢɫɩɚɪɟɧɢɢɢ ɩɟɪɟɬɟɤɚɧɢɹɯ »13. Ɍɚɤɢɦɢɬɟɥɚɦɢɨɛɥɚɞɚɸɬ , ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɫɧɨɜɢɞɰɵȽɨɦɟɪɚɢɉɥɚɬɨɧɚ . Ɉɞɧɚɤɨɢɡɜɟɫɬɟɧɟɳɟɨɞɢɧɬɢɩ «ɲɢɡɨɬɟɥɚ » – ©ɬɟɥɨɪɟɲɟɬɨ ». Ⱥɬɨɦɢɫɬɵɨɛɴɹɫɧɹɥɢɡɪɢ - ɬɟɥɶɧɨɟɜɢɞɟɧɢɟɜɨɜɪɟɦɹɫɧɚɩɪɨɧɢɤɧɨɜɟ - ɧɢɟɦ «ɨɛɪɚɡɨɜ » ɜɬɟɥɨɱɟɪɟɡ «ɩɨɪɵ » . Ɍɨɧ-ɤɢɟɞɜɨɣɧɢɤɢɜɟɳɟɣ «ɚɬɚɤɭɸɬ » ɚɧɬɢɱɧɨɝɨ ɫɧɨɜɢɞɰɚ , ɤɚɤɢɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɲɢɡɨɮɪɟɧɢ - ɤɚɫɟɝɨɲɢɡɨɬɢɩɢɱɟɫɤɢɪɚɫɳɟɩɥɟɧɧɵɦ «ə». ɂɬɚɤ , ɚɧɬɢɱɧɚɹɨɧɟɣɪɨɥɨɝɢɹɪɨɞɢɥɚɫɶ ɜɪɟɡɭɥɶɬɚɬɟɫɢɧɬɟɡɚɧɚɬɭɪɮɢɥɨɫɨɮɫɤɢɯ ɮɢɡɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯ ) ɢɦɟɬɚɮɢɡɢɱɟɫɤɢɯɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɟɧɢɣɨɱɟɥɨɜɟɤɟɢɤɨɫɦɨɫɟ . Ɉɫɨɛɭɸ ɪɨɥɶɜɷɬɨɦɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɢɫɵɝɪɚɥɢɬɚɤ ɧɚɡɵɜɚɟɦɵɟɬɟɨɪɢɢ «ɫɦɟɲɟɧɢɹ » ɢ «ɢɫɬɟɱɟ - ɧɢɹ», ɹɜɥɹɸɳɢɟɨɛɳɟɟɦɟɫɬɨɚɧɬɢɱɧɨɣɮɢ - ɥɨɫɨɮɢɢɩɪɢɪɨɞɵ , ɢɬɟɥɟɫɧɵɟɢɧɬɭɢɰɢɢɜ ɦɟɬɚɮɢɡɢɤɟɜɢɯɫɬɪɭɤɬɭɪɧɨɦɪɚɡɜɢɬɢɢ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1Ɉɞ. IV. 795–811. 2Ʌɭɪɶɟɋ . ə.Ⱦɟɦɨɤɪɢɬ , Ⱦɟɦɨɤɟɞɢɩɟɪɫɵ // ȾɨɤɥɚɞɵȺɇɋɋɋɊ . 1929. ʋ 8. ɋ. 142. 3Ɍɟɷɬɟɬ . 266 b. 4Ɋɢɤɺɪɉ .ɉɚɦɹɬɶ , ɢɫɬɨɪɢɹ , ɡɚɛɜɟɧɢɟ . Ɇ., 2004. ɋ. 36. 5Ʌɚɤɚɧɀ .Ɉɛɟɫɫɦɵɫɥɢɰɟɢɫɬɪɭɤɬɭɪɟɛɨɝɚ // Ɇɟɬɚɮɢɡɢɱɟɫɤɢɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ . ȼɵɩ. 14. ɋɬɚɬɭɫ ɢɧɨɝɨ . ɋɉɛ ., 2000. ɋ. 227. 6ɂɥ. XXIII, 62–74. 7ɅɨɫɟɜȺ . Ɏ.Ⱦɢɚɥɟɤɬɢɤɚɦɢɮɚ // ɂɡɪɚɧɧɢɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣ . Ɇ., 1990. ɋ. 479. 8ȻɚɪɬɊ .Ɇɢɮɫɟɝɨɞɧɹ / Ɇɢɮɨɥɨɝɢɢ // ɂɡɛɪɚɧɧɵɟɪɚɛɨɬɵ : ɋɟɦɢɨɬɢɤɚ . ɉɨɷɬɢɤɚ . Ɇ., 1989. ɋ. 87. 9ɎɪɟɣɞɁ .Ɍɨɥɤɨɜɚɧɢɟɫɧɨɜɢɞɟɧɢɣ . Ɇ., 1997. ɋ. 240. 10ɅɨɫɟɜȺ . Ɏ.Ɉɱɟɪɤɢɚɧɬɢɱɧɨɝɨɫɢɦɜɨɥɢɡɦɚɢɦɢɮɨɥɨɝɢɢ . Ɇ., 1993. ɋ. 677. 11Ɂɚɤɨɧɵ VII. 808 b. 12Deleuze G., Guattari F. Millie plateaux. Paris., 1980. P. 210. ( ɐɢɬ. ɩɨ:ɉɨɞɨɪɨɝɚȼ .Ɏɟɧɨɦɟɧɨɥɨɝɢɹ ɬɟɥɚ. ȼɜɟɞɟɧɢɟɜɮɢɥɨɫɨɮɫɤɭɸɚɧɬɪɨɩɨɥɨɝɢɸ . Ɇ., 1995. ɋ. 330.) 13Ⱦɟɥɺɡɀ .Ʌɨɝɢɤɚɫɦɵɫɥɚ . Ɇ., 1998. ɋ. 124. Ⱦ. ȼ. Ʌɶɜɨɜ ɌɊȺȾɂɐɂɈɇɇɈȿɂɇɈȼȺɌɈɊɋɄɈȿȼɌȼɈɊɑȿɋɌȼȿȼɂȾɇɈɃ ɄɂɌȺɃɋɄɈɃɉɂɋȺɌȿɅɖɇɂɐɕȼȺɇȺɇɖɂɌɪɚɞɢɰɢɨɧɧɨɟɢɧɨɜɚɬɨɪɫɤɨɟɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɜɢɞɧɨɣɤɢɬɚɣɫɤɨɣɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɵȼɚɧȺɧɶɢ ɊɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɮɢɥɨɥɨɝɢɢɄɢɬɚɹ , ɄɨɪɟɢɢɘɝɨȼɨɫɬɨɱɧɨɣȺɡɢɢɋɉɛȽɍ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪȿ . Ⱥ. ɋɟɪɟɛɪɹɤɨɜ ɌɜɨɪɱɟɫɬɜɨɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɵȼɚɧȺɧɶɢɫɥɟɞɭɟɬɞɚɜɧɢɦɤɭɥɶɬɭɪɧɵɦɬɪɚɞɢɰɢɹɦ Ʉɢɬɚɹ . ȼɦɟɫɬɟɫɷɬɢɦɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɵɧɚɞɟɥɟɧɵɧɨɜɚɬɨɪɫɤɢɦɢɱɟɪɬɚɦɢɢɛɨɝɚɬɵɦɢ ɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɦɢɨɛɪɚɡɚɦɢ . ɇɚɛɚɡɟɫɭɳɟɫɬɜɭɸɳɢɯɬɪɚɞɢɰɢɣɬɚɥɚɧɬɥɢɜɚɹɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɚɫɨɡɞɚ - ɟɬɧɨɜɵɟ , ɹɪɤɢɟɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɝɨɢɫɤɭɫɫɬɜɚ . Modern Chinese writer Wang Anyi follows old Chinese cultural traditions in her works. At the same time novel approach and various artistic images are typical for her prose. On the basis of Chinese cultural tradition talented woman writer Wang Anyi creates new, lively works of literature art.56ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ȾɥɹɄɢɬɚɹɜɫɟɝɞɚɛɵɥɨɯɚɪɚɤɬɟɪɧɨɧɟ - ɩɪɟɪɵɜɧɨɟɫɨɯɪɚɧɟɧɢɟɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣɬɪɚɞɢ - ɰɢɢ, ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɧɚɢɛɨɥɟɟɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶ - ɧɵɯɞɭɯɨɜɧɵɯɞɨɫɬɢɠɟɧɢɣɩɪɨɲɥɨɝɨ . Ɍɚɤɨɣɩɨɞɯɨɞɛɵɥɜɟɫɶɦɚɩɥɨɞɨɬɜɨɪɧɵɦɢ ɷɮɮɟɤɬɢɜɧɵɦ , ɚɝɥɚɜɧɨɟ – ɩɨɡɜɨɥɹɥɤɢɬɚɣ - ɰɚɦɞɚɠɟɜɫɬɨɥɟɬɢɹɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɯɩɨɬɪɹ - ɫɟɧɢɣɢɧɚɯɨɠɞɟɧɢɹɩɨɞɝɨɫɩɨɞɫɬɜɨɦɢɧɨ - ɡɟɦɰɟɜɫɛɟɪɟɝɚɬɶɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɟɧɪɚɜɫɬɜɟɧ - ɧɵɟɰɟɧɧɨɫɬɢɢɨɪɢɟɧɬɢɪɵɢɜɵɯɨɞɢɬɶɢɡ ɥɸɛɵɯɬɪɭɞɧɨɫɬɟɣɛɟɡɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɵɯɞɭɯɨɜ - ɧɵɯɩɨɬɟɪɶ . ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɵɟɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɢ ɫɬɪɚɧɵɢɨɛɳɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɫɥɟɞɭɸɬɷɬɨɣɬɪɚ - ɞɢɰɢɨɧɧɨɣɜɟɪɟɜɡɧɚɱɢɦɨɫɬɶɤɭɥɶɬɭɪɧɨɝɨ ɧɚɫɥɟɞɢɹ . ɉɪɨɮɟɫɫɨɪȻ . Ƚ. Ⱦɨɪɨɧɢɧɨɬɦɟ - ɱɚɟɬ: «ȼɄɢɬɚɟɫɱɢɬɚɸɬɫɨɯɪɚɧɟɧɢɟɧɚɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵɢɭɩɪɨɱɟɧɢɟɫɜɹɡɟɣɫɟɟ ɢɫɬɨɤɚɦɢɧɟɬɨɥɶɤɨɜɚɠɧɟɣɲɢɦɭɫɥɨɜɢɟɦ ɭɫɩɟɯɚɪɟɮɨɪɦ , ɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɚɹɫɩɟɰɢɮɢɤɚ ɤɨɬɨɪɵɯɜɫɟɦɢɪɧɨɚɤɰɟɧɬɢɪɭɟɬɫɹ , ɧɨɢɡɚ - ɥɨɝɨɦɫɭɳɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹɫɬɪɚɧɵɜɫɨɜɪɟɦɟɧ - ɧɨɦɦɢɪɟ »1. ȼɄɢɬɚɟɜɵɞɜɢɧɭɬɚɰɟɥɶɫɨɡɞɚ - ɧɢɹ «ɦɚɬɟɪɢɚɥɶɧɨɣɰɢɜɢɥɢɡɚɰɢɢ » ɢ «ɞɭɯɨɜ - ɧɨɣɰɢɜɢɥɢɡɚɰɢɢ », ɩɪɢɱɟɦɩɨɫɥɟɞɧɟɣɩɪɢ - ɞɚɟɬɫɹɜɟɫɶɦɚɛɨɥɶɲɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟ . ɉɪɢɪɟɲɟ - ɧɢɢɡɚɞɚɱɢɩɨɫɬɪɨɟɧɢɹ «ɞɭɯɨɜɧɨɣɰɢɜɢɥɢ - ɡɚɰɢɢ » ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɤɭɥɶɬɭɪɧɨɝɨɧɚɫɥɟ - ɞɢɹɢɥɭɱɲɢɯɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶɧɵɯɬɪɚɞɢɰɢɣ ɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɤɚɤɞɟɥɨɤɪɚɣɧɟɧɟɨɛɯɨɞɢ - ɦɨɟɢɜɚɠɧɨɟ . Ɍɚɤɚɹɫɜɹɡɶɜɪɟɦɟɧ , ɩɨɫɬɨɹɧ - ɧɨɟɨɛɪɚɳɟɧɢɟɤɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɦɭɨɩɵɬɭ ɩɪɨɲɥɵɯɜɟɤɨɜɧɚɛɥɸɞɚɟɬɫɹɜɪɚɡɧɵɯɫɮɟ - ɪɚɯɞɭɯɨɜɧɨɣɠɢɡɧɢɄɢɬɚɹɢ , ɟɫɬɟɫɬɜɟɧɧɨ , ɜɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɦɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟ . ȼɢɞɧɚɹɤɢɬɚɣɫɤɚɹɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɚȼɚɧ Ⱥɧɶɢɪɨɞɢɥɚɫɶ 6 ɦɚɪɬɚ 1954 ɝ. ɜɇɚɧɤɢɧɟ , ɜ ɫɟɦɶɟɥɢɬɟɪɚɬɨɪɨɜ . ɊɨɞɢɬɟɥɢȼɚɧȺɧɶɢ – ɬɜɨɪɱɟɫɤɢɟɥɸɞɢ : ɦɚɬɶ – ɢɡɜɟɫɬɧɚɹɜɄɢɬɚɟ ɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɚɀɭɑɠɢɰɡɸɚɧɶ , ɨɬɟɰ – ɞɪɚɦɚɬɭɪɝȼɚɧɋɹɨɩɢɧ . ȼ 1955 ɝ. ɫɟɦɶɹɩɟɪɟɟɡ - ɠɚɟɬɜɒɚɧɯɚɣ , ɝɞɟɛɭɞɭɳɚɹɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɚ ɩɨɥɭɱɚɟɬɧɚɱɚɥɶɧɨɟɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɟ . ɋɪɚɧɧɢɯ ɥɟɬȼɚɧȺɧɶɢɩɨɥɸɛɢɥɚɤɢɬɚɣɫɤɭɸɤɥɚɫɫɢ - ɱɟɫɤɭɸɩɨɷɡɢɸ , ɭɜɥɟɤɥɚɫɶɡɚɩɚɞɧɨɣɥɢɬɟ - ɪɚɬɭɪɨɣ , ɦɭɡɵɤɨɣ , ɠɢɜɨɩɢɫɶɸ . ɋɟɪɶɟɡɧɭɸ ɪɨɥɶɜɠɢɡɧɢɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɵɫɵɝɪɚɥɢɝɨɞɵ , ɩɪɨɜɟɞɟɧɧɵɟɜɫɟɥɶɫɤɨɯɨɡɹɣɫɬɜɟɧɧɨɣɩɪɨ - ɢɡɜɨɞɫɬɜɟɧɧɨɣɛɪɢɝɚɞɟɩɪɨɜɢɧɰɢɢȺɧɶɯɨɣ ,ɤɭɞɚɲɟɫɬɧɚɞɰɚɬɢɥɟɬɧɹɹɞɟɜɭɲɤɚɜɨɜɪɟɦɹ ©ɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣɪɟɜɨɥɸɰɢɢ » ɛɵɥɚɨɬɩɪɚɜɥɟɧɚ ɫɪɚɡɭɩɨɫɥɟɲɤɨɥɵɧɚɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɭɸ ©ɡɚɤɚɥɤɭ ». Ɍɟɦɚɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɨɝɨɞɟɪɟɜɟɧ - ɫɤɨɝɨɭɤɥɚɞɚɠɢɡɧɢɧɟɨɞɧɨɤɪɚɬɧɨɩɨɞɧɢ - ɦɟɬɫɹɧɚɫɬɪɚɧɢɰɚɯɟɟɛɭɞɭɳɢɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟ - ɧɢɣ, ɫɬɨɥɶɫɢɥɶɧɵɦɨɤɚɡɚɥɨɫɶɜɩɟɱɚɬɥɟɧɢɟ , ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɧɨɟɞɟɪɟɜɧɟɣȾɚɥɸɱɠɭɚɧɧɚɝɨ - ɪɨɠɚɧɤɭ . ȼ 1980 ɝ. ɩɪɢɋɨɸɡɟɩɢɫɚɬɟɥɟɣɄɢ - ɬɚɹɩɪɨɜɨɞɢɥɢɫɶ «ɉɹɬɵɟɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɟɤɭɪ - ɫɵ», ȼɚɧȺɧɶɢɭɞɚɥɨɫɶɩɪɢɧɹɬɶɜɧɢɯɚɤ - ɬɢɜɧɨɟɭɱɚɫɬɢɟ . Ⱥɜ 1983 ɝ. ȼɚɧȺɧɶɢɫɬɚɥɚ ɫɥɭɲɚɬɟɥɟɦɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɣ ɩɪɨɝɪɚɦɦɵɩɪɢȺɣɨɜɫɤɨɦɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɟ . ȼ 1987 ɝ. ȼɚɧȺɧɶɢɫɬɚɧɨɜɢɬɫɹɱɥɟɧɨɦɋɨɸɡɚ ɩɢɫɚɬɟɥɟɣɄɢɬɚɹ , ɢɫɷɬɨɝɨɦɨɦɟɧɬɚɨɧɚɡɚ - ɦɟɬɧɚɹɮɢɝɭɪɚɫɪɟɞɢɥɢɬɟɪɚɬɨɪɨɜɄɢɬɚɹ . ɋɟɝɨɞɧɹɨɧɚɡɚɧɢɦɚɟɬɩɨɫɬɩɪɟɞɫɟɞɚɬɟɥɹ ɒɚɧɯɚɣɫɤɨɝɨɨɬɞɟɥɟɧɢɹɋɨɸɡɚɩɢɫɚɬɟɥɟɣ Ʉɢɬɚɹ , ɚɬɚɤɠɟɜɯɨɞɢɬɜɫɨɫɬɚɜɩɪɟɡɢɞɢɭɦɚ ɋɨɸɡɚɤɢɬɚɣɫɤɢɯɩɢɫɚɬɟɥɟɣ . ȿɟɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɵɟɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɧɟɨɞɧɨɤɪɚɬɧɨɧɚ - ɝɪɚɠɞɚɥɢɫɶɩɪɟɫɬɢɠɧɵɦɢɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɦɢ ɩɪɟɦɢɹɦɢ , ɩɟɪɟɜɨɞɢɥɢɫɶɧɚɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɟ ɹɡɵɤɢɩɨɜɫɟɦɭɦɢɪɭ , ɚɫɚɦɚɨɧɚɫɬɚɥɚɩɪɨ - ɮɟɫɫɨɪɨɦɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚɎɭɞɚɧɶ , ɝɞɟɱɢɬɚɟɬ ɤɭɪɫɦɢɪɨɜɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ . ɂɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɟɸɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɵɯɞɭ - ɯɨɜɧɵɯɢɞɟɣɢɩɪɢɜɧɟɫɟɧɢɟɧɨɜɚɬɨɪɫɤɨɝɨ ɧɚɱɚɥɚɩɪɨɹɜɥɹɟɬɫɹ , ɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ , ɜɟɟɡɧɚ - ɦɟɧɢɬɨɦɪɨɦɚɧɟ «ɉɟɫɧɶɨɜɟɱɧɨɣɩɟɱɚɥɢ » ɢɩɨɜɟɫɬɹɯ «Ⱦɹɞɹ », «Ⱦɟɪɟɜɧɹɋɹɨɛɚɨɱɠɭɚɧ » ɢ «ȾɟɪɟɜɧɹȾɚɥɸɱɠɭɚɧ ». ɉɨɫɥɟɞɧɢɟ 25 ɥɟɬ, ɤɨɝɞɚɚɤɬɢɜɧɨɩɪɨɜɨɞɢɬɫɹɩɨɥɢɬɢɤɚɪɟ - ɮɨɪɦɢɨɬɤɪɵɬɨɫɬɢɜɧɟɲɧɟɦɭɦɢɪɭ , ɜɥɢ - ɬɟɪɚɬɭɪɟɄɢɬɚɹɩɪɨɢɫɯɨɞɹɬɫɟɪɶɟɡɧɵɟɩɟɪɟ - ɦɟɧɵ . ɉɨɫɥɨɜɚɦɭɱɟɧɨɝɨɪɭɫɢɫɬɚ , ɩɪɟɩɨ - ɞɚɜɚɬɟɥɹɢɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɚ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɚɑɠɚɧ ɐɡɹɧɶɯɭɚ , «…ɫɢɬɭɚɰɢɹɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɢɡɦɟ - ɧɢɥɚɫɶɧɟɬɨɥɶɤɨɜɢɞɟɣɧɨɦɨɬɧɨɲɟɧɢɢ , ɧɨ ɢɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦ , ɷɫɬɟɬɢɱɟɫɤɨɦ ». ȼɄɢ - ɬɚɟɧɚɛɥɸɞɚɟɬɫɹɨɛɪɚɳɟɧɢɟɤɪɚɡɧɵɦɯɭ - ɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɦɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹɦɢɮɨɪɦɚɦ , ɧɨ ɩɨɩɪɟɠɧɟɦɭɩɢɫɚɬɟɥɢɫɪɟɞɧɟɝɨɢɫɬɚɪɲɟ - ɝɨɩɨɤɨɥɟɧɢɣ «ɫɬɪɨɝɨɩɪɢɞɟɪɠɢɜɚɸɬɫɹɬɪɚ - ɞɢɰɢɨɧɧɨɝɨ , ɪɟɚɥɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɩɨɞɯɨɞɚɤ ɠɢɡɧɢ »2. ȼɚɧȺɧɶɢɜɫɜɨɟɦɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɨɪɢ - ɟɧɬɢɪɭɟɬɫɹɧɚɪɟɚɥɢɫɬɢɱɟɫɤɢɣɩɨɞɯɨɞɤɯɭ -57ɌɪɚɞɢɰɢɨɧɧɨɟɢɧɨɜɚɬɨɪɫɤɨɟɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɜɢɞɧɨɣɤɢɬɚɣɫɤɨɣɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɵȼɚɧȺɧɶɢ ɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɭɨɬɨɛɪɚɠɟɧɢɸɫɥɨɠɧɵɯɢ ɩɪɨɬɢɜɨɪɟɱɢɜɵɯɬɟɧɞɟɧɰɢɣɢɹɜɥɟɧɢɣɫɜɨ - ɟɣɫɬɪɚɧɵ . Ɋɨɦɚɧ «ɉɟɫɧɶɨɜɟɱɧɨɣɩɟɱɚɥɢ » ɩɪɨɞɨɥɠɚɟɬɬɟɦɭɠɢɡɧɢɛɨɥɶɲɨɝɨɝɨɪɨɞɚ ɒɚɧɯɚɹ , ɤɨɬɨɪɵɣɢɡɞɚɜɧɚɛɵɥɜɚɠɧɵɦ ɬɨɪɝɨɜɵɦɰɟɧɬɪɨɦ , ɱɟɪɟɡɷɬɨɬɩɨɪɬɩɨɫɬɨ - ɹɧɧɨɨɫɭɳɟɫɬɜɥɹɥɚɫɶɫɜɹɡɶɫɞɪɭɝɢɦɢɝɨɫɭ - ɞɚɪɫɬɜɚɦɢ . ɒɚɧɯɚɣɛɵɥɢɤɢɬɚɣɫɤɢɦɝɨɪɨ - ɞɨɦ, ɢɜɬɨɠɟɜɪɟɦɹɝɨɪɨɞɨɦ , ɜɤɨɬɨɪɨɦ ɢɧɬɟɧɫɢɜɧɨɨɫɜɚɢɜɚɥɢɫɶɧɨɜɵɟɢɞɟɢ , ɧɪɚɜɵ, ɨɛɵɱɚɢ , ɩɪɢɧɟɫɟɧɧɵɟɢɡɋɒȺɢɟɜɪɨ - ɩɟɣɫɤɢɯɫɬɪɚɧ . ȼɄɢɬɚɟɨɛɪɚɡɒɚɧɯɚɹɩɪɢ - ɜɥɟɤɚɥɜɧɢɦɚɧɢɟɥɢɬɟɪɚɬɨɪɨɜ . Ɇɧɨɝɨɦɟɫ - ɬɚɢɡɨɛɪɚɠɟɧɢɸɠɢɡɧɢɬɨɪɝɨɜɰɟɜ , ɩɟɜɢɱɟɤ ɨɬɜɟɞɟɧɨɜɢɡɜɟɫɬɧɨɦɪɨɦɚɧɟ «ɐɜɟɬɵɧɚ ɦɨɪɟ » (1892) ɏɚɧɶȻɚɧɰɢɧɚ (1856–1894), ɩɨɤɚɡɵɜɚɜɲɟɝɨɪɚɡɜɪɚɳɚɸɳɟɟɜɥɢɹɧɢɟɞɟɧɟɝ . Ɂɧɚɦɟɧɢɬɵɣɨɛɥɢɱɢɬɟɥɶɧɵɣɪɨɦɚɧ «ɐɜɟɬɵ ɜɦɨɪɟɡɥɚ » (1906) ɐɡɷɧɉɭ (1871–1934) ɜɫɤɪɵɜɚɥɩɪɨɬɢɜɨɪɟɱɢɜɨɫɬɶɠɢɡɧɢɝɨɪɨɞɚ . ȼɧɟɦɝɨɜɨɪɢɬɫɹ : «ɒɚɧɯɚɣɫɟɣɱɚɫɫɬɚɥɰɟɧɬ - ɪɨɦɛɨɝɚɬɫɬɜɚɢɪɨɫɤɨɲɢ , ɧɨɩɪɢɷɬɨɦɩɪɨ - ɢɫɯɨɞɢɬɤɪɢɱɚɳɟɟɩɨɩɢɪɚɧɢɟɬɪɚɞɢɰɢɨɧ - ɧɵɯɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɣ , ɢɧɚɦɟɫɬɟɫɬɚɪɨɝɨɤɥɚɞ - ɛɢɳɚɩɪɨɤɥɚɞɵɜɚɟɬɫɹɭɥɢɰɚ , ɧɚɤɨɬɨɪɨɣ ɩɨɦɟɫɬɢɥɢɫɶɩɭɛɥɢɱɧɵɟɞɨɦɚ »3. ȼ 1933 ɝ. ɨ ɲɚɧɯɚɣɫɤɨɦɬɨɝɞɚɲɧɟɦɨɛɳɟɫɬɜɟɩɢɫɚɥ ɆɚɨȾɭɧɶ (1896–1981) ɜɡɧɚɦɟɧɢɬɨɦɪɨɦɚ - ɧɟ «ɉɟɪɟɞɪɚɫɫɜɟɬɨɦ ». ɂɡɛɨɥɟɟɩɨɡɞɧɢɯ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯɤɢɬɚɣɫɤɢɯɩɢ - ɫɚɬɟɥɟɣ , ɞɚɸɳɢɯɨɩɢɫɚɧɢɟɒɚɧɯɚɹ , ɠɟɧɳɢɧ, ɠɢɜɭɳɢɯɜɧɟɦ , ɦɨɠɧɨɧɚɡɜɚɬɶɪɨɦɚɧ ɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɵɑɠɚɧȺɣɥɢɧ (1920–1995) ©ɉɨɥɠɢɡɧɢ » (1967), ɚɜɬɨɛɢɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɣɪɨ - ɦɚɧɋɭɐɢɧ (1917–1982) « Ⱦɟɫɹɬɶɥɟɬɛɪɚɤɚ » (1943), ɪɨɦɚɧɉɚɧɶɅɸɞɚɣ (1919–2001) « Ⱥɜɬɨɛɢɨɝɪɚɮɢɹɭɜɨɥɟɧɧɨɝɨɱɟɥɨɜɟɤɚ » (1945), ɪɨɦɚɧɎɷɧɐɡɵ (1912–1996) « Ȼɟɡɦɨɥɜɧɚɹɩɟ - ɜɢɰɚ » (1946), ɪɨɦɚɧȼɷɣɏɨɣ (1973 ɝ. ɪ.) ©ɒɚɧɯɚɣɫɤɚɹɛɷɛɢ » (1999) ɢɞɪ . ȼɚɧȺɧɶɢ ɜɞɭɯɨɜɧɨɦɨɛɥɢɤɟɒɚɧɯɚɹɧɚɯɨɞɢɬɧɚɢɛɨ - ɥɟɟɩɨɤɚɡɚɬɟɥɶɧɵɟɱɟɪɬɵɢɭɛɟɞɢɬɟɥɶɧɨ ɪɚɫɫɤɚɡɵɜɚɟɬ , ɤɚɤɜɷɬɨɦɦɢɪɟɧɚɩɪɨɬɹɠɟ - ɧɢɢɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯɞɟɫɹɬɢɥɟɬɢɣɫɤɥɚɞɵɜɚɟɬɫɹ ɫɭɞɶɛɚɤɢɬɚɹɧɤɢ . ɉɪɢɫɨɡɞɚɧɢɢɪɨɦɚɧɚȼɚɧ Ⱥɧɶɢɲɢɪɨɤɨɩɪɢɛɟɝɚɟɬɤɢɡɥɸɛɥɟɧɧɨɦɭ ɩɪɢɟɦɭɪɟɦɢɧɢɫɰɟɧɰɢɢ , ɤɨɬɨɪɵɣɛɨɥɟɟ ɞɜɭɯɬɵɫɹɱɟɥɟɬɢɣɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬɫɹɜɤɢɬɚɣɫɤɨɦɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɦɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɢɩɨɡɜɨɥɹɟɬɪɚɫ - ɲɢɪɹɬɶɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɭɸɤɚɪɬɢɧɭ , ɩɪɢɜɧɨ - ɫɢɬɶɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɭɸɢɢɞɟɣɧɭɸɨɰɟɧɤɭ . Ⱦɚɠɟɧɚɡɜɚɧɢɟɪɨɦɚɧɚɡɚɫɬɚɜɥɹɟɬɱɢɬɚ - ɬɟɥɹɨɛɪɚɬɢɬɶɫɹɤɤɢɬɚɣɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɟ ɩɪɨɲɥɵɯɜɟɤɨɜ , ɜɫɩɨɦɧɢɬɶɬɟɦɵɢɨɛɪɚɡɵ ɡɧɚɦɟɧɢɬɵɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɢɫɭɠɟɨɛɪɟɬɟɧ - ɧɵɦɞɭɲɟɜɧɵɦɧɚɫɬɪɨɟɦɜɫɬɭɩɚɬɶɜɯɭɞɨ - ɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣɦɢɪ , ɩɨɪɨɠɞɟɧɧɵɣɫɨɜɪɟɦɟɧ - ɧɨɣɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɟɣ . ȼɤɨɧɰɟ 806 ɝ. ɜɬɚɧ - ɫɤɨɦɄɢɬɚɟɩɨɹɜɢɥɚɫɶɩɨɷɦɚ «ɉɟɫɧɶɨɜɟɱ - ɧɨɣɩɟɱɚɥɢ » ɢɡɜɟɫɬɧɨɝɨɩɨɷɬɚȻɨɐɡɸɣɢ (772–846). ɋɸɠɟɬɩɨɷɦɵɪɚɡɜɨɪɚɱɢɜɚɟɬɫɹ ɜɨɤɪɭɝɬɪɚɝɢɱɟɫɤɨɣɥɸɛɨɜɧɨɣɢɫɬɨɪɢɢɬɚɧ - ɫɤɨɝɨɢɦɩɟɪɚɬɨɪɚɋɸɚɧɶɰɡɭɧɚɤɩɪɢɛɥɢ - ɠɟɧɧɨɣ əɧ Ƚɭɣɮɷɣ . ɉɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɟ Ȼɨ ɐɡɸɣɢɫɬɚɥɨɩɨɩɭɥɹɪɧɵɦɟɳɟɩɪɢɠɢɡɧɢ ɚɜɬɨɪɚ , Ʌ. Ɂ. ɗɣɞɥɢɧɜɫɜɨɟɣɫɬɚɬɶɟɝɨɜɨ - ɪɢɬɫɥɟɞɭɸɳɟɟ : ɉɨɷɬɡɧɚɥɨɫɜɨɟɣɩɨɩɭɥɹɪ - ɧɨɫɬɢ . ȼɬɨɦɠɟɩɢɫɶɦɟɤɘɚɧɶɑɠɷɧɸɨɧ ɩɢɲɟɬ : «Ɇɧɟɛɵɥɨɧɟɥɨɜɤɨ , ɹɫɧɚɱɚɥɚɧɟ ɜɟɪɢɥɷɬɨɦɭ . ɇɨɡɚɬɟɦ , ɜɟɪɧɭɜɲɢɫɶɜɑɚɧɴ - ɚɧɶ, ɹɭɡɧɚɥ , ɱɬɨ, ɤɨɝɞɚɜɨɟɧɧɵɣɱɢɧɨɜɧɢɤ ɩɨɢɦɟɧɢȽɚɨɋɹɸɣɤɚɤɬɨɧɚɧɢɦɚɥɩɟɜɢ - ɰɭ, ɨɧɚɫɝɨɪɞɨɫɬɶɸɫɤɚɡɚɥɚɟɦɭ : “əɩɨɸ ©ȼɟɱɧɭɸɩɟɱɚɥɶ » ɭɱɟɧɨɝɨȻɨ , ɬɚɤɪɚɜɧɹɬɶ - ɫɹɥɢɦɧɟɫɞɪɭɝɢɦɢ ” , ɢɩɨɬɪɟɛɨɜɚɥɚɛɨɥɟɟ ɜɵɫɨɤɨɣɩɥɚɬɵ … ɇɟɞɚɜɧɨ , ɩɪɨɟɡɠɚɹɏɚɧɶ - ɸɚɧɶ , ɹɩɨɛɵɜɚɥɭɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɫɨɛɪɚɜɲɟɝɨ ɝɨɫɬɟɣɞɥɹɜɟɫɟɥɶɹ . ɉɟɜɢɰɵɭɤɚɡɵɜɚɥɢɧɚ ɦɟɧɹɞɪɭɝɞɪɭɝɭ , ɝɨɜɨɪɹ : ɗɬɨɬɨɬ , ɤɬɨɧɚɩɢ - ɫɚɥ «ɐɢɧɶɫɤɢɟɧɚɩɟɜɵ » ɢ «ȼɟɱɧɭɸɩɟɱɚɥɶ »4. ɋɩɭɫɬɹɝɨɞɵɩɨɩɭɥɹɪɧɨɫɬɶɩɨɷɦɵɧɟ ɭɝɚɫɚɥɚ , ɜɟɱɧɭɸɬɟɦɭɥɸɛɜɢ , ɬɪɚɝɟɞɢɸ ɜɥɸɛɥɟɧɧɵɯ , ɫɬɚɜɲɢɯɠɟɪɬɜɚɦɢɩɨɥɢɬɢɱɟɫ - ɤɢɯɩɨɬɪɹɫɟɧɢɣ , ɩɨɞɧɢɦɚɥɢɜɡɧɚɦɟɧɢɬɵɯ ɩɶɟɫɚɯȻɚɣɉɭ (1226–1306) « Ⱦɨɠɞɶɜɥɢɫɬɶɹɯ ɩɥɚɬɚɧɚ », ɏɭɧɒɷɧɚ (1645–1704) « Ⱦɜɨɪɟɰ ɜɟɱɧɨɣɠɢɡɧɢ » (1689). ɂɫɟɝɨɞɧɹɢɡɜɟɫɬ - ɧɨɫɬɶɩɨɷɦɵȻɨɐɡɸɣɢɧɟɭɝɚɫɚɟɬ , ɤɢɬɚɣɰɵ ɥɸɛɹɬɢɡɧɚɸɬɫɜɨɸɥɢɬɟɪɚɬɭɪɭ . ȼ 1993 ɝ. ɐɡɹɉɢɧɜɚ (1952 ɝ. ɪ.) ɨɩɭɛɥɢɤɨɜɚɥɪɨɦɚɧ ©ɉɨɬɟɪɹɧɧɚɹɫɬɨɥɢɰɚ », ɯɨɬɹɪɨɦɚɧɢɧɟ ɢɦɟɟɬɨɬɧɨɲɟɧɢɹɤɋɸɚɧɶɰɡɭɧɭɢɟɝɨɜɨɡ - ɥɸɛɥɟɧɧɨɣ , ɬɟɦɧɟɦɟɧɟɟɚɜɬɨɪɩɪɟɞɜɚɪɹɟɬ ɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɟɪɚɫɫɤɚɡɨɦɨɦɨɝɭɱɟɣɫɢɥɟ ɤɪɚɫɨɬɵ , ɤɨɬɨɪɚɹ , ɩɨɩɨɜɟɪɶɸ , ɞɚɠɟɡɟɦɥɸ ɧɚɦɨɝɢɥɟəɧȽɭɣɮɷɣɞɟɥɚɟɬɱɭɞɨɬɜɨɪɧɨɣ58ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɢɨɧɚɪɨɠɞɚɟɬɧɟɨɛɵɤɧɨɜɟɧɧɵɟɰɜɟɬɵ . ɂɧɬɟɪɟɫɤɢɫɬɨɪɢɢɧɟɫɱɚɫɬɧɨɣɥɸɛɜɢɩɟɪɟɧɹ - ɥɚɢȼɚɧȺɧɶɢ . ɇɚɡɜɚɧɢɟɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɪɨɦɚɧɚ «ɉɟɫɧɶ ɨɜɟɱɧɨɣɩɟɱɚɥɢ » ɫɨɟɞɢɧɹɟɬɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɟ ɫɩɥɚɫɬɨɦɤɥɚɫɫɢɱɟɫɤɨɣɤɢɬɚɣɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚ - ɬɭɪɵɬɚɧɫɤɨɝɨɩɟɪɢɨɞɚ ( V I I – X ɜɜ. ) . ȼɚɧ Ⱥɧɶɢɨɬɞɚɥɹɟɬɫɹɨɬɫɸɠɟɬɚɤɥɚɫɫɢɱɟɫɤɨɣ ©ɉɟɫɧɢɨɜɟɱɧɨɣɩɟɱɚɥɢ », ɨɞɧɚɤɨɫɨɯɪɚɧɹ - ɟɬɛɨɥɟɟɡɧɚɱɢɦɵɟɞɥɹɧɟɟɩɨɷɬɢɱɧɨɫɬɶ , ɨɛɪɚɡɧɨɫɬɶ , ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɫɬɶ . Ɉɧɚ, ɤɚɤɢȻɨ ɐɡɸɣɢ , ɩɨɧɢɦɚɟɬɰɟɧɧɨɫɬɶɤɪɚɫɨɬɵɜɨɜɫɟɯ ɟɟɩɪɨɹɜɥɟɧɢɹɯ , ɜɬɨɦɱɢɫɥɟɢɠɟɧɫɤɨɣɤɪɚ - ɫɨɬɵ . ȼɚɧȺɧɶɢɜɵɪɚɡɢɥɚɫɜɨɟɭɜɚɠɟɧɢɟɤ ɱɭɜɫɬɜɭɥɸɛɜɢ , ɟɣɭɞɚɥɨɫɶɫɨɱɟɬɚɬɶɨɩɢɫɚ - ɬɟɥɶɧɨɫɬɶ , ɫɸɠɟɬɧɨɫɬɶɢɥɢɪɢɱɧɨɫɬɶ . ɗɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣɧɚɫɬɪɨɣɪɨɦɚɧɚ «ɉɟɫɧɶɨɜɟɱ - ɧɨɣɩɟɱɚɥɢ » ɜɬɨɪɢɬɬɚɧɫɤɨɣɩɨɷɦɟȻɨ ɐɡɸɣɢ , ɫɭɞɶɛɚɤɪɚɫɨɬɵɜɨɥɧɭɟɬɚɜɬɨɪɚɢ ɱɢɬɚɬɟɥɟɣɫɟɝɨɞɧɹ , ɤɚɤɢɧɟɫɤɨɥɶɤɨɫɬɨɥɟ - ɬɢɣɧɚɡɚɞ . ɋɜɨɣɪɨɦɚɧȼɚɧȺɧɶɢɩɨɫɜɹɬɢ - ɥɚɥɸɛɨɜɧɵɦɨɬɧɨɲɟɧɢɹɦ , ɩɪɢɪɨɞɟɢɨɫɨ - ɛɟɧɧɨɫɬɹɦɷɬɨɝɨɱɭɜɫɬɜɚ . Ɉɧɚɞɟɥɢɬɫɹɫɜɨ - ɢɦɢɮɢɥɨɫɨɮɫɤɢɦɢɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɦɢɨɯɚ - ɪɚɤɬɟɪɟɢɡɦɟɧɟɧɢɣɜɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɦɦɢɪɟ , ɜ ɧɪɚɜɫɬɜɟɧɧɨɦɨɛɥɢɤɟɢɩɨɜɟɞɟɧɢɢɥɸɞɟɣ . ȼ VIII ɜ. ɤɪɚɫɚɜɢɰɚəɧȽɭɣɮɷɣɩɨɝɢɛɥɚɜɨ ɜɪɟɦɹɦɹɬɟɠɚ , ɢɥɸɛɢɜɲɢɣɟɟɢɦɩɟɪɚɬɨɪɧɟ ɫɦɨɝɫɩɚɫɬɢɟɟɨɬɝɢɛɟɥɢ . Ƚɟɪɨɢɧɹɪɨɦɚɧɚ ȼɚɧɐɢɹɨ , ɱɶɹɫɭɞɶɛɚɩɪɨɫɥɟɠɟɧɚɫ 1 94 4 ɝ. ɧɚɩɪɨɬɹɠɟɧɢɢɫɨɪɨɤɚɥɟɬ , ɭɛɢɬɚ . ȼɚɧȺɧɶɢ ɩɨɤɚɡɵɜɚɟɬ , ɱɬɨɟɟɜɨɡɥɸɛɥɟɧɧɵɟɦɟɥɤɢ , ɧɢɱɬɨɠɧɵ , ɨɧɢɧɟɫɩɨɫɨɛɧɵɧɚɫɢɥɶɧɵɟ ɱɭɜɫɬɜɚ , ɭɛɢɣɰɚɠɟɧɢɤɭɞɵɲɧɵɣɱɟɥɨɜɟɱɟɤ . Ɍɚɤɬɪɚɝɟɞɢɹȼɚɧɐɢɹɨɫɧɢɠɚɟɬɫɹ , ɩɪɟɜɪɚ - ɳɚɟɬɫɹɜɤɚɤɨɟɬɨɡɚɭɪɹɞɧɨɟɫɨɛɵɬɢɟɢɡɭɝɨ - ɥɨɜɧɨɣɯɪɨɧɢɤɢ . Ɏɢɧɚɥɪɨɦɚɧɚɝɪɭɫɬɟɧ : ɞɚɠɟɜɨɝɪɨɦɧɨɦ , ɞɢɧɚɦɢɱɧɨɪɚɡɜɢɜɚɸ - ɳɟɦɫɹ , ɩɪɨɰɜɟɬɚɸɳɟɦɒɚɧɯɚɟɤɪɚɫɢɜɚɹ ɠɟɧɳɢɧɚɦɨɠɟɬɨɫɬɚɜɚɬɶɫɹɨɞɢɧɨɤɨɣ , ɫɬɪɚɞɚɸɳɟɣ . Ɍɪɚɞɢɰɢɨɧɧɵɦɞɥɹɤɢɬɚɣɫɤɨɣɩɪɨɡɵɹɜ - ɥɹɟɬɫɹɩɪɢɟɦɫɨɟɞɢɧɟɧɢɹɩɪɨɡɚɢɱɟɫɤɨɝɨ ɬɟɤɫɬɚɫɩɨɷɬɢɱɟɫɤɢɦɢɫɬɪɨɱɤɚɦɢ , ɩɟɫɟɧɧɵ - ɦɢɜɫɬɚɜɤɚɦɢ . ɂɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɦɭɡɵɤɚ , ɩɟɫɧɢɢɝɪɚɥɢɢɢɝɪɚɸɬɜɞɟɪɟɜɧɟɛɨɥɶɲɭɸ ɪɨɥɶ . ɉɪɟɤɪɚɫɧɵɣ ɩɪɢɦɟɪ ɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ ɬɪɚɞɢɰɢɹɦɤɢɬɚɣɫɤɨɝɨɧɚɪɨɞɧɨɝɨɮɨɥɶɤɥɨ -ɪɚ – ɩɨɜɟɫɬɶɑɠɚɨɒɭɥɢ (1906–1970) « ɉɟɫɟɧɤɢɅɢɘɰɚɹ » (1943), ɜɤɨɬɨɪɵɯɝɟɪɨɣ ɤɪɢɬɢɤɨɜɚɥɞɟɣɫɬɜɢɹɦɟɫɬɧɵɯɜɥɚɫɬɟɣ . ȼ ɬɟɤɫɬɫɜɨɟɣɞɟɪɟɜɟɧɫɤɨɣɩɪɨɡɵȼɚɧȺɧɶɢɧɟ - ɪɟɞɤɨɜɤɥɸɱɚɟɬɩɟɫɧɢ , ɫɱɢɬɚɥɤɢ , ɩɪɢɱɟɦ ɨɧɢɧɟɩɪɢɞɭɦɚɧɵɟɸɫɚɦɨɣ , ɚɹɜɥɹɸɬɫɹɪɟ - ɚɥɶɧɵɦɢɩɪɢɦɟɪɚɦɢɭɫɬɧɨɣɩɟɫɟɧɧɨɣɬɪɚ - ɞɢɰɢɢɩɪɨɜɢɧɰɢɢȺɧɶɯɨɣ . ɗɬɢɩɪɨɫɬɵɟ , ɧɨ ɨɛɥɚɞɚɸɳɢɟɫɜɨɟɨɛɪɚɡɧɵɦɤɨɥɨɪɢɬɨɦɢ ɞɚɠɟɧɟɤɨɬɨɪɵɦɩɨɷɬɢɱɟɫɤɢɦɢɡɹɳɟɫɬɜɨɦ ɩɟɫɧɢɫɨɡɞɚɸɬɤɪɚɫɨɱɧɵɣɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣ ɦɢɪɞɟɪɟɜɧɢ , ɞɨɩɨɥɧɹɸɬɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɟɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɫɬɜɨɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ , ɫɨɡɞɚɸɬɷɦɨɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɵɣɨɛɪɚɡɠɢɡɧɢɝɟɪɨɟɜɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ . ɉɪɨɥɨɝɢɢɷɩɢɥɨɝɢɩɨɜɟɫɬɢ «Ⱦɟɪɟɜɧɹɋɹɨ - ɛɚɨɱɠɭɚɧ », ɨɬɫɵɥɚɸɳɢɟɤɩɨɥɭɥɟɝɟɧɞɚɪ - ɧɨɣɢɫɬɨɪɢɢɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɫɟɥɟɧɢɹ , ɨɛɨɝɚ - ɳɚɸɬɡɚɦɵɫɟɥȼɚɧȺɧɶɢ , ɭɫɢɥɢɜɚɸɬɜɩɟ - ɱɚɬɥɟɧɢɟ , ɩɪɨɢɡɜɨɞɢɦɨɟɩɨɜɟɫɬɶɸɧɚɱɢɬɚ - ɬɟɥɹ. Ʉɚɪɬɢɧɵɠɢɡɧɢɡɚɭɪɹɞɧɨɣɝɥɭɯɨɣɞɟ - ɪɟɜɟɧɶɤɢɜɞɪɭɝɩɪɢɨɛɪɟɬɚɸɬɧɟɤɭɸɜɪɟɦɟɧ - ɧɭɸɩɟɪɫɩɟɤɬɢɜɭ , ɨɫɨɛɭɸɝɥɭɛɢɧɭɢɫɬɟɪɟɨ - ɫɤɨɩɢɱɧɨɫɬɶ , ɨɛɳɟɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɭɸɡɧɚɱɢ - ɦɨɫɬɶ . ȼɨɡɧɢɤɚɟɬɬɟɦɚɜɫɟɨɛɳɟɝɨɤɪɭɝɨɜɨ - ɪɨɬɚɠɢɡɧɢ , ɝɞɟɧɟɢɡɦɟɧɧɵɫɥɟɩɵɟɫɢɥɵ ɫɬɢɯɢɢ , ɭɝɪɨɠɚɸɳɢɟɱɟɥɨɜɟɤɭ , ɢɬɚɤɠɟɧɟ - ɢɡɦɟɧɧɚɫɚɦɨɨɬɜɟɪɠɟɧɧɨɫɬɶɥɸɞɟɣ , ɧɟɠɚ - ɥɟɸɳɢɯɫɟɛɹɪɚɞɢɫɩɚɫɟɧɢɹɛɥɢɠɧɢɯ . ɗɬɨɬ ɤɪɭɝɨɜɨɪɨɬɠɢɡɧɢɜɟɱɟɧ , ɤɚɤɜɟɱɧɵɡɜɭɱɚ - ɳɢɟɛɭɞɬɨɛɵɜɧɟɜɪɟɦɟɧɢɩɟɫɧɹɩɚɫɬɭɯɚɢ ɩɨɝɪɟɦɭɲɤɚɤɨɪɨɛɟɣɧɢɤɚ . ɂɞɨɬɟɯɩɨɪ , ɩɨɤɚɡɜɭɱɚɬɷɬɢɩɟɫɧɢ , ɜɤɢɬɚɣɫɤɨɣɞɟɪɟɜɧɟ ɛɭɞɭɬɠɢɬɶɢɩɟɪɟɞɚɜɚɬɶɫɹɢɡɩɨɤɨɥɟɧɢɹɜ ɩɨɤɨɥɟɧɢɟɬɪɚɞɢɰɢɢɤɢɬɚɣɫɤɨɝɨɷɬɧɨɫɚ . ȺɜɬɨɪɫɤɚɹɦɚɧɟɪɚȼɚɧȺɧɶɢɫɜɹɡɚɧɚɫ ɤɢɬɚɣɫɤɢɦɢɬɪɚɞɢɰɢɹɦɢ , ɫɟɜɪɨɩɟɣɫɤɨɣɪɟ - ɚɥɢɫɬɢɱɟɫɤɨɣɬɪɚɞɢɰɢɟɣ , ɫɬɪɚɞɢɰɢɹɦɢɩɫɢ - ɯɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɩɪɨɡɵ , ɢɨɧɚ , ɤɨɧɟɱɧɨ , ɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɝɥɚɜɧɭɸɥɢɧɢɸɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɪɚɡɜɢɬɢɹɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣɤɢɬɚɣɫɤɨɣ ɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵɢɩɪɨɬɢɜɨɫɬɨɢɬɦɨɞɧɵɦɢɫɤɚɧ - ɞɚɥɶɧɵɦɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɦɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɤɪɚ - ɫɨɬɨɤ , ɤɨɬɨɪɵɟɲɨɤɢɪɭɸɬɨɬɤɪɨɜɟɧɧɨɫɬɶɸ , ɞɟɥɹɬɫɹɫɜɨɢɦɫɟɤɫɭɚɥɶɧɵɦɨɩɵɬɨɦɢɜɵɫ - ɬɚɜɥɹɸɬɧɚɩɨɤɚɡɫɜɨɸɢɧɬɢɦɧɭɸɠɢɡɧɶ . ɇɨ ɩɪɢɨɰɟɧɤɟɩɨɞɨɛɧɵɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣ , ɤɨɬɨ - ɪɵɟɩɨɞɱɚɫɩɪɢɱɢɫɥɹɸɬɫɹɤɚɜɚɧɝɚɪɞɢɡɦɭ ɢɩɨɫɬɦɨɞɟɪɧɢɡɦɭ , ɫɥɟɞɭɟɬɩɨɦɧɢɬɶɨɩɪɢ -59ɡɧɚɧɢɢɝɥɚɜɧɨɣɝɟɪɨɢɧɢɪɨɦɚɧɚȼɷɣɏɨɣ ©ɒɚɧɯɚɣɫɤɚɹɛɷɛɢ », ɝɨɜɨɪɢɜɲɟɣ , ɱɬɨɨɧɚ ɢɟɟɛɥɢɠɚɣɲɢɟɩɪɢɹɬɟɥɢɩɪɢɧɚɞɥɟɠɚɬɤ ɧɟɦɧɨɝɨɱɢɫɥɟɧɧɨɣɝɪɭɩɩɤɟɛɨɝɚɬɵɯɲɚɧ - ɯɚɣɰɟɜ , ɤɨɬɨɪɵɟɩɪɟɫɵɳɟɧɵɠɢɡɧɶɸɢɡɚ - ɧɹɬɵɩɨɢɫɤɚɦɢɜɫɟɧɨɜɵɯɧɚɫɥɚɠɞɟɧɢɣ , ɩɪɟɞɚɜɚɹɫɶɚɡɚɪɬɧɵɦɢɝɪɚɦ , ɩɨɫɟɳɟɧɢɸɪɟ - ɫɬɨɪɚɧɨɜɢɪɚɡɧɵɯɭɜɟɫɟɥɢɬɟɥɶɧɵɯɡɚɜɟɞɟ - ɧɢɣ, ɩɨɫɬɨɹɧɧɨɣɫɦɟɧɟɫɟɤɫɭɚɥɶɧɵɯɩɚɪɬ - ɧɟɪɨɜ , ɭɜɥɟɱɟɧɢɸɧɚɪɤɨɬɢɤɚɦɢ , ɤɨɬɨɪɵɟɢ ɩɪɟɜɪɚɳɚɸɬɢɯɜɢɧɜɚɥɢɞɨɜɢɥɢɞɨɜɨɞɹɬɞɨ ɫɦɟɪɬɢ . Ɉɛɪɚɡɒɚɧɯɚɹ , ɭɜɢɞɟɧɧɵɣɝɥɚɡɚ - ɦɢɝɟɪɨɢɧɢɩɨɞɨɛɧɨɝɨɪɨɦɚɧɚ , ɢɠɢɡɧɟɧ - ɧɵɟɨɪɢɟɧɬɢɪɵɝɟɪɨɢɧɢȼɷɣɏɨɣɪɟɡɤɨɨɬ - ɥɢɱɚɸɬɫɹɨɬɤɚɪɬɢɧɵɒɚɧɯɚɹɢɫɭɞɶɛɵɝɟ - ɪɨɢɧɢɪɨɦɚɧɚȼɚɧȺɧɶɢ «ɉɟɫɧɶɨɜɟɱɧɨɣ ɩɟɱɚɥɢ ». ȼɒɚɧɯɚɟɠɢɜɭɬɥɸɞɢ , ɡɚɧɹɬɵɟ ɫɜɨɢɦɞɟɥɨɦ , ɧɚɯɨɞɹɳɢɟɪɚɞɨɫɬɶɜɩɪɨɫɬɨɦ ɞɪɭɠɟɫɤɨɦɨɛɳɟɧɢɢɫɬɚɤɢɦɢɠɟɨɛɵɱɧɵ - ɦɢɥɸɞɶɦɢ . ɍȼɚɧȺɧɶɢɧɟɬɫɰɟɧɜɵɡɵɜɚɸ - ɳɟɣɪɨɫɤɨɲɢ , ɤɪɚɣɧɨɫɬɟɣɜɩɨɜɟɞɟɧɢɢɝɥɚɜ - ɧɵɯɩɟɪɫɨɧɚɠɟɣ . Ɍɚɤɨɟɜɨɫɩɪɢɹɬɢɟɞɨɪɨɝɨ ɢɩɨɧɹɬɧɨɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɟ . ɂɦɟɧɧɨɜɬɚɤɨɦ ɩɨɧɢɦɚɧɢɢɒɚɧɯɚɹɢɡɚɥɨɠɟɧɚɰɟɧɧɨɫɬɶ ɷɬɨɝɨɝɨɪɨɞɚɞɥɹ «ɞɭɯɨɜɧɨɣɰɢɜɢɥɢɡɚɰɢɢ » Ʉɢɬɚɹ . ɉɨɜɟɫɬɶȼɚɧȺɧɶɢ «Ⱦɹɞɹ », ɧɚɩɢɫɚɧɧɚɹ ɜ 1990 ɝ., ɨɬɧɨɫɢɬɫɹɤɧɨɜɚɬɨɪɫɤɨɦɭɧɚɩɪɚɜ - ɥɟɧɢɸɤɢɬɚɣɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ . ȼɤɢɬɚɣɫɤɨɣ ɤɥɚɫɫɢɱɟɫɤɨɣɩɨɷɡɢɢɝɥɚɜɧɵɦɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢ - ɟɦɛɵɥɚɥɢɪɢɤɚ , ɢɢɦɟɧɧɨɜɧɟɣɧɚɯɨɞɢɥɢ ɨɬɪɚɠɟɧɢɟɦɧɨɝɨɨɛɪɚɡɧɵɟɩɟɪɟɠɢɜɚɧɢɹɢ ɧɚɫɬɪɨɟɧɢɹɤɢɬɚɣɰɟɜ , ɢɯɞɭɯɨɜɧɚɹɠɢɡɧɶ . ȼɩɪɨɡɟɠɟɞɨɥɝɢɟɜɟɤɚɩɪɟɞɩɨɱɢɬɚɥɢɜɨɫ - ɩɪɨɢɡɜɨɞɢɬɶɞɭɲɟɜɧɨɟɫɨɫɬɨɹɧɢɟɥɸɞɟɣ ɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦɩɨɤɚɡɚɢɯɩɨɫɬɭɩɤɨɜɢɞɟɣ - ɫɬɜɢɣɜɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɧɵɯɠɢɡɧɟɧɧɵɯɫɢɬɭɚ - ɰɢɹɯ . Ⱦɨɜɨɥɶɧɨɩɨɡɞɧɨ , ɜ XVIII ɜ., ɜɵɞɚɸ - ɳɢɣɫɹɩɪɨɡɚɢɤɐɚɨɋɸɷɰɢɧɶ (1715–1763) ɫɨɡɞɚɥɪɨɦɚɧ «ɋɨɧɜɤɪɚɫɧɨɦɬɟɪɟɦɟ », ɨɬɥɢɱɚɸɳɢɣɫɹɩɫɢɯɨɥɨɝɢɡɦɨɦ , ɞɚɠɟɱɟɪɬɚɦɢ ɫɟɧɬɢɦɟɧɬɚɥɢɡɦɚ . ȼɏɏɜ . ɜɦɟɧɹɸɳɢɯɫɹ ɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɢɯɭɫɥɨɜɢɹɯɩɢɫɚɬɟɥɹɦɧɟɜɫɟɝɞɚ ɭɞɚɜɚɥɨɫɶɜɩɨɥɧɨɣɦɟɪɟɪɟɚɥɢɡɨɜɚɬɶɫɜɨɢ ɫɬɪɟɦɥɟɧɢɹɜɨɫɩɪɨɢɡɜɟɫɬɢɫɥɨɠɧɵɣɜɧɭɬ - ɪɟɧɧɢɣɦɢɪɫɜɨɢɯɝɟɪɨɟɜ . ȼɚɧȺɧɶɢɜɩɨɜɟ - ɫɬɢ «Ⱦɹɞɹ » ɩɟɪɟɞɚɟɬɦɵɫɥɢɢɱɭɜɫɬɜɚɝɥɚɜ - ɧɨɝɨɝɟɪɨɹɢɫɚɦɨɝɨɚɜɬɨɪɚ , ɬɳɚɬɟɥɶɧɨɚɧɚ -ɥɢɡɢɪɭɹɩɨɞɱɚɫɬɪɭɞɧɨɭɥɨɜɢɦɵɟɞɭɲɟɜɧɵɟ ɫɨɫɬɨɹɧɢɹ , ɧɚɭɪɨɜɧɟɢɧɬɭɢɰɢɢ , ɞɨɝɚɞɨɤɢ ɩɪɟɞɩɨɥɨɠɟɧɢɣɫɬɪɨɢɬ , ɤɚɤɩɪɢɡɧɚɟɬɫɹɜ ɩɨɜɟɫɬɢ , «ɫɭɛɴɟɤɬɢɜɧɵɣɪɚɫɫɤɚɡɫɨɫɬɪɟɦ - ɥɟɧɢɟɦɤɨɛɴɟɤɬɢɜɧɨɦɭɢɡɨɛɪɚɠɟɧɢɸɫɧɚ - ɬɭɪɵ »5. Ⱥɜɬɨɪɩɟɪɟɞɚɟɬɨɳɭɳɟɧɢɟɨɬɱɭɠ - ɞɟɧɢɹɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɩɟɪɟɠɢɜɚɟɦɵɟɢɦɱɭɜɫɬɜɚ ɨɞɢɧɨɱɟɫɬɜɚ , ɢɡɨɥɢɪɨɜɚɧɧɨɫɬɢɨɬɨɛɳɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɣɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢɢɨɬɞɪɭɝɢɯ ɥɸɞɟɣ . ȼɧɟɣɚɜɬɨɪɨɛɪɚɬɢɥɫɹɤɩɟɪɟɠɢɜɚ - ɧɢɹɦɨɬɞɟɥɶɧɨɝɨɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɡɚɝɥɹɧɭɥɜɟɝɨ ɞɭɯɨɜɧɵɣɦɢɪ , ɚɩɚɪɚɥɥɟɥɶɧɨɫɷɬɢɦɩɨɩɵ - ɬɚɥɫɹɞɚɬɶɱɢɬɚɬɟɥɹɦɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɟɨɛɭɱɚ - ɫɬɢɦɢɥɥɢɨɧɨɜ , ɫɯɨɞɧɨɣɬɪɚɝɢɱɟɫɤɨɣɫɭɞɶ - ɛɵ. ɋɚɦɚɩɨɫɟɛɟɩɨɜɟɫɬɶ – ɷɬɨɪɚɡɦɵɲɥɟ - ɧɢɟɨɠɢɡɧɢɞɜɭɯɩɨɤɨɥɟɧɢɣɤɢɬɚɣɫɤɨɣɢɧ - ɬɟɥɥɢɝɟɧɰɢɢ . Ƚɥɚɜɧɵɣɝɟɪɨɣɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬ ɫɨɛɨɣɫɨɛɢɪɚɬɟɥɶɧɵɣɨɛɪɚɡɤɢɬɚɣɫɤɢɯɩɢ - ɫɚɬɟɥɟɣ , ɬɜɨɪɢɜɲɢɯɟɳɟɞɨ «ɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣ ɪɟɜɨɥɸɰɢɢ ». ȿɦɭɩɪɨɬɢɜɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɨɧɨɜɨɟ ɩɨɤɨɥɟɧɢɟɫɨɱɢɧɢɬɟɥɟɣ , ɤɨɬɨɪɵɟɜɫɬɪɟɬɢ - ɥɢ «ɤɭɥɶɬɭɪɧɭɸɪɟɜɨɥɸɰɢɸ » ɟɳɟɧɟɫɮɨɪ - ɦɢɪɨɜɚɜɲɢɦɢɫɹɤɚɤɥɢɱɧɨɫɬɢɩɨɞɪɨɫɬɤɚ - ɦɢ. ɉɨɯɨɞɭɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹɦɟɠɞɭɞɜɭɦɹ ɩɨɤɨɥɟɧɢɹɦɢɪɚɫɬɟɬɧɟɜɢɞɢɦɚɹɩɪɨɩɚɫɬɶ , ɯɨɬɹɨɛɚɩɨɤɨɥɟɧɢɹɫɱɢɬɚɸɬɫɟɛɹɧɟɫɱɚɫɬ - ɧɵɦɢɩɨɨɞɧɢɦɢɬɟɦɠɟɩɪɢɱɢɧɚɦ . ɀɟɫɬɤɚɹɩɪɚɜɞɚ «ɬɪɚɝɢɱɟɫɤɨɝɨɞɟɫɹɬɢɥɟɬɢɹ » ©ɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣɪɟɜɨɥɸɰɢɢ » ɞɨɥɠɧɚɛɵɬɶ ɩɨɧɹɬɧɚɩɨɬɨɦɤɚɦ , ɩɨɷɬɨɦɭɜɤɥɚɞȼɚɧ Ⱥɧɶɢɜɜɨɫɫɨɡɞɚɧɢɟɫɨɛɵɬɢɣɬɟɯɥɟɬ – ɷɬɨ ɧɟɩɪɨɫɬɨɫɥɟɩɨɟɭɜɥɟɱɟɧɢɟɧɨɜɚɬɨɪɫɤɢ - ɦɢɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɦɢɬɟɱɟɧɢɹɦɢ , ɫɤɨɪɟɟ ɡɞɟɫɶɢɦɟɟɬɦɟɫɬɨɞɚɧɶɞɪɟɜɧɟɣɤɭɥɶɬɭɪ - ɧɨɣɬɪɚɞɢɰɢɢ , ɧɟɩɪɟɪɵɜɧɨɫɬɢɩɚɦɹɬɢ , ɫɜɹɡɭɸɳɟɣɩɨɤɨɥɟɧɢɹ . Ɏɚɤɬɨɪɨɦɫɚɦɨɫɨɯɪɚɧɟɧɢɹɥɸɛɨɣɧɚɰɢ - ɨɧɚɥɶɧɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ , ɟɟɥɭɱɲɢɯɞɭɯɨɜɧɵɯ ɬɪɚɞɢɰɢɣɹɜɥɹɟɬɫɹɫɜɹɡɶɬɪɚɞɢɰɢɢɢɧɨɜɚ - ɬɨɪɫɬɜɚ , ɬɨɥɶɤɨɫɢɫɬɟɦɚ , ɪɚɡɜɢɜɚɸɳɚɹɫɹɡɚ ɫɱɟɬɫɜɨɢɯɜɧɭɬɪɟɧɧɢɯɮɚɤɬɨɪɨɜ , ɛɭɞɟɬ ɢɦɟɬɶɛɭɞɭɳɟɟ . əɪɤɢɦɩɪɢɦɟɪɨɦɬɚɤɨɣɯɭ - ɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɫɢɫɬɟɦɵɹɜɥɹɟɬɫɹɬɜɨɪɱɟɫɬɜɨ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣɤɢɬɚɣɫɤɨɣɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɵȼɚɧ Ⱥɧɶɢ . ȿɟɝɥɭɛɨɤɨɟɩɨɡɧɚɧɢɟɞɨɫɬɢɠɟɧɢɣ ɦɢɪɨɜɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ , ɭɜɚɠɟɧɢɟɤɤɢɬɚɣɫɤɨɣ ɬɪɚɞɢɰɢɢɩɨɡɜɨɥɹɸɬɫɱɢɬɚɬɶȼɚɧȺɧɶɢɢɫ - ɬɢɧɧɵɦɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɦɩɢɫɚɬɟɥɟɦɄɇɊ .ɌɪɚɞɢɰɢɨɧɧɨɟɢɧɨɜɚɬɨɪɫɤɨɟɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɜɢɞɧɨɣɤɢɬɚɣɫɤɨɣɩɢɫɚɬɟɥɶɧɢɰɵȼɚɧȺɧɶɢ60ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ȼɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɟɬɪɚɞɢɰɢɢɢɧɨɜɚɬɨɪɫɬɜɚ ɹɜɥɹɟɬɫɹɦɨɳɧɵɦɢɫɬɨɱɧɢɤɨɦɨɛɨɝɚɳɟɧɢɹ ɢɫɤɭɫɫɬɜɚ . ɇɚɛɚɡɟɫɭɳɟɫɬɜɭɸɳɢɯɬɪɚɞɢɰɢɣ ɧɨɜɚɬɨɪɫɤɢɟɢɞɟɢɪɚɡɜɢɜɚɸɬɫɹ , ɨɛɨɝɚɳɚ - ɸɬɫɹɢɩɨɫɬɟɩɟɧɧɨɨɛɪɚɡɭɸɬɧɨɜɵɟɬɪɚɞɢ - ɰɢɢ. Ɍɚɤɩɨɹɜɥɹɸɬɫɹɩɪɟɟɦɫɬɜɟɧɧɵɟɫɜɹɡɢ ɜɪɚɡɜɢɬɢɢɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚ , ɜɵɫɬɭɩɚɸɳɢɟɨɫɧɨɜɨɩɨɥɚɝɚɸɳɢɦɢɞɥɹ ɜɫɟɣ «ɞɭɯɨɜɧɨɣɰɢɜɢɥɢɡɚɰɢɢ ». ɌɚɥɚɧɬȼɚɧȺɧɶɢɡɚɤɥɸɱɚɟɬɫɹɜɬɨɦ , ɱɬɨɟɟɬɜɨɪɱɟɫɤɢɣ ɩɨɞɯɨɞɧɟɩɪɨɫɬɨɫɥɟɩɨɤɨɩɢɪɭɟɬɞɨɫɬɢɠɟ - ɧɢɟɩɪɨɲɥɵɯɩɨɤɨɥɟɧɢɣ , ɚɜɬɨɦ , ɱɬɨɨɧɚ , ɩɪɨɩɭɫɤɚɹɤɭɥɶɬɭɪɧɭɸɬɪɚɞɢɰɢɸɱɟɪɟɡ ɩɪɢɡɦɭɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɝɨɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹ , ɧɟɢɫɤɚ - ɠɚɟɬɟɟ , ɚɞɨɩɨɥɧɹɟɬɫɜɨɢɦɢɜɡɝɥɹɞɚɦɢ , ɩɨɧɢɦɚɧɢɟɦɪɟɚɥɶɧɨɣɠɢɡɧɢɢɜɪɟɡɭɥɶɬɚ - ɬɟɫɨɡɞɚɟɬɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɟ , ɢɦɟɸɳɟɟɰɟɧɧɨɫɬɶ ɞɥɹɫɨɜɪɟɦɟɧɧɢɤɨɜɢɩɨɬɨɦɤɨɜ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ȾɨɪɨɧɢɧȻ . Ƚ.ɄɇɊ : «ɬɪɚɞɢɰɢɢ » ɧɚɫɥɭɠɛɟɦɨɞɟɪɧɢɡɚɰɢɢ // Ɇɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɚɹɧɚɭɱɧɚɹɤɨɧɮɟɪɟɧ - ɰɢɹ «ȼɨɫɬɨɤɨɜɟɞɟɧɢɟɢȺɮɪɢɤɚɧɢɫɬɢɤɚɜɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚɯɋɚɧɤɬɉɟɬɟɪɛɭɪɝɚ , Ɋɨɫɫɢɢɢȿɜɪɨɩɵ . Ⱥɤɬɭɚɥɶɧɵɟɩɪɨɛɥɟɦɵɢɩɟɪɫɩɟɤɬɢɜɵ ». ɋɉɛ ., 2006. ɋ. 269. 2Ƚɨɪɥɨɜɚɇ .Ʉɢɬɚɣɫɤɢɣɤɚɪɬɨɮɟɥɶɢɪɭɫɫɤɢɟɞɟɪɟɜɟɧɳɢɤɢ // Ʌɢɬɟɪɚɬɭɪɧɚɹɝɚɡɟɬɚ . 19–25.11. 2003, ʋ 46.3ɐɡɷɧɉɭ .ɐɜɟɬɵɜɦɨɪɟɡɥɚ . Ɇ., 1960. ɋ. 14. 4Ȼɨɐɡɸɣɢ .ɋɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ / ɉɟɪ. ɫɤɢɬ . Ʌ. ɗɣɞɥɢɧɚ ; ȼɫɬɭɩɢɬ . ɫɬɚɬɶɹɢɩɪɢɦɟɱ . Ʌ. ɗɣɞɥɢɧɚ . Ɇ.: ɏɭɞɨɠɟɫɬ . ɥɢɬ., 1978. ɋ. 21. 5ȼɚɧȺɧɶɢ . Ⱦɹɞɹ // ɒɚɧɯɚɣɰɵ : ɋɛɨɪɧɢɤɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɤɢɬɚɣɫɤɢɯɩɢɫɚɬɟɥɟɣ / ɋɨɫɬ . Ⱥ. Ⱥ. Ɋɨɞɢɨ - ɧɨɜɢȿ . Ⱥ. ɋɟɪɟɛɪɹɤɨɜ . ɋɉɛ .: ɂɡɞɚɬɟɥɶɫɬɜɨɩɢɫɚɬɟɥɟɣ «Ⱦɭɦɚ », 2003. ɋ. 4. ȼɪɭɫɫɤɨɣɢɫɬɨɪɢɨɫɨɮɫɤɨɣɬɪɚɞɢɰɢɢɪɟ - ɲɟɧɢɟɩɪɨɛɥɟɦɫɬɚɧɨɜɥɟɧɢɹɢɪɚɡɜɢɬɢɹ ɬɜɨɪɱɟɫɤɨɣɮɢɥɨɫɨɮɫɤɨɣɦɵɫɥɢ , ɤɪɢɬɢɱɟ - ɫɤɢɜɚɠɧɵɟɭɫɥɨɜɢɹɜɧɭɬɪɟɧɧɟɝɨɪɨɫɬɚɥɢɱ - ɧɨɫɬɢɦɵɫɥɢɬɟɥɹɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɸɬɩɪɨɢɡɧɟɫɟ - ɧɢɟ «ɫɜɨɛɨɞɨɦɵɫɥɹɳɢɯ » ɫɥɨɜɢɫɨɜɟɪɲɟɧɢɟɈ. Ⱥ. Ɇɚɤɚɪɨɜɚ ɊȺɐɂɈɇȺɅɖɇɈɋɌɖɉ . ə. ɑȺȺȾȺȿȼȺɄȺɄɋɉɈɋɈȻɆɕɒɅȿɇɂə ɊɍɋɋɄɈɃɎɂɅɈɋɈɎɂɂ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɮɢɥɨɫɨɮɢɢ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɫɨɮɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɅ . ɂ. Ɋɭɞɚɤɨɜ ɉɪɟɞɦɟɬɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɜɫɬɚɬɶɟ – ɫɨɨɬɧɨɲɟɧɢɟɮɢɥɨɫɨɮɫɤɨɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɯɩɪɨɛɥɟɦɢɪɚɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɨɣɤɚɪɬɢɧɵɦɢɪɚɱɟɥɨɜɟɤɚɢɱɟɥɨɜɟɱɟɫɬɜɚ – ɬɚɤɨɣ , ɤɚɤɨɣɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɬɟɟɫɟɛɟɮɢɥɨɫɨɮɵ Ɋɨɫɫɢɢ , ɧɚɱɢɧɚɹɫ «ɩɟɪɜɨɝɨɪɭɫɫɤɨɝɨɢɫɬɨɪɢɨɫɨɮɚ » ɉ. ə. ɑɚɚɞɚɟɜɚ . The object of investigation in this article is connected with the balance of historiosophical problems and rational world outlook, the specific mode of thinking characteristic of the philosophers of Russia, beginning with «the first Russian philosopher of history» P. I. Chaadayev. ɨɬɜɟɬɫɬɜɟɧɧɵɯɞɟɣɫɬɜɢɣ , ɢɦɟɸɳɢɯɩɟɪɫɨ - ɧɢɮɢɰɢɪɨɜɚɧɧɵɣɯɚɪɚɤɬɟɪ , ɢɜɷɬɨɦɩɥɚɧɟ ɷɬɢɦɵɫɥɢɫɥɨɜɚɞɟɣɫɬɜɢɹ (ɤɚɤɫɭɳɧɨɫɬɧɵɟ ɢɧɜɚɪɢɚɧɬɵ ɪɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɫɬɢ ) ɩɨɪɨɠɞɚɸɬ ɨɬɤɥɢɤ , ɞɟɣɫɬɜɟɧɧɵɣɪɟɡɭɥɶɬɚɬɜɪɚɦɤɚɯɫɭ - ɳɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹɫɨɰɢɚɥɶɧɨɨɫɹɡɚɟɦɨɣɤɭɥɶ -

A new, lively works of literature by Chinese writer Wang Anyi has been released.

24e4cc66-a6b1-47cb-8693-1bc23cbc911f

Филиппов С. А.

Антрополическая картина мира в рассказе Андрея Платонова «Песчаная учительница».

В статье анализируется антропологическая картина мира в рассказе А. Платонова «Песчаная учительница» (1926). Рассматриваются три уровня художественного воплощения темы «человекпокоритель природы»: географический, личностно-биографический, тендерный. Выявляются основные приемы поэтики.

503ɧɵɟɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢ . Ȼɨɥɶɲɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɞɥɹ Ɇɚɪɨɤɤɨɢɦɟɟɬɩɨɞɞɟɪɠɤɚȼɚɲɢɧɝɬɨɧɚ ɩɪɢɩɨɥɭɱɟɧɢɢɤɪɟɞɢɬɨɜɢɡɚɣɦɨɜɩɨɥɢɧɢɢ ɪɚɡɥɢɱɧɵɯɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɯɛɚɧɤɨɜɫɤɢɯ ɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɣ , ɚɬɚɤɠɟɩɪɢɨɬɫɪɨɱɤɚɯɩɥɚ - ɬɟɠɟɣɢɩɪɟɞɨɫɬɚɜɥɟɧɢɢɮɢɧɚɧɫɨɜɵɯɥɶɝɨɬ . Ɉɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɜɞɟɥɟɪɚɡɜɢɬɢɹɷɤɨ - ɧɨɦɢɱɟɫɤɨɝɨɫɨɬɪɭɞɧɢɱɟɫɬɜɚɦɟɠɞɭɫɬɪɚɧɚ - ɦɢɢɦɟɥɭɩɨɦɢɧɚɜɲɢɣɫɹɜɵɲɟɜɢɡɢɬɏɚɫɚ - ɧɚ I I ɜȼɚɲɢɧɝɬɨɧ , ɜɯɨɞɟɤɨɬɨɪɨɝɨɟɦɭ ɛɵɥɨɨɛɟɳɚɧɨɭɜɟɥɢɱɢɬɶɪɚɡɦɟɪɜɥɨɠɟɧɢɣ ɜɦɚɪɨɤɤɚɧɫɤɭɸɷɤɨɧɨɦɢɤɭɫɨɫɬɨɪɨɧɵ ɤɪɭɩɧɟɣɲɢɯɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɤɨɪɩɨɪɚɰɢɣ . ɇɚɫɟɝɨɞɧɹɲɧɢɣɞɟɧɶɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɟɧɟ - ɮɬɹɧɵɟɤɨɦɩɚɧɢɢɤɪɚɣɧɟɡɚɢɧɬɟɪɟɫɨɜɚɧɵ ɜɧɟɮɬɟɪɚɡɜɟɞɤɟɢɷɤɫɩɥɭɚɬɚɰɢɢɧɟɮɬɹɧɵɯ ɦɟɫɬɨɪɨɠɞɟɧɢɣɜɦɚɥɨɢɡɭɱɟɧɧɵɯɪɚɣɨɧɚɯ Ɂɚɩɚɞɧɨɣɋɚɯɚɪɵ . ɉɨɫɥɟɩɪɢɯɨɞɚɤɜɥɚɫɬɢ Ɇɭɯɚɦɦɟɞɚ VI ɩɨɞɨɛɧɨɟɩɨɥɨɠɟɧɢɟɞɟɥɫɨ - ɯɪɚɧɹɟɬɫɹ , ɫɨɬɪɭɞɧɢɱɟɫɬɜɨɦɟɠɞɭɞɜɭɦɹɝɨ - ɫɭɞɚɪɫɬɜɚɦɢɩɪɨɞɨɥɠɚɟɬɫɹɜɬɨɦɠɟɤɥɸɱɟ .ɉɨɞɜɨɞɹɢɬɨɝɢɪɚɫɫɦɨɬɪɟɧɢɹɨɬɧɨɲɟ - ɧɢɣɆɚɪɨɤɤɨɢɋɒȺ , ɦɨɠɧɨɭɬɜɟɪɠɞɚɬɶ , ɱɬɨɭɪɨɜɟɧɶɷɬɢɯɞɜɭɫɬɨɪɨɧɧɢɣɨɬɧɨɲɟɧɢɣ ɩɨɡɜɨɥɹɟɬȼɚɲɢɧɝɬɨɧɭɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶɊɚ - ɛɚɬɤɚɤɫɜɨɟɝɨɧɚɞɟɠɧɨɝɨɩɚɪɬɧɟɪɚɜɆɚɝ - ɪɢɛɟɢɚɪɚɛɫɤɨɦɦɢɪɟɜɰɟɥɨɦ , ɧɚɩɨɞɞɟɪ - ɠɤɭɢɚɜɬɨɪɢɬɟɬɤɨɬɨɪɨɝɨɦɨɠɧɨɪɚɫɫɱɢ - ɬɵɜɚɬɶɩɪɢɩɪɨɜɟɞɟɧɢɢɫɜɨɟɣɜɧɟɲɧɟɣɩɨ - ɥɢɬɢɤɢ . ɋɷɬɨɣɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɋɒȺɜɟɫɶɦɚ ɡɚɢɧɬɟɪɟɫɨɜɚɧɵɜɩɪɨɞɨɥɠɟɧɢɢɢɭɤɪɟɩɥɟ - ɧɢɢɫɜɨɢɯɩɨɡɢɰɢɣɜɆɚɪɨɤɤɨ . Ɋɚɛɚɬ , ɜɫɜɨɸ ɨɱɟɪɟɞɶ , ɬɚɤɠɟɡɚɢɧɬɟɪɟɫɨɜɚɧɜɋɨɟɞɢɧɟɧ - ɧɵɯɒɬɚɬɚɯɤɚɤɜɫɢɥɶɧɨɦɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɦ ɫɨɸɡɧɢɤɟɢɫɟɪɶɟɡɧɨɣɨɩɨɪɟɜɦɢɪɨɜɵɯɮɢ - ɧɚɧɫɨɜɵɯɤɪɭɝɚɯ . ɍɱɢɬɵɜɚɹɧɨɜɭɸɮɚɡɭɩɪɨ - ɧɢɤɧɨɜɟɧɢɹɋɒȺɜɪɟɝɢɨɧȻɥɢɠɧɟɝɨȼɨɫ - ɬɨɤɚ, ɤɨɬɨɪɚɹɧɚɱɚɥɚɫɶɜɬɪɟɬɶɟɦɬɵɫɹɱɟɥɟ - ɬɢɢ, ɪɨɥɶɆɚɪɨɤɤɨɤɚɤɨɞɧɨɝɨɢɡɫɚɦɵɯɫɬɚ - ɪɵɯɢɧɚɞɟɠɧɵɯɫɨɸɡɧɢɤɨɜȼɚɲɢɧɝɬɨɧɚ ɦɨɠɟɬɫɭɳɟɫɬɜɟɧɧɨɜɨɡɪɚɫɬɢɤɚɤɜɆɚɝɪɢ - ɛɟ, ɬɚɤɧɚɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɨɣɚɪɟɧɟɜɰɟɥɨɦ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɋɒȺɢɪɚɡɜɢɜɚɸɳɢɟɫɹɫɬɪɚɧɵ (70-ɟɝɨɞɵ ) / Ʉɪɟɦɟɧɸɤȼ . Ⱥ., Ʌɭɤɢɧȼ . ɂ., ɑɟɪɜɨɧɧɚɹɋ . Ⱥ. ɢɞɪ.; Ɉɬɜ. ɪɟɞ. ȼ. Ⱥ. Ʉɪɟɦɟɧɸɤ ɢɞɪ. Ɇ., 1981. ɋ. 211. 2Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 228–229. 3Fougerouse M . La Maroc: Vocations et Realites. Paris, 1987. P. 74.4ɋɟɪɝɟɟɜɆ . ɋ.ɂɫɬɨɪɢɹɆɚɪɨɤɤɨ . ɏɏɜɟɤ . Ɇ., 2001. ɋ. 255. 5Ɇɚɥɶɰɟɜɘ . ɋ.ɋɬɪɚɧɵɆɚɝɪɢɛɚɜɪɟɝɢɨɧɚɥɶɧɨɣɢɦɢɪɨɜɨɣɩɨɥɢɬɢɤɟ . Ɇ., 1994. ɋ. 100. 6ɋɟɪɝɟɟɜɆ . ɋ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 255. 7Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 256. 8Ɇɚɥɶɰɟɜɘ . ɋ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 129. 9ȺɛɞɚɥɥɚɛɟɧȺɛɞɚɥȺɡɢɡ . ɊɚɫɭɥɚɥɎɢɤɪȻɟɣɧɚɥɆɚɝɪɢɛɜɚɚɥɆɚɲɪɢɤ . Ɋɚɛɚɬ , 1999. ɋ. 157. ɋ. Ⱥ. Ɏɢɥɢɩɩɨɜ ȺɇɌɊɈɉɈɅɈȽɂɑȿɋɄȺəɄȺɊɌɂɇȺɆɂɊȺȼɊȺɋɋɄȺɁȿȺɇȾɊȿə ɉɅȺɌɈɇɈȼȺ «ɉȿɋɑȺɇȺəɍɑɂɌȿɅɖɇɂɐȺ » Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɬɟɨɪɢɢɦɚɫɫɨɜɨɣɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɢ , ɪɢɬɨɪɢɤɢ , ɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɢɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ Ʉɪɟɫɬɶɹɧɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚɢɦ . ɄɢɪɢɥɥɚɢɆɟɮɨɞɢɹ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɤɚɧɞɢɞɚɬɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɞɨɰɟɧɬɌ . Ȼ. ɂɥɶɢɧɫɤɚɹ ȼɫɬɚɬɶɟɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɬɫɹɚɧɬɪɨɩɨɥɨɝɢɱɟɫɤɚɹɤɚɪɬɢɧɚɦɢɪɚɜɪɚɫɫɤɚɡɟȺ . ɉɥɚɬɨɧɨɜɚ «ɉɟɫɱɚ - ɧɚɹɭɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚ » (1926). Ɋɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɸɬɫɹɬɪɢɭɪɨɜɧɹɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɜɨɩɥɨɳɟɧɢɹɬɟɦɵ «ɱɟɥɨɜɟɤ – ɩɨɤɨɪɢɬɟɥɶɩɪɢɪɨɞɵ »: ɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɣ , ɥɢɱɧɨɫɬɧɨɛɢɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɣ , ɝɟɧɞɟɪɧɵɣ . ȼɵɹɜɥɹ - ɸɬɫɹɨɫɧɨɜɧɵɟɩɪɢɟɦɵɩɨɷɬɢɤɢ .ȺɧɬɪɨɩɨɥɨɝɢɱɟɫɤɚɹɤɚɪɬɢɧɚɦɢɪɚɜɪɚɫɫɤɚɡɟȺɧɞɪɟɹɉɥɚɬɨɧɨɜɚ «ɉɟɫɱɚɧɚɹɭɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚ »ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 504Ɇɵɦɨɠɟɦɜɵɞɟɥɢɬɶɬɪɢɝɥɨɛɚɥɶɧɵɟ ɫɬɪɚɬɟɝɢɢ , ɜɨɤɪɭɝɤɨɬɨɪɵɯɤɨɧɰɟɧɬɪɢɪɭɸɬ - ɫɹɢɝɪɭɩɩɢɪɭɸɬɫɹɜɫɟɫɸɠɟɬɵɩɢɫɚɬɟɥɹ : ɷɬɨ ɱɟɥɨɜɟɤɢɦɢɪɞɢɤɨɣɩɪɢɪɨɞɵ , ɝɟɪɨɣɜɬɟɯ - ɧɨɤɪɚɬɢɱɟɫɤɨɦɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟɢɭɬɨɩɢɱɟ - ɫɤɢɣɩɪɨɟɤɬ . Ⱥɧɚɥɢɡɢɪɭɟɦɵɣɧɚɦɢɪɚɫɫɤɚɡ ɨɬɧɨɫɢɬɫɹɤɩɟɪɜɨɣɢɡɨɛɨɡɧɚɱɟɧɧɵɯɧɚɦɢ ɝɪɭɩɩɢɪɨɜɨɤ . ȼɥɚɤɨɧɢɱɧɨɣɢɷɧɟɪɝɟɬɢɱɟɫɤɢɟɦɤɨɣ ɩɪɨɡɟɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɟɪɚɡɜɢɜɚɟɬɫɹɨɞɧɨɜɪɟ - ɦɟɧɧɨɧɚɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯɦɨɬɢɜɧɨɨɛɪɚɡɧɵɯ ɩɥɚɧɚɯ . ɉɪɢɷɬɨɦɭɡɥɨɜɵɟɦɨɦɟɧɬɵɫɸɠɟ - ɬɚɨɩɪɟɞɟɥɹɸɬɫɹɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɟɦɢɩɟɪɟ - ɫɟɱɟɧɢɟɦɷɬɢɯɩɥɚɫɬɨɜɦɟɠɞɭɫɨɛɨɣ . ɗɬɨɬ ɫɨɡɧɚɬɟɥɶɧɨɢɫɩɨɥɶɡɭɟɦɵɣɚɜɬɨɪɨɦɩɪɢɟɦ ɩɪɟɜɪɚɳɚɟɬɦɢɦɟɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɟɜ ɫɢɦɜɨɥɢɱɟɫɤɨɟɩɟɪɟɨɫɦɵɫɥɟɧɢɟɢɩɪɟɨɛɪɚ - ɠɟɧɢɟɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ . Ɇɧɨɝɨɫɥɨɣɧɨɫɬɶ ɢ ɦɧɨɝɨɦɟɪɧɨɫɬɶɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɫɬɜɚɫɨɡɞɚɟɬɚɧɬɪɨɩɨɥɨɝɢɱɟɫɤɭɸɤɚɪ - ɬɢɧɭɦɢɪɚȺɧɞɪɟɹɉɥɚɬɨɧɨɜɚ , ɬ. ɟ. «ɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɬɨɬɨɪɢɝɢɧɚɥɶɧɵɣɜɡɝɥɹɞɯɭɞɨɠ - ɧɢɤɚɧɚɦɢɪ , ɤɨɬɨɪɵɣɩɨɡɞɧɟɟɨɬɪɚɡɢɬɫɹɜ ɧɟɨɛɵɱɧɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɟɢɡɨɛɪɚɠɟɧɢɹ , ɧɚɩɨ - ɦɢɧɚɸɳɟɣɢɦɢɮ , ɢɦɢɫɬɟɪɢɸ , ɢɧɚɪɨɞɧɭɸ ɫɤɚɡɤɭɨɞɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨ » [2, ɫ. 93]. Ⱥɧɚɥɢɡɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɉɥɚɬɨɧɨɜɚɧɟ ɦɨɠɟɬɨɫɬɚɜɢɬɶɛɟɡɜɧɢɦɚɧɢɹ ɹɡɵɤɟɝɨɩɪɨ - ɡɵ, ɧɚɤɨɬɨɪɵɣɨɛɪɚɬɢɥɜɧɢɦɚɧɢɟɆ . Ƚɨɪɶ - ɤɢɣ. ȼɩɢɫɶɦɟɤɩɢɫɚɬɟɥɸɜ 1929 ɝ., ɨɰɟɧɢɜ ɟɝɨɛɟɫɫɩɨɪɧɵɣɬɚɥɚɧɬ , ɤɥɚɫɫɢɤɫɨɰɪɟɚɥɢɡ - ɦɚɨɬɦɟɬɢɥɢɬɨ , ɱɬɨɩɢɫɚɬɟɥɶɨɛɥɚɞɚɟɬ ©ɨɱɟɧɶɫɜɨɟɨɛɪɚɡɧɵɦɹɡɵɤɨɦ » [11, ɫ. 21]. Ⱥɧɚɥɢɡɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɉɥɚɬɨɧɨɜɚɧɟɜɨɡɦɨ - ɠɟɧɛɟɡɩɪɢɫɬɚɥɶɧɨɝɨɜɧɢɦɚɧɢɹɤɷɬɨɣɫɬɨ - ɪɨɧɟɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚ . ɇɚɷɬɨɭɤɚɡɵɜɚɟɬ ɭɠɟ ɫɚɦɨɡɚɝɥɚɜɢɟ ©ɉɟɫɱɚɧɚɹɭɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚ », ɤɨɬɨɪɨɟɧɟɦɨɠɟɬ ɧɟɨɫɬɚɧɨɜɢɬɶɜɧɢɦɚɧɢɟɫɜɨɟɣɧɟɨɛɵɱɧɨɫ - ɬɶɸ, ɧɚɪɭɲɟɧɢɟɦɩɪɢɜɵɱɧɵɯɧɨɪɦɫɨɱɟɬɚ - ɟɦɨɫɬɢɜɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵɤɟ (ɫɪɚɜɧɢɦ , ɧɚɩɪɢ - ɦɟɪ, ɫɥɨɜɨɫɨɱɟɬɚɧɢɹ «ɩɟɫɱɚɧɚɹɛɭɪɹ » ɢ©ɩɟɫɱɚɧɚɹɭɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚ »). ɗɬɢɧɚɪɭɲɟɧɢɹ ɞɨɜɨɥɶɧɨɩɨɞɪɨɛɧɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɥɚɜɫɜɨɢɯ ɪɚɛɨɬɚɯɆ . Ⱥɜɞɟɟɜɚ [1, ɫ. 172–176]. ɉɟɫɱɚ - ɧɚɹɭɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚ – ɷɬɨ, ɤɨɧɟɱɧɨɠɟ , ɧɟɭɱɢ - ɬɟɥɶɧɢɰɚɢɡɩɟɫɤɚ , ɚɍɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚɢɥɢɞɚɠɟ ɍɱɢɬɟɥɶɠɢɡɧɢ , ɤɨɬɨɪɵɣɡɧɚɟɬɧɟɩɪɨɫɬɨ ɤɚɤɛɨɪɨɬɶɫɹɫ «ɩɟɫɤɚɦɢ », ɧɨɢɤɚɤɢɡɦɟ - ɧɢɬɶɨɛɥɢɤɡɟɦɥɢ , ɩɪɟɜɪɚɬɢɬɶɩɭɫɬɵɧɸɜ ɫɚɞ, ɚɤɨɱɟɜɧɢɤɨɜɜɡɟɦɥɟɞɟɥɶɰɟɜ . Ⱦɜɚɩɨ - ɧɹɬɢɹ «ɩɟɫɨɤ » ɢ «ɭɱɢɬɟɥɶ » ɨɛɪɚɡɭɸɬɨɤɤɚ - ɡɢɨɧɚɥɶɧɨɟɫɨɟɞɢɧɟɧɢɟɢɧɟɩɨɜɬɨɪɢɦɵɣ ɩɥɚɬɨɧɨɜɫɤɢɣɨɛɪɚɡ . ɗɬɨɦɟɬɚɮɨɪɚ , ɜɤɨ - ɬɨɪɨɣɨɞɧɨɫɨɫɬɚɜɥɹɸɳɟɟɫɪɚɜɧɟɧɢɹɜɥɢɹ - ɟɬɧɚɞɪɭɝɨɟ , ɫɨɡɞɚɜɚɹɧɨɜɵɟɡɧɚɱɟɧɢɹ ɢɡ ɫɨɱɟɬɚɟɦɨɫɬɢ . ɉɟɫɨɤ – ɷɬɨɧɟɬɨɥɶɤɨɩɭɫ - ɬɵɧɹ , ɝɞɟɭɱɢɬɟɥɶɦɨɠɟɬɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶɫɹ ɤɚɤ «ɫɥɨɜɨɜɨɩɢɸɳɟɝɨɜɩɭɫɬɵɧɟ », ɧɨɢɤɚɤ ɫɥɨɜɚɢɞɟɥɚ , ɤɚɤɪɚɛɨɬɚ , «ɭɯɨɞɹɳɚɹɜɩɟ - ɫɨɤ». ɂɦɟɧɧɨɬɚɤɜɵɝɥɹɞɢɬɪɚɛɨɬɚɆɚɪɢɢ ɇɢɤɢɮɨɪɨɜɧɵɜɩɟɪɜɨɣɱɚɫɬɢɪɚɫɫɤɚɡɚ , ɜɫɹ ɟɟɚɤɬɢɜɧɚɹɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɶɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹ ɚɜɬɨɪɨɦɤɚɤɛɟɫɫɦɵɫɥɟɧɧɚɹ , ɩɨɞɨɛɧɨɫɬɪɨ - ɢɬɟɥɶɫɬɜɭɡɚɦɤɨɜɧɚɩɟɫɤɟ . Ʉɭɥɶɦɢɧɚɰɢɟɣ ɪɚɫɫɤɚɡɚɢɩɨɜɨɪɨɬɧɵɦɷɬɚɩɨɦɜɞɟɹɬɟɥɶ - ɧɨɫɬɢɆɚɪɢɢɇɚɪɵɲɤɢɧɨɣ , ɨɫɨɡɧɚɜɲɟɣ ɫɜɨɸɪɚɛɨɬɭɤɚɤɩɪɢɡɜɚɧɢɟ , ɹɜɥɹɟɬɫɹɫɥɟ - ɞɭɸɳɢɣɩɚɫɫɚɠ : «ɂɆɚɪɢɹɇɢɤɢɮɨɪɨɜɧɚ ɞɨɝɚɞɚɥɚɫɶ : ɜɲɤɨɥɟɧɚɞɨɫɞɟɥɚɬɶɝɥɚɜɧɵɦ ɩɪɟɞɦɟɬɨɦɨɛɭɱɟɧɢɟɛɨɪɶɛɟɫɩɟɫɤɚɦɢ , ɨɛɭɱɟɧɢɟɢɫɤɭɫɫɬɜɭɩɪɟɜɪɚɳɚɬɶɩɭɫɬɵɧɸɜ ɠɢɜɭɸɡɟɦɥɸ » [ 9 , ɫ. 1 9 3 ] . ȼɷɬɨɣɮɪɚɡɟɫɨ - ɞɟɪɠɚɬɫɹ ɞɜɟɩɨɞɫɩɭɞɧɵɟɬɟɦɵ : ɢɯɫɨɩɨɫ - ɬɚɜɥɟɧɢɟ , ɩɪɨɬɢɜɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɢɫɨɟɞɢɧɟ - ɧɢɟɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɪɚɡɜɢɬɢɟɫɸɠɟɬɚɩɪɨɢɡɜɟ - ɞɟɧɢɹ . Ɂɞɟɫɶɉɥɚɬɨɧɨɜɵɦɧɚɦɟɱɟɧɚɬɟɦɚ ɛɨɪɶɛɵ , ɤɨɬɨɪɚɹɢɦɟɟɬɧɟɤɨɬɨɪɵɣɫɩɟɤɬɪ ɡɧɚɱɟɧɢɣ : ɛɨɪɶɛɚɱɟɥɨɜɟɤɚɫɩɪɢɪɨɞɨɣ , ɫ ɠɢɡɧɟɧɧɵɦɢɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɚɦɢ , ɫɫɨɛɫɬɜɟɧ - ɧɨɣɫɭɞɶɛɨɣ , ɧɚɤɨɧɟɰ , ɫɫɚɦɢɦɫɨɛɨɣ («ɨɛɭɱɟɧɢɟɛɨɪɶɛɟɫɩɟɫɤɚɦɢ ») ɢɢɞɟɹɩɪɟɨɛɪɚ - ɠɟɧɢɹɱɟɥɨɜɟɤɨɦɨɤɪɭɠɚɸɳɟɝɨɦɢɪɚ («ɩɪɟɜɪɚɳɚɬɶɩɭɫɬɵɧɸɜɠɢɜɭɸɡɟɦɥɸ » ) .Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɪɚɫɫɤɚɡ , ɫɸɠɟɬ , ɬɟɦɚ , ɦɨɬɢɜ , ɦɟɬɚɮɨɪɚ , ɝɟɪɨɣ , ɨɛɪɚɡ . The article analyses the anthropologic view of the world pictured in the short story «Sand Teacher» by A. Platonov (1926). Artistic presentation of the topic of «a man as a conqueror of the nature» is studied at three levels: geographic one, personal background and gender. The basic poetic techniques are identified. Key words: story, plot, subject, motive, metaphor, hero, image.505Ɇɵɦɨɠɟɦɭɫɥɨɜɧɨɜɵɞɟɥɢɬɶɜɪɚɫɫɤɚ - ɡɟɬɪɢɨɛɪɚɡɧɵɯɩɥɚɫɬɚ , ɞɚɸɳɢɯɦɟɬɚɮɨ - ɪɢɱɟɫɤɨɟɪɟɲɟɧɢɟɬɟɦɵɝɥɚɜɧɨɣɝɟɪɨɢɧɢ . ɉɟɪɜɵɣɢɡɧɢɯɦɨɠɧɨɨɛɨɡɧɚɱɢɬɶɤɚɤ «ɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɣ ». Ɉɧɫɜɹɡɚɧɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɫ ɪɚɡɜɟɪɬɵɜɚɧɢɟɦɨɩɢɫɵɜɚɟɦɵɯɚɜɬɨɪɨɦɹɜ - ɥɟɧɢɣɜɩɪɢɪɨɞɧɨɦɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟ . Ƚɟɨɝɪɚ - ɮɢɱɟɫɤɚɹɬɟɦɚɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɪɚɡɜɢɬɢɟɫɸɠɟ - ɬɚɤɚɤɩɟɪɟɦɟɳɟɧɢɟɜɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟ . ɂɦɟɧ - ɧɨɜɷɬɨɦɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɢɜɧɢɦɚɧɢɟɚɜɬɨɪɚ ɩɪɢɤɨɜɚɧɨɤɨɛɪɢɫɨɜɤɟɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɣ ɫɪɟɞɵ , ɜɤɨɬɨɪɨɣɨɛɢɬɚɟɬɧɚɛɪɨɫɚɧɧɨɟɜ ɨɛɳɢɯɱɟɪɬɚɯ , ɨɱɟɧɶɫɯɟɦɚɬɢɱɧɨ , ɱɟɥɨɜɟ - ɱɟɫɤɨɟɨɛɳɟɫɬɜɨ . ɉɭɫɬɵɧɧɵɟɥɚɧɞɲɚɮɬɵ ɨɩɪɟɞɟɥɹɸɬɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɟɱɟɥɨɜɟɤɚɫ ɩɪɢɪɨɞɨɣ . ɗɬɨɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɟɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨɱɢɬɚ - ɬɟɥɶɦɨɠɟɬɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɶɜɜɢɞɟɤɚɪɬɵ . ɇɚ ɧɟɟɧɚɧɟɫɟɧɚȺɫɬɪɚɯɚɧɫɤɚɹɝɭɛɟɪɧɢɹ , ɫɤɚɤɢɦɬɨɛɟɡɵɦɹɧɧɵɦɝɨɪɨɞɤɨɦ , ɨɬɤɭɞɚɪɨ - ɞɨɦɧɚɲɚɝɟɪɨɢɧɹ , ɬɚɤɢɦɦɚɥɟɧɶɤɢɦ , ɱɬɨ ɧɚɡɜɚɧɢɹɟɝɨɧɟɬɧɚɤɚɪɬɟ . ɇɨɨɛɨɡɧɚɱɟɧ ɰɟɧɬɪɝɭɛɟɪɧɢɢ – Ⱥɫɬɪɚɯɚɧɶ , ɝɞɟɩɪɨɯɨɞɹɬ ɝɨɞɵɭɱɟɧɢɹɆɚɪɢɢɇɚɪɵɲɤɢɧɨɣ . ɇɚɩɥɚ - ɬɨɧɨɜɫɤɨɣɤɚɪɬɟɩɨɹɜɥɹɟɬɫɹɫɟɥɨɏɨɲɭɬɨ - ɜɨ, ɜɞɚɥɶɧɟɦɪɚɣɨɧɟɝɭɛɟɪɧɢɢ , ɧɚɝɪɚɧɢɰɟ ©ɫɦɟɪɬɜɨɣɚɡɢɚɬɫɤɨɣɩɭɫɬɵɧɟɣ », ɝɞɟɬɪɢ ɝɨɞɚɆɚɪɢɹɇɚɪɵɲɤɢɧɚɛɨɪɟɬɫɹɫɩɟɫɤɚ - ɦɢ. ɇɚɤɚɪɬɭɪɚɫɫɤɚɡɚɞɨɥɠɟɧɛɵɬɶɧɚɧɟ - ɫɟɧɢɟɳɟɨɞɢɧɧɚɫɟɥɟɧɧɵɣɩɭɧɤɬ , ɫɟɥɨɋɚ - ɮɭɬɚ , ɝɞɟɠɢɜɭɬɨɫɟɞɥɵɟɤɨɱɟɜɧɢɤɢɢɝɞɟ ɡɚɞɟɪɧɟɥɵɟɩɟɫɤɢɦɨɝɭɬɨɩɹɬɶɧɚɱɚɬɶɩɟɪɟ - ɦɟɳɚɬɶɫɹ . ȿɫɬɶɧɚɧɟɣɢɭɤɚɡɚɧɢɹɧɚɞɜɚ ɞɚɥɶɧɢɯɩɭɧɤɬɚ , ɜɵɯɨɞɹɳɢɯɡɚɪɚɦɤɢɩɨ - ɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹ , ɧɨɫɨɡɞɚɸɳɢɯɨɫɨɛɵɣɜɨɫɬɨɱ - ɧɵɣɤɨɥɨɪɢɬ . ɗɬɨɉɟɪɫɢɹɢɉɚɦɢɪ : «Ɇɚɪɢɹɜɢɞɟɥɚ …> ɤɚɪɚɜɚɧɵɜɟɪɛɥɸɞɨɜ , ɭɯɨɞɹɳɢɯɜɉɟɪɫɢɸ , ɡɚɝɨɪɟɥɵɯɤɭɩɰɨɜ , ɨɯɪɢɩ - ɲɢɯɨɬɩɟɫɱɚɧɨɣɩɭɞɪɵ » [ 9, ɫ. 19 1] ɢ «ɧɚ ɭɥɢɰɚɯ <ɜɏɨɲɭɬɨɜɨ > ɥɟɠɚɥɢɰɟɥɵɟɫɭɝ - ɪɨɛɵɦɟɥɶɱɚɣɲɟɝɨɛɟɥɨɜɚɬɨɝɨɩɟɫɤɚ , ɧɚɞɭ - ɬɨɝɨɫɩɥɨɫɤɨɝɨɪɢɣɉɚɦɢɪɚ » [9, ɫ. 192]. Ɇɨɬɢɜ «ɩɭɫɬɵɧɢɩɟɫɤɚ » ɦɧɨɝɨɤɪɚɬɧɨ ɜɚɪɶɢɪɭɟɬɫɹɜɬɟɤɫɬɟɪɚɫɫɤɚɡɚ . Ɍɚɤ, Ɇɚɪɢɹ ɇɚɪɵɲɤɢɧɚ «ɪɨɞɨɦɢɡɝɥɭɯɨɝɨ ,ɡɚɛɪɨɫɚɧ - ɧɨɝɨɩɟɫɤɚɦɢ ɝɨɪɨɞɤɚȺɫɬɪɚɯɚɧɫɤɨɣɝɭɛɟɪ - ɧɢɢ», «ɟɟɝɥɭɯɚɹ ɩɭɫɬɵɧɧɚɹɪɨɞɢɧɚ », «Ɇɚɪɢɹɜɢɞɟɥɚɜɨɥɧɭɸɳɢɟɫɹɨɬɥɟɝɱɚɣɲɟɝɨɜɟɬɪɚɩɟɫɱɚɧɵɟɫɬɟɩɢ ɩɪɢɤɚɫɩɢɣɫɤɨɝɨ ɤɪɚɹ ,» (ɤɭɪɫɢɜɧɚɲ . – ɋ. Ɏ.). ɗɬɨɬɨɛɪɚɡ - ɧɨɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɣɩɥɚɫɬɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹɫɨ - ɡɞɚɟɬɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɣɨɛɪɚɡɦɢɪɚɪɚɫɫɤɚɡ - ɱɢɤɚ . ɇɟɫɥɭɱɚɣɧɨɝɟɪɨɢɧɹɜɨɫɩɪɢɧɢɦɚɟɬ ɷɬɭɨɛɥɚɫɬɶɡɧɚɧɢɣɧɟɤɚɤɧɚɭɤɭ , ɚɤɚɤɢɫ - ɤɭɫɫɬɜɨ : ɨɧɚ «ɜɜɨɫɬɨɪɠɟɧɧɨɦɢɫɫɬɭɩɥɟɧɢɢ ɱɢɬɚɥɚɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɟɤɧɢɠɤɢɨɬɰɚ .ɉɭɫɬɵɧɹɛɵɥɚɟɟɪɨɞɢɧɨɣ , ɚɝɟɨɝɪɚɮɢɹ –ɩɨɷɡɢ - ɟɣ» (ɤɭɪɫɢɜɧɚɲ .– ɋ. Ɏ.). ɗɤɡɚɥɶɬɢɪɨɜɚɧ - ɧɨɟɜɨɫɩɪɢɹɬɢɟɆɚɪɢɟɣɇɚɪɵɲɤɢɧɨɣɷɬɨɣ ɬɟɦɵɫɬɚɜɢɬɡɧɚɤɪɚɜɟɧɫɬɜɚɦɟɠɞɭɩɨɷɡɢɟɣ ɢɝɟɨɝɪɚɮɢɟɣ , ɧɚɭɤɨɣɢɢɫɤɭɫɫɬɜɨɦ . ȼɬɚ - ɤɨɦɤɨɧɬɟɤɫɬɟɨɛɪɟɬɟɧɢɟɝɥɚɜɧɨɣɝɟɪɨɢɧɟɣ ©ɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɣɪɨɞɢɧɵ » («ɩɭɫɬɵɧɹ ») ɦɨɠɟɬɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶɫɹɫɤɜɨɡɶɩɪɢɡɦɭɪɨɦɚɧ - ɬɢɱɟɫɤɨɣɤɨɧɰɟɩɰɢɢ «ɡɞɟɫɶ » ɢ «ɬɚɦ»: ɱɭɠɛɢɧɚ – ɨɬɱɢɡɧɚ , ɲɢɪɨɤɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɧɨɣɜ ɩɨɷɡɢɢȼ . Ⱥ. ɀɭɤɨɜɫɤɨɝɨ , Ɇ. ɘ. Ʌɟɪɦɨɧ - ɬɨɜɚɢɞɪɭɝɢɯɢɫɬɚɜɲɟɣɭɠɟɜ X I X ɜ. ɨɛɳɢɦɦɟɫɬɨɦɪɨɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɩɨɷɡɢɢ . Ɉɛɪɚɡɩɭɫɬɵɧɧɨɝɨɩɟɣɡɚɠɚɞɚɧɧɟɫɬɚ - ɬɢɱɧɨ , ɚ ɢɦɟɟɬɜɪɚɫɫɤɚɡɟɫɜɨɸɞɢɧɚɦɢɤɭ . ɉɨɦɟɪɟɪɚɡɜɢɬɢɹɞɟɣɫɬɜɢɹɩɪɨɢɫɯɨɞɹɬɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɫɬɜɟɧɧɵɟɩɟɪɟɦɟɳɟɧɢɹɢɢɡɦɟɧɟɧɢɹ ɥɚɧɞɲɚɮɬɚ : ɨɧɫɬɚɧɨɜɢɬɫɹɜɫɟɛɨɥɟɟɩɭɫ - ɬɵɧɧɵɦ , ɛɟɡɠɢɡɧɟɧɧɵɦ , ɦɟɪɬɜɵɦ . ȼɨɡɧɢ - ɤɚɟɬɝɪɚɧɢɰɚ , ɡɚɤɨɬɨɪɨɣɠɢɡɧɶɜɷɬɢɯɝɟɨ - ɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɯɭɫɥɨɜɢɹɯɭɠɟɩɨɱɬɢɧɟɜɨɡɦɨɠ - ɧɚ. Ɇɚɪɢɸɇɢɤɢɮɨɪɨɜɧɭɧɚɡɧɚɱɢɥɢɭɱɢ - ɬɟɥɶɧɢɰɟɣɜɞɚɥɶɧɢɣɪɚɣɨɧ – ɫɟɥɨɏɨɲɭɬɨ - ɜɨ, «ɧɚɝɪɚɧɢɰɟɫɦɟɪɬɜɨɣɫɪɟɞɧɟɚɡɢɚɬɫɤɨɣ ɩɭɫɬɵɧɟɣ » [6, ɫ. 118–136]. ȼɨɜɬɨɪɨɣɱɚɫɬɢ ɪɚɫɫɤɚɡɚɨɛɪɚɡɝɥɚɜɧɨɣɝɟɪɨɢɧɢɪɢɫɭɟɬɫɹ ɤɚɤ ɩɭɬɟɲɟɫɬɜɟɧɧɢɰɵɜɝɥɭɛɶɩɭɫɬɵɧɢ «ɫɪɟɞɢɛɟɡɥɸɞɧɵɯɩɟɫɤɨɜ ». ɋ. Ɂɚɥɵɝɢɧɡɚɦɟɬɢɥ , ɱɬɨɉɥɚɬɨɧɨɜ ©ɤɥɚɫɫɢɱɟɫɤɢɣɩɟɣɡɚɠɡɚɦɟɧɢɥɩɪɨɫɬɪɚɧ - ɫɬɜɨɦ , ɬɚɤɱɬɨɟɝɨɝɟɪɨɣ ɩɨɝɪɭɠɟɧɧɟɜɩɟɣ - ɡɚɠ, ɚɢɦɟɧɧɨɜɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨ , ɜɫɟɜɪɟɦɹɟɝɨ ɧɚɛɥɸɞɚɟɬ , ɨɳɭɳɚɟɬ , ɱɭɜɫɬɜɭɟɬɟɝɨɫɨɫɬɨ - ɹɧɢɟ » [7, ɫ. 153]. Ȼɟɡɠɢɡɧɟɧɧɵɣ ɩɭɫɬɵɧɧɵɣ ɩɟɣɡɚɠɩɪɟɞɫɬɚɟɬɭɉɥɚɬɨɧɨɜɚɤɚɤɦɟɬɚɮɢ - ɡɢɱɟɫɤɨɟɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨ . ɉɭɬɶɝɟɪɨɢɧɢɪɢɫɭ - ɟɬɫɹɤɚɤɩɪɨɯɨɠɞɟɧɢɟɱɟɪɟɡɦɟɬɚɮɨɪɢɱɟɫ - ɤɢɟɨɛɪɚɡɵɫɦɟɪɬɢ : «Ɋɚɫɤɚɥɟɧɧɵɟɛɚɪɯɚɧɵ ɢɡɞɚɥɢɤɚɡɚɥɢɫɶɩɵɥɚɸɳɢɦɢɤɨɫɬɪɚɦɢ , ɫɪɟɞɢɤɨɬɨɪɵɯɫɚɜɚɧɨɦɛɟɥɟɥɚɤɨɪɤɚɫɨɥɨɧ -ȺɧɬɪɨɩɨɥɨɝɢɱɟɫɤɚɹɤɚɪɬɢɧɚɦɢɪɚɜɪɚɫɫɤɚɡɟȺɧɞɪɟɹɉɥɚɬɨɧɨɜɚ «ɉɟɫɱɚɧɚɹɭɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 506ɰɚ» [9, ɫ. 192]. ɋɪɚɜɧɟɧɢɟɫɨɥɨɧɰɚɫɫɚɜɚɧɨɦ ɭɫɢɥɢɜɚɟɬɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɛɚɪɯɚɧɨɜɫɩɨɝɪɟ - ɛɚɥɶɧɵɦɢɤɨɫɬɪɚɦɢ . ɋɚɜɚɧɢɤɨɫɬɪɵ – ɚɥɥɸɡɢɹɧɚɩɨɝɪɟɛɚɥɶɧɵɣɨɛɪɹɞ , ɚɬɪɢɛɭɬɚɦɢ ɤɨɬɨɪɨɝɨɨɧɢɹɜɥɹɸɬɫɹ . ɉɨɞɨɛɢɟɫɨɥɧɟɱ - ɧɨɝɨɡɚɬɦɟɧɢɹ : «ɜɨɜɪɟɦɹɜɧɟɡɚɩɧɨɣɩɭɫ - ɬɵɧɧɨɣɛɭɪɢɫɨɥɧɰɟɦɟɪɤɥɨɨɬɝɭɫɬɨɣɠɟɥ - ɬɨɜɚɬɨɣɩɵɥɢ » ɢɧɟɩɪɨɡɪɚɱɧɵɣɜɨɡɞɭɯ («ɜɨɡɞɭɯɧɚɩɨɥɧɹɟɬɫɹɩɟɫɤɨɦɢɫɬɚɧɨɜɢɬɫɹ ɧɟɩɪɨɡɪɚɱɧɵɦ »), ɜɯɨɠɞɟɧɢɟɜɨɛɥɚɫɬɶɧɨɱɢ ɧɟɤɚɤɜɪɟɦɟɧɢɫɭɬɨɤ , ɚɤɚɤɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ («ɹɪɤɢɣɞɟɧɶɤɚɠɟɬɫɹɦɪɚɱɧɨɣɧɨɱɶɸ ») – ɜɫɟɷɬɨɜɵɡɵɜɚɟɬɜɫɨɡɧɚɧɢɢɱɢɬɚɬɟɥɹɨɳɭ - ɳɟɧɢɟɩɪɨɯɨɠɞɟɧɢɹɱɟɪɟɡɦɢɪɦɟɪɬɜɵɯɢɥɢ ɩɨɩɚɞɚɧɢɹɜɞɪɭɝɨɣɦɢɪ . ȼɷɬɨɦɚɧɬɢɦɢɪɟ ɜɫɟɧɚɨɛɨɪɨɬ : ɛɟɡɜɨɞɧɚɹɩɭɫɬɵɧɹɢɡɨɛɪɚɠɚ - ɟɬɫɹɤɚɤɦɨɪɟ , ɩɟɫɤɢɤɚɤɜɨɥɧɵ , ɜɨɡɞɭɯɧɟ - ɩɪɨɡɪɚɱɟɧ , ɞɟɧɶɤɚɠɟɬɫɹɧɨɱɶɸ . ɉɭɫɬɵɧɧɵɣɩɟɣɡɚɠ , ɜɨɫɩɪɢɧɢɦɚɟɦɵɣ ɱɢɬɚɬɟɥɟɦɤɚɤ ɩɪɨɬɹɠɟɧɧɵɣ ɜɩɪɨɫɬɪɚɧ - ɫɬɜɟ, ɩɪɢɨɛɪɟɬɚɟɬɭɉɥɚɬɨɧɨɜɚɢɩɪɨɬɹɠɟɧ - ɧɨɫɬɶɜɨɜɪɟɦɟɧɢ . «ɋɭɯɨɟɬɨɦɹɳɟɟɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɫɬɜɨ , ɡɚɤɨɬɨɪɵɦɱɭɞɢɥɚɫɶɜɥɚɠɧɚɹ ɦɨɥɨɞɚɹɧɟɭɬɨɦɢɦɚɹɡɟɦɥɹ , ɧɚɩɨɥɧɟɧɧɚɹ ɡɜɨɧɨɦɠɢɡɧɢ » [9, ɫ. 192] – ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɹ ɚɜɬɨɪɨɦɜɵɯɨɞɨɦɜɛɭɞɭɳɟɟ . ɉɨɡɚɦɟɱɚɧɢɸɅ . Ƚ. Ȼɚɛɟɧɤɨ , ɫɜɹɡɶɝɟ - ɪɨɹɢɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚɜɪɚɫɫɤɚɡɚɯɉɥɚɬɨɧɨɜɚ ©ɨɛɨɸɞɨɨɫɬɪɚɹ »: «Ƚɟɪɨɣ , ɩɭɬɟɲɟɫɬɜɭɹ , ɫɬɪɟɦɢɬɫɹɩɪɢɜɧɟɫɬɢɫɟɛɹɜɦɢɪ , ɧɨɢɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɫɬɜɨɛɟɡɧɟɝɨɛɟɡɠɢɡɧɟɧɧɨ , ɠɞɟɬɟɝɨ » [ 3, ɫ. 81 ] . «ɗɬɭɜɡɚɢɦɨɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɶȺ . ɉɥɚɬɨɧɨɜɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬɱɚɫɬɵɦɩɨɜɬɨɪɟɧɢɟɦ ɫ ɤɨɪɧɟɦ “ɩɭɫɬ ” Ɇɵɱɢɬɚɟɦɨɩɭɫɬɵɧɧɨɦ ɦɢɪɟ , ɩɭɫɬɵɯɜɟɬɪɹɧɵɯɩɨɥɹɯ , ɩɭɫɬɵɯɡɟɦ - ɥɹɯɢɩɭɫɬɵɯɞɨɪɨɝɚɯ , ɠɞɭɳɢɯɫɬɪɚɧɧɢɤɨɜ , ɩɭɫɬɵɯɯɚɬɚɯ , ɨɫɬɚɜɥɹɟɦɵɯɝɟɪɨɹɦɢ , ɩɭɫɬɵ - ɧɹɯ, ɜɨɡɪɨɠɞɚɟɦɵɯɤɠɢɡɧɢɜɦɟɲɚɬɟɥɶ - ɫɬɜɨɦɱɟɥɨɜɟɤɚ … ɫɥɨɜɚɫɤɨɪɧɟɦ “ɩɭɫɬ ” ɜɵɪɚɠɚɸɬɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫɬɶɫɜɹɡɢ , ɜɨɫɫɬɚɧɨɜɥɟ - ɧɢɹɰɟɥɨɫɬɧɨɫɬɢ » [3, ɫ. 81]. ©Ƚɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɣ » ɩɥɚɧɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹ ɜɩɪɨɡɟȺɧɞɪɟɹɉɥɚɬɨɧɨɜɚɦɨɠɧɨɪɚɫɫɦɚɬ - ɪɢɜɚɬɶɫɪɚɡɥɢɱɧɵɯɬɨɱɟɤɡɪɟɧɢɹ . Ɉɧɬɪɚɧɫ - ɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɢɜɧɟɤɨɟɦɟɬɚɮɢɡɢɱɟɫɤɨɟɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɫɬɜɨ , ɧɟɫɥɭɱɚɣɧɨ «ɝɟɨɝɪɚɮɢɹ » ɜɜɨɫ - ɩɪɢɹɬɢɢɆɚɪɢɢɇɚɪɵɲɤɢɧɨɣɨɤɚɡɵɜɚɥɚɫɶ ©ɩɨɷɡɢɟɣ », ɬ. ɟ. ɢɫɤɭɫɫɬɜɨɦ . ɋɨɡɞɚɜɚɹɷɬɢɢɫɤɭɫɫɬɜɟɧɧɵɟɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ , ɚɜɬɨɪɫɨɡɧɚ - ɬɟɥɶɧɨɢɥɢɛɟɫɫɨɡɧɚɬɟɥɶɧɨɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬɫɸ - ɠɟɬɧɵɟɯɨɞɵɢɦɨɬɢɜɧɵɣɪɟɩɟɪɬɭɚɪɫɤɚɡ - ɤɢ. Ⱦɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨ , ɩɟɪɟɦɟɳɟɧɢɹɝɥɚɜɧɨɣ ɝɟɪɨɢɧɢɜɪɚɫɫɤɚɡɟɦɨɠɧɨɢɧɬɟɪɩɪɟɬɢɪɨ - ɜɚɬɶɫɨɝɥɚɫɧɨɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɦɬɟɨɪɢɹɦ ȼ. ə. ɉɪɨɩɩɚ . ɂɡ «ɧɟɤɨɟɝɨɰɚɪɫɬɜɚ » ɝɟɪɨɢ - ɧɹɩɨɩɚɞɚɟɬ , ɩɟɪɟɣɞɹɝɪɚɧɢɰɭ («ɤɨɫɬɪɵ » ɢ ©ɫɚɜɚɧ ») ɜ «ɬɪɢɞɟɜɹɬɨɟɰɚɪɫɬɜɨ », ɝɞɟɫɛɵ - ɜɚɸɬɫɹɟɟɦɟɱɬɵ , ɢɟɣɭɞɚɟɬɫɹɩɪɟɨɛɪɚɡɨ - ɜɚɬɶɩɭɫɬɵɧɸɜ «ɫɚɞ», ɢɩɨɫɥɟɷɬɨɝɨɨɧɚ ɫɧɨɜɚɜɨɡɜɪɚɳɚɟɬɫɹɜ «ɫɜɨɣɦɢɪ », ɝɞɟɨɧɚ ɞɨɥɠɧɚɩɪɢɦɟɧɢɬɶɢɪɟɚɥɢɡɨɜɚɬɶɩɨɥɭɱɟɧ - ɧɨɟɜ «ɱɭɠɨɦɦɢɪɟ » ɧɚɩɪɚɤɬɢɤɟ . Ɏɢɧɚɥ ɪɚɫɫɤɚɡɚɫɢɞɟɟɣ ɩɪɢɧɟɫɟɧɢɹɜɠɟɪɬɜɭɨɛɳɟ - ɦɭɞɟɥɭɥɢɱɧɨɣɠɢɡɧɢɢɫɜɨɟɣɠɟɧɫɤɨɣɩɪɢ - ɪɨɞɵɡɜɭɱɢɬɤɨɧɬɪɚɫɬɨɦɩɨɨɬɧɨɲɟɧɢɸɤ ɫɤɚɡɨɱɧɵɣɫɱɚɫɬɥɢɜɵɦɤɨɧɰɚɦ , ɜɤɨɬɨɪɵɯɡɚ ©ɩɭɬɟɲɟɫɬɜɢɟɜɞɪɭɝɨɣɦɢɪ » ɝɟɪɨɣɜɤɚɱɟɫɬɜɟ ɧɚɝɪɚɞɵɩɨɥɭɱɚɟɬ «ɫɜɚɞɶɛɭ » ɢ «ɰɚɪɫɬɜɨ ». Ⱦɪɭɝɨɣɩɥɚɫɬ , ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɵɣɚɜɬɨɪɭ , – ɷɬɨ «ɨɪɝɚɧɢɱɟɫɤɢɣɦɢɪ » (ɬɟɦɚ «ɨɪɝɚɧɢɱɟɫ - ɤɨɝɨɦɢɪɚ » ɩɟɪɟɫɟɤɚɟɬɫɹɫɩɪɨɛɥɟɦɨɣ «ɬɟɥɟɫɧɨɫɬɢ »; ɨɩɨɫɥɟɞɧɟɣ ɩɨɞɪɨɛɧɨɪɚɫ - ɫɭɠɞɚɟɬɜɫɜɨɟɣɪɚɛɨɬɟ Ⱥ. Ɇɚɦɨɧ [8, ɫ. 41– 49]), ɫɨɛɵɬɢɹ , ɩɪɨɢɫɯɨɞɹɳɢɟɜɷɬɨɦɫɥɨɟɩɨ - ɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹ , ɪɚɡɜɨɪɚɱɢɜɚɸɬɫɹɜɨɜɪɟɦɟɧɢ . Ɉɧɢɪɟɲɟɧɵ ɨɛɪɚɡɧɵɦɪɹɞɨɦɢɫɪɚɜɧɟɧɢɹ - ɦɢɢɡɪɚɫɬɢɬɟɥɶɧɨɣɠɢɡɧɢ , ɪɚɡɜɢɬɢɟɫɸɠɟɬɚ ɤɚɤɛɵɩɨɩɚɞɚɟɬɩɨɞ ɞɟɣɫɬɜɢɟɛɢɨɥɨɝɢɱɟɫ - ɤɢɯɡɚɤɨɧɨɜ . ȼɩɟɪɜɨɦɚɛɡɚɰɟɞɚɧɩɨɪɬɪɟɬ Ɇɚɪɢɢɇɢɤɢɮɨɪɨɜɧɵɇɚɪɵɲɤɢɧɨɣ . ɗɬɨ «...ɦɨɥɨɞɨɣɡɞɨɪɨɜɵɣɱɟɥɨɜɟɤ …. ɋɫɢɥɶɧɵ - ɦɢɦɭɫɤɭɥɚɦɢɢɬɜɟɪɞɵɦɢɧɨɝɚɦɢ » [9, ɫ. 191]. ȼɢɡɭɚɥɶɧɨɷɬɨɬɨɛɪɚɡɧɚɩɨɦɢɧɚɟɬɦɨɥɨɞɵɯ ɫɬɪɨɢɬɟɥɟɣɫɜɟɬɥɨɝɨɛɭɞɭɳɟɝɨɧɚɤɚɪɬɢ - ɧɚɯȾɟɣɧɟɤɢ , ɋɚɦɨɯɜɚɥɨɜɚ , Ɋɹɠɫɤɨɝɨ , ɜɵɪɨɫɲɢɯɜɧɨɜɨɦɦɢɤɪɨɤɥɢɦɚɬɟ , ɨɝɪɚɠɞɟɧ - ɧɨɦ ɨɬ ɜɧɟɲɧɟɝɨɦɢɪɚɢɪɟɚɥɶɧɨɣɞɟɣɫɬɜɢ - ɬɟɥɶɧɨɫɬɢ . ɋɥɟɞɭɸɳɢɣɚɛɡɚɰ , ɝɞɟɨɩɢɫɵɜɚɸɬɫɹ ɞɟɬɫɬɜɨɢɸɧɨɫɬɶɝɟɪɨɢɧɢɪɚɫɫɤɚɡɚ , ɩɨɞɞɟɪ - ɠɢɜɚɟɬɢɩɪɨɞɜɢɝɚɟɬɜɩɟɪɟɞɷɬɭɬɟɦɭ : Ɇɚɪɢɹɜɵɪɚɫɬɚɟɬɜɭɤɪɨɦɧɨɦɦɢɪɟ ( «ɜɫɬɨɪɨ - ɧɟɨɬɦɚɪɲɟɜɵɯɞɨɪɨɝɤɪɚɫɧɵɯɢɛɟɥɵɯɚɪ - ɦɢɣ», ɤɚɤɛɵɟɫɬɟɫɬɜɟɧɧɨɨɝɪɚɠɞɟɧɧɨɦɨɬ ɫɨɰɢɚɥɶɧɵɯ «ɧɟɩɨɝɨɞ » – «ɧɢɜɨɣɧɚ , ɧɢɪɟ - ɜɨɥɸɰɢɹɟɟ ɩɨɱɬɢɧɟɤɨɫɧɭɥɢɫɶ »). ɂɬɨɝɷɬɨ -507ɝɨɨɪɝɚɧɢɱɟɫɤɨɝɨɪɨɫɬɚ – «ɫɨɡɧɚɧɢɟɪɚɫɰɜɟ - ɥɨɜɷɩɨɯɭ , ɤɨɝɞɚɫɨɰɢɚɥɢɡɦɭɠɟɡɚɬɜɟɪɞɟɥ ». Ɍɟɦɚɱɟɥɨɜɟɤɚɢ ɫɪɟɞɵ , ɩɪɢɫɬɚɥɶɧɨɢɫɫɥɟ - ɞɨɜɚɜɲɚɹɫɹɪɭɫɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɨɣɧɚɩɪɨɬɹ - ɠɟɧɢɢ XIX ɜ., ɩɨɥɭɱɚɟɬɧɨɜɭɸɦɨɞɚɥɶɧɨɫɬɶ . Ⱦɚɧɧɨɟɪɚɡɜɢɬɢɟɬɟɦɵɧɟɦɨɝɥɨɧɟɜɵɡ - ɜɚɬɶɜɩɚɦɹɬɢɤɭɥɶɬɭɪɧɨɝɨɱɢɬɚɬɟɥɹɚɫɫɨ - ɰɢɚɰɢɢɫɢɡɜɟɫɬɧɵɦɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɟɦȻɥɨ - ɤɚ «Ɉɧɚɪɨɫɥɚɡɚɞɚɥɶɧɢɦɢɝɨɪɚɦɢ …» (1901). ɋɪɚɜɧɢɦ : Ɉɧɚɪɨɫɥɚɡɚɞɚɥɶɧɢɦɢɝɨɪɚɦɢ . ɉɭɫɬɵɧɧɵɣɞɨɥ – ɟɣɪɨɞɢɧɚɛɵɥɚ . ɇɢɤɬɨɢɡɜɚɫɝɨɪɹɳɢɦɢɝɥɚɡɚɦɢ ȿɟɧɟɡɪɟɥ – ɨɧɚɨɞɧɚɪɨɫɥɚ . ……………………………………… ȼɞɪɭɝɪɚɫɰɜɟɥɚ , ɜɥɚɡɭɪɢɬɨɪɠɟɫɬɜɭɹ , ȼɢɧɨɣɞɚɥɢɢɜɧɟɡɟɦɧɵɯɝɨɪɚɯ . «…ɧɢɜɨɣɧɚ , ɧɢɪɟɜɨɥɸɰɢɹɟɟ ɩɨɱɬɢɧɟ ɤɨɫɧɭɥɢɫɶ . ȿɟɝɥɭɯɚɹ ɩɭɫɬɵɧɧɚɹ ɪɨɞɢɧɚɨɫɬɚɥɚɫɶɜɫɬɨɪɨɧɟɨɬɦɚɪɲɟɜɵɯɞɨɪɨɝɤɪɚɫ - ɧɵɯɢɛɟɥɵɯɚɪɦɢɣ , ɚɫɨɡɧɚɧɢɟ ɪɚɫɰɜɟɥɨ ɜ ɷɩɨɯɭ , ɤɨɝɞɚɫɨɰɢɚɥɢɡɦɭɠɟɡɚɬɜɟɪɞɟɥ » ɤɭɪɫɢɜɧɚɲ . –C. Ɏ.). ɋɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɬɜɨɪ - ɱɟɫɬɜɚɬɚɤɢɯɞɚɥɟɤɢɯɞɪɭɝɨɬɞɪɭɝɚɚɜɬɨɪɨɜ , ɤɚɤȺɥɟɤɫɚɧɞɪȻɥɨɤɢȺɧɞɪɟɣɉɥɚɬɨɧɨɜ , ɢɦɟɟɬɩɨɞɫɨɛɨɣɩɨɱɜɭ : ɩɪɨɛɥɟɦɚɆɢɪɨɜɨɣ Ⱦɭɲɢɢɧɬɟɪɟɫɨɜɚɥɚɩɟɪɜɨɝɨ , «Ⱦɭɲɚɦɢɪɚ » ɜɨɥɧɭɟɬɜ 1920-ɟɝɝ. ɜɬɨɪɨɝɨ [10, ɫ. 48]. ȼɚɜɬɨɛɢɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɦɩɢɫɶɦɟɉɥɚɬɨɧɨɜɩɨɫɬɚ - ɜɢɥɜɚɠɧɵɣɞɥɹɫɟɛɹɚɤɰɟɧɬ : «ɂɡɧɚɲɟɝɨ ɭɪɨɞɫɬɜɚɜɵɪɚɫɬɚɟɬɞɭɲɚɦɢɪɚ » [ 9, ɫ. 21] . Ɋɚɡɜɢɬɢɟɬɟɦɵɧɚɷɬɨɦɨɪɝɚɧɢɱɟɫɤɨɦ ɩɥɚɧɟɫɜɹɡɚɧɨɞɚɥɟɟɫɮɢɝɭɪɨɣɨɬɰɚ : ɩɪɨɛɥɟɦɚɜɨɫɩɢɬɚɧɢɹɩɪɢɨɛɪɟɬɚɟɬɧɟɨɠɢɞɚɧ - ɧɵɣɫɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɢɫɬɨɪɢɢɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ ɪɚɤɭɪɫ . Ɉɬɟɰɨɛɟɪɟɝɚɟɬɞɨɱɶɨɬɜɫɹɤɨɣɧɟ - ɝɚɬɢɜɧɨɣɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢ , ɬɚɤɤɚɤɛɨɢɬɫɹ «ɧɚɧɟɫɬɢɝɥɭɛɨɤɢɟɧɟɡɚɠɢɜɚɸɳɢɟɪɭɛɰɵɟɟ ɧɟɤɪɟɩɤɨɦɭɪɚɫɬɭɳɟɦɭɫɟɪɞɰɭ » [9, ɫ. 191]. ɋɨɨɬɧɨɲɟɧɢɹɦɟɠɞɭɞɜɭɦɹɷɬɢɦɢɭɪɨɜ - ɧɹɦɢɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹ , ɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɦɢ ɨɪɝɚɧɢɱɟɫɤɢɦ , ɦɨɠɧɨɨɩɪɟɞɟɥɢɬɶɤɚɤɫɨɨɬ - ɧɨɲɟɧɢɹɦɟɠɞɭɦɨɬɢɜɨɦɫɦɟɪɬɢ ɢɬɟɦɨɣ ɫɱɚɫɬɶɹɜɬɜɨɪɱɟɫɤɨɦɦɢɪɟɉɥɚɬɨɧɨɜɚ . Ɉɛɪɚɡɫɦɟɪɬɢɩɪɢɨɛɪɟɬɚɟɬɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟɧɧɵɟ ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢ , ɷɬɨɛɟɡɠɢɡɧɟɧɧɚɹɩɭɫɬɵ - ɧɹ, ɨɛɪɚɡɫɱɚɫɬɶɹ – ɜɪɟɦɟɧɧɵɟ (ɜɨɡɪɚɫɬ ). ɇɚ ɫɨɨɬɧɨɲɟɧɢɟɷɬɢɯɞɜɭɯɬɟɦɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɉɥɚɬɨɧɨɜɚɜɩɟɪɜɵɟɨɛɪɚɬɢɥɜɧɢɦɚɧɢɟ Ⱥ. Ƚɭɪɜɢɱ . Ɉɧ, ɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ , ɩɢɫɚɥ : «ɋɨɰɢ - ɚɥɶɧɨɟɫɭɳɟɫɬɜɨɜɚɧɢɟɩɥɚɬɨɧɨɜɫɤɨɝɨɱɟ - ɥɨɜɟɤɚɟɫɬɶɛɟɫɩɪɟɪɵɜɧɵɣɢɧɟɭɤɥɨɧɧɵɣ ɩɭɬɶɤɫɦɟɪɬɢ . ɋɱɚɫɬɶɟɠɟɟɫɬɶɞɚɪɩɪɢɪɨ - ɞɵ, ɷɬɨɜɧɭɬɪɟɧɧɟɟ , ɡɚɦɤɧɭɬɨɟɜɫɚɦɨɦɫɟɛɟ ɫɜɨɣɫɬɜɨɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɤɨɬɨɪɨɟɫɩɟɪɜɨɝɨɠɟ ɞɧɹ ɟɝɨɩɨɹɜɥɟɧɢɹɧɚɫɜɟɬɨɫɭɠɞɟɧɨɧɚɜɵ - ɦɢɪɚɧɢɟ » [9, ɫ. 21]. ȼɷɬɨɦɫɪɟɡɟɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹɨɛɪɚɡɝɟɪɨ - ɢɧɢɦɨɠɧɨɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶɜɝɟɧɞɟɪɧɨɦɚɫ - ɩɟɤɬɟ . ɉɨɪɬɪɟɬɝɟɪɨɢɧɢɨɛɪɢɫɨɜɚɧɤɚɤɫɨ - ɟɞɢɧɟɧɢɟɦɭɠɫɤɢɯɢɠɟɧɫɤɢɯɱɟɪɬ . ȼɨɩɪɟ - ɞɟɥɟɧɧɨɣɬɨɱɤɟ ɛɢɨɝɪɚɮɢɢɆɚɪɢɢɇɚɪɵɲ - ɤɢɧɨɣɮɢɡɢɱɟɫɤɨɟ , ɛɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɟɢɝɟɧɞɟɪ - ɧɨɟ (ɫɨɰɢɨɤɭɥɶɬɭɪɧɵɣɩɨɥ ) ɫɯɨɞɹɬɫɹ – ɨɧɚ ©ɡɚɧɟɜɟɫɬɢɥɚɫɶɥɢɰɨɦ ». ɂɧɚɤɨɧɟɰ , ɝɟɪɨɢ - ɧɟɩɪɟɞɫɬɨɢɬɧɟɥɟɝɤɢɣɝɟɧɞɟɪɧɵɣɜɵɛɨɪ : ɨɬɤɚɡɨɬɥɢɱɧɨɝɨɫɱɚɫɬɶɹɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹ ɚɜɬɨɪɨɦɤɚɤɢɡɦɟɧɟɧɢɟɝɟɧɞɟɪɧɨɣɩɚɪɚɞɢɝ - ɦɵ: ɸɧɨɲɚ – ɧɟɜɟɫɬɚ – ɜɨɠɞɶ . ɒɜɟɣɰɚɪɫɤɢɣɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚ ɉɥɚɬɨɧɨɜɚɆ . Ƚɟɥɥɟɪɨɛɪɚɬɢɥɨɫɨɛɨɟɜɧɢ - ɦɚɧɢɟɧɚɷɬɭɩɪɨɛɥɟɦɚɬɢɤɭ . Ɉɧɭɜɢɞɟɥɜ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɧɨɦɚɜɬɨɪɨɦɜɟɝɨɩɪɨɢɡɜɟɞɟ - ɧɢɹɯɭɬɨɩɢɱɟɫɤɨɦɩɪɨɟɤɬɟɛɭɞɭɳɟɝɨɢɩɪɨ - ɛɥɟɦɭɪɟɝɭɥɢɪɨɜɚɧɢɹɩɨɥɨɜɵɯɨɬɧɨɲɟɧɢɣ ɦɟɠɞɭɦɭɠɱɢɧɨɣɢɠɟɧɳɢɧɨɣ . ɉɨɟɝɨɦɧɟ - ɧɢɸ , «Ⱥɧɞɪɟɣɉɥɚɬɨɧɨɜ – ɟɞɢɧɫɬɜɟɧɧɵɣ ɫɨɜɟɬɫɤɢɣɩɢɫɚɬɟɥɶ , ɤɨɬɨɪɵɣɦɟɱɬɚɟɬɨɬɨɦ , ɱɬɨɛɵ “ɫɨɰɢɚɥɶɧɨɣɦɨɪɚɥɶɸ ” ɫɬɚɥɢɰɟɥɨ - ɦɭɞɪɢɟ , ɞɟɜɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ . ɇɨɜɨɦɭɱɟɥɨɜɟɤɭ , ɤɨɬɨɪɨɝɨɨɧɜɢɞɢɬɜɛɭɞɭɳɟɦ , “ɧɟɡɧɚɤɨɦ ɛɪɚɤ ”. <…> ɉɥɚɬɨɧɨɜɧɟɜɢɞɢɬɧɟɨɛɯɨɞɢ - ɦɨɫɬɢɜɛɪɚɤɟ , ɢɛɨɜɟɝɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɢ ɥɸɞɢɛɭɞɭɳɟɝɨɫɬɚɧɭɬ “ɭɬɨɥɹɬɶɜɵɫɲɟɟɧɚ - ɩɪɹɠɟɧɢɟɥɸɛɜɢ ” ɧɚɭɱɧɵɦɬɜɨɪɱɟɫɬɜɨɦ ɢɥɢɫɨɰɢɚɥɶɧɵɦɡɨɞɱɟɫɬɜɨɦ » [5, ɫ. 76]. ɉɨɦɧɟɧɢɸɄ . Ȼɚɪɲɬɚ , «ɪɟɲɟɧɢɟɩɪɟɞ - ɥɚɝɚɟɦɨɟɉɥɚɬɨɧɨɜɵɦ : ɧɟɩɵɬɚɬɶɫɹɢɡɦɟ - ɧɢɬɶɩɚɪɚɦɟɬɪɵɨɬɧɨɲɟɧɢɹ «ɦɭɠɱɢɧɚ – ɠɟɧɳɢɧɚ , ɤɨɬɨɪɨɟɧɚɜɫɟɝɞɚɨɫɬɚɧɟɬɫɹɬɨɥɶ - ɤɨɩɨɥɨɜɵɦ , ɧɨɢɡɦɟɧɢɬɶɨɬɧɨɲɟɧɢɟɱɟɥɨ - ɜɟɤ –Ɇɢɪɨɡɞɚɧɢɟ . ȼɷɬɢɯɭɫɥɨɜɢɹɯɢɡɦɟɧɢɬ - ɫɹɩɪɢɪɨɞɚɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɜɨɡɦɨɠɧɨɞɥɹɇɨɜɨ - ɝɨȺɞɚɦɚɜɭɫɥɨɜɢɹɯɩɪɟɨɛɪɚɠɟɧɢɹ “ɜɟɳɟ - ɫɬɜɚɠɢɡɧɢ ”… ɭɠɟɧɟɛɭɞɟɬɫɬɨɥɶɧɟɨɛɯɨ - ɞɢɦɨɪɚɡɞɟɥɟɧɢɟɧɚɞɜɚɩɨɥɚ . ɉɪɟɨɞɨɥɟɧɢɟȺɧɬɪɨɩɨɥɨɝɢɱɟɫɤɚɹɤɚɪɬɢɧɚɦɢɪɚɜɪɚɫɫɤɚɡɟȺɧɞɪɟɹɉɥɚɬɨɧɨɜɚ «ɉɟɫɱɚɧɚɹɭɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 508ɤɚɬɟɝɨɪɢɢɩɨɥɚɜɱɟɥɨɜɟɤɟ … ɞɨɥɠɧɨɪɟɚɥɶ - ɧɨɭɪɚɜɧɹɬɶɠɟɧɫɤɨɟɢɦɭɠɫɤɨɟɜɪɚɦɤɚɯ ɨɛɳɟɝɨɞɥɹɧɢɯ “ɜɟɳɟɫɬɜɚ ”, ɩɪɢɨɛɪɟɬɚɸ - ɳɟɝɨɜɧɟɩɨɥɨɜɨɣ … ɜɢɞ» [4, ɫ. 46–47]. ȼɤɚ - ɱɟɫɬɜɟɢɥɥɸɫɬɪɚɰɢɣɤɫɜɨɢɦɝɟɧɞɟɪɧɵɦɬɟ - ɨɪɢɹɦȻɚɪɲɬɰɢɬɢɪɭɟɬɩɨɜɟɫɬɶɉɥɚɬɨɧɨɜɚ ©ɑɟɜɟɧɝɭɪ », ɨɞɧɚɤɨɞɚɧɧɵɟɦɨɞɟɥɢ «ɪɚɛɨ - ɬɚɸɬ » ɢɧɚɜɫɟɦɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɩɢɫɚɬɟɥɹ , ɧɟɫɨ - ɫɬɚɜɥɹɟɬɢɫɤɥɸɱɟɧɢɹɢɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɦɨɟɧɚɦɢ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɟ . ɉɨɬɟɪɹɩɨɥɚ , ɜɨɫɩɪɢɧɢɦɚɟ - ɦɚɹɝɟɪɨɢɧɟɣɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɤɚɤɭɬɪɚɬɚɠɟɧ - ɫɤɨɣɞɨɥɢ , ɫɜɹɡɚɧɚɫɤɪɟɚɬɢɜɧɵɦɢɮɭɧɤɰɢ - ɹɦɢɝɟɪɨɢɧɢ , ɩɟɪɟɭɫɬɪɨɣɫɬɜɨɦɦɢɪɨɡɞɚɧɢɹ . ɋɪɚɜɧɢɦɢɪɨɧɢɱɧɨɟɡɚɦɟɱɚɧɢɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚ - ɬɟɥɹɝɟɧɞɟɪɧɨɣɩɪɨɛɥɟɦɚɬɢɤɢ : «ɉɨɥɨɜɨɟ ɪɚɡɦɧɨɠɟɧɢɟɨɬɜɥɟɤɚɟɬɱɟɥɨɜɟɤɚɨɬɟɝɨɤɨɫ - ɦɢɱɟɫɤɨɣɮɭɧɤɰɢɢ ». ɂɧɚɤɨɧɟɰ , ɩɨɫɥɟɞɧɢɣɩɥɚɫɬɩɨɜɟɫɬɜɨ - ɜɚɧɢɹɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɡɚɤɨɧɚɦɢɫɭɳɟɫɬɜɨɜɚ - ɧɢɹɷɬɧɨɫɚɢɫɨɰɢɭɦɚ . ɗɬɨɬɫɥɨɣɩɪɟɞɫɬɚɜ - ɥɟɧɬɪɟɦɹɝɟɪɨɹɦɢɫɢɯɱɟɬɤɨɨɛɨɡɧɚɱɟɧɧɨɣ ɉɥɚɬɨɧɨɜɵɦɫɨɰɢɚɥɶɧɵɦɫɬɚɬɭɫɨɦɢɫɨɰɢ - ɚɥɶɧɨɣɪɨɥɶɸ . ɗɬɨɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɟɥɶɝɨɫɭɞɚɪ - ɫɬɜɟɧɧɨɣɜɥɚɫɬɢ , ɞɨɥɠɧɨɫɬɶɤɨɬɨɪɨɝɨɡɚ - ɲɢɮɪɨɜɚɧɚɧɚɧɨɜɨɹɡɟ , ɫɟɥɶɫɤɚɹɭɱɢɬɟɥɶ - ɧɢɰɚɢɜɨɠɞɶɤɨɱɟɜɧɢɤɨɜ . ɇɚɷɬɨɦɫɨɰɢɚɥɶ - ɧɨɷɬɧɢɱɟɫɤɨɦɭɪɨɜɧɟɨɩɢɫɚɧɢɹɫɨɛɵɬɢɣɫɬɚɥɤɢɜɚɸɬɫɹɢɧɬɟɪɟɫɵɧɨɦɚɞɨɜɢɨɫɟɞɥɵɯ ɧɚɪɨɞɨɜ . Ɉɞɧɚɤɨɤɨɧɮɥɢɤɬɪɚɫɫɤɚɡɚɧɟɬɚɤ ɨɞɧɨɡɧɚɱɟɧ . Ɉɞɧɨɣɢɡɨɩɩɨɡɢɰɢɣɜɧɟɦɹɜɥɹɟɬɫɹɩɪɨ - ɬɢɜɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɝɨɪɨɞ – ɝɥɭɛɢɧɤɚ . «Ƚɨɪɨɞ - ɫɤɨɟ» ɚɫɫɨɰɢɢɪɭɟɬɫɹɫɧɚɥɢɱɢɟɦɜɥɚɫɬɢɢɥɢ ɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɟɥɹɜɥɚɫɬɢ , ɤɨɬɨɪɵɣɜɫɟɡɧɚɟɬɢ ɜɫɟɩɨɧɢɦɚɟɬ . Ɉɛɪɚɡɛɟɡɥɢɤɨɝɨɱɢɧɨɜɧɢɤɚ ɞɚɧɩɪɟɞɟɥɶɧɨɨɛɨɛɳɟɧɧɨɢɥɚɤɨɧɢɱɧɨ : ɨɬɫɭɬɫɬɜɭɟɬɩɨɪɬɪɟɬɢɜɨɨɛɳɟɤɚɤɨɟɥɢɛɨ ɢɡɨɛɪɚɠɟɧɢɟ . Ɉɧɞɟɩɟɪɫɨɧɢɮɢɰɢɪɨɜɚɧ . ȿɫɬɶɬɨɥɶɤɨɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɟɫɬɚɬɭɫɚ : ɡɚɜɝɭɛɨ - ɧɨɢɥɢɡɚɜɨɤɪɨɧɨ – ɪɟɱɟɜɚɹɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢ - ɤɚɢɨɩɢɫɚɧɢɟ ɪɟɚɤɰɢɣɤɚɤɛɵɨɬɫɭɬɫɬɜɭɸ - ɳɟɝɨɩɟɪɫɨɧɚɠɚ . ȼɟɝɨɨɛɥɢɤɟɧɟɬɧɢɱɟɝɨ ɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɝɨ , ɱɟɥɨɜɟɤɫɥɢɜɚɟɬɫɹɫɡɚɧɢɦɚ - ɟɦɨɣɢɦɞɨɥɠɧɨɫɬɶɸ . ɇɟɥɶɡɹɧɟɡɚɦɟɬɢɬɶ ɢɪɨɧɢɱɟɫɤɨɟɢɡɨɛɪɚɠɟɧɢɟɱɢɧɨɜɧɢɤɚ , ɜɨɫɯɨɞɹɳɟɟɤɝɪɨɬɟɫɤɧɵɦɩɪɢɟɦɚɦɇ . ȼ. Ƚɨɝɨ - ɥɹɢȼ . ȼ. Ɇɚɹɤɨɜɫɤɨɝɨ Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɜɪɟɡɭɥɶɬɚɬɟɩɪɨɜɟɞɟɧ - ɧɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚɪɚɫɫɤɚɡɚɦɵɜɵɹɜɢɥɢɪɹɞɭɫ - ɬɨɣɱɢɜɵɯɬɟɦ , ɦɨɬɢɜɨɜ , ɦɟɬɚɮɨɪ , ɫɜɹɡɚɧ - ɧɵɯɫɜɚɪɶɢɪɨɜɚɧɢɟɦɩɟɣɡɚɠɚɢɨɩɢɫɚɧɢɟɦ ɛɨɪɶɛɵɱɟɥɨɜɟɤɚɡɚɧɭɠɧɵɣɟɦɭɥɚɧɞɲɚɮɬ , ɤɨɬɨɪɵɟɨɛɪɚɡɭɸɬɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɭɸɫɯɟɦɭ ©ɚɧɬɪɨɩɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɦɢɪɚ ». ɋɉɂɋɈɄɅɂɌȿɊȺɌɍɊɕ 1.ȺɜɞɟɟɜɚɆ . Ɍ.ɋɥɨɜɨɜɧɚɡɜɚɧɢɹɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣȺ . ɉɥɚɬɨɧɨɜɚ // Ɏɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɡɚɩɢɫɤɢ . ȼɨɪɨɧɟɠ : ɂɡɞɜɨȼȽɉɍ , 1999. ȼɵɩ. 13. 248 ɫ. 2.ȻɚɛɟɧɤɨɅ . Ƚ.ɈɛɪɚɡɧɵɣɦɢɪɪɚɫɫɤɚɡɨɜȺ . ɉɥɚɬɨɧɨɜɚ 20-ɯɝɨɞɨɜ («Ɋɨɞɢɧɚɷɥɟɤɬɪɢɱɟɫɬɜɚ » « ɢ ©ɉɟɫɱɚɧɚɹɭɱɢɬɟɥɶɧɢɰɚ ») // ɉɪɨɛɥɟɦɵɫɬɢɥɹɢɠɚɧɪɚɜɫɨɜɟɬɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɟ : ɋɛ. 7. ɋɜɟɪɞɥɨɜɫɤ : ɂɡɞɜɨɍɪɚɥɶɫɤɨɝɨɝɨɫ . ɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ , 1976. 284 ɫ. 3.ȻɚɛɟɧɤɨɅ . Ƚ.ɑɟɥɨɜɟɤɢɦɢɪɜɪɚɫɫɤɚɡɚɯȺ . ɉɥɚɬɨɧɨɜɚ 20-ɯɝɨɞɨɜ . ɋɜɟɪɞɥɨɜɫɤ : ɂɡɞɜɨɍɪɚɥɶ - ɫɤɨɝɨɝɨɫ . ɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ , 1978. 180 ɫ. 4.ȻɚɪɲɬɄ .ɋɨɤɪɨɜɟɧɧɚɹɠɟɧɳɢɧɚɜɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɯȺɧɞɪɟɹɉɥɚɬɨɧɨɜɚ // Ɍɨɥɟɪɚɧɬɧɨɫɬɶɜɤɨɧ - ɬɟɤɫɬɟɦɧɨɝɨɭɤɥɚɞɧɨɫɬɢɪɨɫɫɢɣɫɤɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ : Ɍɟɡ. ɦɟɠɞɭɧɚɪ . ɤɨɧɮ ., 29–30 ɦɚɹ 2001 ɝ. ȿɤɚɬɟɪɢɧ - ɛɭɪɝ: ɂɡɞɜɨɍɪɚɥ . ɭɧɬɚ , 2001. 397 c. 5.ȽɟɥɥɟɪɆ .Ⱥɧɞɪɟɣɉɥɚɬɨɧɨɜɜɩɨɢɫɤɚɯɫɱɚɫɬɶɹ . Ɇ.: ɆɂɄ , 1999. 432 ɫ. 6.ȾɦɢɬɪɨɜɫɤɚɹɆ . Ⱥ.ɋɟɦɚɧɬɢɤɚɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟɧɧɨɣɝɪɚɧɢɰɵɭȺ . ɉɥɚɬɨɧɨɜɚ // Ɏɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫ - ɤɢɟɡɚɩɢɫɤɢ . ȼɨɪɨɧɟɠ : ɂɡɞɜɨȼȽɉɍ , 1999. ȼɵɩ. 13. 248 ɫ. 7.Ɂɚɥɵɝɢɧɋ .Ʌɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɟɡɚɛɨɬɵ . Ɇ.: ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɢɤ , 1972. 303 ɫ. 8.ɆɚɦɨɧȺ . ɘ.ɄɨɧɰɟɩɬɬɟɥɚɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟȺ . ɉɥɚɬɨɧɨɜɚ // ɂɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɜɨɛɥɚɫɬɢɤɨɝɧɢɬɢɜ - ɧɨɣɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢ : ɋɛ. ɬɪ. Ʉɚɥɢɧɢɧɝɪɚɞ : ɂɡɞɜɨɄɚɥɢɧɢɧɝɪɚɞɫɤɨɝɨɭɧɬɚ , 2000. 158 ɫ. 9.ɉɥɚɬɨɧɨɜȺ .ɂɡɛɪɚɧɧɨɟ . Ɇ.: ɉɪɨɫɜɟɳɟɧɢɟ , 1989. 478 ɫ. 10.ɉɥɚɬɨɧɨɜȺ .ɑɭɬɶɟɩɪɚɜɞɵ . Ɇ.: ɋɨɜ. Ɋɨɫɫɢɹ , 1990. 462 ɫ.

A . - , a

b08c77ad-62d6-4047-a398-e31793481efc

Болтенко Э. Н.

Объективизация личностного потенциала через метафорическую номинацию в немецком языковом сознании

В работе представлено описание гендерного фактора, который выявляется в процессе создания и употребления метафорической лексики, что способствует более глубокому проникновению как в лингвистическое, так и экстралингвистическое знание, необходимое для кодирования и декодирования метафоры.

ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 93х годов . Сочетание художественных картин и страстной публицистики , исследовательский подход к деревенской действительности , умение , по выражению Глеба Успенского , «опуститься в самую глубь мелочей народной жизни », ставит А.В. Карпова в один ряд с виднейшими представителями народнической прозы : Н.Н. Златовратским , Н.Е. Карониным - Петропавловским , С.М. Степняком -Кравчинским , которых Г.В. Плеханов охарактеризовал как «художников -социологов » [9, c.46]. Кто знает , не уйди Карпов из жизни в неполные 28 лет, в нем мог бы в полной мере раскрыться незаурядный талант писателя , близкого по своему духу В.И. Далю и П.И. Мельникову -Печерскому . 1 Подробно о нижегородском периоде творчества В.И.Даля можно прочитать в монографии А. В. Седова , изданной в 2000 г. – А. В. Седов . Преданный друг А. С. Пушкина . – Арзамас : АГПИ , 2000. 2 Председателем нижегородского губернского статистического комитета был генерал -лейтенант князь М. А. Урусов , тогдашний губернатор . 3 Подробная «Программа для собирания сведений по этногра - фии», напечатанная в «Нижегородских губернских ведомостях » (1886, № 25-28) начиналась с «покорнейшей просьбы к сожителям губерний заняться на местах собиранием сведений ». 4 Программа школьного исследования нижегородской губернии (составлена секретарём нижегородского статистического комитета А.С. Гациским и утверждена в заседании Комитета 8 мая 1875 года), пункты 12-14. Напечатана в №№ 22, 23 « Нижегородских губернских ведомостей » за 1875 г. 5 Том III, статья 8 6 Том VII – Кустарные промыслы нижегородской губернии . Нижегородский уезд; Том VIII – Кустарные промыслы нижегородской губернии . Ардатовский уезд; Том IX – Кустарные промыслы нижегородской губернии . Васильевский уезд. Горбатовский уезд. Княгининский уезд. Лукояновский уезд; Том X – Кустарные промыслы нижегородского уезда . Сергачский уезд. 7 Предисловие к VI тому Нижегородского Сборника за 1877 год, c. XIIXIII. 8 Данные материалы составили основу настоящего сборника . 9 Издательством АГПИ подготовлен к печати сборник песен , собранных Карповым . 10 В Списке населенных мест Нижегородской губернии по сведениям 1859 года, изданном Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел, указывается следующее : «Казённое село Кирилловка находится на Симбирском почтовом тракте (на Сергачский уезд), при речке Шам - ке, в 5 верстах от уездного города . Число дворов – 139, число жителей : мужского пола – 470, женского пола – 521. В селе 1 православная церковь , сельское управление , училище ведомства государственных имуществ ». Библиографический список 1. Историческая энциклопедия . – М., 1976. – Т. 15. 2. Обзор деятельности нижегородского статистического комитета за десятилетний период времени (1865-1875). 3. Мельников -Печерский , П.И. Владимир Иванович Даль : Критико -биографический очерк // Полное собрание сочинений Владимира Даля (Казака Луганского ). – СПб . – 1897. – Т. I. 4. Александр Гациский . Нижегородский летописец . – Нижний Новгород : Издательство «Нижегородская ярмарка », 2001. 5. Потявин , В.М. Собирание и изучение фольклора Нижегородского Поволжья в XIX веке // Народная поэзия Горьковской области . - Горький , 1960. – Вып. 1. 6. Нижегородские губернские ведомости , 1847. - № 48. 7. Орешников , А.К. Несколько слов об Андрее Карпове . (Запоздавший некролог ) // «Нижегородские губернские ведомости ». 1 октября 1886 г. - №40. 8. Ленин , В.И., Соч., Т.III. 9. Плеханов , Г.В. Избранные философские произведения .– М., 1958 - Т. 5. Статья поступила в редакцию 12.11.09 УДК 003 Э.Н. Болтенко , преподаватель ГАГУ , г. Горно -Алтайск , E-mail: [email protected] ОБЪЕКТИВИЗАЦИЯ ЛИЧНОСТНОГО ПОТЕНЦИАЛА ЧЕРЕЗ МЕТАФОРИЧЕСКУЮ НОМИНАЦИЮ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ В работе представлено описание гендерного фактора , который выявляется в процессе создания и употребления метафорической лексики , что способствует более глубокому проникновению как в лингвистическое , так и экстралингвистическое знание , необходимое для кодирования и декодирования метафоры . Ключевые слова : гендерные стереотипы , метафорическая концептуализация , гендерная идентификация , образная лексика , семантическая область , когнитивная интерпретация метафор . В современной лингвистике особое место занимают научные исследования гендерных особенностей функционирования языка (Е.И. Горошко , А.В. Кирилина , О.В. Воронина , Т.Б. Крючкова , Н.А. Баско , А.А. Вейлерт , В.А. Маслова , D. Tannen, Trömmel-Plötz, Tafel, Weiss и др.), метафорической лексики (Ю.Д. Апресян , Н.Д. Арутюнова , В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов , Е.В. Падучева , Г.Н. Скляревская , В.Н. Телия , Дж. Лакофф , М. Джонсон , М. Блэк и т.д.), концептов (Е.С. Кубрякова , З.Д. Попова , И.А. Стернин , В.А. Маслова и т.д.), получившие детальную разработку в российских и зарубежных работах . Обзор литературы по гендерной и когнитивной лингвистике , метафорологии доказывает , что эти направления на сегодняшний день динамично развиваются и на стыке этих научных областей возникают междисциплинарные исследования , направленные на раскрытие содержания понятия гендера через явления языка . Вне научного внимания остаётся корреляция мужчина - метафора , женщина -метафора , что, однако , представляет большую актуальность и лингвистический интерес при анализе некоторых метафорических высказываний и интерпретации художественных произведений . Бесспорным признается необходимость учета гендерного фактора в речевом поведении мужчин и женщин . На основа - нии этого активно изучаются пол и его маркировка в речевой деятельности , стереотипные представления о мужчинах и женщинах в языке , символика мужественности и женственно - сти, кросскультурный анализ гендерных различий , гендерный уровень фразеологии и т.д. Несмотря на обилие работ , посвящённых метафориче - ской проблематике , они не исчерпывают всех возможных аспектов её освещения . Так, в ряду данных исследований изуче - ние метафоры с гендерной позиции занимает особое место , что обусловлено универсальным характером исследуемого объекта . Базой анализа являются метафорические номинации немецкого языка , которые извлекаются путем целенаправлен - ной выборки из словарей , Интернет -сайтов , художественных произведений , газет и журналов . Метафорическая концептуализация гендера в немецкой лингвокультуре не являлась предметом специального систе - матического изучения . Если метафорический уровень немец - кого языка основательно изучается на протяжении десятков лет, то гендерный аспект метафорологии остается пока отчасти исследованным . Поскольку одной из существенных особенностей пара -ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 94дигмы бытия человека является его принадлежность к мужскому или женскому полу , то при создании метафоры не может не учитываться данное обстоятельство , поэтому взаимо - отношения мужчины и женщины привносят в метафориче - ский образ особые , присущие каждому из полов , поведенче - ские характеристики . Исследование гендерного фактора в процессе создания и употребления метафорической лексики способствует более глубокому проникновению как в лингвис - тическое , так и экстралингвистическое знание , необходимое для кодирования и декодирования метафоры . Грамматический род существительных , которым определяются номинации мужчин и женщин , не всегда совпадают с естественным полом (Sexus), поскольку в первом случае речь идет о языковой , а во втором о внеязыковой категории . Так, в немецком языке артикли der и die не всегда маркируют типичные маскулинные или фемининные номинации . Тем не менее , формальный грамматический признак иногда служит основанием для дифференциации ряда метафорических высказываний . Так, суффикс -in и артикль die являются в немецком языке маркером фемининной метафорической номинации . Например , der Prinz – die Prinzessin, der Gott – die Göttin. Обозначенные лексические единицы актуализируются в определенных контекстах как переносные обозначения для мужчины и женщины и встречаются в метафорических сращениях : Sahneprinz, Sexgott, Märchenprinzessin и т.д. Таким образом , релевантным условием гендерной идентификации ряда метафорических номинаций являются соответствующие грамматические маркеры . Речеповеденческие гендерные исследования подтверждают факт стереотипизации речи гендеров . Как полагают ученые , исторически сложившиеся стереотипы отражаются языком , как общественным явлением ; а поскольку мужчины и женщины принадлежат к разным социальным группам , в свою очередь , выполняют разные роли , то и общество ждет от них определенных моделей речевого поведения . Поэтому , по мнению исследователей , в языке должны существовать как мужские , так и женские речевые модели [1, с. 148]. На данном основании можно говорить о том, что гендерная дифференциация наблюдается не только в речи , но и в системе языка среди номинативных и образных номинаций мужчины и женщины , которые воплощаются в конкретных метафорических высказываниях . «Все элементы материального мира : космос и элементарные частицы , живая и неживая материя , общество , человек как живое существо , как носитель разума и как звено социального устройства , все явления физического и психологического мира , а также абстракции – идеальные объекты и продукты классификаций – связаны друг с другом , взаимозависимы и взаимообусловлены , обладают упорядоченностью и системной организацией . Человек постигает этот упорядоченный мир посредством лексической системы своего языка , ибо только слово дает возможность воспринять хаос разрозненных впечатлений и ощущений , вычленить свойства , обозначить общее и единичное , классифицировать бесчисленные и подвижные элементы действительности , снова сложить их в единую картину и далее воспринять и осмыслить ее» [2, 45]. Исследуя с этих позиций метафорические номинации мужчины и женщины , можно выявить общие и специфические черты их функционирования , обусловленные объективно существу - ющими гендерными нормами и гендерным символизмом . Известно , что значимость культурной доминанты определяется реккуреннтностью языковых единиц , номинирующих это понятие . В лексической системе немецкого языка женщина обозначается преимущественно следующими лексемами : Frau, Fräulein, Weib, Mädchen, Mädel, Mutter, Mutti, Stiefmutter, Gro βmutter, Tochter, Schwester, Nichte, (die) Cousin e, Tante, Braut, Oma, Hausfrau, Nonne, Magd, (die) Witwe, das schwache/ schöne Geschlecht. Основными мужскими номинациями являются : Mann, Männchen, Herr, Junge, Kerl, Benge l, Bube, Vater, Vati, Stiefva-ter, Groβvater, Sohn, Bruder, Neffe, (d er) Cousine, Onkel, Bräutigam, Opa, Mönch, (der) Witwe, das starke Geschlecht. Опираясь на данную дифференциацию мужских и женских номинаций , можно предположить , что метафора как часть общей языковой системы также отражает гендерную дихотомию . Установлено , что в немецком языке существуют метафорические атрибутивные сочетания и сращения с указанными выше компонентами : например , Elefantenfrau (- mann), X-Männchen, knusprige Nichte и т.д. Личные имена также могут выступать основанием гендерной дифференциации метафорических единиц , поскольку традиционно в языке фиксируются мужские и женские имена . Некоторые из них, особенно имена выдающихся в истории и культуре личностей со временем переходят на основании метафорического переноса в имена нарицательные . Для декодирования обозначенных метафор требуются определенные лингвострановедческие знания . Имена собственные – это часть истории народа . Они тесно связаны с культурой страны и обладают ярко выраженным национальным колоритом . Имена часто перестают быть именами собственными и становятся просто словами - символами или метафорами . Поэтому мужчину или женщину , похожую по определенным параметрам (внешнему сходству , характеру , ментальным качествам , статусу и т.д.) на известную персону , будут называть его именем . Подобные метафоры часто актуализируют роль обоих референтов в обществе . Известно , что в современном мире масс -медиа играет огромную роль в формировании у людей определенных стереотипов относительно внешности поведения и т.д. Часто образцом во внешнем виде , стиле , манере держаться являются популярные личности , что находит отражение в языке . Так, данное обстоятельство порождает в языке целый ряд метафорических обозначений . Наглядным примером могут быть многочисленные брачные объявления . В рамках данного функционального стиля проявляется одна из важных особенностей метафоры : лаконичность , сжатость заключенной в ней информации , она уплотняет информацию , производит семантическую компрессию избыточных элементов . Pretty Woman sucht X-Men , um nach Tage des Donners in Waterworld einen Cocktail zu trinken [3, с. 42]. В приведенном примере текст объявления требует краткой , но точной информации . Так, использование автором имен известных во всем мире персонажей позволяет точно и выразительно описать себя. Если заменить в этом тексте имя X-Men на нейтральное описание внешности мужчины , то потребуются дополнительные референты для актуализации адекватного смысла (starker, breitschultriger Mann mit gepflegten, dunklen Haaren и т.д.), что приводит в итоге к утрате оригинальности и оценочности описания . Таким образом , имена собственные отдельных личностей для описания мужчин и женщин могут быть обозначены как метафорические , поскольку признак лица , наделенного какими -либо особенностями , переносится на другое лицо , характеризуя его. Filmstar sucht treuen Fan für die Drehpause. Grö βe: Lundgren; Haare: Nick Cage ; Augen: Paul Newman ; Lachen: Otto; Figur: Brando . Da ich wieder keinen Oscar gewann, sollst du mein Gewinn sein [3, с. 33]. В данном тексте метафорические номинации мужчин и женщин реализуются через семантическую область «Кино », в которой он и она идентифицируются через деятельность в сфере кино (Filmstar sucht treuen Fan für die Drehpaus e), сходство во внешности , характере , поведении с известными актерами (Lundgren, Nick Cage, Brando ), а также через атрибуты киноиндустрии (статуэтка Oscar выступает метафорой женщины ). Анализ лексических единиц с переносной семантикой в системе немецкого языка выявляет также большое количество зооморфных и фитонимных метафор . Такая тематическая группировка метафорических высказываний позволяет ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 95дифференцировать их с гендерных позиций . Это связано с тем, что в образном обозначении людей наименованиями животных всегда учитывается не только пол животного , но и стереотипные ассоциации и представления о нем, поэтому гендерные различия метафор на уровне обозначенного класса лексики очевидны . Так, в немецких источниках (G. Büchmann [4], G. Drosdowski [5], W.Pfeifer [6] и других ) зафиксированы номинации , которые идентифицируют преимущественно женщину Hase, Maus, Biene, Katze, Taube : Skihasi, Rehlein, Maus, Honigbienchen, Biene, Kätzchen, Katzi, Kröte, Ziege, Zicke, Täubchen и т.д. Исключительно мужскими названиями в немецком языке являются самые разнообразные сочетания со следующими зооморфизмами Kater, Bär, Teddy, Rüde : Katerchen, Katerle, Honigbär, Ra tzelbär, Schatzbär,Kuschelbär, Schmuseteddy, Tatzenbär, Wu schelbär, Mischlingsrüde и т.д. Среди множества ласкательных имен выделяются фитонимные обозначения для женщины , анализ которых свидетельствует о том, что в данной тематической группе фемининные метафорические обозначения более частотны , чем мужские . Возможно , это обусловлено стереотипными гендерными представлениями о том, что традиционно именно женщина воспринимается как нечто нежное , хрупкое , изящное , красивое как цветок (Lotusblume, Kirsch- (Pfirsichblüte), Maiglöckchen, die Rose ). Специфические гендерные характеристики выявляются не только в представлении культурных стереотипов , но и при использовании национально маркированной лексики . Так, в лексической системе немецкого языка фиксируются типично женские и мужские номинации , представляющие специфические явления и субъекты немецкой культуры (Loreley, Lulu, Hensel und Gretel, Aschenputtel и т.д.). На метафорическом уровне встречаются номинации женщин , основанные на ассоциациях с мифическими существами (Sonnen-, Frühlings-, Sternenfee, Hexe, Nixe, Göttin, Loreley ) и актуализирующие определенные признаки . Как отмечено выше , в концептуализации знаний о мужчине и женщине метафорическое представление играет немаловажную роль . Анализ образных номинаций мужчины и женщины в современном немецком языке показывает , что оба референта могут быть представлены в метафорах также через признаки артефакта : предмета (alte Schachtel ), продукта питания (Kuchen ) и т.д. Одной из особенностей метафорических и маскулинных номинаций в немецком языке можно обозначить наличие англоамериканизмов . Типично мужскими метафорическими заимствованиями являются Playboy, Teddy, Cowboy, MarlboroMan . Относительно женщины встречаются следующие номинации : Lady, Sweetly, Sugarbaby, Cowgirl. Таким образом , метафорическая концептуализация гендера сводится к тому , что человек в познании самого себя и идентификации субъекта номинации (мужчины или женщины ) пользуется терминами таких семантических сфер как предмет , природа , социум и мифология . Материал исследования показал следующее : значительная часть метафорических высказываний в немецком языке приложима ко всем людям независимо от пола , поскольку они отражают не только номинацию лиц, но и обозначают действия , процессы , качества и т.д.. Тем не менее в немецком языке в большом количестве представлены образные номинации лиц, в которых встречается гендерная ассиметрия . Так, гендерные особенности метафорической лексики в немецком языке проявляются в: номинациях с переносной семантикой , которые относятся только к мужчинам (Eichelprinz, Räuber, Ritter ohne Furcht und Tadel и т.д.); метафорических единицах , имеющих только женских референтов (Eisprinzessin, Blümchen, Wespentaile, dumme/ blöde Kuh, Skihasi, gutter Hoffnung sein и т.д.); группе образных единиц , к которой относятся референты мужчины или женщины , но имеющие конкретные прообразы (Casanova, Otto, Tante Emma и т.д.); группе , где есть парные соответствия (Adam – Eva, Apollo – Venus, König - Königin и т.д.). Очевидно , что некоторые метафорические номинации могут одновременно репрезентировать несколько групп . На метафорическом уровне стереотипное представление о мужчине зафиксировано в следующих семантических областях : внешний вид, ментальность , психоэмоциональная сфера и статус в обществе . Особенно выделяются физическая сила Schrankbrust , bärenstark , strammer Max ; непривлекательность Stummel , Bierfass ; возраст / опыт alter Seehund , Freund im Silberhaar . Подчеркивается ум Einstein , wenn Männer sich mit ihrem Kopf beschäftigen, nennt man das denken . ... ; глупость Kork . Выделяются сильный характер Mann aus Eisen ; воля Schwert ; твердость harter Tabak ; немногословность ein Mann – ein Wort ; трусливость feiger Hund, Hans Hasenfu β; тщеславность alter Gockel ; грубость Klotz . Подчеркивается принадлежность к профессиям , связанным с силой , войной Ritter, Gladiator ; богатство Geldsack ; беспечность Hans Ohnesorge ; опытность alter, schlauer Fuchs . Очевидно , что в метафорическом фонде немецкого языка при описании мужчины актуализируются как положительно , так и отрицательно коннотированные единицы . Стереотипный образ женщины представлен такими качествами , которые получают низкую оценку в патриархальном мире : физическая красота , сексуальная привлекательность , эмоциональность , чувствительность и забота о других . Физический возрастной признак «старость » актуализируется вещными метафорами (alte Schachtel ), зооморфными (alte Unke ). Молодая женщина в немецком языке объективизируется вещными и фитоморфными метафорическими выражениями (junges Ding, frühreife Pflanze ). Эстетический признак , актуализирующий привлекательность женщины , представлен в немецком языке через вещные (артефактные ) ( Puppe, bildschön ), гастрономические (Geburtstagskuchen ), мифические (Loreley, Fee, Venus ), фитоморфные (Blume ), собственно половые (Dame ), анималистические (Reh, Biene ), тактильные (weich ), вкусовые (süβ) метафорические единицы . В немецкой культуре женская красота имеет внешний , поверхностный характер , характеризуя внешние физические данные женщины – ее фигуру , ноги , грудь , а также такие внешние атрибуты , как одежда и косметика . Эстетически отрицательный признак «непривлекательность » (единиц ) актуализируется в немецком языке через анималистические (Elefantenfrau, Eule ), артефактные /вещные (Zaun um den Garten, Vogelscheuche ) метафорические единицы . Непривлекательность , старость эксплицируется в немецком языке через следующие когнитивные модели : физически непривлекательная женщина как старая вещь или контейнер для хранения ненужных вещей . Ментальный признак «ум» представлен преимущественно негативными характеристиками . Данный факт свидетельствует о том, что женский ум поставлен обществом в определенные рамки , выход за пределы которых воспринимается неодобрительно . Ментально отрицательный признак «глупость » актуализируется в немецком языке посредством анималистических метафор (dumme (blöde) Kuh, Gans, Pute, Ziege ). Примеры демонстрируют тот факт , что метафорической объективизации подвергаются , в основном , отрицательные психологические признаки , отражающие негативные черты женского характера и поведения , традиционно считающиеся типично женскими . Таким образом , в работе описываются грамматические , лексические , а также тематические особенности употребления немецких метафор с привлечением гендерного фактора . Полученные результаты могут внести определенный вклад в дальнейшее изучение образных средств языка в целом и его гендерной спецификации в частности . ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 96Библиографический список 1. Савельева , И.И. Взаимосвязь гендерных исследований и феминистской лингвистики // Вестник . Серия «Гуманитарные науки ». – 2003. - №1 (8). 2. Скляревская , Г.Н. Метафора в системе языка . - Спб.: Наука , 1993. 3. Amica extra. – 2003. - № 7. 4. Büchmann. G.W. Der Zitatenschatz des deutschen Volkes / G. Bü chmann, G. Haupt, W. Rust. – Berlin: Verlag der Haude & Speners chen Buchhandlung, 1972. 5. Drosdowski, G. Duden (Band 11) Redewendungen und sprichwörtliche Redensarte n / G. Drosdowski, W. Scholze-Stubenrecht. – Mann heim. Leipzig: Wien: Zürich: Meyers Lexikon Verlag, 1992. 6. Pfeifer, W. Pflanzen- und Tiernamen. – Leipzig, 1970. Статья поступила в редакцию 12.11.09 УДК : 378.147 Н.Л. Кольчикова , канд . пед. наук , доц. ХГУ им. Н. Ф. Катанова , г. Абакан , E-mail: [email protected] ОСОБЕННОСТИ ПОДГОТОВКИ ВОСПРИЯТИЯ ИНОКУЛЬТУРНОГО ТЕКСТА УЧАЩИМИСЯ -БИЛИНГВАМИ В статье рассмотрены особенности восприятия художественной литературы учащимися -билингвами . Процесс восприятия характеризуется как проблема психологии образа мира , который всегда личностно и национально окрашен и формируется под влиянием географической среды , национальной культуры , религии и т.д., поэтому при изучении инокультурного текста учащимися -билингвами необходимо учитывать особенности национального видения мира . Ключевые слова : восприятие , психология , билингв , этнокультурный , идентификация . В настоящее время сложилась такая образовательная ситуация , для которой характерны усиление этнизации содержания образования , возрастани e роли родного языка в обучении . Современные педагогические реалии требуют , с одной стороны , учитывать в образовании этнокультурный фактор , с другой , создавать условия для познания культуры других народов , воспитания толерантных отношений между людьми , принадлежащих к различным этносам . Эти задачи значительно усложняются при обучении детей -билингвов . Как правило , билингвами называют детей , которые общаются на родном языке только в кругу этнической группы (семьи , родственников , друзей и т.д.), все остальное общение у них происходит на неродном языке . Для преподавания русской литературы билингвам необходимо выяснить , как идентифицирует себя учащийся . Когда речь идет о родном языке , принято говорить о «этноязыковом самосознании человека » и о «символической идентификации себя со своим этносом ». Но языковое сознание билингва не сводится к этносимволической функции – в нем есть не только идеалы , но и интенции , предпочтения , представления , то есть отношение личности подростка -билингва к его языкам . Согласно социологическим и социолингвистическим исследованиям , можно говорить о наличии в языковом сознании билингва единой модели языковой идентификации . Эта модель задает три отношения к русскому языку , который в языковом опыте подростка -билингва может : входить в личную сферу говорящего как второй родной язык , быть исключенным из личной сферы говорящего и осмысляться как полезный , нужный и идентифицироваться самим говорящим как неродной , быть отчужденным от личности говорящего . Как правило , подростки -билингвы идентифицируют себя по отношению к языку по первому типу . Именно поэтому в работе с ними необходимо учитывать и опыт лингвострановедческой и лингвокультурологической методики в обучении русскому языку и литературе . Российские методисты сегодня предлагают осваивать язык по формуле известного методиста Е. И. Пассова : «культура через язык и язык через культуру » [1]. Чтобы ученик -билингвал стал квалифицированным читателем русской литературы , его надо учить навыкам чтения и понимания художественного текста . Понять текст – значит понять его как слово , которым с нами говорит традиция . Понимание есть смыслообразующий механизм «интериоризации » (Выготский ) – перевод некоторого содержания общекоммуникативного «внешнего » языка на чисто ментальный язык внутренней речи . С позиций нейропсихологии первым и абсолютно необходимым этапом понимания любого текста является понимание значений отдельных слов - элементарных частиц текста , так как слово в контексте актуализирует одно из своих значений или приобретает новые оттенки значения . Вторым этапом понимания является усвоение значения целых предложений , образующих высказывание , которое состоит в умении понять грамматическую конструкцию фразы . На третьем этапе понимания происходит переход от понимания значения отдельных предложений к пониманию целого текста . В настоящее время проблема восприятия литературы изучена в различных аспектах в работах О.И. Никифоровой , А.А. Леонтьева , З.Я. Рез, Л.Г. Жабицкой , Л.Н. Рожиной , П.М. Якобсона , М.М. Варшавской , К.В. Мальцевой , В.Г. Маранцманом , М.Г. Качуриным , О.Ю. Богдановой и др. В обстоятельном исследовании О.И. Никифоровой «Психология восприятия художественной литературы » дано такое определение этого процесса : «Восприятие художественной литературы – результат действия психологического механизма , в основе которого лежат физиологические процессы …Восприятие художественной литературы целостно и в то же время чрезвычайно сложно … В нем различаются следующие стороны : непосредственное восприятие произведения (воссоздание его образов и их переживание ), понимание идейного содержания , эстетические оценки и влияние литературы на людей как последствие восприятия произведений » [2; 6]. Процесс восприятия включает в себя обследование , распознавание , истолкование предмета , явления через образ . Деятельность истолкования /интерпретации / особо ярко выражена при восприятии художественного произведения . Художественный образ не может сводиться к одному комплексу чувств или ощущений , как не сводится к ним содержание художественного произведения . На каждой из стадий восприятия ведущим оказывается то процесс воображения , то мышления , «но, поскольку оно оперирует с тем, что было эмоционально пережито , оно не убивает эмоциональности », - считает О.И. Никифорова . Поэтому учителю литературы важно понимать , что в художественном произведении интересно учащимся , как это воспринимается или какую эстетическую реакцию вызывает у них литературное явление , как протекает процесс восприятия , как от незнания или поверхностного знания ученик приближается к более глубокому знанию . Восприятие художественного произведения является сложной деятельностью , так как в каждое восприятие входит и воспроизведенный прошлый опыт , и мышление воспринимающего , и его чувства и эмоции , чем богаче индивидуальный опыт воспринимающего , тем полнее и правильнее может быть понят художественный текст . Индивидуальный опыт человека складывается из

В этом году в издательстве Пушкина опубликована ежегодная книга А. В. Карпова .

01db33d7-de51-43a9-8733-b0d183902349

Канищева Т. В.

Влияние чтения иноязычных художественных текстов на формирование мотивации студентов

Психология 122 книге говорится , что если создать определенные условия , в которых ребенок останется с ложью один на один , то ему не будет нужды обманывать вас. Например , если Вика , собираясь пойти с подругой по магазинам , говорит о том, что хочет пойти к Маше и решить с ней домашнее задание , то вы должны сказать ей: «Я не занимаюсь тем, чтобы что-то разрешать тебе, но спасибо , что ты сказала мне, где будешь »[1]. Во-вторых , если вы хотите воспитать честного и добропорядочного ребенка , то следует с малых лет обучать его тому, что такое «хорошо » и что такое «плохо ». Нужно с малых лет все время объяснять ему, что если он соврет , как в примере из романа Мейсона Лока Уэмза «Жизнь и незабываемые поступки Джорджа Вашингтона », который мы приводили в начале данной статьи , то это будет намного страшнее , чем если бы он сделал что-то другое . Если постоянно повторять ребенку , что ложь – это плохо и нравственно неприемлемо , то в конечном итоге он усвоит это и будет принимать за должное . Если же все-таки ваш ребенок в очеред - ной раз обманул вас, а вам не терпится сорвать ваш гнев на нем, то вы можете поступить следующим образом : заставьте его 150-200 раз написать фразу «Я больше никогда не буду врать ». После этого в 99% случаев детям не хочется повторять подобное . Список использованных источников 1. Байярд Роберт Т., Байярд Джина . Ваш беспокойный подросток : руководство для отчаявшихся родителей . – М., 1995. 2. Экман Пол. Психология лжи. – СПб ., 2000. 3. Экман Пол. Почему дети лгут? – М., 1993. Канищева Т.В. ВЛИЯНИЕ ЧТЕНИЯ ИНОЯЗЫЧНЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ НА ФОРМИРОВАНИЕ МОТИВАЦИИ СТУДЕНТОВ Воронежский экономико -правовой институт В настоящее время в теории и практике обучения иностранному языку прослеживается тенденция к изменению парадигмы , в контексте которой происходит изучение иностранного языка . Данная парадигма сосредоточива - ется на языке как инструменте общения при диалоге двух или нескольких культур . При наличии традиционных материалов при обучении иностранно - му языку целесообразно использовать данный материал с точки зрения социокультурной , лингвокультурологической , когнитивной , эмоциональной направленности , тем самым , меняя акт коммуникации . Наряду с кино , видео и т.д. тексты художественной иноязычной литературы являются одним из основных материалов для обучения языку , так как служит формированию мотивационного поля , которое охватывает индивида , его потребности и окружение [6, с. 408]. Рассматривая мотивацию в виде целостного поля , можно сказать , что при чтении художественного текста восприятие имитирует для читателя и зрителя творческий процесс , порождает эмоциональное пережи -Территория науки , 200 7, №1(2) 123 вание инсайта (минимальное отождествление себя с небольшим кусочком континуума и чувство того, что информация и я сам тождественны ), творче - ского открытия [3]. Именно случайность и непредсказуемость сочетания упорядоченных , структурированных сигналов внешних раздражителей и следов прежних сигналов , хранящихся в памяти позволяют продуцировать новое неожиданное содержание , создают творческий и интуитивный аспект чело - веческого мышления [12], ведущие к «построению мотивации » у студентов [6, с. 410] для изучения иностранного языка . По мнению Ж. Нюттена «язык значительно расширяет поведенческий мир человека » и «как средство пере - дачи содержания занимает центральное место в мире межличностных и социальных взаимоотношений , которые , в свою очередь , являются основой поведенческой ситуации » [13, с. 72]. Следовательно , построение поведенческой ситуации или мира является важной фазой при мотивации к изучению иностранного языка студентами . Художественный текст рассчитан на эмоционально -чувственное восприятие , где просматривается как эмоциональная нагрузка , так и экспрессив - ные краски [5]. И читатель должен творить образы , следуя своему воображе - нию. Слова художественного текста передают символическое значение [13]. В любом случае , образное восприятие художественного иноязычного текста является центральным моментом продуктивного действия , где происходит взаимопереход между свершением действия и действием самого этого свер - шения на иное , то есть творческий акт [4]. И данный творческий акт напря - мую связан с изменениями лингвистического , социокультурного , психологи - ческого , эмоционального порядка . Эмоции , являясь «субъективной формой существования мотивации (потребностей )» [6, с. 65], выражают , с одной стороны , «потребностную значимость отражаемых предметов » [6, с. 66], а с другой – представляют собой деятельность , направленную на эти предметы . Таким образом , специфика художественного произведения состоит в том, что оно вызывает художественные эмоции [1, с. 65], при помощи сигналов кото - рых «мотивация оказывается на уровне психического отражения », и индиви - ду «указываются потребностно значимые предметы и воздействия » [6, с. 61]. Художественный текст может быть весьма художественным , то есть вызывающим эмоциональную реакцию , но при этом может формировать идеалы , удручающие человеческое достоинство . Эмоциональная двунаправ - ленность художественного текста – это лишь характеристика поверхностных процессов восприятия искусства . Механизм восприятия художественного текста не совпадает с механизмом обычной коммуникации . Считается , что каждое слово имеет фиксированное значение , которое при понимании (раскодировании ) речи и всплывает в сознании слушателя . Осмысляется именно речь . В процессе же чтения художественного текста происходит определение значения слов , которые только частично похожи на общесловарные единицы . То есть происходит изучение языка высказывания . Однако , отсутствие потребной чувственной информации создает проблемную ситуацию , которая стимулирует поиск недостающего звена [2]. То есть к тому моменту , когда Психология 124 студент переходит в восприятии текста на более глубинный уровень пони - мания , у него уже существует «первоначальный паттерн » [15] своей собст - венной интерпретации написанного . Особенность художественной речи иноязычного текста , определяемое показателем неполного единства объема информации , задаваемого писателем и воспринимаемого читателем , порож - дает многообразие интерпретаций . Именно эта «не-до-конца определен - ность », «суггестивность », «открытость » [11, с. 123], динамика , рождающая новые смыслы , воздействуя на интеллект читателя , заставляет или приглаша - ет его поразмыслить в определенном направлении над прочитанным , то есть происходит работа по выявлению «смыслообразующих мотивов » [14, с. 75], где анализируется связь событий с мотивами , их личностный смысл непо - средственно сигнализируется возникающими у студента эмоциональными переживаниями [14]. Являясь «целенаправленной динамической системой образов » [5, с. 217], художественный иноязычный текст осложняется таким фактором , как авторская индивидуальность . В этой связи Д.С. Лихачев пишет : «В искусстве познающий (слушатель , читатель , зритель ) творит вместе с автором или помимо автора , но по его «подсказке » [10, с. 11]. Но суггестивность заключена не столько в самом тексте , сколько в его семантической ауре , в том, что обычно называют подтекстом , емкостью или, говоря словами Ю.М. Лотмана , «внеязыковой структурой » [11, с. 123]. А для того чтобы эта «аура », или «подтекст », или «воздействие на интеллект », то есть «суггестивность » [11], возникли , в тексте должна быть амбивалентность . По определению Е.Н. Котовой «амбивалентность – это психологическое понятие , обозначающее двойственность чувственного восприятия и переживания , который выража - ется в том, что один и тот же объект может вызывать противоположные чувства (удовольствие – неудовольствие , любовь – ненависть , радость – страсть и т.д.» [8, с. 22]. Объяснение этому явлению мы находим в одной из работ Д.С. Лихачева : «Каждое новое воспроизведение художественного произведе - ния может продвигаться вглубь , открывать неизвестное ранее . Одна из тайн искусства состоит в том, что воспринимающий может даже лучше понимать произведение , чем сам автор , или не так, как автор . Узнавание - творческий акт, оно каждый раз - в известных пределах - различно ». [10]. Для интерпре - тации и окончательного восприятия текста необходима система ассоциатив - ных связей слов , то есть ассоциативная структура , которая и является психо - логической структурой значения , определяемая системой соотнесенности и противопоставления слов в процессе их употребления в деятельности [9]. Это указывает на то, что при первочтении операции анализа , синтеза , обобщения , сравнения , помогая объединять и различать , могут сформировать искаженное понимание прочитанного . Здесь речь идет об «аналитическом рассечении целостного акта психического отражения , выделении и противопоставлении в нем полюсов знания и переживания , иначе – отражаемого содержания и его субъективного носителя » [6, с. 375]. Человек может перекодировать образы в ту или иную систему символов и знаков , но для того, чтобы стать достоянием Территория науки , 200 7, №1(2) 125 другого человека , они должны быть им перевоплощены обратно , переведены из «конвенционального внешнего во внутренний , живой носитель » [6]. По мнению В. Вундта при многомерности переживания мотивационные процес - сы включаются в поле субъективных переживаний [6, с. 385]. Данные моти - вационные отношения взаимодействуют с другими компонентами поля субъ - ективных переживаний и возникают эмоциональные реакции с условием учета контекста ситуации [6]. Явление , которое предполагает участие в возник - новении реакции момента , довольно часто распространено , но явно недоста - точно осмыслено . Например , при прочтении рассказа «Кентервильское приведение » О. Уайльда выполнение задания у некоторых студентов сопровож - далось эмоциональными переживаниями , проявляющимися , во-первых , в том, что испытуемые радовались , недоумевали , морщились , хмурились , переживали в мучительных поисках вариантов , то есть в ходе исследования наблюдались различные аффективные состояния , которые характеризовались двумя параметрами – эмоциональным тоном и интенсивностью эмоций . В ходе эксперимента выявилась группа студентов , для которых текст стал поводом для размышления над проблемами личного характера (27 % испытуе - мых). Таким образом , через мотивационное поле художественного иноязыч - ного текста студенты познают другую культуру , а, приняв ее, начинают углубленно изучать язык . Учитывая коммуникативную парадигму , которая сосредоточивается на функции языка как инструмента общения , можно исполь - зовать художественный текст для понимания культурных реалий страны изучаемого языка , так как с помощью него просматриваются и закрепляются определенные ценности . Воздействие искусства на человеческое воображение и чувства расширяет не только его кругозор , но в каком -то смысле и сами жизненные возможности человека , давая ему выбор там, где его не дает жизнь . Исходя из вышеперечисленного , можно сделать вывод , что художест - венное слово , которое передает значительную часть душевных процессов (процессы мышления , переживания , осознанные чувства , волевые импульсы и эмоции ) и психологическое изображение в адекватной форме , служит формированию мотива «всегда по интересу » [7, с. 232], который является основ - ным при изучении иностранного языка студентами . Список использованных источников 1. Аллахвердов В.М. Психология искусства : эссе о тайне эмоционального воздей - ствия художественных произведений / В.М. Аллахвердинов . – СПб . : ДНК , 2001. – 211с. 2. Барабанщикова В.А. Системогенез чувственного восприятия / В.А. Барабанщи - кова . – М. : Изд-во «Институт практической психологии »; Воронеж : НПО «МОДЭК », 2000. – 464 с. 3. Берли Т. Размышления об инсайте и осознанности / Т. Берли // Психологиче - ская газета . – 2001. – № 11. – С. 14. 4. Богоявленская Д.Б. Психология творческих способностей : учеб . пособие / Д.Б. Богоявленская . – М., 2002. – С. 133. 5. Валгина Н.С. Теория текста : учеб . пособие / Н.С. Валгина . – М. : Логос , 2003. – 280 с. Психология 126 6. Вилюнас В. Психология развития мотивации / В. Вилюнас . – СПб . : Речь , 2006. – 458 с. 7. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы / Е.П. Ильин . – СПб . : Питер , 2006. – 512 с. 8. Котова Е.Н. Амбивалентность // Энциклопедический словарь по культурологии / под общ. ред. А.А.Радугина . – М.,1997. – С.22. 9. Леонтьев А.А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психоло - гии: Избранные психологические труды / А.А. Леонтьев . – М. : Московский психолого - социальный институт ; Воронеж : НПО «МОДЭК », 2001. – 448 с. 10. Лихачев Д.С. Очерки по философии художественного творчества / Д.С. Лиха - чев. – СПб ., 1999. – С. 11. 11. Лотман Ю.М. Лекции по структурной поэтике / Ю.М. Лотман . – М., 1994. – С.123. 12. Маганов А.С. Переводческая интуиция и способы ее развития / А.С. Маганов // Вестн . Моск . ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация . – 2002. – № 2. – С. 109. 13. Нюттен Ж. Мотивация , действие и перспектива будущего / под ред. Д.А. Леон - тьева . – М. : Смысл , 2004. – 608 с. 14. Психология мотивации и эмоций / под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер и М.В. Фалик - ман. – М. : ЧеРо , 2006. – 752 с. 15. Ребер А. Большой толковый психологический словарь / А. Ребер . – М., 2000. – Т. 2. – С. 25. Кораблин С.И. ОСОБЕННОСТИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О РУКОВОДИТЕЛЕ В ГРУППАХ С РАЗЛИЧНЫМ УРОВНЕМ СОЦИАЛЬНО -ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ Воронежский экономико -правовой институт Проблема особенностей представлений о руководителе в группах с различным уровнем социального развития , как нетрудно заметить , находится на стыке трех областей , таких как: групповое развитие , руководство и пред - ставления . В каждой из вышеперечисленных областей существуют собствен - ные трудности , которые , как мы считаем , необходимым рассмотреть в отдельности . Начнем с феномена , который во все эпохи играл важнейшую роль в жизнедеятельности группы – это руководство . Человечество накопило нема - лый опыт , свидетельствующий о том, что неэффективное руководство приводит к плачевным последствиям . Однако лишь в середине прошлого века, когда уровень развития производства и масштабные изменения в экономиче - ской и социальной сферах многократно возросли , увеличился и объем информации , с которой приходится иметь дело коллективам людей и социаль - ным организациям . Общество стало предъявлять повышенные требования к человеку в его профессиональной деятельности , увеличилась значимость социальных последствий человеческих решений . Именно поэтому успешное развертывание группового процесса требует немалых усилий по его органи - зации , поддержанию целевой направленности , координации индивидуальных

В очередной подборке интересных научных новостей недели:

d554febb-124a-4057-8c06-fd0f88719034

Иванова Нина Иннокентьевна

Речевое поведение в условиях межкультурной коммуникации: социолингвистическая реальность Якутии

В статье на региональном материале многоязычной республики выявлен корпус мотивов в изучении титульного языка этническими якутами, не владеющими якутским языком, и представителями инокультурных сообществ. Автор, используя стратегию сase study по 3 фокус-группам лиц, не владеющих якутским языком:...

ПЕДАГОГИКА 132Н. И. Иванова РЕЧЕВОЕ ПОВЕДЕНИЕ В УСЛОВИЯХ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ: СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ЯКУТИИ В статье на региональном материале многоязычной республики выявлен корпус мотивов в изучении титульного языка этническими якутами, не владеющими якутским языком, и представителями инокультурных сообществ. Автор, используя стратегию сase study по 3 фокус-группам лиц, не вла-деющих якутским языком: (1) этнических якутов; 2) русских; 3) носителей других языков, утверж-дает эффективность равностатусного контакта между группами большинства и меньшинства в ситуации достижения общих целей, поддержанной общественными институтами (т. е. законами, обычаями или местной атмосферой). Ключевые слова: речевое поведение, стратегия сase study, титульный язык, этнические якуты, не владеющие этническим языком, равностатусный контакт. N. Ivanova SPEECH CONDUCT IN CONDITIONS OF INTERCULTURAL COMMUNICATION: SOCIOLINGUISTIC REALITY OF YAKUTIA On the base of regional material of multilingual republic it is investigated the motives in study of the title language by the ethnic Yakuts who do not know the Yakut language, and by representatives of other communities. The author, uses a case study strategy on three focus-groups: 1) ethnic Yakuts; 2) Russians; 3) other languages-speakers, and affi rms the effi ciency of equal-status contact between the groups of majority and minority in situation of achievement of common aims, supported by social institutions (i.e. by laws, customs or local atmosphere). Key words: vocal behavio(u)r; case-study strategy; the title language, ethnic Yakuts who do not know the Yakut language; equal-status contact. Необходимость решения насущных вопросов современной языковой политики в целом по России продолжает вызывать интерес к проблемам всестороннего изучения языков, языковых ситуаций и всех аспектов многогран-ной проблем «Язык и человек», «Язык и обще-ство». Отношения человек – язык – реальность в меняющемся мире, предопределяющие стре-мительные и глубокие изменения в процессах коммуникации, не могут не сказаться на языке как таковом и социокультурных установках самого человека – пользователя языка. Резкий рост межнациональных и транснациональных контактов превращает вопрос о способах межэтнической и межкультурной коммуника-ции из теоретической проблематики в разряд актуальных практических задач. Общая теоретико-методологическая и практическая установка на двуязычие как реальность языковой ситуации сегодня заключается не в предпочтении одного языка другому, а в свободном владении обоими или несколькими языками (например, этнический язык – якутский, язык внутригосударственного общения – русский, язык межгосударственно-го общения – английский) и равноправное ис-пользование различных языков в социальной практике, в оптимуме предполагающее выбор одного языка из двух в одних и тех же ситуа-циях. Также практика показывает, что процесс создания единой глобальной полиглоссной общности приводит к сопротивлению пред-ставителей локальных этнокультурных общно-стей. Небольшие народы стремятся к идеалу однородности (гомогенности) населения, выражающейся в том числе в эксклюзивности этой общности как консорциума пользовате-лей этнического языка. Однако меняющийся 133современный мир, всеобъемлющий характер взаимодействия различных культур позволяет охарактеризовать современную этнополитическую и этнокультурную ситуацию как диалог культур (межкультурная коммуника-ция), при котором осуществляется процесс общения и взаимодействия, осуществляемый между представителями различных культур или культурных сообществ. Межкультурная коммуникация характеризуется весьма сложной многоаспектностью, которая охватывает разные стороны данного процесса, не только лингвистические, но и социокультурные основы межкультурного общения. Проблемы установления эффективного полноценного межкультурного диалога в по-ликультурном обществе, вызванные реальной практикой межэтнического взаимодействия в России последнего десятилетия, лежат в поле активных научных интересов многих специ-алистов-гуманитариев. Опираясь на идею культурного реляти визма, провозглашающего особую ценность, значимость каждой культу-ры для всего человечества, мы попытаемся взглянуть на природу межэтнических отно-шений с точки зрения ее главного культурного маркера – языка. В статье предпринимается попытка освещения речевого поведения носи-телей различных языков (якутского, русского и др.) в полиэтническом обществе Якутии в социопсихолингвистической плоскости. Как известно, психолингвистика, являясь ядерной сферой поля антропоцентристского языковедения, изучает коммуникативную компетенцию человека, рассматриваемую в индивидуально-психологическом аспекте [4, c. 5], социолингвистика же, объединяя две разные отрасли знаний, разграничивает «изу-чение межгрупповой интеракции на уровне крупных групп, вплоть до контактирующих наций и государств» – макросоциолингвисти-ку, и анализ, сфокусированный на индивиде в неформальной внутригрупповой интеракции малых групп – микросоциолингвистику [1, c. 45]. При этом все, что называется микро-социолингвистикой, имеет отношение к инди-видуальной коммуникативной компетенции, входит в сферу социальной психолингвистики [4, c. 6]. К этому можно добавить разграни-чение по предмету таких направлений, как социолингвистика, изучающая социальные вариации языка или языков, и социология языка или лингвосоциология, оперирующая ответами «да» и «нет» в анализе отдельных явлений языковой практики, в компетенцию которой входит, например, соотношение монолингвов или билингвов внутри одной этнополитической общности, пользование или отсутствие использования письменной формы миноритарного языка, структура корпуса письменных текстов на отдельных языках в условиях двуязычия или многоязычия и т. п. Понимая «речевое поведение» прежде всего как совокупность речевых поступков, с внутриязыковой стороны, определяемое закономерностями употребления языка в речи, а с внеязыковой – социально-психологическими условиями осуществления языковой деятельности [2, c. 127], мы основное внимание уде-ляем внеязыковым (экстралингвистическим) факторам. Материалы социолингвистического анкетирования, использование стратегии сase study в рамках качественного подхода и анализ элементов невербального общения (жесты, мимика), частотности ключевых фраз, содержащих интерпретацию заданной проблемы исследования в речи информантов в качестве психолингвистических параметров, послужили эмпирической базой для социопсихолин-гвистического изучения речевого поведения респондентов. Целью данной работы является выявление ценностных ориентаций населения в этниче-ски гомогенных и этнически гетерогенных со-обществах, детально изучив несколько типич-ных случаев, используя стратегию сase study, раскрыть содержание глубинных процессов, протекающих в обществе, лучше понять изу-чаемое явление и опи сать индивидуальный случай, включенный в более широкий соци-альный и культурный контекст. Конкретная практическая цель работы – использовать ре-зультаты исследования в создании оптималь-ной образовательной инфраструктуры. Языковой ландшафт Якутска неоднороден. Этнические якуты отличаются разной степе-нью владения родным языком и вследствие этого разной языковой компетенцией. При Речевое поведение в условиях межкультурной коммуникации...ПЕДАГОГИКА 134имеющемся спросе на изучение якутского языка не только носителями русского и других языков, а также этническими якутами, не владеющими в силу объективных социальных причин якутским языком, мы до сих пор не располагаем информацией о латентных процессах, скрытых механизмах социальных отношений, в том числе мотивациях, цели изучения, объеме ожидаемого уровня вла-дения языком. Также нет у нас и конкретной информации по поводу феномена языкового нигилизма, видов и предпосылок его прояв-ления. В качестве респондентов были избраны три фокус-группы лиц, не владеющих якут-ским языком: 1) этнические якуты, не владеющие якутским языком, и чья первичная социализация состоялась в русскоязычной среде; 2) русские, не владеющие якутским языком; 3) носители других языков, не вла-деющие якутским языком. Существенными параметра ми отбора информантов являются такие категории, как языковая компетентность, этническая принадлежность, пол, возраст, ранг в групповой иерархии, уровень осве-домленности, желание информанта обсудить интересующие проблемы. Выявлены конкретные практические цели, которые хо тели бы достичь информанты, примерные причины и намерения достичь довольно высокого уровня владения государственным якутским языком. Выбор ключевой проблемы нашего исследова-ния «Выявление мотивации изучения якутско-го языка» определяется совокупностью задач создания равновесной языковой ситуации при имеющихся типологических признаках, таких как экзоглоссность, поликомпонентность, активный контактный тип двуязычия, пре-имущественно якутско-русского двуязычия. Равновесная языковая ситуация предполагает создание условий для встречного русско-якут-ского двуязычия, которые на сегодняшний день не создавались, и даже актуальность становления взаимного якутско-русского и русско-якутского двуязычия осознавалась далеко не всеми. Идея данного исследования возникла 2–3 года назад. В течение данного сенситивного периода изучалась аудитория (потенциальные объекты исследования), спрос, рынок услуг в г. Якутске и других населенных пунктах Республики Саха (Якутия), проведена детальная подготовительная работа, поскольку эксплицитная языковая политика основывается на добровольном изучении ти-тульного языка республики. В настоящее время практически все страны, в том числе и большинство регионов России, являются полиэт ническими или поликуль-турными. В Республике Саха (Якутия), кроме носителей государствообразующего русского, титульного якутского языков, представителей коренных малочисленных народов Севера, в той или иной степени владеющих родными языками, проживает 24 053 чел., владею-щих украинским, 5758 человек – татарским, 4251 тыс. чел. – бурятским языками, что го-ворит о существовании других сообществ со своим языком, культурой. Предварительные результаты массового опроса, проведенные центром языковой политики в 2007 г., показывают, что среди населения республики существует достаточно значительная группа людей, желающих вы-учить, использовать, писать, читать, понимать определенный язык для определенных целей. Эта группа населения присутствует в разных этнических возрастных сообществах и неза-висимо от места проживания. Результаты опроса в районах и улусах республики, расположенных в диаграмме по степени возрастания гетерогенности населе-ния (начиная от с. Чай Вилюйского улуса до крупного промышленного центра г. Нерюнгри в Южной Якутии 2007 г.), отличающихся по многим социально-экономическим, геогра-фическим, демографическим параметрам, представляют репрезентативный социолинг-вистический фон для микросоциолингви-стического исследования. Многие показатели детерминируются этнической гомогенностью-гетерогенностью респондентов: так, село Чай Вилюйского улуса – среднестатистический показатель моноэтнического якутского села, достаточно отдалённого от г. Якутска; село Томтор – «полюс холода» в Оймяконском улусе, расположенный в труднодоступном северном регионе, и примыкающие к нему участки в советское время были густо заселе-135ны работниками промышленности, в основном приезжими; город Вилюйск – старинный городок, основанный в свое время казаками, ныне небольшой районный центр, некоренное население которого составляют якутоязычные потомки казаков, русскоязычное сообщество составляют в основном приезжие 1970–1980-х гг. Поселок Кысыл-Сыр, единственный в Вилюйском улусе промышленный поселок, основанный в 1950-е гг.; значительная доля населения занята в газовой промышленности, на-селение отличается полиэтническим составом при совсем незначительной доле этнических якутов и, следовательно, в общении преобладает русский язык. Город Нерюнгри – крупный промышленный центр в Южной Якутии, отличающийся полиэтнической структурой. Ориентация на изучение и использование языков в целом оказывается осложненной различиями стратегий языкового интегрирова-ния. Главенствующей тенденцией в изучении языков является, безусловно, значительный интерес к иностранным языкам в основном респондентов молодого и среднего возраста. Предпочтение восточным языкам (китайскому, корейскому, японскому) языкам отдают молодые респонденты-якуты: возможно, тут проявляется общность антропологического типа и ожидания культурного сходства. Рече-вое поведение по отношению к овладению (совершенствованию владения) русским языком коррелирует с уровнем языковой ком-петенции: чем выше языковая компетенция, тем ниже интерес к изучению. В этнически гомогенной моноэтнической якутской среде высока потребность в изучении русского языка. В этнически гетерогенных сообществах речевое поведение в силу распространен-ности, демографической, коммуникативной мощности русского языка в регионе наименее осложнена различиями стратегий языкового интегрирования. У этнических якутов, не владеющих языком этноса, притязание на выражение чувства на-циональной общности проявляется в процессе обратной инкультурации в условиях контактОриентация на изучение и использование языков – желание изучить и использовать (совершенствовать – для носителей якутского языка) в повседневной жизни якутский язык – хотели бы совершенствовать свой русский.. – интерес к изучению иностранных языков (европейских, восточных). 90% 80% 70% 60% 50% 40% 30% 20% 10% 0%якуты якуты русские якуты русские якуты р усские другие якуты русские другие г. Вилюйск п. Кысыл-Сыр г. Нерюнгри Речевое поведение в условиях межкультурной коммуникации...ПЕДАГОГИКА 136ного двуязычия. Вектор изменений в языковых установках этнических якутов, не владеющих якутским языком, состоит в ослаблении нигилизма в отношении к якутскому языку. В изучении и использовании якутского языка русским населением актуальна детер-минированность от моно- и полиэтничности, урбанизированности. Как видно, желание в большей степени интегрироваться в социум субъекта РФ посредством языка выше у рус-ского населения, проживающего в условиях контактного двуязычия (с. Томтор Оймяконско-го улуса, п. Кысыл-Сыр Вилюйского). Русское население в целом положительно относится к необходимости изучения якутского языка, что вполне объяснимо: 1) в основном с позиций гражданского сознания «…я живу в Якутии и должна знать местный язык»; 2) прагмати-ческими целями – знание языка титульной нации содействует социальной мобильности; 3) психологическими преимуществами – одноязычные русские в отличие от двуязычных якутов ограничены в получении информации на якутском языке и в первую очередь лишены доступа к якутской культуре, что отрицательно сказывается на их психологическом самочув-ствии и комфорте в общении. В целом, полученные ответы отразили открытость разных этнических сообществ, достаточно высокую этническую и языковую толерантность и особенности стратегии в изучении языков. Отличительной особенностью нового века является то, что объективная логи-ка развития всех социокультурных процессов современности: растущая интенсификация межэтнических контактов на российском и международном уровне, трудовая миграция, туризм, мощные информационные потоки (телевидение, реклама, игровые технологии современных СМИ, интернет и т. д.) ведут к нарастанию интегративных тенденций – вза-имному приспособлению разных групп в со-циальном пространстве одного региона. Меж-дународная, межгосударственная интеграция имеет не только экономические, политические, культурные, образовательные, информаци-онные измерения, но и языковые, поскольку коммуникации происходят как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскостях. Результаты экспериментального исследования мотивации изучения якутского языка в разных социумах, потенциальные мотивационные структуры, несомненно, оказываются связанными с экстралингвистическими соци-альными, психологическими факторами, внут-ренними индивидуальными установками. 1. Корпус мотивов у этнических якутов, не владеющих якутским языком, которым руководствуются респонденты при изучении якутского языка, отражает институциональные потребности – адекватность общения в межна-циональной семье, на работе в смешанном или преобладающем якутоязычном коллективе. Потребность в этнической идентификации отчетливо не выражена, находится несколько в стихийной форме. Н., 24 года, врач: Что вас побудило изучить якутский язык? Когда попала в такую языковую среду, на учёбе вот// в основном/ но обучение конечно на русском языке. Но там многие люди знают якутский язык. И разговорный на якутском / а я получается их не понимаю и поэтому. Тогда в первый раз потребность ощутили? Да и когда в подготовке училась/ ну и вообще-то в школе тогда в первый раз// Изъясняться на русском языке то как-то находить контакт. Как вы думаете, в каких ситуациях поможет вам знание якутского языка? Ну мне в основном при общении с пациентами/ если пациенты прибудут из улусов/ если им будет трудно и/ Какое значение имеет для вас якутский язык ? Ну это важное значение конечно/всё-таки в республике живу/как-то надо изъясняться… Н., 35 лет, медицинский работник : Мы жили/ в русском поселке/ получается у нас/ постоянно окружение было русское/детсад/школа/ну/кругом русские учителя/ получается кругом русские и русский язык. Получается якутский язык как бы не приветствовался да. У меня родители дома между собой по-якутски разговаривают/ а так в основном по-русски получается .137Что побудило вас изучить якутский язык? Какие причины? Ну/в основном мотив/наверное когда появляется проблема да. Допустим/ у меня муж по-якутски х орошо говорит да/когда он с кем-то разговаривает я не понимаю/с друзьями да/до-пустим. Все его друзья все по-якутски разгова-ривают/я не понимаю. На работе допустим у нас половина русских половина якуты. Например, в отделе сижу/у нас якуты есть они по-якутски разговаривают. В командировке по районам ез-дишь/ там в основном на якутском же говорят а я уже не понимаю. Вот на учебу я пошла на заочное у меня /в группе по-якутски тоже все понимают. У нас преподаватель иногда говорит по-якутски. Я уже как-то не понимаю да. В об-щем у меня очень много проблем возникает. С какого периода жизни начали испытывать дискомфорт? Ну/когда начала ездить в командировки так я думаю. С каких годов примерно получается?Я вот уже 10 лет работаю да// получается с 98 года. Когда я училась вот тоже в группе получается однокурсники по-якутски говори-ли/затруднения были. Какое значение имеет для вас якутский язык? Ну важное очень//во-первых испытываешь дискомфорт/вот многие знают/ а ты не знаешь да. Как-то неудобно/стыдно скажем/не пони-маешь. Даже стыдно становится да?Конечно. Хочется// природа тянет вот хочется говорить/понимать . Я вот думаю еще/вот мы с детства даже не старались гово-рить да/потому что мы жили среди русских/мы все время слышали русскую речь да. В школе учителя все русские да/получается мы вооб-ще не слышали якутскую речь// я стеснялась даже/допустим среди одноклассников своих допустим/ когда мои родители допустим по-якутски говорили/или даже рядом когда якуты даже стояли по-якутски говорят и я вот даже стеснялась . Мне казалось что вот русская речь вот красивый язык/все должно быть по-русски/вот препятствие было. Вот в годы учебы в классе был бы хотя бы один якут или учитель допустим да/мне может быть было бы легче/я тянулась бы/а получается все// вот должно быть по-русски. Каким видите языковое будущее Якутии? Думаю, будут стремиться вот даже как мы изучать. Вот допустим у меня ребенок стре-мится/ не стесняется говорить/правильно гово-рит неправильно говорит у нее вот такого нет. В классе дети половина якуты. Даже, которые по-якутски плохо говорят или хорошо гово-рят/она с ними спокойно разговаривает/у нее подружки русские якуты. У нее такого барьера нет/не стесняется. Я бы стеснялась/правильно ли говорит неправильно/у нее такого вот нет .…Я думаю английский уже как-то хорошо войдет/потому что везде требуется чтобы стать конкурентоспособными нужно знать английский язык. По крайней мере разговорный английский люди осиливают. Потребность в прямой этнической идентификации, выражена у респондентов старшего возраста. С., 55 лет, монтажник : «Родился в с. Т. Мегино-Кангаласского района в то время ЯАССР…в 1952 г. Осенью 1959 г. переехали в город. Тогда я вообще русского языка не знал. Я с самого детства учил русский язык и, видимо, переучил…. В родительской семье на двух говорили на русском и якутском. Какой язык является для вас основным?Ну основным ну вот/в последние лет двадцать пять//в общении русский/поскольку я работаю/ коллектив русский/русский язык выучил в школе и семье/и больше на улице. Какое значение имеет для вас русский язык? Ну/средство общения единственный язык общения. Я бы не сказал первостепенное/прос-то язык общения/ инструмент рабочий. Что побудило вас изучить якутский язык? Ну у меня уже комплексы начинаются неполноценности когда не знаешь… В каких ситуациях вам поможет знание якутского языка? Не знаю / хотел бы научиться читать/сейчас очень много интересных новых авторов поя-вились//ну не знаю/я не могу сказать.Речевое поведение в условиях межкультурной коммуникации...ПЕДАГОГИКА 138Какое значение имеет для вас якутский язык? Ну /это мой родной язык который знать хотелось бы я восстановить пытаюсь. 2. Русские, не владеющие якутским языком в основном руководствуются институциональ-ными потребностями. Т., 49 лет, более 20 лет в Якутии, работник поселковой администрации : У вас существует реальная потребность в изучении якутского языка? Да, конечно, сколько здесь живу в Якутии всегда имела такое желание/по прошествии вот 20 лет научилась как-то понимать воспринимать общий смысл/хотя у нас же тут местных мало было всегда/у населения есть желание приоб-щиться к языку/ тем более в администрацию приходят разные люди пожилые или не совсем/чтобы уладить какие-то возникающие проблемы иногда ощущается такая необходимость //когда есть возможность есть специалисты или не спе-циалисты со знанием языка стараемся устроить курсы для взрослых при клубе. В данную группу также включены респонденты – потомки смешанных русско-якут-ских браков, у которых выявлена проблемная идентичность, когда люди вполне зрелого возраста затрудняются соотнести себя с тем или иным этносом по этнокультурному при знаку. Мы также имеем случаи вполне осознанной гражданской позиции по поводу необходимости функционального двуязычия, но не реализующегося в реальной жизни по причине недостаточности личностной моти-вации для изучения якутского языка или его совершенствования. А., 43 года, родился в якутско-русской смешанной семье, научный сотрудник: У Вас возникало, скажем, во взрослой жизни изучить в какой-то мере якутский язык? Значит/мм//ну /возникало. Я якутский / знаю на уровне разговорного языка. Как им овладели? До школы значит// ну от матери на дошкольном уровне наверно/ На очень примитивном разговорном так скажем… . Но/ дело в том что я/ вот вы задали вопрос хотел бы я изучить да/ ну так бы хотел бы да конечно / просто дело в том что / но/ с тех пор как// я же в городе учился в русской школе// и университет/ значит//очень как бы/и в семье разговаривают по-русски да/мама с папой//ну /у нас в семье так/ я думаю что в других/ мы не исключение/ в других смешанных семьях тоже/ в городской семье/ у нас практиковался русский язык. В последнее время возникает желание совершенствовать, глубже изучить для общения? Дискомфорт может какой-то чувствуете? Аа-а//коне чно/так хочется порой//не то что порой//в общем знать якутский язык скажем на уровне литературного языка чтобы можно было и художественные произведения читать/пото-му что/допустим я газеты могу читать кое-как да//а вот чтобы художественные произведения читать будет слишком тяжело/буквально/одну страницу надо читать/час/и то со словарем…. Потребности для общения поглубже изучить нет просто для того чтобы достаточно на хорошем/чтобы литературный язык хорошо усваивать да. Познавать/получать информацию да… Допус-тим//предположим такую ситуацию/допустим послали в командировку куда-то/вот/где меня пошлют/то я буду вынужденно разговаривать на русском/чтоб как-то поддержать там /если меня спросят по-якутски то я могу что-то отве-тить/но это буквально в двух словах/и дальше я уже на вынужденно автоматически перейду на русский//ну вот для того чтобы завязывать контакты и т. д. не мешало бы конечно знать якутский//лучше в совершенстве чтобы с якут-скоязычны ми людьми свободно разговаривать на якутском языке//ну для работы и// для карь-еры скажем. Ну к сожалению я не владею/нет возможности дальше развивать. С мамой до сих пор по-русски разговариваю. А на платные курсы пошли бы?Нет пока такой необходимости не имею.Какое значение имеет для вас якутский язык? – Якутский язык//ну вот// чтобы получать больше информации/первоисточников . 3. Носители других языков, не владеющие якутским языком, руководствуются институ-циональными потребностями и лингвокуль-турологическими: кроме функционального 139использования глубже познать язык, например понимать юмор. А., 48 лет, казах, родился в Саратовской области, госслужащий : Какой язык является для вас основным, родным первым? Русский язык.Как вы выучили?В семье/в школе/ на улице.У вас было общение с бабушкой и дедушкой, было как бы локальное общение да? Какое значение имеет для вас русский язык? /Как сказать/ если вот постсоветское пространство взять то в основном взять интер-нет-сайты и многие научные публикации ведь ведутся же на русском языке и практически все видные/ научные труды печатаются на русском языке. Так чтобы не отстать, необхо-димо владеть. Что вас побудило изучить якутский язык?Ой/ Я закончил в Саратове школу/ потом учился на Кавказе/жил на Дону/ на Кубани/ в Москве/ Среднюю Азию всю объездил/ Узбе-кистан/ Таджикистан и вот поэтому изучение языков исторический обычай нравится/потому что ни один язык дословно перевести невоз-можно/а значение языка позволяет познать до конца характер/познать чувство юмора/посло-вицы/которые своеобразны и непереводимы практически в каждом языке. Ну и естественно обогатить/ свой кругозор. Сколько лет живете в Якутии? Три года.По работе бывает необходимость знать язык? Конечно, бывает.По работе необходимо знание языка или для приобщения к культуре? Для себя.Какое значение имеет для вас якутский язык? У меня очень много друзей якутов. Знать например//я очень много книг перечитал Се-рошевского Бекетова/ Ойунского и, конечно, знать исторические основы/корни любого народа очень интересно. До конца познать дух людей и на их языке знать пословицы/поговор-ки/ тогда можно понять настоящую суть или соль того народа .К.,58 лет, казах, юрист, живет в Якутске 23 года: Я родился в Оренбургской области. Это Российская Федерация/ там русский язык как бы государственный /язык межнационального общения/знаю и казахский язык сам казах/на таком бытовом уровне/особо читать и писать не умею на казахском. Какой язык является для вас основным?Русский.А родным?//Родным/ и казахский и русский.Что вас побудило изучить якутский язык?В какой-то мере я изучаю якутский//чтобы хоть что-то какие-то слова/ больше понимать понять больше знать// в целом/более точнее понимать определения /я бы мог попросить друзей и товарищей хотя бы перевести на якутский язык «алкоголь и табак – оружие порабощения» они переведут//но мне хочется более обширно это дело понимать… . Ну мо-жет быть, то, что я начал интенсивно занимать-ся общественной работой, и то, что я иногда я/эти научные термины /не всегда доходят до простых скажем так малограмотных лю-дей/чуть ли не на пальцах и применять такие простые слова и с районов много якутов, не понимающих русского языка/не хочется иска-жать информацию/значит для общественной работы/и по прошествии стольких лет никак не могу уловить суть якутского языка/тех же самых аффиксов … Бывали какие-нибудь дискомфортные для вас ситуации в связи с тем, что не знаете языка? Нет/не бывало. Только в том плане «Ээ/пора бы выучить. Ты же тюрк, почему не знаешь?». А то, что похоже это не всегда одно и то же. Какое значение имеет якутский язык для вас? В общем-то, как в какой-то мере как источник получения информации в той среде обитания где я нахожусь /т. е. как примерно как в лесу если не понимать язык леса как таёжный человек/то ты ущербный человек/когда есть/можно говорить шутить по-рус-ски/а кому-то затруднительно, может быть, говорить по-русски вот, чтобы с ними уста-новить контакт. Речевое поведение в условиях межкультурной коммуникации...ПЕДАГОГИКА 140Желание членов иной этнокультурной общности изучать язык коренного населения, основного культурного маркера – чрезвычайно яркий показатель, ценностная установка, выявляющая языковую, межэтническую толерантность по отношению к титульному этносу, переживающему рост этнического самосознания, стремящемуся к повышению престижа родного языка, выравниванию со-циальных функций обоих государственных языков. Современная реальность – мы имеем в виду этнический па радокс современности, отражающийся в социально-психологическом феномене конца XX в., при котором особенности этнической культуры стира ются, а этническое самосознание растет – диктует свои условия, порождает свои социально-пси-хологические феномены. «Согласно так назы-ваемой “гипотезе контакта”, предубеждения (если они не коренятся глубоко в структуре характера индивида) могут быть снижены путем равностатусного контакта между груп-пами большинства и меньшинства в ситуации достижения общих целей. Эффект усилится, если этот контакт поддержан обществен ными институтами (т. е. законами, обычаями или местной атмосфе рой) или если он ведет к восприятию общих интересов и формирует гуманные взаимоотношения» [3, c. 50]. Таким образом, этнокультурный мир, действительно, сохраняя своеобразие самобытность, становится все более взаимосвязан ным, взаимозави-симым. Этнический статус в полиэтнических регионах является важ нейшей составляющей социального самочувствия человека. Опираясь на идею культурного релятивизма, провозглашающую особую ценность, значимость каждой культуры для всего чело-вечества, мы попытались взглянуть на природу межэтнических отношений с точки зрения ее главного культурного маркера – языка. Очевидно, что современные социальные, этнические процессы могут объективироваться в описанных выше и других явлениях со циокультурной реальности, требующих дальнейшего изучения. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Белл Р. Социолингвистика / Пер. с англ. М., 1980. 2. Винокур Т. Г. Речевое поведение// Социальная психолингвистика: Хрестоматия: Учеб. пособие / Сост. К. Ф. Седова. М.: Лабиринт, 2007. С. 125–162. 3. Лебедева Н. М. Этническая толерантность и техники улучшения межкультурного взаимодействия // Кросс-культурная психология: актуальные проблемы: Сб. ст. / Под ред. Л. Г. Почебут, И. А. Шмелёвой. СПб.: Изд-во СПбГУ , 2005. С. 26–61. 4. Седов К. Ф. Социальная психолингвистика в системе смежных наук // Социальная психолингви стика: Хрестоматия: Учеб. пособие / Сост. К. Ф. Седова. М.: Лабиринт, 2007. С. 3–7. Д. В. Макарова ФОРМИРОВАНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО АСПЕКТА РЕЧЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ УЧИТЕЛЯ Статья посвящена вопросу формирования в речевом поведении будущего учителя важного методического принципа опоры на эмоционально-интеллектуальное взаимодействие в процессе усвоения учащимися специальных знаний. Представлен ряд заданий, связанных с методическими аспектами обучения русскому языку. Ключевые слова: речевое поведение учителя, эмоционально-интеллектуальное взаимодействие, методические аспекты обучения русскому языку.

Российский писатель и политолог Николай Иванов считает, что речевое поведение этнических якутов в условиях международной конспирации якуты может стать определяющей для них политической мотивацией.

1d36e2ca-c105-4e76-aa04-6dbdbd21149b

Кетенчиев Мусса Бахаутдинович, Аппоев Алим Каншауович

Этнокультурная составляющая зоолексемы «лошадь» в карачаево-балкарском языке

Проведенный анализ позволяет говорить о том, что традиционно лошадь занимает важное место в жизни карачаевцев и балкарцев. Лексико-фразеологическая система карачаево-балкарского языка богата устойчивыми и свободными дескрипциями, содержащими лексему ат «лошадь». В них и фольклорных текстах данная...

ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 201 1. № 2 106 УДК 82.0 ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ЗООЛЕКСЕМЫ «ЛОШАДЬ» В КАРАЧА ЕВО-БАЛКАРСКОМ ЯЗЫКЕ © 201 1 г. М.Б. Кетенчиев1, А.К. Аппоев2 1 Кабардино -Балкарский государственный университет , 1 Kabardino -Balkar State University , ул. Чернышевского , 175, г. Нальчик, КБР, 36000 4 Chernishevsk iy St., 175, Nalchik , KBR , 36000 4 2 Институт гум анита рных исследований 2 Institute of Humanities Research es Кабардино -Балкарского научного центр а РАН , of Kabardino -Balkar Scientific Center RAS, ул. Пушкина, 18 , г. Нальчик, Кабардино -Балкария, 360000 , Pushkin St., 18, Nalchik, Kabardino -Balkaria, 360000, [email protected] [email protected] Проведенный анализ позволяет говорить о том, что традиционно лошадь занимает важное место в жизни карачаевцев и ба лкарцев. Лексико -фразеологическая система карачаево -балкарског о языка богата устойчивыми и свободными дескрипциями, соде ржащими лексему ат «лошадь». В них и фольклорных текстах данная зоолексема выступает как один из репрезе нтантов языковой картины мира и отмечена национально -культурной марк ированностью. Ключевые сл ова: зоолексема, лошадь, вербализация, паремия, лингвокультурол огия, картина мира, карачаево -балкарский язык . Analysis in this field makes it possible to point that traditionally horse takes an important place in Karachais' and Balkari ans' life. The lexico -phraseological system of the Karachi -Balkarian language is rich of idiomatic expressions and loose co nstructi ons containing lexeme at «horse ». This zoolexeme acts there and in folk texts as one of the representatives of the linguistic picture of world and national -culturally marked . Keywords : zoolexeme, horse, verbalization, paremia, linguo -culturology, picture of world, Karachai -Balkarian language . Язык представляет собой неотъемлемый и ва жнейший элемент любой национальной культуры. В современной парадигме науки отмечается, что зн акомство с ним предполагает, с одной стороны, изуч ение матер иальной составляющей этой культуры, с другой – знание ее истор ической, географической, экономической и других доминант, а также «п опытку проникнуть в образ мышления нации, попыт ку взгл януть на мир глазами носителей этой культуры, с их точки зрения» [ 1, с. 251]. Благодаря тому, что язык способен опис ывать действительность, окружающую человека, национальная культурная картина мира вербализуется, фи ксируется, хранится и передается и з поколения в пок оление. В рассматриваемом плане непревзойденное зн ачение имеет и карачаево - балкарская зоонимическая ле ксика. Мир животных достаточно хорошо представлен в карачаево -балкарском языке, что обусловлено в пе рвую очередь экстралингвистическими ф акторами. Так, н апример, традиционной ведущей отраслью эконом ики карачаевцев и балкарцев было скотоводство, в том числе и коневодство, что предопределило наличие в яз ыке богатой животноводческой терминологии. Как п ишет У. Алиев, когда речь идет «о скотовод стве и пре дметах, имеющих отношение к этому занятию, карач аевский язык и богат, и разнообразен» [ 2, с. 145]. Фактологический материал убеждает в том, что среди зоонимов, имеющих отношение к лингвокре ативной деятельности человека, значительной фун кционально -семантической нагруженностью в кар ачаево -балкарском лингвокультурном сообществе о т-мечена лексема лошадь . Будучи пропущенным через сознание индив идуума, понятие об этом животном в процессе отраж ения «приобретает специфические черты, присущие данному национ альному общес твенному сознанию, обусловле нному культурой этого народа» [3, с. 50]. Базовой лексемой для обозначения лошади в кар ачаево -балкарском языке является общетюркская ле ксема ат. Данное домашнее животное получило в к арачаево -балкарском языке детальн о иерархизирова нную характеристику по различным параметрам. Так, например, для характеристики лошади по полу упо требительны изафетные дескрипции, зависимыми ко мпонентами которых являются субстантивы эркек – самец, особь мужского пола и тиши – самка, матка , соде ржащие сему пола: эркек ат – лошадь мужской особи, тиши ат – лошадь женской особи . Вместе с тем имеются и специализированные лексемы, ориент ированные на р епрезентацию лошади по полу: ажир // айгъыр – жеребец , байтал – кобыла . Для обозначения возраста лошади весьма часто употребляются именные словосочетания, зависимыми компонентами которых являются адъективные лекс емы: жаш ат – молодая лошадь , къарт ат – старая лошадь . Возраст репрезентируется и субстантивом тай – жеребенок . При определении точного возр аста лошадей в карачаево -балкарском языке употребляю тся также и другие специализированные средства: а) пр илагательные, образованные от количественных числ ительных при помощи аффикса -лы/-ли (-лу/-лю) (ючлю ат – трехлетняя лошадь, тѐртлю ажир – четыре х-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 201 1. № 2 107 летни й жеребец , бешли байтал – пятилетняя коб ыла, алтылы айгъыр – шестилетний жеребец ); б) ле ксикализованные формы типа экижашар (ат) – двухлетняя (лошадь ), ючжашар (байтал) – трехле тняя (кобыла) ; в) сложные имена прилагательные, осно вными компонентами которых являются количестве нные имена числительные, а также темпоральные сущ ествительные, присоединяющие к себе словообразов ательный аффикс -лыкъ/ -лик: тѐртжыллыкъ (ат) – четырехлетняя (лошадь), онжыллыкъ (байтал) – десятилетняя (к обыла) и т.п. Традиционно карачае вцами и балкарцами масти лошади уделяется значительное внимание. Так, н апример, предпочт ение часто отдавалось белой лошади (акъ ат) , что характерно для многих культур. Каждая масть характеризуется своей функциональной сп ециализирова нностью, о чем свидетель ствуют данные фольклора и опрос информантов. Согласно имеющ емуся пол евому фактологическому материалу, выгодно отлич ается кѐк ат – серая лошадь , которая рождена для походов, дальних странствий в силу своей выно сливости. В фоль клорных текстах, кроме указанны х выше, часто фиг урируют: къара ат – черная лошадь , сары ат – золотистая (рыжая) лошадь, тор ат – гнедая лошадь . Последняя ментально признается на иболее универсальной и пригодной для ареала расс еления карачае вцев и балкарцев, тогда как лошадь с белыми нога ми слаба для каменистой и горной мес тности, а лошадь с белой отметиной на лбу не выде рживает бега по направл ению к солнцу. В целом адъективная лексика, употребляемая для обозначения масти лошади, в карачаево -балкарском языке характер изуется широким спектро м значений: акъ-боз – светло -серый , кѐк – серый, къара – вороной , къаратор – карий, кар аковый , къызыл -ала – ярко - красный , тору -жарыкъ – светло -гнедой , къара -мор – темно -коричневый , къара -боз – темно -серый , къара - бууурул – темно -чалый , къара -къуба – темно -гнедой , бууурул – гнедой, буланый , къызыл – красный , тору // хора – гнедой, тору -жарыкъ – саврасый и т.п. Нрав лошади также передается значительным к оличеством прилагательных, характеризующихся ш ироким диап азоном значений: жагъынлы – капризный , тынч // жууа ш – спокойный , жортууукъ // жоргъа – рысистый , къушжетер букв. – догоняющий птицу , эсирик – ретивый , хылыф – торопливый , эмилик – необъе зженный , къатыаууз – норовистый , чочууукъ – брыкливый, ю ркек – пугливый и т.д. Функциональная характеристика лошади пре дставлена в сочетаниях типа арба ат // арба алаша – ломовая лошадь , хамут ат – тягловая лошадь , жегилген ат – ездовая лошадь , миннген ат – верховая лошадь , орта ат – коренник , чапхан ат – беговая л ошадь , чабыучу ат – скаковая лошадь , юйреннген ат – объе зженная лошадь, мыжыкъ ат // мырка // салам алаша – кляча и др. Благодаря атрибутивным лекс емам различного частеречного происхождения, в пре дставленных дескрипциях актуализируются те или иные кач ества лошади, наиболее релевантные для хозяйственной деятельности карачае вцев и балкарцев. В карачаево -балкарском языке есть ряд фразеол огизмов, в состав которых входит компонент ат. Рассмотрим наиболее яркие из них. Фразеологизм акъ атха миндир букв. – посадить на белую лошадь употребляется в знач ении « расхваливать при всех». По всей видимости, употребление данной фразеологич еской ед иницы связано с тем, что всадник на белом коне ассоциируется с челов еком, одерживающим верх в чем -либо. Посадить на белую лошадь – значит дать самую высокую оценку. Агъач а тха мин букв. – сесть на деревянную лошадь – употребляется в значении умирать . Семантика данного фразеологизма стан овится понятной исходя из того, что покойника на кладбище н есут на деревянных носилках. На этих носилках – деревянном коне – человек отправляется в путешес твие в другой мир. Данная фразеологическая единица имеет вариант с каузативным по форме гл аголом, показывающим результат действия: агъач а тха миндир – убивать . Здесь уместно привести и соч етание агъач ат – игра с деревянным ‘конем’ , превр атившееся в этнографич еский термин. Фразеологизм ажир юлюш обозначает косяк (в 20 кобылиц) , в буквальном переводе – то, что прих одится для жеребца . Хоть и редко, в качестве син онима для данного фразеологизма употребительно свободное синтаксическое словосочетание байтал сюрюу – табун кобылиц . Для фразеологической ед иницы ажирге айлан присуща семантика быть п окрытой жеребцом (о кобыле), ослом (об ослице) . Однако в лексикографических источниках отсутс твует анал огичное значение, имеющее отношение к собаке. Между тем указанный смысл активно реал изуется в разговорной р ечи. Лошадь у карачаевцев и балкарцев, как правило, почиталась больше, чем остальные домашние живо тные. Об этом свидетельствуют прежде всего данные карачаево -балкарского фольклора. Так, например, бить лошадь по голове счи талось плохой приметой, п оскольку ее голова приравнивалась к солнцу: Атны б ашы кюндю – Голова лошади солнце , Атны башына ург ъан ырысды – Бить лошадь по голове – плохая пр имета . Однако к некоторым типам лошадей наблюдалось су еверное отношение. Такой признав алась лошадь, имеющая – четыре белые ноги, белую отметину на лбу, р ябые глаза. Считалось, что подобная лошадь одержима джинном и у нее плохая кровь. Запрещ алось на ночь выбрас ывать старую подкову на улицу, поскольку это могло привести к хромоте лошади. По поверьям, чел овека от сглаза излечивает молоко че рной кобылицы. Магическ ими свойствами обладал и череп лошади, который использовался в качестве оберега. При зас ухе надо было на черепе трехлетней л ошади написать дууа (молитву) и бросить в воду, что приводил о к осадкам. Функционировали и различные приметы, имеющие привязку к поведению коня: н епрестанное ржание лошади – к приезду гостя; потяг ивание задней ноги – к дальней дор оге и т.п. [4 , с. 410 – 428]. Лошадь нашла свою нишу в «народной» звездной карте: Айгъыр жулдузла – Созвездие Жеребцов . В данном созвездии имеются Сары айгъыр – Желтый ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 201 1. № 2 108 жеребец , Тор айгъыр – Гнедой жеребец , Къара а йгъыр – Черный жеребец , Акъ айгъыр – Белый жер ебец, Къолан айгъыр – Пегий жеребец , Боз айгъыр – Серый ж еребец , Къызыл айгъыр – Красный жеребец и являются звездами из созвездия Большой Медвед ицы. Акъбозат – название двух звезд в созвездии М алой Медведицы [ 5, с. 63]. Такие примеры свидетел ьствуют о том, что звезды в первобытных воззрениях карачаевцев и балкарцев выступают как живые с ущества, одушевленные атрибуты Вселенной. В карача ево-балкарском языке наряду с Къой Жол букв. – дорога овец , для обозначения Млечного Пути употребл яется дескри пция Жылкъы Жол букв. – Путь Табуна . Это вполне понятно, если учесть тот факт, что Мле чный Путь «видится тюркам как некая дорога, тропа, по которым дв игаются живые существа: к ак правило, животные и пт ицы» [6 , с. 346]. Как и в других тюркских языках, в карачаево - балкарском в функции метафорических оценочных ле ксем весьма часто употребляются названия ж ивотных, в том числе и лошади. Это обусловлено тем, что в имена животных «индуцируют вокруг себя “силовое п оле”, представляющее собой индуктивно -эмпирическое п онятие, отображающее прагматические оценки, на кот орых основываются вто ричные, переносные зн ачени я» [7, с. 125]. В языке за подобными именами обычно з акрепляется функция обозн ачения внешнего вида или черты характера человека: айгъыр – жеребец (необу зданная, неукротимая женщина), байтал – кобыла (крупная сильная женщина). В рассматриваемом аспекте н ебезынтересны также и дескриптивные ном инации типа ат кибик – как лошадь (рослая женщина), туу байтал кибик – как необъезженная, не прирученная к езде коб ыла (неукротимая женщина). Как видим, представленные примеры имеют гендерную направле нность. В повседневн ой жизни многих тюрков конь всегда обладал особым статусом, о чем, например, говорят пословицы типа Арыстан а ң патшасы, жыл қы мал патшасы – Лев – царь зверей, конь – царь домашнего скота [8, с. 3]. Почтительное отношение к лошади закрепилось также в пареми ях карачаевцев и балка рцев: Ат эрни къанатыды – Лошадь – крылья мужч ины. Из этой поговорки можно заключить, что лошадь являе тся незаменимым помощником мужчины -воина, труж еника , кормильца и т.д., поэтому ассоциируется с крыл ьями. Благодаря коню человек мог облегчить свою жизнь, реализовать свои планы, поэтому и гов орили: Ат муратха жетдирир – Лошадь способств ует достиж ению цели . Конь в целом приносит пользу, о чем свид етельствуют следующие пословицы : Иги алаша къарт болса, къаргъалагъа жеймиш болур – Если хорошая лошадь состарится, то она станет пищей для ворон ; Атны къуйругъундан тутхан суудан ѐтер – Ухватившийся за хвост лошади мож ет пер еправиться через реку ; Бир атны бойну бла сау жылкъы суу ичер – Благодаря одной лошади целый табун может ут олить жажду и др. Традиционно лошадь была атрибутом, мерилом богатства: Къой – байлыкъ, жылкъы – сыбайлыкъ – Овцы – богатство, табун – изяществ о. Отсюда видно, что лошади – большее богатство по сравнению с другими дома шними животными. Нарека ющий именем мальчика должен был делать большой подарок, каковым в свое время являлась лошадь, об этом свидетельствует п аремия Ат атагъан атха ми ндирир – Нарек ающий именем пос адит на лошадь . Ср. паремии: Иги деп айтдыргъан атха миннген кибикди – Прослыть хорошим – значит сесть на к оня; «Сау бол!» – деп айтдыргъан атха миннген к ибикди – Благ одарность в твой адрес – это все равно, что сесть на коня . Как видим, зде сь реализуется эт ическая составля ющая. Кто на лошади, тот всегда в выигрыше: Жолгъа жыяу чыкъсанг, атлы бла нѐгер болма – Если выйдешь в путь пешком, то не стан овись спутником конного ; Атынг иги болса – жолунг тынч, жашынг иги болса – жюрегинг тынч – Если лошадь хорошая – дорога легкая, если сын хороший – на душе легко . Но чтобы сесть на коня, надо приложить ус илия, хорошо потрудиться: Тай бакъмагъан атха ми нмез – Не ухаживающий за жеребенком на коня не с ядет. В ряде паремий представлен жизненный опыт, воспринятый в результате наблюдений над поведением лошади: Ат абынмай жол танымаз – Лошадь, не споткнувшись, с дорогой не познакомится ; Аман ат иесин къарт этер, аман къатын эрин къарт этер – Плохая лошадь состарит хозяина, плохая жена – мужа ; Атны айдан алгъа махтама, келинни жылдан алгъа махтама – Лошадь не хвали раньше месяца, невестку – раньше года ; Атха бла къатыннга ышанма – На ж ену и лошадь не надейся ; Ат урмаз деме, ит къа пмаз деме – Не думай, что лошадь не лягнет, а собака – не укусит ; Эринчек атха арб а къуруда ауур – Для лен ивой лошади арба всегда т яжела . Лошадь воспринимается как эталон сравнения, бл агодаря которому человек познает окружающий мир, что можно заметить не только в пословицах, но и в загадках: Билим ат болуп да чабар, къуш болуп да учар – Знания и лошадью побегут, и орлом взлетят ; Адепсиз адам – жюгенсиз ат – Невоспитанный чел овек – лошадь без узды ; Бир атым барды да, чапса къарны тютюнле йди (итиу) – У меня есть одна лошадь, к огда бежит – живот дымит (утюг) ; Бир атым барды да, ашыны юсюне аунайды (жазгъыч) – У меня есть одна л ошадь, она на своей пище валяется (ска лка). Особого внимания заслуживает характеристика б огатырского крылатого коня Гемуды, представле нного в героич еском эпосе карачаевцев и балкарцев «Нарты». То, что коню в героическо м эпосе отведено знач ительное место , фольклористы связ ывают «не только с тем, что коневодство было одним из основных зан ятий балкарцев и карачаевцев и их предков, но и с тем, что конь, вероятно, являлся одним из тотемов и, кр оме того, играл большую роль в их косм ологических воззрениях» [9 , с. 167]. Согласно одноименному сказанию, Гемуда роди лся от жеребца бога (Тейри – Тенгри) зимы и кобыл ицы бога лета, поэтому пар из одной ноздри способс твовал установлению лета, а из другой – зимы [ 10, с. 176]. М есто рожде ния в эпосе интерпрет ируется по -разному: вершина Эльбруса (Минги тау), море и т.д. Гемуда ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 201 1. № 2 109 наделен как зооморфными, так и антропомор фными чертами. Вместо хвоста у него имелся длинный рыбий хвост, плавает , как рыба, видит в воде , так же как рыба. В эпосе он воспринимается как разумное сущ ество, понимающее язык своего хозяина – Карашауая , кот орый в свою очередь понимает язык своего коня. Оба героя могут перевоплощаться – на людях стан овятся жалкими, а в деле – недосягаемы. Конь и всадник и нтерпретируются как н ечто единое целое, они допо лняют друг друга. Гемуде в эпосе отводится роль творца пространс тва. Два основных ущелья (Черекское и Чегемское) Ба лкарии он рассек грудью, седловина Эльбруса и Голубое озеро, звезды на небе – результат деятельн ости копыт и т.п . [11, с. 74 – 76]. Особого внимания здесь заслуживает взаим освязь Гемуды и оронима Эльбрус (Минги тау), известного во всем мире и о тмеченного множеством культурологических значений. Перво причина появления седловины у Эльбруса в мифологич еском воззрении ка рачаевцев и балкарцев в текстах эпоса интерпретируется следующим обр азом: Он [Гемуда], вытянув [голову] через Минги тау, На альпийских лугах Переднего Кавказа пасся. Он так часто терся шеей о вершину Минги тау, что сделал ее двуглавой [10 , с. 437]. Имеется и другое объяснение двуглавости данного оронима: Одним прыжком Минги тау достигли, Перепрыгнули через него туда -сюда. Копытами [Гемуда] вершину Минги тау задел И сделал М инги тау двуглавым [10, с. 441]. Подобного рода коней, обладающих чудодейст венной сил ой, в эпосе немало, но именами наречены лишь несколько: Къолан «Пегий», Гемуда и Дульдур. Да нные эпоса убеждают в том, что у карачаевцев и ба лкарцев достаточно много общего в мировоспри ятии с другими тюркскими этносами, хотя наблюдается н емало и идиоэ тниче ских черт. Таким образом, рассмотренный выше фактологич еский материал дает возможность говорить о ра зличных концептах через восприятие зоолексемы «л ошадь», о ряде архетипичных составляющих культурной и яз ыковой картин мира к арачаевцев и балкарцев. Литера тура 1. Корнилов О.А. Языковые картины мира как произво дные национальных менталитетов. 2 -е изд. М., 2003. 349 с. 2. Алиев У. Карачай (Карачаевская автономная область) : историко -этнологический и к ультурно -экономический очерк. Черкесск, 1991. 320 с. 3. Гуке тлова Ф.Н. Зооморфный код культуры в язык овой картине мира (на материале кабардино -черкесского, русского и французского языков). М., 2009. 228 с. 4. Къарачай -малкъар фольклор : хрестоматия. Нальчик, 1996. 592 с. 5. Ахматова С. С. Словарь природы: Карачаево - балкарско -русский и русско -карачаево -балкарский словарь. Нальчик , 2009. 144 с. 6. Сравнительно -историческая грамматика тюркских языков. Пратюркский язык -основа. Картина мира пр атюркского этноса по данным языка / отв. ред. Э.Р. Тен ишев, А.В. Дыбо. М., 2006. 908 с. 7. Уфимцева А.А. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой ка ртины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988. С. 108 – 140. 8. Токтабай А.У. Культ коня у казахов. Алматы, 2004. 124 с . 9. Джуртубаев М.Ч. Карачаево -балкарский героический эпос. М., 2003. 288 с. 10. Нарты. Героический эпос балкарцев и карачаевцев. М., 1994. 656 с. 11. Нартла. Нальчик, 1995. 464 с. Поступила в редакцию 30 июня 2010 г.

В очередной подборке интересных научных новостей недели:

a02f8deb-7797-4c12-b991-628aefd7066c

Храмцова Наталья Геннадьевна

Интерпретативная функция правового дискурса

8485Культурология Филологические науки Храмцова Наталья Геннадьевна кандидат филологических наук, доцент доцент кафедры социологии и социальной работы Курганского государственного университета (КГУ) 640002, г. Курган, ул. Володарского, д. 99, кв. 109 тел. раб. (3522) 41 57 73, дом. (3522) 46 61 50, моб. (919) 580 00 55 e-mail: [email protected] Интерпретативная функция правового дискурса Правовой дискурс как система правовой коммуникации призван выполнять и интерпретативную функцию, в которой выражаются основные особенности функционирования языка права. П. Рикёр дает такое определение интерпретации: «Интерпретация… - это работа мышления, которая состоит в расшифровке смысла, стоящего за очевидным смыслом, в раскрытии уровней значения, заключенных в буквальном значении» [1, с. 18]. Интерпретация в правовом дискурсе помогает понять, как правовая ситуация предстает как текст, который может быть прочитан, и каковы особенности прочтения этого текста. Вопросу обсуждения специфики языка права посвящено немало работ юристов и филологов, занимающихся этой темой. С.С. Алексеев считал, что к анализу языка права недопустимо применять категории литературоведения (типа «тема», «идея», «сюжет»): «Распространение понятий, - полагает известный теоретик права, - сложившихся применительно к анализу художественных произведений, на правоведение может… исказить природу нормативных актов… Интеллектуальный момент в содержании права носит подчиненный характер по отношению к волевой стороне, и поэтому, думается, здесь нужен специфический подход, принципиально отличающийся от подхода к литературным художественным произведениям» [2, с. 288]. Воля, долженствование - краеугольные презумпции законотворчества и толкования законов, и, как следствие, - семантической и прагматической специфики правового дискурса (речевой деятельности и ее продукта (текста) в юридической сфере). Трудно не согласиться с такой постановкой вопроса: специфика предмета обусловливает специфические подходы к его изучению, поэтому необходимо выработать аспекты изучения языка права. Н.И. Ивакина в учебном пособии «Профессиональная речь юриста» в небольшом разделе «Функции языка права» касается специфики функционирования русского языка в юридической сфере: «Доводя волю законодателя до сведения юридических и физических лиц, право через язык целенаправленно воздействует на сознание людей, побуждает их вести себя должным образом. И это главное. Зна-Кубанского казачьего хора и обрело свою национальную самобытность. Описывая биографию В.Г. Захарченко, следует выявить черты национального характера, реконструировать различные жизненные обстоятельства. Любая профессия предполагает некоторую маску клишированности, типичности. Роль художника зависит от того, что представляет собой его ремесло и как оно воспринимается в данное время [3, С. 59]. Творческая жизнь В.Г. Захарченко тесно связана как с внутренним миром самого художника, так и со средой, влиявшей на него и его жизненные обстоятельства. Одержимость В.Г. Захарченко, по Ортеге-и-Гассету, суть одержимости кубанцев, вылившаяся в увлечение духовной и народной музыкой. Суть личностного «проекта», который именуется В.Г. Захарченко, заключается тем самым в преодолении им естественных импульсов и порывов своей одержимости и обращении к рациональным сторонам сознания, пробуждающим к жизни его «достигающее возможных пределов» искусство [2, С. 123]. Песни, которые пишет В. Захарченко, - это фрагменты человеческой жизни, в которых переплелись личные переживания и объективные обстоятельства, своеобразие творческого дарования и критерии стиля. Итак, будучи частью культурно-исторической памяти, биография как метод исследования позволяет увидеть в творчестве художника след его жизненных перипетий. Жанр жизнеописаний разворачивает целый спектр «ракурсов рассмотрения» истории Кубани, позволяет представить роль и место художника в культурном пространстве региона. Специфика культурологического знания заключается в том, что творческое наследие мастера, его жизнь, его мысли, ценности и цели неизбежно привлекают внимание исследователя, вызывают эмоциональный отклик, формируют личностное отношение к окружающему миру. Библиографический список 1.Аверинцев С.С. Приемы организации материала в биографиях Плутарха / С.С. Аверинцев // Вопросы античной литературы и классической филологии. М., 1966. 2.Лиманская Л.Ю. Теория искусства в аспекте культурно-исторического опыта / Т.Ю. Лиманская. М., 2004. 3.Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М., 1991. Create PDF files without this message by purchasing novaPDF printer (http://www.novapdf.com) 8687Филологические науки Филологические науки но в составе юридических терминов «меры воздействия», «меры поощрения», «меры пресечения» соединяется с глаголом «применять». Своеобразны в праве и формы управления (управление - вид связи между словами, при котором главное слово требует от зависимого определенного падежа либо определенной предложной связи). Так, обычно контроль осуществляется над чем-либо (контроль над эмоциями). В правовых актах слово контроль традиционно употребляется с предлогом за (контроль за исполнением постановления). Многочисленны в рассматриваемых правовых актах и такие соединения слов в качестве однородных членов: «на основании и во исполнение», «в сроки и в порядке», «на основаниях и в порядке», «на условиях и в пределах», в которых сочинительной связью соединены слова, не являющиеся однородными членами, к тому же грамматическая форма у них разная: «на основании» - в предложном падеже, «во исполнение» - в винительном; «в сроки» - во множественном числе, в винительном падеже, «в порядке» - в единственном числе, в предложном падеже и т.д., что является отступлением от литературной нормы. Наблюдаются также и активные словообразовательные процессы в языке юристов. Большинство этих слов дано в толковых словарях с пометой «юр.»; существительные «способствование», «поставление», «воспрепятствование», «наймодатель» и причастие «управомоченные». В словарях современного русского литературного языка они вообще не зарегистрированы. Нельзя не отметить и такую особенность в интерпретативной функции правового дискурса, как выделение социальных компонентов в семантике слов языка права. Для правового дискурса характерны две группы лексики, обозначающие ассиметричные отношения, или отношения подчинения (зависимости): 1.Арестовать, аудиенция, взыскание, властвовать, власть, вменить, воспретить, выговор, выселить, выслать, даровать, диктат, диктатура, закатать (под арест), изгнать, инспектировать, кара, карать, кассация, кассировать, командировать, командовать, консультировать, контролировать, конфисковать, мирволить, надзирать, надлежать, назначить, нотация, обязать, опека, опекать, отозвать, отстранить (от работы), подчинить, позволить, покровительство, покровительствовать, помилование, помиловать, разрешить, распекать, ревизовать, руководить, сместить, тиранить, экзаменовать и др. Эти слова обозначают ситуации, в которых социальная роль первого участника (субъекта правоотношений) «выше» социальной роли второго участника. 2. Апеллировать, апелляция, вымолить, выплакать (себе прощение), выхлопотать, гневить, грубить, дерзить, докладывать (доложить начальству), испросить, исхлопотать, консультироваться, молить,чит, основная функция языка права - функция долженствования» [3, с. 2-3]. Этот тезис мог бы послужить началом принципиального обсуждения вопроса о специфике юридического языка и речи, отделяющей их от естественного языка; на этом фоне можно рассмотреть, каким образом модальность долженствования как феномен естественного языка "юридизируется" и становится качественно другим, правовым, феноменом. Обратим внимание на следующее частное для рассматриваемого аспекта обстоятельство: «Если работы, предполагающие участие специалистов по культуре речи в составлении юридических текстов или речей, вызывают регулярный интерес «чистых» лингвистов, то толкование готовых текстов и их отдельных компонентов (терминов, в частотности) в сферу внимания отечественных лингвистов (в отличие от зарубежных) попадает редко. Мы полагаем, что это связано с интуитивным ощущением того, что при толковании собственно юридических текстов происходит существенный отрыв от привычных для лингвистов презумпций; такие исследования значительно глубже приближаются к специфическому слою юридического языка (и, следовательно, к юрислингвистике), так как слова и тексты в них неизбежно толкуются именно через призму закона (и соответственно - юридических понятий), по отношению к закону, его специфическому предназначению и содержанию, а не через общеязыковые значения (общелингвистический смысл здесь выступает лишь как исходный и в некотором смысле поверхностный пункт юрисгерменевтического анализа)» [4, с. 11-58]. Итак, придерживаясь основных правил интерпретации в правовом дискурсе, рассмотрим интерпретативную функцию его на примере анализа текстов законов. В целях нашего исследования нами были проанализированы тексты некоторых законов Курганской области. В задачи нашего исследования входило выяснение особенностей интерпретации правовых тестов. Одна из особенностей языка права заключается в том, что многие юридические термины, в том числе и оценочные понятия, - составные: «пресечение правонарушений», «сокрытие фактов», «принятие к своему производству». Это языковые стандарты, или клише, в которых все определено: лексический состав и порядок слов. Клише необходимы, так как обеспечивают точность языка права. Но в употреблении этих устойчивых словосочетаний можно наблюдать интересные явления, например, употребление некоторых многозначных слов в нескольких значениях. Так, «принятие» в словосочетании «принятие наследства» употребляется в первом значении: «действие по глаголу «принять»; в клише «принятие мер» оно выступает в переносном значении: «действовать определенным способом». Слово «меры», кстати, сочетается, как правило, с глаголом «принимать»; Create PDF files without this message by purchasing novaPDF printer (http://www.novapdf.com) 8889Филологические науки Юридические науки Невский Сергей Александрович доктор юридических наук, профессор профессор кафедры уголовного права и процесса Московского городского университета управления Правительства Москвы тел. (861) 290 14 51 О проблемах кадрового обеспечения органов власти на Кавказе в конце XIX - начале ХХ в. Кадровое обеспечение имело большое значение для функционирования органов власти на Кавказе, в конечном итоге во многом определяло состоя-ние стабильности в регионе. От уровня компетентности, образования, нрав-ственных качеств чиновников зависело принятие обоснованных решений и их фактическая реализация. В свое время при наместниках: светлейшем князе М.С. Воронцове, князе А.И. Барятинском, великом князе Михаиле Николаевиче - попасть слу-жить на Кавказ стремились лучшие представители русской молодежи. Служба на Кавказе считалась очень престижной, она была своеобразным трамплином для дальнейшей карьеры. В.П. Погожев писал: «Там создалась кавказская школа доблести и в военной, и в административной службе. На Кавказе добывались имена… и какие имена!» [1]. С момента упразднения наместничества в 1882 г. качественный уровень подготовки служащих на Кавказе заметно снизился. Отчасти это было обусловлено тем, что управле-ние Кавказом было раздроблено, помимо Главноначальствующего гражданскою частью на Кавказе, управление осуществляли множество ведомств, на-ходившихся в столице Российской Империи, постепенно утрачивался инте-рес к кавказским делам. В результате служба на Кавказе потеряла престиж-ность, сделавшись, главным образом, местом ссылки проштрафившихся. В.П. Погожев отмечал: «Приливающий же на Кавказ русский элемент постепенно измельчал. Служба на Кавказе явилась неприятным искусом, скучным перегоном на пути бюрократической карьеры… Былая жажда славы, стремление к работе на совместную пользу Кавказа и России - отошли в область предания. Их заместила перспектива наживы, которая потянула на Кавказ, между прочим, и отбросы русскаго служилаго люда» [1, с. 131132]. Далее В.П. Погожев описывает типичную для того времени ситуацию: «Скомпрометировал себя какой-нибудь чиновник, - уволили его. Месяцами обивает он пороги власть имущих… "Ваше-ство, жена, дети… не оставьте без куска хлеба!» - «И рад бы, - отвечают ему … да вакансий нет … кандидатов пруд - пруди … вот … разве на Кавказ?.." "Что же делать … на Кавказ так на Кавказ!.. Ваше-ство… жена, дети…непочтение, ослушаться, отпроситься, повиновение, повиноваться, подчиняться, прекословить, пререкаться, рапорт, рапортовать, слушаться, экзаменоваться и др. Социальная роль первого участника ситуации «ниже» социальной роли второго. Эта особенность правового дискурса проявляется в интерпретативной функции правового дискурса в том, что некоторые из слов, обозначающих социально ориентированные отношения, указывают на определенные социальные функции лиц, между которыми эти отношения устанавливаются. Так, судья должен вынести приговор, солдат должен подчиняться командиру, невзрослый сын обязан слушаться родителей и т.п. Компонент лексических глаголов «подчиняться», «слушаться», указывающий на неравенство статусов участников соответствующей ситуации, здесь вполне очевиден, как очевидна и основная функция языка права - функция долженствования. С помощью этой функции участники правовых отношений получают своеобразную модель поведения в определенной ситуации правового общения. Сказанное позволяет сделать вывод: специфика языка права определяется необходимостью точно передать взаимосвязь юридических понятий и нюансов мысли законодателя, что становится возможным благодаря и интерпретативной функции правового дискурса. Библиографический список 1.Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика // Московские лекции и интервью. Российская академия наук, институт философии. М., 1995. 2.Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. Create PDF files without this message by purchasing novaPDF printer (http://www.novapdf.com)

Наталья Геннадьевна - доктор филологічних наук, профессор Курганского государственного университета КГУ 64000000, специализирующаяся на преподавании языка права.

3b00cf75-86b9-4a00-9ff6-1e1440ea4121

Кудинова Таисия Анатольевна

Изменения в функциональной системе русского языка XXI века

Рассматриваются языковые процессы активизации субстандартных явлений, отмечается утверждение в речевой практике сниженного варианта языка и появление интеллигентского просторечия как новой стилевой разновидности, а также описываются существенные изменения в функциональной системе

ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕ РО-КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 4 124 УДК 808.2 ИЗМЕНЕНИЯ В ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА XXI века © 2010 г. Т.А. Кудинова Ростовский государственный строительный университет , Rostov State University of Civil Engineering , ул. Социалистическая, 1 62, г. Ростов -на-Дону, 344022, Soсialisticheskaya St., 162, Rostov -on-Don, 344022, [email protected] [email protected] Рассматриваются языковые процессы активизации субстандартных явлений, отмечается утверждение в речевой практ ике сниженного варианта язы ка и появление интеллигентского просторечия как новой стилевой разновидности, а также оп исываются существенные изменения в функциональной системе. Ключевые слова: жаргон, общий, гламурный, интеллигентское просторечие, публицистический, ре кламный стиль. We consider the language of the revitalization process of sub -standard events, notes the statement in the speech practices of the reduced version of the language and the emergence of intellectuals as a new vernacular style variety, and also describes the significant changes in the functional system. Кeywords : jargon, common, glamour, the popular language of intelligentsia, journalistic style, language of the a dvertisement. Изменения, происходящие в общественной жи зни в последне е десятилети е, существенно повлияли и на современную речь. Они столь масш табны, что их сравнивают с воздействием на язык таких историч е-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕ РО-КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 4 125 ских факторов, как церковнославянское влияние, Пе тровские реформы, Октябрьская революция. Суть же современных изменений прежде всего видят в активном проникновении субстандартных явл ений в письм енную и устную разновидность лит ерату рного языка (стандарта). Субстандарт, т . е. диалектное, жаргонное, пр осторечное, потенциально всегда имеет шанс пер еместиться в плоскость стандарта (книжно - письменного). В связи с этим в современных услов иях, особенно в славянских языках, возникает обесп окоенность «гибели языка», поскольку этот процесс интенсивен. Кстати, тенденцию к вульгаризации развитых национальных языков отметил еще в 1928 г . Б.А. Ларин: «Историческая эволюция л юбого литературного языка может быть п редставлена как ряд последовательных “снижений ”, варвариз аций, но лучше сказать – как ряд концентрических разверт ываний» [1, с. 176]. Исследователь В. Быков, ссылаясь на языковую ситу ацию не только в России, но и в Белоруссии, Хорватии, Чехии, Украине, пол агает, что в современных условиях ярко проявляется уже не тенденция, а «закон популяризации» (от лат. pори lus „народ, народность‟) [2, с. 13] . В условиях демократизации характерной особе нностью является изменение отношения к субста ндартной лексике: прежде жаргон представлялся чем-то вроде сорняка, который необходимо выкорч евать из литературного языка, а сейчас он все чаще понимается как один из мощных источников выразительности ру сской речи. Жаргон в последние два десятилетия XX в. вполне легализовался, ибо жаргонные выражения в изобилии стали использ овать в тех сферах, где прежде это было вовсе не д опустимо: в медиальных средствах и в официальных текстах, причем иногда даже в речи высших полит ических деятелей государства. Игровая природа жаргонных единиц со здает особый стимул для осознанного регистрового использования (если не брать во внимание сл учаи, когда носитель жаргона никакими иными ра зновидностями национального языка не владеет). Жаргонизацию нередко считают «не порчей яз ыка», не «параз итическим наро стом», а «смеховой лабораторией языка». Игровая функция субста ндартов проявляется в ощущениях свободы реч евой деятельности, удовольствия от комических эффектов и своеобразных эстетических впечатл ений от новизны [3, с. 238]. На рубеже ХХ – ХХI вв. вышла цел ая серия слов арей русской ненормированной лексики, где фиксир овались ее различные пласты: язык города, «блатная феня», молодежный жаргон и т.п. Активные процессы взаимовлияния субстандарта и литерату рного языка вызвали к жизни такие издания, как «Слова, с которыми мы все встречались: то лковый словарь русского общего жаргона» (О.П. Ермакова, Е.П.Земская, Р.И.Розина) , «Большой словарь русского жаргона» (В.М. Мокие нко, Т.Г. Н икитина), «Словарь современного русского города » (под общей редакцией Б.И. Осипова), «Толковый словарь ненормативной лексики русского яз ыка» (Д.И. Квеселевич), «Региональный словарь ру сской субстандартной лексики» (А.Т. Липатов, С.А. Жура влѐв). Интересно заметить, что появившееся понятие «общий жаргон», которое в системе традиционных представлений является оксюморонным, уже не воспринимается как таковое, поскольку точно о тражает р еальность, а именно: в языковой практике утвердился и даже занял лидирующие позиции некий сниженный вариант языка. Он не просто занимает промежуточное положение м ежду собственно жаргонами (тюремно -лагерным, армейским, мол одѐжным и пр оч.), с одной стороны, литературным языком – с другой. Это языковое образов ание активно используется именно носителями литературного яз ыка в неофициальной обстановке (ср. похожий фун кциональный статус в American English и францу зском языке). В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитина справедливо о тмечают, что далеко не все в жаргонной лексике эст етично: «В этом стремительном потоке немало взб аламученного, грубого, вульгарного. Но со временем взбаламу ченные воды успокаиваются, муть оседает на дно или уносится в безбрежный речевой океан, а живительная св обода остается очищающим течением в языковой системе. Чтобы понять этот процесс, необходимо иметь объективное представление обо всех составляющих соврем енного языкового потока, в том числе и мощной струе жаргонизмов. Без этого знания уже (увы или, наоборот, к счастью) нево зможно читать нашу совреме нную литературу и периодику, слушать радио, смотреть телеперед ачи, общаться по Интернету или наблюдать за пол итическими дебатами в Думе» [4, с. 3]. Авторы словаря считают, что жаргон не даѐт л итературному языку превратиться в омертвевший канцелярит. Ру сский жаргон, преодолевая все запреты, д инамизирует современный язык. Последние десятилетия характеризуются не пр осто расширением сферы использования жаргонов: есть известные основания говорить даже о кримин ализации языка (ср. частотность слов типа беспредел, отм орозок, наезд, стрелка, крыша, кинуть). М.А. Кронгауз в книге с показательным названием «Ру сский язык на г рани нервного срыва» пишет, что мн огие из «бандитских слов оказались востребованы языком и после того, как сама бандитская действ ительность если не исчезла, то хотя бы затушевалась, стала менее заметной. <.. .> Употребление этих слов отчасти можно списать на моду, причем, действительно, моду не слишком прия тную. Многие люди (не бандиты) научились разговар ивать так как бы шутя и иронизируя, а отучиться никак не могут, тем более, что бандитский жаргон успешно мутировал, смешавшись с «новым русским» языком чиновников и бизнесменов, в котором фигурируют такие слова и выражения, как откаты, пилить бю джет» [5, с. 26 – 27]. При этом цитируемый автор ув ерен, что «“бандитские ” слова уйдут, как только исче з-ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕ РО-КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 4 126 нет потребность в них и схлынет мода». Однако инт ересно и то, что этот язык стал объектом иронии (ср. мног очисленные анекдоты о «новых русских»), что само по себе есть свидетельство дистанциров ания от него. В общем жаргонизация устной интеллигентской речи часто оценивается отрицательно, но между тем, как пишет А.Д. Васильев: «Налицо не тол ько повышение толерантности к арготической ле ксике и воплощенной в ней системе этических пре дставлений, но также некоторая элитаризация их» [6, с. 177]. Стремление авторов «оживить» текст включ ением жаргонного слова в качестве вари анта литер атурной формы объясняется тем, что «идеально норм ативная речь психологически создает ощущение с ухости, пресности, она не задевает эмоциональных струн» [7, с. 48]. Не следует думать, что явление, которое пол учило наименование «общий жаргон», исклю чает корпоративные жаргоны. Развитие и совершенств ование Интернет -технологий привел и к появлению сетевых журналов, или веб -блогов, что, в свою оч ередь, повлекло за собой экспансию так называемого жаргона «п адонков», именуемого албанским (олба нским) языком, или «п адонковским» языком. Этот «язык» зародился еще в начале 1990 -х гг., а пик поп улярности пришелся на начало XXI в. Его особе нность – нарочитое нарушение норм русской орфогр афии, т.е. письмо по фонетическому принципу, а также написание слов без пробелов : Кагдила? – один из о сновных штампов «языка п адонков», протест к оторых против «бездушности полуграмотного компь ютеризированного общества потребления», «пафосности и агрессии» текстов современных СМИ выражен в «Манифезде антигр аматнасти». Словарь «п адонков » – это несколько д есятков слов и выражений, которые стали чрезвычайно пр ивлекательными для молодежи: Превед, медвед! Аффтар жжот!, Пе шы ещщо, Ща почетайу, Ржунимагу, фтему, криатифф, гламурнен ъко, Убей сибя ап стенку, Аффтар, выпий йаду! Эта волна не толь ко захватила многочисле нные форумы и чаты, но любимые современной м олодежью жаргонные слова и выражения из «языка падонков» ( Превед, медвед! Аццкий Сотона, Превед, кросавчег!, Фее атличтна! ) просачиваю тся на страницы СМИ, особенно молодежных. Этот язык охо тно и спользуют в рекламных текстах (ср. рекламу оргтехники: Фсе будит атличтна!). В интервью «Российской газете» Г.Г. Хазагеров на вопрос «Как Вы относитесь к “олбанскому ” языку?» ответил, что это самодурство, «протест недавно разбогатевшего купца. Дворян ином он не был и до лго по этому поводу комплексовал, его дразнили, мол, бор ода у тебя лопатой. Но вот разбогател и получил во зможность быть свободным человеком. <...> Это все психология подгулявшего купчика. Ну чего стеснят ься, если есть желание сказать по -своему. Тенде нция говорить “по-олбански! ” “чо” вместо “что” означает “я не хочу с тобой спорить, я тебя в упор не в ижу”. Что -то противоречит нормам орфографии? А пусть пр отиворечит. Логически не сходится? А мне пл евать» [7, с. 11]. Показательно, что А.Д. Васильев – автор книги «Слово в российском телеэфире: очерки н овейшего словоупотребления» – назвал раздел, посв ященный арготизации русского языка, «Триу мфальный марш субстандартной лексики: иллюзия свободы» [6]. По мысли А.Р. Шакировой, подобный способ мол одѐжного общения – «развлечение, своеобразный э скапизм из рутинных рабочих будней, протест против норм общепринятого, официал ьного» [8, с. 172] . В то же время указанный автор не считает это развл ечение безобидным, это своего рода вирусная атака на русский язык, в результате которой в речи нос ителей языка останутся следы. М.А. Кронгауз полагает, что в рамках мол одежного жаргона сформировалась его особая разн овидность – гламурный жаргон: «Трудно провести че ткую границу между, скажем, гламурным и молоде жным ж аргонами. Они постоянно перетекают друг в друга» [5, с. 28]. Он подчѐркивает, что этот жаргон связан с ос обой культурой, создаваемой глянцевыми, или гламурными, журналами, с особым идеал ьным миром, населенн ым правильными юнош ами и девушками, посещающими правильные места в правильной одежде и т.д, а также отмечает, что функционально гламурная лексика заняла место с оветских идеологем и с той же степенью агресси вности внедряется в обществе нное сознание, вызывая немалое раздражение у значительной части носит елей литературного языка. Понятие «общего жаргона» в известной степени сближается с традиционными представлениями о просторечии, т . е. речью людей, недостаточно овл адевших нормами литературного языка (именно в т аком знач ении термин был введен в научный обиход Б.А. Лариным в 20 -е гг. [1]). Однако в последние д есятилетия стала очевидна «негомогенность» понятия «просторечие», поскольку этим термином стали об означать не только ненормативное (неграмотное), но сознательные девиации, т . е. ненормативное, возни кшее вс ледствие «игры с нормой» или особых авто рских интенций. Имея в виду возможность интенци онально обусло вленного снижения речи, современные толковые слов ари начали отказываться от пометы «прост оречное». В то же время существует мнение не просто о реальности феномена «просторечие», но также о том, что его гр аницы в последние десятилетия не сузились, а наоборот. По мысли Е.В. Ерофеевой, социальная база современного просторечия расшир яется и в то же время расшатывается (прежде счит алось, что социальной базой носителей прост оречия являются жители городов, не имеющие обр азования и преимущественно старшего поколения). Теперь нос ители просторечия и литературного языка, коне чно, отличаются друг от друга, но не по формальным с оциальным признакам (например, уровню образов ания), а уровнем речевой культуры, формализовать который пока не представляется во зможным [9]. Ср. характерные для просторечия глаг олы: раскрутить, ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕ РО-КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 4 127 тащиться, засветиться, оторваться, прикалы ваться и др. В.М. Лейчик, исследовавший динамику функци ональных стилей русского языка, пишет о прост оречии как о стиле языка, который в 20 -х гг. XX в. был вне пределов литературного языка: «За рамками литер атурн ого языка, на периферии стилистической систе мы современного русского языка располагался стиль пр осторечия (городского и сельского), внутри которого выделилось несколько социальных и профессионал ьных жаргонов ...» [10, с. 187]. Далее уч ѐный отмечает, что в середине 1980 -х гг. в результате действия вн утренних закономерностей развития языка и под сил ьным влиянием экстралингвистических факторов соц иально -экономического и политического характера н ачалась быстрая смена стилистической парадигмы, к оторая затронула все функциональные стили. Прежде всего произ ошло сближение литературного и разг оворного подстилей литературного языка, а в рамках разговорного языка «появилась новая стилевая разн овидность – инте ллигентское просторечие в устной и письменной фо рмах» [10, с. 188]. Итак, наряду с мнением, что понятие « простор ечие» исчерпало себя, существует и другое убежд ение: просторечие на рубеже веков расширило свой ареал, т.е. получается, что это вполне актуальная к атегория. Таким образом, в данном случае дело в н екотором терминологическом разнобое: одно явление – сниженный вариант общенационального языка – имен уется либо просторечием (традиционное имен ование явления), либо общим жаргоном. В функциональной системе собственно литер атурного языка также происходят существенные изм енения. «Стиль» – базовая категория функ циональной стилистики. Функциональный стиль всегда выделя лся на основе первичных экстралингвистических ст илеобразующих факторов – социально значимой, ист орически сложившейся сферы общения и вида де ятельности, соотносительных с той или иной формой обществен ного сознания. При этом в реал ьной действительности стили постоянно взаимоде йствуют, на них оказывают влияние не только собственно «стилеобразующие» факторы, но и мног очисленные экстралингвистические «нестилеобразу ющие» факторы, смежные области общественно й де ятельности. В лингвистике создана теоретическая о снова т ипологии стилей, установлены и тщательно описаны многие их структурно -семантические, ко ммуникативно -функциональные и прагматические х арактеристики. Замечено, что время наиболее интенсивных шт удий в области функциональной стилистики совпадает с советским периодом в истории нашей страны (и есть мнение, что это далеко не случайное совпадение), п осле завершения которого интерес лингвистов смещае тся в сторону экспрессивной стилистики и риторики. Но даже при отсутствии прежнего острого интереса к функциональной стилистике очевидно, что конфигур ация стилей не остается неи зменной. Наиболее проблематичен как единая категория публицистический стиль. Если в советский период он в самом деле являл собой единство , основанное на опр еделенном соотношении экспрессии и стандарта, то с егодня о его единообразии вообще говорить не прих одится. Не случайно предпочтительным оказывается выражение «язык средств массовой информации» (или «стиль средств массовой и нформации»). П оказательно, как толкуется «публ ицистический стиль» в учебном пособии Н.Н. Романов ой и А.В. Филиппова «Стил истика и стили»: «Стиль современных средств массовой информации – ведущий стиль в нынешней отечестве нной публицистике, имеющий ряд инт ересных, хотя и не всегда положительных черт» [11, с. 92]. По логике цитируемых авторов, в состав стиля публицистическ ого входит стиль современных средств массовой и нформации. Наблюдения за языком СМИ позволяют утве рждать, что публицистический стиль не пре дставляет собой былого единства, т.е. невозможно указать верт икальную норму этого стиля (которая, по замечанию Б.Л. Борухова, создаѐт языковое единство стиля [12 ]. О сложности и разветвленности современного публиц истического стиля русского языка пишут многие иссл едовател и, выделяя в нѐм политико -агитационный, оф ициальный, пол итико -идеологический и собственно публицистич еский подстили. Е.П. Гаран полагает, что есть основ ания самостоятельным функциональным стилем пр изнать рекламу, которая по своим свойствам не укладывае тся в рамки и какого -либо подстиля: от агитационн ого стиля рекламные тексты отличаются максимал ьным учетом целевой аудитории в расчете на макс имальный и наискорейший эффект – понимание и ответное действие [13]. Отличие рекламы от публиц истического стиля достат очно очевидно: она предста вляет не общественно значимое событие, а объект пр одажи (товар или услуга); если основная функция пу блицистического стиля состоит в и нформировании и оценке, то в рекламе – это утилита рное воздействие на реципиента. Как считает Е.С. Кара -Мурз а, нет основ аний причислять рекламу к публицистическому фун кциональному стилю, поскольку, выполняя квалифиц ирующе -ориентирующую функцию в с оциально -поли - тической и общественно -потребительской жизни, пу блицистический и рекламный стили отличаются разноориентированной оценочностью: для публицистики характерна с оциальная оценочность, в то время как реклама орие нтируется прежде всего на утилитарную оценочность, отражающую сферу потребительских интересов и положение товара на коммерческом рынке [14, с. 484]. Рекламе как функциональному стилю присуща со бственная система подстилей (политическая, коммерч еская, социальная реклама) и жанров (рекламное объя вление, рекламный лозунг, рекламный слоган, рекла мная статья и др.). Рекламный стиль характер изуется особой сферой бытования, особой интенцией и сов окупностью лингвистических и прагматических свойств. Хотя в рекламе можно обнаружить приметы разли чных ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕ РО-КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 4 128 стилевых влияний, она представляет собой несомне нное функционал ьно-стилевое единство. В многочисленных исслед ованиях языка и стиля рекламы говорится о «гибридности» рекламных те кстов, о контаминации в рекламе различных стилей и жанров (устных и письменных, диалогических и м онологич еских, разговорных и научных), а также о различных типах используемой аргументации (эмоциональной и рациональной, ассоциативной и логич еской, образной и предметной). Реклама – это область интенсивн ого взаимодействия книжно -письменных и разговорного стилей и жанров, стил евой (жанровой) принадлежн ости рекламы. Но даже сама эта «гибри дность » может быть оценена как стилеобразующее свойство. Реклама (при всем ее видимом разнообр азии) обладает одним доминативным качеством: она максимально клишир ована. И в этом плане справе дливо замечание В.С. Елистратова о том, что «… она создается по з аведомо определенным и упорно во спроизводимым клише <...>. Клишированность рекл амы пр онизывает все сферы – от визуального, телев изионного или «глянцевого» («гламурного») ряда, до, скажем, инт онацио нных контуров звучащих рекла мных слоганов» [15, с. 65]. Как извест но, распредел ение по стилям ко ррелирует с понятием уместности речи. Рекламный стиль – это всегда позитивный рассказ о товарах и услугах. Отмечая особенности рекламного текста, Е.С. Кара -Мурза пишет: «Средства экспл ицитной позитивной утилитарной оценочност и явл яются одним из диагностических показателей рекла много характера текста» [14, с. 485]. В рекламе ш ире, чем в др угих стилях, используется аргументация ad hominem . Таким образом, рекламный стиль характ еризуется собственной целью (побуждение ма ссового адресата к определенному действию – прио бретению товара или услуги, голосованию за опред еленного кандидата и т.п.) и собственными функциями (и нформирование, оценка, воздействие и убеждение). Она имеет также собственное соц иальное значение в таких обла стях, ка к экономика, политика, маркетинг и т.д. Итак, реклама – это особый функциональный стиль, со свойственными ему концептуальной стру ктурой, композиц ионными особенностями (например, печатное ре кламное сообщение включает справочные данные – рекламные реквизиты) и собственно язык овыми сре дствами выражения определенных смыслов. В последние годы рекламный дискурс все чаще и сследуется как лингвокультурологический феномен. Действительно призыв в коммерческой телерекламе «Бери от жизни все! » или штендер у книжного маг азина « Книги. Читать – модно! » могут многое сказать не только о рекламируемых товарах, но в целом о лингвокультурной ситуации, о преобладающих в с оциуме стереотипах и ценностях. Реклама оказыв ается чрезвычайно значимой для формирования образа жизни и миров оззрения, п оскольку основная мысль рекламного послания – привлечь внимание (« таким вы можете стать только благодаря рекламиру емому товару !»). Кроме того, как отмечает Е.П. Гаран, мо жно на рекламном мат ериале проследить особенности современных предпочтений во многих жизненных сферах [13]. Итак, начало XXI в. характеризуется динамичн остью многочисленных языковых изменений, к оторые неотделимы от общей лингвокультурной ситуации и всех обстоятельств жизни совреме нного социума. Литература 1. Ларин Б.А. О лингвист ическом изучении города // История русског о языка и общее языкознание. М. , 1977. С. 172 – 190. 2. Быков В. Русские блатные пословицы и погово рки (лингвистические аспекты субстандартной паремии) // Структура и семантика художественного текста : докл. VII Межд унар . конф. М., 1999. С. 11 – 28. 3. Химик В.В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб ., 2000. 280 с. 4. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь ру сского жаргона. СПб., 2000. 717 с. 5. Кронгауз М.А. Русский язык на грани нервн ого срыва . М., 2008. 232 с. 6. Васильев А.Д. Слово в российском тел еэфире: Очерки новейшего словоупотребления. М ., 2003. 220 с. 7. Хазагеров Г.Г. Время шоумена // Российская газета . 2009 . 17 июня . 8. Шакирова А.Р. Экспансия новояза: п адонки атакуют! //Языковая система и речевая деятельность: лингвокульт урологический и прагматический аспекты : материалы Ме ждунар. науч . конф. Вып. 1. Ростов н/Д , 2007. С. 172 – 173. 9. Ерофеева Е.В. Статус просторечия в совреме нном русском языке // Русский язык сегодня. Вып. 2 : Активные языковы е процессы конца XX века / отв. ред. Л.П. Крысин. М., 2003. С. 434 – 443. 10. Лейчик В.М. Изменение стилистической системы в с овременном русском языке // Язык и мы. Мы и язык : сб. ст. памяти Б.С. Шварцкопфа / отв. ред. Р .И. Розина. М. , 2006. 546 с. 11. Романова Н.Н., Филиппов А.В. Стилистика и стили : учеб. пособие. Словарь. М. , 2006. 416 с. 12. Борухов Б.Л. Стиль и вертикальная норма // Стил истика как общефилологическая дисциплина : сб. науч. тр. Калинин, 1989. С. 4 – 21. 13. Гаран Е.П. Лингвокультурологические аспекты и нтерпретации рекламного дискурса (на материале ру сского и английского языков) : дис. ... канд. филол. наук. Рос тов н/Д, 2009. 170 с. 14. Кара -Мурза Е.С. Язык современной русской рекл амы // Язык массовой и межличностной коммуникации. М. , 2007. С. 479 – 552. 15. Елистратов В.С. О «медиевизме» современной ре кламы //Вестн . МГУ . Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация . 2004 . №1. С. 64 – 71. Поступила в редакцию 27 ноября 2009 г.

Российские вузы опубликовали новые исследования по русскому языку.

d27f58eb-c8e1-4454-bc76-acc9f47e05a5

Горанская Мария Николаевна

Диагностика уровня сформированности компенсаторной компетенции у студентов неязыковых специальностей в письменной деловой речи

Рассматривается роль формирования компенсаторной компетенции у студентов неязыковых специальностей в рамках дисциплины «Иностранный язык» для становления их профессионально-коммуникативной компетенции. Предлагаются критерии оценивания, соответствующие им дескрипторы и уровни сформированности...

164 ПЕДАГОГИКА 5. Nazarova N. M., Aksjonova I. L., Andreeva L. V . Special'naja pedagogika, tom 3. M.: Izdatel'skij centr «Akademija», 2008. 400 s. 6. Rozhkov M. I., Koval'chuk M. A. Profi laktika narkomanii u podrostkov. M.: Izdatel'skij centr «VLADOS», 2004. 141 s. М. Н. Горанская ДИАГНОСТИКА УРОВНЯ СФОРМИРОВАННОСТИ КОМПЕНСАТОРНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ У СТУДЕНТОВ НЕЯЗЫКОВЫХ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ В ПИСЬМЕННОЙ ДЕЛОВОЙ РЕЧИ Рассматривается роль формирования компенсаторной ко мпетенции у студентов неязыковых специальностей в рамках дисциплины «Инос транный язык» для становления их профессионально-коммуникативной компетенции. Предлагаются критерии оценивания, соответствующие им дескрипторы и уровни сформирован ности компенсаторной компетенции в письменной деловой речи. Ключевые слова: компенсаторная компетенция, критерии оценивания, у ровни сформированности. М. Goranskaya DIAGNOSTICS OF COMPENSATION COMPETENCE LEVEL IN BUSINESS WRITING OF STUDENTS NOT MAJORING IN FOREIGN LANGUAGES The importance of the development of compensation competence at EFL classes for the formation of students’ professionally-communicative competence is discussed. Evaluation criteria, as well as the corresponding descriptors and levels of compens ation competence in business writing are suggested. Keywords: compensation competence, evaluation criteria, levels of competence. В курсе обучения иностранному языку в вузе невозможно предусмотреть все ситуации реального иноязычного профессионального общения и возможных коммуникативных помех. В связи с этим приходим к осознанию всё возрастающей роли формирования компенсаторной компетенции у студентов неязыковых специальностей в рамках дисциплины «Иностранный язык». Компенсаторная компетенция трактуется нами как готовность и способность субъекта преодолевать неизбежные затруднения различного характера в процессе общения, используя все доступные вспомогательные ресурсы, мобилизуя все имеющиеся в опыте стратегии с целью достижения взаимопонимания с речевым партнёром. А н а л и з р е зул ьт ат о в п р и м е н е н и я когнитивно- обобщающих и диагностических методов исследования даёт основание для вывода об актуальности специально организованного обучения студентов применению компенсаторных стратегий в письменной деловой речи, востребованной у представителей многих специальностей. Осуществление целенаправленного внутри- и межъязыкового переноса знаний, навыков и умений студентами при продуцировании текстов официально-делового стиля письменной речи будет способствовать становлению не только их иноязычной профессиональнокоммуникативной компетенции, но и профессионально-коммуникативной компетенции на родном языке. Однако итоговое тестирование Федерального агентства по образованию РФ (www. fepo.ru), составленное на основе Федерального государственного стандарта высшего 165 Диагностика уровня сформированности компенсаторной компетенции у студентов... профессионального образования, оценивает только языковую, речевую и социокультурную составляющие коммуникативной компетенции у студентов неязыковых специальностей. Уровень сформированности компенсаторной компетенции, как и учебнопознавательной, не оценивается в данном едином тестировании выпускников, так как она рассматривается только как дополнительное средство, способствующее улучшению качества общения на иностранном языке. По данным анкетирования преподавателей иностранных языков, компенсаторная компетенция также редко подлежит контролю в учебном процессе. Прослеживается тенденция контроля только тех компенсаторных навыков и умений, которые наиболее часто используются в родном языке (например, синонимов, антонимов, перефразирования). Тем не менее, в методике обучения иностранным языкам разработаны критерии оценивания компенсаторной компетенции для таких видов иноязычной речевой деятельности, как говорение (М. Р. Коренева), чтение (Н. В. Барышников, А. О. Овсянников, А. Л. Тихонова, Т. М. Фоменко) и аудирование (И. Л. Бим, Д. В. Агапова). В связи с этим представляется актуальной разработка критериев оценивания компенсаторной компетенции в письменной речи, ориентированных на следующие конечные результаты обучения: направленность на достижение цели письменного общения; самостоятельность в выполнении письменного задания; правильность оформления письменной речи в лексическом, грамматическом, орфографическом и пунктуационном планах; нормативность организации и содержания письменного текста [3, с. 265]. В рамках исследования в качестве критериев сформированности компенсаторной компетенции были приняты её структурные компоненты. Обобщённая модель компетенции В. В. Краевского и А. В. Хуторского включает знания, навыки и умения, эмоционально-ценностные отношения и опыт творческой деятельности субъекта [5]. В преломлении к компенсаторной компетенции её основное содержание и будет представлять собой творческую деятельность, так как сформированность компенсаторной компетенции проявляется в самостоятельном переносе комплекса знаний, навыков и умений в новую ситуацию, в поиске оптимальных решений в затруднительных ситуациях, в построении новых и комбинировании доступных способов решения коммуникативных проблем. Мнения учёных (Е. В. Бондаревской, И. А. Зимней, Н. В. Кузьминой, А. К. Марковой, В. А. Сластёнина) относительно структуры профессиональной компетенции различны по отдельным её слагающим, но сходятся в схематичном выделении когнитивного, деятельностного и профессиональноличностного компонентов. Таким образом, в структурный состав компенсаторной компетенции в письменной речи были включены следующие компоненты: 1) когнитивный; 2) деятельностный; 3) мотивационно-ценностный компонент, объединяющий мотивационный и рефлексивный блоки. Необходимо учитывать уровень сформированности каждого из них, так как любая компетенция является интегрированной по характеру. В табл. 1 представлен кластер структурных компонентов (критериев), дескрипторы и методы оценивания уровня сформированности компенсаторной компетенции в письменной деловой речи применительно к трём уровням: 1) к оптимальному, 2) к достаточному и 3) к удовлетворительному. Дескрипторы для четвёртого, недостаточного, уровня не представлены, так как при изучении иностранного языка в любом случае происходит стихийный перенос определённых знаний, навыков и умений, сформированных в рамках родного языка, в иностранный [2, с. 63]. Предложенное определение компенсаторной компетенции акцентирует способность субъекта мобилизовать все доступные ресурсы независимо от языка и вида деятельности. Механизм действия компенсаторной компетенции предполагает анализ исходной ситуации, сканирование своих многочисленных ресурсов, выбор уместного опыта, перенос стратегий, которые с большой степенью вероятности могут сгладить поломки в общении и итоговую оценку своей деятельности. Чем больше у субъекта ресурсов, чем более гибко владение этими ресурсами и 166 ПЕДАГОГИКА Уровни сформированности компенсаторной компетенции 3) удовлетворительный 53–68% 2) достаточный 69–84% 1) оптимальный 85–100% 1. Когнитивный критерий Метод диагностики — письменное тестирование Поверхностные представления об этикете письменного делового общения своей страны и стран изучаемого языка, о характерных чертах жанров официальноделового стиля, о стратегиях выхода из затруднительных ситуаций в письменной речи на родном языке (РЯ) и иностранном языке (ИЯ). Недостаточно глубокие знания этикета письменного делового общения своей страны и стран изучаемого языка, характерных черт жанров официально-делового стиля, стратегий выхода из затруднительных ситуаций в письменной речи на РЯ и ИЯ. Системные знания этикета письменного делового общения своей страны и стран изучаемого языка, характерных черт жанров официально-делового стиля, стратегий выхода из затруднительных ситуаций в письменной речи на РЯ и ИЯ. 2. Деятельностный критерий Метод диагностики — письменные творческие задания на РЯ и ИЯ Достижение цели письменного общения при условии, что адресат может понять общий смысл текста при многих ненормативных моментах; заметное отклонение от композиционных правил; возможно ненормативное использование этикетных формул; очевидная ненормативность оформления текста; способность создавать упрощённый текст некоторых жанров официально-делового стиля на ИЯ и РЯ после обучения на ИЯ. Достижение цели письменного общения при условии, что адресат готов простить эпизодические ненормативные моменты, не сильно затрудняющие понимание; редкое отклонение от композиционных правил; этикетные формулы в большинстве случаев использованы уместно; небольшие неточности в оформлении текста; способность создавать простой письменный текст базовых жанров официально-делового стиля на ИЯ и РЯ после обучения на ИЯ. Достижение цели письменного общения без затруднений для адресата в понимании текста; нормативность в использовании композиционных правил; этикетные формулы использованы правильно; полная нормативность при оформлении текста; способность создавать адекватный письменный текст различных жанров официально-делового стиля на ИЯ и РЯ после обучения на ИЯ. 3. Мотивационно-ценностный критерий Метод диагностики — письменное анкетирование а) мотивационный Готовность использовать ИЯ только в учебных целях; неготовность создавать письменные тексты различных жанров официальноделового стиля на РЯ или ИЯ; компенсаторная компетенция не признаётся личностно- и/или профессионально-значимой; отсутствие стремления к овладению новыми знаниями, навыками и умениями, связанными с компенсаторной компетенцией в письменной речи. Готовность использовать ИЯ только в личных и учебных целях; готовность создавать письменные тексты различных жанров официально-делового стиля на РЯ или ИЯ; компенсаторная компетенция признаётся только как личностно- или профессиональнозначимая; учебная необходимость овладения новыми знаниями, навыками и умениями, связанными с компенсаторной компетенцией в письменной речи. Готовность использовать ИЯ как средство саморазвития в личной, учебной и проф. сферах; готовность создавать письменные тексты различных жанров официально-делового стиля на РЯ и ИЯ; отношение к компенсаторной компетенции как к личностно- и профессионально-значимой; стремление к овладению новыми знаниями, навыками и умениями, связанными с компенсаторной компетенцией в письменной речи. Таблица 1. Диагностика сформированности компенсаторной компетенции в письменной деловой речи 167 Диагностика уровня сформированности компенсаторной компетенции у студентов... б) рефлексивный Самооценка уровня компенсаторной компетенции как удовлетворительного; относительная гибкость в использовании компенсаторных стратегий в других ситуациях письменного общения на РЯ и ИЯ, предпочтение определённым компенсаторным стратегиям; недостаточная автономность в их применении, частое привлечение более компетентных лиц к выполнению заданий; не отрицается выбор стратегий уклонения от достижения цели. Самооценка уровня компенсаторной компетенции как достаточного; достаточная гибкость в использовании компенсаторных стратегий в других ситуациях письменного общения на РЯ и ИЯ, относительная вариативность используемых стратегий; эпизодическое привлечение более компетентных лиц к выполнению заданий; преимущественный выбор стратегий достижения цели. Высокая самооценка своего уровня компенсаторной компетенции; высокая вариативность и гибкость в использовании компенсаторных стратегий в других ситуациях письменного общения на РЯ и ИЯ; полная автономность в их применении; выбор только стратегий достижения цели. чем обширнее практика, тем успешнее действия и, следовательно, тем выше уровень компенсаторной компетенции. Разработанная комплексная критериальноориентированная диагностика, учитывающая когнитивный, деятельностный и мотивационно-ценностный компоненты, призвана определить условный уровень сформированности компенсаторной компетенции у студентов неязыковых специальностей в письменной деловой речи. Условность объясняется возможностью количественного оценивания только когнитивного и деятельностного компонентов любой компетенции; мотивационно-ценностный компонент оценивается только качественно с помощью описания характеристик и признаков [1]. Кроме того, весовая индексация выделенных компонентов компетенции не одинакова [4]: не уменьшая значимости когнитивного и мотивационно-ценностного компонентов, отметим, что изменения в деятельностном компоненте компенсаторной компетенции служат превалирующим признаком, обозначающим переход студентов с одного уровня её сформированности на другой. Тем не менее, условность может быть оттенена применением интегративного подхода к оцениванию компетенций. Такой подход позволяет определить исходный, промежуточный и итоговый уровни сформированности компенсаторной компетенции у каждого студента, проследить динамику её развития, основанную на сравнении с предыдущими результатами, осуществить индивидуализацию учебного процесса и стимулировать развитие студентов. Диагностирование уровня сформированности компенсаторной компетенции в письменной деловой речи подводит студентов к пониманию общих правил построения письменного делового текста на родном и иностранном языках, к осознанному применению универсальных компенсаторных стратегий, способствуя, таким образом, становлению их профессиональнокоммуникативной компетенции. СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Атмахова Л. Новые подходы, квалификация, мастерство: оценка компетентности педагога // Дошкольное воспитание. М., 2008. №5. С. 18–27. 2. Вятютнев М. Н. Понятие языковой компетенции в лингвистике и методике преподавания иностранных языков // Иностранные языки в школе. 1975. №6. С. 55–63. 3. Гальскова Н. Д., Гез Н. И. Теория обучения иностранным языкам: Лингводидактика и методика: Учеб. пособие для студ.-лингвистов ун-тов и фак-тов иностр. яз. высших пед. учеб. заведений. 2-е изд., испр. М.: Академия, 2005. 336 с. 4. Зимняя И. А., Земцова Е. В. Интегративный подход к оценке единой социально-профессиональной компетентности выпускников вузов // Высшее образование сегодня. М., 2008. №5. С. 14–19. 5. Краевский В. В., Хуторской А. В. Предметное и общепредметное в образовательных стандартах // Педагогика. М., 2003. №2. С. 3–10. 168 ПЕДАГОГИКА REFERENCES 1. Atmahova L. Novye podhody, kvalifi kacija, masterstvo: ocenka kompetentnosti pedagoga // Doshkol'noe vospitanie. M., 2008. №5. S. 18–27. 2. Vjatjutnev M. N. Ponjatie jazykovoj kompetencii v lingvistike i metodike prepodavanija inostrannyh jazykov // Inostrannye jazyki v shkole. M., 1975. № 6. S. 55–63. 3. Gal'skova N. D., Gez N. I. Teorija obuchenija inostrannym jazykam: Lingvodidaktika i metodika: Ucheb. posobie dlja stud-lingvistov un-tov i fak-tov inostr. jaz. vysshih ped. ucheb. zavedenij. 2-e izd., ispr. M.: Akademija, 2005. 336 s. 4. Zimnjaja I. A., Zemcova E. V . Integrativnyj podhod k ocenke edinoj social'no-professional'noj kompetentnosti vypusknikov vuzov // Vysshee obrazovanie segodnja. M., 2008. №5. S. 14–19. 5. Kraevskij V . V ., Hutorskoj A. V . Predmetnoe i obwepredmetnoe v obrazovatel'nyh standartah // Pedagogika. M., 2003. №2. S. 3–10. Н. В. Кондратова СПЕЦИФИКА ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБЩЕНИЯ БУДУЩЕГО МЕДИЦИНСКОГО Р АБОТНИКА КАК ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА В условиях модернизации российского образования формир ование профессиональной компетентности специалистов является актуальной педагогической проблемой. В данной статье на основании теоретического исследования профессионального общения будущего медицинского работника обоснованы специфика и роль общения медика и пациента, сформулированы гипотеза и задачи исследования проблемы. Ключевые слова: общение, профессиональное общение, идентификация, э мпатия, рефлексия, невербальные средства общения. N. Kondratova PECULIARITIES OF PROFESSIONAL COMMUNICATION SKILLS OF PREЬSERVICE MEDICAL WORKER AS A PEDAGOGICAL PROBLEM The development of professional competence is a relevant pedagogical issue in the conditions of Russian education system modernization. This art icle explaines the role and peculiarities of professional communication between a medical worker and a patient and, the hypothesis and the objectives of the research are also formulated. Keywords: communication, professional communication, identifi cation, empathy, refl ection, nonverbal means of communication. С каждым годом возрастает потребность современного общества в специалистах высокой культуры, обладающих навыками профессионального общения, высокой адаптационной и профессиональной мобильностью. К сожалению, навыками общения врачи овладевают “стихийно”, это приходит с годами и приобретенным опытом. Специально в ССУЗах этому практически не обучают. Горько видеть, если врач пренебрегает беседой с пациентом, становясь слепым заложником лабораторно-инструментальной диагностики или безвольным исполнителем схем лечения и директив, спущенных сверху. Искусство беседы с больным, умение вести с пациентом диалог требует не только желания врача, но и, в определенной степени, таланта. Врач должен уметь не только слушать, но и слышать пациента. За тысячелетия существования медицины искусство общения врача и пациента по-прежнему сохраняет большую значимость, если не первостепенность. Именно поэтому мы считаем, что обучение профессиональному общению должно пронизывать весь учебный процесс на протяжении всех лет обучения.

Тетяна Горанская - одна из ведущих российских образовательных организаций, специализирующихся на преподавании иностранных языков.

4dedcd6c-2914-414a-bb6f-0950e9ce8cd3

Попова Н. С.

Время в немецкой художественной картине мира

cтатья посвящается образам ВРЕМЕНИ в немецкой поэзии XIX в. Автор приходит к выводу, что ВРЕМЯ в немецкой художественной картине мира представлено в основном антропоморфными образами.

72 ВЕСТНИК ВГУ. СЕРИЯ : ЛИНГВИСТИКА И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ . 2009. № 2Картина мира есть целостный глобальный образ мира . В то же время само понятие «мир», модель которого описывается , целесообразно понимать как взаимодействие человека и среды ; в этом смысле мир есть результат переработки информации о среде и о самом человеке . «Картина мира », являющаяся след - ствием познавательной деятельности человека , взаимодействует с некоторой языковой «картиной мира ». Языковая картина мира , с точки зрения З. Д. Поповой и И. А. Стернина , не равна когнитивной (иными словами , непосредственной или прямой ) картине мира , которая существует в виде концептов , образу - ющих концептосферу народа . Когнитивная картина мира неизмеримо шире , поскольку не все концепты имеют языковое выражение . «В языке названо только то, что имело или имеет сейчас для народа коммуни - кативную значимость — об этом народ говорит или говорил » [1]. Если языковая картина мира — это образ мира , создаваемый лингвистическими сред - ствами , то художественная картина мира составляет вторичную , но существенную грань концептуального образа действительности [2]. Вторичная художественная картина мира отража - ет индивидуальную картину мира в сознании созда - теля художественного произведения и воплощается в индивидуальном использовании образных средств . Художественная картина мира опосредована дважды — языком и индивидуально -авторской концептуаль - ной картиной мира , в которой , однако , могут отразить - ся и особенности национальной картины мира [1]. Предметом данной статьи является представле - ние ВРЕМЕНИ в немецкой художественной картине мира на фоне русской художественной картины мира .Представления о времени , несомненно , соотно - сятся с объективно наблюдаемой сменой различных состояний мира . В лексике время передается прежде всего с помощью названий времен суток , однако часто исследователи обращают внимание , что границы между временами суток не совпадают в пред - ставлении носителей разных языков , а также в разных подсистемах внутри одного языка . Разным может быть также момент , который считается нача - лом суток . Началом новых суток может считаться : 1) заход солнца (библейское представление ); 2) наступление полуночи (официально -юридическое ); 3) момент пробуждения человека после ночного сна (бытовое ). В западноевропейской модели мира характер деятельности , которой надлежит заниматься , опреде - ляется временем суток . В большинстве европейских стран день структурируется обеденным перерывом , который носит универсальный характер и находится в интервале от 12-ти до 2-х часов . Время суток от этого перерыва (т.е. от полуночи до полудня ) называ - ется «утро ». Часть времени после этого перерыва и приблизительно до конца рабочего дня имеет специ - альное название (в нем. — Nachmittag). В русском языке нет эквивалента этому названию . Приветствие «Доброе утро !» в западноевропейских языках не содержит указанного ограничения , связанного с началом деятельности : слова «Guten Morgen!» уместны в любой момент с утра и до обеденного перерыва . С другой стороны , если человек по тем или иным причинам пробудился лишь в два часа пополудни , русское «Доброе утро !» будет для него вполне уместно (хотя звучит несколько иронично ), что вряд ли можно сказать про немецкий , английский и многие другие языки [3]. Тем самым , если для русской модели времени суток структурно значимыми являются час пробуждения , начала и конца дневной деятельности , УДК 81’1. 001 ВРЕМЯ В НЕМЕЦКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КАРТИНЕ МИРА Н. С. Попова Российский государственный социальный университет Поступила в редакцию 16 марта 2009 г. Аннотация : cтатья посвящается образам ВРЕМЕНИ в немецкой поэзии XIX в. Автор приходит к выводу , что ВРЕМЯ в немецкой художественной картине мира представлено в основном антропоморфными образами . Ключевые слова : художественная картина мира , немецкая поэзия XIX в., образы времени . Abstract: the article is devoted to the images of TIME in German poetry of XIX century. The author comes to a conclusion that TIME in German artistic world view is usually described by anthropomorphous images.Key words: artistic world view, XIX century German poetry, images of time. © Попова Н. С., 200973 ВЕСТНИК ВГУ. СЕРИЯ : ЛИНГВИСТИКА И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ . 2009. № 2то для западноевропейской модели — полночь и полдень (и связанный с полуднем обеденный пере - рыв). Границы дня у жителей Западной Европы основаны на астрономическом времени , а у русских реализованы относительно человеческой деятельнос - ти, в них заключенной . Источником данного исследования послужили примеры из сборника «Die deutsche Lyrik des XIX. Jahrhunderts» [4], который представляет развитие немецкой поэзии ХIХ в. в основных и значительных явлениях от Гёте до Лилиенкрона . Это поэтическое творчество : — крупнейших представителей позднего Просве - щения , художников и мыслителей , патриархов немец - кой литературы Гёте и Шиллера ; — иенских романтиков : Фридриха Гельдерлина , Новалиса и Людвига Тика — поэтов раннего немец - кого романтизма (вторая половина 90-х гг. XVIII в. — начало 1800 гг.); этих поэтов именуют часто романтиками «младшего поколения »; — гейдельбергских романтиков : Клеменса Брен - тано , Адельберта Шамиссо , Людвига Уланда , Йозе - фа Эйхендорфа , Теодора Кернера , Вильгельма Мюл - лера ; — представителей второго периода романтизма , периода зрелости и расцвета романтизма (1806— 1815 гг.), периода деятельности и в то же время периода наибольшего выявления его противоречий ; — выдающегося национального поэта -романтика Генриха Гейне , представителя третьего этапа роман - тизма (1815—1830 гг.), которому принадлежит совер - шенно особое новаторское место в немецкой поэзии . Кстати , второй и третий периоды можно объединить под общим названием «позднего романтизма , а в русле другой модификации позднеромантической лирики можно рассматривать творчество Дросте , Мерике и Шторма . Фрейлиграт , Гервиг и Веерт внес - ли также существенный вклад в обширную и богатую политическую поэзию Германии 40-х гг. (а отчасти и последующих лет). В данной статье представлены результаты наше - го исследования образов абстрактного понятия ВРЕМЯ в немецкой поэзии XIX в. «Поскольку за абстрактными понятиями не скры - вается непосредственный чувственный опыт , мы постигаем их через призму конкретных примеров » [5]. Как уже было выяснено в ряде наших работ [6; 7; 8; 9; 10], в русской художественной картине мира ВРЕМЯ представлено большим числом примеров и многими образами . Так, в русской поэзии XIX в. ВРЕМЯ предстает в образах человека , воды , пространства и некоторых других . В немецкой же художественной картине мира дело обстоит несколько иначе : из 568 употреблений названий отрезков времени только в 85 примерах ВРЕМЯ представлено художественными образами : человека (72 примера ), воды (7 примеров ), птицы (4 примера ), пространст - ва (1 пример ), предмета (1 пример ). Из нашего материала видно , что антропоморфные образы превос - ходят своим количеством другие поэтические образы ВРЕМЕНИ . То или иное время суток в немецкой поэзии конца XVIII — первой половины XIX в. получает иногда наряду с традиционным особое осмысление и выра - жение . Например , der TAG ( день ) воспринимается отдельными поэтами в образе триумфатора во всем его блеске и великолепии : Und der Tag, der Triumphator, Tritt in strahlend voller Glorie Auf den Nacken des Gebirges (Heinrich Heine. Atta Troll. Caputt XX. 1841). Часть суток die NACHT ( ночь ) имеет сходные с человеком внешние признаки . Например , у нее есть: — глаза : Gelassen stieg die Nacht ans Land, Lehnt träumend an der Berge Wand, Ihr Auge sieht die golden Waage nun Der Zeit in gleichen Schalen stille ruhn…(Eduard Mörike. Um Mitternacht. 1827); — уши: Und kecker rauschen die Quellen hervor, Sie singen der Mutter, der Nacht, ins Ohr Vom Tage, Von heute gewesenen Tage (Eduard Mörike. Um Mitternacht. 1827). Die ZEIT ( время ) также имеет внешние признаки человека ( а именно , уши: Es strahlt durch das gewaltige Reich der Nacht Ein göttlich Licht zum Ohre aller Zeit (Theodor Körner. Poesie und Liebe. Sonet. 1808)) и может быть способным к физиологическим процес - сам и проявлениями : — жить (быть активным , деятельным ), но может и умереть (перестать жить ): Fest umschling ich dich von dir umschlingen Stirbt in unsrem Arm die rege Zeit… (Clemens Brentano. Liebesnacht im Haine. 1799); — иметь детей и быть старым : Erwacht in euren Zellen, Ihr Kinder alter Zeit … (Novalis. «Erwacht in euren Zellen…». 1802). Der TAG ( день ), die NACHT ( ночь ), die ZEIT (время ), die STUNDE ( час) способны также к речемыслительной деятельности : — die NACHT ( ночь ) умеет говорить с разной степенью громкости ; в нашем случае она шепчет : …Und fl üsterte wie in Träumen Die mondbeglänzte Nacht (Joseph von Eichendorff. Der stille Grund. 1833); — поэты обращаются к НОЧИ и ДНЮ как к своим собеседникам : Hier hinter den Myrtenbaumen In heimlich dämmernder Pracht, Was sprichst du wirr wie in Träumen Zu mir, phantastische Nacht? (Joseph von Eichendorff. Schöne Fremde. 1830); Lisch aus, o Tag! Lass mich in Nacht genesen! (Eduard Mörike. Zu viel. 1830); — die ZEIT ( время ) умеет здороваться с челове - ком, приветствовать его: Und mit Äolsharfentönen Время в немецкой художественной картине мира 10. Заказ 201974 ВЕСТНИК ВГУ. СЕРИЯ : ЛИНГВИСТИКА И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ . 2009. № 2Grüsst mich die vergang’ ne Zeit … (Theodor Körner. Erinnerung); — die STUNDE ( час) имеет способность кричать , звать (rufen): … Meine Stunde hat gerufen … (Adelbert von Chamisso. Das Mädchen zu Cadix. 1828). Отрезки времени der TAG ( день ) и die NACHT (ночь ) вступают в спор друг с другом , они ссорятся : …Tag und Nacht in verworrenem Streit… (Joseph von Eichendorff. Nachtwanderer. 1815). Die NACHT ( ночь ) укрывает поэта своим пальто из звезд , значит , у нее, как и у человека , есть какая -то собственность , в данном случае верхняя одежда : Mit ihrem Sternenmantel Bedeckt mich da die Nacht (Joseph von Eichendorff. Die Einsame. 1837). Die NACHT ( ночь ) может оказывать как позитив - ное, так и негативное воздействие на человека : — приносить мир и покой людям : Aber wenn der Tag geschieden, Dunkel liegen Tal und Hohn, Bringt die Nacht mir stillen Frieden , Wenn die Sterne aufergehn (Theodor Storm. In der Fremde. 1839); — внушать человеку страх , создавая в его вооб - ражении тысячи чудовищ : Die Nacht schuf tausend Ungeheuer , — Doch tausendfacher war mein Mut… (J. W. Göthe. Willkommen und Abschied. 1771) . Die fi nstere NACHT ( темная , мрачная ночь ) может стать иногда и врагом человека : Er reitet nachts auf einem braunen Ross, Er reitet vorüber an manchem Schloss: Schlaf droben, mein Kind, bis der Tag erscheint, Die fi nstre Nacht ist des Menschen Feind! (Joseph von Eichendorff. Nachtwanderer. 1815). Die NACHT ( ночь ) воздействует на людей , «спле - тая венцы мерцающих искр вокруг их затененных лбов »: Wenn das Abendrot niedersunken, Keine freudige Farbe mehr spricht, Und die Kränze stilleuchtender Funken Die Nacht um die schattigte Stirne fl icht (Clemens Brentano. «Sprich aus der Ferne…». 1799). Но die TAGE ( дни) могут быть также и приятны - ми, хорошими , «золотыми » (goldne Tage), вызывая в сердце человека приливы радости : Da im Hauche, der den Hain bewegte, Noch dein Geist, dein Geist der Freude sich In des Herzens stiller Welle regte , Da um fi ngen goldne Tage mich (Friedrich Hölderlin. An die Natur. 1795). Der MORGEN ( утро ) оказывает воздействие не только на людей , но и на окружающий мир: — покрывает (устилает ) поля : Ein grauer trüber Morgen Bedeckt mein liebes Feld … (J. W. Göthe. An Friederike Brion. 1770); — делает красными (румянит ) ледники : Nun rötet der Morgen die Gletscher und meine Wangen die Scham (Adelbert von Chamisso. Der Gemsen-Jäger und die Sennerin. 1828). Следующее время суток der ABEND ( вечер ), сродни человеку , укачивает , баюкает землю перед наступлением ночи : Der Abend wiegte schon die Erde , Und an den Bergen hing die Nacht (J.W. Göthe. Willkommen und Abschied. 1771). Die ZEIT ( время ) также способно оказывать воздействие на людей , участвуя в разного рода действи - ях и занятиях , изменяя их внешне и внутренне : — отковывает в человеке твердость духа , закаляя его, делая выносливее : Hat nicht mich zum Manne geschmiedet Die allmächtige Zeit Und das ewige Schicksal, Meine Herrn und Damen? (J. W. Göthe. Prometheus. 1774); — исцеляет людей : Die Zeit doch heilt (Friedrich Hölderlin. Diotima («Du schweigst und duldest, denn…»). 1800); Es hat die Zeit dich hoffentlich Von solcher Unrat geheilt , Und der eine grössere Toleranz Sogar für Narren erteilt (H. Heine. Deutschland. Ein Wintermärchen. Caput XXIV . 1844); — сгибает людей под бременем своих забот : Da die Last der Zeit mich beugte , Und mein Leben, kalt und bleich, Sehnend schon hinab sich neigte In der Toten stummes Reich... (Friedrich Hölderlin. Diotima («Leuchtest du wie vormals nieder…») 1797); — обезображивает , изменяет внешне все живые существа : Die Zeit entstellt Alle Lebewesen (Jochanim Ringelnatz. «Ich habe dich so lieb…»). Die JAHRE ( годы ) оказывают иногда положитель - ное влияние на людей , просветляя , преображая их души : Bangverweinte Jahre haben Diesen schlechten Ton verklärt , Und ein Bild ihm eingegraben, Das ihm Ewigkeit gewährt (Novalis. «Gern verweil ich noch im Tale…»). Die STUNDEN ( часы ) могут : — щедро создать , сотворить что-то для людей : Was uns die Stunden gütig schufen , Zerrint es wie der Wellenschlag? (Annete von Droste-Hülshof. Abschiedsgruss); — беспощадно ранить кого-либо , нанести кому-либо кровоточащую рану : …jede Stunde Schlägt grausam dir stets neue blut’ge Wunde (Ludwig Tieck. Melancholie). Die ZEIT ( времени ) приписываются немецкими поэтами XIX в. физиологические и психологические свойства , качества и состояния человека . Так, die ZEIT (время ) может быть : — очень старым и слабым : Wie hat die Sonne schon geschiehen! Nun ist so alt und schwach die Zeit ; Wie ist so jung du unter ihnen, Wie wird mein Herz mir stark und weit! (Joseph von Eichendorff. An die Dichter. 1810); — глупым : Und dürft von allem nichts spüren In dieser dummen Zeit … (Joseph von Eichendorff. Klage. 1809); — возмущенным : Ich bin der empörten Zeiten Unmächtiger, bangender Sohn. (Adelbert von Chamisso. Ungewitter. 1826);Н. С. Попова75 ВЕСТНИК ВГУ. СЕРИЯ : ЛИНГВИСТИКА И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ . 2009. № 2— беспощадным : Das Reich des Glaubens ist geendet, Zerstört die alte Herrlichkeit, Die Schönheit weinend abgewendet, So gnadenlos ist unsre Zeit (Joseph von Eichendorff. An die Dichter. 1810). Отрезок времени die NACHT ( ночь ) может быть очень усталым : Das uralt Schlummerlied, Sie [die Nacht. — Н. П.] achtet’ s nicht, sie ist es müd (Eduard Mörike. Um Mitternacht. 1827). Der TAG ( день ), совсем как человек , способен переживать эмоциональные состояния (юный день , прощаясь , целует нас): Scheidend küsset uns der junge Tag…(Clemens Brentano. Liebesnacht im Haine. 1799). Кроме того, die ZEIT ( время ) обладает и способ - ностью к движению , перемещению в пространстве (Vergessne Töne summten um mein Ohr, Und endlich trat die Gegenwart hervor … (Annette von Droste-Hülshof. Im Moose. 1841): — приходит (kommen — приходить ): Dämmernd kommt heraufgestiegen Manche längst vergessne Zeit … (H. Heine. Altes Kaminstück. 1824); Denn eine Zeit wird kommen , Da macht der Herr ein End… (Joseph von Eichendorff. Klage. 1809); Ja, kommen wird die Zeit sogar; Wo man, statt ihn [den Kölner Dom. — Н. П.] zu vollenden, Die inneren Räume zu einem Stall Für Pferde wird verwenden (H. Heine. Deutschland. EinWintermärchen. 1844); — проходит (vergehen— проходить ): Bringt Hörner und Geigen Zum Schweigen das Leid, Hinweg mit den Neigen Vergangener Zeit (Georg Herwegh. Die Kerzen, die hellen. 1841). Die ZEITEN ( времена ) «катят мимо » (vorbeirollen — неумолимо быстро проноситься мимо ): Vorbei sind die Kinderspiele, Und alles rollt vorbei — Das Geld und die Welt und die Zeiten , Und Glauben und Lieb’ und Treu’ (H. Heine. «Mein Kind, wir waren Kinder…» 1824). Die JAHRE ( годы ) также приходят , идут и прохо - дят (verstreichen — проходить , протекать ): Die Jahre kommen und gehen , Geschlechter steigen ins Grab, Doch nimmer vergeht die Liebe, Die ich im Herzen hab (H. Heine. «Die Jahre kommen und gehen… » 1824); Sind sieben Jahr vergangen , Dass ich dich nicht gesehn… (Theodor Storm. Das Harfenmädchen. 1843); Was kehrst du heim, mein Sohn, so geschwind, Bevor noch die Jahre verstrichen sind ? (Adelbert von Chamisso. Des Gesellen Heimkehr. 1829). Но die JAHRE ( годы ) не просто приходят , идут , проходят , они еще и бегут («бег бодрых лет»), что хорошо видно из следующего контекста : Gedanken tauchten aus Gedanken, Das Kinderspiel, der frischen Jahre Lauf, Gesichter, die mir lange fremd geworden… (Annete von Droste-Hölshof. Im Moose. 1841). Отрезки времени — die NACHT ( ночь ), der TAG (день ), der MORGEN ( утро ), die STUNDE/die STUNDEN (час/часы ) — также способны к движению с разной скоростью (kommen— приходить ; gehen—идти ; vergehen— проходить ; ziehen (zog—gezogen), sich dehnen — тянуться , тащиться (уходя , двигаться очень медленно ); fl iehen—убегать (уйти , удалиться откуда -нибудь бегом ; бегом отправиться куда -нибудь )): O, sieh die Nacht, die wundervolle, In ferne Länder zog der Tag (Detlev von Liliencron. Liebesnacht. 1882); Der Abend kommt, der Morgen fl ieht... (Ludwig Tieck. Zuversicht. 1797); Ihr klingt des Himmels Bläue süsser noch, Der fl ücht’gen Stunden gleichgeschwungnes Joch (Eduard Mörike. Um Mitternacht. 1827); Wie die Stunden sich dehnen ! (Georg Herwegh. Die Kerzen, die hellen. 1841). Die NACHT ( ночь ), die Zukunft ( будущее ) могут , как и всякие живые существа , занимать разные поло - жения тела, а также менять свое положение (liegen— лежать , sinken— опускаться ): …Und Nacht lag über die Halde (Georg Weerth. «Es sind wohl über der Stadt…» 1846); Die Zukunft liegt in öder Dürre Entsetzlich lang und bang vor ihm… (Novalis. «Wer einsam sitzt in einer Kammer…» 1797); Über mich und über Leichen Sank die kalte, fi nstre Nacht (Adelbert von Chamisso. Der Invalid im Irrenhaus. 1827). Die ZEIT ( время ), словно птица , летает , не касаясь в своем полете окружающего мира (в нашем случае полевых цветов , убранства леса): Die Zeit in ihrem Fluge streift nicht Des Feldes Blumen und des Waldes bloss Schmuck (Ludwig Uhland. In ein Stammbuch. 1825). А в одном примере die ZEIT ( время ) и летит , и идет вперед одновременно , так или иначе оно движется : Lass die Zeit im Fluge Wandeln fort und fort … (Adelbert von Chamisso. Frauen-Liebe und-Leben. 1829). Die stumme NACHT ( безмолвная ночь ) сравнива - ется отдельными немецкими поэтами с черным воро - ном, который своим черным вороньим крылом обве - вает земной шар: Mit schwarzem Raben fl ügel wehet Die stumme Nacht ums Erdenrund (Friedrich Schiller. Die Winternacht. 1781). Движение die ZEIT ( времени ) воспринимается немецкими поэтами XIX в. и через образы текущей воды : Die mächtigen Geschichten Der längst ver fl ossnen Zeit (Novalis. «Der ist der Herr der Erde…» 1802). Отрезки времени — die JAHRE ( годы ), die TAGE (дни), die STUNDEN ( часы ) — тоже текут подобно воде : Hier müssen wir leiser reden und gehen Damit wir nicht wecken die Leute; Wieder ver fl ossnen sind hundert Jahr , Und Lohnungstag ist heute (H. Heine. Deutschland. Ein Wintermärchen. 1844); Die blauen Tage brechen an, Und ehe sie verfl iessen , Wir wollten sie, mein wackrer Freund, Geniessen, ja geniessen! (Theodor Storm. Oktoberlied. 1848); Wie fl ossen die Stunden dahin, wie still War meine Seele über der Wahrheit, dass Ich so getrennt gewesen wäre? (Friedrich H оlderlin. [Wenn aus der Ferne…]).Время в немецкой художественной картине мира 10*76 ВЕСТНИК ВГУ. СЕРИЯ : ЛИНГВИСТИКА И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ . 2009. № 2Но der TAG ( день ) представлен некоторыми поэтами не только образом текущей воды , но и блестя - щим морем , а часть суток die NACHT ( ночь ) — волнами этого моря : Und er [der Gott unserer Liebe. — Н. П.] mischte der Duft, die reine, heilige Seele, Die, von des Frühlings silberner Stunde genährt, Oft überströmte, hinaus ins glänzende Meer des Tages , Und in das Abendrot und in die Wogen der Nacht (Friedrich Hölderlin. [An einen Baum]. Vermutlich. 1797). В немецкой поэзии XIX в. есть также редкие примеры , где die ZEIT ( время ) выражено образом пространства : Schau ich in die tiefste Ferne Meiner Kinderzeit hinab … Steigt mein Vater und mit Mutter Auch ein Hund aus seinem Grab (Friedrich Hebbel. «Schau in die tiefste Ferne…»); Mir ist, als schaut ich hinüber Tief, tief in vergangene Zeit …(Theodor Storm. Das Harfenmädchen. 1843). И , наконец , die ZEIT ( время ) в восприятии одно - го из немецких поэтов XIX в. — это совсем старый , отживший свое, всеми давно покинутый дом: Die Zeit, in der er lebt, Ist alt, verblüht, von allen längst verlassen (Theodor Storm. In seinem Garten wandelt er allein. 1840). Таким образом , наше исследование со всей очевидностью показывает , что ВРЕМЯ в немецкой художественной картине мира представлено в основ - ном антропоморфными образами , но значительно беднее , чем в русской художественной картине мира . В русской художественной картине мира отражают - ся общенациональные образы ВРЕМЕНИ , а в немец - кой художественной картине мира — это, скорее , образы художественной картины мира отдельных поэтов . ЛИТЕРАТУРА 1. Попова З. Д. Язык и национальная картина мира / З. Д. Попова , И. А. Стернин . — Воронеж : Истоки , 2002. — 60 с.2. Чарыкова О. Н. Картина мира и ее репрезентация в языке / О. Н. Чарыкова // Роль глагола в репрезентации индивидуально -авторской модели мира в художествен - ном тексте : монография . — Воронеж : Истоки , 2000. — С. 6—26. 3. Зализняк А. А. Время суток и виды деятельности / А. А. Зализняк , А. Д. Шмелев // Логический анализ языка : язык и время . — М., 1997. 4. Die deutsche Lyrik des 19. Jahrhunderts. Немецкая поэзия ХIХ в. : сб. / сост. А. С. Дмитриев . — М. : Раду - га, 1984. — 704 c. 5. Чугунова С. А. Образ времени в различных куль - турах : обзор / С. А. Чугунова // Вопросы психолинг - вистики . — 2008. — № 7. — С. 122—129. 6. Попова Н. С. Образы времен года в аспекте куль - турно -специфических реалий (на материале русского и немецкого языков ) / Н. С. Попова // Межкультурная коммуникация и проблемы национальной идентичнос - ти : сб. науч . трудов / ред. Л. И. Гришаева , Т. Г. Струко - ва. — Воронеж : Воронежский государственный университет , 2002. — С. 188—195. 7. Попова Н. С. Общенациональное и индивидуаль - но-авторское в картине мира / Н. С. Попова // Языки и транснациональные проблемы : материалы I Междунар . науч . конф ., 22—24 апреля 2004 г. / отв. ред. Т. А. Фесенко . — М. ; Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина , 2004. — Т. 1. — С. 81—86. 8. Попова Н. С. Образ ВРЕМЕНИ как текучей субстанции в русской и немецкой картинах мира / Н. С. Попова // Текст — дискурс — картина мира : межвуз . сб. науч . трудов . — Воронеж : Истоки , 2005. — Вып. 1. — С. 115—120. 9. Попова Н. С. Абстрактные концепты как сложные когнитивные структуры (на материале концепта ВРЕМЯ ) / Н. С. Попова // Филология и культура : материалы VI Междунар . науч . конф . 17—19 октября 2007 г. / отв. ред. Н. Н. Болдырев . — Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина , 2007. — С. 172—175. 10. Попова Н. С. Национально -культурная специ - фика образов времен года (на материале русского и немецкого языков ) / Н. С. Попова . — Москва : АНО ВПО «МГИ », 2008. Российский государственный социальный университет Попова Н. С., кандидат филологических наук , доцент E-mail: [email protected] Тел. : 8-903-850-44-64Russian State Social University Popova N. S., Candidate of Philological Science, Associate Professor E-mail: [email protected] Tel. : 8-903-850-44-64Н. С. Попова

Языковая картина мира , созданная российскими лингвистами З. Д. Поповой и И. А. Стерниной, является непосредственной или прямой картиной мира.

90bbeeef-eea5-4380-9d2a-da58b4571650

Сайфи Л. А.

Отражение соматического образа человека в гендерно-маркированных текстах

В статье рассмотрены вопросы, связанные с исследованием специфики функционирования соматизмов для репрезентации образа человека в гендерно-маркированном дискурсе прямой речи. Данная специфика функционирования соматизмов обусловлена представлением концепта «Я» человека в дискурсе прямой речи.

ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 929 УДК 811. 111 ОТРАЖЕНИЕ СОМАТИЧЕСКОГО ОБРАЗА ЧЕЛОВЕКА В ГЕНДЕРНО -МАРКИРОВАННЫХ ТЕКСТАХ © Л. А. Сайфи Нефтекамский филиал Башкирского государственного университета Россия , Республика Башкортостан , 452681 г. Нефтекамск , ул . Трактовая , 1. Тел ./ факс : +7 (34783) 2 35 80. E-mail: [email protected] В статье рассмотрены вопросы , связанные с исследованием специфики функционирова - ния соматизмов для репрезентации образа человека в гендерно -маркированном дискурсе прямой речи . Данная специфика функционирования соматизмов обусловлена представлением концепта « Я» человека в дискурсе прямой речи . Ключевые слова : гендерно -маркированные тексты , соматический , соматизм , соматический код культуры , соматический код -1, соматический код -2. Исследование проблематики языковой личности стимулировало обращение лингвокультуроло - гов к вопросам гендерных особенностей речи . Гендер предполагает социокультурный конструкт , связанный с приписыванием индивиду определенных качеств и норм поведения на основе его биологиче - ского пола [1]. Понятие гендера охватывает поведенческие , культурологические и психологические параметры , ассоциируемые с половой особенно - стью индивидуума . Гендерные различия в коммуникативном поведении находят отражение в реализации стратегии и тактики речи , в выборе лексики , синтаксических конструкций , определении тематики разговора и т.д. Различия в коммуникативных стратегиях предполагают гендерно -обусловленную специфику речевого поведения и оперирования языковыми средствами , рассматриваемыми в рамках дискурса . В данной работе дискурс понимается как сложное коммуникативное явление , реализованное посредством текста , включающее экстралингвистические факторы , в состав которых входят и личностные характеристики коммуникантов . В художественном тексте мы выделяем два совершенно разных по природе дискурса : дискурс авторского повествования и дискурс прямой речи , каждый из которых , в свою очередь , сопоставляет - ся по параметру гендерной маркированности . Под гендерно -маркированными текстами мы понимаем два вида гендерной маркированности : 1) гендерно - маркированный авторский дискурс , т.е. дискурс , созданный женщиной -автором или мужчиной - автором , и 2) гендерно -маркированный дискурс прямой речи , т.е. речи , принадлежащей женщине или мужчине . Данное сопоставление дискурсов можно рассматривать на предмет выявления специфики функционирования соматизмов , их нагрузки . Рассмотрим употребление соматизмов в дискурсе прямой речи . В настоящей работе под соматизмами понимаются средства обозначения явлений , относящихся к сфере телесности [ от греческого soma (somatos) – тело ] и включающих части тела (head, nose, hand, leg, etc), внутренние органы (heart, stomach, liver, lungs, muscle, etc), а также материю (субстанцию ) тела человека и его органов (blood, cells, skin, sinew, etc). При анализе специфики функционирования соматизмов в дискурсе прямой речи нами учитываются основные ипостаси « Я» человека , а именно : Я-физическое , Я-интеллектуальное , Я-эмоциональное , Я-социальное , Я-речемыслительное , и параметри - зуются по принципу синоптической классификации (за основу взята синоптическая классификация Т. В. Козловой [2]). Внутри каждой сферы , представляющей ту или иную ипостась , тождественные или близкие по значению единицы , содержащие соматический компонент , объединяются в микросферы / разряды / таксономические ряды с более частным значением . Результаты анализа художественных произведений 20 британских писателей показали , что в дискурсе прямой речи для отражения образа человека используются единицы соматического кода (далее – СК ) культуры , а точнее двух разновидно - стей этого кода – СК -1 и СК -2, формирующихся в пределах ядерной зоны соматического пространст - ва [3]. Лексические соматизмы ( СК -1), репрезенти - рующие соматический образ человека через описание просодических , кинетических и проксематиче - ских характеристик поведения , отражают ненаблюдаемые эмоции , душевные и ментальные состояния и процессы , обладают исключительной информа - тивностью в плане выявления личностной этнокультурной специфики поведения . Единицы СК -2 представляют собой обширную область метафори - зации и метонимизации соматизмов . В рамках статьи ограничимся особенностями концептуализации соматического образа человека ипостасей Я-физическое , Я-интеллектуальное , Яэмоциональное , Я-речемыслительное . Ипостась «Я-физическое » представлена микросферами « физические возможности и состояния человека » ( разряды « возможности », « состояния »), а также « потребности , привычки », в которых зафиксировано употребление только идиоматических выражений СК -2, которые представляют прямую речь женщин (4.3% высказываний ) и мужчин (5.7%). Например : 930 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ (1) Ashamed of herself, she asked Kate about the vicar. ‘Exactly and precisely as usual,’ Kate said. ‘What else can he be? If you‘re run off your feet , you can’t afford to be variable.’ [4] (2) (М) ‘We were living from hand to mouth but we were surviving.’ [5]. Физический образ , лежащий в основе идиомати - ческих выражений , ассоциируется с физическим состоянием – сильной усталостью (1), а также с качеством жизни – полуголодным существованием (2). Для отражения ипостаси «Я-эмоциональное » в дискурсе прямой речи зафиксировано всего 4.4% высказываний женщин и 5.6% высказываний мужчин . О своем эмоциональном состоянии коммуни - канты могут говорить , используя идиомы , метафорические основания которых концептуализируют различные эмоции , например , страх . (3) Panic seized her. ‘[…] And cholera: I should be frightened out of my wits. ’ [6]. Эмоциональное состояние третьего лица , т. е. с позиции наблюдающего , может отражаться при помощи единиц СК -1: (4) (М) ‘[…] but I swear the white teeth were showing in his head and he was smiling. ’ [7]. Микросфера « каузация чувств » может быть представлена единицами СК -1 (5) и СК -2 (6): (5) Richards laughed. ‘Perhaps I just said tha t to make the audience laugh .’ [8]. (6) (F) He could be very useful to Walter: on the other hand he could make himself very unpleasant if Walter put his back up. [6]. Для отражения ипостаси «Я-речемысли - тельное / речеповеденческое » в дискурсе прямой речи зафиксировано употребление всего одного идиоматического выражения СК -2 hold one's tongue в высказываниях мужчин (3%) и женщин (1.4%) относительно третьего лица . (7) He took an appreciable time to answer. His tone was dry. ‘[…] If she went to your husband I dare sa y she could persuade him to hold his tongue .’ [6]. (8) (F) Chinese servants knew everything anyway. But they held their tongues. [6]. Незначительное количество данных не позволяет сделать выводов о каких -либо гендерных предпочте - ниях в использовании соматизмов в дискурсе прямой речи для манифестации ипостасей « Я-физическое », «Я-эмоциональное », « Я-речемыслительное / речеповеденческое ». Однако можно отметить факт преимуще - ственного использования единиц СК -2 для отражения приведенных ипостасей . Для отражения ипостаси «Я-интеллектуальное » в прямой речи мужчин встречаются идиомы , метафорические и метонимические выражения , которые представляют различные микросферы интеллекту - альных действий и состояний , а именно : « восприятие », « мышление », « память », « волевые действия и состояния ». Например : (9) Mr Hilbery sighed. ‘My dear child, it went out of my head .’ [9]. (10) (M) ‘The greatest thing is to keep our heads …’ [6]. В прямой речи женщин интеллектуальная ипостась человека , отражена в проанализирован - ном материале только микросферой « волевые действия и состояния » (7.1% примеров ), например : (11) ‘So nice,’ she said, ‘so nice to be with you again. And you have forgiven me for, well, my not losing head , exactly, but getting just a bit too worked up?’[4 ] В основе идиом (10) и (11) лежат концепту - альные метафоры волевых действий и состояний . Метафора (10) отражает представление о том , что “рациональное ( интеллектуально -волевое ) « Я» контролирует эмоциональное и чувственно - мысленное « Я»” [10, с. 188], что в английской культуре оценивается положительно , и, наоборот , неспособность к такому контролю вызывает отрицательное отношение (11). Ср .: to keep / lose one’s heads - to think, act, calmly and sensibly /excitedly and foolishly in an emergency, difficulty; retain / los e one’s powers of judgement when being subjected to persuasion, flattery, criticism etc [11]. Как показывает проведенный анализ , в дискурсе прямой речи количество рубрик , представ - ленное соматизмами для отражения ипостаси « Я – интеллектуальное », незначительно . В английской культуре приветствуются такие качества , как способность здраво и логично мыслить , предвидеть дальнейший ход событий и явлений , сохранять спокойствие и способность действовать разумно в трудных ситуациях . Все эти особенности интеллек - туальной ипостаси человека репрезентированы в основном в речи мужчин (20% примеров ). Ипостась «Я-социальное » в дискурсе прямой речи получила отражение в высказываниях представителей обоих полов ( женщины – 27.1%, мужчины – 21.4% примеров ). В речи и мужчин , и женщин используются единицы СК культуры , относящиеся к микросферам « поведение , поступки человека », « отношения в обществе », « обычаи , традиции , суеверия ». Рассмотрим , как представлена микросфера « поведение , поступки человека ». (12) Kitty blazed with sudden anger. ‘I suppose I threw myself at your head .’ [6]. (13) “Why can’t they come to an agreement?” “Because they’ve got to save face . Saving face is the strongest motive in the world.” […] Michael kissed her [12]. Идиомы и метонимические выражения СК -2 используются для актуализации различных поведенческих аспектов , например , таких , как несдержанность (12), дерзость / риск , вмешательство в чужие дела – в речи женщин и сохранение достоинства (13), вмешательство в чужие дела , внимательность / настороженность , а также разнообраз - ных действий и поступков – в речи мужчин . Микросфера « отношения в обществе » представлена разрядом « отношения между людьми ». (14) (F) ‘The old girl might not have much time for the Gilmour kid, but when you got sick inside, you had to stick together, lend a hand .’ [13]. ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 931 (15) (F) ‘One little wiggle of McEnroe’s finger and the college gets back in line for you.’ [14]. В прямой речи женщин получили отражение следующие аспекты межличностных отношений : помощь (14), забота / ответственность , обусловлен - ность иерархичностью , убеждение / принуждение , уважение , неуважение / пренебрежение , презрение , наказание / месть . Отмечается преимущественное использование идиоматических выражений СК -2 для репрезентации взаимоотношений между людьми . В редких случаях употребляются лексические соматизмы , получившие метафорическое переосмысление (15). В высказываниях мужчин получили отражение следующие аспекты межличностных отношений : помощь , контроль (16), критика , а также наказание (17). (16) ‘I want to feel in control. Have things at my fingertips. ’ [15]. (17) ‘If they know you’ve missed anything out they wallop you on the ear .’ [5]. В приведенных выше высказываниях используются идиомы (16) и выражение СК -2, метоними - чески переосмысленное на основании смежности «действие –цель » (17). В речи и мужчин и женщин встречаются единицы СК -2, относящиеся к микросфере « обычаи , традиции , суеверия », например : (18) (M) ‘He’s alive, anyway, Triss,’ I said as we began to wash the instruments. ‘We’ll put him on to s ulphapyridine and keep our fingers crossed. ’ [16]. Идиома cross one’s fingers (have / keep one’s fingers crossed) отражает суеверие и, по данным представленного материала , используется в прямой речи при описании собственных переживаний и надежд коммуникантов . Только в речи мужчин зафиксированы идиоматические выражения СК -2, характеризующие деятельность человека , например : (19) William drew a deep sigh. ‘We may lecture till we are blue in the face - ’ [9]. Идиома till we are blue in the face (19) обозначает долгую и упорную работу до изнеможения (‘to work, etc as hard and as long as one possibly can, usu without success’). [17]. Из проведенного анализа следует , что в дискурсе прямой речи ипостась человека « Ясоциальное » представлена микросферами « деятельность », « поведение », « отношения в обществе », «обычаи , традиции , суеверия ». Микросферы « поведение », « отношения в обществе », « обычаи , традиции , суеверия » являются общими для речи обоих полов . Микросфера « деятельность » отражена только в речи мужчин . По количеству представленных рубрик самым многочисленным является разряд «отношения между людьми » микросферы « отношения в обществе ». Однако по сравнению с мужчинами женщины уделяют внимание гораздо более широкому спектру межличностных отношений . В то же время манифестация различных поведенче - ских аспектов микросферы « поведение » встречает - ся в речи мужчин вдвое чаще , чем в речи женщин . Микросфера « обычаи , традиции , суеверия » представлена разрядом « суеверия », одинакого отраженным в речи женщин и мужчин . В дискурсе прямой речи ипостась « Я-социальное » представлена только единицами СК -2. Анализ дискурса прямой речи продемонстри - ровал , что комплексное « Я» человека предстает как социальное « Я» (48.5 % примеров ), интеллектуаль - но -волевое « Я» (27.1%), эмоциональное «Я» (10%), физическое « Я» (10%), речемыслительное / речеповеденческое « Я» (4.4%). Человек , представленный в дискурсе прямой речи через соматический образ , являет собой прежде всего социальное существо , реализующееся в основном в межличностных отношениях , в различных действиях и поступках . Однако по сравнению с мужчинами женщины уделяют внимание гораздо более широкому спектру межличностных отношений . В то же время отражение различных поведенческих аспектов микросфе - ры « поведение » встречается в речи мужчин вдвое чаще , чем в речи женщин . Деятельностное начало манифестируется только в речи мужчин . Для мужчин очень важна интеллектуально -волевая составляющая « Я» человека . Для женщин , по данным нашего исследования , важнее проявление через соматические знаки волевых качеств , нежели рационально -интеллектуальных . Наименее представ - ленной в соматических знаках ипостасью является «Я-речемыслительное ». В английской языковой картине мира « Я» человека проявляет себя преимущественно в языковых единицах СК -2 культуры . Что касается речевых особенностей употребле - ния данных единиц , то можно отметить , что в женской речи встречаются трансформации типа to lend a sympathetic ear; keeping a sharp eye on [12], которые придают дополнительные смысловые элементы или меняют стилевую принадлежность идиомати - ческих выражений . ЛИТЕРАТУРА 1. Кирилина А. В., Томская М. В. Лингвистические гендерные исследования . Режим доступа : http://www.stranaoz.ru/?numid=23&article=1038. 2. Козлова Т. В. Идеографический словарь русских фразеологиз - мов с названиями животных . М.: Дело и сервис , 2001. –208 с. 3. Сайфи Л. А. // Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №1. С. 69–72. 4. Johnson P. H. The Humbler Creation. Penguin Books, 1961. –315 p. 5. Cookson C. Bill Bailey’s Lot. Corgy Books, 1988. P. 73. 6. Maugham W. Somerset. Rain. Modern English Short Sto ries. Foreign Languages Publishing House. Moscow, 1963. – 248 p. 7. Chesterton G. K. The Adventures of Father Brown. М.: Менеджер , 2000. –256 с. 8. Dexter C. The Dead of Jericho. Oxford University Pr ess, 2003. –106 p. 9. Woolf V. Night and Day. Penguin Books, 1976. –471 p . 10. Красных В. В. Концепт « Я» как репрезентант русского культурного пространства . // Язык и эмоции : личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности Волгоград , 2004. С. 184–204. 11. Oxford Dictionary of English Idioms. A. P. Cowie, R . Mackin & I. R. McCaig. Oxford University Press, 1998. –685 p. 12. Galsworthy, John. The Apple Tree. Modern English Sh ort Stories. Foreign Languages Publishing House. Moscow, 1963. – 352 p. 13. Quinn, Betty. Prisoner Cell Block-H: A Dangerous Af fair. Thames Mandarin, 1991. –336 p. 14. Gibson E. Old Photographs. A Lion Paperback. Oxford , 1990. –349 p. 15. Barns T. A Midsummer Killing. New English Library. Hodder and Stoughton, 1991. –261 p. 16. Herriot J. Vet in a Spin. Pan Books, 1978. –224 p. 17. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current Eng lish. A. S. Hornby. Fifth edition. Oxford: Oxford University Pr ess, 1995. –1430 p. Поступила в редакцию 04.10.2008 г.

Гендерно -маркированные тексты для репрезентации образа человека в дискурсе прямой речи

f181d29b-0ad6-456e-b50b-59004f2e0b62

Шерстнева Е. С.

Переводная множественность как категория переводоведения: история, статус, тенденции

В настоящей статье рассматривается понятие переводной множественности в аспекте истории исследования данной категории художественного перевода. Анализируются функционально-характерологические особенности изучаемого явления, вводятся новые постулаты теории переводной множественности, а также...

ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 526ɢɧɜɟɫɬɢɰɢɨɧɧɨɝɨɪɟɣɬɢɧɝɚɪɟɝɢɨɧɨɜɪɟɲɚ - ɟɬɫɹɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦɩɨɢɫɤɚɨɩɬɢɦɚɥɶɧɨɣɨɬ - ɞɚɱɢɨɬɧɨɲɟɧɢɣɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɤɚɤɝɥɚɜ - ɧɨɝɨɤɨɦɩɨɧɟɧɬɚɷɤɨɧɨɦɢɱɟɫɤɢɯɨɬɧɨɲɟ - ɧɢɣ. ɉɪɢɩɪɨɡɪɚɱɧɨɫɬɢɷɤɨɧɨɦɢɤɢɤɚɩɢ - ɬɚɥɢɡɚɰɢɹɛɢɡɧɟɫɚ , ɤɨɥɟɛɚɧɢɹɭɪɨɜɧɹ «ɛɨɝɚɬɫɬɜɚ » ɛɨɥɟɟɬɨɱɧɨɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɬɢɦɭ - ɳɟɫɬɜɟɧɧɨɟɫɨɫɬɨɹɧɢɟɯɨɡɹɣɫɬɜɭɸɳɢɯ ɫɭɛɴɟɤɬɨɜ . ɉɪɟɭɦɟɧɶɲɟɧɢɟɰɟɧɵɢɦɭɳɟ - ɫɬɜɚɫɧɢɠɚɟɬɟɝɨɩɪɢɜɥɟɤɚɬɟɥɶɧɨɫɬɶɞɥɹ ɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɵɯɢɧɜɟɫɬɨɪɨɜ , ɱɬɨɜɵɧɭɠɞɚ - ɟɬɨɪɢɟɧɬɢɪɨɜɚɬɶɢɧɜɟɫɬɢɰɢɨɧɧɭɸɩɨɥɢ - ɬɢɤɭɧɚɩɪɢɪɚɳɟɧɢɟɫɬɨɢɦɨɫɬɢɤɚɩɢɬɚɥɚ . ɋɞɪɭɝɨɣɫɬɨɪɨɧɵ , ɞɥɹɤɨɧɰɟɧɬɪɚɰɢɢɜɥɨ - ɠɟɧɢɣɧɚɧɚɢɛɨɥɟɟɷɮɮɟɤɬɢɜɧɵɯɨɛɴɟɤɬɚɯ ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɚɤɬɢɜɢɡɢɪɨɜɚɬɶ ɩɪɨɰɟɫɫɵ ɛɚɧɤɪɨɬɫɬɜɚɮɢɧɚɧɫɨɜɨɧɟɛɥɚɝɨɩɨɥɭɱɧɵɯɢɭɛɵɬɨɱɧɵɯɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɣ . ɉɨɩɪɟɠɧɟɦɭ ɩɪɟɩɹɬɫɬɜɭɸɬɢɧɜɟɫɬɢɰɢɨɧɧɵɦɩɪɨɰɟɫɫɚɦ ɚɞɦɢɧɢɫɬɪɚɬɢɜɧɵɟɛɚɪɶɟɪɵ , ɩɨɤɚɧɟɞɨɫɬɚ - ɬɨɱɧɨɷɮɮɟɤɬɢɜɧɨɩɪɨɬɟɤɚɟɬɩɪɚɤɬɢɱɟɫɤɚɹ ɪɟɚɥɢɡɚɰɢɹɲɢɪɨɤɨɪɚɡɪɟɤɥɚɦɢɪɨɜɚɧɧɵɯ ɦɟɪɩɨɞɟɪɟɝɭɥɢɪɨɜɚɧɢɸɷɤɨɧɨɦɢɤɢ . ȼɰɟ - ɥɨɦɠɟɞɟɥɨɫɟɣɱɚɫɧɟɜɪɚɡɪɚɛɨɬɤɟɦɧɨɝɨ - ɱɢɫɥɟɧɧɵɯɧɨɜɵɯɩɪɨɝɪɚɦɦ , ɚɜɞɨɥɝɨɠ - ɞɚɧɧɨɦɩɟɪɟɜɨɞɟɞɟɤɥɚɪɢɪɨɜɚɧɧɨɣɩɨɥɢ - ɬɢɤɢɪɟɮɨɪɦɜɩɪɚɤɬɢɱɟɫɤɭɸɩɥɨɫɤɨɫɬɶ . ɂɦɟɧɧɨɬɨɝɞɚɦɨɠɧɨɛɭɞɟɬɪɚɫɫɱɢɬɵɜɚɬɶ , ɱɬɨɩɪɹɦɵɟɢɧɜɟɫɬɢɰɢɢ , ɩɭɫɬɶɞɚɥɟɤɨɧɟ ɫɪɚɡɭ , ɧɨɩɨɡɜɨɥɹɬɜɨɩɥɨɬɢɬɶɜɠɢɡɧɶɬɟ ɧɚɞɟɠɞɵ , ɤɨɬɨɪɵɟɧɚɧɢɯɜɨɡɥɚɝɚɸɬɫɹ , ɨɛɟɫɩɟɱɢɜɬɟɦɫɚɦɵɦɩɪɨɜɟɞɟɧɢɟɜɫɬɪɚɧɟ ɷɮɮɟɤɬɢɜɧɨɣɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɣɢɧɜɟɫɬɢɰɢ - ɨɧɧɨɣɩɨɥɢɬɢɤɢ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ȻɚɪɚɧɨɜȺ . Ɉ.ɗɤɨɧɨɦɢɤɚɊɨɫɫɢɢɜɩɟɪɢɨɞɪɟɮɨɪɦ : ɞɟɧɶɝɢ , ɛɸɞɠɟɬ , ɢɧɜɟɫɬɢɰɢɢ . ɇɨɜɨɫɢɛɢɪɫɤ : ɇȽɍ , 2005. 292 ɫ. 2ɋɬɚɪɨɞɭɛɪɨɜɫɤɢɣȼ .Ʉɪɢɜɚɹɞɨɪɨɝɚɩɪɹɦɵɯɢɧɜɟɫɬɢɰɢɣ // ȼɨɩɪɨɫɵɷɤɨɧɨɦɢɤɢ . 2006. ʋ 1. ɋ. 78–87. 3ɄɭɪɚɤɨɜɅ . ɉ., Ɇɭɯɟɬɞɢɧɨɜɚɇ . Ɇ., ɋɟɪɝɟɟɧɤɨɜȼ . ɇ.ɂɧɜɟɫɬɢɰɢɨɧɧɚɹɩɨɥɢɬɢɤɚɜɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯ ɭɫɥɨɜɢɹɯ . Ɇ.: Ɋɟɫɩɭɛɥɢɤɚ , 2006. 295 ɫ. ȿ. ɋ. ɒɟɪɫɬɧɟɜɚ ɉȿɊȿȼɈȾɇȺəɆɇɈɀȿɋɌȼȿɇɇɈɋɌɖɄȺɄɄȺɌȿȽɈɊɂə ɉȿɊȿȼɈȾɈȼȿȾȿɇɂə : ɂɋɌɈɊɂə , ɋɌȺɌɍɋ , ɌȿɇȾȿɇɐɂɂ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɧɟɦɟɰɤɨɝɨɹɡɵɤɚ ɋɟɜɟɪɨȼɨɫɬɨɱɧɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ (ɝ. Ɇɚɝɚɞɚɧ ). ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪ Ɋ. Ɋ. ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɣ ȼɧɚɫɬɨɹɳɟɣɫɬɚɬɶɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɩɨɧɹɬɢɟɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɜɚɫɩɟɤɬɟɢɫɬɨ - ɪɢɢɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɞɚɧɧɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚ . Ⱥɧɚɥɢɡɢɪɭɸɬɫɹɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨ - ɯɚɪɚɤɬɟɪɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɢɡɭɱɚɟɦɨɝɨɹɜɥɟɧɢɹ , ɜɜɨɞɹɬɫɹɧɨɜɵɟɩɨɫɬɭɥɚɬɵɬɟɨɪɢɢɩɟɪɟ - ɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ , ɚɬɚɤɠɟɪɚɫɤɪɵɜɚɸɬɫɹɩɪɢɱɢɧɵɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɩɟɪɟɜɨɞɨɜ . Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɩɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ , ɨɪɢɝɢɧɚɥ , ɩɟɪɟɜɨɞ , ɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤ , ɩɨɫɬɭɥɚɬ . The article covers the concept of translation plurality in the aspect of historical research of the present category. The author analyzes functional and characteristic peculiarities of the studied phenomenon, brings in new postulates of the theory of translation plurality and also identifies the reasons of plurality of translations. Key words: translation plurality, the original, translation, translator, principles.527Ʉɚɬɟɝɨɪɢɹɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫ - ɬɢɜɫɟɟɳɟɨɫɬɚɟɬɫɹɦɚɥɨɢɡɭɱɟɧɧɨɣɨɛɥɚɫ - ɬɶɸɬɟɨɪɢɢɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚ . Ɇɧɨɝɢɟɭɱɟɧɵɟɜɫɜɨɢɯɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɯɨɛ - ɪɚɳɚɥɢɫɶɤɞɚɧɧɨɦɭɹɜɥɟɧɢɸ , ɧɨɤɨɦɩɥɟɤ - ɫɧɵɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɷɬɨɣɩɪɨɛɥɟɦɵɫɬɚɥɢ ɩɨɹɜɥɹɬɶɫɹɬɨɥɶɤɨɜɩɨɫɥɟɞɧɢɟɝɨɞɵ1. ȼɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɢɤɚɬɟɝɨɪɢɢɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɦɨɠɧɨɜɵɞɟɥɢɬɶɧɟɫɤɨɥɶ - ɤɨɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɯɷɬɚɩɨɜ . ɉɪɟɠɞɟɱɟɦɪɚɫɫɦɨɬɪɟɬɶɷɬɢɷɬɚɩɵ , ɨɬɦɟɬɢɦ , ɱɬɨɫɥɨɜɨ «ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ » ɛɵɥɨ ɜɩɟɪɜɵɟɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɨɜɤɨɧɬɟɤɫɬɟɬɟɨɪɢɢ ɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɟɦ ɩɪɨɛɥɟɦɩɟɪɟɜɨɞɚɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɩɪɨɡɵ ȼ. ɒɨɪɨɦ2. Ⱥɨɞɧɢɦɢɡɩɟɪɜɵɯɜɧɚɭɱɧɨɦ ɩɥɚɧɟɜɨɩɪɨɫɨɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨ - ɫɬɢ «ɤɚɤɜɚɠɧɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨ - ɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚ » ɩɨɫɬɚɜɢɥȺ . ȼ. Ɏɟɞɨɪɨɜ3. ȼɨɡɜɪɚɳɚɹɫɶɤɜɨɩɪɨɫɭɨɩɟɪɢɨɞɢɡɚɰɢɢ ɢɫɬɨɪɢɢɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɹɜɥɟɧɢɹɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ , ɫɥɟɞɭɟɬɫɤɚɡɚɬɶ , ɱɬɨɧɚ - ɱɚɥɶɧɵɦɷɬɚɩɨɦ , ɩɨɧɚɲɟɦɭɦɧɟɧɢɸ , ɛɵɥɚ ɩɪɨɞɨɥɠɢɬɟɥɶɧɚɹɪɚɡɪɚɛɨɬɤɚɞɚɧɧɨɣɩɪɨ - ɛɥɟɦɵɘ . Ʌɟɜɢɧɵɦ4, ɭɞɟɥɹɜɲɢɦɨɫɨɛɨɟ ɜɧɢɦɚɧɢɟɫɭɳɟɫɬɜɨɜɚɧɢɸɩɟɪɟɜɨɞɧɨɝɨɩɪɨ - ɢɡɜɟɞɟɧɢɹɜɤɨɧɬɟɤɫɬɟɦɢɪɨɜɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ . ɋɥɟɞɭɸɳɢɦɷɬɚɩɨɦɦɨɠɧɨɫɱɢɬɚɬɶɫɨ - ɡɞɚɧɢɟɢɪɚɫɩɪɨɫɬɪɚɧɟɧɢɟɜɛɵɜɲɟɦɋɨɜɟɬ - ɫɤɨɦɋɨɸɡɟɢȻɨɥɝɚɪɢɢɜɤɨɧɰɟ 1 98 0-ɯɝɝ. ɚɧɤɟɬɵɫɪɟɞɢɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɟɣɩɟɪɟɜɨɞɚ . Ɉɞɢɧɢɡɜɨɩɪɨɫɨɜɚɧɤɟɬɵɛɵɥɫɮɨɪɦɭɥɢ - ɪɨɜɚɧɫɥɟɞɭɸɳɢɦɨɛɪɚɡɨɦ : «ɑɟɦɜɵɝɨɞɧɨ ɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɪɚɡɧɵɯɩɟɪɟɜɨɞɨɜɨɞɧɨɝɨ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ ? ɑɟɦ, ɩɨɜɚɲɟɦɭ , ɜɵɡɜɚɧɚ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɩɟɪɟɜɨɞɨɜ ?»5 ɇɟɫɦɨɬɪɹɧɚɬɨɬɮɚɤɬ , ɱɬɨɜɤɧɢɝɟ Ɋ. Ɋ. ɑɚɣɤɨɜɫɤɨɝɨɢȿ . Ʌ. Ʌɵɫɟɧɤɨɜɨɣ «ɇɟɢɫɱɟɪɩɚɟɦɨɫɬɶɨɪɢɝɢɧɚɥɚ » (2001 ɝ.) ɛɵɥɞɚɧ ɩɨɞɪɨɛɧɵɣɚɧɚɥɢɡɦɧɟɧɢɣɪɟɫɩɨɧɞɟɧɬɨɜ ɞɚɧɧɨɣɚɧɤɟɬɵɩɨɩɪɨɛɥɟɦɟɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ , ɦɵɛɵɯɨɬɟɥɢɨɫɬɚɧɨ - ɜɢɬɶɫɹɧɚɧɟɤɨɬɨɪɵɯɚɫɩɟɤɬɚɯ , ɤɨɬɨɪɵɟ ɛɵɥɢɨɩɭɳɟɧɵɚɜɬɨɪɚɦɢɤɧɢɝɢɩɪɢɨɛɡɨɪɟ ɹɜɥɟɧɢɹɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ . Ɍɚɤ, ɉ. Ɍɨɩɟɪ , ɩɪɢɨɬɜɟɬɟɧɚɜɨɩɪɨɫɚɧ - ɤɟɬɵɨɮɟɧɨɦɟɧɟɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɨɫɬɢɩɪɨɜɨɞɢɬɞɢɮɮɟɪɟɧɰɢɚɰɢɸɩɟɪɟɜɨ -ɞɨɜɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ : 1) ɧɚɜɵɩɨɥɧɟɧɧɵɟɨɞ - ɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨ («ɫɢɧɯɪɨɧɧɵɣ » ɪɚɡɪɟɡ ); 2) ɩɟɪɟɜɨɞɵ , ɜɵɩɨɥɧɟɧɧɵɟɜɯɪɨɧɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣ ɩɨɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨɫɬɢ («ɞɢɚɯɪɨɧɧɵɣ » ɪɚɡɪɟɡ). ɂɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɭɤɚɡɵɜɚɟɬɧɚɬɨ , ɱɬɨɩɟ - ɪɟɜɨɞɵɩɟɪɜɨɣɝɪɭɩɩɵɹɜɥɹɸɬɫɹɪɟɡɭɥɶɬɚ - ɬɨɦɫɨɪɟɜɧɨɜɚɧɢɹɬɚɥɚɧɬɨɜ , ɚɩɟɪɟɜɨɞɵ ɜɬɨɪɨɣɝɪɭɩɩɵ – ɫɪɟɞɫɬɜɨɦɧɚɤɨɩɥɟɧɢɹɬɪɚ - ɞɢɰɢɣ . ɇɨɜɬɨɠɟɜɪɟɦɹɉ . Ɍɨɩɟɪɡɚɦɟɱɚ - ɟɬ, ɱɬɨɨɛɚɬɢɩɚɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɨɫɬɢɫɜɢɞɟɬɟɥɶɫɬɜɭɸɬɨɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣɠɢɡ - ɧɢɧɚɪɨɞɚ6. ɉɨɦɢɦɨɷɬɨɝɨ , ɩɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɨɫɬɶɨɛɥɚɞɚɟɬɢɞɪɭɝɢɦɢɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɵ - ɦɢɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɚɦɢ . Ɍɚɤ, ɤɪɢɬɢɤɢɢɢɫ - ɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɢɩɟɪɟɜɨɞɚɜɢɞɹɬɜɫɪɚɜɧɢɬɟɥɶ - ɧɨɫɨɩɨɫɬɚɜɢɬɟɥɶɧɨɦɚɧɚɥɢɡɟɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯ ɩɟɪɟɜɨɞɨɜɨɪɢɝɢɧɚɥɚɢɞɟɚɥɶɧɭɸɜɨɡɦɨɠ - ɧɨɫɬɶɜɵɹɜɥɟɧɢɹɢɚɧɚɥɢɡɚɩɪɟɢɦɭɳɟɫɬɜɢ ɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɪɚɡɥɢɱɧɵɯɩɟɪɟɜɨɞɨɜɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ . Ƚ. Ȼɟɥɶɝɟɪ , ɧɚɩɪɢ - ɦɟɪ, ɝɨɜɨɪɢɬ , ɱɬɨɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɪɚɡɧɵɯ ɩɟɪɟɜɨɞɨɜɜɵɹɜɥɹɟɬ «ɪɚɡɧɵɟ , ɧɟɨɠɢɞɚɧɧɵɟ ɝɪɚɧɢɨɪɢɝɢɧɚɥɚ , ɨɬɬɟɧɹɟɬɟɝɨɧɸɚɧɫɵ , ɨɛɧɚɪɭɠɢɜɚɟɬɬɜɨɪɱɟɫɤɭɸɩɨɬɟɧɰɢɸɩɟɪɟɜɨɞ - ɱɢɤɚ »7. Ⱥ. Ɏɟɞɨɪɨɜɭɤɚɡɵɜɚɟɬɧɚɩɨɬɟɧɰɢ - ɚɥɶɧɭɸɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɜɵɞɟɥɟɧɢɹ «ɨɫɨɛɟɧɧɨ - ɫɬɟɣɨɞɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚɧɚɮɨɧɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫ - ɬɟɣɞɪɭɝɨɝɨ (ɢɥɢɞɪɭɝɢɯ ) – ɩɪɢɫɨɨɬɧɟɫɟɧɢɢ ɢɯ, ɤɨɧɟɱɧɨ , ɫɨɪɢɝɢɧɚɥɨɦ »8. ɉɨɫɥɨɜɚɦ ȼ. Ɇɢɤɭɲɟɜɢɱɚ , ɛɥɚɝɨɞɚɪɹɮɟɧɨɦɟɧɭɩɟɪɟ - ɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɦɨɠɧɨɨɛɧɚɪɭɠɢ - ɜɚɬɶɜɫɟɧɨɜɵɟɢɧɨɜɵɟɱɟɪɬɵɨɪɢɝɢɧɚɥɚɢ ɜɵɹɜɥɹɬɶɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɟɬɟɧɞɟɧɰɢɣɢɬɪɚ - ɞɢɰɢɣɜɤɭɥɶɬɭɪɟɩɪɢɧɢɦɚɸɳɟɝɨɹɡɵɤɚ9. ɉɨɦɧɟɧɢɸȺ . Ɏɟɞɨɪɨɜɚ , ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ ɩɟɪɟɜɨɞɨɜɩɨɦɨɝɚɟɬɥɭɱɲɟɩɨɡɧɚɬɶɫɬɢɥɢ ɪɚɡɧɵɯɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɨɜ , ɤɚɤɦɚɫɬɟɪɨɜ , ɬɚɤɢ ©ɪɟɦɟɫɥɟɧɧɢɤɨɜ »10. ȼɚɠɧɨɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɜɫɟɨɩɪɨɲɟɧɧɵɟ ɫɯɨɞɹɬɫɹɜɨɦɧɟɧɢɢɩɨɩɨɜɨɞɭɡɚɞɚɱɤɪɢɬɢ - ɤɢɩɟɪɟɜɨɞɚ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɟɦɵɯɜɚɫɩɟɤɬɟɩɟɪɟ - ɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ . Ɍɚɤ, ɋ. Ɏɥɨɪɢɧɡɚɞɚɱɭɤɪɢɬɢɤɢɩɟɪɟɜɨɞɚ ɜɢɞɢɬ ɜɨɫɭɳɟɫɬɜɥɟɧɢɢ «ɛɟɫɩɪɢɫɬɪɚɫɬɧɨɣ ɢɜɫɟɫɬɨɪɨɧɧɟɣ » ɨɰɟɧɤɢɩɟɪɟɜɨɞɨɜ , ɭɬɜɟɪ - ɠɞɚɸɳɟɣɜɧɢɯɜɫɟɧɚɢɥɭɱɲɟɟ11. ɉɟɪɟɜɨɞ - ɱɢɤȽ . Ȼɟɥɶɝɟɪɜɫɜɨɸɨɱɟɪɟɞɶɬɚɤɠɟɭɫɦɚɬ -ɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɤɚɤɤɚɬɟɝɨɪɢɹɩɟɪɟɜɨɞɨɜɟɞɟɧɢɹ : ɢɫɬɨɪɢɹ , ɫɬɚɬɭɫ , ɬɟɧɞɟɧɰɢɢɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 528ɪɢɜɚɟɬɡɚɞɚɱɭɤɪɢɬɢɤɢɩɟɪɟɜɨɞɚɜɭɩɪɚɜɥɟ - ɧɢɢɩɪɨɰɟɫɫɨɦɩɨɹɜɥɟɧɢɹɧɨɜɵɯɩɟɪɟɜɨɞɨɜ , ɚɬɚɤɠɟɜɜɵɹɜɥɟɧɢɢɢɯɞɨɫɬɨɢɧɫɬɜɢɧɟɞɨ - ɫɬɚɬɤɨɜ12. ɄɪɢɬɢɤɅ . Ⱥɧɧɢɧɫɤɢɣ , ɪɚɫɫɭɠ - ɞɚɹɨɫɪɚɜɧɟɧɢɢɪɚɡɧɵɯɩɟɪɟɜɨɞɨɜɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ , ɠɟɫɬɤɨ , ɧɨɫɩɪɚ - ɜɟɞɥɢɜɨɝɨɜɨɪɢɬɨɬɨɦ , ɱɬɨɤɪɢɬɢɤɚɞɨɥɠ - ɧɚ «ɯɚɥɬɭɪɭɤɥɟɣɦɢɬɶ , ɚɜɟɪɫɢɢɫɨɩɨɫɬɚɜ - ɥɹɬɶɢɢɫɬɨɥɤɨɜɵɜɚɬɶ »13. Ɂɚɞɚɱɟɣɤɪɢɬɢɤɚ , ɩɨɦɧɟɧɢɸȼ . Ɇɢɤɭɲɟɜɢɱɚ , ɹɜɥɹɟɬɫɹɨɛɧɚ - ɪɭɠɟɧɢɟɢɭɬɜɟɪɠɞɟɧɢɟɩɨɞɥɢɧɧɨɧɨɜɵɯ ɞɨɫɬɢɠɟɧɢɣɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɩɟɪɟɜɨɞɟ14. Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɨɞɧɨɣɢɡɨɫɧɨɜɧɵɯɡɚɞɚɱɤɪɢɬɢ - ɤɢɩɟɪɟɜɨɞɚɹɜɥɹɟɬɫɹɜɟɪɧɚɹɨɰɟɧɤɚɩɪɨɢɡ - ɜɟɞɟɧɢɹɢɜɵɹɜɥɟɧɢɟɫɢɥɶɧɵɯɢɫɥɚɛɵɯɫɬɨ - ɪɨɧɧɨɜɵɯɢɫɬɚɪɵɯɩɟɪɟɜɨɞɨɜɨɪɢɝɢɧɚɥɚ . ɋɥɟɞɭɸɳɢɦɷɬɚɩɨɦɜɢɡɭɱɟɧɢɢɤɚɬɟɝɨɪɢɢ ɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɫɥɟɞɭɟɬɫɱɢɬɚɬɶ ɤɧɢɝɭɊ . Ɋ. ɑɚɣɤɨɜɫɤɨɝɨɢȿ . Ʌ. Ʌɵɫɟɧɤɨɜɨɣ ©ɇɟɢɫɱɟɪɩɚɟɦɨɫɬɶɨɪɢɝɢɧɚɥɚ », ɨɤɨɬɨɪɨɣ ɭɩɨɦɢɧɚɥɨɫɶɜɵɲɟ . ȼɧɟɣɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɢ ɞɚɸɬɤɪɚɬɤɢɣɷɤɫɤɭɪɫɜɢɫɬɨɪɢɸɢɡɭɱɟɧɢɹ ɤɚɬɟɝɨɪɢɢɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɢ ɩɪɢɜɨɞɹɬɞɟɬɚɥɶɧɵɣɚɧɚɥɢɡɨɬɜɟɬɨɜɪɚɡ - ɥɢɱɧɵɯɩɟɪɟɜɨɞɨɜɟɞɨɜɧɚɜɨɩɪɨɫɜɵɲɟɭɩɨ - ɦɹɧɭɬɨɣɚɧɤɟɬɵ . ɉɨɦɧɟɧɢɸɚɜɬɨɪɨɜɤɧɢɝɢ , ɩɟɪɟɜɨɞɧɚɹ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɟɫɬɶɦɧɨɝɨɚɫɩɟɤɬɧɨɟɹɜ - ɥɟɧɢɟ . ȿɟɦɨɠɧɨɪɚɡɞɟɥɢɬɶɧɚɫɢɧɯɪɨɧɢɱɟ - ɫɤɭɸɢɞɢɚɯɪɨɧɢɱɟɫɤɭɸ . ɉɪɢɱɟɦɢɫɫɥɟɞɨɜɚ - ɬɟɥɢɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɸɬɬɨɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɨ , ɱɬɨ ɫɭɳɟɫɬɜɭɟɬɧɟɤɨɬɨɪɚɹɫɥɨɠɧɨɫɬɶɜɜɨɫɫɨɡ - ɞɚɧɢɢɯɪɨɧɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɩɨɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ - ɫɬɢɩɟɪɟɜɨɞɨɜ , ɬɚɤɤɚɤɜɨɩɪɨɫɵɯɪɨɧɨɥɨ - ɝɢɢɩɟɪɟɜɨɞɚɞɨɫɢɯɩɨɪɧɟɪɚɡɪɚɛɨɬɚɧɵɢ ɞɚɬɭɩɭɛɥɢɤɚɰɢɢɩɟɪɟɜɨɞɚɩɪɢɯɨɞɢɬɫɹɩɪɢ - ɧɢɦɚɬɶɡɚɜɪɟɦɹɟɝɨɫɨɡɞɚɧɢɹ . Ⱥɜɬɨɪɵɬɚɤ - ɠɟɪɚɡɥɢɱɚɸɬ «ɚɤɬɢɜɧɭɸ » ɢ «ɩɚɫɫɢɜɧɭɸ » ɩɟɪɟɜɨɞɧɭɸɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ . ɉɪɢ «ɚɤɬɢɜ - ɧɨɣ» ɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɪɚɡɥɢɱ - ɧɵɟɩɟɪɟɜɨɞɵɨɞɧɨɝɨɢɬɨɝɨɠɟɨɪɢɝɢɧɚɥɚ ɱɚɫɬɨɩɟɪɟɩɟɱɚɬɵɜɚɸɬɫɹɢɪɟɚɥɶɧɨɮɭɧɤɰɢ - ɨɧɢɪɭɸɬɜɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɟ . ɉɪɢ ©ɩɚɫɫɢɜɧɨɣ » ɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ ɦɧɨɝɢɟɩɟɪɟɜɨɞɵɨɞɧɨɝɨɢɬɨɝɨɠɟɬɟɤɫɬɚ ɨɬɯɨɞɹɬɧɚɜɬɨɪɨɣɩɥɚɧ , ɢɥɢɲɶɤɚɤɨɣɬɨ ɨɞɢɧɩɟɪɟɜɨɞɜɵɫɬɭɩɚɟɬɜɤɚɱɟɫɬɜɟɬɟɤɫɬɚ -ɡɚɦɟɫɬɢɬɟɥɹɨɪɢɝɢɧɚɥɚ . ɉɨɦɢɦɨɜɵɲɟɩɟɪɟ - ɱɢɫɥɟɧɧɵɯɬɢɩɨɜɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɨɫɬɢɫɭɳɟɫɬɜɭɟɬɬɚɤɠɟɪɚɡɞɟɥɟɧɢɟɩɟɪɟ - ɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɧɚɪɟɚɥɶɧɭɸɢ ɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɭɸ . Ⱥɜɬɨɪɵɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɜɵɜɨɞɹɬɞɟɫɹɬɶɨɛ - ɳɢɯɩɨɥɨɠɟɧɢɣ , ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɳɢɯɮɟɧɨɦɟɧ ɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ . ɗɬɢɦɩɨɥɨɠɟ - ɧɢɹɦɩɪɢɫɜɚɢɜɚɟɬɫɹɫɬɚɬɭɫɩɨɫɬɭɥɚɬɨɜ : 1 . ɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ – ɷɬɨ ɫɢɧɨɧɢɦɢɤɚɧɚɭɪɨɜɧɟɬɟɤɫɬɚ . ɋɨɫɭɳɟɫɬɜɭ - ɸɳɢɟɩɟɪɟɜɨɞɵɹɜɥɹɸɬɫɹɬɟɤɫɬɨɜɵɦɢɫɢɧɨ - ɧɢɦɚɦɢ , ɩɪɢɷɬɨɦɫɬɟɩɟɧɶɪɚɜɧɨɡɧɚɱɧɨɫɬɢ ɩɟɪɟɜɨɞɧɵɯɬɟɤɫɬɨɜɦɨɠɟɬɛɵɬɶɪɚɡɥɢɱɧɨɣ . 2. ɉɨɹɜɥɟɧɢɟɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯɩɟɪɟɜɨɞɧɵɯ ɬɟɤɫɬɨɜɪɚɫɲɢɪɹɟɬɨɛɪɚɡɧɨɩɨɧɹɬɢɣɧɵɣ ɦɢɪɨɪɢɝɢɧɚɥɚ . 3. Ɂɚɝɥɚɜɢɟɩɪɢɨɛɪɟɬɚɟɬɛɨɥɶɲɭɸɫɟ - ɦɚɧɬɢɱɟɫɤɭɸɧɚɝɪɭɡɤɭɢɨɛɴɟɞɢɧɹɟɬɜɫɟ ɫɢɧɨɧɢɦɢɱɟɫɤɢɟɩɟɪɟɜɨɞɵɨɪɢɝɢɧɚɥɨɜɜ ɫɜɨɟɨɛɪɚɡɧɨɟɬɟɤɫɬɨɜɨɟɫɨɨɛɳɟɫɬɜɨ . 4. ɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɩɪɟɞɩɨ - ɥɚɝɚɟɬɧɟɢɡɛɟɠɧɨɫɬɶɩɨɜɬɨɪɨɜɜɫɨɫɭɳɟ - ɫɬɜɭɸɳɢɯɩɟɪɟɜɨɞɚɯ . 5. ȼɫɜɹɡɢɫɬɟɡɢɫɨɦɨɧɟɢɡɛɟɠɧɨɫɬɢɩɨ - ɜɬɨɪɨɜɩɟɪɟɜɨɞɱɟɫɤɢɯɪɟɲɟɧɢɣɨɫɨɛɭɸ ɜɚɠɧɨɫɬɶɩɨɥɭɱɚɟɬɩɪɨɛɥɟɦɚɨɩɬɢɦɚɥɶɧɵɯ ɩɟɪɟɜɨɞɱɟɫɤɢɯɪɟɲɟɧɢɣ . 6. ɉɪɢɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ ɢɡɦɟɧɹɟɬɫɹɫɬɚɬɭɫɩɟɪɟɜɨɞɨɜɨɪɢɝɢɧɚɥɚɢ ɩɨɹɜɥɹɸɬɫɹɤɨɧɤɭɪɢɪɭɸɳɢɟɬɟɤɫɬɵ . ɉɟɪɟ - ɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɨɬɱɟɬɥɢɜɨɜɵɹɜ - ɥɹɟɬɞɨɫɬɨɢɧɫɬɜɚɢɞɟɦɨɧɫɬɪɢɪɭɟɬɧɟɞɨ - ɫɬɚɬɤɢɩɟɪɟɜɨɞɨɜ . 7. ɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɩɨɞ - ɬɜɟɪɠɞɚɟɬɬɨɬɮɚɤɬ , ɱɬɨɜɫɮɟɪɟɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚɡɚɤɨɧɵɩɪɨɝɪɟɫɫɚɧɟ ɞɟɣɫɬɜɭɸɬ . 8. ɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɜɥɟɱɟɬ ɡɚɫɨɛɨɣɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɟɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɜɫɟɯ ɪɟɫɭɪɫɨɜɹɡɵɤɚɩɟɪɟɜɨɞɚ . ɉɨɫɥɟɬɨɝɨɤɚɤɜɫɟ ɫɪɟɞɫɬɜɚɚɞɟɤɜɚɬɧɨɝɨɜɨɫɫɨɡɞɚɧɢɹɩɨɞɥɢɧ - ɧɢɤɚɨɤɚɠɭɬɫɹɜɹɡɵɤɟɩɟɪɟɜɨɞɚɢɫɱɟɪɩɚɧ - ɧɵɦɢ , ɫɨɡɞɚɧɢɟɧɨɜɵɯɚɞɟɤɜɚɬɧɵɯɩɟɪɟɜɨ - ɞɨɜɧɚɷɬɨɦɹɡɵɤɟɨɤɚɠɟɬɫɹɧɟɜɨɡɦɨɠɧɵɦ . 9. ɉɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɨɫɬɶɢɫɱɟɪɩɚɧɢɹɪɟɫɭɪ - ɫɨɜɹɡɵɤɚɩɟɪɟɜɨɞɚɧɢɫɤɨɥɶɤɨɧɟɜɥɢɹɟɬɧɚ ɩɨɫɬɭɥɚɬɨɧɟɢɫɱɟɪɩɚɟɦɨɫɬɢɨɪɢɝɢɧɚɥɚ .52910. Ɏɚɤɬɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ ɫɜɢɞɟɬɟɥɶɫɬɜɭɟɬɨɝɟɧɢɚɥɶɧɨɫɬɢɨɪɢɝɢɧɚɥɚ15. Ⱦɚɧɧɨɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɹɜɥɟɧɢɹɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɞɚɟɬɜɟɫɶɦɚɩɨɞɪɨɛɧɨɟ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɟɨɛɷɬɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚ , ɬɚɤɤɚɤɨɧɨɨɩɢɫɵɜɚɟɬ ɢɫɬɨɪɢɸɫɬɚɧɨɜɥɟɧɢɹɩɪɨɛɥɟɦɵɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ , ɚɬɚɤɠɟɟɟɤɚɱɟɫɬɜɟɧɧɵɟɢ ɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɵɟɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢ . ɇɟɨɛɯɨɞɢɦɨɬɚɤɠɟɭɩɨɦɹɧɭɬɶɟɳɟɨɛ ɨɞɧɨɦɦɚɬɟɪɢɚɥɟ , ɩɨɫɜɹɳɟɧɧɨɦɩɪɨɛɥɟɦɚɦ ɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ , ɜɤɨɬɨɪɨɦ ɨɛɫɭɠɞɚɟɬɫɹɫɦɵɫɥɫɨɡɞɚɧɢɹɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯ ɩɟɪɟɜɨɞɨɜɨɪɢɝɢɧɚɥɚɜɚɫɩɟɤɬɟɜɨɡɧɢɤɧɨ - ɜɟɧɢɹɤɚɧɨɧɢɱɟɫɤɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚ16. ɋɥɟɞɭɸɳɢɦɲɚɝɨɦɜɪɚɡɪɚɛɨɬɤɟɩɪɨ - ɛɥɟɦɵɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɦɨɠ - ɧɨɧɚɡɜɚɬɶɪɚɛɨɬɭɨɞɧɨɝɨɢɡɫɨɚɜɬɨɪɨɜɜɵ - ɲɟɭɩɨɦɹɧɭɬɨɣɤɧɢɝɢ «ɇɟɢɫɱɟɪɩɚɟɦɨɫɬɶ ɨɪɢɝɢɧɚɥɚ » – ȿ. Ʌɵɫɟɧɤɨɜɨɣ , ɤɨɬɨɪɚɹɛɨ - ɥɟɟɭɝɥɭɛɥɟɧɧɨɨɩɢɫɵɜɚɟɬɨɛɳɢɟɩɨɥɨɠɟ - ɧɢɹɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɢɜɜɨɞɢɬ ɩɹɬɶɧɨɜɵɯɩɨɫɬɭɥɚɬɨɜ , ɨɛɴɟɞɢɧɹɹɢɯɫɭɠɟ ɫɭɳɟɫɬɜɭɸɳɢɦɢɞɟɫɹɬɶɸ , ɪɚɡɪɚɛɨɬɚɧɧɵɦɢ ɜɫɨɚɜɬɨɪɫɬɜɟɫɊ . ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɦ : 1. Ʉɚɠɞɵɣɜɵɫɨɤɨɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣ ɬɟɤɫɬɫɨɞɟɪɠɢɬɜɫɟɛɟɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɟɝɨɪɚɡ - ɥɢɱɧɵɯɬɨɥɤɨɜɚɧɢɣ , ɬɚɤɤɚɤɤɚɠɞɵɣɩɟɪɟ - ɜɨɞɱɢɤɜɢɞɢɬɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɬɟɤɫɬɟ ɥɢɲɶɤɚɤɭɸɬɨɨɞɧɭɱɚɫɬɶɢɡɜɫɟɝɨɫɩɟɤɬɪɚ ɟɝɨɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɵɯɩɥɚɧɨɜ . 2 . ɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ – ɷɬɨ ɩɨɥɢɥɨɝɜɬɨɣɢɥɢɢɧɨɣɦɟɪɟɫɛɥɢɠɟɧɧɵɯ ɧɚɭɪɨɜɧɟɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹɢɮɨɪɦɵɬɟɤɫɬɨɜ . 3. ɋɦɵɫɥɨɟɦɤɨɫɬɶɨɪɢɝɢɧɚɥɚɹɜɥɹɟɬɫɹ ɨɞɧɨɣɢɡɩɪɟɞɩɨɫɵɥɨɤɜɨɡɧɢɤɧɨɜɟɧɢɹɩɟ - ɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɢɩɪɢɜɨɞɢɬɤ ɩɨɹɜɥɟɧɢɸɪɚɡɥɢɱɧɵɯɩɟɪɟɜɨɞɧɵɯɜɟɪɫɢɣ , ɤɨɬɨɪɵɟɤɨɧɤɭɪɢɪɭɸɬɢɞɨɩɨɥɧɹɸɬɞɪɭɝ ɞɪɭɝɚ . 4. ɋɨɫɬɪɭɤɬɭɪɧɨɣɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɩɟɪɟ - ɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɹɜɥɹɟɬɫɹɧɟɡɚɦɟ - ɧɢɦɵɦɫɪɟɞɫɬɜɨɦɜɵɹɜɥɟɧɢɹɫɯɨɞɫɬɜɢɪɚɡ - ɥɢɱɢɣɫɨɩɨɫɬɚɜɥɹɟɦɵɯɹɡɵɤɨɜ . 5. ȼɫɥɭɱɚɟɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫ - ɬɢɜɫɨɨɛɳɟɫɬɜɟɩɟɪɟɜɨɞɧɵɯɬɟɤɫɬɨɜɦɨɠ - ɧɨɜɵɞɟɥɢɬɶɪɚɡɥɢɱɧɵɟɬɢɩɵɩɟɪɟɜɨɞɨɜ , ɤɨɬɨɪɵɟɨɬɥɢɱɚɸɬɫɹɩɨɩɪɢɧɰɢɩɚɦɜɨɫɫɨɡ -ɞɚɧɢɹɨɪɢɝɢɧɚɥɚ , ɩɨɰɟɥɹɦ , ɩɨɫɬɚɜɥɟɧɧɵɦ ɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɚɦɢ , ɩɪɢɜɨɫɫɨɡɞɚɧɢɢɩɨɞɥɢɧ - ɧɢɤɚ , ɚɬɚɤɠɟɩɨɞɪɭɝɢɦɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɚɦ17. Ɋɚɫɫɦɨɬɪɟɧɧɵɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɩɪɟɞɫɬɚɜ - ɥɹɸɬɧɚɦɤɚɬɟɝɨɪɢɸɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɜɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɢɢɩɨɞɯɨɞɨɜɤɢɧ - ɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɢɟɟɫɭɬɢ , ɭɫɥɨɜɢɣɢɩɪɢɱɢɧɜɨɡ - ɧɢɤɧɨɜɟɧɢɹ , ɚɬɚɤɠɟɟɟɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɣ ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢ . Ɉɞɧɚɤɨɧɚɷɬɨɦɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɩɪɨɛɥɟ - ɦɵɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɧɟɥɶɡɹ ɫɱɢɬɚɬɶɡɚɤɨɧɱɟɧɧɵɦ , ɬɚɤɤɚɤɜɧɚɫɬɨɹɳɟɟ ɜɪɟɦɹɨɞɧɢɦɢɡɚɜɬɨɪɨɜɪɚɛɨɬɵ «ɇɟɢɫɱɟɪ - ɩɚɟɦɨɫɬɶɨɪɢɝɢɧɚɥɚ », Ɋ. ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɦ , ɨɩɭɛ - ɥɢɤɨɜɚɧɨɭɱɟɛɧɨɟɩɨɫɨɛɢɟ «Ɉɫɧɨɜɵɯɭɞɨ - ɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚ », ɜɤɨɬɨɪɨɦɞɚɟɬɫɹ ɚɧɚɥɢɡɷɬɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨ ɩɟɪɟɜɨɞɚ . ɋɚɦɨɠɟɹɜɥɟɧɢɟɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨ - ɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɚɜɬɨɪɨɦɤɚɤ ©ɮɚɤɬɪɟɚɥɶɧɨɝɨɫɨɫɭɳɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹɜɩɟɪɟ - ɜɨɞɧɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɟɞɜɭɯɢɛɨɥɟɟɩɟɪɟɜɨɞɨɜ ɨɞɧɨɝɨɢɬɨɝɨɠɟɨɪɢɝɢɧɚɥɚ »18. Ʉɚɤɜɢɞɧɨɢɡɜɵɲɟɫɤɚɡɚɧɧɨɝɨ , ɹɜɥɟɧɢɟ ɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɦɨɠɧɨɨɩɢ - ɫɚɬɶɜɜɢɞɟɪɹɞɚɩɨɥɨɠɟɧɢɣ (ɩɨɫɬɭɥɚɬɨɜ ), ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɳɢɯɞɚɧɧɨɟɹɜɥɟɧɢɟ . ɇɚɦɛɵ ɯɨɬɟɥɨɫɶɞɨɛɚɜɢɬɶɤɭɠɟɨɩɢɫɚɧɧɵɦɩɹɬ - ɧɚɞɰɚɬɢɟɳɟɧɟɫɤɨɥɶɤɨɩɨɫɬɭɥɚɬɨɜ , ɤɨɬɨ - ɪɵɟ, ɫɧɚɲɟɣɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹ , ɩɨɡɜɨɥɹɸɬɛɨ - ɥɟɟɝɥɭɛɨɤɨɜɫɤɪɵɬɶɩɪɢɪɨɞɭɹɜɥɟɧɢɹɦɧɨ - ɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɩɟɪɟɜɨɞɨɜ : 1. ȼɫɜɹɡɢɫɨɫɦɵɫɥɨɟɦɤɨɫɬɶɸɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɦɨɠɧɨɝɨɜɨɪɢɬɶɨ ɬɚɤɧɚɡɵɜɚɟɦɨɣɦɧɨɝɨɫɥɨɣɧɨɫɬɢɨɪɢɝɢɧɚ - ɥɚ, ɤɨɬɨɪɚɹɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɦɧɨɝɨɡɧɚɱɧɨɫɬɶ ɬɟɤɫɬɚ , ɟɝɨɨɬɤɪɵɬɨɫɬɶɞɥɹɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯ ɦɧɨɝɢɯ ) ɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɣ . Ɇɧɨɝɨɫɥɨɣɧɨɫɬɶ ɬɟɤɫɬɚɨɛɴɹɫɧɹɟɬɫɥɨɠɧɨɫɬɶɫɨɯɪɚɧɟɧɢɹɜɫɟ - ɝɨɨɛɴɟɦɚɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɵɯɩɥɚɧɨɜɬɟɤɫɬɚ ɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟ , ɬɚɤɤɚɤɩɟɪɟɞɚɬɶɫɛɚɥɚɧɫɢ - ɪɨɜɚɧɧɨɢɜɡɚɢɦɨɫɜɹɡɚɧɧɨɜɫɟɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɵɟɫɪɟɞɫɬɜɚɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɧɟɜɨɡɦɨɠɧɨ . 2. ɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɧɨɫɢɬ ɬɟɦɩɨɪɚɥɶɧɵɣɯɚɪɚɤɬɟɪ . ɇɟɢɫɱɟɪɩɚɟɦɵɟ ɫɦɵɫɥɨɜɵɟɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɢɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɧɟɦɨɝɭɬɛɵɬɶɜɩɨɥɧɨɣɦɟɪɟ ɜɨɫɫɨɡɞɚɧɵɢɜɨɫɬɪɟɛɨɜɚɧɵɷɩɨɯɨɣɫɨɡɞɚ - ɧɢɹɩɟɪɟɜɨɞɚ . ɉɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɤɚɤɤɚɬɟɝɨɪɢɹɩɟɪɟɜɨɞɨɜɟɞɟɧɢɹ : ɢɫɬɨɪɢɹ , ɫɬɚɬɭɫ , ɬɟɧɞɟɧɰɢɢɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 530ɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɹɨɪɢɝɢɧɚɥɚ , ɩɟɪɟɧɨɫɟɝɨɜ «ɧɨɜɵɣɤɭɥɶɬɭɪɧɨɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɣɤɨɧɬɟɤɫɬ », ɱɬɨ «ɧɟɢɡɛɟɠɧɨɩɪɢɜɨɞɢɬɤɫɦɵɫɥɨɜɨɦɭ ɫɭɠɟɧɢɸɨɪɢɝɢɧɚɥɚ »19. Ⱦɚɧɧɚɹɤɭɥɶɬɭɪɧɨ - ɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɚɹɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɹɨɪɢɝɢɧɚɥɚɢɦɟ - ɟɬɦɟɫɬɨɤɚɠɞɵɣɪɚɡɩɪɢɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɢ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ , ɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɩɟɪɟɜɨɞɦɨ - ɠɟɬɨɬɪɚɠɚɬɶɤɭɥɶɬɭɪɧɭɸɤɨɧɰɟɩɰɢɸɨɪɢ - ɝɢɧɚɥɚ , ɡɚɞɚɧɧɭɸɷɩɨɯɨɣ , ɢɥɢɭɬɜɟɪɠɞɚɬɶ ɫɨɛɫɬɜɟɧɧɭɸ . ɗɬɨɡɚɜɢɫɢɬɨɬɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɚ , ɟɝɨɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɣɤɚɪɬɢɧɵɦɢɪɚɢɟɝɨɜɧɭɬ - ɪɟɧɧɟɣɩɨɡɢɰɢɢ . 3. ȼɫɜɹɡɢɫɬɟɡɢɫɨɦɨɬɟɦɩɨɪɚɥɶɧɨɦɯɚ - ɪɚɤɬɟɪɟɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɦɨɠ - ɧɨɝɨɜɨɪɢɬɶɨɬɨɦ , ɱɬɨɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ ɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɣɨɞɧɨɝɨɢɬɨɝɨɠɟɨɪɢɝɢɧɚ - ɥɚɢɧɟɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɫɨɡɞɚɧɢɹɤɨɧɟɱɧɨɝɨ ɩɟɪɟɜɨɞɚɞɚɸɬɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɟɨɞɢɚɥɨɝɢɱɟ - ɫɤɢɯɨɬɧɨɲɟɧɢɹɯɦɟɠɞɭɧɟɩɨɜɬɨɪɢɦɵɦɢ ɧɟɢɡɦɟɧɧɵɦɨɪɢɝɢɧɚɥɨɦɢɪɚɡɥɢɱɧɵɦɢɟɝɨ ɩɟɪɟɜɨɞɚɦɢ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɟɦɵɦɢɥɢɱɧɨɫɬɶɸ ɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɚɢɤɨɧɤɪɟɬɧɵɦɤɭɥɶɬɭɪɧɨɢɫ - ɬɨɪɢɱɟɫɤɢɦɤɨɧɬɟɤɫɬɨɦ . Ɂɚɜɢɫɢɦɨɫɬɶɩɟɪɟ - ɜɨɞɚɨɬɷɩɨɯɢɟɝɨɫɨɡɞɚɧɢɹɞɚɟɬɜɨɡɦɨɠ - ɧɨɫɬɶɩɪɨɫɥɟɞɢɬɶɞɢɚɥɨɝɤɭɥɶɬɭɪ , ɤɨɬɨɪɵɣ ɹɜɥɹɟɬɫɹɨɬɤɪɵɬɵɦɢɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣ ɛɟɡɝɪɚɧɢɱɧɵɣɤɨɧɬɟɤɫɬ , ɜɤɨɬɨɪɨɦɜɡɚɢɦɨ - ɞɟɣɫɬɜɭɸɬɬɟɤɫɬɵɨɪɢɝɢɧɚɥɨɜɢɩɟɪɟɜɨɞɨɜ , ɫɨɡɧɚɧɢɹɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɨɜɢɫɭɛɴɟɤɬɢɜɧɵɟɨɬ - ɪɚɠɟɧɢɹɪɟɚɥɶɧɨɝɨɦɢɪɚ . Ʉɚɤɫɩɪɚɜɟɞɥɢɜɨ ɡɚɦɟɱɚɟɬȼ . Ɋɚɞɱɭɤ , ɩɟɪɟɜɨɞɜɫɟɝɞɚɨɬɪɚɠɚ - ɟɬɢɫɜɨɸɫɪɟɞɭ , ɱɬɨɜɵɪɚɠɚɟɬɫɹɜ «ɛɨɥɟɟ ɬɨɧɤɨɦɨɬɬɟɧɟɧɢɢɫɦɵɫɥɚ , ɜɜɵɛɨɪɟɫɪɟɞɫɬɜ ɞɥɹɜɨɩɥɨɳɟɧɢɹɚɜɬɨɪɫɤɨɣɢɞɟɢ »20. 4. Ɇɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɩɟɪɟɜɨɞɚɫɜɢɞɟ - ɬɟɥɶɫɬɜɭɟɬɨɛɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɬɢɜɧɨɦɯɚɪɚɤɬɟ - ɪɟɩɟɪɟɜɨɞɚ21. Ⱦɥɹɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɚɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɟɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɟɟɫɬɶɩɪɨɨɛɪɚɡ , ɤɨɬɨɪɵɣɨɧɢɧɬɟɪɩɪɟɬɢɪɭɟɬɢɧɚɨɫɧɨɜɟɤɨ - ɬɨɪɨɝɨɫɨɡɞɚɟɬɟɝɨɧɨɜɵɣɨɛɪɚɡ . ɋɥɟɞɨɜɚ - ɬɟɥɶɧɨ , ɜɢɧɬɟɪɩɪɟɬɢɪɭɸɳɟɦɫɨɡɧɚɧɢɢɩɟ - ɪɟɜɨɞɱɢɤɚɬɟɤɫɬɨɪɢɝɢɧɚɥɚɧɚɯɨɞɢɬɤɚɤɛɵ ɨɬɪɚɠɟɧɧɨɟɩɪɟɥɨɦɥɟɧɢɟ22. ɉɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɚɹ ɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɛɟɫɤɨɧɟɱɧɵɯɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɣ ɩɨɞɬɜɟɪɠɞɚɟɬɬɨɬɮɚɤɬ , ɱɬɨɫɨɡɞɚɧɢɟɩɟɪɟ - ɜɨɞɚ , ɬɨɠɞɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɭɨɪɢɝɢɧɚɥɚ , ɧɟɜɨɡɦɨɠɧɨ , ɬɚɤɤɚɤɫɨɡɧɚɧɢɟɩɟɪɟɜɨɞɹɳɟ - ɝɨɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨ . Ʌ. Ɇɚɤɚɪɨɜɚɬɚɤɠɟɝɨ -ɜɨɪɢɬɨɬɨɦ , ɱɬɨɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɬɢɜɧɵɟɝɢɩɨ - ɬɟɡɵɧɨɫɹɬɨɬɩɟɱɚɬɨɤɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɫɬɢ ɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɚ , ɧɟɡɚɜɢɫɢɦɨɨɬɬɨɝɨ , ɨɫɨɡɧɚɟɬ ɥɢɷɬɨɨɧɫɚɦ »23. ɂɡɩɟɪɟɜɨɞɱɟɫɤɨɣɩɪɚɤɬɢɤɢɢɡɜɟɫɬɧɨ , ɱɬɨɫɢɫɬɟɦɚɫɦɵɫɥɨɜ , ɡɚɤɥɸɱɟɧɧɚɹɜɬɟɤ - ɫɬɟɨɪɢɝɢɧɚɥɚ , ɞɨɩɨɥɧɹɟɬɫɹɧɨɜɵɦɢ , ɩɪɢɜɧɟɫɟɧɧɵɦɢɜɩɪɨɰɟɫɫɟɩɟɪɟɜɨɞɚ , ɫɦɵɫɥɚ - ɦɢ. ɇ. Ƚɚɪɛɨɜɫɤɢɣɨɛɴɹɫɧɹɟɬɷɬɨɬɟɦ , ɱɬɨ ɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤ , «ɩɨɫɬɨɹɧɧɨɫɬɚɥɤɢɜɚɹɫɶɫɚɜ - ɬɨɪɫɤɢɦɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɵɦɨɡɧɚɱɢɜɚɧɢɟɦ , ɨɛɪɚɳɚɟɬɫɹɤɫɢɫɬɟɦɚɦɩɨɫɬɨɹɧɧɨɝɨɨɡɧɚ - ɱɢɜɚɧɢɹɞɥɹɬɨɝɨ , ɱɬɨɛɵɧɚɢɯɨɫɧɨɜɟɫɨ - ɡɞɚɬɶɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɟɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɟɨɡɧɚɱɢ - ɜɚɧɢɟ »24. ɇɟɜɟɪɧɨɟɩɨɧɢɦɚɧɢɟɢɥɢɩɨɞɦɟ - ɧɚɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɨɦɨɞɧɢɯɷɥɟɦɟɧɬɨɜɫɢɫɬɟɦɵ ɨɪɢɝɢɧɚɥɚɞɪɭɝɢɦɢ , ɧɟɨɬɧɨɫɹɳɢɦɢɫɹɤɧɟɣ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɚɦɢɦɨɠɟɬɩɪɢɜɨɞɢɬɶɤɩɨɹɜɥɟ - ɧɢɸɩɟɪɟɜɨɞɱɟɫɤɢɯɨɲɢɛɨɤ . 5. ɉɟɪɟɜɨɞɱɟɫɤɢɣɮɚɤɬɨɪɨɛɭɫɥɨɜɥɢɜɚ - ɟɬɩɪɢɧɰɢɩɢɚɥɶɧɭɸɩɟɪɟɜɨɞɧɭɸɦɧɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɜɚɪɢɚɧɬɨɜɩɟɪɟɜɨɞɚ . Ʌ. Ɇɚɤɚ - ɪɨɜɚɝɨɜɨɪɢɬ , ɱɬɨɜ ɰɟɧɬɪɟɩɟɪɟɜɨɞɚɜɫɟ - ɝɞɚɧɚɯɨɞɢɬɫɹ homo faber – ɫɨɡɢɞɚɸɳɢɣ ɱɟɥɨɜɟɤɫɨɫɜɨɣɫɬɜɟɧɧɵɦɟɦɭɧɚɛɨɪɨɦɤɨɝ - ɧɢɬɢɜɧɵɯɢɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤ , ɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɜɤɚɠɞɨɣɜɟɪɫɢɢɩɟɪɟɜɨɞɚ ɜɵɹɜɥɹɸɬɫɹɥɢɱɧɨɫɬɧɵɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɩɟɪɟ - ɜɨɞɱɢɤɚ , ɟɝɨɪɟɱɟɜɵɟɩɪɟɞɩɨɱɬɟɧɢɹ , ɚɬɚɤ - ɠɟɟɝɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɨɫɩɟɰɢɮɢɤɟɢɧɨɤɭɥɶ - ɬɭɪɧɨɝɨɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹɩɟɪɟɞɚɜɚɟɦɨɣɢɧɮɨɪ - ɦɚɰɢɢ . ȼɵɲɟɭɩɨɦɹɧɭɬɵɟɮɚɤɬɨɪɵɫɜɹɡɚɧɵ ɫɬɟɡɢɫɨɦɨɬɨɦ , ɱɬɨɦɟɬɨɞɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɜɚɠ - ɧɵɦɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɫɬɚ - ɧɨɜɢɬɫɹɧɟ «ɚɧɚɥɢɡɤɨɧɤɪɟɬɧɵɯɩɟɪɟɜɨɞɱɟ - ɫɤɢɯɪɟɲɟɧɢɣ , ɚɜɵɹɜɥɟɧɢɟɩɪɢɧɰɢɩɢɚɥɶɧɵɯ ɫɬɪɚɬɟɝɢɣɦɨɞɟɥɢɪɨɜɚɧɢɹɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢɩɪɢ ɩɟɪɟɜɨɞɟ »25. Ʌ. Ɇɚɤɚɪɨɜɚɭɬɜɟɪɠɞɚɟɬ , ɱɬɨ ɦɚɫɲɬɚɛɵɩɟɪɟɜɨɞɱɟɫɤɨɝɨ «ɩɥɸɪɚɥɢɡɦɚ » ɜ ɨɬɧɨɲɟɧɢɢɦɨɞɟɥɢɪɨɜɚɧɢɹɜɟɪɛɚɥɶɧɨɯɭ - ɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢɞɨɜɨɥɶɧɨɜɟɥɢ - ɤɢ. ȼɞɨɤɚɡɚɬɟɥɶɫɬɜɨɷɬɨɦɭɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶ - ɧɢɰɚɩɪɢɜɨɞɢɬɦɧɟɧɢɟɊ . Ȼɚɪɬɚɨɬɨɦ , ɱɬɨ ɫɦɵɫɥɬɟɤɫɬɚɧɟɩɨɞɞɚɟɬɫɹɞɚɠɟɩɥɸɪɚɥɢɫ - ɬɢɱɟɫɤɨɦɭɢɫɬɨɥɤɨɜɚɧɢɸ , ɩɨɫɤɨɥɶɤɭ «ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɬɟɤɫɬɚɜɵɡɜɚɧɚ ... ɩɪɨɫɬɪɚɧ - ɫɬɜɟɧɧɨɣɦɧɨɝɨɥɢɧɟɣɧɨɫɬɶɸɨɡɧɚɱɚɸɳɢɯ , ɢɡɤɨɬɨɪɵɯɨɧ “ɫɨɬɤɚɧ ” (ɷɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢ531ɬɟɤɫɬɢɨɡɧɚɱɚɟɬ “ɬɤɚɧɶ ”)»26. ɗɬɚɦɧɨɝɨɥɢ - ɧɟɣɧɨɫɬɶɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟ , ɩɨɦɧɟɧɢɸɅ . Ɇɚɤɚɪɨɜɨɣ , ɧɟɢɡɛɟɠɧɨɨɛɭɫɥɚɜɥɢɜɚɟɬɜɨɡɧɢɤ - ɧɨɜɟɧɢɟ «ɡɨɧɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɫɬɢ »27. ɋɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɧɚɥɢɱɢɟɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨ - ɫɬɢɜɚɪɢɚɧɬɨɜɨɮɨɪɦɥɟɧɢɹɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢ ɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɧɟɬɨɥɶɤɨɫɦɵɫɥɨɜɵɦɢɧɜɚɪɢ - ɚɧɬɨɦɬɟɤɫɬɚ , ɧɨɢɫɜɹɡɚɧɨɫɫɭɛɴɟɤɬɢɜɧɨɫ - ɬɶɸɜɵɛɨɪɚɩɟɪɟɜɨɞɱɟɫɤɨɝɨɪɟɲɟɧɢɹ , ɤɨɬɨ -ɪɚɹɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɭɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɚɧɚɮɨɧɟɟɝɨ ɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɝɨɦɢɪɨɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹ , ɚɬɚɤɠɟɥɢɧ - ɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯɮɚɤɬɨɪɨɜ . ȼɡɚɤɥɸɱɟɧɢɟɫɬɨɢɬɫɤɚɡɚɬɶɨɬɨɦ , ɱɬɨ ɪɚɫɫɦɨɬɪɟɧɧɵɟɧɚɦɢɞɜɚɞɰɚɬɶɩɨɥɨɠɟɧɢɣ ɩɨɫɬɭɥɚɬɨɜ ) ɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ ɧɟɹɜɥɹɸɬɫɹɨɤɨɧɱɚɬɟɥɶɧɵɦɢ , ɚɧɨɫɹɬɨɬ - ɤɪɵɬɵɣɯɚɪɚɤɬɟɪɢ , ɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɨɫɬɚɜ - ɥɹɸɬɦɟɫɬɨɞɥɹɞɚɥɶɧɟɣɲɟɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ .ɉɟɪɟɜɨɞɧɚɹɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɤɚɤɤɚɬɟɝɨɪɢɹɩɟɪɟɜɨɞɨɜɟɞɟɧɢɹ : ɢɫɬɨɪɢɹ , ɫɬɚɬɭɫ , ɬɟɧɞɟɧɰɢɢ ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɣɊ . Ɋ., Ʌɵɫɟɧɤɨɜɚȿ . Ʌ.ɇɟɢɫɱɟɪɩɚɟɦɨɫɬɶɨɪɢɝɢɧɚɥɚ : 100 ɩɟɪɟɜɨɞɨɜ «ɉɚɧɬɟɪɵ » Ɋ. Ɇ. Ɋɢɥɶɤɟɧɚ 15 ɹɡɵɤɨɜ . Ɇɚɝɚɞɚɧ : Ʉɨɪɞɢɫ , 2001. ɋ. 179–198; Ʌɵɫɟɧɤɨɜɚȿ . Ʌ.ɉɨɷɡɢɹɢɩɪɨɡɚ Ɋ. Ɇ. Ɋɢɥɶɤɟɜɪɭɫɫɤɢɯɩɟɪɟɜɨɞɚɯ (ɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɟ , ɫɬɢɥɢɫɬɢɤɨɫɨɩɨɫɬɚɜɢɬɟɥɶɧɵɟɢɩɟɪɟɜɨɞɱɟɫɤɢɟ ɚɫɩɟɤɬɵ ): Ⱦɢɫ. ɧɚɫɨɢɫ . ɭɱɟɧ . ɫɬɟɩɟɧɢɞɪɚɮɢɥɨɥɨɝ . ɧɚɭɤ. Ɇɚɝɚɞɚɧ , 2006. ɋ. 355–382; ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɣɊ . Ɋ. Ɉɫɧɨɜɵɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚ : ɜɜɨɞɧɚɹɱɚɫɬɶ : ɍɱɟɛ . ɩɨɫɨɛɢɟ . Ɇɚɝɚɞɚɧ : ɂɡɞ. ɋȼȽɍ , 2008. ɋ. 139–159. 2ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɣɊ . Ɋ., Ʌɵɫɟɧɤɨɜɚȿ . Ʌ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 179. 3ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɣɊ . Ɋ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 139.4Ʌɟɜɢɧɘ . Ⱦ.ȼɨɫɩɪɢɹɬɢɟɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚɢɧɨɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯɩɢɫɚɬɟɥɟɣ // ɂɫɬɨɪɢɤɨɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɣ ɩɪɨɰɟɫɫ : ɉɪɨɛɥɟɦɵɢɦɟɬɨɞɵɢɡɭɱɟɧɢɹ . Ʌ.: ɇɚɭɤɚ , 1974. ɋ. 237–273; Ɉɧɠɟ. Ʉɜɨɩɪɨɫɭɨɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ // Ʉɥɚɫɫɢɱɟɫɤɨɟɧɚɫɥɟɞɢɟɢɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɫɬɶ . Ʌ.: ɇɚɭɤɚ , 1981. ɋ. 365–372; Ɉɧɠɟ . ɉɟɪɟɜɨɞɢɛɵɬɢɟɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ // ȼɅ. 1979. ʋ 2. ɋ. 10–18; Ɉɧɠɟ .ɉɟɪɟɜɨɞɤɚɤɮɨɪɦɚɛɵɬɨɜɚɧɢɹ ɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɝɨɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ // ɏɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣɩɟɪɟɜɨɞ : ȼɨɩɪɨɫɵɬɟɨɪɢɢɢɩɪɚɤɬɢɤɢ ; ɪɟɞɤɨɥ .: Ɇ. ɉ. Ȼɚɠɚɧɢɞɪ . ȿɪɟɜɚɧ : ɂɡɞɜɨȿɪɟɜɚɧ . ɭɧɬɚ ., 1982. ɋ. 24–31; Ɉɧɠɟ .ɉɪɨɛɥɟɦɚɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ // Ʌɢɬɟɪɚɬɭɪɚɢɩɟɪɟɜɨɞ : ɉɪɨɛɥɟɦɵɬɟɨɪɢɢ . Ɇɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɚɹɜɫɬɪɟɱɚɭɱɟɧɵɯɢɩɢɫɚɬɟ - ɥɟɣ: Ɇɨɫɤɜɚ , 27 ɮɟɜɪ . – 1 ɦɚɪɬɚ 1991 ɝ. Ɇ.: ɂɡɞɚɬɟɥɶɫɤɚɹɝɪɭɩɩɚ «ɉɪɨɝɪɟɫɫ », «Ʌɢɬɟɪɚ », 1992. ɋ. 213– 22;Ɉɧɠɟ .ɉɪɨɛɥɟɦɚɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ // ɉɪɨɛɥɟɦɵɬɟɨɪɢɢɢɦɟɬɨɞɢɤɢɩɪɟɩɨɞɚɜɚɧɢɹ ɩɟɪɟɜɨɞɚɜɜɭɡɚɯɪɟɫɩɭɛɥɢɤɢ : Ɍɟɡɢɫɵɪɟɫɩ . ɧɚɭɱ .-ɦɟɬɨɞ . ɤɨɧɮ . 26–28 ɦɚɹ 1982 ɝ. Ɍɚɲɤɟɧɬ : ɂɡɞɜɨ ɌɚɲȽɍ , 1982. ɋ. 9–10; Ɉɧɠɟ .ɉɪɨɛɥɟɦɚɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢɜɢɫɬɨɪɢɢɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ // ɂɫɬɨɪɢɤɨɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɵɣɩɪɨɰɟɫɫ : Ɇɟɬɨɞɨɥɨɝɢɱ . ɚɫɩɟɤɬɵ . ɧɚɭɱ .-ɢɧɮɨɪɦ . ɫɨɨɛɳɟɧɢɹ . ȼɨɩɪɨɫɵɬɟɨɪɢɢ . Ɋɢɝɚ : ɂɡɞɜɨɅɚɬɜ . Ƚɍ, 1989. ɋ. 63–64.5Ⱥɧɤɟɬɚɨɤɪɢɬɢɤɟɩɟɪɟɜɨɞɚ // Ɍɟɨɪɢɹɢɩɪɚɤɬɢɤɚɩɟɪɟɜɨɞɚ : Ɋɟɫɩɭɛɥɢɤɚɧɫɤɢɣɦɟɠɜɟɞɨɦɫɬɜɟɧ - ɧɵɣɧɚɭɱɧɵɣɫɛɨɪɧɢɤ . Ʉɢɟɜ : Ƚɨɥɨɜɧɨɟɢɡɞɚɬɟɥɶɫɬɜɨɢɡɞ . ɨɛɴɟɞɢɧɟɧɢɹ «ȼɢɳɚɲɤɨɥɚ », 1988. ȼɵɩ . 15. ɋ. 25–47; Ⱥɧɤɟɬɚɩɪɨɤɪɢɬɢɤɭɩɟɪɟɤɥɚɞɭ // Ɍɟɨɪɢɹɢɩɪɚɤɬɢɤɚɩɟɪɟɜɨɞɚ : Ɋɟɫɩɭɛɥɢɤɚɧɫɤɢɣɦɟɠ - ɜɟɞɨɦɫɬɜɟɧɧɵɣɧɚɭɱɧɵɣɫɛɨɪɧɢɤ . Ʉɢɟɜ : Ƚɨɥɨɜɧɨɟɢɡɞɚɬɟɥɶɫɬɜɨɢɡɞ . ɨɛɴɟɞɢɧɟɧɢɹ «ȼɢɳɚɲɤɨɥɚ », 1989. ȼɵɩ. 16. ɋ. 73–91. 6Ɍɟɨɪɢɹɢɩɪɚɤɬɢɤɚɩɟɪɟɜɨɞɚ : Ɋɟɫɩɭɛɥɢɤɚɧɫɤɢɣɦɟɠɜɟɞɨɦɫɬɜɟɧɧɵɣɧɚɭɱɧɵɣɫɛɨɪɧɢɤ . Ʉɢɟɜ : Ƚɨɥɨɜɧɨɟɢɡɞɚɬɟɥɶɫɬɜɨɢɡɞ . ɨɛɴɟɞɢɧɟɧɢɹ «ȼɢɳɚɲɤɨɥɚ », 1988. ɋ. 30.7Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 39.8Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 78.9Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 90.10Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 78.11Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 46.12Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 39.13Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 85.14Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 90.15ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɣɊ . Ɋ., Ʌɵɫɟɧɤɨɜɚȿ . Ʌ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 179–198.16 dkuzmin.; Ɉɩɟɪɟɜɨɞɧɨɣɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɫɬɢ . [ɗɥɟɤɬɪɨɧɧɵɣɪɟɫɭɪɫ ]. – Ɋɟɠɢɦɞɨɫɬɭɩɚ : dkuzmin. livejournal.com/10034.html17Ʌɵɫɟɧɤɨɜɚȿ . Ʌ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 355–382.18ɑɚɣɤɨɜɫɤɢɣɊ . Ɋ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 140.19Ɉɛɨɥɟɧɫɤɚɹɘ . Ʌ.ɏɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣɩɟɪɟɜɨɞɢɦɟɠɤɭɥɶɬɭɪɧɚɹɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɹ . Ɇ.: ȼɵɫɲ . ɲɤ., 2006. ɋ. 101.ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 53220Ɋɚɞɱɭɤȼ . Ⱦ.ɉɟɪɟɜɨɞɤɚɤɨɬɪɚɠɟɧɢɟɢɷɫɬɟɬɢɱɟɫɤɚɹɡɚɞɚɱɚ // Ɍɟɨɪɢɹɢɩɪɚɤɬɢɤɚɩɟɪɟɜɨɞɚ . 1986. ȼɵɩ. 13. Ʉɢɟɜ : Ƚɨɥɨɜɧ . ɢɡɞɜɨɢɡɞ . ɨɛɹ «ȼɢɳɚɲɤɨɥɚ », 1986. ɋ. 44. 21ȽɚɜɪɢɥLɜɌ .ɌɟɤɫɬɦLɠɤɭɥɶɬɭɪɚɦɢ : ɩɟɪɟɤɥɚɞɨɡɧɚɜɱ i ɫɬɭɞii. Ʉɢʀɜ : Ʉɪɢɬɢɤɚ , 2005. ɋ. 40. 22ɆɚɤɚɪɨɜɚɅ . ɋ.Ʉɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨɩɪɚɝɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟɨɫɧɨɜɵɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɪɟɜɨɞɚ . Ɇ.: ɂɡɞɜɨɆȽɈɍ , 2004. ɋ. 81. 23Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 44. 24Ƚɚɪɛɨɜɫɤɢɣɇ . Ʉ.Ɍɟɨɪɢɹɩɟɪɟɜɨɞɚ . Ɇ.: ɂɡɞɜɨɆɨɫɤ . ɭɧɬɚ , 2004. ɋ. 246. 25ɆɚɤɚɪɨɜɚɅ . ɋ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 7. 26Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 212. 27Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 52. ɋɜɚɞɟɛɧɵɟɨɛɪɹɞɵɦɨɪɞɜɵɨɬɥɢɱɚɥɢɫɶ ɛɨɥɶɲɨɣɫɥɨɠɧɨɫɬɶɸɢɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɢɟɦ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɥɢɫɶɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɹɦɢɪɚɫɫɟɥɟɧɢɹ , ɦɧɨɝɨɨɛɪɚɡɢɟɦɤɨɧɬɚɤɬɨɜɨɬɞɟɥɶɧɵɯɟɟ ɝɪɭɩɩɫɫɨɫɟɞɹɦɢ . Ɍɪɚɞɢɰɢɨɧɧɵɟɨɛɪɹɞɵ , ɩɪɢɭɪɨɱɟɧɧɵɟɤɪɚɡɧɵɦɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɦɷɬɚ - ɩɚɦ, ɞɨɥɠɧɵɛɵɥɢɫɩɨɫɨɛɫɬɜɨɜɚɬɶɛɥɚɝɨ - ɩɨɥɭɱɧɨɦɭɯɨɞɭɪɚɡɜɢɬɢɹɷɬɧɨɫɚɢɡɧɚɦɟ - ɧɨɜɚɥɢɩɟɪɟɯɨɞɠɟɧɢɯɚɢɧɟɜɟɫɬɵɜɧɨɜɭɸ ɫɨɰɢɚɥɶɧɭɸɤɚɬɟɝɨɪɢɸ – ɤɚɬɟɝɨɪɢɸɫɟɦɶɢ . ɋɜɚɞɟɛɧɵɣɰɢɤɥɦɨɪɞɜɵɧɚɱɢɧɚɥɫɹɫɨ ɫɜɚɬɨɜɫɬɜɚ («ɥɚɞɹɦɚ » – ɦɨɤɲɚ , «ɥɚɞɹɦɨ » – ɷɪɡɹ ) . ɋɜɚɬɨɜɫɬɜɨɭɦɨɪɞɜɵɩɪɨɯɨɞɢɥɨɜ ɧɟɫɤɨɥɶɤɨɷɬɚɩɨɜ . ɉɪɟɠɞɟɱɟɦɜɞɨɦɧɟɜɟɫ - ɬɵɨɬɩɪɚɜɥɹɬɶɫɜɚɬɨɜɞɥɹɩɪɟɞɜɚɪɢɬɟɥɶɧɵɯ ɩɟɪɟɝɨɜɨɪɨɜ , ɬɭɞɚɲɟɥɨɞɢɧɢɡɪɨɞɫɬɜɟɧɧɢ -ɀ. ȼ. ɒɟɪɫɬɨɛɢɬɨɜɚ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɨɬɞɟɥɨɦɚɪɯɟɨɥɨɝɢɢɢɷɬɧɨɝɪɚɮɢɢ ɇɚɭɱɧɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɫɤɨɝɨɢɧɫɬɢɬɭɬɚɝɭɦɚɧɢɬɚɪɧɵɯɧɚɭɤ ɩɪɢɉɪɚɜɢɬɟɥɶɫɬɜɟɊɟɫɩɭɛɥɢɤɢɆɨɪɞɨɜɢɹ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɅ . ɂ. ɇɢɤɨɧɨɜɚɋȼȺȾȿȻɇɕȿɈȻɊəȾɕɆɈɊȾȼɕɄɈɇɐȺ XIX – ɇȺɑȺɅȺ XX ȼ. Ɉɛɪɹɞɵɹɜɥɹɸɬɫɹɧɟɨɬɴɟɦɥɟɦɨɣɱɚɫɬɶɸɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ , ɢɢɯɫɨɯɪɚɧɟɧɢɟɢɢɡɭɱɟɧɢɟ – ɜɚɠɧɟɣɲɚɹɡɚɞɚɱɚɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɨɛɳɟɫɬɜɚ . ȼɫɬɚɬɶɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɸɬɫɹɫɜɚɞɟɛɧɵɟɨɛɪɹɞɵɦɨɪɞɜɵ ɤɨɧɰɚ XIX – ɧɚɱɚɥɚ XX ɜ. ɋɜɚɞɟɛɧɵɟɨɛɪɹɞɵɦɨɪɞɜɵɨɬɥɢɱɚɸɬɫɹɫɥɨɠɧɨɫɬɶɸɢɪɚɡɧɨɨɛɪɚɡɢɟɦ , ɫɨɫɬɚɜɥɹɸɬɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɣɫɜɚɞɟɛɧɵɣɰɢɤɥ , ɫɨɫɬɨɹɳɢɣɢɡɦɧɨɠɟɫɬɜɚɷɬɚɩɨɜ . Ⱥɤɬɭɚɥɶɧɨɫɬɶɢɡɭɱɟ - ɧɢɹɨɛɴɹɫɧɹɟɬɫɹɫɚɦɨɛɵɬɧɨɫɬɶɸɞɚɧɧɨɝɨɷɬɧɨɫɚɢɟɝɨɪɚɡɜɢɬɢɟɦɜɫɨɰɢɨɤɭɥɶɬɭɪɧɨɦɦɢɪɟ . A rite is an integral part of traditional culture. Its preservation and learning is the most important task of a modern society. This article deals with wedding ceremonies of Mordovians in the 19th and early 20th century. They are various and complicated and comprise a definite wedding cycle of many stages. The originality of the people and their development in the social and cultural world explains the actuality of researching this issue. ɤɨɜɠɟɧɢɯɚ («ɢɤɟɥɶɰɹɤɢ » – ɦɨɤɲɚ – «ɜɩɟɪɟɞɢɞɭɳɢɣ »). ɉɪɢɞɹɜɞɨɦɧɟɜɟɫɬɵ , ɨɧɫɚ - ɞɢɥɫɹɩɨɞɬɚɤɧɚɡɵɜɚɟɦɭɸɦɚɬɢɰɭ , ɝɞɟ, ɤɚɤ ɫɱɢɬɚɥɨɫɶ , ɩɪɟɛɵɜɚɥɚ ɯɪɚɧɢɬɟɥɶɧɢɰɚ ɞɨɦɚ1. ɉɨɞɦɚɬɢɰɭɝɨɫɬɢɫɚɞɢɥɢɫɶɟɳɟɢ ɩɨɬɨɦɭ , ɱɬɨɨɧɚɹɤɨɛɵ «ɨɩɭɬɵɜɚɥɚ », ɫɜɹɡɵɜɚɥɚ , ɢɬɨɝɞɚɫɜɚɬɨɜɭɠɟɧɟɩɪɨɝɨɧɹɬ . ȼɬɟɯɞɟɪɟɜɧɹɯ , ɝɞɟɫɜɚɞɟɛɧɵɣɨɛɪɹɞɦɨɪɞ - ɜɵɫɨɯɪɚɧɹɥɛɨɥɶɲɟɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɵɯɱɟɪɬ , ɫɜɚɬɚɬɶɯɨɞɢɥɢɬɨɥɶɤɨɦɭɠɱɢɧɵ . Ⱥ ɠɟɧɳɢɧɚɫɜɚɯɚɛɭɞɟɬɜɜɟɞɟɧɚɜɦɨɪɞɨɜɫɤɭɸ ɫɜɚɞɶɛɭɩɨɡɠɟɩɨɞɜɥɢɹɧɢɟɦɪɭɫɫɤɨɝɨɧɚ - ɫɟɥɟɧɢɹ . ɉɨɪɹɞɨɤ , ɩɪɢɤɨɬɨɪɨɦɫɜɚɬɚɬɶɯɨ - ɞɢɥɢɦɭɠɱɢɧɵ , ɦɨɠɟɬɛɵɬɶɨɬɝɨɥɨɫɤɨɦɬɚɤ ɧɚɡɵɜɚɟɦɨɝɨɛɪɚɤɚɭɦɵɤɚɧɢɟɦ . ɂɫɫɥɟɞɨɜɚ - ɬɟɥɢɦɨɪɞɜɵɨɬɦɟɱɚɥɢ , ɱɬɨɜɧɟɤɨɬɨɪɵɯ

This is a full transcript of the theory of translation plurality.

6ffa3746-bd19-4f5b-a2e6-7ee1fd5c4ad0

Митрофанова Ксения Александровна

Методика отбора иноязычного лексического материала для обучения студентов медицинских специальностей

Проведено поисковое исследование для анализа практической изученности иноязычной лексики среди студентов и выпускников медицинского вуза. Выявлены причины, препятствующие запоминанию новой лексики. Сделан вывод о необходимости выделения и систематизации лексического материала. Согласно...

Методика отбора иноязычного лексического материала для обучения студентов … 155ностью . Посредством сформированной у субъекта деятельности КК есть возможность избежать негативного воздействия внешней среды в процессе социализации и не позво - лить использовать образованную личность в чьих -то корыстных целях . Недостаточно компетентно сегодня решается проблема формирования коммуникативных навыков в образовательных учреждениях . Существует типичное противоречие в профессиональном становлении будущего андрагога : имея богатый фонд знаний и умений о коммуникатив - ных приемах , он слабо или вообще не вооружен техникой и навыком эффективной пе-редачи своего опыта . С нашей точки зрения , именно этот факт составляет актуальность проблемы результативности педагогической деятельности в различных образовательных учреждениях . Неумение гибко , сознательно и быстро переключаться с одной возрастной категории слушателей на другую , тщательно подбирать адекватную ситуации технику коммуникации – причина множества смысловых искажений в действенном воспри - ятии даже самой высокопрофессиональной обучающей информации . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Дьюи Дж. Диалог и коммуникация – философские проблемы : Материалы «круглого стола » // Вопросы философии . 1989. № 7. 2. Зарецкая И. И. Профессиональная культура педагога . 2-е изд., перераб ., доп. М.: АПКиППРО , 2005. 3. Кинелев В. Г., Миронов В. Б. Образование , воспитание , культура в истории цивилизаций . М.: Владос , 1998. 4. Мескон М. Х. , Альберт М., Хедоури Ф. Основы менеджмента . М., 1999. 5. Педагогическая риторика / под ред. Н. А. Ипполитовой . М., 2001. 6. Сергейчик Е. М. Условия понимания в личностно -ориентированном образовании . СПб., 2007. К. А. Митрофанова МЕТОДИКА ОТБОРА ИНОЯЗЫЧНОГО ЛЕКСИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА ДЛЯ ОБУЧЕНИЯ СТУДЕНТОВ МЕДИЦИНСКИХ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ Работа представлена кафедрой теоретической и прикладной лингвистики Института иностранных языков Уральского государственного педагогического университета . Научный руководитель – доктор педагогических наук, профессор Н. Н. Сергеева Проведено поисковое исследование для анализа практической изученности иноязычной лексики среди студентов и выпускников медицинского вуза. Выявле - ны причины , препятствующие запоминанию новой лексики . Сделан вывод о необходимости выделения и систематизации лексического материала . Согласно разработанным критериям отбора выделен корпус лексических единиц , необхо - димых для усвоения студентами -медиками . Ключевые слова : лексическая единица , критерий отбора , отбор , лексика . ПЕДАГОГИКА 156K. Mitrofanova METHODS OF SELECTION OF LEXICAL MATERIAL IN A FOREIGN LANGUAGE FOR MEDICAL STUDENTS’ TRAINING The paper presents the exploratory study for analysing the practical foreign vocabulary exploration degree among medical students and graduates. The reasons impeding new vocabulary memorisation are revealed. The author makes a conclusion about the necessity of distinguishing and system atisation of lexical material. According to the developed selection criteria, the frame of lexical units, which should be learned by medical students, is worked out. Key words : lexical unit, selection criterion, selection, vocabulary. Обучение иностранному языку студен - тов медицинских вузов рассматривается как составная часть вузовской программы высшего профессионального образования и, соответственно , как часть процесса осуществ - ления подготовки высококвалифицирован - ных специалистов , активно владеющих иностранным языком . Задачи вузовского курса иностранного языка определяются коммуни - кативными и познавательными потребностя - ми специалистов . Цель курса – приобретение студентами коммуникативной компетенции , уровень которой на отдельных этапах языко - вой подготовки позволяет использовать иностранный язык практически как в профес - сиональной (производственной и научной ) деятельности , так и для целей самообразова - ния. Одним из способов достижения студен - тами коммуникативной компетенции счита - ется формирование и совершенствование языковых навыков , одним из компонентов которых является развитие лексического навыка . Таким образом , неотъемлемым аспек - том преподавания иностранного языка , которое ведется на 1-м и 2-м курсах медицинских вузов , является обучение лексике . Для анализа практической изученности иноязычной лексики нами было организова - но и проведено поисковое исследование с целью определения уровня владения иноязычным лексическим материалом студентов - медиков , выявления причин , препятствую - щих запоминанию новых лексических единиц, а также выделения возможных способов повышения уровня усваивания лексического материала . В поисковом исследовании приняли участие студенты 1-го и 2-го курсов лечебно - профилактического , медико -профилактиче - ского , педиатрического , стоматологического и фармацевтического факультетов Уральской государственной медицинской академии (631 человек , из них 404 студента 1-го курса и 227 студентов 2-го курса ), специалисты – выпускники Уральской государственной медицинской академии (85 человек ) и препода - ватели кафедры иностранных языков Ураль - ской государственной медицинской акаде - мии (16 человек ). Для проведения поисково - го исследования с октября 2007 г. по январь 2008 г. были разработаны и предложены анкеты . Результаты поискового исследования позволили нам выявить основные положе - ния, требующие рассмотрения : • исходя из мнения студентов и препода - вателей возникает необходимость четкого выделения лексических единиц иностранно - го языка и определения их количества , необ - ходимого для усвоения в процессе обучения в медицинском вузе; • прослеживается необходимость систе - матизации лексического минимума для студентов , который будет отвечать требованиям рабочей программы дисциплины и образова - тельных стандартов ; • основными причинами недостаточной изученности лексического материала являются низкий уровень базовой школьной подготовки студентов и невысокая мотивация студентов к изучению иностранного языка , которая , чаще всего , вызвана однообразием Методика отбора иноязычного лексического материала для обучения студентов … 157учебного процесса , а также отсутствием четкого представления о требованиях к подго - товке специалистов ; • повышению мотивации студентов к изучению иностранного языка может способствовать введение в учебный процесс различных личностно -ориентированных заданий и материалов , перекликающихся с основной сферой деятельности студентов ; • результаты анкетирования показали неспособность студентов работать самостоя - тельно ; следовательно , одной из задач , которые ставятся перед преподавателем , является обучение студентов самостоятельной работе над иноязычным лексическим материалом ; • основными способами повышения изученности лексического минимума могут стать практика составления и ведения инди - видуальных словарей и разработка методи - ческих материалов , включающих различные виды упражнений для аудиторной и само - стоятельной работы . В соответствии с вышесказанным можно сделать важный вывод , что на данном этапе существуют явные проблемы обучения лексическим единицам и их усвоения студента - ми 1-х и 2-х курсов медицинских специаль - ностей Уральской государственной меди - цинской академии . Таким образом , выделе - ние корпуса лексических единиц и система - тизация иноязычного лексического материа - ла являются основными направлениями нашего исследования . Анализ рабочих программ дисциплины «Иностранный язык » Уральской государст - венной медицинской академии и примерной программа дисциплины «Иностранный язык » на предмет лексического минимума и характера лексических единиц показал , что количество необходимого запаса лексическо - го материала варьируется от 2000 до 4000 лексических единиц , из которых 1500–1800 лексических единиц должны быть усвоены продуктивно . Характер лексического мате - риала определяется как базовая лексика общего языка , общенаучная лексика и специ - альная терминология . Основываясь на требо - ваниях рабочих программ и примерной программы дисциплины «Иностранный язык », мы определили , что в процессе обучения студентам необходимо продуктивно усвоить порядка 1600 иноязычных лексических единиц. Следующим этапом исследования стал отбор лексического материала для обучения студентов медицинских специальностей . Количество методических исследований , посвященных отбору лексических единиц для обучения иностранным языкам и, следо - вательно , выявлению критериев отбора , достаточно велико . Детально разработкой критериев отбора лексических единиц для составления лекси - ческих минимумов занимался И. В. Рахма - нов. Его исследования не потеряли актуаль - ность и на сегодняшний день , так как многие современные методисты (А. А. Богатов , Т. В. Иванова , В. В. Кромер и другие ), используют в качестве основы систему прин - ципов И. В. Рахманова при отборе лексики для словарей -минимумов . Основываясь на анализе перечней критериев , предложенных разными авторами , и учитывая специфику целевой аудитории (студенты 1-х и 2-х курсов медицинских вузов), нам представляется возможным выде - лить следующие критерии отбора лексиче - ских единиц для составления лексического минимума : критерий частотности , тематиче - ский критерий , критерий функциональности лексических единиц , интеграционный крите - рий, критерий подобия лексических единиц в английском и латинском языках . В основу отбора лексического миниму - ма кладется критерий частотности , т. е. частота употребления лексической единицы в общении . Данный критерий включен прак - тически во все перечни принципов , что говорит о его несомненной релевантности . Одна - ко, вслед за И. М. Берманом и В. А. Бухбин - дером мы считаем , что при анализе частот - ности должны не только учитываться «строевые слова », а также все «лексические пояса », которые составляют основу подъязы - ка [1, с. 115]. В нашем исследовании выделе - ны следующие лексические поля : общеупо - требительная лексика , лексика общенаучного и общетехнического характера , общая меди - цинская терминология . ПЕДАГОГИКА 158Следующим критерием является тема - тический критерий , который понимается , как отбор слов определенной тематики . Таким образом , данный критерий в нашей модификации восходит к принципу «соответ - ствия установленной тематике » в перечне И. В. Рахманова [2, с. 129]. На основе темати - ческого критерия нами были отобраны лекси - ческие единицы по следующим темам , которые изучаются в рамках программы по обуче - нию иностранному языку студентов медицин - ских специальностей на 1–2-м курсах , напри - мер: 1-й курс – «Медицинская академия », «Медицинское образование в России », «Медицин - ское образование за рубежом », «Медицинское обслуживание за рубежом », «Влияние эколо - гии на здоровье человека »; 2-й курс – «Строе - ние сердечно -сосудистой системы », «Заболе - вания сердечно -сосудистой системы », «Строе - ние дыхательной системы », «Заболевания дыхательной системы ». В нашем перечне критериев под критери - ем функциональности лексических единиц мы понимаем совокупность основных лингвисти - ческих характеристик лексических единиц , а именно : сочетаемость , семантическую ценность , стилистическую нейтральность , строе - вую способность , словообразовательную ценность и многозначность . Нам представляется возможным объединить данные лингвистиче - ские характеристики лексических единиц в один критерий , поскольку они тесно связаны друг с другом и постоянно перекрываются при отборе конкретных лексических единиц . Лишь объединение всех этих критериев в один лингвистический критерий функцио - нальности позволяет нам говорить о целост - ности и неразложимости критерия . Также мы выделяем интеграционный критерий , который предполагает то, что отбор лексических единиц производится на основании принадлежности лексических единиц к разным профильным учебным дисцип - линам . Данный аспект способствует форми - рованию системных знаний за счет установ - ления междисциплинарных связей , которые являются важнейшей основой в системе высшего медицинского образования . Рассматривая обучение студентов медицинских специальностей на 1-м и 2-м курсах , в рамках интеграционного критерия мы можем говорить о соотнесении терминологической лексики русского языка , которую студенты используют на занятиях по таким дисципли - нам, как: «Анатомия человека », «Гистология , эмбриология и цитология », «Нормальная физиология », «Химия общая и биоорганиче - ская» и др., с соответствующей терминоло - гической лексикой английского языка . Применение данного критерия будет способство - вать отбору тех лексических единиц терми - нологического характера в английском языке, русские эквиваленты которых постоянно используются студентами в их профессио - нальной учебной сфере общения . Мы считаем возможным выделить в качестве критерия отбора лексических единиц , критерий подобия лексических единиц в английском и латинском языках . Под критерием подобия в двух языках мы понимаем , что по форме лексические единицы английского языка будут похожи на лексические единицы латинского языка . Следует отметить , что английский и латинский языки рассматрива - ются не как первый иностранный язык и второй иностранный язык , а как равнозначные дисциплины , которые преподаются одновре - менно на 1-м и 2-м курсах обучения студен - тов медицинских специальностей . В связи с тем, что многие английские медицинские термины имеют латинское происхождение , сопоставление лексических единиц в двух языках может оказать положительное влия - ния не только в плане овладения медицин - ской лексикой английского языка , но также способствовать лучшему усвоению латин - ских медицинских терминов . Поскольку лексический минимум для медицинских специальностей включает в себя несколько лексических пластов , сама процедура отбора значительно усложняется . В связи с этим , например , некоторые выбранные нами критерии отбора лексических единиц будут адаптированы под особенности составления лексического минимума для меди - цинских специальностей . Говоря непосредственно о процедуре отбора , мы использовали разные источники Методика отбора иноязычного лексического материала для обучения студентов … 159для отбора общеупотребительной , общена - учной и общетехнической лексики и общей медицинской терминологии . В качестве базы для отбора общей медицинской терминоло - гии использовались следующие медицинские словари : Concise Medical Di ctionary (11000 медицинских терминов ); Stedman's Medical Dictionary for the Health Professions & Nursing (54000 медицинских терминов ) и Англо - русский медицинский словарь под редакцией А. Ю. Болотиной и Е. О. Якушевой (около 13000 терминов ). Данные словари содержат как общемедицинскую терминологию , так и узкоспециальную терминологию . Для составления нашего лексического минимума мы не используем узкоспециальную терми - нологию , так как обучение иностранному языку ведется на 1-м и 2-м курсах , в то время как специализацию они проходят на 5-м курсе. Следовательно , для нас интерес представ - ляют общемедицинские термины , которые составляют от 2000 до 3000 лексических единиц в выбранных словарях . Принимая во внимания , что данные словари включают в себя наиболее употребительные медицин - ские термины , мы предполагаем , что отобранные нами общемедицинские термины должны войти в корпус из 2000–3000 лекси - ческих единиц , выделенных из словарей . Для отбора общеупотребительной лексики и лексики общенаучного и общетехни - ческого характера решено было взять за основу ряд существующих учебников для медицинских специальностей как отечествен - ных, так и зарубежных : Английский язык для студентов – медиков (автор : Н. И. Кролик ); Учебник английского языка для медицинских вузов (авторы : А. М. Маслова , З. И. Вайн - штейн , Л. С. Плебейская ); Английский язык для медиков (автор : С. М. Муравейская ); English in Medicine: A course in communication skills (авторы : E. H. Glendinning, B. A. S. Holmstorm); Professional En glish in Use: Medical (автор : E. H. Glendinning); Professional English: Medical ( автор : A. Pohl). Анализ лекси - ческих минимумов этих учебных пособий позволил выделить порядка 3000 лексиче - ских единиц общеупотребительного и обще - научного характера . Мы включали в этот объем лексических единиц те, которые встречались как минимум в двух из вышепе - речисленных шести учебных пособий . Релевантность отобранных нами лексических единиц заключается в том, что источники , из которых производился отбор , предназначены для обучения языку профессиональной коммуникации , а именно медицинскому англий - скому . Более того, отечественные учебники одобрены Министерством образования РФ для преподавания в медицинских вузах , а зарубежные учебные пособия принадлежат таким хорошо зарекомендовавшим себя издательствам , как Oxford University Press и Cambridge University Press, что безусловно говорит о ценности этих учебных пособий для образовательных целей . Основными критериями в процедуре отбора лексических единиц явились : критерий частотности и тематический критерий . Вспомогательными критериями , соответст - венно , стали критерий функциональности лексических единиц , интеграционный крите - рий и критерий подобия лексических единиц в английском и латинском языках . В то время как критерий частотности , тематический критерий и критерий функциональности лексических единиц можно назвать общеприня - тыми , то интеграционный критерий и крите - рий подобия лексических единиц в англий - ском и латинском языках были выделены и применены нами впервые . Однако необхо - димо отметить , что общепринятые три критерия в рамках нашего исследования были уточнены и конкретизированы для отбора лексических единиц для студентов 1-го и 2-го курсов медицинских специальностей . Благодаря поэтапному применению критериев мы выделили корпус лексиче - ских единиц для обучения студентов 1-го и 2-го курсов медицинских специальностей . Общее количество лексических единиц составило 1600, из которых 800 – общеупо - требительная , общенаучная и общетехни - ческая лексика , а другая половина – обще - медицинские термины . Наращивание лексического запаса в значи - тельной степени индивидуально , однако всегда необходимо определять основной лексический ПЕДАГОГИКА 160минимум . Индивидуальные корпусы лексиче - ских единиц могут отличаться друг от друга , но при должной организации обучения определен - ное ядро окажется общим . Выделенный нами корпус англоязычных лексических единиц для студентов 1-го и 2-го курсов медицинских специальностей может служить основой для обучения медицинской лексике в вузах . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Берман И. М., Бухбиндер В. А. Очерки методики обучения чтению на иностранных языках . Киев : Вища Школа , 1977. 176 с. 2. Рахманов И. В. Методика обучения немецкому языку . М.: Изд-во Академии пед. наук РСФСР , 1956. 343 с. Н. А. Морозова ОБРАЗОВАНИЕ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ Работа представлена кафедрой психологии , педагогики и теологии Мурманского государственного технического университета . Научный руководитель – доктор социологических наук, профессор В. Н. Васильева Статья посвящена исследованию роли образования в процессе экологиза - ции сознания подрастающего поколения , уровень развития которого призван стать залогом обеспечения экологического равновесия в будущем . Ключевые слова : экологическое образование , природоохранное образова - ние, экологическое сознание , антропоцентрическая парадигма мышления , экологический кризис , процесс коэволюции , экологизация общественного сознания , экологический императив . N. Morozova EDUCATION AS A FACTOR OF FORMING AND DEVELOPMENT OF ECOLOGICAL CONSCIENCE The article is devoted to the research into the role of education in the process of ecologisation of the oncoming generation’s conscience, whose high development level is intended to become a guarantee of keepi ng the ecological balance in the future. Key words: education, ecological education, environmental education, ecological conscience, functions of ecological educ ation in the sphere of education and upbringing, anthropocentric paradigm of thinking, ecologi cal crisis, process of coevolution, ecologisation of public conscience, steady development, ecological imperative. В современных условиях образование , все в большей степени становясь политико - образующим фактором современного мира , определяет направление политического и социально -экономического развития общества . Специалисты справедливо отмечают , что «подобно тому , как в свое время экономиче - ский фактор значительно потеснил военный , сегодня развитие человеческого потенциала выходит на передний план » [5; с. 132], что диктует необходимость исследования тенденций развития образовательной сферы , и

В этом блоге мы собрали несколько иллюстраций , которые могут свидетельствовать о том, что в образовательных учреждениях недостаточно компетентно сегодня решается проблема формирования коммуникативных навыков .

e21a529e-85f7-4e05-9b00-1a6914a259a8

Байгазакова А. М.

Прагматика речевого акта извинения в английском и башкирском языках

В статье раскрываются особенности речевого акта извинения в рамках прагмалингвистики. Рассматриваются такие понятия как прагматика, прагмалингвистика, а также речевые ситуации извинений в английском и башкирском языках. Анализ употребления речевого акта извинения позволяет выявить тот факт, что на...

1044 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ УДК 81-115 ПРАГМАТИКА РЕЧЕВОГО АКТА ИЗВИНЕНИЯ В АНГЛИЙСКОМ И БАШКИРСКОМ ЯЗЫКАХ © А. М. Байгазакова Башкирский государственный университет Россия , Республика Башкортостан , 450074 г. Уфа , ул . Заки Валиди , 32. Тел .: +7 (962)5417371. E-mail: [email protected] В статье раскрываются особенности речевого акта извинения в рамках прагмалингвистики . Рассматриваются такие понятия как прагматика , прагмалингвистика , а также речевые ситуации извинений в английском и башкирском языках . Анализ употребления речевого акта извинения позволяет выявить тот факт , что на функционирование извинений в разных лингвокультурных сообществах оказывают влияние культурные особенности , а также правила и нормы коммуника - тивного взаимодействия . Ключевые слова : прагмалингвистика , прагматика , речевой акт , дискурс , коммуникация . Прагмалингвистика представляет собой одно из направлений в современной прагматике и может трактоваться как лингвистический раздел прагматики или как прагматический аспект языкознания [1, с. 4]. В некоторых случаях лингвисты используют термин «лингвистическая прагматика » [2, с. 119]. Прагмалингвистика (лингвистическая прагмати - ка ) выделяется как область лингвистики , занимающаяся исследованием отношений между языковыми единицами и условиями их употребления в определенном коммуникативно -прагматическом пространстве , в котором взаимодействуют говорящий / пишущий , слушающий /читающий и для характери - стики которого важны конкретные указания на место и время их речевого взаимодействия , связанные с актом общения цели и ожидания [3, с. 269]. Также она определяется как наука , которая занимается выбором наиболее оптимальных из имеющихся в языке средств для наиболее успешного воздействия на слушающего или читающего , для эффективного достижения намеченной цели в конкретных обстоятельствах речевого общения [4, с. 325–326]. Лингвистическая прагматика изучает условия использования языка коммуникантами в актах речевого общения . Конкретно эти условия включают в себя коммуникативные цели собеседников , время и место речевого акта , уровень знаний коммуни - кантов , их социальные статусы , психологические и биологические особенности , правила и конвенции речевого поведения , принятые в том или ином обществе , и т.д. «Прагматика охватила многие проблемы , имеющие длительную историю изучения в рамках риторики и стилистики , социолингвистики , психолингвистики , теории дискурса и других наук , с которыми прагматика имеет обширные области пересечения исследовательских интересов »,– отмечает Н. Д. Арутюнова [5, с. 390]. В. Г. Гак справедливо заметил , что прагматиче - ский подход «открывает широкие перспективы в анализе языковых средств , побуждает обращать внимание на важные явления , которым в традиционной грамматике не уделялось должного внимания » [6, с. 559]. В современной прагматике предпринимались неоднократные попытки описания речевого акта извинения , которые проводились на разных теоретических основаниях . Большая часть исследовате - лей при этом исходит из того , что речевой акт извинения является социально значимым экспрессив - ным речевым актом , направленным на достижение или восстановление социальной гармонии между говорящим и адресатом (см . исследования : Goffman 1967; Searle 1969; Olshtain, Cohen 1983; Leech 1983 ; Holmes 1990, 1995; Trosborg 1995; Серль 1986; Ратмайр 2003 и др .) Многие из перечисленных авторов также рассматривают коммуникативные условия , необходимые для успешного осуществления речевого акта извинения в дискурсе . Речевой акт извинения занимает в лингвисти - ческой прагматике устойчивое положение , и его существование не вызывает сомнений . Дж . Остин считает , что извинение «является или может стать именем целой отрасли философии , даже и весьма разветвленной » [7, с. 5]. Ситуации извинения , за исключением экстраординарных , не бросаются в глаза , но , тем не менее , они занимают немаловажное место в английской и башкирской культурах . Их анализ дает ключ к пониманию фундаментальных ценностей и специфики духовности носителей языков . С лингвистически -прагматической точки зрения извинение как речевой акт происходит в коммуникативной ситуации , состоящей , как правило , из трех компонентов : а) человек , причинивший ущерб , который в типичном случае выступает как говорящий , б) пострадавший , который в типичном случае является адресатом извинения , в) сам принесенный ущерб . Как показывают ссылки Р. Ратмайра на разных ученых , как российских , так и зарубежных , исследовавших эту проблему , приведенная схема является достаточно репрезента - тивной как для социолингвистики , так и для прагмалингвистики . В различных ситуациях и в разной степени перлокуция извинения зависит от : а) характера ситуации и б) времени , прошедшего с момента причинения ущерба до самого извинения [8, с. 43]. ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3(I) 1045 В настоящее время сфера сопоставительных исследований сильно расширилась . Разрабатыва - ются такие направления сопоставительной лингвистики , как сопоставительная прагмалингвисти - ка , сопоставительная лингвистика текста , сопоставительный анализ дискурса , сопоставительная социолингвистика и др . Целью изучения в рамках этих направлений является сопоставление речевых актов в родном и изучаемом языках . Языковые средства , используемые для реализации определенного коммуникативного акта , варьируются не только в разных языках , но и в рамках одной языковой культуры : для реализации одного и того же речевого акта могут использоваться разные языковые средства . Так , в английском языке для реализации коммуникативного действия использу - ются формулы : I’m sorry, Excuse me, Pardon / I beg you pardon, а также формулы с apology, apologies, apologize, regret: I owe you an apology / Please ac cept my apologies / I do apologize for …/ I regret … Например , Lord Arthur smiled, and shook his head. «I am not afraid,» he answered. «Sybil knows me as well as I know her»; «Ah! I am a little sorry to hear you say that. The proper basis for marriage is a mu tual misunderstanding…» [9, с. 57]; «And now you say the same thing. It’s so disheartening. I’m sorry, but y ou asked me to speak the truth. Besides, I love you to o much to pretend about your work. It’s strong, it’s patient sometimes – not always – and sometimes there’ s power in it, but there’s no special reason why it s hould be done at all. At least, that’s how it strikes me» [9, с. 79]; «I beg your pardon», said he. «It seems an absurd question to ask, but the fact is that I don’t know her by any other name: is there any young lady here that i s called Maisie?» «I am Maisie», was the answer from the depths of a great sun-hat [9, с. 166]. В башкирском языке употребляются выражения : ғəфМuni04af итеге ҙ, ғəйеп итмəге ҙ, ғəйеплəмəге ҙ, кисереге ҙ, кисер инде , ярлы 7а, Мuni04afпкəлəмə и некоторые другие . Например , « ҒəфМuni04af ит , Кəбир , аМuni04aПлайым да Мuni04bbуМuni04aП… юkk а яфалағанымды ла аМuni04aПлайым …» – КМuni04afҙ йəштəренə тМuni04e9йМuni04e9лМuni04e9п, Сания иренə тағы ла Мuni04bbыйына тМuni04e9штМuni04e9 [10, с. 315]; « Ғəйеплəмə инде , балам »,– тигəн булды моМuni04aПМuni04bbоу итеп . [11, с. 99]; «ҒəфМuni04af итеге ҙ, Мuni04bbеҙҙеМuni04aП исемеге ҙ, атайығыҙҙыМuni04aП исеме нисек ?» [12, с. 98] Как отмечает в своей работе Е. А. Плетне - ва [13, с. 103] выбор форм в английском языке зависит от таких условий как : - социально -психологическая дистанция между участниками общения ; - коммуникативный статус участников общения ; - коммуникативные обстоятельства ; - отношение говорящего к совершенному проступку . Извинение зависит и от коммуникативно - прагматических установок говорящего : желающий восстановить отношения скорее принесет извинения . Например : «I’m very sorry, but you remember I was – I was angry with you before Mr. Torpenhow went away?» [14, с. 196]. Или : «ҒəфМuni04af итеге ҙ Зоя …иптəш Амирханова »,– тип буталды ул . « Мин былай ғына əйткəйнем …» [15, с. 204]. В башкирском языке для усиления воздейст - вия на собеседника при извинении нередко встречается слово «зинһар өсөн». В английском языке слово please которое является аналогом башкирско - го слова «зинһар өсөн» не может употребляться после извинения I am sorry. Прием извинения не ограничивается только выражением сожаления , извинением . Встречается и объяснение ситуации , т.е., более подробные извинения , которые могут включать объяснения , почему коммуникант поступил именно так . Материал исследования показывает ,что в английском языке чаще , чем в башкирском , встречается местоимения «я». Возможно , это объясняется грамматической особенностью языка , (невозможность односостав - ных предложений ), но , видимо , не только этим . В английском языке коммуникант полностью берет вину на себя , поэтому местоимение 1-го лица «I» употребляется чаще , чем в башкирском : I just came to apologize to your family. When I’m wrong. I push ed a story. I made mistake. В башкирском языке наряду с признанием своей вины , встречаются случаи , когда , объясняя ситуацию , коммуникант не берет вину на себя , а как бы оправдывает себя , объясняя все внешними обстоятельствами , например : Мин ғəйепле тМuni04afгел . Мuni04baин Мuni04afҙеМuni04aП беренсе башланыМuni04aП . Ярар , яурыныМuni04aП ауыртМuni04bbа , ғəфМuni04af ит . Коммуникант признает свою вину и объясняет свой проступок , но одновременно оправдывает себя . Употребляя прием извинения , англоязычные коммуниканты действительно признают вину , башкирские коммуниканты находят себе оправдание , объясняют ситуацию не зависящими от них обстоятельствами . Извинение за средний и серьезный поступок или , по Р. Ратмайр « извинение по существу » [5, с. 52] обычно сопровождается эмоцией стыда и некоторыми действиями . Например : «Атай , бМuni04e9тəМuni04bbенə лə мин ғəйепле », тип улы башын эй ҙе [10, с. 73]; « I’m sorry. I’m awfully sorry about the picture» [14, с. 196]. Как видим из примеров , повтор формул извинений придает выражению извинения большую экспрессивность . Извинения в английской лингвокультуре произносят автоматически , так как нежелательные поступки совершают также невольно . Извиняются даже за оговорку в речи , при этом извинение выступает , как вводное слово . Важно отметить , что англичане извиняются чаще и экспрессивнее , чем башкиры . В английской коммуникации при нарушении личного пространства из-1046 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ виняются оба участника , а в башкирской только тот , кто его нарушил . Англичане извиняются даже тогда , когда явный повод для извинения отсутствует . По мнению Ф. Кулмас , речевой акт извинения в одной культуре не есть то же самое в другом социально -культурном контексте , несмотря на то , что во многих языковых культурах выбор дискурсив - ных стратегий извинения может быть похожим , и в одинаковых социальных обстоятельствах , с одинаковыми контекстными условиями и при одинаковом уровне ущерба извинения в разных языках могут выражаться схожим образом [7, с. 67]. Исходя из вышесказанного , следует отметить , что прагматическое значение извинения полностью проявляется в коммуникативном режиме , в речевом общении . Извинение как слово и один из речевых актов , как название одной из речевых стратегий этикета давно уже оказывается в поле зрения ученых , его изучают в сопоставительном плане . Подобную попытку сделали и мы . В английской и башкирской культурах возможно несовпадение ситуаций извинений , что провоцирует различное отношение к данным ситуациям со стороны представителей двух культур . ЛИТЕРАТУРА 1. Сусов И. П. К предмету прагмалингвистики // Содержатель - ные аспекты предложения и текста . Калинин , 1983. C. 35–59. 2. Азнаурова Э. С. Прагматика художественного слова . Ташкент : Ташк . гос . пед . ин-т им . Ф. Энгельса , 1988. 368 c. 3. Сусов И. П. История языкознания . Серия : лингвистика и межкультурная коммуникация . М.: АСТ , Восток –Запад , 2007. 384 с. 4. Степанов Ю. С. В поисках прагматики (Проблема субъекта ) // Изв . АН СССР . Сер .: лит . и яз . 1981. Т. 40. №4. 5. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений . Оценка , событие , факт . М., 1988. 338 c. 6. Гак В. Г. Языковые преобразования . М., 1998. 368 c. 7. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения : концепция рече - поведенческих тактик . М., 1999. 405 c. 8. Ратмайр Р. Прагматика извинения : Сравнительное исследование на материале русского языка и русской культуры . М.: Языки славянской культуры , 2003. 252 c. 9. Уайльд О. Избранная проза . М.: Менеджер , 2003. 205 c. 10. Солтангəрəев Р.. Һайланма əçəрҙəр. Роман һəм хикəйəлəр . Өфө: Китап , 2009. 11. Байымов Р. Төштəр kабатланмай . Хикəйəлəр . Өфө: Китап , 2007. 12. Ғайетбай Н. Сит планета hы. Мажаралы фантастик роман . Өфө: Китап , 2003. 13. Плетнева Е. А. Коммуникативно -прагматический диапазон формул извинения в британской языковой культуре : автореф . дис . … канд . филол . наук . Воронеж , 2009. 14. Киплинг Р. Свет погас . М.: Менеджер , 2002. 405 c. 15. Мусин Н. Һайлап алған яҙмыш . Өфө: Китап , 1974. 215 c. Поступила в редакцию 01.07.2009 г.

В этом блоге мы предлагаем выяснить особенности речевого акта извинения в английском и башкирском языках .

1f1b9615-f279-457a-9d4e-9800896b4f3e

Кирова Анастасия Гусейновна

Развитие гендерных исследований в лингвистике

Гендерные исследования новое направление российского гуманитарного знания. В центре его внимания находятся исследования, основанные на социально и культурно маркированной специфике пола. Целью данной статьи является рассмотрение истории возникновения и развития гендерной лингвистики в России и за...

⎯⎯⎯⎯⎯138⎯⎯⎯⎯⎯Âåñòíèê ÒÃÏÓ. 2009. Âûïóñê 8 (86) ÔÈËÎËÎÃÈß ÓÄÊ 81:001.12/18 À. Ã. Êèðîâà ÐÀÇÂÈÒÈÅ ÃÅÍÄÅÐÍÛÕ ÈÑÑËÅÄÎÂÀÍÈÉ Â ËÈÍÃÂÈÑÒÈÊÅ Ãåíäåðíûå èññëåäîâàíèÿ – íîâîå íàïðàâëåíèå ðîññèéñêîãî ãóìàíèòàðíîãî çíàíèÿ.  öåíòðå åãî âíèìàíèÿ íàõîäÿòñÿ èññëåäîâàíèÿ, îñíîâàííûå íà ñîöèàëüíî è êóëüòóðíî ìàðêèðîâàííîé ñïåöèôèêå ïîëà. Öåëüþ äàííîéñòàòüè ÿâëÿåòñÿ ðàññìîòðåíèå èñòîðèè âîçíèêíîâåíèÿ è ðàçâèòèÿ ãåíäåðíîé ëèíãâèñòèêè â Ðîññèè è çà ðóáåæîì.Îïèñûâàþòñÿ îñíîâíûå ýòàïû ðàçâèòèÿ ãåíäåðíîé ëèíãâèñòèêè, äèôôåðåíöèðóþòñÿ ïîíÿòèÿ ãåíäåð è ïîë, äàþò-ñÿ îïðåäåëåíèÿ îñíîâíûì ïîíÿòèÿì, óïîòðåáëÿþùèìñÿ â èññëåäîâàíèÿõ ñ äàííîé ïðîáëåìàòèêîé, à òàêæå èçëî-æåíû îñíîâíûå íàïðàâëåíèÿ ñîâðåìåííûõ íàó÷íûõ èçûñêàíèé â îáëàñòè ãåíäåðà. Êëþ÷åâûå ñëîâà: ãåíäåð, ïîë, ôåìèíèñòñêàÿ ëèíãâèñòèêà, àñèììåòðèÿ, ãåíäåðíûå ñòåðåîòèïû, ìàñêóëèííîñòü, ôåìèíèííîñòü, ñîöèàëüíûå ðîëè, ïîëÿðíîñòü, àíäðîöåíòðèçì.  ïîñëåäíåå âðåìÿ â íàøåé ñòðàíå íàáëþäàåòñÿ âñå âîçðàñòàþùèé èíòåðåñ ê ãåíäåðíûì èññëåäîâà-íèÿì. Ãåíäåðíàÿ ëèíãâèñòèêà âîçíèêëà íà ñòûêå íàóêëèíãâèñòèêè è ãåíäåðîëîãèè è èìååò òåñíûå ñâÿçè ññîöèîëîãèåé, ïîëèòîëîãèåé, ñîöèî- è ïñèõîëèíãâèñ-òèêîé. Ãåíäåðíàÿ ëèíãâèñòèêà èçó÷àåò ÿçûê è ðå÷åâîåïîâåäåíèå ñ ïðèìåíåíèåì èíñòðóìåíòàðèÿ ãåíäåðî-ëîãèè [1, ñ. 15].  öåíòðå âíèìàíèÿ ãåíäåðíûõ èññëå-äîâàíèé íàõîäÿòñÿ ñòåðåîòèïíûå ïðåäñòàâëåíèÿ îìóæñêèõ è æåíñêèõ êà÷åñòâàõ, ðå÷åâîå ïîâåäåíèåèíäèâèäîâ â ñâÿçè ñ èõ ïðèíàäëåæíîñòüþ ê òîìó èëèèíîìó ïîëó, ïðåäñòàâëåííîñòü â ÿçûêå êàòåãîðèè ðîäà,íàëè÷èå ãåíäåðíîé àñèììåòðèè è ò. ä. Öåëüþ äàííîé ñòàòüè ÿâëÿåòñÿ ðàññìîòðåíèå èñòîðèè âîçíèêíîâåíèÿ è ïåðñïåêòèâû ðàçâèòèÿ ãåíäåð-íîé ëèíãâèñòèêè â Ðîññèè è çà ðóáåæîì. Äëÿ ýòîãîìû îïèøåì, êàê ïîÿâèëèñü è ðàçâèâàëèñü ãåíäåðíûåèññëåäîâàíèÿ, äèôôåðåíöèðóåì ïîíÿòèÿ «ãåíäåð» è«ïîë», äàäèì îïðåäåëåíèÿ îñíîâíûì ïîíÿòèÿì è îñ-òàíîâèìñÿ íà ñîñòîÿíèè ñîâðåìåííûõ íàó÷íûõ èçûñ-êàíèé â îáëàñòè ãåíäåðà. Âïåðâûå ðåôëåêñèÿ î ñîîòíîøåíèè ÿçûêà è ïîëà âîçíèêëà â àíòè÷íîñòè ïðè îñìûñëåíèè êàòåãîðèèðîäà. Äðåâíåéøåé è äîëãîå âðåìÿ åäèíñòâåííîé ãè-ïîòåçîé î ïðè÷èíàõ ôóíêöèîíèðîâàíèÿ â ÿçûêå êàòå-ãîðèè ðîäà áûëà ñèìâîëèêî-ñåìàíòè÷åñêàÿ òåîðèÿ. Ååñòîðîííèêè ñ÷èòàëè, ÷òî ãðàììàòè÷åñêèé ðîä âîçíèêïîä âëèÿíèåì ïðèðîäíîé äàííîñòè, ò. å. íàëè÷èÿ ëþ-äåé ðàçíîãî ïîëà [2, ñ. 226]. Ó äàð ïî äàííîé òåîðèèíàíåñëî îòêðûòèå ÿçûêîâ, â êîòîðûõ îòñóòñòâóåò êà-òåãîðèÿ ðîäà. Òåì íå ìåíåå íåèçìåííûì îñòàåòñÿ ïðè-çíàíèå òîãî, ÷òî êàòåãîðèÿ ðîäà ñàìà ñïîñîáíà âëè-ÿòü íà ÷åëîâå÷åñêîå âîñïðèÿòèå ñîîòâåòñòâóþùèõñëîâ è ïîíÿòèé. Èçó÷åíèå âçàèìîñâÿçè ÿçûêà è ïîëà åãî íîñèòåëåé ïðèíÿòî ðàçäåëÿòü íà äâà ïåðèîäà, ðóáåæîì êîòî-ðûõ ÿâëÿþòñÿ 60-å ãã. XX â.: 1. Áèîëîãè÷åñêèé äåòåðìèíèçì – íåðåãóëÿðíûå è íå ñâÿçàííûå ñî ñìåæíûìè íàóêàìè èññëåäîâàíèÿ,îñíîâàííûå ãëàâíûì îáðàçîì íà íàáëþäåíèè ðàçðîçíåííûõ ôàêòîâ. 2. Ñîáñòâåííî-ãåíäåðíûå èññëåäîâàíèÿ – øèðîêîìàñøòàáíûå èññëåäîâàíèÿ, îáóñëîâëåííûå ðîñòîìèíòåðåñà ê ïðàãìàòè÷åñêîìó àñïåêòó ÿçûêîçíàíèÿ,ðàçâèòèåì ñîöèîëèíãâèñòèêè è èçìåíåíèÿìè â òðà-äèöèîííîì ðàñïðåäåëåíèè ìóæñêèõ è æåíñêèõ ðî-ëåé â îáùåñòâå. À. Â. Êèðèëèíà âûäåëÿåò òàêæå òðåòèé ïåðåõîäíûé ýòàï ìåæäó ïåðâûì è âòîðûì, ïðîäîëæàâøèéñÿñ íà÷àëà äî ñåðåäèíû XX â. è ïîñëóæèâøèé ïîäãî-òîâèòåëüíîé áàçîé äëÿ ñîâðåìåííûõ ãåíäåðíûõ èñ-ñëåäîâàíèé [3, ñ. 366]. Ãåíäåðíîé ëèíãâèñòèêå ïðåäøåñòâîâàëà ôåìèíèñòñêàÿ êðèòèêà ÿçûêà, èëè ôåìèíèñòñêàÿ ëèíãâèñòè-êà. Âûÿâëåííûå åþ çàêîíîìåðíîñòè äîêàçûâàþò íà-ëè÷èå â ÿçûêîâîé ñèñòåìå ãåíäåðíîé àñèììåòðèè.Òàêîé âûâîä èíòåðïðåòèðóåòñÿ ñ ïîçèöèé ãèïîòåçûëèíãâèñòè÷åñêîé îòíîñèòåëüíîñòè Ñåïèðà–Óîðôà:ÿçûê íå òîëüêî ïðîäóêò ðàçâèòèÿ îáùåñòâà, íî è ñðåä-ñòâî ôîðìèðîâàíèÿ åãî ìûøëåíèÿ è ìåíòàëüíîñòè.Èñõîäÿ èç ýòîãî ôåìèíèñòñêàÿ êðèòèêà ÿçûêà íàñòàè-âàåò íà ïåðåîñìûñëåíèè è èçìåíåíèè ÿçûêîâûõ íîðì,ñ÷èòàÿ ñîçíàòåëüíîå íîðìèðîâàíèå ÿçûêà è ÿçûêîâóþïîëèòèêó âïîëíå ïðîäóêòèâíûìè ôàêòîðàìè, íàïðè-ìåð, â ïîëèòè÷åñêîì äèñêóðñå [4]. Ïðèíÿòî ñ÷èòàòü, ÷òî ãåíäåðíûå èññëåäîâàíèÿ íà- ÷àëè ðàçâèâàòüñÿ â Ðîññèè â êîíöå 80 – íà÷àëå90-õ ãã., êîãäà ñòàëè âîçíèêàòü ïåðâûå ôåìèíèñòñêèåãðóïïû è íåçàâèñèìûå æåíñêèå îðãàíèçàöèè, à â æóð-íàëàõ ïîÿâèëèñü ïåðâûå ïóáëèêàöèè è ïåðåâîäû ñòà-òåé ïî ãåíäåðíîé ïðîáëåìàòèêå.  1990 ã. â ðàìêàõÀêàäåìèè íàóê, â Èíñòèòóòå ñîöèàëüíî-ýêîíîìè÷åñ-êèõ ïðîáëåì íàðîäîíàñåëåíèÿ áûëà ñîçäàíà ëàáîðà-òîðèÿ, â îôèöèàëüíîì íàçâàíèè êîòîðîé âïåðâûå áûëèñïîëüçîâàí òåðìèí «ãåíäåð». Ïîçäíåå ýòî íàó÷íîå ïîä-ðàçäåëåíèå ñòàëî áîëåå èçâåñòíî êàê Ìîñêîâñêèéöåíòð ãåíäåðíûõ èññëåäîâàíèé (ÌÖÃÈ) [5]. Ñåãîäíÿðîññèéñêèì ãåíäåðíûì èññëåäîâàíèÿì ïî÷òè 20 ëåò.⎯⎯⎯⎯⎯139⎯⎯⎯⎯⎯Ãåíäåðíûå èññëåäîâàíèÿ îñíîâàíû íà ïðèíöèïå ìåæäèñöèïëèíàðíîñòè, êîòîðûé ðåàëèçóåòñÿ è íàóðîâíå èññëåäîâàíèÿ êîíêðåòíûõ ïðîáëåì, è íà óðîâ-íå îáîñíîâàíèÿ ãåíäåðíîé àñèììåòðèè îáùåñòâåííîãîðàçâèòèÿ â öåëîì.  íàñòîÿùèé ìîìåíò ãåíäåðíûåèññëåäîâàíèÿ ïðîâîäÿòñÿ â ôèëîñîôèè, ñîöèîëîãèè,ýêîíîìèêå, äåìîãðàôèè, èñòîðèè, àíòðîïîëîãèè, ïñè-õîëîãèè, ïîëèòîëîãèè, ôèëîëîãèè è ñîöèîëèíãâèñ-òèêå, ñåìèîòèêå, ýòíîãðàôèè, êóëüòóðîëîãèè.  íàóêå äî ñåãîäíÿøíåãî äíÿ íåò åäèíîãî âçãëÿäà íà ïðèðîäó ãåíäåðà. Åãî îòíîñÿò ê ìûñëèòåëüíûì êîí-ñòðóêòàì èëè ìîäåëÿì, ðàçðàáîòàííûì ñ öåëüþ áîëåå÷åòêîãî íàó÷íîãî îïèñàíèÿ ïðîáëåì ïîëà â ÿçûêå èðàçãðàíè÷åíèå åãî áèîëîãè÷åñêèõ è ñîöèîêóëüòóðíûõôóíêöèé. Ñ äðóãîé ñòîðîíû, ãåíäåð ðàññìàòðèâàåòñÿêàê êîíñòðóêò ñîöèàëüíûé, ñîçäàâàåìûé îáùåñòâîì,â òîì ÷èñëå è ïîñðåäñòâîì ÿçûêà.  ðîññèéñêîì ÿçû-êîçíàíèè ïðèäåðæèâàþòñÿ âòîðîé êîíöåïöèè. Õîòÿ ïîíÿòèå «ãåíäåð» ïðèçíàåòñÿ ñåãîäíÿ áîëüøèíñòâîì èññëåäîâàòåëåé, ñóùåñòâóåò ðÿä òðóäíî-ñòåé, âîçíèêàþùèõ ïðè ÷òåíèè ñïåöèàëüíîé ëèòåðà-òóðû è ñâÿçàííûõ ñ íåêîòîðûìè ðàçëè÷èÿìè â ïîíè-ìàíèè ãåíäåðà, ñðàâíèòåëüíîé íîâèçíîé ýòîãî ïîíÿ-òèÿ è äèôôåðåíöèàöèåé ïîíÿòèé «ïîë» è «ãåíäåð». Ïîë â êîíòåêñòå ãåíäåðíîãî êîíñòðóèðîâàíèÿ ïðåäñòàâëÿåòñÿ êàê êàòåãîðèÿ áèîëîãè÷åñêàÿ. Ãåíäåð – êà-òåãîðèÿ ïðîöåññà: îáó÷åíèå, «âõîæäåíèå» â ðîëü, îâ-ëàäåíèå ïîâåäåí÷åñêèìè äåéñòâèÿìè, ñîîòâåòñòâóþùèìè èëè íå ñîîòâåòñòâóþùèìè îïðåäåëåííîìó ãåíäåðíîìó ñòàòóñó. Ãåíäåð – êîíöåïò-ñòðóêòóðà, îñî-áåííî ñòðóêòóðà ïîâåäåí÷åñêèõ ìîäåëåé è â ïåðâóþî÷åðåäü ñòðóêòóðà ãîñïîäñòâà è ïîä÷èíåíèÿ, ñòðóê-òóðà ñôåð ñîöèàëüíîãî ïðîñòðàíñòâà – ïóáëè÷íîãî(ìóæñêîãî) è ïðèâàòíîãî (æåíñêîãî) [6]. Ñóùíîñòüþ êîíñòðóèðîâàíèÿ ãåíäåðà ÿâëÿåòñÿ ïîëÿðíîñòü è ïðîòèâîïîñòàâëåíèå. Ãåíäåðíàÿ ñèñòå-ìà êàê òàêîâàÿ îòðàæàåò àñèììåòðè÷íûå è êóëüòóð-íûå îöåíêè è îæèäàíèÿ, àäðåñóåìûå ëþäÿì â çàâè-ñèìîñòè îò èõ ïîëà. Î. À. Âîðîíèíà ñ÷èòàåò, ÷òî ãåí-äåðíàÿ ñèñòåìà – ñîöèàëüíî ñêîíñòðóèðîâàííàÿ ñèñ-òåìà íåðàâåíñòâà ïî ïîëó [7]. Ãåíäåðíûé êîíöåïò ïîçâîëÿåò èññëåäîâàòü áîëåå øèðîêèé êðóã âîïðîñîâ è âçãëÿíóòü ïî-íîâîìó íàçíàêîìûé ôåíîìåí ïîëà. Åñëè àñïåêò «ïîë» çíà÷èìäëÿ àíàëèçà ñåìàíòèêè ðÿäà ëåêñè÷åñêèõ åäèíèö, ãäåïîë ÿâëÿåòñÿ êîìïîíåíòîì çíà÷åíèÿ, òî ãåíäåðíûå èñ-ñëåäîâàíèÿ â ÿçûêîçíàíèè îõâàòûâàþò çíà÷èòåëüíîáîëåå øèðîêèé êðóã âîïðîñîâ, ðàññìàòðèâàÿ êîíñò-ðóèðîâàíèå ìóæñêîé èëè æåíñêîé èäåíòè÷íîñòè êàêîäèí èç ïàðàìåòðîâ ãîâîðÿùåé ëè÷íîñòè, ò. å. â ðàì-êàõ ïðàãìàòèêè.  ýòîì ñëó÷àå ãåíäåð îñìûñëèâàåò-ñÿ êàê êîíâåíöèîíàëüíàÿ ñóùíîñòü, â ÷åì è ñîñòîèòåãî ãëàâíîå îòëè÷èå îò ïîëà êàê áèîëîãè÷åñêîé êàòå-ãîðèè. Ñîîòíîøåíèå ïîíÿòèé «ïîë» è «ãåíäåð» ìî-æåò áûòü ðàñêðûòî â ÿçûêîçíàíèè ñëåäóþùèì îáðà-çîì. Ïðèðîäíûé ïîë ÿâëÿåòñÿ êîìïîíåíòîì çíà÷åíèÿëåêñè÷åñêèõ åäèíèö, âîñïðîèçâîäÿùèõ ýêçèñòåíöè-àëüíûå ïàðàìåòðû èíäèâèäà. Ãåíäåð îòðàæàåò îäíîâðåìåííî ïðîöåññ è ðåçóëüòàò âñòðàèâàíèÿ èíäèâèäàâ ñîöèàëüíî è êóëüòóðíî îáóñëîâëåííóþ ìîäåëü ìó-æåñòâåííîñòè èëè æåíñòâåííîñòè, ïðèíÿòóþ â äàííîìîáùåñòâå íà äàííîì èñòîðè÷åñêîì ýòàïå. Òàêèì îá-ðàçîì, «ãåíäåð» ÿâëÿåòñÿ áîëåå øèðîêèì ïîíÿòèåì,äëÿ èçó÷åíèÿ êîòîðîãî íåîáõîäèìî èññëåäîâàòü çíà-÷èòåëüíî áîëüøåå êîëè÷åñòâî ôåíîìåíîâ ÿçûêà, íå-æåëè ëèøü òå åãî åäèíèöû, â ñåìàíòèêó êîòîðûõ âõî-äèò êîìïîíåíò «ïîë» [8]. Íàáëþäåíèÿ ïîêàçûâàþò, ÷òî â ñïåöèàëüíîé ëèòåðàòóðå íà ðóññêîì ÿçûêå ÷àùå ïðèìåíÿåòñÿ íå ñàìòåðìèí «ãåíäåð», à åãî äåðèâàòû: ãåíäåðíûå èññëå-äîâàíèÿ, ãåíäåðíûå àñïåêòû, ãåíäåðíûå îòíîøåíèÿ,ãåíäåðèñòû, ãåíäåðîëîãèÿ. Ñëîâî æå «ïîë» âî ìíî-ãèõ ñëó÷àÿõ óïîòðåáëÿåòñÿ íàðàâíå ñ ïîíÿòèåì «ãåí-äåð» è ïîçâîëÿåò èç êîíòåêñòà ïîíÿòü, â êàêèõ ñëó÷à-ÿõ ðå÷ü èäåò î áèîëîãè÷åñêèõ, à â êàêèõ – î ñîöèàëü-íî îáóñëîâëåííûõ åãî àñïåêòàõ.  íåìåöêîé ëèòåðà-òóðå íàáëþäàåòñÿ òåíäåíöèÿ îáîçíà÷àòü òåðìèíîì«ãåíäåð» îáùåå íàïðàâëåíèå èññëåäîâàíèÿ, à çàòåìïîëüçîâàòüñÿ ïîíÿòèåì das (soziale) Geschlecht. Ïîìèìî ïîíÿòèÿ «ãåíäåð», âàæíî îïðåäåëèòü äðóãèå êëþ÷åâûå ïîíÿòèÿ, èñïîëüçóþùèåñÿ â äàííîìíàïðàâëåíèè ëèíãâèñòèêè. Ãåíäåðíûå ñòåðåîòèïû –óïðîùåííûå, ñõåìàòèçèðîâàííûå, ýìîöèîíàëüíî ÷åòêîîêðàøåííûå, óñòîé÷èâûå îáðàçû ìóæ÷èí è æåíùèí,ðàñïðîñòðàíÿåìûå îáû÷íî íà âñåõ ïðåäñòàâèòåëåé òîé èëè èíîé ãåíäåðíîé îáùíîñòè íåçàâèñèìî îò ëè÷íûõ îñîáåííîñòåé òåõ èëè èíûõ ïðåäñòàâèòåëåé. Òàêèåñòåðåîòèïû, êàê ïðàâèëî, îñíîâàíû íà ãåíäåðíûõïðåäóáåæäåíèÿõ, íà ñåêñèçìå, à íå íà ðàöèîíàëüíîìçíàíèè. Ïîýòîìó îíè ðåäêî ïîääàþòñÿ êîððåêöèè, äëÿèõ èçìåíåíèÿ òðåáóþòñÿ âåñüìà çíà÷èòåëüíûå ïðîìå-æóòêè âðåìåíè, ÷àñòî æèçíü ïîêîëåíèé. Ñëåäñòâèåìãåíäåðíûõ ñòåðåîòèïîâ ÿâëÿåòñÿ ãåíäåðíàÿ àñèììåò-ðèÿ â ÿçûêå – íåðàâíîìåðíàÿ ïðåäñòàâëåííîñòü â ÿçûêåëèö ðàçíîãî ïîëà [9]. Ñ ïîíÿòèåì ãåíäåðíûõ ñòåðåîòèïîâ òàêæå ñâÿçàíû îïðåäåëåíèÿ ôåìèíèííîñòè (ôîðìû ïîâåäåíèÿ,îæèäàåìûå îò æåíùèí â äàííîì îáùåñòâå) è ìàñêó-ëèííîñòè (ñîâîêóïíîñòè ñîöèàëüíûõ ïðåäñòàâëåíèé,óñòàíîâîê, õàðàêòåðèñòèê ïîâåäåíèÿ è ïðåäïèñàíèéî òîì, ÷òî â äàííîé êóëüòóðå ïðåäïèñûâàåòñÿ ìóæ÷è-íàì) [7].  íàñòîÿùåå âðåìÿ íà îñíîâàíèè ïðîâåäåííûõ èññëåäîâàíèé ìîæíî óòâåðæäàòü, ÷òî ïî÷òè âñå ÿçû-êè ìèðà àíäðîöåíòðè÷íû. Àíäðîöåíòðèçì – ãëóáèí-íàÿ êóëüòóðíàÿ òðàäèöèÿ, ñâîäÿùàÿ îáùå÷åëîâå÷åñ-êóþ ñóáúåêòèâíîñòü ê åäèíîé ìóæñêîé íîðìå, ðåï-ðåçåíòèðóåìîé êàê óíèâåðñàëüíàÿ îáúåêòèâíîñòü [9].Ëèíãâèñòû âûäåëÿþò ñëåäóþùèå ïðèçíàêè àíäðîöåí-òðèçìà: îòîæäåñòâëåíèå ïîíÿòèé «÷åëîâåê» è «ìóæ-÷èíà», óïîòðåáëåíèå èìåí ñóùåñòâèòåëüíûõ ìóæñ-êîãî ðîäà íåñïåöèôèðîâàííî, ò. å. äëÿ îáîçíà÷åíèÿëèö ëþáîãî ïîëà, îáðàçîâàíèå ñóùåñòâèòåëüíûõ æåí-ñêîãî ðîäà îò ñóùåñòâèòåëüíûõ ìóæñêîãî ðîäà, à íå À. Ã. Êèðîâà. Ðàçâèòèå ãåíäåðíûõ èññëåäîâàíèé â ëèíãâèñòèêå⎯⎯⎯⎯⎯140⎯⎯⎯⎯⎯Âåñòíèê ÒÃÏÓ. 2009. Âûïóñê 8 (86) íàîáîðîò, è ò. ä. Àíäðîöåíòðèçì ÿçûêà ñâÿçàí ñ òåì, ÷òî ÿçûê îòðàæàåò ñîöèàëüíóþ è êóëüòóðíóþ ñïåöè-ôèêó îáùåñòâà, â òîì ÷èñëå è ìóæñêîå äîìèíèðîâà-íèå, áîëüøóþ öåííîñòü ìóæ÷èíû è îãðàíè÷åííóþ÷àñòíîé ñôåðîé äåÿòåëüíîñòü æåíùèíû.  íàñòîÿùåå âðåìÿ ïðè èçó÷åíèè ïðîáëåìû âçàèìîäåéñòâèÿ ÿçûêà è ãåíäåðà è íàëè÷èÿ îïðåäåëåííûõîñîáåííîñòåé ìóæñêîãî è æåíñêîãî ðå÷åâîãî ïîâå-äåíèÿ ìîæíî âûÿâèòü ñëåäóþùèå îñíîâíûå íàïðàâ-ëåíèÿ èññëåäîâàíèé: – âûÿâëåíèå îïðåäåëåííûõ ðàçëè÷èé ÿçûêîâûõ óðîâíåé: ôîíåòèêè, ìîðôîëîãèè, ñåìàíòèêè è ñèíòàê-ñèñà, à òàêæå ðàçëè÷èé â îáëàñòè âåðáàëüíûõ ñòåðåî-òèïîâ â âîñïðèÿòèè æåíùèí è ìóæ÷èí; – âûÿâëåíèå ñåìàíòè÷åñêèõ ðàçëè÷èé, êîòîðûå îáúÿñíÿþòñÿ îñîáåííîñòÿìè ïåðåðàñïðåäåëåíèÿ ñî-öèàëüíûõ ôóíêöèé â îáùåñòâå – ïîäõîä èñêëþ÷èòåëüÑïèñîê ëèòåðàòóðû 1. Êàìåíñêàÿ Î. Ë. Ãåíäåðãåòèêà – íàóêà áóäóùåãî // Ãåíäåð êàê èíòðèãà ïîçíàíèÿ. Ïèëîòíûé âûïóñê. Ì.: Èçä-âî Ðóäîìèíî, 2002. Ñ. 13–20. 2. Øàõìàéêèí À. Ì. Ïðîáëåìà ëèíãâèñòè÷åñêîãî ñòàòóñà êàòåãîðèè ðîäà // Àêòóàëüíûå ïðîáëåìû ñîâðåìåííîé ðóñèñòèêè. Äèàõðîíèÿ è ñèíõðîíèÿ. Ì.: ÌÃÓ, 1996. Ñ. 226–273. 3. Êèðèëèíà À. Â. Îñâåùåíèå ñâÿçè ÿçûêà è ïîëà â èñòîðèè ëèíãâèñòèêè // Òåîðèÿ è ìåòîäîëîãèÿ ãåíäåðíûõ èññëåäîâàíèé: êóðñ ëåêöèé / ïîä îáù. ðåä. Î. À. Âîðîíèíîé. Ì.: Ìîñêîâñêèé öåíòð ãåíäåðíûõ èññëåäîâàíèé, 2001. 415 ñ. 4. Ãîðîøêî Å. È. à åíäåðíàÿ ïðîáëåìàòèêà â ÿçûêîçíàíèè. URL: http://www.owl.ru/ win/ books/articles/goroshko.htm 5. Õîòêèíà Ç. ß. Ãåíäåðíûå èññëåäîâàíèÿ â Ðîññèè. URL: http//ons.gfns.net/2000/4/03.htm 6. Óñà÷åâà Í. À. Òåîðèÿ è ìåòîäîëîãèÿ ñîâðåìåííûõ ãåíäåðíûõ èññëåäîâàíèé. URL: http://giacgender.narod.ru/ n3m1.htm 7. Âîðîíèíà Î. À. Ãëîññàðèé. Ìîñêîâñêèé öåíòð ãåíäåðíûõ èññëåäîâàíèé. URL: http://www.gender.ru/ russian/glossary//#H0102 8. Êèðèëèíà À. Â. Î ïðèìåíåíèè ïîíÿòèÿ ãåíäåð â ðóññêîÿçû÷íîì ëèíãâèñòè÷åñêîì îïèñàíèè. URL: http:// www.a-z.ru/women_cd1/html/ filologich_nauki_3.htm 9. Ñëîâàðü ãåíäåðíûõ òåðìèíîâ / ïîä ðåä. À. À. Äåíèñîâîé. URL: http://www.owl.ru/ gender/index.htm 10. Ïîòàïîâ Â. Â. Ñîâðåìåííîå ñîñòîÿíèå ãåíäåðíûõ èññëåäîâàíèé â àíãëîÿçû÷íûõ ñòðàíàõ // Ãåíäåð êàê èíòðèãà ïîçíàíèÿ. Ïèëîòíûé âûïóñê. Ì.: Èçä-âî Ðóäîìèíî, 2002. Ñ. 78–89.íî ñ ãåíäåðíûõ ïîçèöèé, ñâÿçàííûé ñ ñîöèàëüíîé ïðèðîäîé ÿçûêà æåíùèí è ìóæ÷èí; – ïîñòðîåíèå ïñèõîëèíãâèñòè÷åñêèõ òåîðèé, â êîòîðûõ æåíñêèé è ìóæñêîé ÿçûêè ñâîäÿòñÿ ê îñî-áåííîñòÿì ïîâåäåíèÿ æåíùèí è ìóæ÷èí; – êîãíèòèâíîå îáúÿñíåíèå âûÿâëåííûõ ïîêàçàòåëåé, â ýòîì ñëó÷àå âàæíûì îêàçûâàåòñÿ íå òîëüêî îï-ðåäåëåíèå ÷àñòîòíîñòè ðàñõîæäåíèé, íî è óñòàíîâëå-íèå ñâÿçè ñ ðàçëè÷íûìè àñïåêòàìè êàðòèíû ìèðà [10].  íàñòîÿùåå âðåìÿ ìîæíî óòâåðæäàòü, ÷òî ãåíäåðíûå èññëåäîâàíèÿ ñôîðìèðîâàëèñü êàê íîâîå íàïðàâ-ëåíèå ëèíãâèñòèêè, óæå ïðèçíàíû îñíîâíûå òåðìèíû,ðàñøèðÿåòñÿ ýìïèðè÷åñêàÿ áàçà èññëåäîâàíèÿ çà ñ÷åòðàçëè÷íûõ ÿçûêîâ, åùå íå ðàññìàòðèâàâøèåñÿ â ãåí-äåðíîì àñïåêòå. Ãåíäåðíûå èññëåäîâàíèÿ ïîçâîëÿþòïî-íîâîìó âçãëÿíóòü íà ìíîãèå ÿçûêîâûå ÿâëåíèÿ èïðîöåññû, äàòü èì áîëåå ðàçíîñòîðîííþþ îöåíêó. Êèðîâà À. Ã., àññèñòåíò, àñïèðàíò. Òîìñêèé ãîñóäàðñòâåííûé ïåäàãîãè÷åñêèé óíèâåðñèòåò.Óë. Êèåâñêàÿ, 60, ã. Òîìñê, Òîìñêàÿ îáëàñòü, Ðîññèÿ, 634061.Å-mail: [email protected] Ìàòåðèàë ïîñòóïèë â ðåäàêöèþ 30.04.2009 A. G. Kirova THE EVOLUTION OF GENDER STUDIES IN LINGUISTICS Gender linguistics is a new branch of Russian humanities. It is focused on the researches based on socially and culturally marked gender specificity. The aim of the given article is to view the rise and development of gender linguisticsin Russia and abroad. In the article one can find main stages of gender theory, differentiation of the terms used in genderapproach and also the tendencies of modern gender studies. Key words: gender, sex, feminist linguistics, asymmetry, gender stereotypes, masculinity, feminity, social roles, opposition, androcentrism. Tomsk State Pedagogical University. Ul. Kievskaya, 60, Tomsk, Tomskaya oblast, Russia, 634061.Å-mail: [email protected]

В этом году - очередной поворот в историю.

0ae49ac2-b2bf-430d-b7dc-f4961c196f32

Астахов О. Ю.

Межвузовская научная неделя «Д. С. Лихачев и русская культура»

168Но Василий Степанович и на эту весьма неумеренную просьбу отреагировал столь же ответственно: «Кредо? Это всегда оставаться самим собой, относиться с уважением и доброжелательностью к людям. А еще не терплю позерства и презираю высокомерие. Итоги? Жизнь как-то сложилась так, что если где-то я начинал свою деятельность, то обязательно выходил на руководящие роли: в комсомоле, в партии, в преподавательской работе. И, конечно, оценивая 75 лет своей жизни, я испытываю огромное удовлетворение от прожитых лет и, прежде всего, что 7 лет из них я был руководителем вуза. Знаете, говорят, что у человека в жизни две дороги: до ярмарки и с ярмарки. Я и до ярмарки доехал с поклажей, и с ярмарки – не пустой. Так что мне не стыдно за свою прожитую жизнь. Я очень люблю свою внучку Дарью и молю Бога, чтобы он дал еще пожить мне со своими внуками и внучками. И, конечно, мое большое счастье и в том, что 30 лет со мной рядом моя Нина (Нина Георгиевна Смирнова. – В. Т.)». Вернувшись из Белокурихи в Кемерово, я стал писать этот очерк. просматриваю свои записи, вижу, кое-чего не хватает. Думаю, надо позвонить Василию Степановичу, уточнить. В это время звонок. Снимаю трубку и слышу такой уже родной, тихий голос Василия Степановича: «Виктор Владимирович, это Брюхов. Вам ничего не надо уточ - нить!» Совпадение?! О. Ю. Астахов кандидат культурологии, доцент Кемеровский государственный университет культуры и искусств МЕЖВУЗОВСКАЯ НАУЧНАЯ НЕДЕЛЯ «Д. С. ЛИХА ЧЕВ И РУССКАЯ КУ ЛЬТУР А» Открытие межвузовской научной недели «Д. С. Лихачев и русская культура», посвященной празднованию 100-летия академика Д. С. Лихачева, состоялось 22 мая 2006 г. Инициаторами мероприятия выступили Кемеровский государственный универси - тет культуры и искусств и Кемеровский государственный университет. С приветственным словом к участникам семинара, посвященного творчеству ака - демика, обратился проректор по учебно-воспитательной работе и ОЗО КемГУ , кандидат исторических наук, доцент, депутат областного совета народных депутатов В. А. Вол - чек. В своем выступлении он затронул вопросы, касающиеся необходимости интеграции научных исследований культурологов, филологов, историков, искусствоведов в области гуманитаристики, обращенной к рассмотрению проблем национальной культуры. С до - кладом «Д. С. Лихачев – исследователь русской книжности» выступила кандидат фило - логических наук, доцент кафедры русской литературы и фольклора КемГУ Л. И. Еременко. В докладе были представлены основные научные направления деятельности Д. С. Лихачева и анализ филологических работ академика. Особый интерес у участников семинара вызвала презентация передвижной вы - ставки работ, выполненных студентами по аутентичным образцам головных уборов Севера и Юга России: кокошников, рогатых кичек, девичьих повязок. представлен - ные экспонаты из коллекции музея истории костюма КемГУКИ «И ветви, и корни (Д. С. Лихачев)» сопровождались показом подлинных вещей, бытовавших в Западной 16�Сибири в хIх–хх веках. после презентации состоялся семинар «О культуре ДревнейIх–хх веках. после презентации состоялся семинар «О культуре Древнейх–хх веках. после презентации состоялся семинар «О культуре Древней Руси языком костюма». Его организатором выступила директор музея истории костюма КемГУКИ, доцент кафедры культурологии и искусствознания В. п. Геращенко. Доклад сопровождался видеорядом, составленным из иллюстраций древнерусских миниатюр Радзивиловской летописи, который раскрывал особенности древнерусского костюма, отражающего национальный колорит эпохи. В ходе работы научной недели 23 мая состоялось открытие выставки книг Д. С. Лиха - чева в научной библиотеке КемГУ . Научная библиотека КемГУКИ представила выставку «Д. С. Лихачев – символ национальной духовности», включающую следующие разделы: поэтика древнерусской литературы; проблемы историзма русского героического эпоса. В музее и истории костюма КемГУКИ была проведена �I выставка – конкурс студенче- �I выставка – конкурс студенче- выставка – конкурс студенческих работ по истории костюма. 24 мая состоялось расширенное заседание кафедр русской литературы и фольклора КемГУ , народного хорового пения КемГУКИ, литературы КемГУКИ, культурологии и искусствознания КемГУКИ, посвященное 100-летию академика Д. С. Лихачева. препо - давателями обсуждались вопросы о направлениях научно-исследовательской работы и формах сотрудничества кафедр, что является перспективным в связи с возможностью открытия новых специальностей. 25 мая была проведена открытая лекция доктора филологических наук, профессора ТГУ (г. Томск) О. Н. Бахтиной «Жанр духовного завещания в старообрядческой литера - туре». Анализируя старообрядческую литературу, автор поставил проблему ценностного самоопределения русской культуры в кризисные периоды истории. «Отсутствие святос - ти влечет к торжеству пошлости». Актуализация истории в докладе определялась обра - щением к нравственным, религиозным проблемам современности, что способствовало включению аудитории в лекционную работу и никого не оставило равнодушным при обсуждении предложенных вопросов. после окончания лекции состоялось открытие межвузовского форума «Д. С. Лиха - чев и русская культура». С приветственным словом к участникам форума обратились проректор по непрерывному образованию КемГУ , доктор педагогических наук, профес - сор, академик МАН ВШ, заслуженный работник ВШ РФ Т. М. чурекова и проректор по научной работе КемГУКИ, доктор культурологии, профессор Марков В. И. Руководители форума доктор филологических наук, профессор КемГУ Л. А. ходанен и кандидат культурологии, доцент КемГУКИ О. Ю. Астахов обозначили основные направления работы: 1. Д. С. Лихачев и русская литература: – древнерусская литература и книжность, – литература хIх века, Iх века,х века, – литература хх века. 2. Д. С. Лихачев: лингвистическое наследие. 3. Д. С. Лихачев и судьбы русской культуры. Наибольший интерес вызвали доклады, определившие проблематику форума, Л. А. ходанен «поэтика русской литературы в исследованиях Д. С. Лихачева», О. Н. Бахтиной «проблемы поэтики житийного текста (на примере жития Сергия Радонежско - го), А. В. Шункова «Литературный этикет Древней Руси и церемониальная культура х�II века (на примере литературного творчества царя Алексея Михайловича)»,�II века (на примере литературного творчества царя Алексея Михайловича)», века (на примере литературного творчества царя Алексея Михайловича)», О. Ю. Астахова «Вопросы стилеобразования в культурно-исторической методологии Д. С. Лихачева», Н. И. Романовой «Книжная культура старообрядчества», Л. А. Араевой «Культурно-философское осмысление современной лингвистики (проблема гипотезы и ее реализация)», Л. В. Оленич «Шестодневное мироощущение и русский национальный пейзаж в России хIх–хх века», И. Ю. Ускова «Д. С. Лихачев и судьбы краеведения (ис-Iх–хх века», И. Ю. Ускова «Д. С. Лихачев и судьбы краеведения (ис-х–хх века», И. Ю. Ускова «Д. С. Лихачев и судьбы краеведения (ис -170торическая генеалогия)». В ходе работы межвузовского форума кандидат филологичес - ких наук, доцент Э. М. Афанасьева провела презентацию новой научной гуманитарной литературы, изданной в КемГУКИ, КемГУ . 27 мая состоялась открытая лекция доктора филологических наук, профессора, чл.-кор. Р АН, директора Института филологии СО Р АН (г. Новосибирск) Е. К. Ромода - новской «Специфика русской литературы х�II века», в которой были освещены пробле-�II века», в которой были освещены пробле- века», в которой были освещены пробле - мы изучения ранее не известных источников древнерусской литературы, что открывает новые аспекты рассмотрения русской средневековой культуры. после завершения лекции были подведены итоги работы межвузовской научной недели «Д. С. Лихачев и русская культура». Открытие новых имен, демонстрация новых проектов определили интерес участников к поставленным научно-исследовательским проблемам, связанным с изучением национальной культуры. Н. Л. Прокопова кандидат искусствоведения, доцент Кемеровский государственный университет культуры и искусств СТУДЕНЧЕСКИЕ НАУЧНЫЕ ВСТРЕЧИ В КЕМЕРОВЕ Студенческие научные форумы служат развитию творческого потенциала студен - тов, овладению методологией научных исследований. Далеко не в каждом вузе научные форумы становятся традиционным направлением научно-исследовательской работы студентов. В Кемеровском государственном университете культуры и искусств научная студенческая конференция проводится ежегодно на протяжении 36 лет. Необходимо за - метить, что конференция не сразу приобрела исключительно научный характер. Многие годы она совмещала в себе не только научные доклады, но и творческие работы, что яв - лялось совершенно естественным для творческого вуза. Однако развитие системы НИР в КемГУКИ, организация научно-исследовательских институтов способствовали возник - новению научных студенческих объединений. Их работа создала условия для проведе - ния конференции, программу которой формировали лишь доклады, чем подчеркивался научный характер студенческого форума. В последние несколько лет традиционная на - учная студенческая конференция КемГУКИ получила новый статус. Студентам разных регионов этот студенческий форум известен как межрегиональная научная студенческая конференция «Культура и искусство: поиски и открытия». Конференция поддерживается Координационным советом по культуре межрегиональной ассоциации «Сибирское согла - шение», департаментом науки и профессионального образования Кемеровской области. Межрегиональная научная студенческая конференция «Культура и искусство: по - иски и открытия» имеет свои традиции. Одной из традиций является время ее прове - дения. Ежегодно весной двери Кемеровского государственного университета культуры и искусств открываются для молодых исследователей, интересующихся проблемами культуры и искусства. На секционных заседаниях обсуждаются проблемы, связанные с информационно-коммуникационными основами развития науки и образования в инфор - мационном обществе, философско-мировоззренческими вопросами динамики культуры, развитием искусства в современных условиях. Кроме того, поднимаются актуальные проблемы научных исследований теории и практики социально-культурной и социаль - но-педагогической деятельности. На конференции рассматриваются проблемы истори - ко-культурного наследия и экономические проблемы социальной сферы. Руководство

Когда Василий Степанович, руководитель Кемеровского государственного университета, попросил своего начальника Василия Степановича присоединиться к нему, он сказал, что ему будет исполнять свои обязанности.

1c9c04d9-80bf-48b7-9a8b-35eab513495d

Алефиренко Н. Ф.

Картина мира и этнокультурная специфика слова

г тттт РУССКАЯтФИЛОЛОГИЯт т т т т т т т УДКт808.2a318+802.0a318т т КАРТИНАтМИРАтИтЭТНОКУЛЬТУРНАЯтт СПЕЦИФИКАтСЛОВА 1г т Н.Ф.тАлефиренкот д Белгородскийй йгосударственныййй университет й й йeХmail:й [email protected] n Картина« мира« –« результат« структурированного« сознани ем« отражения« действительности«со«всеми«её«когнитивными«элементам и,«находящимися«в«раз7 личных«связях,«отношениях«и«состояниях.«Языковая«ка ртина«мира«представляет« собой«вербализованную«систему««когнитивных«структур ,«отображающих«этноязы7 ковое««видение».«Однако«языковую«картину«мира«не«ст óит«отождествлять«с«эт7 ноязыковым«сознанием,«которое«включает«в«себя«не«то лько«осознанное,«структу7 рированное«и«вербализованное«знание,«но«и«знания«не осознанные.« Ключевые«слова:«языковая«модель«мира,«когнитивные«с труктуры,«этноя7 зыковое«сознание.« « г Введение « Понятие««картина«мира»«в«научный«обиход«было«введен о«В.«фон«Гумбольдтом.«« И«все«же,«несмотря«на«огромную«популярность,«оно«по ка«не«обрело«терминологической« определенности.«Ю.Н.«Караулов«отмечает««размытое»«и спользование«этого«понятия,«да7 лёкого«от«его«строгого«терминологического«смысла,«и «в«результате«придание«ему«метафо7 рического«характера«[1,«1999:«89].«Все«это«служит«д ля«нас«главным«мотивом«к«поиску«бо7 лее«четкого«определения«самого«термина« картинадмира «и«отграничению«его«от«смежных« категорий,«таких,«например,«как««модель«мира»«или«« образ«мира».«Обратимся«прежде« всего«к«толковому«словарю.«Рассмотрение«значений«сл ова«картинад помогает«выделить« важнейшие«свойства«данного«понятия.««Картина»«в«Тол ковом«словаре«С.И.«Ожегова«оз7 начает«‘то,«что«можно«видеть,«обозревать«или«предст авлять«в«языковых«образах’,«а«также« ‘вид,« состояние,« положение« чего7нибудь’.« Большой« то лковый« словарь« русского« языка« (БТСР)«дополняет«первое«из«представленных«здесь«зна чений:«‘яркое«и«выразительное« словесное«изображение«чего7нибудь’.«При«этом«изобра жение«толкуется«через«образ,«а«об7 раз«определяется«как«‘воспроизведение«сознанием«пре дметов«и«явлений«внешнего«мира’.« Следовательно,«языковая«картина«мира«несет«в«себе«и зображение«мира«при«помощи«язы7 ковых«средств,«которое«и«создает«наглядное«представ ление«о«предметах«и«явлениях«окру7 жающей«действительности.«В«конечном«итоге««языковая «картина«мира»«есть«воспроизве7 дение«в«языке«при«помощи«средств«языка«предметов«и« явлений«окружающей««действи7 тельности.««« Картинаддд подразумевает«««целостное«отражение,«которое«тем«ил и«иным«спо7 собом«воспроизводит«положение,«состояние«предметов« и«явлений«окружающего«мира.« Картина«мира«отражает«действительность«подобно«тому ,«как«отражает«ее«художественное« полотно.«Она«отражает«сами«элементы«в«их«различных« состояниях,«связях.«Отражая«мир«в« его«бесконечном«многообразии«и«целостности,«языкова я«картина«мира«указывает«на«со7 ставляющие«картины,«их«состояние,«положение,«то«ест ь«связи«по«отношению«друг«к«другу.« Теоретическийnанализ « «Языковая«модель«мира»«терминологически«порою«употр ебляется«синонимично« «языковой«картине«мира».«Возможность«их«взаимозамен ы,«тем«не«менее,«не«исключает« гггггггггггггггггггггггггггггггггггггггггггггггг г 1«Работа«выполнена«в«рамках«исследовательского«проек та«по«внутривузовскому«гранту«(БелГУ)«2009«г.«НАУЧНЫЕеВЕДОМОСТИееееееееее№е14е(69)е2009ее е6с необходимости«выявить«различия«между«ними.«Модель«м ожет«означать«‘предмет,«точно« воспроизводящий«в«уменьшенном«виде«или«в«натуральну ю«величину«какой7либо«другой« предмет’,«а«также«‘схему,«математическое«описание«у стройства«какого7либо«физического« объекта«или«процесса,«протекающего«где7нибудь’«(БТС Р).«Таким«образом,«модель«воспро7 изводит« другой« объект,« представляя« его« схему,« описы вая« устройство.« Соответственно,« языковая«модель«мира«указывает«на«то,«как«мир«устро ен.«Она«акцентирует«функциональ7 ный«аспект«данного«типа«представления.«Языковая«мод ель«мира«представляет«возможное« понимание«устройства«мира,«выраженное«при«помощи«яз ыковых«средств.«Представляет7 ся,«что«языковая«картина«мира«и«языковая«модель«мир а«–«термины«не«взаимозаменяемые« и«даже«разнопорядковые.«Модель«мира«представляет«со бою«результат«концептуализации« мировоззренческих«категорий«культуры.«И«в«этом«смыс ле«языковая«модель«мира«есть«не7 кая«абстракция.«Языковая«модель«мира«предполагает«я зыковое«воплощение«модели«мира« как«таковой.««Модель«мира»«относится«к«объектам«исс ледования«культурологии,«филосо7 фии.«Языковая«модель«мира«изучается«лингвокультурол огами«с«целью«выявления«осо7 бенностей«языкового«воплощения«модели«мира.«Языкова я«картина«мира«создается«по7 средством«анализа«языкового«материала.«В«лингвокуль турологии«сведения«о«языковой« картине«««мира«««черпаются«««из«««лингвистики.«««По добного«««рода«««суждения«снимают«во7 прос«о«первичности«–«вторичности« картиныдмирад и«моделидмира.д Представляется,«что« первична«модель«мира.«Она«может«быть«репрезентирова на«как«в«языке,«так«и«в«других«ме7 диаторных«средствах.«В«широком«смысле«модель«мира«и меет«объяснительнуюд силу,«кар7 тина«мира«–« описательную,д констатирующую.«Однако«в«обоих«случаях«единицей«объ яс7 нения«и«описания«служит«‘концепт’.« По«выбору«материала«исследования«в«лингвокультуроло гии«наблюдается«несколь7 ко«направлений«изучения«концептов.«А.«Вежбицкая«исп ользует««ключевые«культурные« концепты»,«обнаруживая«национально7культурную«специ фику«через«семантические«при7 митивы«на«материале«неблизкородственных«языков«[2,« 1996:«329].«Преимущественно«од7 ноязычный«анализ«концептосферы«языка«представлен,«н апример,«в«проекте««Логический« анализ«языка»,«студии«Т.В.«Булыгиной«и«А.Д.«Шмелева .«Их«исследования«прекрасно«рас7 крывают«сущность«концептосферы«русского«языка.«Одна ко«попытки«некоторых«авторов« показать«этнокультурное«своеобразие«языковой«картин ы«мира«на«материале«одного«язы7 ка«не«имеют«доказательной«базы.«Если«устранение«кон цептов««материального«мира»«из« поля«зрения«исследователя«лишь«ограничивает«картину «мира,«то«суждения«о«националь7 но7культурной«специфике,«делающиеся«на«одноязычном« материале,«вульгаризируют«ее.« Второе«уязвимое«место«в«лингвокультурологии«–«много ликость«концепта«и«механический« перенос«его«понимания«из«когнитивной«психологии.«А« между«тем,«интепретация«концепта« во«многом«предопреляет«выводы,«делаемые«в«лингвокул ьтурологическом«исследовании.« Считается«целесообразным«закрепить«за«концептом«ста тус«оперативной«единицы«мен7 тальности,«которая«на«вербальном«уровне«обозначаетс я«словом,«словосочетанием«или« фразеологизмом.«Как«ментальная«единица«концепт«выпо лняет«в«структурировании«кар7 тины«мира«роль«стержневого«элемента.« Для«лингвокультурологии«неприемлемо«понимание«конце пта«как«образа«исключи7 тельно«абстрактной«сущности.«Видимо,«поэтому«было«с оздано«понятие«культурного«кон7 цепта.«Намерения«благие:«спустить«концепт«с«высот«а бстракции«на«осязаемую«лингво7 культурологическую«почву.«При«этом«обнаруживается«д ругая«крайность:«попытки«закре7 пить«за«культурным«концептом«исключительно«этноцент рическое«содержание.«На«наш« взгляд,«нет«достаточных«оснований«причислять«к«куль турным«концептам«лишь«те«объек7 ты,«которые«обладают«ярко«выраженной«национально«ку льтурной«спецификой.«Только« широкий«подход«к«пониманию«культурного«концепта«поз волит«не«только«развивать«тео7 рию«взаимосвязи«мышления,«сознания,«культуры«и«язык а,«но«и«приблизиться«к«когни7 тивно7дискурсивным«тайнам«порождения«национально7ку льтурного«компонента«в«семан7 тике« языкового« знака.« Только« в« единстве« лингвокульт урологических« и« когнитивно7 семиологических«методик«может«быть«решена«проблема« полномасштабного«моделирова7 ния«языковой«картины«мира,«а«также«выявления«тех«ме ханизмов,«которые«определяют«ее« этнокультурное«своеобразие.« Словосочетание« национальногкультурныйдкомпонентдязыковогодзначения ,«хотя«и« стало«популярным«в«современных«исследованиях,«еще«н е«обрело«устойчивого«и«общепри7 Н.Ф.сАлефиренко.сКартинасмирасисэтнокультурная…ссс г7с нятого«понимания.«Понятно«лишь,«что«оно«призвано«фо кусировать«смыслы,«рождаемые« взаимодействием«национального«и«культурного«факторо в«формирования«семантической« структуры«слова«(фразеологизма).«Но«в«чем«его«терми нологическое«содержание?«В«поис7 ках«ответа«на«этот«непростой«вопрос«В.Г.«Гак«предла гает«различать«национальную«и«куль7 турную«специфику.« Национальную«специфику«слова,«по«его«мнению,«предоп ределяют«два«фактора:« объективный«и«субъективный.«Выявляются«они«путем«со поставления«языков.«Под« объекг тивнымд фактором«понимается«ценностно7смысловая«значимость« естественных«и«куль7 турных«реалий,«определяющих«своеобразие«жизненного« пространства«того«или«иного«на7 рода.«Субъективныйд фактор« характеризуется« возможностью« факультативного « выбора« знакообозначений«одних«и«тех«же«реалий,«которые«по7 разному«представлены«ментально7 стью«разных«этноязыковых«сообществ.«Иными«словами,« национальная«специфика«прояв7 ляется«различными«языковыми«репрезентациями«одних«и «тех«объектов«реальной«или«во7 ображаемой«действительности.«Причем«такие«различия« не«всегда«культурно«маркирова7 ны.«А«часть«таких«различий«и«вовсе«могут«быть«не«об условлены«культурными«факторами.« Культурная«специфика,«согласимся«с«В.Г.«Гаком,«пред полагает«соответствие«слова«опре7 деленному«элементу«менталитета«или«какому7либо«объе кту«предметно7культурного«про7 странства«народа,«его«истории,«верованиям,«традиция м«и«естественным«условиям«жизни« [3,«1999:«48].«В«этой«сфере«и«следует«искать«источн ики«синергетики«национального«и« культурного«компонентов«в«семантической«структуре«с лова.«Именно«таким«является«сло7 во«распутинщцнад в«романе«В.«Пикуля«‘Нечистая«сила’:« ВернувшисьдиздВерхотурья,дРасг путиндбылдявнодненормальным,дпотомдондвродедоправил ся,дидздесьдлетописцыдотмечаг ютдвднемдстрашныйдвзрывдчувственности,дсловноднечис таядсиладпоселиладвднемдбесад блудного!дНодгрубуюдживотнуюдпохотьдГришкаднеизменн одоблекалдвдформыдбогоугодг ничествад —«этимдондневольнодзакладывалдпервыйдкаменьдвдфундаме нтдбудущейд« расХ путинщины» (В.«С.«Пикуль).« Однако«необходимо«заметить,«что«разведение«национал ьной«и«культурной«специ7 фики«не«является«единственно«возможным«толкованием« анализируемого«явления.«Ряд« лингвистов«в«качестве«предмета«анализа«исследуют«на ционально7культурную«специфику« сова«в«ее«единстве.«В«основе«такого«подхода«лежит«т очка«зрения«Н.А.«Бердяева,«призна7 вавшего«культуру«национальной«по«сути:««Культура«ни когда«не«была«и«никогда«не«будет« отвлеченно7человеческой,«она«всегда«конкретно7челов еческая,«то«есть«национальная»«[5,« 1996:«85].«Именно«данное«философское«воззрение«явля ется«базовым«для«исследований« национально7культурной«специфики«фразеологизмов«рус ского«языка«В.Н.«Телия.«Она« считает,«что«все,«что«может«быть«истолковано«в«терм инах«оценочности,«принадлежит«к« кругу«национальной«культуры«[6,«1998:«214].«Другие« исследователи«(например,«Н.М.«Фир7 сова)«полагают,«что«национальная«специфика«слова«эт нически«обусловлена,«то«есть«про7 диктована«фактом«принадлежности«к«определенному«этн осу«с«его«специфическим«этноя7 зыковым«сознанием,«под«которым«понимается«культурно «маркированный«вариантный« образ«мира,«соотнесенный«с«системой«составляющих«ег о«культурем.«Их«отличительная« черта«состоит«в«парадоксальном,«на«первый«взгляд,«у стройстве,«сущность«которого«мож7 но«раскрыть«при«помощи«популярного«ныне«рекламного« выражения««два«в«одном».« Обозначающим«культуремы«является«языковой«знак«в«ег о«билатеральном«(двусторон7 нем)«единстве,«а«обозначаемым«–«именуемая«реалия«–« номинируемый«фрагмент«дей7 ствительности,«предмет«или«ситуация.«Под«обозначаем ым«культуремы«понимается«все« то,«что«относится«к«культуре:«артефакты«(лат.« arteд‘искусственно’« +дfactusд‘сделанный’),« то«есть«искусственно«изготовленные«предметы,«функци и,«обычаи,«речеповеденческие« тактики« и« этно7культурно7прагматические« ситуации.« А симметрия« культурем« обна7 руживается«при«их«сопоставлении«в«разных«лингвокуль турах,«когда«синтагматические«и« парадигматические«несоответствия«проявляются«между« ЗКН«и«обозначаемыми«реалия7 ми.«Особенно«важно«(хотя«и«крайне«сложно!)«выявить« структурную«асимметрию«культу7 рем«в«близкородственных«лингвокультурах.«Ср.:«рус.« мелкаядсошкад—д ‘незначительный« человек,«с«которым«никто«е«считается’;«‘никудышный« человек’;«блр.« абсевакудполід –« ‘ничего«не«стоящий«человек,«хуже«других,«заслуживаю щий«презрения’;«укр.« недвартийд [ломаного]дгрошад[шага,дшеляга,дфунтадклоччя]д –«‘никчемный,«хуже«всех’.«В«иной«НАУЧНЫЕеВЕДОМОСТИееееееееее№е14е(69)е2009ее е8с коммуникативно7прагматической« ситуации,« когда« требу ется« выразить« иронически7 презрительное«отношение«к«человеку,«который«сам«о«с ебе«много«мнит,«переоценивает« свое«общественное«положение,«в«русской«лингвокульту ре«используется«идиома« шишкад надровномдместе,д а«в«украинской«–« чидйднедпупдземлiд или«недвеликедцабед(чидйднедцабе),д где«цабед–дпогонный«окрик«для«быков,«запряженных«в«телегу.«Как «видим,«ЗКН«обладают« языковыми,«когнитивными«и«культурными«признаками.«О ни«сохраняют«(в«явном«или« скрытом«виде)«синергетику«генетического«родства«с«д искурсом«(событийным«текстом,« ситуацией),« ее« породившим.« Их« когнитивную« сущность« предопределяют:« (а)« спо7 собность«кодировать«и«сохранять«знания;«(б)«гермене втическая«функция«трансфор7 мировать,«интерпретировать«и«обогащать«исходную«инф ормацию;«(в)«концептуализа7 ция«и«категоризация«вербализованного«мира.« Введение«понятия««лингвокультурема»«позволяет«разве сти«такие«смежные«фено7 мены,«как« картинадмира,дязыковаядкартинадмира «и«этноязыковоедсознание .« Картина«мира«структурированное«сознанием«отражение« действительности«со«все7 ми«её«когнитивными«элементами,«находящимися«в«разли чных«связях,«отношениях«и«со7 стояниях.«Языковая«картина«мира«представляет«собой« вербализованную«систему««когни7 тивных«структур,«отображающих«этноязыковое««видение ».«Языковая«картина«мира«уг7 лубляется«до«лингвокультурологической«картины«мира« как«системы«знаний«о«культуре,« воплощенной« в« определенном« национальном« языке,« а« ин дивидуальное« употребление« лингвокультурем« сменяется« лингвокультурологической« компетенцией« как« социально« значимой«системой,«находящейся«в«ведении«этноязыков ого«сознания.« Этноязыковое«сознание«не«стóит«отождествлять«с«язык овой«картине«мира,«так«как« включает«в«себя«не«только«осознанное,«структурирова нное«и«вербализованное«знание,«но« и«знания«неосознанные.«Этноязыковое«сознание«всегда «культурно«маркированное,«по7 скольку«знания«об«объектах«культуры«в«нём«сопряжены «с«правилами«и«нормами«комму7 никативного«поведения«[ср.:«Привалова«И.«В.,«2006]. «Этноязыковое«сознание«–«это«свое7 образная«система«когнитивно7прагматических«и«эмотив но7оценочных«доминант«в«смы7 словом«содержании«культурем,«этноязыковая«маркирова нность«которых«обеспечивает«ва7 риантное«представление«инвариантного«образа«мира.«О тсюда«вытекает«важное«методоло7 гическое«положение:«лингвокультурологическое«исслед ование«(в«отличие«от«страновед7 ческого)«должно«быть«сосредоточено«прежде«всего«на« анализе«национальной«специфики« языкового«сознания,«реализующейся«в«особенностях«ку льтурно7языкового«взаимодейст7 вия.«Второй«задачей«лингвокультурологии«является«ис следование«культурно7языковой« специфики.« Для« этого« предлагаются« два« метода:« сравн ительный« и« интроспективный.« Сравнительныйдподход «предполагает«сравнение«с«другими«языками«и«культур ами,«по7 скольку«именно«сравнение«способствует«выявлению«общ их«и«пецифических«черт.« Инг троспективныйданализ «предполагает«работу«с«информантами«и«текстовый«ана лиз«язы7 кового«материала«с«целью«выявления«национально7куль турной«специфики«языка.«Соче7 тание« интроспективного« и« сравнительного« методов« при « изучении« национально7 культурной«специфики«поможет«уйти«от«полного«этноце нтризма«[7,«2000:«1537154],«когда« культурно7языковым« стандартам« одного« сообщества« при дается« статус« универсалий.« С« другой«стороны,«сочетание«данных«исследовательских« эвристик«позволяет«избежать«про7 тивоположной«крайности,«состоящей«в«обособленном«ли нгвокультурологическом«описа7 нии««живого»«слова«невозможно«решить«без«обращения« к«внутренней«взаимосвязи«куль7 турно7языковых«универсалий«и«уникалий.«Насколько«эт о«важно«для«изучения«нацио7 нально7культурной«специфики«слова?« В«настоящее«время«этот«вопрос«находит«различные,«вп лоть«до«взаимоисключаю7 щих,«решения.«С«одной«стороны,«нигилистический«взгл яд«на«признание«устойчивых«свя7 зей«языка«и«культуры«ведет«к«недопущению«концепции« культурно7языковой«специфики« «живого»«слова.«С«другой«стороны,«признание«тотальн ого«доминирования«национально7 культурной«специфики««живого»«слова«в«качестве«след ствия«не«допускает«существования« значимых«универсалий.«Нам«представляется,«что«культ урно7языковая«специфика««живо7 го»«слова«и«культурно7языковые«универсалии«не«наход ятся«в«отношениях«взаимоисклю7 чающего«противодействия.«Они«с о с у щ е с т в у ю т.«Такая«то чка«зрения«согласуется«с« утверждением«Б.«Рассела«о«том,«что«наше«знание«о«ми ре«и«вещах«(речь«в«данном«случае« идет«о«вербализованном«знании)««состоит«из«знания«д вух«видов«–«когда«вещи«известны«Н.Ф.сАлефиренко.сКартинасмирасисэтнокультурная…ссс г9с как«конкретности«и«как«универсалии»«[8,«2001:«74].« Соответственно,«универсальная«и«на7 ционально7культурная«составляющие«слова«находятся«в «комплиментарных«отношениях« друг« к« другу.« Наличие« культурно7языковой« специфики« отнюдь« не« отменяет« действия« культурно7языковых«универсалий.«Универсальное«и«кул ьтурно«специфичное«находит«от7 ражение«в«языке«как«с и с т е м е , «которая«при«анализе«вы страивается«в«определенную« языковую«картину«мира«[9,«2007].« Заключение « Системообразующими«свойствами«картины«мира«являются :«1)«целостность,«2)«кос7 мологичность«(глобальность«образа«мира),«3)«внутрен няя«безусловность«и«достоверность,« 4)«стабильность«и«динамичность,«5)«наглядность«и«ко нкретность«проявление«элементов« (см.«работы«Б.А.«Серебренникова,«Э.Д.«Сулейменовой« и«др.).« Осмысление«же«языковых«маркеров«(опосредователей)«э тнокультурной«специфики« языкового«сознания«–«задача«этнолингвокультурологии .«Именно«для«вербализации«этно7 культурных«маркеров«языкового«сознания«(термин«И.В. «Приваловой)«каждая«этнолин7 гвокультура«использует«свой«особый«набор«вариативны х«языковых«средств«для«специфи7 ческой«репрезентации«инвариантной«картины«мира.« « Списокnлитературыn 1.«Караулов,«Ю.«Н.«Русский«язык«и«языковая«личность «/«Ю.«Н.«Караулов.«М.:«Наука,«1987.« 2.«Вежбицкая,«А.«Язык.«Культура.«Познание«/«А.«Вежб ицкая.«М.:«Рус.«словари,«1996.« 3.« Гак,« В.« Г.« « Национально7культурная« специфика« мер онимических« фразеологизмов« /«« В.Г.«Гак«//«Фразеология«в«контексте«культуры.«М.,«1 999.«« 4.«Бердяев,«Н.А.«Истина«и«откровение«/«Н.А.«Бердяев .«–«СПб.,«1996.« 5.«Телия,«В.«Н.«Русская«фразеология«/«В.«Н.«Телия.« М.:«Яз.«рус.«культуры,«1996.« 6.«Стефаненко,«Т.«Этнописхология«/«Т.«Стефаненко.«– «М:«ИП«РАН,«Екатеринбург,«2000.« 7.« Привалова,« И.« В.« Языковое« сознание:« этнокультурн ая« маркированность« (теоретико7 экспериментальное«исследование:«Автореф.«дис«…««д7р а«филол.«наук«/«И.В.«Привалова.«М.,«2006.« 8.«Рассел,«Б.,«Человеческое«познание:«его«сферы«и«г раницы«/«Б.«Рассел.«Киев:«Ника7центр,« 2001.«560«с.« 9.«Алефиренко,«Н.Ф.««Языковая«картина«мира»«и«этнок ультурная«специфика«образного«сло7 ва«/«Н.Ф.«Алефиренко«//«В«поисках«эквивалентности:« Материалы«III«Международной«научной«кон7 ференции«/«Прешовский«университет;«Институт«славянс кой«филологии.«Прешов«(Словакия),«2007.« PICTUREтOFтTHEтWORLDтANDтETHNOCULTURALт SPECIFICтOFтTHEтWARDт г N.F.тAlefirenkoт Belgorodйй Stateйй Universityйй й eХmail:йй [email protected] n йThe«picture«of«the«world«is«the«result«of«structure d«reflection«of«reality«in«the« consciousness«in«total«with«all«its«cognitive«eleme nts«which«have«different«connec7 tions,«relationship,«status.«Linguistic«picture«of« the«world«is«the«verbalized«system«of« cognitive«structures,«which«represent«the«ethno«lin guistic«‘view’.«But«it«is«not«worth«to« identify«the«linguistic«picture«of«the«world«with«e thno«linguistic«consciousness«which« includes« not« only« conscious,« structured« verbalized« knowledge,« but« subconscious« knowledge«to.«« Key« words:« linguistic« model« of« the« world,« cognitive « structures,« ethno7 linguistic«conscience.« г г

Ученые и энтузиасты пытаются разобраться в том, что означает Картина мира.

108a70ea-c6bc-423a-8313-350b0ad15d15

Якупова Г. 3.

Употребление переносных значений слов в творчестве Сибгата Хакима

В статье рассмотрены оригинальные тропы (метафоры, сравнения, эпитеты), при помощи которых поэт С. Хаким создавал свои незабываемые образы. При необходимости он использовал и заимственную лексику.

250ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 2ɅɨɤɤȾɠ .ɋɨɱɢɧɟɧɢɹ . Ɇ., 1985. Ɍ. 1. ɋ. 467. 3ɆɨɫɤɚɥɶɫɤɚɹɈ . ɂ.Ȼɨɥɶɲɨɣɧɟɦɟɰɤɨɪɭɫɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ . Ɇ., 1998. Ɍ. 1. ɋ. 515. 4ɉɪɢɜɨɞɢɦɵɟɡɞɟɫɶɢɞɚɥɟɟɰɢɮɪɨɜɵɟɞɚɧɧɵɟɩɨɥɭɱɟɧɵɦɟɬɨɞɨɦɫɩɥɨɲɧɨɣɜɵɛɨɪɤɢɢɡɩɨɥ - ɧɵɯɫɩɢɫɤɨɜɧɚɡɜɚɧɢɣɭɥɢɰ , ɩɪɢɥɚɝɚɟɦɵɯɤɤɚɪɬɚɦȽɚɦɛɭɪɝɚ , Ȼɟɪɥɢɧɚɢȼɟɧɵɢɡɞɚɬɟɥɶɫɬɜɚ ADAC ɦɚɫɲɬɚɛɚ 1:25 000, 1:25 000 ɢ 1:21 000 ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɟɧɧɨ . 5Duden. Das gro əe Wɰrterbuch der deutschen Sprache. Bd. 1. S. 459. 6Fuchshuber-Wei ə E. Straəennamen: deutsch // Namenforschung: ein intrnationales Handbuch zur Onomastik. Berlin, 1996. Bd. 2. S. 1469. 7John P . Sind Stra əennamen selbstverst ɞndlich? // Am Brennpunkt der Geschichte Berlins: Stra əen und ihre Namen. Berlin, 1993. S. 35. 8ɋɭɩɟɪɚɧɫɤɚɹȺ . ȼ.Ɉɧɨɦɚɫɬɢɤɚ . Ɍɢɩɨɥɨɝɢɹ . ɋɬɪɚɬɢɝɪɚɮɢɹ . Ɇ., 1988. ɋ. 9.9ɋɩɢɫɨɤɫɨɤɪɚɳɟɧɢɣ : ɝɚɥɥɨɪɨɦ . – ɝɚɥɥɨɪɨɦɚɧɫɤɨɟ ; ɝɨɥɥ . – ɝɨɥɥɚɧɞɫɤɨɟ ; ɥɚɬ. – ɥɚɬɢɧɫɤɨɟ ; ɧ.-ɧɟɦ. – ɧɢɠɧɟɧɟɦɟɰɤɢɟɞɢɚɥɟɤɬɵ ; ɸ.-ɧɟɦ. – ɸɠɧɨɧɟɦɟɰɤɢɟɞɢɚɥɟɤɬɵ . ȼɨɬɥɢɱɢɟɨɬɩɪɨɡɚɢɱɟɫɤɢɯɢɞɪɚɦɚɬɢ - ɱɟɫɤɢɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɜɩɨɷɡɢɢɨɫɨɛɨɟɜɧɢ - ɦɚɧɢɟɩɪɢɜɥɟɤɚɟɬɱɚɫɬɨɟɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟ ɫɥɨɜɢɜɵɪɚɠɟɧɢɣɜɩɟɪɟɧɨɫɧɨɦɡɧɚɱɟɧɢɢ , ɬɚɤɤɚɤɚɜɬɨɪɜɫɬɢɯɨɬɜɨɪɧɨɦɬɟɤɫɬɟɜɵɪɚ - ɠɚɟɬɫɜɨɢɦɵɫɥɢ , ɨɳɭɳɟɧɢɹ , ɠɟɥɚɧɢɹ . Ɉɛɥɚɫɬɶɦɟɬɚɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɜɵɪɚɠɟɧɢɣɨɛɲɢɪ - ɧɚ, ɨɧɚɫɨɞɟɪɠɢɬɜɫɟɛɟɬɚɤɢɟɫɬɢɥɢɫɬɢɱɟɫ - ɤɢɟɮɢɝɭɪɵ , ɤɚɤɦɟɬɚɮɨɪɚ , ɦɟɬɚɮɨɪɢɱɟɫɤɢɣ ɷɩɢɬɟɬ , ɚɥɥɟɝɨɪɢɹ , ɥɢɬɨɬɚɢɞɪ . ɗɬɢɫɪɟɞ - ɫɬɜɚɧɚɡɵɜɚɸɬɬɪɨɩɚɦɢ1. ɍɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟȽ. Ɂ. əɤɭɩɨɜɚ ɍɉɈɌɊȿȻɅȿɇɂȿɉȿɊȿɇɈɋɇɕɏɁɇȺɑȿɇɂɃɋɅɈȼȼɌȼɈɊɑȿɋɌȼȿ ɋɂȻȽȺɌȺɏȺɄɂɆȺ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣ ɬɚɬɚɪɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ ȿɥɚɛɭɠɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɤɚɧɞɢɞɚɬɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɞɨɰɟɧɬɎ . Ƚ. Ƚɚɥɥɹɦɨɜ ȼɫɬɚɬɶɟɪɚɫɫɦɨɬɪɟɧɵɨɪɢɝɢɧɚɥɶɧɵɟɬɪɨɩɵ (ɦɟɬɚɮɨɪɵ , ɫɪɚɜɧɟɧɢɹ , ɷɩɢɬɟɬɵ ), ɩɪɢɩɨɦɨɳɢ ɤɨɬɨɪɵɯɩɨɷɬɋ . ɏɚɤɢɦɫɨɡɞɚɜɚɥɫɜɨɢ ɧɟɡɚɛɵɜɚɟɦɵɟɨɛɪɚɡɵ . ɉɪɢɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫɬɢɨɧɢɫɩɨɥɶɡɨ - ɜɚɥɢɡɚɢɦɫɬɜɟɧɧɭɸɥɟɤɫɢɤɭ . The article deals with the original tropes (metaphors, comparisons, epithets) that the Tatar poet S. Khakim used for creation of his unforgettable images. He could also use borrowed vocabulary if needed. ɫɥɨɜɜɩɟɪɟɧɨɫɧɨɦɡɧɚɱɟɧɢɢɧɚɡɵɜɚɟɬɫɹ ɦɟɬɚɥɨɝɢɱɟɫɤɢɦɩɪɢɟɦɨɦ . Ɇɟɬɚɥɨɝɢɹ (ɨɬ ɝɪɟɱ.PHWɛ – ɱɟɪɟɡ , ɩɨɫɥɟ , ɡɚɢOɭJɨ[ – ɫɥɨɜɨ , ɪɟɱɶ ) – ɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɜɩɨɷɬɢɱɟɫɤɨɦɩɪɨ - ɢɡɜɟɞɟɧɢɢɫɥɨɜɢɜɵɪɚɠɟɧɢɣɜɢɯɩɟɪɟɧɨɫ - ɧɨɦɡɧɚɱɟɧɢɢ , ɨɛɪɚɡɧɨɦɢɥɢɮɢɝɭɪɚɥɶɧɨɦ . Ɉɛɷɬɨɦɩɨɜɟɫɬɜɭɸɬɬɪɭɞɵȼ . ɏ. ɏɚɤɨɜɚ , ɋ. ɏ. ɂɛɪɚɝɢɦɨɜɚ , Ɏ. ɋ. ɋɚɮɢɭɥɥɢɧɨɣ , Ɋ. Ⱥ. ɘɫɭɩɨɜɚ , ɂ. Ʉ. Ȼɚɲɢɪɨɜɨɣ , ɏ. Ƚ. Ʉɭɪɛɚɬɨɜɚ , ɋ. ɒ. ɉɨɜɚɪɢɫɨɜɚ , Ⱥ. Ƚ. Ⱥɯɦɚ - ɞɭɥɥɢɧɨɣ , Ɍ. ɇ. Ƚɚɥɢɭɥɥɢɧɚ .251ɍɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɩɟɪɟɧɨɫɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣɫɥɨɜɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚ ɍɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɫɥɨɜɜɢɯɩɟɪɟɧɨɫɧɨɦɡɧɚ - ɱɟɧɢɢɭɫɢɥɢɜɚɟɬɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɹɪɟɱɢ . ɇɭɠɧɨ ɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɤɚɠɞɨɝɨɩɨɷɬɚ ɟɫɬɶɫɜɨɢɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɵɟɬɪɨɩɵ . ɗɬɚɨɫɨ - ɛɟɧɧɨɫɬɶɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚɡɚɜɢɫɢɬ , ɜɨɩɟɪɜɵɯ , ɨɬ ɠɢɡɧɟɧɧɨɝɨɨɩɵɬɚ , ɨɤɪɭɠɚɸɳɟɣɫɪɟɞɵ ; ɜɨɜɬɨɪɵɯ , ɨɬɬɨɝɨ , ɜɤɚɤɨɦɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɦɧɚ - ɩɪɚɜɥɟɧɢɢɚɜɬɨɪɪɚɛɨɬɚɟɬ . Ɉɫɧɨɜɧɚɹɰɟɥɶɧɚɲɟɣɪɚɛɨɬɵ : ɩɨɤɚɡɚɬɶ ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɩɟɪɟɧɨɫɧɨɝɨɡɧɚɱɟɧɢɹɫɥɨɜ ɩɨɷɬɚɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚ , ɤɚɤɛɨɝɚɬɫɬɜɨɹɡɵ - ɤɚɩɨɷɬɚ , ɟɝɨɨɛɪɚɡɧɨɫɬɶ , ɭɦɟɧɢɟɦɚɫɬɟɪɫ - ɤɢɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɬɶɪɚɡɥɢɱɧɵɟɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɵɟ ɫɪɟɞɫɬɜɚ . Ʉɨɝɞɚɪɟɱɶɢɞɟɬɨɩɨɷɬɢɱɟɫɤɨɦɫɬɢɥɟ ɹɡɵɤɚɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚ , ɧɭɠɧɨɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɷɩɨɯɚ , ɜɤɨɬɨɪɨɣɠɢɥɢɬɜɨɪɢɥɩɨɷɬ , ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɟɬɫɹɨɛɲɢɪɧɵɦɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢ - ɟɦɪɭɫɫɤɢɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣ . ɂɷɬɨɧɟɫɥɭɱɚɣ - ɧɨ, ɬɚɤɤɚɤɫɜɹɡɚɧɨɫɢɡɦɟɧɟɧɢɹɦɢɜɨɛɳɟ - ɫɬɜɟɞɚɧɧɨɝɨɩɟɪɢɨɞɚ . ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɬɚɤɢɟ ɫɥɨɜɚ , ɤɚɤɬɟɥɟɮɨɧ , ɡɚɤɚɡɢɞɪ . ɋɨɧɤɚɣɬɫɚɞɚɋ ɥɢɦɣɨɤɥɚɪɝɚ , Ɍɟɥɟɮɨɧɧɚɪɚɲɚɡɚɤɚɡɹɭɝɚɧ . ɋɨɪɚɭɹɭɝɚɧɬɨɪɥɟɫɨɪɬɥɚɪɝɚ . Ȼɚɤɱɚɱɵɥɚɪ ɋɩɚɬɶɋɚɥɢɦɜɟɪɧɭɥɫɹɩɨɡɞɧɨ , ɇɨɩɨɬɟɥɟɮɨɧɭɟɦɭ ɩɨɫɵɩɚɥɢɫɶɡɚɤɚɡɵ . Ɂɚɤɚɡɵɧɚɪɚɡɧɵɟɫɨɪɬɚ . ɋɚɞɨɜɨɞɵ ȼɩɨɷɦɟ «Ȼɚɤɱɚɱɵɥɚɪ » («ɋɚɞɨɜɨɞɵ ») ɧɚɪɹɞɭɫɨɫɥɨɜɚɦɢ ɩɪɚɜɥɟɧɢɟ , ɩɢɬɨɦɧɢɤ , ɫɨɪɬɭɩɨɬɪɟɛɥɹɸɬɫɹɧɚɡɜɚɧɢɹɪɚɡɧɵɯɫɨɪ - ɬɨɜɹɛɥɨɧɶ :ɲɚɮɪɚɧ , ɫɥɚɜɹɧɤɚ , ɚɧɬɨɧɨɜɤɚ , ɤɢɬɚɣɤɚ . Ⱥɜɬɨɪɱɚɫɬɨɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬɜɫɜɨɢɯɩɨɷɬɢ - ɱɟɫɤɢɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɹɢɡ ɪɭɫɫɤɨɝɨɢɟɜɪɨɩɟɣɫɤɢɯɹɡɵɤɨɜ . ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɜɩɨɷɦɟ « Yɪɥ ɪɚɲɚ » ( «ɑɟɪɟɡɤɪɭɱɢ » ) ɧɟɮɬɟɦɚɝɢɫɬɪɚɥɶɡɚɦɟɧɟɧɨɫɥɨɜɨɦ «ɨɥɵɸɥ » – ‘ɬɪɚɫɫɚ’. Ⱥɜɬɨɪɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɥɪɭɫɫɤɢɟɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚ - ɧɢɹ, ɤɚɥɶɤɢ , ɩɨɥɭɤɚɥɶɤɢɧɟɞɥɹɬɨɝɨ , ɱɬɨɛɵɡɚɢɧɬɟɪɟɫɨɜɚɬɶɥɢɬɟɪɚɬɭɪɨɜɟɞɨɜ , ɚɤɚɤ ɫɪɟɞɫɬɜɨɹɡɵɤɨɜɨɣɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ . Ⱦɨɤɚ - ɡɚɧɨ , ɱɬɨɩɨɥɭɤɚɥɶɤɢ , ɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɧɵɟɢɡ ɪɭɫɫɤɨɝɨɢɟɜɪɨɩɟɣɫɤɢɯɹɡɵɤɨɜ , ɜɯɨɞɹɬɜɫɨɫɬɚɜɬɪɨɩɨɜ . Ʉɩɪɢɦɟɪɭ , ɜɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢ - ɹɯɨɜɨɣɧɟɧɚɛɥɸɞɚɟɬɫɹɬɨ , ɱɬɨɚɜɬɨɪɨɦ ɱɚɫɬɨɢɫɩɨɥɶɡɭɸɬɫɹɬɪɨɩɵɢɡɤɚɥɟɤɢɩɨɥɭ - ɤɚɥɟɤ : ɜɜɵɪɚɠɟɧɢɢ «ɫɨɥɞɚɬ , ɚɧɵɧɣɨɪɝɟ ȾɈɌɤɟɛɟɤ »(‘ɫɨɥɞɚɬ , ɟɝɨɫɟɪɞɰɟɤɚɤȾɈɌ ’ ) – ©ɞɨɥɝɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹɨɝɧɟɜɚɹɬɨɱɤɚ » –ɞɚɟɬɫɹɜ ɚɛɛɪɟɜɢɚɬɭɪɟ (ȾɈɌ ). ɍɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɩɨɥɭɤɚɥɟɤ : ɡɟɪɥɢɩɨɥɤ Ɇɚɞɚɦɢɧɛ ɤɧɟɧɝɚɫɤ ɪɥ ɪɟɧ ɋɨɧɝɵɭɞɚɪɧɵ . Ʌɟɧɢɧɮ ɪɦɚɧɵɛɟɥ ɧ Ƚɨɬɨɜɹɬɩɨɥɤ ȼɨɣɫɤɚɦɆɚɞɚɦɢɧɚ ɉɨɫɥɟɞɧɢɣ ɭɞɚɪ ɉɨɩɪɢɤɚɡɭɅɟɧɢɧɚ ɉɪɨɞɨɥɠɚɹɪɚɡɝɨɜɨɪɨɬɪɨɩɚɯɜɬɜɨɪ - ɱɟɫɬɜɟɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚ , ɦɵɭɡɧɚɟɦ , ɱɬɨɦɢɪ ɟɝɨɩɨɷɡɢɢɛɨɝɚɬɢɧɬɟɪɟɫɧɵɦɢɨɛɪɚɡɚɦɢ . Ⱥɧɞɚ ɚɜɵɥ , ɧɤ ɣ ɬɨɪɝɚɧɚɜɵɥ , ȼɟɬɩɭɧɤɬɧɵ ɝɵɧɚ ɬɫɟɧɧ ɪ… ɍɥ ɞɭɥɤɵɧɧɚɪ ɛɟɡɧɟɧ ɢɫɤɟɡɢɪɚɬ Ʉɨɣɦɚɫɵɧɚ ɹɬɵɩ ɤɫɟɪɥ ɪ. Ɍɚɦɞɟɪɟɜɧɹ , ɜɤɨɬɨɪɨɣɠɢɥɚɦɚɦɚ ɉɪɨɯɨɞɢɲɶɪɹɞɨɦɫɜɟɬɩɭɧɤɬɨɦ ɗɬɢɜɨɥɧɵ, ɥɨɠɚɫɶɧɚɡɚɛɨɪɵɫɬɚɪɨɝɨɤɥɚɞɛɢɳɚ Ȼɭɞɭɬɪɵɞɚɬɶ . ȼɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɢ «ɑ ɤɱɟɤɵɡɥɚɪ » ɢɡɨɛ - ɪɚɠɟɧɢɟɥɟɫɚɩɟɪɟɞɧɚɦɢɩɪɟɞɫɬɚɟɬɜɜɢɞɟ ɮɨɬɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɝɨɨɛɪɚɡɚ . Ʉɢɧɤɵɪɥɚɪ ɨɫɬɟɧɞ ɣɨɡɝ ɧ Ⱥɤ ɬɨɦɚɧ ɚɪɚɫɵɧɧɚɧ – Ʉ ɪɟɧ ɭɪɦɚɧɟɪɚɤɬɚ Ʉɚɦɚɥɵ ɛ ɪɟɤɫɵɦɚɧ . ɑ ɤɱɟɤɵɡɥɚɪ ɑɟɪɟɡɛɟɥɵɟɬɭɦɚɧɵ , ɉɥɵɜɭɳɢɟɧɚɞɲɢɪɨɤɢɦɢɩɨɥɹɦɢ , ɉɨɤɚɡɚɥɫɹ ɥɟɫ, ɉɨɯɨɠɢɣɧɚɲɚɩɤɭ . Ȼɚɲɦɚɱɧɢɰɵ ɍɫɩɟɲɧɨɟɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɜɵɪɚɡɢɬɟɥɶɧɵɯ ɫɪɟɞɫɬɜɜɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹɯɚɜɬɨɪɚɫɬɚɜɢɬɟɝɨ ɧɚɭɪɨɜɟɧɶɦɢɪɨɜɨɣɤɥɚɫɫɢɱɟɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚ - ɬɭɪɵ . ɉɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚɨɤɭ - ɬɚɧɵɱɭɜɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɸ , ɜɨɫɯɢɬɢɬɶɫɹɢɦɢ ɫɦɨɠɟɬɬɨɥɶɤɨɱɟɥɨɜɟɤɫɨɬɤɪɵɬɨɣɞɭɲɨɣ .,ɟɟ ɟ,ɟ ,ɟ ɟɟɟ ,ɟɟɟɟɟY Y, Yɟ ,ɟɟ ɟ Yɟ Y Yɟ252ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɋɢɛɝɚɬɏɚɤɢɦ , ɛɭɞɭɱɢɦɚɫɬɟɪɨɦɨɪɢɝɢ - ɧɚɥɶɧɨɣɦɟɬɚɮɨɪɵ , ɭɦɟɥɩɨɤɚɡɚɬɶɧɟɨɠɢ - ɞɚɧɧɨɟɡɜɭɱɚɧɢɟɦɵɫɥɢ . ɉɨɷɬɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɥ ɧɟɜɢɞɢɦɵɟ , ɫɤɪɵɬɵɟɡɧɚɱɟɧɢɹɫɥɨɜ , ɩɨɷɬɨ - ɦɭɟɝɨɬɪɨɩɵɢɫɪɚɜɧɟɧɢɹɫɬɚɧɨɜɹɬɫɹɚɮɨ - ɪɢɡɦɚɦɢ . ©ɉɨɷɬɢɱɟɫɤɢɟɞɟɬɚɥɢ » ɚɜɬɨɪɚɢɧɞɢɜɢ - ɞɭɚɥɶɧɵ , ɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɫɢɦɜɨɥɨɜɫɜɨɟɨɛ - ɪɚɡɧɨ , ɩɨɷɬɨɦɭɤɚɠɞɨɟɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɟɦɨɠ - ɧɨɧɚɡɜɚɬɶɧɨɜɚɬɨɪɫɤɢɦ . ɉɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚɬɪɟɛɭ - ɸɬɨɬɱɢɬɚɬɟɥɹɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨɧɚɫɬɪɨɟɧɢɹ , ɝɥɭɛɨɤɨɝɨɨɬɧɨɲɟɧɢɹ . Ɍɨɥɶɤɨɬɨɝɞɚɱɢɬɚ - ɬɟɥɶɩɨɥɭɱɚɟɬɷɫɬɟɬɢɱɟɫɤɨɟɭɞɨɜɨɥɶɫɬɜɢɟɨɬ ɩɪɨɱɢɬɚɧɧɨɝɨ . ɇɚɪɹɞɭɫɞɪɭɝɢɦɢɩɪɢɟɦɚɦɢɫɨɫɨɛɨɣ ɱɚɫɬɨɬɧɨɫɬɶɸɜɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢ - ɦɚɭɩɨɬɪɟɛɥɹɸɬɫɹɫɪɚɜɧɟɧɢɹ . əɪɚɬɚɦɦɢɧɚɜɵɥ ɤɟɲɟɫɟɧɟɧ Ʉ ɧɟɥɥɟɢɬɟɩ ɤɢɹɬɫɨɣɥ ɜɟɧ. ɤɢɹɬɤɟɛɟɤ ɦɚɬɭɪɄɚɡɚɧɚɪɬɵ – Ȼɚɥɚɥɵɝɵɦ ɬɤ ɧɠɢɪɥ ɪɟɦ. Ʌɸɛɥɸɹɞɟɪɟɜɟɧɫɤɨɝɨɠɢɬɟɥɹ , ɂɧɬɟɪɟɫɧɨɪɚɫɫɤɚɡɵɜɚɸɳɟɝɨɫɤɚɡɤɭ . Ʉɚɤɫɤɚɡɤɚɤɪɚɫɢɜɵɦɟɫɬɚ , Ƚɞɟɩɪɨɯɨɞɢɥɨɦɨɟɞɟɬɫɬɜɨ . ȼɷɬɨɦɨɬɪɵɜɤɟɩɪɢɟɦɫɪɚɜɧɟɧɢɹɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɟɧɪɚɡɧɵɦɢɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɦɢɫɪɟɞɫɬɜɚɦɢ : ɤɪɚɫɨɬɚɩɪɢɪɨɞɵɫɪɚɜɧɢɜɚɟɬɫɹ ɫɨɫɤɚɡɤɨɣ ɢɬ. ɞ. Ɉɫɨɛɟɧɧɨɫɬɶɩɨɷɬɢɱɟɫɤɨɝɨɫɬɢɥɹɫɬɢ - ɯɨɬɜɨɪɟɧɢɣɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚ – ɨɥɢɰɟɬɜɨɪɟ - ɧɢɟ. ɉɪɢɟɦɦɟɬɚɮɨɪɵ – «ɢɜɚɩɨɟɬ », «ɜɟɬɟɪ ɧɚɝɨɪɭɜɡɛɢɪɚɟɬɫɹ »– ɭɚɜɬɨɪɚɬɟɫɧɨɩɟɪɟ - ɩɥɟɬɚɟɬɫɹɫɩɪɢɟɦɨɦɨɥɢɰɟɬɜɨɪɟɧɢɹ . ɗɬɨɬ ɩɪɢɟɦɩɪɟɜɨɡɧɨɫɢɬɫɢɥɭɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɹɦɟɬɚ - ɮɨɪɵ . ȼɩɪɢɜɟɞɟɧɧɵɯɜɵɲɟɩɪɢɦɟɪɚɯɜɫɟ ɦɟɬɚɮɨɪɵɝɥɚɝɨɥɶɧɵɟ .ɋɢɛɝɚɬɏɚɤɢɦ «ɨɠɢɜɥɹɟɬ » ɤɚɠɞɨɟɩɪɢ - ɪɨɞɧɨɟɹɜɥɟɧɢɟ . Ɉɧɢɛɭɞɬɨɪɚɡɝɨɜɚɪɢɜɚɸɬ ɫɜɧɭɬɪɟɧɧɢɦɦɢɪɨɦɩɨɷɬɚ . Ⱦɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨ , ɜɫɟɜɟɥɢɤɢɟɩɨɷɬɵɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɹɸɬɠɢɜɵɦɢɤɚɠɞɵɣɭɝɨɥɨɤɩɪɢɪɨ - ɞɵɢɢɡɦɟɧɟɧɢɹɜɦɢɪɟɪɚɫɬɟɧɢɣ . Ɇɟɬɚɮɨɪɵɭɩɨɬɪɟɛɥɹɸɬɫɹɧɟɬɨɥɶɤɨ ɫɚɦɨɫɬɨɹɬɟɥɶɧɨ , ɚɹɜɥɹɸɬɫɹɷɩɢɬɟɬɚɦɢɤɚ - ɤɢɯɥɢɛɨɩɪɟɞɦɟɬɨɜɢɹɜɥɟɧɢɣ , ɬ. ɟ. ɦɟɬɚ - ɮɨɪɢɱɟɫɤɢɦɢɷɩɢɬɟɬɚɦɢ2. ɋɢɛɝɚɬɏɚɤɢɦɜɫɜɨɢɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɯ ɭɩɨɬɪɟɛɥɹɟɬɷɩɢɬɟɬɵɞɥɹɨɩɢɫɚɧɢɹɤɪɚɫɨ - ɬɵɩɪɢɪɨɞɵ , ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɳɢɟɩɨɥɨɠɢ - ɬɟɥɶɧɵɟɤɚɱɟɫɬɜɚɥɸɞɟɣ . ɍɹɧɚɢɪɤɟɧɛɨɥɵɧɧɚɪ , əɛɵɥɚɝɨɥɤɟɪɮɟɤɥ ɪɟ… Ɍɚɧɞɚ ɉɪɨɫɵɩɚɸɬɫɹɲɢɪɨɤɢɟɩɨɥɹ Ɉɩɭɫɤɚɸɬɫɹɪɟɫɧɢɰɵɭɰɜɟɬɨɜ . ɇɚɡɚɪɟ Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɦɵɢɫɫɥɟɞɨɜɚɥɢɦɟɬɚ - ɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɩɪɢɟɦɵɜɩɨɷɬɢɱɟɫɤɢɯɩɪɨɢɡɜɟ - ɞɟɧɢɹɯɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚ – ɦɟɬɚɮɨɪɵ , ɫɪɚɜ - ɧɟɧɢɹ , ɦɟɬɚɮɨɪɢɱɟɫɤɢɟɷɩɢɬɟɬɵ , ɨɥɢɰɟɬɜɨ - ɪɟɧɢɹ . Ɍɜɨɪɱɟɫɬɜɨɋɢɛɝɚɬɚɏɚɤɢɦɚɪɚɡɜɢɜɚ - ɥɨɫɶɧɚɛɨɝɚɬɵɯɬɪɚɞɢɰɢɹɯɤɥɚɫɫɢɱɟɫɤɨɣ ɩɨɷɡɢɢ . ɋɜɨɢɦɜɟɥɢɤɢɦɬɚɥɚɧɬɨɦ , ɧɟɩɨɜ - ɬɨɪɢɦɵɦ ɩɨɷɬɢɱɟɫɤɢɦɜɡɝɥɹɞɨɦ ɚɜɬɨɪ ɜɞɨɯɧɨɜɥɹɟɬɬɚɬɚɪɫɤɢɯɩɨɷɬɨɜɢɩɢɫɚɬɟɥɟɣ . ©ɉɭɲɤɢɧɵ , Ɍɭɤɚɢ , Ɇɚɹɤɨɜɫɤɢɟ , Ɍɚɤɬɚɲɢ – ɧɟɞɚɥɟɤɢɟɧɚɦɥɸɞɢ , ɚɛɥɢɡɤɢɟɪɨɞɫɬɜɟɧ - ɧɢɤɢ , – ɩɢɫɚɥɏɚɤɢɦ . – ɉɟɪɟɱɢɬɵɜɚɹɢɯ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ , ɧɟɩɟɪɟɫɬɚɟɲɶɜɨɫɯɢɳɚɬɶɫɹ ɢɱɭɜɫɬɜɭɟɲɶɦɵɫɥɢɧɚɪɨɞɚ ». ɋɢɛɝɚɬɏɚɤɢɦɧɟɩɨɜɬɨɪɹɟɬɫɜɨɢɯɩɪɟɞ - ɲɟɫɬɜɟɧɧɢɤɨɜ , ɚɞɨɩɨɥɧɹɟɬɢɯɫɜɟɬɥɵɟɬɪɚ - ɞɢɰɢɢɢɨɫɬɚɟɬɫɹɧɟɡɚɛɵɜɚɟɦɵɦɩɨɷɬɨɦ - ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɢɤɨɦ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1Ʉɭɪɛɚɬɨɜɏ . Ɋ.ɂɫɤɭɫɫɬɜɨɫɥɨɜɚ . Ʉɚɡɚɧɶ : Ɇɚɝɚɪɢɮ . 2002. ɋ. 94. 2ȿɮɢɦɨɜȺ . ɂ.ɋɬɢɥɢɫɬɢɤɚɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɪɟɱɢ . Ɇ.,1961. ɋ. 139., Y,ɟ ɟɟ Yɟɟ, ɟ ,

- .

e9908e50-badb-4f10-9515-d9abaa70e185

Исрапова Фарида Хабибовна

Автореферентность как способ изображения творчества в стихотворении В. Брюсова «Творчество»

Статья посвящена вопросу о способе изображения творческого процесса в стихотворении В. Брюсова «Творчество».

Ф.Х. Исрапова АВТОРЕФЕРЕНТНОСТЬ КАК СПОСОБ ИЗОБРАЖЕНИЯ ТВОРЧЕСТВА В СТИХОТВОРЕНИИИ В. БРЮСОВА «ТВОРЧЕСТВО» Статья посвящена вопросу о способе изображения творческого процесса в стихотвор ении В. Брюсова «Творчество». Ключевые слова : Брюсов ; лирика ; поэтика модальности ; автореферен тность. В ряду разборов с тихотворени я В. Брюсова «Творчество» (18 95)1 отзыв В.С. Соловьева , настаивавшего на «совершенно м отсутстви и» в нем «всякого смысла»2, задает перспективу все новых подходов к его изуч ению. Попр обуем проанализировать это стихотворение в свете принцип а автореф ерентности , исходя из признани я самого автора: «В стихотворении <…> моей задачей было изобразить процесс творчества. Кто из художн иков не знает, что в эти моменты в душе его роятся самые фантастическ ие картины…»3. Приведем текст стихотв орения: Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене. Фиолетовые руки На эмалевой стене Полусонно чертят звуки В звонко -звучной тишине. И прозрачные киоски В звонко -звучной тиш ине, Вырастают, словно блестки, При лазоревой луне. Всходит месяц обнаженный При лазоревой луне… Звуки реют полусонно, Звуки ластятся ко мне. Тайны созданных созданий С лаской ластятся ко мне, И трепещет тень латаний На эмалевой стене. [Т. 1. С. 35 –36] По поводу п ротиворечи я, которое В. С. Соловьев находил в строчках «Всходит месяц обнаженный / При лазоревой луне… »: «месяц и луна суть только два названия дл я одного и того же предмета»4, – Брюсов возражал следующим образом ( газет а «Новости» от 18 ноября 18 95 г.): « Подумайте: какое мне дело до того, что на земле не м огут быть одновременно видны две луны, если для того, чтобы вызвать в читателе и звестное настроение, мне необходимо допустить эти две луны, на одном и том же неб осклоне» [Т. 1 С. 567 –568]. За это й заявкой Брюсова на авторский произвол стоит определенная художественная трад иция. Какой материал предоставляет нам поэзия? Дает ли она примеры двух светил на небе одновременно? Или, вернее, одного и того же светила в двух разных фазах ? Возможно это толь ко ночью или может быть и днем? В русской лирике изображение неба в тот момент времени, когда одно св етило его оставляет, а другое на нем появляется, встречается у Пушкина и Тютчева. Надо мной в лазури ясной Светит звездочка одна, Справа – запад темно -красн ый, Слева – бледная луна5. В этом четверостишии Пушкина (1830 ) наступление вечера описано как исче зновение одного светила и появление другого: «темно -красный» цвет неба на западе свидетельствует о том, что солнце ушло за горизонт и его сменила луна. У Тют чева в стихотворении 1838 г. эта обычная ситу ация (наступление вечера как изображ ение двух половин неба и одного – ночного – светила ) нарушается: луны нет не только в поле зрения, но даже и в воображени и поэта, а солнце получает смысл общего , един ого свети ла: Смотри, как запад разгорелся Вечерним заревом лучей, Восток померкнувший оделся Холодной, сизой чешуей! В вражде ль они между собою? Иль солнце не одно для них И, неподвижною средою Деля, не съединяет их?6 Вспомнить об этом «одном» для востока и запа да солнце следовало бы и пот ому, что у Тютчева есть примеры совершенно противоположные, с одной только лун ой. Приведем вторые строфы двух стихотворений Тю тчева, написанных в одно время (ко нец 1820 -х – начало 1830 -х гг.) и один аково состоящих из двух строф . В обоих г оворится о том, что одно и то же ночное светило различимо на небе и днем, и ночью , при этом и з текста стихотворений не совсем ясно, превращается ли ночью «месяц » в «луну». В брюсовско м же текст е все наоборот: оно является в двух своих видах, толь ко в пределах одного и того же ночно го неб а. Процитируем первый фрагмент Тютч ева: Смотри, как днем туманисто -бело Чуть брезжит в небе месяц светозарный, – Наступит ночь – и в чистое стекло Вольет елей душистый и янтарный! [Т.1. С. 28] Второй фрагмент: На месяц взглянь: весь день, как облак тощий, Он в небесах едва не изнемог, – Настала ночь – и, светозарный бог, Сияет он над усыпленной рощей! [Т. 1. С. 27 ] Такое же представление у Тютчева и о звездах. Они тоже всегда на небе – и ночью, и днем . Автор опис ывает их в духе «новой мифологии» немецких романтиков : ночью они – «живые очи» , днем – невидные л юдям «божества». Это позволя ет поэту выразить желание его души незримо св етиться: Душа хотела б быть звездой, Но не тогда, как с неба полуночи Сии светила, ка к живые очи, Глядят на сонный мир земной, – Но днем, когда, сокрытые как дымом Палящих солнечных лучей, Они, как божества, горят светлей В эфире чистом и незримом. [Т. 1. С. 79] Как же объяснить кажущийся нелогичным «восход месяца при л уне» у Брюс ова? Общий ответ, в связи с зависимостью раннего Брюсова от «“энигматического“ субъективно -импрессионистского письма Малла рме», выглядит так: «<…> ставшая добычей пародистов оксюморонная обра зность стихотворения 1895 г. “Творчество“ (вроде “Всходит месяц обн аженн ый / При лазоревой луне“) оказывалась ассоциативно возникшей эм блемой творческого акта с его заведомой иррациональностью, алоги змом, прои зволом»7. Попробуем конкретизировать смысл выделенных строк , обрати вшись к совр еменной Брюсову живописи . Так, в изобра жени и небесных светил у Ван Гога мы также находим совмещение несовместимо го: на ка ртине Ван Гога «Straße mit Zypresse und Sternen » («Улица с кипарисом и звездами» , 1890 ) мы видим , что кипарис делит пр остранство картины по вертикали на почти равные половины , причем и слева, и справа на небе изображены светила. Если на левой половине картины белыми концентр ическими кругами лучится солнце, то в сравнении с ним темный диск спр ава от кипар иса, сине -черный в центре и лишь по краю освещенный тонкой полоской красно го и ко нцентрическими полукружьями желтого цвета, должен быть серпом луны. Для челов еческого глаза д ва светила – дневное и ночное – на одном небе не менее парадоксал ьны, чем одна и та же луна в двух различных фазах (вроде «новолуния» и «полнолуния») одновр еменно. Картина другого знаменитого современник а Брюсова К. Моне «Дикие м аки» (1873) делает очевидным в буквальном с мысле этого слова тот при н-цип, который выражен у Брюсова в мотиве «восход месяц а при луне» , – принцип совмещения в одном пространстве начала и конца, части и цел ого, фрагмента и полного объ ема. И у Брюсова, и у Моне такое совмещение части и целого показано в действии : как в стихах месяц стремится к луне, так на картине Моне маленькие фигуры женщины и мал ьчика движутся к самим себе , чтобы совпа сть с собою в уже увеличе нном виде. Эти двое на переднем плане (жена Моне Камилла и их сын Жан) только что спустились с холма, но, как пишет коммента тор, «чтобы усилить ощ ущение движения, Моне поместил на вершине холма еще две, меньшие по размеру фигурки, для которых тоже позировали Камилла и Жан»8. По диагонали тропинки эти фигуры вверху и внизу восприним аются как начало и конец движения , как дал ьний и ближний планы по отношению к зрителю, как эскизное и полное изображ ения одних и тех же лиц. И в строчках Брюсова, и в картинах Моне и Ван Гога проявляет себ я эстетика х удожественной модальности, основанн ая на принципе дополн ительности и означающ ая бытийную ситуацию одновременного существ ования «двух соотнесенных, но самостоятельных, исключающих и допо лняющих друг друга систем -позиций»9. «Восход месяца при луне» становится одной из предварительных иллюстраций этого принципа, описанн ого Н. Бором в 1927 г. : распространяясь на различные области природы, науки и сознания, он означает отношение дополнительности межд у «пок оем (статикой, сохранением объекта) и движением (динамикой, измен ением вообще, процессом)», при том, что «состояние покоя обеспечивает раци ональный аспект явления, а состояние движения – иррациональный аспект явления»10. Другой частной иллюстрацией фе номена двойственности, об ъясняемого этим принципом, становится в тексте «Творчества» о браз «звонко -звучной тишины». Общий же смысл дополнительности созд ается в этом стихотворении , с одной стороны, полярным соотношением характ еристик предметного, реального мира ( «тень латаний на эмалевой стене») и духовного, вообража емого мира ( «тень несозданных созданий колыхается во сне» ), и, с другой стороны, загадочными , смутными образами с дискретной стру ктурой (например: «Фиолетовые руки / На эмалевой стене / Полусонно чертят звуки / В звонко -звучной тишине» , «Тайны со зданных созданий / С лаской ла стятся ко мне» ). В мотив е «сна» в «Творчестве» принцип дополнительност и проявл яется в сфере субъектно -объектных отношений. В о сне нет логических субъекта и объекта, или, как в традиционном представлении о творчестве, творца и творения: когда спящий, то есть «субъект» сна, видит во сне с амого себя , он делается «объектом» для себя . Из текста стихотворения н епонятно, в чьем сне «колыхается» тень: во сне «несозданных созданий» или во сне субъекта «творчества». Возможен и третий вариант ра згадки: «В чьем сне сия тень колыхается, не сообщалось, и естественно было предп оложить, что спит она сама»11. Творческое правило рационализации нерационального Брюсов дает в статье «Ключи тайн»: «И скусство начин ается в тот миг, когда художник пытается уяснить самому себе свои те мные, тайные чувствования. Где нет этого уяснения – нет х удожественного творч ества» [Т. 6. С. 92] . Заданная мотивом «восхода» и дея времени (длительности) определ яет сущность поэзии для самого Брюсова. В составе его заметок « Misce llanea » есть фрагмент, посвященный специфике различных искусств. Гов оря о «мусически х» искусствах – музык е и поэзи и – как существующи х для слуха и развивающи хся во времени , автор отмечает: «произведения мус ических искусств, по существу , должны восприниматься во время с амого процесса творчества» [Т. 6. С. 381] . «Восход месяца при луне» в стихотв орении Брюсова и моделируе т временн ую идею поэ тического творчества . Наш вариант «уяснения» тайн бр юсовского «Творчества» основан на том при еме, который при первом же чтении бросается в глаза (или, при слуховом восприятии текста, становится самым заметным для наших ушей ). Речь идет о прием е повтора, или у двоения, слов. Выделим повторяющиеся слова и фра гменты. Первая строка первой строфы « Тень несозданных созданий » повт оряется в пе рвой строке последней строфы «Тайны созданных созданий » с небольшим фонетич еским изменением – «тень не-» переходит в «тай - ны», – означающим разницу между экспозицией и кульмин ацией сюжета творчества. «На эмалевой стене » из последней строки первой строфы повтор яется в последней строке второй строфы, а затем в последней строке п оследней п ятой строфы ( четвертая, шестая и двадцатая строки ) «В звонко -звучной тишине » из восьмой стр оки второй строфы пер еходит в десятую строку т ретье й строфы. «При лазоревой луне » из двенадцатой строки третьей строфы пер еходит в четырнадцатую строку четвертой строфы. Эти повторы отличаются тем, что они, каждый во всю строк у, «прошива ют» собою весь текс т, переходя из строфы в строфу. Помимо таких строчных повторов имеют место и короткие, в одно -два слова : «тень» из первой строки и «латании» из третьей строки первой строфы снова возн икают в предпоследней строке стихотворения в сочетании «тень латаний» . Трижды повторяется слово «звуки» – в седьмой строке второй строфы и затем анафорически в пятнадцатой -шестнадцатой стро чках четвертой стр офы. Выражение «л астятся ко мне » звучит дважды – в шестнадцатой и в осемнадц атой строчках четвертой и пятой строф. Слово «п олусонно » также появляется дважды – в седьмой и пятнадцатой стр очках второй и четве ртой строф. Подобная картин а повторяющихся слов и выражений в брюсовск ом текст е представляет собой частный случай реализации одной из совреме нных теорий поэт ического текста : «На входе художественного текста есть некий мир, но он – не конечная цель текста, как таковой – он не информ ативен. Этот же мир должен быть удвоен, стать языком описания самого себя, раскрыть собственную сущность, стать сообщен ием о самом себе, о своей с труктуре. Информативен как раз дубликат, который мы и получаем на выходе текста»12. И если дубликация тем, мотивов, образов в тексте , как считает Е. Фарино, свидетельствует о его автореферентности13, то можно утверждать: «изображени е процесса творчества» в стихотвор ении Брюсова предстает как удвоение образов «созданий», «звуков», «звонко -звучной тишины», « лазоревой луны» , «тени» и «латаний на эмалевой стене» , мот ивов «полусонно» и «ластятся». Благодаря этим полным и неполным («н есозданных – созданных» , «во сн е – полусонно» ) повт орам «мир» поэта становится «языком» его творчеств а, отчего и можно г оворить о том, что стих отворение «Творчество» становится «сообщением о самом себе» , то есть сообщением автореферентным . Таким же автореферентным произв едением предстае т и описанная выше картина К. Моне «Дикие маки», где повтор /удвоение одних и тех же фигур позволяет ув идеть их не в статике, а в динамическ ом переход е (спуск е), в результате чего изображение прогу лки среди маков парадоксальным образом превр ащается в «сообщ ение» о том, как художник совмещает в своей картине событие с процессом (на антиноми ю «событие – процесс» указывает В.И. Тюпа14). О том, что прием повтора ( «автореференции» ) получает в поэзии смысл «п овторенного» ( «автореферентного» ) творчес тва, свидетельст вует продолжение названных брюсовских заметок. Автор вводит между поэтом и слушателем посредника – «исполнителя», благодаря чему появл яется возможность представить творчество как факт повторен ного прои зведения (в терминологии романтиков – «потенцирован ного »): «<…> пр оизведения мусических искусств могут восприниматься только в пр оцессе творчества: это лежит в их существе, как искусств временных . Пусть в наши дни муз ыкант не импровизирует, но между композитором и слушателем встал ис-полнитель : он, исполняя муз ыку, вновь творит однажды с отворенное. То же самое – относительно поэзии. В идеале необходим и сполнитель -чтец, который тоже тв орил бы вновь стихи своим чтением. Но и тогда, когда мы читаем стихи молча, гл азами, исполнитель существует: это мы сами – мы соед иняем в одном лице исполнителя и слушателя» [Т. 6. С. 383]. Прим енительно к стихотворению «Творчество» представление его автора об и сполнителе как читателе -слушателе означает: первое в п овтор е/удвоени и слово принадлежит Поэт у, а второе – Исполнител ю, то ес ть ка ждому из нас, слушателей -читателей этого текста. Такой «синтетический » автор открывает в себе другого творца – читателя, который становится его соавт ором в творческой деятельности . Современный Брюсову аналог сотворчес тва автора и читателя мы видим в « поэтической психол огии» Гумилева с ее «соотношеньем говорящего и слушающего» , в его представлении о «чит ателе-друге», который «становится как бы написавшим данное стихотвор ение»15. Повтор в разбираемом стихотворении в связи с брюсовской идее й «исполнителя -чтеца» получает еще один смысл в свете предложенной М.Л. Гаспаров ым антиномии «первочтения – перечтения» текста16. Ученый видит следующую а налоги ю с приведенным выше брюсовским су ждением о поэзии: древняя устная, импровизированная поэзия, подобно м узыке, во спринима лась лишь во время самого процесса творчества, как первочтени е, тогда как « современн ая поэзия, рассчитанная на чтение, воспр инимается подобно архитектуре или изобразительному искусству (как “п еречтение” з аконченных вещей )»17. При этом для Брюсова фигура «чтеца» уподоб ляется актеру на сцене, который «перестает быть посре дникомисполнител ем, но становится художн иком-творцом» [Т. 6. С. 382 ]: так в образе «исполнителя », благодаря повтор у, возникает сотворчество Поэта и Читателя -Слушателя . Выражение « звуки ластятся ко мне » с повтором в последней строфе «с лаской ластятся ко мне » вводит образ Я -Поэта, что совпадает с превр ащением «звуков» в «тайны»: Тайны созданных созданий С лаской ластятся ко мне… Таким образом, выделение субъекта Я привело к осуществле нию тайн творчества, звуковая материализ ация которых подтверждается тавтологией «созданные создания». Так же материализуются «тени во сне еще не созданных созданий» в финальном выражении «И трепещет тень лат аний // на эмалевой стене»: неопределенность в тр етьей степени (несозда нное рождает несуществующую тень во сне) сменяется вполне реальной и грой света и тени на реал ьной стене. В результате накопления случа ев повтора , означающих, что поэт «говорит » (и, следовательно, «творит »), а «исполнитель » «читает» его текст, заключительная строфа становится сплошь «исполненным» и «пр очитанным» т екстом. Тем самым автореф ерентн ый текст «Творчества» предстает в виде процесса творчества , длительностью в четыре строфы, и результата творчества, который в последней строф е означает «исполн ение» этого творчества . Так, в зависимости от различн ого понимания п овтора, взаимодействуют различные формы воплощения «поэзии поэзии» в этом стихотворении В. Брюс ова. 1 См.: Гиндин С.И. Валерий Брюсов // Русская литература руб ежа веков (1890 -е – начало 1920 -х годов). Кн. 2. М., 2001. С. 9 –10. «Блестящую интерпретацию» «Творчес тва» дал, по мнению С.И. Гиндина, В.Ф. Ходасевич. См.: Т ам же. С. 55. « Направленч еский» анализ «Творчества» см. в книге: Магомедова Д.М. Филологический ан ализ лирическ ого стихотворения . М., 2004. С. 140 –141. 2 Соловьев В.С. Философия искусства и литературная критика. М., 1991. С. 513. 3 Брюсов В.Я. Собр. соч.: В 7 т. М., 1973 –1975 . Т. 1. С. 568. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома и страницы. 4 Соловьев В.С. Указ. соч. С. 514. 5 Пушкин А.С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1969. Т. 1. С. 347. 6 Тютчев Ф.И. Лирика: В 2 т. М., 1966. Т. 1. С. 95. В дальнейшем ссылки на это изд ание даются в тексте с указанием тома и с траницы. 7 Русская л итература рубежа веков (1890 -е – начало 1920 -х годов) . Кн. 1. М., 2001. С. 144. 8 Пейзажи импрессионистов. М., 1995. И ллюстрация № 5. 9 Теория литературы. Т. III. Роды и жанры (основные проблемы в историческом осв ещении). М., 2003. С. 438. 10 Климец А.П. Наука и иррационализм (или обобщенный принцип дополнительности Бора). Режим доступа: http://articles .excelion .ru/science /filosofy /62372757. html/, свобо дный. 11 Гиндин С.И. Указ. соч. С. 10. 12 Фарино Е. Роль текста в литературном произведении. Studia Russica XI. Budapest, 1987. С. 138. 13 Там же. С. 132, 136. 14 Тюпа В.И. Нарратив // Поэтика: словарь актуальных тер минов и понятий. М., 2008. С. 134–135. 15 Гумилев Н.С . Письма о русской поэзии . М., 1990. С. 65 –66, 61 –62. 16 Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т. II. О стихах. М., 1997. С. 467, 460. 17 Там же. С. 462 –463.

Редакция Русской службы Би-би-си предлагает читателям разобраться, как изобразить творческий процесс в стихотвор ении В. Брюсова.

4da04799-d6b6-4f21-bd65-ce445e74e21f

Новикова М. О.

Позиционный анализ форм будущего времени futur simple (fs) и futur immediat (flm) в современном французском языке

Для объяснения механизма функционирования двух форм будущего времени futur simple (FS) и futur immiklint (Flm) в современном французском языке применяется позиционный анализ, разграничивающий системное (языковое) и речевое (дискурсивное) значения. Языковая система при этом понимается как гибкая и...

178ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ F S ɢ FI m ɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɯɚɪɚɤ - ɬɟɪɢɡɭɸɬɫɹɩɨɥɢɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɫɬɶɸ , ɤɨɬɨɪɚɹɩɪɨɹɜɥɹɟɬɫɹɧɚɭɪɨɜɧɟɪɟɱɢ . ȼɪɚɡ - ɥɢɱɧɵɯɤɨɧɬɟɤɫɬɚɯ FS ɢ FIm ɫɩɨɫɨɛɧɵ ɜɵɪɚɠɚɬɶɰɟɥɵɣɞɢɚɩɚɡɨɧɡɧɚɱɟɧɢɣ : ɛɥɢɠɚɣɲɟɟɛɭɞɭɳɟɟ , ɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɟɛɭɞɭɳɟɟ , ɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɨɟɛɭɞɭɳɟɟ , ɢɦɩɟɪɚɬɢɜɧɨɟɛɭɞɭ - ɳɟɟɢɬ . ɞ. Ɉɞɧɚɤɨɩɪɢɱɢɧɵɫɬɨɥɶɲɢɪɨ - ɤɨɝɨɞɢɚɩɚɡɨɧɚɢɯɪɟɱɟɜɵɯɪɟɚɥɢɡɚɰɢɣɨɫ - ɬɚɸɬɫɹɞɨɤɨɧɰɚɧɟɜɵɹɜɥɟɧɧɵɦɢ . ɉɨɡɢɰɢɨɧɧɵɣɚɧɚɥɢɡɞɜɭɯɮɨɪɦɛɭɞɭ - ɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ f u t u r s i m pl e ( F S ) ɢ f ut u r i m mɣd i a t ( F I m ) ɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɩɨ - ɡɜɨɥɹɸɬɧɚɦɭɜɢɞɟɬɶɞɢɧɚɦɢɤɭɚɤɬɭɚɥɢɡɚ - ɰɢɣɢɯɡɧɚɱɟɧɢɣ . ȼɵɹɜɥɟɧɢɟɫɢɫɬɟɦɧɨɣɡɧɚ - ɱɢɦɨɫɬɢɹɡɵɤɨɜɨɣɟɞɢɧɢɰɵ , ɪɚɫɫɦɨɬɪɟɧɢɟ ɦɟɯɚɧɢɡɦɚɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɩɨɡɜɨɥɹɸɬɩɪɨ - ɫɥɟɞɢɬɶɩɪɨɰɟɫɫɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹɞɢɫɤɭɪɫɢɜ - ɧɨɝɨɡɧɚɱɟɧɢɹɢɜɥɢɹɧɢɟɚɧɬɪɨɩɨɰɟɧɬɪɢ - ɱɟɫɤɢɯɮɚɤɬɨɪɨɜ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɸɳɢɯɨɤɨɧɱɚ - ɬɟɥɶɧɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɜɪɟɱɢ . Ⱦɟɣɫɬɜɢɟ , ɜɵɪɚɠɟɧɧɨɟɝɥɚɝɨɥɶɧɨɣɮɨɪ - ɦɨɣ, ɫɜɹɡɚɧɨɫɞɜɨɹɤɢɦɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɟɦɨ ɜɪɟɦɟɧɢ : ɜɪɟɦɟɧɢ «ɜɧɭɬɪɟɧɧɟɦ », ɜɤɥɸɱɟɧ - ɧɨɦɜɞɟɣɫɬɜɢɟɢɹɜɥɹɸɳɢɦɫɹɱɟɪɬɨɣɟɝɨ ɩɪɢɪɨɞɵ , ɢɜɪɟɦɟɧɢ «ɜɧɟɲɧɟɦ », ɜɤɨɬɨɪɨɟɩɨɦɟɳɚɟɬɫɹɞɟɣɫɬɜɢɟ . ȼɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵ - ɤɟɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɟɜɧɟɲɧɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢɹɜɥɹɟɬɫɹ ɨɫɧɨɜɧɵɦɡɧɚɱɟɧɢɟɦ . ɋɢɫɬɟɦɚɝɥɚɝɨɥɶɧɵɯ ɮɨɪɦ , ɩɨȽ . Ƚɢɣɨɦɭ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣ ɩɨɷɬɚɩɧɨɟɪɚɡɜɢɬɢɟɨɛɪɚɡɚɜɪɟɦɟɧɢɜɥɢɧɝ - ɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɦɫɨɡɧɚɧɢɢɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɨɬɧɚɢ - ɛɨɥɟɟɨɛɳɟɝɨɤɪɚɫɱɥɟɧɟɧɧɨɦɭ . Ɋɚɡɥɢɱɧɵɟ ɷɬɚɩɵɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɜɪɟɦɟ - ɧɢ, ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɢɟɜɪɟɦɟɧɢ «ɜɩɨɬɟɧɰɢɢ », ©ɜɫɬɚɧɨɜɥɟɧɢɢ », «ɜɛɵɬɢɢ » (in posse, in fieri, i n e s s e ) , ɩɨɪɚɡɧɨɦɭɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɬɜɪɟɦɹ , ɜ ɤɨɬɨɪɨɟɩɨɦɟɳɚɟɬɫɹɞɟɣɫɬɜɢɟ . ɇɚɤɨɧɟɱɧɨɦ ɷɬɚɩɟ ( t e m p s i n e s s e ) ɨɛɪɚɡɜɪɟɦɟɧɢɞɨɫɬɢɝɚ - ɟɬɩɨɥɧɨɝɨɪɚɡɜɢɬɢɹ , ɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɪɚɡɞɟɥɟ - ɧɢɟɧɚɬɪɢɷɩɨɯɢ – ɬɪɢɜɪɟɦɟɧɧɵɯɩɥɚɧɚ : ɩɪɨɲɟɞɲɟɟ , ɧɚɫɬɨɹɳɟɟ , ɛɭɞɭɳɟɟ (ɪɢɫ. 1). ȼɩɥɚɧɟɩɪɨɲɟɞɲɟɝɨɢɧɞɢɤɚɬɢɜɪɚɫ - ɩɨɥɚɝɚɟɬɞɜɭɦɹɩɪɨɫɬɵɦɢɮɨɪɦɚɦɢ : ɩɪɨɫɬɵɦɩɪɨɲɟɞɲɢɦ (passé simple) ɢɢɦɩɟɪ - ɮɟɤɬɨɦ (imparfait), ɜɩɥɚɧɟɧɚɫɬɨɹɳɟɝɨ – ɧɚɫɬɨɹɳɢɦɜɪɟɦɟɧɟɦ , ɜɩɥɚɧɟɛɭɞɭɳɟɝɨ – ɞɜɭɦɹɮɨɪɦɚɦɢ : ɤɚɬɟɝɨɪɢɱɟɫɤɢɦɛɭɞɭɳɢɦ (futur catégorique) ɢɝɢɩɨɬɟɬɢɱɟɫɤɢɦɛɭɞɭ - ɳɢɦ (futur hypothétique). ɇɚɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹɪɚɡɞɟɥɹɟɬɩɪɨɲɟɞɲɟɟ ɢɛɭɞɭɳɟɟɢɫɚɦɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɨɤɚɤɧɟɱɬɨɆ. Ɉ. ɇɨɜɢɤɨɜɚ ɉɈɁɂɐɂɈɇɇɕɃȺɇȺɅɂɁɎɈɊɆȻɍȾɍɓȿȽɈȼɊȿɆȿɇɂ FUTUR SIMPLE (FS) ɂ FUTUR IMMEDIAT (FIM) ȼɋɈȼɊȿɆȿɇɇɈɆɎɊȺɇɐɍɁɋɄɈɆəɁɕɄȿ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ Ⱥɫɬɪɚɯɚɧɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɤɚɧɞɢɞɚɬɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɞɨɰɟɧɬɌ . Ⱥ. Ɍɤɚɱɟɜɚ Ⱦɥɹɨɛɴɹɫɧɟɧɢɹɦɟɯɚɧɢɡɦɚɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɧɢɹɞɜɭɯɮɨɪɦɛɭɞɭɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ futur simple (FS) ɢ futur imm ɣdiat (FIm) ɜɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɩɪɢɦɟɧɹɟɬɫɹɩɨɡɢɰɢɨɧɧɵɣɚɧɚɥɢɡ , ɪɚɡɝɪɚɧɢɱɢɜɚɸɳɢɣɫɢɫɬɟɦɧɨɟ (ɹɡɵɤɨɜɨɟ ) ɢɪɟɱɟɜɨɟ (ɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɨɟ ) ɡɧɚɱɟɧɢɹ . əɡɵɤɨɜɚɹɫɢɫɬɟɦɚ ɩɪɢɷɬɨɦɩɨɧɢɦɚɟɬɫɹɤɚɤɝɢɛɤɚɹɢɩɨɞɜɢɠɧɚɹɫɢɫɬɟɦɚ , ɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɨɨɩɪɟɞɟɥɹɸɳɚɹɪɟɱɟɜɵɟ ɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɫɨɫɬɚɜɥɹɸɳɢɯɟɟɮɨɪɦ . A positional analysis that differentiates systematic (linguistic) and speech (discourse) meanings is used for explaining a mechanism of functioning of the two future tense forms «futur simple» (FS) and «futur immediate» (FIm) in modern French. The linguistic system is considered as an adaptable and mobile system, which potentially determines speech realizations of the forms composing it.179ɰɟɥɨɟ , ɫɨɫɬɨɹɳɟɟɢɡɞɜɭɯɱɚɫɬɢɰ : ɱɚɫɬɢɰɵ D – ɱɚɫɬɢɰɵɩɪɢɯɨɞɹɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ , ɢɥɢɢɧ - ɰɢɞɟɧɰɢɢ (incidence), ɢɱɚɫɬɢɰɵ Z – ɱɚɫɬɢ - ɰɵɭɯɨɞɹɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ , ɢɥɢɞɟɤɚɞɟɧɰɢɢ (décadence), ɚɝɪɚɧɢɰɚ , ɢɯɪɚɡɞɟɥɹɸɳɚɹ , ɹɜɥɹɟɬɫɹɦɨɦɟɧɬɨɦɪɟɱɢ , ɤɨɬɨɪɵɣɪɚɡɝɪɚ - ɧɢɱɢɜɚɟɬɫɨɜɟɪɲɢɜɲɭɸɫɹɱɚɫɬɶɞɟɣɫɬɜɢɹɢ ɬɭ, ɤɨɬɨɪɨɣɟɳɟɩɪɟɞɫɬɨɢɬɨɫɭɳɟɫɬɜɢɬɶɫɹ ɪɢɫ. 2). Ɋɢɫ. 2. ɇɚɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹ Ɉɛɴɟɞɢɧɢɜɢɧɰɢɞɟɧɰɢɸɢɞɟɤɚɞɟɧɰɢɸ , ɹɡɵɤɨɜɨɟɫɨɡɧɚɧɢɟɮɢɤɫɢɪɭɟɬɬɟɦɫɚɦɵɦ ɬɟɤɭɱɟɫɬɶɪɟɚɥɶɧɨɝɨɜɪɟɦɟɧɢ : ɛɭɞɭɳɟɟ , ɧɟ ɭɫɩɟɜɫɬɚɬɶɧɚɫɬɨɹɳɢɦ , ɬɭɬɠɟɩɟɪɟɯɨɞɢɬɜ ɩɪɨɲɥɨɟ1. ȼɫɢɫɬɟɦɟɩɪɨɫɬɨɟɛɭɞɭɳɟɟ (FS) ɯɚɪɚɤ - ɬɟɪɢɡɭɟɬɫɹɤɚɤɢɧɰɢɞɟɧɬɧɨɟɜɪɟɦɹ , ɫɨɞɟɪ - ɠɚɳɟɟɜɫɟɛɟɱɚɫɬɢɰɭɛɭɞɭɳɟɝɨ –Dɢɧɟ - ɫɟɬɜɫɟɛɟɡɧɚɱɟɧɢɟɷɮɮɟɪɟɧɬɧɨɝɨ , ɬ. ɟ. ɭɯɨɞɹɳɟɝɨ ɢɡɩɪɟɡɟɧɫɚ , ɜɪɟɦɟɧɢ . Ʉɨɦɩɨɡɢɰɢɨɧɧɚɹɫɬɪɭɤɬɭɪɚ FS ɩɪɟɞɩɨ - ɥɚɝɚɟɬ , ɱɬɨɜɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɦɫɨɡɧɚɧɢɢ ɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨ , ɫɨɞɧɨɣɫɬɨɪɨɧɵ , ɫɨɜɟɪɲɚɟɬɫɹ ɭɫɢɥɢɟɞɥɹɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɜɨɡɦɨɠɧɨɝɨɞɟɣ - ɫɬɜɢɹɜɛɭɞɭɳɟɦ , ɚɫɞɪɭɝɨɣɫɬɨɪɨɧɵ , ɫɨɜɟɪ - ɲɚɟɬɫɹɭɫɢɥɢɟ , ɱɬɨɛɵɢɡɛɟɠɚɬɶ ɱɚɫɬɢɰɵ (Z) – ɫɨɫɬɚɜɥɹɸɳɟɣɧɚɫɬɨɹɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ , ɱɬɨɛɵ ɫɭɦɟɬɶɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɶɜɨɡɦɨɠɧɨɟɞɟɣɫɬɜɢɟɜ ɛɭɞɭɳɟɦɜɧɟɫɜɹɡɢɢɥɢɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢɨɬɧɚ - ɫɬɨɹɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ . ɇɚɥɢɱɢɟɢɧɰɢɞɟɧɰɢɢ , ɬ. ɟ. ɧɚɩɪɚɜɥɟɧ - ɧɨɫɬɢɜɛɭɞɭɳɟɟ , ɜɤɨɦɩɨɡɢɰɢɨɧɧɨɦɫɨɫɬɚ - ɜɟ FS ɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬɪɚɡɥɢɱɧɵɟɨɬɬɟɧɤɢɯɚ -ɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢɞɟɣɫɬɜɢɹ , ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɢɟ ɨɫɬɚɧɨɜɤɚɦɧɚɜɟɤɬɨɪɟɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢ : ɨɬɞɚɥɟɧɧɨɟ , ɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɟɞɟɣɫɬɜɢɟɜɛɭɞɭ - ɳɟɦ , ɚɬɚɤɠɟɩɪɢɛɥɢɠɟɧɢɟɧɚɫɬɭɩɥɟɧɢɹ ɛɭɞɭɳɟɝɨɞɟɣɫɬɜɢɹɤɦɨɦɟɧɬɭɪɟɱɢ . ɉɪɢɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɮɨɪɦ FS ɢ FIm ɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɪɚɫɲɢɪɟɧɢɟɥɢɛɨɫɭɠɟɧɢɟɫɟɦɚɧ - ɬɢɱɟɫɤɨɝɨɨɛɴɟɦɚ ɢɯɫɢɫɬɟɦɧɨɝɨ (ɢɧɜɚɪɢ - ɚɧɬɧɨɝɨ ) ɡɧɚɱɟɧɢɹ ɩɭɬɟɦɨɫɬɚɧɨɜɤɢɦɵɫ - ɥɢɜɧɭɠɧɨɣɬɨɱɤɟ , ɝɞɟɚɤɬɭɚɥɢɡɚɬɨɪɨɦ ɜɵɫɬɭɩɚɟɬɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɣɤɨɧɬɟɤɫɬ , ɨɤɪɭɠɚ - ɸɳɢɣɞɚɧɧɵɟɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟɮɨɪɦɵ . ɇɚɪɢɫ . 3 ɩɨɤɚɡɚɧɦɟɯɚɧɢɡɦɚɤɬɭɚɥɢɡɚ - ɰɢɢɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣɩɪɨɫɬɨɝɨɛɭ - ɞɭɳɟɝɨɤɚɤɫɭɠɟɧɢɟɟɝɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɨɛɴɟɦɚ (ɨɬɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɪɚɫɲɢɪɟɧɧɨɝɨ , ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɟɝɨɧɟɪɚɫɱɥɟɧɟɧɧɨɦɭɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɟɧɢɸɨɛɭɞɭɳɟɦ , ɞɨɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɫɠɚ - ɬɨɝɨ, ɩɪɢɛɥɢɠɟɧɧɨɝɨɤɧɚɫɬɨɹɳɟɦɭɦɨɦɟɧ - ɬɭɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ ). FS ZZD Ɋɢɫ. 3. Ɇɟɯɚɧɢɡɦɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɵɯ ɡɧɚɱɟɧɢɣɩɪɨɫɬɨɝɨɛɭɞɭɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ 1. ɉɨɡɢɰɢɹ «ɲɢɪɨɤɨɝɨ » ɛɭɞɭɳɟɝɨ , ɜɵɪɚɠɚɟɦɨɝɨɮɨɪɦɨɣ FS, ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɟɬɨɫɬɚ - ɧɨɜɤɟ 1 ɧɚɜɟɤɬɨɪɟɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɞɚɧɧɨɣ ɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɮɨɪɦɵ , ɱɬɨɦɨɠɟɬɛɵɬɶ ɩɪɨɢɥɥɸɫɬɪɢɪɨɜɚɧɨ ɫɥɟɞɭɸɳɢɦɩɪɢɦɟ - ɪɨɦ: Je vous expliquerai, une autre fois .(RPL: 37) ȼɷɬɨɦɩɪɢɦɟɪɟɞɟɣɫɬɜɢɟɷɤɫɩɥɢɰɢɬɧɨ ɨɬɧɟɫɟɧɨɤɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɦɭɦɨɦɟɧɬɭɜɛɭ -ɉɨɡɢɰɢɨɧɧɵɣɚɧɚɥɢɡɮɨɪɦɛɭɞɭɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ futur simple (FS) ɢ futur immediat (fim) ɜɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦ ... ȼɵɛɨɪɝɥɚɝɨɥɶɧɨɣɮɨɪɦɵ (ɨɡɧɚɱɚɸɳɟɟ ) ɢɦɟɧɧɨɟ ɫɨɫɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɟ ɢɡɴɹɜɢɬɟɥɶɧɨɟ ɧɚɤɥɨɧɟɧɢɟ ɧɚɤɥɨɧɟɧɢɟ ɧɚɤɥɨɧɟɧɢɟ U—› ¦- - - - - - - - - - ›¦- - - - - - - - - - - - -›¦— S ɜɪɟɦɹ in posse ɜɪɟɦɹ in fieri ɜɪɟɦɹ in esse Ɏɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɟɨɛɪɚɡɚɜɪɟɦɟɧɢ (ɨɡɧɚɱɚɟɦɨɟ ) Ɋɢɫ. 1. ɗɬɚɩɵɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɜɪɟɦɟɧɢ Z DD Z ɩɪɨɲɟɞɲɟɟ ɧɚɫɬɨɹɳɟɟ ɛɭɞɭɳɟɟ180ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɞɭɳɟɦɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɨɦɜɪɟɦɟɧɢ une autre fois, ɱɬɨɞɟɥɚɟɬɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣɨɛɴɟɦɷɬɨɣ ɮɨɪɦɵ ɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɲɢɪɨɤɢɦ (ɫɦ. ɪɢɫ. 3, ɨɫɬɚɧɨɜɤɚ 1). Ɉɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɚɜɪɟɦɟɧɢɩɨɤɚɡɵɜɚɸɬ ɬɨɬɢɧɬɟɪɜɚɥ , ɤɨɬɨɪɵɣɨɬɞɟɥɹɟɬɧɚɱɚɥɨ ɞɟɣɫɬɜɢɹɨɬɦɨɦɟɧɬɚɪɟɱɢ . 2. ȼɫɥɟɞɭɸɳɟɦɩɪɢɦɟɪɟɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɨ ɜɪɟɦɟɧɢ plus tard dans la journée ɧɟɫɤɨɥɶɤɨ ɫɭɠɚɟɬɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣɨɛɴɟɦ FS ɢɩɪɢɛɥɢ - ɠɚɟɬɨɫɭɳɟɫɬɜɥɟɧɢɟɛɭɞɭɳɟɝɨɞɟɣɫɬɜɢɹɤ ɦɨɦɟɧɬɭɝɨɜɨɪɟɧɢɹ (ɫɦ. ɪɢɫ. 3, ɨɫɬɚɧɨɜɤɚ 2). Je te téléphonerai plus tard dans la journée. (LM: 76) 3. ɉɨɡɢɰɢɹɡɧɚɱɟɧɢɹɛɥɢɡɤɨɝɨɛɭɞɭɳɟ - ɝɨ, ɜɵɪɚɠɚɟɦɨɝɨɜɫɥɟɞɭɸɳɟɦɩɪɢɦɟɪɟ ɮɨɪɦɨɣ FS, ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɟɬɨɫɬɚɧɨɜɤɟ 3 ɧɚ ɜɟɤɬɨɪɟɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɞɚɧɧɨɣɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟ - ɫɤɨɣɮɨɪɦɵ , ɬɚɤɤɚɤɛɥɚɝɨɞɚɪɹɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶ - ɫɬɜɭɜɪɟɦɟɧɢ demain matin ɛɭɞɭɳɟɟɞɟɣɫɬɜɢɟ ɩɪɢɛɥɢɠɚɟɬɫɹɤɧɚɫɬɨɹɳɟɦɭɜɪɟɦɟɧɢɜɵ - ɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ . Demain matin , mon petit, nous parlerons de tout cela et, si nous en avons le temps, nous ferons le compte de tous vos mensonges ... (SMF: 207) 4. ɉɨɡɢɰɢɹ «ɭɡɤɨɝɨ » ɛɭɞɭɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ ɪɟɚɥɢɡɭɟɬɫɹɩɪɢ ɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɢɩɪɢɛɥɢɠɟɧ - ɧɨɝɨɤɦɨɦɟɧɬɭɪɟɱɢɛɭɞɭɳɟɝɨɞɟɣɫɬɜɢɹɢ ɬɪɟɛɭɟɬɦɚɪɤɟɪɨɜ , ɷɤɫɩɥɢɰɢɬɧɨɜɵɪɚɠɚɸ - ɳɢɯ ɨɫɭɳɟɫɬɜɥɟɧɢɟɞɟɣɫɬɜɢɹ ɛɥɢɠɟɤɧɚ - ɫɬɨɹɳɟɦɭ , ɜɤɨɧɤɪɟɬɧɨɦɛɭɞɭɳɟɦ , ɬɚɤɢɯɤɚɤ tout ɚ l’heure, dans quelques minutes, tout de suite, bient ɮtɢɞɪ . (ɫɦ. ɪɢɫ. 3, ɨɫɬɚɧɨɜɤɚ 4) Nous verrons cela dans quelques minutes . (SM: 74) Dans quelques instants , vous recevrez la visite d’une certane Mme Oosting, qui vous parlera de la disparition de son amie, Mme Serre, née Van Aerts. (SML: 115) Ⱦɜɢɠɟɧɢɟɦɵɫɥɢ ɩɪɢɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢ ɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣ FS ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɨɨɬ ɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨ ɛɭɞɭɳɟɝɨɦɨɦɟɧɬɚ , ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɟɦɭɲɢɪɨɤɨɦɭ , ɧɟɪɚɫɱɥɟɧɟɧ - ɧɨɦɭɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɸɨɛɭɞɭɳɟɦ , ɤɧɚɫɬɨɹ - ɳɟɦɭɜɪɟɦɟɧɢ . FIm ɤɚɤɚɧɚɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹɮɨɪɦɚɫɨɫɬɨɢɬ ɢɡɞɜɭɯɷɥɟɦɟɧɬɨɜ : ɝɥɚɝɨɥ a l l e r ɜɥɢɱɧɨɣ ɮɨɪɦɟɜɧɚɫɬɨɹɳɟɦɜɪɟɦɟɧɢ + ɢɧɮɢɧɢɬɢɜɫɩɪɹɝɚɟɦɨɝɨɝɥɚɝɨɥɚ . ɉɟɪɜɵɣɷɥɟɦɟɧɬɷɬɨɣ ɮɨɪɦɵɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɜɢɡɴɹɜɢɬɟɥɶɧɨɦɧɚ - ɤɥɨɧɟɧɢɢ (ɜɪɟɦɹ in esse) ɢɫɨɜɩɚɞɚɟɬɫɩɪɟ - ɡɟɧɫɨɦ , ɚɡɧɚɱɢɬ , ɨɛɥɚɞɚɟɬɞɜɭɱɚɫɬɧɨɣɤɨɦ - ɩɨɡɢɰɢɟɣ – ɜɧɟɦɟɫɬɶɱɚɫɬɢɰɚɛɭɞɭɳɟɝɨ (D) ɢɱɚɫɬɢɰɚɩɪɨɲɟɞɲɟɝɨ (Z), ɱɬɨɤɚɫɚɟɬɫɹ ɜɬɨɪɨɝɨɷɥɟɦɟɧɬɚ – ɢɧɮɢɧɢɬɢɜ , ɩɨɬɟɨɪɢɢ Ƚɢɣɨɦɚ , ɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɜɢɦɟɧɧɨɦɧɚɤɥɨɧɟ - ɧɢɢɢ , ɹɜɥɹɹɫɶɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɵɦɜɪɟɦɟɧɟɦ ɜɪɟɦɹ in posse), ɨɛɪɚɳɟɧɜɛɭɞɭɳɟɟ . Ɉɫɧɨɜɧɨɟɤɨɧɰɟɩɬɭɚɥɶɧɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟ ɝɥɚɝɨɥɚ aller (ɞɜɢɠɟɧɢɟɜɩɟɪɟɞ ) ɜɫɨɱɟɬɚɧɢɢɫ ɧɟɪɚɫɱɥɟɧɟɧɧɵɦɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɟɦɨɞɟɣ - ɫɬɜɢɢ , ɜɵɪɚɠɟɧɧɨɦɢɧɮɢɧɢɬɢɜɨɦ , ɫɨɜɩɚɞɚ - ɟɬɜɫɨɡɧɚɧɢɢɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɫɢɞɟɟɣɞɜɢɠɟɧɢɹ , ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɨɫɬɢɤɜɵɩɨɥɧɟɧɢɸɞɟɣɫɬɜɢɹ . Ƚɥɚɝɨɥ aller, ɨɛɨɛɳɚɹɫɶ , ɩɪɢɫɨɟɞɢɧɹɟɬɤɫɟɛɟ ɢɧɮɢɧɢɬɢɜ , ɜɨɫɩɨɥɧɹɹɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦɩɨɬɟ - ɪɹɧɧɭɸɦɚɬɟɪɢɸ , ɢɫɬɚɧɨɜɢɬɫɹɜɫɨɱɟɬɚɧɢɢ ɫɢɧɮɢɧɢɬɢɜɨɦɚɧɚɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢ - ɟɣ ɢɥɢ, ɩɨɫɥɨɜɚɦȽ . Ƚɢɣɨɦɚ , ɛɢɧɨɦɨɦ2. Ȼɥɚɝɨɞɚɪɹɝɥɚɝɨɥɭ aller ɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɪɚɡ - ɦɟɳɟɧɢɟɛɭɞɭɳɟɝɨɞɟɣɫɬɜɢɹɧɚɜɪɟɦɟɧɧɨɣ ɨɫɢ, ɫɨɤɪɚɳɟɧɧɨɣɞɨɦɢɧɢɦɭɦɚɢɫɠɚɬɨɣ ɞɨɨɬɨɠɞɟɫɬɜɥɟɧɢɹɛɭɞɭɳɟɝɨɫɧɚɫɬɨɹɳɢɦ3. ɇɟɫɥɭɱɚɣɧɨɆ . ȼɢɥɶɦɟɩɨɥɚɝɚɟɬ , ɱɬɨ FIm ɜɯɨɞɢɬɜɩɨɞɫɢɫɬɟɦɭɧɚɫɬɨɹɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ , ɢɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɷɬɭɮɨɪɦɭɤɚɤ présent postérieur4. Ʉɨɦɩɨɡɢɰɢɨɧɧɵɣɫɨɫɬɚɜ FIm ɬɚɤɠɟ ɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬɪɚɡɥɢɱɧɵɟɨɬɬɟɧɤɢɯɚɪɚɤɬɟ - ɪɢɫɬɢɤɢɞɟɣɫɬɜɢɹ , ɱɬɨɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɟɬɪɚɡ - ɥɢɱɧɵɦɨɫɬɚɧɨɜɤɚɦɧɚɜɟɤɬɨɪɟɚɤɬɭɚɥɢɡɚ - ɰɢɢ: ɛɥɢɠɚɣɲɟɟɛɭɞɭɳɟɟɞɟɣɫɬɜɢɟ , ɚɬɚɤ - ɠɟ ɡɧɚɱɟɧɢɟɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɦɨɝɨɨɫɭɳɟɫɬɜɥɟ - ɧɢɹɞɟɣɫɬɜɢɹɜɛɭɞɭɳɟɦ . ɇɚɪɢɫ . 4 ɫɩɨɦɨɳɶɸɜɟɤɬɨɪɚ F I m ɩɨɤɚɡɚɧɦɟɯɚɧɢɡɦɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɞɢɫɤɭɪɫɢɜ - ɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣɤɚɤɫɭɠɟɧɢɟɟɝɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟ - ɫɤɨɝɨɨɛɴɟɦɚ (ɨɬɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɪɚɫɲɢɪɟɧɧɨ - Ɋɢɫ. 4. Ɇɟɯɚɧɢɡɦɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɵɯ ɡɧɚɱɟɧɢɣɮɨɪɦɵɛɭɞɭɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ FIm FIm ZDD Z181ɝɨ, ɩɪɢɛɥɢɠɟɧɧɨɝɨɤɧɚɫɬɨɹɳɟɦɭɦɨɦɟɧɬɭ ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ , ɞɨɫɭɠɟɧɧɨɝɨ , ɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨ ɨɬɞɚɥɟɧɧɨɝɨɨɬɦɨɦɟɧɬɚɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ ). 1 . ȼɩɟɪɜɨɦɫɥɭɱɚɟ F I m ɭɤɚɡɵɜɚɟɬɧɚ ɞɟɣɫɬɜɢɟɤɚɤɧɟɩɨɫɪɟɞɫɬɜɟɧɧɨɫɥɟɞɭɸɳɟɟɡɚ ɦɨɦɟɧɬɨɦ ɪɟɱɢ , ɜɵɬɟɤɚɸɳɟɟ ɢɡ ɧɟɝɨ ɫɦ. ɪɢɫ. 4, ɨɫɬɚɧɨɜɤɚ 1). –Mon inspecteur va enregistrer cette partie de notre entretien. (SML: 146) ȼɞɚɧɧɨɦɩɪɢɦɟɪɟɞɟɣɫɬɜɢɟ , ɜɵɪɚɠɚɟ - ɦɨɟ FIm, ɩɟɪɟɫɟɤɚɟɬɝɪɚɧɢɰɭɢɧɰɢɞɟɧɰɢɢ ɛɭɞɭɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ (ɛɨɥɟɟɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɭɸ ) ɢɢɧɰɢɞɟɧɰɢɢɧɚɫɬɨɹɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢɢɜɫɬɭ - ɩɚɟɬɧɚɩɭɬɶɧɟɢɡɛɟɠɧɨɝɨɫɨɜɟɪɲɟɧɢɹ , ɬ. ɟ. ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɟɬɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɪɚɫɲɢɪɟɧɧɨɦɭ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɦɭɨɛɴɟɦɭɞɚɧɧɨɣɝɪɚɦɦɚɬɢ - ɱɟɫɤɨɣɮɨɪɦɵ . ȼɞɪɭɝɨɦɩɪɢɦɟɪɟ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɫɢɬɭɚ - ɰɢɹ, ɜɤɨɬɨɪɨɣɜɤɚɱɟɫɬɜɟɫɭɛɴɟɤɬɚɪɟɱɢ ɜɵɫɬɭɩɚɟɬɯɨɡɹɢɧɞɨɦɚ , ɜɤɚɱɟɫɬɜɟɚɞɪɟɫɚ - ɬɚ – ɟɝɨɫɥɭɠɚɧɤɚ . Ƚɥɚɝɨɥɜ FIm ɜɨ 2-ɦɥɢɰɟ ɟɞ. ɢɦɧ . ɱɢɫɥɚ ɜɵɪɚɠɚɟɬɩɪɢɤɚɡɫɭɛɴɟɤɬɚ ɪɟɱɢɨɧɟɦɟɞɥɟɧɧɨɦ ɨɫɭɳɟɫɬɜɥɟɧɢɢ ɞɟɣɫɬɜɢɹɚɞɪɟɫɚɬɨɦ . – Savez-vous faire une mayonnaise? – Et bien, vous allez en faire une tout de suite ...(SMF: 206) ɉɨɡɢɰɢɹɡɧɚɱɟɧɢɹɛɥɢɡɤɨɝɨɛɭɞɭɳɟɝɨ , ɜɵɪɚɠɚɟɦɨɝɨɜɩɪɟɞɵɞɭɳɟɦɩɪɢɦɟɪɟɮɨɪ - ɦɨɣ FIm, ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɟɬɨɫɬɚɧɨɜɤɟ 1 ɧɚɜɟɤ - ɬɨɪɟɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɞɚɧɧɨɣɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣ ɮɨɪɦɵ , ɬɚɤɤɚɤɛɥɚɝɨɞɚɪɹɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɭ ɜɪɟɦɟɧɢ tout de suite ɛɭɞɭɳɟɟɞɟɣɫɬɜɢɟɦɚɤ - ɫɢɦɚɥɶɧɨɩɪɢɛɥɢɠɚɟɬɫɹɤɧɚɫɬɨɹɳɟɦɭɜɪɟ - ɦɟɧɢɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ , ɡɧɚɱɢɬ , ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣ ɨɛɴɟɦFIm ɩɪɢɷɬɨɦɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɪɚɫɲɢ - ɪɹɟɬɫɹ . 2 . Ɏɨɪɦɚ F I m ɬɪɟɛɭɟɬɦɚɪɤɟɪɨɜ , ɷɤɫɩ - ɥɢɰɢɬɧɨ ɧɟɩɪɢɛɥɢɠɚɸɳɢɯ , ɚ, ɧɚɩɪɨɬɢɜ ,ɨɬɞɚɥɹɸɳɢɯɨɫɭɳɟɫɬɜɥɟɧɢɟɞɟɣɫɬɜɢɹɨɬ ɦɨɦɟɧɬɚ ɪɟɱɢ . –Jevais avoir soixante ans dans deux mois et demi .(GR: 105) ȼɞɚɧɧɨɦɩɪɢɦɟɪɟɝɨɜɨɪɹɳɢɣ ɫɩɨɦɨ - ɳɶɸɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɚɜɪɟɦɟɧɢ dans deux mois et demi ɩɨɤɚɡɵɜɚɟɬɬɨɬɢɧɬɟɪɜɚɥ , ɤɨɬɨɪɵɣ ɨɬɞɟɥɹɟɬɛɭɞɭɳɟɟɫɨɛɵɬɢɟɨɬɦɨɦɟɧɬɚɪɟɱɢ ɫɦ. ɪɢɫ. 4, ɨɫɬɚɧɨɜɤɚ 2). 3.ȼɨɬɥɢɱɢɟɨɬɩɪɟɞɵɞɭɳɢɯɩɪɢɦɟɪɨɜ ɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹ FIm, ɜɤɨɬɨɪɵɯɞɢɫɬɚɧɬɧɨɫɬɶ ɜɪɟɦɟɧɢɞɟɣɫɬɜɢɹɫɦɨɦɟɧɬɨɦɪɟɱɢɧɟɡɧɚ - ɱɢɬɟɥɶɧɚ , ɞɚɧɧɵɣɩɪɢɦɟɪɩɨɤɚɡɵɜɚɟɬ , ɱɬɨ ɞɟɣɫɬɜɢɟɨɬɧɟɫɟɧɨɤɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɦɭɦɨ - ɦɟɧɬɭɜɛɭɞɭɳɟɦɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɨɦɜɪɟɦɟ - ɧɢla prochaine fois ɫɦ. ɪɢɫ. 4, ɨɫɬɚɧɨɜɤɚ 3): La prochaine fois il va tuer quelqu’un, et nous ne pourrons rien pour lui. (GRR: 72) ɉɪɢɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɢ ɡɧɚɱɟɧɢɹɨɬɞɚɥɟɧ - ɧɨɝɨɛɭɞɭɳɟɝɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣɨɛɴɟɦ FIm ɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɫɭɠɚɟɬɫɹ . ȼɨɬɥɢɱɢɟɨɬ FS ɞɜɢɠɟɧɢɟɦɵɫɥɢ ɩɪɢ ɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣ FIm ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɨɨɬɧɚɫɬɨɹɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ ɤɧɟ - ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɦɭɛɭɞɭɳɟɦɭɦɨɦɟɧɬɭ , ɬɚɤɤɚɤ FIm ɢɦɟɟɬɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɶɨɬɧɚɫɬɨɹɳɟɝɨɜɪɟ - ɦɟɧɢɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ , ɱɬɨɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɫɭɠɚ - ɟɬɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣɨɛɴɟɦ ɞɚɧɧɨɣɝɪɚɦɦɚ - ɬɢɱɟɫɤɨɣɮɨɪɦɵ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɞɜɢɠɟɧɢɟɦɵɫɥɢɩɪɢ ɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢ ɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɵɯ ɡɧɚɱɟɧɢɣ ɮɨɪɦ FS ɢ FIm ɜɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɦɫɨɡɧɚ - ɧɢɢɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɩɪɨɯɨɞɢɬɜɪɚɡɧɵɯɧɚɩɪɚɜ - ɥɟɧɢɹɯ . Ʉɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɵɟɡɧɚɱɟɧɢɹ FS ɢ FIm ɮɨɪɦɢɪɭɸɬɫɹɩɪɢɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɢɫɢ - ɫɬɟɦɧɨɝɨɡɧɚɱɟɧɢɹ , ɥɟɜɨɝɨɢɩɪɚɜɨɝɨɨɤɪɭ - ɠɟɧɢɹɜɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɢ , ɫɢɬɭɚɰɢɢɜɰɟɥɨɦɢ ɡɚɧɢɦɚɸɬɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɭɸɩɨɡɢɰɢɸɧɚɜɟɤ - ɬɨɪɟɚɤɬɭɚɥɢɡɚɰɢɢ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɄɨɫɬɸɲɤɢɧɚȽ . Ɇ., ɋɬɟɩɚɧɨɜɚɇ . ɉ. Ɉɞɢɧɚɦɢɤɟɫɢɫɬɟɦɧɨɝɨɡɧɚɱɟɧɢɹɩɪɟɡɟɧɫɚ : (ɇɚ ɦɚɬɟ - ɪɢɚɥɟɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨ ɹɡɵɤɚ ) // Ɏɢɥɨɥ . ɧɚɭɤɢ . Ɇ., 2001. ʋ 1. ɋ. 99. 2ɋɤɪɟɥɢɧɚɅ . Ɇ.Ɉɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɦɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɢɜɪɟɦɟɧɢɢɟɝɨɤɢɧɟɬɢɡɦɟ . – ȼɨɩɪɨɫɵɪɨɦɚɧ - ɫɤɨɝɨɢɨɛɳɟɝɨɹɡɵɤɨɡɧɚɧɢɹ . ɋɉɛ ., 2002. ȼɵɩ. 3. ɋ. 28. 3Gheorghiu-Gata A. Le futur francais: Questions de morphologie et de semantisme. Revue roumaine de linguistique. Bucarest, 1994. T. 39. ʋ 2. P. 220. 4Wilmet M. Grammaire critique du français. Paris, Bruxelles, 1998. P. 380.ɉɨɡɢɰɢɨɧɧɵɣɚɧɚɥɢɡɮɨɪɦɛɭɞɭɳɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ futur simple (FS) ɢ futur immediat (fim) ɜɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦ ...182ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɋɉɂɋɈɄɂɋɌɈɑɇɂɄɈȼɂɂɏɋɈɄɊȺɓȿɇɇɈȿɈȻɈɁɇȺɑȿɇɂȿ GR – Gary R. Au del ɚ de cette limite votre ticket n’est plus valable. P., 1975. GRR – Gary R. Les racines du ciel. P., 1980. LM – Levy M. Et si c’ ɣtait vrai... P., 2000. RPL – Rolland R. Pierre et Luce. M., 1953. SM – Simenon G. Maigret. M., 2001. SML – Simenon G. Maigret et la grande perche. Ɇ., 2001. SMF – Simenon G. Maigret se f ɜche. L., 1974. ɋɪɟɞɢɦɧɨɝɨɱɢɫɥɟɧɧɵɯɪɚɡɧɨɜɢɞɧɨɫɬɟɣ ɬɤɚɧɟɣ , ɧɚɯɨɞɢɜɲɢɯɫɹɜɢɧɬɟɪɶɟɪɟɜɢɡɚɧ - ɬɢɣɫɤɢɯɢɞɪɟɜɧɟɪɭɫɫɤɢɯɯɪɚɦɨɜ , ɜɚɠɧɭɸ ɪɨɥɶɢɝɪɚɥɢɩɨɞɜɟɫɧɵɟɩɟɥɟɧɵ . ɉɪɢɷɬɨɦ ɮɭɧɤɰɢɹɩɨɞɜɟɫɧɨɣɩɟɥɟɧɵɟɳɟɧɟɞɨɫɬɚ - ɬɨɱɧɨɢɡɭɱɟɧɚ . Ƚɥɚɜɧɵɦɢ , ɩɨɫɭɬɢ , ɟɞɢɧ - ɫɬɜɟɧɧɵɦɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɦɨɫɬɚɟɬɫɹɫɬɚɬɶɹ Ⱥ. Ɏɪɨɥɨɜɚ , ɜɤɨɬɨɪɨɣɛɵɥɢɬɨɥɶɤɨɧɚɦɟ - ɱɟɧɵɨɫɧɨɜɧɵɟɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹɩɨɫɥɟɞɭɸɳɟɝɨ ɢɡɭɱɟɧɢɹɩɟɥɟɧ1. Ɏɪɨɥɨɜ , ɤɚɤɢ ɚɧɝɥɢɣɫɤɚɹ ɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɢɰɚɉ . Ⱦɠɨɧɫɬɨɧ , ɜɢɞɟɥɜ ɩɟɥɟɧɟɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɩɪɟɞɦɟɬɞɟɤɨɪɚɰɢɢ . Ɇɟɠɞɭɬɟɦɜɢɡɚɧɬɢɣɫɤɢɣɚɜɬɨɪ XII ɜ. ɇɢɤɨɥɚɣɄɚɥɥɢɤɥɧɚɡɜɚɥɜɨɞɧɨɣɢɡɫɜɨɢɯɷɩɢɝ - ɪɚɦɦɩɟɥɟɧɭ «ɢɤɨɧɨɣɢɤɨɧɵ »2, ɭɤɚɡɚɜɬɟɦȺ. ɋ. ɉɟɬɪɨɜ ɋɘɀȿɌɇɕȿɂɁɈȻɊȺɀȿɇɂəɇȺȾɊȿȼɇȿɊɍɋɋɄɂɏɉȿɅȿɇȺɏ . ɊɈɅɖɂɇȺɁɇȺɑȿɇɂȿɒɂɌɈȽɈɈȻɊȺɁȺɉɈȾɂɄɈɇɈɃ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɢɫɬɨɪɢɢɨɬɟɱɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɢɫɤɭɫɫɬɜɚ Ɇɨɫɤɨɜɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɢɫɤɭɫɫɬɜɨɜɟɞɟɧɢɹ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɗ . ɋ. ɋɦɢɪɧɨɜɚ ɋɬɚɬɶɹɩɨɫɜɹɳɟɧɚɞɪɟɜɧɟɪɭɫɫɤɢɦɩɟɥɟɧɚɦ – ɬɤɚɧɹɦ , ɪɚɫɩɨɥɚɝɚɜɲɢɦɫɹɩɨɞɢɤɨɧɚɦɢɢɧɟɫɭ - ɳɢɦɧɚɫɟɛɟɢɡɨɛɪɚɠɟɧɢɹ . ɇɚɨɫɧɨɜɟɲɢɪɨɤɨɝɨɤɪɭɝɚɢɫɬɨɱɧɢɤɨɜɞɟɥɚɟɬɫɹɜɵɜɨɞɨɬɨɦ , ɱɬɨ ɩɟɥɟɧɵɹɜɥɹɥɢɫɶɜɚɠɧɵɦɞɨɩɨɥɧɟɧɢɟɦɢɤɨɧɧɨɝɨɨɛɪɚɡɚ . ɉɪɢɷɬɨɦɨɧɢɜɫɬɭɩɚɥɢɫɧɢɦɜɫɥɨɠ - ɧɵɟɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ , ɜɪɟɡɭɥɶɬɚɬɟɱɟɝɨɨɛɟɫɩɟɱɢɜɚɥɫɹɧɨɜɵɣɭɪɨɜɟɧɶɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹɫɚɦɨɣɢɤɨɧɵ , ɩɨɡɜɨɥɹɜɲɢɣɪɚɡɜɢɜɚɬɶɢɨɛɨɝɚɳɚɬɶɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɧɭɸɧɚɧɟɣɬɟɦɭ . The article is devoted to ancient Russian shrouds – embroidered cloths hung at the foot of icons. Proceeding from the wide range of sources, the author concludes that embroidered shrouds came as an essential supplement to an iconic image and entered a sophisticated interaction with it to produce another level of perceiving an icon, which allowed to enrich and develop the theme it treated. ɫɚɦɵɦɧɚɟɟɧɟɬɨɥɶɤɨɞɟɤɨɪɚɬɢɜɧɨɟ , ɧɨɢ ɫɦɵɫɥɨɜɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟ . Ⱦɪɟɜɧɟɪɭɫɫɤɢɟɩɢɫɶɦɟɧɧɵɟɢɫɬɨɱɧɢɤɢ ɢ, ɨɫɨɛɟɧɧɨ , ɦɨɧɚɫɬɵɪɫɤɢɟɢɰɟɪɤɨɜɧɵɟ ɨɩɢɫɢ , ɱɚɫɬɨɭɩɨɦɢɧɚɸɬɩɨɞɜɟɫɧɵɟɩɟɥɟ - ɧɵ. Ɉɧɢɫɜɢɞɟɬɟɥɶɫɬɜɭɸɬɨɬɨɦ , ɱɬɨɩɟɥɟ - ɧɚɫɥɭɠɢɥɚɜɚɠɧɟɣɲɢɦɞɨɩɨɥɧɟɧɢɟɦɤɢɤɨ - ɧɟɢ , ɪɚɡɜɢɜɚɹɫɸɠɟɬɢɤɨɧɧɨɝɨɢɡɨɛɪɚɠɟ - ɧɢɹ, ɫɬɚɧɨɜɢɥɚɫɶɱɚɫɬɶɸɨɫɨɛɨɝɨɚɧɫɚɦɛ - ɥɹ. Ɇɨɠɧɨɪɚɡɞɟɥɢɬɶɪɭɫɫɤɢɟɩɨɞɜɟɫɧɵɟ ɩɟɥɟɧɵɧɚɞɜɟɛɨɥɶɲɢɟɝɪɭɩɩɵ . ȼɩɟɪɜɨɣ ɲɢɬɨɟɢɡɨɛɪɚɠɟɧɢɟɞɟɬɚɥɶɧɨ ɜɨɫɩɪɨɢɡɜɨɞɢɬɨɛɪɚɡɧɚɢɤɨɧɟ . ȼɨɜɬɨɪɨɣ ɜɵɲɢɬɵɣɨɛɪɚɡɨɬɥɢɱɚɟɬɫɹ ɨɬɢɤɨɧɨɩɢɫɧɨɝɨ .

T e m p s i a t

7e4606c1-27cc-45bc-aa78-171f58392f85

Попель-махницки Вавжинец

Поэзия С. Есенина: опыт современной интерпретации

Âåñòíèê ÂîëÃÓ. Ñåðèÿ 8. Âûï. 5. 2006© Âàâæèíåö Ïîïåëü-Ìàõíèöêè, 2006 26ËÈÒÅÐÀÒÓÐÎÂÅÄÅÍÈÅ ÏÎÝÇÈß Ñ. ÅÑÅÍÈÍÀ: ÎÏÛÒ ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÎÉ ÈÍÒÅÐÏÐÅÒÀÖÈÈ Âàâæèíåö Ïîïåëü-Ìàõíèöêè Áûñòðî òå÷åò âðåìÿ: íåäàâíî ìû îòìå- ÷àëè óæå ñòî äåñÿòóþ ãîäîâùèíó ñî äíÿ ðîæäåíèÿ è âîñüìèäåñÿòóþ — ñî äíÿ òðàãè÷åñêîé ãèáåëè Ñåðãåÿ Àëåêñàíäðîâè÷à Åñåíèíà, ïîëüçóþùåãîñÿ îãðîìíåéøåé ïîïóëÿðíîñòüþ êàê ó ñåáÿ íà ðîäèíå, òàê è çà ïðåäåëàìè Ðîññèè. Ïîýçèþ ýòîãî âûäàþùåãîñÿ ëèðèêà ìíîãîêðàòíî ïåðåâîäèëè íà äðóãèå ÿçûêè, â òîì ÷èñëå è íà ïîëüñêèé. Òâîð÷åñòâî Åñåíèíà íåèçìåííî âûçûâàëî çíà÷èòåëüíûé îáùåñòâåííûé îòêëèê, õîòÿ íåëüçÿ çàáûâàòü, ÷òî íå âñåãäà åãî âîñïðèÿòèå áûëî ïîëîæèòåëüíûì. Êàñàåòñÿ ýòî ïðåæäå âñåãî ïîñëåîêòÿáðüñêîãî êîììóíèñòè÷åñêîãî ïåðèîäà, êîãäà ëèòåðàòóðíîé êðèòèêå è â ïåðâóþ î÷åðåäü ïàðòèéíûì èäåîëîãàì íå êî äâîðó ïðèøåëñÿ ðåëèãèîçíûé òîí ïîýçèè Åñåíèíà, à òàêæå îòíîøåíèå ïîýòà ê ðåâîëþöèè. Äëÿ âîñïèòàííîãî â ñòàðîîáðÿä÷åñêîé ñðåäå ïèñàòåëÿ ñîáûòèÿ 1917 ãîäà ñîåäèíÿëèñü ñ âåðîé â íîâûé «êðåñòüÿíñêèé ðàé», â êîòîðîì íàêîíåö íàñòóïèò äîëãîæäàííàÿ îáùåñòâåííàÿ ñïðàâåäëèâîñòü. Íå ó÷åë îí, îäíàêî, ÷òî â áîëüøåâèñòñêîé Èêàðèè íå ïðåäóñìîòðåíî ìåñòî äëÿ õðèñòèàíñêîé ðåëèãèè, à êðîâàâûé òåððîð, ïðè ïîìîùè êîòîðîãî ðåâîëþöèîííàÿ äèêòàòóðà îñóùåñòâëÿëà ñâîè ïëàíû, ïåðå÷åðêíóë âñÿêèå íàäåæäû íà ñïðàâåäëèâîå áóäóùåå. Ïîýòîìó Åñåíèíó, êîòîðûé äëÿ îäíèõ áûë àïîñòîëîì ðóññêîé êóëüòóðû, à äëÿ äðóãèõ — ïðåäñòàâèòåëåì ìîäåðíèçìà, ïðèâåñèëè ÿðëûê õóëèãàíà è óïàäî÷- íîãî ïîýòà. Íà îïðåäåëåííî îòðèöàòåëüíîå îòíîøåíèå ê åñåíèíñêîìó òâîð÷åñòâó îêàçàëà âëèÿíèå îïóáëèêîâàííàÿ â 1926 ãîäó ñòàòüÿ Íèêîëàÿ Áóõàðèíà ïîä çàãëàâèåì «Çëûå çàìåòêè»1. Îíà ñòàëà ñèãíàëîì äëÿ ãðóáûõ íàïàäîê âóëüãàðíî-ñîöèîëîãè÷åñêîé êðèòèêè, õîðîøî îðãàíèçîâàííîãî «ðàçîáëà÷åíèÿ» àâòîðà «Àííû Ñíåãèíîé». Òðàãèçì ïîëîæåíèÿ ïîýòà ñîñòîÿë â òîì, ÷òî íàñòóïëåíèå ïîøëî ñî ñòîðîíû ëþäåé, íå èìåþùèõ íèêàêîãî ïðåäñòàâëåíèÿ î ïîýçèè. Ãîä ñïóñòÿ ïîñëå åãî ñìåðòè Âëàäèìèð Ìàÿêîâñêèé ñêàçàë, ÷òî ëèøü íåìíîãèå ïîíèìàëè ëèòåðàòóðíîå çíà- ÷åíèå Åñåíèíà, à òàêæå åãî ðîëü è âêëàä âðóññêóþ ïîýçèþ. Îñóæäàëè òå, êòî ïðî÷èòàë ëèøü íåñêîëüêî ñòèõîòâîðåíèé ïîýòà2.  ïðîèçâåäåíèÿõ Åñåíèíà ëåãêî çàìåòèòü òåðçàíèÿ ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ, ãëóáîêî ïåðåæèâàâøåãî íåñïðàâåäëèâîñòü, íåïîíèìàíèå åãî òâîð÷åñòâà îêðóæàþùèìè.  ñòèõîòâîðåíèè «Õóëèãàí» îí îáúÿñíÿåò ñâîè ïåðåæèâàíèÿ òàêèìè ñëîâàìè: Ðóñü ìîÿ, äåðåâÿííàÿ Ðóñü! ß îäèí òâîé ïåâåö è ãëàøàòàé... (ò. 1, ñ. 178)3. Íà ïåðâûé ïëàí âûäâèãàþòñÿ ìîòèâû îäèíî÷åñòâà.  ñòèõîòâîðåíèè «Ðóñü Ñîâåòñêàÿ» ïîýò ñîîáùàåò, ÷òî â ïðîøåäøåì óðàãàíå íåìíîãèå óöåëåëè, à äëÿ îêðóæàþùèõ åãî ñîâðåìåííèêîâ îí ïðîñòî ÷óæîé. Íåóäîâëåòâîðåííîñòü è ãðóñòü îòðàæåíû â ñëåäóþùèõ ñòðî÷êàõ: À æèçíü êèïèò. Âîêðóã ìåíÿ ñíóþò È ñòàðûå, è ìîëîäûå ëèöà. Íî íåêîìó ìíå øëÿïîé ïîêëîíèòüñÿ, Íè â ÷üèõ ãëàçàõ íå íàõîæó ïðèþò (ò. 2, ñ. 80).  ñëåäóþùåé ÷àñòè ïðîèçâåäåíèÿ ïðèâîäèòñÿ îãîð÷èòåëüíûé âûâîä ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ, â êîòîðîì âî ìíîãîì óãàäûâàåòñÿ ñàì Åñåíèí: Ìîÿ ïîýçèÿ çäåñü áîëüøå íå íóæíà, Äà è, ïîæàëóé, ñàì ÿ òîæå çäåñü íå íóæåí (ò. 2, ñ. 80). Òðîãàòåëüíàÿ èñïîâåäü ïîçâîëÿåò ïîíÿòü, ÷òî ïîýò ïåðåæèâàë êðàéíåå äóøåâíîå áåñïîêîéñòâî, êîòîðîå ìó÷èëî åãî óæå äî êîíöà æèçíè. ×óâñòâî ñòðàõà ó Åñåíèíà ïîäòâåðæäåíî åãî ïîýòè÷åñêèì òâîð÷åñòâîì. Ñòèõîòâîðåíèå «Â òîì êðàþ, ãäå æåëòàÿ êðàïèâà...» îïèñûâàåò óáèéö è âîðîâ, èäóùèõ íà êàòîðãó. Ïîýò òîæå ÷óâñòâóåò ñåáÿ ïðèãîâîðåííûì, ñ ïåòëåé íà øåå. Òàêîå íàñòðîåíèå ñîïðîâîæäàëî Åñåíèíà, êîòîðûé â 1915 ãîäó åõàë â Ïåòåðáóðã — êîëûáåëü ðóññêîé ïîýçèè, ãäå ëèòåðàòîðû äîëæíû áûëè äàòü îöåíêó åãî òâîð- ÷åñòâó. Èç àâòîáèîãðàôèè àâòîðà «Ïóãà÷åâà»Âåñòíèê ÂîëÃÓ. Ñåðèÿ 8. Âûï. 5. 2006 27ËÈÒÅÐÀÒÓÐÎÂÅÄÅÍÈÅ ìîæíî óçíàòü, ÷òî âîëíåíèÿ î ðåçóëüòàòàõ ýòîãî «ýêçàìåíà» áûñòðî áûëè ðàçâåÿíû. Â1922ãîäó Åñåíèí ïèñàë: «Âîñåìíàäöàòè ëåò ÿ áûë óäèâëåí, ðàçîñëàâ ñâîè ñòèõè ïî æóðíàëàì, òåì, ÷òî èõ íå ïå÷àòàþò, è íåîæèäàííî ãðÿíóë â Ïåòåðáóðã. Òàì ìåíÿ ïðèíÿëè âåñüìà ðàäóøíî. Ïåðâûé, êîãî ÿ óâèäåë, áûë Áëîê, âòîðîé — Ãîðîäåöêèé. Êîãäà ÿ ñìîòðåë íà Áëîêà, ñ ìåíÿ êàïàë ïîò, ïîòîìó ÷òî â ïåðâûé ðàç âèäåë æèâîãî ïîýòà...» (ò. 5, ñ.220).  1923 ãîäó â î÷åðåäíîé àâòîáèîãðàôèè ïîýò áåç èçëèøíåé ñêðîìíîñòè äîáàâèë: «Ñòèõè ìîè ïðîèçâåëè áîëüøîå âïå÷àòëåíèå... ïîÿâèëàñü ìîÿ êíèãà “Ðàäóíèöà” . Î íåé ìíîãî ïèñàëè. Âñå â îäèí ãîëîñ ãîâîðèëè, ÷òî ÿ òàëàíò. ß çíàë ýòî ëó÷øå äðóãèõ» (ò. 5, ñ. 223). Àëåêñàíäð Áëîê, Ñåðãåé Ãîðîäåöêèé, Ôåäîð Ñîëîãóá, Íèêîëàé Êëþåâ, Ìàêñèì Ãîðüêèé è äðóãèå òàëàíòëèâûå ïðåäñòàâèòåëè ðóññêîé ëèòåðàòóðû ïîêðîâèòåëüñòâîâàëè ìîëîäîìó ïîýòó. È âïîëíå ïîíÿòíà ðàäîñòü, êîòîðîé Åñåíèí ïîäåëèëñÿ â àäðåñîâàííîì ìàòåðè ïèñüìå: Ðàçáóäè ìåíÿ çàâòðà ðàíî, Çàñâåòè â íàøåé ãîðíèöå ñâåò. Ãîâîðÿò, ÷òî ÿ ñêîðî ñòàíó Çíàìåíèòûé ðóññêèé ïîýò (ò. 1, ñ. 144). Î ïðèáëèæàþùåìñÿ çâåçäíîì ÷àñå ãîâîðÿò òàêæå ñëîâà «Ðóñè Áåñïðèþòíîé», â êîòîðîé ëèðè÷åñêèé ãåðîé ñòàâèò ñåáÿ â îäèí ðÿä ñ ëó÷øèìè ïîýòàìè Ðîññèè:  íèõ Ïóøêèí, Ëåðìîíòîâ, Êîëüöîâ, È íàø Íåêðàñîâ â íèõ,  íèõ ÿ (ò. 2, ñ. 87). Åñåíèí, âûñîêî îöåíèâàÿ ñîáñòâåííîå ïîýòè÷åñêîå äàðîâàíèå, íåîäíîêðàòíî ññûëàëñÿ íà ñâîåãî âåëèêîãî ïðåäøåñòâåííèêà Àëåêñàíäðà Ïóøêèíà. 6 èþíÿ 1924 ãîäà, â äåíü 125-ëåòèÿ àâòîðà «Åâãåíèÿ Îíåãèíà», ðÿçàíñêèé ïîýò ïðî÷èòàë ñòèõîòâîðåíèå, â êîòîðîì ïîä÷åðêíóë, ÷òî ìå÷òàåò î òàêîé æå ñëàâå è ïîõîæåé ñóäüáå. Îí ìå÷òàë ñòàòü, êàê Ïóøêèí, íàðîäíûì, íàöèîíàëüíûì ïîýòîì Ðîññèè. Åñåíèí îáëàäàë ïóøêèíñêèì ñâîáîäîëþáèåì â øèðîêîì çíà÷åíèè ýòîãî ñëîâà, áûë çàùèòíèêîì âñåõ ïîñòðàäàâøèõ, èùóùèõ ÷åëîâå÷åñêîé ñïðàâåäëèâîñòè. Âîñïðèèì÷èâûé ïîýò áîÿëñÿ âñÿêîãî íàñèëèÿ, êðîâîïðîëèòèÿ, î ÷åì ñâèäåòåëüñòâóþò ñòèõîòâîðåíèÿ, ïîñâÿùåííûå ñîáûòèÿì Ïåðâîé ìèðîâîé âîéíû. Ðåàêöèåé íà íåìåöêóþ îêêóïàöèþ â àâ-ãóñòå 1914 ãîäà íåéòðàëüíîé Áåëüãèè áûëè ïîëíûå óòåøåíèÿ ñëîâà: Ïîáåæäåíà, íî íå ðàáûíÿ, Ñòîèøü òû ãîðäî áåç äîñïåõ, Îñêâåðíåíà òâîÿ ñâÿòûíÿ, Çàòî äóøà ÷èñòà, êàê ñíåã (ò. 4, ñ. 65). Òàêèì æå ñïîñîáîì ïîýò ñòàðàëñÿ ïîääåðæàòü ïîëüñêèõ ñîëäàò, çàùèùàþùèõñÿ îò íåìåöêèõ è àâñòðèéñêî-âåíãåðñêèõ çàõâàò÷èêîâ.  ñòèõîòâîðåíèè «Ïîëüøà» íàõîäèì ãëóáîêî ýìîöèîíàëüíûå ñòðîêè: Î Ïîëüøà, ñâåòëûé ñîí â ñûðîé òþðüìå Êîñòþøêè, Íåâîëüíèöà â îñêîëêàõ îðåîëà, ß âèæó: òâîé Ìèöêåâè÷ çàðÿæàåò ïóøêè. Òû ìîùíîþ ðóêîé ñåòü ïëåíà ðàñïîðîëà. Ïóñêàé ãîðÿò ðîäíûõ êðàåâ îïóøêè, Íî ñëûøåí çâîí ïîáåä ê ìîëåáñòâèþ êîñòåëà (ò. 4, ñ. 84). Ïîýò âåðèë, ÷òî ïîáåäà ãîñóäàðñòâ Àíòàíòû íà ôðîíòàõ Åâðîïû ïîâëèÿåò íà îáùåñòâåííûå ïåðåìåíû â Ðîññèè. Îí ñ âîëíåíèåì îæèäàë ðåâîëþöèþ, ñâÿçûâàÿ ñ íåé íàäåæäó íà âîçðîæäåíèå ðîäèíû. Ñâîè ðàçìûøëåíèÿ ïî ïîâîäó ðåâîëþöèîííûõ ïåðåìåí Åñåíèí ñ ñàìîãî íà÷àëà ñîâìåùàë ñ ðåëèãèîçíûìè ïðåäñòàâëåíèÿìè, ñ õðèñòèàíñêîé ñèìâîëèêîé, ñ Áèáëèåé, ÿâëÿâøåéñÿ â òîò ïåðèîä èñòî÷íèêîì ìíîãèõ îáðàçîâ è ìîòèâîâ åãî ïðîèçâåäåíèé.  1916 ãîäó ïîýò ïèñàë: Âåðþ: çàâòðà ðàíî, ×óòü çàáðåçæèò ñâåò, Íîâûé ïîä òóìàíîì Âñïûõíåò Íàçàðåò (ò. 1, ñ. 135).  òå÷åíèå äâóõ î÷åðåäíûõ ëåò âîçíèê ïîýòè÷åñêèé öèêë, â êîòîðûé âîøëî îäèííàäöàòü ïîýì: «Òîâàðèù», «Ïåâóùèé çîâ», «Îò- ÷àðü», «Îêòîèõ», «Ïðèøåñòâèå», «Ïðåîáðàæåíèå», «Èíîíèÿ», «Ñåëüñêèé ÷àñîñëîâ», «Èîðäàíñêàÿ ãîëóáèöà», «Íåáåñíûé áàðàáàíùèê» è «Ïàíòîêðàòîð». Ýòè ïðîèçâåäåíèÿ îáúåäèíåíû ñîäåðæàòåëüíî è òåìàòè÷åñêè (â öåíòðå âíèìàíèÿ ïîýòà — Ðîññèÿ è ðåâîëþöèÿ). Îáùèì äëÿ íèõ ÿâëÿåòñÿ ðåëèãèîçíûé ôîí, à ÷òî êàñàåòñÿ àâòîðà, òî îí ðåøàåò ñòàòü íîâûì ïðîðîêîì: Íå óñòðàøóñÿ ãèáåëè, Íè êîïèé, íè ñòðåë äîæäåé, — Òàê ãîâîðèò ïî Áèáëèè Ïðîðîê Åñåíèí Ñåðãåé (ò. 2, ñ. 52). Ìå÷òàÿ î òîì, ÷òîáû ïîñëå êàðäèíàëüíûõ ñîöèàëüíûõ ïåðåìåí îñóùåñòâèëñÿ íà çåìëå «êðåñòüÿíñêèé ðàé», Åñåíèí â ïîýìåÂàâæèíåö Ïîïåëü-Ìàõíèöêè. Ïîýçèÿ Ñ. Åñåíèíà: îïûò ñîâðåìåííîé èíòåðïðåòàöèè 28ËÈÒÅÐÀÒÓÐÎÂÅÄÅÍÈÅ «Ïðåîáðàæåíèå» ïðèíîñèò Ðîññèþ â æåðòâó íà àëòàðü ðåâîëþöèè.  «Ïðèøåñòâèè» ðîäèíà ïîýòà âûñòóïàåò â ðîëè Ïðåñâÿòîé Äåâû — Áîãîðîäèöû, êîòîðàÿ ðîæäàåò íîâîãî Õðèñòà, îáúÿâëÿþùåãî íîâûé ìèð: Î Ðóñü, ïðèñíîäåâà, Ïîïðàâøàÿ ñìåðòü! Èç çâåçäíîãî ÷ðåâà Ñîøëà òû íà òâåðäü... Âîççðè æå íà íèâû, Íà ñæàòûé îâåñ, — Ïîä ñíåæíîþ èâîé Óïàë òâîé Õðèñòîñ!.. Õîëìû ïîþò î ÷óäå, Ïðî ðàé çâåíèò ïåñîê. Î âåðþ, âåðþ — áóäåò Òåëèòüñÿ òâîé âîñòîê! (ò. 2, ñ. 39, 40, 43). «Ñåëüñêèé ÷àñîñëîâ» — ïîýìà, â êîòîðîé îïèñàíî ïðîõîæäåíèå ñòàðîé Ðóñè ÷åðåç î÷èñòèòåëüíóþ ãèáåëü, ïîñëå ÷åãî îíà äîëæíà ïîëó÷èòü íîâóþ, áîæåñòâåííóþ æèçíü: Ãèáíè, êðàé ìîé! Ãèáíè, Ðóñü ìîÿ, Íà÷åðòàòåëüíèöà Òðåòüåãî Çàâåòà... Ðàäóéñÿ, Çåìëÿ! Äåâå òâîåé Ðóñè Íîâîå âîçâåñòèë ÿ Ðîæäåíèå. Ñûíà òåáå Ðîäèò îíà... (ò. 4, ñ. 147). Åñåíèí âñòðåòèë ðåâîëþöèþ êàê èñïîëíåíèå «íîâîçàâåòíûõ» èíòåíöèé, èçìåíÿþùèõ âåñü ìèð. Îí ïðèçíàâàë, ÷òî áûë íà ñòîðîíå ðåâîëþöèè, íî ïðèíèìàë åå ïî-ñâîåìó, ñ êðåñòüÿíñêèì óêëîíîì. Íîâûå ïåðåìåíû àññèìèëèðîâàëèñü ñ åãî õðèñòèàíñêèì ìèðîïîíèìàíèåì, à òðåâîæíîå âîñïðèÿòèå äåéñòâèòåëüíîñòè ïîýò ñðàâíèâàë ñ áèáëåéñêèìè ñîáûòèÿìè. Ïîäðàæàÿ êíèãå Ñâÿùåííîãî Ïèñàíèÿ, Åñåíèí ñîçäàâàë íîâóþ Áèáëèþ, «Òðåòèé Çàâåò», ïîä÷åðêèâàÿ òåì ñàìûì ìàñøòàá òîãî, ÷òî ïðîèçîøëî. Íàäî, îäíàêî, ïîä÷åðêíóòü, ÷òî äëÿ àâòîðà «Èíîíèè» íàñòîÿùåé ðåâîëþöèåé áûëè ôåâðàëüñêèå ñîáûòèÿ 1917 ãîäà, à íå íàñòóïèâøèé âïîñëåäñòâèè áîëüøåâèñòñêèé ïåðåâîðîò. Ïîäòâåðæäàåò ýòî íàïèñàííàÿ â èþíå 1917 ãîäà ïîýìà «Îò÷àðü», â êîòîðîé ëèðè÷åñêèé ïîâåñòâîâàòåëü ðàäóåòñÿ ïîáåäå è âåñíå, ñèìâîëèçèðóþùåé íà÷àëî âîçðîæäàþùåéñÿ æèçíè. Âîñòîðã ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ íàñòîëüêî ñâÿçàí â ýòîì ïðîèçâåäåíèè ñ îïòèìèçìîì è âåðîé, ÷òî åãî íå â ñîñòîÿíèè çàãëóøèòü äàæå âîçìîæíîñòü ïðåäàòåëüñòâà: ...È ðûæèé Èóäà Öåëóåò Õðèñòà.Íî çâîí ïîöåëóÿ Äåíüãîé íå ãðåìèò... (ò. 2, ñ. 33). Î÷åíü áûñòðî âûÿñíèëîñü, ÷òî ôåâðàëüñêàÿ ðåâîëþöèÿ ñòàëà ïðåäâåñòèåì íàñòîÿùåãî àïîêàëèïñèñà.  àâãóñòå 1917 ãîäà â ïîýìå «Îêòîèõ» ïðîçâó÷àëè ïðîðî÷åñêèå ñëîâà Åñåíèíà î ïðèáëèæàþùåéñÿ êàòàñòðîôå. Íåáî íàä ðîäèíîé çàòÿíóëîñü çëîâåùèìè òó÷àìè, ñ êîòîðûõ â êàæäûé ìîìåíò ìîãëè óäàðèòü â çåìëþ îãíåííûå ìîëíèè. Ïðîðî÷åñòâî ñâåðøèëîñü, ñâèäåòåëüñòâîì ÷åìó ñòàëè îêòÿáðüñêèå ñîáûòèÿ, êîòîðûå î÷åíü áûñòðî ïåðåðîñëè â Ãðàæäàíñêóþ âîéíó. Åñåíèí íå ñîãëàøàåòñÿ ñ ïðîëèòèåì áðàòñêîé êðîâè. Íå òàê îí âèäåë øåñòâèå â «ëó÷- øåå áóäóùåå» è ïîýòîìó â ïîýìå «Íåáåñíûé áàðàáàíùèê» îáðàùàåòñÿ ê ñðàæàþùèìñÿ ñî ñëîâàìè: Êòî õî÷åò ñâîáîäû è áðàòñòâà, Òîìó óìèðàòü íèïî÷åì (ò. 2, ñ. 61).  ïðîèçâåäåíèè «Ïàíòîêðàòîð», ïîñëåäíåì èç ýòîãî öèêëà, ïðåäñòàâëåíèÿ àâòîðà î ðåâîëþöèè âûðàæàþòñÿ ïîñðåäñòâîì ñèìâîëè÷åñêîãî îáðàçà êðàñíîãî êîíÿ, êîòîðûé, ïî ìíåíèþ ïîýòà, äîëæåí âûâåñòè ñòðàíó èç ñîöèàëüíîé áóðè: Ñîéäè, ÿâèñü íàì, êðàñíûé êîíü! Âïðÿãèñü â çåìëè îãëîáëè... <...> Î, âûâåçè íàø øàð çåìíîé Íà êîëåþ èíóþ... <...> Çà ýòè òó÷è, ýòó âûñü Ñêà÷è ê ñòðàíå ñ÷àñòëèâîé (ò. 2, ñ. 69). Íåñîìíåííî, Åñåíèí ñòðåìèëñÿ ñîåäèíèòü íîâûå èäåàëû, ïîðîæäåííûå ðåâîëþöèåé, ñ âåðîâàíèÿìè ïðåäêîâ. Îäíàêî â ïîñëåîêòÿáðüñêîé äåéñòâèòåëüíîñòè ïîýòó ïðèøëîñü èçìåíèòü ñâîå õóäîæåñòâåííîå ìèðîâîççðåíèå. Îáñòàíîâêà, â êîòîðîé îí îêàçàëñÿ, áûëà íå â ñîñòîÿíèè çàñòàâèòü åãî ïîëíîñòüþ ïåðå÷åðêíóòü áèáëåéñêóþ ñèìâîëèêó, êîòîðîé îí òàê îõîòíî ïîëüçîâàëñÿ. Íî äëÿ ïðåäñòàâèòåëåé âëàñòè Åñåíèí ñòàë ïåðñîíîé íîí ãðàòà. Óïîìÿíóòàÿ ñòàòüÿ Áóõàðèíà ïðèâåëà ê òîìó, ÷òî àâòîð «Èîðäàíñêîé ãîëóáèöû» ïî÷óâñòâîâàë ñåáÿ â ðîëè çàñòèãíóòîãî îõîòíèêàìè âîëêà. Îäíî èç ñòèõîòâîðåíèé ïðÿìî óêàçûâàåò íà ýòî: Î, ïðèâåò òåáå, çâåðü ìîé ëþáèìûé! Òû íå äàðîì äàåøüñÿ íîæó! Êàê è òû — ÿ, îòâñþäó ãîíèìûé, Ñðåäü æåëåçíûõ âðàãîâ ïðîõîæó (ò. 1, ñ. 184).Âåñòíèê ÂîëÃÓ. Ñåðèÿ 8. Âûï. 5. 2006 29ËÈÒÅÐÀÒÓÐÎÂÅÄÅÍÈÅ Ïîýò ñëèøêîì ïîçäíî çàìåòèë, ÷òî ìàðêñèñòñêî-ëåíèíñêàÿ èäåîëîãèÿ íå ïîçâîëÿåò èìåòü è âûðàæàòü êàêèå áû òî íè áûëî ðåëèãèîçíûå âîççðåíèÿ. Åñåíèí áûë óâåðåí, ÷òî êîììóíèñòû åãî íå ïîíèìàþò. Ðåçîííî ìîæíî çàäàòü âîïðîñ: ïî÷åìó, æåíèâøèñü íà èçâåñòíîé àìåðèêàíñêîé òàíöîâùèöå Àéñåäîðå Äóíêàí, ïóòåøåñòâóÿ ñ íåé ïî Çàïàäíîé Åâðîïå è Ñîåäèíåííûì Øòàòàì, ïîýò ðåøèë âåðíóòüñÿ â Ðîññèþ? Ïî÷åìó íå çàõîòåë ýìèãðèðîâàòü? Îòâåò íà ýòè âîïðîñû ïûòàåòñÿ äàòü ñûí ïîýòà À.Ñ. Åñåíèí-Âîëüïèí, êîòîðûé óòâåðæäàåò, ÷òî åãî îòåö, õîòÿ è âåë ñåáÿ êàê áóíòàðü, îñòàâèòü ðîäèíó íå ðåøèëñÿ áû. Îí ãîòîâ áûë ñêîðåå óìåðåòü, ÷åì ñòàòü ýìèãðàíòîì4. Åñåíèí îðãàíè÷åñêè ãëóáîêî áûë ñâÿçàí ñ Ðîññèåé, âíèìàòåëüíî ñëåäèë çà òåêóùèìè ñîáûòèÿìè è çàáîòèëñÿ î ñóäüáå ñâîèõ áëèçêèõ. Íîâàÿ ïîñëåðåâîëþöèîííàÿ ñèòóàöèÿ çàñòàâëÿëà åãî ìîäèôèöèðîâàòü ñâîþ ïîýçèþ. Îäíàêî ïîýò íå íà÷àë, êàê ýòî äåëàëè äðóãèå, èñïîëüçîâàòü ðåëèãèîçíóþ òåìàòèêó â ñàòèðè÷åñêèõ öåëÿõ. Áîëüøå âñåãî îí áûë îãîð÷åí òåì, ÷òî àòåèçì ïðèâåë ê óìåíüøåíèþ êðóãà ëþäåé, óìåþùèõ ïîíèìàòü è èíòåðïðåòèðîâàòü õðèñòèàíñêóþ ñèìâîëèêó. Ñòðàäàë ïîýò òàêæå îò òîãî, ÷òî áîëüøåâèñòñêèå ïåðåìåíû êàñàëèñü íå òîëüêî ãîðîäà, íî è åãî ëþáèìîé äåðåâíè. Åãî âíóòðåííèå ïåðåæèâàíèÿ çàñâèäåòåëüñòâîâàíû â ïîýìå «Âîçâðàùåíèå íà ðîäèíó», ãäå ëèðè- ÷åñêèé ïîâåñòâîâàòåëü ðàññêàçûâàåò î ñåðüåçíûõ èçìåíåíèÿõ, ïðîèçîøåäøèõ â ðîäíîé äåðåâíå. Î ÷óâñòâàõ, êîòîðûå åãî ïåðåïîëíÿþò, ìû óçíàåì èç ðàçãîâîðà ïîýòà ñî ñâîèì äåäîì: «„Òåáå, ïîæàëóé, ñêîðî áóäåò òðèäöàòü... À ìíå óæ äåâÿíîñòî... Äà!.. Âðåìÿ!.. Òû íå êîììóíèñò?» «„Íåò!..» «„À ñåñòðû ñòàëè êîìñîìîëêè. Òàêàÿ ãàäîñòü! Ïðîñòî óäàâèñü! Â÷åðà èêîíû âûáðîñèëè ñ ïîëêè, Íà öåðêâè êîìèññàð ñíÿë êðåñò. Òåïåðü è Áîãó íåãäå ïîìîëèòüñÿ. Óæ ÿ õîæó óêðàäêîé íûí÷å â ëåñ, Ìîëþñü îñèíàì... Ìîæåò, ïðèãîäèòñÿ...» (ò. 2, ñ. 77—78). Âåðà ýòîãî ñòàðîãî ÷åëîâåêà íàñòîëüêî ãëóáîêà, ÷òî íèêàêàÿ àòåèñòè÷åñêàÿ ïðîïàãàíäà åìó íå ñòðàøíà — öåðêîâü åìó çàìåíÿò äåðåâüÿ, ïîä êîòîðûìè îí è äàëüøå áóäåò ìîëèòüñÿ. Êîììóíèçì, îäíàêî, êàëå÷èò ìîëîäîå ïîêîëåíèå, äëÿ êîòîðîãî âèñåâøèé íà ñòåíå «êàëåíäàðíûé Ëåíèí» âàæíåå èêîíû, à «Êà-ïèòàë» Ìàðêñà ïîïóëÿðíåå Áèáëèè. Ñåáÿ Åñåíèí ïðè÷èñëÿåò ê ñòàðîìó ïîêîëåíèþ, äëÿ êîòîðîãî, íåçàâèñèìî îò âñÿêèõ ìîäíûõ âîççðåíèé, õðèñòèàíñêàÿ ðåëèãèÿ áûëà íåîòúåìëåìîé ÷àñòüþ äóõîâíîé òðàäèöèè. Íîâàÿ âëàñòü ðåøèòåëüíî ïîðâàëà ñ íåé, ÷òî äëÿ ïîýòà áûëî ðàâíîçíà÷íî äóøåâíîé ñìåðòè âñåãî îáùåñòâà. Áîëüøåâèêè âñåìè ñèëàìè ñòàðàëèñü îãðàäèòü ñâîþ èäåîëîãèþ îò âñÿêèõ ðåëèãèîçíûõ âëèÿíèé. Êàñàëîñü ýòî íå òîëüêî âíåøíåãî ñëîÿ îáùåñòâåííîé æèçíè, íî òàêæå âíóòðåííåé, ëè÷- íîé, äîìàøíåé ñôåðû. Ñåðüåçíîé ïðîáëåìîé ìîãëè ñòàòü íàòåëüíûé êðåñòèê èëè èêîíà â äîìå. Ýòè è èì ïîäîáíûå êîëëèçèè, ýêñòðåìàëüíûå ïî ñóòè, Åñåíèí îòðàçèë â ïðîèçâåäåíèè «Âîçâðàùåíèå íà ðîäèíó». Ïîëüñêèé èñòîðèê ëèòåðàòóðû Ðûøàðä Ïøèáèëüñêè, ðàçìûøëÿÿ íàä îáðàçîì ê êíÿçÿ Ìûøêèíà èç «Èäèîòà» Äîñòîåâñêîãî, îáðàòèë âíèìàíèå íà òî, ÷òî â Ðîññèè ñóùåñòâîâàëî óáåæäåíèå, èñõîäÿùåå, ìåæäó ïðî- ÷èì, èç Åâàíãåëèÿ, ÷òî ÷åëîâåê ïðèáëèæàåòñÿ ê Áîãó, êîãäà «ëèøàåòñÿ ðàçóìà». «Ëèøåíèå ðàçóìà» îçíà÷àëî îäíîâðåìåííî ïðåîäîëåíèå ÷åëîâå÷åñêîé ïðèâÿçàííîñòè ê ìàòåðèè «îò ìèðà ñåãî». Ëîæíàÿ ëþáîâü ê ìàòåðèàëüíûì áëàãàì îòâðàùàåò ëþäåé îò Áîãà. «Äóðíîé âî Õðèñòå», ðàííåõðèñòèàíñêèé stultus, ðóññêèé þðîäèâûé — ýòî ñèìâîë ïðåîäîëåíèÿ ñàìîãî ñåáÿ, ïðåîäîëåíèÿ âðåìåííûõ çåìíûõ íàñëàæäåíèé, ìåøàþùèõ äóøåâíîìó ñïàñåíèþ ÷åëîâåêà5. Òàêîé ñïîñîá óõîäà îò âðåìåííûõ ìàòåðèàëüíûõ ðåàëèé ìû íåðåäêî âñòðå÷àåì â ïîýçèè Åñåíèíà. Ïîäòâåðæäåíèåì ýòîìó ìîæåò ïîñëóæèòü ñëåäóþùåå îïèñàíèå: Áðîøó âñå. Îòïóùó ñåáå áîðîäó È áðîäÿãîé ïîéäó ïî Ðóñè... Ïðîâîíÿþ ÿ ðåäüêîé è ëóêîì È, òðåâîæà âå÷åðíþþ ãëàäü, Áóäó ãðîìêî ñìîðêàòüñÿ â ðóêó È âî âñåì äóðàêà âàëÿòü (ò. 1, ñ. 187). Ëèðè÷åñêèé ãåðîé Åñåíèíà, ñîçíàòåëüíî íàäåâàÿ ìàñêó þðîäèâîãî, ïðåñëåäîâàë îïðåäåëåííóþ öåëü. Îí õîòåë âñåì, à ïðåæäå âñåãî íîâîé âëàñòè, âûêðèêíóòü âñþ ïðàâäó îá èñêàæåíèÿõ æèçíè, íå îáðàùàÿ âíèìàíèÿ íà óãðîæàþùèå åìó îïàñíîñòè. Õîòåë ñêàçàòü, ÷òî êîììóíèçì ñòàë âñåîáúåìëþùåé ñèñòåìîé ìèðîâîççðåíèÿ, èäåîëîãèåé, êîòîðàÿ ðåøèëà ïîëíîñòüþ çàìåíèòü ðåëèãèþ, êîòîðàÿ ïðè ïîìîùè òåððîðà âòîðãëàñü â ñîêðîâåííóþ æèçíü êàæäîãî ÷åëîâåêà, ïûòàÿñü íàñèëüñòâåííî èçìåíèòü åãî.  ñòèõîòâîðåíèè «Ðóñü áåñïðèþòíàÿ» ïîýò ïèñàë: Ìû âñå ïî-ðàçíîìó Ñóäüáîé ñâîåé îïëàêàíû.Âàâæèíåö Ïîïåëü-Ìàõíèöêè. Ïîýçèÿ Ñ. Åñåíèíà: îïûò ñîâðåìåííîé èíòåðïðåòàöèè 30ËÈÒÅÐÀÒÓÐÎÂÅÄÅÍÈÅ Êòî êðåïîñòü çíàë, Êîìó Ñèáèðü çíàêîìà. Çíàòü, ïîòîìó òåïåðü Ïîïû è äüÿêîíû Î çäîðîâüå ìîëÿòñÿ Âñåõ ÷ëåíîâ Ñîâíàðêîìà. È ïîòîìó êðåñòüÿíèí Ñ âîäêè øòîôà, Ðàññêàçûâàÿ ñðîäíèêàì ñâîèì, Ãëÿäèò íà Ìàðêñà, Êàê íà Ñàâàîôà, Ïóñêàÿ Ëåíèíó  ãëàçà òàáà÷íûé äûì (ò. 2, ñ. 85). Òàêîå ïðèçíàíèå â äâàäöàòûå ãîäû íå ìîãëî áûòü ñ òåïëîòîé âñòðå÷åíî âëàñòÿìè. Åñåíèíà âñå ÷àùå íàçûâàëè «ñêàíäàëèñòîì», «õóëèãàíîì» è «àâàíòþðèñòîì». Íà êàæäîì øàãó ïîä- ÷åðêèâàëèñü åãî ñâÿçè ñ ëèòåðàòóðíîé ãðóïïèðîâêîé èìàæèíèñòîâ, ïðåäñòàâèòåëè êîòîðîé, êàê ñ÷èòàëà îôèöèàëüíàÿ êðèòèêà, ïðè÷àñòíû ê ïàäåíèþ ïîýòà. Èíòåðïðåòàòîðû âóëüãàðíîñîöèîëîãè÷åñêîãî òîëêà íå õîòåëè çàìå÷àòü, ÷òî Åñåíèí â ýòîò ïåðèîä çíà÷èòåëüíî îáîãàòèë ñâîþ ïîýòè÷åñêóþ ïàëèòðó, à ðàçâåðíóòàÿ, èìàæèíèñòñêàÿ ìåòàôîðà — ýòî íå ïðèçíàê äåêàäàíñà è íèãèëèçìà, à ñïîñîá âûðàæåíèÿ àïîêàëèïòè÷åñêèõ íàñòðîåíèé ïîñëåðåâîëþöèîííîé äåéñòâèòåëüíîñòè, âûçûâàþùèõ íàðàñòàþùèé ñòðàõ. Äóøåâíîå áåñïîêîéñòâî ïîýò ñòðåìèëñÿ çàãëóøèòü àëêîãîëåì, ÷òî ïîðîæäàëî ìíîæåñòâî ñêàíäàëîâ. Àìîðàëüíîå ïîâåäåíèå Åñåíèíà õîðîøî èñïîëüçîâàëà âëàñòü, äîïîëíèòåëüíî ïðîâîöèðóÿ åãî, ðàçäðàæàÿ, çàäåðæèâàÿ â ìèëèöåéñêèõ ó÷àñòêàõ, èçîëèðóÿ îò îáùåñòâà â ïñèõèàòðè÷åñêèõ áîëüíèöàõ. Íåñìîòðÿ íà àëêîãîëü è êàáàöêóþ ìîñêîâñêóþ àòìîñôåðó, êîòîðàÿ âòÿãèâàëà åãî, íåâçèðàÿ íà óñèëèâàþùóþñÿ òðàâëþ, ïîýò ñîõðàíèë òðåçâîñòü ìûøëåíèÿ. Îá ýòîì ñâèäåòåëüñòâóþò èñêëþ- ÷èòåëüíî ÷åòêèå, îòëè÷àþùèåñÿ ãàðìîíè÷íîé âåðñèôèêàöèåé ñòèõè. Ïîñëåäíèé øàíñ íà ñïàñåíèå — ýòî óõîä èç ãîðîäà. Ëèðè÷åñêèé ãåðîé â ñòèõîòâîðåíèè «Ñòàíñû» ïðèçíàåò: ß èç Ìîñêâû íàäîëãî óáåæàë: Ñ ìèëèöèåé ÿ ëàäèòü Íå â ñíîðîâêå, Çà âñÿêèé ìîé ïèâíîé ñêàíäàë Îíè ìåíÿ äåðæàëè  òèãóëåâêå (ò. 2, ñ. 119). Îí ñáåæàë òàê æå, êàê áåæàëè íà Êàâêàç, ñòðåìÿñü âûæèòü ïîä ïðèäàâëèâàþùåé äåéñòâèòåëüíîñòüþ, ðîìàíòè÷åñêèå ãåðîè. Ïîñëåäíèå øåñòíàäöàòü ìåñÿöåâ ñâîåé æèçíè Åñåíèí ïðîâåë íà þãå, ïåðåìåùàÿñü ìåæäó Áàêó, Áàòóìè, Òèôëèñîì — ïðèãðàíè÷-íûìè òåððèòîðèÿìè, îòêóäà ìîæíî åùå áûëî ýìèãðèðîâàòü. Èç ïèñåì ê äðóçüÿì ìû óçíàåì, ÷òî ïîýò ìå÷òàë î ïîåçäêå â Òåãåðàí èëè Êîíñòàíòèíîïîëü. Óâû, ýòîãî íå ñëó÷èëîñü. Çà íèì ñëåäèëè íà êàæäîì øàãó. Ïîýò â êîíå÷íîì èòîãå âåðíóëñÿ â Ìîñêâó, ïîïðîùàâøèñü ñ þãîì: Ïðîùàé, Áàêó! Òåáÿ ÿ íå óâèæó. Òåïåðü â äóøå ïå÷àëü, òåïåðü â äóøå èñïóã (ò. 1, ñ.248). Òî, ÷òî ïðîèñõîäèëî â ðàçðûâàâøåéñÿ îò ïåðåæèâàíèé äóøå Åñåíèíà, îòðàæàåò åãî ïîñëåäíÿÿ, êðàéíå ïåññèìèñòè÷åñêàÿ ïîýìà «×åðíûé ÷åëîâåê», êîòîðàÿ áûëà âîñïðèíÿòà êðèòèêîé êàê èñïîâåäü èçìó÷åííîãî àëêîãîëåì, ïñèõè÷åñêè áîëüíîãî ÷åëîâåêà. Íà ïåðâûé âçãëÿä, ìîæíî áûëî áû ïîâåðèòü â òàêóþ îöåíêó, ÷èòàÿ ñëåäóþùèå ñëîâà: Äðóã ìîé, äðóã ìîé, ß î÷åíü è î÷åíü áîëåí. Ñàì íå çíàþ, îòêóäà âçÿëàñü ýòà áîëü. Òî ëè âåòåð ñâèñòèò Íàä ïóñòûì è áåçëþäíûì ïîëåì, Òî ëü, êàê ðîùó â ñåíòÿáðü, Îñûïàåò ìîçãè àëêîãîëü (ò. 3, ñ. 164). Äëÿ ìíîãèõ ÷èòàòåëåé áîëüíûì áðåäîì ìîã êàçàòüñÿ àâòîïîðòðåò ãåðîÿ, â ñîçäàíèè êîòîðîãî ïîýò âîñïîëüçîâàëñÿ èìàæèíèñòñêîé ìåòàôîðîé: Ãîëîâà ìîÿ ìàøåò óøàìè, Êàê êðûëüÿìè ïòèöà. Åé íà øåå íîãè Ìàÿ÷èòü áîëüøå íåâìî÷ü (ò. 3, ñ. 164). Îäíàêî íàäî îáðàòèòü âíèìàíèå íà òî, ÷òî «×åðíûé ÷åëîâåê» íå ÿâëÿåòñÿ êðàòêèì î÷åðêîì, â êîòîðîì àâòîð ñòàðàëñÿ óëîâèòü ñâîè âïå÷àòëåíèÿ, âûçâàííûå àëêîãîëüíûì îïüÿíåíèåì. Åñåíèí íåîäíîêðàòíî àíàëèçèðîâàë ñâîþ ïîýìó, ðàçìûøëÿë íàä ñîäåðæàíèåì, íàìå÷àë èñïðàâëåíèÿ. Ïðîèçâåäåíèå â ïîñëåäíåé âåðñèè, çàêîí÷åííîå 13 íîÿáðÿ 1925 ãîäà, ÿâëÿåòñÿ ïðîäóìàííîé èñïîâåäüþ ÷åëîâåêà, êîòîðûé ïðåä÷óâñòâîâàë ïðèáëèæàþùèéñÿ êîíåö ñâîåé òâîð÷åñêîé ñóäüáû è æèçíè, êîíåö, êîòîðîãî îí áîÿëñÿ: ×åðíûé ÷åëîâåê... ×èòàåò ìíå æèçíü Êàêîãî-òî ïðîõâîñòà è çàáóëäûãè, Íàãîíÿÿ íà äóøó òîñêó è ñòðàõ... (ò. 3, ñ. 165). Ýòîò íåïðåñòàííûé ñòðàõ, êîòîðûé îâëàäåë äóøîé è ñåðäöåì ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ, âûðàæåí î÷åíü óáåäèòåëüíî, ïî÷òè îùóòè-Âåñòíèê ÂîëÃÓ. Ñåðèÿ 8. Âûï. 5. 2006 31ËÈÒÅÐÀÒÓÐÎÂÅÄÅÍÈÅ ìî: ×åðíûé ÷åëîâåê, ÷üå ïîÿâëåíèå ñîïðîâîæäàåòñÿ êðèêîì çëîâåùåé ïòèöû, ñòîèò íàä êðîâàòüþ, «êàê íàä óñîïøèì ìîíàõ», è «ñïàòü íå äàåò âñþ íî÷ü». Ïîñëåäíÿÿ ñòðîôà ïîýìû äîâîëüíî çàãàäî÷íà. ×èòàòåëü óçíàåò, ÷òî ...ìåñÿö óìåð, Ñèíååò â îêîøêî ðàññâåò. Àõ òû, íî÷ü! ×òî òû, íî÷ü, íàêîâåðêàëà? (ò. 3, ñ. 170). Ìîæåò áûòü, ýòî ïîñëåäíèå ïðèçíàêè íàäåæäû íà òî, ÷òî êîí÷àòñÿ íî÷íûå êîøìàðû? Ìîæåò áûòü, ïîýò åùå âñòðåòèòñÿ ñ áëèçêèìè, ìîæåò, ðàçðåøàò åìó åùå ñî÷èíÿòü ñòèõè? Îòâåò íà ýòè âîïðîñû ñëîæíûé — åãî íå çíàåò äàæå îí ñàì: ß â öèëèíäðå ñòîþ. Íèêîãî ñî ìíîé íåò. ß îäèí... È ðàçáèòîå çåðêàëî... (ò. 3,ñ. 170). Ìîæíî òîëüêî äîãàäûâàòüñÿ, ÷òî ÷óâñòâîâàë àâòîð «×åðíîãî ÷åëîâåêà», åñëè â åãî ñîçíàíèè âñå ïåðåæèòîå è ïðîéäåííîå àññîöèèðîâàëîñü ñ ðàçáèòûì çåðêàëîì. Åñåíèí ñâîå áóäóùåå îòãàäàë î÷åíü ðàíî. Îí íàïèñàë: «ß ïðèøåë íà ýòó çåìëþ, ÷òîá ñêîðåé åå ïîêèíóòü». Íà ïðîòÿæåíèè ñâîåé æèçíè ïîýò ïðåä÷óâñòâîâàë ïðèáëèæàþùóþñÿ ñìåðòü, êîòîðóþ îí îæèäàë, íî îäíîâðåìåííî áîÿëñÿ åå. Ìíîãèå ñîâðåìåííûå çíàòîêè åãî òâîð÷åñòâà óòâåðæäàþò, ÷òî â íî÷ü ñ 27 íà 28 äåêàáðÿ 1925 ãîäà â íîìåðå ãîñòèíèöû «Àíãëåòåð» Åñåíèí íå ïîêîí÷èë æèçíü ñàìîóáèéñòâîì. Åìó â ýòîì «ïîìîãëè», ÷òî â êîíòåêñòå 1920-õ ãîäîâ âïîëíå âåðîÿòíî. Ìîæ-íî ñîãëàñèòüñÿ ñ Ìèõàèëîì Ñèíåëüíèêîâûì, ñ÷èòàâøèì, ÷òî Åñåíèíó ïðèãîòîâèëè êëåòêó «ñ ñàìîâàðàìè è áàðàíêàìè, áóáíàìè è áóòûëêàìè...», âûõîäà èç êîòîðîé íå áûëî6. Ïîýòîìó â ãîñòèíè÷íîé êîìíàòå ïðîèçîøëî òî, î ÷åì ïîýò ïèñàë óæå ðàíüøå: «Â çåëåíûé âå÷åð ïîä îêíîì íà ðóêàâå ñâîåì ïîâåøóñü...». Ïî ìíåíèþ Ì. Ñèíåëüíèêîâà, Åñåíèíà íàñèëüñòâåííî «ëèøèëè âîçäóõà»7. Ïîýò óøåë èç æèçíè â ìîëîäîì âîçðàñòå, íà âåðøèíå ñâîèõ òâîð÷åñêèõ âîçìîæíîñòåé, îñòàâèâ íàì ïðåêðàñíûå ñòèõîòâîðåíèÿ, ïîëüçóþùèåñÿ îãðîìíåéøåé ïîïóëÿðíîñòüþ, íåñìîòðÿ íà áûñòðîòåêóùåå âðåìÿ è î÷åðåäíûå þáèëåè. Åãî ïîýçèÿ íå ïîçâîëÿåò íàì çàáûâàòü î òðàãè÷åñêîì ïîäòåêñòå ñóäüáû, âûïàâøåé çíàìåíèòîìó àâòîðó «Ïåðñèäñêèõ ìîòèâîâ» è «Àííû Ñíåãèíîé». ÏÐÈÌÅ×ÀÍÈß 1Ñì.: Áóõàðèí Í. Çëûå çàìåòêè // Âîïðîñû ëèòåðàòóðû. 1988. ¹ 8. 2Ñì.: Äèòö Â. Åñåíèí â Ïåòðîãðàäå — Ëåíèíãðàäå. Ë., 1990. Ñ. 256. 3Òåêñòû Åñåíèíà öèòèðóþòñÿ ïî èçäàíèþ: Åñåíèí Ñ. Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé:  6 ò. Ì., 1977. Çäåñü è äàëåå öèòàòû ïðèâîäÿòñÿ ñ óêàçàíèåì íîìåðà òîìà è ñòðàíèöû. 4Ñì.: À.Ñ. Åñåíèí-Âîëïèí â áåñåäå ñ êîððåñïîíäåíòîì «Ëèòåðàòóðíîé ãàçåòû» È. Òîñóíÿí // Ëèòåðàòóðíàÿ ãàçåòà. 1996. ¹ 4. Ñ. 6. 5Ñì.: Przybylski R. Fiodor Dostojewski // Historia literatury rosyjskiej / Ðod red. M. Jakobca. Warszawa, 1976. Ò. 2. S. 281. 6Ñèíåëüíèêîâ Ì. Ïî âðåìåíè âûñîê // Ìîñêîâñêèå íîâîñòè. 1995. 24 ñåíò. — 1 îêò. (¹ 65). Ñ. 20. 7Òàì æå.

В этом - .

f7bd09b0-3a74-4249-8d54-4e1e91630737

Нуждова Елена Николаевна

Возможности перевода лексем, репрезентирующих внутренний мир влюбленного лирического героя А. С. Пушкина (на материале английского и французского языков)

В статье анализируются возможности перевода лексем, репрезентирующих внутренний мир влюбленного лирического героя А.С. Пушкина. Анализ осуществляется на базе сравнения отрывков нескольких переводов пушкинской поэзии на английский и французский языки. Как в английских, так и во французских переводах ...

Гуманитарные науки . Филология 100ВОЗМОЖНОСТИ ПЕРЕВОДА ЛЕКСЕМ , РЕПРЕЗЕНТИРУЮЩИХ ВНУТРЕННИЙ МИР ВЛЮБЛЕННОГО ЛИРИЧЕСКОГО ГЕРОЯ А.С. ПУШКИНА (НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛИЙСКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКОВ ) Е.Н. Нуждова В статье анализируются возможности перевода лексем , репрезентирующих внутренний мир влюбленного лирического героя А.С. Пушкина . Анализ осуществляется на базе сравнения отрывков нескольких переводов пушкинской поэзии на английский и французский языки . Как в английских , так и во французских переводах отмечается стремление переводчиков к собственной интерпретации любовных переживаний поэта за счет описательных моментов , стилистических синонимов . При перево - де лексики такого плана не исключено и употребление точных переводческих эквивалентов , зачастую являющихся между собой родственными словами . Ключевые слова : внутренний мир, лирический герой , перевод , эквивалент , интерпретация . Переводы лирики великого русского поэта, прозаика и драматурга А.С. Пушкина , по праву считающегося родоначальником русской любовной лирики , остаются и по сей день объектом лингвистического исследования . Анализ переводов чувств , отображающих внутренний мир влюбленного лирического героя А.С. Пушкина , позволяет говорить о его осознании своей любви не как радости , а как горя, что связано с использованием в его стихах таких лексем как болезнь , терпение , томление , безнадежность , мучение . В оценке собственной любви как болезни А.С. Пушкин так и называет ее «болезнь любви ». В этом случае как на материале английских , так и на материале французских стихотворений встречается буквальный перевод : the disease of love, le mal d’amour. Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей … [1] But I recognize by all indications The disease of love in my soul… [2] Mais je le sais par ma détresse, Le mal d’amour brûle mon sang! [3] Но в английских , как, впрочем , и во французских , переводах можно наблюдать проявление собственной интерпретации понятия «болезнь любви », показанной перево - дчиками . Так, в английском языке использу - ется такой эквивалент лексемы «болезнь », как “plague” , показывающий бóльшую степень несчастья , даже наказания и бедствия , постигшего поэта . Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей … [1, т. 2] And yet, by every indication, Love’s plague has stricken me anew… [2, p. 25] Во французских переводах возможно присутствие переводческих окказионализмов типа : amoureux comme un clerc , который оценивается как «быть влюбленным , проявляя свои чувства как недальновидный , ограни - ченный конторский служащий ». Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей … [1, т. 2] Mais les symptôms sont trop clairs: Au lieu de tenter d’être sage, Je suis amoureux comme un clerc . [3, v. 1, p. 179] Любовь у лирического героя в поэзии А.С. Пушкина ассоциируется также и с терпением . Данное чувство представлено глаго - лом «терпеть ». При переводах данного глагола на английский язык употребляется эквивалент “to suffer” , отражающий терпение с элементами страдания . Во французском языке может иметь место для передачи указан - ного понятия наречие “patiemment” («терпе - ливо »). …При вас мне грустно , – я терплю … [1, т. 2] …In your company I feel sad – I suffer … [2] …Quand vous êtes là, patiemment , Je m’empêche, vaille que vaille… [3, v. 1, p. 179] Однако во французских переводах можно встретить собственную интерпретацию переводчика выражения терпения лириче - ского героя , а точнее отсутствие данного понятия в тексте . ISSN 1810-0201. Вестник ТГУ , выпуск 7 (63), 2008 101…При вас мне грустно , – я терплю … [1, т. 2] …Mais je suis triste près de vous… [3, v. 1] Среди душевных мучений лирического героя отмечается томление , которое неодно - кратно упоминается в стихах А.С. Пушкина и представлено как существительным «томление », так и глаголом «томиться ». Данное понятие находит свою точную репрезента - цию в английских и французских переводах . В английском языке это глагол “languish”, а во французском языке это существительное “langueur (f)” , которые , безусловно , родст - венны между собой . Ср.: В томленьях грусти безнадежной … [1, т. 2, с. 289] I languished in my sad despair… [4] Dans mes langueurs , dans mes tristesses… [3, v. 1, p. 177] В некоторых вариантах перевода томле - ние лирического героя сопряжено с мучени - ем, которое в английском языке может пере - даваться причастием “racked” , образован - ным от глагола “to rack” со значением «пытать, мучить », и во французском языке суще - ствительным “martyr (m)” «мученик страда - лец, жертва » или прилагательным “martyr” «мученический ». Я вас любил безмолвно , безнадежно , То робостью , то ревностью томим … [1, т. 3] I used to love you wordless, without hope, With shyness now, with jealousy now racked … [2, p. 233] В томленьях грусти безнадежной … [1, т. 2, с. 289] Martyr du désespoir funeste… [3, v. 2] Что касается глагола «томиться », то как в английских , так и во французских перево - дах он может быть опущен или же его значе - ние передается набором других слов : Я вас любил безмолвно , безнадежно , То робостью , то ревностью томим … [1, т. 3] I loved you not with words or hope, but merely By turns with bashful and with jealous pain… [2, p. 37] (буквальный перевод : «Я любил вас не со словами или надеждой , а всего лишь То с робкой , то с ревнивой болью ...»). J’aimai sans bruit; J’aimai sans rien attendre, Amour timide et jaloux tour à tour… [3, v. 2, p. 351] (буквальный перевод : «Я любил без звука ; Я любил ничего не ожидая , Любовью робкой и ревнивой по очереди …») Состояние влюбленности лирического героя связано с безнадежностью , которая в стихах А.С. Пушкина вербализуется в виде прилагательного и наречия : «безнадежная », «безнадежно ». При переводе на английский и француз - ский языки можно встретить использование переводческих эквивалентов , связанных со словом «надежда ». В английском языке “hope” , во французском “espoir” . Я вас любил безмолвно , безнадежно … [1, т. 3] I used to love you wordless, without hope ... [2, p. 233] Je vous aimais sans espoir et sans plainte… [3, v. 1, p. 186] Однако как во французских , так и в английских переводах можно увидеть желание поэта -переводчика выразить собственное понимание безнадежности любви , гранича - щей с отчаянием . Так, в одном из возможных вариантов перевода на английский язык безнадежность любви лирического героя пере - дается существительным “despair” «отчая - ние, безысходность », а во французском вари - анте перевода этой же строчки существи - тельным “désespoir (m)” «отчаяние », кото - рые являются родственными между собой словами . Ср.: В томленьях грусти безнадежной … [1, т. 2, c. 289] I languished in my sad despair … [4] Martyr du désespoir funeste… [3, v. 2] Любовь лирического героя в стихотво - рениях А.С. Пушкина ассоциируется с муче - нием . Под «мучением » понимается «мука , страдание ». На английский язык эта лексема часто переводится лексемой “torment” , под которой понимается не только «мучение , мука», но и «источник мучений ». …За день мучения – награда Мне ваша бледная рука . [1, т. 2] …For a day of torment , reward For me is your pale hand. [2] Гуманитарные науки . Филология 102Во французских переводах лексеме «мучение » может соответствовать родственная английскому “torment” лексема “tourments” , имеющая значение не только «мука », но и «пытка » как устаревшее значение . Тебе смешны мучения мои… [1, т. 2, p. 196] Tu crois que mes tourments , je les invente. [3, v. 1, p. 173] Данное обстоятельство свидетельствует о том, что в английском и французском языках при переводе любовных мучений поэта избираются родственные лексемы : англий - ская “torment” и французская “tourments”. Во французских переводах любовной лирики А.С. Пушкина «мучение » может передаваться лексемой “horreur (f)”. …За день мучения – награда Мне ваша бледная рука . [1] Votre main pâle récompense D’un seul coup tout un jour d’ horreur . [3, v. 1, p. 179] Используемая лексема имеет значения «ужас , страх , отвращение и омерзение , жестокость ». Вероятнее всего , французский переводчик так ассоциирует любовные муче - ния с ужасом перед силой любовной страсти . В английских переводах любовных муче - ний поэта можно увидеть индивидуальное восприятие переводчиком и понимание мучений как воображаемого рока . …За день мучения – награда Мне ваша бледная рука . [1] Your pallid hand is compensation For a whole day of fancied doom . [2, p. 25] (буквальный перевод : «Ваша бледная рука – вознаграждение За целый день воображаемой гибели »). Это обстоятельство показывает перево - дческую смелость в желании выразить свою собственную интерпретацию любовных мучений А.С. Пушкина . Таким образом , несмотря на использова - ние точных переводческих эквивалентов , нередко являющихся между собой родствен - ными словами в переводных языках , как в английских , так и во французских переводах можно наблюдать стремление переводчиков другими средствами (описательные момен - ты, стилистические синонимы ) передать внутренние любовные переживания поэта , сделав их понятными для читателей , исходя из знания национального менталитета и из тенденции развития своей национальной поэзии данного периода времени . 1. Пушкин А.С. Собр . соч.: в 8 т. М., 1967. Т. 2. С. 362; Т. 3. С. 111. 2. Pushkin Threefold: Narrative, Lyric, Polemic, & Ribald Verse Walter Arndt. Ann Arbor, 1993. P. 209. 3. Pouchkine Alexandre Oeuvres poétiques. Lausanne, 1981. V. 1. P. 180; V. 2. Р. 347. 4. Пушкин А.С. Избранная лирика / Pushkin A.S. Selected lyrics. М., 1998. С. 73. Поступила в редакцию 14.02.2008 г. Nuzhdova E.N. The possibilities of translation of words representing the intern al world of A.S.Pushkin’s lyric hero in love (on the material of English and French). The analysis of translation of words representing the internal world of A.S. Pushkin’s lyric hero is presented in the article. The analysis is carried out on the basis of compari-son of excerpts of several translations of Pushkin’s poetry into English and French. Both in English and Russian translations we mark the striving of translators for their own interpretation of poet’s love feelings by means of descriptive devices, stylistic synonyms. Using exact equiva-lents quite often being related words is not excluded in translation of such words. Key words: internal world, lyric hero, translation, equivalent, interpretation.

В этом списке - 100возможности перевода лексем , репрезентирующих внутренний мир влюбленного лирического героя А.С. Пушкина на английский и французский языки Е.Н. Нуждова .

4557b81b-0d26-41ce-8baa-a9d666b5278a

Исянгулова Г. А.

Синтаксические особенности междометий в современном башкирском языке

Междометия представляют собой довольно распространенный пласт лексики современного башкирского языка. Они принадлежат к эмоциональной сфере языка, обладают вполне определенной семантикой, общепонятной носителям языка, информируют о физическом или душевном состоянии субъекта. Рассматриваются...

ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3(I) 1069 УДК 811.512.141 СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ МЕЖДОМЕТИЙ В СОВРЕМЕННОМ БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ © Г. А. Исянгулова Башкирский государственный университет Россия , Республика Башкортостан , 450074 г. Уфа , ул . Заки Валиди , 32. Тел ./ факс : + 7 (347) 273 67 78. E-mail: [email protected] Междометия представляют собой довольно распространенный пласт лексики современного башкирского языка . Они принадлежат к эмоциональной сфере языка , обладают вполне определен - ной семантикой , общепонятной носителям языка , информируют о физическом или душевном состоянии субъекта . Рассматриваются синтаксические особенности в современном башкирском языке , приводятся примеры из художественной литературы . Ключевые слова : синтаксические функции междометий , междометные предложения , собственный интонационный контур междометий . Синтаксический критерий определяется во многих лингвистических школах как доминирую - щий признак для причисления языковой единицы к классу междометий . При изучении междометий в разных языках часто исходят из того , что к междометиям следует относить только самостоятельные , или автономные , реплики . Например , Ф. Амека пишет : «Междометия могут быть высказываниями сами по себе и всегда отделены паузой от высказывания , совместно с которым они выступают . Они всегда имеют собственный интонационный контур » [1]. Д. Вилкинс утверждает эту мысль еще более категорично : « Быть междометием – это значит , быть знаком , который носитель использует как высказывание » [2]. Большая часть междометий , безусловно , функционирует именно в качестве эквивалента предложения , на основании чего и получает междометный статус . Именно вследствие обладания функцией самостоятельного , или автономного , высказывания междометие получает собственный интонационный контур . Синтаксические функции междометий разнообразны . Они присущи преимущественно народно - разговорной речи , чрезвычайно богатой различны - ми модальными значениями и оттенками , разнообразными экспрессивными наслоениями . Проникая в литературный язык , они привносят характерную для них в разговорной речи экспрессию , яркую модальность , что отражается на особенностях функционирования , синтаксических функциях . Для междометий не характерны яркие лексические и формальные признаки . Именно поэтому междометия в большей степени , чем другие части речи , характеризуются синтаксической функцией . В данном случае « синтаксическая функция – это не только условие формирования частей речи , но и один из существенных признаков частеречной принадлежности слов » [3]. Участие междометий в синтаксической организации текста проявляется по -разному . Междометия могут функционировать в языке и речи в качестве : 1) междометного предложения ; 2) вводного или вставного компонента ; 3) члена предложения . Синтаксическая активность разных групп междометий различна , не все функции равноценны : одни из них соответствуют природе самих междометий , другие – вторичны и отражают характер синтаксического взаимодействия междометий со словами других частей речи . Однако именно синтаксиче - ская функция способна явиться критерием для разграничения междометий и слов других частей речи . Чаще всего междометия представляют собой междометные предложения . В письменной речи не всегда легко определить их статус . Поэтому не все исследователи признают нечленимые высказыва - ния предложениями . Существует и другая точка зрения , признающая нечленимые высказывания предложениями . Например , А. Ф. Лосев писал : «Все эти ах , ох , ух , их , ура являются , конечно , целыми предложениями и даже больше , чем просто предложениями » [4]. Единственным структурным признаком междометных предложений можно назвать лишь само употребление междометий : структурный формальный показатель – само наличие междометий . Из основных семантических признаков предложе - ния для нечленимых междометных предложений характерны следующие : 1) они способны являться единицей общения ; 2) представляют собою высказывание о предмете речи , т.к. сообщение , вопрос и побуждение также являются разновидностями высказывания ; 3) характеризуются интонационной законченностью . К выполнению функции междометного предложения способны все междометия , т.к. любое междометие имеет силу высказывания и в этом случае характеризуется самостоятельной интонацией . Типичными междометными предложениями являются преимущественно ответы на вопросы и начальные реплики диалога . По цели высказывания междометные предложения делятся на : 1. Повествовательные . Примеры : Офо... Урал... Матур 6а унда, 3ал7ын да... «О-о… Урал … Там и красиво , и холодно …» ( И. Абдуллин ). 1070 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ 2. Вопросительные . Примеры : А3, а3 ... 3и82 ни булды, "птел2х2т ? «Ах … что с тобой , Аптеляхат ?» ( Т. Гарипова ). 3. Побудительные . Примеры : – Й2 , 3ин шулай йырлай алыр3ы8мы ? – тип 3ораны Ишту4ан. «– Ну , а ты бы смогла так петь ? – спросил Иштуган » ( З. Биишева ). Определению вида междометных предложе - ний по цели высказывания преимущественно способствует характер интонации . Для повествова - тельных предложений характерно понижение тона в конце предложения ; средством выражения вопроса является особая вопросительная интонация ; средством оформления побуждения являются побудитель - ная интонация и императивные междометия . По эмоциональной окраске междометные предложения делятся на : 1. Восклицательные . Примеры : Ай !!! Нишл2не8 3ин, Хашим ?! «Ай !!! Что ты натворил , Хашим ?!» ( Т. Гарипова ). Афа! Ошо Ихсанбай6ы ... Ним2 булды тип, мин2н к0т2 л2 ултырасы ? «А-а! Этот Ихсанбай … Сидит и ждет , когда я все сделаю …» ( Т. Гарипова ). 2. Невосклицательные . Примеры : "ф2… Ыры97ол а4ай6ар 7айтып кил2 «Ага … Возвращаются дядя Ырыскул со своими » ( Б. Бикбай ). Б2й… Р2ф72т, 3ин д2 матур бейей3е8 ик2н … «Ой , Рафкат , и ты красиво танцуешь , оказывает - ся …» ( Р. Камал ). Восклицательными могут быть любые предложения при соответствующей эмоциональной окраске , выражающейся в особой восклицательной интонации . Так как для междометий эмоциональная окраска является непременной составляющей , невосклицатель - ных междометных предложений крайне мало . Нечленимые междометные предложения могут быть осложнены вводными конструкциями , преимущественно также междометными , и обращениями . Например : – Ай , афарин ! – тип ма7таны ил хужа3ы . – Алла4а ш0к0р . Батша4а ла шулай то4ро булыр4а к2р2к. «– Ай , молодец ! – похвалил хозяин . – Слава богу . И царю надо так верно служить » ( М. Карим ). Эй , малай, я8ы у7ытыусы килг2н, ти, бит ! «Эй , мальчик , говорят , новый учитель пришел !» ( Ф. Исянгулов ). Их , 3е6, егерменсе быуат ир62ре ! Нинд2й ва73ы4ы6 !.. «Эх , вы , мужчины двадцатого века ! Какие вы мелочные !» ( Ф. Исянгулов ). В современном языке часто встречаются примеры употребления междометий в качестве обособленного компонента , входящего в состав предложения и по функции сближающегося с вводными и вставными конструкциями . Вопрос о функциони - ровании междометий в качестве обособленного компонента простого предложения является одним из почти не освещенных вопросов современного языкознания . А. И. Германович считал , что в составе простого предложения интонационно обособленные междометия выполняют функцию модального компо-нента , т.е. употребляются как вводные компоненты [5], передают и семантические , и структурные признаки вводных или вставных компонентов . Функция модального компонента предложе - ния может реализоваться двояко . В одних случаях междометие употребляется как вводное слово : – Би42йб2 ,– ти Г2р2й а4ай,– 16е8 бел23е8 «– Извини , – сказал дядя Гарей ,– сам знаешь » (М. Карим ). В других случаях модальная функция междометия неотделима от общего значения предложения , а междометие – от самой конструкции предложения : Ах , шул 3у4ыш ! «Ах , эта война » ( Т. Гарипова ). К выполнению последней функции способны только собственно эмоциональные междометия , преимущественно первообразные . С модальной функцией междометий смыкается функция интенсификации ( усиления ) качествен - ного или количественного признака , выраженного какой -либо знаменательной частью речи . Употребляясь в акцентирующей функции , междометие помещается непосредственно перед словом , обозначающим признак , или выносится в синтаксическую позицию зависимого предложения : Дауыл сы73а, Тал7а9, афай , у9ал ул, к2м2не к1т2р2 л2 3у4а, ти, ул. «Когда поднимается буря , Талкас становится , а-ай , таким страшным , говорят , даже лодки переворачивает » ( З. Биишева ). Междометия выражают основные типы значений , характерные для вводных или вставных компонентов . По типу выражаемых значений междометия в данной синтаксической позиции делятся на следующие группы : 1. Междометия с модальной семантикой ( сюда относятся этикетные междометия 42ф1 итеге6 «извините », р2хим итеге6 «пожалуйста »). 2. Междометия с экспрессивно -эмоциональ - ной семантикой ( данную группу составляют эмоциональные междометия и этикетные слова ). 3. Междометия с модально -эмоциональной семантикой ( эта семантика характерна для ряда глагольных междометий и для некоторых эмоциональных междометий ). Императивные междометия в роли вводного или вставного компонента предложения в силу своей семантики и по структурным признакам не встречаются . Функция члена предложения не является типичной синтаксической функцией для междоме - тий . Возможность употребления междометия в позиции того или иного структурно -семан - тического компонента предложения обычно возникает в следующих случаях : 1) когда междометие замещает собой ту или иную словоформу ( в большинстве случаев междометия замещают собой словоформы , выступающие в роли сказуемого ); 2) при субстантивации междометия , когда оно занимает позицию субстантивного члена предложения – подлежащего или дополнения ; ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3(I) 1071 3) если одной из словоформ в предложении является глагольное междометие ( тогда оно преимущественно выполняет функцию сказуемого ). Функция обстоятельства также встречается у междометий , однако выполнение этой функции – чрезвычайная редкость для слов этой части речи . В художественной литературе можно встретить примеры субстантивированных междометных образований , которые являются членами предложения в соответствии с принятой функцией субстантива . Чаще всего частично подвергаются субстантивации целые междометные предложения , сохраняющие свое интонационное ( в речи ) и графическое ( на письме берутся в кавычки , иногда при них сохраняется восклицательный знак ) оформление . Наиболее характерными для субстантивов синтаксическими функциями являются функции подлежащего и дополнения . Например : Инде улар б0т0нл2й е8елде тиг2нд2 ген2 : «Урфрафа!» я84ырай. «Когда казалось , что они были уже побеждены , прозвучало « Ур -ра -а!» ( Ф. Исянгулов ). Ул «уф !» тип ауыр к0р30н0п 7уй6ы ла 7айтыу я4ына боролдо. «Он вздохнул « уф !» и направился домой » ( З. Биишева ). Междометия выполняют в предложении синтаксическую функцию сказуемого , если они замещают собой словоформу , обычно выступают в предложении в роли сказуемого . Например : Ул а3 та у3 . «Он охал и ахал ». Уны8 характеры айф3айф 3ай ! «У него характер не сахар !». Выполнение синтаксической функции обстоятельств не свойственно для междометий в целом . Обычно они примыкают к глаголу -сказуемому , раскрывая образ , способ или цель осуществления действия . Например : Улар а3фу3 килеп, манма 3ыу булып, 7ыуыш эсен2 инеп т2г2р2нел2р ... «Они , уставшие , вспотевшие , без сил упали в шалаше » ( И. Абдуллин ). Своеобразно функционирование междометий в поэтических произведениях устного народного творчества , в частности в народных песнях и кубаирах , где они одновременно выполняют функцию выражения эмоций ( одобрение , воодушевление исполнителя ; радость , восторг ) и создают ритмичность стихотворной строки . В фольклорных произведениях могут употребляться не все междометия , а лишь ай, ау, 2й, 3ай, эй . Они могут располагаться не только в начале предложения , но и в середине . Например : Ир2ндекк2й тау6ы8, ай , башында , Б0г0л0п кен2 19к2н 0с балан. «На вершине горы Ирендык Растут три калины ». (Х. Давлетшина ) Яу4а 4ына сы4ыу, 3ай , 7ыйыулы7, ?ыйыу ир6е тыйыу – яманлы7. «Идти на войну – это героизм , А не отпускать мужа на войну – это зло ». (Б. Бикбай ) Возгласы одобрения при исполнении песни или мелодии вай, вай кем, в2й, в2шк2й, в2ф32ф32й могут выступать и как самостоятельное предложение . Например : В2ф32ф32й ... !тк2н. !тк2н 41мер62р !.. «Как годы быстро летят !» ( Х. Давлетшина ). Итак , из анализа речевого материала можно сделать вывод , что не все синтаксические функции , выполняемые междометиями , равноценны . Одни из них соответствуют природе самих междометий , другие – вторичны . ЛИТЕРАТУРА 1. Ameka F. Interjections: The universal yet neglected part оf speech // Journal of Pragmatics. №18. North-Holland. 1992. P. 101–118. 2. Wilkins D. P. Interjections as deictics // Journal of Pragmatics. №18. North-Holland. С. 119–159. 3. Бабайцева В. В. Явления переходности в грамматике русского языка . М., 2000. C. 300. 4. Лосев А. Ф. В поисках построения общего языкознания как диалектической системы // Теория и методология языкознания : Методы исследования языка . М., 1989. С. 77. 5. Германович А. И. Междометия русского языка . Киев , 1988. С. 93. Поступила в редакцию 01.07.2009 г.

Междометия в современном башкирском языке представляют собой довольно распространенный пласт лексики современного языка .

b465bd0f-f3e8-49a8-97d3-5969d27890cc

Конюхова Татьяна Васильевна, Арляпова Елена Викторовна

Информационно"коммуникативная природа текста: к постановке вопроса

Рассматривается информационно-коммуникативная природа текста, трансляция его смысла в дискурсе. Анализируются подходы к трактовке дискурса различными школами и направлениями. Показана сущность автокоммуникации и коммуникации с «Другим», которае влияет на распредмечивание смысла текста и приращение...

ФилософскоВсемиотические исследования поВ казывают, что весь мир мыслится как один «открыВтый текст» [1. С. 56], который представляет собойсовокупность «унаследованных текстов» [2. С. 8]той или иной культуры или реальности. БезусловВным является тот факт, что бытие любого текста,как семиотикоВфилософской категории, определяВется наличием в нем смысла, целостной и логичеВски законченной по содержанию информации, коВторую адресат может интерпретировать, постигать. Любая информация по определению не может передаваться, приниматься и храниться в чистомвиде, следовательно, ей необходима некая «обоВлочка», которой и является текст. Последний предВназначен для фиксирования и трансляции знанияили сведений по каналам связи в передающей среВде. Любая информация находится в постоянномдвижении, так как непрерывно передается от адреВсанта к адресату как во времени, так и пространВстве. Такая трансляция реализуется непосредственВно в дискурсе, то есть механизме, запускающемпрочтение текста и распредмечивание его смыВ сла(ов). Литовский философ Р . Павилёнис в рабоВ тах по проблеме смысла писал, что смысл предстаВвляет собой непрерывный континуум, а осмыслиВвание – это интерпретация в индивидуальной конВцептуальной системе [3. С. 240]. Поэтому прочтеВние – это понимание или перепонимание того, чтобыло уже кемВто понято, это «обнаружение смыслатекста в процессе его интерпретации, реконструиВрующей изначальный его замысел» [4. С. 103], приВближение понимаемого текста к адресату [5. С. 124]и, как результат, приращение знания. В русле дисВкурсивных практик текст мыслится как дискурсивВное единство с многосмысловой структурой, споВсобной порождать все новые и новые смыслы приего прочтении каждым новым адресатом в новомконтексте. Таким образом, функционированиетекста в семиотическом пространстве нереализуеВмо без его прочтения и осмысления адресатом. В современной науке дискурс имеет неоднозВ начную трактовку . Традиционно дискурс понималВ ся как упорядоченное речевое сообщение отдельВного субъекта. Однако сегодня можно выделить несколько подходов к его определению. НеопозиВтивисты понимают под дискурсом данность текстаи стоящую за ней систему языка [6]. В структураВлистской парадигме Р . Барт рассматривает его какконечный отрезок речи, единый с точки зрения соВдержания и передаваемый с вторичными коммуниВкативными целями [7. С. 443–444]. М. Фуко мыВслит дискурс как социально обусловленную оргаВнизацию системы речи и действия [8]. Дискурс –это речь, обладающая конкретным объектом и праВвилами его описания, это коммуникативная пракВтика, в которой вычитываются скрытые значения,подразумеваемые, но остающиеся невысказанныВми, невыраженными, притаившимися за фасадом«уже сказанного». А.ВЖ. Г реймас и Ж. Курте расВсматривают категории «дискурс» и «текст» как сиВнонимы и исследуют их как объекты дискурсивнойлингвистики [9. С. 488]. Ю. Хабермас разрабатываВет собственную концепцию дискурса как особойформы речевой коммуникации, где последнийпредставляется как социальный процесс, в котоВрый включен текст и который реализуется в коммуВникативном пространстве этого текста. Ю.М. ЛотВман придерживается концепции дискурса как люВбого языка, обладающего текстами на нем [10]. В отечественной аналитике дискурса можно выделить два авторитетных направления: московВское и волгоградское. Волгоградское направлениеаналитики дискурса рассматривает его как речь,погруженную в социальный контекст, в жизнь.Именно поэтому понятие «дискурс» крайне редкоупотребляется по отношению к архаическим текВстам. Представители волгоградской школы совмеВщают в определении дискурса социолингвистичеВские позиции анализа с лингвистикой текста, поэВтому возможно назвать их дискурсивный анализ«лингвоВсоциальным» [11. С. 9]. Московская школа придерживается определеВ ния дискурса в парадигме голландского лингвистаТ .А. Ван Дейка: дискурс – это коммуникативныйакт или коммуникативное событие, которое сущеВствует в единстве языковой формы, значения и Известия Томского политехнического университета. 2010. Т. 316. № 6 216УДК 316.773.2:81/22 ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАТИВНАЯ ПРИРОДА ТЕКСТА: К ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСА Т.В. Конюхова, Е.В. Арляпова Томский политехнический университет EМmail: [email protected]; [email protected] Рассматривается информационноМкоммуникативная природа текста, трансляция его смысла в дискурсе. Анализируются подхоМ ды к трактовке дискурса различными школами и направлениями. Показана сущность автокоммуникации и коммуникации с «Другим», которае влияет на распредмечивание смысла текста и приращение знания. Раскрываются функции текста по Ю.М. Лотману. Ключевые слова: Текст, прочтение, смысл, коммуникация, автокоммуникация, дискурс, семиосфера. Key words: Text, reading, sense, meaning, communication, auto communication, discourse, semiosphere.действия [12, 13. С. 24]. В отличие от диалога дисВ курс как коммуникативное взаимодействие в речеВвой коммуникации предполагает дальнейшие дейВствия и взаимодействия индивидов в коммуникаВтивной среде. Таким образом, текст строится на основе языка, наполняется в соответствии с замыслом авторасмыслом и транслируется в дискурсе от адресанта кадресату с целью представления новой информаВции и приращения знания. Язык, в свою очередь,представляет собой сумму знаков, складывающихВся в смысловые единства и затем образующихтекст. Поэтому текст – упорядоченное множествознаков, которое служит средством человеческогообщения, мышления и выражения чувств. Оноподчинено единству замысла автора и поэтомуобладает глубинным смыслом. Поскольку текстстроится на основе языка, он является коммуникаВтивным феноменом, благодаря и посредством коВторого реализуется коммуникативный процесс. В настоящее время существуют два подхода к рассмотрению коммуникации: механистический,рассматривающий коммуникацию как однонапраВвленный процесс кодирования и передачи текстовмежду участниками коммуникативного акта, и деяВтельностный, представляющий коммуникацию какобщение, совместную деятельность или обмен текВстами. Коммуникативные процессы по приемуВпеВредаче текстов и их последующему прочтению реаВлизуются в коммуникативных направлениях от «Я»к «Он» (коммуникация с Другим) и от «Я» к «Я»(автокоммуникация). Суть первого заключается в трансляции некотоВ рой заданной информации в текстовой оболочкеразличным адресатам от субъекта передачи к объекВту . Второй способ коммуникации совмещает в одВном лице адресанта и адресата, следовательно, вкоммуникативном акте фиксируется не получениеновой информации, а возрастание её объекта в реВзультате трансформации и переформулировки в ноВвом контексте [1. С. 16–17]. Таким образом, первыйспособ коммуникации наиболее привычный длятрансляции информации, так как он предполагаетполучение некоторой новой информации адресаВтом. Он динамичен и дает возможность практичеВски безграничного увеличения числа текстов в акВтиве адресата [14. С. 177], другой способ являетсяпринципиально иным, поскольку повторная переВдача уже известного текста и его прочтение в новойкоммуникативной ситуации дает возможность адВресату эксплицировать новые смыслы или глубжепонять уже известные. Поэтому автокоммуникаВцию можно назвать скрытым диалогом с самим соВбой, в ходе которого текст не только повторно проВчитывается и осмысливается, но и переживаетсякак личностный опыт [1. С. 17], т. е. текст в данномслучае выступает в роли кода, который при каждомновом прочтении адресатом трансформирует ужеизвестные или распредмечивает новые смыслы,увеличивая тем самым смысловую нагрузку текста.Механизм автокоммуникации запускается при введении текста в коммуникативное взаимодейВ ствие; введении добавочного кода; возникновениинапряжения между добавочным кодом и кодомВтекстом, обуславливающим появление тенденцииистолкования элементов текста или всего текстакак включенного в новую синтагматическую конВструкцию. В автокоммуникации адресат приравниВвается к третьему лицу , поэтому различие в передаВче текстов в системе «Я – Он» отражается в перемеВщении информации в пространстве, а в системе«Я – Я» – во времени [15. С. 149–150]. Таким обраВзом, вся система человеческих коммуникаций, побольшому счету , реализуется в двух направлениях: впервом – текст, оставаясь константой, предается отодного адресата к другому , обладая при этом неизВменным кодом в ходе всего акта коммуникации; вовтором – адресат получает не новый текст, а приВменяет новые коды к уже известному тексту , котоВрые позволяют по мере их введения поВновомупрочитывать текст, трансформировать и переосмыВсливать последний, увеличивая объем информации(автокоммуникация). Текст – это важнейший компонент реализации коммуникации, содержащий информацию, транВслируемую с определенной целью. Следовательно,коммуникативное начало всегда присутствует вкаждом тексте и сознательно или неосознаннопровоцирует индивида вступать в коммуникативВные взаимодействия на позиции адресанта или адВресата, поэтому каждый текст, которым владеет чеВловек, это результат предыдущих коммуникативВных взаимодействий [16. С. 92] и коммуникативВных событий [17. С. 4573; 18. С. 4579]. Наличие канала связи есть обязательное услоВ вие, потому что только в нем возможно движениесмыслов текстов в некотором воплощении (знаки,сигналы). Современные каналы связи делятся наестественные и искусственные. Первыми искусВственными коммуникативными каналами былииконические и символьные тексты. Наиболее соВвременными искусственными каналами являютсяИнтернет и мобильная связь. Текст может жить и функционировать в течение длительного времени, перешагивать временныеграницы жизни своего создателя и переходить изодного синхронического среза в другой. Прочтениетекстов–«долгожителей», востребованных в разВличных контекстах, обусловливает возможностьизвлечения из них новых смыслов в каждой новойситуации прочтения. Поэтому прочтение текстов,пронизывающих ряд диахронических срезов, неоВдинаково. Оно определяется различиями картинмира, ценностей в каждом срезе и у каждого адреВсата. Поэтому из одного и того же текста могутбыть извлечены различные социальные, познаваВтельные, исторические и другие смыслы, которыебыли недоступны, скрыты или непонятны адресаВтам прошлых эпох, других контекстов. Чем старшестановится текст, тем большей информативностью Философия, социология и культурология 217он обладает, потому что он способен сохранять в памяти своего семиотического поля информациюобо всех прежних прочтениях. Этот факт позволяетадресату , обращающемуся к тексту в данный моВмент времени и в данном контексте, получить макВсимально возможную информацию, увидеть разВличные грани и познакомиться с его разносторонВним смысловым наполнением. Мы считаем, чтосмысл текста всецело определяется его контекстом. Прочтение и понимание текста – творческий акт интерпретации. Адресату дается возможностьэксплицировать не только смысл, заложенный авВтором, но и добавочные смыслы, образуемые впроцессе комментариев, пояснений, интерпретаВций этого же текста предшествующими адресатаВми. Поэтому процесс прочтения – это творческаяпроцедура по нахождению смысла(ов) текста. Приэтом «тело» текста остается неизменным, что даетвозможность следующим адресатам, прочитываятекст, находить в нем смыслы, соразмерные им исоответствующие их контексту . Текст признается иостается текстом только тогда, когда он прочитыВвается адресатом, когда его интерпретируют и наВходят в нем смысл, осуществляя понимание. Онвсегда стремится быть услышанным, ищет ответВного и более глубокого понимания, а не останавлиВвается на ближайшем понимании. Прочтение текста как понимание смысла являВ ется духовноВпрактической формой освоения дейВствительности. Оно определяется ментальноВфиВлологической активностью адресата [19. С. 32,20. С. 361]; степенью сложности текста [20. С. 361];креативностью, потому что понимание есть «разуВмение поВсвоему» (А.А. Потебня); различной стеВпенью и глубиной понимания (полное – неполное,адекватное – неадекватное) [21, 22. С. 76, 23. С. 10];включением адресата в коммуникативные систеВмы; культурноВисторическим наследием; психолоВгией индивида и т. д. Существенное влияние настепень глубины и адекватности понимания смыВ сла текста оказывает близость текста адресату: чем ближе текст к интересам и потребностям реципиВента, тем более схожи варианты понимания инВформации, заключенной в нем у адресанта и адреВсата [24. С. 102]. Наиболее сложной проблемой, с которой сталВ кивается адресат в процессе прочтения и распредВмечивания смысла текста, является декодированиетекста, то есть перевода текста на язык, понятныйадресату . Под кодом следует понимать язык, котоВрый представляет собой код плюс его историю[14. С. 15]. Правильный подбор кода является клюВчом к адекватному прочтению и пониманию текВста. Несовпадение кода отправителя и получателяведет к непониманию текста. Текст обладает рядом функций, которые, по Ю.М. Лотману , называются коммуникативная,смыслообразующая, функция памяти. КоммуниВкативная функция текста «лежит на поверхности и легко схватывается простым методом анализа»,приобретения, переработки, хранения и передачи информации [25. С. 144]. Текст здесь – пассивный носитель информации, посредник, главной задаВчей которого является донесение без потерь и изВменений некоторого смысла, существующего в абВстракции еще до текста. Поэтому текст здесь сопоВставим с оболочкой, под которой скрывается самаясуть, смысл. Сущность данной функции текста можно выраВ зить следующим образом: «целью всякой коммуниВкации является максимально точная передача неВкоторого смыслового инварианта ... всякая возниВкающая в процессе коммуникации трансформациясмысла должна рассматриваться как искажение иутрата – результат несовершенства канала связи»[25. С. 163]. Поэтому в идеальной коммуникационВной цепи смысл отправленного и полученного текВстов будут идентичными в сознании адресанта иадресата. Следующая функция семиотической системы, а соответственно и текста, – смыслообразующая.Здесь не язык первичен по отношению к тексту , атекст является первичным по отношению к языку .Это определяет текст не как пассивную упаковкуимеющегося смысла, а как генератор смыслов[25. С. 144]. Данная функция наиболее значима,так как экспликация и создание новых смыслов явВляется решающим для дальнейшего развития инВформационноВкоммуникативного пространства.Творческое начало, присущее данной функции, явВляется движущей силой механизма образованияновых смыслов. Третья функция текста связана с памятью. Текст является образованием, которое постоянно прочиВтывается и осмысливается различными адресатамив различных контекстах. Одной из особенностейтекста является способность концентрировать в сеВбе, «сохранять память о своих контекстах»[26. С. 173]. Словно зерно, хранящее всю информаВцию о растении, его породившем, текст, попадая вблагоприятную среду , где его читают, стараясь поВнять и принять, открывает кладовые своей памятии дает возможность увидеть, реконструироватьскрытые или, казалось, уже утраченные смыслы.Память текста – это его смыслообразующий мехаВнизм, который при контакте с другими текстамиактивизируется, а это является источником генериВрования новых смыслов. Рассмотренные функции существуют не изолиВ рованно, они взаимообусловлены и могут реализоВвываться в рамках одного текста. Поэтому текст –это «мыслящая структура» (Ю.М. Лотман). МиниВмально работающим текстовым генератором являВется не изолированный текст, а текст в контексте,во взаимодействии с другими текстами: «Текст какгенератор смысла, мыслящее устройство, для тогочтобы быть приведенным в работу , нуждается в соВ беседнике. В этом сказывается глубоко диалогичеВ ская природа сознания. Чтобы активно работать,сознание нуждается в сознании, текст – в тексте» Известия Томского политехнического университета. 2010. Т. 316. № 6 218[14. С. 151], другими словами текст должен быть поВ гружен в семиосферу [25. С. 146]. Семиосфера – этопространство, включающее в себя существующиеязыки, тексты, создаваемые на них, коммуникативВные отношения по приемуВпередаче информации. Таким образом, функционирование текста в сеВ миотическом пространстве, его востребованностьразличными адресатами дает тексту возможность самообогащения новыми смыслами и расширениявнутреннего содержания, делает текст многослойВным, неоднородным и превращает его из «элеменВтарного сообщения», транслируемого от адресантак адресату , в сообщение, способное конденсироВвать информацию.Философия, социология и культурология 219СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. – СПб.: ИскусствоВСПБ, 2002. – 768 с. 2. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русВ ского дворянства (XVIII – начало XIX века). – СПб.: ИскусВствоВСПБ, 1999. – 415 с. 3. Павиленис Р .И. Проблема смысла: Современный логикоВфиВ лософский анализ языка. – М.: Мысль, 1983. – 286 с. 4. Перспективы метафизики: классическая и неклассическая меВ тафизика на рубеже веков / Международная кафедра ЮНЕВ СКО по философии и этике СанктВПетербургского науч. ценВтра РАН; Под ред. Г .Л. Т ульчинского, М.С. Уварова. – СПб.:Алетейя, 2001. – 411 с. 5. Налимов В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. – М.: ПромеВтей, 1989. – 288 с. 6. Язык и наука конца XX века: Сб. статей / РАН, Институт языВ кознания; Под ред. Ю.С. Степанова. – М.: Российский гумаВнитарный унВт, 1995. – 432 с. 7. Новое в зарубежной лингвистике: Сб. статей: Переводы. – М.: Прогресс, 1978. – Вып. 8: Лингвистика текста / [Сост., общ.ред. и вступ. ст. Т .М. Николаевой]. – 479 с. 8. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. В.П. Визигина, Н.С. Автономовой. – М.: Прогресс,1977. – 488 с. 9. Г реймас А.Ж., Курте Ж. Семиотика: Объяснительный словарь теории языка: Пер. с фр. // Семиотика: Пер. с англ., фр., исп.;[Сост., вступ. статья и общ. ред. Ю.С. Степанова]. – М.: РадуВга, 1983. – С. 483–550. 10. Kintcsh W. Discourse proceeding. – Amsterdam: North Holland Pub. Co; N.Y.: Sole distribution for the USA and Canada, ElsevierScience Pub. Co., 1982. – 614 p. 11. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. – ВолгоВ град: Перемена, 2000. – 367 с. 12. Ван Дейк Т .А. Язык. Познание. Коммуникация: Пер. с англ. / Сост. и ред. В.В. Петрова. – М.: Прогресс, 1989. – 312 с. 13. Тюпа В.И. Аналитика художественного: Введение в литератуВ роведческий анализ. – М.: Лабиринт: РГГУ , 2001. – 191 с. 14. Лотман Ю.М. Семиосфера; Культура и взрыв; Внутри мысляВ щих миров: Статьи, исследования, заметки. – СПб.: ИскусВ ствоВСПБ, 2000. – 704 с.15. Пятигорский А.М. Некоторые общие замечания относительно рассмотрения текста как разновидности сигнала // СтруктурВ ноВтипологические исследования / Отв. ред. Т .Н. Малошная. – М.: ИздВво АН СССР , 1962. – С. 144–154. 16. Петров М.К. Язык, знак, культура. – М.: Наука, 1991. – 328 с.17. Beaugrande R. de. Text Linguistics // The Encyclopaedia of LanВ guage and Linguistics. R.E. Asher (ed.). – Oxford, New York, Seoul,Tokyo: Pergamon Press, 1994. – P . 4573–4578. 18. Togeby D. Text Pragmatics // The Encyclopaedia of Language and Linguistics. R.E. Asher (ed.). – Oxford, New York, Seoul, Tokyo:Pergamon Press, 1994. – P . 4578–4581. 19. Леонтьев А.А. Психолингвистика. – Л.: Наука, 1967. – 118 с. 20. Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и oб экспеВ рименте в языкознании // Звегинцев В.А. История языкознаВния XIX и XX веков в очерках и извлечениях: В 2 ч. – 3Ве изд. –М., 1965. – Ч. 2. – С. 361–373. 21. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г . О своеобразии отражения мимики и жестов вербальными средствами: (На материале русВского языка) // Вопросы языкознания. – 1981. – № 1. –С. 36–47. 22. Жинкин Н.И. Г рамматика и смысл: (Разбор случая семиотичеВ ской афазии у ребенка)// Язык и человек: Сб. статей памяти профессора Петра Савича Кузнецова (1899–1968) / Под общ. ред. В.А. Звегенцева. – М., 1970. – С. 63–85. 23. Тарасов Е.Ф. Роль эмоциональноВэстетической организации речевого сообщения в массовой коммуникации // ЭмоциоВнальное воздействие массовой коммуникации: ПедагогичеВские проблемы: Материалы семинара, проведенного 18 октябВря 1977 г . в г . Москве. – М.: Наука, 1978. – С. 5–12. 24. Брудный А.А. Проблема языка и мышления – это прежде всеВ го проблема понимания // Вопросы философии. – 1977. –№ 6. – С. 101–103. 25. Лотман Ю.М. Текст и полиглотизм культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. – Таллинн, 1992. – Т . 1. – С. 142–147. 26. Леута О.Н. Ю.М. Лотман о трех функциях текста // Вопросы философии. – 2002. – № 11. – С. 165–173. Поступила 12.04.2010 г.

В очередной подборке интересных научных новостей недели:

fcf5c7c6-c2a0-417f-bc98-495848e44ff5

Кадоло Татьяна Александровна

Анализ эмоциональной окраски наименований городских торговых объектов (на материале эмпоронимов г. Абакана)

В статье отражены результаты анализа эмоциональной окраски наименований городских торговых объектов (эмпоронимов), для чего проводился ассоциативный эксперимент и фоносемантический анализ наименований. В итоге были выявлены слова с положительной и отрицательной оценкой, влияющей на восприятие...

Вестник ТГПУ . 2011. Выпуск 3 (105) — 10 —В последние десятилетия в лингвистике возрос интерес к изучению языковой повседневности , в связи с чем в фокус исследования все чаще попада - ет речевой материал , ранее не подвергаемый науч - ному анализу , например тексты естественной пись - менной речи или вывески торговых заведений . Наименование торгового городского объекта (эмпоро - ним), воспринимаемое как семиотическая сущность , представляет собой сложную структуру , так как неоднородным в нем является и план содержа - ния, и план выражения (графика , шрифт , цветовое оформление ). В оформлении многих вывесок используется особая графика (например , напомина - ющая японское иероглифическое письмо – в наименованиях автосалонов «Самурай » и «Япония», сауны «Васаби »; название магазина инстру - ментов «Каскад » стилизовано под изображение электропилы ; буквы в слове «Памятники » раскра - шены под мрамор ). Подобные экстралингвисти - ческие средства подчеркивают смысл названия и привносят в него дополнительные смыслы . Пола - гаем , что следует выделять два плана выражения в эмпорониме : собственно лингвистический (слово-наименование ) и экстралингвистический (рисунки , цветовое оформление ) / паралингвистичес - кий (графика ). Такое рассмотрение близко деле - нию Л. Ельмслевом и Р. Бартом плана выражения знака на субстанцию выражения (физический материал медиума , например образы и звуки ) и форму выражения (синтаксическая структура , техника и стиль ). Таким же неоднородным указанные авторы видели и план содержания . Р. Барт рассматривал различные уровни означивания (уровни значения ) – денотацию (дефинициональное , «буквальное » значение знака ) и коннотацию (социокультурные и персональные ассоциации , получающиеся в процессе декодирования читателем некоторого текста ) [1]. Таким образом , в плане содержания эмпорони - ма можно выделить , во-первых , лексическое значе -ние номинации , во-вторых , – некое культурологи - ческое содержание . Наличие одних и тех же культурных знаний у автора номинации и потребителя -реципиента способствует пониманию и формированию положи - тельного отношения к объекту , отсутствие – препятствует . Чаще всего создатель наименования ориентируется на человека – носителя массовой культуры , массового сознания , рассчитывая при этом на однозначное прочтение эмпоронима , ведь цель автора или квазиавтора названия – выделить объект из остальных как лучший , обозначить его специфику , вызвать положительные эмоции у потребителя . Для активизации в сознании потребителя определенного концепта и положительных ассоци - аций часто используются прецедентные тексты – упоминание известного персонажа или цитация названия художественного произведения , фильма , телепередачи (например : «Алые паруса », «Левша », «Двенадцать стульев », «Водный мир»). В действи - тельности же реципиенты не всегда осуществляют доминантное и договорное прочтение вывески , иногда эмпороним вызывает реакцию , противопо - ложную ожидаемой . Негативную эмоциональную реакцию может вызывать цветовое решение выве - ски, несоответствие ее моральным ценностям , нарушение логики или орфографической нормы , неблагозвучие и другие характеристики эмпоронима . Проведенный пилотажный опрос показал , что при восприятии номинаций у носителей языка возникают сходные ассоциации , имеющие устойчи - вый характер . В связи с этим было проведено исследование , целью которого являлся анализ эмоци - ональных реакций носителей языка на названия торговых городских объектов . Исследование состояло из двух этапов : первый этап включал в себя опрос , направленный на выявление удачности /неудачности названия , сопровождающийся ассоциа - тивным экспериментом , во время которого реципи - ентам предлагалось за короткое время указать ас-УДК 81’23(045) Т. А. Кадоло АНАЛИЗ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ОКРАСКИ НАИМЕНОВАНИЙ ГОРОДСКИХ ТОРГОВЫХ ОБЪЕКТОВ (НА МАТЕРИАЛЕ ЭМПОРОНИМОВ Г. АБАКАНА )1 В статье отражены результаты анализа эмоциональной окраски наименований городских торговых объек - тов (эмпоронимов ), для чего проводился ассоциативный эксперимент и фоносемантический анализ наимено - ваний . В итоге были выявлены слова с положительной и отрицательной оценкой , влияющей на восприятие названий реципиентами -потребителями . Ключевые слова : психолингвистика , фоносемантика , эмпороним , ассоциативный эксперимент , конно - тативные смыслы . 1 Исследование выполнено при поддержке ФЦП «Научные и научно -педагогические кадры инновационной России » на 2009–2013 гг. (Государственный контракт 02.740.11.0374).— 11 —социации , вызываемые номинацией . Сначала реципиенту нужно было отметить название как удачное/неудачное знаками «+» / «–» соответственно ; далее – ответить на вопросы : «Почему указанным заведениям даны следующие названия ?», «Что, на Ваш взгляд , они обозначают ?». Второй этап иссле - дования представлен фоносемантическим анали - зом этих же наименований при помощи програм - мы ВААЛ -мини с целью оценки неосознаваемого эмоционального воздействия фонетической струк - туры текстов и отдельных слов на подсознание человека . Таким образом , если на первом этапе выяв - лялась семантическая мотивированность наимено - ваний в языковом сознании реципиентов , то на втором – фонетическая мотивированность . В качестве стимулов предъявлялись номинации городских объектов разного типа , неудачные , по мнению автора статьи , то есть или неблагозвуч - ные, или несоответствующие обозначаемому объекту: «Amnesia» ( магазин одежды ), «Megaron» ( салон красоты ), «Аверса » (канцтовары ), «Ангстрем » (мебель ), «Гута » (металлообработка ), «ДатаКрат » (информационные технологии ), «Квинтесс » (охранные услуги ), «Массе » (бильярдный клуб ), « Оидис » (аптека ), «Полиграф » (агентство кадро - вой безопасности ), «Реверс » (пошив одежды ), « Ремакс » (строительно -отделочные материалы ), «Стендера » (мыловаренная фабрика ). По большей части эти урбонимы являются квазисловами (Ремакс , ДатаКрат ), терминами (Ангстрем , Megaron, Массе ) или словами , отсутствующими в русском литературном языке (Аверса , Венус ), то есть номинациями , мотивированность которых сложно определить . Для «чистоты эксперимента » также предъявлялись более удачные названия : «Зодчий » (строительно -торговая компания ), «Торнадо » (такси), «Форт » (охранные услуги ), «TRINITY» ( салон сотовой связи ) и др., то есть номинации с более выраженной мотивировкой . Первый этап исследования – ассоциативный эксперимент . Цель данного этапа – анализ реакции носителей языка на названия торговых городских объектов (эмпоронимов ), выявление устойчивых представлений о том, как должно быть названо то или иное заведение . Реципиентами выступали носи - тели языка 17–53 лет, обоих полов , с разным уров - нем образования (среднее / среднее профессиональ - ное; высшее / дополнительное послевузовское ) и сферой деятельности , всего 75 человек . Результаты проведенного эксперимента подтвер - дили мнение автора о неудачности перечисленных названий . Ниже указано количество анкет , где номи - нации обозначены как неудачные : Amnesia (90.6 %) , Megaron (88 %) , Аверса (86.6 %) , Ангстрем (88 %) , Гута (81.3 %) , Датакрат (68 %) , Квинтесс (81.3 %) , Массе (57.3 %) , Оидис (69.3 %) , Поли -граф (77.3 %) , Реверс (80 %) , Ремакс (66.6 %) , Стендера (96 %). Анализ реакций реципиентов на предложенные наименования продемонстрировал существование устойчивых стереотипов о том, как должно быть названо то или иное заведение , что подтверждают следующие реакции , полученные на предъявлен - ные названия . Средний носитель языка прекрасно знает , что слово амнезия обозначает потерю памяти , поэтому у большинства реципиентов название магазина одежды Amnesia вызывало смеховую реакцию , частотными ответами были : «Болезнь », «Потеря памяти », «Страшное слово »; задачу автора /ов номинации опрашиваемые пытались объяснить следующим образом : «Зашел в магазин и забыл зачем», «Забыл одеться », «При покупке одежды теряешь память ?», «Одежда , от которой сходят с ума». Слова аверс и реверс для носителя русского языка в первую очередь обозначают противопо - ложные стороны монеты или медали , поэтому выбор первого слова для названия магазина канцтова - ров, а второго – фирмы по пошиву одежды воспри - нимается с недоумением . Реверс в контексте с пошивом одежды воспринимается как перелицовка , см. реакции : «Возврат к старому », «Шиворот -навыворот », «Повтор , переделка », «Обратный ход», «Восстановка ». «Наивная теория номинации » проявляется в таких ответах : «Так можно назвать монетный двор или мастерскую по изготовлению бижутерии », «Напоминает клавиши с оргтехники , но явно не шитье », «Для пошива точно не подходит », «Это из области машиностроения », «Что-то связанное с техникой , механикой », «Что-то связанное с компьютерами , магнитофонами ». Последние реплики соответствуют значению слова реверс ‘механизм или устройство , дающие возможность менять направление основного движения машины или вращения отдельных ее частей на обратное ’. К сожалению , авторы номинации не учли приве - денную дефиницию , известную носителям языка . Почти все реципиенты отметили Megaron как неудачное название для салона красоты , пояснив при этом : «Это название подошло бы к алюминие - вому заводу , заводу крупнопанельного домострое - ния», «Грубое слово для салона красоты », «Похо - же на слово мегера », «Салон для мегер », «Салон , где стареешь », «Предпродажная подготовка робо - тов», «Название похоже на робота », «Название для салона красоты мужчин , так как слово на слух жест кое, сухое ». Лишь один реципиент был близок к истинному значению слова , отметив , что мега - рон – это «место в Древней Греции » (мегарон – это центральная арка микенского дома ; трехсторонняя прямоугольная комната , содержащая центральный очаг, окруженный четырьмя столбами , возведенная Т. А. Кадоло . Анализ эмоциональной окраски наименований городских торговых объектов ...Вестник ТГПУ . 2011. Выпуск 3 (105) — 12 —в Бронзовом веке в Греции и Малой Азии , по слова - рю Collins English Dictionary. – Прим . авт.). Французское слово Массе обозначает ‘удар по шару сверху (в бильярде )’. Большинство реципи - ентов не владеет французским языком и не играет в бильярд , поэтому возникали следующие реак - ции: «Больше похоже (по названию ) на столовую », «Ресторан -кафе французской кухни », «Что-то французское », «Связано с каким -то напитком », «Массовое сборище », «Асса , поехали !», «Массов - ка», «Массовость », «Какая -то аббревиатура ». Только в трех анкетах зафиксированы реакции , отмечающие связь со значением слова : «Фигура из шаров », «Шар весом в тонну », «Удар в бильярде ». Название копировального прибора Полиграф в сознании носителей языка не может быть вывеской агентства кадровой безопасности : «Подходит для названия типографии », «Лучше магазин канцтова - ров», «Больше ассоциируется с печатью », «Печать изданий ». Шесть реципиентов вспомнили Полигра - фа Полиграфовича Шарикова , образ которого тоже имеет мало общего с кадровой безопасностью . Слово квинтэссенция ‘самое главное , наиболее существенное , основа чего-л.’, видимо , является агнонимом для большинства реципиентов , так как в 44 анкетах на номинацию Квинтэсс не было отмечено никаких ассоциаций , в остальных работах испытуемые ориентировались на фонетический облик слова : «Больше бы подошло к детективному агентству », «Ассоциируется с названием музыкаль - ного магазина », «Слово нравится , но это не назва - ние охранного агентства , а фитнес -клуба ». Воспринимая название мебельного магазина Ангстрем (само слово , кстати , является названием внесистемной единицы длины , равной 10-8 м), информанты ориентировались на его звучание , моти - вируя отнесение его к неудачным : «Неудобно произносить », «Очень сложно в произношении , плохо запоминается », «Наверное , в этом названии сочетание нескольких слов , но смысл «мебели » поте - рялся », «Тяжелое название », «Ассоциируется с грубой мебелью », «Плохо звучит » и т. п. Название аптеки Оидис у человека , близкого к медицине и биологии , пожалуй , вызовет ассоциа - цию с термином oidium ‘грибок кандида ’, ‘мучнис - тая роса (болезнь винограда )’, обычные же носите - ли языка находили созвучие со словом Аид («Похоже на Аид», «Царь смерти », «Бог смерти », «Ктото в Древней Греции », «Греческое имя», «Ассоциа - ция с загробным миром »). Стоить отметить , что большинство ассоциаций отражают достаточно негативную для названия аптеки реакцию . Отметив как неудачное название мыловарен - ной фабрики Стендера , реципиенты поясняли это или неблагозвучием , или непонятностью слова : «Абсурд », «Непонятное название , ассоциируется с доской », «Для мытья стендов до дыр?», «Дыра , мыльный пузырь », «Не звучит , мыло надо варить под другой вывеской », «Мыло должно звучать мягко ». Некогда гутой в России называли стеклопла - вильный завод или помещение со стеклоплавиль - ной печью . Данное слово не имеет широкого распространения в настоящее время , к тому же имеет мало общего с металлообработкой . Возможно , имелся в виду корень гутта -, но в названии фирмы только одна буква «т», что и спровоцировало следующие реакции на номинацию Гута : «Похоже на гуталин » (подобная реакция обозначена в 27 анкетах ), «Нет связи с металлообработкой », «Я бы назвала так мастерскую по ремонту обуви », «Название должно нести что-то, связанное с метал - лом», «Похоже на немецкое слово gut», «Индий - ский фильм ». Название ДатаКрат , включающееся в один ряд с понятиями databank , datacard , Datapost , у людей , незнакомых с информационными технологиями , вызывало весьма своеобразные ассоциации : «Воры времени », «Домкрат », «Кто-то украл какую -то дату », «Украли дату, день », «Демократ », «Декарт ». При восприятии вывески Ремакс испытуемые чаще выявляли элемент ре-, указывающий на повторное совершение («Придется повторно делать ремонт », «Значение , противоположное качеству », «Переделка ремонта »), чем на элемент рем-, связанный с ремонтом («Ремонт максимальный »). В задачи работы не входило выяснение того, что обозначает номинация с точки зрения ее автора , исследователя интересовало , что возникает в созна - нии рядовых носителей языка при восприятии названий заведений . Ассоциативный эксперимент показал , что при этом у реципиентов происходит активная метаязыковая деятельность : номинации активизируют смыслы в языковом сознании , общие и различные , возникающие на пересечении разных культур , проявляется знание других языков (англий - ского , немецкого , французского , хакасского и др.). Второй этап исследования – фоносемантиче - ский анализ номинаций . Во время проведения эксперимента испытуемые неоднократно отмеча - ли, что неудачными названиями они считают неблагозвучные слова , а благозвучие , по их мнению , порождает позитивное отношение к знаку (если , конечно , его семантика не диссонирует с обознача - емым объектом ). С точки зрения стилистики русского языка неблагозвучным считается труднопро - износимое , непривычное по звучанию слово , что может быть обусловлено стечением , повторением звуков (так называемая какофония ) [2, с. 165]. Неблагозвучное слово , действительно , способно вызывать негативные эмоции . Следует также учиты - вать, что звуки , не обладая способностью переда -— 13 —вать значение , несут в себе некие коннотативные смыслы , порождают чувственные образы , поэтому при восприятии эмпоронима активизируются не только сознательные , но и бессознательные меха - низмы психики . В связи с этим можно предполо - жить , что в процессе создания наименования торгового объекта необходимо проводить фоносеман - тический анализ названия . В представленном ниже исследовании использо - валась программа ВААЛ -мини [3], целью которой является оценка неосознаваемого эмоционального воздействия фонетической структуры текстов и отдельных слов на подсознание человека . Теоретическую основу данной методики состав - ляют основные положения докторской диссертации А. П. Журавлева [4; 5], а также идеи В. П. Беляни - на, М. Дымшица , В. И. Шалака . Для оценки фоно - семантического воздействия в системе ВААЛ используются 24 шкалы , представленные парами антонимичных прилагательных русского языка : хороший – плохой , красивый – отталкивающий , радостный – печальный , светлый – темный , легкий – тяжелый , безопасный – страшный , добрый – злой, простой – сложный , гладкий – шерохо - ватый , округлый – угловатый , большой – малень - кий, грубый – нежный , мужественный – женст - венный , сильный – слабый , холодный – горячий , величественный – низменный , громкий – тихий , могучий – хилый , веселый – грустный , яркий – тусклый , подвижный – медлительный , быстрый – медлен - ный, активный – пассивный . Путем перечисления оценочных признаков звуков в числовом измере - нии характеризуется фонетическое значение , фонетическая мотивированность слова в языковом сознании носителей русского языка . Бóльшая часть реципиентов посчитала удачны - ми следующие наименования : «Alta Marine» ( салон красоты ), «DIXIS» ( магазин цифровой техни - ки), «TRINITY» ( салон сотовой связи ), «Бестком » (компьютеры , оргтехника ), «Евротек » (окна , двери), «Зодчий » (строительно -торговая компания ). Такое мнение полностью подтверждается фоносе - мантической характеристикой данных слов : 1) слово альта маринэ производит впечатление чего-то хорошего , красивого , безопасного , просто - го, гладкого , округлого , светлого , величественного , храброго , большого , яркого , радостного ; 2) слово бестком производит впечатление чегото безопасного , веселого , подвижного , быстрого , яркого ; 3) слово диксис производит впечатление чего-то доброго , светлого , низменного , женственного , хилого, маленького , веселого , активного ; 4) слово евротек производит впечатление чегото хорошего , красивого , простого , сильного , храб - рого ;5) слово зодчий производит впечатление чего-то шероховатого , сильного , яркого ; 6) слово тринити производит впечатление чего-то хорошего , нежного , женственного , хилого . Как видим , в целом эмоциональная окраска этих лексем положительна . Правда , обращает на себя внимание противоречие между фонетическим значением слова TRINITY и образом героини филь - ма «Матрица », именем которой оно является . Отметим , что здесь и далее при анализе учитывалось не написание слова , а его произношение , причем русское , а не языка оригинала . Следующие номинации больше половины реци - пиентов сочли неудачными : «Греми » (товары для детей ), «Квинтесс » (охранные услуги ), «Киасофт » (информационные технологии ), «Краспан » (проек - тирование , строительство ), «Полиграф » (агентство кадровой безопасности ), что тоже обусловлено их фоносемантической характеристикой : 1) слово греми производит впечатление чего-то угловатого ; 2) слово квинтесс производит впечатление чего-то тихого , хилого . Вряд ли таким положено быть охранному агентству ; 3) слово киасофт производит впечатление чегото плохого , шероховатого , угловатого , низменно - го, слабого , тихого , трусливого , хилого , маленько - го, быстрого , тусклого ; 4) слово краспан производит впечатление чегото страшного , шероховатого , грубого , мужест - венного , подвижного ; 5) слово полиграф производит впечатление чего-то страшного , шероховатого , темного , тихого , пассивного , тусклого , печального . Данные номинации вызывают отталкивающее впечатление у носителя русского языка и стимули - руют противоположное ожидаемому автором названия отношение . Представленные ниже наименования торговых объектов демонстрируют противоречие между оценкой , данной реципиентами , и фоносемантичес - кой характеристикой , выполненной программой ВААЛ . Первая группа представлена номинациями , положительно оцененными информантами , но имеющими скорее негативное фонетическое значение . К ним относятся : «Colin’s» ( джинсы ), «Марафет » (уборка помещений ), «Форт » (охранные услуги ). Слово колинс ассоциируется с чем-то хилым . Слово марафет вызывает представление о чемто плохом , сложном , шероховатом , темном , низменном , слабом , тихом , трусливом , маленьком , медлительном , медленном , пассивном , тусклом , печальном . Слово форт производит впечатление чего-то плохого , отталкивающего , страшного , шерохова - того , угловатого , злого , темного , тяжелого , гру-Т. А. Кадоло . Анализ эмоциональной окраски наименований городских торговых объектов ...Вестник ТГПУ . 2011. Выпуск 3 (105) — 14 —бого , слабого , тихого , хилого , грустного , медли - тельного , пассивного , тусклого , печального . В первом случае значительную роль играют экстралингвистические смыслы : фирма «Colin’s» имеет хорошую репутацию , оценивая наименова - ние, потребители отмечают в большей степени хорошее качество продукции , нежели само название . Второе слово марафет , видимо , в современном языковом сознании носителей русского языка утратило различные негативные оттенки значения , характерные для начала XX в., когда это слово было синонимом к слову кокаин , и сейчас имеет значение , только связанное с уборкой , чистотой , порядком . В связи с этим негативная фоносеманти - ческая оценка корректируется денотативной семантикой слова , так же как у слова форт , ассоции - рующегося с укреплением , надежностью , мощью , что и способствует положительной оценке данных эмпоронимов . Вторую , более объемную , группу составляют наименования , оцененные реципиентами как неудачные , но имеющие положительную эмоциональ - ную окраску по результатам фоносемантического анализа , к ним относятся : «Amnesia» ( магазин одежды ), «Megaron» ( салон красоты ), «Норма » (мебельная фабрика ), «Оидис » (аптека ), «Рика » (канц - товары ), «Стендера » (мыловаренная фабрика ). Слово амнезия ассоциируется с чем-то свет - лым, нежным , ярким . Слово мегарон вызывает представление о чемто безопасном , добром . Слово норма связано с чем-то хорошим , прос - тым , величественным , грубым , мужественным , сильным , холодным , громким , храбрым , могучим , большим , медленным , ярким . Слово оидис производит впечатление чего-то хорошего , красивого , безопасного , простого , гладкого, округлого , доброго , светлого , легкого , нежного , женственного , яркого , радостного . Слово рика соотносится с чем-то хорошим , подвижным , активным , ярким , радостным . Слово стендера вызывает представление о чемто хорошем , красивом , безопасном , простом , гладком, округлом , величественном , мужественном , сильном , холодном , громком , храбром , большом , медленном , пассивном . Перечисленные слова несут положительные коннотативные смыслы , предполагался соответ - ственный эффект воздействия , но реципиенты соотнесли данные номинации (их денотативную се-мантику ) с обозначаемыми объектами : было отме - чено , слово амнезия и норма не соответствуют специфике заведения , в остальных лексемах денота - тивное значение либо неизвестно , либо известно только специалистам (мегарон ). Вероятно , отсутс - твие семантического ориентира способствовало негативному восприятию данных эмпоронимов . Таким образом , результаты исследования дено - тативной и коннотативной семантики наименова - ний городских торговых объектов с применением методов ассоциативного эксперимента и фоносе - мантического анализа позволили выявить номина - ции, вызывающие как положительную , так и отри - цательную эмоциональную реакцию . Причиной положительной оценки может быть благозвучие наименования , соответствие вывески функции заведения , нарушение этих условий приводит к возникновению негативной оценки эмпоронима . Комплексный анализ номинаций показал , что значение слова позволяет скорректировать его отрицатель - ную фоносемантическую окраску . Исследование продемонстрировало , что в языковом сознании носителей языка существует некая «наивная теория номинации » – представление о том, как должно быть названо то или иное заведе - ние. Первичное описание и обработка материала уже позволяют сделать вывод об отсутствии сложившейся четкой системы номинации городских объектов : отмечаются случаи бессистемности и нелогичности в присвоении названия объекту , некорректное использование слов в названиях говорит о лингвистическом и культурном дилетантизме авторов / квазиавторов номинаций . Полагаем , что результаты исследования целесообразно учиты - вать при разработке направлений языковой поли - тики в области городской эпиграфики : фоносеман - тический анализ наименований городских торго - вых объектов на этапе создания номинации позво - лил бы выбрать слово , содержащее положитель - ную эмоциональную окраску , но при этом следует учитывать также денотативные смыслы названия и специфику обозначаемого объекта . Учет этих составляющих позволит создавать эффективные эмпоронимы , способные привлечь потребителя . Кроме того, представленная методика дает возможность выявить некие культурные инварианты , демонстрируемые денотативным и коннотативным содержанием наименования городского торгового объекта , что позволит описать доминанты регио - нального культурного пространства . Список литературы 1. Барт Р. Избранные работы : Семиотика . Поэтика / сост., общ. ред. и вступ . ст. Г. К. Косикова . М.: Прогресс , 1989. 616 с. 2. Речеведение : русский язык и культура речи : курс лекций . Ч. 1. / В. П. Антонов , И. В. Пекарская . Абакан : Изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова , 2005. 165 с. 3. Проект ВААЛ . URL: http://www.vaal.ru/prog/free.php— 15 —4. Журавлев А. П. Звук и смысл . М., 1981. 160 с. 5. Журавлев А. П. Фонетическое значение . Л.: ЛГУ, 1974. 159 с. Кадоло Т. А., кандидат филологических наук , доцент кафедры . Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова . Пр. Ленина , 92, г. Абакан , Республика Хакасия , Россия , 655017. E-mail: [email protected] Материал поступил в редакцию 14.09.2010. T. A. Kadolo THE ANALYSIS OF EMOTIONAL COLOURING OF NAMES OF CITY TRADING OBJECTS (DATA OF EMPORONYMS OF ABAKAN) The article presents the analysis of emotional colouring of urbanonyms (emporonyms) for what associative experiment and the phonosemantic analysis of names was conducted. As the result, words with the positive and negative connotation influencing perception of names by recipients-consumers have been revealed. Key words: psycholinguistics, phonosemantics, emporonyms, associative experiment, connotative meaning. Khakassia State University named after N. F. Katanov. Pr. Lenina, 92, Abakan, Republic of Khakassia, Russia, 655017.E-mail: [email protected]Т. А. Кадоло . Анализ эмоциональной окраски наименований городских торговых объектов ...

В обзоре российских еженедельников от 9 сентября:

70295159-d72a-4bb9-8501-a6fb5698c27e

Толстухина И. И.

Подготовка к восприятию русского поэтического произведения студентами-иностранцами

В статье рассмотрена система многоэтапной перспективной подготовки адекватного восприятия поэтического произведения студентами-инострацами, представлены разнообразные методические рекомендации для каждого этапа работы, а также литературные примеры.

ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ , ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 428И. И. Толстухина ПОДГОТОВКА К ВОСПРИЯТИЮ РУССКОГО ПОЭТИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ СТУДЕНТАМИ-ИНОСТРАНЦАМИ Работа представлена кафедрой русского языка как иностранного . Научный консультант - доктор филологических наук , профессор Т . Г. Аркадьева В статье рассмотрена система многоэтапной перспективной подготовки адекватного восприятия поэтического произведения студентами-инострацами , представлены разнообразные методические рекомендации для каждого этапа работы , а также литературные примеры . The system of multistage advanced training of adequate perception of poetry by foreign students is considered in the article. The author presents different recommended practices for the each stage of work as well as literature examples. Студенты-иностранцы гуманитарного п р о ф и л я о б у ч а ю т с я в Р Г П У и м . А. И. Г е рцена по программам , предусмотренным для русских учащихся . Овладение навыками филологического анализа поэтического текста представляет для этой аудитории сложность , так как , во-первых , требует высокого уровня владения русским языком , во-вторых , предполагает наличие базового (школьного ) уровня теоретических и историко-литературных знаний , практи - ческих умений , в-третьих , ввиду самой при - роды поэзии . Общепризнано , что поэтическое , особенно лирическое , произведение отличается осложненностью семантического , эмоционального и духовного плана . Лирическое слово многозначно , напряженно , концентрированно , богато коннотациями ; лирический образ рождает у чуткого читателя многие ассоциации . Несомненна всесторонняя ценность для иноязычного читателя именно поэзии : линг - вистическая - так как в поэтическом кон - тексте совершается преображение семантики слова , раскрытие его потенциала ; куль - турологическая - ибо стихотворение пред - ставляет «экспозицию идеалов и жизненных ценностей человека » (Л. Я. Гинзбург ), принадлежащего определенной культуре ; д у хо в н а я - п о то му ч то л и р и к а у с т ре м ле н а к изображению внутренней жизни как все - общей , «оказывается художественным ос - воением состояний не только сознания , но и бытия »1. Среди барьеров на пути к постижению смысла называют генетические свойства лирики : сопряжение в поэзии того , что не - близко в обычном понимании вещей ; неповторимость интонации поэта ; соединение в стихотворении мгновения и вечности2.Неискушенным читателем инокультур-ный поэтический текст воспринимается как загадочный , зашифрованный , и найти его код нелегко . Для иностранца помехой в восприятии может быть также сложное соотношение точек зрения автора и героев , повышенная экспрессия , нарушение ло - гической упорядоченности . Как показывает практический опыт преподавания русской литературы в ино - странной аудитории и проведенные экспе - рименты3, неадекватное понимание системы его образов , мира лирического героя , идиостиля автора и целостного смысла по - этического текста объясняется целым рядом причин . Это эстетическая и этнокультурная интерференция , затруднение в выделении ключевых слов , формирующих смысловые комплексы , невнимание к роли фонологических , словообразовательных , синтаксических компонентов , участвующих в актуализации текстовой семантики , к категориям времени и пространства , к дискурсным единицам текста4. И в б о льшо й степени - отсутствие культурной памяти о генетических связях текста с предшествую - щей ему литературой и культурой . Вот по - чему предупредить характерные для не - опытного читателя-иностранца ошибки в восприятии поэзии за одно-два учебных занятия сложно ; необходимо достаточное время и продуманная последовательность методических операций , т. е. система мно - гоэтапной перспективной подготовки адек - ватного восприятия поэтического произве - дения . Назовем ее основные этапы . 1.Отбор произведений для филологиче - ского рассмотрения - первый шаг в этих дей - ствиях . Опираемся на известные принципы отбора литературного материала в работе с иностранной аудиторией : облигатор-ность ,Психологическое исследование личностных особенностей студентов дефектологического факультета 429высокая степень эстетического совер - шенства , языковая доступность и учет соци - ально-психологических , национальных осо - бенностей учащихся . Важно , чтобы произ - ведение было репрезентативным ,представ - ляло типичные явления , ядро изучаемой культуры . Необходимо также видеть , каковы его связи с другими литературными фе - номенами . «Курс должен представлять собой систему , т. е. достаточно сложную мно - гоуровневую , но единую , целостно органи - зованную картину взаимосвязанных лите - ратурных явлений »5. Сделать курс единым , стройным организмом поможет не только четкая идейно-художественная позиция пре - подавателя , но и сквозные , стержневые ли - нии, проходящие через все изучаемые пери - оды и имена . Такие сцепления могут быть тематическими , проблемными , жанрово - стилевыми , образными , концептуальными (выявляющими национальную специфику определенных концептов -счастье , воля, дом и др .). Изучение произведений во взаимосвязи друг с другом значительно облегчает студентам восприятие каждого литературного явления , помогает видеть его своеобразие . 2.Доаудиторный этап анализа произ - ведения («творческая лаборатория препода - вателя »)исключительно важен , без него будущий учебный анализ текста может ока - заться стихийным , случайным , или неглу - боким , или перегруженным . На этом этапе преподаватель , обращаясь к исследованиям литературоведов и лингвистов , осуществляет полный филологический разбор произведения , выделяя центральные мо - менты предстоящего анализа , отмечая ком - поненты текста , в том числе языковые еди - ницы , которые могут представлять трудно - сти для восприятия конкретной националь - ной группой . Продумывается историко - культурный фон , необходимый для адек - ватного восприятия произведения , опреде - ляется научная концепция , которая станет основой учебной интерпретации . 3.Третий этап можно назвать этапом «обратного » планирования -«от произведе - ния». Заранее продумывается , на какой сту - пени литературного образования студенты могут получить тот или иной пласт знаний , необходимых для полноценного понимания произведения , чтобы непосредственно перед его изучением или в процессе анализа не отвлекать внимание обилием новых сведений . Так, если в плане седьмого семе -стра предусмотрено текстуальное рассмот - рение поэмы А . Блока «Двенадцать », то в период изучения фольклора познакомим студентов с жанром плясовой песни (у Блока она отзовется в строках «Эх, эх, попляши , Больно ножки хороши !»), с образом «горя горького », символикой ветра , метели , а в период изучения творчества Пушкина - с семантикой тревоги , смятения , опасности в картинах снежной стихии (« Бесы », «Капитанская дочка »). 4.Выделив в произведении , которое предстоит изучать , ключевые концепты , представляющие суть индивидуально-ав - торской художественной картины мира , мы продумываем , на каком предварительном материале сможем раскрывать их концеп - тосферу .Концепт многослоен , многоас - пектен , связан с категорией «культурной памяти » и поэтому трудно постижим для иностранца . Учитывая то , что «разные его слои являются "осадком " культурной жизни разных эпох »6, мы помогаем студентам постепенно , на литературных произведениях разных исторических периодов выявлять компоненты , составляющие ментальное поле концепта . Так, считая , что важнейшими концептами поэмы «Двенадцать » являются свобода , совесть , вера, народ ,мы заботимся о том , как выстроить линию их диахронной представленности , в каких произведениях видна будет историческая жизнь этих концептов , их художественное освоение , наполнение . Возможно , разговору о «Двенадцати » будет предшествовать чтение пушкинских оды «Вольность » и сти - хотворения «Свободы сеятель пустынный . ..». Ценно , чтобы культурно значимые концепты рассматривались на примере не одного произведения или даже не на при - мере произведений одного автора : так в сознании читателя формируется ассоциа - тивное поле , начинает жить культурная память . Концептуальный анализ , выявление парадигмы национально важных концептов , описание их концептосферы - средство , помогающее иностранцу приблизиться к пониманию индивидуально-авторской , инонациональной поэтической картины мира . Необходимо продумать связи между глубоко изучаемыми произведениями по сходству , противоположности , развитию признаков того или иного концепта . Для каждого такого произведения (их не может б ы т ь м н о г о в о д н о м с е м е с т р е ) б у д е т п р е -ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ , ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 430дусмотрен свой предшествующий этап .И чем дальше отстоит первое обращение к концепту от последнего , тем большим оре - олом ассоциаций прирастет он в сознании иностранного читателя . 5. Необходимо также подготовить вос - приятие интертекстуальных проявлений в изучаемом произведении . Речь идет не о сложных , трудно раскрываемых в иност - ранной аудитории случаях биографической или структурной цитации , отдаленных ал - люзиях , но о более легко обнаруживаемых реминисценциях - фрагменте текста , слове - образе , ситуации , мотиве . В «Посвящении » к «Реквиему » А. Ахматовой студенты встречаются со словосочетанием «каторж - ные норы » и обычно не понимают , почему о н о з а к л ю ч е н о в к а в ы ч к и . Ц е л ь п о э т а подключить к своему повествованию пуш - кинскую систему идейно-культурных связей - и надежда на диалог с читателем ока - зываются не достигнуты . Пояснение препо - давателя , что это - цитата из пушкинского послания 1827 года декабристам , не дает эффекта . Развернутый комментарий в мо - м е н т ч т е н и я п о э м ы м е ш а е т ц е л ь н о м у в о с - приятию и также не обеспечивает необхо - димой эмоциональной реакции . Только в случае , если в процессе изучения творчества Пушкина была выделена декабристская тема , если студенты знакомы с судьбой сосланных ,знают прецедентный текст и обстоятельства пересылки стихотворения друзьям на каторгу , три строки из «Реквиема » обретут подлинный смысл : Но крепки тюремные затворы , Аза ними «каторжные норы » И смертельная тоска . Откроется их смысловая нагружен-ность : сопоставление судеб лучших русских людей в разные исторические эпохи , перекличка поэтов через века , общие мотивы «несчастья », «темниц », «скорби », «гордого терпения » и свет пушкинской надежды («Несчастью верная сестра , Надежда ...», «Темницы рухнут , и свобода ...», « А надежда все поет вдали »), так как в поэтическом произведении включенный фрагмент чужого известного текста вызывает в памяти целостный текст . Интертекстуальный подход в аудиторном анализе необходимо обеспечить пред - шествующей работой , его ценность состоит не в поисках непосредственных заим - ствований , он открывает возможности «выявления глубинной (мифологической , психологической , социально-прагматической ) подоплеки анализируемых текстов »1. 6. Подготовительные шаги предусмат - риваем и для восприятия жанрово-стиле - вого своеобразия и системы художествен - но ных средств ,используемых автором . Боль - шая их часть - эпитеты , разнообразные виды повторов , гиперболы , сравнения и метафоры , риторические фигуры , ритмико - интонационные модели - должна быть ус - воена в период изучения устного народного творчества . Встретив знакомый поэтический прием в литературном произведении , студенты заметят коннотации , которые он в е д е т з а с о б о й , и л и е г о о с о б о е , и ндивидуальное использование автором . Так, читатель , знакомый с горестным ритмом народных песен и лексико-композицион-ным приемом параллелизма и подхвата , усиливающим их эмоциональное звучание , с большим трагизмом прочитает , например , стихотворение О . Мандельштама : Твоим узким плечам под бичами краснеть , Под бичами краснеть , на морозе гореть . Твоим детским рукам утюги поднимать , Утюги поднимать да веревки вязать . <.. .>Ну, а мне за тебя черной свечкой гореть , Черной свечкой гореть да молиться не сметь . Заимствуя сюжеты , мотивы , поэтические средства , языковые формы фольклора , писатели не могут не впитывать нравственный и эстетический потенциал народных произведений . Знание учащимися харак - терного языка фольклора создает предпо - сылку для более объемного , глубокого в эстетическом и ментальном отношениях восприятия литературного текста , осво - бождает от необходимости вводить обшир - ный этнокультуроведческий комментарий . Наблюдения над бытованием фольклорных элементов в составе различных инди - видуальных поэтических систем позволит приблизиться к авторскому замыслу , почувствовать связь поэтики с мироощуще - н и е м х у д о ж н и к а и , к р о м е т о г о , с д е л а т ь выводы об историческом развитиии тропов , жанров , стилей .Подготовка к восприятию русского поэтического произведения студентами - иностранцами 431«....Выявление кодов - тех, которые за - трудняют прочтение произведения , требуют от читателя соответствующей подготовки ... - это тоже условие интерпретации ... ее необходимый ограничитель »8. Мы не можем рассчитывать на доскональное знание всех знаков поэтического языка русской культуры нашими студентами , поэтому планируем узнавание определенного кода заранее . 7.Незадолго до предстоящего изучения ключевого в программе произведения це - лесообразно провести занятие или заслушать сообщение одного из сильных студентов , посвященное тому , как тема , образы , раскрытые русским автором , представлены в родной литературе учащихся .Так, можно рекомендовать выступления на тему «Судьба женщины-дворянки в корейской литературе », « Мотив дороги в китайской классической поэзии », « Типичные нацио - нальные образы в стихах , посвященных в е с н е » и т. д. К о н е ч н о , т а к и е д о к л а д ы н е могут быть частыми , но, включаемые в учебный процесс систематически , проком - ментированные преподавателем , они выра - ботают у студентов навык сопоставитель - ного подхода к прочтению русского текста , помогут выявить в последнем идейно-об - разное национальное своеобразие , откроют п у т ь к диалогу культур .Обращение пре - подавателя к родной литературе студентов поможет ему понять , сквозь призму каких художественных впечатлений учащиеся могут воспринимать то или иное русское произведение , где можно ожидать прояв - лений интерференции или неполного пони - мания , как его скорректировать . Так, образ странника , нередкий в русских стихах , в воображении китайских студентов вызывает традиционный для родной поэзии образ : «Путник на ослике к ночлегу спешит д о т е м н а » . С т р о к и о в е с н е с о е д и н я ю т с я в памяти не с видом распускающихся клейких л и с т о ч к о в б е р е з ы , а с я р к и м и ц в е т а м и сливы-мейхуа . 8.Следующий этап подготовки воспри - ятия - вступительное занятие перед чтением и анализом стихотворения . Здесь воссоз - дается историко-культурный фон ,говорится о б и с т о к а х т в о р ч е с т в а п о э т а , е г о л и т е - ратурных учителях , о направлении , к ко - торому он принадлежит , ибо «восприятие текста вне его традиции - беспомощно » (Б. А. Ларин ). Вдвойне оно затруднительно вне знания культурных , исторических связей для иностранного читателя . Необходимстрогий отбор вводного материала : бывают с в е д е н и я , ф а к т ы , р е а л и и , к о т о р ы е н е активизируют читательское восприятие , а мешают ему . Вступление не должно быть слишком длинным и насыщенным , оно не должно закрыть возможность для собствен - ного , самостоятельного прочтения текста . 9. Последний этап - непосредственно перед чтением -создание установки на вос - приятие стихотворения , на готовность войти в его атмосферу . Прием , который спо - собствует введению русского читателя в мир новых впечатлений , - оживление личных ассоциаций - не всегда оказывается уместен в иностранной аудитории . У читателя , представляющего далекую от русской культуру , и ассоциации могут оказаться весьма далекими : воспоминание о родной , совсем иной природе , об ином типе чело - веческих отношений , об иных художе - ственных образах . В методике преподавания литературы в национальной школе описаны приемы , пригодные для создания необходимого настроя в любой нерусской аудитории . Это обращение к музыкальным , живописным произведениям , близким по стилистике , привлечение литературно - краеведческого материала . Экскурсии по литературным местам производят на иностранных студентов неизгладимое впечатление . На том же вступительном занятии может происходить активизация полученных ранее знаний ,установление связей с изученными периодами творческого пути автора , других писателей . Описанные этапы не всегда следуют в перечисленном порядке , не всегда характер текста и учебные условия требуют прохож - дения каждого из них , не обязательна их строгая дифференциация друг от друга : они могут меняться местами , соединяться , пересекаться - это будет зависеть от профес - сиональной интуиции , опыта и творчества преподавателя . Подведем итоги . Ряд моментов в орга - низации восприятия иностранного читателя являются общими для любой методики преподавания литературы - в русской сред - ней, национальной и высшей школе : составление сценария учебного анализа в творческой лаборатории преподавателя , историко-культурное введение , работа с трудной лексикой , активизация уже имею - щихся знаний , создание установки на вос - приятие . Однако есть и существенное от -ПЕДАГОГИКА И ПСИХОЛОГИЯ , ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ личие . Оно обусловлено тем , что иностран - ную аудиторию , недостаточно знакомую с русской культурой , методические операции , проводимые непосредственно перед знакомством с текстом , не могут подгото - вить к восприятию в достаточной мере . Произведение в лучшем случае будет понято формально верно , но не вызовет живого , полноценного отклика . Дело в том , что иностранные студенты ко времени поступ - ления в университет не прошли тот путь постепенного погружения в мир русской культуры и литературы , который в той или иной форме обычен для русского студента . З а ч е т ы р е г о д а н а ч у ж о м я з ы к е п о н я т ь т о , что на родном впитывалось годами , могут только редкие одаренные люди . Сильные учащиеся способны запомнить информацию , понять материал , но не успевают пережить ,принять новое в свой духовный мир . В какой-то степени компенсировать отсутствие у студентов ранних художе - ственных впечатлений может спроектиро - ванная для каждого глубоко изучаемого произведения цепь постепенного вживания в е г о о б р а з ы , м о т и в ы , п о э т и к у . В к у р с е л и - тературы выделяем несколько центров , продумываем , каким образом в предыдущих темах может быть подготовлено их восприятие , на каком этапе состоится зна - к о м с т в о с т е м и л и и н ы м к о м п о н е н т о м в ы - деленного произведения . Речь идет не о традицинном в методике сопоставлении (тематическом , образном , идейном ) хроно - логически отстоящих друг от друга текстов , а именно о сознательно выстраиваемой , проектируемой цепи , благодаря которой можем рассчитывать на более поздних эта - пах на узнавание (сходное в каком-то от - ношении с узнаванием русским читателем ) характерных для изучаемой литературы элементов , на понимание их художественно - смысловой роли . С каждой новой группой студентов мы выстраиваем эти связи по - новому , в зависимости от уровня под - готовленности группы , от конкретных учебных обстоятельств . К о н е ч н о , в р а б о т е с р у с с к и м и с т у д е н - тами о таких связях - тематических , мотивных , образных , идейных - постоянно и д е т р е ч ь . Н о в н а ш е м с л у ч а е и х м е н ь ш е , они должны быть тщательно отобраны ,более четко проявлены , более последова - тельно прослежены , о них чаще вспоминают на занятиях , к их обнаружению привлекают учащихся . Именно через такие связи студенты постепенно смогут прочувствовать и осознать сквозные для русской поэзии л и н и и , к о т о р ы е п р о я в л я ю т с я в т е м а х родины , поиска смысла жизни , счастья и долга ; в мотивах дороги , дома , тоски , судьбы , креста , одиночества , любви и р а з л у к и , ю н о с т и и с т а р о с т и ; в о б р а з а х м а т е р и , п о э т а , М у з ы . П р е п о д а в а т е л ь в ы - берет и последовательно проведет те из них , к о т о р ы е в б о л ь ш е й с т е п е н и а к т у а л ь н ы д л я его учащихся . ПРИМЕЧАНИЯ ^Хализев В . Е.Лирика // Введение в литературоведение : Учеб . пособие / Л. В. Чернец , В. Е. Хализев , С. Н. Бройтмани др . / Подред . Л. В. Чернец . М., 1999. С. 134.2 Маранцман В . Г.Лирика // Методика преподавания литературы : Учебник для педвузов / Под ред . О. Ю. Богдановой , В. Г. Маранцмана : В 2 ч. М., 1994. Ч. 2. С. 24-26.1 Толстухина И . И.Восприятие лирического стихотворения стажерами-иностранцами // Текст в обучении русскому языку какиностранному : Межвузовский сборник научных трудов . СПб ., 1994. С. 163-173; Она же .Образ луны в восприятии китайского читателя //Новые направления в изучении русского языка и методики его преподавания : Материалы докладов и сообщений XI международной научно-методической конференции . СПб., 2006. С. 89-94.ьКазарин Ю . В.Филологический анализ поэтического текста . М., 2004. С. 160-196.6ШейманЛ . А.Основыметодшсипреподаваниярусскойлитераттрывкиргизскойшколе . Фрунзе , 1982. 4.2. С. 21.1 Степанов Ю . С.Константы : Словарь русской культуры . М., 1997. С. 46.8 Жолковский А . К.Блуждающие сны и другие работы . М., 1994. С. 8.9 Скиба В . А., Чернец Л . В.Знак // Введение в литературоведение / Под ред . Л. В. Чернец . М., 1999. С. 112.

В этом выпуске опубликована статья , посвященная подготовке студентов-иностранцев к поэтической работе .

1501c51c-7b33-4e88-a2e1-b3957e134e55

Гущина Г. И.

Категория категоричности / некатегоричности высказывания в системе норм речевой коммуникации (на материале русских и английских диалогов)

В статье дается определение категории категоричности/некатегоричности высказывания с точки зрения прагмалингвистики и описывается национальная специфика функционирования этого явления в речевой коммуникации. Автор приходит к выводу, что некатегоричность высказывания выступает как одна из норм...

982 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ УДК 81’23 КАТЕГОРИЯ КАТЕГОРИЧНОСТИ / НЕКАТЕГОРИЧНОСТИ ВЫСКАЗЫВАНИЯ В СИСТЕМЕ НОРМ РЕЧЕВОЙ КОММУНИКАЦИИ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКИХ И АНГЛИЙСКИХ ДИАЛОГОВ ) © Г. И. Гущина Восточный институт экономики , гуманитарных наук , управления и права Россия , Республика Башкортостан , 450092 г. Уфа , ул . Мубарякова , 3. Тел ./ факс : +7 (347) 254 91 21. E-mail: [email protected] В статье дается определение категории категоричности /некатегоричности высказывания с точки зрения прагмалингвистики и описывается национальная специфика функциони - рования этого явления в речевой коммуникации . Автор приходит к выводу , что некатегорич - ность высказывания выступает как одна из норм общения носителей английского языка , а в русской коммуникации предпочтение отдается категорической форме выражения суждений . Ключевые слова : речевая коммуникация , категоричность , некатегоричность . Коммуникация как вид человеческой деятельно - сти включена в социальные отношения . При выборе лингвистических средств общения говорящий индивид исходит из требований , предъявляемых к культурной речи , т.е. оформление речевых актов происходит в соответствии с этическими нормами . Поскольку нормы поведения рассматриваются среди общекуль - турных ценностей , то и коммуникативные ценности и нормы функционируют как компоненты культуры . Речевой этикет и культура речи также формируются в соответствии с коммуникативными ценностями . Нормы речевой коммуникации и правила этикета призваны регулировать речевое поведение носителей определенной культуры . В коммуника - тивном поведении отражаются особенности национальной культуры , что позволяет исследователям выявить национально -культурную специфику лингвокультурной общности . Нормы речевого общения особенно четко прослеживаются в ситуациях диалогического общения . Актуальная в лингвистике антропоцентрическая парадигма рассматривает говорящего и адресата как равноправных субъектов совместной речевой деятельности , которые обладают некими коммуникатив - ными намерениями , прогнозируют возможный ход речевых стратегий в соответствии с определенными установками . Таким образом , важную роль играет прагматический аспект диалогической речи , так как помимо коммуникативной функции языка он учитывает апеллятивную и фатическую функции . Видимо , неслучайна актуальность в современном языкознании вопросов межличностного общения как компонента культуры современного человека , диалогической речи как основной формы реализации коммуникативно - го взаимодействия . Таким образом , проблемы отдельно взятых участников диалога составляют субъективную сторону речевой коммуникации . Объектив - ные моменты коммуникации включают различные конвенциональные понятия , к которым относятся : обычаи и традиции , законы , правила и моральные принципы , функционирующие в определенном социуме и регулирующие отношения его представителей . В речевом поведении представителей определенной лингвокультурной общности отражаются также особенности мышления и национального характера . Т. Г. Грушевицкая и др ., рассматривая понятие национальный характер , отмечают , что существование национальных особенностей общепризнано , и они представляют свойственное только одному народу сочетание «национальных и общенациональных черт » [1, с. 291]. Понятие национальный характер во многом стереотипное , т.к. оно связано с представлениями об особенностях мышления и поведения народа , которые закрепляются в сознании определенной социокультурной общности . В понятие национальный характер мы вкладываем как стереотипные представления нации о самой себе , так и оценку ее особенностей со стороны противоположных культур . Знания о нормах коммуникативного поведения особенно важны при речевом взаимодействии собеседников , принадлежащих к разным языковым культурам , т.е. здесь мы подходим к проблемам межкультурной коммуникации . Ради эффективных результатов общения говорящий довольно часто может приспосабливаться к особенностям речи адресата , отказываясь от собственных коммуника - тивных привычек . Подобные « коммуникативные жертвы » представляют особую ценность в межкультурной коммуникации , интерес к которой возрастает в связи с расширением межнациональных контактов . Но , к сожалению , увеличивается и число межэтнических конфликтов . Многие проблемы в сфере межкультурной коммуникации возникают в связи с различием коммуникативных норм различных языковых сообществ . Так , нормативное поведение внутри определенного социума может восприниматься как ненормативное представителями иного социума . Барьеры в общении могут возникать не только вследствие ошибок лингвистическо - го характера , но и как результат культурных несоответствий . Без знания культурно -речевых традиций нации , с представителями которой предстоит общение , коммуниканты рискуют потерпеть неудачу , так как может образоваться ситуация конфликта культур . Проблемы межэтнического взаимодейст - вия связаны с различиями языкового образа мира в различных лингвокультурных сообществах . Мы можем отметить , что при тождественных коммуни - кативных ситуациях речевое взаимодействие раз-ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 983 ноязычных собеседников организуется и оформля - ется различными языковыми приемами и средствами . Особенности национального характера и национального стиля коммуникации во многом предопределены типами культур . Так , русская культура относится к коллективистским , ширококонтек - стным культурам . Православная религия ориентировала христианина на отказ от потребностей своей личности во имя служения высшему началу . На фоне безмерного терпения к злу забота о личных правах представлялась проявлением мелочности и недостойного прагматизма [2, с. 279–282]. В связи с этими человек в русской культуре осознает себя только в массе с другими членами сообщества , а не как самостоятельную личность , способную действовать вне коллектива . И. А. Стернин отмечает , что такие коммуникативные категории , как «сохранение лица собеседника », «сохранение своего лица » и категория толерантности , лакулярны либо только формируются в русском коммуникативном сознании , поскольку в русской коммуникативной культуре не признается суверенитет отдельной личности : «русское сознание считает допустимым коммуникативное вторжение в сферу практически любой личности , почти в любых условиях » [3, с. 89]. А. Вежбицкая полагает , что русскому языку свойственны следующие особенности как опосредо - ванные черты национального характера : 1) эмоциональность ; 2) иррациональность ( нерациональность , подчеркивание непредсказуемости и непостижимости жизни ); 3) неагентивность ( склонность к смирению , покорности , недостаточная способность индивида контролировать события; 4) любовь к морали ( абсолютизация моральных измерений человеческой жизни , акцент на борьбе добра и зла , любовь к крайним и категоричным моральным суждениям [4, с. 60–67]. В западной идеологии , в том числе и британской , больше внимания уделяет проблемам отдельной личности , ее интересам . Такое мнение о речевом поведении англичан составил А. Н. Качалкин : «Англичане пользуются своим языком иначе : они прибегают к нюансировкам и оговоркам , умеют быть неопределенными , чтобы сохранить учтивость или избежать конфронтации . За англичанами закреплены такие характеристики , как сохранение дистанции , малообщительность , невозмутимость , консервативность , сдержанность . Англичане – гении традиции , и ритуалы вежливого поведения и почтительного обхождения есть традиционное уважение к строю Целого . Считается дурным тоном неумеренно проявлять собственную эрудицию и вообще безапелляционно утверждать , что бы то ни было , ибо у других на этот счет может быть иное мнение . Подобного отношения к речи англичанин ожидает и от своего собеседника , при этом ему важно знать , из каких источников появилась излагаемая информация …»[5]. В русском языке еще нельзя говорить о существовании четких кодифицированных норм речевого поведения , в то время как английский речевой этикет исходит из ограниченного числа речевых стратегий , которые применяются в определенных ситуациях общения даже в неформальной обстановке . Стабильный , регламентированный характер английского речевого поведения можно объяснить устойчивым , равномерным общественно -экономическим развитием . Так , сопоставительное изучение российской и британской коммуникативных культур показывает , что «русский язык более прямолинеен и категоричен », а англичанам свойственны ‘языковая сдержанность ’, ‘недосказанность ’, ‘ недооценка ’ [6, с. 182–228], что предполагает использование различных приемов снижения категоричности высказывания . Данное положение , позволяет нам высказать предположе - ние о существовании в речевой коммуникации категории категоричности / некатегоричности высказывания . В качестве прагматической базы , из которой данная категория оформилась , мы рассматриваем принцип кооперации и принцип вежливости . Соблюдение данных принципов необходимо для успешного достижения коммуникативных целей и намерений как в общении представителей одной культуры , так и в диалогах разных культур . Собеседник , настроенный на сотрудничество , предоставляет партнеру право ответить на высказыва - ние , «подчеркивает имеющиеся у адресата возможности исправить ситуацию , стремится смягчить свое коммуникативное намерение , старается компенсировать ущерб <…> демонстрирует готовность к конструктивному обсуждению проблемы » [7, с. 14]. Инициатор диалога , игнорирующий максимы кооперативного общения , рискует потерпеть коммуни - кативную неудачу . В целом принцип кооперации играет не столь важную роль в функционировании категории категоричности /некатегоричности высказывания , которая в большей степени является проявлением принципа вежливости . Теория вежливости сводится к основным шести максимам : такта , согласия , благородства , одобрения , скромности и симпатии / сочувствия , которые представляет в виде негативной и позитивной субмаксим . Содержание этих максим по -разному осмысляется лингвистами , но важно то , что все они нацелены на создание гармонического фона общения , на установление благоприятных отношений с собеседником . Вежливость , по мнению Н. И. Формановской , – это отведение собеседнику той социальной роли , которая соответствует его социальным признакам или в некоторых ситуациях – даже ее завышение [8, с. 50]. Принцип вежливости является одним из наиболее важных стабилизирующих разговор принципов , способствующих успешной реализации намерений беседующих людей . Соблюдение данного принципа в диалогическом общении есть демонстрация уважения к мнениям и интересам собеседника , а также к личности самого адресата . Категория категоричности /некатегоричности высказывания , являясь частью парадигмы коммуникативных отношений ( которая представляет собой определенный набор норм и правил , принятых в том или ином социуме ), соотносится с понятиями «негативное » ( индивидуальное ) лицо и «позитивное » ( общественное ) лицо . Данные понятия впервые были упомянуты И. Гоффманом в связи с ком-984 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ муникативным поведением . И. Гоффман определя - ет лицо как «позитивную социальную ценность », которую индивид обретает во время определенного речевого контакта , проходящего по известному сценарию . Т.е. «лицо – это образ личности , выраженный в форме общепринятых социальных атрибутов » [9, с. 5]. Мы полагаем , что вторая половина исследуемой нами категории , а именно некатего - ричность высказывания , способствует в осуществ - лении коммуникативных стратегий , направленных на сохранение лица собеседника . Категория вежливости реализуется в соответствии с конвенциональными правилами речевой коммуникации определенной нации . Так , категория вежливости неодинаково проявляется в разноязыч - ных культурах . Соблюдению принципа вежливости в англоязычном общении придается достаточно большое значение . Западные речевые традиции предписывают обязательное соблюдение принципов кооперации , вежливости и толерантности . Британское , и в целом европейское речевое поведение отличает так называемая «негативная вежливость », которая проявляется в сохранении дистанции и ненанесении ущерба даже «негативному » лицу собеседника . В русском речевом поведении выделяют «позитивную вежливость », которая направлена на сохранение общественного лица . «Позитивное лицо » так же рассматривается , как «потребность быть уважаемым и ценимым членом общества », а «негативное лицо » – как «необходимость быть независимым , обладать свободой действий » [9, с. 10]. Преобладание субкатегории «позитивной вежливости » в русском коммуникативном поведении во многом объясняется высокой контактностью русских в общении . Итак , соблюдение принципа кооперации и принципа вежливости – это путь к гармонизации межличностного общения . Говорящему для достижения продуктивного диалога помимо указанных принципов необходимо соблюдать паритетность как главный этический принцип общения , считает Т. Н. Матвеева . Паритетность предполагает равноправие участников диалога , стабильность смены ролей и «балансирования между собственными интересами и интересами собеседника » [10, с. 45]. Т.е гармонизации диалогического общения способствуют принципы кооперации , вежливости , толерантности и паритетности . Интересующая нас категория категоричности /некатегоричности высказывания соотносится с указанными принципами эффективного речевого общения в двух направлени - ях : с одной стороны , предполагается их нарушение (категоричность ), а с другой – их исполнение ( некатегоричность ). Т.е. мы можем говорить об оппозитивной структуре данной категории . Левую часть этой оппозиции – категоричность можно толковать по -разному . В основном значении «категори - ческий » можно определить , как « точный », «определенный », «однозначный ». В толковом словаре английского языка даются следующие определе - ния : «безусловный »; « абсолютный »; « обстоятель - ный », « четко и ясно выраженный » [11, с. 148] . В таком значении категоричность высказывания может функционировать в сфере научной мысли , когда речь идет о понятиях аксиоматического характера , универсальных истинах , достоверность которых общепризнанна , или когда наличие полной достоверной информации позволяет говорящим субъектам уверенно отстаивать свои позиции . «Некатегорический » как противоположное понятие означает «неточный », « неопределенный », « неоднозначный ». Некатегоричность высказывания может подразумевать неабсолютную достоверность обсуждаемых фактов , неполное владение информацией , в связи с чем говорящий субъект испытывает некоторую неуверенность ( хезитацию ). В обыденной разговорной речи на бытовые темы не может существовать однозначных универсальных мнений , ибо достоверность – категория неустойчивая , а объективная истина всегда содержит момент относительной достоверности . В связи с этим излишняя категоричность высказывания зачастую может выступать как противоречащая логическому мышлению категория . Мы считаем , что данное философское положение и учитывается лингвистической прагматикой . Категорич - ность /некатегоричность высказывания в лингвопрагматике имеет иное толкование . С прагматиче - ской точки зрения « категоричность » означает «догматичность », «безапелляционность », « чрезмерную уверенность в собственных знаниях », под «некатегоричностью » подразумевается «осторожность », « предусмотрительность », « забота об интересах собеседника », « стремление к согласию ». Категоричность высказывания показывает , что говорящий считает свое мнение наиболее достовер - ным , пренебрегает мнением собеседника . Говорящий руководствуется принципом : «Безусловно , это так , иначе быть не может !» Таким образом , категоричность в выражении суждений есть в некотором смысле неуважение к мнению и интересам собеседника . П. П. Сонич полагает , что некатегорич - ность высказывания «проявляется в смягчении резкой характеристики , в осторожности , некоторой дистанцированности . Все эти оттенки текстовой модальности связаны с повышением самоконтроля , недопущением чрезмерной краткости , которая может восприниматься как невнимание , непочтитель - ность к партнеру . <…> За некатегоричностью высказывания может скрываться извинение субъекта за возможный неприятный эффект от своих слов , к которым его принуждают обстоятельства . С другой стороны , причиной некатегоричности может быть стремление субъекта избежать излишней прямолинейности , настойчивости » [12, с. 64]. Применение некатегорических высказываний в разговоре способствует установлению контакта с собеседником и свидетельствует о дружелюбных намерениях говорящего . Т. В. Ларина рассматривает понятие «некатегорический » среди других особенностей английского стиля фатической коммуникации и связывает его с субьективностью при выражении мнения, совета и других суждений [13, с. 260]. Мы придерживаемся более широкого толкования понятия «некатегорический », и обозначенные Т. В. Ла-ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 985 риной коммуникативные аспекты , такие , как дистантность (строгое соблюдение дистанции ); неимпозитивность ( сведение коммуникативного воздействия до минимума ); косвенность ( с точки зрения способа выражения коммуникативных интенций ); кооперативность (ярко выраженная ориентированность на партнера по коммуникации [13, с. 260], рассматриваем либо как формы проявления некатегоричности , либо как базовые принципы , из которых данная категория исходит . В нашем исследовании были проанализирова - ны высказывания , оформляющие директивные речевые акты героев произведений М. Булгакова и С. Моэма , которые относятся примерно к одному времени (20–40 гг . ХХ -го века ). То есть рассматрива - лось не современное состояние русского и английского языков , а период , предшествовавший развитию принципов и правил коммуникативного кодекса . Анализ текстов показал , что русские собеседни - ки отдают предпочтение первому компоненту ( категоричности ) исследуемой нами категории , а англичане чаще склоняются к некатегорической форме выражения высказывания . В рассмотренных нами произведениях М. Булгакова соотношение категорических и некатегорических высказываний в директивных речевых жанрах выглядит следующим образом : « Мастер и Маргарита » – 69% / 21%, « Театральный роман » – 56% / 24% , « Собачье сердце » – 72% / 13%, « Роковые яйца » – 63% / 17%. Однако не все высказывания можно отнести к категорическо - му или некатегорическому типу , в связи с чем не задействованные в указанных соотношениях высказывания обозначены нами как нейтральные . Соотношение категорических и некатегориче - ских высказываний в проанализированных английских источниках выглядит следующим образом : роман « Театр » – 43% / 42%; роман « Пироги и пиво » – 38% / 55%; роман « Разрисованный занавес » – 38% / 55%. Некатегоричность высказывания в диалогах британских коммуникантов выполняет фатическую и прагматическую функции . Т.е за некатегоричностью высказывания скрывается не недостаток надежной информации , а стремление к согласию в общении . Такие национальные черты британцев , как осторожность и сдержанность в выражении суждений , выступают как основные факторы некатегоричности высказывания . А такие особенности русского национального характера , как высокая контактность в общении , эмоциональ - ность , стремление к правдоискательству и другие , во многом определяют речевые тактики , в которых чаще используются категорические высказывания . Можно отметить , что и в настоящее время российские коммуниканты гораздо чаще используют грубые , категорические формулировки при выражении суждений , чем представители британской культуры . Считается , что образованные люди и представители высших социальных слоев , как правило , смягчают категоричность своих высказываний в соответствии с требованиями речевого этикета . Однако примеры поведения политиков , учителей , юристов демонстрируют случаи конфликтного речевого взаимодействия , когда доминируют тактики оказания давления на собеседника , подавления его мнения , причем это характерно не только для обыденной разговорной речи , но и для более официальных жанров ( выступлений в СМИ , в официаль - ных беседах и др .). В обыденной же речи мы постоянно сталкиваемся с обилием инвективной , жаргонной и просторечной лексики , которая , повышая эмотивный компонент высказывания , вместе с тем усиливает его категоричность . Однако не всегда категоричность оценок и суждений русских коммуникантов должна восприниматься собеседниками - иностранцами как отсутствие уважения к адресату , поскольку смягчение коммуникативного намерения не является нормой русской речевой культуры . Таким образом , в межкультурной коммуникации общающимся совершенно необходимы определенные знания о традициях коммуникации разных культур , т.е. они должны обладать межкультурной компетенцией . При этом необходимо уделить внимание прагматическим умениям , которые заключаются в способности правильно инициировать , поддержи - вать и завершать общение , при котором собеседни - ки соблюдают социальные нормы и правила речевого поведения . Отсутствие таких умений у разноязычных собеседников может привести к коммуни - кативным неудачам . Поэтому в задачи изучающего иностранный язык входит изучение способов поведения в конкретных коммуникативных ситуациях . ЛИТЕРАТУРА 1. Грушевицкая Т. Г., Попков В. Д., Садохин А. П. Основы межкультурной коммуникации . М.: ЮНИТИ – ДАНА , 2002. –352 с. 2. Бердяев Н. А. Русская идея . Основные проблемы русской мысли XIX века . Судьба России . М.: Сварог и К, 1997. –526 с. 3. Стернин И. А. // Лингвистический вестник . Вып .4. Ижевск , 2002. С. 87–94. 4. Вежбицкая А. Язык . Культура . Познание . М.: Русские словари , 1997. –416 с. 5. Качалкин А. Н. Роль СМИ в межнациональном общении . Менталитет и речевой этикет нации . Режим доступа : http://evartist.narod.ru/text12/13.htm 6. Тер -Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация : учеб . пособие . М.: Слово , 2000. –624 с. 7. Каразия Н. А. Прагмалингвистическое исследование акта упрека в контексте современной американской речевой культуры : автореф . дисс . … канд . филол . наук . Петропав - ловск -Камчатский , 2004. –21 с. 8. Формановская Н. И. Речевой этикет и культура общения . М.: Высшая шк ., 1989. –159 с. 9. Goffman E. On Face-Work: An Analysis of Ritual Elem ents in Social Interaction, Psychiatry: Journal of Interper sonal Relations 18:3 1955. P. 213–231. [rpt. in: Interaction Ritual, P. 5–46.] 10. Матвеева Т. В. // Юрислингвистика – 2. Русский язык в его естественном и юридическом бытии . Барнаул , 2000. С. 40–49. 11. Толковый словарь английского языка / Под редакцией А. Хорнби , Э. Гейтенби , Х. Уэйкфилда . М.: Сигма -пресс , 1996. –1200 с. 12. Сонич Т. П. Языковое выражение некатегоричности в свете коммуникатив -но -прагматической грамматики // Прагматика и структура текста . М., 1983. Вып . 209. С. 57–70. 13. Ларина Т. В. // Жанры речи : сборник научных статей . Саратов : изд -во ГОС УНЦ « Колледж », 2005. Вып . 4. Жанр и концепт . С. 251–261. Поступила в редакцию 28.02.2008 г.

Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала статью , посвященную категории некатегоричности высказывания в русской коммуникации .

89355d55-dce7-4652-8abe-014e4e3bb40c

Казмирчук Ольга Юрьевна

Две редакции стихотворения Б. Л. Пастернака «Зимняя ночь» («Не поправить дня усильями светилен…»): интерпретация темы любовной страсти

В статье проводится сравнение двух редакций раннего стихотворения Б.Л. Пастернака «Зимняя ночь». Лирический герой первой редакции подчиняется стихии пережитой им любовной стрости, герой второй редакции уже способен дистанцироваться от собственного прошлого

105 Î.Þ. Êàçìèð÷óê ÄÂÅ ÐÅÄÀÊÖÈÈ ÑÒÈÕÎÒÂÎÐÅÍÈß Á.Ë. ÏÀÑÒÅÐÍÀÊÀ «ÇÈÌÍßß ÍÎ×Ü» («ÍÅ ÏÎÏÐ ÀÂÈÒÜ ÄÍß ÓÑÈËÜßÌÈ ÑÂÅÒÈËÅÍ…»): èíòåðïðåòàöèÿ òåìû ëþáîâíîé ñòðàñòè Ê.Ì. Ïîëèâàíîâó, ñ áîëüøîé áëàãîäàðíîñòüþ  ñòàòüå ïðîâîäèòñÿ ñðàâíåíèå äâóõ ðåäàêöèé ðàííåãî ñòèõîòâîðåíèÿ Á.Ë. Ïàñòåðíàêà «Çèìíÿÿ íî÷ü». Ëèðè÷åñêèé ãåðîé ïåðâîé ðåäàêöèè ïîä÷è-íÿåòñÿ ñòèõèè ïåðåæèòîé èì ëþáîâíîé ñòðîñòè, ãåðîé âòîðîé ðåäàêöèè óæåñïîñîáåí äèñòàíöèðîâàòüñÿ îò ñîáñòâåííîãî ïðîøëîãî.Êëþ÷åâûå ñëîâà: Á.Ë. Ïàñòåðíàê; «Çèìíÿÿ íî÷ü»; «Áëèçíåö â òó÷àõ»; «Ïîâåðõ áàðüåðîâ»; ñòèõîòâîðåíèÿ Þðèÿ Æèâàãî. Ñòèõîòâîðåíèå Á.Ë. Ïàñòåðíàêà «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí…», äàòèðîâàííîå 1913 ã., âîøëî â åãî ïåðâóþ ïîýòè÷åñêóþ êíèãó «Áëèçíåö â òó÷àõ». Ñòèõîòâîðåíèþ ïðåäïîñëàíî ïîñâÿùåíèå «È.Â.»(Èäå Âûñîöêîé). Èíòåðåñóþùåå íàñ ñòèõîòâîðåíèå – ïåðâàÿ ïàñòåðíàêîâñêàÿ ïîïûòêà îïèñàòü ïåðåæèòóþ ëþáîâíóþ äðàìó, âîñïðèíÿòü åå êàê ìàòåðèàë äëÿ ñîçäàíèÿ õóäîæåñòâåííîãî òåêñòà. Äàëåå áóäóò äâå ðåäàêöèè ñòèõîòâîðåíèÿ «Ìàðáóðã» (èìåííî â ýòîì ãîðîäå ïðîèçîøëîîáúÿñíåíèå ñ ëþáèìîé) è ôðàãìåíòû àâòîáèîãðàôè÷åñêîé ïðîçû. Ñòèõîòâîðåíèå «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí…» íà÷èíàåòñÿ ñ îïèñàíèÿ êàòàñòðîôè÷åñêèõ, íåïîïðàâèìûõ èçìåíåíèé, ñîâåðøèâøèõñÿ â ìèðå: «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí, / Íå ñîâëå÷ü çåìëå êðåùåíñêèõ ïîêðûâàë» 1 (Ò. 1. Ñ. 436). Óïîìèíàíèå êðåùåíèÿ, âåðîÿòíî, àêòóàëèçèðóåò àññîöèàöèè, ñâÿçàííûå ñî ñâÿòî÷íûìè ãàäàíèÿ-ìè 2, ãàäàëè â òîì ÷èñëå è î ëþáâè, à òåìà ëþáâè èìïëèöèòíî ïðèñóòñòâóåò óæå â ïîñâÿùåíèè. Ëèðè÷åñêèé ãåðîé ñòèõîòâîðåíèÿ óïîäîáëÿåò ñîáñòâåííîå äóøåâíîå ñîñòîÿíèå íàñòðîåíèþ âíåøíåãî ìèðà, ïðèðîäû: «Íî, êàê è çåìëÿ,áûâàëûì îáåññèëåí, / Íî, êàê è ñíåãà, ÿ ê ïåðñòè äíåé ïðèïàë» (Ò. 1. Ñ. 436).Çäåñü ôîðìóëèðóåòñÿ âàæíàÿ äëÿ ñòèõîòâîðåíèÿ òåìà – òåìà ïðîøëîãî,ïðîøëîå ïîä÷èíÿåò ñåáå ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ. Ìîæíî ïðåäïîëîæèòü, ÷òîáîëüøîå êîëè÷åñòâî èñïîëüçîâàííûõ Ïàñòåðíàêîì àðõàèçìîâ (ñâåòèëü-íè, ñîâëå÷ü, ïåðñòü) òàêæå ïðèçâàíî ïîä÷åðêíóòü çíà÷èìîñòü òåìû ïðîøëîãî, ìîòèâà ïàìÿòè. Âòîðàÿ ñòðîôà ïðåäñòàâëÿåò ñîáîé ìåòàôîðè÷åñêèé, èíîñêàçàòåëüíûé ðàññêàç ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ î ëþáâè, çàêîí÷èâøåéñÿ ðàññòàâàíèåì: «Äàëåêî íå òîò, êîòîðîãî âû çíàëè, / Êòî ÿ, êàê íå âñòðå÷è êðàòêàÿ ñòðå-ëà? / À òåïåðü – â çèìîâèé ãëîõíóùåì çàáðàëå – / Øèðîòà ðàçëóêè,106Íîâûé ô èëîëîãè÷åñêèé âåñòíèê. 2010. ¹1(12). ïåïåëüíàÿ ìãëà» (Ò. 1. Ñ. 436). Òåìà ëþáâè óãàäûâàåòñÿ áëàãîäàðÿ ìîòèâó ñòðåëû, àññîöèèðóþùåéñÿ ñî ñòðåëîé Àìóðà, ýòà àññîöèàöèÿ óñè-ëèâàåòñÿ àâòîáèîãðàôè÷åñêèì êîíòåêñòîì, ïðèâíåñåííûì ïîñâÿùåíèåì. Ëèðè÷åñêèé ãåðîé ñòèõîòâîðåíèÿ óâåðåí, ÷òî ðàññòàâàíèå ñ ëþáèìîé ïðèíöèïèàëüíî èçìåíèëî åãî ñàìîãî. Æåëàÿ âåðíóòüñÿ íàçàä,æåëàÿ çàáûòü î ïðîèçîøåäøåé ñ íèì ïåðåìåíå, ãåðîé ïûòàåòñÿ îòãîðî-äèòüñÿ îò äèñãàðìîíè÷íîãî âíåøíåãî ìèðà (îòðàæàþùåãî, ïîâòîðÿþ-ùåãî åãî ñîáñòâåííûé äóøåâíûé ìèð): «À òåïåðü è ÿ íåäðîãíóùåéïîðòüåðîé / Òÿæêî ïîãðåáó óñîïøåå îêíî» (Ò. 1. Ñ. 436). Òàê â óíèâåðñóì ñòèõîòâîðåíèÿ ââîäèòñÿ ìîòèâ ñìåðòè. Âîçíèêíîâåíèå ïîäîáíîãî ìîòèâà îáóñëîâëåíî òåì, ÷òî ãåðîé ïîñëå ïåðåæè-òîé ëþáîâíîé äðàìû êàê áû ðîæäàåòñÿ çàíîâî, à èäåÿ ïåðåðîæäåíèÿñåìàíòè÷åñêè ñâÿçàíà ñ êàòåãîðèåé ñìåðòè (ñð. ôóíêöèîíèðîâàíèåìîòèâà ñìåðòè è ìîòèâà «âòîðîãî ðîæäåíèÿ» â îáåèõ ðåäàêöèÿõ«Ìàð áóðãà») 3. Áîëåå òîãî, â ñòèõîòâîðåíèè «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí…» ìîòèâ ñìåðòè ñòàíîâèòñÿ ëîãè÷íûì ïðîäîëæåíèåì èíòåðïðåòàöèè òåìû ëþáâè êàê ñðàæåíèÿ (ñð. óïîìèíàíèå ñòðåëû è çàáðàëà). Äàëåå ìîòèâ ñìåðòè òðàíñôîðìèðóåòñÿ â ìîòèâ ñíà (ñîí òðàäèöèîííî îñìûñëÿåòñÿ êàê ïîäîáèå ñìåðòè): «Ñïè æå, ñïè æå, ìàëü÷èê, è âîñíå óâåðóé, / ×òî ñ òîáîé, áûëûì, ÿ, íûíåøíèé, – îäíî» (Ò. 1. Ñ. 436).Ãåðîé îáðàùàåòñÿ ê ñåáå ñàìîìó, óãîâàðèâàåò ñåáÿ çàáûòü î ïðîèçîøåäøåé ïåðåìåíå, íî ñàì ôàêò îáðàùåíèÿ ê ñåáå êàê äðóãîìó ñâèäåòåëüñòâóåò î íåâîçìîæíîñòè ïðåîäîëåíèÿ ýòîé ãðàíèöû. Ïðèìå÷àòåëüíî è îáðàùåíèå «ìàëü÷èê», ýòà íîìèíàöèÿ ñâèäåòåëüñòâóåò î âçðîñëåíèè ãåðîÿ, ïåðåæèâøåãî ðàçðûâ (òåì ñàìûì äàí-íîå ñòèõîòâîðåíèå òåìàòè÷åñêè ñáëèæàåòñÿ ñ äðóãèì ñòèõîòâîðåíèåì êíèãè, «ß ðîñ, ìåíÿ êàê Ãàíèìåäà…») 4. Êðîìå òîãî, âûáîð ïîäîáíîãî îáðàùåíèÿ èìååò è áèîãðàôè÷åñêèé ïîäòåêñò: «áåäíûì ìàëü÷èêîì» íàçâàëà Ïàñòåðíàêà Èäà Âûñîöêàÿ âî âðåìÿ èõ «ìàðáóðãñêîãî» îáúÿñ-íåíèÿ. Ïî ñâèäåòåëüñòâó äðóçåé Ïàñòåðíàêà, îí ÷àñòî âñïîìèíàë èìåí-íî îá ýòîì. 5 Èòàê, ãåðîé ñòèõîòâîðåíèÿ ïûòàåòñÿ âåðíóòü óòðà÷åííóþ ãàðìîíèþ, âåðíóòü ñåáå óòðà÷åííóþ öåëîñòíîñòü, áëàãîäàðÿ ÷åìó ñòèõîòâî-ðåíèå «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí…» ñòàíîâèòñÿ îäíèì èçâàðèàíòîâ èíòåðïðåòàöèè îáðàçà áëèçíåöîâ, âûíåñåííîãî â íàçâàíèåêíèãè Á. Ïàñòåðíàêà 6. Íåñëó÷àéíî çà ýòèì òåêñòîì ñëåäóþò ñòèõîòâîðåíèÿ «Áëèçíåöû» è «Áëèçíåö íà êîðìå», ãäå òàêæå èñïîëüçóþòñÿ ìîòèâûîäèíî÷åñòâà è íåðàçëó÷íîñòè, ñìåðòè è áåññìåðòèÿ 7. Ïîïûòêà ãåðîÿ âíîâü îáðåñòè ãàðìîíèþ çàêàí÷èâàåòñÿ íåóäà÷åé, ïîñëåäíèå ñòðîêè ñòèõîòâîðåíèÿ ïîâòîðÿþò åãî ïåðâûå ñòðîêè, ìèðâíåøíèé è ìèð âíóòðåííèé ïî-ïðåæíåìó ñîäåðæàò â ñåáå ýíåðãèþðàçðóøåíèÿ, êðóã çàìûêàåòñÿ: «Íåæèòñÿ ïðîñòîð, êàê äûìíîãðóäûé107 ôèëèí, / Äðåìëåò êðóã ïåðíàòûõ è íåçðÿ÷èõ ñâå÷. / Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí, / Ïîêðûâàë êðåùåíñêèõ íî÷è íå ñîâëå÷ü» (Ò. 1. Ñ. 436).  1928 ã . Á. Ïàñòåðíàê âíîâü îáðàùàåòñÿ ê òåêñòó ñòèõîòâîðåíèÿ «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí…». Âòîðàÿ ðåäàêöèÿ êíèãè «Ïîâåðõ áàðüåðîâ» îòêðûâàåòñÿ ðàçäåëîì «Íà÷àëüíàÿ ïîðà», â ýòîò ðàçäåë âõîäÿò ïåðåðàáîòàííûå ñòèõîòâîðåíèÿ èç ðàííèõ ïóáëèêàöèé, â òîì÷èñëå, íîâûé âàðèàíò èíòåðåñóþùåãî íàñ òåêñòà. Íîâûé âàðèàíò ñòè-õîòâîðåíèÿ «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí…» îáðåòàåò íàçâà-íèå, «Çèìíÿÿ íî÷ü», è ëèøàåòñÿ ïîñâÿùåíèÿ. Ïðèìå÷àòåëüíî, ÷òî ïå-ðåðàáîòêà ñòèõîòâîðåíèÿ «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí…» ïðîèçâîäèòñÿ îäíîâðåìåííî ñ íàïèñàíèåì «Îõðàííîé ãðàìîòû», â êîòîðîé Ïàñòåðíàê ðàññêàçûâàåò â òîì ÷èñëå è î âçàèìîîòíîøåíèÿõ ñ ÈäîéÂûñîöêîé 8. Ñòèõîòâîðåíèå «Çèìíÿÿ íî÷ü» òàêæå íà÷èíàåòñÿ ñ îïèñàíèÿ äèñãàðìîíè÷íîãî ìèðà: «Íå ïîïðàâèòü äíÿ óñèëüÿìè ñâåòèëåí, / Íå ïîä-íÿòü òåíÿì êðåùåíñêèõ ïîêðûâàë…» (Ò. 1. Ñ. 60), – ïðèìå÷àòåëüíî òî, ÷òî â ýòîì îïèñàíèè óæå íåò àðõàèçìîâ. Âî âòîðîé ñòðîôå ïîÿâëÿåòñÿ ãåðîé, íàáëþäàþùèé çà çèìíèì ìèðîì: «Áóëêè ôîíàðåé è ïûøêè êðûø, è ÷åðíûì / Ïî áåëó â ñíåãó – êîñÿê îñîáíÿêà: / Ýòî – áàðñêèé äîì, è ÿ â íåì – ãóâåðíåðîì. / ß îäèí –ÿ ñïàòü óñëàë ó÷åíèêà» (Ò. 1. Ñ. 60). Èññëåäîâàòåëè ïàñòåðíàêîâñêîãîòâîð÷åñòâà, àíàëèçèðóÿ ýòîò ôðàãìåíò, îáû÷íî îáðàùàëè âíèìàíèå íà îáèëèå «ñíèæåííûõ», «áûòîâûõ» îáðàçîâ è ââåäåíèå àâòîáèîãðàôè- ÷åñêîãî êîíòåêñòà, ñð. ñ î÷åðêîì «Ëþäè è ïîëîæåíèÿ»: «ß â äâà ñðîêà ñïåðåðûâàìè îêîëî ãîäà ïðîñëóæèë äîìàøíèì ó÷èòåëåì â ñåìüå áîãà-òîãî êîììåðñàíòà Ìîðèöà Ôèëèïïà, ãóâåðíåðîì èõ ñûíà, Âàëüòåðà» 9. Îäíàêî, ìîæíî îòìåòèòü è åùå îäíó äåòàëü: åñëè â ïåðâîì âàðèàíòå ñòèõîòâîðåíèÿ âçðîñëåíèå ãåðîÿ, ïåðåæèâøåãî ëþáîâíóþ äðàìó, äåìîíñòðèðîâàëîñü â ñðàâíåíèè ñ íèì – ïðåæíèì («Ñïè æå, ñïè æå, ìàëü-÷èê…»), òî â íîâîé ðåäàêöèè âçðîñëîñòü ãåðîÿ îïðåäåëÿåòñÿ â ñîîòíî-øåíèè ñ âíåøíèì ìèðîì: ó ãåðîÿ åñòü ó÷åíèê. È åñëè â ïåðâîé ðåäàêöèè ãåðîé îáðàùàëñÿ ê ñåáå (ïðåæíåìó), òî òåïåðü îí îáðàùàåòñÿ ê ñâîåé ïàìÿòè: «Ïàìÿòü, íå åðøèñü! Ñðàñòèñü ñî ìíîé! Óâåðóé / È óâåðü ìåíÿ, ÷òî ÿ ñ òîáîé – îäíî» 10 (Ò. 1. Ñ. 60).  îáîèõ ñëó÷àÿõ ãåðîé ïûòàåòñÿ âåðíóòü óòðà÷åííóþ öåëîñòíîñòü, â îáîèõ ñëó÷àÿõ åãî òÿãîòèò ñîáñòâåííàÿ ðàçäâîåííîñòü, íî åñòü íåêîòîðûå îòëè÷èÿ:ãåðîé ïåðâîé ðåäàêöèè õî÷åò âîñêðåñèòü âîñïîìèíàíèÿ î ñåáå (î òîì, êàêèì îí áûë äî ðàññòàâàíèÿ ñ ëþáèìîé), ãåðîé âòîðîé ðåäàêöèè õî÷åò÷òî-òî çàáûòü (î íåñ÷àñòíîé ëþáâè).  ÷åòâåðòîé ñòðîôå «Çèìíåé íî÷è» ïðîäîëæàåòñÿ ìîíîëîã ëèðè- ÷åñêîãî ãåðîÿ, îáðàùåííûé ê ïàìÿòè: «Ñíîâà òû î íåé?» (Ò. 1. Ñ. 60).Ââåäåíèå ãåðîèíè çàäàåò òåìó, äî òîãî ìîìåíòà íå ïðîÿâëåííóþ â òåê-ñòå: òåìó íåñ÷àñòíîé ëþáâè.108Íîâûé ô èëîëîãè÷åñêèé âåñòíèê. 2010. ¹1(12). Äàëåå ãåðîé ïðèçíàåòñÿ, ÷òî ñåé÷àñ åãî èíòåðåñóåò íå ñàìà ãåðîèíÿ, à îòâåò íà âîïðî ñ, ïî÷åìó, ïî ÷üåé âîëå âñå ñëîæèëîñü èìåííî òàê: «Ñíîâà òû î íåé? Íî ÿ íå òåì âçâîëíîâàí. / Êòî îòêðûë åé ñðîêè, êòî íàâåë íà ñëåä?» (Ñ. 60), – â ýòèõ ñòðîêàõ èìïëèöèòíî óãàäûâàåòñÿ òåìà ñóäüáû, Áîãà, ðîêà: «Òîò óäàð – èñòîê âñåãî. Äî îñòàëüíîãî, / Ìèëîñòüþ åå, òåïåðü ìíå äåëà íåò» (Ò. 1. Ñ. 60). Ó äàð – èíîñêàçàòåëüíîå íàèìåíîâà-íèå ðàçðûâà, ðàññòàâàíèÿ, çäåñü òàêæå ïðèñóòñòâóåò òåìà ðîêà, ñóäüáû,óãàäûâàåòñÿ óñòîé÷èâîå ñëîâîñî÷åòàíèå «óäàð ñóäüáû». Ïî ìíåíèþãåðîÿ, ðàññòàâàíèå ñ ëþáèìîé èçìåíèëî åãî æèçíü. Ìîòèâ ïåðåìåíû, ïðîèçîøåäøåé â ãåðîå ïîñëå ðàçðûâà ñ ëþáèìîé, ÿâëÿëñÿ ñìûñëîâûì öåíòðîì ïåðâîé ðåäàêöèè ñòèõîòâîðåíèÿ. ïåðâîì âàðèàíòå ñòèõîòâîðåíèÿ ãåðîé, êàê ìû ïîìíèì, ïûòàëñÿ ïðå-îäîëåòü ñîâåðøèâøèåñÿ èçìåíåíèÿ, âåðíóòüñÿ ê ñåáå, ïðåæíåìó. Ãå-ðîé «Çèìíåé íî÷è» âåäåò ñåáÿ èíà÷å – îí äàæå áëàãîäàðåí ãåðîèíå(ñëîâî «ìèëîñòü» ïîïàäàåò â ñèëüíóþ ñìûñëîâóþ ïîçèöèþ).  çàêëþ÷èòåëüíîì ÷åòâåðîñòèøèè «Çèìíåé íî÷è» ñíîâà îïèñûâàåòñÿ ñòèõèéíûé çèìíèé ìèð: «Òðîòóàð â áóãðàõ. Ìåæ ñíåãîâûõ ðàç-âèëèí / Âìåðçøèå áóòûëêè ãîëûõ ÷åðíûõ ëüäèí. / Áóëêè ôîíàðåé, è íàòðóáå, êàê ôèëèí, / Ïîòîíóâøèé â ïåðüÿõ, íåëþäèìûé äûì» (Ò. 1. Ñ. 60).Íåòðóäíî çàìåòèòü, ÷òî â ïîñëåäíåé ñòðîôå ïðàêòè÷åñêè äîñëîâíî ïî-âòîðÿþòñÿ ôðàãìåíòû ïðåäûäóùèõ ñòðîô, íî, ïîñêîëüêó ýòè ôðàãìåí-òû ïðåäñòàâëåíû â íîâîé êîìáèíàöèè, íå âîçíèêàåò îùóùåíèÿ çàìêíóòîñòè, áåçûñõîäíîñòè, êîòîðîå åñòü â ïåðâîé ðåäàêöèè. Êðîìå òîãî, ïîñëåäíÿÿ ñòðîôà «Çèìíåé íî÷è» íàñûùåíà ÿðêèìè, áðîñêèìèìåòàôîðàìè, à ôèíàëüíûé îáðàç «íåëþäèìîãî» äûìà ìîæåò âîñïðè-íèìàòüñÿ êàê «alter ego» îäèíîêîãî ãåðîÿ.  îòëè÷èå îò ãåðîÿ ïåðâîé ðåäàêöèè ñòèõîòâîðåíèÿ, ãåðîé «Çèìíåé íî÷è» ó÷èòñÿ ïðåîäîëåâàòü, ïåðåñòðàèâàòü õàîñ âíåøíåãî è âíóò-ðåííåãî áûòèÿ. Íåñëó÷àéíî ñòèõîòâîðåíèåì «Çèìíÿÿ íî÷ü» Ïàñòåð-íàê çàâåðøàåò ðàçäåë «Íà÷àëüíàÿ ïîðà», è âñëåä çà íèì èäóò ñòèõîòâî-ðåíèÿ «Áàðüåðîâ». Ïåðâîå ñòèõîòâîðåíèå ýòîé êíèãè (ñòèõîòâîðåíèå«Äâîð») ïðåäñòàâëÿåò ñîáîé ðàññêàç ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ î òîì, êàê îíïðèîáùèëñÿ ê ìèðó çèìû è ìèðó ïîýòîâ: «Ìåëêî èñïèñàííûé èíååì äâîð! / Òû – òî÷íî ïðèãîâîð ê ññûëêå / Íà íåäîåä, íåäîñûï, íåäîáîð, / Íà íåäîïîé è íà áîëü â çàòûëêå» (Ò. 1. Ñ. 61). Çàâåðøàåòñÿ êíèãà «Ïîâåðõáàðüåðîâ» óæå óïîìÿíóòûì ñòèõîòâîðåíèåì «Ìàðáóðã», â òàêîì êîí-òåêñòå íåñ÷àñòíàÿ ëþáîâü, èñïûòàííàÿ ãåðîåì, îñìûñëÿåòñÿ êàê íåîá-õîäèìîå óñëîâèå îáðåòåíèÿ èì ïîýòè÷åñêîãî äàðà 11. Ìîòèâ íàïèñàíèÿ òåêñòà èìïëèöèòíî ïðèñóòñòâóåò è â «Çèìíåé íî÷è» (â ñòðî÷êàõ «… è ÷åðíûì ïî áåëó â ñíåãó – êîñÿê îñîáíÿêà» óãàäûâàåòñÿ óñòîé÷èâûé îáîðîò «íàïèñàíî ÷åðíûì ïî áåëîìó»). È äåéñòâèòåëüíî, Á. Ïàñòåðíàê íåîäíîêðàòíî ïèñàë î òîì, ÷òî èìåííî ïîñëå îáúÿñíåíèÿ ñ Èäîé Âûñîöêîé îí îêîí÷àòåëüíî ðåøèë109 îòêàçàòüñÿ îò çàíÿòèÿ ôèëîñîôèåé è îáðàòèòüñÿ ê ëèòåðàòóðíîé äåÿòåëüíîñòè (ñð. ïèñüìà Ïàñòåðíàêà ê À.Ë. Øòèõó, íàïèñàííûå ëåòîì 1912 ã.,è âòîðóþ ÷àñòü «Îõðàííîé ãðàìîòû») 12. È, íàêîíåö, õîòåëîñü áû îáðàòèòüñÿ ê òåìå çèìû, ñòîëü çíà÷èìîé â îáåèõ ðåäàêöèÿõ ñòèõîòâîðåíèÿ, à âî âòîðîì âàðèàíòå äàæå âûíåñåí-íîé â çàãëàâèå, «Çèìíÿÿ íî÷ü». Ìàðáóðãñêîå îáúÿñíåíèå ñ Èäîé Âûñîöêîé (áèîãðàôè÷åñêèé ôàêò, ïðåëîìèâøèéñÿ â õóäîæåñòâåííûõ óíèâåðñóìàõ èíòåðåñóþùèõ íàñ ñòè-õîòâîðåíèé) ïðîèçîøëî ëåòîì 1912 ã., è òåìà ëåòà, òàê èëè èíà÷å, îáûã-ðûâàåòñÿ â îáåèõ ðåäàêöèÿõ ñòèõîòâîðåíèÿ «Ìàðáóðã». Ïî÷åìó æå ïåðåæèâàíèÿ ãåðîÿ ïî ïîâîäó ýòîãî «ëåòíåãî» îáúÿñíåíèÿ äâàæäû îïèñûâàþòñÿ Ïàñòåðíàêîì íà ôîíå áóéñòâà çèìíåé ñòèõèè? Ïðè÷åì â îáîèõñëó÷àÿõ ëèðè÷åñêèé ãåðîé Ïàñòåðíàêà ñîîòíîñèò ñåáÿ ñ ýòèì çèìíèììèðîì, ÷óâñòâóåò ýòîò ìèð. Ïî ñâèäåòåëüñòâó äðóãà Á.Ë. Ïàñòåðíàêà, Ê.Ã. Ëîêñà, íàêàíóíå íîâîãî (1913-ãî) ãîäà Èäà Âûñîöêàÿ ïðèåçæàëà â Ìîñêâó, âñòðå÷àëàñü ñ Ïàñòåðíàêîì è ïûòàëàñü âîçîáíîâèòü îòíîøåíèÿ 13. Åñëè ïðåäïîëîæèòü, ÷òî ïîäîáíàÿ âñòðå÷à äåéñòâèòåëüíî áûëà, ñòàíîâèòñÿ ïîíÿòíåå èñïîëüçîâàíèå Ïàñòåðíàêîì â îáåèõ ðåäàêöèÿõ ñòèõîòâîðåíèÿ «çèìíåé», «êðåùåíñêîé» òåìà-òèêè. Íå ìåíåå âåðîÿòíî è äðóãîå îáúÿñíåíèå: ïîä âëèÿíèåì Áëîêà Ïàñòåðíàêèíòåðïðåòèðóåò ñòèõèþ çèìû êàê ìåòàôîðó ëþáîâíîé ñòðàñòè, ñð. «Ñíåæ-íóþ Ìàñêó» Áëîêà èëè âîøåäøèé â ïåðâóþ ðåäàêöèþ êíèãè «Ïîâåðõ áàðüåðîâ» ïàñòåðíàêîâñêèé öèêë «Ïîëÿðíàÿ øâåÿ» 14. Òàêèì îáðàçîì, ñàìî íàçâàíèå «Çèìíÿÿ íî÷ü» îáðåòàåò äîïîëíèòåëüíûå ñìûñëû, ñâÿçàííûå ñ ïðîáëåìàòèêîé ëþáîâíîé ñòðàñòè, êðîìå òîãî, òî æå íàçâàíèå Ïàñòåðíàê äàñò âïîñëåäñòâèè îäíîìó èç ñòèõîò-âîðåíèé Þðèÿ Æèâàãî. Íåòðóäíî çàìåòèòü, ÷òî îáðàçû è ìîòèâû æèâàãîâñêîé «Çèìíåé íî÷è» ðîäñòâåííû îáðàçíîé ñòðóêòóðå òîëüêî ÷òî ïðîàíàëèçèðîâàí-íûõ íàìè òåêñòîâ. Òàê, â ñòèõîòâîðåíèè èç öèêëà Æèâàãî çèìíÿÿ ìåòåëüîòîæäåñòâëÿåòñÿ ñ âñåñèëüíîé ñòèõèåé, îáðàç îêíà èíòåðïðåòèðóåòñÿêàê ãðàíèöà ìåæäó ìèðîì âíåøíèì è ìèðîì âíóòðåííèì, ìåòàíèìè-÷åñêè ââîäèòñÿ òåìà ëþáîâíîé ñòðàñòè, à â ôèíàëå ñòèõîòâîðåíèÿ óòâåðæäàåòñÿ ðàâíîçíà÷íîñòü ñòèõèéíîãî è ãàðìîíè÷åñêîãî íà÷àë 15: «Ìåëî âåñü ìåñÿö â ôåâðàëå, / È òî è äåëî / Ñâå÷à ãîðåëà íà ñòîëå, / Ñâå÷à ãîðåëà» (Ò. 3. Ñ. 527) . Òàê ñ òå÷åíèåì âðåìåíè â ïàñòåðíàêîâñêîé ëèðèêå ýâîëþöèîíèðóåò, óòî÷íÿåòñÿ èíòåðïðåòàöèÿ òåìû ëþáîâíîé ñòðàñòè. Åñëè ãåðîéðàííåãî ñòèõîòâîðåíèÿ «Íå ïîäíÿòüñÿ äíþ â óñèëèÿõ ñâåòèëåí…» íàõîäèòñÿ âî âëàñòè ýòîé ñòèõèè, íå ìîæåò âûðâàòüñÿ èç åå êðóãà, òî ïîñòåïåííî ëèðè÷åñêèé ãåðîé Ïàñòåðíàêà îáðåòàåò ñïîñîáíîñòü äèñòàíöè-ðîâàòüñÿ îò ñîáñòâåííûõ ïåðåæèâàíèé è íàõîäèò ðàâíîâåñèå ìåæäóñòèõèåé è ãàðìîíèåé.110Íîâûé ô èëîëîãè÷åñêèé âåñòíèê. 2010. ¹1(12). ÏÐÈÌÅ×ÀÍÈß 1 Ñòèõîòâîðåíèÿ Á.Ë. Ïàñòåðíàêà öèòèðóþòñÿ ïî èçäàíèþ: Ïàñòåðíàê Á.Ë. Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé: â 5 ò. Ò.1., 3. Ì., 1989–1990. 2 Îá ýòîì ñì. ïîäðîáíåå: Ãàñïàðîâ Ì.Ë., Ïîëèâàíîâ Ê.Ì. «Áëèçíåö â òó- ÷àõ» Áîðèñà Ïàñòåðíàêà: îïûò êîììåíòàðèÿ. Ì., 2005. Ñ. 83–84. 3 Ñì. Hughes Î. Ñòèõîòâîðåíèå «Ìàðáóðã» è òåìà «âòîðîãî ðîæäåíèÿ». Íàáëþäåíèÿ íàä ðàçíûìè ðåäàêöèÿìè ñòèõîòâîðåíèÿ «Ìàðáóðã» // Áîðèñ Ïàñòåðíàê (1890–1860). Paris, 1979. Ñ. 292–294; Ñìèðíîâ È.Ï. Äîñòîåâñêèé è ïîýçèÿ Ïàñòåðíàêà («Ìàðáóðã») // Dostojevskij und die Literatur [Schriften des Komiteesder Bundesrepublik Deutschland zur Forderung der Slawischen Studien. Bd. 7 / hrsg.H. Rothe,]. Köln; Wien, 1983. Ñ. 275–296; Ôëåéøìàí Ë. Áîðèñ Ïàñòåðíàê â äâàäöàòûå ãîäû. München, 1981. Ñ. 107. 4 Ñðàâíåíèå äâóõ òåêñòîâ ñì.: Ãàñïàðîâ Ì.Ë., Ïîëèâàíîâ Ê.Ì. Óêàç. ñî÷. Ñ. 84. 5 Ñì. Ïàñòåðíàê Å.Á. Áîðèñ Ïàñòåðíàê: ìàòåðèàëû äëÿ áèîãðàôèè. Ì., 1989. Ñ. 161. 6 Îá èñòîðèè âîçíèêíîâåíèÿ íàçâàíèÿ êíèãè ñòèõîâ ñì. â ïèñüìå Á. Ïàñòåðíàêà ê À. Øòèõó îò 4 èþëÿ 1914 ã.: Ïàñòåðíàê Á.Ë. Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé: â 5 ò. Ò. 5. Ì., 1992. Ñ. 81–82. 7 Î ïàñòåðíàêîâñêîé òðàêòîâêå äðåâíåãðå÷åñêîãî ìèôà ñì. ïîäðîáíåå: Âðîîí Ð. Çíàê áëèçíåöîâ: îïûò èíòåðïðåòàöèè ïåðâîãî ñáîðíèêà ñòèõîâ Ïàñòåðíàêà //Ïàñòåðíàêîâñêèå ÷òåíèÿ. Âûï. 2. Ì., 1998. Ñ. 338–350; Ãàñïàðîâ Ì.Ë., Ïîëèâàíîâ Ê.Ì. Óêàç. ñî÷. Ñ. 88–95. 8 Ñì.: Ãàñïàðîâ Ì.Ë., Ïîëèâàíîâ Ê.Ì. Óêàç. ñî÷. Ñ. 40, 87. 9 Ñì. êîììåíòàðèé Å.Â. Ïàñòåðíàê è Ê.Ì. Ïîëèâàíîâà: Ïàñòåðíàê Á.Ë. Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé: â 5 ò. Ò. 1. Ì., 1989. Ñ. 641. 10 Ñì. ïîäðîáíåå: Ãàñïàðîâ Ì.Ë., Ïîëèâàíîâ Ê.Ì. Óêàç. ñî÷. Ñ. 87. 11 Ïî íàáëþäåíèÿì Ì.Ë. Ãàñïàðîâà, â ñòèõîòâîðåíèÿõ «Íà÷àëüíîé ïîðû» ïîñëåäîâàòåëüíî ñìåíÿþò äðóã äðóãà äâå òåìû – òâîð÷åñòâà è ëþáâè, ðàçäåëíà÷èíàåòñÿ ñòèõîòâîðåíèåì î òâîð÷åñòâå («Ôåâðàëü. Äîñòàòü ÷åðíèë è ïëà-êàòü!..), à çàêàí÷èâàåòñÿ ñòèõîòâîðåíèåì î ëþáâè («Çèìíÿÿ íî÷ü»). Îá ýòîì ñì.ïîäðîáíåå: Ãàñïàðîâ Ì.Ë. «Áëèçíåö â òó÷àõ» è «Íà÷àëüíàÿ ïîðà» Ïàñòåðíàêà: îò êîìïîçèöèè ñáîðíèêà ê êîìïîçèöèè öèêëà // Èçâåñòèÿ ÀÍ ÑÑÑÐ . Ñåðèÿ ëèò. èÿç. 1990. Ò. 49. ¹ 2. Ñ. 218–220. 12 Ïàñòåðíàê Á.Ë. Îõðàííàÿ ãðàìîòà // Ïàñòåðíàê Á.Ë. Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé: â 5 ò. Ò. 4. Ñ. 180–186; êîììåíòàðèé Å.Â. Ïàñòåðíàê è Ê.Ì. Ïîëèâàíîâà:Ïàñòåðíàê Á.Ë. Óêàç. ñî÷. Ò. 1. Ì., 1989. Ñ. 641, 650; Ïàñòåðíàê Å.Á. Óêàç. ñî÷. Ñ. 159–165. 13 Ïàñòåðíàê Å.Á. Óêàç. ñî÷. Ñ. 176. Ïðèìå÷àòåëüíî, ÷òî äðóãèå ñâèäåòåëüñòâà ïî ýòîìó ïîâîäó áèîãðàôàì Ïàñòåðíàêà ïîêà íåèçâåñòíû. 14 Èçâåñòíî, ÷òî ïîñëå îáúÿñíåíèÿ ñ Èäîé Âûñîöêîé Ïàñòåðíàê ïðîñèò À. Øòèõà ïðèñëàòü åìó ïîýòè÷åñêèå ñáîðíèêè Âÿ÷. Èâàíîâà è À. Áëîêà, îá ýòîì ñì. ïîä-ðîáíåå: Ïàñòåðíàê Å.Á. Óêàç. ñî÷. Ñ. 166. 15 Ïîýòèêè «Çèìíåé íî÷è» áëèñòàòåëüíî ïðîàíàëèçèðîâàíà À. ßêîáñîíîì, ñì.: ßêîáñîí À. «Âàêõàíàëèÿ» â êîíòåêñòå ïîçäíåãî Ïàñòåðíàêà // Slavika Hierosalymitana. V ol. III. Jerusalem, 1978. Ñ. 305–307.

В этом - одна из самых противоречивых и трагических эпизодов в истории.

1b4fe988-1100-4dd5-ad7a-5cd54e21680a

Исмагилова Н. В.

Тюркизмы в устной речи жителей г. Уфы

Статья посвящена исследованию слов тюркского происхождения, используемых жителями г. Уфы в устной непринуждённой речи. Делается попытка выявить состав наиболее распространённых в городе тюркизмов, причины их проникновения в русскую речь, особенности их функционирования. В статье также приводится...

Вестник Башкирского университета .2007.№1. 99 УДК 81’27 ББК 81.001.2 ТЮРКИЗМЫ В УСТНОЙ РЕЧИ ЖИТЕЛЕЙ Г. УФЫ Н.В.Исмагилова Cтатья посвящена исследованию слов тюркского происхождения , используе - мых жителями г. Уфы в устной непринуждённой речи . Делается попытка выявить состав наиболее распространённых в городе тюркизмов , причины их проникновения в русскую речь , особенности их функционирования . В статье также приводится классификация тюркских слов с точки зрения их употребительности , освоенности , распространённости . Уфа – крупный многонациональный город , в котором проживают представители различных этносов : русские , башкиры , татары , украинцы , белорусы , чуваши , марийцы , мордва , армяне , евреи , немцы и др . Языки представителей этих национальностей не могут не контактировать друг с другом . В таких условиях существование дву - и многоязычия , а также ди - и полиглоссии объективно закономерно . Русский язык , являющийся средством межнационального общения в Уфе , испытывает на себе влияние прежде всего башкирского и татарского языков , как наиболее распространённых в городе . Одним из результатов взаимодействия этих трёх языков является возникновение и функционирова - ние в устной русской речи тюркизмов . Немаловаж - ную роль в переносе тюркской лексики в устную русскую речь играют билингвы . В « Толковом словаре русского языка » С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой тюркизм определя - ется как « слово или оборот речи в каком -нибудь языке , заимствованные из какого -нибудь тюркского языка или созданные по образцу тюркского слова или выражения » [1, с. 819]. Е.А.Яковлева под тюркизмами понимает не только слова тюркских языков , « но любые тюркские языковые элементы ( фонетические , просодические , словообразовательные , морфологические , синтаксические )» [2, с. 189]. С нашей точки зрения , при анализе устной речи городских жителей наиболее приемлемым определением тюркизма является то , которое предложено профессором Е.А.Яковлевой . Научное изучение тюркизмов , функциони - рующих в русском литературном языке , началось ещё в XVIII веке [3]. Исследованию данной проблемы посвящены работы А.Н.Баскакова , В.А.Гордлевского , Н.К.Дмитриева , И.Г.Добродомо - ва и др . Очевидно , что за такой сравнительно долгий период были достигнуты определённые успехи в выявлении состава тюркизмов в русском литературном языке , особенностей их функционирования и др . Так , например , выяснено , что в современном русском литературном языке употребляется более 2000 слов тюркского происхождения , например : алмаз , арбуз , аркан , артель , атаман , атлас , базар , бакалея , балбес , барсук , булат , буран , войлок , газель , деньги , есаул , жасмин , изюм , калач , камыш , карандаш , кирпич , колбаса , курган , лошадь , маяк , очаг , палас , пирог , стакан , табун , таможня , товарищ , тормоз , утюг , чулок , яшма и др . Учёные также проявили интерес к изучению тюркизмов в русских говорах , распространённых на территориях компактного проживания тюркских народов . Так , например , исследованием этого вопроса в Республике Башкортостан занимаются З.П.Здобнова , Л.Л.Аюпова и др . По свидетельству Л.Л.Аюповой , в русских говорах Башкирии зарегистрировано около 250 тюркизмов [4]. Проблема влияния тюркских языков на устную неофициальную речь городских жителей заинтересовала учёных относительно недавно и остаётся малоизученной . Она рассматривается лишь в небольшом количестве работ . Так , например , тюркизмы , функционирующие в языке города Ижевска описаны в монографии Н.А.Прокуровской [5], тюркизмы , употребляющиеся жителями городов Челябинской области , находящихся на границе с Республикой Башкортостан – в статье А.Я.Каташевой [6]. Заимствования из башкирского и татарского языков , функционирующие в устной речи жителей г. Уфы рассматриваются в работах Л.Л.Аюповой [7], Е.А.Яковлевой [2] и ряде коллективных статей по языку г. Уфы . Профессор Л.Л.Аюпова также составила глоссарий « Лексика народов Башкортостана в русской речи ( Глоссарий )» [8] на материале текстов башкирских газет и журналов , художественных произведений русских и башкирских авторов , данных картотеки языка г. Уфы кафедры общего и сравнительно -исторического языкознания . Жаргонизмы тюркского происхождения включены в « Словарь уфимского сленга » С.В.Вахитова [9]. Исследуемый нами языковой материал ( записи устной речи жителей г. Уфы из картотеки кафедры общего и сравнительно -исторического языкозна - ния , собственные наблюдения над устной городской речью , материалы глоссария « Лексика народов Башкортостана в русской речи », « Словаря уфимского сленга » С.В.Вахитова ) также позволяет говорить о широком и многоплановом включении элементов местных тюркских языков в живую русскую речь жителей г. Уфы . Можно ставить вопрос о влиянии башкирского и татарского языков на все уровни и подсистемы русской разговорной речи и русского языка в целом . Те или иные тюркизмы обладают различной степенью распространённости в речи носителей русского языка , т.е. могут быть известны большему или меньшему кругу лиц . Поэтому тюркизмы по степени употребительности можно подразделить на : 1) активные ( широкоупотребительные ), 2) пассивные ( малоупотребительные ), 3) ситуативные . Знание тюркизмов и их употребление в речи русскоязычных людей варьируется в зависимости от того : 1) входят ли в круг общения человека пред-100 раздел ФИЛОЛОГИЯ ставители тюркских национальностей ; 2) состоит ли человек в межнациональном браке ; 3) владеет ли человек каким -либо тюркским языком ; 4) знаком ли человек с литературой , культурой , историей тюркских народов и др . Следует отметить , что число людей, знакомых с языком , культурой , историей родного края постоянно растёт . Так , ученики во всех школах РБ изучают дисциплины « Родной язык », « Культура , литература , история Башкортостана », по местному телевидению регулярно показывают просветитель - ские передачи об истории , культуре Республики Башкортостан , проводят курсы обучения башкирскому языку . По выражению Е.А.Яковлевой , тюркизмы « заполняют около половины речевого пространства города …Многие тюркизмы всегда на слуху , их подсказывает сама ситуация общения » [2, с.189]. По степени освоенности и распространённости можно выделить тюркизмы : 1) общеупотребитель - ные , вошедшие в состав литературного языка ; 2) региональные , т.е. характерные для отдельного региона ; 3) локальные , т.е. употребляющиеся на территории отдельного города , посёлка , села и др . Тюркизмы , употребляющиеся в устной речи жителей г. Уфы , имеют разную природу . Мы исключаем из рассмотрения слова тюркского происхождения , которые уже давно вошли в лексический состав литературного русского языка и не воспринимаются как заимствования . Некоторые из тюркизмов , употребляющихся в городе , представляют собой экзотизмы , т.е. разновидность заимствований , использующихся для передачи местного колорита . Экзотизмы , как правило , представляют собой безэквивалентную лексику. Такая лексика фиксируется в толковых словарях , энциклопедиях , справочниках , глоссариях . Главной причиной появления экзотизмов является необходимость обозначить предмет , явление или понятие , свойственные только культуре или быту данного народа и отсутствующие в другом языке . Таким образом , основной функцией экзотизмов можно назвать обогащение словарного запаса путём номинации иностранных предметов , явлений , идей . Экзотизмы могут быть широкоупотребительными (коран , курай , кумыс , беляш и др .) и малоупотреби - тельными ( сэсэн , шежере , тамга и др .). Часть экзотизмов тюркского происхождения относится к именам собственным , а именно : 1) топонимам : р. Агидель , р. Зилим , г. Стрелитамак , г.Баймак , с.Бижбуляк и др .; 2) антропонимам : Тансулпан ( Танчулпан ), Бикбай , Буранбай , Заман , Дамира , Ильдус и многое другое ; 3) названиям предприятий , учреждений и др . ( эргонимы , эмпорони - мы ): « Айташ », « Аккыш », « Бакса », « Табыш », « Алга », « Карлугас » и мн .др . Приведём примеры : Надо об этом Алие сказать ; «Айгулю » (торт ) купила , сейчас чай попьём ; Мимо « Илиша » (магазин ) проходил , а зайти забыл ; В « Китапе » (издательство ) смотрели , да там дорого больно . Другая часть экзотизмов , представляя собой имена нарицательные , обозначает реалии , связанные с бытом , культурой , историей тюркских народов ( балиш , бишбармак , кыстыбый , учпучмак , чак - чак , корот , катык , айран ; кубаир , акбузат , толпар , кубыз , сабантуй , майдан , юрта , медресе , калым , шакирд , намаз , никах и др .). Вторую группу составляют тюркизмы , занимающие промежуточное положение между заимствованиями и вклиниваниями на тюркских языках в речь на русском языке , или кальками ( термин А.Е.Карлинского ). Эти тюркизмы , с нашей точки зрения , нельзя относить к полноценным заимство - ваниям , так как , по всей видимости , большинство из них никогда не войдёт в лексический состав русского литературного языка вследствие того , что они имеют эквиваленты в русском языке . К тому же данные тюркизмы не могут быть известны абсолютно всем русским , проживающим в городе . Однако они , как и заимствования , обладают определенной устойчивостью и регулярной воспроизво - димостью в речи некоторых уфимцев , причём в устной речи они часто употребляются в значениях , отличных от их значений в языке -оригинале . Поэтому их можно назвать регионализмами или заимствованиями на уровне речи . Эти тюркизмы являются частично или полностью ассимилированны - ми . При освоении , как правило , изменяется произношение и грамматическая форма слова , оно приобретает все грамматические признаки русской лексемы . Слова разных частей речи получают соответствующие флексии , например : - Ты где учишься ? – Да в Урмане (прозвище Уфимского лесхоз - техникума ( от тат . и башк . урман – «лес »); Какая нам с этого файда (от тат . файда – «польза ») ?; Пошли ашать (от тюрк . ашарга – «есть , принимать пищу »); День сёдня какой -то яманный (жарг . от тат . яман – 1. « плохой , дурной , худой , скверный ». 2. « злой ») и др . Некоторые тюркизмы такого рода входят в устную речь , изменяя свою частеречную принадлежность и, соответственно , семантику , например : Я вообще не знаю , что делать – полный аптраган (букв . в ф. 3 л. ед . « он растерялся , смутился ; был озадачен ; измучился » от тат . глагола аптырарга – «быть в недоумении , растеряться »; здесь – в значении «недоумение , растерянность , озадаченность »); У Аньки такой кильдым собрался (букв . « я пришёл »; здесь – в значении « шумная компания »); Завтра вечером пойду на топтоган (букв . тат . таптаган – « он натоптал »; здесь – в значении «дискотека »); - Как мне эта юбка ? – Самый шулай (тюрк . мест . «так ». 2. нар . «так , правильно »; здесь – в значении « самое то », « как раз »); Они пошли на рынок всем тулаем (« всей толпой » от тюрк . тулаем – «оптом ») и др . По словам Е.А.Яковлевой , данные тюркизмы в конкретном речевом акте « превращаются во вторичные наименования , прагмасионимы , т.е. слова , обладающие особой действенной силой , эффектив - ностью и используемые исключительно в прагматических целях » [2, с.191]. Эти тюркизмы также могут быть широкоупотребительными ( малай , кызымка , бабай , аптраган , топтоган ) или малоупотре - бительными ( аулак , армай и др .), а иногда могут носить ситуативный характер ( юк , матур , айбят и др .). И к последней группе тюркизмов относятся вклинивания на тюркских языках в речь на русском языке , или по терминологии А.Е.Карлинского Вестник Башкирского университета .2007.№1. 101 «языковые кальки ». Например : Посмотри на него : неловкий как аю (тюрк . « медведь ») ; Регина , киль монда (тат . « иди сюда ») . Угощайся (из речи русской женщины ); Да не может быть , кит але (ругательное « иди ты ») !; Будешь много белерге ( тат . «знать ») , быстро состаришься ; Алла бирса (тюрк . межд . « Бог даст ») , закончишь университет и пойдёшь работать !; У тебя тартырга бар ? (тат . « закурить есть ?») и др . Их употребление обычно носит ситуативный характер . Тюркизмы разного рода можно обнаружить в некоторых лексико -тематических ( ЛТГ ) и лексико - семантических ( ЛСГ ) группах русской разговорной речи г.Уфы . Например , в ЛТГ наименований по родству можно включить следующие регионализ - мы : апа (тюрк .) – 1. « Старшая сестра ». 2. « Тётя , тетка ». 3. « Тётя » ( форма вежливого обращения к женщине ); апайка , апаечка – 1. « Женщина башкирской или татарской национальности ». 2. « Некрасиво , неопрятно одетая женщина »; бабай (тюрк .) – 1. « Старик ». 2. « Старый татарин или башкир ». 3. « Уроженец Средней Азии »; 4. « Диктор местного телевидения , читающий новости на башкирском языке »; бабайка – « фантастическое существо , которым пугают детей »; кызымка (от тюрк . кыз – «дочка , девочка , девушка ») – «девочка , девчонка » ( часто с отрицательной коннотацией ); малай , малайка ( тюрк .) – « мальчик , мальчишка » и др . Приведём примеры словоупотребления : Аниса -апа , не бросайте трубку ! ( ведущий местного телевиде - ния ); … Одни апайки , а я языка не знаю ; – Сегодня сказали по радио , что будет дождь . – А ты бабаю не верь ! ( м., 25-30 л.); Ну , что ? Испугался бабайку ? (ж., 30 л.) ; Тут какая -то кызымка бегала ; Малайка наш по улице бегает и др . Тюркизмы встречаются в ряде подгрупп лексико -тематической группы « Человек ». Так , подгруппа названий частей человеческого тела вобрала в себя небольшое количество лексем : башка (от тюрк . баш – «голова » ( разг .)); курсак (тюрк .) – 1. «Желудок ». 2. « Живот » ( жарг .). Лексико -семантическая подгруппа номинаций , содержащих оценочную характеристику человека по разным параметрам ( пол , возраст , характер , социальное положение ), включает следующие лексе-мы : байбак (от тюрк . байбак - «сурок ») – 1. « Полный человек ». 2. « Ленивый человек »; чумичка (от тат . чумеч ) – «грязнуля , неряха »; аллаяр и аллаярин – жарг . 1. « Тот , кто не умеет вести себя в обществе ». 2. « Простак ». 3. « Житель деревни » ( от тюркского имени Аллаяр ); аллаярка – жарг . 1. «Немодно , безвкусно одетая женщина ». 2. « Жительница деревни ». 3. «Проститутка » ( производное от аллаяр ); бикса – жарг . 1. нейтр . « Девушка ». 2. «Подруга ». 3. « Любовница ». 4. « Проститутка » ( вероятно , от тюрк . бике – «барышня »); шайтан (башк . и тат . шайтан – «чёрт , бес , леший , нечистая сила ») – « озорник , негодник »; карга ( тюрк . карга – «ворона ») – « сварливая старуха »; катык (тюрк . «кислое ( квашеное ) молоко ») – «неприятный человек »; батыр (башк . батыр ) – 1. « Герой ». 2. « Сильный человек »; бай (тюрк .) – «богатый человек ; кулак » и др . ЛСГ оценки в целом можно расширить за счёт сложных образований , состоящих из русских и тюркских или только тюркских слов , являющихся результатом языковой игры , к примеру : кошмар - апа – 1. « Баба -яга ». 2. « Женщина обычно нерусской национальности , обладающая некрасивой внешностью или плохим характером »; гуталин - бабай и гуталин -малай – «негр »; колотун -бабай – 1. « Дед Мороз ». 2. « Сильный мороз »; стрём -бабай – « неприятный , некрасивый человек »; автоген - башка – «Змей Горыныч »; ишак -матрас – « зебра »; совет -стан – «совещание »; зур начальник – ирон . « большой начальник » и др .: В Нефтяном много гуталин -бабаев ; Кто к нам в гости пришёл ? – Колотун -бабай ; Слушай , так она сущая кошмар - апа ; Как дела , зур начальник ?; … да устала я, у нас сегодня совет -стан был ( ж., 30-37 л.). Таким образом , при рассмотрении лексическо - го состава русской разговорной речи г.Уфы нами льшего количества тюркизмов , чем в лексике русскогоЮuniFШШМвыявлено наличие в нем бо литературного языка . Функционирование такого количества слов тюркского происхождения в языке г. Уфы отличает его от языка других городов , делает неповторимым лингвистический ландшафт города , придаёт устной русской речи горожан специфический уфимский колорит . ЛИТЕРАТУРА 1. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка . М.: Азбуковник , 1999. - 944 с. 2. Яковлева Е.А. Особенности русского речевого поведения горожанина в полиэтнической среде // Проблемы коммуникации и номинации в концепции общегуманитарного знания . Челябинск : Изд - во Челябинского гос . ун -та , 2002. С.188-196. 3. Добродомов И.Г. К Историографии изучения тюркизмов в русском языке // Советская тюркология . 1974. №5. С 72-75. 4. Аюпова Л.Л. Русско -башкирское языковое взаимодействие // Русская речь . 1976. №1. С.89-92. 5. Прокуровская Н.А. Город в зеркале своего языка : На языковом материале г.Ижевска . Ижевск : Изд -во Удм . ун -та , 1996. 228 с. 6. Каташева А.Я. Тюркизмы в языке города ( на материале речи русского населения горнозаводской зоны Челябинской области )»// Живая речь уральского города . Свердловск : Изд -во Сверлов . ун -та , 1988. С.104-110. 7. Аюпова Л.Л. Язык города как социолингвистическая проблема // Социолингвистика : актуальные проблемы . Уфа : Изд -во ВЭГУ , 1999. С. 56-64. 8. Аюпова Л.Л. Лексика народов Башкортостана в русской речи ( Глоссарий ). – Уфа , 1994. 146 с. 9. Вахитов С.В. Словарь уфимского сленга . – Уфа , 2001. - 262 с. Поступила в редакцию 27.11.2006 г.

В этом выпуске опубликована статья , посвященная исследованию слов тюркского происхождения в Уфе .

2ac32773-3ce5-4fd6-8bfa-fb7331c34282

Пугачёва Л. С.

Аксиологические диады в обучении иностранных учащихся (на материале фразеологических единиц фразеосемантического поля «Деятельность человека»)

Понимания и глубокого осознания особенностей инокультуры и менталитета нации можно достигнуть при изучении фразеологических единиц языка. Анализ и классификация ценностей и антиценностей народа, отражённых во фразеологизмах, пословицах и поговорках русского языка, актуальны с целью представления...

ISSN 1991 -5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУ РЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 6 (25) 2010 54 2. Vlasov, V.G. Study of the relationship of drawing and composition in art ceramics and glass: Abst ract, dis. ... Cand. Art. – Moscow: MGU, 1989. 3. Decorative and applied arts in the a esthetic education of children / creativity young. Reports of the Scientific and Methodological Work shop on the visual creativity of children (up to the Union at the Manege exhibition "Art Young"). – M.: Education, 1973. 4. Masters of art about art . – M.: Art, t.5.Ch.I., 1969. 5. Lisakovskiy , I.N. Artistic culture. Terms. Concepts. Values. Glossary of . – Moscow: Publishing RAPA, 2002. 6. Chernetsova , E.M. Art. Glossary of. – M.: Library Ilya Reznik, 2002. 7. Yavorskaya , N.O. On the decorative ь // Tvorche stvo. -1972 . – № 9. 8. Whipper , N.N. Articles on art . – M.: Art, 1970. 9. Ikonnikov , A.I. decorative // Creativity . – 1972 . – № 3. 10. Ikonnikov , A.I. Education volumetric constructive academic drawing on the graphic arts department of pedagogica l inst itutes: dis. ... Candidate. Ped. Science. – M.: MPGI them. VI Lenin, 1990. 11. Scherbakov , A.V. Composition of working with nature . – Artist, 1971 . 12. Yusov , B.P. Current problems of improving the methodical preparation of teachers of fine arts . – In.: Theory and Methods of Teaching Art: Sat. Scient. Trudy. state. pedagogical. Inst . – Moscow: Moscow Sta te Pedagogical Institute, 1980. 13. Lykov, E.S. Decorative graphic activity in primary school children: Manual. – Omsk: Izd OSPU, 2002. 14. Vlasova, V.G. Large Encyclopedic Dictionary of Art: The 8t. B -In . – SPb.: LITA , 2000. – T. II. Article Submitted 20.12.10 УДК 080 Л.С. Пугачёва , асп. РГПУ им. А.И. Герцена, г. Санкт -Петербург, E-mail: lspugacheva @yandex .ru АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ ДИАД Ы В ОБУЧЕНИИ ИНОСТРА ННЫХ УЧАЩИХСЯ (НА МАТ ЕРИАЛЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИ НИЦ ФРАЗЕОСЕМАНТИЧЕС КОГО ПОЛЯ «ДЕЯТЕЛЬНО СТЬ ЧЕЛОВЕКА») Понимания и глубокого осознания особенностей инокультуры и менталитета нации можно достигнуть при из учении фразеологических единиц языка. Анализ и класси фикация ценностей и антиценностей народа, отражённых во фразеологизмах, пословицах и поговорках ру сского языка, актуальны с целью представления самых важных сфер жизни и деятельности русск ого народа. Ключевые слова: фразеологическая единица, фразеологичес кая диада, социальные ценности и антиценности, тематические группы. Исследование фразеологических единиц (далее – ФЕ) является чрезвычайно важным: именно ФЕ – богатейший источник сведений о культуре, стереотипах народного сознания, отражающих представлен ия народа о морали, привычках, обрядах, своеобразии окружающего мира. Все ФЕ так или иначе отражают какую -либо сферу жизни человека и ценности. Среди таковых труд, деньги, отдых, семейная жизнь, дружб а, дом и т.д. Ценности , являясь особыми типами мировоззр енческой ориентации людей , компрессированно выражаю т представления народа о мире в ходе освоения действительности, выступают в качестве ориентиров в процессе познания действительности. Наше внимание обращено на ФЕ русского языка, а име нно на фразеологизмы, пословицы и поговорки, в которых отражаются не только самые актуальные сферы жизни человека, но и вместе с тем самые важные ценности и жизненные ориентиры человека [ 1-4] – труд (работа, дело), отдых (в пословицах, поговорках и фразеологизмах – безделье), здоровье человека, семейная жизнь и дом. Эти сферы жизни человека объединены наличием признаков деятельности. «Человеческая деятельность, – как пишет С.Л. Франк, – руководствуется … или стремлением к каким - либо объективным ценностям, или же мотивами субъе ктивного порядка, т.е. влечением удовлетворить личные потребности, свои и чужие»1. Деятельность человека как высшего существа признаётся интегрирующим началом всех ценностных предпочтений человека в аксиологическом аспекте изучения фразеологизмов в связи с тем, что деятельность рассматривается в качестве разного рода активности человека «сознающего»: физической, умственной, речевой и др.: брать быка за рога; строить воздушные замки; играть в бирюльки; точить лясы; вертеться как белка в колесе и т.д. Активно сть выражается в труде, в отдыхе, в создании и семейной , и домашней жизни, сохранении 1 Франк С.Л . Этика нигилизма // Вехи: Сб. статей о русской и нтеллигенции. Репринтное воспрои зведение и здания 1909 г. М: 1990. С.182. здоровья. Категория деятельности объединяет во фразеосемантическое поле (далее ФСП) ФЕ, в которых актуализируются темы труда и отдыха человека, его здоровья, семьи и дома . Изучение данных ценностей , отражённых во фразеологизмах , даёт ключ к объяснению представителям иных, нежели русская, культур, основ мировоззрения нашего народа, а также глубинных мотивов поведения, как отдельного человека, так и русской нации в целом. Все ФЕ объединены в тематические группы, которые, в свою очередь, и составляют аксиологические фразеологические диады. Аксиологические ф разеологические диады представляют собой единство двух блоков, в основе которых лежит оппозиция: один из них включает ФЕ с семантикой, коррелирующей с конвенциональными ценностями, а другой – ФЕ, семантика которых коррелирует с конвенциональными антиценностями: « Труд -Отдых»; «Здоровье -Болезнь»; «Семья -Одиночество»; «Дом - Бездомность». Понятие аксиологической фразеологической диады ( Г.А. Багаутдинова , Л.К. Байрамова) является наиболее уместным для выражения противоположных ценностей средствами фразеологии. Ценности и антиценности присуще свойство амбивалентности, которое, как пишет А.В. Пет - ровский2, «коренится в неоднозначности отношения человека к окружающему, в противоречивости системы ценностей, что находит отражение во фразеологии. Бинарная оппозиция – универсальное средство познания мира, отражающее осмысление человеком фрагментов окружающей действительности (В.В. Красных, Т.М. Николаева, К. Леви - Стросс). Все ценности связаны друг с другом в сознании человека, в практике жизни и деятельности. Ведущей формой деятельности выступает труд. Среди всех способов достижения человеком социальной значимости труд занимает приоритетное положение, так как основой всей жизни 2 Петровский А.В. Амбивалентность // БСЭ. - 3-е изд. - Т.1.- 1970. - С.507. ISSN 1991 -5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУ РЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 6 (25) 2010 55 общества является производство и потребление продуктов труда. В центре группы, объединённой темой «Труд», логично расположить «субъект» действия – человека и, соответственно, ФЕ, характеризующие человека как работника : большинство ФЕ, характеризующих сам процесс работы , выражают его через ту или иную характеристику «субъекта» – работника или «объекта», с которым он сравнивается, физическое и физиологическое состояние, состояние одежды . Таким образом, в группе ФЕ, объеди нённой темой «Труд», можно выделить следующие подгруппы: 1) человек как работник; 2) процесс труда и его характеристика с точки зрения работника или окружающих; 3) этапы трудовой деятельности; 4) место труда в жизни человека. Преоблада ющее количество ФЕ об ладают положительной коннотацией, что показывает значимость и важность труда для человека. 1) Человек как работник. А) человек, успешно и виртуозно выполняющий работу: артист своего дела; мастер на все руки; золотые руки; И швец, и жнец, и на дуде игрец. Б) трудолюбивый человек , постоянно работающий: вечный двигатель; трудолюбив как пчела; Муравей не велик, да горы копает; Пчелка маленькая, а и та работает. В) преуспевший в деле человек, опытный работник: тёртый калач; как рыба в воде; мастер на все руки. Г) человек и его работа в сравнении с каким -либо объектом: работать как лошадь; работать как вол; работать как часы; как сонная муха; рыться (копаться) в делах как крот; вертеться как заведённый; Не тот хорош, кто лицом пригож, а тот, кто на дело гож; Как ов мастер, такова и работа. 2) Процесс труда и его характеристика с точки зрения работника или окружающих: А) успешность выполнения работы и достигнутые результаты: лёд тронулся; печь как блины; дело идёт на лад; идти как по нотам; как орешки щёлкать; горы сворачивать; подвести черту; дело в шляпе; высший пилотаж; Где охота и труд, там и поля цветут; Кончил дело, гуляй смело; Поработаешь до поту, так и поешь в охоту; Дело мастера боится. Б) безуспешнос ть, бесцельность, трудоёмкость процесса работы : бег на месте; биться как рыба об лёд; валится из рук; заваривать кашу; наломать дров; руки отваливаются; сизифов труд; мартышкин труд; За всё браться – ничего не сделать; Дело делу рознь – другое хоть брось; У плохого мастера и пила плохая. В) характер выполнения дела, работы: без передышки; до седьмого пота; засучив рукава; изо всех сил; не жалея сил; не за страх, а за совесть; не покладая рук; погрузиться с головой; проливать пот; С песней и труд спорится; Каждое дело надо с утра начинать; Делаю наспех – делаю на смех; Торопливый дважды одно дело делает; Маленькое дело лучше большого безделья; Тише едешь – дальше будешь. Г) совместный или одиночный труд: бок о бок; плечом к плечу; приложить руку (руки); варит ься в собственном соку; В полплеча работа тяжела, а оба подставишь – легче справишь. Д) интенсивность, характер и количество работы: вертеться как белка в колесе; дел (забот) по горло; хлопот (забот) полон рот; топорная работа; Не то забота, что много работы, а то забота, как её нет; Летний день год кормит; Дело делу рознь – другое хоть брось; Делу время, потехе час. Е) состояние человека в о время работы и после её выполнения: валиться с ног; выбиваться из сил; есть ещё порох в пороховницах; как рыба в воде; как сонная муха; не жалея сил; не покладая рук; опускать руки; погружаться с головой; проливать пот; Глаза боятся, а руки делают; Нараб отался – за ложку берись, а лентяй – без ужина спать ложись; Кто любит трудиться, тому без дела не сидится; Человек от лени болеет, от труда здоровеет. Ж) приобретённые навыки и достигнутые результаты в ходе выполнения деятельности: набить руку; знать толк ; подковать блоху; собаку съесть; Уменье везде найдет примененье; Ремесло пить -есть не просит, а само кормит. З) время для работы: денно и нощно; от зари до зари; без передышки; Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня; Делу время, потехе час; Каждое дело надо с утра начинать. 3) Этапы процесса труда (начало, середина и течение процесса, конец и результат): ещё и конь не валялся; взять быка за рога; брать на себя труд; взваливать на плечи; заваривать кашу; лёд тронулся; дело идёт на лад; идти как по нотам; дело в шляпе; наломать дров; подвести черту; По труду и честь; По работе и плата; Сказано -сделано; Конец – всему делу венец. 4) Место труда в жизни человека: Человек рождён для труда; Без труда не проживёшь; Мешай дело с бездельем, проживёшь век с весельем. В большинстве русских пословиц и поговорок труд предстаёт как общечеловеческая утилитарная ценность. Отношение к труду определяет значимость человека в обществе. В паремиях неработающий , нетрудящийся человек характеризуется как «пустышка»; подчёркивается красота и сила человека в труде, только в труде формируется и проявляется талант человека и рождается вдохновение. Всё это служит доказательством того, что труд является духовной и нравс твенной ценностью людей. Труду противопоставляется отдых , это два полярных компонент а единого процесса деятельности. Человек не может трудиться без остановки, ему нужен отдых: Без отдыха и конь не скачет или Хорош отдых, когда работа сделана; Делу – время , а потехе – час. Но продолжительный отдых расценивается уже как безделье, ничегонеделание: Долог день до вечера коли делать нечего ; Без дела жить только небо коптить; Кто любит трудиться, тому без дела не сидится и т.д. Как показал анализ ФЕ, преобладающе е количество фразеологизмов, пословиц и поговорок, показывающих человека без работы, рассматриваются отрицательно, и поэтому отдых без работы, а именно безделье, признаётся антиценностью по отношению к труду. Причиной бездеятельности человека обычно оказы вается лень. «Лень» особенно часто присутствует в пословицах и поговорках: Ленивому всегда праздник; Ленивому и лениться лень; У лодыря что ни день, то лень и др. Она характеризует черту внутреннего мира человека. В словарях второй половины ХХ века (БАС, М АС) «лень» толкуется как «отсутствие желания работать, делать что-либо»1. В качестве оттенка значения указывается дополнительное значение «состояние вялости, сонливости, апатия». В словаре В.И. Даля, в Словаре русского языка XIXVII веков кроме названного значения приводятся также значения «медлительность», «робость», «нерадение, небрежность, беспечность». Анализ фразеологизмов, пословиц и поговорок показал, что в них актуализируется прежде всего значение «лени» как черты характера, определяемой внутренней личностной установкой человека, например, У него лень за пазухой гнездо свила , где «лень» – это птица, которая живёт внутри человека. В ряде пословиц «лень» рассматривается как «болезнь» человека: Лень голодом изгоняют; От лени опузырился (распух). «Лень» может определяться через принадлежность к одежде человека: Лень – не ремень. Лень может обладать 1 БАС — Словарь современного русского литературного языка: в 17-и т. / АН СССР, Ин -т рус. яз; Под ред. В.И. Чернышева, С.П. О бнорского, В.В. В иноградова, Ф.П. Филина и др. М., 1948 –1965. ISSN 1991 -5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУ РЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 6 (25) 2010 56 «возрастом»: Лень прежде нас родилась; Лень старше нас. Лень «портит» человека, делает его «порочным»: Труд человека кормит, а лень портит; Работа силушку коп ит, а лень её топит; Лень добра не деет . Безделье и праздность характеризуют поведение человека, определяемое либо личным выбором человека, либо исторически обусловленными традициями. Этимологический анализ слова «праздный» показывает, что изначально оно относилось к «празднику» , и имелось в виду противопоставление социально обусловленного поведения в праздничные и будничные дни. В праздничные дни мужику полагалось отдыхать, гулять и ничего не делать . Однако празднование имело свой предел, определённую меру : Отпраздничали, пора за ум взяться. Можно предположить, что именно «празднование без меры», т.е. без соблюдения времени, отведённого на праздничные дни, породило понятие «праздность». В менталитете народа, как считает В.Н. Телия, заложен стереотип, предпи сывающий трудиться «в поте лица», отсюда – и отрицательная рациональная оценка во фразеологизмах , пословицах и поговорках этого ряда и оценка эмоциональная – все они при употреблении выражают пренебрежение говорящего к агенсу идиомы. Только в нескольких ФЕ отсутствие какой -либо деятельности, занятия расценивается именно как отдых и даже поощряется: Мешай дело с бездельем, проживёшь век с весельем; Без отдыха и конь не скачет; Хорош отдых, когда работа сделана . В н ебольшом количестве пословиц и поговорок лень выступает в роли «положительного героя» или «аккуратного человека», но с некоторой долей сарказма , например, Лень одежду бережёт . Таким образом, можно сделать вывод, что в преобладающем количестве ФЕ отдых предстаёт как безделье, тунеядство, леность . Безделье выступает антиценностью по отношению к труду. ФЕ, объединённые темой «Отдых», разделены по следующим подгруппам: 1) собственно отдых, отдых после работы; 2) отдых во время работы; 3) безделье, ничегонеделание; 4) выполнение лёгкой работы, занятие пустяками; 5) болтовня, праздное времяпрепровождение; 6) праздное времяпрепровождение за счёт других людей; 7) нежелание делать работу, откладывание дел из -за лени; 8) бесцельный, бесконечный труд; 9) ироничное отношение к безделью, высмеивание лености как ч ерты характера человека. 1) собственно отдых, отдых после работы: на лоне природы; на покой; тихий (мёртвый) час; приклонить голову; Хорош отдых, когда работа сделана; Без отдыха и конь не скачет. 2) отдых во время работы: переводить дух (дыхание); приклон ить голову. 3) безделье, ничегонеделание: валять дурака (ваньку); ворон (галок) считать; витать (парить) в облаках; гонять лодыря; лежать на боку (на печи); пальцем не шевельнуть; палец о палец не ударить; плевать в потолок; не у дел; На одном месте лёжа и камень мохом обрастает; Долог день до вечера, коли делать нечего; Под лежачий камень и вода не течет; Лёжа на печи прогладил кирпичи. 4) выполнение лёгкой работы, занятие пустяками, или, как объясняет В.Н. Телия1, «активная деятельность по пустякам» или «имитация активной деятельности»: бить баклуши; играть в бирюльки. 5) болтовня, праздное времяпрепровождение: лясы точить; переливать из пустого в порожнее. 6) праздное времяпрепровождение, жизнь без работы за счёт других людей: сидеть на шее; даром хлеб ес ть; жить как в раю; Ленивому всегда праздник; С лодырем поведёшься 1 Телия В.Н. Культурно -национальные коннотации фразеологи змов // Славянское языкознание. М.: 1993. - 351с., С.304 -305. – горя наберёшься; Белоручка чужие труды любит; Одни жнут, другие ждут; Один с сошкой, а семеро с ложкой. 7) нежелание делать работу, откладывание дел: отложить в долгий ящик; положить под сукно; сидеть у моря и ждать погоды; сидеть как пень; У лодыря что ни день, то лень; Лень лени за ложку взяться, а не лень лени обедать; Ленивому и лениться лень; У него лень за пазухой гнездо свила. 8) бесцельный и бесконечный труд: бочка данаид; сизифов труд. 9) ироничное отношение к безделью, высмеивание лености как черты характера человека: Лёжа на печи прогладил кирпичи; Над нами не каплет; На одном месте лёжа и камень мохом обрастает; Ленивому всегда праздник; У него лень за пазухой гнездо свила; Лени вый – к обеду, ретивый – к работе; Лень лени за ложку взяться, а не лень лени обедать; Бегает от работы как собака от мух. Результативно и качественно трудиться, выполнять какую -либо деятельность человек не может без хорошего, крепкого здоровья. Здоровье я вляется движущим фактором деятельности человека , любой работы: Здоров будешь – всё добудешь; Будь не красен, да здоров . Для русской культуры всегда была характерна установка на здоровье, оно всегда являлось важной ценностью для человека: Здоровье дороже богатства; Здоровья не купишь; Здоровье горы своротит; Будь не красен, да здоров; Не дай бог лечиться да судиться; Здоровье – первое богатство, а второе – счастливое супружество . Распространённые восклицания, приветствия в русском этикете – Здравствуйте! Буд ьте здоровы! – также связаны с пожеланиями здоровья. Первоначальное значение общеславянского слова «здоровый» – «подобный дереву» (по крепости, высоте), поэтому в обрядах и верованиях народа сохранились архаические взгляды о взаимосвязи здоровья и жизненно й силы человека с крепостью дерева . Особенно актуальной в последнее время становится проблема сохранения здоровья. В связи с этим здоровье очень часто выдвигается на первые места в иерархии ценностей людей. Современная экология, проблемы выживания, совреме нные глобальные химические и биологические эксперименты делают здоровье человека всё более уязвимым, болезнь действительно является одной из самых страшных бед в жизни человека. Здоровью противопоставляется болезнь, и фразеологическая диада «Здоровье -Болез нь» наполняется ФЕ, в соответствии со следующими подгруппам: 1) здоровый, бодрый человек; 2) уставший от тяжёлой работы человек; 3) нездоровый или слабый человек; 4) очень худой человек, нездоровый; 5) тяжело больной человек; 6) заботы о сохранении здоровь я. 1) здоровый, бодрый человек: в полном (в самом) соку; как огурчик; кровь с молоком; Где здоровье, там и красота; В здоровом теле здоровый дух. 2) уставший от тяжёлой работы человек, и поэтому выглядящий как больной: пареный да вяленый; руки отваливаются. 3) нездоровый или слабый человек: бледен как смерть; еле-еле душа в теле; пареный да вяленый; мало каши ел; Больному всё горько; Боль без языка, да сказывается; У кого болят кости, тот не думает идти в гости; У кого что болит, тот о том и говорит. 4) очень худой чел овек, нездоровый: кожа да кости; живые (ходячие) мощи; Были бы кости, а мясо нарастет. 5) тяжело больной человек: лежать пластом; болен как Лазарь; Болезнь да горе изведут скоро. 6) заботы о сохранении здоровья: Береги платье снову, а здоровье смолоду; Противное зелье лучше болезни; И собака знает, что травой лечатся; Держи голову в холоде, живот в голоде, а ноги в тепле; Лук да баня всё правят; Баня – вторая мать. ISSN 1991 -5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУ РЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 6 (25) 2010 57 Среди русских пословиц встречаются и такие, в которых выражается фаталистическое мировоззрение наро да: Кроме смерти от всего вылечишься; От смерти нет зелья; не дал бог здоровья – не даст и лекарь и др. Эти пословицы подтверждают важность и особую роль здоровья для человека. Кроме продуктов труда, забот по сохранению здоровья мы «создаём» и семью: иска ть руки и сердца; выходить замуж; вить гнездо; Добрую жену взять – ни скуки, ни горя не знатьПолна хата детей, так и счастливо в ней; «строим» дом: бросить якорь; вить гнездо; иметь кров и стол; под одной крышей жить; Мой дом – моя крепость; Дом – полная чаша и др. А создание это и есть деятельность. В широком смысле приобретение и сохранение человеком семьи, дома (жилища) требует от него какой -либо активности, деятельности. Сравните, например, в китайской культуре слово «семья» имеет дополнительное значени е «человек, занимающийся какой -либо деятельностью». Семья, несомненно, относится к числу универсальных и особенно значимых ценностей народа. Семья – это зеркало, в котором отражаются социальные, правовые, демографические, к ультурные стороны жизни народа. Передаваемые из поколения в поколение нормы семейного и брачного поведения становятся безусловными традициями, направляющими образ жизни и образ мышления людей. И, конечно, эти традиции зафиксированы в пословицах и поговорках, фразеологизмах, в которых нере дко употребляется слово семья и производные от него. В русской культурной традиции слово «семья» изначально имело более широкое, собирательное значение, чем в настоящее время. Оно использовалось для обозначения не только лиц, связанных узами родства, но и шире, для обозначения людей, объединённых общей деятельностью, местом обитания (например, др.слав. «смиа» – невольник, домочадец). Слово семья интегрирует в себе много значений, это и родственники – близкие и дальние, это и муж, и жена, и дети, это и близк ие и верные друзья. Но, всё -таки, наиболее устойчивым значением слова «семья», как показал анализ данных толковых словарей русского языка, является «группа близких родственников, проживающих вместе», а также «объединение людей, сплочённых общими интересами ». Важно отметить и то, что семья очень часто ассоциируется у русских людей с домом, что отражает взаимопроникновение этих двух сфер жизни человека: Когда нет семьи, так и дома нет; Всякая птаха хлопочет – своего гнезда хочет . Человек без семьи – одинокий человек, и это горе: Одному жить – сердцу холодно; Семья воюет, а один горюет; Холостого воля – злая доля; С милым век коротать – жить не горевать; Полна хата детей, так и счастливо в ней и др. Таким образом, группу, объединённую темой «Семья», и фразеоло гическую диаду «Семья -Одиночество» можно представить ФЕ следующих подгрупп: 1) пожелание молодожёнам и людям, собирающимся жениться; 2) создание семьи; 3) семья, дети, родственные отношения, ближайшие родственники; 4) брачные, супружеские отношения 5) дети , избалованный ребёнок; 6) благополучное/неблагополучное течение семейной жизни; 7) юбилей семейной (супружеской) жизни; 8) человек, отделившийся от семьи; 9) одинокий человек без семьи, одиночество. 1) пожелание молодожёнам и людям, собирающимся жениться: совет да любовь; Замуж выходи – в оба гляди. 2) создание семьи: вить гнездо; выдавать замуж; выходить замуж; идти по венец; Выбирай жену не в хороводе, а в огороде; Жениться – легко ошибиться. 3) семья, дети, родственные отношения, ближайшие родственники: кость от кости плоть от плоти; (не) семеро по лавкам; одной крови; отец семейства; родная кровь; седьмая вода на киселе; Добрый сын – всему свету завидище; В родной семье и каша гуще; Родительское слово на ветер не молвится; Родители трудолюбивы, и дети не ленивы; Бабушка – вторая мать; На свете всё найдешь, кроме отца и матери. 4) брачные, супружеские отношения: дражайшая половина; спутник (спутница) жизни; Муж и жена – одна сатана; Зять – муж – чуженин, а стал семьянин; За хорошим мужем и жена хороша; Муж голова, а жена шея, куда хочу туда верчу. 5) дети, избалованный ребёнок: С детьми горе, а без них – вдвое; Яйца курицу не учат; Родители трудолюбивы, и дети не ленивы; Один сын – не сын, два сына – полсына, три сына – сын; маменькин сынок; маменькина дочка. 6) благополучн ое/неблагополучное течение семейной жизни: жить душа в душу; жить как кошка с собакой; с милым рай и в шалаше; держать под крылом; В родной семье и каша гуще; Согласную семью и горе не берёт; Семья крепка ладом; Зачем и клад, коли в семье лад? В семье любо вь да совет, так и нужды нет; Полна хата детей, так и счастливо в ней; Семья без детей – что цветок без запаха; В семье разлад, так и дому не рад. 7) юбилей семейной (супружеской) жизни: серебряная свадьба; золотая свадьба . 8) человек, отделившийся от семьи: отрезанный ломоть; блудный сын. 9) одинокий человек без семьи, одиночество: как ветер в поле; один как перст; Одному жить – сердцу холодно; Семья воюет, а один горюет; Холостого воля – злая доля. Наряду с описанными ценностями человека к ключевым в русской культ уре относится дом. Дом является центром освоения пространства и , как отмечает Г.Д. Гачев, «по дому можно изучать воззрение народа на мир – как он его понимает»1. В народном представлении о доме отразилась культурная модель мироустройства в целом и отдельно го человека в частности. Дом для носителя народного языкового сознания – часть неизменного окружения человека, сфера его существования, источник практической пользы и многое другое. Дом выступает символом постоянства, надёжности и чувства безопасности, при надлежности к роду и семье. Главное назначение дома, запечатлённое в пословицах, поговорках, фразеологизмах, – быть убежищем и пристанищем человека: Всего дороже честь сытая да изба крытая; Каждому нужна крыша над головой; Всякая птаха хлопочет – своего гн езда хочет; На стороне добывай, а дома не покидай; тихая гавань; родные пенаты . Дом укрывает и защищает. Слова кров, стена (стены), крыша, дверь (двери), замки, запоры , заборы во фразеологизмах символизируют покой и защиту от внешнего мира: иметь кров и ст ол; быть под родительским кровом; родной кров; отчий дом; иметь крышу над головой; Хоть худ дом, да крыша крепка; Дома и стены помогают; Изба крепка запором, а двор забором . Дом, несомненно , предстаёт величайшей ценностью народа в разных своих ипостасях: к ак главное (недвижимое) имущество, как семья, как хозяйство, порядок в бытовом укладе: Двор что город, изба что терем; Худу быть, кто не умеет домом жить; Кто умеет домом жить, тот не ходит ворожить. Дом служит эталоном, средством измерения в отношении всего, что находится в окружающем его мире, что происходит вне дома. Дом – это «своё», а значит, лучшее: И тесен дом, да просторен он; Свой уголок – свой простор; В гостях хорошо, а дома лучше; Дома и стены помогают и др. Дом нужно «создавать», обустраивать, налаживать и поддерживать отношения в семье и среди всех, кто живёт в одном доме. А это и есть деятельность. 1 Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо -Психо -Логос. М., 1995. С. 38. ISSN 1991 -5497. МИР НАУКИ, КУЛЬТУ РЫ, ОБРАЗОВАНИЯ. № 6 (25) 2010 58 Если у человека нет своего дома – своего имущества, семьи, хозяйства, нет убежища и пристанища на Земле, его называют бездомным. Бездомный – это « такой, у которого нет жилища, а также такой, у которого нет семьи, родного дома»1. См. там же: бесприютный «такой, который не имеет приюта, не имеет людей, у которых можно встретить заботу и сочувствие. В словаре В.И. Даля одно из значений слова дом «семей ство, семья, хозяева с домочадцами»2. Для русского человека дом и семья сливаются воедино, несчастным считается тот, у кого нет дома, семьи, детей. Горе тому, кто плачет в дому, а вдвое тому, кто плачет без дому! – гласит русская пословица. И это на самом деле так. Говоря о человеке, что он один как перст , что у него нет ни роду ни племени , нет родного угла , нередко подразумевают сиротство, одиночество человека. Одиночество в понимании русских – это несчастная доля человека: Одна голова не бедна, а и бедна , да не одна; Семья в поле воюет, а один в и дома горюет; Одному жить – сердцу холодно; Живи домком да ладком и т.д. Бездомность отрицает основные ценности, принятые человечеством – мир, семью, порядок, богатство, уют, спокойствие и безопасность. Таким об разом, группа, объединяемая темой «Дом», и фразеологическая диада «Дом -Бездомность» наполняется ФЕ в соответствии со следующими подгруппами: 1) родной дом; 2) дом как строение; 3) свойства дома; 4) обоснование в доме, обустройство дома; 5) бездомный. 1) родно й дом для человека: родные пенаты; иметь кров и стол; отчий дом (кров); тихая гавань; под одной крышей жить; Свой уголок – свой простор; Дом – корень, а сторона – похвальба; И тесен дом, да просторен он; Всякая птаха хлопочет – своего гнезда хочет. 2) дом как строение: избушка на курьих ножках; Мой дом – моя крепость; Хоть худ дом, да крыша крепка; Каждому нужна крыша над головой. 3) свойства дома: Дома и стены помогают (помощь, надёжность, защита); Мой дом – моя крепость (надёжность, защита, придание уверенности и силы); Не красна изба углами, а красна пирогами (гостеприимство, радушие) ; Дом – полная чаша (гостеприимство, богатство семьи); И тесен дом, да просторен он (уют, надёжность, свобода); Изба крепка запором, а двор забором (защита, надёжность). 4) обоснование в доме, обустройство дома: бросать якорь; вить гнездо; Не дом хозяина красит, а хозяин дом. 5) бездомный , бездомность : ни кола ни двора; (как) пёс бездомный; перекати -поле; один как перст; Семья в поле воюет, а один в и дома горюет; Одному жить – сердцу холодно; Одна голова не бедна, а и бедна, да не одна. Итак, произведённое исследование ценностей и антиценностей русского народа, актуализирующихся во ФЕ русского языка, предпринято для выявления основных ментальных установок русской нации . Глубоко и всесторонне познать культуру, научиться применять ФЕ в речи и понимать их в речи носителей языка иностранные учащиеся не смогут без постижения сущности деятельности русских людей, особенностей труда и отдыха р усского народа, важности здоровья для жизни и работы, представления русских о семье и доме. Проведённый анализ образов ФЕ русского языка, представляющих труд и отдых, семью и дом, здоровье человека, доказывает, что эти образы являются отражением мировидени я русского народа и могут быть определены в качестве культурных представлений о мире русской нации. Употребление ФЕ в речи, несомненно, говорит о высоком уровне владения языком, к которому должны стремиться изучающие иностранный язык. На основе предложенны х классификаций и анализа ФЕ преподавателем может быть разработан комплекс упражнений для иностранных учащихся, словарик адаптированных к уровню учащихся толкований значений ФЕ ФСП «Деятельность человека». 1 Словарь синонимов: Справочное пособие / Под р ед. А. П. Евгеньевой . М., 1975 . С. 24. 2 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в 4 - х т. Т.1. М., 6 -е изд. 1955. С. 466. Bibliography 1. Sociological Research. Sotsis. // Mitrikas A.A. The family as a value: status and prospects of th e value of choice in Europe. – M.: "Science", 2004. – № 5. 2. Sociological Research. Sotsis. // Tsvetkova I.V. Health as a vital value of adolescents. – M.: "Science", Science, 2005. – № 11. 3. Sociological Research. Sotsis. // Varlamova, S.N., Noskova, A.V., Sedova N.N. Families and children in the attitudes of Russians // Malinauskas R.K. The dynamics of value orientations of Lithuanian students. – M.: "Science", Academy of Sciences, 2006. – № 11. 4. Sociological Research. Sotsis. / / Petrov A.V. Value prefe rences of young people: Diagnosis and trends change. – M.: "Science", Academy of Sciences, 2008. – № 2. 5. Bagautdinova, G.A. Man in phraseology: anthropocentric and axiological aspects: diss. ... D. Sc. Science. – Kazan: Kazan. state. Univ them. V.I. Len in, 2007. 6. Telia, V.N. Cultural connotations of national idioms // Slavic linguistics. – M., 1993. Article Submitted 23.12.10 УДК 800 М.В. Саблина, преп. каф. общего языкознания и риторики Сибирского федерального университета, г. Красноярск, E-mail: [email protected] КЛАССИФИКАЦИЯ ЦИТАТ В АСПЕКТЕ КАТЕГОРИИ СИСТЕМНОСТИ (НА МАТЕРИАЛЕ ТЕКСТО В СОВРЕМЕННЫХ РОССИЙ СКИХ ГАЗЕТ) В работе описана классификация цитат, выполненная в русле системного подхода; дается определение цитаты; разграничивается цитата в узком и широком смысле; решается вопрос о количестве, дефинициях и соотнесенности разновидностей цит аты. Материалом послужили тексты современных российских газет за 2003 –2010 годы (общее количество исследуемых фактов – 1500 ед иниц). Ключевые слова : цитата, цитирование, реминисценция, аллюзия, системный подход. Термин «цитата» исследователями дефинируется по - разному. Содержание его предстает в разном объеме; нет четких определений разновидностей цитаты, опис ания их соотнесенности. Данная статья представляет собой попытку дать ответы на эти вопросы с точки зрения системного по дхода.

1. Art , t.5 Ch.I.

30b3e23a-42b5-4c90-869d-37b91e1b85f7

Сакмара Георгиевна Ильенко. К юбилею ученого

61 КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ САКМАРА ГЕОРГИЕВНА ИЛЬЕНКО К юбилею ученого Более 60 лет жизненный путь профессора кафедры русского языка С. Г. Ильенко неразрывно связан с Герценовским университетом . Сакмара Георгиевна родилась в Москве . В 1941 г. она поступила в Кали - нинский пединститут , но в связи с началом Великой Отечественной войны продолжила обучение в Горьковском пединституте , откуда с первого курса в апреле 1942 г. добровольцем ушла в армию . С 1947 г. — студентка факультета русского языка и литературы , затем — аспирантка кафедры русского языка , с 1951 г. работает на кафедре русского языка Герценовского института — университета : ассистент , старший преподаватель , доцент (с 1953 г.), профессор (с 1965 г.). В 1970–1986 гг. — заведующая кафедрой русского языка , в 1953–1956 гг. и в 1966–1969 гг. — декан факультета русского языка и литературы . Доктор филологических наук, профессор , заслуженный деятель науки Российской Федерации , член -корреспондент Российской академии образования , С. Г.Ильенко входит в число тех, кто является золотым фондом университета . Плодотворная научная деятельность С. Г. Ильенко связана с широким кругом проблем лингвистики . Видный ученый -синтаксист , чье имя хорошо известно в России и за рубежом , С. Г. Ильенко является автором более 150 научных работ , каждая из которых отличается особым взглядом на языковые явления , теорети - ческой глубиной , неизменной ориентацией на актуальные задачи школьного и вузовского преподавания русского языка . Заложенные в 60-е гг. ХХ столетия новые подходы к изучению сложного предложения , выделение проблемы лексико - синтаксической координации как одной из ключевых в современных синтаксиче - ских исследованиях стимулировали научный поиск многих ученых -лингвистов . В современных исследованиях по тексту , осуществляемых в России и за рубежом , активно используются идеи С. Г. Ильенко , связанные с закономерно - стями структурирования текста , с выделением и интерпретацией текстовой информации . На протяжении десятилетий неизменным объектом исследовательской и педагогической деятельности С. Г. Ильенко является творчество А. С. Пушкина . Статьи , посвященные исследованию пушкинских текстов , отличаются исключи - тельной глубиной , проникнуты высочайшей гуманитарной культурой и подлинной филологичностью . Научные исследования С. Г. Ильенко всегда органично связаны с актуаль - ными задачами школьного и вузовского преподавания гуманитарных дисциплин . Многолетняя деятельность С. Г. Ильенко в университете и в составе Российской академии образования направлена на формирование готового к новым вызовам общества поколения педагогов , на сохранение у молодого поколения духовных ценностей , на развитие гуманитарной культуры . Целый ряд работ С. Г. Ильенко посвящен актуальным лингвометодическим проблемам . В вузах России активно используются учебные пособия , созданные С. Г. Ильенко и ее учениками . С. Г. Ильенко — талантливый и мудрый преподаватель . Благодарные воспоминания о незабываемых лекциях Сакмары Георгиевны хранят многие поколения бывших студентов -филологов . И сегодня каждая встреча профессора КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ 62 Ильенко со студентами и аспирантами — не только образец научной глубины , широкой эрудиции и педагогического мастерства , но и уникальная школа нравст - венности . С. Г. Ильенко воспитала более 50 кандидатов и докторов наук, многие из которых сегодня активно работают на магистральных направлениях науки . Возглавляя на протяжении 40 лет диссертационный совет , С. Г. Ильенко вносит огромный вклад в формирование научно -педагогических кадров высшей квалификации . Десятки специалистов в разных городах России и за ее предела - ми связывают свое научное становление с С. Г. Ильенко . Многие годы С. Г. Ильенко уделяла большое внимание проблемам культурного взаимодействия филологов разных стран , активно сотрудничала с вузами Германии , Польши , Словакии . Сейчас ее идеи успешно развивают ученики и последователи в Литве , Польше , Германии , Киргизии , Казахстане и других странах . Все, чем занималась и занимается С. Г. Ильенко , отмечено печатью высо - чайшего качества . Огромный авторитет профессора Ильенко в Российском государственном педагогическом университете и других вузах страны , в Российской академии образования — результат самоотверженного труда на протяжении десятилетий , направленного на изучение и сохранение культурного наследия России . С. Г. Ильенко , профессор кафедры русского языка О ТОМ , ЧТО И КАК ПИШУТ В НАШИ ДНИ О А. С. ПУШКИНЕ , или О ДЕВАЛЬВАЦИИ ВЫСОКОГО ЗВАНИЯ «ПУШКИНИСТ » Разговор на названную тему (основной пафос которого можно определить словом тревожный ) начну с примера , вызвавше - го у меня в свое время нечто близкое к культурному шоку . Может быть , подоб - ное состояние испытают и читатели «Вестника », знающие со школьной скамьи роман в стихах «Евгений Онегин » и разделившие вслед за поэтом глубокую симпатию к Татьяне Лариной и с носталь - гией вспоминающие романтические отношения так рано погибшего Ленского и Ольги . Сам Пушкин охарактеризовал близость влюбленных так: И что ж? Любовью упоенный , В смятенье нежного стыда , Он только смеет иногда , Улыбкой Ольги ободренный , Развитым локоном играть Иль край одежды целовать . (Глава IV, строфа XXV) А теперь познакомимся с той интер - претацией «любви » этих известных персонажей , которая дается в брошюре О. Червинской с высокомерным заголов - ком: «Пушкин . Набоков . Ахматова . Метаморфозы русского лирического рома - на» [1]. Провозглашая «рецептивную эстети - ку», проповедующую «актуализацию интерпретационной деятельности », О. Червинская пишет : «Для меня , в отличие от других комментаторов , весь текст романа наполняет слово супруг самым прямым смыслом ». (Имеется в виду строка из предсмертных стихов Ленского : Сердеч - ный друг, желанный друг, // Приди , приди: я твой супруг !) Иначе говоря , «скоропалительное замужество » Ольги объясняется необходимостью прикрыть якобы ее добрачный грех . Оказывается , совсем не случайно , по мнению О. Червин - ской , Онегин сравнил Ольгу с «Вандико - вой Мадонной ». Завидная проницатель - ность , приписываемая герою романа , явно расходится со словами самого Пуш - кина :

Сакмара Георгиевна Ильенко - одна из самых известных ученых в мире .

f4c6e596-7e8b-4982-ac96-bb7315d3ca27

Курганова Нина Ивановна

Конструирование концептов в процессе освоения иноязычной культуры

Ориентация иноязычного образования на взаимопонимание ставит задачу расширения концептуальной системы личности за счет освоения смыслов иноязычной культуры. На роль дидактической единицы, позволяющей связать язык, культуру и сознание, предлагается лингвокультурный концепт. В статье дается...

ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 1323. Вербицкий А. А. Активное обучение в высшей школе : контекстный подход : Методиче - ское пособие . М., 1991. 4. Ерёмин Ю. В. Основы профессионально -коммуникативной подготовки учителя иностранного языка : Монография . СПб ., 2001. 5. Byram M. Awareness for Autonomy. The Mi ssing Links. Graz, ECML, 1999. 6. Рубцова А. В. Обучение продуктивному филологическому чтению на ИЯ в условиях самостоятельной работы студентов языковых факультетов в педагогическом университете (на материале английского языка ): Дис. ... канд . пед. наук . СПб ., 2006. 7. Рубцова А. В. Продуктивная учебная деятельность в области обучения ИЯ и организация самостоятельной работы учащегося по ИЯ // Проблемы и перспективы языкового образования в XXI веке. Материалы III региональной научно -практической конференции . 15 декабря 2005 г. Новокузнецк , 2006. 8. Рубцова А. В. О содержании понятия продуктивной учебной деятельности в свете теории культурно -языковой личности // Известия РГПУ им. А. И. Герцена . Аспирантские тетради : Науч - ный журнал . СПб ., 2006 (ноябрь ). № 5(23). С. 164–170. 9. Философия образования для XXI века (в поисках практико -ориентированных образова - тельных концепций ). М., 1999. 10. Фурманова В. П. Межкультурная и культурно -языковая прагматика в теории и практи - ке преподавания иностранных языков (языковой вуз): Дис. … д-ра пед. наук . М., 1994. 11. Chambers B. The professional preparation of Teacher Training Student for School // Journal of Further and Higher Education. 1981. Vol. 5. № 2. Summer. Н. И. Курганова КОНСТРУИРОВАНИЕ КОНЦЕПТОВ В ПРОЦЕССЕ ОСВОЕНИЯ ИНОЯЗЫЧНОЙ КУЛЬТУРЫ Ориентация иноязычного образования на взаимопонимание ставит задачу расширения концептуальной системы личности за счет освоения смыслов иноязычной культуры . На роль дидактической единицы , позволяющей связать язык , культуру и сознание , предлагается лингвокультурный концепт . В статье дается обоснование процесса конструирования концептов с позиций лингвистики , психологии и социаль - ной коммуникации ; представлен алгоритм конструирования культурных концептов в единстве образных , понятийных и ценностных компонентов . N. Kurganova CONSTRUCTING CONCEPTS IN TEACHING FOREIGN LANGUAGES Foreign language teaching oriented to intercultural understanding involves the need for personal conceptual development through assimilating a foreign culture meanings. In this context the linguocultural concept can be employed as a didactic unit enabling the stu-dents to link the language, culture and consciousness. The process of concept construction is considered from the point of view of linguistics, psychology and social communication, and an algorithm of cultural concepts construc tion is presented as a unity of image, notion and value components. Психолого -педагогические основы управления движениями в стрельбе … 133Недооценка роли культурных компо - нентов семантики слова и значения концептуальной системы личности в обуче - нии иностранным языкам приводит к тому , что в процессе общения предста - вителей разных культур за одной и той же языковой оболочкой может скры - ваться весьма разнородное содержание . Участие российских преподавателей и студентов в первых международных проектах по Болонскому процессу пока - зало, что представители разных стран и культур далеко неоднозначным образом трактуют многие термины и понятия . Как правило , смысл иноязычных выра - жений интерпретируется через содержа - ние слов родного языка . Причины данного явления связаны в первую очередь с контекстом обучения , поскольку преподавание и усвоение иностранного языка в российских вузах осуществляет - ся в искусственных условиях , т. е. вне сферы функционирования языка как социокультурного феномена . С другой стороны , методы и подходы , принятые в отечественной методике и лингводидак - тике , ориентированы преимущественно на овладение языковой формой и недо - статочно учитывают культурное изме - рение . Все это способствуют тому , что слово иностранного языка ассоциирует - ся с соответствующим ментальным содержанием , выработанным в родной культуре обучаемого . Способность иноязычной языковой формы получать соотнесенность с семантическим содержа - нием соответствующей единицы родно - го языка обусловлена следующими отличительными свойствами языкового знака : – во-первых , языковой знак, соглас - но Ф. де Соссюру , характеризуется отсутствием устойчивой мотивированной связи между материальной оболочкой знака и означаемым . Так называемая произвольность «тела» языкового знака позволяет , на наш взгляд , «отрыв » означаемого от означающего при переходе на иностранный язык ; – во-вторых , языковой знак отлича - ется соотнесенностью с сознанием , поскольку он связан не только с изобра - жаемой действительностью , «но и с человеческим сознанием , которое пропус - кает через себя и саму действительность , и способы ее кодирования » [1, с. 82]. Именно благодаря этому свойству осуществляется понимание языковых выражений , мыслей , идей , но оно сущест - вует в рамках определенной концепту - альной системы , с учетом сложившейся системы знаний , информации , ценност - ных установок и отношений . Как след - ствие — слова и выражения иностран - ного языка воспринимаются и осмысля - ются через призму содержания созна - ния, сформированного в рамках родной культуры обучаемого ; – в-третьих , отличительным свойст - вом знака является его социальность : языковой знак, функционируя на опре - деленной территории и обслуживая познавательные , коммуникативные и аффективные потребности определенного социума , «вбирает » в себя определенные культурные смыслы , ценностные сужде - ния, понятные членам данного лингво - культурного сообщества . Но для пред - ставителей других культур данные смыслы не лежат на поверхности . Более того, изучение иностранного языка в искусственных условиях не позволяет обучаемым впитывать коллективный социальный опыт общения и тем самым корректировать свою языковую практи - ку с учетом норм и традиций носителей языка . Развитие межкультурных контактов и ориентация на взаимопонимание , на достижение позитивного результата в ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 134общении ставит перед иноязычным образованием проблему освоения культур - ных смыслов , выработанных другими народами . В этих условиях акцент в подготовке специалистов в области иностранных языков должен сместиться с овладения языковой формой на осво - ение ментального содержания другой культуры . Различия в содержании образов сознания у представителей разных культур и носителей разных языков позволил наглядно продемонстрировать сравни - тельный эксперимент , проведенный нами в России и Франции , в котором участвовало 120 студентов из двух стран (см. работы Н. И. Кургановой [2, с. 16– 19]; [3, с. 7–12]; [4, с. 20, 25]). На основе сравнения ассоциативных полей , полученных на слова -эквиваленты «семья / famille», « дом / maison», « еда / nourriture», « Франция / France», « Россия / Russie» в группах россиян и французов , было установлено , что содержание обра - зов сознаний носителей двух языков существенно различается . Например , стереотипное ядро представлений о доме у французских и русских студентов совпадает всего лишь на 50%. Так, в группе французских студентов в ядро вошли следующие компоненты : famille / семья , jardin / сад, chambre / комната , foyer / очаг, chaleur / тепло , cuisine / кухня , toit / крыша , salon / гостиная , cheminée / ка_мин, repos / отдых . Следовательно , у французов дом ассоциируется в первую очередь с семьей / famille : дом — это родной очаг / foyer , место , где живет семья и где у каждого члена семьи есть свой собственный угол — своя комна - та / chambre . Центром французского дома является гостиная / salon, где вся семья собирается за столом или у камина / cheminée . Присутствие в ядре концепта вербальных компонентов cui-sine / кухня , и repos / отдых , покой свидетельствует о том, что у французов приготовление пищи и восстановление сил — значимые составляющие образа дома . Таким образом , французский дом — это семейный очаг, где человеку обеспечен стол и кров , тепло и покой , т. е. все то, что составляет основу защи - щенности и автономности личности . Что касается россиян , то у них самы - ми частотными вербальными реакциями на слово «дом» были следующие : уютный, тепло , комната , семья , любовь , сад, кухня , большой , квартира , светлый . Дом, по мнению россиян , должен быть уютным и теплым , — это место , где можно укрыться от холода и стужи ; в этом доме живет семья и обязательно царит любовь . Дом по российским кано - нам должен быть большим и светлым и обязательно находиться в саду . Но это не столько образ реального дома , а скорее мечта о нем или о том, каким он должен быть , поскольку абсолютно все участники эксперимента проживают в квартирах многоэтажных домов . Из объективных параметров жилищного пространства в образе дома у россиян пред - ставлены компоненты комната , кухня и квартира , что подтверждает их значи - мость в нашей культуре . Сравнительный анализ ядерных компонентов концепта maison / дом в груп - пе российских и французских студентов показал , что половину ядерных компо - нентов (50%) в двух группах испытуе - мых составляют культурно специфиче - ские элементы . Контрастивный анализ структуры концепта позволил констатировать , что у представителей двух культур имеются существенные отличия в структуре знаний о доме , что обусловлено особенно - стями опыта и условиями социализации . Так, у россиян практически отсутствует Психолого -педагогические основы управления движениями в стрельбе … 135такой когнитивный слой , как «пробле - мы, связанные с приобретением жилья », а у французов в структуре знаний о доме не присутствуют такие признаки , как «радость », «веселье », «друзья », «родст - венники ». В то же время когнитивные слои «домашние занятия », «мебель и интерьер » у россиян представлены полно и разнообразно , но эти направления абсолютно не значимы для французов . Кроме того, в процессе исследования у российских и французских студентов были выявлены существенные различия в структуре ментального знания , в стилях обработки информации , в особом соотношении элементов рационального и эмоционального опыта . Например , у французов доминирует рациональный способ видения , ориентированный на выделение объективных сторон или характеристик дома . У россиян образ дома строится скорее через характеризацию , эмоционально -оценочное видение , или ассоциативный ряд. Таким образом , контрастивное изуче - ние представлений о доме через призму восприятия россиян и французов пока - зало, что даже слова -эквиваленты в разных языках «вмещают в себя» различ - ный опыт освоения и восприятия дейст - вительности , что находит выражение в содержании образных и эмоционально - оценочных компонентов концепта , ценностных суждений , а также в структуре знаний . Выявленные особенности еще раз подтверждают тот факт , что «знание , зафиксированное в знаке и предназна - ченное для передачи другим , является само по себе недостаточным , требую - щим дополнительной деятельности …» [5, с. 30] по освоению его содержания . На наш взгляд , ментальное знание , зафиксированное с помощью знака , только тогда станет достоянием лично - сти, если оно будет освоено и когнитив -но и аффективно , т. е. если оно «обра - стет» наглядно -образными представле - ниями , личностными оценками и мнениями , а для этого оно должно быть «включено » в ментальное пространство личности . Основанием для подобного заключения является выделение различ - ных типов знаний , которые функциони - руют на разных уровнях осознаваемости [6, с. 257–275]. Дело в том, что наличие информации в сознании индивида еще не означает ее усвоения , важным пока - зателем «освоенности » знаний является сформированность образных и понятий - ных представлений , оценочных и ценно - стных суждений о том или ином куль - турном объекте . Мы полагаем , что сегодня в методике обучения и лингводидактике в качестве основной дидактической единицы может выступить концепт , потому что он позволяет «связать воедино научные изыскания в области культуры , сознания и языка , поскольку сам принадлежит сознанию , детерминируется культурой и опредмечивается в языке [7, с. 9]. Следовательно , концепт является менталь - ной единицей , определенным фрагмен - том сознания личности . Концепт в понимании Ю. С. Степано - ва — это «основная ячейка культуры в ментальном мире человека ». С другой стороны , это то, посредством чего чело - век сам входит в культуру , а в некото - рых случаях и влияет на нее [8, с. 43]. Следовательно , концепт тесно связан с человеком и его национальным и культурным опытом . Не случайно в лингво - культурологии концепт определяется как объект из мира «Идеальное », обла - дающий именем и отражающий опреде - ленные культурно -обусловленные пред - ставления человека о мире [9, с. 23]. В-третьих , концепт связан со знани - ем, которое отражает реальные и при-ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 136писываемые признаки объектов . Концепты — это идеальные сущности , «кванты » знания , которые участвуют в формировании и передаче информации . По словам Е. С. Кубряковой , концепт — «это оперативная содержательная единица памяти , ментального лексикона , концептуальной системы » [10, с. 90]. Некоторые ученые считают , что концепт — это все то, что мы знаем об объекте во всей экстензии [11, с. 97]. По мнению известного философа Р. И. Павилениса , именно концепт коди - руется языковым знаком в процессе общения : «…в процессе коммуникации языковым выражением кодируется не какой -то общий для коммуникантов , или один и тот же, смысл «семантики языка», а концепт (выд. Н. К.)» [12, с. 117]. Опираясь на теорию концепта и руко - водствуясь информационно -семиологи - ческим подходом к культуре , мы пола - гаем , что освоение смыслового содер - жания иноязычной культуры , которую мы определяем как совокупность приоб - ретенных знаний , представлений , выра - ботанных определенным лингвокуль - турным сообществом и зафиксирован - ных с помощью языковых знаков , протекает как процесс конструирования культурных концептов . Как известно , человек в условиях естественной социализации усваивает культуру из социального окружения , а также в результате обучения благодаря механизмам коммуникации . «Культура — это, в сущности , огромное множество сообщений », — считает известный французский социолог А. Моль [13, с. 126]. Однако «все мыслимое богатст - во информации не поступает в сознание отдельной личности в виде «готового » знания , которое нужно лишь правильно опознать и «вставить » в систему собст - венного знания о мире . Нет знания , ко-торое перемещалось бы от сознания к сознанию …» [14, с. 8]. По мнению И. К. Архипова , слушающий , опираясь на материальные сигналы , содержащие - ся в тексте отправителя сообщения , сам творит свой смысл , который в норме совпадает с большой степенью вероят - ности со смыслом , задуманным отпра - вителем сообщения [15, с. 10]. Конструирование концептов как способ освоения ментального содержания иноязычной культуры предполагает в первую очередь активную позицию обучаемого по освоению образных , поня - тийных и ценностных компонентов смыслового содержания , зафиксирован - ных в «чужом » слове , что обусловлено сложной и многослойной структурой концепта . По признанию многих иссле - дователей , концепт включает в себя как образные , так и понятийные компонен - ты: при этом понятийные элементы формируются фактической информаци - ей о реальном или воображаемом объек - те, а образная составляющая концепта связана со способом познания действи - тельности [16, с. 33]. Но в реальном когнитивном процессе чувственные и рациональные формы психического отра - жения органически взаимосвязаны и непрестанно переходят одна в другую [17, с. 17–18]. Кроме того, в структуру концепта входят элементы эмоционального освоения действительности и ценностные компоненты , в силу чего «…концепты не только мыслятся , они переживаются » [18, с. 42–43]. Важно также отметить еще одну характеристику концепта — «размытость и вероятностную структуру концепта » [19, с. 18–34]. Концепт как единица структурированного знания имеет не жесткую организацию , поскольку «концепт все время функционирует , актуали -Психолого -педагогические основы управления движениями в стрельбе … 137зируется в разных своих составных частях и аспектах » [20, с. 32–33]. Методологической основой для разработки и построения алгоритма конст - руирования концептов иноязычной культуры послужили теория социальных представлений С. Московичи , психоло - гическая теория познавательных процессов С. Л. Рубинштейна , а также идеи Р. И. Павилениса о непрерывном , континуальном характере концептуальной системы и о возможности развития и изменения концептуальных систем с помощью языка [21, с. 106]. Французский социолог Серж Моско - вичи утверждает , что специфической формой , которая помогает обыденному человеку понять смысл окружающего его мира , является социальное пред - ставление . Оно вырабатывается в усло - виях коммуникации и символизирует собой переход понятия в образ [22, с. 38]. Для С. Московичи социальные представления есть осмысленные знания, в формировании которых принима - ет участие весь предшествующий опыт человека , наличный запас сведений , знаний . Психологическим обоснованием для построения алгоритма конструирования концептов в единстве следующих этапов — анализа , синтеза , абстракции и обоб - щения — служит психологическая теория познавательных процессов С. Л. Рубинштейна [23, с. 377–381]. Как утвер - ждает ученый , понятие и представление взаимосвязаны и взаимопроникают друг в друга , и поэтому в реальном процессе мышления они даны в некотором един - стве [24, с. 383]. С. Л. Рубинштейн отмечает , что понятийное мышление , протекающее в сознании людей , всегда связано с включающимися в него представ - лениями . При этом «понятие и пред - ставление не просто сосуществуют и со-путствуют друг другу … Они отражают разные , но необходимо взаимосвязанные стороны действительности » [25, с. 383– 384]. Чтобы раскрыть содержание иноязычного слова нужно организовать работу по «распредмечиванию » смысла культурного артефакта . Основные этапы конструирования алгоритма будут следующие : 1. Актуализация ментального содержания сознания , т. е. знаний , идей и представлений об определенном фраг - менте культуры у обучаемых . Пусковым механизмом к актуализации имеющейся у студентов информации является постановка проблемных заданий типа : «Какие ассоциации возникают у вас при произнесении слова «дом» или «Назови - те первые пять слов , которые ассоци - ируются у вас со словом "семья ", "дом", "еда", "Франция ", "Россия ". Главная цель данного этапа — порождение гипо - тез о ментальном содержании культур - ного объекта , что в итоге позволяет реконструировать коллективную модель знаний об определенном артефакте . Группируя вербальные реакции студен - тов по тематическому принципу , мы получаем схему знаний об определенном феномене типа : Роль дома в жизни человека , Свойства , качества , Дом и его обитатели , Части дома , Домашние дела, Мебель и интерьер , Пространство вокруг дома . 2. Анализ предмета или объекта инокультуры с целью выявления отли - чительных признаков . На этом этапе артефакт чужой культуры , представлен - ный с помощью словесного наименова - ния, например , maison / дом вовлекается в сферу всестороннего анализа , в результате чего у обучаемых должно сложиться общее представление о данном объекте . ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 138Выделение признаков осуществляется через всесторонний и многоуровневый анализ феномена , через включение его в многообразные связи и отношения . Например , здесь возможны следующие стратегии : а) выделение наглядно воспринимаемых признаков : Каким вы видите французский дом? Где он нахо - дится ? Опишите , как вы его себе пред - ставляете ; б) выделение черт , которые имеют более или менее непосредствен - ное отношение к потребностям челове - ка: Каким должен быть современный дом? Что значит «хороший француз - ский дом»? Сколько в таком доме комнат? Трудно ли содержать большой дом?; в) выделение и раскрытие свойств объектов через их связи и отношения : Сравните дома в городе и деревне , на юге и западе Франции . Чем они отлича - ются ? Что у них общего ? Через всесторонний анализ и выделе - ние признаков мы переводим понятие в образ ; по терминологии С. Московичи , это называется «объективировать » поня - тие [26, с. 38]. 3. Синтез выделенных признаков об объектах инокультуры . Цель этого этапа — собрать , объединить все выделенные признаки в общее типизированное пред - ставление или образ . Следует заметить , что общее представление , образованное посредством выделения общих черт , является лишь внешней совокупностью признаков , поскольку представление образно -наглядно , но оно лишено опреде - ленной структуры и системности признаков . С целью выделения отличитель - ных черт артефактов или феноменов иноязычной культуры целесообразно осуществлять анализ на основе сравне - ния, через выделение общего и особен - ного в двух культурах : «В чем похожи и не похожи французские и русские до-ма?» Что между ними общего ? Что их отличает ?». 4. Абстракция и обобщение призна - ков об артефактах инокультуры предполагает выделение ведущих , наиболее существенных сторон или харак - теристик и отбрасывание единичных , несущественных признаков [27, с. 377– 381]. Это предполагает в обязательном порядке две стратегии : а) учет структу - ры наличных знаний обучаемых , а также б) необходимость постоянного расши - рения и пополнения информации о новой культуре . В результате постоянно осуществляющиеся процессы отождест - вления и различения информации в сознании индивида будут способствовать развитию понятийных компонентов концептуальной системы личности [28, с. 101]. 5. Выработка отношения , ценно - стных суждений . Овладение иноязыч - ным словом включает формирование эмоционально -аффективных и ценност - ных компонентов концепта , а для этого нужно освоить смысл культурных пред - метов , пропустить полученное знание через призму своего опыта , знаний , ценностных установок и идеалов . На наш взгляд , эффективным способом актуали - зации ценностных компонентов концеп - та является межкультурный диалог , ориентированный на понимание и интер - претацию смыслов другой культуры , в результате чего знания в когнитивной структуре субъекта дополняются оцен - ками , мнениями , взглядами субъекта [29, с. 31]. Таким образом , конструирование концептов — это процесс коллективного приближения к знанию или выработки общего знания на основе диалога куль - тур. Именно в коммуникации получают конкретизацию , наполняются реальным смыслом иноязычные комплексы — по-Психолого -педагогические основы управления движениями в стрельбе … 139нятие превращается в образ , благодаря чему абстрактное понятие обретает наглядно -чувственные контуры . Такое знание в процессе диалога индивидуали - зируется , приобретает личностный смысл и эмоциональную окраску , в результате чего оно становится освоен - ным, представляющим ценностную значимость для личности . Предложенный алгоритм конструи - рования культурных концептов будет способствовать овладению менталь - ным содержанием иноязычной культу -ры и тем самым — развитию концеп - туальной системы личности , потому что получение новой информации здесь тесно увязано с ее анализом и осмыслением . В свою очередь , это позволит также уяснить уникальность своей собственной , национальной , культуры . Следовательно , расширение , развитие концептов и концептуальной системы личности в процессе изучения иностранных языков будет способст - вовать взаимопониманию в процессе межкультурного общения . Список литературы 1. Соломоник А. Язык как знаковая система . Л., 1992. 2. Курганова Н. И. Образ дома у русских и французов // Межкультурная коммуникация и современные лингвистические теории / Отв. ред. О. Ф. Родин . Нижний Тагил , 2003.. 3. Курганова Н. И. Семья глазами французов // Лингвистика и лингвистическое образова - ние в современном мире . М., 2004. 4. Курганова Н. И. Картина мира россиян и французов через призму культурных представ - лений о еде // Материалы XXXV Международной Филологической конференции / Отв. ред. Т. С. Тайманова . СПб ., 2006. 5. Петров М. К. Язык . Знак . Культура . М., 1991. 6. Китова Е. Б., Кравченко А. В. Ценность как доминанта концептов data, information/ knowledge // Studia Linguistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание . М., 2006. 7. Слышкин Г. Г. От текста к символу : лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе . М., 2000. 8. Степанов Ю. С. Константы : Словарь русской культуры : Изд 2-е. М., 2001. 9. Вежбицкая А. Лексикография и концептуальный анализ . М., 1985. 10. Кубрякова Е. С., Демьянков В. З, Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когни - тивных терминов . М., 1996. 11. Телия В. Н. Русская фразеология . Семантические , прагматические и лингвокультуроло - гические аспекты . М., 1996. 12. Павиленис Р. И. Проблема смысла . М., 1983. 13. Моль А. Социодинамика культуры . М., 1973. 14. Архипов И. К. Полифония мира , текст и одиночество познающего сознания . Studia Linguistica. XIII. Когнитивные и коммуникативные функции языка : Сборник статей . СПб ., 2005. 15. Архипов И. К. Указ . изд. 16. Попова З. Д., Стернин И. А. Язык и сознание : теоретические разграничения и понятий - ный аппарат // Язык и национальное сознание . Вопросы теории и методологии . Воронеж , 2002. 17. Завалова Н. Д., Ломов Б. Ф., Пономаренко В. Л. Образ в системе психической регуля - ции деятельности . М., 1986. 18. Степанов Ю. С. Указ . соч. 19. Никитин М. В. Развернутые тезисы о концептах // Studia linguistica. Когнитивные и коммуникативные функции языка : Сб. статей . СПб ., 2005. 20. Попова З. Д., Стернин И. А. Указ . соч. 21. Павиленис Р. И. Проблема смысла . М., 1983. ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 14022. Moscovici S . Le phénomène des représentations sociales // Les représentations sociales. Paris, 1984. 23. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии : В 2 т. М., 1989. Т. 1. 24. Там же. 25. Там же. 26. Moscovici S. Указ . изд. 27. Рубинштейн С. Л. Указ . изд. 28. Павиленис Р. И. Указ . изд. 29. Славская А. Н. Личность как субъект интерпретации . Дубна , 2005. Э. Г. Злотников УЧЕБНО -МЕТОДИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ БУДУЩЕГО УЧИТЕЛЯ ХИМИИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ Проанализировано состояние химической подготовки будущих учителей химии , выявлены основные противоречия между их подготовкой в вузе и предстоящей педагогической деятельностью в общеобразовательном учреждении . Показаны основ - ные проблемы в подготовке будущих учителей химии в педагогическом вузе. Рассмотрены роль и структура учебно -методического обеспечения профессиональной подготовки будущего учителя химии . Разработана концепция учебно -методического обеспечения профессиональной подготовки будущего учителя химии , содействую - щая становлению и развитию профессиональной компетентности специалиста в соответствии с тенденциями развития мирового образовательного пространства в контексте устойчивого развития общества . E. Zlotnikov EDUCATIONAL METHODOLOGICAL PROVISION OF TRAINING OF PRE-SERVICE TEACHERS OF CHEMISTRY IN MODERN CONDITIONS The state of training in chemistry of pre-service teachers has been analysed, and contradictions between their university training and forthcoming pedagogical activities at a comprehensive educational establishment have been found out. The basic problems in training pre-service teachers of chemistry at a pedagogical university are discussed. The role and structure of educational methodological provision of professional training of preservice teachers of chemistry are considered. A concept of educational methodological provision of professional training of pre-service teachers of chemistry is developed. The concept is targeted at developing professional competence of pre-service teachers of chemistry in accordance with the tendencies of the development of the global educational space in the context of the steady development of the society. Происходящие в последнее время в нашем обществе изменения не могли не повлиять на систему образования , перспективы развития которой определены Законом Российской Федерации об об-разовании (1992), Концепцией модерни - зации российского образования на пери - од до 2010 года, Концепцией профиль - ного обучения на старшей ступени общего образования и Национальной док-

Редакция Русской службы Би-би-си поговорила с А. В. Рубцовой и ее коллегами по иностранному языку.

726c8ee6-6017-4bcf-af06-179de7ce1525

Касьян Альбина Кирилловна, Романова Альбина Романовна

Некоторые аспекты формирования межкультурной грамотности

Обсуждаются проблемы, связанные с межкультурной коммуникацией. Уделяется внимание следующим вопросам: вежливые формы разговорных клише, культурные стереотипы и деловой юмор, национальные ценности и политическая корректность, двусмысленность слов и выражений современного английского языка.

164ÔÈËÎËÎÃÈß © А.К. Касьян, А.В. Романова, 2010 íàø âåê ãëîáàëüíûõ èçìåíåíèé â ïîëè - òè÷åñêîé è ýêîíîìè÷åñêîé æèçíè îáùåñòâà â óñëîâèÿõ äèàëîãà êóëüòóð óæå íå âîçíè - êàåò ñîìíåíèé â çíà÷èìîñòè êóëüòóðíîé êîìïåòåíöèè êàê îñíîâû ìåæêóëüòóðíîãî îáùåíèÿ. Êóëüòóðíàÿ êîìïåòåíöèÿ, âêëþ÷àÿ è áèçíåñ-êóëüòóðó, ïðåäïîëàãàåò ãëóáîêèå çíàíèÿ îá èñòîðèè, âåðîâàíèÿõ, ÷óâñòâàõ, îò - íîøåíèÿõ è ïîâåäåíèè ëþäåé, æèâóùèõ â òîé èëè èíîé ñòðàíå. Êðîññ-êóëüòóðíàÿ êîììó -À.Ê. ÊÀÑÜßÍ êàíäèäàò ôèëîëîãè÷åñêèõ íàóê, äîöåíò Áàéêàëüñêîãî ãîñóäàðñòâåííîãî óíèâåðñèòåòà ýêîíîìèêè è ïðàâà, ã. Èðêóòñê àäðåñ: 664003, ã. Èðêóòñê, óë. Ëåíèíà, 11 À.Â. ÐÎÌÀÍÎÂÀ êàíäèäàò ôèëîëîãè÷åñêèõ íàóê, äîöåíò Áàéêàëüñêîãî ãîñóäàðñòâåííîãî óíèâåðñèòåòà ýêîíîìèêè è ïðàâà, ã. Èðêóòñê å-mail: [email protected] ÍÅÊÎÒÎÐÛÅ ÀÑÏÅÊÒÛ ÔÎÐÌÈÐÎÂÀÍÈß ÌÅÆÊÓËÜÒÓÐÍÎÉ ÃÐÀÌÎÒÍÎÑÒÈ Îáñóæäàþòñÿ ïðîáëåìû, ñâÿçàííûå ñ ìåæêóëüòóðíîé êîììóíèêàöèåé. Óäå - ëÿåòñÿ âíèìàíèå ñëåäóþùèì âîïðîñàì: âåæëèâûå ôîðìû ðàçãîâîðíûõ êëèøå, êóëüòóðíûå ñòåðåîòèïû è äåëîâîé þìîð, íàöèîíàëüíûå öåííîñòè è ïîëèòè÷åñêàÿ êîððåêòíîñòü, äâóñìûñëåííîñòü ñëîâ è âûðàæåíèé ñîâðåìåííîãî àíãëèéñêîãî ÿçûêà. Êëþ÷åâûå ñëîâà: ìåæêóëüòóðíîå îáùåíèå, âûðàæåíèå ïðîñüáû, ñòðàòåãèÿ âåæëèâîñòè, ïîëèòè÷åñêàÿ êîððåêòíîñòü, ïðåóâåëè÷åíèå è ïðåóìåíüøåíèå, äâóñìûñëåííîñòü. A.K. KASYAN PhD in Philology, associate professor of Baikal National University of Economics and Law, Irkutsk, 11, Lenin Street, Irkutsk, 664003 A.V. ROMANOVA PhD in Philology, associate professor of Baikal National University of Economics and Law, Irkutsk e-mail: [email protected] DEVELOPING INTERCULTURAL LITERACY The intercultural communication problems are discussed. Here some more aspects of the topic have been considered: request formulas and forms of teuntative discourse, cultural stereotypes and business humour, national values and «political correctness», sex-related ambiguity which manifest a dramatic difference between English and Russian languages and cultures. Keywords: intercultural communication, request formulas, polite and impolite options, political correctness, understatement and overstatement, acceptable humour, sex-related ambiguity.ÓÄÊ 811.111 ÁÁÊ 81.2Àíãë.165Известия ИГЭА. 2010. № 2 (70)À.Ê. ÊÀÑÜßÍ , À.Â. ÐÎÌÀÍÎÂÀ íèêàöèÿ — ýòî àäåêâàòíîå âçàèìîïîíèìàíèå ìåæäó åå ó÷àñòíèêàìè, êîòîðûå ïðèíàäëå - æàò ê ðàçëè÷íûì êóëüòóðàì (êàê îáùèì, òàê è äåëîâûì). Êóëüòóðíûé êîíòåêñò ìîæåò áûòü ïðåäñòàâëåí ðàçíîîáðàçèåì ìàíåð ïî - âåäåíèÿ (ïðèâåòñòâèÿ, âûðàæåíèÿ ñîãëàñèÿ, ñîìíåíèÿ è ò.ï.), à òàêæå èñòîðèåé êóëüòóðû, ýòèêîé äåëîâûõ îòíîøåíèé, ò.å. êàê îáùåé êóëüòóðîé, òàê è äåëîâîé êóëüòóðîé. Îòíîøåíèå ê êóëüòóðîâåä÷åñêîìó àñ - ïåêòó â ïðåïîäàâàíèè äåëîâîãî àíãëèéñêîãî ÿçûêà ðàçëè÷íîå. Ñóùåñòâóåò, íàïðèìåð, ìíåíèå, ÷òî äëÿ äåëîâûõ ëþäåé äîñòàòî÷ - íî çíàòü ìèíèìóì — êàê ïîïðèâåòñòâîâàòü ïàðòíåðîâ, êàê ïîãîâîðèòü î ïîãîäå è ò.ï. Àðãóìåíòàöèÿ íåíóæíîñòè çíàíèÿ èíîÿçû÷ - íîé êóëüòóðû äëÿ äåëîâûõ ëþäåé ñâîäèòñÿ ê òîìó, ÷òî íà ïåðåãîâîðàõ îíè áóäóò ñòðîãî ïðèäåðæèâàòüñÿ äåëîâûõ âîïðîñîâ è â öåíò - ðå èõ âíèìàíèÿ áóäóò äåíüãè, ïðèáûëü, à íå êàêèå-òî ïðîìàõè ïàðòíåðîâ èç-çà íåäîñòà - òî÷íîãî çíàíèÿ êóëüòóðû. Íà íàø âçãëÿä, ýòî âåñüìà óïðîùåííûé è ïðèìèòèâíûé ïîäõîä.  ìèðå êîíêóðåíöèè íåâîçìîæíî óñòàíîâèòü êîíòàêòû ñ ïàðòíå - ðàìè ïî áèçíåñó, äîáèòüñÿ èõ äîâåðèÿ, çíàÿ òîëüêî èõ ÿçûê è íå èìåÿ êóëüòóðíûõ íàâû - êîâ îáùåíèÿ.  áèçíåñ-êîíòåêñòå ñëåäóåò ðàññìàòðèâàòü òðè îñíîâíûõ ýëåìåíòà: ÿçûê (âîêàáóëÿð, ãðàììàòèêà, ñèíòàêñèñ), êóëüòó - ðó (â øèðîêîì ñìûñëå) è äåëîâóþ ïðàêòèêó (ìíîæåñòâî êîìïîíåíòîâ), òàê êàê â íåêîòî - ðûõ ñòðàíàõ, íàïðèìåð â ñòðàíàõ Àçèè, îá - ùåíèå ÿâëÿåòñÿ ÷àñòüþ äåëîâîãî ïðîöåññà, à íå äîïîëíåíèåì ê ïåðåãîâîðàì. Äåëîâûå ïàðòíåðû âñòðå÷àþòñÿ íå òîëüêî çà ñòîëîì ïåðåãîâîðîâ, à òåìû èõ áåñåä — ýòî íå òîëüêî åäà è ïîãîäà, íî è ïîëèòèêà, èñòîðèÿ, ëèòåðàòóðà.  îñíîâå êàæäîé íàöèîíàëüíîé êóëüòóðû ëåæàò áàçîâûå çíàíèÿ, êîòîðûìè âëàäåþò áîëüøèíñòâî ëþäåé (êîíå÷íî, îïðåäåëåí - íîãî êóëüòóðíîãî óðîâíÿ), áåç ýòèõ çíàíèé íåâîçìîæíî îñóùåñòâëåíèå îäíîãî èç âèäîâ ïðîôåññèîíàëüíîé äåÿòåëüíîñòè — ïåðå - âîäà. Îäèí èç íàøèõ àñïèðàíòîâ, âûïîëíÿÿ ïèñüìåííûé ïåðåâîä íà ýêçàìåíå, ïðèøåë â çàìåøàòåëüñòâî, âñòðåòèâøèñü ñ âûðà - æåíèÿìè «(spinning) jenny» (ïðÿäèëüíûé ñòàíîê, îäíîâðåìåííî ïðÿäóùèé áîëåå ÷åì îäíó íèòü) è «the modern Luddites» (ëóääè - òû — ó÷àñòíèêè ïåðâûõ ñòèõèéíûõ ðàáî÷èõ âûñòóïëåíèé â Àíãëèè âî âòîðîé ïîëîâèíå XVIII–íà÷àëå ÕIX â.), òàê êàê íå áûë çíàêîì ñ èõ êóëüòóðíûì êîíòåêñòîì. Ìåæäó òåì êàæ - äûé àíãëè÷àíèí çíàåò, ÷òî èìåííî â Àíãëèè íà÷àëàñü èíäóñòðèàëüíàÿ ðåâîëþöèÿ, à ëþäè ñ âûñøèì îáðàçîâàíèåì ïîìíÿò, ïî êðàéíåé ìåðå, íàçâàíèå ïîýìû Áàéðîíà «Song for the Luddites». Íàøèì âûïóñêíèêàì ïîëàãàåòñÿ çíàòü, ÷òî Pickwick è David Copperfield — ýòî ãåðîè çíàìåíèòûõ ðîìàíîâ Äèêêåíñà, à íå ÷àé èëè èëëþçèîíèñò, ïîñêîëüêó ýòà èíôîðìàöèÿ ñîñòàâëÿåò íåîòúåìëåìóþ ÷àñòü íàöèîíàëü - íîé êóëüòóðû è ãîðäîñòè Âåëèêîáðèòàíèè. Íåëüçÿ ïðåíåáðåãàòü è íîâûìè òåíäåíöè - ÿìè â ëèíãâèñòè÷åñêîé êóëüòóðå, íàïðèìåð ïîëèòè÷åñêîé êîððåêòíîñòüþ. Íàøè ñòóäåí - òû äîëæíû ïîíèìàòü, ÷òî óïîòðåáëåíèå ñëî - âîñî÷åòàíèé «American negroes», «à crippled person», «old people» ðàññìàòðèâàåòñÿ êàê ïðîÿâëåíèå ðàñèçìà, ïîëîâîé, âîçðàñò - íîé äèñêðèìèíàöèè, ñëåäóåò óïîòðåáëÿòü ñëîâîñî÷åòàíèÿ «African Americans», «à disabled person», «senior citizens». ßçûê ñîöèàëüíîãî ñòàòóñà — ýòî òàêæå îäíî èç ÿâëåíèé ñîâðåìåííîé êóëüòóðû. Îäíî è òî æå äåéñòâèå èëè êà÷åñòâî ìîæåò áûòü îõàðàêòåðèçîâàíî ïî-ðàçíîìó â çàâè - ñèìîñòè îò ñòàòóñà ãîâîðÿùåãî (ìóæ÷èíà / æåíùèíà, íà÷àëüíèê / ïîä÷èíåííûé). Ñðàâ - íèì, íàïðèìåð, ñëåäóþùèå ïàðû: Íå is inquisitive — she is nosey. Íå shares information — she gossips. Íå explains — she complains. Íå is à lover — she is à tramp. Õàðàêòåðèñòèêà ìóæ÷èíû íåéòðàëüíà èëè ïîëîæèòåëüíà, õàðàêòåðèñòèêà æåíùèíû îò - íþäü íå ïîçèòèâíà. Òî æå ñàìîå íàáëþäàåì â êîäå ïðàâèë «Ìó boss», ãäå ñòàòóñíûå ðîëè íà÷àëüíèêà è ïîä÷èíåííîãî ðàñêðûâàþòñÿ â ôîðìå ÿçûêî - âîé èãðû: When I take à long time I’m slow. When he takes à long time he is thorough. When I don’t do it I’m lazy. When he doesn’t do it he’s too busy.When I do something without being told I’m à know-all. When he does something without being told that’s initiative. I wish I were my boss and always right!Ìíîãèå íåäîðàçóìåíèÿ ïðîèñõîäÿò â áèç - íåñ-êîììóíèêàöèè èç-çà ñïåöèôèêè êóëüòóð. Ïîêà îáñóæäàþòñÿ óçêîïðîôåññèîíàëüíûå òåìû, çàòðóäíåíèé íå âîçíèêàåò, à êîãäà 166Известия ИГЭА. 2010. № 2 (70)ÔÈËÎËÎÃÈß ïðîÿâëÿþòñÿ îñîáåííîñòè êóëüòóð, òóò íà÷è - íàþòñÿ ïðîáëåìû. Òàê, èíîñòðàíöàì òîëüêî òîãäà ñòàíîâèëîñü ïîíÿòíûì, ïî÷åìó íàøè ñïåöèàëèñòû âñåãäà óïîìèíàëè î ñâîèõ âèçè - òàõ â ðàçíûå ñòðàíû, êîãäà îíè óçíàâàëè î «âûåçäíûõ» è «íåâûåçäíûõ» â ÑÑÑÐ è ÷òî ïîåçäêè çà ãðàíèöó áûëè ïîêàçàòåëåì ñòà - òóñà. Îäíèì èç ñàìûõ òðóäíûõ àñïåêòîâ êóëü - òóðíîé êîìïåòåíöèè â áèçíåñå ÿâëÿåòñÿ ïîíèìàíèå þìîðà òâîåãî ïàðòíåðà. Ñîâåð - øåííî åñòåñòâåííî, ÷òî, êîãäà îäèí èç ñî - áåñåäíèêîâ ñòàðàåòñÿ çàâÿçàòü áîëåå òåñíûå îòíîøåíèÿ ñ èíîñòðàíöåì, îí ñòðåìèòñÿ óéòè îò èçëèøíå ñåðüåçíîãî òîíà è ñîçäàòü áîëåå íåïðèíóæäåííóþ àòìîñôåðó. Âî ìíîãèõ ñè - òóàöèÿõ ðàñòîïèòü ëåä è ðàñïîëîæèòü ê ñåáå ñëóøàòåëÿ ïîìîãàåò îáìåí àíåêäîòàìè. Êîíå÷íî, þìîð ìîæåò ïðèíåñòè áåçóñëîâ - íóþ ïîëüçó, ðàñêðåïîñòèâ ïàðòíåðà è âûçâàâ äîâåðèå ê âàì êàê ÷åëîâåêó. Îäíàêî ó íåãî åñòü è îáðàòíàÿ ñòîðîíà, ÷àñòî ñâÿçàííàÿ ñ áîëüøèì ðèñêîì. Êóëüòóðíûå è ðåëèãèîçíûå ðàçëè÷èÿ ïðèâîäÿò ê òîìó, ÷òî îäíîé è òîé æå øóòêå ñìåþòñÿ äàëåêî íå âñå. Àìåðèêàíñêàÿ è àíãëèéñêàÿ äåëîâûå êóëüòóðû èçîáèëóþò øóòêàìè è àíåêäîòà - ìè, ìíîãèå èç êîòîðûõ íåâîçìîæíî ïîíÿòü áåç îáúÿñíåíèé. Íàïðèìåð, øóòêè «When you do à good deed, don’t forget to ask for à receipt. Perhaps heaven is something like IRS», «Is life worth living?» — «It depends on the liver» ïîíÿòíû, åñëè âû çíàåòå, ÷òî IRS (Internal Revenue Service) ñðàâíèìà ñ íàøåé íàëîãîâîé ïîëèöèåé, à «liver» — ÷åëîâåê / ïå÷åíü ÷åëîâåêà. Ñ ëèíãâèñòè÷åñêîé òî÷êè çðåíèÿ âñå âèäû þìîðà è øóòîê ìîæíî ïîäðàçäåëèòü íà ïå - ðåâîäèìûå è íåïåðåâîäèìûå. Íå âûçûâàåò çàòðóäíåíèé ïîíèìàíèå øóòîê, ñâîáîä - íûõ îò ñòèëèñòè÷åñêèõ ïðèåìîâ: «Are you married?» — «No, but I’m happily divorced». Îáû÷íî ýòî øóòêè î áðàêå, ðàçâîäàõ, ëþ - áîâíîì òðåóãîëüíèêå, ðàñòî÷èòåëüíîñòè æåíùèí, èõ ñòðàñòè ê ñïëåòíÿì, äèåòàì. Òðóäíîñòü ïðåäñòàâëÿåò þìîð èç ñôåðû ñîöèàëüíûõ, ýòíè÷åñêèõ, êóëüòóðíûõ ïîëè - òè÷åñêèõ ðàçëè÷èé äâóõ èëè áîëåå ñòðàí. È àìåðèêàíöû, è àíãëè÷àíå ìîãóò ïîõâàñòàòü îãðîìíûì êîëè÷åñòâîì øóòîê î áàíêàõ, áèð - æàõ, áðîêåðàõ, êðåäèòíûõ êàðòàõ è äåíüãàõ, ò.å. íà òåìû, êîòîðûå ïîêà îòñóòñòâóþò â ðóññêîì þìîðå:Do you realize that 7-up is down to 4 ½? Using à credit card is à convenient way to spend money you wish you had. The budget is usually made up of à little money and à lot of estimates. À fine is à tax you pay for doing wrong and à tax is à fine you pay for doing all right. À bank is à plàñå that will lend you money if you can prove that you don’t need it. What is à committee? À group of the unwilling, selected from the unfit, to do the unnecessary. Þìîð ñ òðóäîì ïåðåñåêàåò íàöèîíàëü - íûå ãðàíèöû, èáî ýòî ñïåöèàëüíàÿ îáëàñòü êóëüòóðíîé êîìïåòåíöèè. Îí çàâèñèò îò êóëüòóðû è îãðàíè÷åí êóëüòóðîé îïðåäåëåí - íîé ñòðàíû. Íî êóëüòóðû Àíãëèè è ÑØÀ íå ïîíÿòü, íå ïîíèìàÿ èõ þìîð. Øóòêà «If there are no trains at the North Pole, why do Eskimos wear anoraks?» âûçûâàåò ñìåõ ó òåõ, êòî çíàåò, ÷òî «anoraks» (ñïåöèàëüíûå êóðòêè) íîñÿò â Âåëèêîáðèòàíèè ëþäè, õîááè êîòî - ðûõ — ñîáèðàòü ðàçíîîáðàçíóþ äåòàëüíóþ èíôîðìàöèþ î ïîåçäàõ. Ðóññêèé þìîð íå ÿâëÿåòñÿ èñêëþ÷åíè - åì. Cìûcë íàñìåøëèâîãî ðåöåïòà âðåìåí Ë.È. Áðåæíåâà — «Recipe for “Brezhnev” cake: same as “Napoleon” minus sugar, minus butter, minus eggs» — «äîõîäèò» äî èíîñò - ðàíöåâ òîëüêî òîãäà, êîãäà èì ðàññêàæóò î ïðîäîâîëüñòâåííîé ïðîáëåìå â ÑÑÑÐ. Ïðè îáùåíèè ñ èíîñòðàíöàìè íå ðåêî - ìåíäóåòñÿ øóòèòü íà òåìû ýòíè÷åñêèå (òè - ïè÷íûå ÷åðòû íàöèîíàëüíîãî õàðàêòåðà), ðåëèãèîçíûå, ñåêñóàëüíûå, ïîëèòè÷åñêèå, î íàöèîíàëüíûõ îáû÷àÿõ, ãåðîÿõ, îáðàçå æèç - íè. À âîò ïðèìåð òîñòà, êîòîðûé äîïóñòèì íà âñòðå÷àõ ñ èíîÿçû÷íûìè ïàðòíåðàìè: To enjoy life for one hour, get drunk. To enjoy life for one day, go play golf. To enjoy life for one month, get married.To enjoy life for one year, inherit à million dollars. But to enjoy life for à life time, have good friends. Here is to good friends.Èíîñòðàíöû èëè âîñïðèíèìàþò êàê ñàìî ñîáîé ðàçóìåþùååñÿ, èëè íå çàìå÷àþò íàøè îøèáêè, íåïðàâèëüíî óïîòðåáëåííûå ñëîæ - íûå ñòðóêòóðû, íî åñòü îäíà îøèáêà, êîòî - ðàÿ ìîæåò ïîìåøàòü áèçíåñ-êîììóíèêàöèè è îáÿçàòåëüíî âûçîâåò çàìåøàòåëüñòâî. Ýòî ïðîèñõîäèò òîãäà, êîãäà ìû íå ê ìåñòó ïî 167Известия ИГЭА. 2010. № 2 (70)À.Ê. ÊÀÑÜßÍ , À.Â. ÐÎÌÀÍÎÂÀ íåçíàíèþ ïðèäàåì íåâèííûì ñëîâàì ñåêñó - àëüíîå çíà÷åíèå. Îáúÿñíÿþòñÿ òàêèå îøèáêè íåçíàíèåì âàæíîãî êîìïîíåíòà àíãëèéñêîãî ÿçûêà, ñâÿçàííîãî ñ ñåêñóàëüíîé æèçíüþ.  êà÷åñòâå ïðèìåðà ìîæíî ïðèâåñòè ñëåäóþ - ùèå âûðàæåíèÿ: «I took my daughter to bed» âìåñòî «I put my daughter to bed»; «You can undress right here» âìåñòî «You can take off your overcoat here»; «You’ll hear à song in English “My mother’s Little Yellow Helper”».  ñîâðåìåííîì àíãëèéñêîì ÿçûêå ñëîâî «helper» ìîæåò ïðèîáðåòàòü ñåêñóàëüíîå çíà÷åíèå: «À rubber implement used as à substitute for à male sexual partner». À òàêæå ïðèìåðû èç ôèëüìîâ î Äæåéì - ñå Áîíäå. Äæåéìñ è æåíùèíà — â ïîñòåëè. Êòî-òî ñòó÷èò â îêíî. – What are you doing there, James? – I’m keeping the British end up.Åñëè íå âèäåòü, ÷òî ïðîèñõîäèò âíóòðè, îòâåò ìîæíî ïîíÿòü êàê «I’m trying to act in the British interests». Íî â äàííîé ñèòóàöèè îòâåò çâó÷èò êàê «I’m trying to stay sexually aroused». Äæåéìñ íàõîäèòñÿ â ïîñòåëè ñî øïèîíêîé ïî èìåíè Good Nights. Òåëåôîííûé çâîíîê: – Can I speak to Good Night, please? – She is coming. Îòâåò èìååò äâà çíà÷åíèÿ — «Just à minut» è «She is expecting an orgasm». Î äâóñìûñëåííîñòè òàêèõ âûðàæåíèé íå âñåãäà èçâåñòíî, òàê êàê î ñåêñóàëüíûõ çíà - ÷åíèÿõ íå ãîâîðÿò íè àâòîðû ó÷åáíèêîâ, íè ïðåïîäàâàòåëè. Çíàíèå ñåêñóàëüíîé ñòîðîíû ñîâðåìåííîãî àíãëèéñêîãî âàæíî, ïîñêîëüêó ýòî ÷àñòü çíàíèÿ êóëüòóðû.  çàïàäíûõ ñòðà - íàõ ñåêñ ïðîíèê â ëèòåðàòóðó, êèíî, òåëåâèçè - îííûå ïðîãðàììû, ðåêëàìó è äðóãèå ñôåðû æèçíè. Ýòîò êîìïîíåíò êóëüòóðû ïðèîáðåë çíà÷èìîñòü â 60-õ ãã. ïðîøëîãî âåêà, ñ íà÷à - ëîì òàê íàçûâàåìîé ñåêñóàëüíîé ðåâîëþöèè è äâèæåíèÿ ãååâ, èç-çà ÷åãî âîïðîñû ñåêñà ñòàëè øèðîêî îáñóæäàòü íà âñåõ óðîâíÿõ. Ñî âðåìåíåì â çàïàäíûõ ñòðàíàõ íàó÷èëèñü îáñóæäàòü ñåêñóàëüíûå âîïðîñû ïóáëè÷íî ñ òàêòîì, þìîðîì, çàâóàëèðîâàííî èëè íàçû - âàÿ âåùè ñâîèìè èìåíàìè, íàïðèìåð â èñ - êóññòâå, ëèòåðàòóðå.  ðóññêîé æå êóëüòóðå íå áûëî ïðèíÿòî îáñóæäàòü ñåêñ ïóáëè÷íî, è íåóäèâèòåëüíî, ÷òî ìû ìîæåì ëåãêî ïî - ïàñòü â «ñåêñ-ëîâóøêó». Îøèáêè ìîãóò áûòü ïî ïðè÷èíå íåçíàíèÿ ÿçûêà, èç-çà àíàëîãèè ñ ðóññêèì ÿçûêîì, èç-çà íåïðàâèëüíîãî ïðî - èçíîøåíèÿ ñëîâà. Íàáëþäåíèÿ ïîêàçûâàþò, ÷òî ñåêñóàëüíîå ñîäåðæàíèå êîììóíèêàöèè óìåíüøàåòñÿ, êàê ïðàâèëî, êîãäà óâåëè÷èâà - åòñÿ êîëè÷åñòâî åå ó÷àñòíèêîâ; êóëüòóðíûé óðîâåíü è ñîöèàëüíûé ñòàòóñ êîììóíèêàíòîâ âûøå; êîììóíèêàöèÿ ñîöèàëüíî çíà÷èìà è ïðîõîäèò â ôîðìàëüíîé, äåëîâîé, ïîëèòè - ÷åñêîé, íàó÷íîé, òåõíè÷åñêîé îáñòàíîâêå. ×òîáû ñòóäåíòû íå ïîïàëè â íåëîâêóþ ñèòóàöèþ, ñëåäóåò ïðèâëåêàòü èõ âíèìàíèå ê òàêèì îáùèì ñëîâàì, êàê «take» (take sb to bed), «get» (Do you want to get in?), «play» (have sex), «come» (experience of orgasm), «end» (male sex organ), «blow» (have oral sex), «queer», «gay» (homosexual), «backside» (buttocks), «prophylactic» (à contraceptive). Èì ìîæíî ïîðåêîìåíäîâàòü ïðîâåñòè ëèíãâèñòè÷åñêèå è ñîöèîëîãè÷åñêèå èññëåäîâàíèÿ ôóíêöèé ñåêñóàëüíûõ çíà÷åíèé â ñîâ - ðåìåííîì àíãëèéñêîì ÿçûêå; âåñòè ñïèñîê «ïðåäàòåëüñêèõ» ñëîâ, ïîïîëíÿÿ åãî èç êíèã, ôèëüìîâ. Ðîëü ïðàâèë, ñîîòâåòñòâóþùèõ òîé èëè èíîé êóëüòóðå, âîçìîæíî, áîëåå âàæíà äëÿ äåëîâîé êîììóíèêàöèè, ÷åì äëÿ àêàäåìè÷åñ - êîé, òàê êàê áèçíåñìåíû íå ìîãóò îãðàíè÷èòü - ñÿ ñîäåðæàòåëüíîé ñòîðîíîé êîììóíèêàöèè, âûðàæåííîé îïðåäåëåííûìè òåðìèíàìè. Áåç äîâåðèÿ íå ìîæåò áûòü äåëîâûõ êîíòàêòîâ, à ïîýòîìó íåîáõîäèìî îáðàùàòüñÿ ê ýòèêåòó, ÷òîáû ðàñïîëîæèòü ê ñåáå ëþäåé. Ïîâåäåíèå, êîãäà íå ñîáëþäàþòñÿ íîðìû êóëüòóðû ñòðà - íû ïàðòíåðà, ìîæåò áûòü èñòîëêîâàíî êàê âû - ñîêîìåðíîå èëè äàæå ïðåäíàìåðåííî àãðåñ - ñèâíîå. Êîìïàíèÿ èç-çà ýòîãî ìîæåò ïîòåðÿòü ñâîþ ðåïóòàöèþ, à åå ñîòðóäíèêó ýòî ìîæåò ñòîèòü ìåæäóíàðîäíîé êàðüåðû. Îøèáêè â ðåêëàìå èç-çà íåçíàíèÿ êóëüòóðû ïðèâîäÿò ê ïðîáëåìàì ñ ïðîäàæàìè, íåâåðíûå æåñòû ìîãóò îêàçàòüñÿ îñêîðáèòåëüíûìè. Ñòóäåíòîâ ñëåäóåò îáó÷àòü ìåæäóíàðîä - íîé êîììóíèêàöèè, íàïðèìåð ñòðàòåãèÿì âåæëèâîñòè, à èìåííî ñïîñîáàì âûðàæåíèÿ ïðîñüáû è ìåíåå êàòåãîðè÷íîãî âûðàæåíèÿ îòíîøåíèÿ è ðåàêöèè, òàê êàê â ýòèõ àñïåê - òàõ íàáëþäàåòñÿ ãðîìàäíàÿ ðàçíèöà ìåæäó ðå÷åâûìè ìîäåëÿìè àíãëèéñêîãî è ðóññêîãî ÿçûêîâ, êîòîðûå íå ìîãóò áûòü îáúÿñíåíû ãðàììàòè÷åñêèìè ðàçëè÷èÿìè. Ïðîñüáà «Go and bring some fax paper, please» çâó÷èò äëÿ èíîñòðàíöà êàê ïðèêàç, íåñìîòðÿ íà äîáàâëåííîå «ïîæàëóéñòà». 168Известия ИГЭА. 2010. № 2 (70)ÔÈËÎËÎÃÈß ×òîáû ó ñòóäåíòîâ ïîÿâèëàñü ïðèâû÷êà âûðà - æàòü ïðîñüáó â ôîðìå âîïðîñà «Can you…?», «Could you…?», «Will / would you...?», îíè íå äîëæíû ñëûøàòü îò ïðåïîäàâàòåëÿ íà çàíÿòèÿõ òèïè÷íûõ êîìàíä: «Open the book, please», «Read the text out loud». Íå ìåøàåò íàïîìíèòü ñòóäåíòàì, ÷òî óïîòðåáëåíèå ìî - äàëüíûõ ãëàãîëîâ äëÿ âûðàæåíèÿ âåæëèâîé ïðîñüáû ñîîòâåòñòâóåò ðóññêèì ñòðóêòóðàì ñ «áû» èëè «ëè» («Íå ìîãëè áû Âû…»; «Íå óãîäíî ëè Âàì…» è ò.ï.). Ïðè ðàáîòå íàä «âåæëèâûìè» è «íåâåæ - ëèâûìè» äèàëîãàìè ñòóäåíòû óçíàþò, ÷òî ôîðìû «could / would» — áîëåå âåæëèâûå, «can / will» — ìåíåå îôèöèàëüíûå, à ñëîâî «please» íå ìîæåò ñäåëàòü èç ïîâåëèòåëüíî - ãî íàêëîíåíèÿ ïðîñüáó. Îñîáîãî âíèìàíèÿ òðåáóåò ïðîñüáà, âûðàæåííàÿ ñëîâîì «mind»: «Do you mind opening the window, please?» èëè «Would you mind coming closer?», òàê êàê íàøà òèïè÷íàÿ îøèáêà — îòâå÷àòü «Yes, of course» âìåñòî «No / Not at all / I don’t mind».  ïèñüìàõ ñëåäóåò ïðàêòèêîâàòü ôîðìàëü - íûå ìîäåëè «We would appreciate it if…», «I would be most grateful…». ×òîáû íàó÷èòü ñòóäåíòîâ äàâàòü ìåíåå êàòåãîðè÷íûå, ìåíåå îïðåäåëåííûå îòâåòû íà âîïðîñû, èìååò ñìûñë ïðåäëîæèòü èì ñïèñîê íàèáîëåå òèïè÷íûõ àíãëèéñêèõ ìîäå - ëåé, ÷òîáû îíè ìîãëè èìè ïîëüçîâàòüñÿ óæå íà çàíÿòèÿõ: 1. Îòâå÷àÿ íà îáùèé âîïðîñ, âìåñòî «yes / no» ãîâîðèòå «I think so», «I don’t expect so», «I hope so / I’m afraid so». 2. Ïîëüçóéòåñü ðàçäåëèòåëüíûìè âîïðî - ñàìè – âìåñòî îáùèõ, ÷òîáû íå ïîêàçàòüñÿ ëþáîïûòíûì; – âìåñòî óòâåðäèòåëüíûõ ïðåäëîæåíèé, ÷òîáû âûçâàòü äèñêóññèþ è ïîääåðæàòü îá - ìåí ìíåíèÿìè. 3. Èñïîëüçóéòå ñëîâà «hardly, barely, scarcely, fails to, lacks, little» â êà÷åñòâå ïîäðàçóìåâàåìîãî îòðèöàíèÿ: «There was hardly anywhere to sit down»; «She scarcely remembers her mother». 4. Èñïîëüçóéòå ãëàãîëû «appears (to), seems (to), tends (to), may, might», ïðèëà - ãàòåëüíûå «likely (to), unlikely (to)», íàðå÷èÿ «perhaps, possibly, probably, apparently» áî - ëåå ÷àñòî, ÷åì èñïîëüçóåòå èõ ýêâèâàëåíòû â ðóññêîì ÿçûêå.5. Âûðàæàÿ ìíåíèå, èñïîëüçóéòå ñëîâà «rather, quite, fairly, à little, à bit» ïåðåä ïðè - ëàãàòåëüíûìè è íàðå÷èÿìè: «The service in the hotel was rather slow». 6. Âìåñòî âûðàæåíèÿ ñâîåãî ñîáñòâåííî - ãî ìíåíèÿ óïîòðåáëÿéòå áåçëè÷íûå ìîäåëè «It is widely accepted that...», «It is very doubtful that...». 7. Âìåñòî ìîäàëüíûõ ãëàãîëîâ äëÿ âû - ðàæåíèÿ ñîâåòà (ðåêîìåíäàöèè âî âòîðîì ëèöå) èñïîëüçóéòå áîëåå «ìÿãêèå» ìîäåëè: «Why don’t you…?»; «You’d better…»; «If I were you, I’d...». 8. Äëÿ îòêàçà â ïðîñüáå èñïîëüçóéòå «I’d rather you didn’t...»; äëÿ âûðàæåíèÿ æåëà - íèÿ — «I’d like to…» (âìåñòî «I want»), äëÿ îáâèíåíèÿ — «I wish you wouldn’t...». 9. Äëÿ âûðàæåíèÿ íåïðèÿçíè, íåðàñïîëî - æåíèÿ èñïîëüçóéòå «I’m not very keen on...» âìåñòî «dislike». 10. ×òîáû íå êàçàòüñÿ êàòåãîðè÷íûì, èñïîëüçóéòå «As far as I know...», «As for må...», «As far as I am concerned…», «If I’m not mistaken…».  ðóññêîì ÿçûêå, êîíå÷íî, òàêæå ñó - ùåñòâóþò ñïåöèàëüíûå îáîðîòû, êîòîðûå ïîìîãàþò îáåçîïàñèòü, ðàçðÿäèòü, ñìÿã÷èòü ñèòóàöèþ («Âàì ïðèäåòñÿ ïîäîæäàòü»; «ß òóò áûëî ïîäóìàë, íå ñìîæåøü ëè òû îäîë - æèòü...» è ò.ï.), ñòèëèñòè÷åñêè îíè îêðàøåíû òàê æå, êàê è àíãëèéñêèå, íî óïîòðåáëÿþòñÿ íàìíîãî ðåæå è òîëüêî â ñëó÷àå êðàéíåé íåîáõîäèìîñòè. Äðóãîé âàæíîé ÷åðòîé ñòðàòåãèè àíã - ëèéñêîé âåæëèâîñòè ÿâëÿþòñÿ ïðåóìåíü - øåíèå (understatement) è ïðåóâåëè÷åíèå (overstatement), ò.å. ñêàçàòü ÷óòü ìåíüøå, ÷åì ïîäðàçóìåâàåøü, èëè ÷óòü áîëüøå. «Understatement» êàê áû îñëàáëÿåò çíà÷è - ìîñòü èëè ñåðüåçíîñòü ðåàëüíîé ñèòóàöèè è ïðèäàåò áåñåäå íåâèííûé, äðóæåñòâåííûé èëè, ïî êðàéíåé ìåðå, ýìîöèîíàëüíî íåé - òðàëüíûé õàðàêòåð: – «I’m not too well at the moment» âìåñòî «I’m very ill»; – «It’s not good enough» âìåñòî «It’s very bad»; – «I’m à bit disappointed» âìåñòî «I’m desperate»; – «I’m not quite clear on the question of...» âìåñòî «I don’t understand it»; – «It’s not too exciting» âìåñòî «It’s very dull».169Известия ИГЭА. 2010. № 2 (70)À.Ê. ÊÀÑÜßÍ , À.Â. ÐÎÌÀÍÎÂÀ  ðóññêîì ÿçûêå ïðåóìåíüøåíèå óïîò - ðåáëÿåòñÿ íàìíîãî ðåæå, òàê êàê äëÿ íàñ õàðàêòåðíà áîëüøàÿ ïðÿìîëèíåéíîñòü âûñêà - çûâàíèé, è åñëè êíèãà «À bit uninteresting», ìû ñêàæåì, ÷òî îíà ñêó÷íàÿ, áåç âñÿêîé äèïëîìàòèè. «Overstatement», íàîáîðîò, ïðåóâåëè÷è - âàåò, óñèëèâàåò âûñêàçûâàíèå äëÿ äîñòèæå - íèÿ ïîëîæèòåëüíîãî ýôôåêòà. Êàê ïðàâèëî, àíãëè÷àíå èñïîëüçóþò ýòîò ïðèåì â ïðåóâå - ëè÷åííûõ èçâèíåíèÿõ, âûðàæåíèÿõ áëàãîäàð - íîñòè, ïðèíèìàÿ ïðèãëàøåíèå è ò.ä. Òàê, çà ôðàçàìè «You’ve been too kind — how can I ever thank you», «I can’t tell you how grateful I am» ñòîèò îáû÷íîå «Thank you», à çà ôðàçàìè «Oh, dear, I’m terribly sorry but you see...», «I’m very much afraid, I can’t join you / I’d really like to stay, but» — «Sorry (But...)». Àíàëîãè÷íûå ÿçûêîâûå ñðåäñòâà óïîòðåá - ëÿþòñÿ è â ðóññêîì (ïðåìíîãî áëàãîäàðåí, óæàñíî ñîæàëåþ), êîððåêòèðóÿ íàïðÿæåí - íûå èëè íåïðèÿòíûå ìîìåíòû â îïðåäåëåí - íûõ ñèòóàöèÿõ îáùåíèÿ. Âñå âûøåñêàçàííûå ðàçëè÷èÿ ìîãóò áûòü ïðè÷èíîé íåïðàâèëüíîé êîììóíèêàöèè, òàê êàê îíè íå îòíîñÿòñÿ íè ê ãðàììàòèêå, íè ê ëåêñèêå, îíè îáû÷íî îñòàþòñÿ âíå ïîëÿ çðåíèÿ êàê àâòîðîâ ó÷åáíèêîâ, òàê è ïðåïî - äàâàòåëåé àíãëèéñêîãî ÿçûêà. Íî äëÿ ïëî - äîòâîðíîãî îáùåíèÿ êðîìå çíàíèÿ ÿçûêà è êóëüòóðû êîíêðåòíîé ñòðàíû íåîáõîäèìû è îïðåäåëåííûå êà÷åñòâà èçó÷àþùåãî ÿçûê. Ñðåäè íàøèõ ñòóäåíòîâ âñòðå÷àþòñÿ ïðå - êðàñíûå ñîáåñåäíèêè. Îíè íå îáÿçàòåëüíî ïîëó÷àþò âûñøèå áàëëû çà ïèñüìåííûå êîí - òðîëüíûå ðàáîòû, íî ìîãóò ïîääåðæèâàòü ðàçãîâîð â òå÷åíèå äëèòåëüíîãî âðåìåíè, èçëàãàÿ ñâîè ìûñëè äîñòàòî÷íî ÿñíî, íåñìîò - ðÿ íà ðå÷åâûå îøèáêè. Èìåííî ýòè ñòóäåíòû íàèáîëåå ïåðñïåêòèâíû äëÿ ðàáîòû â ìåæäó - íàðîäíîì áèçíåñå. Êîíå÷íî, ìíîãîå çíà÷èò ëè÷íîñòü ñòóäåíòà, íî åñëè ïîíàáëþäàòü, òî ìîæíî çàìåòèòü, ÷òî õîðîøèé ñîáåñåäíèê ïîëüçóåòñÿ îïðåäåëåííîé òàêòèêîé è îáëàäà - åò îïðåäåëåííûìè óìåíèÿìè. Õîðîøèé ñîáåñåäíèê – ñëóøàåò, ïîýòîìó åãî ðå÷ü âñåãäà ëîãè - ÷åñêè ñâÿçàíà ñ äðóãèìè âûñòóïëåíèÿìè; – ïðîâåðÿåò, ïðàâèëüíî ëè îí ñàì ïîíÿë è ïðàâèëüíî ëè åãî ïîíèìàþò äðóãèå. Îí íå ïðîñòî ïðîñèò ïîâòîðèòü ñêàçàííîå, à ñòàðà - åòñÿ îáúÿñíèòü, ÷ò ó èìåííî íåïîíÿòíî. Ýòî î÷åíü âàæíî, ïîñêîëüêó ïîìîãàåò âûñòóïà - þùåìó áîëåå ÷åòêî îôîðìèòü ñâîþ ìûñëü; – îáúÿñíÿåò, ñëåäóÿ ïðàâèëó KISS (keep it short and simple), ò.å. íèêàêèõ äëèííûõ è öâåòèñòûõ ôðàç; – ïåðåôðàçèðóåò ñêàçàííîå ïðè íåîá - õîäèìîñòè, à íå ïîâòîðÿåò ãðîì÷å òî æå ñàìîå; – ïåðèîäè÷åñêè ñóììèðóåò ñêàçàííîå è äåëàåò âûâîäû, ÷òîáû ïðîâåðèòü, êàê åãî ïîíÿëè ñëóøàòåëè. Âñå ýòè êîììóíèêàòèâíûå íàâûêè, ñïåöè - ôè÷åñêèå ëèíãâèñòè÷åñêèå óìåíèÿ ìîæíî è äîëæíî òðåíèðîâàòü è ðàçâèâàòü ó ñòóäåíòîâ. Íåêîòîðûå ñ÷èòàþò, ÷òî äåëîâîé àíãëèé - ñêèé — ýòî ãðàôû, öèôðû, ñ÷åòà è î÷åíü ñêó÷íûå òåõíè÷åñêèå ïðîöåññû. Íî ýòî äàëå - êî íå òàê. Äåëîâîé àíãëèéñêèé — ýòî âçàè - ìîîòíîøåíèÿ ñ êîëëåãàìè, ÷ëåíàìè êîìàíäû, êëèåíòàìè, ïîñòàâùèêàìè è ò.ä. Äåëîâîé àíã - ëèéñêèé — ýòî î òîì, êàê ëàäèòü ñ ëþäüìè. Îñíîâíîé íàâûê, íåîáõîäèìûé äëÿ äåëî - âîé êîììóíèêàöèè, — ýòî óñòíàÿ ðå÷ü, òàê êàê åñëè êòî-òî äåëàåò îøèáêè â ðå÷è, îí ìîæåò «ïîòåðÿòü ëèöî». Ñòóäåíòàì íå íóæíà ïîäãîòîâêà â ñïåöèàëèçèðîâàííûõ îáëàñòÿõ àíãëèéñêîãî, ïîòîìó ÷òî ìèð è ïðîôåññèè ïîñòîÿííî èçìåíÿþòñÿ. Íî èì íóæíà øèðî - êàÿ ïîäãîòîâêà â îáëàñòè óìåíèé è íàâûêîâ êîììóíèêàöèè. Äëÿ òîãî ÷òîáû ðàçâèâàòü ó ñòóäåíòîâ ðå÷ü, êîòîðàÿ ñîîòâåòñòâîâàëà áû êóëüòóð - íûì íîðìàì òîé èëè èíîé ñòðàíû, íóæíî íàó÷èòü èõ «êóëüòóðíûì çíà÷åíèÿì» ëèíãâèñ - òè÷åñêèõ åäèíèö. Ñðàâíèì, êàê îòðàæàþòñÿ è âîñïðèíè - ìàþòñÿ êîíöåïòû «äåéñòâèå» è «îòâåòñòâåí - íîñòü» â àíãëèéñêîì è ðóññêîì ÿçûêàõ íà ïðèìåðå «I had to do it». Äëÿ ðóññêîãîâîðÿ - ùåãî ýòî ïðåäëîæåíèå («Ìíå ïðèøëîñü ýòî ñäåëàòü») íåñåò èíôîðìàöèþ î íåâîçìîæ - íîñòè ÷òî-òî ñäåëàòü, ÷òîáû èçìåíèòü ñèòóà - öèþ, îòâåòñòâåííîñòü âîçëàãàåòñÿ íà êîãî-òî èëè ÷òî-òî åùå. Îáúÿñíåíèé íå íóæíî. Äëÿ àíãëîãîâîðÿùåãî â ýòîì ñëó÷àå åñòåñòâåííî óñëûøàòü àíàëèç ïðè÷èí íåóäà÷, ïðåäëîæå - íèå äëÿ èñïðàâëåíèÿ ñèòóàöèè. Ðàçâèòèþ è ñîâåðøåíñòâîâàíèþ íàâûêîâ è óìåíèé â óïîòðåáëåíèè ëåêñè÷åñêèõ è ãðàììàòè÷åñêèõ åäèíèö â ñîîòâåòñòâóþùåì êóëüòóðíîì êîíòåêñòå ñïîñîáñòâóþò ðî - ëåâûå èãðû. Äëÿ ñòóäåíòîâ âàæíî óñâîèòü, ÷òó, êîãäà è ê áê ãîâîðèòü â òîé èëè èíîé äå -170Известия ИГЭА. 2010. № 2 (70)ÔÈËÎËÎÃÈß ëîâîé ñèòóàöèè (socializing, telephoning, oral presentations, meetings, negotiations). Âàæíî óìåòü ïîëüçîâàòüñÿ íåâåðáàëüíûìè ñèãíàëà - ìè, òàê êàê 70% êîììóíèêàöèè — ýòî íåâåð - áàëüíàÿ êîììóíèêàöèÿ, êîòîðàÿ àêöåíòèðóåò è óñèëèâàåò ïðàãìàòè÷åñêîå çíà÷åíèå âåð - áàëüíûõ ñðåäñòâ, ò.å. ïîä÷åðêèâàåò è óòî÷ - íÿåò ÿâíûå è ñêðûòûå öåëè âûñêàçûâàíèÿ, êîñâåííûå ñìûñëû, ïîìîãàåò îïðåäåëèòü îò - íîøåíèå ïàðòíåðà ê ñêàçàííîìó, èíòåðåñû, ìíåíèå, âçãëÿäû, ïñèõîëîãè÷åñêîå ñîñòîÿ - íèå, îñîáåííîñòè õàðàêòåðà è â êîíå÷íîì èòîãå ïðàâèëüíî ïîíÿòü è èíòåðïðåòèðîâàòü âûñêàçûâàíèå, íàìåðåíèå ãîâîðÿùåãî è âñþ ñèòóàöèþ â öåëîì. Ñëåäóåò ïîìíèòü, ÷òî íåâåðáàëüíîå êîììóíèêàòèâíîå ïîâåäåíèå â îäíîé êóëüòóðå îòëè÷àåòñÿ îò íåâåðáàëü - íîãî êîììóíèêàòèâíîãî ïîâåäåíèÿ â äðóãîé êóëüòóðå, â òîì ÷èñëå æåñòû, ìèìèêà, òå - ëîäâèæåíèÿ, äèñòàíöèÿ îáùåíèÿ è ïð., âêëþ - ÷àÿ ñîöèàëüíûé ñèìâîëèçì (íåâåðáàëüíóþ äåìîíñòðàöèþ óâàæåíèÿ ê ñîáåñåäíèêó, äîáðîæåëàòåëüíîñòè, ñèìâîëèêó ïîäàðêîâ, óãîùåíèé è ìàíåðû ðå÷è). Âàæíóþ ðîëü â ïîëíîöåííîì è ðàâíîïðàâíîì äèàëîãå èãðàåò ïîâåäåíèå (ïîçèòèâíîå îòíîøåíèå, âäóì÷èâîñòü, çàèíòåðåñîâàííîñòü, îðãàíè - çîâàííîñòü, ïóíêòóàëüíîñòü, âåæëèâîñòü, òåðïåëèâîñòü, ëîÿëüíîñòü). Ìîäåëèðîâàíèå êîììóíèêàòèâíîãî ïîâå - äåíèÿ è ìåæêóëüòóðíîãî îáùåíèÿ, î÷åâèäíî, äîëæíî îõâàòûâàòü ôóíêöèîíàëüíûé, ñîöèî - êóëüòóðíûé, ïðàãìàòè÷åñêèé è êîãíèòèâíûé àñïåêòû ñ ñîîòâåòñòâåííî îðèåíòèðîâàííûìè çàäàíèÿìè, òàê êàê ýôôåêòèâíîñòü îáùåíèÿ, ïîìèìî çíàíèÿ ÿçûêà, çàâèñèò îò ìíîæåñ - òâà ôàêòîðîâ: óñëîâèé è êóëüòóðû îáùå - íèÿ, çíàíèÿ ïðàâèë ýòèêåòà è íåâåðáàëüíûõ ôîðì âûðàæåíèÿ, íàëè÷èÿ ôîíîâûõ çíàíèé è îñîáåííîñòåé êîììóíèêàòèâíîãî ïîâåäå - íèÿ ïðåäñòàâèòåëåé äàííîé ëèíãâîêóëüòóðû. Ñîîòâåòñòâåííî, â íàñòîÿùåå âðåìÿ â õîäå îáó÷åíèÿ äåëîâîìó èíîñòðàííîìó ÿçûêó ïðèîðèòåòíîå çíà÷åíèå ïðèîáðåòàåò èçó÷å - íèå ñïîñîáîâ, îïðåäåëÿþùèõ óñïåøíîñòü êðîññ-êîììóíèêàöèè.

In our series of letters from readers, we asked us to submit their thoughts on intercultural communication.

d49375a4-3c31-427b-a891-2fe05425f7d6

Ефремов Валерий Анатольевич

Теория концепта и концептуальное пространство

Статья посвящена, во-первых, обзору основных современных подходов к концепту в различных лингвистических дисциплинах: когнитивистике, психолингвистике, собственно лингвистике, лингвофилософии, лингвокультурологии и лингвоконцептологии во-вторых, определению нового понятия «концептуальное...

ФИЛОЛОГИЯ 968. Chejf U. L . Dannoe, kontrastivnost', opredelennost', podlezhas сhee, topiki i tochka zrenija // Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Vyp. ХI. Sovremennye sintaksicheskie teorii v amerikanskoj lingvistike. M.: Progress, 1982. 9. Shubina N. L., Antoshinceva M. A. Vspomogatel'nye semioticheskie sistemy v ustnoj i pis'mennoj kommunikacii: Monografija. SPb.: PetroPress, 2005. 291 s. В. А. Ефремов ТЕОРИЯ КОНЦЕПТА И КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО Статья посвящена , во-первых , обзору основных современных подходов к концепту в различных лингвистических дисциплинах : когнитивистике , психолингвисти - ке, собственно лингвистике , лингвофилософии , лингвокультурологии и лингвокон - цептологии ; во-вторых , определению нового понятия «концептуальное пространст - во» и его соотношению с такими структурами когнитивной системы человека , как «ментальное пространство » и «фрейм ». Ключевые слова : концепт , концептуальное пространство , концептосфера , языковая картина мира , фрейм , ментальное пространство . V. Efremov THE CONCEPT THEORY AND THE CONCEPTUAL SPACE A, a review of basic contemporary approaches to concept studies in cognitive science, linguistics, psycholinguistics, linguistic philosophy, linguistic culturology, linguistic conceptology is given. A definition of a “conceptual space” is suggested and its relation to “mental space” and “(cognitive) frame” is clarified. Keywords: concept, conceptual space, conceptosphere, linguistic picture of the world, frame, mental space. Своеобразная мода на термин концепт в научной и художе - ственной литературе конца XX — начала XXI в. указывает на интерес к реконструкции тех сущностей в жизни человека , с кото - рыми мы сталкиваемся в обыденной жизни , не задумываясь над их «истинным » (априорным ) смыслом . Оказалось , что далеко не всегда можно «договориться » о понятиях : иногда продуктивнее реконструировать привычные смыслы , или концепты , и, на осно - ве сложившихся представлений , старых концептов , не разрушая их, попытаться сконструировать новые понятия . В. З. Демьянков Когнитивистика на современном этапе своего развития столкнулась с ситуацией , характерной для любой новой гуманитарной отрасли человече - ских знаний : междисциплинарный характер самой науки , многочисленные , иногда взаимопротиворечащие , подхо - ды ученых , ее представляющих , а также гетерогенность используемых методик , диффузность предмета исследований и терминологический разнобой привели к тому , что у стороннего наблюдателя может сложиться впечатление , будто на свете существует столько вариантов когнитивной науки , сколько самих когнитологов . Теория концепта и концептуальное пространство 97Первое место в списке наиболее востребованных и одновременно наиболее размытых когнитивных терминов зани - мает , безусловно , «концепт » (от лат. conceptus ‘ понятие ’). Как отмечали в самом конце XX века З. Д. Попова и И. А. Стернин , «интенсивные исследова - ния, развернувшиеся в области когни - тивной лингвистики , демонстрируют большой разнобой в понимании самого термина концепт . Употребление этого термина стало очень распространенным , что приводит к многочисленным терми - нологическим неточностям , противоре - чиям и теоретическим недоразумениям » [13, с. 3]. К сожалению , по прошествии 10 лет ситуация улучшилась ненамного , однако сейчас уже можно с большей долей определенности очертить своего рода ориентиры употребления данного термина и его принадлежность к различ - ным научным дисциплинам . В нашей статье предпринята попытка , с одной стороны , систематизировать основные подходы к интерпретации актуального для современной лингвистиче - ской науки понятия «концепт », а с другой стороны , предложить новый термин — «концептуальное пространство » — для обозначения специфического типа соотношения некоторых концептов . Традиционно появление термина «концепт » в русской лингвистической традиции связывают с именем религиоз - ного философа С. А. Аскольдова (наст. фамилия — Алексеев ) (1870–1945), который в 1928 году предложил по-новому взглянуть на соотношение терминов «понятие », «слово » и философский по происхождению «концепт ». С точки зрения современной науки , теория Асколь - дова отражает будущий психолингви - стический подход , что хорошо экспли - цируется в самом определении концепта как «мысленного образования , которое замещает нам в процессе мысли неопре - деленное множество предметов одного и того же рода » [1, с. 269]. При этом ученый предлагает различать концепты познавательные («почки сложнейших соцветий мысленных конкретностей ») и художественные («сочетание понятий , представлений , чувств , эмоций , волевых проявлений »), основным отличием кото - рых называется «чуждая логике и реаль - ной прагматике художественная ассоциативность » [1, с. 275]. Базовыми характеристиками концепта объявляются его заместительная по отношению к понятию функция , символическая природа , динамизм (изменчивость , подвижность смыслового наполнения ) и — для худо - жественных концептов — потенциальная открытость интерпретациям («неопреде - ленность возможностей »). Кроме того, необходимо отметить , что Аскольдов указывает на важную для будущих исследований подвижность границ между понятийными и образными составляю - щими в структуре концептов и выра - жающих их слов . По ряду не зависящих от развития науки причин идеи Аскольдова на долгое время были забыты , и только в 90-е годы Д. С. Лихачёв возвращается к ним в рабо - те «Концептосфера русского языка », представляя вслед за предшественником концепт как заместитель понятия : он является «намеком на возможные значения » и «алгебраическим их выражением ». Учёный подчеркивает важность «индиви - дуального культурного опыта , запаса знаний и навыков », от богатства которых напрямую зависит богатство концепта . Таким образом , Д. С. Лихачев исходит из лингвокультурологического понимания концепта , который возникает как «отклик на предшествующий языковой опыт человека ». При этом концепт не столько рождается из слова , сколько является результатом столкновения словесного значения с личным и народным опытом человека . Следовательно , выполняя заместительную функцию по отношению к ФИЛОЛОГИЯ 98значению слова , концепт «не только подменяет собой значение слова и тем самым снимает разногласия в понимании значе - ния слова , он в известной мере и расши - ряет значение , оставляя возможности для сотворчества , домысливания , для эмоциональной ауры слова » [11, с. 4]. Несомненной заслугой Д. С. Лихачева является также то, что он подчеркивает сложнейшую по типам и структуре взаимосвязь концептов и вводит понятие концептосферы как совокупности концептов данного языка . В настоящее время термин «концепт » находит широкое применение не только в философии или в общефилологических штудиях , но и в различных областях лингвистической науки . Данный термин основательно вошел в понятийный аппа - рат когнитивистики , психолингвистики , прагматики , этнолингвистики , (лингво)семантики , (лингво )культурологии . Период утверждения термина в науке непременно связан с определенной произвольностью его употребления , диффузностью использования , размытостью границ , аттракцией с близкими по значе - нию и по языковому выражению терми - нами . Не случайно в одной из своих программных работ известный специалист по лингвокультурологии С. А. Воркачев называет «концепт » «зонтиковым терми - ном» [5, с. 40–50]. Представляется , что в современном языкознании можно выделить как мини - мум шесть основных подходов к пони - манию того, какова природа концепта и как он соотносится с другими рядополо - женными явлениями . Когнитивные исследования . Концепт как когнитивное явление — это «едини - ца ментальных или психических ресур - сов нашего сознания и той информаци - онной структуры , которая отражает знания и опыт человека ; оперативная содержательная единица памяти , менталь - ного лексикона , концептуальной систе -мы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира , отраженной в человече - ской психике [10, с. 90]. Данный термин потребовался когнитивистам для того, чтобы объединить множество разнооб - разных единиц ментального словаря неким родовым понятием , отвечающим представлению о тех смыслах , которыми оперирует человек в процессах мышле - ния и которые отражают содержание опыта и знания , содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде некоторых «“квантов ” знания » (Е. С. Кубрякова ). Особо следует отметить , что, с точки зрения современной когнитивной науки , часть концептов имеет языковую «привязку », а другие концепты воплощены в психике особыми ментальными неверба - лизованными репрезентациями : мысли - тельными картинками , образами , гештальтами , схемами и т. п. Попытка совмещения когнитивной и лингвистической точек зрения представ - лена в этапной работе А. П. Бабушкина , который понимает концепт как «дискретную , содержательную единицу коллективного сознания , отражающую предмет реального или идеального мира и хранимую в национальной памяти носителей языка в вербально обозначенном виде » [2, с. 53]. При этом основная функция концепта как ментальной репрезентации , по Бабушкину , состоит в способе взаимосвязи и категоризации вещей . Формально в своем исследовании ученый также пользуется такими когни - тивными понятиями , как мыслительная картинка , гештальт , инсайт , фрейм , сценарий и др., однако в целом следует признать его работу написанной всё же скорее в русле лингвистическом , нежели когнитивном . Психолингвистика . Для психолин - гвиста концепт — это «спонтанно функ - ционирующее в познавательной и коммуникативной деятельности индивида Теория концепта и концептуальное пространство 99базовое перцептивно -когнитивно -аффек - тивное образование динамического характера , подчиняющееся закономерно - стям психической жизни человека и вследствие этого по ряду параметров отличающееся от понятий и значений как продуктов научного описания с позиций лингвистической теории » [6, с. 39]. Таким образом , основой концепта в психо - лингвистическом понимании становится не столько понятийное содержание (как в рамках когнитивного и лингвофило - софского подходов ), сколько блок знаний, представляющий собой совокуп - ность конкретно -образных (зрительных , слуховых , вкусовых и пр.) элементов в психике человека . В русле данного подхода работает , например , Р. М. Фрумкина , для которой «термин концепт удобен тем, что, акцен - тируя те реалии , к которым нас отсылает слово , он позволяет отвлечься от приня - того в логике термина понятие » [17, с. 45]. Подобного рода отвлечение от логического начала позволяет ученому при анализе языкового , полученного прежде всего в результате психолингвистиче - ских экспериментов материала учиты - вать не столько лексический или семан - тический планы концептов , сколько эмоции респондентов , их аксиологиче - скую шкалу и ассоциации , связанные с тем или иным концептом . В таком случае специфическое напол - нение приобретает и термин «концепто - сфера », репрезентирующий , с точки зрения психолингвистов , не систему языка , а ментальный мир отдельного индивида : «Концептосфера — это совокупность дискретных ментальных единиц , упоря - доченных в сознании , представляющая собой информационную базу мышления » (А. А. Залевская ). Лингвистический подход . Вслед за ставшими уже классическими работами А. Вежбицкой , под концептом в сугубо лингвистических трудах зачастую пони -мают некий объект из мира «Идеальное », который отражает определенные куль - турно обусловленные представления человека о мире «Действительность ». При этом содержание концепта включает в себя содержание наивного понятия , но не исчерпывается им, поскольку охватывает все множество прагматических и ассоциативных элементов данного понятия , проявляющихся в сочетаемости его вербализаторов . Таким образом , концепт в сугубо лингвистических исследованиях предстает неким конструктом , репрезен - тирующим ассоциативное поле того или иного имени , но не равным ему. «Концепт — это парадигматическая модель имени , включающая и логическую структуру его содержания , и сублогиче - скую . Эти структуры выводятся соответ - ственно и из свободной сочетаемости имени , и из несвободной , то есть из синтагматических отношений имени , зафик - сированных в текстах » [18, с. 314]. Идея нетождественности явлений концептуального и семантического планов, находящихся , тем не менее , в нераз - рывной связи друг с другом , прочно закрепилась в отечественной лингвистике . Значения языковых знаков , являясь единицами семантического пространства языка , представляют собой совокупности семантических признаков , каждый из которых репрезентирует определенные признаки концепта , но не весь концепт в целом. При этом даже вся совокупность признаков , полученная из семантического анализа многих языковых знаков — вербализаторов , объективирующих концепт , не представляет содержание концепта полностью , потому что мир мыслей нико - гда не находит полного выражения в языковой системе [14, с. 38]. Лингвофилософский подход . Н. Д. Арутюнова и группа «Логический анализ естественного языка » при Институте языкознания АН СССР используют термин «концепт » как синонимичный термину ФИЛОЛОГИЯ 100«(мировоззренческое ) понятие », практи - чески не разграничивая их и определяя как взаимозаменяемые . При логическом ракурсе исследования противопоставля - ется не индивидуальное и коллективное (как в рамках психолингвистического или лингвокультурологического подхо - дов), а научное и «наивное » знание . Учитывая то, что концепты образуют своего рода культурный слой , промежуточный между человеком и миром , исследовате - ли анализируют ключевые концепты культуры по текстам разных времен и народов с позиции внешнего наблюда - теля. Ученые , представляющие эту группу , описывают и изучают так назы - ваемые мировоззренческие понятия (например , истина , ложь , норма , знание и многие другие ) как «обыденные аналоги философских и этических терминов », образующие широкий пласт лексики современного языка , которая отражает «практическую философию человека ». Концепты как мировоззренческие поня - тия отличает от собственно философ - ских терминов «постоянное взаимодей - ствие с реальными механизмами жизни » [12, с. 3–4]. Исходя из положения , что объектом философской мысли XX века стал чело - век, что, следовательно , изменился сам взгляд на положение человека в мире , а потому не природа , а язык стал для него «домом бытия » (по выражению М. Хайдеггера ), ученые данной школы обра - щаются к креативной (созидательной ) и гносеологической (познавательной ) функциям языка . Они отмечают , что концепты «личностны » и «социальны », национально специфичны и общечело - вечны , и каждое такое понятие «говорит особым языком , располагающим харак - терным для него синтаксисом , своим — ограниченным и устойчивым — лекси - коном , основанным на образах и анало - гиях , своей фразеологией , риторикой и шаблонами , своей областью референции для каждого термина . Такого рода язык и открывает доступ к соответствующему понятию » [12, с. 3]. Таким образом , Н. Д. Арутюнова и ее последователи рассматривают концепты как понятия прак - тической , обыденной философии , возни - кающие в результате взаимодействия таких факторов , как национальная традиция и фольклор , религия и идеология , жизненный опыт и образы искусства , ощущения и системы ценностей . Лингвокультурологический подход . В рамках данного подхода , представлен - ного многочисленными и фундаменталь - ными работами таких исследователей , как Ю. С. Степанов , С. Г. Воркачев , В. В. Колесов , В. А. Маслова , С. Х. Ляпин, В. Н. Телия , И. А. Стернин , В. И. Карасик и многие другие , концепты опре - деляются как формы воплощения куль - туры в сознании человека : «Концепт — это как бы сгусток культуры в созна - нии человека ; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека . И, с другой стороны , концепт — это то, посредством чего человек сам входит в культуру » [16, с. 42]. Концепт сложнее , чем соответствую - щее слово , именующее концепт , так как он содержит семантические обертоны , которые и определяют специфику нацио - нального восприятия концепта . Однако именно при восприятии слова (иногда — сверхсловной номинации , идиомы , мета - форы ), которое является именем концеп - та, в сознании человека возникает соответствующий концепт . С точки зрения лингвокультурологии , концепт не исчер - пывается словарным значением ядерного вербализатора концепта , но словарное значение слова — «имени » концепта образует ядро данного концепта . Практически все лингвокультурологи согласны с тем, что концепт имеет слож - ную структурную организацию . Напри - мер, одной из наиболее популярных и методически корректно обоснованных Теория концепта и концептуальное пространство 101является структура концепта «по Степа - нову »: «С одной стороны , к ней принад - лежит все, что принадлежит строению понятия ; а с другой стороны , в структуру концепта входит все то, что и делает его фактом культуры — исходная форма (этимология ), сжатая до основных признаков содержания истории ; современные ассоциации ; оценки и т. д.» [16, с. 43]. При этом , как отмечает ряд ученых , концепт не только мыслится человеком , но и переживается им. Таким образом , лингвокультурный концепт можно опре - делить как «пучок » всех представлений , ассоциаций , знаний , оценок , эмоций и переживаний человека относительно какого -то явления , которые существуют в его сознании или ментальном мире и не в последнюю очередь обусловлены куль - турными знаниями . Лингвоконцептология . Попыткой объединить едва ли не все вышеперечислен - ные подходы к концепту в лингвистиче - ских и окололингвистических исследова - ниях инспирировано появление само - стоятельной научной дисциплины «лингвоконцептология » (автор термина — С. Г. Воркачев ). С точки зрения этой новой научной дисциплины , возникшей на стыке лингвокультурологии и когнитив - ной лингвистики как результат «внутрен - него деления » антропологической лингвистики , оптимальным для полноты семантического описания концепта будет выделение в его составе трех составляю - щих: • понятийная , отражающая признаковую и дефиниционную структуру концепта ; • образная , фиксирующая когнитив - ные метафоры , поддерживающие концепт в языковом сознании ; • значимостная , определяемая местом , которое занимает имя концепта в лекси - ко-грамматической системе конкретного языка , куда входят также этимологиче - ские и ассоциативные характеристики этого имени [4, с. 81]. В качестве важнейшей задачи лингво - культурологии , помимо описания приро - ды концепта и инвентаризации концеп - тосферы , определяют и исследования ценностной картины мира как следствия проявления семантического закона , согласно которому наиболее важные пред - меты и явления жизни народа получают разнообразную и подробную номина - цию. «При межъязыковом сопоставлении ценностных картин мира обнаруживает - ся, что различие между представлением тех или иных концептов выражается большей частью не в наличии или отсут - ствии определенных признаков , а в частотности этих признаков и их специфи - ческой комбинаторике » [7, с. 15]. Из приведенных выше базовых для отечественной науки точек зрения на природу концепта следует , что концепт — это, прежде всего , ментальное образо - вание , аккумулирующее знания человека об определенном фрагменте действи - тельности , это структура представления знаний , «содержательная единица коллективного сознания », элемент концеп - тосферы и/или языковой картины мира , зачастую — форма воплощения культу - ры в сознании индивида . В концепте находит отражение как коллективный опыт народа (объективная , этническая ментальность ; общезначимые признаки ), так и индивидуальный опыт его отдельного представителя (субъективная менталь - ность ; индивидуально значимые призна - ки). Концепт в целом позволяет глубже рассмотреть давно интересующую ученых проблему взаимоотношения языка и мышления , слова и понятия и открывает новые возможности для исследования этой взаимосвязи . Одним из постулатов современной науки является положение о том, что знания, образующие концептуальную систе - му человека и отраженные в языковой картине мира , имеют различные источни -ФИЛОЛОГИЯ 102ки формирования : конкретно -чувствен - ный опыт , предметно -практическую деятельность , теоретическое и обыденное («наивное ») познание , вербальное и невербальное общение , личный и социаль - ный опыт и многое другое . Именно это обусловливает разнообразие типов , структур и содержания концептов , их место в многоуровневой и иерархической системе . Под языковой картиной мира , вслед за Н. Ю. Шведовой , понимают «вырабо - танное многовековым опытом и осуще - ствляемое средствами языковых номина - ций изображение всего существующего как целостного и многочастного мира , в своем строении и в осмысляемых языком связях своих частей представляющего , во-первых , человека , его материальную и духовную жизнедеятельность и, вовторых , все то, что его окружает : пространство и время , живую и неживую природу , область созданных человеком мифов и социум » [19, с. 15]. По мнению Л. В. Барсалоу , люди постоянно познают в окружающем мире новые вещи , а мир постоянно изменяет - ся, поэтому человеческое знание должно иметь форму , быстро приспосабливаю - щуюся к этим изменениям ; следователь - но, основная единица передачи и хране - ния такого знания — концепт — тоже должна быть достаточно гибкой и подвижной : «Концепт — это динамическая система . Подобная модель может конст - руировать неопределённо большое число специфических моделей для того, чтобы выразить относительную категорию . Концепт — это не столько являющееся неизменным выражение , сколько навык приспособления выражений к ограниче - ниям действия , происходящего в опреде - лённых обстоятельствах » [20, с. 553]. Следовательно , если концепты не являются однородными сущностями вслед - ствие того, что реалии , которые они отражают , не одинаковы по своей природе , то закономерно предположить наличие разнообразных форм существования этих «квантов нежестко структурированного знания ». Так, например , самую простую , структурную , классификацию концептов предлагает И. А. Стернин . С точки зрения соотношения базового слоя и допол - нительных когнитивных признаков автор выделяет три типа концептов — одно - уровневые (содержат только базовый слой ), многоуровневые (включают несколько когнитивных слоев разной степени абстрактности ) и сегментные (состоят из базового слоя , окруженного равноправными по степени абстрактно - сти сегментами ) [14, с. 61–62]. Однако гораздо более продуктивной для анализа концептуальной системы языка представляется точка зрения , постулирующая существование некоторых исходных , или первичных , концептов , из которых в ходе развития языка форми - руются остальные . Концепты как нако - пители , трансляторы и интерпретаторы смыслов постоянно (как в онтогенезе , так и в филогенезе ) поддаются уточне - ниям и модификациям и, по мнению Е. С. Кубряковой , «представляют собой неанализируемые сущности только в начале своего появления , но затем , оказы - ваясь частью системы , попадают под влияние других концептов и сами видо - изменяются » [10, с. 91]. Этот процесс в схематичном виде можно продемонстри - ровать на примере эволюции вербализа - торов концептов ‘мужчина ’ и ‘женщина ’ в процессе развития русской языковой картины мира : от исконных общеславян - ских муж и жена для обозначения родо - вых понятий до таких лексем , семанти - чески и/или стилистически дифферен - цированных по отношению к первона - чальным , как баба и мужик , мужчина и женщина , господин и дама и т. д. Как точно заметила Н. Е. Сулименко , «поскольку многие лексические явления <…> находят свое объяснение в когни -Теория концепта и концептуальное пространство 103тивных схемах обработки знаний , в разных способах концептуализации , осмыс - ления мира , постольку в поле внимания лексикологов попадают различные видо - вые проявления концепта , формы его существования и смежные с ним явления» [15, с. 17]. Представляется , что один из типов структурирования концеп - тов можно описать как «концептуальное пространство » (КП). В современной лингвистике это словосочетание употребляется крайне редко , метафорически , нетерминологически , при этом часто — в несовпадающих значениях : во-первых , в качестве синонима термина «концептосфера », под которым вслед за Д. С. Лихачевым понимают совокупность категоризированных , обра - ботанных и стандартизированных концептов в сознании народа ; во-вторых , для обозначения специфического мето - дологического ракурса изучения языка разнообразными когнитивными средст - вами (ср. название межвузовского сбор - ника «Концептуальное пространство языка »); в-третьих , как весь методологи - ческий и терминологический аппарат когнитивной лингвистики (ср.: [9]). На наш взгляд , термином «концептуальное пространство » (в узком смысле ) можно обозначить особый , специфический тип организации концептов в человеческом сознании и языковой картине мира . Одним из важнейших типов концепту - альной структуризации следует признать тот, что в классической логике получил название контрадикторных отношений , т. е. отношений «между противоречивы - ми понятиями , которые вместе не могут быть ни истинными , ни ложными ; из двух контрадикторных понятий одно и только одно истинно , а другое непременно ложно» [8, с. 262]. Так, например , будучи самостоятельными , концепты ‘мужчина ’ и ‘женщина ’ в любом естественном языке вступают в комплементарные отношения , создавая в сознании носителя языка не-кую целостность , которая определяется тем, что актуализация одного из концеп - тов неминуемо предполагает актуализа - цию второго ; одновременно номинация одним из слов не допускает использова - ния для обозначения того же предмета второго слова . Такой тип структурирова - ния концептов и предлагаем назвать концептуальным пространством . При этом оно включает в себя всё окружение того или иного концепта , сферу его существо - вания как в отдельном языковом созна - нии, так и в границах языковой картины мира . Более того, зачастую в КП тех или иных концептов включаются элементы других концептов (например , КП «муж - чина — женщина » имеет общие зоны с концептами ‘семья ’, ‘возраст ’ и рядом других ). По-видимому , оппозиция мужского и женского через разнообразные характе - ристики , отраженные в концептуальных признаках (сила /слабость , агрессия /сострадание , активность /пассивность и многих других ), есть частный случай полярности категорий , с помощью которых архаическое сознание упорядочивало мир. Согласно широко известной теории прототипов и категоризации Э. Рош, категоризация сначала основывается на взаимоисключающих понятиях , но, по мере накопления опыта и представлений о реальности , бинарная оппозиция приобретает характер континуума , а сам субъект начинает категоризировать многомерные объекты не по одному , а по нескольким континуумам сразу . Исходя из логического типа связи дополнительности (комплементарности ) в качестве других КП можно привести , например , следующие : «истина — ложь », «жизнь — смерть », «болезнь — здоро - вье», «свой — чужой », «прямой — кривой» и иные . Следует отметить , что подобного рода оппозиции некоторые исследователи (Н. Д. Арутюнова , А. Вежбицкая , Е. В. Рахилина , Е. В. Урысон , ФИЛОЛОГИЯ 104А. Д. Шмелев и многие другие ) относят к базовым оппозициям языковой карти - ны мира . Соотносимы (однако не тождествен - ны!) с понятием «концептуальное пространство » в современной когнитивной лингвистике понятия «ментальное пространство » и «фрейм ». Ментальное пространство (mental space) — элемент теории концептуаль - ных сетей и интеграции Ж. Фоконье и М. Тёрнера (см., например , работу [21]), который сами авторы определяют так: «Ментальные пространства — это небольшие концептуальные пакеты , конст - руируемые потому , что мы мыслим и говорим » [22, с. 137]. По представлениям ученых , концеп - туальная сеть человеческого сознания , формируемая на протяжении всей жизни в процессе мыслительной деятельности , структурируется ментальными простран - ствами — автономными , дискретными концептами , которые взаимосвязаны друг с другом . Будучи актуализированы , такие концепты могут объединяться особыми связями (vital relations): внутри - пространственные связи объединяют значимые элементы в пределах одного и того же автономного концепта ; межпро - странственные связи объединяют различные автономные концепты . Интегра - ция информации , содержащейся во взаимодействующих пространствах , осуще - ствляется в интегративном пространстве , или бленде («смешении »). Однако теория Ж. Фоконье и М. Тёрнера позволяет описывать скорее процес -сы становления художественных концеп - тов и механизмы образования ме-тафор и иных тропеических средств , нежели реальное бытование архетипичных , базовых концептов языковой картины мира . Другое , схожее с КП по терминологи - ческому наполнению понятие — «фрейм », или «когнитивный контекст », определяемое как «модель культурно - обусловленного , канонизированного знания, которое является общим , по крайней мере , для части говорящего сообщества » [3, с. 30]. Фреймы , как и сценарии (скрип - ты), имеют конвенциональную природу , то есть основаны на социально - культурной информации , которую чело - век приобретает в течение жизни в обще - стве. Фрейм — это глубинный слой когнитивного устройства человека , когнитивная пропозициональная модель организации знаний о стереотипной ситуа - ции. Передавая тот или иной концепт , лексическая единица активирует соответ - ствующий когнитивный контекст как модель обыденного знания об основных концептах . Следовательно , понятие «фрейм » представляется более широким , нежели КП, так как обычно фрейм струк - турируется из нескольких концептов и отражает более широкий фрагмент языковой картины мира . Таким образом , можно утверждать , что ни «ментальное пространство », ни понятие «фрейм » не отражают специфи - ческого типа отношений между концеп - тами внутри когнитивного объединения , названного нами концептуальным пространством . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Аскольдов (Алексеев ) С. А. Концепт и слово // Русская словесность . От теории словесно - сти к структуре текста : Антология / Под общ. ред. В. П. Нерознака . М.: Academia, 1997. С. 267–279. 2. Бабушкин А. П. Типы концептов в лексико -фразеологической семантике языка . Воро - неж: Изд-во ВГУ , 1996. 104 с. 3. Болдырев Н. Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики . 2004. № 1. С. 18–36. Теория концепта и концептуальное пространство 1054. Воркачев С. Г. Методологические основания лингвоконцептологии // Теоретическая и прикладная лингвистика . Вып . 3: Аспекты метакоммуникативной деятельности . Воронеж : Изд-во ВГУ , 2002. С. 79–95. 5. Воркачев С. Г. Счастье как лингвокультурный концепт . М.: Гнозис , 2004. 236 с. 6. Залевская А. А. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методологиче - ские проблемы когнитивной лингвистики . Воронеж : Изд-во ВГУ , 2001. С. 36–45. 7. Карасик В. И. Культурные доминанты в язык // Языковая личность : культурные концеп - ты. Волгоград , Архангельск : Перемена , 1996. С. 3–16. 8. Кондаков Н. И. Логический словарь -справочник . М.: Наука , 1975. 720 с. 9. Концептуальное пространство языка : Сб. науч . тр. / Под ред. проф . Е. С. Кубряковой . Тамбов : Изд-во ТГУ , 2005. 492 с. 10. Кубрякова Е. С. Концепт // Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е. С. Кубряковой . М.: Изд-во МГУ , 1996. С. 90–93. 11. Лихачёв Д. С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН . Сер. лит. и яз. 1993. Т. 52. № 1. С. 3–9. 12. Логический анализ языка : Культурные концепты . М.: Индрик , 1991. 13. Попова З. Д., Стернин И. А. Понятие «концепт » в лингвистических исследованиях . Воронеж : Изд-во ВГУ , 1999. 35 c. 14. Попова З. Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике . Воронеж : Изд-во ВГУ , 2002. 192 c. 15. Сулименко Н. Е. Современный русский язык (слово в курсе лексикологии ). СПб ., 2004. 352 c. 16. Степанов Ю. С. Константы : Словарь русской культуры . Опыт исследования . М.: Академический проект , 2004. 992 с. 17. Фрумкина Р. М. Психолингвистика . М.: Академия , 2001. 320 с. 18. Чернейко Л. О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени . М., 1997. 320 с. 19. Шведова Н. Ю. Теоретические результаты , полученные в работе над «Русским семан - тическим словарем » // Вопросы языкознания . 1999. № 1. С. 4–16. 20. Barsalou L. W. Situated Simulation in the Human Conceptual System // Language and Cognitive Processes. 2003. № 18. P. 513–562. 21. Fauconnier G. Mental Spaces [electronic resource]. Mode of access: http://terpconnect.umd. edu/~israel/Fauconnier-Men talSpaces.pdf (2003). 22. Fauconnier G., Turner M. Conceptual Integration Networks // Cognitive Science. 1998. Vol. 22. № 2. P. 133–187. REFERENCES 1. Askol'dov (Alekseev) S. A. Koncept i slovo // Russkaja slovesnost'. Ot teorii slovesnosti k strukture teksta: Antologija / Pod obs сh. red. V. P. Neroznaka. M.: Academia, 1997. S. 267–279. 2. Babushkin A. P. Tipy konceptov v leksiko-frazeologiches koj semantike jazyka. Voronezh: Izd-vo VGU, 1996. 104 s. 3. Boldyrev N. N. Konceptual'noe prostranstvo kognitivnoj lingvistiki // Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2004. № 1. S. 18–36. 4. Vorkachev S. G. Metodologicheskie osnovanija lingvokonceptologii // Teoreticheskaja i prikladnaja lingvistika. Vyp. 3: Aspekty metakommunika tivnoj dejatel'nosti. Voronezh: Izd-vo VGU, 2002. S. 79–95. 5. Vorkachev S. G. Schast'e kak lingvokul'turnyj koncept. M.: Gnozis, 2004. 236 s. 6. Zalevskaja A. A. Psiholingvisticheskij podhod k probleme koncepta // Metodologicheskie problemy kognitivnoj li ngvistiki. Vorone zh: Izd-vo VGU, 2001. S. 36–45. 7. Karasik V. I. Kul'turnye dominanty v jazyk // Jazykovaja lichnost': kul'turnye koncepty. Volgograd, Arhangel'sk: Peremena, 1996. S. 3–16. 8. Kondakov N. I. Logicheskij slovar'-spravochnik. M.: Nauka, 1975. 720 s. 9. Konceptual'noe prostranstvo jazyka: Sb. nauch. tr. / Pod red. prof. E. S. Kubrjakovoj. Tambov: Izd-vo TGU, 2005. 492 s. ФИЛОЛОГИЯ 10610. Kubrjakova E. S. Koncept // Kratkij slovar' kognitivnyh terminov / Pod obs сh. red. E. S. Kubrjakovoj. M.: Izd-vo MGU, 1996. S. 90–93. 11. Lihachjov D. S. Konceptosfera russkogo jazyka // Izv. RAN. Ser. lit. i jaz. 1993. T. 52. № 1. S. 3–9. 12. Logicheskij analiz jazyka: Kul'turnye koncepty. M.: Indrik, 1991. 13. Popova Z. D., Sternin I. A. Ponjatie «koncept» v lingvisticheskih issledovanijah. Voronezh, 1999. 35 c. 14. Popova Z. D., Sternin I. A. Ocherki po kognitivno j lingvistike. Voronezh: Izd-vo VGU, 2002. 192 c. 15. Sulimenko N. E. Sovremennyj russkij jazyk (slovo v kurse leksikologii). SPb., 2004. 352 c. 16. Stepanov Ju. S. Konstanty: Slovar' russkoj kul'tury. Opyt issledovanija. M.: Akademicheskij proekt, 2004. 992 s. 17. Frumkina R. M. Psiholingvistika. M.: Akademija, 2001. 320 s. 18. Chernejko L. O. Lingvofilosofskij analiz abstraktnogo imeni. M., 1997. 320 s. 19. Shvedova N. Ju . Teoreticheskie rezul'taty, poluchennye v rabote nad «Russkim semanticheskim slovarem» // Voprosy jazykoznanija. 1999. № 1. S. 4–16. 20. Barsalou L. W. Situated Simulation in the Human Conceptual System // Language and Cognitive Processes. 2003. № 18. P. 513–562. 21. Fauconnier G. Mental Spaces [electronic resource]. Mo de of access: http://terpconnect.umd. edu/~israel/Fauconnier-Men talSpaces.pdf (2003). 22. Fauconnier G., Turner M. Conceptual Integration Networks // Cognitive Science. 1998. Vol. 22. № 2. P. 133–187. Г. Г. Левин ОСОБЕННОСТИ ОРФОГРАФИИ ТЕКСТОВ ЕНИСЕЙСКИХ ПАМЯТНИКОВ Основной целью статьи является анализ орфографических особенностей текстов енисейских памятников древнетюркской письменности . В работе впервые рассматриваются вопросы вариативности фиксирования рунических знаков и специфика написания гласных , согласных фонем в корневых основах и аффиксах . На основе фонетических , структурных и грамматических особенностей словоформ составляется общая картина орфографии рунических текстов енисейских памятников . Автор , анализируя основные правила письма , по-новому составляет орфографическую систему енисейского письма . Ключевые слова : орфографическая система , гласные и согласные фонемы , руническое письмо , енисейские памятники . G. Levin ORTHOGRAPHICAL FEATURES OF TEXTS OF THE ENISEY MONUMENTS The orthographical system of texts of Enisey monuments is analysed. A general picture of the orthographical system of the Runic signs is made on the basis of phonetic and structural analysis of root stems and affixes, the specifics of writing vocal and consonantal phonemes in root morphemes and affixes and also the variation of writing of some roots. Keywords: orthographical system, vocal and consonantal phonemes, runic letter, Enisey monuments.

Рецензия на книгу В. А. Ефремова "Филология" .

fd4c2301-132f-4da5-8ede-f2ca0f197238

Магомедова Наида Рагимовна

Сопоставительный анализ аффиксации как основного способа именного словообразования в рутульском и английском языках

Статья посвящена сопоставительной характеристике аффиксального способа словообразования в разносистемных языках рутульском и английском, различающихся генетически и ареально.

235Ñˇ¨Ñ˛˚ ¸¨Ò¯—ÀÒÓ—Û** ÒåðìŁí «ºŁä» ïðîŁæıîäŁò îò àíªº. lead Ł îÆîçíà÷àåò ïåðâßØ ïàðàªðàô ªàçåòíîØ ŁºŁ æóðíàºüíîØ æòàòüŁ. ÌíîªŁå æîâðåìåííßå ó÷åíßå ïîºüçóþòæÿ äàííßì òåðìŁíîì, â ðîææŁØæŒîØ òðàäŁöŁŁ âæòðå÷àåòæÿ òàŒ-æå ŁæïîºüçîâàíŁå òåðìŁíîâ «ââîäíßØ àÆçàö» Ł «ïîäçàªîºîâî÷íîå ïðåäºîæåíŁå» [1; 2]. *** ÒåŒæò äàäà, ïðî÷Łòàííîªî â ðàìŒàı æåìŁíàðà Lekture von Medientexten ïîä ðóŒîâîäæòâîì Prof. Dr. Christa D ürscheid 22.04.2008 â óíŁâåðæŁòåòå ª . ÖþðŁı (ØâåØöàðŁÿ) [4, s. 4]. 1.`óíîâ À. ˝. ˆ ðàæäàíæŒàÿ æóðíàºŁæòŁŒà â Ó÷åÆíîØ ªàçåòå: Ó÷åÆ.-ìåòîä. ïîæîÆŁå / ˇîä ðåä. ïðîô. ´. ´. ˇðîçîðîâà. Ñàðàòîâ: ¨çä-âî ÑˆÓ , 2000. 2.ØîæòàŒ Ì. ¨. —åïîðòåð: ïðîôåææŁîíàºŁçì Ł ýòŁŒà. Ì., 2001. 3.Brinker K. Linguistische Textanalyse. Eine Einf ührung in Grundbegriffe und Methoden. 6. Auflage, Erich Schmid Verlag, 2005. 4.Lenk H. E. H. Muster der Wiederaufnahme von Überschriften im Text. Eine Untersuchung am Beispiel Deutschschweizer Zeitungskommentare. 2008.ÑîïîæòàâŁòåºüíßØ àíàºŁç àôôŁŒæàöŁŁ ŒàŒ îæíîâíîªî æïîæîÆà Łìåííîªî æºîâîîÆðàçîâàíŁÿ ˝. —. Ìàªîìåäîâà Ñ˛ˇ˛ÑÒÀ´¨Ò¯¸Ü˝ÛÉ À˝À¸¨˙ ÀÔÔ¨˚ÑÀÖ¨¨ ˚À˚ ˛Ñ˝˛´˝˛ˆ˛ Ñˇ˛Ñ˛`À ¨Ì¯˝˝˛ˆ˛ Ѹ˛´˛˛`—À˙˛´À˝¨ß ´ —ÓÒÓ¸ÜÑ˚˛Ì ¨ À˝ˆ¸¨ÉÑ˚˛Ì ß˙Û˚ÀÕ Ñòàòüÿ ïîæâÿøåíà æîïîæòàâŁòåºüíîØ ıàðàŒòåðŁæòŁŒå àôôŁŒæàºüíîªî æïîæîÆà æºîâîîÆðàçîâàíŁÿ â ðàçíîæŁæòåìíßı ÿçߌàı – ðóòóºüæŒîì Ł àíªºŁØæŒîì, – ðàçºŁ÷àþøŁıæÿ ªåíåòŁ÷åæŒŁ Łàðåàºüíî. ˚ºþ÷åâßå æºîâà: æºîâîîÆðàçîâàíŁå, àôôŁŒæàöŁÿ, æóôôŁŒæ, ïðåôŁŒæ, àôôŁŒæàºüíßØ Łíâåíòàðü.—àÆîòà ïðåäæòàâºåíà ŒàôåäðîØ îÆøåªî ÿçߌîçíàíŁÿ ˜àªåæòàíæŒîªî ªîæóäàðæòâåííîªî ïåäàªîªŁ÷åæŒîªî óíŁâåðæŁòåòà. ˝àó÷íßØ ðóŒîâîäŁòåºü – ŒàíäŁäàò ôŁºîºîªŁ÷åæŒŁı íàóŒ, ïðîôåææîð À. Ñ. ÀºŁæóºòàíîâ N. Magomedova COMPARATIVE ANALYSIS OF AFFIXATION AS A MAJOR WAY OF NOMINAL WORD-BUILDING IN THE RUTUL AND ENGLISH LANGUAGES The article is devoted to the comparative analysis of the word-building affixal way in the languages belonging to different systems, i. e. the Rutul language and English. They differ genetically and by their distribution areas. Key words: word-building, affixation, suffix, prefix, affixal inventory. ÑîïîæòàâŁòåºüíßØ àíàºŁç æïîæîÆîâ æºîâîîÆðàçîâàíŁÿ Ł ôóíŒöŁîíàºüíî-æåìàíòŁ÷å-æŒŁØ ïîäıîä Œ Łı Łçó÷åíŁþ ïîçâîºÿþò ªºóÆæå ïðîíŁŒíóòü â æòðóŒòóðó æºîâà Œàæäîªî ÿçßŒà Ł æïîæîÆæòâóþò ïîºíîìó ðàæŒðßòŁþ Łı æïåöŁ-ôŁ÷åæŒŁı îæîÆåííîæòåØ â îƺàæòŁ æºîâîîÆðàçîâàíŁÿ. ÑïîæîÆàìŁ Łìåííîªî æºîâîîÆðàçîâàíŁÿ â æîïîæòàâºÿåìßı ÿçߌàı ÿâºÿþòæÿ àôôŁŒæàöŁÿ, æºîâîæºîæåíŁå, ŒîíâåðæŁÿ, æîŒðàøåíŁå,236æóÆæòàíòŁâàöŁÿ, ÷åðåäîâàíŁå çâóŒîâ, ïåðåíîæ óäàðåíŁÿ â æºîâå (â àíªºŁØæŒîì ÿçߌå). ˝àŁÆîºåå ôóíŒöŁîíàºüíîØ ôîðìîØ Łìåííîªî æºîâîîÆðàçîâàíŁÿ ÿâºÿåòæÿ àôôŁŒæàöŁÿ –ìîðôîºîªŁ÷åæŒŁØ ïðîöåææ, çàŒºþ÷àþøŁØæÿ â ïðŁæîåäŁíåíŁŁ àôôŁŒæîâ Œ Œîðíÿì ŁºŁ îæíîâàì. ´ Œà÷åæòâå æòðîŁòåºüíîªî ìàòåðŁàºà Łæ-ïîºüçóþòæÿ îæíîâß æºîâ Ł àôôŁŒæß, æîæòàâºÿþøŁå ŁæŒºþ÷Łòåºüíóþ ïðŁíàäºåæíîæòü æºîâîïðîŁçâîäæòâà, åªî Łíâåíòàðü. ´ îòºŁ÷Łå îòæºîâà îíŁ ºŁłåíß æŁíòàŒæŁ÷åæŒîØ æàìîæòîÿòåºüíîæòŁ. ÔóíŒöŁîíàºüíî æºîâî Ł àôôŁŒæ æóøåæòâåííî îòºŁ÷àþòæÿ äðóª îò äðóªà, ïðåäæòàâºÿÿ æîÆîØ îÆðàçîâàíŁÿ, îòíîæÿøŁåæÿ Œ ðàçíßì ÿçߌîâßì óðîâíÿì: ïåðâîå – Œ ìîðôîºîªŁ÷åæŒîìóóðîâíþ, âòîðîå – Œ óðîâíþ æºîâîæî÷åòàíŁÿ Ł ïðåäºîæåíŁÿ. ÀôôŁŒæ, ŒàŒ Ł ìíîªŁå äðóªŁå ÿçߌîâßå îÆðàçîâàíŁÿ, îƺàäàåò îïðåäåºåííßìçíà÷åíŁåì, Œîòîðîå ÷àæòî íîæŁò àÆæòðàªŁðîâàííßØ ıàðàŒòåð. ˇðŁ÷åì æóôôŁŒæß ðàçíÿòæÿ æòåïåíüþ àÆæòðàªŁðîâàííîæòŁ çíà÷åíŁÿ. ÒàŒ, æóôôŁŒæ -âàº/-âàºäß â ðóòóºüæŒîì ÿçßŒå Ł æóôôŁŒæß -ness , -cy, -ity, -ence , -hood , -dom , -ship , -ism â àíªºŁØæŒîì ÿçߌå îƺàäàþò àÆæòðàªŁðîâàííßì çíà÷åíŁåì æîæòîÿíŁÿ; â æîïîæòàâºÿåìßı ÿçߌàı âßÿâºÿþòæÿ æºåäóþøŁå æóôôŁŒæß äåÿòåºÿ:-Œàð, -ªàð, -ıœàí (ðóò.), -er, -ist, -man (àíªº.); â àíªºŁØæŒîì ÿçߌå îòìå÷àþòæÿ íåªàòŁâíßå ïðåôŁŒæß un-, non-, dis-, de -; íåŒîòîðßå ïðåôŁŒæß îƺàäàþò ŒîíŒðåòíßì çíà÷åíŁåì «íàıîæäåíŁÿ íà, ïîä, çà, ïåðåä ÷åì-ºŁÆî»: ºv-, cv-, ıœv-, ªv- (ðóò.), over-, under-, sub-, super- (àíªº.). ˇðŁçíàŒ îòâºå÷åííîæòŁ, íåæìîòðÿ íà ðàçºŁ÷Łÿ â æòåïåíŁ åªî ïðîÿâºåíŁÿ, ÿâºÿåòæÿ íåîÆıîäŁìßì óæºîâŁåì äºÿ ŁæïîºüçîâàíŁÿ àô-ôŁŒæà â æîçäàíŁŁ íîâßı æºîâ. ˛òâºå÷åííîæòü çíà÷åíŁÿ àôôŁŒæà æîçäàåò ïðåäïîæߺŒŁ äºÿ îòíåæåíŁÿ îÆðàçóåìîªî æºîâà Œ îïðåäåºåííî-ìó ºåŒæŁŒî-æåìàíòŁ÷åæŒîìó ðàçðÿäó . Ìåæäó æºîâîì Ł àôôŁŒæîì, íåæìîòðÿ íà ðàçíîóðîâíåâßØ ıàðàŒòåð, ïðîæºåæŁâàåòæÿ òåæíàÿâçàŁìîæâÿçü, âßÿâºÿåìàÿ Ł â ïºàíå ŁæòîðŁŁ ðàçâŁòŁÿ ÿçߌà, Ł â ïºàíå åäŁíîâðåìåííîæòŁ. ÀíàºŁç æòàíîâºåíŁÿ àôôŁŒæà óŒàçßâàåò íà åªîæºîâåæíîå ïðîŁæıîæäåíŁå, «â åªî îæíîâå ºåæŁò æºîâî, Œîòîðîå â îïðåäåºåííßØ ïåðŁîä æâîåªî ðàçâŁòŁÿ æòàíîâŁòæÿ àôôŁŒæîì» [4, æ. 34].ˇðîöåææ ïåðåıîäà æºîâà â àôôŁŒæ – ïîæòîÿííßØ Ł íå ïðåŒðàøàþøŁØæÿ. ´ æîâðåìåííîì àíªºŁØæŒîì ÿçߌå, ïî ìíåíŁþ ºŁíªâŁæòîâ, æðàâíŁòåºüíî íåäàâíî ïîÿâŁºŁæü æóôôŁŒæ -nik: beatnik «ÆŁòíŁŒ», peasenik «ïðîòŁâíŁŒ âîØíß», ïðåôŁŒæß mini- Ł maxi- : minibus «ìŁŒðîàâòîÆóæ», minicomputer «ìŁíŁŒîìïüþòåð», maxitaxi «ìàŒæŁ-òàŒæŁ», maxilegenth «ìàŒæŁ-äºŁíà». ´ æîâðåìåííîØ ºŁíªâŁæòŁŒå åøå íåäîæòàòî÷íî Łææºåäîâàí ïðîöåææ ïåðåıîäà ºåŒæåì íàäðóªîØ ÿçߌîâîØ óðîâåíü, â ÷àæòíîæòŁ – íà óðîâåíü ìîðôåìß. ´ ïðîöåææå ïîäîÆíîªî ïåðåıîäà Łìåþòæÿ îïðåäåºåííßå æºîæíîæòŁ,ïðåïÿòæòâóþøŁå îïðåäåºåíŁþ æòàòóæà äàííîªî ÿçߌîâîªî îÆðàçîâàíŁÿ. ´ æâÿçŁ æ ýòŁì æðåäŁ ºŁíªâŁæòîâ âîçíŁŒàþò ðàçíàæŁÿ â Œà÷å-æòâåííîØ îöåíŒå ðÿäà àôôŁŒæàºüíßı îÆðàçîâàíŁØ. ÒàŒ, íåŒîòîðßå ŁææºåäîâàòåºŁ àíªºŁØæŒîªî ÿçߌà æ÷Łòàþò -man æóôôŁŒæîì [3, æ. 78], äðóªŁå – ïîºóæóôôŁŒæîì (combining form) [7, æ. 112], òðåòüŁ íå æ÷Łòàþò åªî æºîâîîÆðàçîâàòåºüíßì æóôôŁŒæîì âîîÆøå [6, æ. 75]. Òî æå æàìîå ìîæíî æŒàçàòü îÆ ýºåìåíòàı -like, -vise, -wide, -well, -self Ł äð. ´ ºŁíªâŁæòŁ÷åæŒîØ ºŁòåðàòóðå ïî ðóòóºüæŒîìó ÿçߌó äŁæŒóòŁðóåìßì ÿâºÿåòæÿ âîïðîæ î æòàòóæå ýºåìåíòà łóðà (ýòŁìîºîªŁÿ íå ÿæíà), æ ïîìîøüþ Œîòîðîªî îïðåäåºÿþò ºŁö ïî íàçâàíŁþ Łı æåº. ÒàŒ, ïðŁâåäÿ ïðŁìåðß æ íàçâàíŁÿìŁ æŁòåºåØ ðóòóºüæŒŁı æåº: æßíàçßðàłóðà «łŁíàçåö» (æŁòåºü æåºåíŁÿ ØŁíàç), ºß÷åŒłóðà «ºó÷åŒåö», (æŁòåºü æåºåíŁÿ ¸ó÷åŒ), ØŁðåŒłóðà «ŁıðåŒåö» (æŁòåºü æåºåíŁÿ ¨ıðåŒ), Æßäæåłóðà «Æîð÷Łíåö» (æŁòåºü æåºåíŁÿ `îð÷) Ł äð., Ñ. Ì. Ìàıìóäîâà ŒîíæòàòŁðóåò, ÷òî æºîâî łóðà ÿâºÿåòæÿ æºîâîîÆðàçîâàòåºüíßì ýºåìåíòîì, ò. å. æóôôŁŒæîì [5, æ. 90]. ¨íà÷å ŁíòåðïðåòŁðóåò ýºåìåíò łóðà ˆ. Õ . ¨ÆðàªŁìîâ. ˛í íå ðàææìàòðŁâàåò åªî â æŁæ-òåìå æºîâîîÆðàçîâàòåºüíßı ìîðôåì, à ïðŁäàåò åìó æòàòóæ âòîðîØ îæíîâß â æºîâîæºîæåíŁŁ: «˛Æîçíà÷åíŁÿ ºŁö ïî íàçâàíŁÿì íàæå-ºåííßı ïóíŒòîâ îÆðàçóþòæÿ ïóòåì ïðŁÆàâºåíŁÿ Œ íàçâàíŁþ æåºåíŁÿ ºåŒæåìß łóðà . ˚àŒ ïðàâŁºî, íàçâàíŁå æåºåíŁÿ âßæòóïàåò âóæå÷åííîØ ôîðìå ðîäŁòåºüíîªî ïàäåæà: Æßäæå-łóðà (`ßäæåä – íàçâàíŁå æåºà) «Æîð÷Łíåö». [2, æ. 66–67].ß˙Û˚˛˙˝À˝¨¯237Ѻåäóåò îòìåòŁòü, ÷òî Œîìïîíåíò łóðà âæòðå÷àåòæÿ â òîïîíŁìå ÒåìŁð-Õàí-Øóðà, â Œîòîðîì âæå òðŁ æºîâà ïŁłóòæÿ æ ÆîºüłîØ ÆóŒâß, ÷òî ªîâîðŁò â ïîºüçó âåðæŁŁ ˆ . Õ. ¨ÆðàªŁ-ìîâà. ˛í ïðåäæòàâºåí â æî÷åòàíŁŁ łóðàªüóIŒŁìåò «æîþçíîå ªîæóäàðæòâî». ˝àƺþäàþòæÿ æºó÷àŁ óïîòðåƺåíŁÿ ýòîØ ºåŒæåìß â çàïŁ-æŁ łóðà⣠æ æåìàíòŁŒîØ «æîþçíßØ, æîþçíàÿ, æîþçíîå», «îÆœåäŁíåííßØ, îÆœåäŁíåííàÿ, îÆœåäŁíåííîå», íàïðŁìåð, łóðà⣠ıຌü «îÆœåäŁíåííßØ íàðîä». ˛äíî Ł òî æå æºîâî â çàâŁæŁìîæòŁ îò ŒîíòåŒæòà ìîæåò âßïîºíÿòü ôóíŒöŁŁ ŒàŒ æºóæåÆ-íîªî æºîâà, òàŒ Ł ºåŒæåìß. —àçíîðå÷Łâîæòü â îïðåäåºåíŁŁ æòàòóæà îòäåºüíîªî ÿçߌîâîªî îÆðàçîâàíŁÿ â íåŒîòîðßı æºó÷àÿı ïðîŁæıîäŁòïî òîØ ïðŁ÷Łíå, ÷òî îíî ðàææìàòðŁâàåòæÿ æòàòŁ÷åæŒŁ, à íå â äŁíàìŁçìå. ˝åæìîòðÿ íà îïðåäåºåííßå ðàçºŁ÷Łÿ, àôôŁŒæß Ł æºîâà îƺàäàþò ðÿäîì îÆøŁı æâîØæòâ. ˇîäîÆíî æºîâàì æóôôŁŒæß Ł ïðåôŁŒæß ıàðàŒòåðŁçóþòæÿ æŁíîíŁìŁ÷åæŒŁìŁ îòíîłåíŁÿìŁ. ´ ðóòóºüæŒîì ÿçߌå æóôôŁŒæàìŁ æóøåæòâŁòåºüíßı, ıàðàŒòåðŁçŁðóþøŁìŁæÿ æıîäíîØ æå-ìàíòŁŒîØ, ÿâºÿþòæÿ -Œàð, -ªàð, -ıœàí , îôîðìºÿþøŁå îÆîçíà÷åíŁå äåÿòåºÿ: ïåłåŒàð «ðåìåæºåííŁŒ», æàâäàªàð «òîðªîâåö», ıàIÆàıœàIí «÷àÆàí», íåıŁðıœàí «ïàæòóı» Ł ò. ä. ´ àíªºŁØæŒîì ÿçßŒå Łì æîîòâåòæòâóþò æóôôŁŒæß -er, -or, - man, -ist, -ian : teacher «ó÷Łòåºü», actor «àŒòåð», repairman «ìàæòåð-ðåìîíòíŁŒ», typist «ïŁłóøŁØ íà ìàłŁíŒå», musician «ìóçߌàíò». ˛Æºàäàþò æŁíîíŁìŁåØ ïðåôŁŒæß over-, hyper-, super-, ultra-, multi- â çíà÷åíŁŁ «÷ðåçìåðíîæòü, ŁçÆßòî÷íîæòü»: overfull «ïåðåïîºíåííßØ», hypersonic «æâåðıçâóŒîâîØ», superactive «æâåðıàŒòŁâíßØ», ultraleft «óºüòðàºåâßØ», multinationali «ìíîªîíàöŁîíàºüíîæòü». ÑŁíîíŁìŁ÷íß æóôôŁŒæß ïðŁºàªàòåºüíßı -ful, -ed, -y æî çíà÷åíŁåì íàºŁ÷Łÿ, îƺàäàíŁÿ ŒàŒŁìºŁÆî Œà÷åæòâîì: beautiful «ŒðàæŁâßØ», haired «âîºîæàòßØ», stony «ŒàìåíŁæòßØ». ˝åŒîòîðßå àôôŁŒæß ïîäîÆíî æºîâàì ìîªóò Æßòü àíòîíŁìŁ÷íßìŁ. ÒàŒ, æóôôŁŒæ ðóòóºüæŒîªî ÿçߌà -ºß æî çíà÷åíŁåì íàºŁ÷Łÿ, îƺàäàíŁÿ ÷åì-ºŁÆî ïðîòŁâîæòîŁò ºŁłŁòåºüíîìó æóôôŁŒæó -æßç : Æàıò-ºß «æ÷àæòºŁâßØ, îƺàäàþøŁØ æ÷àæòüåì» – Æàıòæßç «íåæ÷àæòíßØ, ºŁ-łåííßØ æ÷àæòüÿ», ªüàŒüàº-ºß «óìíßØ, îƺàäàþøŁØ ðàçóìîì» – ªüàŒüàº-æßç «ªºóïßØ, ºŁłåííßØ ðàçóìà». ´ àíªºŁØæŒîì ÿçߌå æóôôŁŒæàì -ful, -ed, -y æ óŒàçàííßì çíà÷åíŁåì íàºŁ- ÷Łÿ, îƺàäàíŁÿ ŒàŒŁì-ºŁÆî Œà÷åæòâîì ïðîòŁâîæòîŁò æóôôŁŒæ -less æî çíà÷åíŁåì «ºŁłåííßØ, íå ŁìåþøŁØ»: hopefull «ìíîªîîÆåøàþøŁØ» – hopeless «ÆåçíàäåæíßØ», haired «âîºîæàòßØ» – hairless «ºßæßØ», noisy «łóìíßØ» – noiseless «ÆåæłóìíßØ». ÀíòîíŁìŁ÷íß òàŒæå ïðåôŁŒæß over Ł under â çíà÷åíŁŁ «÷ðåçìåðíîæòü» Ł «íåäîæòàòî÷íîæòü», ïðåôŁŒæß pre- Ł post- , anti- Ł pro- (overestimate «ïåðåîöåíŁâàòü» – underestimate «íåäîîöåíŁâàòü», prewar «ïðåäâîåííßØ» – postwar «ïîæºåâîåííßØ», anticommunist «àíòŁŒîììóíŁæò» – procommunist «ïðîŒîììóíŁæò») Ł ò. ä. ÀôôŁŒæß, ŒàŒ Ł æºîâà, ìîªóò îƺàäàòü ïîºŁæåìŁåØ. ˝àïðŁìåð, æóôôŁŒæ ðóòóºüæŒîªîÿçߌà -vØ/-Ø æºóæŁò äºÿ îÆðàçîâàíŁÿ Łìåí æî çíà÷åíŁÿìŁ Œà÷åæòâà ŁºŁ ïðŁìåòß: óÆóð-ßØ «ółàæòŁŒ/ółàæòßØ» (îò óÆóð «óıî»), ºàæŒàòåºüíßì çíà÷åíŁåì: íŁí-àØ «ìàìåíüŒà» (îò íŁí «ìàòü»); íàçâàíŁØ ïŁøåâßı ïðîäóŒòîâ: ªóªàº-ßØ «ºåïåłŒà», ıœŁíŒ1-ŁØ «ıŁíŒàº» (äàªåæòàíæŒîå íàöŁîíàºüíîå ƺþäî), Łìåí æîÆæòâåííßı: ˚àð-ßØ, `ß÷1-ŁØ Ł ò.ä. ´ àíªºŁØæŒîì ÿçߌå ïðŁìåðîâ ïîºŁæåìŁŁ àôôŁŒæîâ çíà÷Łòåºüíî Æîºüłå. ÒàŒ, æóôôŁŒæ -ish âßæòóïàåò æî æºåäóþøŁìŁ çíà÷åíŁÿìŁ: íàºŁ÷Łÿ Œà÷åæòâà ( foolish «ªºóïßØ»); îƺàäàíŁÿ æòåïåíüþ Œà÷åæòâà ( dullish «òóïîâàòßØ», bluish «ªîºóÆîâàòßØ»); âßðàæåíŁÿ íàöŁîíàºüíîØïðŁíàäºåæíîæòŁ ( Polish «ïîºüæŒŁØ», Swedish «łâåäæŒŁØ»). ÑóôôŁŒæ æóøåæòâŁòåºüíßı -ing Łìååò çíà÷åíŁÿ: ïðîöåææà, äåØæòâŁÿ ( swimming «ïºàâàíŁå», walking «ïðîªóºŒà»); ðåçóºüòàòà äåØæòâŁÿ, ïðîöåææà (coloring «îŒðàæŒà, öâåò», heating «îòîïºåíŁå»). ˇðåôŁŒæ -over Łìååò äâà çíà÷åíŁÿ: ïîºîæåíŁÿ, íàıîæäåíŁÿ íàä ÷åì-ºŁÆî ( overhead «íàä ªîºîâîØ»); ïîºîæåíŁÿ çà ïðåäåºàìŁ ÷åªî-ºŁÆî(oversea «çàìîðæŒŁØ»). ´ àíªºŁØæŒîì æºîâîîÆðàçîâàíŁŁ æóôôŁŒæß Ł ïðåôŁŒæß îòºŁ÷àþòæÿ íàªðóçŒîØ: ïåðâßåâßïîºíÿþò Ł æºîâîîÆðàçîâàòåºüíóþ, Ł æºîâîŁçìåíŁòåºüíóþ ôóíŒöŁþ, ïðåôŁŒæß îªðàíŁ- ÷Łâàþòæÿ æºîâîîÆðàçîâàòåºüíîØ íàªðóçŒîØ [1,ÑîïîæòàâŁòåºüíßØ àíàºŁç àôôŁŒæàöŁŁ ŒàŒ îæíîâíîªî æïîæîÆà Łìåííîªî æºîâîîÆðàçîâàíŁÿ238æ. 123]. ´ ðóòóºüæŒîì ÿçߌå ïðåôŁŒæß òàŒæå ìåíåå ôóíŒöŁîíàºüíß â æºîâîîÆðàçîâàíŁŁ – îíŁ ıàðàŒòåðíß äºÿ îÆðàçîâàíŁÿ ªºàªîºîâ. `ºàªîäàðÿ óŒàçàííßì âßłå æâîØæòâàì (æŁíîíŁìŁ÷íîæòŁ, àíòîíŁìŁ÷íîæòŁ, ìíîªîçíà÷íîæòŁ), æâŁäåòåºüæòâóþøŁì î ƺŁçîæòŁ Œ æºîâàì, àôôŁŒæß â æî÷åòàíŁŁ æ îæíîâàìŁ æºîâ ìîªóòàäåŒâàòíî âßðàæàòü ÿâºåíŁÿ äåØæòâŁòåºüíîæòŁ â Łı ìíîªîîÆðà磣. ˚ðîìå îïðåäåºåííßı ŁíâàðŁàíòíßı çíà÷åíŁØ, àôôŁŒæ ìîæåò îƺàäàòü åøåíåŒîòîðßìŁ æåìàíòŁ÷åæŒŁìŁ îòòåíŒàìŁ, âßÿâºÿþøŁìŁæÿ â ŒîíŒðåòíîì óïîòðåƺåíŁŁ.´ ïðîöåææå æîïîæòàâºåíŁÿ âßÿâºÿåòæÿ, ÷òî àôôŁŒæß ðóòóºüæŒîªî Ł àíªºŁØæŒîªî ÿçߌîâ Łìåþò ŒàŒ ôóíŒöŁîíàºüíîå, òàŒ Ł æåìàíòŁ÷åæŒîå æıîäæòâî: â ôóíŒöŁîíàºüíîì ïºàíå îíŁæîæòàâºÿþò æòðîŁòåºüíßØ ìàòåðŁàº äºÿ îÆðàçîâàíŁÿ æºîâ, â ïºàíå æåìàíòŁ÷åæŒîì îíŁ îƺàäàþò àÆæòðàªŁðîâàííßì â òîØ ŁºŁ ŁíîØ æòå-ïåíŁ çíà÷åíŁåì. ÀôôŁŒæàºüíßØ Łíâåíòàðü àíªºŁØæŒîªî ÿçߌà çíà÷Łòåºüíî Æîªà÷å, ÷åì â ðóòóºüæŒîì, ÷òî îÆóæºîâºåíî ðàçºŁ÷Łåì âóðîâíå ðàçâŁòŁÿ Ł ôóíŒöŁîíŁðîâàíŁÿ æîïîæòàâºÿåìßı ÿçߌîâ. Ñˇ¨Ñ˛˚ ¸¨Ò¯—ÀÒÓ—Û 1.Àðíîºüä ¨. ´. ¸åŒæŁŒîºîªŁÿ æîâðåìåííîªî àíªºŁØæŒîªî ÿçߌà. Ì., 1959. 2.¨ÆðàªŁìîâ ˆ. Õ. —óòóºüæŒŁØ ÿçߌ. Ìàıà÷Œàºà, 1978. 3.˚àðàøóŒ ˇ. Ì. ÀôôŁŒæàºüíîå æºîâîîÆðàçîâàíŁå â àíªºŁØæŒîì ÿçߌå. Ì., 1965. 4.˚óÆðÿŒîâà ¯. Ñ. ÒŁïß ÿçߌîâßı çíà÷åíŁØ. ÑåìàíòŁŒà ïðîŁçâîäíîªî æºîâà. Ì., 1981. 5.Ìàıìóäîâà Ñ. Ì. ÌîðôîºîªŁÿ ðóòóºüæŒîªî ÿçߌà. Ì., 2001. 6.ÕŁäåŒåºü Ñ. Ñ., ˆŁíçÆó𪠗. ˙., ˚íÿçåâà ˆ. ß., ÑàíŒŁí À. À. ÀíªºŁØæŒàÿ ºåŒæŁŒîºîªŁÿ â âßäåðæŒàı Ł Łçâºå÷åíŁÿı. ÑˇÆ., 1969. 7.ÕîŒŁíæ ˜. Ì., ˜åºàıàíòŁ Ý., ÌàŒäîíàºüä Ô. ˝îâßØ æºîâàðü àíªºŁØæŒîªî ÿçߌà. Ì., 2002.ß˙Û˚˛˙˝À˝¨¯ ˛. Ñ. Ìóðàíîâà Ñˇ˛Ñ˛`Û ´Û—À˘¯˝¨ß ˇ˛˙¨Ö¨¨ À´Ò˛—À ´ Ò¯˚ÑÒ¯ ˝ÀÓ×˝˛-ˇ˛ˇÓ¸ß—˝˛É ÑÒÀÒܨ ÒåŒæò íàó÷íî-ïîïóºÿðíîØ æòàòüŁ ıàðàŒòåðŁçóåòæÿ íàºŁ÷Łåì æïåöŁôŁ÷åæŒŁı ºŁíªâŁæòŁ÷åæŒŁı Ł æòŁºŁæòŁ÷åæŒŁı æðåäæòâ, ïðÿìî ŁºŁ Œîæâåííî âßðàæàþøŁı ïîçŁöŁþ àâòîðà ïî çàòðàªŁ-âàåìîØ â æòàòüå ïðîƺåìå. ¨ı óïîòðåƺåíŁå æâÿçàíî æ íåîÆıîäŁìîæòüþ àäåŒâàòíî ïðåäæòàâŁòü äîæòîâåðíóþ íàó÷íóþ ŁíôîðìàöŁþ â ìàŒæŁìàºüíî äîæòóïíîØ Ł óâºåŒàòåºüíîØ ôîðìå, à òàŒæå æ æåºàíŁåì àâòîðà óÆåäŁòü ÷Łòàòåºÿ â ïðàâŁºüíîæòŁ æâîåØ òî÷ŒŁ çðåíŁÿ ïî çàòðàªŁâàåìîØ âæòàòüå ïðîƺåìå. ´æå ýòî æîçäàåò æïåöŁôŁŒó íàó÷íî-ïîïóºÿðíîØ æòàòüŁ ŒàŒ îæîÆîªî æàíðà íàó÷íî-ïîïóºÿðíîªî ïîäæòŁºÿ. ˚ºþ÷åâßå æºîâà: æàíð íàó÷íî-ïîïóºÿðíîØ æòàòüŁ, íàó÷íî-ïîïóºÿðíßØ ïîäæòŁºü, íàó÷íîïîïóºÿðíàÿ ºŁòåðàòóðà, ïîçŁöŁÿ àâòîðà, ŒàòåªîðŁÿ ìîäàºüíîæòŁ, ŒàòåªîðŁÿ àäðåæîâàííîæòŁ.—àÆîòà ïðåäæòàâºåíà ŒàôåäðîØ àíªºŁØæŒîØ ôŁºîºîªŁŁ. ˝àó÷íßØ ðóŒîâîäŁòåºü – äîŒòîð ôŁºîºîªŁ÷åæŒŁı íàóŒ, ïðîôåææîð Ò. ¨. ´îðîíöîâà

This is a full transcript of the word-building affixation in the Rutul and English languages.

15d48b24-eb96-4fbd-8bf6-31908eee92b0

Гадиятулаев Дибирмагомед Магомедович

Мифологемы «Луна» и «Роза» в структуре драматического цикла М. Цветаевой «Романтика»

В этой статье предпринята попытка осмыслить символическую природу мифа в творчестве М. Цветаевой. В драматургическом цикле «Романтика» важными символами, получившими в русской культуре название мифологем, являются Луна (символ тайны и непостоянства) и Роза (символ любви).

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ОБ ЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ (2011, № 2 ) - 358 - УДК 82 Гадиятулаев Дибирмагомед Магомед о вич начальник управления образования администр а ции МР «Цумадинский район» тел.: (928) 579 - 21 - 03 МИФОЛОГЕМЫ «ЛУНА» И «РОЗ А» В СТРУКТУРЕ ДРАМАТИЧЕСКОГО ЦИКЛА М. ЦВЕТАЕВОЙ «РОМАНТ ИКА» Аннотация: В этой статье предпринята попытка осмы слить символическую природу мифа в творчес тве М. Цветаевой. В драматургическом цикле «Р омантика» важными символами, получившими в русской кул ьтуре название мифологем, являются Луна (символ тайны и непостоянства) и Роза (символ любви). Ключевые слова: миф, мифология, мифологема, символ, романт и ка. Gadiyatulaev Dibirmagomed Magomed o vich h ead of education department in a dministration of T sumandinskiy d istrict tel.: (928) 579 - 21 - 03 MYTHOLOGEMES “MOON” AND “ROSE” IN THE STRUCTURE OF DRAMA CYCLE OF M. TSVETAEVA “ ROMANCE ” The summary: This article attempts to understand the symbolic n ature of myth in Marina Tsvetaeva’s poetry. In the dr ama cycle "Romantic" the important symbols that have received in Russian culture the name of m y thologeme , are the Moon (the symbol of mystery and vol a tility) and the Rose ( the symbol of love). Keywords: myth, mythology, mythologem e , symbol, romance. 19 18 – 1919 гг. Марина Цветаева провела под знаком романтизма, который с его магич еским преображением действительности помог поэту преодолеть трагические обстоятельства послереволюционного времени и эпохи гражданской войны – расстрелы, голод, разруху, сме рти. Именно к этому времени относится написание шести пьес («Червонный валет», «Метель», «Каменный ангел», «Феникс», «Приключение» и «Фортуна»), объединенных впоследствии о бщим названием – «Романтика». Несмотря на то, что действие всех пьес происходит уже в нов ые времена, с XVI по XI Х в., их также, как и все творчество М. Цветаевой, можно рассматривать в мифопоэтическом конте к сте. Цветаевские «мифы», созданные в романтической традиции, в корне отличаются от по зже написанных ею драм, в основе которых лежал реа льный мифологический сюжет. Пьесы цикла «Романтика» в своей основе не имеют мифологической пра - основы. Их образы навеяны роман тизмом. Однако между своими героями и героями тех, давних, эпох цикла поэтесса нах одит некоторое соответствие, что выражается в ис пользовании ею а р хетипических мотивов и образов, мифологического подтекста в художес т венной структуре каждой пьесы. Прежде всего пьесах драматургического цикле «Романтика» можно найти довольно зн ачительное количество мифологем - символов, которые в т ой или иной степени соотносятся с личностью определенного персонажа драмы, подчеркивают его индивидуальность, характе рные черты его личности, образ мышления, мировидения и миросозерцания. Наибольшую см ысл о вую нагрузку в драмах «Романтики» несут мифологемы «Луна» и «Роза». Царица ночи, повелительница причудливых грез и романтических иллюзий, холодная с еребряная луна – героиня многих произведени й М. Цветаевой. Это один из самых важных м ифологических символов, соединивших в себе как положительные, так и отрица тельные знач ения. Луна символизировала изобилие, возрождение, бессмертие, оккультную силу, интуицию, целомудрие, но также и непостоянство, изменчивость и ледяное безразл и чие. В драматургическом цикле «Романтика» Луна п оявляется в «Мет е ли» и «Приключении». Луна символизирует, как правило, мужское начало (в противоположность Солнцу как женскому началу). Поэтому Господин в «Метели» называет себя Князем Луны. Что же касается Генриэ тты, героини «Пр и ключения», то она в начале пьесы появляется в мужском костюме, в одежде гусара. Да и н а всем протяжении действа Казанова часто называет ее «Мой мал ь чик». В «Метели» эта мифологема звучит из уст Господин а, когда он представляется Даме. Поскольку Луна иногда символизирует изменчивость, вн е запное появление и исчезновен ие, то герой «Метели» , который появл я ется также неожиданно, как потом и исчезает, вполне может считаться Князем Луны. В «Приключении» последние минуты встречи Генриэтты с Казановой после получения письма с семью печатями проходят под знаком луны и та й ны . ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУК И - 359 - Казанова Так ты уйдешь одна? Генриэтта Да, как пришла. Казанова Нет, это невозмо ж но! Генриэтта Всё можно – под л у ной! Лунный луч. – Гляди, луна Уж зажигает нам фонарь доро ж ный... [ 1, с. 158] . В мифологических системах разных народов Луна является з наком превосходства вечн ого над изменчивым и временным. Поэтому эпитет лунный постоянно сопровождает Генриэтту. Уже в перечне действующих лиц Анри - Генриэтта представлена р е маркой «лунный лед». На вопрос Казановы: «Кто вы?» – она отвечает: Как спутница З емли – Луна, Я – вечный спутник Казановы [ 2, с. 137] . А при расставании с Казановой она, согласно ремарке Цветаевой, «исчезает в полосе лунного света» . Лунный свет есть признак «нематериальности» и «вечного духа», чем М. Цв етаева склонна наделять Генриэтт у. Луна является также и символом изменчи вости: о тсутствие постоянства у земного Казановы сопровождается непостоянством лунной Генриэтты. Таким образом, мифологема «Луна» носит сакральный характер; это символ тайны, ве чности и н е постоянства. Мифологема «Р оза», напротив, связана с жизнью. Она прежде всего символизирует л юбовь (как временную, так и вечную). Роза, воспетая античными поэтами и средневековыми трубадурами как королева цветов и царица сладостных ароматов, выступает в их прои з ведениях как символ с овершенства, как эмблема божественной, романтической и эротической любви. В античности и ее символ ике на первый план выступал миф о смерти Адониса, возлюбленного Афродиты (Венеры), из крови которого, по преданию, произросли первые красные роз ы. Благодаря этому они стали символом побеждающей смерть любви и во з рождения. В западной традиции роза – это безукоризненный, образцовый цв е ток, символ сердца: Лейтесь рдяным потоком Розы в сию колыбель [ 3, с. 61] , – так Фортуна поет над колыбелью мале нького Лозэна, словно предрекая, что смыслом его жизни станет любовь. Позже Мария - Антуанетта, протягивая Лозэну розу, называет его «любовником всей вс еленной». Символика розы во многом зависит от ее окраски. Так, белая роза олицетворяет чист оту и непорочн ость, красная роза символизирует мученичество, а черная или распустившаяся роза являются эмблемами печали и смерти. С именем Лозэна связана красная роза. Красный цвет – цвет крови, а Л о зэн в конце драмы погибает на гильотине. Венера в «Каменном Ангеле», ко гда варит приворотное зелье для Авроры, приговарив а ет: Покончить Надо с варевом мне этим, Где из роз , огня и крови Пойло варится любовной Пытки – памяти любовной [4, с. 105] . Розой тронной называют Червонную Даму, героиня драмы «Червонный Валет», которая ж ивет и дышит любовью. Червонный Валет, беззаветно любящий свою королеву, говорит в финале: Дама сердца… Роза роз… Черный вихрь ее унес! [ 5, с. 40]. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ОБ ЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ (2011, № 2 ) - 360 - Мифологемы – это повторяющиеся в мифологических системах образы и мотивы, ста вшие символами в художествен ном произведении. Мифологемы Луна и Роза, являю щиеся ч астью народных мифологических представле ний, в сознании поэта прошли обработку, что и п озволило ей создать свой собственный миф, ставший частью не только мифопоэтического со знания ХХ века, но и всей мир овой литературы в целом. И этот миф вошел в структуру пьес драматургического цикла «Романтика», став воплощ е нием живой человеческой души. Ссылки: 1. Цветаева М.И. Театр. М., 1988. 2. Там же. 3. Там же. 4. Там же. 5. Там же. References (transliterated) : 1. Tsvetaeva M. I. T eatr. M., 1988. 2. Ibid . 3. Ibid . 4. Ibid . 5. Ibid .

Наша новая книга о мифе М. Цветаевой.

1de1b2d3-2ce5-488f-b252-b0a6a1d11530

Моисеева С. А., Волошкина И. А.

Особенности семантических модификаций во французском фразеологическом пространстве «Характер человека»

В статье выявляются особенности переосмысления в процессе фразеологизации исходных словосочетаний в единицы семантического поля «Характер человека» во французском языковом пространстве. Специфика семантической модификации исходных словосочетаний состоит в метафорическом переосмыслении компонентов...

ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 955 * автор , ответственный за переписку УДК 801.318:17.021.2 ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИЧЕСКИХ МОДИФИКАЦИЙ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ «ХАРАКТЕР ЧЕЛОВЕКА » © С. А. Моисеева , И. А. Волошкина * Белгородский государственный университет Россия , 308015 г. Белгород , ул . Победы , 85. Тел .: +7 (4722) 30 12 43. E-mail: [email protected] В статье выявляются особенности переосмысления в процессе фразеологизации исходных словосочетаний в единицы семантического поля « Характер человека » во французском языковом пространстве . Специфика семантической модификации исходных словосочетаний состоит в метафорическом переосмыслении компонентов или словосочетания в целом , в метонимическом переносе , в алогичной семантической связи слов -компонентов . Ключевые слова : характер человека , фразеологическая единица , семантическая трансформация , метафора , метонимия . Характер человека является ирреальным объектом , имеющим особую природу и онтологию . Черты характера отражаются в сознании носителя языка не непосредственно путем воздействия на соответствующие органы чувств , а многократно опосредованно через наблюдение за сложными комплексами движений , действий , поступков , высказываний человека [1, с. 187]. Фразеологические единицы ( ФЕ ) относятся к языковым средствам , заключающим в себе логическое отражение мира в сознании людей . Они приписывают объектам признаки , которые ассоциируются с картиной мира , подразумевая единую дескриптивную ситуацию , оценивая ее , выражая отношение к ней . Фразеологизм представляет собой комплекс - ное сочетание слов , обладающее фиксированным лексико -грамматическим составом , валентными связями , устойчивым соотношением семантической структуры , воспроизводится в речи в готовом виде , пренебрегая общими закономерностями организа - ции высказывания , приобретая косвенно - номинативное значение . Фразеологические единицы , по мнению некоторых лингвистов ( В. Г. Гак , Ю. А. Гвоздарев , В. П. Жуков , А. И. Молотков , Ю. П. Солодуб , Т. М. Филоненко и др .), построены на основе исходных словосочетаний – первичных словесных комплексов ( ПСК ), определяющихся как : 1) свободное сочетание слов , отражающее реальные , логически оправданные связи вещей и явлений действительности , реализующее норматив - ные грамматические и лексико -семантические валентные связи компонентов [2], например : vieux renard ‘ старый лис ’ ( возраст животного ) и ‘ проныра ’ ( изворотливый , плутоватый человек ); le renard cache sa queue ‘лис прячет свой хвост ’ ( действие животного ) и ‘ он мастер заметать следы ’ ( хитрый человек ); 2) несвободное сочетание слов , отражающее нарушение реальных связей предметов и явлений действительности , построенное на несоблюдении нормативной лексико -семантической валентности компонентов [2], например , faire le coq ‘хорохориться , храбриться ’; couper un cheveux en quatre ‘ проявлять излишнюю щепетильность ’; coudre la peau du renard avec celle du lion ‘ сочетать хитрость с храбростью ’. Фразеологической может называться языковая единица , в процессе образования которой задействован ментальный субстрат , включающий презумпцию изотопии [3, с. 31]. Изотопия , следуя теории А.-Ж. Греймаса , есть связь значений , из которых проистекает новое значение [4, с. 53], а презумпция изотопии , согласно Ф. Растье [5], позволяет актуализировать некоторые семы входящих в ФЕ лексем , являясь причиной и целью данной единицы как элемента речемыслительной деятельности . Презумпция изотопии приводит к изменению семантической валентности слов -компонентов по причине переосмысления этносом атомарного факта экстралингвистической действительности , выраженного атомарным словосочетанием ( АСС ) [3, с. 19]. Специфика формирования значения ФЕ представ - ляет собой процесс , заключающийся в: 1) семантической модификации исходного словосочетания со свойственной ей интенцией передать комплекс смыслов ; 2) экстралингвистической деятельности человека , связанной с субъективным способом видения мира и отражения его посредством языковых образов . Значение фразеологизма отражает обобщенно -целостное обозначение с прикрепленным к нему субъективным осмыслением факта экстралин - гвистической действительности . Сущность процесса фразеологизации связана с семантической трансформацией исходных словосочетаний в единицы нового качества , обладающие целостным переносным значением . Процесс фразеологизации основывается на общих логических и ассоциативных процессах человеческого мышления . Ассоциации , связанные с миросозерцанием , мироощущением , миропониманием , вызывают в нашем сознании некие синтезированные слуховые , осязаемые , зрительные образы , на основе которых воспринимается обобщенное содержание значения фразеологизмов . Структурированию фрагментов языковой картины мира , связанной с образным восприятием предметов , явлений окружающей действительности , способствует фразеологический 956 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ образ , непосредственно отражающийся в актуальном значении ФЕ . По нашим наблюдениям семантическая трансформация смысла ПСК фразеологизмов , выражающих черты характера человека , происходит в результате : 1) метафорического переосмысления , 2) метонимического переноса , 3) алогических лексико -семантических связей компонентов , основанных на логическом противоречии и отражающих нарушение реальных связей предметов и явлений действительности ( далее ПСК -алогизмы ). Универсальными способами переосмысления исходных словосочетаний , в результате чего происходит их фразеологизация , являются метафора и метонимия . « В обоих случаях <...> возникают новые ассоциативно -смысловые связи и отношения , перекраивающие когнитивное пространство » [6, с. 51], порождающие переосмысление ментального пространства . Лингвистические исследования показывают , что метафора является одной из наиболее продуктивных способов формирования вторичных наименований [7, 8]. «Сила метафоры <…> – в эффекте балансирования между сказанным и несказанным , между определенностью и неопределенностью , в известной условности и вместе с тем в прагматиче - ской значимости метафорической концептуализа - ции мира » [9, с. 36]. Метафора – это базис для совмещения ментальных пространств говорящих . Работу мысли приводит в динамическое состояние модус фиктивности , лежащий в основе метафоры , позволяющий уподоблять логически несопостави - мые и онтологически несходные сущности , обеспечивающий « фиктивное » восприятие « буквального » значения , вызывающий образно -ассоциативное представление . Мы придерживаемся мнения Г. Н. Скляревской и под метафорой понимаем « явление вторичной косвенной номинации при сознательном сохранении семантической двуплановости и образного элемента » [10, с. 12]. На основе метафоры новое синтезированное понятие получает форму языкового значения : faire des étincelles ‘ а) из кожи (вон ) лезть ’; manquer d’ estomac ‘ быть трусоватым ’; avoir bec et ongles ‘уметь постоять за себя ’. Метафора накладывает новую категоризацию на исходный объект , подключая к нему новые импликации [11]. Метафоризация ведет к полной или частичной замене архисем в семной структуре исходного словосочета - ния при сохранении его образной структуры . Метафорическое переосмысление ПСК фразеологизмов , направленных на характеристику качеств человека , предполагает глубокое внутреннее преобразование значения языковой единицы , сопровождаю - щееся выделением метафорообразующего признака , связанного с переносом значения по сходству : а) функций : paquet de linge sale ‘ неряха ’, sac à la malice ‘1. хитрая бестия ; пройдоха ’; gros paquet ‘увалень ’; такие фразеологизмы построены по модели субстантивных словосочетаний , в контексте они выступают в качестве предикативных членов предложения : – Mais non, vous ne regrettez rien, puisque vous avez obtenu ce que vous désiriez: un homme de paille soumis et timide … [12, p. 140]; б) внешней формы : sage comme une image ‘очень смирный и послушный , паинька ’; carré en affaires ‘честный , прямой ’; rond en affaires ‘ сговорчивый , покладистый в делах ’; такие ФЕ имеют в своей основе модели адъективных словосочетаний , в контексте они выполняют функцию предикатив - ных членов предложения или определения : Tabac. – Il est bien agréable cet homme-là, pas vrai? Et ron d en affaires [13, p. 86]; в) состояния : chat échaudé ‘опытный человек ’; coulant comme du miel ‘покладистый ’; malade du pouce ‘1. скупой ; 2. ленивый ’; фразеологический образ построен по модели адъективного сочетания слов ПСК , такие фразеологизмы выполняют функцию предикатов : Vous lui avez dit qu’en France c’est ainsi qu’on av ait raison des fonctionnaires… Et qu’ aprés ça je serai s coulant comme du miel … [14, p. 111]; г) поведения : il faut que chacun garde sa queue ’всякая лиса свой хвост бережет ’; mener qn par le nez ‘ командовать , распоряжаться кем -л.’; faire le lézard ‘ бездельничать , лентяйничать ’; в основе фразеологического образа данной группы лежат глагольные словосочетания , такие фразологизмы выполняют функцию сказуемого : Musique, lui, de par son caractère, il se caillait la laitance . Ça le faisait plutôt… [15] . Как показывает анализ материала , указанные модели метафорического переноса семантики исходного словосочетания на семантику фразеологизма являются наиболее продуктивными в современном французском языке . Актуальное значение фразеологической единицы является результатом сложных процессов в переосмыслении семантики всего ПСК и отдельно каждой лексемы , выступающей как семантически опорное слово , обладающее символическим значением . Так , во французском языке рука ( main, f) служит символом свободы и могущества ( avoir la main dessus ‘властвовать над кем -л.’, avoir la main large ‘ быть щедрым ’); сердце ( cœur, m) символизи - рует чувства ( perdre cœur ‘ терять мужество ’, venir du cœur ‘ быть искренним ’); ребенок ( enfant, m ) – символ чистоты и искренности ( bon enfant ‘а) добродушный ; б) весельчак ’; croire que les enfant naissent dans les choux ‘ быть наивным ’); овца ( mouton, m) является символом безволия и глупости ( moutons de Panurge ‘ глупые , бессмысленные подражатели ’; être un vrai mouton ‘ быть слабовольным ’). Опорные компоненты -символы закрепляют в семантике фразеологизмов восприятие предметов и событий , имеющее идиоэтнический характер . В основе образной структуры фразеологиче - ской единицы лежит образная структура семантически опорной лексемы . Образ метафоры играет ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 957 роль внутренней формы лексемы с характерными именно для данного образа ассоциациями , которые предоставляют субъекту речи широкий диапазон для интерпретации обозначаемого и для отображе - ния сколь угодно тонких «оттенков » смысла . Модус фиктивности предполагает наличие прообраза (уподобляемое ) и образа сравнения ( уподобляю - щееся ). Для одного образа может существовать целый ряд прообразов . Например , для характери - стики глупого человека французы могут использо - вать различные ФЕ : stupide comme un musicien ‘глуп как пробка ’, couillon comme la lune ‘ круглый , набитый дурак ’, être bouché à l'émeri ‘ опилки в голове ’; dégourdi comme un manche ‘ глупый ’. Выбор имени прообраза мотивирован его емкой и содержатель - ной внутренней формой . Емкий и содержательный образ , реализуемый обобщенно -символическим значением слова с его богатой внутренней формой , позволяет закрепить выбор метафорического переосмысления как имени прообраза . Человеческое сознание , воспринимая объекты действительности и фиксируя их свойства , отмечает различную манифестацию того или иного признака , различную степень его выраженности , его присутствия и интенсивности проявления . Важным при этом является понимание того , что феномен сознания коррелирует лишь с представлением об объекте , а « не с его реальным бытием » [16, с. 30]. Выбор этносом существенного признака опорного компонента влияет на формирование фразеологи - ческого образа . Признаки могут входить в состав интенсионала , содержательного ядра языкового значения ( архисем ) или импликационала , периферии семантических признаков ( дифференциальных сем ) [17, с. 106]. Этот момент опирается на национальное сознание , национальный менталитет . Так , в словаре Le Robert P. дается следующее определе - ние слову singe ‘обезьяна ’: Mammifère (primates) caractérisé par une face nue, un cerveau dévéloppé, des membres inférieurs plus petits que les membres supérieurs, et des mains [18, с. 999]. Из данного определения мы можем вычленить архисемы : « умная »: оn n’apprend à un vieux singe à faire des grimaces ‘ ученого учить - только портить ’, « ловкая »: adroit comme un singe . Французские национальные традиции , стереотип французского национального мышления наделяет это животное семами « строящая гримасы »: faire les grimaces comme un singe , «безобр áзная »: laid comme un singe; avoir l’ air de singe botté, « хитрая »: malin comme un singe , которые входят в импликационал французского слова . Метонимический перенос образуется на основе менее сложной , чем метафора , ассоциации , базирующейся на внешней или внутренней связи предметов , и не затрагивает глубинной сущности исходного значения . В результате метонимического переноса в процессе фразеологизации основная сема исходного словосочетания выступает в итоге как компонент семантики фразеологизма . При метонимизации архисема и дифференциальная сема значения первичного словесного комплекса сохраняется , но при этом происходит преобразование архисемы исходного значения языковой единицы в дифференциальный признак нового значения , одна из потенциальных сем ПСК преобразуется в дифференциальную сему , что ведет к усложнению семантической структуры ФЕ по сравнению со структурой исходного словосочетания . В процессе метонимизации семантический сдвиг влечет за собой смену референта : cerveau → intelligence ; cœur → âme. Так , ПСК фразеологизма grand cœur ‘великодушный человек ’ имеет значение «большое сердце ». В процессе фразеологизации архисема последнего «центральный орган кровообращения », дифференциаль - ная сема «крупный размер », потенциальная сема «место сосредоточения чувств » переосмысливаются , в результате чего идиома приобретает архисему «бескорыстный человек , обладающий высокими душевными качествами », ее дифференциальной семой становится сема «место сосредоточения чувств , занимает большое пространство ». Таким образом , при метонимическом переосмыслении значение свободного сочетания частично сохраняется в образованной фразеологической единицы , что связано с сохранением архисемы и дифференциальной семы ее первичного словосочета - ния , однако отмечается связь : архисема ПСК ↔ дифференциальная сема ФЕ . По нашим наблюдениям , наибольшая продуктивность в формировании фразеологических единиц , выражающих черты характера человека , свойственна следующим метонимическим моделям : 1) местоположение органа человека ↔ результат местоположения : avoir du cœur au ventre ( АСС – иметь сердце в животе ) ‘ быть смелым , отважным ’; avoir le cœur bien placé ( АСС – иметь хорошо помещенное сердце ) ‘ быть храбрым ’; avoir le cœur bas placé ( АСС – иметь сердце , расположенное внизу ) ’быть трусом ’; 2) состояние органа человека ↔ качество : avoir le sang chaud ( АСС – иметь горячую кровь ) ‘быть горячим , пылким ’; avoir les reins souples (АСС – иметь гибкую поясницу ) ‘а) быть ловким , пронырливым ; б) низкопоклонничать ’; 3) результат действия ↔ свойство : avoir le cerveau blessé (АСС – иметь раненый мозг ) ‘ быть чудаковатым ’; cerveau brûlé (АСС – сгоревший мозг ) ‘ сумасброд , сорвиголова ’; 4) действие ↔ результат : avoir le sang qui bout dans les veines (АСС – иметь кровь , которая бурлит в венах ) ‘ быть вспыльчивым ’; le cœur qui soupir n’ a pas ce qu’ il désire (АСС – сердце , которое вздыхает , не имеет то , что желает ) ‘ вздыхать присуще неудовлетворенному сердцу ’; 5) функция предмета одежды ↔ качество : bonnet de nuit (АСС – ночной колпак ) ‘ скучный , придирчивый человек ’; 6) особенности предмета одежды ↔ характеристика человека : bas bleu ‘синий чулок ’, ‘ педант-958 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ка ’ ( в основном , о женщине ); vieille cloche ( АСС – старый котелок ) ‘ шляпа , разиня , размазня ’; 7) особенности части тела человека ↔ качество : cœur double ( АСС – двойное сердце ) ‘ лицемер , притворщик ’; un homme à double face ( АСС – человек с двойным лицом ) ’ двуличный человек ’; 8) неопределенно большое количество ↔ качество : paquet de nerfs ( АСС - много нервов ) ‘ комок нервов ’; masse de chair ( АСС – преобладающее количество мяса ) ‘ тупой , неповоротливый ум ’. Анализ материала показал , что метафора и метонимия могут сочетаться в ФЕ . Эти сочетания имеют последовательный или параллельный характер . Сочетание метафоры ( МФ ) и метонимии ( МН ) называется параллельным , если в составе ФЕ ( бинарной структуры ) один компонент входит с метонимическим , а другой – с метафорическим значением , например : bouche ( МН ) + enfarinée ( МФ ) (АСС – посыпанный мукой рот ) ‘ наивный , доверчивый человек ’; bouche ( МН ) de miel ( МФ ), cœur de fiel ( АСС – рот медовый , сердце ядовитое ) ‘ на языке мед , а в сердце лед’, ‘ мягко стелет , да жестко спать ’ main (МН ) + de fer ( МФ ) ( АСС – железная рука ) ‘ твердая , властная рука ’; esprit ( МН ) + léger (МФ ) ( АСС – легкий разум ) ‘ легкомысленный , несерьезный , нерассудительный человек ’; cervelle (МН) + de moineau/ d’oiseau ( МФ ) ( АСС – воробьиный мозг ) ‘ безмозглый человек ’. Такой тип валентной связи компонентов характерен для фразеологических единиц , в состав которых входят соматизмы , зоонимы и обозначения субстанциональных понятий . Последовательный характер сочетания метафоры и метонимии имеет такая ФЕ , у которой метафоризируется общее значение метонимического типа ( значение компонентов преобразовано в процессе метонимизации либо один – с метонимиче - ским и один – с номинативным значением ): bec (МН ) pincé ( АСС – сжатый клюв ) ‘ претенциозный человек ’; bec (МН ) enfarinée ( АСС – посыпанный мукой клюв ) ‘ довольный собой ’; esprit (МН ) juste ‘ясный , справедливый ум ; справедливый человек ’; avoir la main (МН ) fermée ( АСС – иметь закрытую руку ) ‘ быть не очень щедрым , быть скупым ’; avoir bec et ongles ( АСС – иметь клюв и когти ) ‘ уметь постоять за себя , не давать себя в обиду ’. Последова - тельный характер сочетания охватывает фразеоло - гизмы с компонентами -соматиз -мами и компонента - ми , обозначающими субстанциональные понятия . Таким образом , метафора и метонимия как средства вторичной образной номинации являются продуктивными средствами образования французских фразеологизмов , кодирующих характер человека , внося в язык специфику миропонимания говорящего на нем народа . Лексемы , использующие - ся во фразеологических оборотах рассматриваемо - го семантического пространства , обладают ярко выраженным коннотативным значением , которое в результате семантической трансформации передается в структуру всего целостного обобщенно - переносного значения фразеологической единицы . В анализируемом материале нами были выявлены фразеологизмы с логически несовместимыми компонентами , семантическое различие которых , порой даже контрастность , объединяется в единую смысловую гамму , воплощенную во фразеологиче - ском образе . В результате такого алогичного или контрастного противопоставления компонентов в их лексико -семантической трансформации образуется обобщенно -целостное значение фразеологиче - ской единицы . ПСК -алогизмы могут представлять собой : а) оксюморон - устойчивые словосочетания , построенные на внутреннем семантическом контрасте компонентов ПСК : villain bonhomme (АСС – мерзкий добряк ) ‘нехороший человек ’ б) ПСК – парадоксы , противоречащие жизненной практике соединения слов , лишенные признака внутреннего семантического контраста : âme de bouillie ( АСС – человек из каши ) ‘ размазня , бесхарактерный человек ’, âme double ( АСС – двойная душа ) ‘ лицемер ’, une sacrée andouille ( АСС – святой глупец ) ‘ ветреник , пустомеля ’. Наиболее отчетливо семантический алогизм проявляется в компаративных конструкциях . В основе значения компаративных ФЕ лежит фразеоло - гический образ , сформированный путем абсурдно - го сочетания семантических признаков лексем . Например : être secret comme un coup de canon/ tonnerre/ une trompette ‘быть скрытным как удар орудия / раскат грома / труба ’; poli comme une porte de prison ( АСС – вежливый как тюремная дверь ) ‘очень невежливый , грубый ’; être aimable comme un chardon ( АСС – любезный как чертополох ) ‘ быть крайне нелюбезным ’; il a du crédit comme un chien à la boucherie ( АСС – он имеет такой же авторитет как собака в мясной лавке ) ‘ему верить все равно , что волку овчарню доверить ’. Негативная образная семантика второй части ( объекта сравнения ) противопоставляется положительной семантике первой части ( основанию сравнения ), что придает всему фразеологизму отрицательный смысл . В результате алогичного совмещения семантических признаков компонентов компаративные ФЕ имеют ироническую коннотацию в выражении качеств характера человека . Лингвистические наблюдения показывают , что алогизм семантических признаков , внутренняя форма и образность двух слов , сочетающихся в пространстве одной языковой единицы , играют в описанном процессе существенную роль , формируя фразеологический образ , создавая отрицательное образное представление . Таким образом , подводя некоторые итоги , мы можем сделать вывод , что образная основа фразеологизмов построена на метафорическом , метонимическом использовании входящих в них лексем , либо на метафорическом или метонимическом переосмыслении всего исходного словосочетания , а также на основе алогических лексико -семантических валентных связях слов -компонентов . Идея семантической трансформации образов , являющихся ос-ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 959 новой фразеологического образа языковых единиц , выражающих черты характера человека , определя - ет образную структуру фразеологических единиц . Семантическая трансформация способствует « приращению смысла » актуального значения фразеоло - гизмов , обусловливает их семантику . ЛИТЕРАТУРА 1. Маслова В. А. Лингвокультурология : учеб . пособие для студ . высш . учеб . заведений . М.: Академия , 2001. –208 с. 2. Солодуб Ю. П. // Филол . науки . 1996. №1. С. 67–79. 3. Кириллова Н. Н. Фразеология романских языков : этнолингви - стический аспект : Монография . СПб .: Издательство РГПУ им . А. И. Герцена , 2003. Ч. 1: Природа и космос . –319 с. 4. Greimas A.-J. Sémantique structural. Recherche de m éthode. Librairie Larousse. P., 1966. –262 p. 5. Растье Ф. Интерпретирующая семантика / Пер . с фр . А.Е. Бочкарева . Нижний Новгород , 2001. –368 с. 6. Алефиренко Н. Ф. Поэтическая энергия слова . Синергети - ка языка , сознания и культуры . М.: Academia, 2002. –394 с. 7. Гак В. Г. // Метафора в языке и тексте . М.: Наука , 1988. С. 11–26. 8. Телия В. Н. Русская фразеология . Семантический , прагматический и лингвокультурологический аспекты . М.: Школа « Языки русской культуры », 1996. –288 с. 9. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале : когнитивное исследование политической метафоры (1991–2000). Екатеринбург , 2001. –238 с. 10. Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка . СПб , 1993. –159 c. 11. Shore B. // American Anthropologist. 1991, Vol. 93. №1, March, P. 9–27. 12. Pagnol M. Topaze. Pièce en quatre actes. Editions P astorelly, Monte-Carlo, 1970. –338 p. 13. Bernard T., Athis A. Le Costaud des Épinettes. Рaris: Editions Grasset et Fasquelle, 1995. –204 p. 14. Simenon G. Un crime en Hollande. Editions livre de poche, n° 2917. Рaris, 1971. –250 p. 15. Baudard A. Les combatant du petit bonheur. Paris: G allimard, Folio, 1980. –190 p. 16. Макаров М. Л. Основы теории дискурса . М.: ГНОЗИС , 2003. –280 с. 17. Алефиренко Н. Ф. Спорные проблемы семантики : Монография . М.: Гнозис , 2005. –326 с. 18. Robert P. Dictionnaire du français primordial. Pari s, 1987. –1211 p. 19. Бардоши В., Эттингер Ш., Штельтинг С., Бутина Е. В. Фразеологизмы французского языка : Словарь -практикум . Екатеринбург : Уральское изд -во , 2002. –248 с. 20. Гак В. Г. Французско -русский фразеологический словарь . М., 1963. –1112 с. 21. Rey A., Chantreau S. Dictionnaire des expressions e t locutions // Collections “Les Usuels du Robert”. Paris, 2003. –1 088 p. Поступила в редакцию 04.10.2008 г.

В обзоре российских СМИ:

b7c8e6e5-e593-4a44-90af-9a53a380df7e

Романова Г. С.

К вопросу о терминах в испанском языке

В статье рассматривается история и современное состояние терминологии в испанском языке Краткий обзор показывает состояние с испаноязычной теминологией в Испании и других испаноязычных странах. Анализируются основные способы формирования терминослов и проблемы создания терминосистем в условиях...

КВОПРОСУ ОТЕРМИНАХ ВИСПАНСКОМ ЯЗЫКЕ Ром ановаГ.С. Встать ерассма трив аетсяистория исовременное состоя ниетерминологи ивиспанском языке. Краткий обзор показывает сост ояниесиспаноязычной терм инолог иейвИспании идруги хиспаноязычных странах. Ана - лизируют сяосновные способы формиров аниятерминослов ипроблемы созданиятерминосистем вусловиях ин - формацио нного общества. Взаключение даются некоторы ереком ендации поформир ованию переводч еских компетен ций приобучени ииспанскому языку дляпрофессиональных целей. Ром ановаГалина Семено вна –кандидат философ ских наук, доцент, заведующий Кафедр ойиспан - ского языка, МГИМО (У)МИД РФ,e-mail: espan [email protected] .Впослед ние два десятилетия влиян иеиспа ? ноговорящих стран вмире возрастае т…Не только вИсп ании, ноивомногих латин оаме ри ? канс ких странах быстро развивается экономика, растет уровень жизн ииуровен ьобраз ования, укрепляется инациона льное само сознан ие, ко ? торое питает стремлен иепольз овать сянацио ? нальным языком вовсехсферах деяте льности, включая имеждународн оеобщен ие… Издатель ? ская деятельность таких стран как Мексика ,Ко ? лумбия, Аргентина, Чили завоевала заслуженно е призна ние вмире, аИспания заним ает четверто е место среди стран –экспо ртеров печатной про ? дукции после Велик обритании, США иГ ерма ? нии… При этом крупне йшие испанские издатель ? ства, таки екак Alfaguara, Planeta, Tusquets ине ? которые друг ие, сцелью снижения издерже к уже перенесли значите льную часть произво д ? ства вЛатинскую Америк у… Вэтой ситу аци ивозникают два воп роса, свя ? занные стермино логией… Во?первых, каков уро ? вень развити ятерминос истем виспанском язы ? ке¿ Во?в торых, сущест вуют лизначимы еотличия быт ован иятерми нов виспанско мязы кевЕвро ? пеивАмерик е¿ Первый вопр особус лов ленеще итем фактом соврем енной жизни, чтовысокий эконом иче ? ский, образовательный икультурный уро вен ь страны невсегда напр ямую способствуе ттерми ? нолог ическому развитию национальн огоязыка … Напр имер, вДании или Нидерлан дах, где уни ? версит етское образование взначительной мере осуществляется наангли йском языке, а,следо ? вательно, инаучно?те хническая, эконо мическа я ииная деятельность используе танглоязы чный терминологический инстру ментарий… Вообще говоря, необход имост ьтермин оло ? гически развив ать кажд ыйязыкпро блем атич на… Вязыке, подо бно другимсферам обществе нной деятельности, каждое явление развивается вслед ? ствие потребно сти,настоятельной необхо димо ? сти иметь средства для выра жения каких? тофак ? тов или ихотноше ний…Помнению авторов мо ? нографии »Общая терминология… Вопросы тео ? рии– А…В… Суперанск ой,Н…В… Подольской иН…В… Ва ? сильевой 1,искус ственно еифорсиро ванное раз ? витие терминол огий вязыках тех народов, кото ? рые незанимаются целенаправленно той или иной деятел ьностью, нереал ьно инеимеет смысла, поско льку непод держив ается сам ой жизнью… Пословам А…А … Рефо рматского 2,нацио ? нальный язык »входи т–вразли чные отрасли знания прежд евсего терминологией, ипрочие элементы языка немогут идти всравнение с нею… Эти утве рждени я,безусловн о,верны инеос ? пори мы… Ноиногд авдействие вступает еще один фактор социолингви стическог охаракт ера, кото ? рый вразные исторически епериоды ивразных стран ахпроявляе тсебяпо?раз ному, вно сясу ? щес твенные коррективы впроцессы терминоло ? гического развития …Вполне понятно ,что есливне ? кий период прео блада юттенд енции унив ерса ? лизации знания, толидером терми нотвор чест ва Филология ▪Филология оказыв ается тотязык, накотором формул ируют ? сяиразвив аютсяпередовые иде и…Носите лидру ? гих языков эти термины благодарно заимствуют… Ноистория знает иэпохи, которые можно услов ? нообозначить как периоды подъема национа ль ? ного самос ознания, когда втой илиино йстране возникают протекционистские тенденц ии…Тогда разн ыми спосо бами, нередко адми нистративны ? ми, вводятс яэнерги чные меры посодействию разв итию научно?производственной сфе рыифор ? миров анию терминоло гии народном языке… Таким обра зом,кнастоящему моменту сложи ? лись языкитерминол огически развитые вбольшей или меньшей степени… Кхорошо терминол огиче ? ски развиты мязыкам относятся английск ий,фран ? цузски й,русский инемецки йязыки, авнекот орых сферах деяте льности иитальянски й,ноиспанский тради ционно кним нико гда неотносился ,что при ? знают ироссийс кие, ииспанские исследователи 3… Исп анский язык, сихточки зрения, обладает многими чертами термин ологиче ски развиваю ? щегося… Это незначит, однако, чтовиспанском те ? заур усе име ется недостаточное количес тво тер ? мино слов… Дело вихсистема тизац иииреа льно м исп оль зовани и… Необход имость системати зации терминоло ? гийбыла осозна навмире входе научно?тех ни ? ческих революц ийначала XX века… Первы еспе ? циальны етерминологические центр ысоздаю тся вАвстр ии, затем вСССР , начи ная с30?х гг…про ? шлого столетия… Исходя изпостулата, выдви нутого австрий скимлингвист омОйгеном Вюстеро м(Eu ? gen Wuster) –одним изосно вателей наук иотер ? минах, следовало отдавать предпочтение гре ? ческим илатинским основ ам,уже этим четко вы ? деляя терм ино слова излексиче ской мас сыоб ? щенациона льно гоязыка …Вшестиде сятых годах XX века Э… Косер иутакже утверждал, что терми ? нынеявляютс ячастью национ альных языков ,по ? тому что эточисто номен клатурны еряды ,созда ? ваемые учеными 4…Рекоменда цию опреимуще ? ственном исполь зовании классических основ при созда нии терми новподдержива етиизданны йв 1993 г…документ International Harmonizat ionofCon ? cepts and Terms(ISO DIS 860), призн ающи йнеоб ? ходи мостьоформлять греко?лати нские корн испо ? мощью дер ивац ион ных икомпо зиц ион ных ме ? ханизмов наци ональ ных языков …Врем явнес ло свои коррективы вэти рекоменд ации, норезуль ? таты деятельности по упоряд очению нацио ? нальных терм инологий внемецком ,русс ком, ан ? глий скомидруг ихязыках втечение десятилетий подтверждали плодо творность этого подхода… ВИспании потребность систематиз ации ис ? паноязычных терм инологий назрела кпосле дней четверти ХХ в…ив1983 году выразилась вподго ? товкеипубликации Корол евской Академией точ ? ных,физ ических иестес твен ных наук слова ря»Vo ? cabulariocientífi coytécn ico–, который позже неод ? нократно переиздав ался… В1999 году под реда к ? циейА…М… Мунисио вышел словарь »Dic cionari o esencial delasciencias–, куда вошла больш аячасть избытовавших виспанс ком научн о?техн иче ском сообщес тветерминов… Каксвиде тельствуе тиспанский терминолог Мария Тереса Кабре встатье »Терми нология ис ? панского язык а.организаци я,норма лиза ция и перспектив ы–, присоздании словарейчлены Ис ? панской Королевской Академии стреми лисьпри ? держиваться принципов, изложенных ввышеу ? помянутом документе от1993 года. »Los científ i ? cosdeci dier on,desde unprincipio, basarse enlagran canter adevoces latinas ygriega spara, forman dovo ? cescompuestas, crear verdaderos neolo gismos ybau ? tizarasílosnuevos concepto s,instrumento setc…, que ibаn surgiend oalolargo deldesarro llocient ífico– – »Ученые реши ли,впринцип е,брать заоснову все богатство греческих илатинскихслов, чтобы на базе ихстроит ьсложные слова, создавая истин ? ныенеологиз мыдля обозначения новы хпонятий, инструментов ит…д…– 5… Всвязи ссоздание мипереиздан иемэтих сло ? варей вИспании, при активнейшем участии А…М… Мунисио, сплотилс ятерминологический центр AsociaciónEspaño ladeNormalización (AE ? NOR),поставивший своей целью закр епи тьвсло ? варетермины, возник ающиевпер еводах наис ? панский язык научно?технич еских тексто в,со ? держащих термины ISO… Дляунификац ииихис ? пользования навсем пространст веиспанского язы ? кабылоргани зован между народный центр Aso ? ciación Españo ladeTermi nología(AETER), задачей которого является »impulsar undebate entre losor ? ganism osimplicados enlatermin ologíaespaño lade manera que seconsensú eunmodelo deorganización delaterminología para elespañol teniendo encuen ta sugrandiversidad geog ráfica– 6,т…е… »содейст вовать проведени юдебатов между всеми центр ами, связанными сиспанской терминологией, для сог ? ласован иямодели органи заци итерми нологии дляисп анского языка, учитывая его широкое географическо еразнооб рази е–… Среди таки хцентро внеоб ходимо назв ать Red Iberoamerican adeTermino logía (RITERM), создан ? ныйв1988 годуна1?м Иберо американском сим ? позиум епотермино логии, про шедш емвУнивер ? ситете им… Симона Боли вара, Карак ас…Стехпор симпо зиумы про водятся регулярно каждые два года при широк оммеждунар одномучасти и,вклю ? чаяидокладчиков изсозданного в1990 г …вПариже Романова Г.С. центра RedPanlatina deTerm inología (REALITER)… Задача посл еднего выходит зарамки испанского языка, ею являет сясодейств иегармониз ации терминологи ческихнеологизмов вроман ских языках… Позднее ,в2003 году этазадача стала столь насущной, что для еерешен ияпотребовалос ь создать так называемые Observ atorio sdeNeolog ía (куда, вчастно сти,входят инаб людатели, пред ? ставляющие катал анский, галисийский идру гие языки Испа нии )… Наконец, вдекабре 2003 года вМад риде про ? шел семина р»Наука, техника ииспанс кий язы к– (»Ciencia, tecnolog íaylengua española–), предло ? живш ий»созда тьедин уюплатфо рму для конс о ? лидации игармо низаци итерминологии наис ? панс ком языке–… Итак,лингвистами испан оговоря щих стран проведена большая работа поконсолидации уси ? лий посозданию иупоря дочению терминологи й… Однако сама мысль отом, что терминология являе тся необходимой частью испанс кого язы ка, еще долго подвергалась сомн ению… Призн ать, что внаучно?технической коммуникации может су ? ществовать полностью контролируемый словарь, включе нный вязык национальный, ока залось весьма непрост о…Само понятие терминологии как совоку пнос тиединиц, испол ьзуемых вспеци ? альн ыхязыка хдля четкого, кратко го,систе мно ? гоиединообр азного наименования пон ятий, свойственных определен ной отрасли науки или техники, виспа ноязычном мире пробивал осебе дорогу неодно десятилетие… »«En quémedida en España seusa elespañol como lengua delacienc ia ylatécnica¿… …Pues, ………la tenden ciaes………ce der espa ? cioalinglés enlacomuni caci óncientífico?técnica na ? cional conelconsigui ente abandono delalengua pro ? pia……… Seusalaterm inología anglosajona enundiscurso produ cido enleng uaespañola– 7…–»Вкакоймере в Испании испанс кий языкиспользуетс якакязык наукиитехники¿…… Общей тенденцией являе тсяот ? ступлен иепереданглийским вобщении между со ? граждана минанаучно?т ехнич еские темы- Ввы ? ступлен иях наиспанском язык еисполь зуется ан ? глоязычная терми нологи я–… Терминоведы илинг висты испаног оворя щих стран, втом числе, сбыстро развивающ ейся эко ? номик ойгорячо поддерж алиидею онео бходи ? мости рационал ьной работы попри влечению са ? михспециа листов кразрабо ткетерми носист емдля своих отрасле йврамка хиспа нского язык а,четко отделив эту тенденц ию отиспользова ния упр о ? щенного англи йског овпрофессионально ммеж ? дунаро дном общении …Вдекабре 2003 года участ ? никисемин ара »На ука, техника ииспан ский язык – вМадр иде при шли квыводу обопр еделенной »беспе чности– своих соотечественников относи ? тельн осудеб родного языка. »Enlospaíses cuya len ? gua pareceasegu rada por elnúmero dehablantes о bienporsudominioeconómico?tecnol ógico existe una concie ncia termino lógic amuydéb il– 8…»Встранах, язык которы хнаходи тся какбывбезопа сности, благодаря числу его носителей или технико?эко ? ном ичес комумогуществу страны, терминологи ? ческо есознание развито очень слабо–… Они реши ли форсированными темп ами приступ ить кизучени ю функционир овани яиспанского языка вразличных профессиональны хотраслях иактивносодей ? ствовать его »вхождению –впро фессиональный и научный обихо д.»Tod alengua consider ada lengu a decultura necesita disponer derecursos terminol ? ógicos propios ,ynodepend erdelosrecursos acuña ? dos enotralengua– 9–»Люб ойязык, счит ающийся языком культуры, должен обладать собственными термино логическими ресурсами, анезави сеть отресурсов, выработанных другим языком–… От ? метим, что вэтом реше нии отражается отличие но ? сителе йиспанско гоязыка ,стрем ящихся кпро ? фессиональном у(втом числе имеждунар одно му) общению преи мущес твен нонародном языке,от многих други хязыковых коллек тивов,такой по ? требности неиспытывающ их… Сэтой целью вапреле 2005 года при под ? держке прав ительств больш инств аиспан огово ? рящих стран был запущен про ектTERMIN ESP …ORG, cтавящ ий перед собой конкретные задач ипо »организ ации ираспр остранению терминоло ? гии наиспанско мязыке,облегчению доступа куже имеюще йся терми нолог ии; организации про ? цесс асанкционир овани яиспаноязычной терм и ? нологии иустановл ени юкритериев отбора тер ? минологии наиспанском языке–… Следу етотметить, чторабот адействитель нове ? дется ударными темпами… ВИсп ании ивомно гих испаноя зычн ыхстранах уже созданы национал ь ? ные ассоциации потерминологии (VENTERM, CUBATERM, PARATERM, COL TERM идр…), форс и ? руется разр аботка наиболее актуальны хтерми ? носистем …Нап рим ер,быстро развива ется испано? аргентинское сотрудни чество посозданию иупо ? рядочению терми ноло гиивразличных обла стях права, медици ны иинфо рматик и…Испан огово ? рящие страны прилаг ают большие усилияпонор ? мирова нию ивнедрению терминологии инфор ? мат ики иинтернета…В2005 г…,напри мер, вг… Ка ? стельон состоял сяВторой международный кон ? грес снатему »Инт ернет иязык–… Совместноиз ? даю тся словари иглоссарии… Г лавная проблема корени тся втом, чтообл а ? дающий знач ительным количество м»ста рых –тер ? минослов испанский язык системно невыраб атывае т новы хсобственн ыхтерминов ,заимствуя их,вос ? новн ом, изанглийско го,азатемпод вергает ихбо ? лее или менее пол ной »обработке –свои мисред ? ствами… Размышляя наэтутему ,Мария ТересаКаб ? репиш ет. »Pero defender que todas laslenguas deb endis ? poner derecursos terminológicos propios abre lapu ? erta alacues tión sobre qué seentiende porpropios, yaquenopodemo sdejardelado que laterminolo ? gíaseacuña demanera natural eneldiscu rsoorigi ? naldelosespecialist asyunadeno minación sepro ? duce porprimeravezenelconte xto enelque unco ? nocimiento hasido producido… Ellonoslleva apre ? guntarnos silaslenguas desociedadesque noinno ? van enconocim iento nienaplica ciones deben serne ? cesariam ente subsidiarias delatermi nología acuñ a ? daenlasdelospaíses cient ífica ytécnicamente in ? novadores, porque allídonde secrea elconoc imien ? tonuevo seproducen espont áneame nte términos paradenomin arlo– 10 –»Но утверждение ,что все языки должн ыоблад ать собственными терм и ? нологическими ресурсами приводит квопросу о том, чтозначит » собственные –,потому что нель ? зязабывать, что терми ноло гия,естественно, соз ? дает сяворигинал ьном дискурсе специа листо в,и назв ание явл ени яили предмета впервые возн и ? кает втом же конте ксте, вкото ромвозникло само знание онем… Отсюда второй вопрос ,долж ? нылиязыки, накоторых несоздается новое зна ? ние или его применение ,непремен нобыт ьполу ? чате лями помощ иввидетермин ологии, создан ? нойвстранах, гдеосуще ствляются научн о?тех ? ническ иеинновации, потом учтотам созд ается но ? вое знани еиспонта нно возни каюттермин ыдля его наименов ания –… Ответо мнаэти вопро сыиявилось реш ение ис ? паногов орящих стран совм естно приложить уси ? лияктому, чтобы преодолеть терми нологич еску ю отсталость испанского язык а,несмот рянато, что основные научн о?техни ческие иннова цио нные процессы продолжа ютразвиваться вне испа ноя ? зычного мира… Первоочередное внимание, пообще мумнению, необходим оудел ить несоздани юновых терми ? нослов, аупорядо чению терми нологии наис ? панском языке… Какподч еркивается вфундамен ? тальной росси йской монографии »Общая тер ? мино логи я…Вопр осы теории– 11 ,втерминоло ги ? чески разви вающихся языках нетак важн очетко разг рани чить поня тия иназва ния, которые вних уже есть (каксобстве нные,давн оукорен ившие ? ся,так изначительн оечисло прямых заимство ? ваний, совершаем ыхучеными ипользова телями непоср едств енно изтермино логически разви ? тых языко в),как создать всю термино систему той илииной отрасли знания. »Esta terminología no debe rechaza relpréstamo, yaque este esuno delos recursos que tienen laslengu aspara aumentar suléxi ? co,pero norecurrirá aéldeunmodosistem ático,sino queprocurará abrir otra svíasmásgen uinas decrea ? ciónyadaptación detérmi nos, siempr equeseapo ? sible– 12 –»Наша терм инология недолжна отвер ? гать заимств ования, поскольку это один изре ? сурсовязыка для расширения своей лекс ики,но всякий раз, когда это возм ожно, необходимо стремитьс якоткрытию новых, более исконных пу ? тейсоздани яиадаптации терминов –… Проблема терминологии вотраслях, находя ? щихся »наостри е–прогресса, вчастности, воб ? ласти экономик и,информа ционны хидруги хтех ? нолог ийпривлекает ксебе большое вни мание ис ? паногово рящих исследова телей еще ипотому,что ихстраны, неявляясь разработчиками, активн о пользуются иприменяют большинство техноло ? гий… Поскольку эти страны вовлечены вглобаль ? ныепроцессы, аосновная часть терминов возни ? каетнабазе англи йского,тобольшинс тво ихне ? медленн овосприни мае тсяивоспроизв одит ся представит елями испаноговор ящи хпрофессио ? нальных сообществ… Вплот ьдо настоящего времени мно гиеан ? глийские терми ныизобл асти экономики прос то толкуются по?испански. leasing?arrendamiento fi ? nanciero, marketi ng?mercad otecni aидр… Кэтому способу вомногих слова рныхстатьях прибегают, например, авторы словаря экономиче ских тер ? минов Р … ТамамесиС…Г алье го 13 …Зачастую ан ? глийские термины они непере водят, аиме нно тол ? куют по?испанс ки(иногда английск оеслово и толкуется по?ан глийски, срекомендацией. úsase eninglés)… Еслиэта тенденц иябудет развив аться, то,как опасаю тсяиспанские языков еды, испанска я терми нология как система внекотор ыхобластях просто нероди тся. термин остается всвое мтер ? минологическо мполе породившего егоязык а,а испан скоесоответстви е,вне терминологич еско ? гополя, детерми нологизируе тся… Опоследстви ? яхтакого подхода для любо гоязыка академик Г…В… Степанов писал .»выделяемые вобщ еупо ? требительном языке терминопо добные островки несовпадают пообъему иглуб ине сисходными терминологи ями впрофессио нальной сфере … Онипрох одя тдве стадии. а) вхождение слова с терминологичес ким значен ием вобщий язык; б) перенос значения этоготерми нослова ивоз ? никновени ебыто вого слова наего основе. »-В опрощенном видеимуже нетребу етсяспеци ? альных помет всловарях – 14 …Словарь Тамамеса и Г альего являет собой пример того ,что языкове ? дынеуспеваю тосмыслить исистематизирова ть Филология лавин ообразные потоки терми нослов, что сус ? пехомудало сьвсвое,болееразмере нное вре мя, авторам словаря Коро левской Академии точных, физических иестестве нны хнаук »Voc abu larioci ? entífico ytécni co–…Словарь 1983 г…втретьем из ? дани исодержит 1 600 страни ц,накоторых вначале предс тавлены полн ые длясвоего времени но ? менклатуры испанских термин овсихиспанским же толкованием, азатем даются испанско?ан ? глийские иангло ?испанские соо тветствия… Такая работа очень кро потлива итребу етучастия спе ? циалис тов изразных областей знани я…Какпис ал в2004 г…испански йакадемик В… Г арси яЙебра,оди н излучших пер еводчиков итеоретиков перевода. »Forjar esos términos enespañol, cuando noexisten, seríauntrabajo muy mer itorio, pero nada fácil yque noestá alalcance decualquier a– 15 –»Создавать та ? кие термины, если онинесуще ствуют по?испа н ? ски, былобывесьма достойным делом, ноэто сов ? сем нелегко инекаждому доступно–… (Кстати, сам автор этих слов удачно ввел внаучн ыйобихо дне один термин )… Темвременем, вусловиях отсутствия стро йны х терминоси стемиострой нехватки хороших спе ? циали зированных словарей, испанский язык, ис ? пользуя свойст венные ему механизмы, постоян ? ноформ ирует новы етерминослова… Иностранн ые термины быст роосваи ваютс япутем лексика ли ? зации (вчастнос ти, аббре виатур –unelepé,efe ? tepear,lospymes), калькирования (ratón, oteador), фоне тизаци и(escaner), собств енно перев ода(sof ? tware –soporte lógic oxinformático, printer?impre ? sora),толкования (arrendamien tofinanc iero)… Заим ? ствованное ,немоти вир ованное в»при емном– языке слово ,может быть подвергнуто »народно й– мотивиров кеclicarcon elratón (ср…русск… »кликнуть мышью– отангл… toclick)… Винфор мационну юэпоху, эпоху интернета и »экономики знаний– вбытовании терминов и терминосистем прои сходят заметные измене ? ния… Впро чем ,это тежепроцес сы,окоторых пи ? сал Г …В… Степанов еще в1983 году ,только скорость ихневероятно увеличилась …Новые »терми нопо ? добные островки–, окото рых онговорил, всплы ? вают вобщен ациональн ом языкепочти сразу же, когд атерм иносистема впро фессиональ ном языке еще неуспевает оформиться …Приэтом термин ослово утрачивает свое терминоло гическое значение, становясь бытовым ,понятным широким народным массам… Вмедийном пространстве это про исходи тмолниено сно, поэ томуточность тер ? мина, неуспевшего »пожить– всвоем поняти йном поле, ослабевае тдопредела… Об этом пишет и А…В… Супер анская, которая замечает, что »особ ? няком стоят термин ы,встреч ающиеся впрессе, они неформи руютцело стныхсистем– 16 … Вэпоху инфо рма тизаци ивсех отраслей жизни речь идет осущество вани ииразвитии спец и ? альных языков сихтерминосис темами целиком в медийном пространстве, приче мособог орода,т…к… пользователи глобальной сети стали нетольк опо ? лучателя миинформаци онны хуслуг, как вдругих видах СМИ, ноиихпоставщиками, творц ами ирас ? простра нителя ми… Демократи зация жизни, раз ? витие электро нны хсредс твобщ ения, усиление их роли впродви жении инфо рмации ипрофесс ио ? нальн ыхзнаний мгновенно делают дос тупным и достиже ния прогресс а…Они непосред ственно внедряю тся вжиз ньнаселени я,одноврем енно разрушая былу юзамкнутость научно?техниче ? ских сообщ еств… Это открывает возможность ре ? аль ногообра тног овоздействия широких масс на»святая свят ых– про фессиональны хсооб ? ществ –ихпрофессиональные языки… Врезуль ? тате, пер вонача льные термино системы, возни ? кающие вбольшинстве случаев набазе англий ? ского, размыв аются, поскольку узки екруг ипо ? священных лиц уженевсостоя нии, как это проис ? ходило раньше, строго контр оли ров ать исоблю ? дать ном енклатур утерминов… Эти слова быстро проникают вовсе области общественной ипро ? фессион альной комм уника ции… Их детермино ? логизаци япроисходит лавинообра зно, потому что проф ессиональный язык, профессиональный жар гон иихтермины уже несущ еств уют сколь бы тонибыло изолиров анно вэпоху интернет?с о ? общества, про сачиваясь вовсе остальн ыесферы человече скойдеятельн ости отсмежных профес ? сиональных добытовых… Какследств ие,язык ,на кото ром общают сявсети, –даже очень спец иа ? лиз ирова нны й,насыщенный множеством осо ? быхтерминоп одобных инепонятных профан ам слов, втожевремя неудержи морасши ряется, при ? обр етая черты, свойственные некласс ичес ким профессион альным языкам, а,скорее, жарго нам… Используем аяитворимая всети терминология ор ? ганизована иначе истроится поинымзаконам, не ? жели те,кото рыеотражены ирекомендован ы 17 … Правило »одно слово –одно понятие–, »закры ? тость– системы отпрофано в,принципы органи ? зации терминоло гически хполей все мен ьше от ? ражают реально сть профессионал ьныхязыков, твор имых винтернет еисейчас особенно бурно развива ющи хся… Подчеркнем, что этохарактерно нетолько для испанского, ноидля терм ино логически развит ых языков… Они отли чаются отспеци аль ных языков итерминосистем, сложивши хся кконцу XX века, отсутствием стабиль ности, четких границ между специальной лексико йисобственно термином, Романова Г.С. Филология профе ссион альным языком ижаргоном… Сами термины имею точень короткий срок жизни и частонесоотв етствую тмноги мтреб ова ниям, обычно предъ явл яемым ктерми нуисоставляю ? щим само его определен ие… Докт орГ… Агуад оде Сеа заведует кафедрой ан ? глийского языка Мадридског опол итехнического универ ситета, однов ремен ноявляясь крупным специалистом потерминоло гии информа тикии лингвистической инженерии …Впреди словии киз ? данн ому ею слов арю потермин ологии инфор ? матики 18 она авторит етно утверждает, что язы ? ковые последств ияглобаль ного информа цион ? ного общ енияотмечаются нетолько вобла сти соо ? тветс твующе йтерминологии ,ноизам етно влия ? ютнастрой наци ональных языков, вчастности, ис ? панс кого… Овли янии средств массовой инфор ? маци и,онеобходимости инеи збежн остиязыко ? вых изменен ийпод ихвоздей ствием писал ещев 1963 году великий испанист Рафаэль Лапеса.»El velo zritmo denuestra vida noestá deacue rdo con ladesmesurada longitud delosvoca bloscom puestos, exigidos por lacom plejida ddelosnuevos cono cimi ? entos………Se impo neabreviar por unos uotros me ? dios– 19 –»Cтре мительн ыйтемп нашей жизни несог ? ласует сяснепомерной длиной техсложны хслов , которые создаются вответ напотребност иотра ? жения новы хзнаний- Насто ятельной необхо ? димостью стан овится ихсокращени етем или иным способом–… Нек отор ыеизэтих способов довольн оновы, об ? разуем аясихпомощью лексика отно сится кпро ? фессиональным жаргонам, перех одяизних воб ? щедо ступный разг оворный язык… Так,для обозна ? чения »флэшки– появил ось elusebé (фоне тизация англий ской абревиатуры USB), которое сразу жепо ? теснило правильный, нослишком длинный термин memoria extraí ble…Предпри ятияэлектронного биз ? несаповсеместно называю тсяlaspuntocóm (через озвучи вание ихграф ического офо рмления), авсе то,что использует элек тронны еносители, имеет первым элементом апоко пуe.e?lib ro,e?bus iness,e? movilización ит…д…Пользов ател иинтернета чаще уже неusua rios deInternet, aобразованн ыепопродук ? тивн ойиспанской дери вацио нной модели neteros иco?neteros… Вкачестве деривационной основ ыис ? пользуются иисконны е.listeros, coliste ros (лица, включ енные всписок рассы лки сообщени й)…Еще одинприм ер –bitácora элек тронный днев ник, блог,резуль тат ориги наль ноймето нимии. назва ? ние корабельного компаса перен осится наобъект посозвучию своей перво йчасти слову bit(eди ни ? цаинформации)… Вотличие отрусско гоязык а, где все еще довольно четко видна гран ица межд у лекс икой профе ссионального жаргона, просторе чия исобственн отерминологической ,виспанском всеони неред ковстречаются впредела ходного тек ? ста,поэтому очень сложно, апорой иневозм ожно бывает опр еделить, ккакому регистру следует отнести тоили иноеслов о…Кэтому необходимо до ? бавить исвойственную испанскому языкуширокую текстовую синонимию –стилисти ческоетребов а ? ние,неукоснител ьно соблю даемое вовсех текстах, включая научн о?те хнические 19 … Соц иолингв истиче скийаспект термин отвор ? чествавобласти инфо рмати кивооб щезаключа ? ется вотсутс твиииерархий и,несмотря нанали ? чиедостаточного количества специ альн ыхсло ? варей, неприжив аемости норм… Как отме чаетГ уа ? далупе Агуадо деСеа[20], сисчезновением ком ? муникативных барьеровисчезли иправила, уста ? навл иваемые врезульта текоммун икат ивной ин ? тера кци и,асам опон ятие коммуникативной ком ? петенци истало действител ьно динамичным и интеракт ивным… Оно сопровождается снятием психол огических барьеров, связан ных свозмож ? ной»потерей лица–, поскол ькуизме нение соб ? ственного »лица– иузурпация чужо гопри этой коммуникации невозбраняется… Прод укты разных способо взаимствования и освоения профессиональных жаргонизмов сосу ? ществуют практически одновремен носословами, создаваемыми испанским научным сообществом (терминоло гами исамими специ алистами), об ? разуя виспаноя зыч номсознании подобие сино ? ними ческих рядов, где неск олько слов имею т единый сигнификат или денот ат(type–tipearxte c ? lear; atta ch–attachearxadjuntar; driver–buscador, oteador, navegado r)…Таким образом, для испа н ? скогоязыка особ енно характерно то,что терми ? нология, которая должна бы прио брести соци ? ально?обязат ельный хар актер врамках своей профессиональн ойгруппы, такового неимеет… Как отмечает Мар ияТереса Кабр еКаст ельви (Инсти ? тутприкл адн ойлингвистики при Универ сите теПо ? мпеу Фабра) ,»enprimer lugar falta aprecio yrespeto porlatermin ologíapor parte delasdiscipli nascon ? solidada sinstit ucionalmente – 21 ,–»впервую очередь терминологии недостает уважени яидолжной оценки состоро ныпредставителей дис циплин , ужеутверди вшихся институцио нно–… »Термино ? логия, –резон нозаме чает иссле дов ательница изБарселоны, –это нетапрактик а,что материа ? лизуется лишь вразработке спец иализированных глоссари ев…Терми нологическая работа ведется по ? стоянно, новыглядит как масса (enjambre –мас ? са,толпа, рой)отдельных инициатив, пре дпри ? нимаемых вотсутс твие един ыхкритериев, какме ? тодологических, так илинг вистических–… Но, прежде всего, поеемнени ю,необходим механизм внедр ения результатов терм иноло гичес кой ра ? боты вмассы пользов ателей, какпро фессион алов, так изаинтерес ованн ых»профа нов– …»Sólo siexi ? steunorganismo deestetipo (cen trali zado oenred), lasnumerosas iniciativ asencursoseubicarán enuna actividad estructurada quedará lugar aunatermi ? nología española genuina, sinrenunciaralpréstamo, armón icaensuspropuesta sysistemática ensusca ? nale sdedifusión– 22 –»Лишь приналич иитакой ор ? гани зации (централизованной или сетево й)мно ? гочислен ные инициативы структуриру ются веди ? ную деятель ность,что иприведет ксоздан ию истинно испан ской терминолог ии,которая, неот ? казывая сьотзаимствован ий, будет пре длага ть поль зователям посвоим каналам гармоничную си ? стему–… Врусском язык епохожий процесс был отмече н еще в1930?х годах,вэпоху индус триали зации, ког ? даобщ ийязы кначал интенс ивно вбирать де ? терми нологи зиро ванную лексику, сначала мате ? матики,техник и,ас1960?х годов медицин ы,по ? томбио логии 23 …Кэтому жеврем ени, каксказано выше, относятся ипер вые попытки упорядочения иразгра ничения… Виспанском жеэтот процесс наи ? более бурно проте кает нанаших глазах… Любой термин может стать слово мобщей лексики, теряя строгую концептуаль ность, системн ость, одно з ? начн ость,онприобре тает новые праг матически е свойства. онуже требует недеф иниции, атолко ? вания… Очевидно, чтоподо бнаяситуац иявусловиях техно логическог оиинф ормационного взрыва характерна нетолько для стран испанског оязы ? ка…Европейские филологи приходя тквыводу, что хотя с1977 года вЕвроп епроведено 11 междуна ? родных симпозиумо в,посвяще нных проблемам терминолог ииразли чных отр аслей, непонятно, чем же»спец иальн ыеязыки– (lengu ajes deespe ? cialidad ,disco ursprofessione ls)отличаютс яотоб ? щих[24 ]…Лекс икологи даже начал исом невать сяв правоме рности выражения »язык професс ии–, поскольку до90 проц ентов ежегодн орегистри ? руемых неологизмов –это детерминологизиро ? ванные термины 25 … Обучение языку проф ессии сегодня признано важнейшим аспектом лингводидактики… Всовре ? менном мир епрофессиональная деят ельность не может успешно развиват ься, буду чизамкнутой вна ? циональн ыерамки. профессио налу необхо димо по ? стоянн осовершенств оваться ,знак омиться соспе ? циальн ойлитературой ,участвовать всовещани ях, поддержив ать личные контакты… Работ авмеж ду ? народных компан иях –это также повседневная ре ? альность наших дней …Наиболее практич ным ре ? шение мпроблемы дело вых интернацион альных контакт овстал оповсеместное использов ани еан ? глийского языка… Тем неменее, испанский нетоль ? конеуступает своих позиций, ноистремится рас ? шир ить сферу прим енен иявовсе новых областя х профессион альн ого общения… Вэтой ситуа ции испанские препода ватели ре ? шаютнепрост уюпробл ему обу чения языкам про ? фессий (втом числеиспанс кому как ино странно ? му) ипро блему специальн ого перевода …Институт Сервантеса, помимо известно гоиставшего по ? пул ярным экзамена DELE (Diplo ma deEspañol Lengua Extran jera –Диплом поиспанск ому языку как ино странному), разрабатыва етэкзамены EUP (Españо lparaUso Profesion al –Испанский для професси ональных целей)для прове ркивладения основными профессио нальными язы ками… Попутн овста етидругой вопрос .кто лучшепе ? реводит, спец иалист ы,владеющие иностранным языко м,или пер еводчики, владеющие специ ? ально йлексикой¿ Чтолучше, неочень краси вый, нополнос тью ясный специалисту текст или текст, профессионально гладкий ,но маловр азум и ? тельный, так как переводчик нередко невсо ? стоянии полностью понять оригинал… Д?р Ф… На ? варро –специалист ипереводчик »поневол е–,счи ? тает, что вИспании наука втор ичнаизавис има,а любой пишущ ийучены й,професс ионал ит…д… од ? новр еменн оявляется ипереводчиком… Онищет ин ? формацию влитературе, изданной надру гих языка х,чтобы затем писать по?ис пански… Ж… Бонет Эрас, генеральный дире кторбюр оперев одов Евр оком иссии, также убежд ен,что запере вод спе ? циализи рованных тексто вдолжны браться толь ? коспециал исты. »Кто хочет переводить эконо ? миче ские илиюриди чески етексты, должен иметь глубо кие, анепов ерхностные знания этих пред ? метов– 26 …Выбор слова всегд аобусловлен раз ? личным ифак торами, учесть котор ые способен только проф ессионал вданной области… Ивэтой связи представляетс я,чтообучен иеиностранным языка мвМГИМО (У),наряд усразвитием ком ? муника тивных ииных ком петенций, призвано решать задач уиформирования компетен ций професс ионального перевода… Возв ращаясь кобучению языку профе ссии и совр еменному состоянию испанско йтерминоло ? гии, подчеркне м,что состоян иетермино логии от ? ражает поли тическ ие,культурные иобщест венные условия наро да,еюпользующегося ,ипозволяет оценить международны йстатус языка… При ? стально евнима ние испаного ворящего сообщ ества квопр осам терминологии свидете льствует обы ? стромподъ емеэтого статуса… Пока жеиспанский неимеет хоро шоразработ анной терминолог ииво многих областях знан ия,поско льку спец иал исты Романова Г.С. Филология 1… Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология… Вопросы теории… М…, 2004… 2… Реформатский А.А. Мысли отерминологии, М…,1986… 3… Cabré Castellví M.N. Laterminología delespañol. organización, normalización yperspectivas… En.Corcillum… Estudios detraducción, linguística yfilología dedicados aValentín García Yebra xEd… Arco Libros, S…L…, 2006… 4… Ibid… P … 722… 5… Memoria delX Congreso deAcademias delaLengua Española… Madrid, 1997… Р … 158… Перевод здесь идалее мой –Г.Р. 6… Cabré Castellví M.N. Opus cit…Р … 729… 7… Ibid… P … 729… 8… Ibid… P … 729… 9… Ibid… P … 725… 10… Ibid… P … 725… 11… Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Указ… соч… 12… Cabré Castellví M.N. Ibidem… P … 730… 13… R…Tamames ySantiago Gallego… Diccionario deEconomía yFinanzas, 2000… 11?a ed… 14… Степанов Г.В. Современная научно?техническая терминология наязыках народов СССР изарубежом… М…, 1983… 15… Recoder yР.Cid. Ladocumentación enlatraducción especializada… En. C… Gonzalo García, V… García Yebra… Manual dedocumenta ? ción yterminología para latraducción especializada… Madrid, 2004, P …25… 16… Реформатский А.А. Указ… соч… С… 5… 17… International Harmonization ofConcepts and Terms… ISO DIS, 1993… Р … 860… 18… Memoria delX Congreso deAcademias delaLengua Espanola… En. C… Gonzalo García, V… García Yebra… Ibidem… Р … 20… 19… См… подробнее. Романова Г.С., Ларионова М.В., Иовенко В.А. Испанский язык для журналистов… МГИМО (У), 2009… 20… Memoria delX Congreso deAcademias delaLengua Española… Ibid… P … 21… 21… Cabré Castellví M.N. Ibidem… Р … 731… 22… Ibid… 23… Степанов Г.В. Современная научно?техническая терминология наязыках народов СССР изарубежом… М…, 1983… С… 278… 24… Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Указ… соч… С… 9… 25… Реформатский А.А. Указ… соч… С… 135… 26… Heras J.Bonet. Lanecesaria especialización deltraductor técnico… En. C… Gonzalo García, V… García Yebra… Opus cit…P … 27… невсегда испо льзуют родн ойязык впрофес сио ? нальн омобщ ени и,осо бенновинтернациона ль ? ном… Иног дазаимствования испо льзую тся для запо лнения »точечных– лакун ,ино гда термино ? логического аппаратанеимеют целые отрас ли…Ис ? панские спец иал исты вбольшинстве своем сог ? ласн ы,что внастоящее врем яобучение языку про ? фессии –первичная задача впреподаван ииино ? странного языка ,ивтом числе, испанского как иностран ного,аобучение спец иализиро ванному перево ду –вторично. только разобравшись впо ? нятийном поле данн ойотрасли можно осуще ? ствить адекватный перево дпрофес сионального текс та… GalinaS.Roman ova.About thetermin olog yin Spanish Thepaper concerns thehistory andcurrent state ofter - minology inSpanish. Ashort review descr ibesthecurrent situation with theSpanish terminology inSpain andother Spanish speaking countries. Main ways oftheterm forma - tionandproblemsofcreat ionoftheterm systems areana - lyzedaswell astheproblemsofdetermin ologization inthe mass media. Inconclusion, some recom mendations are giventotrain translatingcompete ncesinthelearningof Spanish forprofessional purposes. испанский язык, терминология, межвариан тная координаци я,детер минологизация, концепт, перев од Spanish langua ge,terminology, intervariant coordina/gid19f on, determi nologi za/gid19fon, concept, transla/gid19fon Кл-ые вюе члова Keywords

В этом блоге - очередной урок отерминах ивиспанского языка.

4c7bca45-2bc7-4358-bc24-c31af5d60b5b

Крейд Вадим Прокопьевич

Анстей Ольга Николаевна (1912 1985)

Вадим Крейд АНСТЕЙ ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (1912 – 1985) Ольга Николаевна Анстей – самая известная поэтесса «второй волны » эмиграции . Родилась 1 марта 1912 г. в Киеве . Девичья фамилия – Штейнберг . Романтичность ритмов , экспрессивность эпитетов , эмоциональность смыслов , трагическая насыщенность , интонационное богатство , введение мифологических образов в картины современности – вот некоторые признаки ее художественного почерка . У Анстей очень многое связано с Киевом : город вошел в ее творчество как одна из узловых тем. Чувство родины , которое вообще играет видную роль в ее мироощущении , исчерпывается воспоминаниями о Киеве , православной церковностью и русской литературой , именно русской , а не украинской , хотя интерес к украинской литературе у нее оставался , и ее русский язык не свободен от украинизмов . В Киеве она окончила среднюю школу , а в 19-летнем возрасте - Институт иностранных языков со специализацией в английском и французском языках . По окончании института работала секретаршей и переводчицей . Интерес к поэзии зародился очень рано : по словам самой Анстей , она «стала складывать стихи лет с четырех ». Самые ранние , вошедшие в первый сборник , относятся к 1930 г. Впрочем , стихи свои она не датировала . Установить даты можно по дарственному экземпляру книги «Дверь в стене », в котором даты под стихотворениями проставлены рукой автора . Живя в СССР , она не печаталась . Однако ее стихи знали , и о них с одобрением отзывался известный украинский поэт Максим Рыльский . В 1937 г. Анстей вышла замуж за поэта Ивана Елагина (1918 — 1987). В 1943 г., во время немецкой оккупации , вместе с ним уехала из СССР . Некоторое время жила в Праге , затем в Берлине , с 1946 г. – в Мюнхене . Жизнь в мюнхенских казармах и в лагере Ди-Пи Шлейсгейм нашла отражение в ее стихах и прозе . В Мюнхене она познакомилась с русскими литераторами , находившимися там в качестве перемещенных лиц. Начиная с 1946 г. публиковала свои стихи , рассказы , статьи , рецензии в эмигрантских журналах , издававшихся в Европе («Грани », «Отдых », «Обозрение », «Дело », «Возрождение » и других ). В 1947 г. напечаталась в коллективном поэтическом сборнике поэтов -«дипийцев » «Стихи », в котором участвовали также И. Елагин , А. Шишкова , князь Н. Кудашев (сыгравший определенную роль в ее жизни ) и другие . В Мюнхене же в 1949 г. вышла ее книга «Дверь в стене », первый поэтический сборник , включающий стихотворения 1930 — 1948 гг. Сама Анстей делила свою жизнь на три периода : киевский , германский и, самый продолжительный , американский . В США она жила с 1950 г. и до своей смерти – почти все время в Нью -Йорке . Более двадцати лет работала в ООН : сначала секретаршей , позднее переводчицей с английского и французского в Отделе русских письменных переводов . Брак с Елагиным кончился разводом ; второй брак , с известным эмигрантским писателем и литературоведом Борисом Филипповым , длился не более года. Живя в США , Анстей стала постоянной сотрудницей лучшего русско -американского периодического издания – «Нового Журнала », публикуя здесь свои стихи , рецензии , статьи и рассказы на протяжении 35-ти лет. В 1960 г. отдельным изданием вышла в Нью -Йорке в русском переводе Анстей повесть Стефана Винсента Бенэ «Дьявол и Даниэль Вебстер » (Нью -Йорк , 1960). Последняя ее книга – сборник стихов «На юру» (1976 г.). Поэтическое наследие Анстей невелико – два сборника , в первом из которых 34 стихотворения , во втором – 66, причем ряд стихотворений перенесен из первой книги . После сборника «На юру» ее стихи продолжали печататься в «Новом Журнале » и в альманахе «Встречи » (Филадельфия ), но ее поздние стихи , как и некоторые ранние , в отдельную книгу при ее жизни собраны не были . Столь же немногочисленны и ее статьи , переводы , рецензии , рассказы . Писала она с перерывами и относилась ко всему предназначенному для печати с чувством разборчивой ответственности . Кроме Бенэ , она переводила Вальтера де ла Мара , Теннисона , Рильке , Честертона , Хаусмана . Несколько опубликованных ее рассказов носят автобиографические черты и обнаруживают талант повествователя , чуткость к языку и внимание к изобразительной детализации . Ее статьи и рецензии (о Б. Пастернаке , А. Ахматовой , Б. Нарциссове , Л. Алексеевой , Б. Зайцеве , украинской литературе) указывают на глубокое Стр. 1из 3 14.07.2007 file://D: \Работа _НЕБ \nivestnik \Проба\12.htmlэстетическое сродство с избранной темой или на биографическую значительность этой темы в ее жизни . Умерла Ольга Николаевна Анстей 30 мая 1985 г. в Нью -Йорке . На протяжении всего сорокалетнего литературного пути , со времени первой публикации и до смерти , Анстей воспринималась читателями прежде всего как один из видных поэтов Российского зарубежья . В первом сборнике еще заметна некоторая риторика , ораторская интонация , публицистичность . Во второй книге ее интонации , многообразие которых само по себе является достоинством ее поэзии , звучат уже не публицистически , а как эпический фон, как отголоски истории . Анстей – поэтесса со своим динамическим словарем , в котором открывается широкий стилистический диапазон и своеобразная смесь изящества и некоторой бытовой неуклюжести . Ее поэтическое пространство четко локализовано : оно в большинстве случаев ограничено Украиной , Баварией и США , что вполне соответствует ее биографии . Любовная лирика Анстей представляет своего рода интимное повествование с широким репертуаром драматических ситуаций и многообразием чувств (от обиды , горечи и ревности до светлых воспоминаний и интенсивных переживаний ). Религиозные мотивы исключительно настойчивы в поэзии Анстей и отражают как ее «истовую » веру , так и биографические подробности , в частности , ее службу псаломщицей в Свято -Серафимовской церкви в Нью -Йорке . Примечательной особенностью является стремление поэтессы выразить свою веру не столько в канонических образах , сколько в образах фольклорных и апокрифических . Екатерина Таубер , говоря о религиозных настроениях Анстей , заметила , что поэтесса «представляет собой счастливое исключение в эмигрантской поэзии своей глубокой привязанностью к церкви ». Критика была по отношению к стихам Анстей благожелательна . Нередко пытались осмыслить ее поэзию с точки зрения влияний . Глеб Струве , например , считал , что Анстей «отчасти находится в русле Пастернака ». К этому наблюдению подталкивают два - три стихотворения в книге «На юру» и две ее статьи о Пастернаке , одну из которых («Мысли о Пастернаке ») поэтесса называла своей «самой серьезной » статьей . Олег Ильинский считал , что художественный опыт Анстей выходит далеко за пределы влияний какого -нибудь одного поэта : «в ней опыт целого поколения ». Ильинский заметил , что, «читая ее стихи , припоминаешь и понимаешь , как звучали голоса Б. Пастернака , Н. Гумилева , О. Мандельштама в советские 1930 — 40- е годы ». К этому перечню еще можно было бы прибавить несколько имен поэтов XX в., чьи стихи оставили в творчестве Анстей свой след . Это, конечно , А. Ахматова и М., Цветаева , но также В. Маяковский , С. Есенин и Георгий Иванов . Однако во всех этих случаях правильнее говорить о некотором стилистическом или ритмическом присутствии в стихах Анстей их художественного наследия , чем о зависимости ее зрелого творчества от этих поэтов . Относительно круга главных тем в стихах Анстей критика в основном была согласна , хотя ее темы поразному акцентировались различными критиками . Ф. Зверев считал ведущей темой «женское – не дамское , не салонное , а извечно -бабье в самом поддонном значении этого слова ». Е. Таубер относила любовную тему на второе или даже на третье место , считая , что в творчестве Анстей главное – религиозная вера. При этом стихотворение Анстей «Я примирилась в сущности с судьбой …» Таубер считала «одним из лучших любовных стихотворений современности ». Особенность творческой манеры поэтессы Ильинский видел в «соединении обостренного лиризма с классичностью ». Вольфганг Казак писал о церковности как о главной психологической установке в творчестве Анстей . Ильинский назвал эту установку «религиозным осмыслением жизненного пути ». Он же удачно выразил понятие о том уровне , на котором воспринималось творчество Анстей читателями - эмигрантами : «У нее много удач , специально выделять их было бы странно : в творчестве такого поэта как Анстей , они – норма ». Стихи Анстей вошли в антологии : «На Западе » (1953 г.), «Муза диаспоры » (1960 г.), «Содружество » (1966 г.), «Вернуться в Россию стихами » (1995 г.), «Мы жили тогда на планете другой (Т.4, 1997 г.), «Русская поэзия . ХХ век» (1999 г.). Сочинения : Анстей О. Дверь в стене : Стихи . Мюнхен . 1949. Анстей О. На юру: Стихи . Питтсбург. 1976. Стр. 2из 3 14.07.2007 file://D: \Работа _НЕБ \nivestnik\ Проба\12.htmlАнстей О. Мысли о Пастернаке // Литературный современник . 1951. № 2. Анстей О. Пушкин и общемировая культура // Литературный современник . Мюнхен . 1954. Анстей О. Новый Пастернак // Грани . 1960. № 45. Анстей О. Рассказы // Новый Журнал . 1977. № 126. Анстей О. Златоустая Анна всея Руси // Новый Журнал . 1977. № 127. Анстей О. Сама по себе: О поэте Лидии Алексеевой // Новый Журнал . 1980. № 141. Анстей О. Мастер и Они: О стихах Бориса Нарциссова // Новый Журнал . 1983. № 151. Литература : Зверев Ф. Поэты новой эмиграции // Русская литература в эмиграции . Сборник статей / Под ред. Н. Полторацкого . Питтсбург , 1972. С. 74. Ильинский О. [Рец. на кн.:] Ольга Анстей . На юру. 1976 // Новый Журнал . 1977. № 126. Казак В. Энциклопедический словарь русской литературы с 1919 года. Лондон . 1988. С. 49 - 50. Синкевич В. Три поэтессы русского зарубежья // Новое русское слово . 1977. 11 сентября . Таубер Е. О поэзии Ольги Анстей // Новый Журнал . 1986. № 163. Фесенко Т. Люша // Новый Журнал. 1985. №161.Стр. 3из 3 14.07.2007 file://D: \Работа _НЕБ \nivestnik\ Проба\12.html

Поэтесса Ольга Николаевна Анстей - одна из самых известных поэтов второй волны эмиграции .

1dfeb065-14de-459c-856f-ca83a7147f2e

Уметбаева Елена Юрьевна

Антономазия в поэзии А. А. Галича 1960-1970-х годов

В статье рассматриваются особенности реализации в поэзии А. А. Галича 1960-1970-х годов антономазии на тематическом, образном и языковом уровнях

В «Поэтическом словаре» А. П. Квятковского антономазия характеризуется как «вид метонимии <…> заключающийся: 1) в замене имени известного лица названием предмета, к нему относящегося <…> 2) в употреблении собственного имени, ставшего нарицатель - ным»1. А. А. Галич в поэзии исследуемого периода обращается к антономазии в 20 произведени - ях. Для поэта актуально обыгрывание еврейс - ких имен, просторечное или даже вульгарное – как часть речевой характеристики персона - жа. Так, в «Городском романсе» (1962) герой, женившийся по расчёту, выражает подобост - растие « папаше » тем, что рассказывает ему «анекдот про абрамчиков ». Антономазия вы - ражает презрительное отношение к евреям, а диминутивный суффикс -чик- обладает уни - чижительным значением. В стихотворении «Красный треугольник» (1963) антономазия входит во фразеологичес - кое сращение: « А она как закричит, вся ста - ла чёрная: // «Я на слёзы на твои – ноль вни - мания! // И ты мне лазаря не пой, я учёная, // Ты людям всё расскажи на собрании! » Здесь уже нет антисемитского смысла. Выражение «петь лазаря» означает: пытаться вызвать жалость, попрошайничать. Оно простореч - но, однако в контексте приобретает оттенок канцелярита. Героиня, узнав об измене мужа, пытается сохранять достоинство партийной начальницы, приказывает ему повиниться, подать другим воспитательный пример. Она изъясняется в типичной манере некультурно - го советского чиновника, не желающего вы - глядеть «старорежимным» бюрократом (со - ветские чиновники говорят «по-простому», т. е. без церемоний). То же имя используется ещё дважды. В по - эме «Вечерние прогулки» (1973?) оно обыг - рывается двойственно: как имя (собственное) конкретного человека и обобщенное пренеб -режительное обозначение ученых евреев (на - рицательное), порожденное парономазией: «Напридумали лазари лазеры ». Образ Лазаря приподнят и романтизирован – в частности, за счет отнесенных к нему слов М. Ю. Лермонтова из «Смерти поэта»: « Где твой Лазарь, где твой милый, // Завбуфетом в цвете лет?! // Он убит – и взят могилой, // Как сказал один поэт » (пе - рифраз « один поэт » – тоже случай антонома - зии). Лазарь расстрелян за махинации (« Брал он скромно, брал по праву ») (!), а раньше его выгнали из школы за уроки истории с антисо - ветским уклоном: « Мол, не так он учит деток, // Подозрительный еврей, // Мол, не славит пя - тилеток, // А долдонит про царей ». За такие уроки выгнали бы любого учителя, но Галич предпочел антисемитскую трактовку ситуации. Безусловно, этот персонаж ассоциируется и с библейским Лазарем – по контрасту, ибо новый Лазарь не воскреснет. Антономазия у Галича вообще бывает связана с библейской тематикой – с именами Каина и Авеля и апостолов Иоанна и Матфея. Авель символизирует кротость и смирение, а Каин – мятежный дух. В стихотворении «Заклинание» (1963) эти имена выражают двойственность «характера» морской стихии, что подчёркивают повторяющийся раздели - тельный союз «то – то» и противительный союз «а»: « Ой, ты море, море, море, море Чёрное, // Ты какое-то верчёное-кручёное! // Ты ведёшь себя не по правилам, // То ты Каином, а то ты Авелем! » В зависимости от субъекта речи данная характеристика из - меняет свою коннотацию. Персонаж стихот - ворения – бывший вохровец, которого раз - дражает это непостоянство. Он сравнивает море с Каином в злобе на его непокорство, но Галич ему, разумеется, не сочувствует (ср. у В. А. Гиляровского: «Синее море, волнуясь, шумит, // У синего моря урядник стоит, // И злоба урядника гложет, // Что шума унять он Е. Ю. Уметбаева АНТОНОМА зИЯ В ПОэзИИ А. А. Г АЛИЧА 1960–1970- х ГОдОВ В статье рассматриваются особенности реализации в поэзии А. А. Галича 1960–1970-х годов антономазии на тематическом, образном и языковом уровнях. Ключевые слова: антономазия, авторская песня, собственные имена существительные, нарицательные имена существительные.Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 5 (143). Филология. Искусствоведение. Вып. 29. С. 124–128.125 Антономазия в поэзии А. А. Галича 1960–1970-х годов не может» – скорее всего, этот текст был пре - цедентным для Галича). Эллиптическая фор - ма высказывания, в которое включены имена, подчеркивает переменчивость моря. Во втором, уже после смерти героя, дан - ная характеристика морю даётся автором, и обладает жизнеутверждающим пафосом, т. к. противостоит несвободному сознанию чело - века системы, что подчёркивает эпаналепсис «было», который актуализирует утвердитель - ную семантику «существования», а также по - лисиндетон «и»: « И шумело море, море, море Чёрное, // Море вольное, никем не приручён - ное, // И вело себя не по правилам – // И было Каином, и было Авелем! » В стихотворении «Всё не вовремя» (1965?) антономазия Лёха-Каин раскрывает суть зэкастукача. Впрочем, это скорее реминисценция «Ваньки-Каина», чем отсылка собственно к Библии. В стихотворении «Вот пришли и ко мне седины…» (1966) существительное Авель выступает как сравнение, т. е. эталон покор - ности: « Не судите! // Смирней, чем Авель, // Падай в ноги за хлеб и кров… » В главе «Клятва вождя» из поэмы «Размышления о бегунах на длинные дис - танции» (1966–1969) в монологе Сталина антономазия имён апостолов-евангелис - тов подчёркивает эмотивность речи героя и его отрицательное отношение к религии: «Потные, мордастые евреи, // Шайка прохо - димцев и ворья, // Всякие Иоанны и Матфеи // Наплетут с три короба вранья! » Имена апостолов Иоанна и Матфея, изложивших учение Христа, синекдохически обозначают всех евангелистов (скорее всего, это аллего - рия лжи официальных историков). Снижение образов – в устах бывшего семинариста – происходит за счёт включения этих имен в один ряд с вульгаризмами и словами, облада - ющими отрицательной коннотацией «лжецы» и «проходимцы», а также плюрального упо - требления имён уникальных людей2. «Иоанны и Матфеи » – фактически означает: иуды (т. е. предатели): « Отчего Ты, Господи, невесел? // Где они, соратники Твои? » Смысл этот осо - бенно актуален в виду мании преследования Сталина. Также эти имена обладают дополни - тельной коннотацией – презрительного обоз - начения евреев. Здесь Галич воспроизводит либеральные стереотипы «шестидесятников» (сейчас антисемитизм Сталина ставится под сомнение даже Роем Медведевым).В стихотворении «Мы не хуже Горация» (1965) плюрализации подвергаются уже рус - ские исторические или мифологические име - на: Добрыни, Несторы, Пимены: « Что ж, зо - вите небылицы былями, // Окликайте страж - ников по имени!.. // Бродят между ражими Добрынями // Тунеядцы Несторы и Пимены ». Добрыня – имя былинного богатыря, но Галич употребляет другие слова: небылицы, кото - рые объявляются былями, т. е. подлинной ис - торией. «Тунеядцы Несторы и Пимены» – это лживые историки славянофильского толка (фактически эти имена синонимичны упомя - нутым выше « Иоаннам и Матфеям », хотя и с иной авторской модальностью: ненависть к последним выражает Сталин, первых пори - цает сам лирический герой). Имя Добрыня теряет значение богатыря как защитника род - ной земли; богатырь деградирует до ражего3 стражника (можно сказать: « вертухая » – пос - леднее слово встречается у Галича). Само имя Добрыня, связанное с поняти - ем «добро», приобретает противоположный смысл. Оно встречается также в стихотворе - нии «Заклинание Добра и Зла» (14 июня 1974 г.), где происходит персонификация этических категорий «добро» и «зло». Добро в этом про - изведении наделено чертами сотрудников си - ловых структур, имеет своего Представителя (последнее существительное выступает в качестве «квази-имени»4, указывающего на безликость персонажа), и «надзирает» героя: «Всё причастно Добру, // Всё подвластно Добру, // Только с этим добрынею взятки не гладки ». В последнем случае существитель - ное добрыня обладает семантикой богатырь, но теряет черты личностности и потому анто - номазия оформлена орфографически. Помимо отмеченного случая в стихотворе - нии «Заклинание добра и зла» (14 июня 1974) автор использует антономазию с именем ге - роини бретонского эпоса Фаты Морганы5: «Это дом и не дом. Это дым без огня. // Это пыльный мираж или фата-моргана ». Антономазия наряду с нераспространёнными или слабо распространёнными предложени - ями создающими эффект статичных картин, отражает процесс осознания героем случив - шегося: « Не грусти! // Я всего лишь навек уезжаю // От Добра и из дома – // Которого нет! » В «Возвращении на Итаку» (1969) антоно - мазии подвергается также имя Емеля в значе - нии «простак» (см. ниже).126 Е. Ю. Уметбаева Выделяется единичный случай антоно - мазии с античным именем в стихотворении «Песня по майора Чистова» (1966?): « Я спро - сонья вскочил – патлат, // Я проснулся, а сон за мной, // Мне приснилось, что я – атлант, // На плечах моих – шар земной! » В тексте сти - хотворения слово атлант пишется со строч - ной буквы, т. е. актуализируется переносное значение «силач», но в то же время связь с мифом об Атланте остаётся. Правда, держит он на плечах «шар земной», а не свод небес - ный. (Ср. с песней барда А. Городницкого «Атланты»: «Атланты небо держат // На ка - менных руках»). Нарицательное употреб - ление мотивируется также тем, что атланты – наряду с кариатидами – означают еще и скульптуры (кстати, именно от этого образа отталкивается А. Городницкий, затем перехо - дя к мифологическому значению слова, – чем мотивируется множественное число). Существительное атлант употребляется в стихотворении дважды: в речи героя и в запи - си майора Чистова: « И открыл он моё досье, // И на чистом листе, педант, // Написал он, что мне во сне // Нынче снилось, что я ат - лант!.. » (Отметим знак тире в первом случае, передающем эмотивность речи героя, и его отсутствие во втором, обусловленное неэмо - циональностью майора Чистова). В стихотворении «Песенка о Диком Западе, или письмецо в Москву, переправленное с оказией» (1976?) антономазия, связанная с плюрализацией, является одним из приёмов выражения духовной «дикости» Запада. Автор прибегает к плюрализации имени писателя и философа-экзистенциалиста Ж.-П. Сартра и использует его в значении «мошенник»: Здесь, на Западе, Распроданном И распятом на пари, По Парижам и по Лондонам, Словно бесы, – Дикари! Околдованные стартами Небывалых скоростей, Оболваненные Сартрами Всех размеров и мастей! Множественное число придает выделен - ным словам обобщенно-аллегорический смысл западной культуры и цивилизации как таковой. Париж и Лондон в массовом созна - нии воспринимаются как ее оплоты, Ж.-П. Сартр – популярный писатель и мыслитель, придающий, по мнению Галича, «интеллекту - альный шарм» буржуазному мещанству. Все три слова вовлечены в каламбурное обыгрыва - ние: Парижи – пари (причем последнее слово омонимично французскому названию города), рифма распроданном – Лондонам, паронома - зия стартами – Сартрами. Образы культуры, цивилизованности через игру слов соединя - ются с мелкими и низкими понятиями, поме - щены в контекст азарта и торгашества. В творчестве А. А. Галича исследуемо - го периода антономазии могут подвергаться и женские имена. Так, в «Балладе о чистых руках» (1969) автор прибегает к окказио - нальной антономазии имени Ярославна. Этот классический образ величия русской княжны дан как вечное противостояние позиции «я умываю руки» (Ярославна стремилась омо - чить бобровый рукав в Каяле и омыть раны мужа): Когда-то шумели, теперь поутихли, Под старость любезней покой и почёт… А то, что опять Ярославна в Путивле Горюет и плачет, – так это не в счёт. Уж мы-то рукав не омочим в Каяле, Не сунем в ладонь арестантскую хлеб. Безгрешный холуй, запасайся камнями, Разучивай загодя праведный гнев!6 Обращение к образам «Слова о полку Игореве» связано с реализацией смысловой оппозиции христианского отношения к чу - жому горю и позиции безверия, бездушия, приведшей к жестокому политическому шагу – введению осенью 1968 года советских тан - ков в Чехословакию: « А танки идут по вац - лавской брусчатке // И наш бронепоезд сто - ит у Градчан! ». Образ Ярославны в данном контексте является воплощением милосер - дия, которого лишены люди, описываемые Галичем. В стихотворении «Занялись пожары» (1972) имя булгаковской Маргариты, как и имя Ярославны, подвергается ресемантиза - ции и получает значение «любимая женщина, поддерживающая мужчину в его творчестве». Этот образ появляется в первой и пятой стро - фах – в плюральном и сингулярном значени - ях: А мы утешаем своих Маргарит, Что рукописи не горят! Что – просто – земля под ногами горит, Горят и дымятся болота – И это не наша забота! <…> Усни, Маргарита, за прялкой своей <…>127 Антономазия в поэзии А. А. Галича 1960–1970-х годов Множественное число обусловлено раз - ными причинами. Это указание на типич - ность ситуации обыска, в которой находятся лирический герой и его семья. Также образ Маргариты может быть синтетическим: вос - ходить еще и к героине «Фауста» Гете (одно - му из источников Маргариты булгаковской), к которому ближе вторая цитата. И, наконец, создание нарицательного смысла за счет плю - рализации у Галича связано с негативными коннотациями. Контекст употребления име - ни Маргариты во множественном числе, повидимому, относится к таким случаям (тема малодушия, желания спрятаться от действи - тельности). Автор обыгрывает образы из мира культу - ры и без плюрализации. Смысл их один: иро - ния над малограмотным обывателем. Название нестабильной элементарной частицы «мезон» в «Вечерних прогулках» (1973?), наряду с плюрализмами из других текстов – « абрамчи - ками », «Иоаннами и Матфеями» – становится еще одним квази-этнонимом для евреев, на основе звукового сходства с еврейским име - нем Аарон: «– Все грешны на свой фасон, // Душу всем изранили! // Но уж если ты мезон, // То живи в Израиле!.. » Это еще одна рече - вая характеристика антисемита. Аналогично в «Вальсе-балладе про тёщу из Иванова» (1965?) введение в курьезный контекст (с на - рушением однородности понятий в составе сочинительного ряда) имени американского художника-абстракциониста Поллока: « Ох, и всыпали ему по первое… // <…> Обзывали жуликом и Поллоком! » Такое объединение по - казывает позицию цензуры и способы борьбы с инакомыслием в живописи. Объектом обыгрывания становятся также имена монархов – в плюральной и сингуляр - ной форме. В «Балладе о том, как едва не со - шёл с ума директор антикварного магазина № 22 Копылов Н. А., рассказанная им самим доктору Беленькому Я. И.» (декабрь 1966) ан - тономазия является речевой характеристикой персонажа и обладает значением «тип пред - мета»: « А у нас товар – на любителя: // Павлы разные да Людовики. // А любителю – чем по - битее, // Самый смак ему, что не новенький! // И ни-ни, чтобы по недомыслию // Спутать Францию или Швецию… » В строках «Павлы разные да Людовики» и «Спутать Францию или Швецию» случаи антономазии дополня - ются метонимией. Имена императоров вы - ступают обозначением эпохи, к которой от -носится антиквариат, а Франция и Швеция – стран-изготовителей. Отметим, что если макротопонимы употреблены в форме единс - твенного числа, то существительные Павлы и Людовики – в форме множественного. В случае с именем Людовик это возможно, т. к. здесь множественное число обозначает раз - ные лица, называющиеся одинаково. Этого нельзя сказать об имени Павел. В данном слу - чае множественное число означает вещи. В «Балладе о прибавочной стоимости» (1964) автор прибегает к антономазии име - ни Эдик. Герой после получения наследства из Фингалии погрузился в угар ресторанного кутежа: « И какие-то две с перманентиком // Всё назвать норовят меня Эдиком ». Именем Эдик, сокращённое от Эдуард – имя англий - ских королей, наделяют героя, которого на самом деле зовут Владимир. Для советского сознания он – миллионер из Фингалии, т. е. принц. Наконец, значение имен собственных мо - жет быть фразеологически связанным. Имена порождаются парономазией, т. е. звуковой игрой, и не указывают на людей. Такие слу - чаи относятся к речи обывателей. Этот при - ем характеризует их как безликую толпу. В «Вальсе, посвящённом уставу караульной службы» (1965?) антономазия входит в со - став фразеологизма «вроде Володи»: « Ни деньжат, мол, ни квартирки отдельной, // Ничего, мол, нет такого в заводе, // И один ты, значит, вроде идейный, // А другие, зна - чит, вроде Володи! » Сочетания «вроде идей - ный», «вроде Володи» обладают значением неясности7. Имя собственное Володя, по мне - нию Р . П. Рогожниковой, в сочетании вроде Володи «используется как бы для рифмы, поскольку оно созвучно по своему фонети - ческому облику слову вроде»7. В стихотворении «Памяти Б. Л. Пастернака» (4 декабря 1966 г.) поэтом использует - ся фразеологизм « Мели, Емеля! » Он основан не только на парономазии, значение имеет и само имя сказочного героя Емеля, обладаю - щее отрицательной коннотацией «простота до глупости». Данная семантика уже вне фра - зеологического оборота как характеристика присутствует в другом стихотворении цик - ла о литераторах «Возвращение на Итаку» (1969). Имя дано в ряду однородных обра - щений персонажа к самому себе (солилок - виум), выражающих его низкую самооценку: «Щелкунчик, скворец, простофиля, Емеля, // 128 Е. Ю. Уметбаева Зачем ты ввязался в чужое похмелье?! // На что ты истратил свои золотые? » К фразеологизированным употреблениям имен относится и оборот «петь лазаря», рас - смотренный выше. В стихотворении «Татарский плен» (1968), которое является одним из немногих приме - ров любовной лирики Галича, единично ис - пользуется в качестве антономазии фразеоло - гическое сочетание с колоронимом «золотая орда», выступающее частью обращения и обладающее положительной эмоциональной окраской: « Я увидел тебя – и не минуло мига, // Как попал я – навек! – под татарское иго. // Ты добра и нежна, ты щедра, ты горда, // Дорогая моя золотая орда!». Переход имени собственного в нарицательное оформлен ор - фографически. Итак, нами отмечены 32 единицы антоно - мазии в 20 произведениях А. А. Галича иссле - дуемого периода. Почти все они имеют пря - мую отрицательную коннотацию, а, учитывая косвенные смыслы, 27 единиц включены в отрицательные контексты. Великое оттеняет - ся ничтожным и пошлым, которое составля - ет «подавляющее большинство», способное иногда подавить и великое. Поэтому неслу - чайно у Галича многие слова, положительные изначально, перерождаются, приобретают плоский, обедненный, а иногда и противопо - ложный смысл. А. В. Флоря назвал это «оф - фенбаховским» травестированием. Имеется в виду низведенная до сатирической оперетты античная мифология, в том числе гомеровс - кий эпос. Аналогичное впечатление произво - дят карикатурные апостолы, « добрыни » и т. п. Основное направление антономазии у Галича – движение от собственности к нарицатель - ности, которая оформляется типично – через написание со строчной буквы – или косвенно – через плюрализацию. Возможны оба вариан - та (« абрамчики », «лазари »). Травестируются главным образом имена, вызывающие пиетет у большинства людей: апостолы, мифологи - ческие герои, деятели культуры. Это объясня - ется, прежде всего, изображением сознания мещан, для которых нет ничего святого. Но нельзя игнорировать тенденциозность текс - тов Галича, и его стремление придать речам и мыслям одиозных для него личностей анти - семитский оттенок. Примечания 1 Квятковский, А. П. Поэтический словарь [Электронный ресурс] / А. П. Квятковский ; науч. ред. И. Роднянская. – М. : Сов. энцикл., 1966. – 376 с. – С. 45. – Режим доступа : http:// feb-web.ru. 2 Общее отрицательное впечатление усилено хиатусом – пятью гласными буквами под - ряд – «хиатус» буквально переводится как «зияние», «провал». Он возникает на стыке «Всякие Иоанны», как, впрочем, появился бы при любом порядке имен апостолов. 3 Обратим внимание на то, что данный эпитет обладает у Галича резко отрицательной конно - тацией – см. в Эпилоге поэмы «Размышления о бегунах на длинные дистанции»: «А в ответ Ей ражие долдоны // Отпускали шутки жере - бячьи». 4 Флоря, А. В. Русская стилистика : курс лек - ций. Ч. 3. Морфология / А. В. Флоря. – Орск : Изд-во ОГТИ, 2003. – С. 40. 5 Фата-моргана – название особого миража на море. А. Савин отмечает, что по легенде Фата Моргана (в пер. с ит. «фея Моргана») – это «отвергнутая возлюбленная Ланцелота», которая «поселилась от огорчения на дне моря, в хрустальном дворце, и с тех пор об - манывает мореплавателей призрачными ви - дениями»( Савин, А. Видения Фаты Морганы [Электронный ресурс] / А. Савин. – Режим доступа : http://www.vokrugsveta.ru). 6 Последние две строки – образ фарисейства мещан, т. е. лицемерия с религиозным оттен - ком, о чем говорят соответствующие образы: безгрешный, камни (которые положат в «ла - донь арестантскую» вместо хлеба), правед - ный гнев (против чехов). 7 Рогожникова, Р . П. Вроде Володи… / Р . П. Рогожникова // Рус. речь. – 1976. – № 3. – С. 84.

В очередной подборке интересных научных новостей недели:

c2cd7cef-27a1-4bc9-bee4-f0af834858b5

Шенкнехт Т. В.

Субъектно-объектная сфера лингвистического прогнозирования

Предлагаемая статья посвящена изучению субъекта и объекта лингвистического прогнозирования. Субъект действующее лицо, воспринимающее или совершающее речевой акт. Разграничиваются понятия объекта именования (референт) и объекта прогнозирования (совокупность признаков коммуникатов).

ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 201Библиографический список 1. Болотнова , Н.С. Коммуникативная стилистика текста : словарь -тезаурус . – Томск , ТГПУ , 2008. 2. Толстой , Л.Н. Анна Каренина . - Л.: Художественная литература , 1982. 3. Возовиков , В.С. Поле Куликово . – М.: Современник , 1982. 4. Гоголь , Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки . Миргород . Повести . Ревизор . Женитьба / сост., предисл . и коммент . Ю.В. Манна . – М.: Слово , 2000. 5. Куприн , А.И. Гранатовый браслет . – М.: Советская Россия , 1984. 6. Рыбаков , А.Н. Тяжелый песок . - М.: Советский писатель , 1979. 7. Грекова , И. На испытаниях : повести и рассказы (Фазан ). – М.: Советский писатель , 1990. 8. Бунин , И.А. Проза / сост., предисл . и коммент . Д.М. Магомедовой . – М.: Слово , 2000. 9. Словарь русского языка : в 4-х томах / АН СССР , Ин-т русского языка ; под ред. А.П. Евгеньевой . – М.: Русский язык , 1981-1984. - Т. 2; Т. 4. Статья поступила в редакцию 06.03.10 УДК - 811.112.2’ 373.23 Т.В. Шенкнехт , канд . филол . наук , доц. ААЭП , г. Барнаул , E-mail: [email protected] СУБЪЕКТНО -ОБЪЕКТНАЯ СФЕРА ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ Предлагаемая статья посвящена изучению субъекта и объекта лингвистического прогнозирования . Субъект – действующее лицо , восприни - мающее или совершающее речевой акт. Разграничиваются понятия объекта именования (референт ) и объекта прогнозирования (совокупность признаков коммуникатов ). Ключевые слова : лингвистическое прогнозирование , объект , субъект , референт , языковая личность . Проблема объекта и субъекта является предметом изуче - ния философии . Однако данные понятия применимы в любой науке , в т.ч. в лингвистике . В теории лингвистического прогнозирования субъект и объект имеют свою специфику . В философии субъект понимается как «носитель предметно - практической деятельности и познания (индивид или соци - альная группа ), источник активности , направленной на объект» [1, c. 660]. В лингвистике субъект (Sb) следует рассмат - ривать как познающего и действующего человека , который является носителем каких -либо свойств , как конкретную личность , совершающую или воспринимающую речевой акт. В акте именования субъектом (Sb 1) является именующий , адре - сант, который посредством языка именует другого и тем самым выражает самого себя, свою «логику », т.е. свою ценно - стность , культуру , интенциональность . При восприятии рече - вого акта субъект (Sb 2) – это личность , декодирующая сооб - щение , адресат , реципиент . Объект – это «то, что противостоит субъекту в его предметно -практической и познавательной деятельности . Объект не просто тождествен объективной реальности , а выступает как такая её часть , которая находится во взаимо - действии с субъектом , причём само выделение объекта позна - ния осуществляется при помощи форм практической и позна - вательной деятельности , выработанных обществом и отра - жающих свойства объективной реальности ». «Идеальный объект , возникающий в процессе познания , является в своем пределе преобразованной моделью отношений действитель - ности » [2, c. 28]. Эти модели служат средством раскрытия сущности реальности , которая субъективна . «Мы познаем объекты с их свойствами , не открытыми прямому наблюде - нию. Эти объекты не обязательно являются материальными , они могут быть абстрактными , подобно значениям ; в этом качестве могут выступать также люди , намерения и т.д.» [3, c. 143]. Таким образом , под объектом принято понимать то внешнее , что существует независимо от нас и является скры - тым. Следует различать объект именования и объект прогно - зирования . При именовании объектом является именуемый человек , носитель имени , иначе говоря это потенциальный референт (R), протагонист , естественный человек во всех его проявлениях . Референт (R) может совпадать с адресатом в том случае , если высказывание , содержащее антропоним , обра - щено непосредственно к нему . Объектом прогнозирования является то, что прогнозиру - ется. В настоящем исследовании это характеристики субъекта и референта (их признаки , свойства , состояния и т.д.). Уникальность объекта прогнозирования заключается в его опо-средованной наблюдаемости и недостаточной эмпирической уловимости . Выдвигать гипотезы можно лишь косвенно , поэтому все выводы следует считать гипотетичными , вторич - ными , субъективными , вероятностными в силу того, что объект недоступен непосредственному наблюдению , а является выводным знанием на основе наблюдений за речевым и нере - чевым поведением коммуникатов , результатом чего является лингвистическое моделирование и прогнозирование . Разгра - ничение субъекта , объекта и референта можно продемонстри - ровать на следующем примере . (1) “Ist der Brillenaffe nicht in der Partei?“ (Strittmatter E. Tinko). Субъект (Sb) - именующий (дедушка ). Объектом имено - вания или референтом (R) является учитель . В качестве объекта прогнозирования (О) следует рассматривать личностные качества говорящего субъекта (O Sb - грубость , неуважение к окружающим , в т.ч. к именуемому ) и носителя имени (O R - человек , носящий очки ). Воспринимает и декодирует акт именования другой субъект (Sb 2) или адресат , к которому апеллирует говорящий . Таким образом , личность в лингвистическом прогнози - ровании может выступать как познающий и действующий субъект в совокупности всех его качеств и как познаваемый объект . Именно поэтому следует обратиться к понятию языковой личности . Интерес к личности нашел свое отражение в многочис - ленных и разнообразных трудах исследователей , работающих в разных отраслях знаний . Не является исключением лингвис - тика . Центром многих лингвистических исследований последних лет является говорящий , языковая личность . Изуче - ние личности в лингвистике опирается на определение данного понятия как категории философской , социологической и психологической . В философии термином личность обозначают «…1) человеческого индивида как субъекта отношений и сознатель - ной деятельности (лицо , в широком смысле слова ) или 2) устойчивую систему социально -значимых черт , характеризую - щих индивида как члена того или иного общества или общно - сти» [1, c. 314]. В общей психологии под личностью чаще всего подразумевается некоторое ядро , интегрирующее начало , связывающее воедино различные психические процессы индивида и сообщающие его поведению необходимую после - довательность и устойчивость [1, c. 314]. Отправная точка социологических исследований личности — не индивидуаль - ные особенности человека , а та социальная система , в кото - рую он включён и те социальные функции , роли , которые он в ней выполняет . Именно изучение социальной системы позво -ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 202ляет понять ценностные ориентации личности , её притязания и идейную направленность , возможную степень её творче - ского проявления . Социальное поведение детерминируется не только сегодняшним положением человека , но и его прошлым жизненным опытом , а также характером усвоенных им куль - турных ценностей , в которых аккумулирована предшествую - щая история человечества . Каждый индивид как личность — это продукт не только существующих отношений , но и всей предшествующей истории , а также своего собственного развития и самосознания [1, c. 315]. В лингвистике термин личность был введен в 30-х годах В.В. Виноградовым , который исследовал язык художествен - ной литературы . В настоящее время понятие языковой лично - сти достаточно хорошо разработано в лингвистической науке . Наметились следующие аспекты изучения языковой лично - сти: языковая личность в прагматическом аспекте (Седов К.Ф.), языковая личность в коммуникативно – деятельностном аспекте (Седов К.Ф., Сухих С.А., Шаховский В.И.), языковая личность в аспекте культурного пространства (Карасик В.И., Красных В.В., Кочеткова Т.В.), языковая личность в художе - ственном тексте (Сорокин Ю.А, Шестак Л.А.) и т.д. Однако до сих пор не существует единой , принятой и признанной всеми трактовки термина «языковая личность », наряду с которым в лингвистике используется понятие говорящей лично - сти (Г.А. Золотова , Ю.Н. Караулов ). Наиболее полное и систематическое обоснование поня - тия «языковая личность » изложено в работах Ю.Н. Караулова . Языковая личность понимается им как «совокупность способ - ностей и характеристик человека , обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений / текстов » [4, c. 3]. Актуальным является вопрос о соотношении понятий языковой , коммуникативной и речевой личностей . Как заме - чает В.В. Красных , вся совокупность «личностных » феноме - нов представляется следующим образом : - человек говорящий – личность , одним из видов деятельности которой является речевая деятельность , охваты - вающая как процесс порождения речи , так и процесс воспри - ятия речевых произведений ; - языковая личность – личность , проявляющая себя в речевой деятельности , обладающая определенной совокупно - стью знаний и представлений ; - речевая личность - личность , реализующая себя в коммуникации , выражающая и осуществляющая ту или иную стратегию и тактику общения , выбирающая и использующая тот или иной набор средств как собственно лингвистических , так и экстралингвистических ; - коммуникативная личность – конкретный участник коммуникативного акта, реально действующий в реальной коммуникации [5, c. 151]. Однако следует заметить , что подобное разграничение личностных феноменов является условным . Каждый человек как «человек говорящий » в каждый момент своей речевой деятельности выступает одновременно как языковая личность и коммуникативная личность [5, c. 152]. В предлагаемой работе понятия языковой и коммуникативной личностей будут употребляться как синонимичные , тем более , что коммуника - тивная личность является конкретным проявлением языковой личности в ситуации общения . (2) Am nächsten Morgen in der Schule erzählte er ( Jens) Jan und Stefan von seinem Besuch bei Stählinger und der Geschichte, die am Wochenende erscheinen sollte. “ Dieser Kramsky wird Augen machen!” “Bist du eigentlich ganz sicher, dass der dort nicht schießen durfte?” fragte Jan. “Dieser Teil des Waldes gehört ihm doch”. “Das hat nichts zu sagen!” ereiferte sich Jens. “Der Wald ist Teil des Naturschutzgebietes, un d außerdem darf der Rote Milan grundsätzlich nicht gejagt werden. Der kriegt bestimmt auch noch die P … Polizei auf den Hals”. “Geschieht ihm recht”, meinte Stefan. “Ziemlich unsympathischer Typ. Und wirst ihn also von jetzt an beschatten?” ”Wie heißt beschatten?” Jens zuckte verlegen die Achseln. “Ich pass halt ein bißchen auf, we nn ich da draußen bin. Vielleicht komme ich dadurch auch ein weni g mehr in Kontakt mit Stählinger. So was kann ja nicht schade n” (Ebner J. Aktion Roter Milan). Говорящий (Jens) выступает как языковая личность , что проявляется во владении языком (немецким ), в использовании определенных форм именований (dieser Kramsky , der), в нали - чии у него знаний и представлений о правилах языка , в упот - реблении различных понятий и оборотов (Augen machen, auf den Hals kriegen и т.д.), в ориентации на адресата / полиадре - сата. Как речевую личность коммуниканта характеризует наличие определенных стратегий и тактик общения , которые зависят от ситуации общения , интенций говорящего . Он намерен показать свое негативное отношение к именуемому , поэтому употребляет в качестве именования фамилию и указательное местоимение (dieser ) перед ней, которое выполняет оценочную функцию в том случае , если говорящий намерен не только идентифицировать референта , но и выразить свое отношение , как в приведенной ситуации . Как правило , это источник отрицательных оценочных коннотаций . Резкое неодобрение субъекта номинации направлено на объект : оцени - вается его поведение . Говорящий проявляет себя как коммуникативная личность , т.е. как конкретный участник коммуникативного акта, описывающий реальную ситуацию , касающуюся участка леса и его владельца , и показывает свое отношение к описывае - мому . Его речь обращена к слушающим , что проявляется в ведении диалога , реакции на вопросы и ответы участников коммуникации , которые в свою очередь также являются коммуникативными личностями . Таким образом , субъектом является говорящая личность как главная составляющая коммуникативной ситуации и представляющая собой сложное явление с многоуровневой организацией , которое имеет свою структуру . В теоретике -гносеологической модели языковой лично - сти Ю.Н. Караулова выделяются три уровня : 1) вербально - семантический , 2) лингвокогнитивный и 3) мотивационный . Критериями выделения данных уровней являются типовые единицы - слова , обобщенные понятия - концепты и коммуни - кативно - деятельностные потребности , отношения между этими единицами и стереотипы их объединения в определен - ные комплексы [6, c. 215]. Вербально -семантическая характеристика складывается из лексикона индивидуума , иначе говоря всего запаса слов и словосочетаний , которыми он пользуется в естественной вербальной коммуникации . При этом учитывается не только количество лексических единиц , но и умение правильно исполь - зовать вербальные средства в соответствии с нормами соци - альной дифференциации и вариативности , функционально - стилистической ценности . Когнитивная характеристика связана с интеллектуальной сферой личности , познавательной деятельностью человека , предполагающей мыслительные процессы . У каждого инди - видуума в процессе его развития вырабатываются идеи , концепты , которые отражают его видение картины мира . В его сознании они представлены как некая иерархия - система социальных и культурологических ценностей , сформировав - шаяся в конкретных условиях социального опыта и деятель - ности . Прагматическая характеристика определяется целями и задачами коммуникации - намерением говорящего , его инте - ресами , мотивами и конкретными коммуникативными установками . Именно мотивированность говорящего , которая , по определению Ю.Н.Караулова , является коммуникативно -деятельностной потребностью , и представляет собой единицу прагматического уровня языковой личности [6, c. 215], служит наиболее существенным фактором , обусловливающим ее индивидуальные особенности . Эти особенности определяются не только уровнем знания логических рассуждений индивида , но в значительной степени его эмоциями и ситуативными факторами общения . В.П. Конецкая считает определяющими для коммуника - тивной личности характеристики , составляющие три основ -ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 203ных параметра - мотивационный , когнитивный и функцио - нальный [7] . Мотивационный параметр , определяемый коммуника - тивными потребностями , занимает центральное место в структуре коммуникативной личности . Именно потребность сообщить что-то или получить необходимую информацию служит мощным стимулом для коммуникативной деятельно - сти и является обязательной характеристикой индивида как коммуникативной личности . Если такой потребности нет, то коммуникация не состоится . Когнитивный параметр включает в себя характеристики , формирующиеся в процессе познавательного опыта индивида , его внутренний мир в интеллектуальном и эмоциональном планах . Среди них для коммуникативной личности сущест - венным является знание коммуникативных систем (кодов ), обеспечивающих адекватное восприятие смысловой и оценочной информации , и воздействие на партнера в соответст - вии с коммуникативной установкой , способность наблюдения за своим языковым сознанием , рефлексия (осознание не толь - ко этой способности , но и оценка самого факта такого созна - ния, способность адекватной оценки когнитивного диапазона партнера ). Успешность коммуникации в значительной мере зависит от совместимости когнитивных характеристик коммуникантов . Когнитивный параметр является связующим звеном между мотивационным и функциональным парамет - рами . С одной стороны , он определяет уровень коммуника - тивной потребности , ее обусловленность различными аспек - тами познавательного опыта индивида , с другой стороны , дает возможность выбора наиболее эффективного способа исполь - зования этого опыта в конкретных условиях коммуникации . Функциональный параметр включает три характери - стики , которые , по существу , и определяют такое свойство личности , которое принято называть коммуникативной (языковой ) компетентностью : а) практическое владение индивиду - альным запасом вербальных и невербальных средств для актуализации информационной , экспрессивной и прагматиче - ской функций коммуникации ; б) умение варьировать комму - никативные средства в процессе коммуникации в связи с изменением ситуативных условий общения ; в) построение высказываний и дискурсов в соответствии с нормами избранного коммуникативного кода и правилами речевого этикета [7]. В.И. Карасик выделяет в коммуникативной личности ценностный , познавательный и поведенческий планы [8, c. 2223]. Ценностный план содержит этические и утилитарные нормы поведения , свойственные определенному этносу в определенный период , закрепленные в нравственном кодексе народа и отражающие историю и мировосприятие людей , объединенных культурой и языком . Познавательный (когни - тивный ) план выявляется путем анализа картины мира лично - сти. Поведенческий план характеризуется специфическим набором намеренных и помимовольных характеристик речи и паралингвистических средств общения . По сути представленные модели и выделяемые в них уровни языковой личности схожи . Везде присутствуют моти - вационный и когнитивный параметры . Вербально - семанти - ческий уровень , по Ю.Н. Караулову , соотносим с функцио - нальным у В.П. Конецкой . (3) Am nächsten Morgen flog sie nach München zurück. Ihr Kollege Dr. Schneider empfing sie mit ausgestreckten Händen. „Menschenskind, Thea ... da bist du endlich wieder!“ Er freute sich ehrlich. „Nochmals meinen herzlichen Glückwunsch. So einen Erfolg habe ich in meiner ganzen Praxis noch nicht gehabt. Wenn ich nur daran denke, wie die Zeitungen dich in den Himmel gehoben haben...“ Sie faßte sich unwillkürlich mit der Hand an die Kehle. „Kann ich eine Zigarett e haben?“ fragte sie. „Natürlich“. Er reichte ihr ein Päckchen, ließ sein Feuerzeug aufschnappen. „Aber nun se tz dich doch endlich, Mädchen“ . _________________ „Danke“, sagte sie matt. „Du siehst ziemlich abgekämpft aus“, meinte Herbert Schneider. „War mir in Berlin gar nicht so aufgefallen“. „Ich bin vollkommen erledigt“, erwiderte sie. “Kein Wunder. Du hast Urlaub nötig, Thea . Obwohl ...“ Sie ließ ihn nicht aussprechen. „Herbert“, sagte sie, „ich möchte aus der Kanzlei ausscheiden“. „Wie bitte?“ Er wollte aufbegehren, bezwang sich dann aber. „Ach so, ich verstehe. Natürlich, jetzt bist du bekannt und kannst dir ein eigenes Büro leisten. En tschuldige, daß ich nicht gleich daran gedacht habe“. „Unsinn, Herbert. Darum geht es nicht“. „Ach, so. Du willst also diesen Kerl heiraten. Viel Glück, Thea “. <…> „So, und jetzt schie β mal los“. Dr. Schneider legte ihr die Hand auf die Schulter. „Es ist etwa s passiert. Kann ich dir helfen?“ Sie hob den Kopf. „Es ist etwas passiert“, sagte sie. „Und du kannst mir nicht helfen. Niemand kann mir helfen“. „Nun hör mal gut zu. Ich bin dein Freund, Thea . Oder nicht?“ Sie schwieg. <…> „Du bist nicht bei Trost, mein Kind . Ausgerechnet jetzt, wo der Erfolg da ist? Wo die Leute dir die Tür eintreten, um von dir verteidigt zu werden? Frag ma l Frau Baumann draußen im Vorzimmer, was für dicke Angebote fü r dich daliegen. Jeder, der was ausgefressen hat, hält dich plöt zlich für eine Art Zauberfee …“. “Und das findest du verlockend?” „Aber Thea ! Du hast es dir doch i mmer gewünscht. Ich kenne dich einfach nicht wieder“. <…> Sie sah ihn an, und ihr Blick ging Herbert Schneider durch und durch. „Ich schäme mich so“, sagte sie. „Bi tte, gib mir noch eine Zigarette“. Und dann, nach de m ersten tiefen Zug: „Er hat es getan, Herbert“. „Ich verstehe nicht …“ „Stefan Thörwang hat seine Frau ermordet. Er ist schuldig. Und ich dumme Gans, ich habe ihn …“ Sie konnte nicht mehr. Ein troc kenes Schluchz en schüttelte ihren Körper. Thea warf sich nach vorn und vergrub das Gesicht in den Armen. Schneider ließ sie weinen, das war wohl das beste. „Oje“, murmelte er nur. „ Dieses Schwein “. Es dauerte ein paar Minuten, bis Thea sich beruhigt hatte (Fischer M.L. Wenn das Herz spricht). Прагматический потенциал высказывания определяется мотивами / намерениями и установками говорящего субъекта , именующего Sb 1 (Schneider ). Прогнозировать его потребности позволяет речевое и неречевое поведение . В приведенной ситуации Sb 1 называет R1, используя именования Mädchen , Thea , mein Kind , которые являются неофициальными вариантами антропонимов и указывают на неформальный характер коммуникации . Выбор номинаций и другие языковые средства (Du siehst ziemlich abgekämpft aus ; Du hast Urlaub nötig ; legte ihr die Hand auf die Schulter ; Es ist etwas passiert ; Kann ich dir helfen и др.) свидетельствуют о его теплом отношении к рефе - ренту имени , сочувствии , о желании оказать ей поддержку . Прогнозируются личностные взаимоотношения между коммуникантами , которые могут быть расценены как равные и дружеские , доказательством чего служат используемые формы именования , обращение du, контекстуальные условия (Ich bin dein Freund ). Рассмотрение более широкого контекста подтверждает данный факт и дает информацию : 1) о социаль - ном статусе коммуникантов (адвокаты , коллеги ), что подтверждается такими фразами , как ihr Kollege Dr. Schneider, ich möchte aus der Kanzlei aussche iden, Wo die Leute dir die Tür eintreten, um von dir verteidigt zu werden ; 2) об их возрасте (Schneider был старше Thea , испытывал к ней симпатии , своего рода отцовские чувства , на что указывает не только контекст , но и обращение mein Kind ). Кроме именований непо - средственного адресата речи , в ситуации встречаются номи - нации третьего лица R2 (Thörwang ), который именуется Sb 1 как dieser Kerl, dieses Schwein . Употребленные именования позволяют прогнозировать отношение именующего к объекту именования (негативные чувства , неуважение , презрение ), характер референта . Лексема Schwein даже вне контекста со-ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 204держит отрицательные коннотации . Подобные пейоративные именования используются по отношению к людям неопрят - ным, нечистоплотным , нечестным , непорядочным . Об отно - шении субъекта к объекту именования свидетельствует тот факт , что первый ни разу не назвал именуемого по имени , а употребляет лишь имена нарицательные . Указанные выше факторы представляют мотивационный или прагматический уровень , который связан с когнитивным и функциональным . Коммуниканты имеют определенный опыт , знакомы с нормами поведения в обществе , что проявляется в выборе соот - ветствующих форм именования . В соответствии со своими целями говорящий выбирает варианты антропонимов : нейтральные или с положительной коннотацией по отношению к R1, с негативным компонентом по отношению к R2. Выбор именований свидетельствует о внутреннем мире говорящих . Например , называя R2 Schwein , именуемый тем самым раскрывает свой внутренний мир, свои ценностные ориентации и нравственные принципы . Он неодобрительно относится к непорядочному поведению именуемого и ведет иной образ жизни. Таким образом , прагматические или мотивационные характеристики личности – это намерения говорящего : 1) утешить , помочь R1; 2) выразить негативное отношение к R2. Когнитивный уровень предстает как система социальных и культурологических ценностей говорящей личности , прогно - зируемая на основе речевого и неречевого поведения , детер - минированного культурой , к которой человек принадлежит , и реализуемого в речевом поведении , которое определяется коммуникативной ситуацией , языковыми и культурным статусом , социальной принадлежностью , мировоззрением и т.д. Вербально -семантические параметры личности представлены ее реальным языковым поведением в момент речевого акта. В настоящем исследовании предлагается принимать во внимание следующие свойства личности , которые и представ - ляют собой объект прогнозирования : 1) физиологические (пол, возраст ); 2) социально – культурные (образование , образ жизни , статус , среда обитания , этно - национальная специфика ); 3) личностные или индивидуальные (характер , способно - сти); 4) ментальные и интеллектуальные (прошлый опыт , знания, верования , стереотипы , ценности ); 5) психические или эмотивные (особенности эмоцио - нального состояния , проявляющиеся непосредственно в момент речи ); 6) интенциональные (мотивы , отношение , оценка ). Указанные выше параметры личности поддаются прогнозированию на основе ее речевого поведения , обладающего диагностирующей функцией , а его интерпретация позволяет соотнести речь коммуникатов с их индивидуальными чертами . Выбор субъектом речи языковых форм и вариантов антропонимов указывает на психологические , социально -куль - турные характеристики его личности , возрастные параметры , внутреннее состояние в момент общения и ряд других харак - теристик . У субъекта выделяются физиологические , социально – культурные , индивидуальные , ментальные , психические особенности , оценка и отношение к именуемому и его действиям . У объекта номинации или референта : физиологические , соци - ально – культурные , личностные , ментальные , психические характеристики , реакция на действия именуемого . Кроме указанных факторов на основе речевого поведения делаются выводы о межличностных отношениях коммуникантов , о харак - тере ситуации общения . Наиболее релевантными для выявления личностных характеристик оказываются единицы , содержащие в своей семантике эмоционально -оценочные и экспрессивные элементы , поскольку интегрирующим началом выступает человек как носитель психологических установок , направленных на само - выражение и воздействие на собеседника , как в следующем тексте . (4) Der Heimkehrer ist bei der Morgenwäsche. Er stutzt und lauscht. Großvater spuckt griesg rämig in die Küchenwinkel. Er sucht nach einem Widersprecher. Großmutter duckt sich und schaut flehend ihren Ernst an. Der Heimkehrer beachtet ihr Gesicht nicht. „Laβ die Wasserrüben stehen, wo sie stehen. Pflügt das Gelumpe ein, es hat so keinen Zweck . Im Kuhbauch, da rumort es nur und geht so raus, wie sie hineinkam.“ „Silentium, Herr Kolchosprediger spricht“, höhnt der Großvater. Der Heimkehrer versteht das Spottgezischel. „Die Rüben bleiben drin, sie schlagen doch ni cht an. Die Arbeit ist umsonst“. „Hast du was besseres, du russischer Apostel , du?“ „Hättest du Klee ins Stoppelfel d gesät, hättest du Grünmais eingesäuert.“ „Hättest du … hättest du … wir sind hier in Deutschland und nicht in Ru βland“. „Dein Wirrkopf ist nicht Deutschland.“ „Und du bist hier nicht Herr und Meister.“ Der Widersprecher ist gefunden. Großvater sc hmeckt Zank wie mir die Zuckerstücke (Strittmatter E. Tinko). Вне широкого контекста антропонимы Herr Kolchosprediger , du russischer Apostel позволяют установить следующие информативные компоненты . 1. Относительно личности субъекта именования : - отношение именующего к общественному строю (чело - век «старой закалки », не признает колхозы ); - его моральный облик (человек раздражительный , кото - рый не считает нужным сдерживать свои эмоции , о чем свидетельствуют окказиональные именования с отрицательными коннотациями ); - психическое состояние в момент речи (эмоционален , раздражителен ); - интенции говорящего (выразить свое непринятие обще - ственного строя , позиции и действий именуемого ). 2. Относительно референта : человек мужского пола , признающий колхозы и пропагандирующий их, хорошо относя - щийся к России . 3. Относительно межличностных отношений : неофици - альные , что подтверждается употреблением окказиональных именований и использованием обращения du. Рассмотрение более широкого контекста подтверждает высказанные предположения и расширяет информацию о коммуникативной ситуации . Субъект : 1) пожилой мужчина (Großvater ); 2) живет в деревне и занимается сельскохозяйст - венным трудом , что подтверждается тематической лексикой диалога (Wasserrüben , das Gelumpe einpflügen , Kuhbauch , Grünmais , Klee ins Stoppelfeld säen ), необразован (отрицает любые новшества ); 3) несдержанный , грубый , привык к тому , что все и всегда ему подчиняются , о чем свидетельствуют используемые именования и такие лексемы в речи как Silentium, du bist hier nicht Herr und Meister , а также авторские ремарки (spuckt griesgrämig in die Küchenwinkel , Großvater schmeckt Zank wie mir die Zuckerstücke ), которые лишь подтверждают предположения о характере референта (не считает нужным сдерживать свои эмоции ), характеризуют его как личность , пренебрежительно относящуюся к партнерам по коммуникации и строящую свои отношения с ними на грани унижения и оскорбления ; 4) субъект отрицает любые измене - ния устоявшихся традиций (колхозы ); 5) употребление окка - зиональных антропонимов с негативной оценкой и категори - ческое высказывание du bist hier nicht Herr und Meister указы - вают на эмоциональное состояние говорящего в момент речи (раздражительность , недовольство именуемым , нетерпимость относительно мнений других людей ); 6) интенции говоря - щего , имплицированные в его речевом поведении (намерен выразиться свои чувства , навязать свою точку зрения , вызвать на конфликт объект номинации ). Референт : 1) моложе именующего , мужчина , на что указывает род существительных Herr , Kolchosprediger , Apostel ; 2) живет в сельской местности , как и именующий , более образован и не чужд нововведений ; 3) ответные реплики свидетельствуют о некотором сходстве его характера с субъектом именования и его эмоциональной напряженности (dein Wirrkopf ); 4) семантика окказиональных ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 2 (21) 2010 205именований говорит о взглядах и мировоззрениях референта (Herr Kolchosprediger - пропагандирует колхозы , russischer Apostel - поддерживает общественный строй России ); 5) отношение к именующему скорее негативное (отсутствует обращение Vater , несмотря на близкие , родственные отноше - ния). Сказанное позволяет сделать выводы о межличностных отношениях коммуникантов . Несмотря на родственные связи (отец и сын), участники коммуникации не могут найти общего языка , имеют разные точки зрения , испытывают негативные чувства по отношению друг к другу . Таким образом , личность является одновременно субъек - том (как действующее лицо ) и объектом (как носитель актуальных / потенциальных признаков ) прогнозирования . Личность говорящего объективируется через выбор средств номинации и других языковых единиц . Форма антропонима позволяет судить и о личности референта , и об отношениях между коммуникантами . Библиографический список 1. Философский энциклопедический словарь / под ред. Л.Ф. Ильичева , П.Н. Федосеева , С.М. Ковалева , В.Г. Панова . - М.: Советская энцикло - педия , 1983. 2. Славская , А.Н. Личность как субъект интерпретации / А.Н. Славская . - Дубна : Феникс +, 2002. 3. Фоллесдаль , Д. Понимание и рациональность // Новое в зарубежной лингвистике . Логический анализ естественных языков . - М.: Прогресс , 1986. - Вып. XXVIII. 4. Караулов , Ю.Н. Язык и личность // Русская языковая личность и задачи ее изучения . - М.: Наука , 1989. 5. Красных , В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации : курс лекций / В.В. Красных . - М.: ИТДГК «Гнозис », 2001. 6. Караулов , Ю.Н. Русский язык и языковая личность . - М. Наука , 1987. 7. Конецкая , В.П. Социология коммуникации . – Москва : Междунар . ун-т Бизнеса и Управления , 1997. – электронный ресурс : http: //society.polbu.ru/konetskaya_comms ociology/ch28_ii.html - 26.11.2009 8. Карасик , В.И. Языковой круг : личность , концепты , дискурс . - М.: Гнозис , 2004. Статья поступила в редакцию 07.03.10 УДК 811.111’373.612.2 Е.В. Сильченко , канд . филол . наук , доц., ААЭП , г. Барнаул , E-mail: [email protected] ОСОБЕННОСТИ АКТУАЛИЗАЦИИ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО КОДА МЕТАФОРИЧЕСКИХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ С НЕГАТИВНЫМ КОМПОНЕНТОМ Целью статьи является причины использования лексемы с помощью лингвистического прогнозирования . Выбор метафор определяется , прежде всего , внутренними качествами говорящего . Ключевые слова : метафора , прогнозирование , личность , коммуникативная ситуация . Антропоцентризм современной лингвистики обусловли - вает актуальность взаимодействия языка и личности , поиска «человеческого фактора в языке ». Данная тенденция в развитии науки о языке определила повышенный интерес к коммуникативно -прагматическим исследованиям , в том числе метафорических выражений , так как выбор конкретной метафоры во многом определяется индивидуальными свойствами личности говорящего , его языко - вым и жизненным опытом , его предпочтениями и интеллекту - альным уровнем . В связи с этим особую значимость приобретает анализ средств языка с ориентацией на антропологический фактор , что позволяет выявить цельную смысловую структуру , именуемую , вслед за Л.М. Владимирской , антропологическим кодом . «В такой антропологический код входят свойства субъекта , порождающего высказывание , субъекта , прини - мающего и воспринимающего высказывание , характерные черты их взаимоотношений , актуализированные с помощью разноплановых языковых и внеязыковых средств » [1, c. 34]. Рассмотрим свойства продуцента , наиболее релевантные для порождения метафорических высказываний с негативным компонентом . 1. The planter’s bamboo cane fell on the lad’s naked shoulders with stinging force. “Answer me, you dog ! What’s his name?” (Sabatini “The Odyssey of Capitan Blood”, p. 71) 2. But it was one of Levasseur ’s own officers who hindered him. “Nom de Diew, my Capitan! What will you do? It is settled; honourably settled with satisfaction to all.” “To all?” blazed Levasseur. “Ah ca! To all of you, you animals ! But what of me?” (Sabatini “The Odyssey of Capitan Blood”, p. 141). 3. “I pray you do, and in God’s name be brief, man. For if I am to be troubled with the say of all you traitor dogs , I may sit here until the Spring Assizes” (Sabatini “The Odyssey of Capitan Blood”, p. 29). 4. Kent paused a moment, as his hastily armed guard dashed forth, to fling an order to those slaves. “To the woods!” he bade them. “Take to the woods, and lie close there, until this is over, and we’ve gutted these Spanish swine ” (Sabatini “The Odyssey of Capitan Blood”, p. 78). 5. “You underrated me.” He spoke English, so that all might hear. “I tell you that I was not fe ar death, and I show you that I was not fear it. You no understand. You just an English dog.” (Sabatini “The Odyssey of Capitan Blood”, p. 105). Информативный потенциал метафорических употребле - ний слов dog, animal и swine минимален , так как значения этих лексем редуцируются до самого общего пейоративного именования человека . Соответственно восприятие содержания анализируемых высказываний напрямую не связано с метафо - рическим фактором . Дескриптивный признак , инициировав - ший негативную оценку , актуализируется контекстом и/или репрезентируется через детерминанты – traitor (3), Spanish (4), English (5). При этом метафоры определяют экспрессию данных высказываний , придают им крайне негативную оценку . Отрица - тельная оценка прогнозируется на основании используемой области – источника метафоризации (животные , не имеющие в английской концептосфере положительных ассоциаций ), а также дополнительно диагностируются контекстом . Анализируемые метафорические употребления (1-5) позволяют выявить , прежде всего , эмоционально -психологиче - ское противопоставление адресанта и адресата . Эмотивность высказываний может прогнозироваться через семантические , синтаксические и интонационные сред - ства. Так, эмотивность высказываний you dog (1), you animals (2), English dog (3) задаётся семантически только лексемами dog и animals , выделяющимися на фоне стилистически нейтральной лексики , сопровождающей эти метафоры . Метафоры также могут сопровождаться экспрессивной лексикой , напри - мер, gutted (4). Использование повелительного наклонения без традиционных элементов речевого этикета (1, 4) опреде -

Редакция Книги и СМИ опубликовала список из 10 книг, которые могут быть использованы в пособии для совершенствования русского языка.

28ef835b-04a5-4dea-9add-2e486340c648

Круглова Татьяна Сергеевна

Жанр лирического посвящения в поэзии Марины Цветаевой

В статье исследуются жанровые аспекты лирики Марины Цветаевой. Впервые выявляется жанровая типология лирических посвящений Цветаевой, адресатами которых становятся ее возлюбленные. При этом оказывается, что выбор коммуникативной стратегии для автора одновременно является выбором жанровой формы.

14712. Áîãîìîëîâ Í. À. Óêàç. ñî÷. 13. Ãóìèëåâ Í. Ñ. Ïîëíîå ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé â äåñÿòè òîìàõ. Ò. 8. Ì.: Âîñêðåñåíüå, 2007. Ñ. 143. 14. Òàì æå. 15. Òàì æå.16. Áîãîìîëîâ Í. À. Óêàç. ñî÷. 17. Ãóìèëåâ Í. Ñ. Ïîëíîå ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé â äåñÿòè òîìàõ. Ò. 2. Ì: Âîñêðåñåíüå, 1998. Ñ. 20. 18. Ãóìèëåâ Í. Ñ. Ïîëíîå ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé â äåñÿòè òîìàõ. Ò. 2. Ì.: Âîñêðåñåíüå, 1998. Ñ. 22. 19. Áîãîìîëîâ Í. À. Óêàç. ñî÷. Ñ. 252. 20. Çîáíèí Þ.  . Ñòðàííèê äóõà // Í. Ñ. Ãóìèëåâ: pro et contra. Ëè÷íîñòü è òâîð÷åñòâî Í. Ñ. Ãóìèëåâà â îöåíêå ðóññêèõ ìûñëèòåëåé è èññëåäîâàòåëåé.ÑÏá.: ÐÕÃÈ, 1995. Ñ. 9. 21. Ãóìèëåâ Í. Ñ. Ïîëíîå ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé â äåñÿòè òîìàõ. Ò. 3. Ì.: Âîñêðåñåíüå, 1999. Ñ. 118. ÓÄÊ 821.161.1-19 Ò. Ñ. Êðóãëîâà ÆÀÍÐ ËÈÐÈ×ÅÑÊÎÃÎ ÏÎÑÂßÙÅÍÈß Â ÏÎÝÇÈÈ ÌÀÐÈÍÛ ÖÂÅÒÀÅÂÎÉ Â ñòàòüå èññëåäóþòñÿ æàíðîâûå àñïåêòû ëèðèêè Ìàðèíû Öâåòàåâîé. Âïåðâûå âûÿâëÿåòñÿ æàíðî-âàÿ òèïîëîãèÿ ëèðè÷åñêèõ ïîñâÿùåíèé Öâåòàåâîé, àäðåñàòàìè êîòîðûõ ñòàíîâÿòñÿ åå âîçëþáëåííûå. Ïðè ýòîì îêàçûâàåòñÿ, ÷òî âûáîð êîììóíèêàòèâíîé ñòðàòåãèè äëÿ àâòîðà îäíîâðåìåííî ÿâëÿåòñÿ âûáîðîì æàíðîâîé ôîðìû. Genre aspects of Marina Tsvetaeva’s poetry are considered in this article. The genre typology of Tsvetaeva’s lyric dedications which were addressed to her beloved men is revealed for the first time. For the author of the dedications the choice of communicative strategy is at the same time the choiceof genre form . Êëþ÷åâûå ñëîâà : Ìàðèíà Öâåòàåâà, ëèðè÷åñêîå ïîñâÿùåíèå, æàíðîâàÿ ôîðìà. Keywords : Marina Tsvetaeva, lyric dedication, genre form.  êðóãå èññëåäîâàíèé, ïîñâÿùåííûõ ïðîáëåìàì ïîýòèêè Ìàðèíû Öâåòàåâîé, ïîñòàíîâêà âîïðîñà î ñîîòíîøåíèè ôàêòîðà àäðåñàöèè è ôàêòîðà æàíðà ïðåäñòàâëÿåòñÿ âïîëíå ïðàâîìåðíîé.Îäíàêî ñåãîäíÿøíèå ïðåäñòàâëåíèÿ îá ýòîì ñî-îòíîøåíèè íå òîëüêî èçîáèëóþò íåÿñíîñòÿìè, íîäàæå íå ñôîðìóëèðîâàíû íàäëåæàùèì îáðàçîì. Ëèðè÷åñêîå òâîð÷åñòâî Öâåòàåâîé ïðîíèçàíî ïðÿìûìè è êîñâåííûìè îáðàùåíèÿìè, ïîýòîìóïåðâûì îñíîâàíèåì äëÿ óÿñíåíèÿ ýòîãî ñîîòíî-øåíèÿ ñëóæèò îïðåäåëåíèå ñïåöèôèêè îáðàùå-íèé, îáóñëîâëèâàþùèõ ôîðìó îáùåíèÿ. Òàê, îá-ðàùåíèÿ ìîãóò áûòü ïðÿìûìè – êîñâåííûìè, îòêðûòûìè – ëàòåíòíûìè, ôóíêöèîíàëüíûìè(ïðÿìî âòîðãàþùèìèñÿ â ñôåðó äåéñòâèòåëüíîñ-òè) – ôîðìàëüíûìè (ñëóæàùèìè ëèøü ïîâîäîìäëÿ ìåäèòàöèè, ðàññóæäåíèÿ, ëèðè÷åñêîãî èçëè-ÿíèÿ è ò. ï.). Äðóãèì îñíîâàíèåì äëÿ óñòàíîâëåíèÿ âçàèìîñâÿçè êàòåãîðèé àäðåñàöèÿ – æàíð ñëóæèò âûÿâëåíèå ñòàòóñà è àêñèîëîãè÷åñêîé öåííîñòèàäðåñàòà äëÿ àâòîðà. Òàê, àäðåñàò ìîæåò áûòüìàññîâîé àóäèòîðèåé, àáñòðàêòíûì ïîíÿòèåì.  ðàìêàõ èíòåðñóáúåêòèâíîãî äèàëîãà ìîæíî âûäåëèòü íåñêîëüêî ïîäòèïîâ ïîäîáíîãî àäðåñàòà:âî-ïåðâûõ, àäðåñàò ìîæåò áûòü îïðåäåëåííûì , «äèôôåðåíöèðîâàííûì êîëëåêòèâîì»; ìîæåòáûòü áîëåå èëè ìåíåå äèôôåðåíöèðîâàííîé ïóá-ëèêîé, íàðîäîì, ñîâðåìåííèêàìè, åäèíîìûøëåí-íèêàìè, ïðîòèâíèêàìè è âðàãàìè. Âî-âòîðûõ,àäðåñàò ìîæåò áûòü «ñîâåðøåííî íåîïðåäåëåí-íûì, íåêîíêðåòèçèðîâàííûì äðóãèì » [1].  ýòîé ðîëè ìîæåò âûñòóïàòü òàê íàçûâàåìûé «íàäàä-ðåñàò», ìåòàôèçè÷åñêè óñëîâíûé èëè àáñòðàêò-íûé ðåöèïèåíò, êîòîðûé â «ðàçíûå ýïîõè» ìîæåò ïðèíèìàòü ðàçíûå ìåòàôèçè÷åñêèå îáëèêè (áîã, íàóêà, ñóä ñîâåñòè è ò. ï.) [2]. Â-òðåòüèõ,àäðåñàò ìîæåò áûòü êîíêðåòíûì ÷åëîâåêîì. Âïîñëåäíåì ñëó÷àå îí ìîæåò áûòü äðóãîì, âðà-ãîì, êîíôèäåíòîì, âîçëþáëåííûì, ó÷èòåëåì, ó÷å-íèêîì, èäåàëîì, îïïîíåíòîì, èñïîâåäíèêîì è ïð.Òàêèì îáðàçîì, èìåííî òèï àäðåñàòà è ñîîòâåò-ñòâóþùàÿ ìîäàëüíàÿ óñòàíîâêà àâòîðà, ñâÿçàí-íàÿ ñ åãî «êîíöåïöèåé» îáùåíèÿ, îïðåäåëÿþòæàíðîâûé îáëèê áîëüøèíñòâà ëèðè÷åñêèõ ñòè-õîòâîðåíèé Öâåòàåâîé.  çàâèñèìîñòè îò ýòèõäâóõ ôàêòîðîâ ñòðóêòóðèðóåòñÿ è îáðàç ëèðè- ÷åñêîãî ñóáúåêòà, è êîíêðåòíûå êîììóíèêàòèâíûå òàêòèêè, ðåàëèçóåìûå â êîìïîçèöèè è ñòè-ëèñòèêå ïîýòè÷åñêîãî òåêñòà. Èòàê, êîãäà àäðåñàò ïåðñîíèôèöèðîâàí, òî ãîâîðÿùèé, ñòðîÿ ñâîå âûñêàçûâàíèå, ñòàðàåòñÿ åãî«àêòèâíî îïðåäåëèòü». Îòñþäà ñëåäóåò, ÷òî îáðàçàäðåñàòà ôîðìèðóåò âåñü ñòðîé ïðîèçâåäåíèÿ. Áàõ-òèí ïèøåò: «Ðå÷ü (÷óæàÿ) îñòàåòñÿ âíå âûñêàçûâà-íèÿ èëè îíà âõîäèò â âûñêàçûâàíèå, âõîäèò â ïðÿ-ìîé èëè â ðàçíûõ âèäàõ íåïðÿìîé ôîðìû (ãèáðèäè-çàöèÿ). Âî âñåõ ñëó÷àÿõ ýòî îïðåäåëÿåò âûñêàçûâà-íèå: è åãî ñòèëü, è åãî êîìïîçèöèþ» [3]. Ïîëó÷àåòñÿ, ÷òî Áàõòèí è êîìïîçèöèþ, è ñòèëü âûñêàçûâàíèÿ, âûáîð õóäîæåñòâåííûõ ñðåäñòâ è ðèòîðè÷åñ-êèõ ïðèåìîâ ñòàâèò â çàâèñèìîñòü îò ôàêòîðà àäðå-ñàöèè òåêñòà, òî åñòü îò òîãî, «êîìó àäðåñîâàíîâûñêàçûâàíèå, êàê ãîâîðÿùèé (èëè ïèøóùèé) ïðåä-ñòàâëÿåò ñåáå ñâîèõ àäðåñàòîâ» [4]. Èìåííî ýòîòôàêòîð ïðåäñòàåò â êà÷åñòâå îäíîé èç âàæíåéøèõàâòîðñêèõ óñòàíîâîê, âëèÿþùèõ íà ñìûñëîâóþ ñòðóê-òóðó, æàíðîâîå ñâîåîáðàçèå ïðîèçâåäåíèÿ è íà ñàìóñïåöèôèêó ïðîòåêàíèÿ êîììóíèêàòèâíîãî îáùåíèÿâ ïðîñòðàíñòâå õóäîæåñòâåííîãî òåêñòà. ÊÐÓÃËÎÂÀ Òàòüÿíà Ñåðãååâíà – êàíäèäàò ôèëîëîãè÷åñêèõ íàóê, äîöåíò ïî êàôåäðå ðîìàíî-ãåðìàíñêîé ôèëîëîãèè Ïåíçåíñêîãî ãîñóäàðñòâåííîãî óíèâåðñèòåòà © Êðóãëîâà Ò. Ñ., 2009Ò. Ñ. Êðóãëîâà. Æàíð ëèðè÷åñêîãî ïîñâÿùåíèÿ â ïîýçèè Ìàðèíû Öâåòàåâîé148Ëèòåðàòóðîâåäåíèå Îäíàêî àäðåñàöèÿ íå âñåãäà ìîæåò áûòü îòêðûòîé: â ðÿäå ñëó÷àåâ àâòîð – ïðè íàëè÷èè óñ-òàíîâêè íà ñîáåñåäîâàíèå ñ êîíêðåòíûì àäðåñà-òîì – ïðèáåãàåò ê ïðèåìó óìîë÷àíèÿ è ñêðûâàåòëèöî àäðåñàòà. ×àùå âñåãî ýòîò ôåíîìåí íàáëþ-äàåòñÿ â ëþáîâíûõ îáðàùåíèÿõ, êîãäà àâòîð íåìîæåò îáíàðîäîâàòü ëè÷íîñòü êîððåñïîíäåíòà âñèëó òîãî, ÷òî ðàçãîâîð íîñèò ñëèøêîì ëè÷íûéõàðàêòåð. Äëÿ îáîçíà÷åíèÿ ñòèõîòâîðíûõ ïðî-èçâåäåíèé ñ òàéíîé è êîñâåííîé àäðåñàöèåé ïðåä-ëàãàåì ââåñòè â îáîðîò òåðìèí «ïîñâÿùåíèå» [5] – ïîñêîëüêó â ïîñâÿùåíèÿõ ïîýò, êàê óêàçûâàåò Êâÿòêîâñêèé, «âûðàæàåò ñâîè ÷óâñòâà íå-íàçâàííîìó àäðåñàòó, êîòîðûé îäèí òîëüêî èìîæåò ïîíÿòü íàìåêè è íåäîìîëâêè, èìåþùèåñÿâ ï<îñâÿùåíèè>» [6]. Ïðè÷åì â êëàññè÷åñêîé èìîäåðíèñòñêîé òðàäèöèè æàíð ïîñâÿùåíèÿ ñóùåñòâóåò â äâóõ ñòàòóñàõ: âî-ïåðâûõ, âõîäèò âñîñòàâ äðóãîãî, áîëåå ìàñøòàáíîãî ïðîèçâåäå-íèÿ (íàïðèìåð, ïîñâÿùåíèå À. Ïóøêèíà ê «Ïîë-òàâå»: «Òåáå – íî ãîëîñ ìóçû òåìíîé»; ïîñâÿ-ùåíèå Ì. Ëåðìîíòîâà ê ïîýìå «Èçìàèë-áåé»:«Îïÿòü ÿâèëîñü âäîõíîâåíüå»), âî-âòîðûõ, ÿâëÿåòñÿ ñàìîñòîÿòåëüíûì ïðîèçâåäåíèåì (íàïðèìåð, «Ïîñâÿùåíèå» Ç. Ãèïïèóñ). Èòàê, åñëè ïîñëàíèå îáðàùåíî ê ýêñïëèöèðîâàííîìó àäðåñàòó, òî ïîñâÿùåíèå ïîäðàçóìåâàåòîáðàùåíèå ê èìïëèöèòíîìó àäðåñàòó.  ñèëó òàé-íîãî èëè ëàòåíòíîãî õàðàêòåðà îáðàùåíèÿ êîì-ìóíèêàòèâíûå èíòåíöèè â ïîñâÿùåíèè îáðåòàþòñïåöèôè÷åñêèé õàðàêòåð: àäðåñàöèÿ ñòàíîâèòñÿáîëåå îáîáùåííîé (íå òåðÿÿ ïðè ýòîì ñâîåé èí-äèâèäóàëüíîé íàïðàâëåííîñòè) è âûñòóïàåò êàê«ðàçäðàæàþùèé» ôàêòîð, áëàãîäàðÿ êîòîðîìóòåìà ñòèõîòâîðåíèÿ ðàçâåðòûâàåòñÿ äèàëîãè÷åñêè, à èíîãäà è ïî ïðèíöèïó êîíòðàïóíêòà. Ëþáîâíûå ñòèõîòâîðåíèÿ Öâåòàåâîé â ñâîåì áîëüøèíñòâå îòíîñÿòñÿ ê æàíðó ïîñâÿùåíèé. Îíè,êàê ïðàâèëî, èìåþò ðåàëüíîãî àäðåñàòà, íî îí÷àùå âñåãî ñêðûò îò ÷èòàòåëåé. Ïðåäïîëàãàåìûåàäðåñàòû â ïîäîáíûõ ñëó÷àÿõ ñ òîé èëè èíîéñòåïåíüþ âåðîÿòíîñòè ìîãóò âûÿâëÿòüñÿ èç áèî-ãðàôè÷åñêîãî, ìåìóàðíîãî, ýïèñòîëÿðíîãî êîí-òåêñòà. Òàêèì îáðàçîì, çäåñü ìîæíî ãîâîðèòü îïîòàåííûõ ñòðàòåãèÿõ ëèðè÷åñêîé êîììóíèêàöèè. Ïðè ýòîì ëþáîâíûå ñòèõîòâîðåíèÿ, ïîñâÿ-ùåííûå Ï. Ýôðîíó, Þ. Çàâàäñêîìó, Ý. Ìèíäëèíó, Å. Ëàííó, À. Áàõðàõó, À. Âèøíÿêó, Á. Ïàñòåðíàêó, Ê. Ðîäçåâè÷ó, À. Øòåéãåðó è äð., èìåþò íåêóþ îáùóþ òèïîëîãèþ è ìåòàñåìàíòèêó,÷òî ïîçâîëÿåò ðàññìîòðåòü èõ êàê íåêóþ æàíðî-âî-êîììóíèêàòèâíóþ öåëîñòíîñòü. Ïðè íàïèñàíèè ëþáîâíûõ ïîñâÿùåíèé âäîõíîâëÿþùèé èìïóëüñ èñõîäèë îò êîíêðåòíîãî ÷å-ëîâåêà, íî î÷åâèäíî, ÷òî àâòîð âêëàäûâàë â ñòè-õîòâîðåíèå àðõåòèïè÷åñêèé ñìûñë, âîïëîùàëíåêóþ òèïîëîãèþ îòíîøåíèé, ïðåâîñõîäÿùóþ ïîçíà÷èìîñòè ïåðñîíàëüíûå îòíîøåíèÿ ñ êåì-òîîäíèì. Ïîýòîìó, ñ îäíîé ñòîðîíû, âñå ìóæñêèå îáðàçû öâåòàåâñêîé ïîýçèè èìåþò ðåàëüíûå ïðî-òîòèïû. Íî ñ äðóãîé ñòîðîíû, ëþáîâíîå óâëå÷å-íèå äëÿ Öâåòàåâîé ñëóæèëî êàòàëèçàòîðîì ïðî-öåññà «ìàòåðèàëèçàöèè» òîãî èëè èíîãî àðõåòè-ïà îòíîøåíèé, à èíäèâèäóàëüíîñòü àäðåñàòà ñòà-íîâèëàñü êîíâåíöèàëüíîé ðîëüþ, êîòîðóþ â ñëó-÷àå íàäîáíîñòè ìîã ñûãðàòü è äðóãîé «àêòåð».Ñâèäåòåëüñòâî òîìó – ÷àñòûå ñëó÷àè «ïåðåïî-ñâÿùåíèÿ» ñòèõîòâîðåíèé. Âñëåäñòâèå ýòîãî â ååçðåëîé ëèðèêå (â ðàííåé åùå ìíîãî êîíêðåòèêè) ìû íå íàéäåì ïåðñîíàëüíî-áèîãðàôè÷åñêèõ îñîáåííîñòåé áûòèÿ àäðåñàòà, õðîíîòîïè÷åñêèõ ïîä-ðîáíîñòåé âñòðå÷ êîððåñïîíäåíòîâ è ò. ï., ÷òîáûëî õàðàêòåðíî äëÿ êëàññè÷åñêîé òðàäèöèèðîìàíòè÷åñêîãî ïîñëàíèÿ (âêëþ÷àÿ åãî ìîäåð-íèñòñêóþ òðàíñôîðìàöèþ â òâîð÷åñêîé ïðàêòè-êå ñèìâîëèñòîâ è àêìåèñòîâ). À ôåíîìåí ïåðå-ïîñâÿùåíèÿ ìîæíî îáúÿñíèòü, èñõîäÿ èç îáùèõìèðîâîççðåí÷åñêèõ óñòàíîâîê Öâåòàåâîé, îäíà èçãëàâíûõ – îðèåíòàöèÿ íà èäåàëüíîãî àäðåñàòà,êîòîðûé, ïî ñóòè äåëà, âûðàæàåò íåêèé ñêîíñò-ðóèðîâàííûé ìèôîëîãè÷åñêèé îáðàç, ñâÿçàííûé ñ öåëûì ðÿäîì ïîâòîðÿþùèõñÿ (èíâàðèàíòíûõ) ìîòèâîâ. Åñëè ýòîò èäåàëüíûé îáðàç íå ñîâïàäà-åò ñ ðåàëüíûì áèîãðàôè÷åñêèì àäðåñàòîì, òîâîçíèêàåò «êîììóíèêàòèâíûé ðàçëàä», â ðåçóëü-òàòå êîòîðîãî ïðîèñõîäèò ñâîåîáðàçíûé ïåðå-íîñ àäðåñàöèè. Ñ êîììóíèêàòèâíî-ñåìèîòè÷åñ-êîé òî÷êè çðåíèÿ òåêñò îêàçûâàåòñÿ ñâîåîáðàç-íîé ñåìàíòè÷åñêîé ìàòðèöåé, ïðåäïîëàãàþùåéíåñêîëüêî àäðåñàöèé. Òàêîå ïîñòðîåíèå àäðåñîâàííîãî òåêñòà ñâÿçàíî ñ òåì, ÷òî àäðåñàò ëþáîâíîãî ïîñâÿùåíèÿìûñëèòñÿ êàê íåêèé «ðàìî÷íûé» îáðàç (àðõåòèï), êîòîðûé ïî ïðèíöèïó ëèíãâèñòè÷åñêîãî èíâàðèàíòà ìîæåò ðåàëèçîâàòüñÿ â ðÿäå âàðèàíòîâ (òîåñòü â ðÿäå ðåàëüíûõ àäðåñàòîâ). Ôàêòè÷åñêè àäðåñàöèÿ â ëþáîâíûõ ñòèõîòâîðåíèÿõ ñòàíîâèòñÿôóíêöèåé ñî ìíîæåñòâîì ïåðåìåííûõ. Îòñþäàðàçûãðûâàíèå ëþáîâíûõ ïåðåæèâàíèé â ðàçíûõðåãèñòðàõ: òåàòðàëüíî-èãðîâîì, ðîìàíòè÷åñêè-âîç-âûøåííîì, ìåëîäðàìàòè÷åñêîì, òðàãè÷åñêîì,èðîíè÷åñêîì. Ïîýòîìó äèàëîãè÷åñêèå îòíîøåíèÿ,ñâÿçûâàþùèå Öâåòàåâó ñ àäðåñàòàìè-âîçëþáëåí-íûìè, îòíþäü íå ñâîäèìû ê ñòåðåîòèïàì ñ÷àñò-ëèâîé/íåñ÷àñòëèâîé ëþáâè, ÷àùå ýòî óñòàíîâëåíèå (ñîòâîðåíèå) íîâûõ – æèçíåòâîð÷åñêèõ èëè ìèôîòâîð÷åñêèõ – êîììóíèêàòèâíûõ ñâÿçåé.Ïîýòîìó ìåæäó ðåàëüíûì àäðåñàòîì è åãî êóëü-òóðíîé ðîëüþ â ïîñâÿùåíèè âñåãäà åñòü íåêàÿäèñòàíöèÿ, êîòîðàÿ ïîçâîëÿåò ëèðè÷åñêîìóñóáúåêòó ãîâîðèòü ñ äîñòàòî÷íîé äîëåé îòñòðà-íåííîñòè è îáîáùåííîñòè. Ïðè ýòîì ãåðîÿ, àä-ðåñàòà ñ åãî èíäèâèäóàëüíûìè, õàðàêòåðîëîãè-÷åñêèìè ïðèçíàêàìè ôàêòè÷åñêè íåò, îí ðàñòâî-ðÿåòñÿ â ÷óâñòâàõ ëèðè÷åñêîé ãåðîèíè (ñð.: öèê-ëû «Ïðîâîäà», «Ñòèõè ñèðîòå»).149Íåñîâïàäåíèå ðåàëüíîãî àäðåñàòà ñ èäåàëüíûì ïðèâîäèò ê ïîñòîÿííîìó ìîòèâó, êîòîðûé ñîïðî-âîæäàåò ìíîãèå ëþáîâíûå ïîñâÿùåíèÿ Öâåòàåâîé:ìîòèâó ïðîòèâîñòîÿíèÿ è ðàçúåäèíåííîñòè àäðåñàíòàñ àäðåñàòîì («ß òåáÿ îòâîþþ ó âñåõ çåìåëü, ó âñåõíåáåñ…»). Àðõåòèïè÷åñêàÿ ñèòóàöèÿ ðàçúåäèíåííîñòè â ðàçíûõ ïîñâÿùåíèÿõ ìîæåò âîïëîùàòüñÿ â ìîòèâíûõ ðÿäàõ è îáðàçàõ, ñâÿçàííûõ ñ ðîêîâûìèîáñòîÿòåëüñòâàìè – ñìåðòüþ, íåñîâìåñòèìîñòüþâðåìåíè è ìåñòà, ìîðàëüíûìè çàïðåòàìè. Äðóãàÿ êîììóíèêàòèâíàÿ òàêòèêà, äèêòóåìàÿ ìèðîâîççðåí÷åñêèìè ïðîòèâîðå÷èÿìè, ñâÿçàíà ñ âîñïåâàíèåì àäðåñàòà. Îíà òàêæå äåðæèòñÿ íàýêçèñòåíöèàëüíîé îòñòðàíåííîñòè è ñòðåìëåíèèëèðè÷åñêîé ãåðîèíè «ñîçäàòü» àäðåñàòà ïî çà-êîíàì ìèôà. Ïîýòîìó îñíîâíàÿ ôóíêöèÿ òàêîãî«âîñïåâàíèÿ» íå êîììóíèêàòèâíàÿ, à íîìèíàòèâ-íàÿ (ñì., íàïðèìåð, öèêë «Êîìåäüÿíò»). Àâòîðóâàæíî ÷åðåç ñëîâåñíûé îáðàç ÿâèòü íå èíäèâè-äóàëüíîñòü àäðåñàòà, à åãî «ïðåëüñòèòåëüíóþ»ñóòü, òî, ÷òî â àäðåñàòå åå ïîðàçèëî, î÷àðîâàëî.Òàêèì îáðàçîì, ïîðòðåòíàÿ ïëàñòèêà ÿâëÿåò íåñòîëüêî áûòèå äðóãîãî, ñêîëüêî «ïîðòðåò» äóøè ëèðè÷åñêîé ãåðîèíè, à òî÷íåå – «ïîðòðåò» åå ëþáâè. Ïðè÷åì àäðåñàòû-âîçëþáëåííûå äëÿ íåå –èçíà÷àëüíî «íå ñâîè», «÷óæèå». Íî èìåííî èõ÷óæåðîäíîñòü (óñêîëüçàåìîñòü, òàèíñòâåííîñòü, «ðàçíîïîëÿðíîñòü») ñòàíîâèòñÿ ãëàâíûì «ìàãíè-òîì» äëÿ ãåðîèíè, èìåííî â èõ âíåïîëîæåííîñòèåå äóøå çàêëþ÷àåòñÿ èõ ïðèòÿãàòåëüíîñòü (ñð.:«Âû ñòîëü çàáûâ÷èâû, ñêîëü íåçàáâåííû…»). Åñëè â ðàííåé ëèðèêå äèàëîãè÷åñêèå èíòåíöèè âûðàæàëèñü â ìîòèâàõ áîðüáû è ïðîòèâîñòîÿíèÿ,òî â ïîçäíåé ëèðèêå àäðåñîâàííûå ëþáîâíûå ñòè-õîòâîðåíèÿ ñâÿçàíû ñ æåëàíèåì «ðàñòâîðèòüñÿ» â àäðåñàòå, êîòîðûé äëÿ Öâåòàåâîé áûë, åñëè èñïîëüçîâàòü ñåìèîòè÷åñêóþ òåðìèíîëîãèþ, ñâîå-îáðàçíûì «êàíàëîì ñâÿçè» ñ ìèðîì. Ýòîò ìó÷è-òåëüíûé ïîèñê ñàìîé ñåáÿ ñêâîçü ïðèçìó Äðóãîãîíàõîäèò ñâîå äèñêóðñèâíîå âûðàæåíèå ïðåæäåâñåãî â ïèñüìàõ, ñêëàäûâàþùèõñÿ â ýïèñòîëÿð-íûå ðîìàíû, è â èõ ëèðè÷åñêèõ àíàëîãàõ – ñòè-õîòâîðíûõ ïîñâÿùåíèÿõ. Ëèøü êîììóíèêàòèâíûéêîíòàêò ñ ïîâåðíóòîé ê íåé (îáðàùåííîé ê íåé)÷óæîé äóøîé äàåò Öâåòàåâîé óâåðåííîñòü â áû-òèè ñîáñòâåííîãî «ß». Äëÿ íåå ïóòü ê äðóãîìó÷åëîâåêó – ýòî ïóòü ê ñåáå. Òàêèì îáðàçîì, æàíð ïîñâÿùåíèÿ ñîçäàåò íàèáîëåå áëàãîïðèÿòíûå óñëîâèÿ äëÿ òðàíñôîð-ìàöèè ôåíîìåíà êîììóíèêàöèè â àâòîêîììóíè-êàöèþ, â õîäå êîòîðîé âîçíèêàåò è ðàçðåøàåòñÿêîíôëèêòíûé äèàëîã äâóõ äóøåâíûõ èïîñòàñåéëèðè÷åñêîé ãåðîèíè Öâåòàåâîé. Ïðèìå÷àíèÿ 1. Áàõòèí Ì. Ì. Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé: â 7 ò. Ò. 5. Ì.: Ðóññêèå ñëîâàðè, 1997. Ñ. 290. 2. Òàì æå. Ñ. 323. 3. Òàì æå . Ñ. 230.4. Áàõòèí Ì. Ì. Ýñòåòèêà ñëîâåñíîãî òâîð÷åñòâà. Ì.: Õóäîæ. ëèò., 1986. Ñ. 291. 5. Ðàçóìååòñÿ, òåðìèíîëîãè÷åñêîå îáîçíà÷åíèå ïîñâÿùåíèÿ êàê æàíðà ñëåäóåò îòëè÷àòü îò îìîíèìè÷íîãî ïîíÿòèÿ, îáîçíà÷àþùåãî ýëåìåíò çàãîëîâî÷-íîãî êîìïëåêñà, âõîäÿùåãî â «ðàìó ïðîèçâåäåíèÿ». Îäíàêî ïîñâÿùåíèå êàê æàíð íåðåäêî èìååò â çàãîëîâî÷íîì êîìïëåêñå óêàçàíèå íà àäðåñàòà ïîñâÿùå-íèÿ. 6. Êâÿòêîâñêèé À. Ï. Ïîýòè÷åñêèé ñëîâàðü. Ì.: Ñîâ. ýíöèêë., 1966. Ñ. 335. ÓÄÊ 821.512.145 À. Ì. Çàêèðçÿíîâ ÒÐÀÍÑÔÎÐÌÀÖÈß ÎÁÐÀÇÎÂ-ÑÈÌÂÎËΠ ÑÎÂÐÅÌÅÍÍÎÉ ÊÓËÜÒÓÐÍÎÉ ÑÈÒÓÀÖÈÈ (ÍÀ ÏÐÈÌÅÐÅ ÒÀÒÀÐÑÊÎÉ ÄÐÀÌÀÒÓÐÃÈÈ)  ñòàòüå ðàññìàòðèâàþòñÿ èçìåíåíèÿ â ýìîöèîíàëüíî-öåííîñòíîì ñîäåðæàíèè îáðàçîâ-ñèìâîëîâ â ñîâðåìåííîé òàòàðñêîé äðàìàòóðãèè. Íà îñíîâå àíàëèçà ïðîèçâåäåíèé âåäóùèõ äðàìàòóðãîâ âûÿâëÿþòñÿ âíóòðåííåå îáíîâëåíèå è ðàñøèðåíèå ãðàíèö îòäåëüíûõ îáðàçîâ-ñèìâîëîâ â íîâîé îáùåñòâåííî-êóëüòóðíîé ñèòóàöèè. Ðàñêðûòû íîâûå ÷åðòû â èñïîëü-çîâàíèè àâòîðàìè îáðàçîâ-ñèìâîëîâ, îáîãàùàþùèå âîñïðèÿòèå ÷èòàòåëåì õóäîæåñòâåííîãî ìèðà ïðîèçâåäåíèÿ. The article dwells upon changes in emotionally valuable content of images-symbols in modern Tatar Drama. Analysing the works of the leading dramatists the author reveals inner renovation and expansion of some images-symbols in a new socio-cultural situation. It becomes obvious that many authors add new features to images-symbols which enrich the reader’s perception of the artistic world of a work. Êëþ÷åâûå ñëîâà: îáðàç-ñèìâîë, êëàññèôèêàöèÿ, ýïîõà, òðàíñôîðìàöèÿ, íàöèîíàëüíûå òðàäèöèè, ìîäåëè ìèðà, ôèëîñîôñêîå îñìûñëåíèå. Keywords: image-symbol, classification, epoch, transformation, national traditions, models of the world, philosophical understanding.  ñîâðåìåííîé òàòàðñêîé ëèòåðàòóðå, â òîì ÷èñëå è â äðàìàòóðãèè, âåäóòñÿ èíòåðåñíûå ïî-èñêè ïîçíàíèÿ îêðóæàþùåé äåéñòâèòåëüíîñòè.Ïîìèìî ïðîäîëæåíèÿ èñêîííûõ òðàäèöèéíàáëþäàåòñÿ îáðàùåíèå ê óñëîâíî-ìåòàôîðè÷åñ-êèì ÿâëåíèÿì êàê ê ñðåäñòâó ñîòâîðåíèÿ âûìûøëåííîãî ìèðà ëèòåðàòóðû, âîçðîæäåíèå è îáíîâëåíèå ðåàëèçìà è ðîìàíòèçìà, èõ âçàèìíîå ïå-ðåïëåòåíèå è ñèíòåç (íàïðàâëåíèÿ íåîðåàëèçìàè íåîðîìàíòèçìà), øèðîêîå èñïîëüçîâàíèå ìîÇÀÊÈÐÇßÍΠÀëüôàò Ìàãñóìçÿíîâè÷ – êàíäèäàò ïåäàãîãè÷åñêèõ íàóê, äîöåíò ïî êàôåäðå òåîðèè è èñòîðèè òàòàðñêîé ëèòåðàòóðû Êàçàíñêîãî ãîñóäàð ñòâåííîãî óíèâåðñèòåòà © Çàêèðçÿíîâ À. Ì., 2009À. Ì. Çàêèðçÿíîâ. Òðàíñôîðìàöèÿ îáðàçîâ-ñèìâîëîâ â ñîâðåìåííîé êóëüòóðíîé ñèòóàöèè...

This is a full transcript of Marina Tsvetaevas' lyric dedication.

97c4488b-c96e-4fb2-8c0e-997f1262376e

Ермолаева Юлия Евгеньевна

Классификация стихотворных текстов методом дискриминантного анализа

Статья посвящена классификации поэтических произведений австралийских поэтов XIX в. на основе 32 разноуровневых признаков методом дискриминантного анализа. Выявлены признаки, релевантные для дифференциации поэтических текстов. Получены данные о степени сходства и различия классов текстов различных...

Гуманитарные науки . Филология 292модели окультуривания рыцарства в контек - сте переменчивого и, в целом , крайне «некультурного » XV в. 1. Knight S . Arthurian Literature and Society. N. Y., 1983. P. 113. 2. Malory Sir T . The Works of Sir Thomas Malory / еd. E. Vinavér. L., 1967. P. 1203-1204. 3. Bellamy J . Crime and Public Order in England in the Later Middle Ages. L., 1973. P. 1. 4. Lander J.R. Conflict and Stability in Fifteenth Century England. L., 1977. P. 167. 5. Barber R.W . The Knight and Chivalry. L., 1970. Chapter XX. 6. Field P.J.C . Introduction // Malor у T. Le Morte Darthur. L., 1978. P. 46. 7. James M . English Politics and the Concept of Honour 1485–1642. Oxford, 1979. P. 1. 8. Михайлов А.Д. Роман и повесть Высокого Средневековья // Средневековый роман и повесть . М., 1974. С. 17-18. 9. Benson L.D . Malory’s Morte d’Arthur. Cambridge; Mass., 1976. P. 99-101. 10. Лотман Ю.М. Культура и взрыв . М., 1992. С. 85. Поступила в редакцию 5.12.2008 г. Serenkov Yu.S. Malory’s Arthuriana as a prescriptive ethical model of the knighthood culture. The article is devoted to the Thomas Malory’s vision of problems caused by an aggravation of the cultu ral crisis inside the English knighthood. Using the artistic and propagandist potential of the Arthurian myth, Malory traces the ways of refining the knighthood mentality through following certain behavioral and communicative patterns which he encrypts in the text of the “Winchester manuscript”. The main model of cultur-al refining is linked with the idea of the preciousness of reputation gained not by means of violence but through appropriation of king’s and lady’s goodwill and leans on reconsideration of the chivalric concepts of honor (hon-neur) and glory (gloire). Key words: cultural code; knighthood; society; Middle Ages. УДК 811.111’38 КЛАССИФИКАЦИЯ СТИХОТВОРНЫХ ТЕКСТОВ МЕТОДОМ ДИСКРИМИНАНТНОГО АНАЛИЗА © Ю.Е. Ермолаева Статья посвящена классификации поэтических произведений австралийских поэтов XIX в. на основе 32 разноуровневых признаков методом дискриминантного анализа . Выявлены признаки , реле - вантные для дифференциации поэтических текстов . Получены данные о степени сходства и различия классов текстов различных авторов . Ключевые слова : дискриминантный анализ ; Австралийская поэзия ; индивидуальный стиль ; характеристики текста . Стилеметрия в настоящее время является одним из ведущих направлений в области изучения особенностей творческой манеры авторов , классификации текстов , определе - ния авторства , выявления жанровой характе - ристики текстов . Основной целью стилемет - рического анализа является нахождение признаков , отображающих как сходство стиля разных авторов , так и имеющиеся в них различия . В большинстве случаев указанная задача решается на материале прозаических текстов [1, 2]. В отношении стиля стихотвор - ных текстов таких исследований значительно меньше . Из их числа следует отметить работы В.С. Баевского [3, 4], получившего ценные выводы на материале стихотворных текстов российских поэтов , и работы В.С. Андреева – на материале американских поэтов [5, 6]. Целью данной статьи является поиск маркеров стиля для ряда ведущих австралий - ских поэтов XIX в. Материалом исследования послужили стихотворные произведения выдающихся австралийских поэтов Адама Гордона , Генри Кендалла , Виктора Дейли , Чарль - за Харпура и Генри Лоусона . XIX в. в Австра - лии – время литературного ученичества , накопления поэтического опыта , но уже с ощутимыми проявлениями самостоятельности эстетического мышления , с поисками нацио - нального материала и национальных принци - пов его художественного воплощения [7]. ISSN 1810-0201. Вестник ТГУ , выпуск 7 (75), 2009 293Творческий метод Адама Гордона складывался в противоречивой борьбе романти - ческих и реалистических тенденций . Наме - тив слияние традиций классической англий - ской и устной австралийской поэзии , Гордон определил направление австралийской поэзии вплоть до конца XIX в. Генри Кэндалл по праву считается национальным поэтом Австралии . В поэзии Кендалла сильны традиции романтизма . Он указал путь переосмысления европейских литературных традиций в условиях Австралии . Виктор Дейли – поэт -романтик , автор сатирических , лирико -философских стихов , сонетов , баллад . Выразителем взглядов демократических слоев населения Австралии был Чарльз Харпур. Определяя место Харпура в истории национальной поэзии , австралийские критики отмечают , что он заложил основы адаптации английских поэтических традиций к австра - лийской действительности . Его поэзия стоит у истоков австралийской литературы , освещая путь ее демократическим традициям . В творчестве Лоусона , вдохновленном социалистическими идеями , показан суровый быт простых людей , звучат национально - патриотические мотивы . Несмотря на обширную художественную практику , к систематическому изучению австралийской литературы даже в самой Авст - ралии приступили сравнительно недавно . Литературоведение долго пренебрегало ею как второстепенным , периферийным очагом английской литературы . С этим связано небольшое количество публикаций , посвящен - ных исследованию творчества австралийских поэтов . Данное исследование строится на базе стихотворных произведений , содержащих от восьми до шестидесяти строк . Такой подход обеспечивает сопоставимость текстов по объему [5]. К анализу привлекаются лириче - ские произведения . Это объясняется тем, что в лирике личность автора отражается гораздо полнее и многограннее , чем в других видах поэзии . В выборку были включены ямбиче - ские стихотворения (различных размеров ), поскольку именно этим метром написано большинство лирических произведений анализируемых австралийских поэтов . Размер выборок составил около 600 стихотворных строк для каждого автора (566 строк Гордо -на, 595 строк Харпура , 598 строк Дейли , 614 строк Кендалла , 626 строк Лоусона ), что составило в целом 2999 стихотворных строк . Произведения отбирались методом случай - ных чисел . При формировании признакового пространства нашего исследования был взят ряд характеристик , используемых в работах В.С. Андреева [5, 6]. Мы привлекаем к анализу 32 признака , отражающих фонетиче - ский , морфологический , синтаксический и ритмо -метрический аспекты . Вслед за указанной выше схемой признаков особое значение в нашей работе уделяется начальным и конечным сильным позициям стиха . Под сильной понимается позиция , на которую согласно метрической схеме должно падать ударение . Начало строки несет информатив - ное содержание , а конец строки является основой для конструкции ритма и рифмы [8]. В фонетической группе признаков в нашей работе рассматривается количество слогов в словах в первой и последней сильных позициях в строке . Ритмо -метрическая груп - па представлена таким признаком , как коли - чество стоп в строке . Морфологические признаки определяются частеречной принад - лежностью слов в первой и последней силь - ных позициях в строке . Нами учитываются следующие морфологические классы слов : принадлежность слова к морфологическому классу существительного , прилагательного , глагола и его форм , наречия , местоимения . Синтаксическая группа представлена такими признаками , как синтаксическая функция слова , занимающего первую и последнюю сильную позицию в строке ; количество придаточных предложений в составе сложно - подчиненного и простых предложений в составе сложносочиненного предложения ; количество предложений с полной и частичной инверсией . Учитывается также возможность замещения сильной позиции словом , не являющимся членом предложения (вводные слова , обращения ). Не менее актуальным является учет таких синтаксических признаков , как стили - стическая маркированность конца строки , перенос и разрыв стиха синтаксической паузой. Под переносом (enjambement) обычно понимают перенесение части синтаксически целой фразы из одной стихотворной строки в другую , например : Гуманитарные науки . Филология 294Whatever I can value, I can mould / Right deftly to my ends, and boldly too. ( Харпур “To James Norton, Esq.”). Другим признаком , основанным на несовпадении ритмической и синтаксической пауз, является синтаксический разрыв стиха , т. е. наличие в теле стиха синтаксической паузы , например : I am Illusion; I am Truth. ( Кендалл “Spring Song”). Стилистическая маркированность конца строки устанавливается для стихов , оканчи - вающихся стилистическим вопросом , умол - чанием или восклицанием , например : I used to work the whole night through, / And what have you to say? ( Лоусон , “And What Have You to Say”). Основными методами настоящего иссле - дования являются многомерные статистиче - ские процедуры в рамках дискриминантного анализа . Дискриминантный анализ традици - онно используется для принятия решения о том, какие переменные различают (дискри - минируют ) две или более совокупности (группы ). Успешный опыт применения процедур этого вида анализа на языковом и текстовом материале имеет место в целом ряде работ [5, 6, 9–12]. В результате применения дискрими - нантного анализа было установлено , что около 70 % привлекаемых нами к анализу признаков (22 из 32) оказались релевантны - ми для дискриминации текстов различных авторов . Эти признаки сформировали модель , определяющую признаковое простран - ство для дальнейшего исследования . В нее вошли следующие характеристики : количе - ство слогов в словах в первой сильной пози - ции, количество существительных , глаголов , местоимений , наречий , сказуемых , опреде - лений , обстоятельств в первой сильной пози - ции, количество слов в первой и последней сильных позициях , не являющихся членами предложения , количество прилагательных , наречий , подлежащих , определений , дополне - ний в последней сильной позиции , количество простых предложений в составе сложносочи - ненного , количество придаточных предложе - ний, количество предложений с полной и частичной инверсией , количество стихотворных переносов , стилистическая маркированность конца строки , количество стоп. Для определения того, в чем сходны и чем различаются стили авторов и какие признаки являются наиболее релевантными для их дифференциации , были найдены дискри - минантные функции , разделяющие классы текстов каждого автора в пространстве признаков модели . Для 5 классов текстов могут быть получены 4 дискриминантные функции (число классов минус 1) [13]. С целью установить статистическую значимость полученных функций необходи - мо рассмотреть собственные значения этих функций (табл . 1). Из табл . 1 видно , что имеется 4 собственных значения функций не равных нулю . Величина собственного значе - ния связана с дискриминирующими возмож - ностями функции : чем больше собственное значение , тем больше она способствует дискриминации . Функция с самым большим собственным значениям (Функция 1) являет - ся самым мощным дискриминатором , а функция с наименьшим собственным значе - нием – самым слабым (Функция 4). Таблица 1 Собственные значения дискриминантных функций Дискриминантная функция Собственное значение Функция 1 3,92 Функция 2 2,82 Функция 3 1,38 Функция 4 0,86 Исходя из данных табл . 1, показываю - щей информационный вклад функций , видно, что первые 3 функции обладают относи - тельно большой дискриминирующей силой . В дальнейшем в нашем исследовании используются только эти функции . Представляется возможным рассчитать средние значения трех функций относитель - но каждого класса , представленного автором . Эти средние значения помещены в табл . 2. Как следует из табл . 2, первая дискрими - нантная функция в наибольшей степени противопоставляет класс текстов Дейли классу текстов Харпура . Для Дейли маркерами стиля являются количество сказуемых , опреде - лений , обстоятельств и дополнений в конце строки . К наиболее значимым признакам для Харпура относятся количество сказуемых и определений в начале строки . ISSN 1810-0201. Вестник ТГУ , выпуск 7 (75), 2009 295Таблица 2 Коэффициенты дискриминантных функции Классы Функции 1 2 3 Гордон 0,05 0,21 –2,55 Кендалл –0,62 1,23 1,26 Дейли –2,67 –2,16 0,16 Лоусон –0,45 2,43 –0,21 Харпур 2,82 –1,08 0,34 Рассмотрим , как полученные данные можно интерпретировать с точки зрения содержания произведений данных авторов , особенностей их творчества . Поэзия Дейли характеризуется отсутствием национального колорита : Дейли не писал баллад буша и патриотических стихов . Он был поэтом - романтиком , автором сатирических , лирико - философских стихов , сонетов , баллад . Опре - деляя место Харпура в истории националь - ной поэзии , австралийские критики отмеча - ют, что он заложил основы адаптации английских поэтических традиций к австралий - ской действительности . Его поэзия стоит у истоков австралийской национальной лите - ратуры . Кроме отмеченной оппозиции Дейли и Харпура первая дисриминантная функция объединяет Кендалла , Гордона и Лоусона в отдельный класс . Вторая дискриминантная функция противопоставляет класс Дейли классу Лоусона . В данном случае основными значимыми признаками для их различения являются количество подлежащих , сказуемых , определе - ний, обстоятельств , дополнений и слов , не являющихся членами предложения , в начале строки . Противопоставление Лоусона и Дейли с точки зрения тематической направлен - ности их произведений состоит в следую - щем: как указывалось выше , Дейли полно - стью исключает из своих произведений конкретную привязку к жизни Австралии , в то время как Лоусон был мастером реалистиче - ского изображения жизни переселенцев из Европы , которые с конца XVIII в. стали заполнять австралийские просторы в поисках пристанища и работы . Героями произведе - ний Лоусона были золотоискатели , шахтеры , фермеры , погонщики скота , бродячие батра - ки («A Bush Girl», «The Ballad of the Roseabout», «But What the Use» и т. д.). Третья функция носит дополнительный характер и позволяет найти различия между Кендаллом и Гордоном , которые сводятся к таким признакам , как количество существи - тельных и местоимений в начале строки , количество существительных в конце строки , количество придаточных предложений в составе сложноподчиненного и простых пред - ложений в составе сложносочиненного пред - ложения , количество стоп в строке . Для Кендалла наиболее значимыми признаками являются количество существительных в нача - ле строки и количество стоп в строке . Для Гордона наиболее характерны такие призна - ки, как количество местоимений в начале строки , количество простых предложений в составе сложносочиненного предложения . Ни один из вошедших в модель 22 признаков по отдельности не может дискрими - нировать рассматриваемые классы произве - дений , в то время как используемый нами метод позволяет установить , какие комплек - сы признаков разграничивают стиль иссле - дуемых авторов , уточнить вклад каждого признака в рамках этих комплексов . В груп - пу наиболее релевантных морфологических признаков вошли такие признаки текста , как количество существительных и местоимений в начале строки , количество существитель - ных в конце строки . К наиболее значимым синтаксическим признакам относятся коли - чество подлежащих , сказуемых , определе - ний, обстоятельств , дополнений и слов , не являющихся членами предложения в начале строки , количество сказуемых , определений , обстоятельств и дополнений в конце строки . В целом , наибольший вклад в дифференциа - цию стиля изучаемых авторов вносят синтак - сические признаки начала строки . Найден - ные в ходе исследования дискриминантные функции являются значимыми и позволяют объединить различных авторов в классы , что, как выяснилось , соответствует тематической направленности анализируемых стихотвор - ных произведений . 1. Мартыненко Г.Я. Основы стилеметрии . Л., 1988. 2. Марусенко М.А. Атрибуция анонимных и псевдонимных литературных произведений методами теории распознавания образов . Л., 1990. Гуманитарные науки . Филология 2963. Баевский В.С. Лингвистические , математиче - ские , семиотические и компьютерные модели в истории и теории литературы . М., 2001. 4. Баевский В.С. Пастернак – лирик : основы поэтической системы . Смоленск , 1993. 5. Андреев В.С. Классификация стихотворных текстов (на материале лирики американских поэтов романтиков ): автореф . дис. ... канд . филол . наук . Смоленск , 2002. 6. Andreev V. A Multivariate Study of Style Differences in Poetry // The State of Stylistics / ed. G. Watson. Amsterdam; N. Y., 2008. Р. 177-190. 7. Андреева М.Г. Литература Австралии [второй половины XIX в.] // История всемирной литературы : в 9 т. М., 1991. Т. 7. С. 595-598. 8. Гаспаров М.Л. Современный русский стих : метрика и ритмика . М., 1974. 9. Андреев В.С., Кучер И.Н. Динамика образной системы А.Теннисона // Многомерный анализ в лингвистике . Смоленск , 2005. Вып . 2. С. 3-13. 10. Андреев С.Н. Выявление степени сходства оригинала и его переводов в поэзии методом дискриминантного анализа // Федоровские чтения . Университетское переводоведение : материалы I Всерос . науч . конф . 27–28 окт. 1999 г. СПб ., 2000. Вып . 1. С. 12-18. 11. Bagavandas M., Manimannan G. Style Consistency and Authorship Attribution. A Statistical Investigation // Journal of Quantitative Linguis-tics. 2008. № 15 (1). Р. 100-110. 12. Tambouratzis G., Markantonatou S., Hairetakis N., Vassiliou M., Tambouratzis D. and Carayannis G. Discriminating the Registers and Styles in the Modern Greek Language. Part 1: Diglossia in Stylistic Analysis. // Literary and Linguistic Computing. 2004. № 19 (2). Р. 197-220. 13. Клекка У.Р. Дискриминантный анализ // Факторный , дискриминантный и кластерный анализ . М., 1989. С. 78-138. Поступила в редакцию 23.03.2009 г. Ermolaeva Y .E. Classification of verse texts by means of discriminant analysis. The article is devoted to classification of verse texts of Australian poets of XIX century on the basis of 32 different-leveled characteristics by means of discriminant analysis. The features, relevant for the diffe-rentiation of the poetic texts are defined. The data about the degree of similarity and difference of texts classes by different authors is gathered. Key words: discriminant analysis; classification; Australian verse; individual style; characteristics of the text. УДК 821.111.’’19’’ ЗАГЛАВИЕ КАК ФОРМУЛИРОВКА ОСНОВНЫХ ПРОБЛЕМ В ПЬЕСЕ О. УАЙЛЬДА «ВЕРА , ИЛИ НИГИЛИСТЫ » © О.М. Валова В статье дается новая интерпретация заглавия пьесы О. Уайльда «Вера , или нигилисты » и дела - ется вывод о том, что название указывает на многоплановость произведения , наличие в нем сложного подтекста . Пьеса , созданная на русском материале , является результатом размышлений О. Уайльда над актуальными вопросами современности . Ключевые слова : смысл заглавия ; конфликт ; подтекст . В 1880 г. О. Уайльд написал свою первую пьесу «Вера , или нигилисты » («Vera, or the Nihilists»). « Вера » интересна для изуче - ния основных этапов становления О. Уайль - да-драматурга и О. Уайльда -мыслителя . «Вера » считается «русской » пьесой , т. е. написанной на российском материале . Отечественные критики справедливо указывают на многочисленные исторические и геогра - фические неточности . Отмечается также , что образы нигилистов в плане бытовом и психологическом не всегда правдоподобны , ха-рактеры главных действующих лиц социаль - но не обусловлены , общественно -значимый конфликт отходит на второй план и т. п. [1– 6]. Такое обилие несоответствий заставляет задуматься , насколько верны традиционные истолкования , и какой смысл О. Уайльд вкладывал в свое произведение . На наш взгляд , уже заглавие пьесы указывает , что в ней имеется «двойное дно». Последующие произведения драматурга также дают основания утверждать : он нико - гда не избегал многослойности , напротив ,

Книга о культуре рыцарства в контек - сте переменчивого и, крайне некультурного XV в.

2921dd42-57c8-4550-854b-cb03a81ba179

Матвеева Анна Сергеевна

Олицетворение смерти в англоязычной поэзии

В статье рассматривается одно из самых распространенных олицетворений в английской поэзии олицетворение смерти с точки зрения его происхождения и развития. Изучение английской поэзии XVI-XX вв. позволяет сделать вывод о том, что отношение людей к смерти, выраженное через олицетворения, претерпевает ...

ФИЛОЛОГИЯ 222REFERENCES 1. Akulinina T. V . Ekstralingvisticheskaya obuslovlennost' osobennostey angliyskoy terminologii komp'yuternoy informatiki: dis. … kand. filol. nauk. Omsk, 2003. 157 s. 2. Anglo-russkiy slovar' po vychislitel'noy tekhnike: Komp'yutery, mul'timedia, seti, Internet, telekommunikatsii, Windows. M.: ETS, 2002. 496 s. 3. Akhmanova O. S . Slovar' lingvisticheskikh terminov. 2-e izd. M.: Sov. entsiklopediya, 1969. 607 s. 4. Belikova I. A . Osobennosti obrazovaniya terminov-neo logizmov v pod'yazyke komp'yuternoy tekhniki: dis. na sois. uchen. step. kand. filol. nauk. Omsk, 2004. 138 s. 5. Vaulina E. Yu . Moy komp'yuter. Tolkovy slovar'. M.: Eksmo, 2005. 496 s. 6. Vaulina E. Yu., Rychkov V. N. Terminy sovremennoy informatiki: programmirovaniye, vychislitel'naya tekhnika, Internet. Angl o-russkiy, russko-angliyskiy slov ar'. M.: Eksmo, 2005. 640 s. 7. Denig V., Essig G., Maas S. Dialogovye sistemy «chelovek – EVM». Adaptatsiya k trebovaniyam pol'zovatelya. M.: Mir, 1984. 342 s. 8. Karmyzova O. A. Komp'yuternaya leksika: struktura i razvitiye (na materiale angliyskogo, russkogo i nekotorykh drugikh yazykov): dis. … kand. filol. nauk. Voronezh, 2003. 217 s. 9. Knyazev N. A. Angliyskiye leksicheskiye novoobrazovani ya v sfere komp'yuternykh tekhnologiy: dis. … kand. filol. nauk. Pyatigorsk, 2006. 200 s. 10. Mandel T. Razrabotka pol'zovatel'skogo interfeysa. M.: DMK Press, 2001. 428 s. 11. Myuller V. K . Novy anglo-russkiy slovar'. 6-e izd. M.: Russkiy yazyk, 1999. 880 s. 12. Prokhorova V. N. Russkaya terminologiya (leksiko-semanticheskoye obrazovaniye). M.: Filologicheskiy fakul'tet, 1996. 125 s. 13. Warren B. Sense developments: A contrastive study of the development of slang senses and novel standard senses in English. Stockholm, 1992. 192 p. А. С. Матвеева ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ СМЕРТИ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ПОЭЗИИ Работа представлена кафедрой английского языкознания МГУ им. М. В. Ломоносова . Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор В. Я. Задорнова В статье рассматривается одно из самых распространенных олицетворе - ний в английской поэзии – олицетворение смерти – с точки зрения его происхож - дения и развития . Изучение английской поэзии XVI–XX вв. позволяет сделать вывод о том, что отношение людей к смерти , выраженное через олицетворе - ния, претерпевает изменения на протяжении веков : от ужаса перед высшей подавляющей и порабощающей людей силой или страшным чудовищем к более спокойному , философскому восприятию смерти , которая предстает в виде человеческого существа . Ключевые слова : поэзия , образ , смерть , олицетворение , поэтическая категория рода . A. Matveyeva PERSONIFICATION OF DEATH IN ENGLISH POETRY The article deals with one of the most popular personifications found in English poetry – the personification of death. The investigation of the material has shown that Олицетворение смерти в англоязычной поэзии 223the attitude towards death as reflected in the English poetry of the 16th–20th centuries through personifications underwent certain c hanges: from the mystical fear of death felt by people who perceived it as a mighty power or as a dreadful beast to a more philosophical understanding of death as a creature possessing human features. Key words: poetry, image, death, personification, poetic category of death. Олицетворение смерти можно встретить почти у всех английских и американских поэтов, при этом Смерть чаще всего уподобля - ется живому существу мужского пола . Как известно , грамматическая категория рода , которая присутствовала в древнеанглийском языке , к ранненовоанглийскому периоду исчезает , но у многих понятий , таких как небесные светила (солнце , луна ), времена года, природные объекты (море , река, ветер , обла - ко), абстрактные понятия (любовь , красота , печаль ) обнаруживается поэтическая катего - рия рода , которая с регулярностью воспроиз - водится в поэзии . Указанием на род могут служить личные местоимения (“he”, “she”), а также слова , родовая принадлежность которых заложена в их семантике (например , “father”, “brother”, “son”, “king”, “sergeant” vs. “mother”, “sister”, “daughter”, “queen”, “matron”, “maiden”). На выбор поэтами мужского или женского рода влияют различные факторы , из которых наиболее важными представляются грамматическая категория рода в древнеанглийском языке , языческая мифология и фольклор , а также психокуль - турные представления о том или ином пред - мете или явлении . Так, истоки мужского поэтического рода Смерти следует искать , с одной стороны , в грамматической системе древнеанглийского языка (у существительно - го “death” в древнеанглийском языке был мужской род), а с другой – в дохристианской , особенно греческой , мифологии и герман - ском и кельтском фольклоре . Древнегреческий пантеон богов включал в себя Аида , бога подземного царства мерт - вых, Персефону , богиню царства мертвых , супругу Аида , Гекату , богиню мрака , ночных видений и чародейств и демонов смерти Кер. Олицетворением смерти в греческой мифо - логии считался Танатос , который упоминает - ся в «Илиаде » [XVI, 454] и обладает , соглас - но некоторым верованиям , железным серд-цем. Древние греки верили в неизбежность смерти , поэтому Танатос не был абсолютно злым божеством . Он считался спокойным и справедливым . Танатос чаще всего изобра - жался крылатым мужчиной с бородой или юношей с погашенным факелом в руке. Танатос был братом -близнецом бога сна Гипноса. Отголоски этого можно увидеть в английской поэзии , где смерть упоминается вместе со своим братом -близнецом Сном или уподобляется сну: “And Sleep, Death's brother , yet a friend to life,/ Gave weary'd Nature a restorative” (Samuel Butler. At A Caterwauling. In The Modern Heroic Wat ); “CareCharmer Sleep , son of the sable Night,/ Brother to Death , in silent darkness born,/ Relieve my languish, and restore the light” (Samuel Daniel. Delia ); “How wonderful is Death!/ Death and his brother Sleep !” (W. S. Landor. To Lanthe, Sleeping ); “Sleep, Death’s twin-brother , times my breath;/ Sleep, Death’s twin-brother, knows not Death” ; “Sleep, kinsman thou to death and trance” (Alfred, Lord Tennyson. In Memoriam ). Задачей Танатоса было переносить души людей , умерших от болезней , к перевозчику душ Харону в подземное царство . Сестры Танатоса Керы , у которых были клыки , когти и кровавые одежды , были духами насильст - венной смерти в битвах , несчастных случаях и т. д. Керы изображались как злые божества , питавшиеся кровью тел, души которых уже отошли в мир иной . В Библии образное представление смер - ти как живого существа , как правило , не уточняется по признаку пола , более того, Смерть в Библии не уподобляется ни людям , ни ангелам , ни демонам . Можно предполо - жить , что олицетворение Смерти в виде существ , подобных людям или богам , присуще язычеству в большей степени , чем христиан - ству. В Библии персонификация смерти лишь намечена , что может свидетельствовать о том, что этот образ является наследием бо-ФИЛОЛОГИЯ 224лее древней эры язычества , которое могло отразиться в Библии рудиментарно . Текст Библии , например , содержит образ Смерти - врага : “The last enemy that shall be destroyed is death” [1 Corinthians 15:26]. Кроме того, Смерть в Библии может сочетаться с други - ми существительными при помощи предлога “of”, указывая на живое существо : “firstborn of death” ( “It shall devour the strength of his skin: even the firstborn of death shall devour his strength ” [Job 18:13]) ( Смерть как существо , способное родить ); “the sting of death” ( “The sting of death is sin” [1 Corinthians 15:56]) (Смерть – насекомое , змея). На олицетворение смерти в Библии могут косвенно указывать обращения , сопро - вождающиеся употреблением притяжатель - ных и личных местоимений : “O death , where is thy sting? O grave , where is thy victory?” [1 Corinthians 15:55]; “I will ransom them from the power of the grave; I will redeem them from death: O death , I will be thy plagues; O grave, I will be thy destruction: repentance shall be hid from mine eyes” [Hosea 13:14]. В предыдущих примерах нет граммати - чески или лексически выраженного указания на пол живого существа , которому уподобля - ется Смерть . Однако в других отрывках слово “death” в Библии сочетается с личным место - имением третьего лица единственного числа , употребленным в объектном падеже (him), и с притяжательным местоимением мужского рода “his”, что делает «смерть » существом мужского пола . Смерть , например , уподобля - ется всаднику следующим образом : “And I looked, and behold a pale horse: and his name that sat on him was Death, and Hell followed with him. And power was given unto them over the fourth part of the earth, to kill with sword, and with hunger, and with death, and with the beasts of the earth” [Revelation 6:8] . Примеры , подобные предыдущему , в которых используется имя существительное или местоимение , уступают в количестве контек - стам, выражающим олицетворение Смерти при помощи глаголов , не указывающих на род. В подавляющем большинстве случаев Смерть сочетается с глаголами движения , говорения , умственной деятельности , характерными для одушевленных существ (“flee”, “say”, “celebrate”). Другие глаголы , употребляющиеся вместе со словом “death”, могут создавать образ смерти -чудовища или смерти -зверя (seize, feed). Глагол “reign”, сочетаясь с “death”, используется для уподобления Смерти монарху в Библии . То же самое относится к именному сказуемому “have dominion”. Как уже было сказано , Смерть в английской поэзии чаще всего уподобляется существу мужского пола под влиянием грамматического рода в древнеанглийском языке , а также греческой мифологии . Кроме того, на это олицетворение повлияло также нехристианское верование в Беспо - щадного жнеца (Grim Reaper), которое восходит к германскому фольклору . Беспо - щадный жнец (русский аналог Смерти с косой ) – это не Бог и не привидение , это посредник между миром живых и царством мертвых . Подобно греческому Харону , он сопровождает души умерших людей на их переходе в мир иной . В Средние века Беспощадный жнец изображался в разных обличьях , включая обна - женный скелет и даже разлагающийся труп . Беспощадного жнеца также изображали с крыльями , что сближало его с Ангелом смер - ти. Начиная с XV в., Беспощадный жнец часто изображался как высокий скелет в плаще (или балахоне ) с капюшоном , который нес косу (иногда он изображался с копьем ), используемую им для того, чтобы с ее помо - щью «косить » души . Его атрибутами являются песочные или механические часы , а также черный ворон . Беспощадный жнец молчалив , он не ходит , а как будто скользит , умеет поворачивать голову на 180 градусов , чтобы иметь возможность неустанно осмат - ривать свои владения и следить за тем, чтобы никто не смог от него спрятаться . Он ездит в расшатанной повозке , запряженной белыми лошадьми , которая при движении издает неприятный громкий шум из-за камней , которые он возит с собой . Когда Беспощадный жнец забирает чью-то душу , он выкидывает из своей повозки камень . Иногда Беспощад - ного жнеца изображали в виде скелетообраз - ного всадника на черном коне *. Олицетворение смерти в англоязычной поэзии 225Скульптурные изображения Беспощад - ного жнеца или Смерти с косой можно встретить на многих надгробиях . Существу - ют гравюры , изображающие Беспощадного жнеца в объятиях с Жизнью , представленной молодой девушкой , что символизирует скоротечность молодости . Беспощадный жнец служит напоминанием о быстротечности жизни и о неизбежности кончины . Живопис - ное изображение Беспощадного жнеца связа - но с жанром , получившим название «Пляска смерти ». Считается , что существует два источни - ка происхождения образа Беспощадного жнеца : Ангел смерти из Ветхого Завета и Крон из древнегреческой мифологии . Библейский Ангел смерти мог бы быть положи - тельным проводником душ в иной мир, если бы его не стали идентифицировать с Сатаной и падшими ангелами . В Ветхом Завете он был послан Богом , чтобы истребить египтян ради спасения евреев . Хронос олицетворял собой время в древнегреческой мифологии . Народная этимология сблизила это понятие с образом Крона , одного из титанов , отца центральных божеств олимпийского пантеона , вследствие чего именно Крону приписывался контроль над временем . По наущению своей матери он оскопил Урана серпом из прочно - го металла или даже алмаза , чтобы прекра - тить его бесконечную плодовитость . Крон изображался с серпом (sickle) в руке не только потому , что оскопил своего отца, но и потому что считался богом плодородия . Титан Крон , который идентифицировался с Хроно - сом, изображался не только с серпом , но и с часами в руках . В римской мифологии Крон известен под именем Сатурна , который воспринимался как символ неумолимого време - ни. Кронос или Сатурн , Отец Время и Ангел смерти объединились в образе Беспощадного жнеца с косой и часами . Эти представления , существовавшие в народных преданиях , не могли не отразиться в английской поэзии в виде тенденции к олицетворению смерти в образе скелета , мертве - ца или омерзительного существа из потусто - роннего мира . Следующий отрывок из пьесы Шекспира представляет Смерть как обман -щика , надевшего самую уродливую из своих масок : “I ran from Shrewsbury, my noble lord;/ Where hateful death put on his ugliest mask / To fright our party” [Henry IV, Part II, I–1, Morton, 121]. В отрывке из пьесы Шекспира «Король Джон » говорится о Смерти как о разлагаю - щемся мертвеце : “Here's a stay/ That shakes the rotten carcass of old Death / Out of his rags !” [King John, II–1, Philip the Bastard, 767]. О смер - ти-мертвеце напоминает и холодная рука (“icy hand”) в стихотворении The Glories of our Blood and State поэта XVI–XVII вв. Джеймса Ширли (James Shirley): Death lays his icy hand on kings. Sceptre and crown Must tumble down, And in the dust be equal made With the poor crooked scythe and spade. Смерть в виде жнеца с серпом появля - ется в стихотворении американского поэта XIX в. Лонгфелло (Henry Wadsworth Longfellow): There is a Reaper, whose name is Death, And, with his sickle keen, He reaps the bearded grain at a breath, And the flowers that grow between. (The Reaper and the Flowers) Атрибуты Смерти , которые ей присваи - вают Шекспир и поэты более позднего времени (“ugliest mask”; “the rotten carcass”; “icy hand”; “poor crooked scythe and spade”; “his sickle keen”), сближают это поэтическое олицетворение Смерти с образом Беспощадного жнеца , созданного древней мифологией и фольклором . У Шекспира «палитра » образных пред - ставлений Смерти в виде живого существа очень разнообразна . С одной стороны , это может быть абстрактная высшая сила, или дух, которым все починяются (“Death, that dark spirit , in ‘s nervy arm doth lie;/ Which, being advanced, declines, and then men die” [Coriolanus, II–1, Volumnia, 1076], или пожи - рающее все и вся чудовище “(Do thou but close our hands with holy words,/ Then lovedevouring death do what he dare ;/ It is enough I may but call her mine” [Romeo and Juliet, II–6, Romeo, 1461]). Для создания сложных обра -ФИЛОЛОГИЯ 226зов, в которых Смерть представляется живым существом , имеющим сходные черты с мифическими чудовищами и животными Шекспир прибегает к разнообразным лекси - ческим средствам . Аналогия «смерть = животное » может создаваться при помощи местоимений мужского рода , существительных , прилагательных и глаголов . В следующем примере о том, что Смерть представлена в виде монстра , свидетельствует развернутая метафора , в которой мечи воинов являются «клыками , зубами смерти » (“his teeth, his fangs”). Ими она «пожирает » человеческую плоть : O, now doth Death line his dead chaps with steel; The swords of soldiers are his teeth, his fangs ; And now he feasts, mousing the flesh of men, In undetermined differences of kings. [King John, II–1, Philip the Bastard, 660] Отрывок из драмы «Цимбелин » изобра - жает Смерть уродливым монстром (“ugly monster”): … I, in mine own woe charm’d, Could not find death where I did hear him groan , Nor feel him where he struck: being an ugly monster , ‘Tis strange he hides him in fresh cups, soft beds, Sweet words; or hath more ministers than we That draw his knives i’ the war. [V–3, Posthumus Leonatus, 3093] В монологе герцога Винченцио Смерть метафорически представлена повелителем жизни , мужской род которого выражен при помощи объектного падежа личного место - имения “him”: … merely, thou art death’s fool; For him thou labour’st by thy flight to shun And yet runn’st toward him still. [III–1, 1227] С другой стороны , у Шекспира Смерть впервые в английской поэзии начинает приобретать человеческий облик . Каждый из подобных примеров создает свой , неповтори - мый образ , представляющий Смерть челове -ческим существом . Это существо в представ - лении некоторых шекспировских персона - жей обладает глазами , вопреки традицион - ному изображению Смерти как скелета с пустыми глазницами : “Your death has eyes in 's head then; I have not seen him so pictured” [Cymbeline, V–4, First Gaoler, 3334]. Чаще всего смерть предстает в виде лиц, наделенных властью и требующих подчине - ния. В монологе Ричарда II из одноименной драмы речь идет о том, что даже король не властен над Смертью , которая в отрывке представлена монархом , чьей власти подчи - няются люди , вне зависимости от их статуса . Смерть -монарх имеет свой «двор » (“court”) и характеризуется словами , наделенными негативными коннотациями (“antic”, “scoff”, “grin”): … for within the hollow crown That rounds the mortal temples of a king Keeps Death his court and there the antic sits, Scoffing his state and grinning at his pomp, Allowing him a breath, a little scene, To monarchize… [III–2,1554] «Царственная » природа олицетворенной смерти подчеркивается в следующем отрыв - ке из стихотворения поэта XVIII в. Перси Биши Шелли (Percy Bysshe Shelley): “To that high Capital, where kingly Death/ Keeps his pale court in beauty and decay,/ He came…” [Adonais: An Elegy on the Death of John Keats ]. Смерть как полководец , командующий войсками , представлена в следующем отрывке : Whither, my lord? from bought and sold Lord Talbot; Who, ring’d about with bold adversity, Cries out for noble York and Somerset, To beat assailing death from his weak legions… [Henry VI, Part I, IV–4, Sir William Lucy, 2099] О том, что Смерть – это нападающая сторона , свидетельствует эпитет “assailing” (= to attack something or someone violently), а о том, что это сильный противник и может победить войско лорда Толбота – словосочета - ние “his [Talbot’s] weak legions”. Олицетворение смерти в англоязычной поэзии 227Еще одним неумолимым «представите - лем власти » является сержант (“sergeant”), который приходит , чтобы забрать человека с собой : “Had I but time (as this fell sergeant, Death,/ Is strict in his arrest) O, I could tell you-/ But let it be” [Hamlet, V–2, Hamlet, 3990]. Смерть также может уподобляться судье : “But now the arbitrator of despairs ,/ Just death, kind umpire of men’s miseries,/ With sweet enlargement doth dismiss me hence…” [Henry VI, Part I, II–5, Edmund Mortimer, 1096]. В этом случае акцент делается на способности Смерти вершить справедливый суд над людьми . Более бытовыми олицетворениями Смерти в произведениях Шекспира являются жених и лекарь . Восприятие смерти как жениха лежит в основе монолога Констанции из исторической драмы «Король Джон »: No, I defy all counsel, all redress, But that which ends all counsel, true redress, Death, death; O amiable lovely death! Thou odouriferous stench! sound rottenness! Arise forth from the couch of lasting night, Thou hate and terror to prosperity, And I will kiss thy detestable bones And put my eyeballs in thy vaulty brows And ring these fingers with thy household worms And stop this gap of breath with fulsome dust And be a carrion monster like thyself: Come, grin on me, and I will think thou smilest And buss thee as thy wife . Misery’s love, O, come to me! [III–4, 1407] Приведенный выше монолог построен на парадоксе , так как отталкивающие и вызывающие отвращение черты (“odouriferous stench”, “sound rottenness”, “detestable bones”, “vaulty brows”) здесь окрашиваются положи - тельно и воспеваются как притягательные свойства будущего жениха : “O amiable lovely death !”; “Come, grin on me, and I will think thou smilest/ And buss thee as thy wife ”. Своим зятем и наследником видит Смерть и Капулетти в трагедии «Ромео и Джульетта »: O son! the night before thy wedding-day Hath Death lain with thy wife . There she lies, Flower as she was, deflowered by him. Death is my son-in-law, Death is my heir; My daughter he hath wedded: I will die, And leave him all; life, living, all is Death’s. [Romeo and Juliet, IV–5, Capulet, 2693] Смерть может быть воспринята как лекарь отчаявшимися людьми : Most welcome, bondage! for thou art away, think, to liberty: yet am I better Than one that’s sick o’ the gout; since he had rather Groan so in perpetuity than be cured By the sure physician, death , who is the key To unbar these locks. [Cymbeline, V–4, Posthumus Leonatus, 3140] Персонификация Смерти может быть выражена номинативными словосочетания - ми. В таких номинативных словосочетаниях (или “of-phrases”) существительное “death” связывается при помощи предлога “of” с существительными , называющими части тела человека или животного , придавая Смерти черты живого организма . Олицетворение Смерти может происходить и с помощью притяжательного падежа . Таким образом , в драмах Шекспира “of-phrases” и идентичные им конструкции типа “Death’s+Noun” наделяют Смерть головой , лицом , глазами , ушами, горлом , клыками , рукой и именем : “the face of death”; “the hollow eyes of death”; “the ears of death”; “the throat of death”; “the jaws of death”; “the hand of death”; “the name of death”; “a Death’s-head”; “a Death’s face”; “thine (= death’s) image”; “whose (= death’s) empty eye”; “whose (= death’s) name”. Понятие Смерть может олицетворяться , употребляясь в предикативных конструкциях в сочетании с глаголами , по значению связан - ными с живыми существами . Чаще всего слово Смерть в произведениях Шекспира сочетается с глаголами take, seize, catch, snatch, clutch, с общим компонентом значения «хватать »: Образное представление Смерть – живое существо имеет еще один способ выражения ФИЛОЛОГИЯ 228в шекспировских пьесах : с помощью военной лексики : Death may usurp on nature many hours ,/ And yet the fire of life kindle again/ The o’erpress’d spirits… [Pericles, III–2, Cerimon, 1378]; Death makes no conquest of this conqueror ;/ For now he lives in fame, though not in life [Richard III, III–1, Prince Edward, 1655]; Or, if there were a sympathy in choice,/ War, death, or sickness did lay siege to it ,/ Making it momentary as a sound,/ Swift as a shadow, short as any dream [Midsummer Night’s Dream, I–1, Lysander, 147]; And death’s dishonourable victory / We with our stately presence glorify,/ Like captives bound to a triumphant car [Henry VI, Part I, I–1, Duke of Exeter, 21]. В приведенных выше отрывках Смерть предстает в образе завоевателя , противника или агрессора . Во всех вышеперечисленных примерах из драм Шекспира подчеркивается неожи - данность действий Смерти , отсутствие возможности противостоять ей. Однако суще - ствуют отрывки , в которых люди управляют Смертью , схватывая и удерживая ее у себя в руках : “Beshrew your heart for sending me about,/ To catch my death with jaunting up and down!” [Romeo and Juliet, II–5, Nurse, 1425]. Смерть может быть даже противником , которого персонаж собирается вызвать на дуэль: “I speak not ‘be thou true,’ as fearing thee,/ For I will throw my glove to Death himself,/ That there’s no maculation in thy heart…” [Troilus and Cressida, IV–4, Troilus, 2492]. Американская поэтесса XIX в. Эмили Дикинсон (Emily Dickinson) часто прибегает к приему олицетворения для создания разно - образных одушевленных образов Смерти в своих стихах . В стихотворении Because I could not stop for Death Смерть предстает кучером : “Because I could not stop for Death,/ He kindly stopped for me”; “We slowly drove, he knew no haste” . Карета , управляемая кучером - смертью , везет лирическую героиню в вечность : “I first surmised the horses’ heads/ Were toward eternity” . В стихотворении Death is a Dialogue Between Дикинсон наделяет Смерть способно - стью говорить . Здесь речь идет о беседе , которую ведут Смерть и душа человека : Death is a Dialogue between The Spirit and the Dust. “Dissolve” says Death—The Spirit “Sir I have another Trust”— Выражением олицетворения служат глаголы , связанные по значению с речевой деятельностью человека : “say”, “doubt” и “argue”. Стихотворение Death is the Supple Suitor Дикинсон содержит образ Смерть -ухажер , чья победа достигается разнообразными приемами опытного сердцееда : “stealthy Wooing ”, “pallid innuendoes”, “dim approach”: Death is the supple Suitor That wins at last— It is a stealthy Wooing Conducted first By pallid innuendoes And dim approach But brave at last with Bugles… Образ , подобный тому , который был создан Эмили Дикинсон в упомянутом выше примере , появляется и у Джона Кроу Рэнсо - ма (John Crowe Ransom), американского поэта начала XX в., в стихотворении Piazza Piece . Смерть здесь уподобляется пожилому господину , который приходит к молодой девушке вместо ожидаемого ею возлюбленного : I am a gentleman in a dustcoat trying To make you hear. Your ears are soft and small And listen to an old man not at all, They want the young men’s whispering and sighing. But see the roses on your trellis dying And hear the spectral singing of the moon; For I must have my lovely lady soon, I am a gentleman in a dustcoat trying. Смерть как грабитель появляется в стихотворении Дикинсон Death's Waylaying not the sharpest , однако бóльшее преступление совершает тишина , т. е. забвение : Death’s Waylaying not the sharpest Of the thefts of Time— There Marauds a sorer Robber, Silence—is his name— Олицетворение смерти в англоязычной поэзии 229Стихотворение Дикинсон Time And Eternity содержит образ Смерти -привратника (“porter”): Afraid? Of whom am I afraid? Not death; for who is he? The porter of my father’s lodge As much abasheth me. Кучер и привратник появляются у Э. Дикинсон не случайно . Они напоминают о том, что Смерть издревле ассоциировалась с переходом в другой мир (ср. с богом Танато - сом, переносившим души умерших в подземное царство ). Кучер и привратник – это более понятные современному человеку образные представления , указывающие на этот переход . Конрад Айкен (Conrad Aiken), поэт XX в., в своем стихотворении “Senlin, A Biography: Part 02: His Futile Preoccupations – 06” вновь возвращается к Cмерти как к уродливому существу , чудовищу (“Death in the savage sunlight... skeletal death...” ), которое невиди - мо, но неотвратимо приближается к челове - ку:“He hurries among the trees/Whirling the leaves, tossing his hands from waves./ Listen! the immortal footsteps beat” . Смерть -монстр бежит (“I hear him run”), танцует (“Dancing, dancing”), прыгает (“skipping”; “he plunges”); его нельзя увидеть , но можно почувствовать и услышать . В стихотворении упоминается о дыхании (“the sound of his breath”) злобном смехе этого чудовища (“malignant laughter”), о руках -молотилках (“flailing arms”), уродли - вых коленях (“hideous knees”), хрусте суста - вов (“I hear the scrape of knuckles against the wall”) и топоте ног (“I hear the sound of his feet”). В стихотворении начала XX в. Death's Way Роберта Сервиса (Robert Service) C мерть описывается как довольно отталкивающее мужское существо . Как и в предыдущем примере со словом “death” употребляется личное местоимение “he”, а также лексика , подчеркивающая отрицательные качества Cмерти и представляющая Cмерть насме - хающимся над людьми мерзавцем (“lousy heel” (= old fashioned a man who behaves badly towards other people)) : “Old Man Death’s a lousy heel who will not play the game”; “he ’ll sneer and turn away”; “Then Old Man Death grins evilly, and swings around to slay” ; “I wonder why did Death pass by just then and turn to gloat?” . В стихотворении “Under the Harvest Moon” начала XX в. Карла Сэндбрга (Carl Sandburg) смерть называется седым насмеш - ником , лицемерно прикидывающимся другом человека : Death, the gray mocker, Comes and whispers to you As a beautiful friend Who remembers. В стихотворении “Courage” Энн Секстон (Anne Sexton), американской поэтессы начала XX в., Смерть очень прозаично открывает двери в другой мир умирающему человеку , подобно швейцару : “when death opens the back door / you'll put on your carpet slippers/ and stride out” . Поэт начала XX в. Т. С. Элиот в своем стихотворении “The Love Song of J Alfred Prufrock” эвфемистически и иронически называет Смерть вечным лакеем (“eternal Footman”): “I have seen the moment of my greatness flicker,/ And I have seen the eternal Footman hold my coat, and snicker,/ And in short, I was afraid” . Наряду с поэтическими произведениями , в которых отражается страх перед Смертью как высшей и непобедимой силой , в англий - ской поэзии встречаются стихотворения , выражающие сомнение в могуществе и непобе - димости существа , которому уподобляется Смерть . У Джона Донна , жившего в конце XVI – начале XVII в., Смерть предстает рабом судьбы (Holy Sonnet). Эта персонифи - кация выражается в стихотворении не только номинативным словосочетанием “slave to Fate”, но и личным местоимением “thou/ thee”, употребляемым по отношению к “death”, а также глаголом движения “go”: “And soonest our best men with thee doe goe ”. К самой Смерти лирический герой стихотво - рения обращается как к могучему и ужасно - му противнику (“some have called thee/ Mighty and dreadfull ”), которому он бросает вызов , опираясь на христианскую веру. Согласно этой вере, человек не умирает , а засы -ФИЛОЛОГИЯ 230пает, чтобы проснуться к жизни вечной : “One short sleepe past, wee wake eternally ,/ And death shall be no more , Death thou shalt die”. Эдна Сент -Винсент Миллей (Edna St. Vincent Millay), чье творчество относится к началу XX в., также вступает в спор со смер - тью. В стихотворении Conscientious Objector она изображает Смерть как работодателя , которому не хочет подчиняться лирическая героиня : “I shall die, but that is all that I shall/ do for Death ; I am not on his payroll ”; “Am I a spy in the land of the living,/ that I should deliver men to Death ?” Таким образом , олицетворение Смерти в английской поэзии развивается в разных направлениях , беря начало из разных источни - ков. К греческой мифологии восходит линия развития персонификации Смерти как брата сна и перевозчика душ по аналогии с грече - ским богом Танатосом . Образ Беспощадного жнеца (Grim Reaper), восходящий к герман -скому фольклору , дает толчок для возникно - вения аналогичных образов в английской поэзии, где Смерть предстает как мертвец или скелетоподобное существо с соответствую - щими атрибутами . Постепенно одушевлен - ная Смерть начинает приобретать человече - ские черты (от представителей высшей власти: король , полководец , судья – до более скромных представителей человеческого рода, таких как лекарь , кучер , лакей ). Отноше - ние к Смерти , выраженное через олицетво - рения , также претерпевает изменения на протяжении веков : от мистического ужаса перед высшей , подчиняющей себе людей силой – к более философскому восприятию Смерти , с которой , как с любым человеком , можно договориться и поспорить . Проведенное исследование свидетельст - вует о непрерывности англоязычной поэти - ческой традиции и о том, что истоки совре - менных образных представлений Смерти нужно искать в глубине веков . ПРИМЕЧАНИЯ *В фольклоре кельтов , жителей полуострова Бретань , аналогом Беспощадного жнеца был Анку , предвестник смерти . Обычно Анку становится человек , умерший в том или ином поселении послед - ним в году. Является Анку в облике высокого человека с длинными белыми волосами ; этот человек везет похоронную повозку . Иногда Анку изображали в виде скелета . Часто Анку идентифицировали с Отцом -временем (Father Time). Смерть и время часто сближались и изображались сходным образом в силу общих черт: и смерть , и время отнимают у человека жизнь . **Пляска Смерти (нем. Totentanz, фр. dance macabre, исп. danza de la muerte, англ. dance of death) – синтетический жанр , существовавший в европейской культуре с середины XIV по первую половину XVI в. и представляющий собой сопровождаемый стихотворным комментарием иконографический сюжет , танец скелетов с новопреставленными . Жанр возник в Центральной Германии . Имея сложное , отчасти ритуальное , отчасти литературное происхождение , немецкая Пляска Смерти возникла как реакция на эпидемию чумы , распространившуюся в Европе в 1348 и 1374 гг. Пляска Смерти сопряжена со средневековой иконографией темы смерти , где смерть предстает в образе мумифицированного трупа , жнеца , птицелова , охотника с аркебузой . Подобные образы смерти объединяются в самостоя - тельный мифопоэтический ряд, отдельный от догматики христианства и отчасти дублирующий функ - ции ее персонажей (например , Смерть -судия на порталах Парижского , Амьенского и Реймсского соборов вместо судии -Христа ). *** Стихи и письма Эмили Дикинсон изобилуют упоминанием о смерти , и эта тема становится иногда чем-то вроде навязчивой идеи . Так, слово «смерть » и его производные употребляются в ее произведениях 228 раз, это – один из самых частых образов . Она предстает как кучер , гость , друг, поклонник и т. д. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Ахманова О. С., Полубиченко Л. В. «Дифференциальная лингвистика » и «филологическая топология » // Вопр . языкознания . 1979. № 4. С. 46–56. Олицетворение смерти в англоязычной поэзии 2312. Виноградов В. В. Стилистика . Теория поэтической речи . Поэтика . M., 1963. 255 с. 3. Винокур Г. О. О языке художественной литературы : сборник статей . М., 1991. С. 139. 4. Волков И. Ф. Теория литературы . М., 1995. 256 с. 5. Выготский Л. С. Психология искусства . М.: Педагогика , 1987. 334 с. 6. Гак В. Г. Метафора : универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте . М., 1988. С. 11–26. 7. Задорнова В. Я. Парадигмы образов в английской поэзии // Культура народов Причерноморья . 2006. № 82. Т. 1. С. 163–166. 8. Павлович Н. В. Язык образов . Парадигмы образов в русском поэтическом языке . М., 2004. 491 с. 9. Полубиченко Л. В. Филологическая топология в английской классической поэзии . М., 1988. 148 с. 10. Реутин М. Ю. Пляска смерти . Словарь средневековой культуры . М., 2003. С. 360–364. 11. Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка . СПб., 1993. 215 с. 12. Словарь литературоведческих терминов / под ред. Л. И. Тимофеева , С. В. Тураева . М., 1974. 509 с. 13. James Strong. The New Strong’s Exhaustive Concordance of The Bible. Tennessee, 1965. 390 p. 14. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago and London, 1980. 242 p. 15. Lakoff G., Turner M. More Than Cool Reason: A Field Guide to Poetic Metaphor. Chicago: University of Chicago Press, 1989. 230 p. 16. Longman Dictionary of Contemporary English, Pearson Education Limited, 2003. 1668 p. 17. The New Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetic s / Ed. by A. Priminger and T. V. F. Brogan. Princeton University Press, 1993. P. 557. 18. Zadornova V. Conceptual Metaphors in Poetry // Langua ge Learning. Materials and Methods. 2004. № 6. P. 40-49. REFERENCES 1. Akhmanova O. S., Polubichenko L. V. «Differentsial'naya lingvistika» i «filologicheskaya topologiya» // Vopr. yazykoznaniya. 1979. N 4. S. 46–56. 2. Vinogradov V. V . Stilistika. Teoriya poeticheskoy rechi. Poetika. M., 1963. 255 s. 3. Vinokur G. O . O yazyke khudozhestvennoy literatury: sbornik statey. M., 1991. S. 139. 4. Volkov I. F. Teoriya literatury. M., 1995. 256 s. 5. Vygotsky L. S . Psikhologiya iskusstva. M.: Pedagogika, 1987. 334 s. 6. Gak V. G . Metafora: universal'noye i spetsificheskoye // Metafora v yazyke i tekste. M., 1988. S. 11–26. 7. Zadornova V. Ya . Paradigmy obrazov v angliyskoy poezii // Kul'tura narodov Prichernomor'ya. 2006. N 82. T. 1. S. 163–166. 8. Pavlovich N. V. Yazyk obrazov. Paradigmy obrazov v russkom poeticheskom yazyke. M., 2004. 491 s. 9. Polubichenko L. V . Filologicheskaya topologiya v angliyskoy klassicheskoy poezii. M., 1988. 148 s. 10. Reutin M. Yu. Plyaska smerti. Slovar' srednevekovoy kul'tury. M., 2003. S. 360–364. 11. Sklyarevskaya G. N. Metafora v sisteme yazyka. SPb., 1993. 215 s. 12. Slovar' literaturovedcheskikh terminov / pod red. L. I. Timofeyeva, S. V. Turayeva. M., 1974. 509 s. 13. James Strong . The New Strong’s Exhaustive Concordance of The Bible. Tennessee, 1965. 390 p. 14. Lakoff G., Johnson M . Metaphors We Live By. Chicago and London, 1980. 242 p. 15. Lakoff G., Turner M. More Than Cool Reason: A Field Guide to Poetic Metaphor. Chicago: University of Chicago Press, 1989. 230 p. 16. Longman Dictionary of Contemporary English, Pearson Education Limited, 2003. 1668 p. 17. The New Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetics / Ed. by A. Priminger and T. V. F. Brogan. Princeton University Press, 1993. P. 557. 18. Zadornova V. Conceptual Metaphors in Poetry // Language Learning. Materials and Methods. 2004. N 6. P. 40-49.

Lingolegические predmeti i terminы - n a r o s e .